глава 1 Первый порыв

   Я люблю сумасшедших людей, таких, которые не боятся казаться смешными или нелепыми, не боятся, что станут предметом насмешек и косых взглядов. Я люблю тех, кто бешено хочет жить, хочет плыть против течения, старательно гребя вперед и радуясь каждой секунде прожитой в этом мире. Эти люди всегда особенные, всегда непохожие на других, они идут там, где нет дорог, поют песни во весь голос, смеются до коликов в животе и постоянно куда-то спешат. Спешат жить, спешат быть веселыми, спешат за счастьем. Они рвутся открывать что-то новое, творить, бегут за сумасбродными идеями и догоняют их. Этих людей всегда видно издалека.Их не спутаешь с простым обществом, которое всегда будет кидать на них недовольные взгляды и морщиться при виде этого веселого перекати поля, которому не важно, что о нем думают, потому что оно катится за своим счастьем.

   Когда-то давно мне казалось, что таких людей не бывает на свете, что это всего лишь сказки, придуманные для того, чтобы людям не было так скучно и грустно жить на этой земле. Но какого было мое удивление, когда я встретилась с ними лицом к лицу, нос к носу, когда окунулась в эту атмосферу дурманящего счастья. Я и сама ощутила в себе этот настрой, это внутреннее желание быть такой, какой хочется мне, а не всем остальным. Но обо всем по порядку.

   Я думаю, что нет смысла придумывать имена людям, у которых они уже есть,пусть они до конца будут настоящими, такими, какие они есть в жизни. Не хочу искажать ни одну деталь. Хочу, чтобы все было по-настоящему.Не хочу ни капельки искажать то, во что влюбилась с первого взгляда.

  Все началось в обычный майский день. На дворе стояла солнечная суббота, дул прохладный ветерок. В этот ни чем не примечательный день, я спешила на празднование дня рождения моей лучшей подруги, рыжеволосой нимфы,которая своим голосом сводила с ума каждого, кто его услышал хотя бы раз. Было примечательно то, что наши дни рождения различались лишь на семь дней, ровно на неделю. И конечно же пропустить этот праздник я считала неприличным.

  Торжество было намечено на карьере, который славился своими лесами и прекрасным видом на строящийся город. Место, само по себе особенное, стало самым необычным с приездом всей шумной компании веселых друзей. Часть приехала на машине, а я с близнецами - своим ходом. Эти два парнишки буквально перевернули мой мир с ног на голову и оставили его так, будто ничего и не делали. Встреча с ними стала для меня решающим переломным моментом в жизни. Она предопределила мою жизнь и отношение к ней на долгие годы. Но об этом после.

  Федю и Сему я знала еще до нашего знакомства. Как бы это странно не звучало, но я не чувствовала той неловкости, которая обычно присутствовала, когда в компании появлялся новый человек. Я была уже своей, я чувствовала, что именно эти люди близкие мне по духу, по образу жизни, по тому отношению ко всему, что происходит вокруг. Рыжая Маша постоянно показывала мне их фотографии, говорил о них без умолку так много и в таких подробностях, что при встрече мне удалось различить два очень похожих, на первый взгляд, лица. Для них это было чем-то непонятным и запредельным, чем-то тем, что не поддавались логическому объяснению.

  Когда мы пришли на поляну ко всем остальным, Федя спокойно нес мой рюкзак и торт, на который по дороге бросал нежные взгляды, представляя то, как эта вкуснятина наконец-то окажется в его желудке. Но не только сладкое интересовала близнеца. Большим потрясением для него был лес, освещаемый лучами солнца, где каждая травинка и каждый листочек переливались всеми оттенками зеленого шелка и бархата, где все было так просто и в тоже время - необычно, где на каждом шагу можно остановиться и сделать сотни фотографий, запечатлеть на пленке всю красоту этой природы. Лес манил нас все дальше и дальше, и все разговоры были только о том, что можно эту ель сфотографировать, а можно и эти травинки. Никогда еще не было так легко и просто общаться на эту, вроде бы, банальную тему. Столько красивых мест окружало нас, что только великая сила воли не позволила нам схватить фотоаппарат и сделать сотни и тысячи снимков весеннего солнечного леса.

