Валькирия часть2

(Продолжение)

Часть 2.

Всего за неполный год Валькирия побывала в Гонконге, и на Кипре, и даже в негостеприимной, равнодушной Швейцарии. Правда, ради такой жизни пришлось принести жертву – взять в техникуме академический отпуск на год.

Чаще Мищенко бывал в Доминикане, где  он имел собственную небольшую, не бросающуюся в глаза, виллу. На ней он проводил положенный отпуск, а остальное время на вилле проживали его родственники, сменяя друг друга, и потому она никогда не оставалась бесхозной. Он также заглядывал сюда на день-другой, когда по служебным делам оказывался в трёх-четырёх часах полёта от Доминиканы.

В очередной отпуск Михась привёз Валькирию на свою виллу. Познакомил с русскоязычными соседями: Борисом и Пенелопой Шоцикас, перебравшимися сюда из России лет пятнадцать назад. Приветливые и недокучливые, они понравились Валькирии и обоюдный дружественный контакт был сразу  установлен.

Ежедневно она уделяла по несколько минут общению с родителями и подружками, делилась своими впечатлениями от увиденного в очередной экскурсии по достопримечательным и историческим местам страны. Особенно всех впечатлило сообщение о том, что здесь похоронен знаменитый Христофор Колумб и Валькирия видела саркофаг с его телом.

Валькирия вела себя исключительно аккуратно, не давая любовнику и толики повода к недоверию. Однако её «коварная» женственность срывала тормоза у, сверхчувствительных к этой женской особенности, мужчин, и она не могла избежать пошлых комплиментов и страстных признаний в любви. Правда, её этим не удивишь, и она прекрасно знала с каким прицелом извергаются эти признаки мужской страсти. Оставлять без внимания мужскую лесть она не могла и потому каждому воздыхателю дарила свою обаятельную улыбку и - ничего больше. А разве улыбка не дарит надежду? «Какие же мужчины идиоты: не понимают, что женщинам не достаточно только секса. Они желают большего и достойны этого, вопреки обстоятельствам, препятствующим их осуществлению.

Однажды её желание «кроме секса» было испытано на прочность. Во время игры в гольф, а играл как раз Михась Мищенко, Валькирия находилась в секторе для зрителей и к ней «подкатил» жгучий брюнет, лет пятидесяти, в ослепительно белом костюме, розовой рубашке и сером галстуке, и в добавок ко всему этому шикарными, латиноамериканскими усами. Он сносно на русском похвалил её за увлечение сальсой и предложил помочь в овладении этим танцем более серьёзно.

Да, действительно, Валькирия, зная, что её танец живота не оставлял равнодушными зрителей, попробовала себя и в сальсе. Станцуй она этот танец у себя в городе, в клубе, то, возможно, имела бы определённый успех. Но здесь её старания не были оценены. Подкативший же к ней жгучий брюнет,  завёл беседу о том, что если бы соединить пленительную фигуру Валькирии с мастерским исполнением сальсы, то она могла бы выступать и на карнавалах, о чём мечтает любая девушка. На что Валькирия ответила, что стоит ли убивать время на совершенствование в танце, если она здесь жилец временный. К тому же здесь уйма занимательных вещей кроме сальсы и ознакомление с ними тоже требует времени. Господин живо встрепенулся:

- Оставайся здесь. Я тебя женю на своём сыне. Выделю вам один отель и одну из  табачных плантаций.

Валькирия засмеялась заливисто и искренне, хотя сомнение - уместен ли в этом случае смех - закралось в душу. 

- Если ваши слова принять за шутку, то я – согласна.

- Какая шутка? Какая шутка? С деньгами не шутят! Они этого не любят и зло мстят за шутки!

- Но ведь вы меня совершенно не знаете и так сразу, как на блюдечке с голубой каёмочкой, преподносите и жениха, и деньги в виде отеля и плантации. С чего бы это? И почему вы именно на меня глаз положили?

- Трудно не положить на тебя глаз. Я уже три вечера наблюдаю за тобой, как ты пытаешься сальсу танцевать. Такая фигура, как у тебя, среди белых женщин редкость. Мне нравятся девушки из России: они -  хозяйственные.

- Вон сколько здесь шикарных, похоже, свободных девушек, - указывала она, приставшему к ней, очередному воздыхателю.

- Эээ, ты не знаешь. Эти девушки здесь тусуются с 15 лет. Сейчас им за тридцать. у многих есть дети, но их надо растить. Вот они здесь и промышляют.

