Настоящая женщина сексота печатникова джурко о. с

89153916860
89153916860@bk.ru
alauda@bk.ru

ДЖУРКО ОЛЕГ СЕРГЕЕВИЧ 
ЧЛЕН МОСКОВСКОГО СОЮЗА ЛИТЕРАТОРОВ
ЧЛЕН СОЮЗА ЛИТЕРАТОРОВ РОССИИ

АДРЕС ДЛЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ:
141300 МОСковская ОБЛ. г СЕРГИЕВ-ПОСАД ул. КУЗНЕЦОВА 5-58

НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА СЕКСОТА ПЕЧАТНИКОВА

  Любовный детектив с экспрессией триллера

СИМВОЛОВ И ПРОБЕЛОВ –  754350
Символов - 638950
АВТОРСКИХ ЛИСТОВ – 17
ЧИСЛО ГЛАВ - 62

--РЕЗЕРВНЫЕ НАЗВАНИЯ
ЛЮБОВНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ СЕКСОТА ( ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ)
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕСТНОГО МЕНТА
ЛЮБОВНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЧЕСТНОГО МЕНТА
СОБЛАЗНЫ ЧЕСТНОГО МЕНТА
СОБЛАЗНИ МЕНТА.

ГЛАВА 1
Убойный отдел Бакунинского РОВД обмывал капитанскую звездочку опера Серокозова.
Ресторан Нежная Орхидея располагался в здании старорежимного трактира. Избыток и довольство источала  золоченая лепнина на античный темы в русской трактовке. Упитанные амурчики шаловливо целились из лука в грудастых наяд. Козлоногий Сатир Золотыми плодами из  Рога Изобилия поощрял необузданное веселье отмороженной шпаны и путан.
Особую дружбу хозяин кабака Замятин, бывший партиец, водил с Семеном Кондратьевичем Музурчуком,   начальником Бакунинского РОВД. Отсюда вывод для сообразительных: крышу Нежной Орхидеи держат менты. Блатным это было не в жилу. Блатари не упускали случая нагадить и ментам, и хозяину заведения. Вот и сегодня представился случай…
Сегодня в ресторане многолюдно, весело и дымно. Все, как обычно в пятницу. В тревоге пребывал один хозяин. В ресторане, по воле случая, в опасной близости гужевались две непримиримые стихии. Менты Музурчука и рэкетиры бригадира по кличке Хромой. А это уже – ЧП! 
Начинали сыскари гулянку чинно-благородно. Сдвинутые столы ломились от недорогих закусок. Зато сервировка - королевская. Сверкал радугами богемский хрусталь высоких рюмок и фужеров на тонких ножках.
Дамы отдела преподнесли Серокозову охапку голландских,  пунцовых роз. Шеф, отец родной, от имени руководства произнес пространную  речь. Косноязыкую, но от всей чиновничьей души. Принял глоток шампанского и отчалил. Гуляй рванина от рубля и выше!..
От имени родного коллектива поздравление должен был двинуть стажер, самый молодой опер, лейтенант Андрей Печатников. Его граненое добродушное лицо с гранитным подбородком прирожденного  боксера от волнения раскраснелось. Хоть спички зажигай. Поздравление он составил из потешных афоризмов на темы ментовской бытовухи. Например: «Не пей с Серокозовым - козленочком станешь». Серые, оживленные глаза заранее сияли, предвкушая хохот сотрудников. Однако, нарезаться опера так торопились, что о поздравлении стажера просто забыли.
Пока за столом оставались дамы, водку офицеры глушили, "как порядочные", - рюмашками. Но вот, поднялась из-за стола вечно хмурая,  никогда не пьянеющая дознавательша, майор Искра Каштанова… Загул стал неуправляемым. Наконец-то. Мужики скинули парадные пиджаки. Ослабили узлы пестрых галстуков.
Дождалась  под столом своей очереди пятилитровая канистра медицинского ректификата. Заначка обеспечивала необозримый  оперативный простор.  И понеслась душа ментовская в рай. Глушили  спирт не разбавляя,  по-свойски, - фужерами.
 И вот наступил час Х. Упитанный красавец Серокозов раздул лепестковые,  почти прозрачные ноздри, решительно встал из-за стола. Стол вздрогнул. Лейтенант Печатников среагировал мгновенно. Опрокинутый Серокозовым фужер  поймал на лету почти у самого пола.
- Контингент не ахти, - вынес Серокозов приговор, выпячивая жирную грудь. – Берем, что есть.
Выдернул котяра Серокозов из-за стола девицу школьного возраста. Миниатюрную, такую гибкую, что ее можно было сложить пополам и сунуть в карман. Спаивал девчонку седой, раскормленный боров в золотых цепях и перстнях. ОН стал было возникать, но  Серокозов только зубом цыкнул. Боров осел как пена в разбавленном пиве.
Замятин среагировал мгновенно. Шепнул на ухо одной официантке, другой и те устремились к столам ментов и бандитов получить по счету.
 За Серокозовым  и остальные убойщики стали расползаться из-за стола. Кто - по домам, кто - по бабам.
Это было внушительное зрелище. Крупные, уверенные в своей правоте мужики рассекали публику клином. Как горячий нож студень. Плечами раздвигая слипшиеся в танце парочки, офицеры снисходительно улыбались, извиняясь за свою силу.  Перед  ними поспешно расступались и местные пацаны, и потасканные геи.   Путаны козыряли перед сутенерами своим знакомством с ментами, радостно вопили: "Привет, мальчишки! Не проходите мимо!"
- Не рыдайте, девушки, всех обслужим, - отвечал  Серокозов от имени коллектива оперуполномоченных.
Начальник убойного отдела Роман Терещенко недовольно  покосился на стажера, задумчиво разглядывавшего на  потолке пухленькую наяду.
- А ты что, сынок, теряешься? Обиделся? 
- Ну! Речугу толкнуть не дали, - поддакнул игриво старлей Сухожилов.
- А ну кончай! Сидишь как сыч, пьешь и не косеешь. - С Машей, что ли, поцапался?
-  Да нет, - отмахнулся Андрей. -  Маша вот уже два месяца в экспедиции под Астраханью, а писем нет. Позавчера телеграмму отстучал с оплаченным ответом и снова  - тишина. Космическая. Не иначе как задурил  Маше голову какой-нибудь  местный ухарь.
- Не зацикливайся, сынок. Женщина часто запутывается в своих комбинациях. Стучи в одну точку и достучишься. - Крякнул Роман Александрович молодецки. По-отечески взъерошил волосы Андрея.
Печатников отвернулся. Тщательно  проложенный пробор, гордость Печатникова, был разрушен. Этот пробор на курчавой голове стоил Андрею немалых стараний. Как только не прямил он кудри соломенного цвета. Дома носил сетку. Тут, в кабаке, чуть не каждые полчаса  выходил в туалет, смачивал волосы,  перед зеркалом настраивал своенравную борозду. Печатников поплелся к зеркалу восстанавливать прическу.
Не без тревоги Печатников вынужден был признать: опоздал Роман Александрович со своим советом. Без любимой девушки Маши теперь и праздник не в праздник. Противно, когда  становишься беспомощным перед своей жгучей тягой к девушке, не уверенной в своих чувствах… Особенно, если любовь твоя вот уже второй год уклоняется от конкретных разговоров о женитьбе. А раз так - хватит  долбить, пора  ставить окончательную точку.

ГЛАВА 2
Еще не кончился танец, а  Серокозова по-свойски поманила к своему столику  высокая брюнетка в белом кардигане. Он подвалил на полусогнутых, стал активно оправдываться. Дама гневалась, тыча пальцем в мягкую грудь капитана.
Печатников без особого интереса окинул цепким взглядом белый шифоновый силуэт. Пока беспристрастным взглядом. Красота яркая как выстрел. Сиреневая маячка   просто, изящно обрисовывает вздернутую грудь. Великолепные балетные ноги растут от ушей.  Волосы гладко зачесаны.   Забраны   в хвост и скреплены малиновым бархатным бантом. Эта незатейливая прическа очень шла брюнетке. Придавала движениям головки подростковую живость, делавшую вопрос о возрасте красавицы не актуальным. Вольность и простота, были сегодня девизом  незнакомки.
Терещенко испереживался. Вытянул шею, стараясь расслышать отповедь брюнетки Серокозову. Достал носовой платок, вытер взмокшую шею. Стал пить Нарзан прямо из бутылки.
- А ничего себе, фигуристая начальница, - подзадорил Печатников Терещенко, делая вид, что обращается к Сухожилову. – Ишь как чехвостит капитана.
- Но, но, я те дам фигуристая, - взвился Роман Александрович, свирепо раздувая ноздри.
- Вот дама  недовольно махнула рукой, отсылая Серокозова прочь. Терещенко, багровея от досады, взял капитана под руку. Мрачно обсуждая выговор брюнетки, они вышли из зала.
- Ну, а ты чего теряешься, молодой? А? Слабо? Генеральша с тебя глаз не сводит. Тащи ее танцевать.
- Генеральша? Это ее проблемы. - Фыркнул рассеянно  Печатников.
- Лопух ты, Андрюха. Это же Вероника Павловна, супружница Ланового из Главного Управления. Терещенко называет ее Пантерой.
- Не завидую генералу. Небось, лупит по темечку сковородкой.
- А то! На   цырлах ходит! – Заржал Сухожилов. - Семь лет назад Лановой был начальником нашего РОВД. А как женился, сразу  пошел на повышение. Это  Пантера кинула старику на плечи генеральские погоны. Сгоняла на полгода в Чечню и все дела.
Пожалуй, мне пора. До завтра, Артем Данилович. – Засобирался Печатников.
Замирая от любопытства, старлей прошептал:
- Я бы на твоем месте не растерялся, Андрей. Смекаешь? Ты только приглядись, какая продвинутая киска! Какие связи в органах!
Андрей поежился. Дошел до вестибюля, поправил перед огромным зеркалом прическу… И почему-то вернулся.  Понимал же, что Сухожилов подначивает, и все-таки вернулся.
Выговор брюнетки не долго  удручал  Серокозова. Мгновение, и в  его сильных руках залетным мотыльком уже трепетало другое  неполовозрелое создание. С густо накрашенным, личиком. Порочно  смышленым. Подружка и двое озабоченных офицеров-артиллеристов просверлили Серокозова угрожающими взглядами. Но Витек уже был на взлете. Ничто не могло прервать полет добычливого Орла.
Посреди этого полета к Серокозову подкатил хозяин заведения, стал что-то по-приятельски вдалбливать. Даже попытался силой оторвать от Витька девчонку. Но где там.
Андрей выплеснул в салатницу из фужера спирт, налил  Боржома, только взял в руку этот проклятый сосуд, как у фужера отвалилась круглая опора. Такой кругленький стеклянный пятачок. Ни с того, ни с сего, взял и - шлеп на скатерть. Правда, у Печатникова кулак с добрый булыжник. Да, с булыжник,  но он же ничего с фужером не делал. А подставка отвалилась.
- Ну, ты даешь, Андрюха, - восхитился Сухожилов.
Пантера заметила неловкость стажера. Это развеселило ее. Уши у Андрея запламенели. Он поспешил на выход.
Терещенко вышел из кабинета хозяина, вытирая губы. Преградил Андрею путь. Обнял за плечи.
- Не дергайся, сынок. Пойдем, представлю тебя Веронике Павловне. Зачем-то ты ей понадобился.
- Что это вдруг? - насторожился Печатников. В оживших глазках блеснуло негодование. - Работа у  меня есть…
- Пока есть… На неприятности нарываешься, дурашка? На тебя и без того косится Музурчук. Если Вероника захочет - тебя в момент вышибут из отдела. Пойдешь в участковые, а то и куда подальше… Соображаешь?
- Это приказ, Роман Александрович? Хотите от меня отделаться? - Андрей впился в голубые глазки начальника сталистым взглядом.
- Кончай выступать, Андрей. Лично я был против. - Роман Александрович отвел глаза. – Меня употребили. Поговори с ней хотя бы о погоде. Отвалить всегда успеешь. Но, смотри, губенки не раскатывай, не то Маше настучу, как пить дать.
- Да ни за что! В гробу я видел эту генеральшу. - Храбрился Печатников, уязвленный развязностью предложения Терещенко.
А официантка, эта шустрая мымра без ресниц, без бровей, тут как тут. 
- Тебе чего? – недовольно посмотрел майор на официантку. – Мы рассчитались.
- Не твое дело, Рома. - Огрызнулась официантка.
"Ну, началось", - ёкнуло сердце Андрея. Он полез в карман за деньгами, надеясь по-тихому откупиться от мымры за покалеченный фужер. Официантка  остановила его руку.
- Быстренько, сладкий мой, быстренько следуй за мной. - Заговорщицким тоном прошептала официантка.
Возле раздевалки нервно прохаживался капитан-артиллерист. Молодой, но совершенно седой. Под шафе, однако, без перебора. На шее его густо алел свежий шрам. На груди три орденские планки. Именно он пил водку с лейтенантом, у которого  Серокозов увел шлюшку.
- Вот этот самый трезвый из них. - Официантка подтолкнула  Печатникова к капитану, и шмыгнула на кухню.
Скуку как ветром сдуло. Боевой офицер-орденоносец и мильтон, оба под градусом,  - в ресторане эта встреча не сулила ничего кроме мордобоя.
- Какие проблемы, капитан? - Прищурился Печатников, оценивая комплекцию артиллериста.
- А то вы не понимаете… - Пушкарь говорил сиплым, сдавленным от унижения голосом. - Вот пришли оттянуться немного перед отправкой в горячую точку. Сняли  девушек… А ваш товарищ халявничает…
Андрей отвернулся к зеркалу. Ну и морда! Медь! Кирпича просит.
Печатников достал расческу, стал усмирять пару своевольничающих кудряшек на макушке. Белесый, курчавый, волос был на этот раз послушен расческе. Розовый пробор пролег безупречно ровной бороздой.  На долго ли? Не трудно представить, как раздражает пушкаря эта медная физиономия мента.
- Извините, капитан. Поезд ушел. - Как можно дружелюбнее проговорил Андрей. - В кабаке все бабы общие. Какие тут могут быть претензии, капитан.
Насмешливо усмехнувшись, артиллерист  повертел пальцем у виска  и направился в зал. Печатников был задет за живое. Тумаком он себя не считал. Он посмотрел капитану вслед. Человек идет под пули, а тут этот серый козел…
- Капитан, погоди-ка, - окликнул Андрей пушкаря. - Сейчас, блин, разберемся. И более того.
Поздно. В зале уже били посуду, гремели, опрокидываясь, столы. То ли от страха, то ли от восторга завизжали женщины…
Когда Печатников ворвался в зал, Серокозов ногами молотил поверженного лейтенанта-артиллериста. По лицу стекал салат Оливье. Белая  рубашка  залита кровью. Схватив со стола вазу для фруктов, капитан-пушкарь ринулся выручать незадачливого напарника.
Андрей остановился потрясенный. Сквозь  толпу к Витьку продиралась свора бандитов. Шесть рыл. Печатников  перехватил одного, другого, но замешкался. Молодой братан с колечком в ноздре оскалился, с разбегу прыгнул    на спину  Серокозову. Витек не устоял на ногах, зарычал и навзничь опрокинулся на эстраду. Задрыгал ногами. Вид его был потешным. Зеваки захохотали, захлопали в ладоши. Послышался боевой клич:
- Гаси ментов, братва!
Приземистый, хромой главарь бандитов достал удавку и подал знак. Трое пацанов обошли Витька с тыла. Но он опередил нападавших, угнув по бычьи голову, протаранил Хромого головой в грудь. Послышался треск костей. Главарь всплеснул руками и свалился замертво.
Толпа вошла в раж. На подмогу братве пришли добровольцы из толпы гостей. Вот мента заломали, повалили и взялись пинать ногами.
Конец приходит Витьку. Андрей  оглянулся. Ни  единого знакомого лица поблизости. Сухожилов и вышибала силой вытесняли разъяренного Терещенко из зала. Сзади их прикрывала официантка.  Она размахивала пиджаком майора, как мух, отгоняя наседавшую публику. Терещенко потрясал кулаками, но рассчитывать на его помощь не стоило. Резервов силовых - нуль.
И тогда Печатников  побежал по столам. Коршуном упал на беснующуюся в азарте толпу молодняка, топчущую Серокозова. Началась общая свалка. Все смешалось. Чужая кровь забрызгала Андрея. Губы стали липкими и солеными. Можно было не целиться. Каждый удар  неизбежно находил в толпе свою цель…
Особенно зверствовал плечистый братан с откушенным ухом. У него была резиновая дубинка. Рот его так и брызгал пеной бешенства. Дубинку Андрей вырвал у безухого без особого труда. Тут же в руке бандита блеснул хромированный кастет. Андрей схватил с эстрады металлический стул, размахнулся, но кто-то из толпы сочувствующих придержал занесенный  стул сзади. Братан успел съездить кастетом Печатникова в бок. Печатников рванулся следом, но толпа сомкнулась, как болотная ряска,  скрыла бандита от возмездия.
Работая ногами и кулаками Андрей разметал  свалку над телом капитана.  Серокозов, лежал без рубашки, скрюченный, прижав голову к коленям и не подавал признаков жизни. Этой жертвы толпе было мало. Зрители бесплатного кровавого шоу были недовольны исходом первого раунда битвы ментов с братвой. Господа зрители освистали победителей.
- Готов наш Козлик. - прохрипел старлей Сухожилов, рассматривая неподвижное тело Серокозова.
Печатников критически осмотрел подмогу. Сухожилов был порядком помят. Поджак без рукава.  Лоб пересекала глубокая ссадина. Кровь часто капала с  рыжей брови.  Его пошатывало. Андрей протянул старлею платок.
- Э, мелочь. Кастетом оприходовали. - Уныло пошутил старлей. - Да я его приметил. Завтра накажем.
- Уходим через черный ход, - Сказал Печатников. - Я потащу Серого,  а вы  прикрывайте.
И тут,   появился порядком датый вышибала. Лиловый  нос жизнерадостно лоснился. Он был вооружен мегафоном. Перекрывая  вопли озверевших от возбуждения гостей, заикаясь он смеха, вышибала, объявил в матюгальник:
- Мужики, без обид! Я вызвал ОМОН!
Первыми рванули на выход блатные. За ними, круша устоявшие в зале столы и стулья, ринулась толпа гостей. Но в двери уже возникли пятнистые фигуры омоновцев. Волна людских тел отхлынула назад, к черному выходу.  И тут в ресторане погас свет.
Пора было подумать о последствиях. Давно пора делать ноги, а не квасить братков. Андрей   стал шарить в потемках в поисках тела Серокозова. Пусто. И Сухожилов слинял.
Дверь  запасного выхода не выдержала отчаянного натиска толпы и рухнула. Ком тел выкатился в переулок и мгновенно распался.

ГЛАВА 3
 Он шел, вытирая платком разбитые в кровь костяшки пальцев. Боль сигналила сразу из нескольких мест.  Ухо наливается огнем. Под глазом распухает фингал. Но больше всего ныли ребра. Кастет он и есть кастет. Земля тянула к себе со страшной силой. Хотелось лечь на тротуар, свернуться комком и выпасть из реальности.
Забавная, однако, выработалась привычка: думать о последствиях "после того".
 «Серокозов отмажется. На него напали, он защищался. Всем известна неприязнь войсковых офицеров к ментам поганым. Но ЧП было? Было! Потребуется начальству крайний. Стажера нужно учить? Нужно. И станет крайним стажер. Почему не остановил подвыпившего товарища? Зачем ввязался в драку, вместо того чтобы вовремя увести Серокозова из ресторана…   Теперь уж точно не отвертеться. Тем более это третья накладка за полгода и все  в компании с Витьком. И Пантера, пожалуй, добавит генералу подробностей… Кранты! Ментовская карьера крахнула, едва начавшись. А жаль.  Больше ни к чему душа не лежит. И делать я более ничего не умею".
Впереди светилась вывеска кафе «Голубые Глазки». Печатников отряхнул пиджак, пересчитал пуговицы на рубашке. Не хватало четырех. Эка невидаль… Сейчас по банке пивца  на зуб, и жизнь понесется дальше. Эх, если бы не последствия.
Печатников постучался в стеклянную дверь. Швейцар даже не посмотрел в его сторону… Постучался громче… Швейцар погрозил резиновой дубинкой.
Боль в боку разрасталась как кактус. Шипы боли дотянулись до позвоночника. Затошнило. Сел Печатников на ступеньке лестницы перед высотным зданием. Привалился больным боком к гранитной балюстраде…
"Домой путь заказан. Еще никогда не видела Алевтина Маркеловна  сына таким помятым, в крови, с синяками. Стыдно. Разве докажешь матери, что боевые отметины украшают настоящего мужчину. Где там! Для матери ссадины, особенно фингал,  будут лишним поводом требовать ухода из милиции. Не для грязной работы растила единственного сына. Хирургом мечтала видеть. Сама была хирургической медсестрой, трепетала перед этими корифеями скальпеля".
"Грязная работа! Черт! Посмотрела бы Алевтина Маркеловна, что от меня осталось, когда  в Таджикистане семь километров тащил по жаре на себе раненого в живот напарника… Да пулемет, да автомат, да патроны. А духи, как шакалы, по пятам, по пятам. Двоих  в тот раз точно завалил. Да четверых зимой."
«Зачем матери знать про солдатское лихо. Вот медаль  Алевтину Маркеловну  точно порадовала бы. Забыли дать сержанту медаль.  А если по-честному, - это была маленькая подлянка командира заставы. Сержант Печатников  отказался остаться в пограничниках на сверхсрочную. Я-то его понимаю. Сержант Печатников был чемпионом пограничного округа по боксу. И от душманов не бегал, хотя для чемпиона нашлось бы хлебное местечко при штабе. А, может быть, даже в Москве". 
Прибежала чумазая тощая кошка. Требовательно потерлась о брючину.. Взял Печатников бродяжку себе на колени, а она сразу к ушибленным ребрам потянулась. Прижалась к боку, пригрелась, и боль стала отпускать. Совсем стало хорошо Печатникову.
" Воще-то нет работы грязной и чистой. Есть работа. Если она настоящая работа. И есть у кого кишка тонка."
Через полчаса Печатников показался себе таким правильным, таким правильным, жуть каким правильным… Только вот, не совсем везучим. Кошка согласно замяукала. Вот и кошке не хватает домашнего тепла. Понятно.
Боль в боку ослабела настолько, что можно было двигаться далее. Кошка не возражала против прогулки. Вскоре Андрей обнаружил, что ноги ведут его по натоптанному маршруту: прямиком в родной отдел. А что, в кабинете есть диванчик, аптечка. И новенькая форма висит в шкафу. Можно подлечиться и переодеться. Покимаришь минуток эдак н-надцать, и рука не будет дрожать… Если придется писать рапорт на увольнение. Дай бог, чтобы - по собственному желанию, без позора.
"Ну, и ладно. Извиняться не буду! Пойду вышибалой в Голубые Глазки. Надену ливрею и все дела, блин!» 
Едва почуяв спертый казарменный дух милиции, рванулась кошка из запазухи и, что называется,  прости-прощай.
- О! Печатников! Жив! Тебя что, паровоз переехал, - заржал дежурный майор Кирзяков. - Терещенко обыскался, думал замочили тебя пацаны.
Почти сразу позвонили. Два звонка – отбой. Снова два звонка – отбой. Кодовый вызов на связь. Выждав, как положено,  одиннадцать минут, Андрей набрал номер из уличного автомата.
- Поздравляю. – Сухо проскрипела трубка. – Опять залетел, молодчик. Теперь уж точно генеральша возьмется за тебя.  Не исключено, предложение бросить ментовку последует уже сегодня. Наш человек предупреждает: вербовать будут  тебя на роль телохранителя. Но это лажа. На деле из тебя попытаются сделать Чистильщика. У генеральши обостряются трения с подельниками. Учти, хлопец, бабки посулят тебе  офигенные. Смотри не купись. Сразу и решительно пошли бабу куда подальше… Сам понимаешь. Рано тебе раскручиваться Ориентиры пока остаются прежними. Копай Музурчука и Серокозова.
- Копаю, шеф. Тертые деляги. Ни одной серьезной зацепки пока.  Так мелочь, - поборы с торговок, подношения от  блатных.  Вот я и прикинул… А что если клюнуть на приманку генеральши?
- И не думай! – Обрезали Печатникова с другого конца провода.
- Шеф, разрешите досказать…
- Я приказываю…
- Хорошо, я подчиняюсь. Жаль упускать такую возможность.  Этот шаг дает больше шансов приблизиться к генералам. Пока я телепаюсь в ментовке, мой интерес к генералам будет вызывать подозрение. Полковник Музурчук  и без того смотрит на меня как на крота. Поедом ест. Создается впечатление, что произошла утечка информации и меня засветили. Нельзя ли проверить мое подозрение через вашего стукача?
- Ты думаешь засветили? – Напрягся шеф.
Пока шеф размышлял, лейтенант постарался втиснуть ему в ухо свои доводы за переход из ментовки в фирму Лановой. Он нажимал на то, что телохранитель по долгу службы обязан изучать окружение своего клиента. И тогда его интерес к делишкам Музурчука и Серокозава, входящих в круг партнеров Лановой по бизнесу, не покажется подозрительным. Да и связи этих ментов будет легче отслеживать. Да и Ментовская рутина не будет отвлекать сексота от розыскной работы. И контора окажется в выигрыше. Работу сексота будет оплачивать фирмачка.
Шеф так долго пыхтел, что стало понятно, - его не столько заботит  польза предложений стажера, сколько соображения «высшего порядка». Реакция высокого начальства на неожиданную переориентировку сексота Печатникова.
- И все же я говорю – нет! – Всхрапнул озабоченно шеф. – Сиди, куда тебя послали.
- Воля ваша, шеф, - сдался Печатников.
- Много на себя берешь, хлопец. Мы не дурнее тебя. А твои предположения насчет утечки информации – провентилирую. Мой стукач что-то начал финтить. Он всегда по-тихому прикрывал генеральшу, а теперь вообще ничего интересного о ней не сообщает. Больше того, он против планов генеральши кинуть астраханский банк Глобус. Боится, что братва из Глобуса прикончит ее, едва  догадается, куда метит подруга. Влюблен  бродяга в генеральшу. И не удивительно. Многим она мозги закоптила. А нам нужно, чтобы афера Лановой состоялась. Музурчук активно помогает в этом направлении Лановой. Пусть они себе шеи ломают. Мы  подсуетимся на финише, и бабки ваши станут наши.  Как видишь, мы просто были вынуждены тебя подсадить к Музурчуку. Теперь хоть какой-то контроль есть за влюбленным  стукачем. Гляди не купись на сексуальную халяву. А на стороне – хоть всех баб перетрахай.
Не проронив ни слова в ответ, Печатников повесил трубку. Поспать не удалось. Пружины продавленного дивана впивались в ребра, растравляя утихшую было боль. Позвонил помощник дежурного и "порадовал": Сухожилова неизвестные лица подкараулили возле дома и жестоко избили. Он в реанимации. Левый глаз болтается на одной жилке.
- Кирзяков, дай машину на полчаса. - Заторопился Печатников, спустившись в дежурку.
- Не наезжай, Печатников! Тебе же говорят: Сухожилов в реанимации. Чем ты ему теперь  поможешь? Нужно было в кабаке  выручать товарища.
- Кирзяков, по хорошему говорю, дай машину! - Упрямо твердил Печатников, надвигаясь на дежурного.
- Не дам. Тебя самого нужно в реанимацию. С мозгами.
Сержант, помощник, угодливо хихикнул, восхищенный юмором начальника.
- Омоновцы рассказывали как вы драпали от блатных. Даже двери выломали. А посуды сколько раскокали! Жуть! Штанов не хватит рассчитаться с Замятиным, лейтенант. - Веселился сержант.
Но Печатников был невозмутим.
- Кирзяков, богом прошу, дай машину! Ставлю литру. С получки…
- Ты, Печатников, совсем рехнулся. - Промямлил майор и прищурился.
Майор что-то просчитал в уме и сжалился над побитым опером.
- Ладно, Печатников, хрен с тобой. Жди, вернется с вызова Москвич, подбросит до больницы. Только пулей: туда-обратно. Советую  сначала в травмопункт заехать. Оформи  для суда медицинскую справку на побои.  Серокозов уже оформил, даже рентген сделал.  Завтра на вас придет телега от адвокатов Хромого.
Диванчик жалобно скрипел, пружины впивались в ребра. Это был не диванчик, а пыточное ложе.  Андрей решил подождать дежурку на лавочке   во дворе отдела. Но здесь его стал доставать анекдотами дежурный опер. Андрей потащился на улицу.
Улица, на всю ночь покинутая людьми, выглядела сиротливо. Печатников маячил взад-вперед перед отделом, пытаясь вспомнить рыло пацана с кастетом. Пытался вспомнить, но в несвежей голове вереницей плыли одни расквашенные лица.
В задумчивости Печатников утратил контроль над окружающим пространством. Он вздрогнул, когда за спиной раздался характерный щелчок.  Дернулся в сторону и резко обернулся. Совсем заплохел лейтенант. Ладно, еще инстинктивно не рюхнулся на землю. Принял звук отлично отрегулированного дверного замка за щелчок взведенного курка револьвера.
Из темноты черного Кадиллака сначала показалась женская ручонка с длинными жилистыми пальцами. Затем длиннющая модельная ножка… Затем выплыла напудренная луна. Половину луны занимали влажные черные глазища. Остальное - губы под темной помадой. «Ха! Генеральша… Ну, прикол! Все что угодно только не это!».
Как ни странно, сердце весело шевельнулось. Стоять! – Приказал рассудок.  Печатников набычился, готовый, как приказано по телефону, отбить сексуальную атаку классного бабца.
- Молодой человек, хватит мотаться по кабакам. Садитесь в машину, подброшу домой. Есть очень важный для вас разговор.
В чуть хриплом повелительном голосе усталой женщины царила безмятежная уверенность в своем праве навязывать собственные правила игры. Она привыкла, что ей не отказывали в просьбе. Так редко она просила об одолжении, что угодить ей считалось за счастье. Как же, Пан-те-ра...
Андрей наклонился к женщине и лукаво улыбнулся.
- Вы не ошиблись адресом, красавица ?
- Садитесь, садитесь же, лейтенант! Вы не в таком положении, чтобы отказываться даже  от непрошеной помощи.
Не ожидал Печатников  такого поворота событий. Дело не в том, что с короткого расстояния генеральша не казалась  моложе своего возраста. Дело в том, что сердце его эта перемена в облике женщины  не смутила. Он рад был чувствовать, что заинтересовал эту женщину. Рад и все тут! Рад независимо от того, что рассудок стращал: бойся жены начальника, положившей на тебя глаз. Правая передняя дверь отворилась, показалась прилизанная башка телохранителя.
- Мужик, ты че раскорячился!? Живо залезай!
Ну, началось. Печатников насторожился.
- Брысь, Толян. - Тихо приказала Пантера, и телохранитель громко захлопнул дверь.
- Вы огорчаете меня, лейтенант. - Глаза Пантеры блеснули и так расширились, что заняли оставшуюся часть порозовевшей  луны. – Заставляете унижаться женщину искренне желающую вам добра.
- Я бы рад пожурчать, мадам, да служба не пускает.
- Мальчики, вы не внушаете лейтенанту доверия. - Вынужденно засмеялась Вероника Павловна. -  Возьмите такси и следуйте за нами. Я сама поведу Кадиллак.
Из Кадиллака, недовольно сопя, вылезли двое приземистых нехилых охранников и долговязый водила. Все в смокингах и при бабочках.
- А впрочем, я выслушаю вас, но при одном условии. – Великодушно растягивая слова проговорил Печатников. - Сначала  заскочим в больницу. Мне сообщили, что Сухожилов при смерти. Глаз на одной жилке болтается.
- О! Господи! Чуяло мое сердце. Вы же не можете пить по-людски. Нажираетесь как… Ну, уговорили, завернем в больницу.
- Все-таки я предупрежу дежурного.
  Позарез нужна была эта отговорка, чтобы привести в порядок раскоряченные мысли и… прибарахлиться.

