Кариатида

Солнце пекло, фонтан доносил капли свежести. Мы, разумеется, купили ту колоду карт и сидели на лавочке, неподалёку от фонтана. Я предложил играть на деньги; ты категорично предложил играть на интерес. Хорошо, мы стали играть на интерес. Но игра на интерес со временем наскучила. Почему-то мы сошлись на том, чтобы сыграть на желание. Оказывается, жутко азартно – забавлять судьбу.
Время подходило к вечеру. Солнце сжалилось, остыло и покраснело от стыда.
Изначально у меня были неважные карты, и я брал несколько ходов подряд. К концу игры у нас было поровну карт; ты был уверен, что победа твоя; но я привык следить за игрой: за выбывшими и оставшимися картами – старый навык наблюдательности. Ты проиграл и допил пиво, звонко выбросил бутылку в урну.
Я томил со своим желанием – тебя это злило. Нет, нет, я и не думал злить тебя – просто в голову ничего интересного не могло прийти. Когда мы сели в автобус и на следующей остановке я увидел целующуюся молодую парочку, идея пришла сама собой. Я всегда ненавидел твою застенчивость, особенно с девушками. Поэтому я решил тебя проучить.
Тебе сильно не понравилось это желание. Но ты проиграл – и знал, что это сделать придётся.
Предположительно, входит симпатичная девушка в автобус, в котором мы ехали. Присаживается на потёртое сидение и смотрит в окно. Ты встаёшь со своего места, подсаживаешься к ней, трогаешь её за плечо; она поворачивается несколько недоумённая и говорит тебе вопросительной интонацией: «да». Обыкновенное «да», потому что она не ожидала пятью секундами назад, что увидит твоё лицо в двадцати сантиметрах от своего. Ты сам не понимаешь что творишь – начинаешь (в чём и заключалось моё желание) её целовать. Держишь её за голову и целуешь; а сам в полной панике: глаза навыкате, плечи подняты, руками гладишь (гладишь?) её по голове. А она представь себе очень даже не против. Красивая такая, каштановые кудри, сперва похлопала ресницами, такими длиннющими, как у страуса, потом обмякла и покорилась тебе. Ты боишься; что самое удивительное, она – нет. И оторваться ты не можешь – не в силах посмотреть ей в глаза, то ли страх какой, то ли совесть какая-то тебя вдруг одолела. Остановку свою ты давно проехал – между делом ты всё это время наблюдал в окно. Я вышел на своей и помахал тебе в окно, язвительно и с небольшой завистью смотрел на вас.
Выходили из автобуса вы уже на конечной. Губы у вас с ней оранжевые; её кудряшки взъерошены, глаза блестят влюблённостью; ты бледный и выглядишь нездоровым. Тебя, помнится, тошнило ещё. Что-то ты совсем раскис. Отличная идея была, не правда ли? Девушка в полном восторге.
Как-то всё закрутилось. Вот вы уже с ней знакомы – Рита, Семён. Ты провожаешь её до дома, а она тебя целует на прощание, оставляет свой номер и миловидно заходит в подъезд. Наверное, ничего страннее ты в своей жизни не переживал.
В этот вечер ты пил, а затем всё же тебя стошнило. Легче не стало ни на минуту.
Ты не стал ей звонить ни на следующий день, ни во вторник, ни в среду, ни в четверг. В пятницу вечером ты снова пил. Пил всю субботу. В воскресение ты проснулся и почувствовал, что твой передний зуб шатается, нос невыносимо болит, а к глазам следуют две синюшные дуги. Приложив лёд к переносице, ты поклялся бросить пить.
После рабочего дня в понедельник, выйдя из автобуса, ты залез в карман и достал билет, который выбросил в мусорку. Ты бы хотел не заметить ту бумажку в кармане, которая лежала рядом с билетом – но ты заметил. Помнишь, ты разочаровано промычал: «Не-е-ет». Достав бумажку, ты… ты действительно это ощутил? Этот сладостный запах духов. Да, это её – Риты… Так вот, достав бумажку, ты посмотрел на номер и увидел в памяти её лицо с взъерошенными кудряшками и апельсиновыми от поцелуя губами.
Естественно, ты позвонил, иначе бы ты «упустил, возможно, самое важное в своей жизни», иначе бы ты «никогда не узнал, чем кончится эта интрига», иначе бы ты «поступил подло», в конце концов, – ты сам себя увещевал ей позвонить. Тебя смотивировал ты сам. Потрясающе! Понимаешь теперь, как работает эта модель самовнушения под прелестным застарелым названием судьба.
Она заплакала в трубку, едва услышав твой голос. Пытаясь её успокоить, ты, по правде говоря, был на высоте. Честно. Особенно вот это оригинальное, из моего полюбившегося: «Ну не плачь, Рит, ты чего?». Она быстро перестала, и теперь ты уже мог расслышать её голос, хоть и с милым шмыганьем в паузах между слов. Рита тебя ругала, вернее, отчитывала.