  По пути мы шутили и смеялись болтали ни о чем и обо всем сразу.
- Смотри, если сфотографировать вот с этого ракурса, то солнце будет мягко освещать это дерево. - сказал Сема.
- Ну оно и так его будет освещать, оно же падает прямо на него.- засмеялся Федя,всматриваясь в высокое дерево,которое буквально утопало в солнечных лучах.
- Ну да. Логическая логика- поддакнул второй близнец.
- Логическая логика? Немного странно звучит, тебе не кажется?- вмешалась в этот разговор я, тихонько подсмеиваясь над этим словосочетанием и держа себя в руках, чтобы не сумничать.
- Согласен, но для нас это нормально - улыбнулся Семен. И с этими словами мы вошли на поляну.

 Увидев нас, девочки  кинулись обнимать меня и близнецов. Забрав у нас вещи и торт, они быстро пристроили всех нас в помощники и через несколько секунд мы уже все расселись за столом, на котором все уже стояло и ждало нашего прихода. Все это время мы разговаривали и находили все новые и новые темы и интересы, что заставляло меня с каждой секундной влюбляться в этих людей все больше и больше.

  Среди них меня очень привлекла Маша, темноволосая красавица с очень прекрасной фигурой и осанкой. Но больше всего меня тронуло то, что в ней я увидела себя, увидела те же самые чувства, что и у меня. Я понимала, что мы похожи, даже не успев заговорить с ней. В ней было что-то такое, что притягивало меня к ней, несмотря на то, что она встретила меня холодным взглядом и нехотя обняла.Я не стала обращать на это внимание, списав это на то, что я новый человек для нее. Позже мы разговорились и через несколько минут болтали как закадычные подруги.

- Представляешь, я закончила музыкальную школу, у меня был прекрасно поставлен академический вокал, но тут мне захотелось петь на эстраде и тем самым я испортила и голос и слух.- говорила Маша, полностью переживая то, что ее голос уже не такой идеальный, как был раньше.
- Я понимаю тебя. До ломки голоса я тоже имела прекрасные вокальные данные, но потом все пошло не так, как мне бы хотелось.
- Знаешь, я слышала как ты поешь, и мне кажется, что низкие ноты у тебя достаточно грубоваты, но я не могу судить, пока не услышу тебя в живую.
  Дальше история разговора была не так важна, но то, что мы нашли общий язык, меня безумно радовало.

   Тем временем Рыжеволосая жарила сосиску на шампуре,а близнецы, как дети малые, устроили соревнование по фехтованию. Со стороны очень забавно было наблюдать за смехом и сверкающими шампурами. Их не интересовало то, что о них подумают другие. Они хотели дурачиться. И они дурачились. Они делали то, что хотела их душа, вытворяли то, что забрело в их веселые головы. А я стояла и не могла оторвать глаз от этого беспричинного веселья, которое заражало, которое дарило ощущение свободы. " Хочу так же. Хочу быть как они."- промелькнуло у меня в голове. Эта мысль не раз возвращалась ко мне. Именно она стала двигателем для того, чтобы я сохранила эти эмоции не только в своей голове, но и поместила их в книгу.

   На протяжении всей трапезы мы пели песни под Семину гитару, смеялись,и конечно же были моделями для Феди, который не уставал делать снимки, которые потом будут греть каждому из нас душу. Я уверена, что мы обязательно сохраним эти воспоминания, сохраним смешные фотографии, сохраним все то, что во взрослой жизни заставит нас вернуться в этот возраст, когда можно еще дурачиться, можно рисковать, можно жить, вдыхая воздух полной грудью. Безумно хочется остановить время, остаться такой же веселой и безбашенной, не бояться осуждения толпы, не глядеть со страхом в будущее.

   Самым важным моментом в этот день для меня стал карьер, а именно тот вид, что открывался с него. Тот контраст между нетронутой природой и высокими многоэтажками завораживал и захватывал дух. Большие песчаные обрывы с мелкой растительностью, крутые склоны, которые могли неожиданно обвалиться, тихая водяная гладь, все это было полной противоположностью другого берега, где открывался вид на стройку, еще пустые дома, которые возвышались один за другим. Все это было таким особенным, таким, что хотелось сидеть в этом месте вечно и смотреть, как неторопливо и величественно плывут облака,даря свое спокойствие всему вокруг.