ГЛАВА 4
   Печатникова встретил мягкий, обволакивающий взгляд. Взгляд  Женщины, завоевавшей право на инициативу даже при самых двусмысленных обстоятельствах.
- Какай вы красивый, Андрей. Вам идет даже этот мышиный парадный мундир. - Просто, без всякого подтекста сказала Пантера.
Кадиллак неслышно покатил по пустынным улицам. Ветер в два счета высушил и растрепал непокорные кудри Печатникова. Андрей полез за расческой. Управляя громоздким лимузином одной рукой, женщина краем глаза с улыбкой наблюдала, как лейтенант воевал с кудряшками.
Веронике больше нравилось не то, что ее трогало смятение парня. Ей больше нравилось, что она понимала его смятение. Этот громоздкий мальчишка еще не встречал Женщины с Большой Буквы? Он еще ни разу не желал женщины по-настоящему, до самозабвения. Но ее он захотел  сразу. Захотел до потери сознания! Хотел и все тут!
- Вы так прихорашиваетесь, словно едите на свидание к женщине, а не к умирающему товарищу. – Хохотнула Пантера.
- А разве у нас не свидание? По большому-то счету? - Солидно прогудел Печатников.
- Что? - Охнула Пантера. – Да вы к тому же еще и нахал! – Она ударила по тормозам, и Кадиллак занесло. - Ах да! О, господи, дошло! Какие дела в полночь! Конечно же, у нас свидание. - Засмеялась женщина мурлыкающим смешком.
Сухожилов лежал в отдельной палате. У дверей, расставив ноги, стоял невысокий сутулый бандит с постным лицом наркомана, губой  через плечо. Из-за двери слышались удары. Что-то жесткое разравнивало что-то мягкое. Служебное удостоверение на бандита не подействовало. Он достал газовый пистолет и стал крутить его на пальце, как это делают ковбои.
Андрей схватил охранника за горло, и в таком положении внес в палату. И что же открылось его возмущенному взору?
Старлей, поддерживая рукой забинтованную голову, месил резиновой дубинкой плечистого стриженого парня. Ха! Безухий! Он стоял перед старлеем на коленях и раскачивался в такт ударом дубинки. Второй пацан, корчился от боли на полу рядом с Безухим. В сторонке сидел, развалившись на стуле, обнаженный по пояс и тоже забинтованный, бригадир рэкетиров. Хромой пахан жив!
- Держи, Андрей! - Сухожилов кинул Печатникову резиновую дубинку. – Чтоб забыл, как размахивать кастетом, понимаешь ли.
Андрей не принял фамильярности старлея. Дубинка шлепнулась на пол.
- Давай, Андрюха, не стесняйся. Здесь все свои. Теперь твоя очередь поучить этих отморозков.
Безухий повалился набок, но бригадир снова посадил его вертикально и вернулся на стул.
- А дежурный сказал -   вам глаз на член намотали. - Недовольно рыкнул Печатников.
- Сотрясение у меня. Давай, Печатников, перейдем на ты. А то это "вы", "вы" в горле застревает как кость. – Спасибо, что навестил. Я на тебя надеюсь, Андрюха. Не нужно нашим знать, что у меня были эти скоты.
- А если подробнее? - Мрачно напомнил Печатников.
- Хромой пасется на Вшивом рынке. Это мой участок. У нас уговор. Поймаю - сажаю. Не пойманный - не вор. Вот и все дела. С ними нельзя расслабляться. Уважают только Силу. А Сила не должна мелочиться. Приходится ладить ради конечного результата. Зато на моем рынке за последний год не зарегистрировано ни единой карманной кражи. Эти пацаны, как санитары, вычищают инородную шпану.
- Я на тачке, привезти чего?
- Ни в коем случае. Меня уже завалила шамошкой братва. Клянусь, я не просил. Все отдам сестричкам.
Печатников кашлянул.
- Ну, пока, выздоравливайте.
Старлей вздохнул с облегчением, протянул Андрею руку.
- Спасибо, Андрей. Разное про тебя говорят… Нет, ты человек, ты с понятием! Будь я проклят! Можешь на меня рассчитывать… Я поставил Хромому ультиматум. Больше ты безухого кретина не увидишь. Возьми на память кастет.
- Укольчик, Артем Данилович! – За спиной Андрея пропела игриво молоденькая сестричка.
Андрей обернулся и вздрогнул. Маша! Откуда!? Через мгновение наваждение схлынуло. Печатников в смятении поспешил из палаты.
Только в больной голове могло возникнуть такое дикое затмение. Ну, ничем не была похожа девушка на Машу. Ни ростом, ни лицом, ни… Глаза! Игра лучистых глаз. Так же вот играла с ним и Маша…
Кадиллак  был пуст. Сердце Печатникова опрокинулось. Он побежал к маячившему в будке сторожу.
- Я здесь! - Рассмеялась Вероника Павловна.
Присев на корточки, она кормила печеньем облезлую дворняжку.
- А вы испугались, молодой человек. Ого! Я вам не безразлична. Ага?
Андрей  сослался на усталость и потребовал отвезти его в отдел. Пантера пропустила раздраженную просьбу лейтенанта мимо ушей. Она ехала себе и ехала, расспрашивая о здоровье Сухожилова…
Андрей отвечал невпопад.  Странно, что наводчик по телефону ни слова не спросил о Сухожилове. А ведь он поинтереснее будет и Музурчука, и  Ланового. Старлей  не боялся обнаружить свои неординарные отношения с блатными. Взяток, явно, не брал, хотя рынок самое популярное поле для сбора ментовской холявы. Иначе его давно бы братва заложила. Блатные сами спешили угодить старлею.
Пока Печатников теоретизировал, Вероника вывезла его за кольцевую автомагистраль и прибавила скорости. По ее настороженным взглядам Андрей почувствовал, - она каждую минуту ждет его возмущения. Мало того, что ждет, она вовсе не уверена, что сможет и на этот раз найти веский довод, для удержания мента.
- Это похищение, мадам?
- Да, Андрей Александрович, похищение. - Виновато призналась Вероника. – Ну, пожалуйста, не покидайте меня.
Все было против этой дурацкой поездки в неведомое. Все! И рассудок, запуганный звонившим по телефону, а теперь вот и сердце, ревнующее Пантеру к неразгаданной до конца Маше. Но Печатников больше не вспоминал про отдел.
- Завтра блатные положат на стол перед вашим Музуриком пачку заявлений. – Торопилась заинтересовать пленника Лановая. - Будут, само собой, приложены и справки медицинского освидетельствования. Увечий вы для братков не пожалели. Кроме того, ресторан выставит вам счет за разбитую посуду и покалеченную мебель. И правосудие будет на стороне этих негодяев. Будьте уверены, вы легкая добыча для   продажных крючкотворов. Адвокаты у блатных самые лучшие в Москве. Каннибалы, а не адвокаты. А я вам очень пригожусь.
- Спасибо, мадам. Но не стоит вам напрягаться. – Отвернувшись к окну, прорычал Печатников. – Я обречен… Не любит меня начальство.
- Ну, так какой же у вас резон, рисковать своей жизнью и не получать даже морального удовлетворения?
- Резон примитивнейший. Проще не бывает. Лучше получать мало, но долго. Это надежнее, чем хапнуть раз кусок, а потом грызть локти на казенных нарах лет эдак н-н-адцать. И все это удовольствие с конфискацией имущества.
- Так вот почему вы цепляетесь за свое честное имя. Корысть преследуете. Не способны своей головой заработать на достойную жизнь, решили пожизненно доить федеральный бюджет. Как это несолидно, Печатников.
Ну что тут было делать? Возражать себе дороже. В любой момент Пантера могла понять, что заманить упертого мента - не удастся.  Накроется  сексуальная халява! А так хотелось принять душ и выспаться в чистой постели… И только потом приняться разматывать потайной замысел хищницы.
А что такого? Маше плевать на мою верность.  Секс заложен Пантерой     в смету операции по вербовке мента как важнейшая приманка. Вот тут Пантере не придется клиента уговаривать. Эту часть ее расходов он оправдает с большим удовольствием. Должен же лопух получить аванс. Язык без костей, обещать по пьянке можно все что угодно. И никаких на совести обязательств. Оставалось подыгрывать  фанатически настойчивой бизнесменше.
- То, что вы называете честностью - это прямолинейность, точнее - косность ума. – Не унималась генеральша. - Вправить мозги братану вы способны. Но вас трудно будет заставить подчищать протоколы, когда высшее начальство потребует отмазать какого-нибудь дельца. Вас трудно будет приучить подчиняться телефонному праву, а не  Уголовному Кодексу. Вы не умеете жить по понятиям. Да что там! У вас просто руки чешутся. Я видела, с каким хладнокровием вы гвоздили эту шваль.
- Научусь, не велика премудрость. - Тихо торжествовал Печатников, подливая масла в огонь.
- Вам не дано! Попомните мое слово! Вам никогда не доверят ответственного расследования!
- Да куда они денутся. Что я дурнее других. Академию закончил почти с отличием.
 
ГЛАВА 5
- Вот и хорошо. Я предлагаю вам, трудную, но самостоятельную работу. Такой в милиции у вас не будет никогда.
- Почему выбор пал на меня? Деньги у вас есть. В вашем распоряжении Терещенко, Серокозов, Сухожилов… За деньги можно заиметь даже честного человека. Так чего же вам не хватает…
- О! Вы мастер тянуть жилы, стажер. Да верности мне не хватает, Андрей, вер-но-сти. - Воскликнула Пантера. - Не просто честности. И честность бывает казенной. Мне нужен верный человек. Я никому не верю. Может быть, разучилась, может быть, всегда такой была. От неверия я грубею, перестаю быть женщиной. Это невыносимо. Ваши коллеги славные ребята, но ментовка их уже переварила. Понимаете, что после этого от человека остается? Когда вокруг столько дерьма, и себя начинаешь чувствовать… не лучшим образом.  А я хочу верить!
- Я такой же мент как все. – Лавировал Печатников.
- Верно, и вы мент, но… И хватит об этом.  Прошу… Я устала. Вы просто издеваетесь.
Что это? Голос Вероники Павловны поплыл, поплыл…  Женщина дышала прерывисто. Машина катилась все медленнее, вот-вот остановится. Куда девался ее кураж.
- Как вы не можете меня понять. Никто не хочет понять меня. Я женщина, одинокая душой женщина, а не железный Феликс. А одинокой женщине нужен душевный оплот.
Печатников растаял. О, это красноречивое волнение заигравшейся женщины, сидящей от тебя на расстоянии вытянутой руки! Ха! Виктория! Андрей погладил волосы Вероники.
 «Доигрался! Забываешь науку Серокозова: меньше знаешь о левых делишках начальства - быстрее идешь в гору. Останови  Пантеру! Не позволяй повязать себя чужой тайной. Ты еще можешь смыться, дурачок. Никаких дел, никаких тайн. Лажа все это! Или вы любовники, или ты - не мужчина, она - не женщина. Остальные варианты - взаимное шкурничество.
- НЕ думала, что такая ласковая у вас рука, Андрюша. Все мысли растеряла. О чем это я? Ах, да! – Вероника с укоризной покачала головой. - Все дело в том, что я затеваю радикальную реорганизацию моей фирмы.
- Вы очаровательны, мадам. – Проговорил Печатников с трудом подавив зевок. - Слов нет, вы невыразимая женщина, но я не гожусь на роль делового партнера. Я нищ, и моя нищета вполне устраивает меня. Вместо  того чтобы рвать когти в погоне за лишним рублем, я лучше поеду на Смоленскую, и попью с приятелями разливного пивка.
Пантера уловила глубинные нотки превосходства в голосе мента, и это ее покоробило.
- Но самое невыносимое, - заговорила Пантера, тщательно подбирая слова, чтобы скрыть свою досаду, - вы совершенно уверены в своей правоте. Боже! Какая самовлюбленность! Какая скука! Нет, Андрей, вы - не романтик. Не слишком ли пресна ваша ровная, уравновешенная жизнь обывателя для парня с такими могучими бицепсами? Или вы просто боитесь оторваться от вымени бюджета?
-  Да нет, Вероника Павловна, ментовка добавляет этой жизни и перца, и хрена с редькой. Вышибут из милиции, пойду учиться в институт физической культуры. Ха! Или стану вышибалой. А что, очень хлебная работенка.
- Не верится, что  вас  материалка не колышет, Печатников. Я вас раскусила. Цену себе набиваете. При том - умело. Не ожидала… Стажер он! А хватка как у прожженного деляги.
- Ну знаете… - Вспылил, забывшись, Печатников. – Не нарывайтесь!
- Замолчите или я вас высажу. - Ляпнула Пантера наотмашь.
- Стоять!
Андрей крутанул баранку, опешившая генеральша ударила по тормозам. Кадиллак выбросило на обочину.  Пантера выскочила из машины, пнула колесо, отбила ногу и заскакала на одной ноге.
- Вы шут, вы динозавр, лейтенант! – Вскрикнула генеральша.
Печатников пружиной выскочил из машины и походным шагом направился в сторону багрового зарева, мрачно нависавшего над городом.
Волга с телохранителями преградила ему дорогу. Лбы выхватили пушки и  вытянули морды, ожидая похвалы от хозяйки. Чикаго, да и только.
- Что вы тут демонстрируете, олухи царя небесного!? – Крикнула Пантера ядовито. - Чтоб я не видела вас до утра!
- Ну, уж нет! Утром вы тоже их не увидите!
Ближайший громила получил в глаз прямой правой. Крутанувшись волчком, второму Андрей заехал каблуком в горло. На третьего охранника  момента внезапности не хватило. Он успел провести удар в грудь и живот мента.
Андрей согнулся, охранник схватил его за волосы и собирался ударить лицом о поднятую коленку, но получил гость песка с обочины.
Переведя дух, Печатников заработал всеми конечностями. Довел парней  до кондиции, отнял пистолеты и продолжил победный марш. Он так был доволен отлично проведенным боем, что чуть было не простил генеральше ее заносчивую дерзость.
«В Склифасовском  самое место для ваших баранов!» - эта эффектная фраза  выпирала из его груди, как теплое пиво из бутылки.
Он шел, а Кадиллак тащился за ним как побитая собака. Он шел, а хвастливая радость меркла с каждым шагом.  «Дура баба, все спортила.»
А генеральша так не думала. Она вообще ни о чем не думала. Все давно думано-передумано и оставалось только ждать, когда молодое вино перебродит. А куда мальчишка денется.
Пантера отпустила менту на демонстрацию своей независимости десять минут. Показалась подернутая туманом речка. Вероника проскочила мостик, обежала машину, расспахнула дверь Кадиллака. С учтивым поклоном молвила:
- Пожалуйте в Меркурий, господин Печатников. Вы были великолепны.
Андрей зарычал,  подхватил Веронику  на руки, перевалил через перила. Держа над водой поклялся утопить, если женщина не возьмет  оскорбление обратно.
- Да ради Бога! Вы, Андрюша, никакой не динозавр, вы - медведь. Вы все ребра переломали даме в своих мужественных объятьях.
Долго же они разгонялись, чтобы преодолеть разъединяющий барьер. Барьер ханжеских «приличий» они не преодолели. Они его просто сломали.
- Ф-ф-ух! Однако, скоро петухи запоют, а у нас все дела, дела. Я-то думал, мы будем укреплять наши личные отношения. - Забалагурил Печатников.
- А разве я против? Договоримся так: вы подумаете недельку, а потом подпишем контракт. Первое время будете получать две тысячи баксов в месяц. Как стажер. А далее - по конкретным заслугам. Плюс подарю иномарку. И квартиру подарю. Плюс разовые выплаты за выполнение  особо ответственных заданий.
Печатникову стало не по себе. Засосало под ложечкой. Представить такие деньги не хватило воображения. Вероника Павловна по-своему истолковала замешательство сомлевшего бедняги.
- Не подходит? -  Сами назовете сколько вы стоите.

ГЛАВА 6
Это был ультиматум. Печатников почувствовал, что не в состоянии более противостоять напору Пантеры. Если оказаться обычным продажным ментом он не имел морального права, то на прекрасное тело этой женщины он право уже заимел.   Ладушки. Утром он предъявит свой ответный ультиматум. Или они останутся любовниками без всяких обязательств, или он… Словом, утром он придумает, как отрезвить зарвавшуюся авантюристку.
Печатников взял  Пантеру за подбородок, заглянул в глаза и рассмеялся.
- Простому охраннику таких денег не платят. Сказали бы честно, что еще кроме охраны придется делать…
- Да ничего особенного.
- Ох, и любите вы темнить, очаровашка.
- А что я теряю, друг мой? Не годишься для работы, - глядишь, сгодишься еще для чего-нибудь.
- Ну, наконец-то слышу речь не коммерсантки, а настоящей р-р-р Пантеры. - Захохотал и Печатников. - Если подбить бабки - у нас, лапочка, - боевая ничья.
Андрей положил руку на плечо Вероники.
- Если честно, хранителем вашего Тела я согласился бы стать даже бесплатно. И более того…
Вероника прижалась щекой к его руке.
- Какой вы милый, Андрюша. Грубый и милый. Вы мужчина, это я вам говорю… Решайтесь. Даже ваши ментовские грубости для моего уха почему-то звучат как марш, скажем, Мендельсона…  Я горжусь, что дело для меня всегда было важнее, чем разные там шуры-муры. Но вот я чувствую, как бьется под щекой ваше сердце… Ваша мужественная рука, вся в ссадинах, синяках… Она такая настоящая, мужская… Вы понимаете? Вам можно доверять, сказало мое сердце. И я, что называется, теряю голову. Глупо, смешно, но это так. Слишком все быстро… Вы загипнотизировали меня.
 - Голову? Теряете? Какая жалость. Не нужно терять голову. Без этого вещдока как  генералу докажу, что  не покушался на ваше сердце.
- Я сказала - голову теряю? Что это со мной? Сердце, сердце я могу потерять, а голову мне не потерять уже никогда. Но это не главное. Для меня сердце - самый большой авторитет, лейтенант. Поверьте мне. Не пойму только, почему  не осмелилась подойти в ресторане сама. И белые танцы были… А что если опасаюсь я вас? Стоит за вами какая-то тайна… А женщины обожают все таинственное… Одиночество – вот ваша тайна, разве я не права? Теперь мне понятно, почему вы так часто затеваете драки? У вас на душе не спокойно от одиночества. Никто вас не понимает…
- Какая разница, мадам, затеваю, не затеваю... Скажем,  вы не нашли более благопристойного повода для знакомства, - рассмеялся Печатников.
- О! Спасибо, Андрей Александрович, вы очень деликатно разрешили мои затруднения, - засмеялась и Вероника мягким, грудным смехом.
- Кажется, мы зашли в нашем откровении так далеко, что пора переходить на ты? Пора?
- Давно пора, товарищ лейтенант. Сейчас мы это оформим. Откройте бар, разлейте шампанское, выпьем на брудершафт.
Тост Вероники  был краток, по-булдаковски: За взаимное доверие!
Осушив бокалы, они поцеловались. Коротко и осторожно. И оба забавно вздохнули. Словно скинули с души броню условностей, и начали в своих отношениях новую, чистую полосу.
- Как сладко…
- До безумия сладко! Еще в ресторане, подспудно, я почувствовал, что вашими делами нам заниматься будет некогда. - Печатников  медленно облизал губы.
- А вы – дважды нахал. Как можно говорить такие пошлости замужней порядочной женщине!?
 Андрей обнял Веронику и вопросительно  посмотрел ей в глаза. Губы его невольно снова потянулись к сладкому. Вероника свернула губы трубочкой и вытянула  навстречу.
Сердце Печатникова  подкатило к горлу, перекрыло кислород. Он больше не думал о своей безопасности. Терпкие, какие-то телесные запахи духов Пантеры шептали его звериному чутью: " Теперь ты знаешь, о какой женщине мечтала твоя могучая плоть. Маша права. Не в тебе она сомневалась. В своих силах она сомневается.  Маша - это дань молодости. Пантера - приз твоей зрелости. Делая этот выбор,  ты только теперь становишься настоящим мужчиной! И Пантера это почуяла. Почуяла и рванулась навстречу. После долгого плавания  к миражу по имени Маша, тебя прибило к островку. Этот островок обитаем. Приняли здесь пловца без лишних слов. Сказали: люби меня и ни о чем не беспокойся. И мираж пропал!»
Чтобы польстить женщине, Печатников попросил  рассказать о фирме. О! Он попал в яблочко. Это был любимый пунктик  женщины. Ни много, ни мало, она метила покорить Европу! Пой соловушка, пой…
 Развалившись на мягком кожаном сиденье, Андрей слушал, слушал и начал  задремывать.
Пантера оказалась обычной торговкой. Владела средних размеров фирмой оптовой торговли. Примитивный промысел. Это несколько роняло  престиж  Вероники. Он предпочел бы что-нибудь более, как сказала Вероника Павловна, ро-ман-ти-ческое. Но стол накрыт, ешьте, что подают.   
За хороший, да еще перспективный секс, он и не то мог простить болтливой женщине. Пантера старше его лет на пять-семь, увы. Но ее фонтанирующий темперамент делал эту разницу пикантной. 
"Да  заглотил, заглотил я наживку. Можешь и помолчать немного, моя хорошая". – Более не стесняясь, зевнул Печатников в кулак.
Вообще-то, после такого посвящения порядочный человек не имел морального права сказать женщине - "Нет". Но и "Да" он говорить не собирался. НО как же извернуться, как практически разрешить неразрешимое для порядочного человека противоречие? Как получить прелестное тело женщины  и не сказать при этом ей ни "Да", ни "Нет?"
- Нет, вы не романтик, друг мой. - С упреком повторила Вероника Павловна. - Но для руководителя Службы Безопасности процветающей фирмы это качество не обязательно. - Как вам нравится эта должность?
Андрей встрепенулся. Заставил  себя сделать восхищенные глазки. 
В ушах генеральши загремели фанфары в честь долгожданной победы. А сколько раз казалось, что дурашка испортит тщательно продуманный план вербовки.
Андрей почувствовал, что его переигрывают по всем направлениям. По неосторожности дал женщине повод ожидать от него вожделенное  "Да". И струсил отвечать по существу.

Вероника свернула на малоприметный грейдер. Ни единого признака жилья. Леса стояли сплошняком. Суровые леса. Отступать по этой глуши будет не просто.
- Вам ничто не угрожает. – Расшифровала тревогу гостя Пантера. - Никто не узнает про вашу, так называемую,  оплошность. Вы проведете ночь у жены вашего генерала,  как скромный, верный рыцарь…
- Как это, как это?
- На половичке, у порога спальни прекрасной Королевы.
- Такого быть не может, дорогая, потому что не может быть никогда, -  изрек Печатников медовым голосом.
Дорога все хуже, все уже. Вот дорога сделала крутой зигзаг. Кадиллак  остановился перед высокими стальными воротами. В обе стороны уходил по кустам такой же высокий кирпичный забор.
- Вот я и дома. Об этой дачке не знает никто… Как мне здесь хорошо. Здесь я меняю кожу, Пантера  становится просто слабой, доверчивой бабой. Не используйте во вред мою доверчивость, Андрюша. Представляю, что вы думаете о жене своего генерала.
Андрей погладил ее растрепанные ветром волосы. «Боже, а мне-то как хорошо сейчас. Господи, продли свои чудеса хотя бы до рассвета."
Едва захлопнулась за ними дверь дачи, обрывая пуговицы и застежки бюстгальтера, они направились в ванную. Еще не наполнилась водой шипящая драконом Джакузи, а любовники уже соединили свои сердца. Остановилось Время. Пролились в пустынях ливни. Во льдах расцвели хризантемы. Любовь Двух Одиноких Сердец сотворило свое маленькое Чудо.
Вероника заснула на руках Андрея, пока он нес ее в спальню на второй этаж. Заснула покорная. Совсем  ребенок, натешившийся любимой игрушкой. Вероника заснула, а он стоял посреди спальни оглушенный и не узнавал себя… Он! Он, презиравший предателей, стал изменником и ему не позорно.
Солнце вошло в окно как к себе домой. Он больше не чувствовал себя сексуальным шакалом. Андрей сощурился от блеска надраенной бронзы и хрустальных зеркал, в которых отражались старинные картины в золоченых рамах. Нет, это была не спальня. Это был питерский Эрмитаж в миниатюре.
Но больше всего Андрея заинтересовала фотография девочки в простенькой деревянной рамочке. Если бы не более мягкий овал лица, можно было подумать, что перед ним юная Вероника. Дочь явно не блистала чувственностью. Оно и лучше. Дочь будет счастливее своей пламенной матери.
На низком японском столике стояла чашка горячего черного кофе и шоколад. Печатников в два глотка осушил чашку. Позвонил  домой матери. Ответа на телеграмму от Маши так и не поступило. Вчерашнее недоброе предчувствие превратилось в досадную уверенность: все кончено. Маша сделала выбор. Он более не числится при ней женихом.
Андрей отправился в ванную.
" Ну что, лопух? Ты не продажный? Узнал свою настоящую цену и заткнись, мент. - Размышлял Печатников, наблюдая, как под струей студеной воды руки обтягивает пупырчатая "гусиная" кожа. - А, казалось, такой цены - нет и быть не может. Для мента в этой сволочной жизни ничто не дается даром. Даже в любви. В каждом подарке судьбы заключен гнусный подвох. Дай бог, если  этот сюрприз не пахнет кровью. Не исключено, что вся поездка и ее постельное завершение, проходили по хорошо продуманному сценарию. Проснулась женщина с ментом в кармане, и начнет теперь помыкать ментом как своей собственностью. Но  не это страшно. Страшно если бы  я поимел не любимую женщину, а всего лишь генеральшу. С дальним прицелом на выгоду ".
Из кухни все ощутимее распространялось зловоние протухшего мяса. Андрей застал Веронику перед кипящим глиняным горшком. Деревянной ложкой она помешивала густую бурду зеленого цвета и шептала заклинание. Он подкрался, заглянул в горшок. Из адского варева скалилась кошачья черепушка. Вероника замахала руками, выпроводила Андрея с кухни.
Пока гость ворошил в библиотеке старинные фолианты в кожаных переплетах, Вероника  сделала  на лицо и грудь горячую маску.  Молодильную смесь она составляла по древнему рецепту Клеопатры. Андрей так и не узнал состав этой мерзости. Трудно предсказать, как повел бы он себя с любимой женщиной, узнав рецептуру египетского средства. Варила Вероника смесь помета крокодила с высушенными мозгами молодой обезьяны, кошачьей головы и молочая.
После противного жжения, кожа на лице и шее Вероники стала нежнее персика.  В завершение - тщательный, едва заметный макияж. И дежурная маска улыбчивой молодости вновь расцвела на щеках Пантеры. Вероника явилась с подносом. На подносе  овсянка и  кефир.

ГЛАВА 7
Андрей ахнул.
- Ты ли это, сердце мое?! Так преображаться могут только колдуньи. Я пал жертвой черной магии окончательно и бесповоротно. И более того! Приди в мои объятья. Овсянка  может и подождать, а вот  удача твоему случайному трахальщику может больше  и не подвернуться. - Пропел он, не скрывая нахлынувшее волнение.
- Все зависит от вас, сударь, - жеманно блеснула  очами Пантера.
- А раз от нас зависит, так нечего гонять му-му. И более того. Побезумствуем, крошка, - жарко выдохнул Печатников в губы Пантеры, распухшие от неумеренных ночных поцелуев.
Андрей схватил Веронику на руки,  распахнул полы пеньюара…
- Нет, дорогой. - Цыкнула Вероника, отталкивая Андрея. - Мне предстоит напряженный день. Я тебе не шлюха по вызову. Да,  мужья жена  допустила оплошность. Каюсь. Это ты колдун. Напустил туману и совратил честную женщину. Но  это не значит, что у тебя появились права на мое роскошное тело. Я сказала - все зависит от тебя. Соображай сам.
Андрей сделал вид, что не обиделся. И легкий, вегетарианский завтрак начался в нездоровом молчании.
Первая размолвка любовников не затянулась. Полчаса пути - и вновь на милых устах Вероники засветилась погожая улыбка. Она была обворожительна в минуты, когда из шкуры Пантеры перепархивала в оперение горлицы.
- О! Ты, Печатников, умеешь вводить людей в заблуждение. А мне описывали тебя как недотепу. Ума не приложу, как ты сумел меня загипнотизировать! Меня! Повелительницу прожженных бабников. Меня,  знающую про вас, мужиков все, все, все! И даже больше. Ты опасный тип, мой золотой! Знаешь, ведь, что я не подарок, что своенравная, жесткая баба… Знаешь, а ведешь себя как будто встретил ангела во плоти. Зачем я тебе? Почему ты терпишь мой деспотизм? Или у тебя нет мужского самолюбия?
- Для коллекции, моя цыпочка, для коллекции?
Чем выше поднималось над шоссе солнце, тем чаще Веронике звонили. Казалось, весь город только и делал, что выяснял, куда это запропастилась Вероника Павловна Лановая. Наконец ей это надоело. Труба была выключена.
- Андрей как вы подружились с Серокозовым? Он же подлый.  Отрабатываешь должок? Чем он тебя повязал?
- Повязал? У кого что болит… Видишь ли, это он порекомендовал меня Терещенко. Мы с его сестрой  учились вместе в академии. Считалось, я нравлюсь сестре. А ей нравятся кабаки с мужским стриптизом. А потом, я его напарник. К чему этот допрос?
- Хочу понять, зачем он тебя подставляет? Ты служишь меньше года, а  залетал уже три или четыре раза. И каждый раз Витек выскальзывает, а тебя Мазурик каждый раз топчет. И полковника я до конца не понимаю. Складывается впечатление, и он боится тебя. Что-то чует и выживает всеми правдами и неправдами, используя Витька. Из-за тебя он и на Терещенко стал коситься. В чем дело? Неужели ты то самое ископаемое пугало, что называется «Честный Мент»?
- Наверное, прогибаться никак не научусь.
- Перестань вилять, дружок. Я допытываюсь не из бабского любопытства. Они оба акционеры моей фирмы…
- Вот и радуйся, что меня травят по черному. Скорее к тебе переметнусь…
- Я-то рада… Расскажи-ка о ваших похождениях.
Андрей вздохнул обреченно и уныло стал исповедоваться.
Началось с того, что по пути с обеда они поймали за руку щипача. Сукин сын,  бритвой разрезал сумочку форсистой бабенки.  Витек пожелал козырнуть перед  красоткой. Разбил воришке морду. Стал выпрашивал у девчонки телефончик в качестве награды за благородный поступок. А этот недомерок, глиста глистой, соплей перешибешь, пошел махаться бритвой. 
Поучил Печатников щипача самую малость.  Но без Скорой помощи дело не обошлось. И с тех пор началось.
Второй раз Серокозов спровоцировал  стычку на базаре. Пойманная на обсчете торговка с Украины хотела откупиться деньгами. Роскошный бабец,  черноглазая, сисястая. Витек потребовал взятку натурой. Завела девка его в рефрижератор, он спустил штаны… Подскочили трое хохлов… Само собой, пришлось стажеру отбивать своего наставника. И опять не обошлось без увечий. Мужики вооружены были монтировками. Печатников клялся, что только оборонял избитого наставника, действовал в пол силы, но Музурчук на оправдания стажера наплевал. И опять Серокозов прикинулся шлангом. А теперь вот побоище в ресторане. Печатников вдруг поскучнел.   
- Информацию перепроверяешь?
- Вот это не моя забота. Моя забота почитывать информацию и делать выводы.
- И ты эти выводы сделала.
- Да сделала. И не вижу ничего криминального в твоем желании пристроиться под крылышком генеральши. Тут тебе и бабки приличные и бесплатный секс высшего качества. Вот только осуществляешь ты свою мечту очень неуклюже. Ломаешься, о каких-то принципах бормочешь. А у самого слюнки бегут от вожделения. Я права? Твое счастье, голубчик, что в сексе наши интересы полностью совпали.
- Вот в этом я полностью согласен с тобой, мой птенчик. У нас совпало не только в сексе.
-  Не нужно меня за дуру принимать. Это ты в отделе можешь косить под простачка. Витек и Терещенко  давно просекли, на тебя в тонких делах рассчитывать можно. На ходу подметки рвешь. Для моей работы ты годен на сто пятьдесят процентов. Подавай рапорт на увольнение и все сладится  у нас.
- Вероника, клянусь, ты меня достала. - Взмолился Андрей. - Для меня ты только женщина, лучшая из лучших, черт меня возьми! Не буду я под тебя прогибаться. А любить - сколько угодно.
У Андрея заныла подбитая накануне скула. Закололо в ушибленном боку. Вернулась саднящая боль и в опухшее ухо. Он набрался мужества и принял решение: "Нет, все-таки была женщина дурой и дурой останется до конца света. При всей своей хитрости. Это надо же! Уже командует. Испортила такое чудное приключение. Все! Точка! Категорически точка! Никогда больше не затащит меня эта идиотка в свою постель".