- Но, как вы должны были заметить, я девушка не свободная и от меня одной решение не зависит.
Такой неуверенный ответ Валькирии дал надежду незнакомцу и он усилил напор:

- О, если только это, то, считай, вопрос решён.  Я господина Мищенко очень хорошо знаю. Он иногда привозит с собой девушек, но такую красавицу привёз впервые. Он не дорожит ими и чаще пользуется местными. А некоторые из его девушек остаются здесь. Думаю, и ты у него временная. Вот он уедет, увезёт такую красавицу и больше мы тебя не увидим. Ай, ай, как жалко будет!

Пылкие откровения неизвестного гражданина Валькирия всё-таки не приняла всерьёз и посчитала их коварной приманкой обыкновенного пройдохи. Обо всём этом она со смехом рассказала Михасю:

- Представляешь, пока ты был на поле, ко мне подкатил один тип в белом костюме – представляешь: в такую жару и в костюме – и начал свою песню: «Девушка, вы такая красавица, выйди замуж за моего сына, и я подарю вам отель и плантацию табачную». Ну, и как тебе эта приманка?

- Это господин Педро Самоса, владелец данного отеля и, соответственно, ресторана при нём. По всей стране у него десяток подобных отелей. Советую не упускать редчайший шанс.

- Кааак! Ты меня отпускаешь и даже не ревнуешь?!

- А чего ревновать? Мы люди свободные, никакими обязательствами не связаны. Можем поступать, кто как хочет. И вообще, что-то я задержался с тобой: обычно больше месяца не держу кобылку, а с тобой уже год. Не нормально это. Ты, конечно, манковая, с редкой фигурой, и в постели экстра-мастер, но всё когда-нибудь надоедает. Вот годика через два я не прочь тобою вновь заняться. Надеюсь, ты не имела на прицеле стать моей женой? Для меня ты экстрошлюха, а такие в жёны не годятся. Кстати, этот Педро Самоса вовсе не Педро Самоса, а натурализовавшийся англичанин Саймон Джонсон.

- Нет, становиться твоей  женой, боже упаси, у меня и в мыслях не было: я достаточно наслышана о твоих непорядочных отношениях с женщинами и надо быть безмозглой курицей, чтобы всерьёз с тобой связываться. А вот побывать в экзотических странах – это была моя мечта. И ради этого я готова терпеть твои грубые и оскорбительные выходки.

- Вот и прекрасненько! Ты получила, что хотела, так и оставайся здесь. Я буду наведываться в эти края, и иногда мы будем встречаться с тобой.

- Ну, нет! Я, конечно дура, но не настолько, чтобы ставить под угрозу семейную жизнь. Я буду верной женой порядочному и, главное, верному мужчине. А здесь верность, особенно со стороны мужчин, не соблюдается.

- Не смеши: в наше время говорить о верности это несусветная глупость, пережиток  прошлого.

- А мне плевать: пережиток – не пережиток, глупость - не глупость. Я слышала не раз, как мужчины говорили, что совершать глупости - это удел женщин. Но это мнение мужчин! И,  надо сказать, глупое мнение! Лично мне очень не нравится, когда муж изменяет жене, и потому сама не буду так поступать.

- Ну хорошо, пусть будет по-твоему, а как тебе такой вариант: верный муж, но без рубля в кармане?

- Плохой вариант. Постараюсь с таким не связываться.

- А если он обанкротится уже во время вашей совместной жизни?

- Тогда это мой крест.

Михась смотрел на девушку сначала удивлённо. Затем удивление сменилось уважением:

- Ндаа, такого ответа от тебя я не ожидал услышать. В принципе похвально, а по сути – глупость. И всё-таки - выйдешь замуж за сына господина Самосы?

- Ни в коем разе! Я же русская и хочу жить в России! В моём роду нет репрессированных, никто не сидел в «гулаге». Наша семья ничего плохого не имела от советской власти. У нас много родни и хороших знакомых, на которых мы всегда можем положиться. Я по всем по ним буду страшно скучать, если вдруг окажусь надолго в отрыве от них.  Вот поэтому не смогу долго жить на чужбине. Одно дело здесь отдыхать, и совсем другое дело - жить постоянно. Добродушие местных людей - это одно, а беззаботность, необязательность, присущие им, это совсем другое.

- Но тебе-то какое дело до местного люда? Ты будешь общаться с людьми из высшей тусовки, с людьми деловыми, а у них совсем другие нормы общения.

- Но всё-таки у нас различный…этот, как его… менталитет!

