Снегопад

 

Галина Горбашова

Рассказ

  Сначала долго ждали зимы. Уже все листья облетели с веток и деревья стояли черные, напитавшись дождями. Дворники успели собрать всю опавшую листву, ничто не напоминало о роскошной золотой осени этого года. Земля чернела между асфальтовыми дорожками парка, просохшими на ветру , и оттого казалась еще чернее. Парковые скамейки никого не манили. Осень затянулась, а зима все никак не шла. 
  Так бывает, когда загостится гость. Все давным - давно переговорено, все темы исчерпаны, говорить не о чем, а он все не уходит. Наступают паузы неловкости, потом хозяйка, продолжая тянуть  надоевший разговор, начинает между делом что-то делать по дому, радуясь, что хоть время зря не пропадает. Гость от скуки наблюдает за ее действиями, причем делает это машинально. Но уходить все же не собирается. Хозяйка не понимает, что ему просто не к кому идти, а здесь, в чужой семье, он, вроде, не один и не хочет сознаваться самому себе, что сколько не сиди, уходить придется, все равно.
  Хозяйка, проникшись в конце концов к  засидевшемуся гостю сочувствием, с большой долей искренности предлагает ему остаться на ужин, но в этот момент он, как просыпается и начинает суетливо собираться уходить. И уходит. А хозяйка сидит некоторое время, с жалостью вспоминая нечаянно вспугнутого гостя, ругает себя за в какой-то степени лукавое  приглашение на ужин и начинает испытывать дискомфорт и стыд за то, что  плохо поддержала его в трудную, возможно, минуту его жизни.
  А он  идет с большой неохотой в опостылевшую ему квартиру, в которую любил когда-то возвращаться. Тогда она была полна детскими голосами  и жена, вся в заботах о детях, не забывала все-таки и о нем. Ужин всегда стоял на плите, а пока он мыл руки, чудесным образом перекочевывал в тарелки из кастрюлек и  уже дымился запахами на столе. Потом он  шел в общую комнату, где  уже стояла тишина, потому что начиналась игра: дети прятались, кто куда , а он должен  был сделать вид, что там никого нет и с возмущением спрашивать жену, почему это в такое позднее время детей нет дома. Жена подключалась привычно в эту игру и начинала оправдываться перед ним, он делал недовольный вид, садился на диван и предлагал жене отправляться на поиски детей.  В этом месте они не выдерживали и с криками:  «Да мы здесь!» выскакивали каждый из своего укромного местечка. Начиналась свалка, все счастливые смеялись, продолжая каждый свою роль, жена оправдывалась, он шутливо удивлялся, дети смеялись, очень довольные произведенным на отца эффектом и тому, что все в семье наладилось.
   Как недавно это было и как давно. Банальная жизненная история, которую рассказывают обычно в двух словах, настолько она  часто повторяется. Он  встретился со своей старой любовью, с которой не виделся уж лет двенадцать. Выглядела  она, конечно, сногсшибательно. Современная деловая женщина, независимая, красивая, с постоянно меняющейся сигаретой в тонких длинных пальцах, которыми она красиво держала ее в руках. Не замужем.  «Не пришлось» коротко сказала она об этом. И было неудобно спрашивать ее, почему, потому что она , отнюдь, не производила впечатления несчастной  женщины. Напротив, каждая из его знакомых, включая супругу, не выдержала бы никакой критики в свой адрес  в сравнении с ней. Едва уловимый запах незнакомых французских духов  заставлял учащённее биться его сердце. Он пленился  своей старой знакомой, как глотком свежего воздуха, донесшимся откуда-то из заморской страны. Хотелось выглядеть таким же, как она, уверенным в жизни и свободным от всяких обязательств... .
И когда она спросила: «Что делать будем? Может, сходим куда-нибудь?» ,- он  с некоторой поспешностью, не забыв добавить долю небрежности, ответил ей: «Конечно, дорогая! Я здесь местечко одно знаю, там нам никто не будет мешать, можем поговорить спокойно, ведь мы так давно не виделись!»