ГЛАВА 8.
В Мытищах, перед железнодорожным мостом в нелепых позах стояли две иномарки. У серебристой Вольво разворочена корма. Крыша багажника задралась восклицательным знаком, взывая к справедливости.
Голубая чешская Фелиция смята в гармошку. Но пассажиры и водитель Фелиции не пострадали. Они на пальцах корректно что-то доказывали рыжему хозяину и лысому пассажиру протараненной Вольво. Эти двое, упитанные бармалеи, не принимали доказательств людей из Фелиции. Рыжий отчаянно петушился. Он все пытался схватить за грудки самого высокого из обидчиков в белой рубашке.
- Этого только не хватало! - Всполошилась Вероника. - Это же мои лоботрясы! Ну зачем они сюда сунулись? На прошлой неделе вышвырнули из магазина какого-то пьянчужку, да так, что тот поцеловался с фонарным столбом. Едва не отдал богу душу. Это стоило мне тысячи баксов отступного.
Вероника глянула на Андрея, ожидая сочувствия, но Печатников и ухом не повел. Лицо его не выражало ничего. Пантера презрительно фыркнула.
- Вот видишь с какими дубами приходится работать. Перестань ломаться, противный! Увольняйся из ментовки, пока тебя не выгнали по статье. Ну, что ты молчишь, гранитная твоя душа…
И на эти причитания Печатников - ноль эмоций. Кадиллак подкатил к месту аварии.
- Мыльнов, как вы здесь оказались? - Спросила Вероника Павловна у охранника в белой рубахе.
- Мы действовали. как приказано. В шесть утра заняли позицию в лесу возле дачи. Чуть погодя нарисовался какой-то пацан на мотоцикле. Оставил его в кустах и полез через забор. В Софрино он что-то бросил лысому в окно  и по пешеходному переходу оторвался. Мы хотели остановить этих баранов, но Вольво перед поворотом через сплошную линию резко тормозул… Вот и все дела.
Лысый и Рыжий поздоровались с Вероникой, как со старой знакомой.
- Успокойтесь, Малинин. Разойдемся миром. Авария пустяшная. – Раздраженно проговорила Лановая.
- Мы солидные люди, Вероника Павловна, мусоров не вызывали. Вы забираете мою тачку, и покупаете новую. Тут и автосалон поблизости.
- Ты что, офонарел, Малинин? - Ахнула Пантера, срываясь с тормозов. - У вашей рухляди ремонта на пару тысяч! Вы, Малинин,  специально подставились. Целитесь на халяву получить новьё?  Да здесь вообще поворот запрещен, вы нарушили правила. Предлагаю пару тысяч или ничего не получите.
Телохранители так и сели от хохота.
- Да кто ты такая, чтобы орать на меня!? - Взъерепенился Рыжий.
- Мыльнов, вызывайте ГАИ! Пусть оформляют протокол. Мы еще посмотрим, глядишь, эта колымага числится в розыске.
- В розыске? Ах, сучка, ты что это нам шьешь? - Взвыл Рыжий. Он потянулся в окно, метя схватить Веронику за волосы.
Печатников не выдержал свой показательный нейтралитет. Сработала автоматика. Схватил руку, вывернул до отказа. Рыжий трубно заревел от боли. Лысый с монтировкой набросился на телохранителей и двоих угрохал в мгновение  ока.
Андрей без всякого интереса наблюдал за нелепым сражением. Обе стороны действовали бездарно. Вероника шумно переживала за своих парней. Стучала по рулю кулачками,  давала советы. Ну и пусть орет. Печатников  не собирался выручать осрамившихся телохранителей. Он был доволен. Вероника получила отличный урок. Не нужно строить из себя крутую бабу, когда вся сила твоя в зеленых бабках, а ценность людей ты меряешь в условных единицах. 
 А Рыжий уже выхватил из багажника углекислотный огнетушитель. Победно приплясывая, стал осыпать охранников хлопьями снега.
- Ну, что ж ты сидишь, как не родной? - сверкнула Пантера очами.
Позор могучих телохранителей, проигравших бой каким-то раскормленным коротышкам, Вероника восприняла как личное оскорбление. Андрей ироничной  ответил улыбкой.
- За что боролись, на то и напоролись, миледи. Не по количеству мяса нужно выбирать себе защитников. Эти охламоны умеют только щеки устрашающе надувать.
- Вот ты какой, Андрюша… Злопамятный…
Через мгновение Печатников завладел ревущим огнетушителем и направил его в лицо Рыжего. Рыжий стал белым. Зажав обмороженное лицо руками,  полез в Вольво и заперся.
Лысый же снова размахивал монтировкой. Андрей швырнул в него стальной огнетушитель. Баллон угодил в грудь. Бедняга  выронил монтировку, выпучил от удушья глаза и спекся.
Скрипнув зубами, Андрей повернулся, пошел к Кадиллаку. От греха подальше.
- Андрей, берегись! - вскрикнула Вероника.
Андрей оглянулся. Последнее, что увидел - был огромный пистолет, не умещавшийся в маленьких ручках Рыжего. Черная метка смерти дульного отверстия смотрела ему прямо в лоб.
Прогремел выстрел.

ГЛАВА 9
Роман Александрович зашивался. В ночь, когда обмывали звездочку Серокозова, произошло разбойное нападение на влюбленную парочку. У девушки сорвали две золотые цепочки, из ушей "с мясом" выдрали серьги, а потом изнасиловали. Парню пробили голову. Он  оказался племянником не последнего чиновника президентской администрации. И затрезвонили телефоны...
Роман Александрович зашивался. Дело об избиении сынка большого начальника имела все шансы стать классическим глухарем. Агентура была опрошена, но зацепок никаких.  Роман Александрович зашивался, а телефон размеренно требовал снять трубку. Он снял трубку и не смог от ярости произнести ни слова.
- Рома, у нас ЧП.
Голос этот Роман Александрович узнал бы и среди хора в тысячу голосов. Это был голос несостоявшейся любви, голос разбитых надежд. Питать которые, если честно, он не имел права. Время прошло не мало, но ничто не забыто.
- Чай, налоговый инспектор застукал?
- Твой любимчик подзалетел, Рома.
- Печатников?! Постой, так ты все-таки, умудрилась захоботать парня?  - Терещенко перестал причитать и понизил голос. - Он жив?
- Жив, но не совсем в порядке. Андрею выстрелили в лицо из газового пистолета. Он в больнице. Зрение как будто сохранилось.
- Пропал Андрюха. Вот не везет парню. Музурчук рвет и мечет. Вот ты и помоги парню. Самое время. Пока блатные не дошли до прокурора. Замятин уже приходил с калькуляцией убытков.
- Я не могу обратиться к мужу. Подаю на развод. Совсем выжил из ума старикашка. Сабельников тормозит присвоение  очередного звания, а я виновата. Противно, когда тебя используют для продвижения своей карьеры. Я сказала, что никогда не лягу под Сашку. Ты бы видел как он рассвирепел. Так что ничего он для меня не сделает.  Сам уломай Музурчука. Пусть замнет дело о драке в ресторане. Они же с хозяином старые друзья. Скажи, я в долгу не останусь.
- Лейтенант обречен. Шеф и слушать меня не будет. 
- Не загоняй меня в угол, Роман Александрович. Андрей для меня никто. Он отказался работать на меня. Но он оказал мне важную услугу. На меня сегодня совершили нападение двое вооруженных уголовников. Только поэтому я прошу помочь Печатникову.
- Кто напал? – Охнул Терещенко.
- Не твое дело. Сама разберусь.
- Ну, мать, тебя не поймешь.  Что ты со мной делаешь… Я постараюсь.
- Спасибо, лапочка. Не обижайся, ради бога. Бывает, женщина сама себя переигрывает.

Лановая не больше минуты покопалась в сейфе, обернулась и чуть не вскрикнула. Против нее в кресле сидел довольный шуткой грузный Сабельников.
Чем же он мне так противен, думала она тягостно, нелепо моргая ресницами. И ростом вышел, и на лицо – получше орангутанга, да и кабинетная полнота еще не очень портит фигуру. Так чем же?
А Сашок упивался испугом Вероники.
«Пожалуй, все дело в непредсказуемости генерала. – Наспех решила Вероника. – Неожиданно появляется начинает домогаться,  неожиданно перестает звонить, и опять подлавливает,  снова начинает смотреть раздевающими глазами и потеть от приступа похоти.  – Но тут же передумала. – Страшнее в нем его самонадеянная обтекаемость. На все согласен, никогда не рассердится, и всегда блестит от улыбок, как полированный стальной робот. Да Робот.  Начиненный похотью и ничего не признающий в женщине святого».
Все так же неожиданно появился на столе Букет белых роз, коробка любимых женщиной конфет с ликером.
Ни слова не говоря, Вероника накинула на плечи кардиган, села в Джип Сашка и они уехали. Даже появившись с букетом, начинал встречу САшок с деловых разговоров. На этот раз он был слишком взволнован, чтобы сразу говорить о делах. На этот раз они долго прогуливались вдоль реки в Серебряном Бору.
- Зачем он тебе нужен? – Раздевая собеседницу красивыми серыми глазами, потребовал Сашок отчета, не называя имени.
У Лановой заныло серце. Не по делу явился мучитель. Сашка привела ревность. Она хорошо изучила эти чуть сдернутые на сторону улыбочки всезнайки. Она остановилась, встряхнула плечами и бросилась в атаку.
- Это мое дело…
- Я просил взять на это место Серокозова.
- А я просила у тебя Сухожилова. Но ты не дал. Зачем мне  контроль твоего соглядатая. Достаточно того, что я терплю твою прослушку в своем кабинете. Все, тема закрыта. Что еще?
- Прослушка поставлена ради твоей безопасности, дорогая. Я хочу порлучить ответ по существу. Ты кого хочешь привести в Меркурий? Что ты о нем знаешь? Семен и тот не может раскусить этого пацана. Ты уверена, что он чист?
- Хватит навязывать мне своих прихлебателей. Я терплю Дуба, двоих твоих лбов в охране, что еще?
Казалось Сашок отступил и Вероника расслабилась. Похвалила костюм генерала, спросила где шил.
- Сколько сейчас у меня на счету?
- Саша, опять хочешь снять? - засмеялась почти натурально Вероника и почувствовала, что гипноз пронзительного взгляда Сашка более на нее не действует. - Опять подсел на иглу? Снова на Биржу потянуло? Саша, зачем? Знаешь что, отбери-ка у меня свою Генеральную Доверенность и сам управляй твоим капиталом. То, что ты вложил в Меркурий тает  быстрее, чем растут твои дивиденды. Когда ты успокоишься? Деньги, вложенные в Глобус, ты проиграл на бирже. Хочешь профукать и то, что крутится у меня? А история с Мавроди? Еще ни разу я не ошиблась пока в прогнозах. Да ты мне просто надоел со своими подозрениями, не буду больше я пахать на тебя… Забирай свой вклад и будь здоров.
- Стоп, подруга. Ты начинаешь злиться. Это не разговор, это базар.
- Да, я базарная баба, я дура, я обслуживаю вас, как прачка, а вы еще смеете мне претензии предъявлять. Довольно!
- Вон как ты заговорила. Какой-то пацан сделал тебе глазки, и ты растаяла. Забыла, что вместе с тобой рискуют и твои партнеры. О них ты подумала?
- Дурак ты, Саша.
Вероника направилась к Джипу. Сашок преградил ей дорогу.
- Лапочка, успокойся. Как друг семьи, я имею право беспокоиться о твоей безопасности. Я все понял, успокойся, я всегда говорил: ты имеешь право на свою личную жизнь. Хотя и замужняя… - Пошел на попятную генерал.
Дальше разговор продолжался без лишних эмоций.
Генерал рассказал, что некий доброжелатель объяснил ему, почему сорвалась так удачно начавшаяся операция по проникновению в Астраханский Банк Глобус. А его деньги, вложенные в этот блатной Банк с целью захвата контрольного пакета акций, чудесным образом стали собственностью его же подставного лица, гражданки Молоковой.
Больше того, генералу нашептали, что его обожаемая женщина, что Пантера желает повторить финт и присвоить капитал генерала, вложенный в Меркурий.
- Вот в это я не поверил, - храбро оправдывался генерал. – Но невольно приходят мысли более неприятные. Мы все думаем, что ты затеваешь реорганизацию Меркурия, чтобы прорваться на западный рынок, а в действительности эта суета лишь прикрытие. Ты решила исправить мои ошибки и взять Глобус единолично. А кредиты, тебе нужны вовсе не для реорганизации. На них ты метишь скупить акции Глобуса. Да, да, скупить или выманить у темных паханов, контролирующих Глобус, их акции, захватить контрольный пакет и открыть свой собственный банк уже в Москве.
Вероника даже смеяться не стала над глупостью Сашка.
- Припомни-ка, мой друг. – Она надменно приподняла бровь. - Разве я скрывала, что меня очень греют неправедные деньги астраханской наркомафии? Разве  не я тебе еще четыре года назад твердила, что ворованное – всегда плохо лежит. Я даже начертила тебе на бумаге схему, по которой можно захомутать Банк. А ты?
- Успокойся, голубушка. Надо вперед смотреть…
- Молчи, генерал! А ты заполучил на героине двух провокаторов из числа Членов Правления Банка, запугал их, и ожидал, что они тебе даром отдадут награбленное? Ты стал со мной советоваться, когда затеял эту ахинею? Ты один разогнался поиметь паханов. А когда лоханулся, что ты сказал? Ты поклялся, что всех паханов пересажаешь,  и пусть их грязные миллионы достанутся Государству. Клялся?
- Мать моя женщина! – Засмеялся молодцевато САшок. – Тебе к лицу злость. Ты прямо расцветаешь.
- Молчать! Ты клялся с пеной у рта. Но никого не пе-ре-са-жал!
- Да потому, что я хорошо тебя знаю. Ты не отступишься. Ты уже тогда решила, где сорвалось у меня – выгорит у тебя!  Я это видел по твоим глазкам и не стал мешать. И хватит базара.
Сашок обнял Верочку.
- Не прикасайся ко мне сейчас.
Вероника  устало отвернулась, и он отпустил ее.
- Сколько раз говорила, ты действуешь дубиной там, где следует терпеливо шевелить мозгами. И я по твоим глазкам видела, что ты не отступишься от Глобуса. Обжегся раз и стал выжидать подходящего момента для второго броска. Ждал, когда я поготовлю почву! И выждал, негодяй. И хочешь теперь на моем горбу проехаться в рай.
- Лапочка, но и ты попользовась моими стукачами в Глобусе. Я же промолчал. И когда ты мои бабки из Глобуса по-тихому переводила на личные счета Молоковой я тоже молчал. Не понимаю, чем я тебе помешаю, участвуя в твоей новой операции? Мы столько лет работали в полном согласии, а теперь ты хочешь бортануть своего старого партнера.
- Ну ты и бульдозер, САшок. Еще ничего толком не решено, а ты уже трубуешь долю.
- Не надо дурить генерала, подруга. Ланового ты уже привлекла. Втроем мы такая сила, что сметем всех, кто станет у нас, извини, у тебя станет на пути. Я согласен полностью подчиниться твоему руководству. Стоит ли напоминать, что я мент и очень обижаюсь, когда меня не уважают. А когда ты начнешь раскручивать свой банк в Москве, я просто стану незаменимым для твоего бизнеса. Подумай о перспективе. Разделим Глобус на троих, тебе и мне по сорок процентов, Валентину Исаевичу двадцать…
Лановая скорчила гримасу, как от зубной боли. Генерал понял, что хватил лишку, но деваться некуда, продолжал прессовать Веронику.
- Ты постоянно упускаешь из виду один капитальный вопрос. Пусть я неважный финансист, пусть. Пусть ты загребешь все деньги Глобуса, а что потом? Что ты будешь делать с этими грязными миллионами? Кто тебе их простирает, если не я. О, лиса, я понимаю твою политику. Ты сознательно принижаешь мою роль в обеспечении безопасности твоего бизнеса. Хватит. Разуй глаза. Без меня не будет у тебя своего банка.
- А ты пойдешь под конфискацию. Только описывать у тебя будет нечего. И жена не будет посылась тебе в зону банки с икрой, которой закормила тебя Молокова.
- Не спорю. Потому терпеливо отношусь к твоим финтам. Ты делаешь на моем капитале за год сто и больше процентов барыша, а мне кидаешь каке-то сорок пять процентов. Ты вот морщишься, когда речь заходит о черном нале, хочешь, чтобы другие за тебя марались в грязи. Ну что молчишь? – Начитал нажимать на басы борзеющий генерал.
- Ты за это получаешь.
– Как бы ты не морщилась, все равно и эта твоя задумка является АФЕРОЙ! Аферой, моя дорогая! А на Аферу как мухи слетаются подонки. Кто их будет отгонять?  Другой с моими возможностями потребовал бы себе шестьдесят процентов, не меньше…
Вероника схватила Сабельникова за грудки, стиснула зубы, на глазах навернулись слезы… Голова ее мелко задрожала. Она ничего не ответила на ультиматум мента. Поникшая фигура свидетельствовала,  она признала свое поражение и принимает продиктованные  ментом условия сотрудничества в задуманном ею Грандиозном Деле.
Генерал погладил женщину по головке, нежно обнял.
- Погорячились и хватит. Все у нас получится. Я верю в тебя. Понятно,  тебе обидно отдавать менту поганому свои трудовые бабки. Но пойми и мента. Такова наша сволочная жизнь. Заработать у нас проще, чем удержать заработанное.
Сабельников промокнул глазки Вероники платочком с монограммой.
- Ну, мир? Остаемся друзьями и работаем дальше?
Вероника кивнула.
- Я знал, что наша многолетняя дружба переживет любой кризис. И последнее, не забудь сделать меня хотя бы Вице-президентом своего Банка. Выйду я к тому времени на пенсию и начнем мы с тобой совместную операцию в Ростове на Дону. Банк Казачий кредит испытывает еще большие трудности, чем Глобус. Братва задыхается от черного Нала. Согласна?
- Ты уже имеешь там своих кротов?
- Кроты нам не понадобятся. Я протолкнул в Председатели Правления бывшего своего коллегу. Ты его пока не знаешь и, пожалуйста, без фокусов. Никаких междусобойчиков. На этот раз я не потерплю шараханья у себя за спиной.
- Там посмотрим, - задумалась Вероника.
- Проклятье, как я хочу тебя. В глазах потемнело так хочу… Прости. Может быть, поедем все-таки ко мне?  Сколько можно ждать твоего честного «Да».
- Ах, Саша. Посмотри на себя, дружок. Ты же весь седой, а туда же. Представляю, как бы ты помыкал мною, согласись я переспать с тобой. А потом, сердце живет не сексом. Сердце живет надеждой… У других и надежды нет.
- Ты отняла и у меня надежду! Ну, скажи, зачем тебе этот Печатников. Он же явно не из наших. Ну, хорошо, я отдаю тебе Сухожилова. Бери, только отшей этого лейтенантишку. Опять молчишь. Я же вижу, ты влюбилась. Я заходил в ресторан, я видел, как ты смотрела на этого бычка. Ну, сделай мне одолжение, гони ты Печатникова. Или я смешаю его с дерьмом.
Вероника резко оттолкнула от себя Сашка. Глаза ее метнули молнию.
- Если  сейчас же не уедешь, я тебя возненавижу…

А маразм, между тем, крепчал. С утра пораньше в отдел заявился генерал. Валентин Исаевич Лановой. Юношески худощавый, колючий, ходил и мрачно шевелил породистым, но слишком подвижным  носом. По  этой причине генерала прозвали Ежом, еще когда он был начальником РОВД. Прозвище ушло за генералом и в Главк. Там оно трансформировалось в более пристойный синоним. За категоричность суждений и жесткую принципиальность в работе генерала прозвали Ежовым.
В убойном отделе генерал поставил оперов на уши, а уходя, недовольно заметил.
- Не вижу стажера, Роман Александрович. Как его, напомните фамилию…
- Лейтенант Печатников, товарищ генерал. Находится на задании. - Терещенко попытался соврать еще  что-нибудь, более убедительное в сложившейся ситуации, но генерал не пожелал выслушать довесок вранья.
Последовали с утра ожидавшиеся репрессии. Отдел перешел на казарменное положение. На  розыск насильников генерал дал трое суток, а на четвертые грозился всех поувольнять " на фик".
Музурчук перетрусил, вызвал Терещенко, потребовал представить рапорт на Печатникова.
- Будем прощаться с твоим любимчиком. По несоответствию. - Разъяснил полковник в заключение выволочки. Сняв китель, стал вытирать полотенцем взмыленную шею. Словно свалил с плеч давно мозолившую обузу.
Терещенко заартачился. Кто-кто, а он мог себе это позволить. Слишком тесно переплелись служебные пути-дорожки Терещенко и Музурчука. Как-никак, бок о бок с нуля начинали карьеру.
- Брось, Семен. - Терещенко подошел к полковнику вплотную и животом толкнул его на стул. - Сядь, дорогой. Поговорим за жизнь.
- Давай не сейчас. - Растерянно промямлил Музурчук. - Каждые полчаса звонят из администрации президента, а я не знаю что врать. И потом, сам понимаешь, Ежову нужен стрелочник по ресторанному дебошу.
Полковник пересел в свое кресло и стал листать настольный календарь, испещренный записями. Терещенко не сводил с полковника глаз.
- Это Ежик приказал тебе избавиться от Андрея?
- Да!
Полковник достал из сейфа тонкий стакан и граненую рюмку-недомерок. На «десять» капель. Налил полстакана водки майору, себе - пол рюмочки. И сразу, посмотрев на дверь, спрятал бутылку в сейф. Они молча выпили и, не сговариваясь посмотрели на окно.
По стеклу косо легли первые следы моросящего дождя. Подумали об одном. Генерал дал на поимку насильников три дня и три ночи. Один день из трех, считай, пропал. Едва ли негодяи выйдут на охоту в непогоду. А каково будет сидеть операм в засаде под дождем?
- Ты скоро уйдешь в замы Ланового, а мне здесь горбатиться до пенсии. Оставь мне этого парня. За пару лет я доведу его до кондиции. Сыскарь будет - что надо.
- Ребята мокнут под дождем, а этот щенок с бабой кувыркается. И ты его защищаешь. – Проговорил полковник с укоризной.
Терещенко кисло посмотрел на пустой стакан, поднялся уходить.
- Роман, погоди.  Я попробую отстоять парня. – Проворчал полковник. – В отделе кадров хотят поднять дело об убийстве ветеринара. Надо бы принять предупредительные меры. Что скажешь?
- Опять ты, Семен, наезжаешь? Все думаешь, что это я уничтожил протоколы допросов?
- Лановой так думает. Мы очень просим тебя снять этот вопрос.