- А ты на эту тему не заморачивайся: твой менталитет – рожать детей и заниматься ими, тем более, что все условия для этого будут. Что ещё нужно нормальной женщине?

- Да я просто закабалять себя семьёй не готова: ещё на эти рельсы не встала. Похолостякую  лет пять, мир повидаю, а потом начну задумываться  о детях.

- Она, видите ли, ещё «на рельсы не встала»! Ну, и дура! Ты упускаешь из вида, что любой толстосум, а тебе именно такой нужен, и в пятьдесят лет может купить себе юную жену. А юная жена это девушка 18 - 20 лет. Ты скоро из этой когорты вылетишь, и потом будешь кусать локти. А мир повидать можно и с детьми.

- Я буду очень стараться, чтобы влюбить в себя …

- Чем ты можешь влюбить? Суперсексом? Но этим ты только выдашь, что побывала в постели не с одной сотней мужчин, а это мало какому мужу понравится. Из этих сотен наверняка окажутся такие, кто сфотографировал тебя за работой, а потом будут шантажировать. Твоя жизнь превратится в кошмар.

- На этот счёт будь спокоен: во-первых, у меня были не сотни, а всего двадцать пять мужчин  некоторые пытались меня фотографировать, но я не допускала фото…

- Да ты просто этого можешь и не знать: камера может быть установлена незаметно где-нибудь сверху, сбоку, вдоль или поперёк.

- Что, у меня глаз нет, что ли? – продолжала наивничать Валькирия.

- В таких случаях говорят: - «наивная простота»! Хочешь, я сброшу шоры с твоих глаз?

- А что – хочу! Давай, сбрасывай! – она произнесла фразу с вызовом и сопроводила её дерзким кивком головы.

Михась открыл ноутбук, открыл папку «Мои фото», папку «Кобылы» и файл «Самая крутая. Валькирия».

- Ну, смотри!

Увидев себя впервые со стороны  при исполнении своего ремесла и представив, что зрителем этого действа может оказаться кто угодно, Валькирия пришла в ужас.

- Ну, и зачем ты это снял? К тому, что ты негодяй, я была готова и потому мирилась. Но ты оказался сверх негодяем! Что будешь делать с этим видео? Меня, при случае, шантажировать? Только попробуй! Если выложишь на всеобщее обозрение, то мне уже нечего будет терять, и я выложу все подробности.

- Меня-то ты можешь не бояться – я дорожу своей репутацией и мне есть что терять. Лучше подумай о других клиентах.
***
Проснувшись, как обычно, почти в девять утра, Валькирия почувствовала, что в доме никого, кроме неё, нет: это она определила по изменившемуся шумовому фону. Обычно первым просыпался Михась, включал негромко телевизор - новостные каналы. Звук был приглушен, но для создания фона его было достаточно. Иногда гремел посудой на кухне, или шаркал тапочками по полу в гостиной, выходя на веранду, покурить, или шелестел газетами, в поисках интересных новостей.

Отсутствие обычного фона в такое время было непривычно, и она с пристрастием занялась поисками Михася. Но они только подтвердили, что его в квартире нет.

Прошло ещё минут сорок, необходимых каждой женщине для приведения себя в надлежащий порядок – Михась не появился. Это уже интересно: куда же он без неё подался? Для начала надо позвонить Шоцикасам. Позвонила Пенелопе  и та ответила, что нет его у них. Но при этом многозначительно спросила:

- Ты чем-то обеспокоена?

- Не то чтобы обеспокоена, но удивлена его отсутствием.

- А он разве не говорил тебе, что сегодня должен выехать в Россию через Францию?

- Вот гад: уехал втихаря! И что же мне теперь делать?

- Подозреваю – он тебя продал. Жди теперь сватов.

- Ты что? – шутишь, что ли? Какие сваты? На кой чёрт мне сваты: я не думаю замуж выходить! Тем более – на чужбине. И что означает – продал? Что я? – вещь что ли какая?

- Ну, вещь не вещь, а товар, живой товар очень даже в ходу. Михась уже пять девушек здесь продал. И ничего, все приспособились: замуж вышли, детей растят. А ты девушка очень заметная, без мужа не останешься: славянские девушки здесь в цене.

- Нет, я должна уехать домой! Если и буду выходить замуж, то только дома. Ко мне вчера клеился один, а точнее, какой-то Педро Самоса: «Женю на сыне и в качестве приданного дам табачную плантацию и отель».

- Ну, а ты что?

- А я что? К чёрту его не послала, но отшутилась.