  Со стороны казалось, что ничего такого не происходит, ну, встретились одноклассники, как обычно, обнялись, неловко чмокнули друг друга в щечку. Но никто не знает , что вдохнул он вместе с этим торопливым и , казалось бы, ни к чему не обязывающим поцелуем  в щечку, где –то возле ушка... .
  Мысленно поблагодарил жену, что заставила его надеть сегодня выходной костюм, потому что тот, в котором он обычно ходил на работу, находился в химчистке. Новая рубашка и туфли делали его внешний вид  в достаточной степени  соответствующим своей подружке. Впрочем , больше о жене в тот вечер он не вспоминал.
  Одноклассница держалась  очень дозировано. Она как будто и не старалась его обаять, но  как-то у нее получалось ненавязчиво похвалить его за внешний вид, за удачно подобранный галстук, еще за что-то, к чему не остаются равнодушными мужчины. Ему было с ней легко, она часто смеялась на его шутки, откинув голову назад, доверчиво подставляя свою шею под его взгляды. Глаза ее излучали озорство, он забыл, что столько лет прошло, почувствовав себя  еще учеником, во всяком случае, человеком  свободным и непринужденным,  и с удовольствием отмечая, что, кажется, до сих пор нравится ей. А уж как она ему нравилась!.Хотелось выглядеть успешным, независимым и значимым. Естественное желание любого мужчины, особенно, когда он находится в компании  красивой женщины, на которую оглядывались , он это заметил, все мужчины в  ресторанном зале, куда они приехали. Ничего вольного она себе не позволяла, но он уже знал почему-то, что эта история может иметь продолжение  в ближайшее время.
  Они долго танцевали.  Танцевала она божественно, он ощущал в руках  ее  тело, не тронутое временем. Она гибко извивалась в его руках, когда он пытался прижать ее посильней, ловко избегая  откровенных  прикосновений. Постепенно, по мере того, как  пустели бутылки на столике, он становился все настойчивее , да и она  уже не  так увертывалась от него. И наступил момент, когда  их глаза сказали «да» друг другу. После этого единственной его мыслью было уединиться .Он не говорил ей, что забронировал номер  на втором этаже над рестораном. Там было несколько номеров для транзитных пассажиров и водителей. Ресторан стоял около  дороги. Он  отвел официанта в сторону и сделал ему небольшой заказ в номер. Минут через двадцать, когда они поднялись наверх, в номере их ждала бутылка шампанского в ведерке со льдом и фрукты.
  Потом была страстная ночь. Сначала он говорил себе «ночь любви». Потом, по мере удаления от того дня,  расстояние дало ему  возможность скорректировать свои чувства и называть вещи своими именами. Глаз сомкнуть не пришлось, - это была странная ночь; вспышки страсти  перемежались с  воспоминаниями юности, как бы подводя основу  внезапно вспыхнувшей страсти. Она была очень нежна, у него сжималось сердце в ответ на ее ласки от переполнявшей его страсти,- это было что-то сродни сумасшествию.
  Наутро она уехала, ничего не сказав о дальнейших встречах. Он остался. Город маленький, пока он добрался до дома , жена уже была в курсе всего. Никаких сцен не было. Просто она с детьми собрали свои вещи и исчезли. Ни записки, ничего. Он догадывался, куда они уехали, вероятнее всего к теще – это в трехстах километрах.Тотчас позвонил, ехидный голос тещи ответил, что никто к ней не приезжал. Было ясно, что они там, тем более, что теща попросила его больше не звонить. Мобильный телефон жена оставила  на столе, мол, нечего и некуда звонить.
  Первые дни он жил еще под впечатлением встречи с одноклассницей. Отсутствие семьи воспринималось как-то нереально: погостят и приедут. Но дни шли, воспоминания стирались, а отсутствие семьи он ощущал постоянно. Остро хотелось увидеть детей. Появилось крепнущее чувство вины перед женой. На душе было препаршиво, домой не хотелось идти. Тогда он стал ходить по знакомым.