   Большое количество фотографий не сможет передать ту красоту, что открывалась перед нами. Никакие слова не помогут описать то, что видел наш глаз, что чувствовала наша душа. Мы  фотографировались, выдумывали новые идеи для особенных фотографий, как тут мой взгляд упал на песчаный выступ, обрыв, который словно возвышался над водой, в одно и тоже время маня и пугая. В моем мозгу пробежала шальная мысль о том, что именно на этом обрыве можно запечатлеть очень душераздирающий момент, когда один пытается сброситься, а второй из последних сил пытается спасти его от этой ошибки.
- Маш, смотри, это же прекрасный обрыв, пойдем туда, там такое можно устроить.
-Точно, побежали.
И мы со всех ног бросились к назначенному месту, быстро встали как можно более реалистично и хором крикнули:"Федя, снимай!". Нельзя описать весь тот ужас, который мы увидели в его глазах. Он не знал, что делать: Снимать, или же вытаскивать двух сумасшедших с этого места. Сделав пару снимков, он кинулся нам помогать, а мы, хохоча, побежали искать новое место для снимков. И вот уже чуть выше раздаются голоса близнецов, вновь вытаскивающих Машу из очередного опасного места.

- Я хочу на эти корни. Полина, дай мне руку, я подойду к самому краю.
- Стой. Они сейчас обвалятся. Маша, не двигайся! Полина, останови ее! - кричит кто-то из близнецов,но та даже не собирается прислушиваться к их советам, она настаивает на еще и еще одном опасном снимке.
- Да она умереть готова ради здоровской фотографии- говорит Федя, не успевая щелкать фотоаппаратом.
  Все это время я стояла и наблюдала за раскрасневшимся лицом темноволосой красавицы. Как залились румянцем ее щеки, какой огонек играл в этих черных и бездонных глазах. Залюбовавшись ей, я даже не услышала, как она позвала меня за собой, пойти "вон по той тропинке".

  Я всегда была легка на подъем, меня всегда тянуло что-то сотворить, куда-то залезть, поэтому, не заставив себя ждать, я пошла вслед за Машей, которая уже скрылась за поворотом. Дорога была очень извилистой.Да и не дорога это была вовсе, а тропинка, которая, то и дело, пропадала, а потом появлялась вновь. Так спустились мы к воде. Она была прохладной и приятной. Скинув обувь, полную песка, мы запустили свои ноги в эту ласкающую жидкость, которая легкими волнами омывала наши ступни. Это было божественно. Это было по- особенному, как и все то, что происходило в этот день.

   Наплескавшись и насмеявшись вдоволь, мы устроились на берегу карьера. Смотрели на облака, которые продолжали не спеша плыть куда-то вдаль. Тогда моя смеющаяся подруга поменялась в лице. Куда пропал ее огонек в глазах? Куда делся ее румянец? Она стала словно другим человеком, глаза которого были задумчивы, лицо спокойно и умиротворенно.
- Знаешь,- сказала она мне - Как трудно всегда быть такой веселой, когда на душе кошки скребут?"
- Знаю,- тихо ответила я, погружаясь в состояние задумчивости и серьезности.
- Я ведь тебя совсем не знаю,а почему-то уверена, что ты свой человек, почему-то уверена, что тебе можно доверять.
- Я не знаю, Маш, можно ли мне доверять или нет, но то, что я тебя понимаю, это я могу сказать точно.
- Когда я стояла на краю и была готова упасть вниз, ты была единственным человеком, в чьих руках была моя жизнь. Ты могла меня отпустить, могла сказать, что не справилась, но ты из последних сил, вцепившись в мои запястья, удерживала меня над пропастью. Может быть так бы сделал любой, кто оказался бы на твоем месте, но несмотря на это я стала тебе доверять именно после этого момента.
- Мне кажется, что ты преувеличиваешь.
- Может быть это и так, но я хочу тебе доверять. Просто чувствую, что ты мой человек. Такая же легкая на подъем, безбашенная, всегда с улыбкой на губах, которая скрывает многие шрамы. Например, вот эти,- с этими словами Маша приподняла край моего платья и указала на шрамы, которые виднелись на моей ноге,- я ведь сразу поняла, что ты не простая веселая девушка, ты скрываешь очень и очень многое. Ты испытала то, что многим даже не снилось.
 На моих глазах невольно выступили слезы. Да,Маша была права, никто не знал всего, что со мной происходило. И слава богу.
- Я поняла это только потому, что сама многое пережила в этой жизни. Конечно, я всем улыбаюсь, все думают, что у меня все хорошо, но те чувства, которые я испытывала, были хуже фильма ужасов.