- Ты это всерьёз говоришь? Педро Самоса наш местный олигарх. У него пятеро сыновей и две дочери. Одну дочь и троих сыновей он уже пристроил, женил то есть. Никого с приданным не обидел. И кстати, двое сыновей женаты на девушках, привезённых Михасем. Так что, к тебе в руки счастье само  плывёт, а ты капризничаешь.  Подумай хорошенько, не горячись.

- И думать не хочу: домой, только домой! И сегодня же! Сейчас поеду узнавать насчёт билета.
- Сегодня может уже не получиться. Я полагаю, что на тебя уже лежит бумага, чтобы не выпускали
- Это ещё что за новости? Я, вроде, ничего не нарушала. Никаких претензий со стороны властей ко мне не было.
- Достаточно того, что кто-то, хотя бы этот же господин Самоса, или даже сам Михась, заподозрит тебя в чём-то, допустим, в краже каких-то женских украшений. Будет начато следствие.  А за это время Самоса будет тебя обрабатывать, пообещает закрыть дело и ты сдашься.
- Но я его не знаю, никогда не была у него дома, поэтому ничего украсть не могла.
- Но ты говоришь, что имела с ним беседу, так?
- Да, минут пять спокойно беседовали.
- Вот, он скажет, что после беседы с тобой обнаружил пропажу каких-то украшений, которые нёс невестке. Поэтому подозревает тебя. Полиция должна же каким-то образом отреагировать на заявление.
- Ну, а Михась-то как может быть причастен к моей задержке?
- Он заподозрил тебя в краже и потому просит не выпускать из страны пока не вернётся.
- Опять кража! Неужели я так похожа на воровку?   И что мне теперь делать?
- Выход один: хотя я и сказала, что уже поздно, но всё-таки имеет смысл поторопиться, пока, возможно, бумагам ещё не дали ход.
- Тогда я не буду терять время! Спасибо  тебе, Пенелопа!
- И всё-таки я советую тебе подумать, едва ли когда-нибудь тебе выпадет ещё такой шанс.
- Спасибо, Пенелопочка. Я деньги люблю и приобретаю их с помощью тела, обаяния и мастерства. Это у меня есть, оно всегда при мне и не убудет, если этим кого-нибудь облагодетельствую. А вот рисковать судьбой ради денег, я не готова. До свидания, Пенелопа!

Все пять девушек Михася не знали, что явились объектом купли-продажи. Каждая из них, до поры до времени, не подозревала о существовании других. Все пятеро сносно встроились в бытовую жизнь другой страны и оказались в лучшем статусном и материальном положении, чем у себя на родине. Надо отдать должное Михасю Мищенко: он прекрасно знал коньюнктуру на своеобразном рынке и потому подбирал таких девушек, чтобы в его бизнесе не было осечек. Его личные любовные интрижки с высокостатусными дамами так и оставались лишь любовными. О том, сколько стоит одна сделка, стало известно случайно, когда распался один такой союз и в процессе выяснения отношений мужская сторона упрекнула женскую, что та обошлась ей в пятнадцать тысяч долларов. В громкий судебный процесс данная информация не вылилась, ибо в нём не были заинтересованы обе стороны, да к тому же, кроме устного выплеска, других подтверждений не было. Варьировалась ли цена сделки в зависимости от требований мужской и ценности женской, что было бы более разумным, неизвестно.

С Валькирией у Михася вышел прокол. Она никогда не проявляла гонора, каприза; была податлива и услужлива аж до противного! Налицо были все проявления выгодных свойств товара, да к тому же наличие специфических качеств в сфере интима. Валькирия была самый ценный товар в его практике. Но даже не предполагал, что в ней дремало до поры-до времени то, что отличает человека, воспитанного в здоровой сельской среде, от человека чисто урбанистического уклада, а именно: свободолюбие и то, что Пушкин назвал «любовью к отеческим гробам». Конечно, есть деревни, где люди не живут, а влачат «жалкое существование» и для них свет в окошке»  - это город.

Тот факт, что она явилась объектом купли-продажи без её ведома,  Валькирия посчитала глубочайшим оскорблением и была разгневана, как никогда в жизни. Праведный гнев вытеснил все здравые мысли и мешал сосредоточиться на сиюминутном. Внутренний голос упрекал её: «Ты что – забыла, как тебя продавали и Князь, и Барон?». Но она парировала этот упрёк: «А на это мне наплевать: что имели они, меня не интересовало, а вот клиенты меня не обижали и я имела от них приличные суммы». Внутренний голос спрашивал: «А если бы Михась согласовал с тобой сделку и поделился долларами, ты согласилась бы?». «Нет, не согласилась бы всё равно!» - отвечала она оппоненту; несомненно лукавила.

