Пазл 9. Зеленые спички

Отрывок из романа "Девочка из Грозного, или Игра в пазлы"


Март 1990 г.


Только вчера вокруг был влажный чернозем, а сегодня со всех сторон радостно зазеленела трава. Она покрыла собой газоны и стремилась протиснуться в каждую трещинку в асфальте. А поскольку асфальт был старый, трещин много, то и траве – раздолье.

Я сочувствовала траве и совсем не беспокоилась о тротуаре. Иногда мы с Яной даже помогали какому-нибудь кустику или цветку, расковыривая пальцем асфальтовую крошку. Но сейчас рядом со мной шла тетя Дуся, и я естественным образом играла роль «я – для взрослых». В этой роли асфальт не ковыряют.

На мне было легкое пальтишко и красная шляпка, которую тетя Дуся называла старинным словом «капор». Я немного стеснялась этого головного убора, главным образом из-за его цвета, да и ленты под подбородком казались мне неуместными. В такой теплый солнечный день можно обойтись без всяких шляп. Но если папа сказал «свежо», его не переубедишь.

Тетя Дуся живет в городке Маяковского, на пять остановок дальше нас от центра по Старопромысловскому шоссе. Каждую субботу после школы она забирает меня к себе домой. Ее телевизор ловит вторую программу, и раз в неделю я смотрю «Спокойной ночи, малыши». А еще у тети Дуси есть старинное кресло-качалка, «ходячая» кукла Зоя из ГДР, фарфоровые слоники – мал мала меньше – и зимние консервы в углу под покрывалом. Правда, сейчас там почти ничего не осталось. Абрикосовый компот выпит еще в декабре...

Я оглянулась. Мы были уже далеко от шоссе, но холмы, как обычно, «придвинулись». Если же пойти в их сторону, Сунженский хребет снова коварно «отскочит» – и ой, сколько усилий потребуется, чтобы забраться наверх! Зато с той стороны, в низине, растут удивительные цветы, каких здесь не встретишь, и одуванчики там – с кулак величиной... В прошлом мае – как давно это было, еще до встречи с Яной! – мы с тетей Дусей гуляли там и возвращались через Старый поселок. Зашли в магазин, и какая-то продавщица назвала ее моей бабушкой. Почему-то стало стыдно, и я не возразила...

Засмотревшись на холмы, я налетела на пожилого чеченца (ему было лет пятьдесят), пискнула «извините» и в смущении ухватилась за бант под подбородком. Чеченец усмехнулся – наверное, в этой шляпе я выглядела очень забавной – и сказал что-то про Красную шапочку. Он шел налегке, небрежно сунув руки в карманы; на шаг поотстав, брела его супруга с поклажей на спине.

– Почему их женщины всегда ходят сзади? – шепотом спросила я у тети Дуси.

– Обычай такой, – ответила она. – Раньше все чеченцы жили в горах. В любой момент на пути могла встретиться опасность. Мужчина шел впереди, чтобы защитить женщину.

Я в сомнении смотрела вслед.

– А ей не тяжело?..

– Она привыкла, – сказала тетя Дуся, заботливо расправляя мне ленты. – Вот я, например, не люблю шляпу – голова не дышит. А чеченки носят свои платки круглый год. После выпускного встретишь на улице одноклассниц – все будут в косынках.

Нас обогнала молодая женщина, тащившая за руку белоголового малыша. «Как одуванчик», – подумала я. У мамы волосы были потемней, но тоже красивые, золотистые. Их свободно трепал ветер.

Малыш канючил на одной ноте: 

– Хочу в сказку, хочу в сказку, хочу в сказку...

Мать на ходу отвесила ему шлепок. Малыш с готовностью заревел.

– Что ей, жалко?.. – пробормотала я.

– Может, денег с собой нет, – предположила тетя Дуся.

Рев замер где-то вдали. А мы поднялись по ступеням и зашли в «Сказку».



Всю торцевую стену внутри занимает красочная картина: по синим волнам плывет Царевна-Лебедь, над ней завис Черный коршун (уже со стрелой в горле), а на островке по соседству стоит Добрый молодец с луком в руках. Вариация на тему «Сказки о царе Салтане». Я всегда замираю перед этой расписанной стеной.

