Справедливая месть

Свинцовые тучи начали отступать за горизонт. Море вслед за небом вновь стало голубым, и волны начали постепенно успокаиваться на радость гребцам, которым стало легче править ладью на север.
Грести обратно было уже тяжелее, чем несколько месяцев назад, когда тридцать человек отплыли от своих берегов в сторону Англии. Тяжелее стало потому-что возвращались обратно только тринадцать из тридцати, а кроме не таких уж и тяжелых запасов ладью утяжелили сундуки и мешки с золотом и серебром и отвоёванным оружием. Но также тяжесть была и на сердцах у гребцов, в итоге конечно они возвращались с богатой добычей, но вот прах конунга остался погребенным на английской земле. По возвращению домой вряд ли кто из воинов захотел бы похвастаться историей о битве и позорной потере конунга и боевого знамени в первую же минуту боя из-за своей самонадеянности и невнимательности.
Этот факт сильно угнетал всех гребцов усиливая обстановку уныния. Труд бороться с этим настроением взял на себя Оддкель, высокий рыжеволосый крепко сложенный он всегда поддерживал гордую осанку. Но глаза его бегали из стороны в сторону, ожидая разглядеть вдалеке желанную землю, ступив на которую они могли наконец-то разойтись и всю грядущую осень и зиму провести на суше с родными в ожидании следующего похода, в котором они уже так не опростоволосятся. А пока Оддкель пытался поднять дух гребцов воинскими шутками, напоминанием о резкой перемене в ходе битвы в их пользу, а также как обладатель звонкого красивого голоса первый начинал песнь которую с улыбкой на устах уже подхватывали остальные.
Самым серьёзным и печальным оставался Кольгрим, хотя его имя в воспоминании о битве звучало чаще всего, но упоминали его имя не только с уважением, но и со скрываемым страхом, ибо был Кольгрим ульвхеднаром надевавшим в битву волчью шкуру. После того как несущий знамя  и конунг первыми рухнули на землю Кольгрим державший щит наготове впился зубами в обитый кожей край щита да так что затрещало дерево и бросился на англов, если бы кто-то из отряда англов остался жив, то даже они а не только свои подтвердили бы что рычание свирепого воина не было человечьим и можно было бы подумать что рык доносится из головы волка чья шкура закрывала голову и спину Кольгрима, и вот спустя считанные мгновения счёт убитых сравнялся и конунг англов и его знаменосец также рухнули на землю а Кольгрим продолжил прорубать себе путь сквозь врагов разделяя единый отряд на группы. Даже сняв шкуру после битвы во внешности его оставалось что-то волчье, при росте шесть с лишним футов сам он уступал в ширине плеч некоторым соплеменникам и был скорее поджарым, но в силе которую подарил ему Один никто не сомневался, глаза его были большими и яркими с тёмно золотистым оттенком и задумчивые как у волка, а волосы цветом напоминали шерсть зверя, зимой живя среди родных холмов покрытых снегами волосы его становились почти черными с желтоватым оттенком, а летом волосы светлели и становились почти рыжими как у дикого зверя, с тем отличием, что дикие волки не подравнивали бороду и не брили шею и виски.
В его угрюмых глазах читался некий упрёк, из-за этого сидящие на веслах старались грести сильнее чтобы поскорее добраться до суши, почувствовать под ногами твёрдую почву ступив на которую обстановка должна разрядиться сама собой.
И вот наконец вдалеке стал виднеться высокий остров, вёсла начали бить по воде с ещё большей скоростью и к полудню ладья причалила к безымянному острову. Большая часть пути от Овечьих островов до Исландии была проделана. Этот остров совсем недавно тоже был населен людьми, но на нём не успело вырасти даже третье поколение переселенцев, тут были неплохие поля для выпаса скота и выращивания овощей, но уж очень тесноват оказался остров, поэтому часть населения вернулась к родным на Овечьи острова, а часть решила переселиться в Исландию. Сейчас же среди холмов в центре острова путников встречали пустые постройки, ещё довольно в неплохом состоянии, изредка здесь останавливались торговцы и рыбаки чтобы переждать непогоду и пополнить запасы пресной воды. Но конечно в одиночку в этих постройках оставаться люди не хотели, всё-таки земля эта была безлюдна, но в двух курганах здесь покоились чужие останки, да и в целом нечисть пустые постройки любила.
Воины с радостью ступили на берег покрытый светлым песком и сразу же не сговариваясь начали причудливый танец, они крутили руками и пританцовывали, разминали ноги в широких цветных шароварах затёкшие от сидения за вёслами, а затем просто прогуливались по берегу опираясь на копья.