Будем прямыми, она не поняла твоего намерения относительно её, а ты не понял её вдруг неясно разразившегося чувства. Возникло недопонимание. Она ждала, что ты позвонишь через десять минут, как получил этот драгоценный номер на бумажке. А ты через десять минут уже открывал бутылку пива с мыслью: «Что сейчас произошло?» Она думала: «Вот он, судьбоносный человек моей мечты», – и уже срывала со стен постеры своих кумиров. Вечером тебя рвало от алкоголя, вдобавок от того нездорового состояния, которое осталось с тобой до вечера. Рита тихонько плакала у окна и все мысли в её голове смешались: то, как она представляла вас гуляющими за ручку, весёлыми и влюблёнными; как вы гуляли со своим ребёнком – мальчиком Костей или девочкой Милой; и как ты её предал, подонок. Она рада была бы закурить сигарету, чтобы сидеть у окна и по-актёрски пускать дым, но сигарет не было, и идея провалилась – от этого стало как-то ещё грустней. Ты спал мёртвым существом; она смогла сомкнуть опухшие красные веки ближе к 4 утра.
Однако за тем железным шифром обидчивой ненависти, она была рада твоему звонку. Ты выглядел как дурак, и стоял с тупым лицом, выслушивая, как тебя бранит по телефону малознакомая девушка, при этом теребив языком шатающийся передний зуб. Фразы и словосочетания Риты избились, и кипящая смола, которой она плескала на тебя, остыла. Ты сказал (твой голос был серьёзным и по-мужски галантным):
- Хочешь встретиться, Рит?
- Ой, даже не знаю, – ответила она.
Вряд ли тебе удалось понять, что это такая женская игра. Вместо того, чтобы убеждать её, или увлекать, как того ждала она, ты произнёс:
- Ну ладно. – И положил трубку. Ты тут же захотел, чтобы этих слов никогда не звучало из твоего рта в ту минуту, но было поздно.
Она тебе понравилась. Ты бы не прочь с ней встречаться. Но ты ещё и олух, вполне осознанно положивший конец этому начинанию. Вопрос «зачем я так поступил?» – который ты после задавал себе, не находил разумного ответа.
Ведь ты не забывал этого в течение всей недели. Семён вовсе не положительный герой – он настоящий злодей. Рита влюбилась в тебя с первого ни взгляда – но поцелуя. Что тобою движет?
В выходные мы с тобой снова пили пиво, и зашли в тот же киоск, как и тогда. Слова здесь не опишут всю фатальность случая, впрочем, я попробую.
Так вышло, что те карты, которые я купил две недели назад, я приобрёл в этом киоске. Играя теми картами, ты проиграл мне. Проиграв, ты встретил Риту. Теперь ты снова в этом киоске, а продавщица, продавшая нам «карты судьбы», – это, веришь или нет, Рита. При виде тебя она заплакала и вышла через заднюю дверь киоска.
Побежав, как никогда не бегал, ты завернул за киоск, где она стояла, склонив голову, тихо плакала. Ты встал в полуметре от неё. Рита подошла к тебе; у неё была размазана тушь, её страусиные ресницы мило хлопали. Она выглядела покорной и простила тебя, готова принять тебя такого, какой ты есть – не каждая так сможет. Ты протянул ей руку, и она послушно взяла её. Сотни минут после вашей прежней встречи не стоили ничего – эта минута напряжённости скопила в себе всю их силу. Она была твоей, она полюбила тебя так, как уже не любят в наше время. Ей не хватало тебя.
Впрочем, ты был преисполнен противоречий и не мог больше их терпеть. Тебя всесильно тянуло к ней, но ты осознавал картину происходящего: до Риты у тебя не было никого – поэтому такой сильной казалась эта мимолётная привязанность. Зачем-то оправдываясь, что-то внутри тебя хотело избавиться от неё. Ты боялся быть с ней – но ты же и хотел с ней быть. Раскол в сознании и предубеждения заморочили твою голову.
- Наша встреча – случайность. Я пытался отринуть эту случайность, представлял, что нашей встречи не было, и тот поцелуй – он на самом деле был вселенской ошибкой.
Видев её второй раз в жизни, ты готов был услышать её третий раз в жизни.
- Что ты хочешь этим сказать? – Она смотрела на тебя ошарашенным взором. Её надежда вновь стала рушиться. И как кирпичи из рушившейся стены покапали её слёзы.
- Я не могу любить. Я… я, как пингвин, оказавшийся в тропических джунглях, – не понимаю, что всё это значит. И ещё боюсь изменить мой собственный мир. Ну не умею я любить, такое, я думаю, может случиться? – Ты задал этот вопрос, как бы даже не ей, а всему земному шару.
- Я научу тебя этому, будем вместе учиться.
Рита уже давно поняла, что в ваших отношениях она является рулевым, и, стало быть, решила взять инициативу на себя: минимизировав расстояние между вами, она победоносно поцеловала тебя. У тебя страшно заболело во рту; наверное, это тот самый передний зуб – Рита расшевелила его своим страстным языком. Плевать, на всё плевать – она счастлива, а ты больше не сопротивляешься и своему счастью.
После вашего продолжительного поцелуя, ваши губы вновь были оранжевые, но теперь от крови. Рита, отхаркивающими звуками, вывалила изо рта на свою ладонь зуб; а ты нащупал своим языком новое пространство во рту.