Такие яркие краски, такое понятное представление о Добре и Зле, а еще – о Любви! Бьются о берег взволнованные волны, трепещет крыльями Лебедь, вибрирует тетива лука... Словом, иду я за своими любимыми пирожными с заварным кремом – а прихожу всегда к этой картине. Если честно, без пирожных и картина была бы не столь хороша; но и пирожные без картины потеряли бы половину своей прелести...

Я влюблена в Любовь.

Это не имеет отношения к окружающим меня мальчикам. Они – часть повседневности и почти всегда твои мучители. Любовь в моем представлении связана со сказкой и имеет вкус и аромат пирожных с заварным кремом...    

Вчера у Яниной мамы был день рождения. Мы с подругой сидели на скамейке и видели, как ее папа зашел в подъезд с букетом красных роз. Такой букет не в сезон, наверное, стоит целое состояние.

– Любофф! – выпячивая губы, прокомментировала Янка: была тут снисходительная нотка, но и радость, и гордость за родителей.

Я немедленно похвасталась:

– А мой папа маме на пятьдесят лет стихи сочинил! 

Янка округлила глаза:

– На пятьдесят лет?..

Конечно, она знает, что я – поздний ребенок, и все это знают, но когда касается конкретных цифр... Никакая рукописная поэма не переплюнет молодого, кудрявого, как их пудель Чарлик, отца, несущего букет роз молодой матери. У них – «любофф». А какая может быть «любофф» у моих родителей, если они такие древние?..

Даже в чеченских семьях, где по пять – десять детей, не часто случается, чтобы при твоем рождении маме было сорок, а отцу – за пятьдесят. У нас во дворе только одна такая семья – Асхабовы. Мать Ахмеда старше моей матери. Мне нравится тетя Малика – гораздо больше матерей Рамочкиной, Ильиной, Каменевой... Она всегда приветливо улыбнется, всегда найдет для тебя добрые слова. Работает она продавщицей в «Сказке».

Я ела пирожное, не отрывая глаз от картины, и рассеянно слушала взрослых. Отпустив очередного покупателя с тортом и бумажным кульком карамелек, тетя Малика отложила деревянные счеты, облокотилась о прилавок и, как всегда, уважительно стала расспрашивать тетю Дусю о ее здоровье и здоровье моих родителей. Она похвалила мой капор и сунула в мои еще липкие пальцы упаковку с ярким откидным верхом. Это был подарочный набор спичек: на каждом коробке – этикетка с городом-героем, а сами спички (я тут же проверила) толстенные, хоть на три расщепляй, с зелеными головками!..

– Нет-нет, Евдокия Ильинична, – решительно отказалась тетя Малика от протянутых денег. – Это подарок. Пусть побалуется. Моему Ахмеду понравилось. Он возится с ними, перекладывает, что-то мастерит... 



Череда однотипных «хрущевок» выросла в свое время на Старых Промыслах. Пятиэтажки лепятся вдоль шоссе в наивной уверенности, что они – высотные здания. Их действительно видно издалека. И достаточно побывать в двух-трех квартирах, чтобы знать планировку и обстановку всех прочих. В этом смысле тетина «хата» – точная копия нашей. Когда-то здесь жил и мой дедушка. (Он нянчил Веру и Надю, а я родилась уже после его смерти). Теперь в двух комнатах живет одна тетя Дуся.

Если есть на свете старые девицы, которые довольны своим положением по принципу «хочу халву ем – хочу пряники», то это именно наша тетушка. И если я не слишком часто задумываюсь о бабушках, которых не знала, и не страдаю от их отсутствия – это все потому, что есть тетя Дуся...

Вечером мы делали петушки на палочках. Это были не столько петушки, сколько мишки, зайчики, рыбки, – и не столько на палочках, сколько на обыкновенных спичках. Я следила за тем, как тетя Дуся разливает сироп по формочкам, и собственноручно втыкала в густеющую массу спички с обломанными серными головками. Не знаю почему, но самые вкусные «петушки» получаются, если добавить в них немного зеленки. Я приметила зеленого зайца, которого завтра подарю Яне. Тут новая мысль пришла мне в голову, и я торопливо достала из подарочного набора одну зеленую спичку. Не стану ее обламывать. Воткну другим концом и так вручу Янке. Вот она удивится!.. 

Я долго не могла заснуть из-за комаров. О! Не говорите мне, что в марте на комаров не сезон. Только не у тети Дуси. В подвале ее дома – вековое болото, и вампиры круглый год лепятся по стенам и потолку. Тетушке хоть бы что, спит да похрапывает, а я всегда мучаюсь и раздираю руки. В конце концов я разбудила тетю Дусю, и мы устроили ночное побоище. В это время произошел первый толчок...