  Наш разговор продолжался около часа. Мы все так же смотрели в небо, по которому все так же величественно плыли облака, смотрели на тихую водяную гладь, которая привносила в наши души спокойствие и умиротворение. Нам было так хорошо вдвоем, словно мы были давно знакомы, между нами не было секретов. Мы словно были дома. Это такое чувство, когда на душе спокойно, и все вокруг кажется таким теплым и уютным, что даже не хочется уходить.

 Наконец мы почувствовали, что сидеть на песке становится неприятно, встали и со словами, что никто нас искать и не собирался, пошли обратно. Но подняться на верх было куда труднее, чем спуститься. Мы хватались за корни, торчащие из земли, поддерживали друг друга, падали и снова вставали. За разговором мы даже умудрились потерять нашу тропинку, поэтому нам ничего не оставалось, как подниматься по крутому обрыву, поминутно вытаскивая ноги из песка, который медленно, но верно засасывал нас все глубже и глубже. И вот,после немалых усилий мы забрались на верх обрыва и встретились нос к носу с близнецами, которые были в полном недоумении. Их отправили за нами, а те даже не представляли, где нас нужно искать.

   Придя вчетвером на поляну, мы услышали прекрасный запах шашлыка из свинины и курицы. Он буквально одурманивал своими сочетаниями специй и костра. Долго не церемонясь, мы быстренько налетели на мясо  и уничтожили его в мгновение ока. Оно было таким вкусным и сочным, что даже девочки, которые боялись набрать пару лишних килограмм, напрочь об этом забыли.

   Чтобы как-то разнообразить наше поедание мяса, мы решили поиграть в мафию,но так как народу было слишком много, и все обязательно хотели что-то сказать,игра получилась очень сумбурной. Федя пытался налить себе попить с закрытыми глазами, Настя напрочь перепутала правила игры, я все время порывалась продолжить есть мясо, время от времени пугая всех окружающих своим шампуром, который то проносился мимо носа Саши, то угрожал поранить темноволосую Машу. Виновница торжества пыталась нас всех угомонить, но получалось у нее это не очень хорошо,поэтому мы бросили эту затею и побежали играть в Футбол.

 Как же здорово бегать по траве босиком, не думать, что ты девушка и должна быть сдержанной, можно просто играть с мальчиками в футбол, шутить, смеяться, и самое главное, быть собой. Это так важно, важнее, чем все богатства в мире, важнее мнения толпы, важнее всего. Ведь так мало людей, которые не надевают маски, чтобы понравится другим. Они не играют чужие роли. Они играют только одну роль. Свою.И они, только они по-настоящему свободны и счастливы. Как Сема с Федей, как Маша, как я. Да, теперь я могу точно сказать, что я счастлива, безумно счастлива. Я окутана этой пеленой радости и свободы, даже если этого не видят окружающие. Но им это и не нужно. Не для них  я живу, не для них я достигаю новых вершин, не для них я несу в себе эту радость и свободу.

  Для меня было забавным то, что Костя изначально смотрел на меня с неким презрением, что мол девушка и футбол - вещи не совместимые, а близнецы все переживали, что я обязательно поранюсь, или что они заденут мои ноги, и мне будет больно. Но не зря мой отец хотел мальчика, и все детство я провела в самодельных шалашах, на верхушках деревьев, и конечно же на футбольном поле. Папа был моим тренером, который прекрасно владел мячом. Естественно он не сравнится с профессиональными футболистами, но для нас, для детворы, он был богом футбола. Поэтому школа у меня была хорошая.

  Мне почти не составляло труда выбивать мяч у парней, которые после нескольких минут заявили, что я тронутая, и стали играть со мной на равных. Это было настоящим блаженством. Это было счастьем. Таким легким и невесомым.

 Знаете, такое чувство, будто что-то разрушилось внутри,стена, которая не давала жить свободно, дала много трещин и пала благодаря этому дню, благодаря этим ребятам. Они дали свободу моему счастью, за что я им безмерно благодарна. Они изменили мою жизнь, сами того не ведая. Но сейчас еще рано говорить об этом.

   Как прошли следующие полчаса, я не помню. Все было сумбурно, весело и душевно. Я хотела остановить время и дать возможность насладиться своей измотанной страданиями душе. Мы пели песни, о чем-то говорили и спорили, хохотали и просто были счастливы.