Благополучно проведённые предыдущие сделки притупили бдительность Михася, и он не предпринял мер, препятствующих быстрому возвращению Валькирии домой, как-то: спрятать визу, паспорт или деньги, наконец! Он положился на Самосу, который должен был сделать то, о чём Пенелопа предупреждала Валькирию. Похоже, Пенелопа не предполагала, а точно знала подробности предыдущих сделок. А Самоса был отвлечён неприятным событием: ночью обворовали один из номеров его отеля и это несмотря на присутствие постояльцев. Афёра с Валькирией была на время вытеснена из его головы этим незапланированным событием. Не скоординированные действия продавца и покупателя позволили Валькирии благополучно вернуться домой.

Два года из пока ещё недолгой жизни Валькирии пришлись на  общение с криминальным миром и, как ни странно, кроме тяги к дружбе с деньгами, других порочных рефлексов у неё не выработалось. Оба босса, получая от неё то, чего другие, хоть лезь из кожи,  предоставить не могли,  держали её под контролем, не допускали  близко в свою среду, предохраняли её от несанкционированных контактов с остальными членами сообщества, многие из которых погрязли в пороках, являвшихся, вольными или невольными, но неотъемлемыми издержками их профессии.  И потому её миновали всякого рода разборки, месть, провокации, наркотики, подставы, опасное курьерство и прочее.

 Но чуство мести всё-таки не рефлекс, а инстинкт, и в Валькирии он до сего времени спал. С этого момента жизнь Валькирии переориентировалась на другую ценность. Если раньше все ресурсы её не очень богатого интеллекта были отмобилизованы на достижение жизненного благополучия, не важно за чей счёт, то теперь она сосредоточилась на мести Михасю.  Как это делается, если объект мести ей «не по зубам», она не знала.
* * *
Прошло уже три дня. Валькирия не выходила из дома, рассеянно, урывками почитывала модный любовный роман, вяло посматривала в телевизор, а вечерами помогала матери в приготовлении ужина с прицелом и на завтрак.  А мечта, между тем, запаздывала приобретать очертания реальности.

Сколько времени она лелеяла бы мечту о мести, если бы не информация, прозвучавшая в «Вестях»: некая девица, желая заполучить немаленькую сумму от своего бывшего супруга, попросила нового бойфренда украсить её реальными фингалами, а она припишет их «щедрости» своего бывшего… Но операция не была обдумана досконально, проведена скоропалительно и окончилась плачевно. Фингалы-то она получила, и в полицию со слезами в глазах и со светлой радостью в душе она сообщила. Но с первых же шагов следствия выяснилось, что объект интриги, за сутки до «содеянного им  преступления», был госпитализирован по поводу гипертонического криза. Установить истину в истории с фингалами органам дознания не составило труда. Между прочим, информацию, так пришедшуюся кстати, Валькирия услышала благодаря привязанности отца к старому, доброму радио.

Своевременную подсказку Валькирия сочла очень даже реалистичной в её случае, и испытала такое же состояние, как некоторые люди, которые, найдя гениальное решение труднейшей проблемы, по примеру Архимеда, восклицают «Эврика!». Тут же, мысленно, в качестве бойфренда она назначила Димана и придумала сумму компенсации за моральный ущерб от Мищенко – целый миллион рублей!

На следующий день она принялась за дело. Встретиться с Михасём воочию она не решилась, но убедиться в его наличии дома можно косвенно – выследив его машину. Это не трудно сделать даже не зная номера и марки, хотя она знала и то и другое: по низу кузова были нанесены три, разной ширины, полосы, нанесённые краской «под золото».

На третий день слежка оказалась результативной: около пяти часов вечера его тонированный «Лэнд Круизер» нырнул в подземный гараж. Она прождала с полчаса появления Михася, но тот не торопился. «Опять какой-нибудь ремонт» - подумала Валькирия, имея в виду, что он не гнушался самолично заниматься мелким ремонтом.

Теперь можно смело обрабатывать Димана. К нему она шла без робости, полагая, что её обаяние равносильно гипнозу. Диман оказался дома, но не один – с частью музыкантов: аккордеонистом и двумя гитаристами. У них что-то не получалось и Диман психовал.