Андрей направился в Аптеку за глазными каплями. Вскоре за ним пристроился зеленый Пассат и медленно  двинулся следом. Андрей резко обернулся. Хмурый водила открыл дверь, кивнул. Незаметно перекрестившись,  Андрей скользнул в салон. Фольксваген долго петлял по переулкам, пока не уткнулся в тупичок. Водила осмотрелся, отошел в сторонку, стал наблюдать.
Бородатый Господин в кожаном долгополом плаще, загримированный под загорелого блондина осмотрел лицо Андрея, покачал головой.
- Повезло тебе, стажер, блин.
- Ветер дул  боковой. Это и спасло.
- Ну поведай, поведай, братишка, как отхарил генеральшу.
Андрей вкратце рассказал о драке в ресторане, еще короче  о визите на дачу Лановой, в двух словах обмолвился о стычке с Малининым.
- Надо бы разобраться с этими фраерами по-нашему, но не время. И думать пока забудь. Придет час мы их всех раскорячим.
- Годится, пока подожду.
- Молодец! Теперь тебя в отделе зауважают. Лановая за тебя горой. И Музурчук станет добрее. Развивай успех осторожно, но неуклонно. Ты, ты своей рукой должен взять Сабельникова за яйца.
- Это что-то новенькое… Вы же меня нацеливали на полковника и Серокозова.
- Расти, расти надо, лейтенант. Начальство спохватилось. Твои подвиги показали, что не- дооценили  мы тебя. Словом, период вживания будем считать законченным. Начинаем раскрутку. Пора тебя переключить со второстепенного участка в Направлениии Главного Удара. Пасти будешь генералов. Сабельникова и Ланового. И Серокозова с полковником, само собой.
- Что-то случилось?
- Вот именно. Приморили моего казачка. Засветился он по-черному. Есть мнение, что сделал это Лановой. Руками братков из шайки Каблукова. А Ланового вынудил к тому Сашок Сабельников. Хотя Лановому эта мочиловка  очень даже против шерсти. Хочет звезду на погон Валентин Исаевич. Подчищает прошлое…
- Значит капитан Заикин постукивал вам?
- Не то слово.  Этот простак дежурил ночью и случайно арестовал подозрительного мужика. Кто-то из стукачей принял курьера за наркоторговца и дал ошибочную наводку. А мужик оказался  курьером. Из Курска. Вез пол-рюкзака баксов. Капитан озверел от жадности, начал избивать мужика. Выбил адрес, куда вез наличку курьер. Но перестарался, а, может быть, следы заметал. Словом, скончался мужик. А по тому адресу проживает Серокозов, понимаешь ли.  Вчера казачок купил Лановой в ломбарде подарок – изумрудный браслет. Лановой уведел подарок и уже вечером пьяный Заикин свалился в канализационный колодец и захлебнулся.
Шеф угостил Печатникова короткой голландской сигарой. Дал время вжиться в новую ситуацию. А потом подробно  изложил новую ориентировку. Она была настолько подробной, что Андрей почувствовал, как в груди его раздувается пузырь довольства.  Начальство зауважало строптивого сексота. Начальство приняло правила игры, невольно навязанные ушлым сексотом, влюбленным в «объект разработки».
- Особенно ценны, Андрей, твои   теплые отношения с Терещенко. – Продолжил ориентировку Бородач. - Он имеет на тебя какие-то свои виды. Не скупись на авансы и активно используй в своих целях. Есть мнение, что его пора привлечь к работе на Контору. Как ты на это смотришь?
- Если ваш стукач неровно дышал  к Лановой, то майор – тем более. С Музурчуком и Сабельниковым у него специфические отношения. И с Лановым тоже. Но общее у них, по большому счету, - ревность и соперничество на кобелином поприще. Все они вертятся вокруг Лановой, как собачья свадьба по весне. Каждый стремится угодить, а Верочка - как королева: казнит и милует. И вдохновляет на себя пахать. Так что не дергайте майора. Слишком много знает майор об этой спевшейся компашке. Не будет он работать на Контору. Побоится расправы. Да и самый порядочный мужик в отделе. Такие по определению не годятся в стукачи.
- Ого, у тебя уже и своя философия просматривается. Не рано ли мудрить начинаешь? Ну-ка, ну-ка давай-ка об этом поподробнее. Откуда черпал информацию?
- Терещенко кое-что рассказал Отрывочно. Кое-что  сам домыслил. Еще Каштанова. Баба – кристалл. Что на уме, то и режет, прямо в лоб. Она просто задыхается в ментоском сволочизме. Чуть что, несет по кочкам всех подряд. Но на лапу не берет,  работает пугающе результативно. Полковник и терпит ее выступления.
- Понятно. Почувствовала в тебе, родственную душу. – Хохотнул утробно бородач. – Как же, парнишку этот крокодил Музурчук обижает.
 - Не знал я, что вам интересны любовные интриги вокруг Лановой.
- А теперь знаешь. Тут что-то есть… Ну-ка, ну-ка, колись.
- А что колоться. Меня интересовало прошлое Вероники, а не козлиные интересы Ланового и Сабельникова. Это Роман Александрович  познакомил на банкете Ланового с Вероникой, а тот взял и отбил. Оригинальный случай. Женившись Лановой, в свою очередь, познакомил Веронику со своим начальником, генералом Сабельниковым. Хотел подложить жену, стервец. Но Вероника заартачилась. Деловых отношений  генералов ее протест не испортил. А вот Лановая Сабельникову отомстила за домогательства. Как-то из Ростова к САбельникову прибыл братан с толстым портфелем. Лановой приютил его у себя на квартире, а жена возьми и загляни в портфель. А там – зелененькие. Сам понимаешь, спекся генерал. Сашок-то уже тогда черным налом баловался. Лановая вертит им теперь как хочет.
- Стоп, Андрей. По этому вопросу составь продуманное донесение. Одно не понятно, зачем Терещенко рассказал тебе эту историю про черный нал? – Прищурился Бородатый.
- Если честно, ревнует он меня. Думаю, хочет показать, какая штучка эта Вероника. Надеется, - я испугаюсь и отступлюсь… 
- И я говорю, тебе нужно отступиться от Лановой. Ради пользы нашего дела нужно. Тогда благодарный этот дурак и не то порасскажет про генералов. Генерал - лейтенант Сабельников -  стратегическая твоя цель. А вовсе не шашни с фирмачкой.
- Но я…
- Отставить, лейтенант. Слушай и  делай выводы. Глобус неровно дышит к бизнесу Лановой именно потому, что она – имеет на САбельникова особое влияние. Он не очень-то и опровергает слухи, будто Лановая его любовница. Да и ей эти слухи – на пользу. В треугольнике Лановой-Сабельников-Музурчук через подставных шавок,  крутятся бешеные суммы грязных бабок. А Сашок главный закоперщик этой артели. Да вот все не удается  подступиться к ребятам. Осторожны как черти. Тем не менее, мы обязаны взять Сашка на короткий поводок.
- Оп-ля! – Присвистнул деликатно сексот. – Наступила муха слону на яйца… 
 - Не дергайся, хлопец. Не один ты работаешь по этой компании. Поможем. Словом, балуются эти ребята, при случае и контрабандой золотишка. В этом деле у них отличные связи с немцами. А теперь вот, получается,  примазались с наркобизнесу. Приглядываются к Глобусу. Глобус аккумулирует в основном доходы мафии от торговлей афганским героином. Икра, осетрина для банка – постольку поскольку. Но самое интересное, - Лановая тоже приглядывается к Глобусу. Тоже возжелала прикарманить. Смекаешь?
- Отчего же, смекаю. Пошла крутая  игра.
- Вот, вот. Затевается грандиозная афера. Кто кого переиграет. Полагаю, Глобус для генералов  – только начало. Есть мнение, поимев Глобус, эта шайка перекинется в Ростов. И у них есть шанс, как они полагают.  Отмывание черного нала у них налажено, бандиты зависят от них напрямую. Но они не учли одного. Сейчас они отмывают, не очень нрупные партии грязи: сотня, другая тысяч. А тут придется проворачивать миллионы. Объективно, это самое слабое место аферы. Большая разница, отмыть сотню тысяч и миллионы. Так что жадность погубит и этих фраеров. Они явно недооценивают этой разницы и своих возможностей. 
- Это точные сведения? Расчеты проверены. – Засомневался Печатников.
- Точняе, точные. Не могу же я тебе рассказать все нюансы нашей операции. Что интересно. Все отмытые миллионы ребята собираются вложить в бизнес Лановой за кордоном... Нет, какова дамочка! Прелесть. Она собирается кинуть и блатарей, и генералов. А они ориентируются на ее бизнес. Лично я верю, у Лановой есть шансы наложить свою лапку на Глобус. А это не справедливо. Деньги астраханской братвы, спрятанные в Глобусе, зажулены у Казны. И туда же должны вернуться. В Казну вернуться, а не в кошелек  Лановой.
- Ну дела, - Восхищенно произнес Печатников. – Интереснейшая предстоит компания. Я торчу! Неужели Лановая будет играть против генеральского треугольника? Я уже  понял, отчаянная она женщина, но настолько.
- Ого! Она не будет воевать. Она постарается использовать силовой фактор мужиков, но на завершающем этапе мягким движение возьмет их общий Приз и сделает ручкой. Думаешь, зачем она затеяла такую масштабную реорганизацию, зачем рвется на Западный рынок?  Соблазняет Пантера генералов. Пусть они наотмывают для нее миллионов, пусть.  Она их возьмет. Но в свой бизнес этих предателей не пустит. Предательство это не волевой акт. Это свойство характера, почти физиология. Она их всех кинет, если мы не вмешаемся.  Хотел бы я знать на чьи деньги она бешеными темпами строит магазины и склады?
- Думаете и ее спонсирует наркомафия? – Приуныл Андрей.
- Нет, сама Лановая в этом отношении как будто чиста. Но ее подружка детства Молокова! О! эта бестия ничем не брезгует. Однажды мы ее уже прижали, попритихла. А теперь, смотрю, снова закрутилась… Старые дружки по наркоте расширяют свою торговлю на наш регион и ее потащили за собой. На этот раз,  понятно, не отвертится.
- Выходит, все дело упирается в наркотики. Генералам не дают покоя барыши наркобаронов… - Задумчиво произнес Печатников.
- И Лановой не дают покоя эти барыши. Генеральский треугольник, плюс Лановая, Молокова, немцы – все это звенья одной цепи. Скажу, лейтенант, больше.  Не исключено, что мафия сама подсказывает САбельникову и Лановой, как завалить Глобус. Это приманка. На этом Глобусе они погорят, как шведы. Подавятся они этим Глобусом. Когда ловушка захлопнется, откроет мафия свои карты и окажется, что хитрюга Сабельников и твоя Пантера у Мафии на содержании. И деньгами Глобуса не попользуются хитрецы,  и на крючок сядут. А это означает, между прочим, что мафия через Лановую выходит на западные рынки. И начнут наркодельцы качать черный нал за бугор насосом. Что притих? Почуял, как  дурно пахнет афера твоей ненаглядной Пантеры? А ты смотришь на нее, как на королеву.  Бросай, бросай ты эту бодягу. Ну, куда ты лезешь, лейтенант? НЕ забывай о дисциплине, черт тебя побери, - зарычал шеф. -  Ты агент Конторы, а не Вольный Охотник за негодяями, как думают о тебе психологи. Ведь я могу и меры принять, так сказать, воспитательные. Хочешь я передам тебе досье на эту штучку. Роман, а не досье.
- А вот это мне ни к чему, - заметно оскорбился Печатников. – Прошлое ее – для меня мертво. Она мне интересна сегодняшняя, живая.
- Ну, ты чудило, Андрей. – Рассердился всерьез Бородач. - Не дай себя лохануть.  Мы должны сделать Глобус до того, как треугольник вмажется в ловушку Наркомафии. А как  только  наложим лапу на этот поток грязной наличности, начнем с мафией свою игру. И Лановая нам в этой игре поможет.
- Ой ли. Вы ее кинете, а она вам должна помогать?
- Уверяю тебя, хлопец, она - поможет. Еще как поможет. Не дура, поймет, мы же ее спасаем от цепких лап наркомафии. Да и кроме этого за ней столько числится проделок!.. Вот так, молодой человек. На все прочие ментовские грехи смотри сквозь пальцы. Не отвлекайся. Сам понимаешь… Учти, ты не единственный крот в этом деле. Никаких поблажек  Лановой и Терещенко. Все равно мы узнаем. Ты что-то хочешь сказать? – Хищно улыбнулся Бородатый.
- Вы ничего не сказали о старлее Сухожилове. На мой взгляд, этот тихоня особенно интересен. Тихоня, а блатные перед ним по стойке смирно…
- Запрещаю трогать старлея! Я же сказал, этой мелочевкой займутся другие. Продолжай в том же духе нарабатывать авторитет. Музурчука бери на подхалимаж. Держись зубами на ментовку. Хватит строить из себя Честного Мента. Оно, конечно лестно для молодого парня так мнить о себе, но хватит. Будь как все…
- Не могу, - обреченно вздохнул Андрей.
- Ну и дурак. Какой же из тебя сексот? Главное для сексота – достигать поставленной цели. А моральные огрехи… Ну что ж, и мы не святые. Грех твой  Контора возьмет на себя. В крайнем случае, пойдешь в церковь, исповедуешься попу, на душе и полегчает…
-  Бесполезно. Полковник  накапливает фактики, чтобы уволить меня с треском, по статье.
- Повторяю, вот этого допустить никак нельзя. Скорее всего, это происки Лановой.  Я  помогу свернуть рога Семену. Для этого появился реальный шанс.  Это будет твое побочное задание.
- Не много ли для начала? – Поежился сексот.
- Не возникай, лейтенант. Слушай меня внимательно. – Бородач ободряюще похлопал Андрея по плечу.
Ориентировка продолжалась еще больше часа. Из Магадана нарисовался тамошний поселенец, бывший директор Краснопресненского Универмага. При Андропове он едва не схватил вышку. Этот фраер подал в ФСБ жалобу. При аресте кто-то из следственной бригады хапнул его заначку. Было там и рыжье и брилек тысяч на пятьдесят долларами. Казачок из окружения генерала Сабельникова пронюхал, что в ту бригаду стажерами входили и Музурчук, и Терещенко. Больше никто из той бригады в органах не удержался. Кто из них оприходовал драгоценности – не ясно. Возможно, дружки-стажеры разделили похищенное на двоих. Это нужно уточнить.
- Если это не блеф чекнутого зека, мы вытряхнем  брильки из этих кидал. – Засмеялся Бородатый. – Заодно повяжем, пусть отмаливают свой детский грех, работая на Контору. Усек?
- Угу, - буркнул Печатников.
У Андрея отпало с души. Подробностей о ночи, проведенной с Пантерой, Борода не спросил. Он взялся за ручку двери, но Бородатый придержал его.
- Как я понимаю, разговоры ваши с генеральшей ты не записал. Почему?
- Так ничего интересного не было. Обычные шуры-муры. – Без тени смущения отрапортовал Андрей.
- Насчет твоих амуров  скажу в последний раз, конкретно. Прекрати. Лановой застукает – порушишь все наши зацепки. У тебя есть прекрасная девушка Маша. Вот на ней пока  и сосредоточься. В конце концов, есть путаны, блин!
 Господин  в парике левой простреленной ладонью достал из кармана маленький револьвер Бульдог.
- Это тебе лично от меня. Пацаны Малинина возьмутся за тебя серьезно. Будь поосмотрительнее. По возможности, заводи с блатными дружбу, превращай в стукачей. – Господин по-отечески взъерошил кудри Печатникова. - Молодчага! Бывай!

ГЛАВА 10
Утром следующего дня Андрей Постучался к Музурчуку.
- Вызывали, товарищ полковник? 
- Садись Печатников. - С наигранной бодростью пригласил полковник. - Со здоровьем все нормально?
- Вполне, товарищ полковник.
- Вот и отлично. Вот что, хлопец, - сказал начальник, строго глядя в красные, слезящиеся глаза Печатникова. – Пробирать тебя некогда. Такие вот дела. За тебя тут хлопочут уважаемые люди. Я не могу отказать им в просьбе. Но тебе заявляю официально, еще раз засветишься в драке - напишешь рапорт на увольнение. А статью мы тебе подберем - за всю жизнь не отмоешься. А пока выношу выговор с занесением в личное дело. Таков порядок. Согласен?
Печатников был не согласен категорически.   
- Я не затевал драку,  защищал Серокозова и все. - Загорелся Печатников. Не больше того.
- Ну, знаешь, лейтенант, ты охамел. Чистеньким хочешь быть! Ну, знаешь! Мы тут работаем круглые сутки, а ты с бабами трахаешься.
Печатников взглянул на Музурчука исподлобья. Этот бычий взгляд взорвал полковника. Он посмотрел на кулаки Печатникова, стиснутые на коленях.
- Ежов, тьфу ты! Генерал воще требовал тебя вышвырнуть из органов за профнепригодность, - повысил Музурчук голос. - Все, разговор окончен. Не по силам, я смотрю, тебе наши погоны…
Терещенко встретил мелким рассыпчатым смешком.
- Ну ты и гусь. Не поддался Пантере. Хвалю, лейтенант. Да, позвонил Семен, репрессий не будет. Возьмешь описание похищенных предметов. Пройдешься по комиссионкам.
- Я готов дежурить в парке.
- Сначала оклемайся, ты же ночью бабу от мужика не отличишь.
Весь следующий день Андрей обходил комиссионки. Вечером засел за пишущую машинку. Бумаги имели скверное обыкновение накапливаться исподтишка. Только разгребешь одну кипу, а уже в ящиках обшарпанного стола-ветерана МВД набегала новая бумажная волна. И каждую бумажку нужно надлежащим образом оформить, подписать у начальства, зарегистрировать.
И утром шлепал Андрей клавишами допотопной пишмашинки Украина, и не чуял беды. А тучи над ним уже сгущались. Полоса невезения неумолимо продолжалась.
Шеф  выдернул его к себе перед обедом. Обычно он едко похваливал за усердие на канцелярской ниве, а тут с раздражением упрекнул.
- Писарчуком, я смотрю, ты заделался, лейтенант. Мне нужна конкретная работа, результаты нужны, а не макулатура!
- Я порядок люблю, а не писанину, - настырно разъяснил в ответ Печатников.
- Ну и шел бы в бухгалтерию, а не в убойный отдел.
Почему Печатников сорвался с катушек, он и сам толком понять не мог.
- Товарищ майор! До каких пор вы будете меня держать на подхвате? Дайте же стоящее расследование.
В голосе Печатников зазвенела сталь. Терещенко опешил. Поморгал девичьими ресничками и  сбавил тон.
- Не нарывайся лейтенант. Нервы лечить надо. Будешь возникать - так и засохнешь на мелочевке. Нет, действительно ты конфликтный парень, как я посмотрю.
Майор вставил в компьютер дискету.
- Вот читайте, товарищ лейтенант.  Кляузники тоже научились пользоваться достижениями науки и техники.
Печатников по диагонали пробежался по набранному на компьютере доносу.
- Вы и этот сигнал полижите под сукно? – Хмыкнул Андрей.
- А вот и нет. Напрасно ехидничаешь, дорогуша. Молокова опять стала торговать просроченными осетровыми консервами с размахом.  Если санэпидстанция поднимет волну - и нам достанется.
- Я давно говорил вам, пора за Молоковой установить наружное наблюдение. И почему она такая не прикасаемая. Серокозов близко не подпускает меня к ней.
- Да, хорошо бы вычислить цепочку поставок этого дерьма.
Терещенко налил себе в чашку одной заварки, громко прихлебывая, глубокомысленно наморщил лоб.
- Говоришь, не подпускает тебя  к Молоковой капитан… Дожили…
- Да я и один могу поводить торговку. - Печатников дипломатично подождал  проявлять инициативу.
- Один, говоришь. - Роман Александрович распечатал новую пачку цейлонского чая. Включил кипятильник.
" И что он тянет", - заскрипел стулом Печатников.
- Угу. Дело говорите, товарищ лейтенант. Вот вы этим и займитесь, если такой вумный. Бумажки вы подшиваете классно… Н-да… Посмотрим, на что вы способны в одиночном плавании.
Сердце Печатникова шумно забилось от благодарности. Наконец-то! Золотой старик этот майор.
Письменного указания на разработку коммерсантки Молоковой от Терещенко Печатников не получил. Постановления на слежку у прокурора ему не оформили. Но Печатников не стал настаивать на формальностях, так велика была его благодарность. Он готов был провести операцию в порядке самодеятельности и в неслужебное время.
Понятно, Терещенко не доверял еще в достаточной мере. Он оставил себе возможность, в случае провала операции, выйти из воды сухим. А если сухой исход будет невозможен? А ежели Молокова поднимет хай о не санкционированной слежке? В этом случае Андрей должен будет взять всю вину за самоуправство на себя. Ну что ж, он готов и на это. Майор не пожалеет, что оказал своему практиканту такое специфическое доверие.
- Если что, звони мне домой, - сказал Терещенко на прощанье.
От Терещенко, не заходя в свой кабинет, Печатников направился в гараж. От нетерпения потели ладони и стучало в висках. До закрытия магазинчика Русское Поле нужно было подготовить транспорт. Он так спешил, что сломал ключ от гаражного замка. Пришлось вернуться в отдел за отмычками.
Он не был в гараже с прошлого лета. Старый двухцилиндровый Иж-Планета покрылся пылью и паутиной. Колеса спущены. Печатников накачал колеса. Подзарядил  аккумулятор, отрегулировал зажигание, сменил свечи. Движок схватил, задымил, задымил и запел. К закрытию Русского Поля Печатников был на точке.
Копейка Молоковой была демонстративно изношена до дыр. Она долго чихала, плевалась дымом, даже завелась было, но, потарахтев с перебоями с полминуты, заглохла намертво.
Молокова на автобусе заехала на платную стоянку. Завела Ниву. Подкатила к гаражу на окраине Чертаново.
Это стойло служило складом. В строенном железобетонном  боксе.  штабеля коробок с рыбными консервами высились от пола до крыши. Тут же стоял автомобильный  прицеп. Подцепив его, Руфина позвонила дочери, приказала собираться в Еремкино.

ГЛАВА 11
Ерёмкино, где это? У Терещенко  была военная авиационная карта. Там нанесены все эти захолустные Ерёмкины, Пестровы и Бурёнкины. Там помечены были даже звериные тропы.
Андрей поспешил к мотоциклу. Мотоцикл валялся на боку. Колеса на месте, не хватало только двигателя. А хороший был движок, мать твою! Ну, пацанье, ну оглоеды! Но почему не угнали мотоцикл целиком? Вот  почему?
Роман Александрович дал и свою знаменитую карту и свой задрипанный Москвич. Печатников поспешил в Ерёмкино кратчайшим маршрутом: проселками, просеками. Избы, перестроенные под барские хоромы, огорожены такими высокими заборами, что спрятать можно было  хоть черта. Нива подкатила позже, скрылась за железными воротами крайней усадьбы.
Заря конца июля еще довольно долгая. С наблюдательного пункта на дереве можно было в бинокль увидеть многое, если бы не тучи. Плотной лавиной тучи надвинулись из-за леса с востока, и бинокль стал для Печатникова бесполезен. Андрей решил обследовать владение Молоковой явочным порядком. Особенно его интересовали возвышавшиеся на задах усадьбы два весьма вместительных амбара и баня.
Только слез Андрей с дерева, в Еремкино на всех газах ворвались одна за другой три иномарки и тоже нырнули за железные ворота. Во дворе усадьбы Молоковой вспыхнули прожектора, забубнила музыка. Что ж это? У Молоковой тусовка?
Неожиданно, заскрежетали ворота, оттуда как-то неуверенно, выкатилась Нива. От перегруза присела почти до земли.
Андрей оторвал в заборе пару досок. Пробрался к амбарам без приключений. Аккуратно открыл отмычками замки. И тут высились штабеля рыбного товара. Штабеля  бракованной осетрины в томате стояли отдельно и были прикрыты брезентом.
Задание было выполнено на отлично.  Душа стажера пела. Он осторожно пролез в дыру. Тихо. Собаки прозевали визит чужака. Шагнул в кусты и вдруг услышал за спиной шорох.  Обернулся и тут же в голове его взорвался еще один, самый мощный прожектор. И наступил мрак. Чернее не бывает.
Роман Александрович ужинал без аппетита. Даже ритуальные после службы сто грамм в любимой стопке - не уважил. А малосольные огурцы еще не укисли.  Надкусил один и выплюнул, сокрушенно покачав головой.. Жена, Ксения Филипповна, читавшая Ветхий Завет, наблюдала за ним   с иронией.
Заполночь  позвонил  Серокозов. Роман Александрович отказался от неурочной встречи. Но оделся и побрился. Залез в холодильник и стал уплетать все подряд: винегрет, творог, селедку.
Серокозов набрался наглости и приехал к Терещенко на дом.
- Молокова требует отдать Печатников под суд. В противном случае грозилась заявить в ФСБ. – Выпуча глаза заголдел испуганный Витек. - Она права, без санкции прокурора такие  дела не делаются.  Лейтенанта  застукали возле склада с набором отмычек в руках. Стажер намеревался пошантажировать честную женщину. Свидетелей больше чем достаточно. 
Все уперлось в Музурчука.   
Это был дохлый номер, но деваться некуда. Поднял Витек полковника с постели. Музурчук сразу взвился на дыбы.
- А вы, мудаки, куда глядели?
- Печатников проявил личную инициативу. - Вздохнул Терещенко. - Горячий. Сколько можно придерживать парня.
- Я плевать хотел на этого щенка. Я с вас обоих спрошу. 
Дело окончательно зашло в тупик.
Неожиданно Музурчуку позвонила Вероника Павловна. Она уточнила некоторые детали произошедшего, взяла инициативу в улаживании конфликта на себя. Через  пятнадцать минут генерал сам позвонил полковнику. И все утряслось в три минуты. Дежурка отвезла Романа Александровича домой, досыпать.  Серокозов куда-то спешно попылил на своей новенькой Ауди с синей мигалкой на крыше.
Очнулся Печатников  в душной кладовке. В открытую дверь врывался яркий свет. По наклонному потолку определил, что валяется под лестницей. Руки за спиной и ноги скованы наручниками.
Первая мысль, которая прорвалась сквозь треск и гул в башке: подвел, подлец, шефа! Терещенко как чуял. Не дозрел еще Печатников для серьезных заданий.
Едва шевельнулся и звякнули наручники, зарычала собака. Здоровенный боксер приблизил сопливую морду к лицу, оскалил клыки. За боксером в кладовку вошел улыбающийся Серокозов.
Андрей почему-то не удивился появлению капитана в усадьбе Молоковой. Чудеса? Да, происходят чудеса, но он не удивился и все тут. Плохо себя чувствовал и было не до удивлений? Нет. Самочувствие хреновое, но не настолько, чтобы утратить способность адекватно оценивать происходящее. Неужели интуиция исподволь подготовила к возможности такого чуда? Силен, однако, ты, бродяга Печатников задним умом.
Скорее  Серокозов удивился спокойствию Печатникова.  Улыбка его искривилась.
- Ну, ты влип, лейтенант. Шарахаешься по ночам под чужими окнами, что-то вынюхиваешь. Начальство переполошил. Давай, родимый, вылезай из берлоги. Поехали к шефу на разбор полетов.
 Витек отстегнул браслеты. Потрепал шевелюру Печатникова, вызвав в голове пронзительную боль.
- Зачем ты здесь,  Серокозов? Что тебе надо? Я сам разберусь.
- Хватит, приятель,  разобрался. Перепугал людей… Говори спасибо я вовремя подскочил. Молокова такой хай подняла… Музурчук готов тебя по стенке размазать.
Печатников застонал. Серокозов тут свой. Серокозов - предатель. Покрывает Молокову и ее бандитское гнездо
Серокозов хлопнул Печатникова как школьника по затылку.
- Вставай, вставай, дурила. -  Серокозов протянул Андрею руку. - Потопали завтракать, следак. Тут нам такую шамошку организовала стряпуха.
- Покажи ублюдка, который приласкал меня по темечку.
- Не суетись. Всему свое время. -  Серокозов едва сдерживал смех.
- Дай мне эту сволочь на пять минут.
- Да успокойся ты, торопыга. -  Наставник отвел глаза и стал поднимать  стажера с пола. - Нужно уважать гостеприимство хозяев.  Сторож был при исполнении. Ты же не представился этим господам.
- Наставник, хоть на пару минут дай мне эту сволочь!  Будь  человеком!
- Пожалуйста, вот он, твой крестный. Пыж, поди сюда, - крикнул  опер, - давай извинись за свое хамство. Начальство нужно знать в лицо, старик.
Из-за спины  Серокозова выдвинулся невысокий, квадратной комплекции старик, заросший по самые  глаза черной крашеной бородой. В руках двустволка безкурковка. Андрей потянулся к сторожу, сжимая кулаки. Серокозов стал на его пути. 
- Работа такая у меня, браток. - Беззлобно ощерил старик щербатый рот. - Не обижайся, мог бы и начисто приморить. Нечего делать. Приклад пожалел. Новое у меня ружьишко.
 - Андрей, хватит дурить. Иди умойся и за стол. – Проворчал Витек.
В туалетной комнате Андрей обнаружил, что кудри  чуть выше лба выстрижены. Рана обработана йодом, профессионально наложена аккуратная наклейка.  Вот теперь кудряшки не нужно было прилизывать.
Как бы случайно, Андрей поднялся на второй этаж. В просторной гостиной царил кавардак. Три мужика и три девки спали. Кто в кресле, кто на ковре. Обнаженная крашеная блондинка,  бесстыдно раскинув руки и ноги, храпела  у самого порога. На столе следы попойки. Разбитая посуда, объедки, пустые бутылки там и сям. Ничего неожиданного.
Впрочем, нет! Присутствовало в гостиной и неожиданное. Запах. Этот запах он знал еще по школе. В туалете старшеклассники выкурив по кругу косячок, оставляли после себя именно такой запашок. Анашу курили здесь как у себя дома.
Притон? Как пить дать! Кроме всего прочего Молокова еще и притон содержала. С ковра поднялся седой мужик с помятым лицом желто-зеленого цвета. Не очень старый, но седой весь, даже растительность на узкой впалой груди - седая. Немигающие глаза размазаны по лицу, как серый кисель. Наркоман. Старик двинулся на чужака. Андрей легонько оттолкнул его. Мужик опрокинулся и снова заснул.
Настоящая радость вознаградила его за перенесенное унижение в угловой комнатке, рядом с гостиной. Это была кумирня особняка. Посреди комнаты круглый карточный стол под зеленым сукном. На столе, на полу россыпи карт. Листы расчерченной под пульку бумаги. Под столом дамский кошелек в виде парчового мешочка. А внутри…
Пара горстей золотых царских червонцев, несколько мелких уродцев самородного золота. И несколько визиток. На одной  из них все координаты Лановой. Даже адрес странички в Интернете. Эта находка несколько омрачила удачу. Омрачила, хотя ничто более не связывало его с Пантерой… Андрей взял на память одного золотого уродца поменьше. Переписал номера телефонов.

ГЛАВА 12
По ошибке Андрей заглянул на кухню. Навстречу вышла кухарка с черной бородавкой на виске. Она тащила большую кастрюлю горячего плова. Андрей посторонился. Кухарка так взглянула, что Андрею показалось, сейчас кастрюля  будет у него на голове.
Парнишка-поваренок в накрахмаленном белоснежном колпаке, но в одних трусах, развешивал над газовой плитой белый халат и штопаные носки.
- Вам налево, - подсказал пацан дорогу во двор и подмигнул как старому знакомому.
Едва открыл дверь во двор, сзади раздался тихий голос Витька.
- Не надо этого делать, Андрей, - Москвич Терещенко уже стоит у него в гараже.
- Я ухожу пешком. – Сказал Печатников.
- Ну и катись. А  я есть хочу. – Ответил Витек со злостью.
Он догнал стажера за околицей.
- Слушай и не возникай, лейтенант. - Приказным тоном предупредил капитан. - Я  не должен тебе этого говорить, но по дружбе скажу. Я тебя отмазал. Хочу расквитаться за выручку в Нежной Орхидее.
- Напрасно я это сделал, - морщась от боли процедил Печатников.
- Сделанного не вернешь. - Звонко хохотнул  Серокозов. - Запоминай. Я веду большую игру. Не надо мне мешать. Молокова мой осведомитель. Два года уже стучит на разных бизнесменов. Терещенко не имел права посылать тебя в Еремкино. Я, я лично занимаюсь этой братвой. Музурчук приказал сначала  лично ему докладывать о результатах оперативной разработки связей Молоковой с теневиками. А майора это бесит.
-  Серокозов, кончай му-му гонять. О какой разработке ты тут вякаешь. Ты пасешься у Молоковой.
- Не выеживайся, лейтенант. Аж до генерала дошла твоя дурацкая история. Говори спасибо, я позвонил Лановой. А то бы Роману влетело…
- Майор тут ни при чем. Я поехал в Еремкино по собственной инициативе. А машину взял обманом. Девок катать.
Туфта была такой наивной, что  Серокозов даже не стал высмеивать.
- Я понимаю Терещенко. Подвернулся случай подстраховаться и проконтролировать меня. Но контролер из тебя получился хреновый.
- Достал ты меня, капитан. Повторяю, действовал я на свой страх и риск.
- Да ну!? Воще не понимаю, что ты там надеялся накопать.
- Что мне нужно, я нарыл. - Засмеялся Печатников сквозь треск в мозгах.
- Не смеши мои косички, Андрей. - Я знаю на этой даче каждый уголок. Если ты искал тухлые консервы, так их там нет и быть не может. А что было – сплыло. Иди теперь доказывай. Молокова не дура.
- Я взял верный след. Только  копнул эту помойку, - сразу завоняло. Сейчас зайдем к майору и разберемся.
- Уже разобрались, дорогой. Тебе к Музурчуку нужно, а не к Терещенко. Молокова подала на тебя телегу. Говорит,  бабок  срубить хотел ты. А ей Музурчук больше верит чем тебе. Обычное это дело.   Не ты один пытался тряхнуть Молокову. Вон и Сухожилов в свое время погорел на этой сучке. Грешок незначительный, а главное, вполне понятный для полковника. Так что тебе лучше расколоться и покаяться. Скажешь - да, бухой был…
- Самооговор? И шеф поверит? - Спросил Печатников, лукаво изобразив на лице заинтересованность.
- А куда он денется. Пойми, наконец, лейтенант, для начальника честный мент - самый опасный сотрудник. Ты вон как раздухарился. Глядишь, и полковник тебя не остановит. Прекрати сквалыжничать.    Уважь старика. Любит он разыгрывать отца родного для нас, грешников. Признайся и покайся.
- Терещенко в курсе? - Быстро спросил Андрей.
- А что Терещенко? -  Серокозов искоса взглянул Андрею в глаза, реснички его затрепетали. Как у плавающей инфузории.
- Не трогай ты, Андрей,  майора. Терещенко хвост прищемили на самом высоком уровне. Не до тебя. Да и не решает майор  ничего. Иди к Семену, тебе говорят. Христос вон тоже больше грешников любил, чем праведников. Нам всем есть в чем покаяться. Чего уж там. Мент в руках начальства как крапленая карта. Глядишь и ты пригодишься полковнику. Лучше самому шлепнуть пятнышко на свою репутацию, чем ждать, когда окатят тебя грязью с ног до головы.  Да и пятнышко это - не позор, это знак доверия к тебе начальства.
- Ну, хорошо, - кивнул Печатников, - уговорил.
Печатников направился к Терещенко, а не к Музурчуку.  Зачем? Ради чего становиться на карачки перед этим оборзевшим самодуром?  Пусть майор скажет свое слово. Как скажет, так и будет.
- Я только что от Семена. Инцидент исчерпан, сынок. – Виновато пожал плечами майор. - А на Витька не обижайся. Самооговор по мелочи порой действительно  срабатывает. Можно прикрыть делишки посерьезнее. Многие прошли через это, кому деваться больше не куда.
- Спасибо, товарищ майор, за выручку.
- Понимаешь, лейтенант, Серокозов преувеличивает свои успехи в работе с Молоковой. Руфина сдает мелких конкурентов и под это дело крутит миллионные сделки. Так что не бери в голову. Мы пойдем своим путем, как сказал наш великий вождь и учитель.
- В этом притоне и наркотой балуются. - Многозначительно произнес Андрей. Но слова его не произвели ожидаемого эффекта.
- Я это подозревал. Грев у нее всегда водился. НЕ наше это дело. Сходи, сделай снимок черепа. Сторожа можно привлечь… А ночью подежуришь в отделе.
- Слушаюсь, товарищ майор. - Козырнул Печатников.
Воспитание, которому подвергали его зубры ментовки напоминали мышиную возню.  Андрей  чувствовал, что теперь у него достаточно опыта, чтобы прогнозировать свое будущее в стенах провонявших предательством. Конца этой возне нет и быть не может. Это неизбежная особенность внутриментовской жизни. Он шел по коридорам отдела и чувствовал, что решение, способное прекратить возню, может быть только одно. Радикальное. Это решение уже созрело в его мозгу.