   Вдруг, ко мне подошла темноволосая Маша и попросила еще раз сходить с ней на обрыв. В ее глазах читалась боль и просьба, такая, которой невозможно было отказать. Мы пошли. Опять пришли на тоже место,на тот же обрыв. Но как сильно поменялось все вокруг за пару часов. Солнце спряталось за горизонтом, и облака уже не казались такими величественными и безмятежными, скорее наоборот, они были устрашающими, они давили на душу, заставляя ее разрываться на части. Ото всюду веяло холодом и унынием. Словно природа окунулась в свои страхи, окунулась во мрак, который затягивал ее все сильнее и сильнее. Было не по себе. Но для человека, который испытывал сильнейшие чувства, который разделял тяжесть природы, для него это было пристанищем. Для Маши это стало пристанищем.

   Она молча села на край обрыва и посмотрела вдаль, посмотрела на серое небо и облака, которые словно большая воронка, сгустились над карьером.
- У тебя было такое ощущение, что смотришь куда-то, долго смотришь, и вдруг осознаешь, что это последние, что ты можешь видеть?- спросила Мария после долгого молчания.
- Ты сейчас смотришь на эту воронку, которая словно засасывает все вокруг?- задала встречный вопрос я, понимая, что мысли девушки, сидящей рядом со мной сейчас настолько депрессивные, что в ее голову невольно закрадываются идеи смерти, которые она пыталась скрыть, но сильнейшие переживания, огромное доверие и желание выговориться сделали свое дело.
- Да. Я смотрю туда, и словно она засасывает и меня тоже. Словно она хочет все,все, что есть хорошего в этом мире, хочет забрать себе.
- Нет, Маш. Дело не в ней, дело в тебе. Это тебе сейчас настолько плохо, что ты так думаешь. Ведь я права?
- Да.- голос темноволосой предательски задрожал.- Я очень люблю человека, которому на меня все равно. Понимаешь? Совсем все равно. В такие моменты я думаю, а если я умру, он вспомнит обо мне? Останется ли в памяти мой образ? Екнет ли его сердце, когда он узнает о том, что меня больше нет?!- из ее глаз катились слезы, она уже не могла сдерживать рыдания, которые вырвались, словно шторм во время штиля. У меня не было слов, которые могли бы утешить ее, которые уменьшили бы ее горе, да они и не помогли бы. Все, что мне оставалось,только сидеть обняв ее за плечи, с разрывающимся от боли сердцем и слушать.
- Когда я так думаю, я понимаю, что, скорее всего, он даже не вспомнит обо мне. На место меня придет другая девушка, на ее место еще одна, а я сотрусь из памяти и не буду тревожить его сердце. Он забудет меня так же, как и всех остальных. Я никто в его жизни. А он в моей жизни все.
- Но он знает о том, что  ты испытываешь такие чувства?
- Нет. Если он узнает,то скорее всего порвет со мной общение. Отдалится от меня, и тогда я совсем сойду с ума. Его присутствие, его редкие объятия дают мне спокойствие, хоть временное, но спокойствие. И в тоже время мне тяжело смотреть, как его окружают другие девушки, тяжело видеть, что отношение ко мне такое же, а порой и холоднее, чем к ним. Поль, у меня есть к тебе маленькая просьба. Я не прошу сейчас говорить то, что мне хочется услышать, я хочу, чтобы ты сказала мне так, как будет.
- Да, я тебя слушаю.- я не знала, что она попросит, но такая прелюдия наводила меня на мысль, что исполнить это будет нелегко.
- Можешь не обнимать их при встрече?- мои ожидания оправдались. В душе было смятение. С одной стороны, я могла бы сказать, что я готова выполнить ее просьбу, но это было бы если не враньем, то искажением действительности, точно. Но с другой стороны, я понимала, что ей это очень нужно.
  Моя неуверенность читалась в глазах, я пыталась тянуть с ответом, но то,что я не готова обмануть человека, который мне доверился, взяло верх. Я решилась.
- Прости, Маш. Я не могу выполнить эту просьбу. Это выше моих сил.
- Почему? Они тебе так сильно понравились?
- Нет. Дело не в этом, хотя отрицать не могу, они меня заинтересовали, и я бы хотела продолжить с ними общение.
- Тогда в чем?- темноволосая с трудом сдерживала свое недовольство.
- Дело в том, что для меня объятия, как лекарство. Я лечусь ими от страшной болезни, которая называется одиночество. То самое, когда ты в толпе, но ты все  равно одинок, ты все равно чувствуешь себя ненужным и чужим. Это очень страшно. Это грызет и убивает тебя изнутри.
- Но я буду тебя обнимать. Тебе этого недостаточно?- Маша не могла понять, что не так в ее просьбе, что мешает мне ее выполнить. И отчасти я была рада, что ей неизвестно это чувство, которое медленно отправляет тебя на дно.
- Пойдем ко всем. Уже совсем темно и нам нужно собираться.- сказала я и, поднявшись, быстро пошла в сторону поляны.