Запасов еды ещё хватало, а вот запасы воды было решено пополнить, для этого Оддкель и Кольгрим отправились на холм к покинутой деревне. Пройдя небольшой лесок они поднялись на первый из холмов на котором их встретили первые деревянные постройки, со двора одного из длинных домов был прекрасный вид на берега острова и голубое море. Спустившись с этого холма они оказались в самой деревне где остались стоять длинные дома и несколько построек для животных и амбары.
Кольгрим и Оддкель подошли к колодцу, Кольгрим опустил в холодную воду меха и когда они наполнились водой аккуратно поставил наполненный мех к стенке колодца и собирался взять следующих мех как вдруг в голове раздался гром и тупая боль пронзила затылок, Кольгрим уже был без сознания когда упал лбом на каменный край колодца.
Очнулся Кольгрим спустя два часа, с трудом попытался подняться на ощупь  опираясь рукой о колодец, перед глазами плыли синие круги и не успев твёрдо встать на ноги как тело согнулось пополам и его вырвало на траву, а потом ещё раз. Наконец Кольгрим встал на ноги, умыл глаза и  напился холодной воды из колодца. Светлая рубаха с обшитым красными нитками воротом была запачкана кровью. В этой рубахе он отбыл из Исландии несколько месяцев назад но испорчена кровью она была даже не в битвах а на подходе к родным берегам.
Отдышавшись, Кольгрим подобрал копьё и начал восхождение на холм. Стоя на самой высокой части острова он увидел то, что и ожидал – ладья уже отошла от берега, бежать вниз к берегу уже не было смысла.
Несколько раз Кольгрим вдохнул и выдохнул холодный воздух. Оглядевшись вокруг мысли о голодной смерти на острове отошли на второй план, когда на глаза попались два лошадиных черепа украшавших крышу заброшенной постройки. Снять череп удалось с третьего раза, первые два броска копья пролетели мимо черепа и не сбили его, если бы не удар  по голове, то первые два броска конечно же не понадобились бы.
Череп коня идеально отмытый дождями и осветлённый снегами упал на траву.
- Ты мне ещё послужишь, дружище, - произнёс Кольгрим и поднял череп аккуратно взяв его за глазницу.
Затем он подошел к старому забору и взявшись за верхний горизонтальный жердь убедился что дерево ещё не прогнило и оставалось крепким. Одной рукой он вырвал из забора семифутовый жердь, сел на траву и достал длинный нож с тонким кончиком односторонне заточенного лезвия.
Несколькими движениями руки жердь был заострён, затем началась кропотливая работа  по вырезанию стихотворного проклятия рунами.
Спустя пятнадцать минут работа была закончена, и жердь был воткнут в землю одним движением, затем на верхушку жерди был водружен сам конский череп. Ладья удалилась ещё дальше, некоторое время прищурившись Кольгрим наблюдал за медленно удаляющимся судном, затем двумя руками взялся за череп коня и аккуратно будто а руках была голова живой лошади он медленно и аккуратно повернул череп точно глазницами и ноздрями в сторону удаляющегося судна.

Ньёрда Великого я восхваляю,
Пусть покарает предателей подлых
Что плывя по владеньям великого вана
Присутствием божий чертог оскверняют
Не достигнут их ноги отцовских земель
И не лягут их кости на дно океана
Кровь подлецов пусть не оскверняет
Чертог голубой богов благородных

Произнёс Кольгрим на одном дыхании не отрывая глаз от ладьи ставшей маленькой точкой. Затем он сел по правую сторону от шеста и положив копьё на колени продолжил смотреть вдаль.
Спустя десять минут тёмные тучи которые казалось ушли за горизонт ещё утром стремительно вернулись. Задул сильный ветер, но дрожащие ветви деревьев были спокойны относительно высоких волн, которые с грохотом разбивались о берег и казалось что следующий удар белой волны уж точно разобьёт на части камни торчащие из воды у берега. Вот только шест с черепом стоял почти без движения как будто его ветер почти и не касался, лишь несколько раз череп покачнулся от порывов ветра, как будто останки коня ржали после смерти.
Черная точка бывшая недавно ладьёй вновь стала приближаться но уже не медленно и плавно а стремительно, капризные волны играючи бросали судно из стороны в сторону. Наконец уже можно было различить суетившихся на борту людей. И вот у самого берега эта суета прекратилась, очередная волна подняла ладью и с размаху бросила её о скалы торчащие из воды. На таком расстоянии ветер заглушал все звуки, но Кольгрим знал, в это мгновение раздался оглушительный треск, это трещало твердое дерево и белые человеческие кости, если бы не ветер и расстояние наверняка этот звук заложил бы уши и заглушить треск не смогла бы даже мягкая человеческая плоть.