Землетрясения в Грозном не такая уж редкость. В школе регулярно проводят учения, чтобы в случае опасности мы смогли организованно покинуть класс. На учениях это весело; дома в полночь – не очень. Качалась люстра. В углу дребезжали пустые баллоны. С груды пожелтевших газет (это папина вотчина) сползло покрывало. Я схватила подарочный набор тети Малики – на данный момент главное мое сокровище. Вспомнила про зеленого зайца и побежала на кухню.

– Лапунчик, чего заметалась? – добродушно посмеивалась со своей кровати тетя Дуся. – Отбой...

Слабые толчки прекратились.

Я стояла в трусиках и маечке с сахарным зайцем в руках. Очень тянуло съесть его – наверное, от переживаний. Но я себя переборола.

Он – Янин.



Мы не виделись всего сутки, но несемся друг к другу и обнимаемся налету. Мой дурацкий капор повисает на лентах, но сейчас мне не до него.

– Такое страшное землетрясение!

– Еще бы! Я сразу проснулась. А эта соня так и дрыхла... а то бы описалась со страху.

С легким уколом совести я сообразила, что не подумала о конфете для Алинки. Хорошо, «горе луковое» осталось у бабушки... Из кармана куртки я вытащила завернутого в промокашку зайца. Яна есть Яна: она сразу узрела зеленую спичку и округлила глаза в непритворном изумлении. Когда заяц уже был у нее за щекой, я выудила из другого кармана коробок с Тульским кремлем и продемонстрировала россыпь зеленых головок. 

– Они не горят, – провокационно заметила Янка.

Тогда я чиркнула по нетронутому боку. Включать газ на плите мне разрешили совсем недавно, и со спичками я обращалась еще неумело. Но качественная сера сразу вспыхнула ярким пламенем. Увы, не зеленым (на что я втайне надеялась).

Янка была посрамлена, но сделала вид, что не помнит о своей фразе. Тут мы спохватились: место для игр с огнем выбрано крайне неудачно – на обзоре между нашими балконами.

Яна помрачнела:

– Папка со вчерашнего дня злющий...

Я спрятала коробок в карман.

– Опять «горе луковое» что-нибудь натворило?

– Не-е... Он пьяный пришел. Мама стала плакать. Он ее на кровать повалил. Мама говорит: «Не надо...». Они поругались. Мне, конечно, попало...

– За что?

– А ни за что, – по-взрослому усмехнулась Яна. – Рядом была.

Вот тебе и «любофф»...



В школьном дворе вальяжно разлеглись коровы. Яна вляпалась в свежую «лепешку», долго чертыхалась и терла ботинки о траву. Потом нашла камень-сверкач и немного утешилась. Пролетел самолет, волоча на хвосте свой гул. Прошлым летом мы с Янкой устраивали такие игры: «Ложись – бомбят!..». И с хохотом падали носом в подорожники. Теперь это уже не солидно, во всяком случае, мне...

Далеко-далеко за коттеджами виднелся в дымке Терский хребет. Когда я была такой же, как Яна, то очень боялась увидеть облако в форме гриба – подслушала что-то из разговора родителей. Но все это глупости. Атомного взрыва не будет. И войны больше не будет. Никто не посмеет сбросить на нас бомбу.

В тени возле забора расцвели фиалки. Они пахли весной и пирожными с заварным кремом. Немного жаль было рвать их. Но мы подарим их мамам. Ведь нельзя грустить, если дочь принесла тебе фиалки, правда?.. 

Там, у забора, я посею коробок с Тульским кремлем. Кто-то быстро подберет его. А мне будет казаться, что зеленые головки дали какие-то необычные всходы...



Читать далее: http://www.proza.ru/2017/06/18/1299

Роман опубликован в журнале "Русское эхо", №5 (124) и №6 (225) за 2017 г.

"ИГРА В ПАЗЛЫ" издана отдельной книгой в издательстве "АКВИЛЕГИЯ-М", 2020 г.
В настоящий момент весь тираж продан и страница в Лабиринте носит ознакомительный характер - оценки и отзывы.

!!! Приобрести электронную книгу можно на ЛИТРЕС.

Первые отзывы здесь:
http://www.proza.ru/2017/06/03/1179

Аннотация: http://www.proza.ru/2017/05/29/1640