  Там все так же пели и веселились, даже не заметив нашего отсутствия. " Ну хорошо",- подумала я -" Меньше вопросов будет." Как только мы появились на поляне, все начали распаковывать тортики, наливать в стаканчики сок и газировку, чтобы торжественно поздравить рыжеволосую именинницу. Все сказали тосты, подарили подарки. Маша была безумно довольна, она осознавала, что день и праздник удался. Как сказала она мне потом:" Я очень боялась, что все разделятся на две группы. На театралку и школу. Какое же облегчение я испытала, когда вы все перемешались." Поэтому можно было понять ее радость и счастье.

  Когда начало темнеть,и без фонариков не было видно ни зги, я поторопила всех, сказав, что нужно собираться, потому что время позднее, а мне с Близнецами нужно еще как-то добраться до дома. Но так как никто даже не шелохнулся, а может попросту не услышал, мне пришлось начать все делать самой. Стол постепенно пустел, мешки с мусором наполнялись, пакеты с едой упаковывались.Ко мне присоединился Федя, которого я чуть не убила за то, что он потянулся за едой, которую я уже запечатала. Хорошо, что он был не из обидчивых,и, быстро сообразив, начал мне помогать. Настя сидела и светила мне фонариком, попутно доедая помидорки.

  Я так была увлечена сборкой, что даже не сразу заметила пропажу темноволосой. Когда я спохватилась и стала ее искать, задав вопрос на всю поляну:" Никто Машу не видел?". На что мне отозвалась Рыжеволосая, сказав, что она здесь:" Да ты всегда здесь!",- ответила я раздосадованно. В мою голову заползли мысли, что она убежала на карьер, чтобы побыть в одиночестве, но, вспомнив наш сегодняшний разговор, перепугалась, что все это может плохо закончиться. Я сказала мальчикам, что одна я не пойду, потому что мне страшно, да и по лесу в темноте ходить опасно. Со мной вызвался пойти Федя. Мы кричали ее имя, светили везде фонариками, как вдруг я заметила мелькнувший свет из-за дерева." Федь, пойдем туда, Там кто-то есть. Мне одной страшно". Опасливо подойдя к дереву и заглянув за него я Машу, которая ходила ходуном от раздирающих ее рыданий. У меня не было слов. Все что я могла - это обнять ее и повторять:" Тише, Тише",- гладя ее по голове. Федя все это время стоял рядом в полнейшем недоумении. Он впервые видел Машу плачущей. Он не знал, что ему делать. На вопрос о том, что произошло,я лишь ответила:" Включи мозги". Он ушел, а мы остались сидеть под деревом. Я и моя плачущая влюбленная.

 Это была боль, сильная и наглая. Она не спрашивает разрешения, можно ли ей прийти. Она просто заходит к тебе, как к себе домой, садится на видное место и начинает мучить тебя, получая от этого невиданное удовольствие. Так было с Машей. Так было с ее болью, которая издевалась над ней, подкидывала ей самые ужасные мысли из всех возможных. Смеялась над ее беспомощностью и пользовалась этим сполна. Эту боль не может прогнать никто другой, кроме того, к кому она заглянула на рандеву, но весь ужас в том, что ее обладатель, истощенный и измученный своими страданиями, не может ее прогнать, он лишь сидит и  плачет, сидит и извивается от этой боли.

  Успокоив Машу,я отвела ее ко всем, привела в порядок, но чувство того, что теперь я свидетельница взаимоотношений ее демонов, меня не покидало. Я еще долгое время не могла забыть это съежившееся тельце в моих объятиях, это лицо, по которому стекали капли слез и туши, эти трясущееся руки. Это страшное зрелище, оно пронизывает до мозга костей и остается там надолго.
   Когда все вещи были собраны и тщательно уложены в багажник пятерки, перед нами встала задача, как доехать до дома. Сашка, посмотрев на меня, рассмеялся:" Поль, эта задачка похлеще профиля!". Долго думать не пришлось. Узнав, сколько человек влезает в машину, я решила, что я с Федей и Семой поеду на такси, а всех остальных довезет Саша. С нами попросилась Маша, потому что она хотела со мной еще пообщаться, я была не против.