ГЛАВА 13
Голова была огромной и пустой. Греметь там было нечему, но гремело. Едва ли рентген поможет дурной голове, прозевавшей приклад. Печатников решил на врачей времени не тратить, пойти домой и хорошенько выспаться.
В коридоре столкнулся с Сухожиловым, выходящим из приемной Музурчука. Артем Данилович был чем-то до крайности озабочен и торопился. Вскользь поздоровавшись, проскочил мимо, но тут же вернулся. Теперь лицо его было озарено только что схваченным на лету решением тупиковой задачи.
- Андрей! Вот ты мне и поможешь!  Терещенко сказал, - ты сегодня дежуришь ночью.
- Есть такое мнение у руководства.
- Ну! Стало быть,   свободен до вечера! А у меня для тебя есть халтурка. Музурчук умоляет помочь. Не смог я отказать.
- Да ради Бога…
Старлей Сухожилов владел шестисотым Мерсом. Печатников с восхищением обходил шикарный лимузин и почти не слушал старлея.
Артем Данилович был прям как шпага. Он разил Печатникова наповал.
- Как у тебя с бабками, Андрюха?
- Как обычно. Хреново, и более того.
Печатников качнулся от сияющей на солнце иномарки. Он пожалел, что признался в безденежье. В данную минуту не было ничего дороже сна.
- Дельце плевое. Твой навар - две тонны баков. - Уверенно наступил Артем Данилович на самую больную мозоль честного мента.
- Два куска? - Переспросил Печатников. - Не хило.
Через пятнадцать минут агрессии Сухожилова мнения своего насчет поспать Печатников  не изменил, но и отказать коллеге не сумел.
Сухожилов всучил Печатникову  фотку некоего гражданина обыкновенной пролетарской наружности. Этот тип родился счастливчиком, если учесть его воровское ремесло. Природа наградила его  полным отсутствием хоть каких-нибудь особенных примет.
- Даю тебе свою тачку. Прокатишься в Серпухов. В пятнадцать часов этот хмырь встречается с барыгой в пивной Три Окуня. Он собирается толкнуть брильки той девчонки, что эти скоты заломали в парке. Барыга  нам не нужен, он и так на крючке. Нам нужен этот хмырь, вместе с брильками. Сам понимаешь, уйдут камешки, уйдут вещдоки. Найми бомжа, спровоцируй драку с барыгой. Твоя задача - сорвать сделку. Установишь местожительство Хмыря и свободен.
Печатников многозначительно пощелкал пальцами.  Сухожилов отсчитал аванс мелкими, жеваными купюрами.
- Артем Данилович, хотелось бы знать, чей хлеб едим.
- Не гуди, малый, твой хлеб нормальный. Работаешь за деньги отца той девчонки, что изувечили в парке. Он готов еще кинуть тысяч пятнадцать, если ему дадут этих козлов  в полное распоряжение на пятнадцать минут. По штуке за минуту, не хило?
- А советник Президента сколько дал?
- А этот берет горлом.
- С этого нужно было начинать, Артем Данилович.
Андрей обнаружил Хмыря за полчаса до встречи. Тот проверялся профессионально. Прошелся, приглядываясь, вдоль машин, припаркованных возле пивной и напротив. Выпил пива в пивной. За десять минут до встречи скрылся в подъезде ближайшего дома и стал наблюдать. И барыга не промах. Он наблюдал за Хмырем из кузова грузовой Газели.
За минуту до встречи, барыга вылез из грузовика, обернулся на пороге пивной и вошел. Хмырь тут же выкатился из подъезда и последовал за Барыгой.
Если по совести, Печатникову было слишком лихо, чтобы искать где-то бомжа, способного повалять барыгу. А еще  инструктировать нужно наемника.  Сочинять диспозицию для начала драки, предусматривать исход ее и пути своего отхода из пивной. Печатников упростил операцию до примитива.
 Раздевалка пивной не работала, зато  туалет был заперт несерьезно. Андрей вырвал замок вместе с пробоем. Едва Барыга показался в раздевалке, Печатников шагнул из туалета. Объект мешком рухнул у порога. Печатников снова  скрылся в туалете.
 Хмырь, мельком взглянув на поверженного покупателя, развернулся и рванул в сторону автовокзала.
Насильников взяли. Надобность в дежурстве отпала. Музурчук был доволен. Пожал Сухожилову и Печатникову руки, погрозился выписать премию в пол-оклада. Артем Данилович на радостях стал поить всех, кому посчастливилось оказаться в отделе. Андрей принял полстакана и выпал в осадок.
«Вот и родилась традиция. Сначала Серокозов, теперь вот Старлей. Всем нужны кулаки стажера. А мозги? Мозги твои не понадобятся никогда,  лейтенант. Будут твоей тушей заслоняться теперь все, кому не лень.» 

Отлежавшись на продавленном диванчике в своем кабинете, Печатников написал рапорт на увольнение по собственному желанию.

Рука бежала впереди мысли. Короткие строчки ложились ровно. Запятых не было. Одни точки. Секретарша даже не взглянула на рапорт. Вложила в папку «Для Доклада» как сотни других входящих бумажек. Андрей вздохнул с облегчением. Момент для бегства был выбран удачно.
За воротами палило солнце. Печатников почувствовал себя совсем скверно.  Он нес голову как кипящий котелок. Это и есть Свобода? А где же фанфары с литаврами? Свободен, - значит, никому не нужен. И никакими высокопарными доводами эту гвоздевую мысль не опровергнуть.
Андрей позвонил Веронике.  Сначала номер был занят. Потом кокетливая молодая женщина, сгорая от любопытства, стала выпытывать, зачем  понадобилась Вероника Павловна молодому мужчине с приятным мужественным баритоном. В неудаче Печатников увидел перст Судьбы и покорился.
Рассмотрев на темени грязную наклейку, мать схватилась за сердце. Поцеловав ее, Печатников стал рассматривать себя в зеркале. Бледная поганка.  Стажер кончился. Это был уже другой Печатников. На вышибалу, однако, не тянет…
Не успел снять окровавленную рубаху, как позвонила Вероника. Запыхавшись, проглатывала окончания слов.
- Андрей, ну где ты пропадаешь? Мне сказали у тебя отгул. - прорывалась Пантера сквозь свист и треск телефонных помех, - я в аэропорту. Лечу в Питер. Если хочешь, полетим вместе. Хочешь меня видеть?
Сердце Андрея подкатило к горлу и тут же оборвалось в бездну. Он очень хотел улететь из города, где потерпел первое в своей жизни настоящее фиаско. Он очень хотел и поэтому отказался.
- Спасибо за все, Вероника Павловна. Нет слов. Зачем начинать все снова.
- Я не считаю, что мы с тобой поставили точку. Нам не нужно начинать все с начала.
- А сплетни уже поползли. Поостерегитесь. Я-то ничего не теряю.
- Да плюнь ты на них, на всех. Я все знаю. Мы должны увидеться. Но командировку никак нельзя отложить. Я заключаю первый контракт с питерским представительством крупной австрийской фирмы.  Возьми такси, билет я организую. - Настаивала Вероника, словно упускала некий редкий для нее шанс.
- Не в форме я. - Сказал, как отрезал Андрей, категоричностью тона скрывая невеселую иронию своих слов. - Полковник  пожал мне сегодня руку. Посулил пол-оклада премии. А я не оправдал Высокое Доверие этого Великого Учителя Прописных Ментовских Истин. По правилам следует напиться, а меня не тянет.
- Что-то ты заговорил загадками, дорогой. Ладно. Жди меня вечером. Ничего не предпринимай.
Андрей повесил трубку. Душа его ликовала. Как бы не переборщить. Через минуту снова позвонили. Он трубку не снял. Опять звонок. Трубку сняла мать. Ей было поручено ответить сухо и коротко: Андрей уехал. Но она, ничего не сказав в трубку, поманила Андрея и шепотом огорошила: "Это сестра Маши".
 Сестру Маши интересовало, пишет ли Маша Андрею. Не поругались ли они. Андрей ответил, что конфликта не было, но писем все равно нет. Послал телеграмму – тоже нет ответа. Сестра быстро проговорила: "С Машей происходит что-то не то", - и повесила трубку.
«Что не то? - всполошился Андрей. - Как же я допустил такое!? Маша на чужбине, ни друзей, ни знакомых, осталась без помощи, а я тут  надуваюсь от обиды. НЕ пишет, понимаешь ли…
Андрей раз за разом набирал номер сестры, но там не брали трубку. Он поймал частника, полетел к сестре Маши на квартиру. Ему долго не открывали, он продолжал нажимать на кнопку звонка. Не выдержал муж сестры. Он выскочил с хокейной клюшкой.
- Ты! Это ты, мусор виноват! – Орал хоккеист. – Довел девчонку, она боится тебя, потому не пишет!
Это был катастрофический подземный толчок. Вновь ожившие было чувства к Пантере рухнули, как театральные фанерные декорации. Ничто больше не заслоняло вид на бесконечную даль, где за горизонтом терпела бедствие любимая девушка Маша.
Первым же попутным рейсом Печатников вылетел в Астрахань.
Мать Андрея ужинала, когда позвонила Лановая. Алевтина Маркеловна  не знала, почему сын до сих пор не пришел домой. Вероника связалась с Терещенко. Он был на взводе.  Печатников сбежал из отдела как трус, ни с кем не попрощавшись.
Сердце Вероники затрепетало от радости. Победа была чистой. Андрей имел достаточно времени, чтобы спокойно обдумать предложение и принять взвешенное решение.
Она положила перед собой мобильник и стала ждать. Вот- вот раздастся звонок и Печатников произнесет заветное – Да! Возможно, он сейчас пьянствует с горя на Смоленской. Ну да это не смертельно. Попереживает,  попереживает и приползет мент. Так хотелось приблизить триумф, что едва не поехала Вероника на Смоленскую принять упрямца в свои объятья.
Звонок прозвенел под утро. Но это был не Андрей.
- Ты что, офонарела, идиотка!? – С ходу завизжала Молокова. – Ты зачем послала этого паразита в Пролетарский!? Что ты там вынюхиваешь!?
- Прекрати хамить. Сейчас брошу трубку, - процедила Лановая сквозь зубы.
Молокова осеклась и сбавила тон на пол-октавы.
Оказалось, Андрей из ревности   устроил в Пролетарском бойню. Милиция стоит на ушах. Начальник тамошнего РОВД оборвал провода, звонивши в Москву. Он хочет выяснить, кто и зачем послал этого идиота. А Музурчук не мычит не телится. В результате, тамошние менты заподозрили, что Печатников – секретный агент Налоговой Полиции, приехал пощупать браконьров. Есть опасность, что контрабандисты постараются убить Печатникова до того как приедет милиция. Этого нельзя допустить. Начнется  расследование и канал поставки осетровой икры будет ликвидирован.
Лановая быстро сообразила что к чему. Перезвонила сестре Маши. Та рассказала о разговоре с Андреем. О своем беспокойстве из-за долгого отсутствия вестей от Маши. О переживаниях Андрея.
Пока шел разговор с сетрой Маши, она сама позвонила Веронике и рассказала о событиях в Пролетарском новые подрорбности. Андрея действительно хотели убить. Но не решилсь.
- Андрей сорвался к Маше, узнать, не случилась ли с невестой беда. – Стала отчитывать Вероника Руфину. – Никакой он не агент, и хватит раздувать эту дурацкую выдумку.
- Ты должна немедленно возбудить Ланового и Сабельникова. Пусть немедленно свяжутся с Астраханью и отзовут Андрея назад. - Потребовала Руфина. – Ты обязана немедленно подключиться.
И Вероника подключилась. Позвонила Сабельникову. Тот уже был в курсе. Он рассмеялся. Напомнил, что скоро у Вероники юбилей, просил не забыть о приглашении на банкет. Затем позвонил Музурчуку и в Астрахань спасать Печатникова полетел Серокозов.
Напоминание Сабельникова, что скоро ей стукнет сорок, так расстроило Верочку, что она обвинила Руфину в провоцировании Астраханцев на устранение Андрея и с треском выгнала из дома.

ГЛАВА 14
Утром, едва рассвело, Андрей  подкатил на такси к беленой хатке в рыбацком поселке Пролетарский. Здесь снимала комнату ихтиолог Мария Гарникова.
Будить невесту ни свет, ни заря Печатников пожалел, хотя сердце вовсю бушевало в груди от радостного нетерпения увидеть самого дорого на свете человека. За изгородью, сотворенной из старых рыбацких сетей, сонно мычала корова. Он решил подождать на лавочке у ворот.
Выжженная солнцем степь начиналась у порога хатки и нигде не кончалась. За хозяйской бахчей простиралось озеро Улагай. Большая лужа цвета лошадиной мочи. Вода поблескивала как расплавленное стекло и добавляла пейзажу неуюта.
Вышла сутулая старуха и неприветливо объявила: Машу гость сегодня не дождется. Квартирантка дома не ночевала.  Отряхнула старуха опрятный передник и ушла, не пригласив раннего гостя в дом.
Печатников насторожился. Не сказала хозяйка: Маши нет дома, а сказала: квартирантка дома не ночевала. Слова женщины не столько богаты смыслом, сколько подтекстом. Чутье,  обострившееся в последние дни несчастья, подсказало: старухе не нравится, что квартирантка дома не ночует. Больше того, старуха вложила и еще, более неприятный, чисто женский подтекст, в свои неприветливые слова. Вложила специально для нежных чувств молодого человека, светившегося радостью долгожданной встречи с любимой девушкой. По ее мнению, - неоправданной радостью.
Прогнали стадо. Пыль осела. Солнце стало припекать. Из бескрайней степи потянуло жаром, как из духовки. Андрей не сдвинулся с места.
На велосипедах, медленно, зыркая на незнакомца  глазками, проехали на работу несколько женщин в застиранных спецовках. Через  полчаса на велосипеде же примчалась раскрасневшаяся Маша.
Она была возбуждена, но на шею жениху,  по своему обыкновению, не бросилась. Деловито пригласила Андрея в дом. Всем видом показывая, что с ходу разрешит все проблемы жениха. Старуха тут же демонстративно подхватила хозяйственную сумку и ушла за хлебом.
Едва они остались вдвоем, и запах горячего тела девушки распространился по узкой спаленке, все страхи и подозрения мигом покинули сердце Печатникова. Он крепко обнял Машу и еще крепче поцеловал. Маша не противилась, но ответного поцелуя не последовало. Она заметно обмякла. Решимость ее улетучилась.
Андрей не желал замечать скованности девушки. Главное - Маша жива, здорова. Радость его была так велика, что он не сомневался в своем праве на верность Марии. Любовь его была так велика, как сор сметет ураганом все, что Мария могла натворить в этой тоскливой глуши. По глупости. Андрей стал выкладывать из чемодана подарки. Мария села к столу. К подаркам не прикоснулась.
- Андрюша, нам нужно все расставить… Все точки. - Маша  волновалась. Она все обдумала, но крепости ее голосу явно не хватало.
- Давай лучше расставить запятые. Я ничего знать не желаю, радость моя. Я не уеду отсюда без тебя. И более того!
 Андрей посадил Машу себе на колени. Девушка снова повиновалась, но теперь ничто не изменилось в ровном ее дыхании.
-  Зря ты ехал в такую даль. Я уже написала тебе подробный ответ на все твои письма. Но не было конверта. Послала только вчера.
Андрея как холодной водой окатили. Но нежная улыбка не спешила сползти с лица. Маша встала. Отошла к туалетному столику, стала причесываться.
 Андрей  закурил, закинул ногу на ногу. Марию можно понять. Она отвыкла от своего жениха.
- Что случилось, солнышко мое? - Заботливо поинтересовался Андрей.
- Прости меня, Андрюша. Я беременна.
- Немножко беременная или на полном серьезе? Какой же ты молодец!
Андрея как взрывной волной подбросило и шмякнуло о землю. Так вот в чем причина напускной деловитости Маши. Она боится огорчить своего жениха, и приготовилась к худшему. Ведь ребенка они еще не планировали заводить. Жених мог возмутиться. Андрей радостно подхватил Машу на руки, но она задергала ногами и вырвалась из объятий.
- Ты ничего не понял. - Возмущенно крикнула Мария. - Ты эгоист. Ты думаешь только о себе.
- Маша, успокойся! Это же прекрасно. Я давно говорил, что нам пора пожениться и родить ребенка. Не одного, трех, как минимум. Двух мальчишек и девчонку. Чтобы все было по справедливости. Ты прелесть.  Долой сомнения. Никаких абортов. Теперь тебе ничто не мешает принять мое предложение. Клянусь тебе,  у нашего ребенка будет хороший отец, а у тебя преданный до гроба муж. Какое счастье…
Печатников снова хотел обнять Машу, но она забилась в угол и выставила перед собой стул.
- Андрей, прекрати дурачиться! Это будет не твой ребенок.
- Как? Не понял. - Глупо улыбнулся Печатников.
- Поверь, Андрюша, я не хотела тебя обманывать, клянусь. Я хотела предупредить тебя. Но конверта не было. Так получилось. Честное слово, я долго сопротивлялась, а потом...
- Тебя изнасиловали? - Андрей почти обрадовался. Отсеивались наихудшие подозрения. Маша не изменяла ему, Маша не виновата!
- Нет, бог миловал. Я сопротивлялась своему чувству к этому человеку. Думала это минутная слабость. Ведь я здоровая женщина, пойми. Я много думала о нем, о тебе, клянусь… Я, кажется, сделала окончательный выбор.
Лицо  Андрея скривила гримаса страдания.
Давно все было ясно, но силы опровергать эту ясность еще были.  Боль обиды еще не распространилась по всему телу, еще не захлестнула сердце. Пока можно было еще относительно ровно дышать, нужно было дать Маше исповедаться. А потом как можно спокойнее снять все проблемы: Я тебя люблю. Остальное не имеет никакого значения.
- К сожалению, это я могу понять. И пережить твою ошибку смогу. Я усыновлю ребенка. Познакомь меня с этим человеком, мы сами разберемся. Без тебя.
- Но это не ошибка.
- Я не собираюсь выяснять отношения. Я хочу убедиться, что он не прощелыга,  и не будет тебя преследовать.
- Он солидный человек. Его тут все знают, все уважают. Для меня он готов на все. Я не девочка и сама могу за себя постоять. Не буду я вас знакомить.
Андрей лег на кровать и закрыл глаза. Маше не следует продолжать исповедь. Маше следует немедленно исчезнуть, как исчезают галлюцинации. Или соврать: я пошутила. Только ложь могла сейчас спасти сердце от гибели.
Но Маша уже не думала о разбитом сердце своего жениха. Она продолжала рассказывать о своей борьбе с неодолимым женским предчувствием счастья. Она встретила человека, за спиной которого будет хорошо и ей, и ее детям.  И это предчувствие оказалось сильнее ее стыда за свою измену. Это не  борьба, это была жалость к себе, такой молодой, такой привлекательной, так мало попользовавшееся своей молодостью.
- Почему же ты не живешь у своего солидного поклонника, а бегаешь к нему ночами как… - Андрей едва не сказал - проститутка.
- Какой ты злой и бездушный, когда ревнуешь. - Вдруг мило улыбнулась  Мария. - Если б ты знал как мне, порой, страшно. Тебя  страшно огорчать и замуж выходить - страшно.
- Страшно? У него есть проблемы с Законом?
- Прекрати меня допрашивать. И довольно об этом.  Я хотела сделать аборт, но здесь такая грязь. В районной больнице ребенка заразили Спидом.  Но время еще есть. Возможно, я сделаю чистку в Москве.
- Я запрещаю тебе это делать. Пожалей себя, - уныло  проговорил Печатников. - Ты можешь стать бесплодной.
Маша придвинула стул к постели. Взяла руку Андрея.
- Какая же я дрянь. Прости, родной мой. Я не знаю, что со мной происходит.
- Зато я знаю, что нужно делать. Выкинь этого мужика из головы и выходи за меня замуж. Никто не узнает, что ребенок не от меня.
- Не принуждай утешать тебя. Думаю, со временем я полюблю своего мужа не меньше чем тебя.
- Этот кошмар нужно прекратить немедленно. Я заберу тебя отсюда сегодня же. Сама не поедешь - силой увезу. Это место поганое.
Оба вздохнули с облегчением, когда с улицы посигналил автобус. Высокий, спортивного вида   пожилой крепыш в золоченых очках нетерпеливо подошел к окну, постучал. Он встретился взглядом с тревожным, изучающим взглядом Печатникова и недовольно отвернулся. Мария поспешила выскользнуть из спальни.
Так и есть. Университетская любовь. Седой красавец профессор и его увлеченная наукой аспирантка. Этот элегантный мерзавец вскружил Маше голову. Да, на природе, вдали от жены и детей, без домашнего секса, он распустил свой павлиний хвост и очаровал Машу. Но никакая это не любовь. Биология, блин. В Москве Маша этому козлу на фиг не нужна будет. Да еще с довеском.
"Отлично", - приободрился Андрей. Вот в Москве и посмотрим кто кого. Андрей снова завалился на кровать Маши и мгновенно заснул. Последняя его мысль была предательской. Может быть, он не так уж и любит Машу, если позволяет какому-то старику навязывать ему состязание за сердце любимой женщины.

ГЛАВА 15
Проснулся Андрей  около двух часов дня. Жара адская.  В хатке дышать нечем. В приоткрытую дверь слышно как обстоятельно обсуждает хозяйка с соседкой поселковую новость. Ночью чечены убили двух пастухов, угнали шестьдесят баранов.
- Марковна, я же тебе и прошлый раз говорила, эти чечены ночевали у Артура Ивановича и  прошлый раз.
- Те же  самые? -  удивилась хозяйка наглости бандитов.
- Может и не те самые. Но своими глазами видела, они оставили Камазы на берегу, а сами ночевали у Артура Ивановича. Я слышала как гырчали не по нашему.
Андрей попросил у хозяйки лодку. Мимоходом выяснил, что стучал Маше в окно вовсе не профессор, а шофер, командированный из Астрахани обслуживать экспедицию. А влюбилась Маша в местного рыбного инспектора Артура Ивановича Голядко.
- Этот Артур сущий дьявол. – Рассказала Марковна. - Красивый, черноглазый, ресницы как у девушки. Страсть какой богатый. До баб злющий, - ястреб, а не мужик. Но темный. Купил диплом в Ленинграде и стал начальником. А Маша хоть и ученая, но на грех слабая. Поверь мне, Андрюша, околдовал Артур Машу. Это не любовь.
- Увы, Машу не околдуешь. – Возразил Андрей.
Печатников почувствовал, что приехал не зря.  "Чеченский след" в жизни будущего мужа Марии - это подарок для сыскаря. Уже ради этого следовало познакомиться с рыбинспектором поближе. Тем более, что, расставшись с ментовкой, он теперь Свободный Охотник, придерживаться буквы закона - не обязан. А редкий случай сойтись нос к носу с мафией предоставляет возможность проверить себя на пригодность к вольной охоте в стихии беззакония.
Итак, посмотрим, чем занимается инспектор по ночам. Все равно спать в одной хате с Машей – испытание то еще. Не устоит. Потянется истосковавшееся живое к живому. И тогда не миновать скандала. Рухнет последняя надежда вернуть себе любимую женщину. Проклятье, каким же хитрым нужно быть в любовных делах.
Андрей не вылезал из парной воды до заката. До боли в глазах вглядывался в пыльный большак, вилявший меж невысокими холмами. Оттуда должна была появиться Маша. Но Газелька все не возвращалась. Чтобы не видеться больше с обманутым женихом,  Маша могла и заночевать в городской гостинице.
На удивление Печатникова по озеру не плавало ни одной посудины. Десятка три лодок и баркасов были пришвартованы к шатким деревянным причалам. С них ныряла в мутную воду стайка пацанов. Тут же громоздились дощатые сараи-эллинги. Еще больше разномастных лодок догнивало по берегам.
Поодаль особняком возвышался новый металлический причал, способный выдержать грузовую машину. От этого причала до кирпичного эллинга был проложен рельсовый путь. Вместительный эллинг. Что-то он скрывает в своем каменном чреве?
Вскоре берег покинули и пацаны. Тоскливо выглядело это кладбище плоскодонок. Ни деревца, ни кустика. Черные от непогоды сараи возвышались как не зарытые в могилы гробы. Никакого удовольствия купание не принесло.
Багровое солнце опустилось к самой воде озера. Безлюдное в дневной зной, вечером озеро постепенно наполнилось суетливой,  непонятной жизнью. Таинственно-криминальной. От хлипких деревянных причалов, куда-то за голые холмы, спешно, крадучись уходили вместительные баркасы и маленькие лодчонки. Словно население поселка срочно грузилась, и в страхе бежало куда-то искать более безопасного ночлега.
 Когда деревянные причалы опустели, возле кирпичного эллинга скучковались    молодые парни в линялом камуфляже. Вскоре появился рыбинспектор. Узнать его было не трудно форменному кителю и форменной фуражке.
Затарахтели дизели. Инспектор  легко спрыгнул в баркас. Пиратские суда скрылись за холмами. Оттуда сразу же опрокинулась на озеро непроглядная южная ночь.  Мать родная браконьеров.
Печатников стал ждать возвращения рыбаков. В душе его ангелы справедливости трубили сигнал к бою. Но время остановилось. Казалось никто, никогда уже не вернется к причалам. Боевой дух постепенно испарялся. Андрей заскучал. Растянулся на лавочке лицом к близким теплым звездам и  засомневался в том, что задумал.
А что если, это законная рыболовецкая бригада ушла в обычный, законный рейс за ценной рыбой? Тогда присутствие инспектора свидетельствует о хорошо организованном контроле за ловом.
По ночной воде в штиль звуки разносятся далеко. Слышно было, как в отдалении на малых оборотах урчали баркасы. Не скоро Печатников сообразил: к стальному причалу баркасы придут чистыми. Рыбу бандиты выгрузят где-то в другом месте.
Печатников поспешил в ту сторону, где бормотали дизели баркасов. Но не повезло. Баркасы не появились.
Вот и ладненько. Шайка работает – не подкопаешься. Придется всю ответственность за предстоящие правосудие взять на себя. Заодно, - и роль прокурора, и роль защитника. Хотя о чем речь. Невинных на промысловом озере - не бывает. Рыльце в пуху у всех, в разной степени, но у всех. Ну, так что ж, если рыбу арестовать нельзя, то морду набить инспектору - есть на то все законные основания.
К кирпичному эллингу примчался мотоциклист. Объехал все причалы, долго освещал фарой озеро. Ничего не найдя, укатил в поселок. На берегу делать было больше нечего. Андрей решил взглянуть на дом рыбинспектора.
В доме было много окон, большая терраса, но ни одно окно не светилось.
Послышался треск нескольких мотоциклов. Вскоре блеснули фары. Побросав тархтелки у забора, пацаны сгрудились во дворе усадьбы инспектора.

ГЛАВА 16
Терраса ярко осветилась. Над калиткой вспыхнул неоновый фонарь. Из калитки быстро вышел инспектор. В форменном кителе. При неизменной фуражке. Не трудно представить, как почитался в поселке этот символ государственной власти, если с ним маленький рыбный начальничек не расставался даже у себя дома.
 - Где этот московский чмо?! - Прикрикнул инспектор на парней.
- Обыскались, бля,  Артур Иванович. Нет москвича нигде, может,  ушел в город пехом?
Докладывал результаты поисков белокурый  жилистый парень с хроническим насморком. Он часто шмыгал носом, прерывая доклад и заметно раздражал этим инспектора.
- Когда только кончатся твои сопли, Репа? Ты же бригадир. - Прошипел Артур Иванович брезгливо.
Парни как по команде, прикрывая рты, заржали.
- Хату Марковны  обыскали?  Башкой отвечаете за Марию. Если мент ее увезет - удавлю на прямой кишке.
 - А то! Маша еще не нарисовалась. Сироп остался на шухере. А верно, что москвач из ментовки?
- Верно. Я звонил в район, а оне звякнули в Москву. Сказали Этот Печатников Честный мент. Этот будет ковыряться, пока его не припутаешь.
- Ха! Видали мы таких фраеров. - Хвастливо  вякнул самый рослый из четверых. Это был тот еще бугай. Головка маленькая, шея короткая, но толще головы.
- А теперь, Репа, дуй в контору и устрой там погром. Сбей молотком запор на оружейном ящике.
- Как? Зачем? Там же стволы лежат. - Удивился Репа.
- Дубак ты, Репа. Утром приедет прокурор из района. Будем оформлять москвича за разбойное нападение. Кража оружия, за это семерик схлопочет - нечего делать. И засадим к параше поближе, от Марии подальше.
"Дело швах. Никакого тебе, Печатников, инкогнито. Если по темному смыться из поселка не удастся - точно спровоцируют и  засадят». Печатников выбрал мотоцикл, который поближе, остальным пропорол ножом колеса.
- Эй, мужик, ты чо делаешь!
Бабахнул ружейный выстрел. Дробовой заряд взрыл песок у ног Андрея.
Мотор был горячим и взревел с первого качка. Ну что еще нужно, чтобы почувствовать себя  счастливчиком? Взвился фонтан песка. Ява  помчалась, веселым оленем подпрыгивая на ухабах грунтовки.
Печатников миновал поселок и перевел дух. Полдела сделано. Но только полдела. Блин! Впереди вспыхнули две фары. Маневрируя по дороге, огни стали быстро приближаться. Окликнули, не получив ответа, братаны ударились в погоню.
Степь широкая. Степь бескрайняя. Но как тесно в этой бескрайности убегающему от погони. Андрей выключило освещение, перелетел через кювет. В непроглядной темноте помчался, куда глаза глядели, но не видели. Отловить по одиночке пацанов можно было только в степи. 
Какое-то время, едва удерживая руль в руках,  он колесил по степи без приключений. На фоне звездного неба стал проявляться неровный контур высокого холма. Там преследователям придется спешиться, у беглеца появится преимущество: боевой рукопашный опыт.
Андрей оглянулся. Пацаны лучше знали степь и настигали его, не выключая света.  Неожиданно круто отвернули в сторону… И тут же земля пропала из-под колес Явы. "Писец" - екнула селезенка. Тряска прекратилась, начался дивно плавный полет, освежающий ветром грудь…
Потом он катился куда-то - голова-ноги… Потом его подхватил на руки черный ангел смерти, бросил в бездонный, звуконепроницаемый ящик  и захлопнул крышку.
 Но похороны черный ангел отсрочил и на этот раз. Когда крышка открылась, он еще плоховато видел свет… Это означало возвращение к жизни. Какая легкая дорога к смерти, какая тяжкая дорога возвращения.
«Блин, да что они все по башке, да по башке» - Вздохнул Печатников.
Первой осознанной картинкой был плетень из ивовых прутьев, обмазанный желтой глиной. Стена? Пусть будет стена.
В дальнем углу поблескивал полировкой новый БМВ с разбитым задним стеклом. Без номеров. Гараж? Нет, это не гараж. Над головой из тумана полу-сознания проступили прорехи в серой соломе. Крыша? Так и есть, крыша. Сарай? Пусть будет сарай. Солома же, служила ему подстилкой. Но ее бросили пленнику так мало, что сквозь  тонкий слой просвечивал овечий помет. Кажется, в здешних краях сарай для скота называют - кошарой? Пусть будет кошара.
Да, это была заброшенная овечья кошара. Прохладно. Утро. Не раннее, но еще свежее. Сил хватило только приподнять голову. В пролом стены виднелась бурая, выжженная степь.  Благовоние черной полыни пьянило до тошноты. От  бескрайности степного простора накатила тоска. Тоска большая, чем неволя.  Страшно хотелось курить. На куртке, а, значит, и на сигаретах спит караул. А жажда уже обещала мучительные мечты о глотке любой воды. Хоть  из лужи.
Андрея  опоясывала толстая цепь на замке. Другой конец цепи примкнут  другим амбарным замком  к металлическому желобу-поилке. Руки за спиной скованы наручниками. Андрей поднатужился:  сдвинуть вросшую в землю поилку для скота под силу разве что трактору… Что дальше?
А дальше полная безнадёга. И более того…
Стерег его парнишка. Совсем зеленый. Шнурок? Один к девяноста девяти - Шнурок. Грязная майка, обтрепанные камуфляжные штаны. Из дырки в кроссовке торчит мизинец. Малолетний изгой банды. Потому особенно злобный.
Шнурок посапывал во сне, свернувшись на соломе улиткой. На безопасном расстоянии. Беспечное детство еще не покинуло подрастающего негодяя.
- Ей, Шнурок!
Печатников погремел цепью. Шнурок нехотя проснулся. Глаза спросонья смотрели в разные стороны. Первым делом он нашарил в соломе короткий обрез двустволки.
- Кончай клопов давить, братишка. Принеси-ка попить. - Приказал Печатников.
- Зачем? Сейчас нарисуется пахан и зароет тебя прямо здесь.
Тонкие губы гаденыша скривились. Шнурок засмеялся мелким, гнусным смешком.
- Ладно, братан, давай жить мирно. Прикури мне  сигарету, и я скажу, где спрятана у меня сотня баксов.
- Чо? Стольник? Где?
- В заднем кармане джинсов.
Уловка сработала. Шнурок вскочил на ноги. Жадность и не такого фраера погубит. Сейчас он приблизится. Ноги-то свободны. Стоит охраннику приблизиться, - удар под коленку, зажать меж ног цыплячью шейку Шнурка и можно диктовать отморозку свои условия.
Шнурок задумался. Закурил, походил вокруг пленника, нагнуться за наживкой не решился. Швырнув Печатникову бычок, Шнурок снова зарылся в солому.
Андрей смотрел,  как у него под носом сгорала надежда покурить. Бычок был солидный, затяжек на пять-шесть. Но как дотянуться? Столбик пепла нарастал слишком быстро. Вот осталось затяжки три-четыре. Пепла все больше, надежды все меньше, жажда все свирепее. Табака осталось на пару затяжек… Попытки дотянуться были тщетны.
Горошины овечьего навоза норовили попасть в рот прежде окурка. Когда он все-таки  изловчился и был близок к цели, ноздри его почуяли посторонний запах. К душераздирающе желанному дымку сигареты примешивался запах тлеющей соломы. Страшная мысль сжатой пружиной распрямилась в мозгу: Горю! Я горю! Сейчас солома вспыхнет, Шнурок выскочит из кошары… Замок отомкнуть он не успеет… Да и побоится…
Того, что произошло дальше, Печатников от себя не ожидал. Позже он скажет об этом: крыша поехала. Содеянное было - актом безумия. Но без этого безумия остался бы он живым, - большой вопрос.
 Печатников легонько подул и зачарованно смотрел, как почернела под окурком одна соломинка, другая,  третья… Трепетный огонечек проклюнулся как хилый оранжевый цветок. Вместо  того, чтобы загасить еще беспомощную беду и насладиться хотя бы одной затяжкой сладостного дыма,  Андрей пожертвовал свое наслаждение своему безумию. Подбородком  пододвинул к огоньку еще немного соломы, стал медленно отползать. Отполз настолько, насколько позволяла длина цепи, и ощутил: сердце его вот-вот рыбкой выскочит из груди от радости. Когда огонь набрал силу рявкнул:
- Ах ты, падла, спалить хочешь машину!?