Деревья и ветви на острове стали постепенно выпрямляться, свист затихал, лишь высоко в небе ветер продолжал гнать тучи вновь уступая место солнцу, которое несколько недель назад вновь стало заходить за горизонт только на несколько часов.
Начало успокаиваться и море, волны замедлили свой бег, своё дело они сделали и теперь нужно было лишь прибраться и вынести дерево, добычу и трупы на берег.
Кольгрим крепко сжал копьё, лёг на живот на краю холма. И стал внимательно наблюдать. Издалека с трудом но всё-таки удалось разглядеть и пересчитать все двенадцать тел, он наблюдал долго и вот одно из тел встало и хромая пошло вдоль берега осматривая выброшенные тела, хромой обошел вокруг всех тел несколько раз и тех что были кажется ещё не безнадёжны пытался привести в чувство и растолкать и ещё двое действительно вскоре пришли в себя и смогли подняться на ноги. Они крутили головами и оглядывались вокруг себя, от товарищей с переломанными словно ветки конечностями они отводили взгляд и больше смотрели то на море, очевидно надеясь увидеть торговое судно из тех что изредка пристают к острову, то на высокий холм  где спрятался Кольгрим.
Отдышавшись спасшиеся начали копошиться вдоль берега вытаскивая застрявшие в иле ящики с продовольствием и добычей. Закинув на плечи выловленные припасы они направились к центру острова чтобы переждать ночь в покинутой деревне.
Кольгрим снял с себя кольчугу и спрятал её в углу постройки для животных под высохшими досками. Теперь он мог передвигаться ещё тише и незаметнее, шаги его стали легче и блеск кольчуги уже не выдаст его. В отличии от родной Исландии на этом острове был относительно богатый лес и прячась за деревьями можно было передвигаться незаметно. Кольгрим направился на опережение к деревне чуть пригнувшись беззвучно ступая сапогами из мягкой кожи по мху и траве.
Вскоре он добрался до покинутой деревни и спрятался за деревьями и кустами так, чтобы видеть основные постройки и колодец, здесь внизу между несколькими холмами было тихо и почти всегда стояло безветрие, а к вечеру холмы  скрывали солнце  и здесь сумерки наступали раньше чем на берегу на пару часов. Так Кольгрим затих и стал ждать.
Вскоре наконец появились трое выживших, впереди шел Оддкель, затем молодой лучник Оли и сзади шел широкоплечий светловолосый Йомар одной рукой он держал у плеча край мешка а другой держался за рукоять тяжелого меча.
Все трое первым делом подошли к колодцу. Оддкель заметно занервничал и быстро начал крутить головой из стороны в сторону.
- Его здесь нет, как я вижу, - произнёс Йомар.
- Теперь эта твоя идея кажется мне ещё хуже, чем сначала, - дополнил его Оли и не торопясь пригладил бороду.
- Да заткнитесь вы, - пробурчал Оддкель, - я вам говорю, что принял единственное верное решение, вы хоть в глаза его смотрели? Да он нам до самой смерти не простил бы нашей оплошности, он же одержимый! Мы смыли позорную потерю конунга кровью, но ему же мало этого, я вам говорю это чудо что он не перебил нас тогда же после боя.
- По твоему он безумен настолько? – ухмыльнувшись спросил Оли.
- Ещё как! После боя его ярость прошла быстро, но в его глазах я прочитал готовность перебить и нас а потом ещё и принёс бы в жертву себя, – продолжал Оддкель, - это тогда он решил пожить ещё и не грести самому до дому, уж наверняка подходя к родным берегам он бы перебил нас всех и вернулся бы как герой.
- Да бред это, - сказал Йомар и покачал головой, - устраивать на ладье бой, да ещё и  один против двенадцати человек? Да даже оборотень бы не справился. Конечно было видно что он в ярости от нашей оплошности, но что? Он сам никогда что-ли не ошибался? Да даже оборотень может ошибиться.
- Нет, нет, братцы мои, я знаю что добром бы для нас всё это не кончилось бы. И начал бы он с меня как с правой руки конунга, себя то он считал не ниже и на моё место давно метил.
- Ну не без повода, конунг ему доверял, а может и побольше чем тебе, - продолжил Йомар.
- Да успокойтесь вы! Что мы потеряли? Большая потеря… да этот нелюдим сам считал нас ему не ровней ещё с давних пор, не убили его в этом походе так убили бы в следующем с учётом того как он первый бросался на врага.