  Наобнимавшись со всеми, мы поспешили по дороге между деревьями к первым домам. Как сильно изменилось все вокруг. Деревья больше не расступались приветливо, а словно огромные злые великаны стремились поглотить нас в этой теме, которая окутывала нас, как липкая паутина, что плетет паук, поджидая своих жертв. Ничто не освещало нам Путь, кроме слабенького фонарика в моей руке. Даже луны не было видно. Мне очень хотелось взять кого-нибудь за руку, спрятаться за него, чтобы он защитил меня от этого зловещего леса, от этой всепоглащающей тьмы. Но я не взяла, я не спряталась. И как ни в чем не бывало продолжала идти вперед, смеясь и отшучиваясь.

  Вот, первые дома, первые фонари. Здесь тьма опасливо отступала вдаль, боясь света, который неумолимо гнал ее все дальше и дальше из своих владений. И как бежала прочь темнота, так и мой страх отступал и позволял мне дышать свободной грудью. Словно что-то тяжелое, что навалилось на меня, убрали. Я вновь чувствовала то счастье, что постучалась когда мне сегодня. Вновь была свободна.

  " Смотрите, карусели!"- закричали близнецы и побежали по направлению детской площадки. Маша смотрела на все это и ворчала, что ведут они себя как дети. Но ей ничего не оставалось делать, как присоединиться, потому что та, на чью поддержку она рассчитывала, сама бежала со всех ног к карусели, чтобы успеть занять место. Это было настолько здорово, что хотелось кричать во весь голос, хотелось хохотать, но из-за глубокой ночи и домов вокруг, внутри которых спали люди, мы делали это настолько тихо, насколько могли. Но не стоит думать, что счастья от этого было меньше. Нет, было даже наоборот. Одергивая друг друга и шикая, мы еще больше веселились, еще больше смеялись тихо, почти беззвучно. Это только придавало еще больше очарования происходящему.

  Все это время Леша, который нас провожал до остановки, стоял и молча смотрел за этим безудержным детским весельем. Он не мог понять, какого это- быть еще ребенком, быть им в душе, в то время, как взрослая жизнь диктует свои правила. Как важно оставлять в себе ту самую малую капельку детства и беззаботности. Да он не мог понять, что многое дает жизнь взрослых, но не дает одного. Она не может дать счастья и свободы.

   Вы когда-нибудь видели взрослого человека, неотягощенного проблемами денег, запутанных любовных связей, сложных отношений с начальником по работе и прочих глупостей, которые не имеют общим счетом ничего ужасного и особенного. Лично я нет. Зато я видела счастливых людей. которые смогли сохранить свою свободу, настоящую свободу, которую нельзя купить, нельзя выменять, с которой ничего нельзя сделать. Она либо есть, либо ее нет. Так вот, у нас она есть. И это самое дорогое, что мы имеем на свете и по сей день. Никакие богатства не смогут ее заменить. Никогда и не за что.

   Накатавшись вдоволь, мы пошли дальше в сторону остановки. Заказав такси, сидели и говорили о всякой ерунде, о которой я сейчас даже не вспомню. Над чем-то смеялись, о чем-то сожалели, но это прошло, не оставив никаких следов в нашей жизни. Так прошло время. Приехало такси, довезло нас до назначенного места.

 Все это время, в дороге мы рассматривали фотографии. Было занимательно приближать каждую фотографию и рассматривать все в деталях. Словно то, что не успели заметить тогда, мы можем увидеть сейчас.

   Когда мы подъехали к назначенному месту, Федя с Машей стали с нами прощаться. Машу я обняла легко и непринужденно, но  с Федей все было намного сложнее.Я помнила Машину просьбу, и несмотря на то, что я ответила отказом, мне было тяжело обнимать их на ее глазах. Поэтому я замешкалась и мы просто пожали друг другу руки. Для меня это было облегчением, потому что я чувствовала, как тяжело Маше, когда во круг них вертится столько девочек, а мое появление могло лишь обострить ситуацию.