ГЛАВА 17
Кошару стало затягивать дымом. Огонь был еще слишком ленив, чтобы состязаться с дымом. Печатников уже пожалел, что затеял рискованную авантюру. Жизнь стала измеряться даже не минутами, секундами мерялась жизнь.
Шнурок стал выталкивать иномарку задом к  воротам. Громадина не стронулась с места. Шнурок в панике не сразу сообразил, что включена передача. 
- Открой замок, ублюдок! Я помогу тебе! - Почти спокойно посоветовал Печатников.
Спокойствие пленника сработало. Страх перед паханом за машину был сильнее страха перед пленником. Шнурок отомкнул амбарный замок, снова бросился к машине. Огонь уже лизал покрышки.
- Толкай спереди, я сяду за руль! - Заорал было Шнурок и тут же смолк, потеряв сознание.
Огонь загудел, взвихрилась горящая солома. Андрей, задыхаясь от дыма и жара,  выкатил ногами Шнурка из пылающей могилы.
"Каждый должен принять свою участь с покорностью", - ханжил Печатников, наслаждаясь свежим воздухам свободы. Цепь еще тащилась за ним, и руки были скованы за спиной, но это уже его не смущало. Он волен был идти на все четыре стороны, а это - главное.
Шнурок мертвой хваткой прижимал к животу обрез. Андрей опустился на корточки. Как? Вот как воспользоваться этим оружием, если руки скованны за спиной? Он сел задом к телу пацана, изловчился. Не сразу, но вырвал обрез из окостеневших рук пацана. Приноравливаясь к оружию, стал вертеть обрез и так, и сяк. Бог мой! Получилось. Он мог держать обрез в горизонтальном положении! Он мог взвести курок. Он был готов встретить бандитов огнем из-за спины. Теперь бы еще глоток воды…
Андрей   поковылял  к странному бетонному кольцу посреди огороженного загона. Да когда-то это был колодец. Теперь там  валялись белый череп и хребет какого-то крупного животного.
Забрав свои часы, зажигалку и сигареты, Андрей, не мешкая, двинулся  на восход солнца. По его расчетам  поселок Пролетарский остался за спиной. Сколько он сможет пройди по выжженной солнцем степи без воды, волоча за собой пудовую цепь - он не думал.  Сколько пройдет - столько пройдет. Лучше загнуться между этих безжизненных холмов, чем в лапах бандитов. Хоть один из ста, но шанс на удачу остается всегда. Остается  до тех пор, пока способны передвигаться ноги. Главное, не позволить угоревшему рассудку высмеять надежду на единственный шанс.
Через полтора часа в подножие очередного холма Андрея нагнала Газелька.  Взобравшись на пригорок, Газель остановилась.
Из кабины медленно вылез Жора-бугай. Он опустился на колени. Стал что-то рассматривать на земле. И  рассмотрел след волочившейся цепи. Рассмотрел и двинулся прямиком к беглецу.
Печатников сел поудобнее, взвел курок обреза. Жора засветился кровожадной ухмылкой.
- Ну, масквач, ты спалил Шнурка! Ну, теперь ты точно сядешь, сучара. Инспектор послал за прокурором. И за БМВ заплатишь.
Жора размахнулся ногой. Андрей повернулся боком и хотел выстрелить, но патрон дал осечку. Бугай замычал, кинулся прочь. Второй патрон не подвел.
Таких громких выстрелов Андрей не слышал. Пушка пальнула, а не обрез! Бугай взвыл, схватился за задницу, посеченную дробью, и рухнул на пузо. Поднес к носу окровавленные руки, недоверчиво понюхал собственную кровь и  потерял сознание. Зело вонюча была эта кровь, если свалила с ног такого верзилу.  А может быть, это была вовсе не кровь, а нечто более зловонное, что случается при медвежьей болезни?
Сердце Жорика билось, но очень слабо и судорожно. Привести в чувство Бугая  не помогли даже пинки. Андрей сел на обмякшую тушу и обыскал. На большом кольце было много ключей. И от наручников маленький ключишко тоже тут был.
Освободившись от кандалов, Печатников погрузил в кузов Газели раненого. Эта машиненка оказалась для пленника сущим кладом. Андрей напился хлебного кваса, отлично закусил копченным балыком севрюги с подовой черняшкой. Но перлом запасов хозяйственного Бугая был пистолет Парабеллум с запасной обоймой.
Вот теперь можно было по-настоящему проверить инспектора на вшивость. Нет, не поквитаться за унижение требовала ментовская честь Печатникова. Не за державу было обидно менту, терпевшую на своей шее паразита с таким широким воровским размахом.  Вывернуть наизнанку гнилое нутро Артура Ивановича требовала душа Печатникова. Вывернуть и показать Маше на какое дерьмо она променяла своего жениха.
 Как ни петлял по степи Андрей, Газелька привела  в родной загон. Показалось озеро. Потом оцинкованная крыша хоромов инспектора. Стрелка бензомера прочно залегла на нуле. Рассуждать было бесполезно. Оставалось взять инспектора в заложники, заправиться и делать ноги в Астрахань.
Андрей ворвался в дом. Шнурок выскочил из окна. Андрей рассмеялся. Он был рад, что Шнурок жив. Лихая радость удесятерила силы.
- Артур Иванович, я пришел сдаваться. - Крикнул Печатников. - Зови своего прокурора.  Берите меня тепленького.
Зазвенели стекла. Андрей едва успел схватить инспектора за волосы. Втянул обратно в дом.
Теперь пацаны попытались ворваться в дом.
Стреляя из Парабеллума над головами ревущих бандюков, орудуя ружьем инспектора как дубиной, Андрей отбился он братвы. Обмотал заложника по рукам и ногам бельевой веревкой. Приторочил к стулу. Загнал в пасть инспектора здоровенный кляп. Отправился на поиски связи. Понятно, Правосудие в этих диких краях непуганого беспредела не паслось никогда.  Но менты хотя бы с ходу не пристрелят…
Печатников нашел и телефон, и рацию. О2 "обрадовал": группа для захвата особо опасного налетчика по фамилии Печатников в поселок Пролетарский уже выслана.
Но как продержаться до прибытия милиции? Под окнами воинственно базарили пацаны. А если решатся повторить штурм твердыни инспектора? В пистолете осталось два патрона.  Еще два патрона в ружье. И это все. Перевел дух Печатников, вытер пот со лба, погрозил пальцем заложнику.
- Имей в виду, папаша. Если что - умрешь первым. Распусти свою гвардию по домам, и я развяжу тебя.
  Артур Иванович беззвучно рассмеялся. Печатников вынул кляп, дал пленнику слово сказать.
- А ты сдулся, мент. Приедет спецназ, тебя отдадут пацанам. Пока мы с командиром выпьем да закусим... Пусть развлекутся мои степные волки. Если что сломают тебе - так ты же оказал при задержании сопротивление. А потом оформим тебя за разбой.  Или отвезем в степь и шлепнем, так сказать, "при попытке к бегству".
Печатников снова заткнул рот Артура Ивановича.

ГЛАВА 18
И потянулся измор осады.
Все это время Андрея не столько беспокоила собственная безопасность сколько возможный гнев Маши. Он заварил заварушку, а ей расхлебывать. Она обязательно разгневается.
Машу привезли на обыкновенной милицейской Волге. Спецназ не появился. Она рванулась к дому, но ее остановил тучный майор.
Майор протянул свое служебное удостоверение. Оно было замусолено, но оформлено по всем правилам. Майор был настоящим, если судить по его властным манерам, и тем не менее…
- А где группа захвата? Почему вы один? - Спросил Андрей. - Я же вооружен и опасен.
-  Много чести, дорогой.  Я и один могу оформить тебя лет эдак на семь - восемь. Соображаешь? А могу и подбросить на Волге до Астрахани. Если найдем общий язык. А теперь сдай оружие и развяжи  инспектора. Напишете объяснительные и разбежимся.
Майор прошелся по комнате, почесал толстый загривок.
- Вот что делает с придурками любовь. Один устроил форменный погром, другой заковал его в кандалы. Эх, мужики, мужики.  Не на того ты нарвался, Артур Иванович. Андрюшка запросто мог перестрелять вас…
- Иван Павлович,  я вынужден был изолировать  этого человека в его же интересах.  Он украл оружие и патроны. Он взбесился от ревности! 
- Будет тебе заливать, Артур. Взбесился! Разве так встречают дорогих гостей. Забурел ты тут в своем княжестве…
- Какие гости,  какие гости!? Печатников застрелить меня хотел из-за женщины, а ты его отпускаешь! - Возмутился Голядко. 
- Я сказал, хватит мне хренотень втюхивать, Артур. Успокойся, дорогой. - Кисло поморщился майор.  - Не можешь решать вопросы по-тихому, не берись. Завтра нас обоих вызывают в область на ковер. Усек?
- Печатникова нужно связать…
Артур Иванович осекся на полуслове. На пороге стояла Маша. Бледное лицо, искусанные обветренные губы. В глазах холодная решимость. Артур Иванович стиснул зубы, принес стул. Маша села, не поблагодарив. Артур сел рядом, хотел положить руку на плечо Маши, но она недовольно повела плечом. Грустно фыркнув, сел и майор. Закурил, вприщур посмотрел на Печатникова.
- Ну что молчишь, Машенька? Ты одна поумней нас всех будешь.  Как  скажешь так и будет. - Сказал майор.
Андрей стоял перед молчаливыми людьми как перед расстрельной командой. Они его судили, а он себя виновным признать не мог. Обаяние Маши катастрофически таяло. Он знал милую, любимую девушку Машу, но не  знал Машу - женщину, умудренную таким опытом, что ее зауважал даже мент, прошедший огни и воды степного беззакония. 
В комнате царила тишина, а в душе Печатникова стоял какой-то дурной крик. Тягучий бессмысленный крик : А-а-а-а… Наверное это он убегал от своего прошлого, насквозь проросшего любовью к Маше. Убегал от затхлого степного болота, которое так глупо потревожил…
-  Что  натворил на самом деле Андрей? Действительно он украл оружие - и угрожал Артуру Ивановичу? -  Глухим судейским голосом спросила Мария.
На соперников Маша не взглянула. Все внимание - на майора. Майор глубокомысленно осмотрел до мяса коротко обрезанные ногти, с досадой крякнул.
- Ничего этого не было, Машенька. Просто мужики не нашли общий язык по одному щекотливому вопросу.  Хренотень какая-то. Серьезные мужики, а дурью маются… Сейчас они оба напишут объяснительную и дело с концом. Я отвезу Печатникова в Астрахань.
Лицо Маши оставалось непроницаемым. Ни сочувствия, ни злости.
- Я поеду с вами.
- Там будет видно. Артур Иванович неси ручку, бумагу. - Засопел майор недовольно,
ГЛАВА 19
Возле дома остановился автобус ПАЗ. Из автобуса выкатились люди в камуфляже, в касках, с автоматами. Братва, таившаяся под забором, брызгами разбежалась.
- Печатников! Бросай оружие! Ну, живо! Выходи  с поднятыми руками! - Прокричали со двора на полном серьезе.
Зычный командирский голос был слишком знаком, чтобы его не узнать сразу же, даже в этой беззаконной "тьмутаракани". Черт! Серокозов! Вот проныра!   Как он мог тут очутиться!?
Уткнув  лицо в ладони, Маша зарыдала, убежала  на кухню.
- Последний раз предупреждаю! Руки на затылок! Выходи медленно, без финтов!… - Басил  Серокозов.
- Все равно замочу, мусор! – Прошипел инспектор.
Кулак Печатникова пружиной метнулся к физиономии пахана и поставил точку тяжбам за сердце прекрасной женщины Марии. Длинный прямой нос  с горбинкой, навсегда перестал быть шедевром мужской красоты. Долго он, распухший и сизый, будет благовестить на весь поселок: Есть! Есть и на хозяина управа!
- Привет, капитан. Я не приглашал тебя на разборку с бандой. - Посмеялся Печатников. - Сам бы управился.
Витек был неотразим. В бронежилете. Рука крепко стискивает рукоятку пистолета ПМ. Залюбуешься его решимостью. Классический портрет неустрашимого опера. В полный рост. В полном снаряжении. Красовец!
Надев наручники, Витек толкнул Печатникова пистолетом в спину и рявкнул:
- Мигом в автобус, арестованный. - Шепотом добавил, - Пока начальство не очухалось.
Вошел незнакомый майор в бронежилете, но без каски и автомата. Он подал руку Печатникову.
- Майор Курбатов.
- Лейтенант Печатников, - Андрей щеголевато щелкнул каблуками. 
- О, Парамонов, Иван Павлович! И ты здесь, дорогой. - Курбатов поздоровался с майором Парамоновым. - Твоя миссия закончилась, давай, дружище,  вали отсюда. Не твоего ума это дело.
Иван Павлович напыжился, что-то попытался  возразить, но Курбатов шепнул ему пару слов на ухо, и Парамонов отчалил.
Оглядевшись, Курбатов разочарованно присвистнул.
- А, говорят, у вас тут настоящий бой разгорелся, с применением тяжелой артиллерии.
Он подошел к стонущему инспектору. Рассматривая разрушения на красивом лице,  повертел его голову и так, и сяк.
- Не журись, Артур Иванович, могло быть и хуже. Твой гость чемпион по боксу. Напрасно ты забыл о гостеприимстве.

В Райотделе милиции Печатникова завели в пустой кабинет и  оставили  одного. Серокозов  исчез и не появляется уже больше часа. Кабинет был завален вещдоками. Чего только не валялось по грязным углам. Чучело  совы, охотничьи патроны вперемешку с радиодетелями. На штабеле коробок с осетровыми консервами стоял допотопный черно белый телевизор. Печатников воткнул вилку в розетку и пыльный экран нехотя засветился. С большими помехами телик демонстрировал диснеевский мультфильм. Андрей устроился перед телевизором и через минуту забыл о своих злоключениях.
В кабинет заглянула востроглазая рыжая девчонка в мини юбченке, на высоких шпильках. Как ни удручен был Печатников, он мигом определил, что пигалица щеголяет без бюстгальтера. Золотые искры так и брызнули из ее любопытных глазенок. Андрей взбодрился и подмигнул девчонке.
- Вот вы где, сударь. - Нежные духи дознавательши были слишком незрелы, чтобы победить казарменный дух кабинета. В глазах блестел вызов. Она врубила звук телика на всю катушку и зашептала тоном заговорщика.
- В общем так, Печатников. Мне позвонила Маша. Я все про вас знаю. Меня зовут Роза. У нас пять минут. Я увольняюсь из этой конторы, мне все равно. Но вы должны знать. Вы нарвались на тех еще козлов. Ясно? Здесь все повязаны на рыбе и на икре. Не верьте никому.
- Спасибо. - Прошептал Печатников в тон дознавательше. – Как вы намерены провести вечер?
Роза повнимательнее присмотрелась к пленнику. Стало очевидно, что ее женские прелести куда больше интересуют арестованного, чем добровольное желание сориентировать беднягу в местных хитросплетениях блата. Глаза ее потускнели.
- В общем так, лейтенант. Я разочарована. Вы не осознаете всей опасности вашего положения. У меня свои счеты с этими жлобами. Парамонов давно прикормлен Артуром Ивановичем Голядко. Он сделал все, чтобы приехать в Пролетарский раньше вашего друга. Этот  Серокозов дурак. Он думал, что если его послал какой-то генерал из управления, так перед ним наши дубы сразу станут расстилаться. Ваше счастье, что шеф уехал на рыбалку, и Курбатов подсуетился срубить с вас бабок.
- Не понимаю, почему так взъелся на меня рыбинспектор. - Спросил Печатников. Он поспешил сделать серьезное лицо.
- Не нужно, Андрей, косить под лоха. - Никто из наших не верит, что вы приехали проведать свою бывшую невесту. Вы знали, что Машу вам не вернуть. И на буйного ревнивца вы не очень похожи. Хотя старались разыграть эту роль. Но разве мафию проведешь. Мы тут все знаем друг про друга. Между прочим, я очень близко знакома с Марией. Это очень порядочная женщина.  Думаю, это Маша и проболталась Голядко, что вы сексот, скорее всего,  Налоговой Полиции.
Губы Андрея горько скривились. Роза погладила его по руке.
- Никогда не обижайтесь на женщину, Андрей. Когда расчет побеждает сердце женщины - это самое несчастное создание. Пожалейте Машу. Если она действительно вас любила - она вернется к вам. Попомните мое слово. Собственно, именно Маша вас и спасла, а не ваш генерал. Получается, ваша Маша оказалась всех мудрее. Если все это ее выдумка, то выдумка гениальная. Настоящая женщина.
Печатников скрипнул зубами.
- А мне кажется, -  Голядко шьет мне тайного агента, чтобы запугать своих покровителей в милиции. Запугает - получит добро на крайние меры. Ревность кипит в крови Голядко. Обычная ревность.
- Плохо вы знаете Голядко. Это у вас может быть ревность. Рыбинспектор слишком хитер и расчетлив, чтобы ревность могла замутить ему мозги. Я то знаю. Он и ко мне клеился вовсе не затем, чтобы трахнуть. Он хотел повязать меня. Собственно по этой причине я и хочу перевестись в Астрахань. Год я бегала от Голядко. Год я выбрасывала его цветы на помойку… А потом поймала себя на мысли: а ведь на долго меня не хватит…  Да сколько же можно, блин! Среди наших шакалов я просто пропаду.
Задребезжал допотопный телефон. Роза сняла трубку и тут же положила обратно.
- Я убегаю. Вашу судьбу решили. Они идут сюда. Я отомстила Парамонову и Артуру, и мне стало легче. Прощайте. Думаю, Парамонов устроит погоню. Это сейчас он никто, командует вытрезвителем. А был зам. Начальника Райотдела. Связи по всей  области. Еще вот что. Откажитесь от нашей машины. И на автобусе не нужно ехать. Хватайте частника, лучше  на Мерседесе. А я бы на вашем месте и на угон решилась. Нечего делать.
 Андрей на клочке бумаги написал номер своего телефона, Роза машинально сунула  клочок в бюстгалтер и выскольнула из кабинета.
Послышался раскатистый смех. Пропустив вперед себя Серокозова,  вошел майор  Курбатов. Оба уже под газом. Лица пунцовые, оживленные.
- Подпишите протокол допроса, лейтенант. - Майор бросил перед Печатниковым пачку исписанных бланков.
Печатников бровью не повел.
- Андрей! Так надо. - Поморщился Серокозов.
- Да пошли вы, ребята, в рай! - Выдохнул устало Печатников. Выключил телевизор, уставился на майора. - В чем вы меня обвиняете?
- Дура! Делай как велит майор! Мы опаздываем на самолет! - Зарычал, выходя из себя  Серокозов.
Самолет? Вот те на! Быстро просматривая текст по диагонали, Андрей стал подписывать лист за листом. Когда все листы были подписаны,  Серокозов достал из портфеля новый спортивный костюм. Бросил его Печатникову.
- Переоденься, бродяга. Кровищи на тебе, словно кабана резали. Да пой-ди, подмойся. - Икнул Витек. - От тебя навозом разит.
Андрей привел себя, в порядок, неслышно подошел к кабинету, приложился ухом к двери.
- Если что, протоколы у меня в сейфе, капитан. Парнишка в твоих руках.  Вот бабы, скажи, капитан. Если им что нужно, никаких денег не пожалеют, чтобы отмахать хахаля. - Восхищался Курбатов. - Спасибо тебе, родной. Теперь мне хватит на квартиру для дочери. Я тебе, случайно,  не должен отстегнуть комиссионные?
- О чем базар, майор! Свое я уже отнес в банк. Щи отдельно, мухи отдельно.
- Лады, капитан, будем вась-вась. Поговори с Лановым. Я готов перебраться в Москву хоть с понижением. В долгу не останусь.
- Са-мо со-бой, ро-о-дной. - Заверил Серокозов заплетающимся языком.
Не постучавшись, Андрей толкнул ногой дверь. Серокозов белый как кость, глаза красные как у селедки. Майор багровый, глазки белые, остекленелые. Они не смутились. Майор из кармана брюк переложил в сейф пачку долларов, протянул руку Печатникову.
- Бывай, арестованный. Друзья  у тебя что надо. -   Не вздумай еще раз приехать к Машке.

ГЛАВА 20
 Серокозов сам сообразил, что ехать в аэропорт на милицейской Волге - может стать себе дороже. Он отпустил ее за первым же углом и схватил частную Ауди. Едва он плюхнулся на сиденье, Печатников понял, - Витек спекся и ни на что более не способен. И более того. Он дубел на глазах.
За ними сразу же увязался хвост. Это была Лада третьей модели. Городок быстро кончился. Ладу сменила более проворная Тайота. Гонка началась не сразу. Бандиты позволили Ауди углубиться в степь.
Тайота настигала. Экипаж составляли три лба. Андрей перебрался на заднее сиденье, обшарил Серокозова. К счастью, в подмышечной кобуре у него был пистолет ПМ.   Тайота пошла на обгон. Встречный Запорожец истошно засигналил. Тайота дорогу не уступила. Увертываясь от лобового столкновения, Запорожец вылетел с шоссе и опрокинулся.
Быстро надвигалась южная ночь. Выпрыгнуть на ходу и затеряться в степи вполне было можно, но не бросать же мертвецки пьяного Витька. Еще минут десять водила пытался оторваться от Тайоты. Бесполезняк. Этот жлоб слишком берег свою красавицу Ауди. Она была ему дороже собственной жизни.
 - Разбирайтесь без меня. - Проскрипел водитель, не выдержав состязания нервов, и сбросил газ.
Печатников приоткрыл дверь. Когда Тайота поравнялась и стала теснить Ауди к обочине, выстрелил по заднему колесу и сразу по переднему. Тайота прыгнула через полузасыпанный песками кювет и закувыркалась.
Проспал капитан до Москвы. В аэропорту они пожали друг другу руки и разошлись. Кто был инициатором его спасательной экспедиции в Пролетарский Серокозов так и не сказал.
Лежа  в ванне, Андрей долго наслаждался журчанием  воды. Время от времени подставлял под струю рот. Казалось,  никогда больше не напьешься до отвала. Эта  проклятая степь навсегда останется на его теле воспоминанием о липкой грязи пота, смешанного с овечьим  пометом и всепоглощающей жаждой.
Водой напиться было невозможно. Андрей переключился на пиво. На Смоленской к бочке с чешским пивом выстроилась очередь в два колена. Бармен не успевал наполнять кружки густой пеной.
- Три  в одну, - подмигнул Андрей бармену.
Бармен заржал, очередь подхватила. После двух честных, отстоявшихся  кружек жизнь стала улыбаться. Свобода все-таки имела свои преимущества.
Печатников со звоном в ушах доедал ржаные сухарики, когда к тротуару на всех парах подрулил  черный СААБ. Вышли двое в смокингах, что-то шернули, и стажер повиновался.
 На Бережковской набережной СААБ остановился. Двое вышли. Печатников остался наедине с седым краснолицым Господином в смокинге. Стрижка Бобрик, изысканнтый шелковый галстук в мелкую сеточку, на левой простреленной руке – массивная печатка белого золота. На правой  перстень с аквамарином. Андрей едва сдержал усмешку.
- Борзеешь, Андрей? – Прохрипел Господин сердито. – Сдернул со службы, не спросясь, надебоширил в Пролетарском и еще ухмыляешься!
- Ситуация изменилась, как вы говорите. Хотел с вами встретиться, но телефон не отвечал.
- Молчать!  Я был на стрелке в Пскове! Должен был дождаться меня! – Зарычал Простреленный Господин. – Тебе было приказано отшить Лановую. Есть мнение, понимаешь ли…   Одним словом, звездочку с тебя пока не снимаем. Перебрасываем в Астрахань, в порядке перевоспитания.  Станешь Налоговым инспектором, получишь прямой, официальный доступ в бухгалтерию Глобуса.
На лице Печатников не произошло ожидаемых подвижек. Простреленный язвительно ухмыльнулся.
- Розу помнишь?
- Так точно. – Сухо отчеканил Андрей.
- Ты гонор-то поумерь, хлопец. Поступаешь под команду капитана Розы. Вот отгуляет она отпуск, - и приступай. Заодно поручишь своего дружка, рыбинспектора. Однако, поторопись. Артур уже рубит в Астрахани концы. Ищет подходы к Лановой, а через нее к генералам. Планирует открыть рыбную торговлю в Первопрестольной. Для начала. Затем хочет вывести свою долю в капитале Глобуса и организовать в столице свой личный Банк.
- Что молчишь? Надулся? Сам виноват, Вольным Охотником захотелось погулять, блин!
- А я и не скрываю, мне это по душе.
- Ну, ну. Допрываешься. Однако, продолжаю. Твоя задача – определить, на руку нам планы Артура, или – во вред. Во вред, - это если он будет мешать Лановой гробить Глобус. Предупреждаю, никакой самодеятельности в отношении рыбной мафии. Ты превращаешься в финансиста. Отныне тебя интересуют лишь маршруты движения грязных денег Наркомафии. Пока Роза отдыхает в Ялте, пройдешь курс финансового бойца в Главном управлении Налоговой Полиции. Научишься отдичать де;бет от кре;дита.
- Вы забыли, я уже проходил в школе Конторы подобный курс.
- В финансах лишнего не бывает. Поучись еще раз. И кончай дуться, лейтенант. Радуйся, что дали шанс реабилитироваться.
Еще полчаса Простреленный накачивал сексота подробностями нового задания. За эти полчаса Печатников ни разу не нарушил оскорбленного молчания. Без меня, меня женили. Этот унизительный факт только обострил сумятицу в его душе, возникшей после бегства из ментовки. Похоже, Душа готовила бунт. Так что глухая оборона в молчании одна могла скрыть назревающий взрыв.
- Теперь я готов ответить на твои вопросы. Если что не ясно…
- Все ясно, товарищ, извините, шеф. Я написал рапорт.
- Да ты спятил. Опять бежишь…
- Извините, - дерзко перебил сексот шефа, - прошу дать отпуск за свой счет для поправки здоровья. Пока Роза отдыхает в Ялте. В Пролетарском меня изрядно помяли. Тут болит, и там болит.
Печатников похлопал себя по груди и затылку.
- Ох, лейтенант, занятный ты человек. По глазам вижу, метишь отбодаться от Астрахани. В зря косишь, Роза пылает желанием повидаться… Хорошенький бабец. Молоденькая, свеженькая, аппетитная, - и-а-а-х! Это тебе не матрона Лановая.
- Не спорю. Но, работая в фирме Лановой, я быстрее доберусь до генеральского треугольника. Резоны этого перехода я вам уже докладывал. Заодно можно будет определить на какие шишы раскручивается фирма Меркурий. Может быть Наркомафия тоже вкладывает в Меркурий грязные доходы. Например, через Молокову и Некоего Рябикова, кликуха Рабинович.  – Через не могу настаивал на своем Печатников. – Лановой, Сабельников, Музурчук, Серокозов – все они вложили крупные капиталы в Меркурий.
- Да не нуди ты, лейтенант. Лично я понимаю тебя и готов поддерживать. Но есть «Высшие соображения». Что же мне, бодаться с начальством из-за твоих проектов. Да и не верится, что ты больше печешься об интересах Конторы, когда подгребаешь поближе к своей Ненаглядной Пантере. Я-то понял, пожар твоей Любви уже не погасить. Твои размолвки с Внроникой, это верный показатель, идет подспудная притирка ваших крутых характеров. Мне даже нравится, как ты повел себя после ночи в генеральской постели. Ты настоящий мужик. Но это мое частно, личное, подчеркивыаю мнение. 
- Спасибо. Прошу вас, взвесьте еще раз мое предложение, пока буду в отпуске. Главный козырь мой - никого не удивит, если в качестве телохранителя Лановой я на законных основаниях буду изучать их прошлую и настоящую коммерческую деятельность.
- Молчать! Не для того мы тебя внедрили к ментам, чтобы ты нам давал советы! Я не хотел давить на тебя, но придется, милок! Ты же засветился. Просто идиотизм, тебя астраханцы принимают за  сексота Налоговой полиции! Не знаю кому пришла эта идея в голову, но нам она – годится. Считают тебя Налоговиком, и ладушки, стань Налоговиком.  Больше того, вот как на тебя рассчитывать? Нам сейчас ехать казино брать, нужно чтобы ты был в мундире, при исполнении, а ты посмотри на себя… Рожа обгорела, на руках ссадины от наручников. Да тебя на порог братва не пустит. На хера мне такая самодеятельность... Ну ты меня достал! Давай рапорт на отпуск и гуляй с глаз моих долой! Пока.
В спортивном обществе Динамо боксера Печатникова помнили. Менеджер Портнов, по большому блату  устроил его тренером в частный тренажерный зал Атлет. Опыта тренерской работы у Андрея, фактически, не было. Но это хозяев зала не смутило. У хозяев были свои виды на бицепсы Печатникова. Какие виды, - Андрей выяснять не стал. Время покажет.
  Зал был оборудован первоклассными тренажерами. Андрей поинтересовался, почему боксерский ринг огорожен стальной решеткой, но менеджер пропустил вопрос новичка мимо ушей. Тонкий намек - до всего доходи своим умом.
И Печатников доходил. В Атлете накачивала мускулы пехота одного из кавказских криминальных кланов. Больше половины группы составляли шоколадные ребята. На бывшего мента они не просто косились. Косились с вызовом.
Опять его поставили перед выбором.  Или смотри на специфику спортзала сквозь зеленую долларовую бумажку, или отвали. Но зарплату положили очень даже приличную, сулили прогрессивный рост заработка. И, тем не менее,  что-то было не по нутру. На душе осела горькая накипь измены. Обучать рукопашному бою предстояло своих вчерашних врагов. Понятно, досаду можно было проглотить, но этот трюк убивал уважение к себе. Досаде требовался выход, иначе она взорвет изнутри.
 Как же часто приходилось в последнее время делать выбор между взаимоисключающими решениями. Надоело. Андрей решил сосредоточиться на работе, а не на моральной самотравле.
В первый же вечер, после тренировки, Андрей устроил показательный бой «в полную силу». Вызвал на ринг качка, стоявшего в списке группы под номером 1, и отвел душу. Посмотрев на распростертое тело качка с разбитым лицом, Андрей обнаружил, что досада отступилась. Может быть не надолго, но отступилась. Так Честный Мент нашел компромисс.
 Доброхоты побежали за врачом. Избитый явно симулировал. Честный боец через не могу, но давно бы поднялся на ноги, вытер кровавые сопли. Но эта гнида ждала, когда врач засвидетельствует потерю сознания. Вместе с врачем прибежал хозяин.
Андрей приготовился к разносу, даже к немедленному увольнению, но хозяин пошептался с бригадиром группы и похлопал тренера по плечу.
- Спасибо, Андрей. – Бой был честным. Прежний тренер все нажимал на физзарядку, на теорию боя. Ты понял? А я всегда считал, что бойца нужно воспитывать в условиях максимально приближенных к реальному бою. Пусть эти сявки готовятся к встрече с более сильным противником, чем они. Пусть видят живую кровь, свою и чужую. Это возбуждает, закаляет. Ты должен воспитать из моих парней настоящих хищников!
Док признал повреждения на теле качка – незначительными. Смерив глазами фигуру тренера, он засмеялся.
- Странно, что Андрей не переломал ему кости. Я считаю бой проведен в полсилы. Этот салаженок просто лег под Андрея. Гнать его нужно.
Хозяин выгнал качка, осмотрел приунывшую группу. Нахмурился.
- А вот это мне не нравится, Печатников. Я требую, бей что есть силы. Если хотят выжить, пацаны правильно поймут тебя. А кто не поймет – выгоню на х…! Новых наберем. Желающих – как грязи.
Назавтра зарплату Печатникову удвоили досрочно.
Теперь Андрей отводил душу каждый вечер. Вернул себе прежнюю форму. Стриженые качки признали бывшего мента. Признали как мастера ближнего боя и стали работать с удвоенной энергией. Косые взгляды прекратились. Если бы пацаны не раздражали его своим специфическим видом, повадками и блатным жаргоном, Андрей считал бы, что жизненный путь его определился на годы вперед.
Ночами Андрей шлялся по барам. Когда припирало одиночество, снимал валютных телок. По выходным ехал спозаранку за город, разжигал на полянке костер и бездумно смотрел в вечно живой и неунывающий огонь.
Работа была на обременительной, но чувствовал он себя смертельно усталым. Устроенный себе по глупости отпуск затягивался. Чем больше отдыхал, тем хуже себя чувствовал. Хотелось поймать себя на фальши. Все не верилось, что он не совершил над собой насилия, покинув убежденно любимую работу сыскаря. Но застукать себя не удавалось. Он хотел чтобы его мастерство было признанным  - он  это получил в спортзале. Он решил жить как все нормальные люди, с выходными, с работой строго от и до – режим работы и зарплата это позволяли. Да еще с лихой. Получать  стал еще в три раза больше. После  того, как его ученик покалечил на зарешеченном ринге известного убийцу в нелегальном матче по кик-боксингу
Сначала он выпивку с собой в лес не брал. Потом прихватывал бутылку хорошего коньяка. Ложился на травку, помаленьку ее выпивал и смотрел в облака. Он тосковал и бороться с тоской было бесполезно.
Когда позвонила Вероника, он точно знал, что со дня их встречи прошло тридцать восемь дней. Никогда не замечал он за собой такого пристрастия к точному счету утекающего  времени. Не замечал, а поди ж ты. 
- Зачем ты это сделал, Андрюша? - Неприветливо спросила Вероника. - Говорил, что жить не можешь без оперативной работы. Нашкодил,  и сбежал как последний трус.
- Я не трус. - Вяло возразил Андрей. – Тебе хотел угодить.
- Спасибо. Но радоваться не могу. Жаль, не получился из тебя мент, Печатников. А тем более Честный Мент. Я так тебе верила, что решила не выдергивать из милиции. Подыскала продвинутую работу в Главке. Хоть завтра познакомлю с Сабельниковым. К Новому Году получишь очередную звездочку. Пойдешь в Главк?
- Ушел мой поезд, - беспечно отбоярился Печатников. - Что дальше?
 - Ты, что, дружок, не рад моему звонку? Откуда столько желчи? Тебя не узнать после Пролетарского. Забыл, что насильно мил не будешь? Смирись. Нет больше у тебя Маши. Нет! Осталась одна привычка валяться в ногах своего кумира. Где твоя гордость, Андрей?
У Печатникова отвисла челюсть. Только женщина могла так точно определить в его душе самое позорное место и так сильно, так безжалостно надавить.   Андрей не сразу нашелся что сказать. Дух заняло и не отпускало.
- Какой ты стал неразборчивый Андрей. Работаешь с убийцами, а важничаешь, будто примазался к высшему обществу. Но учти, долго ваша шарашка не продержится. А что ты запоешь, когда тебя привлекут за участие в запрещенном бизнесе?
- Благодарю, мадам, за предупреждение. Вы правы, мадам. Придется податься в вышибалы. - Сухо ответил Печатников. - И долго это будет продолжаться, мадам? - Андрей с трудом справился с дыханием. Неужели он так никогда и не покончит раз и навсегда с назойливой женщиной?
- Я сама буду решать, когда ты окончательно мне опостылишь. 
- Спасибо, что прислали в Пролетарский Серокозова. Я догадался, что без вашего участия, меня закопали бы где-нибудь в степи. Для этого там возможности неограниченные. Вообще, я чувствую ваше присутствие в каждом катаклизме моей жизни. Спасибо великое. Не надоело?
- Ну и зануда же ты, Печатников.
Вероника отключила мобильник. Печатников улыбнулся. Справедливая злость Вероники была подобна дуновению свежего ветра в зной безысходности. Злость бесподобной этой женщины вскрыла в его душе гнойник, которого он так боялся, что вынужден был трусливо лелеять. Андрей  не сомневался. Вероника Павловна позвонит еще раз. И через четырнадцать минут двадцать шесть секунд звонок повторился.
- Привет, Андрей. Извини, зря вспылила. Жду возле  подъезда.
Печатников долго прихорашивал кудряшки. От проплешины не осталось и следа. Зеркало было до наглости беспристрастным. За последний месяц сытой размеренной жизни, физиономия заметно раздалась вширь. Если так и дальше пойдет… Превратишься ты, парень, в племенного борова. И более того.  Безобразие какое-то. Вот теперь было ясно, чего ему не хватает в этой жизни для поддержания тонуса. Не хватает приключений. Что-что, а этого барахла Пантера  обеспечит с избытком…
Вразвалочку спустился он во двор. Броня крепка и танки наши быстры, блин… С покровительственной улыбочкой взялся за ручку двери… Остекление Кадиллака отразило его фигуру сразу в нескольких ракурсах. Хорош! Сам себя краше!
Костюм был, согласно лейблу, от Версаче. Это было первым, что отметила Вероника в новом облике бывшего сыскаря. Похвалила и замялась. Для нее вдруг открылось: мало, что разлука не приглушила тяготения к этому увальню. Разлука упорядочила прежнюю сумятицу надежд и сомнений. Бесполезно было прикрывать деловыми интересами истинное чувство, заставившее женщину первой напомнить о себе.
Андрей порывисто обнял Веронику. Поцелуй был долгим, но не жгучим. Нежным от покаяния был новый поцелуй. В нем не было сексуальной суеты. Не было того бесстыдства, которым отличался их самый первый по счету поцелуй той бурной ночи после побоища в Нежной Орхидее. Это был момент взаимного  покаяния.  Они не имели права испытывать свои чувства на разрыв и дальше.
- Я люблю тебя, негодник. – Прохрипела, задохнувшись Вероника.
- А как я тебя люблю, негодница ты моя… Задыхаюсь без тебя.
Андрей трепетными губами поцеловал глаза, ушки и шею Вероники.