Валькирия поняла, что пришла не во время, но уходить не спешила: уселась в единственное кресло и молча наблюдала. Диман, тоже молча, вручил ей баночку пива и пакетик чипсов, и продолжил работу.

Квартира была в таком же противном состоянии, но с одним изменением: с потолка исчезли окурки.

Минут через десять он объявил перерыв. Каждый взял из холодильника по баночке холодного пива. Пили маленькими глотками, не закусывая, и продолжили репетицию уже теоретически.

Диман выключился из беседы и обратился к Валькирии:

- Ты соскучилась по мне или как? Может, проблемы какие одолели?

- Ааа! Всё до кучи! Ты у меня единственный умный друг среди мужчин. Вот пришла поплакаться.

- Ну, раз такое дело, я сейчас отпущу парней, и мы побеседуем.

Он подошёл к парням, тихо переговорил с ними. Те заинтересовано глянули на Валькирию, засобирались и ушли.

- Так, я весь внимание, выкладывай проблему.

- Понимаешь, дружила я с одним типом – большая шишка в нашем областном правительстве. Побывала с ним в нескольких странах. А последние полмесяца мы жили на его вилле в Доминикане. И представляешь – он меня продал тамошнему богатею. Вот это меня и возмутило!

- Ну и ну! Интересно – сколько стоят такие девчонки, как ты?

- Примерно пятнадцать тысяч зелёных.

- А как происходила такая продажа – аукцион, что ли устраивался, или свободная продажа?

- Подробностей я не знаю, как и не знала, что продана – просто одна знакомая женщина сказала.

- Она явно пошутила.

- Нет, не до шуток было. Я имела разговор с самим покупателем. Он обещал женить на сыне и подарить нам отель и табачную плантацию.

- Ого! Не хило! И ты отказалась? А вот мне никто ничего подобного не дарит! Я бы не отказался!

- Но ты же не женщина! Да и я не отказалась бы, если бы это произошло здесь, в России. А жить там я не хочу - я же русская!

- Я знаю многих русских, которые, получив дармовой жирный кусок, вспоминают только, что их родители русские. Ты от своего жирного куска добровольно отказалась и за такой поступок мало кто тебя умной назовёт.

- И ты?

- И я.

- Но мне не нравятся пальмы! – брякнула почему-то Валькирия.

- А кто тебе их навязывает? Как я понял, тебе навязывают не пальмы, а, вопреки здравому смыслу - отель и табачную плантацию! Ты представь, как со стороны выглядит: тебе в руки сыпется манна небесная, а ты убегаешь от неё и кричишь: «Мне не нравятся пальмы!». Это же абсурд!

- Да, со стороны это выглядит глупо, согласна.

- Ну, ладно, а что требуется от меня – перекупить тебя?

- Нет. Я хочу отомстить хаму, который меня продал!

- Не могу понять: он продал тебя там, а ты приехала мстить сюда. Чувствую, что предстоят большие разборки. Не хочется мне в них влипнуть.

- Не надо тебе никуда влипать. Я проверну всё сама. Ты только посади мне хотя бы один фингал. Я пожалуюсь в полицию, что меня избил этот тип. А дальше завертится правосудие.