  Мы с Семой доехали до станции, благополучно расплатились с водителем, сказав ему пару приятных слов, и пошли домой. Всю дорогу мы разговаривали ни о чем и обо всем сразу. Еще на карьере он привлек мое внимание больше, чем его брат, но после разговора в душе появилось какое-то теплое чувство. Его нельзя было назвать любовью, нет. Эта была привязанность к хорошему доброму и умному человеку. Он один из немногих в моем окружении произвел на  меня такое сильное впечатление. Ни с кем еще не хотелось мне так долго общаться.
- Ты смотрела "Бойцовский клуб"?- спросил он меня, чувствуя некую  неловкость от общения с почти незнакомым ему человеком.
- Нет. Я хочу сначала прочитать книгу. Не люблю смотреть фильм до того, как прочитаю произведение?
- То есть ты любишь книги больше, чем фильмы?
- Не совсем. Я люблю фильмы, которые не черпают идеи у писателей. Потому что когда сначала смотришь фильм, а потом читаешь книгу, то в твоей голове уже предстают готовые герои, ты не можешь дать волю фантазии. А так становится не интересно. Да и вообще, если возвращаться к "Бойцовскому клубу", то книги Чака Паланика куда лучше экранизаций.
- Ты так любишь Паланика?
- Да, у него очень интересные произведения и манера письма.
- А какие еще произведения, кроме того, что мы с тобой обсуждали, ты бы хотела прочитать.
-" Удушье", "Колыбельная"... на самом деле их очень много. Я хочу прочитать все, а некоторые собрать в свою библиотеку.
- А как ты будешь выбирать произведения. Только лучшее пойдет в твою библиотеку?
- Не знаю. Ну то, что мне понравится лучшее.
- Как-то странно.
- Ну то, что меня заинтересует. У меня достаточно странные вкусы. Я люблю все, что связано с сумасшедшими. У меня даже роман называется " Сумасшедший музыкант".
- Это я уже заметил. Сначала желание стать психиатром, теперь это. Почему именно такое тебя притягивает?
- Понимаешь, я делю всех людей на простых и особенных. С простыми все просто. Они все как под копирку похожи друг на друга. Как стадо овечек. А с особенными совсем другой разговор. Они все разные,с большой палитрой оттенков различных красок, которые только украшают их. Но у таких всегда есть червячок. Ведь ни что не бывает полностью идеальным, всегда найдется минус. У особенных это болезнь. Но она, вопреки всем правилам, не портит, а лишь делает еще более особенным и интересным человека.
- Сложно, но очень интересно. Не знаю, могу ли я с тобой согласиться. Стоп. Куда ты опять идешь?- спросил Сема, когда мы в очередной раз повернули.
- Я решила срезать. Мы идем теперь вон к тому круглому кругу.
- К круглому кругу? Это как логичная логика?- и тут он засмеялся.

Его смех был таким легким и задорным, что хотелось смеяться вместе с ним. Хотелось бежать вперед и хохотать до потери пульса. А потом упасть на траву и просто лежать. Смотреть на луну и звезды и разговаривать вечность.
- Мне кажется- продолжил Сема, что если прочертить наш маршрут на карте, то он будет очень зигзагообразным. Поэтому я не буду нарушать традиций и снова сверну. - и снова смех, снова это чувство легкости и счастья. Сумасшедшего счастья и пьянящей свободы.

Мы шли зигзагами по дороге, потом кружились. Словно птицы мы парили над землёй. Мне давно не было так хорошо, так свободно и радостно.
 Вот мы подошли к моему дому." Давай я угадаю подъезд"- сказал Сема и пошел чуть впереди.
Мы прошли первый подъезд. Подходили ко второму, когда мое сердце предательски сжалось:" Угадает или нет?"- мелькнуло у меня в голове.
Вот почти прошли второй, как вдруг близнец повернулся и сказал:" Вот этот!". С души словно камень упал. Я не знаю до сих пор, как ему удалось, но он с уверенностью утверждает, что к этому подъезду легла душа.

 Время прощаться. Сема протянул руки для объятий. Так приятно было его обнять, будто он родной человек. И он обнимал так аккуратно, но уверенно, что хотелось продлить эти минуты защищенности и счастья. Он умел обнимать, хоть сам этого и не знал. Не ощущал он той силы, которая исходила от его объятий.

 Мы отстранились друг от друга. Прошла всего минута, а казалось, что вечность мы стоим и будем стоять так всегда. Я влюбилась в этого человека, но не как девушка влюбляется в парня, а как художник теряет голову от поэта или музыканта, который покорил его и подарил ему музу. Так и я поняла, что он стал моим человеком. Так за один день я обрела свободу, счастье и человека, который подарил мне новую сторону моего таланта.