- Ну если говорить о потерях, то это как минимум девять человек, - возразил Оли который очевидно желал закончить разговор, - или ты думаешь шторм нас случайно застал в море? Да может он нам и не нравился, но сомневаюсь я что это было правильно. И вообще может и братцу твоему, Оддкель, он камнем голову проломил за дело?
- Ты много случаев помнишь, как во время игр детских камнями голову пробивали? – закипал Оддкель, - может отец его виру тогда и заплатил, а я скажу, что это не дар Ужасного, а безумие! Уж в следующий поход Бирнира возьмём, он тоже в шкуру рядится, но не безумен во всяком случае.
- Ну не нравился он нам, - согласился Оли, - да вот только подло это вышло, ты бы нам хоть наврал бы, придумал бы что это он на тебя напал а ты оборонялся.
- Ха, - перебил его Йомар, - да кто бы в такую глупость поверил бы, что Оддкель один на один Кольгрима победил бы. Да вот только тело его где сейчас? Вот придет он и что извинимся перед ним? Да вот не получится уже.
- Может и не поединок это был, да вот только я уверен, будь поединок лицом к лицу уж я бы победил, сила силой, а я уверен, что асы от него отвернулись и бешенство ему не от спутников Отцов Ратей Гери и Фреки, а от Локи. Локи то я почитаю и задабриваю как и асов, и пока боги от меня не отвернулись, но от Локи подвоха всегда ждать можно.
- И давно ты у нас в годи заделался, - спросил Оли глядя исподлобья, - раз начал судить кому какие боги благоволят. Да какая разница уже, если жив он остался то получается, что погубил ты нас. Хотя может нам с Йомаром тебя зарубить? Но не на авось оглушить, а уж наверняка печень вырезать с сердцем, чтоб ясно стало, что мы с тобой не заодно были.
- Да чего уже теперь, - пытаясь скрыть тревожность сказал Оддкель, - уполз помирать наверно, приложил то я его неслабо крови на славу пролилось кажется. Да не до этого нам, сегодня тут отдохнём а завтра начнём плот мастерить а может найдём тут среди построек материалов на лодку небольшую, до дома ещё пару островов на пути будет, уж доберёмся.
- Мы конечно всегда за тебя были, да как бы нам это боком не вышло.
После разговора эти трое осмотрелись вокруг дворов, не выпуская друг друга из виду, собрали хворост под ближайшими деревьями и подготовились к ночевке, перед этим ещё раз обойдя постройки они даже обнаружили несколько старых сломанных лодок, которые ещё можно было починить, также на завтра было отложено сооружение погребального костра. Ночевать было решено под открытым небом и это была идея Оддкеля, который боялся, что заночуй они в доме возможно выживший Кольгрим просто-напросто спалит дом. Поэтому было решено, что один будет стоять на часах пока двое спят, периодически сменяя друг друга.
Ночью ветер затих окончательно но проснулись ночные птицы начавшие свою традиционную песню. Всё это время Кольгрим боролся со сном, отдых он решил отложить, а пока не желал оставаться беззащитным погрузившимся в сон.
Вот уже сменились двое часовых и на часы встал Оли, всё это время Кольгрим не приближался к ним. И вот наконец солнце село за горизонт ночь должна была продлиться ещё пару часов
Кольгрим начал постепенно приближаться, скрываясь за деревьями, в то время как его не было видно за деревьями и не слышно его шагов по мягкому мху, три фигуры одна стоящая на стороже и две лежащие у костра были видны прекрасно. Он шел очень медленно так чтобы его шаг совпадал с выкриком птицы или громким треском ветки в костре. Сначала Кольгрим не приближался к костру а лишь обошел его издалека, чтобы идя прямо от дерева к дерева выйти к Оли сбоку.
То что на часах стоял Оли могло быть на руку Кольгриму, к нему и Йомару он ненависти не испытывал, и тем-более Оли был наверно самым рассудительным из всей команды. Поэтому Кольгрим хотел дать ему шанс, подкрадись он со спины это могло спровоцировать выстрел из лука на звук шагов, поэтому решил подойти по правую руку от Оли и уже тогда дать о себе знать.
Так медленно он подступал к костру и находясь на расстоянии двадцати футов тихо закашлял и впервые специально наступил сапогом на веточку под ногами. Оли как это следовало ожидать повернулся на звук и натянул тетиву, но увидев знакомое лицо чуть ослабил натяжение.
- На тебя, Оли я зла не держу. Ты отойди  и отложи в сторону лук, - тихо но так чтобы он услышал произнёс Кольгрим.