- Валькирия, тебе не хватает рассудительности и знания современного состояния судебной практики. Кто ты и кто он? Чтобы ты поняла – о чём я, напоминаю случай, который у всех на слуху. Дочь влиятельного чиновника задавила автомобилем двух девушек: одну насмерть, а вторую покалечила. И что? Если помнишь, ей дали какой-то мизер и тот отсрочили на двенадцать лет: у неё, видите ли, несовершеннолетний ребёнок. А через 12 лет много воды утечёт. И второй случай. Мой сосед, живёт вот за этой стенкой, в бытовой драке убил некоего алкаша и судили его по статье, в которой предусмотрено от пяти до 10 лет. Сам факт убийства обвиняемый не отрицал.
Следствие шло с нарушениями, например: следственный эксперимент не проводился, хотя в отчётах следователя упомянут; свидетелям был предъявлен некий вещдок, но не в трёх экземплярах, как положено, а в единственном, и то – не в натуральном виде, а на фотографии и т.д. Адвокатесса уверяла, что за такие ляпы следствия, обвиняемого  освободят прямо в зале суда. И что же ты думаешь? Дали ему максимальный срок! И это несмотря на то, что у него четверо несовершеннолетних, понимаешь – четверо, а не один; впервые судим, а для таких наказание должно иметь воспитательный уклон, но не карательный; написал «явку с повинной», о которой нигде не упомянули; положительные характеристики,  но о них в приговоре ни слова! Почему такая вопиющая несправедливость? А вот почему: за день до первого заседания суда позвонила адвокатесса и потребовала завтра принести некую сумму, предварительно не оговорённую. Такие суммы на дороге не валяются, а собрать по знакомым и родственникам они не смогли: те сами, как говорится, живут с колёс, то есть перебиваются от получки до получки, да к тому же раньше уже наскребли такую же сумму для этой самой адвокатессы.
И  адвокатесса не стала предъявлять суду факты нарушения в ходе следствия. Не стала указывать и суду на нарушение  им статей УПК. И вместо «освобождения из зала суда» ему впаяли срок на всю катушку. Адвокатесса тут же подошла к нему и сказала: «Кассацию не пиши, иди в зону»! И такое сказала адвокат!!! Может, ты возьмёшь во внимание рассказанное мною и откажешься от своей затеи? Ну, не выиграешь ты свой праведный процесс! Твой наскок на «большую шишку в нашем правительстве» похож на то, как «бодался телёнок с дубом». Суды сделали независимыми, ответственности за ошибки они не несут, их решения должно восприниматься, как истина. Поэтому кому-то зачли одного несовершеннолетнего, а у  кого-то и четверых не заметили. Человек без денег перед судом беспомощен. Для независимого суда УПК подобен куску пластилина: «что захочу, то и вылеплю и не смейте мне возражать: моё слово, а не УПК, закон!». Так что оставь свою безнадёжную затею.

- Нет, я хочу, я должна отомстить! И не потерплю, чтобы мною кто-то распоряжался, и не успокоюсь пока не отомщу! Обращаться к незнакомым людям не рискую, чтобы не сделали инвалидом. А ты человек порядочный.

- Ты правильно заметила, что я порядочный, и как порядочный, советую – выкинь из головы мысль о мести! Опасная мысль! Если порыться в евангелии, то можно отыскать  изречения  на эту тему…

- Евангелие! Изречения! Ты что – всерьёз погряз в эту мифологию? Мой папа говорит, что «религия это опиум для народа, а для духовенства это всё равно, что сеть для рыбака – помогает безбедно жить».

- Впервые слышу такое оригинальное толкование предназначения религии. Твой папа сам это придумал, или вычитал где?

- Не знаю. Вполне возможно, что и вычитал где-то: он интересуется историей религии, поэтому я ему верю.

- Итак, последний раз спрашиваю: фингал или голос разума? – категорично спросил Диман.

- Фингал, - так же категорично ответила Валькирия.

- Тогда вот что: сам я на это не способен, но есть у меня в оркестре один мордоворот. У него не заржавеет наставить фингалов шелобанами сколько угодно и где нужно. Я переговорю с ним и тебе скажу решение. А пока, если ты не против, предадимся разврату: как ни как двое суток на голодном пайке.

- А я уже – суток десять, поэтому не против.
***
На следующий день, вечером, Диман известил Валькирию, что «мордоворот» дал предварительное согласие.

- Предварительное означает не окончательное. А почему так?

- Парниша сказал, что на красивую девушку у него не поднимется рука. Поэтому, если он найдёт тебя красивой, то не сможет осчастливить, но попытается подыскать кого-нибудь более бесчувственного. Тебя такой вариант устроит?

- Выбора нет, но хоть какая-то подвижка намечается и потому вынуждена согласиться.

- Тогда сделаем так: завтра у нас выступлений нет, днём отрепетируемся, а вечером жди нас в шесть часов в моём дворе, на детской площадке - она как раз напротив моего подъезда. Можно и у подъезда ждать, но там нет скамеек. Встретимся и решим: быть экзекуции или не быть? И если быть, то где её осуществить?

Увидев знакомый автомобиль, остановившийся напротив подъезда, Валькирия оцепенела в ужасном ступоре. Такого состояния она в своей жизни ещё не испытывала, даже после известия о собственной продаже: у подъезда остановился тёмно-синий джип с золотыми полосками по низу кузова! Сам Михась приехал на разборки! Как он узнал, что она здесь?! Диман выдал? Что-то сейчас будет?

Диман вышел и призывно махнул ей рукой. Она ошалело и беспомощно смотрела на автомобиль, ожидая появления того, кому надумала мстить. Страх в виде тёплого прилива прополз по всему телу. Диман опять призывно махнул ей рукой, а она всё ещё не может включиться в реальность и никак не реагировала на него. Постояв немного в недоумении, он пошёл к Валькирии.