ГЛАВА 21

Пока они ехали в Лужники, Андрей поклялся себе, что никогда более не будет подозревать эту женщину в коварстве. Ей не придется более обманывать себя и его, притворяясь, что деловые интересы для нее важнее разных там нежностей. Ей не придется более бороться с его вздорным чистоплюйством, добиваясь его доверия. 
У самой воды они нашли валун и подробно рассказали друг другу как пережили разлуку. Собственно рассказывала о своих чувствах Вероника. Андрей больше поддакивал, настолько много общего было в их переживаниях.
Оказалось, в душе его росли и расцветали точно такие же цветы любви. Но стена гордости и обиды на весь белый свет скрывала это таинственное цветение. Ни клятв в вечной любви, ни заверений в вечной верности - не прозвучало. И, тем не менее, первое, без прикрас, признание в любви состоялось. В чистой любви,  победившей свою бесстыжую тень,  разовый каприз сердца, истосковавшегося в одиночестве.
Они не поехали ни в ресторан, ни на секретную дачу. Сердцам, переполненным признанием, требовалось побыть наедине с самим собой. Они попрощались возле метро.  Андрей первым заговорил о делах.
- Я готов поработать у тебя. Если у меня получится.
- Ушам своим не верю. Андрей, ты серьезно!? А что я скажу Сабельникову? Он так упорно сопротивлялся и на тебе…
- Разве я похож на трепача?
- Погоди. Сердце защемило. Я грешным делом думала, мы будем встречаться как старые, добрые любовники. – Задыхаясь, проговорила Вероника Павловна. - Будем кататься по заграницам, баловать друг друга подарками. Будем Счастливые и Свободные…
- Одно другому не мешает. - Скороговоркой ответил Печатников.
- Каким ты милым бываешь, мой нескладный упрямец. Я тронута. Позволь исправить ошибку.
Вероника приложила руку к груди, выдержала паузу. Собралась с духом и перешла на деловой тон.
-  Я потом только сообразила… Ты подумал, что я хочу сделать из тебя штатного альфонса и обиделся. Так вот знай!  Ты не будешь жиреть в роли моего альфонса. Я девушка замужняя, порядочная.  Я уже говорила, и еще раз скажу: мне нужно твое присутствие рядом со мной. Каждый час, каждую минуту рядом. Кому-то ты - головная боль со своими заскоками. А для меня  - в самый раз. Я не покупаю тебя, как ты думаешь. Ты мужик не продажный. Я хочу доверить тебе свою жизнь. Ты будешь знать всех моих друзей и всех моих врагов. Ты будешь мой добрый ангел хранитель. Прежде всего, ты будешь моим другом, а по штатному расписанию - телохранителем.
- Спасибо. Только вот…
- А Служба Безопасности - на твое усмотрение. Хочешь - бери и ее за дополнительное вознаграждение.
- Я не об этом. Сверлит меня одна мыслишка. Доверие требует полной прозрачности не только в чувствах, но и в делах. Не пойми, что я осуждаю. Через тебя кто-то гонит за бугор самородное золото…
Глаза Пантеры округлилось. Удивление, страх и гнев смешались и брызнули в лицо простофиле. Вероника Павловна прижала палец к губам Андрея.
- Ты что-то разнюхал? Зачем? Операции с драгметаллами и камнями прекращены.  Зачем тебе это надо?
- Успокойся, лапочка. Ничего я не разнюхивал. Разнюхали другие и собираются тебя поиметь на этом деле. 
Вероника Павловна недоверчиво уставилась Печатникову в глаза. Удивление и гнев улетучились. В глазах ее остался один мандраж.
- Я понимаю, что так напугало тебя. Чтобы спасти меня, Маша пустила слух,  будто я сексот какой-то секретной службы. Но это чушь. Маша хотела как лучше… Но если ты действительно отошла от контрабанды – вопрос исчерпан. Считал своей обязанностью предупредить тебя. 
 Вероника перевела дух. Постаралась улыбнуться примирительно.
- Так ты веришь, что я больше не занимаюсь контрабандой?
- Да если бы я не верил… Как  отнесется к моему появлению в твоей жизни генерал?
- В коммерции, в коммерции моей, дорогой ты появишься. А остальное ему - по фигу. Я не обязана отчитываться перед Лановым. У каждого из нас своя личная жизнь.
Вероника Павловна разгорячилась не на шутку. Пальцы ее дрожали, когда она пыталась прикурить сигарету от сигареты.
- Извини, за дурацкий вопрос. - Попытался успокоить Веронику Андрей.
- И совсем не дурацкий твой вопрос. Ты должен знать все. Я же не шпыняю  Ланового за девок, которых Серокозов привозит ему на дачу. И парикмахершу его я не собираюсь травить. Она хочет женить его на себе, ну так ради бога, женитесь, плодитесь. Да, он упрекает меня за то, что я не родила ему сына. Не буду же я ему доказывать, что дети рождаются по любви, а не по обязанности. Вот от тебя я готова рожать и рожать. Так почему я должна оправдываться?
- Вероника, ты невозможна. Я же не о себе беспокоюсь.
- А насчет наших отношений, Андрюша, беспокоиться тебе не придется никогда.  Пока я тебе буду нужна - мне не придется бороться за твою любовь. Ну а если не сладится у нас - останемся просто друзьями.  Само  собой, завтра же будет куплена на твое имя двухкомнатная квартира. И моя секретная дачка будет в твоем полном распоряжении. Если я тебе надоем, будешь девочек привозить туда. Я не ревнивая. Ха-ха-ха!
Андрей почувствовал, что трезвеет. Любовь - любовью, но… Он почувствовал, что оборона его рухнула окончательно. Мало что он впустил в свою крепость разрушительный вихрь баснословных перемен. Ему нравится наблюдать, как вихрь крушит его планы, составленные, казалось, на всю оставшуюся жизнь.  Стихия риска вновь засасывала его. Явный привкус азарта придавал будущему такую остроту, что он просто растерялся. Не слишком ли он ленив для жизни, которой Пантера с первых же минут придает просто  бешеный темп.
- И вот что еще. НЕ тебе обо мне, это мне о тебе нужно побеспокоиться немедленно. Говорят, ты крепко поддаешь в барах. Трахаешь без разбора сучек из группы риска. А главное - очень старательно обучаешь бандитов убивать… 
- А то! Ты бы видела, сколько носов теперь смотрит на сторону. Это мясо для меня заместо боксерской груши.
- Не убедительное утешение, дружок. Ну избиваешь ты этих тварей, ну и что? Меньше-то их не становится. Ты теряешь себя, мой золотой. Тренажерный зал под колпаком. Скорее всего и тебя изучают. Довольно разыгрывать из себя мента пострадавшего за свою честность? Тебя никто не гнал. Даже Музурчук правильно понял, что произошло в Пролетарском. Не из-за Маши ты полез на рожон. Ты почуял, что у Голядко рыльце в пуху. Так оно и есть. Но слишком горячо взялся за расследование.
- Поразительная осведомденность.
- Ничего удивительного. Молокова рыбную мафию знает как священник Отче Наш. И не только астраханскую.
- Извини. Довольно о Пролетарском. Я не отказываюсь от своих слов. Я готов работать на тебя,  но на моих условиях.
- Стоп! Ни слова больше, Андрей! Условия обговорим завтра. Чтобы ты был спокоен, подпишем контакт и все такое прочее. Приезжай к восьми в офис. Пока никого нет, осмотришь мое хозяйство на предмет подслушивающих устройств.
Они поцеловались довольно прохладно и разошлись.

ГЛАВА 22
В назначенный час, Печатников утопал в кожаном кресле тесноватой приемной Российского Торгового Дома Меркурий. Несмотря на мягкость шикарного кресла, чувствовал себя он здесь неуютно.
Пустынным было пространство предбанника Вероники. Стены серые,  голые. Два кресла, стол, винтовой стул, компьютер. На окнах пластмассовые жалюзи. Дань моде на суховатый европейский стиль была вынужденной. Временность лукаво смотрела из всех углов. Единственная  авангардистская литография, над креслом секретарши, не в силах была согреть  бездушную атмосферу конторы.    А  кондиционер просто застудил приемную. Обживать свое официальное гнездышко хозяйка явно не собиралась. Андрей  ощутил безотчетное беспокойство. 
Вероника Павловна вошла прямая как оглобля. Проза бизнеса заметно поскоблила с любимой женщины романтическую позолоту.    Теперь она ничем не напоминала влюбленную женщину.  На ней был строгий серый костюм английского покроя. Белоснежная блузка на роскошной груди расстегнута  лишь на одну пуговичку. Юбка ниже колен. Даже красоту изящных ножек не пощадила миллионерша ради старомодного понятия о  деловитости. Этот штрих особенно жестко подчеркивал желание женщины еще на дальней дистанции предупредить фамильярность в отношениях с хамоватыми клиентами торговой сферы.
Следом за Вероникой внесли ящик с водкой и напитками, корзину с закусками.
- Кто похмеляется с утра, тот поступает мудро. - Сострил Печатников.
- Андрей Александрович, кончайте зубоскалить. Слушайте меня внимательно.  Дуб, извините, начальник нашего Отдела Собственной Безопасности, ждет вас. Зовут его Дубинин Роберт Ульянович. Он покажет вам агентурную картотеку и досье  на поставщиков и кредиторов. Так что начинайте, голубчик, знакомиться с коллегами.
- Слушаюсь, Вероника Павловна. - Печатников сделал постное лицо, и помедлив, колко добавил. - И повинуюсь, моя госпожа.
- Какой же вы все-таки мальчишка. - Вероника Павловна, невесело улыбнулась.
- Вчера я получил другое задание. Вы забыли? Поискать  с утра прослушку в вашем кабинете…
- Нет, голубчик, не забыла. Этим вы займетесь ночью. Когда служащие разойдутся. - Губки Пантеры дрогнули. - И попрошу при сотрудниках не иронизировать. Повторите мою просьбу.
- Вы сказали:  попрошу при посторонних без рук. - Андрей сгорбился в полупоклоне. – А в иных случаях по обстановке…
- Право на дерзость - это и есть особые условия твоего согласия работать у меня?
- Свобода рук - вот главное мое условие. - Лепил Андрей невозмутимо.
- Нахал! Ну, ты достал меня. Еще раз схохмишь - уволю! Это все?
- Никак нет, госпожа. Прежде всего, хочу знать, почему вас не сопровождает охрана? Где сейчас пасутся ваши бараны?
- Охранник отпросился зуб вырвать. Что тут такого?
- А на вахте болтается три лба. Почему один из них не подменил вашего телохранителя? Почему вы должны об этом заботиться, а не ваш начальник ОСБ? Бардак-с, мадам!
- Это что такое, молодой человек? Нагоняй? Мне?
- А мне без разницы. Что вижу, о том пою, моя госпожа.
- Так, так, так! Началось… Хотя, по большому счету если… Логично рассуждаешь, Андрей. Но не слишком ли круто начинаешь?
-  Я не успокоюсь, пока до вас не дойдет, - я Хранитель не только вашего прекрасного Тела. Я хранитель и всей остальной вашей жизни. Деловой и частной. А охрана материальных ценностей фирмы - это жест доброй воли, не более того. Пусть это останется на совести Дубинина. Вашу жизнь ему доверять нельзя, категорически!
- Так ты согласен взять под себя и ОСБ? Так бы сразу и сказал, а то напустился… До чего же скверный характер у вас, телохранитель. Ладно, я принимаю ваши условия.  - Снизошла босс до благосклонности. - Все, товарищ начальник?
Вероника Павловна поспешила скрыться в кабинет, но Печатников не отставал.
- А лицензия? Разрешение на оружие? Деньги  на спецоборудование? Оплата стукачей, подкуп чиновников? Транспорт?
Андрей положил на стол патрона смету первоочередных расходов.
- Это пусть вас не колышет, мой друг. В течение недели все будет. Все как я обещала.  Успокоился, злодей? Контракт мы подпишем попозже. Я занята. Жду гостей из налоговой полиции.
- Я так и подумал. Решение правильное. Коньяка эти прохвосты не достойны. Впрочем, хорошей водки тоже. Они и самогона-то не заслужили. - Сказал Печатников, принюхиваясь к корзине с бутербродами.
- Сейчас  же прекратите шевелить ноздрями, обжора! Сходите к главбуху, получите аванс и закажите себе свмую большую пиццу. Тысяч пять баксов для раскрутки хватит?
- Премного благодарен, хозяйка. На карманные расходы, пожалуй, хватит. Не больше того.
Главбух, корявый мужичишка со стеклянным глазом достал из шикарного белого кейса с монограммой пачку долларов. Вкрадчиво  подвинул по столу к Печатникову. Злорадная усмешка превратила его в бультерьера. Всем своим видом этот хмырь стремился показать, что он не одобряет выбора Вероники Павловны. Он явно напрашивался на грубость, но Печатников был великодушен.
- Где расписаться? - деловито поинтересовался Печатников.
- Никаких расписок не будет. - Проскрипел презрительно главбух.
Этот ханыга продаст Веронику первым, сделал отметку в памяти Андрей и величаво удалился.
Дубинин был мал ростом, с пузцом. Производил впечатление профессионального бездельника, подколодного врага всяких перемен и новшеств. Вечно дремлющие крошечные глазки старичка не просто было отыскать на лице, изборожденном глубокими морщинами. Сморчок сморчком. Казалось бы, такому сморчку самое место в пожарниках, а не на бойком месте начальника ОСБ.
Тем не менее, суета в отделе стояла невообразимая. Проходной двор какой-то. К Дубу приходили какие-то странные мужики, даже бомжи. Что-то приносили, нашептывали, что-то с благодарностью прятали в карманах. Проскользнуло и знакомое слегка словечко – Глобус.
Результат этой суеты был сногсшибательный. Работал Дуб в фирме не первый день, а картотека его на клиентов была на удивление куцая. Шестнадцать персон. А у Пантеры одних оптовых магазинов одиннадцать штук. Поставщиков около сотни. Гора исправно рожала мышей. Боже! куда смотрит патрон!? Или Вероника что-то не договаривает?
Вот что значит профессиональная мимикрия. И где только набрала этаких хмырей Вероника Павловна. Если она набирала, а не взяла то, что ей навязали такие покровители как Музурчук, Серокозов.
К концу первого же дня знакомства с отделом, Андрей  с ходу набросал конспект вечернего разговора с Вероникой. Пункт первый: выявить куда прячет Сморчок добытую от стукачей информацию. Пункт второй, почему Вероника терпит Сморчка. Пункт третий, - старика следует уволить по причине развала охраны Меркурия. И начал перенос Базы Данных   с компьютера Дубинина на свою личную машину.
Позвонил Терещенко. Насмешливо поздравил. Выяснять причин бегства стажера – не стал. Спросил о первых впечатлениях. Печатников излил ему всю горечь этих первых впечатлений: налицо офигенная темниловка.
Роман Александрович был очень осторожен в выражении сочувствия. Обещал оказывать любую помощь. Не советовал увольнять старика Дубинина. Из этого многозначительного намека Печатников сделал вывод, - не все нужно с ходу реформировать в охране Меркурия. Сначала следует тихой сапой выявить, кто есть кто не по штатному расписанию, а в действительности. 
 Попал под подозрение и Терещенко. Он, Музурчук, Серокозов и Дуб связаны некими тайными  узами, напоминающими не то шкурную круговую поруку, не то товарищескую взаимовыручку.  Если еще добавить сюда генерала Ланового, шишку из Главного Управления по фамилии Сабельников… Ого-го! В новых начинаниях Пантера обеспечила себе надежный тыл.
Но не слишком ли много привлечено милицейских сил для реорганизации Меркурия? Что если не столько коммерция определяет стратегию реорганизации, сколько мощность этих сил? Что если Меркурий – не больше чем прикрытие более сложной операции? Что если планируется не столько заработать, сколько отнять у кого-то? В этом случае роль Вероники объективно отодвигается на второй план. А если это так, то должен существовать некий мозговой центр, объединяющий коммерческий талант Вероники и силовую составляющую операции.
Ни Роман Александрович, отягощенный остатками своеобразной принципиальности, ни халявщик Дубинин, ни, тем более, жуликоватый  Витек на роль мозгового центра не тянули. А Музурчук? Лановой? Лановая? О! Да тут невпроворот работы.
Если Лановая ходит под ментами, не слишком ли много кукловодов собиралось манипулировать ею и ее молодым телохранителем? Силовики хорошо организованы, прекрасно понимают, что в критической ситуации женщина всегда является слабейшим звеном. Пантеру первой принесут в жертву, если придется заметать следы. Вот какие предчувствия руководили Пантерой в поисках надежного телохранителя. От подельников  защищать придется босса телохранителю.
К вечеру голова Печатникова распухла от негативной информации. Его аналитический аппарат показал себя такой сволочью, что стало противно. Ну, нельзя же подозревать все и всех. А он уже подозревал каждого, кто льнул к детищу Вероники. Но это же клиника!

ГЛАВА 23
В седьмом часу  вечера Печатников позвонил Веронике Павловне и напомнил о жучках. Пантера попыталась перенести разговор на завтра. Это еще больше насторожило Печатникова.  Не очень-то нуждалась в нем Вероника Павловна. Пришлось настоять на своем. Таков, видимо, горький хлеб у всех телохранителей властных женщин.
Новый телохранитель коротко изложил свое личное мнение "о состоянии дел с организацией охраны Тела руководителя фирмы и в целом в ОСБ".
- Но прежде чем перестраивать систему охраны, мне хотелось бы получить список ваших врагов и друзей. - Огорошил Печатников Веронику Павловну.
 - Вы с ума сошли, Андрей Александрович! Вы хотите взять на учет моих любовников?
- Я сказал - ваших врагов и друзей.
- Да нет у меня серьезных врагов. С мелкой шушерой я справлюсь без вашей помощи.
- Стало быть, в первую очередь поговорим о ваших  любовниках. - Не дрогнул Печатников. -  Обаятельный поклонник – классическая профессиональная личина шпиона. Все они действуют по шаблону. Разница лишь в их приоритетах.  Один выведывает слабые места вашего, будем говорить, кошелька… Другой слабые места вашей бухгалтерии,  третий просто желает добыть код вашего сейфа.
- Не слишком ли много берете на себя, господин телохранитель? Не путайте свои личные эмоции и работу. Ревность я не потерплю! Я способна постоять за себя, если мужчина перешагивает границу дозволенного женщиной? - Язвительно усмехнулась Пантера.
- Вероника Павловна, вы переоцениваете свои оборонительные возможности. - Изо всех сил Печатников стремился выглядеть доброжелателем. - Роман Александрович сообщил мне,  на вас уже дважды наезжали качки. И более того. Я своими глазами видел в Мытищах эффективность вашей охраны.
- Ну, Терещенко, ну, предатель! Да, мне пришлось отсрочить выплату долга. А вы знаете, дружок, что такое форс-мажорные обстоятельства? Что мне было делать, если олухи в правительстве опустили нас всех разом своим дефолтом?
- Вероника Павловна, мухи отдельно, щи отдельно. Не мое дело выяснять по какой причине вы не выплатили во время кредиты. Мое дело знать конкретно, когда братва нарисуется у вас в офисе снова и защитить вас. Защитить не только от оскорблений словами, но и от оскорблений действием бандитов, нанятых обманутым кредитором. По вине Дубинина перед качками вы были в полной беззащитности. И стычка в Мытищах произошла по его вине. Ваших телохранителей он набирал по весу, а не по интеллекту.
- По весу? - Прыснула Вероника Павловна, сраженная метафорой Печатникова. – Вот ты уже и охрану мою невзлюбил. Быстро же ты приобретаешь врагов.  Но я привыкла к  старику. 
- По статистике первая пуля достается не клиенту телохранителя, но самому телохранителю. Надеюсь, вы понимаете, что наши жизни теперь будут лежать на одной чаше весов. Вот почему я лично заинтересован в вашей безопасности. Кстати, владелец Вольво не  объявлялся? Хорошо бы решить эту проблему мирными средствами…
- Дубинин встречался с Малиной. Не получилось.
Вероника Павловна  налила себе рюмку коньяка,  выпила залпом, зажевала шоколадом. Потом налила вина Печатникову. Поставила перед ним коробку с завявшими бутербродами.
- Давай перекусим, тиран. Я не обедала сегодня. Меня пугает твоя активность. Извини, я должна вжиться в свое новое, подневольное положение. Даже в роли жены я так не трепетала перед мужем, как трепещу перед своим телохранителем. Я хочу понять насколько необратимо то, что со мной происходит.
Заметив, что прыткий телохранитель поскучнел, Вероника Павловна присела на ручку кресла, в котором он маялся. Взъерошила его влажную шевелюру.
- Спасибо, Андрей. Ты все делаешь правильно. Как я понимаю, Дубинин не показал тебе свой секретный архив. То, что на бумаге - для отвода глаз. Самое главное он записывает на дискеты и прячет подальше. Думаю, теперь ты можешь просмотреть и этот архив.
- Понятно, мне устроили проверочку на вшивость.
- Ты что, обиделся? Напрасно. Займись все-таки прослушками. Я буду на секретной даче, приезжай, если что обнаружишь. Буду ждать.
Пантера ожидала, что при упоминании дачи у любовника возникнет соответствующая реакция. Он не мог не отреагировать, потому что не мог не хотеть ее после столь долгого перерыва. А когда мужик хочет, разные там обиды летят ко всем чертям. Он просто должен напроситься в гости, если он - мужик.
Печатников ухом не повел. Он сразу же стал курочить телефонный аппарат. Пантера при нем переоделась в спортивный костюм. Смочила мачки ушей духами. Печатников, наморщив лоб, потрошил компьютер.
Осталось подкрасить губы и выметаться. Но уязвленное самолюбие женщины требовало расплаты.
 -  Кстати, голубчик, хватит переживать из-за Маши. - Заботливо посоветовала Вероника Павловна. -  Развелся Голядко со своей толстухой. Ты знаешь, в ней весу девяноста семь килограммов. Пора тебе завести постоянную девчонку. В твоем возрасте воздержание приводит к импотенции. А я лично заинтересована, чтобы этого не случилось.
- Ну вы и змея, Вероника Павловна. - Охнул Печатников. - Разве блуд входит в мои служебные обязанности?
- А как же, мой золотой. Ты всегда должен быть в боевой форме. Какой  прок от телохранителя, если он  раскис от романтических переживаний из-за юбки. НЕ найдешь приличную девку, я пошлю к тебе одну  очаровательную мулатку. А будет мало - парочку проверенных валютных путан. Они приведут тебя в чувство. Кстати, полы в квартире сам моешь или матушку заставляешь?
- Сам.
- Позор! Сама дам заявку в агентство и выберу тебе молоденькую, прехорошенькую домработницу широкого профиля. - Рассмеялась Вероника жестким, мстительным смехом. - А будет ломаться - не церемонься, гони ее, другую подберем, посговорчивее.
- Премного благодарен, моя госпожа. - Прошипел Печатников свирепо вращая очами.
- Ну что ж ты за человек! Камень какой-то!
Вероника Павловна подскочила к Андрею, стала колотить кулачками по гулкой спине!
- И долго ты будешь надо мной издеваться! Так-то ты по мне соскучился!? Жаль, что тебя не дожарили в кошаре из-за этой паршивки.
И хлопнула дверью.
Жучек был. Жучек был вмонтирован в расфранченную куклу Барби, единственную безделушку, которую позволила себе деловая женщина на рабочем столе. Таких устройств Печатников еще не видел. Прибор - высший класс. Такие есть только у мафии, ну, еще у ФСБ. Тут поневоле задумаешься. Слежкой занимались ребята слишком серьезные. Блатные едва ли рискнут копаться под крышей генерала милиции. Милиция? Для этого ей достаточно Дубинина. ФСБ?  Но чем могла заинтересовать торговка средней руки эти самые органы? Контрабанда драгметаллов? Так Пантера завязала… Конечно нужно проверить как прочно она завязала…
"А я? - Спросил себя Печатников. - Какова моя роль в планах ПАнтеры?»
Десятки раз он задавался этим вопросом. Задавался с первой минуты знакомства. Задавался так часто, что привык оставлять без ответа эти приступы страха перед неизвестностью. Одно было ясно, он не хотел терять Веронику.
Андрей схватил частника и около полуночи постучался в высокие железные ворота. Его сразу осветили прожектором, узнали, впустили. Вероника Павловна была в японском кимоно, но  причесана и накрашена. Ей не просто было скрыть, что она не удивилась. Она ждала, но ни в чем уверена не была.
Вероника Павловна  продолжала работать. В спальне на антикварном столике с кривыми ножками лежала стопа разноцветных папок. Печатников придвинул кресло к столу. Вытянул ноги. Задумчиво уставился в потолок. Вероника Павловна сняла с носика очки. Стала  протирать их замшевой салфеткой. Снова нацепила на нос.
Ее  оценивающий взгляд потянулся к папкам с документами, потом к полуночному гостю. Равновесия тут быть не могло. Одно отметало другое напрочь. Таков этот непреклонный Печатников.
Пантера достала пачку сигарет Данхил.
- Кури, Андрей. Ладненько, приоткрою некоторые теневые стороны моего бизнеса. Мне-то что, тебя жалко, как бы не было тебе мучительно больно за бесцельно потраченное на меня время.
- А зачем оно мне?  Я телохранитель - и только. Пусть другие занимаются отслеживаем подозрительных клиентов, подслушиванием, подсматриванием. Никакого риска.  Пристегну вас к себе наручниками, буду дотошно соблюдать закон. Верно? И вам спокойно, и мне хорошо.
- Перестань меня дурачить и слушай.  У Серокозова есть очень дельное предложеньице по Каспию… Но я не все поняла до конца…
- Нет, голубушка, это ты меня послушай. НЕ буду я копать Витька. - Вздохнул Печатников грустно, словно лишался какой-то одному ему известной радости. – Вдруг накопаю лишнего…
- Матерь Божия, да вы, менты, где ни копнете - все не кстати. Ты, я смотрю, сожалеешь, что не удалось перед Машей свое геройство продемонстрировать!? 
- Я ничего не желаю знать о твоих интересах на Каспии. С одними контрабандистами вроде завязала, с другими заигрываешь.
- Эй, милый, ты о чем это? - Заворковала Пантера, разыгрывая удивление. - Какие у тебя есть доказательства?
 - А я их собирать и не думал, хотя отсутствие доказательств говорит не об отсутствии состава преступления, а о высоком профессионализме преступников. Вы с Молоковой как сиамские близнецы. Где она показалась, там и твои уши торчат. Медведь Печатников забрался в ваш улей, и вы зажужжали, заохали?  Слушай, давай сменим пластинку, пока не разругались.
Вероника заметно побледнела. Она не хотела оставлять в мозгах столь опасное подозрение. Но слов, нужных для опровержения, как назло, сразу не нашлось. В глазах метнулись зловещие молнии. Губы Пантеры  шевелились,  голос не повиновался. Печатников встал, обнял Веронику за плечи. Плечи  вздрагивали.
- Извини, моя хорошая. Мне обидно. Маша для меня больше не существует. Всю плешь вы мне проели разговорами о ревности. Я пытался забыть все, что увидел в вотчине Голядко. И забыл бы,  если бы не ты со своей долбежкой. Не ревнивец  я, не ревнивец! Машу по-человечески жалко. Попалась она в лапы такой сволочи, что ты и представить себе не можешь. А теперь выясняется, что инспектор нужный вам человечек. И что я должен думать? Что вы с Молоковой выручали меня только потому, что боялись потерять этого подонка?
- Представляю какую работку ты провернул втихаря. Ну ладно, даже если и есть у меня там интересы, зачем же так грубо обвинять. Я спасала тебя, а не торговые интересы Руфины. Если ты и дальше будешь копать мое прошлое, я тебя возненавижу. Это бесчеловечно. Я давно разорвала прежний круг своих связей. Я теперь совсем другая.
Голосок Вероники стал плаксивым.
- Ну, почему люди не хотят оставить меня в покое. Я никому ничего не должна. Я думала ты оградишь меня от моего прошлого, а ты, оказывается, такой как все. Тебе любопытно. За моим мертвым прошлым вы не видите меня живую, сегодняшнюю. 
Печатников огладил шелковистый затылок Вероники.
- Не нужно наговаривать на меня, мой ангел. Еще раз повторяю,  не искал в Пролетарском компромата на вас. Обычная любознательность мента,  и только. Я меж двух огней. Чтобы защищать тебя, я должен знать о тебе все. И в то же время  душа не желает знать, что там было у тебя до меня. А быть при тебе обычной овчаркой на поводке - не по мне.
- Представляю, что мог наговорить  Серокозов обо мне, о Молоковой, о ее бизнесе в Астрахани… Да и Терещенко хорош. Почему-то ему не нравится реорганизация Меркурия.
- Да, просветил меня Рамон Александрович. Если бы я вообще ничего не знал о тебе, я не работал бы  в Меркурии. Не стоит заигрывать с астраханской мафией. Тем более через посредников. Там пролилась большая кровь, прежде чем Голядко захватил угодья в Пролетарском. И еще большая прольется, если ты попытаешься обжулить чурку. Астраханцы не теряют времени. Усиленно отслеживают финансовое положение Меркурия. Изучают твое окружение…
- А ты откуда это знаешь?
- Знаю и все. Эта техника бескровного удушения отработана адвокатами мафии до совершенства. Наши законы словно специально сработаны под них. Ты это знаешь, и все равно что-то химичишь. Представь, каково мне наблюдать за тобой и не иметь возможности помочь тебе?
Вероника вздохнула с облегчением. Телохранитель на немедленной исповеди не настаивал. И то хорошо.
- Дай я тебя поцелую, умница ты моя. Мыслишь ты с перспективой, это приятно. Но на все твои опасения скажу одно. Ты, мой золотой, плохо знаешь свою возлюбленную Веронику. Обеспечь мне надежную оборону, и  все будет по-нашему… Если ты не забоишься.
- Я не страдаю медвежьей болезнью.          
- Да я не требую клятв. Душа твоя сварливая особа. Душа требует, чтобы ей верили без клятв. Если что ей не по нутру - сразу видно по твоему лицу. Особенно нос твой красноречив. Точнейший барометр настроения. Как ни странно, я действительно верю, что не предашь. Разве что по идейным соображениям, а? Господи, когда же я смогу выспаться. Пошли-ка, дружок,  баиньки.