Оли пару мгновений колебался и кажется собрался уже опустить лук, но внезапно нацелил его на Кольгрима и спустил тетиву, для того это не было чем-то неожиданным, ноги Кольгрима в любое мгновение головы были к прыжку и вот одним прыжком он оказался за деревом а стрела пролетела там, где только-что была его голова. В руке Кольгрима оказался небольшой скрамасакс, сейчас отломившаяся костяная рукоять сослужила хорошую службу облегчив нож. Кольгрим выглянул из-за дерева как он и рассчитывал Оли не успел сдвинуться с места и нож брошенный почти наугад оказался быстрее натягивания тетивы.
Оли издал последние булькающие звуки издаваемые пронзённым горлом и рухнул на  спину. А двое лежащие у костра наоборот вскочили на ноги  и уже держали в руках оружие.
Нет всё-таки с Оли и Йомаром всё было ясно, первый раз они предали Кольгрима когда покинули остров а второй когда схватились за оружие при его виде.
Тактику они выбрали простую - один должен был нападать спереди а второй подойти со спины. Крепкий Йомар наступал вперёд взмахивая тяжелым мечом и нанося быстрые удары, для противника менее подвижного подобная атака закончилась бы только смертью, но Кольгрим оставивший тяжелую кольчугу в стороне ловко уклонялся от ударов меча.
Это была игра, Кольгрим уже мог бы двумя прыжками оказаться сбоку от Йомара или даже у него за спиной, но он отходил от удара на минимальное расстояние, Оддкель как обычно боявшийся смотреть в глаза Кольгриму уже несколько раз попытался нанести удар в спину боевым топором.
Кольгрим  очередной раз ушел от удара в спину и топор вонзился в дерево, Йомар надеялся что на этот раз ему уж точно удастся сразить противника который потерял драгоценные мгновения на то, чтобы увернуться от топора, меч резко взмыл вверх и вновь рассёк воздух просвистев рядом с левым рукавом Кольгрима и врезался в землю. Только теперь Йомар понял что недооценил противника, который  хотел растянуть битву с предателями.
Настал решающий момент, Йомар резко вырвал меч из-земли понимая что медлить нельзя но меч Кольгрима отражавший свет костра на своём лезвии описал  в воздухе дугу от земли вверх, сначала лезвие срезало с земли несколько травинок но спустя мгновение уже разрезало плоть. По красным шароварам Йомара заструилась кровь. Когда Кольгрим выдернул из живота врага меч Оддкель медленно отступал назад чувствуя себя загнанным не смотря на то, что находится на открытом пространстве необитаемого острова.
- Меня ведь вынудили они, - начал оправдываться Оддкель, - я ведь ударил тебя обухом не для того чтобы убить, я специально хотел только оглушить тебя. Я ведь знаю, ты не пропал бы и дождался когда подошли бы к острову торговцы или охотники на морских зверей.
- А мне сдаётся ты хотел избавиться от меня, чтобы забрать славу себе. А почему ты не убил меня? Да ты просто испугался! Боялся что проруби ты мне голову топором то после смерти я бы нашел тебя, а так умри я с пробитой головой на острове от голода ты и не причем был бы.
- Зачем нам теперь уж сражаться? останется человек один на острове и сойдёт с ума.
- А я то думал ты меня и так сумасшедшим считаешь, - сказал Кольгрим и играючи ударил мечом по лезвию топора.
Далее последовало несколько обменов ударами закончившиеся тем, что меч разрубил топорище под самым лезвием. Кольгрим убрал меч в ножны и сделал несколько шагов в сторону Оддкеля.
- Для ремонта лодки и чтобы поставить паруса мне понадобятся верёвки а старые веревки оставленные в амбарах давно прогнили, - сказал Кольгрим доставая нож, - и вместо верёвок мне пригодятся твои жилы и кишки, но особенно мне пригодится твой длинный мерзкий язык.
Ответить на это Оддкель ничего не успел, лишь выпучил глаза, когда левая рука Кольгрима схватил его за шею а правая рука провела лезвием под кадыком.

«В следующий раз непонятно с кем в поход не пойду, вот в своих товарищах уж я уверен, особенно в Берглинде и Эйрике. Завтра начну чинить лодку и надеюсь успею добраться домой до летнего солнцестояния выпить с ними браги, да и главное не дело это праздновать солнцестояние одному в лодке в море, даже огонь не разжечь будет».
Отремонтированная лодка отплыла от берега и сразу взяла курс на северо-запад. И стоило лодке отойти от острова на глубину, как за борт были сброшены несколько мечей, топоров с гравировкой и в воду посыпались английские монеты, такое подношение наверняка порадует Ньёрда.

21. 05. 2017