Не сводя взгляда от джипа и указывая на него рукой, она возмущённо спросила:

- Как он узнал, что я здесь?

- Так я же тебя предупредил, что мы сюда подъедем.

- Но ты обещал привезти своего парня, а кого привёз?

- Его и привёз. Пойдём, познакомлю.

- Но эта машина Михася, того самого, который меня и продал!

- Никакого Михася я не знаю, да и, по правде говоря, конкретно - чья машина, я тоже не знаю. А парня, которого я пообещал, звать Касьян. Так что, если не раздумала, то пойдём, познакомлю и потолкуем о деле.

- Касьяна-то я знаю. Но причём здесь крузак Михася?

- Ну, вот пойдём и выясним – причём здесь крузак?

В девушке, подходящей вместе с Диманом к машине, Касьян узнал Валерию. Он вышел и капризно-игриво протянул:

- Ну, нет, друзья-заговорщики, кина не будет: для самой красивой девушки  на свете, мне жалко и одного фингала! Валерия, это ты, что ли, напрашиваешься на фингалы?

- Эту машину я знаю: Михась Мищенко её хозяин. Где он? – не ответив на его вопрос, задала свой.

- Он в загранке, во Франции. Я вчера с ним разговаривал. Обещал через неделю приехать.

Девушка с ужасом глянула на Димана:

- Выходит, ты был прав, отговаривая меня: я действительно чуть не влипла! – и обратилась к Касьяну:

- А какая между вами связь? Ты работаешь у Мищенко? Почему ты ездишь на его машине?

- Связь между нами родственная: он брат моей мамы и, стало быть, мой дядя. После того, как обанкротили завод, где я работал, теперь тружусь в автомобильном сервисе и шефствую над его, то есть Михася, машинами, слежу за их состоянием, чтобы они всегда были на ходу, за что он разрешает мне пользоваться ими. Когда он здесь, я пользуюсь его «Лексусом», а когда отсутствует, то вот, - и Касьян похлопал ладонью по капоту. – Валерия, а ты-то каким боком с моим дядькой? За что ты на него зуб точишь?

- Целый год я была его подружкой. Замуж за него ни за что не пошла бы, а вот помотаться по заграницам - моя мечта. Последние полмесяца мы были в Доминикане, на его вилле,  и там он продал меня местному олигарху. До меня он продал уже пять девушек.

- И все так же ополчились на него, как и ты?

- Нет, так же как и я, они тоже не подозревали, а, может, и до сих пор не знают, что проданы. Но оказались удачно устроены.

- А шестой, то есть тебе, не повезло?

- А это с какой стороны посмотреть: мне мой покупатель пообещал женить на своём сыне и подарить отель и плантацию табачную. Посуди сам: повезло или не повезло? Но я не согласна с самим фактом сделки без моего участия. А повезло в том смысле, что успела вовремя удрать оттуда. Жаль только, что не успела поплавать с дельфинами и акулами и не побывала на горе Монте Изабель де Торос.

- Убегать от богатства, которое само плывёт в руки, как-то не логично.

- Но я же русская и хочу жить в своей стране. А он хочет жить в своей.

- Ты его спрашивала?

- Нет, но это же естественно.

- По-моему, любая нормальная женщина, попадя «из грязи в князи» и став обладательницей отеля и, какой бы то ни было, плантации, забудет о своей национальности, будь то русская, полячка, американка, француженка, шведка и пр.

- Но только не я!

- А ты особая, не нормальная, деньги не любишь?

- Вот уж что, что, а денежки я люблю. И чем их больше, тем лучше. Деньги, это прежде всего – свобода!

- Но ты противоречишь себе: любишь деньги и бежишь от них.

- Но есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь.

- Например?

- Любовь родителей. Я должна не только знать, что они меня любят, но постоянно  видеть и чувствовать это. Кто-то стремится вырваться из-под их опеки, кто-то даже ненавидит их, а у меня – не так.

- А ещё примерчик?

- Ещё? Пожалуйста! - Валькирия пыталась сформулировать те якоря, которые не позволяют оторваться от Родины, но они в такой компании покажутся  неуместными. И вдруг её озарила хулиганская мыслишка, последствия которой она не могла предусмотреть. - Тебя разве можно приобрести за деньги?

- Так, так, так! Нет, конечно, меня за деньги не купить, но тема интересная, её нужно развить.

- Я намекнула, а ты развивай.

- Отлично!  Прошу в лайнер и айда в наш любимый ресторанчик «Разгуляйчик»!