  Вот и сегодня  он видел, что  пора уходить, но внутренняя апатия не позволяла ему принять решение и уйти. Он знал, что его не выгонят и ему было безразлично, что будут думать. У него рушилась жизнь. Вот это было пострашнее всего. Прошло три  месяца с момента отъезда семьи и если раньше он  постоянно ждал, то теперь все чаще  приходил к мысли, что вот так и расходятся. Ему стало не по себе, он растерялся.
  Попытки дозвониться  к жене ни к чему не привели, похоже, они смотрели на автоответчик и не брали трубку.
  Мир стал черно-белым. Пришла мысль поехать к ним. Но потом  подумал, что надо было сразу, а теперь как-то не так. Он оттягивал поездку под любым предлогом, было тоскливо и безысходно.
  Он вышел на улицу, чтобы идти к себе домой. На такси – это десять минут. Он решил идти пешком, чтобы  подольше не  входить в пустую квартиру. Начал срываться долгожданный снежок.
  Он шел, равнодушно  глядя себе под ноги и разглядывая на попавшие на носки ботинок снежинки. Они не таяли , не  таяли и на тротуаре. Значит температура опустилась ниже нуля, подумал он. Снег повалил сильнее и теперь он уже шел в снежном заряде. Скоро снег залепил ему и куртку и шапку и лицо, потому что ветер был встречным. Поначалу он убирал снег с лица, потом прекратил это бесполезное занятие и только жмурился, когда  большая снежинка больно ударяла в глаз.  За считанные минуты все кругом  стало белым бело. Он развернулся к снегу спиной и  стряхнул снег с  шапки и вытер лицо,оно стало замерзать. Часть снега попала за шиворот, когда он нагнулся, теперь снег растаял и начал стекать вниз. А он  все топал и топал , засунув руки глубоко в карманы и втянув голову в плечи, чтобы меньше падало за шиворот.
  Со стороны он казался странным путником, который шел пешком по тротуару вдоль дороги. Непогода загнала всех в дома или в транспорт. Все стремились  укрыться от снега и спешили домой. А ему спешить было некуда, он преследовал противоположную цель: как можно позже прийти домой. Завтра суббота, он отоспится и высушит свою одежду.
  Снег шел сплошной стеной, как будто получил карт-бланш за все время, которое его ждали . Смеркалось, зажглись фонари.  «Ёжик в тумане»,- подумал он о себе, - вернее, в снегу, - поправился он. От быстрой ходьбы он разогрелся, снег теперь  был ему приятен. Настроение как-то выровнялось, он вспомнил, как год назад лепил в  такой же снег  с детьми бабу во дворе дома. Воспоминание о детях заставило заныть его сердце, он вздохнул.
  Пока подошел к дому , окружающего было не узнать. Роскошный снег покрыл все, что мог, все стояло белое и чистое , даже следов не было видно. Только колея от прошедших машин. Деревья держали толстые белые ветки , стволы их были залеплены снегом с одной стороны. Когда он оглядывался, деревья сливались с общим белым фоном.
  Вот и дом. Он зашел в подъезд, потопал ногами, оббивая с них прилипший снег, снял шапку, тряхнул ею пару раз, потом расстегнул куртку, не снимая взял ее за воротник и потряс сзади,  вмиг  под ногами стал таять упавший снег.  Заглянул в почтовый ящик по пути, там пусто, как всегда.    Подошел к двери , достал ключ, открыл ее и зашел.
  В нос  ударил запах чего- то съедобного, в комнате  кто-то сдавленно засмеялся. Он повесил куртку на вешалку и, не веря своему счастью, зашел в комнату. Никого, лишь шорох за диваном . «Там же пыль!»,- подумал он. Кто то вошел в комнату, он обернулся. Жена стояла  в дверях, сложив на груди руки и улыбалась.
-  Где дети? – громко спросил он нарочито сердитым голосом, но голос все-таки дрогнул.
-  Гуляют на улице, - ответила жена в тон ему.
-  Да вот же мы!-  дети выскочили  из-за дивана и бросились к нему.

28 02 12