ГЛАВА 24
 Раздалась трель мобильника, усиленная громкоговорящей связью. Вероника вздрогнула, обронила пепел сигареты  на полуобнаженную грудь и ойкнула от ожога.
- Легка волчица на помине, - рассердилась Вероника Павловна, окончив разговор. - Я давно заметила, у Молоковой есть какие-то паранормальные способности. Ну, прямо звериное чутье. Только я подумала, что нужно завтра обсудить с ней условия льготного кредита одного банка, как она тут как тут. Не хочет ко мне ехать. Просит приехать завтра к ней в контору. Но  без тебя.
- Молокова такая крутая, что кредитует тебя? - Спросил Печатников.
- Бог с тобой, Андрей. Какой с неё кредитор. Сама рыщет где бы сшибить тыщ сто-двести капусты. Она хочет срубить куш на посредничестве. Видишь ли, у нее есть связь с одним провинциальным банком.
- Глобусом, да? Да он же крутит деньги из общаков Северо-Кавказского региона. Голядко Вице-председатель Правления Банка. Рыба для него – промысел побочный. Не суйся в Глобус.
Вероника от потрясения выронила окурок.
- И это ты знаешь? Ну как тебя не подозревать? А впрочем, какое мне дело двойник ты, или не двойник. Как я посмотрю, ты ловко используешь эти слухи для своей пользы. Ты что, подрабатываешь еще у кого-то?
- Бред.
- Да ради Бога. Этот Глобус не очень-то и нужен мне. Они навязывают невыгодные нам условия. О, я  смотрю, здесь начинается крутая игра. Не одни мы приглядываемся к Глобусу. Разве не так?
- Бред. – Еще раз отшутился Печатников.
Задумалась Пантера, прищурившись. Постучала длинными сиреневыми ногтями по столу.
- Как рычала на меня Руфочка, когда увидела недавнего мента в роли моего телохранителя. Астраханцы давно рвутся на московский рынок.  И уже завалили двоих азербайджанских авторитетов, но толку - чуть. Если им помочь сейчас зацепиться хотя бы за Подмосковье - хорошая получится комбинация.
- А Молокова уступит свой бизнес? – Засмеялся Андрей.
- Думаешь, я хожу под Молоковой? Кто сказал? Рома?
- Испортить мое мнение о тебе не дано никому. Ты женщина. О женщине как о покойнике - или только хорошее или ничего.  Ну, королева души моей, выпьем за примирение. Еще раз спасибо за выручку и прости, что пришлось тебе потратиться на выкуп за меня. И твоему генералу пришлось, пришлось покрутиться. Представляю.
- Прости, говоришь? Ишь ты как заговорил, подхалим. Я тебе прощу все, кроме одного. Никогда не смей подозревать Валентина Исаевича в причастности к нашим делам. Я не просила его о помощи. Да он никогда и не пошел бы на это. Запомни. Валентин Исаевич добивается звания генерал-лейтенанта и хочет выглядеть целомудреннее Римского Папы. С ума посходили. Музурчук – и тот в генерал-майоры карабкается. Были мужики как мужики, теперь - не подступись. Подчищают свое прошлое, где только можно. Но зам. начальника управления Сабельников знает их как облупленных и не спешит давать ход представлению на очередное звание.
Вероника повалила Андрея на кровать. Стала, любуясь, перебирать мягкие завитки его шевелюры.   
- Нет, Андрюша, признайся, а? Ты  действительно любишь так сильно, что готов ради меня пойти на все, все, все?
- Должен же я отработать свою зарплату. - Задумчиво обронил Печатников. - И я отработаю.
- А знаешь, что сказал про тебя Главбух? Говорит, что я держу тебя при себе как очень дорогую и очень опасную безделушку. Предмет современной роскоши.
Вероника рассмеялась. Звонко, молодо.
- Одни заводят дома попугаев, крокодилов, другие телохранителей. Не обижайся. Я коллекционирую настоящих мужиков. Только мне почему-то не везет. И тебя я потеряю когда-нибудь. Нечем мне привязать тебя к себе… Стара.
- Чем чаще ты напоминаешь о своей мифической старости, тем больше я убеждаюсь - меня это не достает.
- Спасибо, родной. В твоем присутствии я чувствую особенно остро - мой час близок. Не хочу умереть старой. Хочу умереть молодой. Умереть от любви в твоих объятьях. Потому и не привязываю. Ты свободен, голубчик. Все равно я тебя женю. Я даже приметила для тебя невесту. Боевая особа. А какая кожа! Атлас цвета шоколада! Тоже телохранитель. А я буду твоей любовницей. Согласен?
- А я и упираться не буду. Останемся навсегда свободными в своих чувствах. Иначе быстро рассоримся.
- Вот именно. Этого допустить нельзя. НЕ скажу, что мне легко отказаться от монополии на твое сердце. Господи! Что я болтаю. А ведь я в любви крутая максималистка. Вот так и сгорела моя молодость в огне моего максимализма. Ни себе, ни другим.
- Я понимаю, - невесело кивнул Печатников. – Меня эта черта твоего характера просто завораживает.
Печатников старался не смотреть в глаза Пантеры. Всей кожей живота и ниже он чувствовал, что в этих очах загорается золотая бесинка. Патрон не может отказать себе в озорстве и посмеяться над чопорностью служащего ее фирмы.
Вероника столкнула Андрея с кровати на пол. Толстый упругий ворс ковра чаровал его каждый раз, как он его видел. Прошлый раз он разувался, снимал носки, и босым бродил по ковру в странном состоянии блаженства. Это было явно эротическое наваждение. Он не ожидал, что осквернит когда-нибудь своё неделимое  ни с кем наслаждение беспорядочным соитием с взбалмошной женщиной.
Насытившись, Пантера отпрыгнула в кресло и, подняв бровь, усмехнулась.
- Подойди ко мне, мой верный янычар. Возьми кресло, сядь рядом. Хочешь, я разожгу камин? Нет, открой окно. Будем слушать ночной лес. Хоть немного почувствуем себя мужем и женой.
- Скоро утро. Отдохни часок. Ты пашешь как лошадь, а отдыхаешь как птичка. Солнышко ты мое бессонное.
- Ты только начинаешь любить меня. Я все вижу. Я немного слукавила. Рядом с тобой я не чувствую себя старухой. И благодарна тебе. Спасибо, что пытаешься держать меня на расстоянии. Ох, как  не просто было тебя заполучить. Одна ревность моего генерала что стоила. А Терещенко просто обозвал меня стервозой. Он считает, что я сломала твою карьеру… Прости меня, эгоистку.
- Да! А у меня новость. - Андрей, наконец, вспомнил, ради чего примчался на секретную дачу. - Нашел-таки я секретку. 
- На сегодня хватит, милый. Я так устала, так устала. Сделай мне массаж… Не шали, не эротический. Спинку мне погладь, шейку, - залепетала Вероника Павловна сонным голосом.
Печатников только начал массаж спины - Вероника заснула. Как красиво она спала… Спать сном младенца - это было сказано про нее, но недостаточно правдоподобно. Она спала сном доброго Ангела. Легкое дыхание, говорят, у человека с чистой совестью. Но относится ли это к Пантере?
Накрыв Веронику одеялом, Андрей прилег на ковре. Теперь никто не мешал ему предаваться своему странному наслаждению.   
Утром Вероника первым делом спросила Андрея, что он хотел ей сказать ночью.
- Секретку я нашел. В кукле Барби.
- Молодец, пошли завтракать.
- И это все?
- Пока все. - Вероника закрыла глаза и потерла пальцами виски. Я должна определиться. Может быть, это к лучшему. Догадываюсь, кто это сделал. Обидно, когда тебе не доверяют.
- Ну, знаешь ли, дорогая!  Ты сведешь меня с ума своей загадочностью.
- Ты забыл, - я - женщина! И утешься этим.

ГЛАВА 25
На следующее утро Вероника вызвала к себе Сморчка. Печатников  больше часа маялся в приемной, болтая с  секретаршей. Потом примчалась Молокова. Ее сопровождала длинноногая сердитая телохранительница. Негритоска. Хотя нет, скорее это была мулатка. Она отнесла  кресло в дальний угол, и закрылась журналом мод, подчеркнуто не проявив к телохранителю Лановой ни малейшего внимания.
 Руфина с ходу понесла Веронику Павловну по кочкам. Почему да почему Вероника Павловна  не приехала к ней в контору. Припылил и  Серокозов. Пошептался с Главбухом, с Экономистом и скрылся в кабинете шефа.
Чтобы удалить  телохранителя, Вероника попросила его через мерию установить новый адрес фирмы Синеводье. Эта однодневка  растворилась в трясине московского бизнеса вскоре после получения партии астраханских помидор.
В Мерии ничем не порадовали. Не помог даже долларовый прикорм. Пришлось потревожить Терещенко. Роман Александрович  подкинул пару адресов надежных Стукачей из мелкооптовой мафии, но и там лишь пообещали навести справки.
 Это заняло около двух часов. Оперативность телохранителя была некстати. Чтобы продлить его отсутствие, Вероника Павловна отправила Андрея сопровождать Главбуха в банк за деньгами.
Андрей едва не лопнул от смеха, когда увидел  Одноглазого, выплывающего из подъезда с белым кейсом в одной руке, с букетом белых роз в другой. Он был в смокинге с белым шелковым шарфом на шее, словно шел на светский раут. А между тем, этого карлика почти невидно было из-за кейса, но поди ж ты! Персона!
Печатников засуетился мелким бесом, стащил с макушки свою потрепанную замшевую кепченку. Распахивая заднюю дверь Ауди, согнулся в поклоне.
- Пожалуйте, Кирилл Антонович. Куда прикажете?
Главбух затрепетал от самодовольства и юркнул с машину.
- Ладно, Андрей Александрович, я был утром не прав. Давай жить мирно. Сегодня я тебя познакомлю с Главным кассиром банка. У ее день рождения. Обожает эта дура мужиков гвардейского роста. До потери пульса. Ты уж вверни пару комплиментов, и у нас никогда не будет проблем с получением наличности.
- Это приказ или просьба? - Печатников важно покрутил свой короткий ус соломенного цвета.
- Какой там приказ, голубчик. Я попросил тебя на прокат у Вероники Павловны. Ну так как? Поухаживаешь ради имиджа фирмы?
- Стакан и все дела.
- Этого будет, - хоть залейся. Спасибо.
Печатников вернул в офис пьяного в дрибадан главбуха к обеду. Несмотря на выпитое в кабинете Главного кассира, Андрей  был не в настроении. Показалось, что за ним увязался хвост. А может быть, не показалось. Проверился раз, другой - чисто, но ощущение таившейся за спиной угрозы - не покинуло. Совещание у Вероники Павловны продолжалось. Уже без Серокозова...
Мысль о хвосте стала слишком навязчивой. Требовалось посоветоваться с Терещенко. Но Роман Александрович  был на выезде. Позвонил Печатников  Серокозову.
- Виктор Устинович, тут такое дело. Кто-то меня пасет. Может быть,  ваши люди у меня на хвосте? По какому поводу? Я никому из вас не насолил. Ушел тихо.
- А что ты хочешь, телохранитель. Ты работаешь в такой структуре, где все держат друг друга на мушке. А мы тут ни при чем. - Отбрыкнулся  Серокозов.
- Ой ли? Наружка вполне профессиональная. Мы ведь с тобой в одной фирме кантуемся. Сегодня я на мушке, завтра - ты.  - Нажал на голос Печатников.
- Ну хорошо, звякни через пару дней. Попытаюсь выяснить. На работу не звони, сам найду.

Освободилась Вероника около полуночи. Зашла к Андрею. Выпила две чашки чаю.
- Неловко признаться, но ты прав. Не думала, что дела с охраной – просто катастрофические.
- Странно. Дубинин не охранник, он прекрасный разведчик. Одно другому не мешает профессионалу, если он работает только на своего патрона.
- У тебя появились доказательства его двурушничества?
- Вот копать под старика я не буду. У меня создалось впечатление, что вы посвящены в его делишки. Иначе не держали бы при себе. Вам самой решать чего больше приносит этот проныра - вреда или пользы. И тем не менее, хотелось бы знать, если вас принуждают терпеть Дубинина, то кто? И с какой целью?
- Это домыслы, дорогой Андрей Александрович. Говорите по существу, что вы от меня хотите? - Помрачнела Пантера.
- Я случайно наткнулся в компьютере Дубинина на потерянную копию довольно пикантного файла. Это апрельский анализ вашей платежеспособности. Старик плоховато знает способы уничтожения опасных файлов. Они хранятся в разных местах. Даже удаленные файлы можно, при умении, раскопать и восстановить. Хотя бы частично.  Ну, скажите, зачем охраннику эти анализы?
Андрей вопросительно посмотрел на Веронику. На лице ее интереса к его раскопкам не прибавилось.
- Знать группу и резус вашей крови - вот это его прямая обязанность. - Размеренно капал Печатников свои доказательства.
- И анализ мочи…
- Спасибо, напомнили, и анализ мочи не помешает знать вашему телохранителю.  Если даже Дубинин не думает поделиться этим анализом еще с кем-нибудь, анализ могут скачать из компьютера заинтересованные лица и без его ведома. Хотя бы через Интернет. Тем более, что ночная охрана  на его компьютере играет в пасьянс. Другое дело, если вы намеренно допускаете утечку коммерческой информации… Например, для демонстрации своей силы или для дезинформации…
- Ладно, я подумаю. Так зачем Дубу анализы? Что конкретно он хочет выяснить?
- Не выяснить. Он со знанием дела поставил вашему экономисту конкретную задачу. Его интересовало не то, способен ли ваш контрагент вовремя поставить товар. Дубинин просил экономиста просчитать, способны ли   вы оплатить в срок поставки товара. А это уже акт не дружественный. Для банка Глобус эти анализы – безценны.
- Ну и что дальше? - Пантере окончательно изменило хладнокровие.
- А если вы задумали многоходовую операцию и рассчитываете в пиковый момент склонить контрагента подождать с оплатой?  Что вам скажет поставщик, если у него на руках будет анализ вашей платежеспособности, вернее неплатежеспособности? Он подумает, что вы собрались его кинуть. Ну и пошлет к вам пацанов выколачивать неустойку.
- Ты хочешь сказать, что старику анализ заказал кто-то со стороны?
- И это для вас открытие? Ну, тогда я вас не понимаю. Нет, если собирающий о вас информацию – доброжелатель и старается подстраховать вас, то…
- Я смотрю, ты перестарался, Андрей. – Резко пресекла Вероника догадку телохранителя. -  Однако, вернемся к моим поклонникам.
- Любовникам, моя госпожа.
- Нет, к поклонникам, Андрей Александрович! 
Вероника протянула лист бумаги, исписанный от  корки до корки. Тридцать шесть фигурантов! Андрей сокрушенно покачал головой.
- Гарем…
- Как я поняла, прежде чем позволить поухаживать за собой, я должна буду спрашивать у вас разрешения?
- Не кокетничайте, моя госпожа. Уверен, ни за одного козла из этого стада даже вы не поручитесь. Вот за платонических обожателей я бы сам поручился, если бы они у вас были.
- Ах, ты ё-моё! Может быть, вы сами будете подбирать мне бычков? Нет, вы скажите, Андрей Александрович, как вы помешаете мне закадрить красавчика, например на фуршете?
- Элементарно. Напою вас отваром ковыля или накормлю допегитом. Вы даже головы не повернете  в сторону кобелей.
- Гад, только посмей!
- Посмею, моя прекрасная госпожа.
- Еще раз назовешь меня госпожой, тресну по макушке, дружок… Ну, ладно, я слушаю дальше твой поклеп на честную женщину.
- Начнем с мелочей. Посмотрите хотя бы на окна вашего кабинета. Даже издали видно, что они не бронированы. Двери ваши красивые, но коробка дверей не укреплена. К тому же, дверь открывается во внутрь вашего кабинета. Это  идиотизм. Я вышибу ее одним ударом плеча. Продемонстрировать?
- Да! - С вызовом воскликнула Пантера, обозленная беспощадной критикой Печатникова. - Вышиби хотя бы внутреннюю дверь тамбура!  А не вышибешь, я перестану тебя уважать!
- Если вышибу,  поставишь ящик шампанского.
- Перебьешься!
- А на одну бутылку можете раскошелиться?
- Еще чего!
- Смотри, скупердяка!
Андрей вышел из кабинета и через секунду влетел обратно в облаке пыли вместе с дверью.
- Убедительно, Андрей Александрович. - Пробурчала сконфуженная Вероника Павловна, закуривая. - Хватит меня топтать, Андрей Александрович. - Неужели все так плохо? - С вызовом спросила Пантера.
- Не то чтобы плохо, а просто вовсе нет продуманной системы охраны. Внушительный вид ваших амбалов - вот все что имеется в плюсе.
- Против лома нет приема. Если кто решит меня замочить - не спасут ни видеокамеры, ни телохранители. Стратегически надежнее просто не заводить врагов.
- Если вас устраивает дилетантская постановка охраны - о чем речь. Контракта я еще не подписывал.
- Меня потрясает твой темперамент. Ты все делаешь со страстью, даже пристрастно. Не пойму, это от любви, или занудства?
- Беспристрастными бывают только законченные сволочи и дебилы.
Вероника Павловна прикурила сигарету от сигареты. Открыла окно, окурок швырнула на тротуар. Минут десять она пребывала в тягостных размышлениях. Печатников успел вставить на место дверную коробку и подмести в кабинете.
- Ладно, блин, продолжайте, - произнесла Вероника Павловна голосом, лишенным уверенности, что ей нужна остальная информация дотошного мента. Бывшего мента.
Последних слов Печатников не слышал. Он тупо рассматривал свои ладони. Он был потрясен неожиданно открывшимся ларчиком. В этом ларчике находился ответ на вопрос, является ли патрон Мозговым центом бизнеса Меркурия. Ответ гласил: не является. Если Лановая позволяет Дубу изучать стратегию своих сделок - значит находится под контролем. А кто осуществляет контроль, - тот и является Мозговым центром. Какой же я был дурак, когда подозревал любовницу в дьявольской хитрости. Да она такой же лопух, как и я, если терпит постороннее вмешательство. Да она без меня загремит только так…
- Что случилось, - Вероника Павловна обеспокоено посмотрела на ладони Печатникова. - Ты поранился?
Андрей провел ладонями по лицу и шумно выдохнул.
- Меня забавляет, что женщин покоряет именно то, что соблазнители действуют по шаблону. – Произнес Андрей невпопад. -  Почему-то вас не коробит отсутствие в их приемчиках изобретательности.
- Все заурядно, мой дорогой. Если бы хахали действовали изобретательно, легко было бы запутаться в истинных намерениях мужчины. Таких мы не подпускаем к себе. Однако, не надо мне заговаривать зубы. - Сухо промолвила Пантера. - Еще раз убедилась, вы цену себе набивать умеете.
По дороге домой Андрей планировал заглянуть в пивную на Смоленской. И на этот раз третий глаз на спине подтвердил – по пятам зигзагами движется следак. Это был Фольксваген цвета металлик.
Андрей позвонил Серову. Сориентировал на Фольксваген. План был без затей. Вдвоем выманить хвост за город и расставить точки над «и».
Когда фургончик Серова пристроился за Фольксвагеном, Андрей поводил немного хвост по городу и направился на Дмитровское шоссе. Стал притормаживать. Когда дистанция сократилась до полукилометра, Фольксваген запаниковал. Попытался развернуться, но путь ему преградил фургончик Серова. Андрей развернулся и стал сжимать тиски окружения. И тогда следак пошел на таран. Набрав бешеную скорость, он мчался Печатникову навстречу. Столкновение лоб в лоб было неминуемо.
По обеим сторонам шоссе простирались картофельные поля. Андрей принял вызов, надеясь в последний момент отвернуть от паникера в кювет. До лобового удара оставалось метров сто, когда у паникера сдали нервы. Он резко затормозил, хватил правыми колесами грязной обочины, но с шоссе не вылетел, как  рассчитывал. Фольксваген занесло, развернуло, бросило на встречную полосу. Водила распахнул дверь, чтобы вывалиться из машины, но ему не повезло. Фольксваген взасос поцеловался с БМВ, обогнавшим Андрея, тоже начавшего торможение.

ГЛАВА 26
Тела людей смешались с  искореженным металлом. Оторванная голова водителя укатилась в кювет, залитый водой. Андрей выловил обмытую от крови голову за волосы. Вгляделся. Это был Хромой. Бригадир с рынка, который охранял Сухожилов. Сухожилов? А при чем тут Сувхожилов?..
Серова Андрей оставил на месте катастрофы. Поручил дать показания Гаи. Сам бросил машину на стоянку, отправился в пивную, где принял три кружки пополам с водкой. Не забрало.
Спал Печатников плохо. В офис ехать не хотелось. На звонок Вероники соврал, что болен. Но патрон разбушевалась, пришлось тащиться на работу.
Вероника могла орать сколько угодно, он был никакой. Но она была предупредительна. Извинилась за срыв. Стала мягко укорять.
- Я не оправдываю Руфину. Она, по обыкновению, накапливает компромат и на тебя. Естественно, заслуживает наказания, но нельзя же действовать так грубо.
Андрей взглянул на патрона невидящими глазами. Оставил нелепое обвинение без ответа.
Сегодня рано утром, при выезде с платной стоянки взорвался фургончик Серова. Тротила убийца не пожалел. Водителя собирали по частям. Молокова видела в случившемся мстительные происки телохранителя Печатникова.
- Можешь верить, можешь не верить… Я не убивал Серова. Зачем? Он готов был работал на меня…
- Значит, за это и поплатился. – Смутилась Вероника. – Теперь ты убедился, Руфина баба крутая. Нужно обращаться с Руфиной поделикатнее, Андрюша.
- Поделикатнее? Настаиваешь, чтобы я отказался от себя самого? Да, я достаточно помотался по горам Таджикистана. Да меня пришибло в окопах так, что на сволоту я могу спокойно смотреть только через перекрестие прицела. И более того. Лучше не заводи меня.
- Полно, друг мой. Не нужна твоя категоричность на гражданке. Наша коммерческая война с Государством напоминает партизанскую. Мы все окружены, мы все в подполье, и все воюем против всех. И это нормально. Нет сейчас в жизни баррикад. Все топчутся на одной стороне, там, где пахнет деньгами. Нет ни правых, ни виноватых. Все хотят жить. Не нужно считать, что ты на одной стороне, а сволочи на другой. Милый мой, мы все в одной куче.
- Пусть я выгляжу примитивным солдафоном, но я так не думаю. Гражданка - это не жизнь, это болото, где все зыбко и дурно пахнет. Жизнь там, где у тебя на мушке конкретный враг. Вот там все четко, честно и конкретно. А Молокову и копать не нужно, там все на поверхности…
- Жаль, честность товар скоропортящийся. Выдержат ли твои нравственные устои нагрузки моего бизнеса? Тебе могут предложить за предательство  такие тонны бабок, что покосятся любые моральные устои. Видишь, не один ты рискуешь. Хочешь - тресни меня, но не копай мое прошлое. Мне так хорошо с тобой сегодня, сейчас. А завтра принадлежит не нам. Судьба хозяйствует там.
- Пожалуй и тресну, если потребуется. - Ничуть не смутившись, пообещал Печатников. - Пантере нужен хлыст укротителя.
- Ну, посмотрим, посмотрим, укротитель…
Андрей покинул офис. Никто не знает где и как провел он остаток дня.
Миновала Неделя. Слежка продолжалась. Серокозов не позвонил. Наружку Печатников все-таки засек. Это был мотоциклист на Хонде. Бросился в погоню, но разве громоздкая Ауди угонится  по переулкам Арбата за  Хондой.   Позвонил Печатников  Терещенко.
- Спасибо, Роман Александрович, что помогли получить разрешение на боевое оружие. - Сдержанно поблагодарил Печатников.
- Не меня, Семена благодари. Это он все хлопочет за тебя. Кстати, был с ним разговор о тебе. Словом,  ты можешь вернуться в любой момент.
- Там будет видно.
- Во время позвонил, сынок.   Серокозов сказал – ты на подсосе у Малинина. Если бы у МАлины… Если бы на подсосе… Так что приезжай немедленно.
Приехал Андрей затаренный  коньяком Мартель. Сели они у пруда в Измайловском парке, расстелили газетку с горячей пиццей.
Пока уговорили первый пузырь, разговор не клеился. На половине второй емкости Роман Александрович достиг необходимой кондиции и перешел к делу. Издалека.
- Если честно, не хотел я вмешиваться. Разочаровал ты меня. Думал, -хлопец на большие деньги позарился. Но потом смотрю – что-то не то. Вероника цветет и благоухает. Ну да ладно…  Напрасно  ты выживаешь Дуба. Он почуял твою неприязнь и вышел на меня.  Тут такое дело. Дуб советует тебе присмотреться к девке, что пасется у Молоковой в качестве телохранителя. Зовут не по нашему. Жозефина. Может быть, это ее человек ходит за тобой. И воще, учти, к Молоковой неровно дышит какая-то Очень Серьезная Контора. Само собой и к ее знакомым тоже. Наркота погубит эту дуру. А если эта негритоска действительно приставлена смотреть за Руфиной?
-  Вот это новость! Спасибо. Учту. Вероника Павловна рассказала вам про заначку в кукле?
- Нет. Неужели Контора снова взялась и за Веронику? Это уже хамство. Она столько для них сделала, так нет.  Я же говорю, Руфина всех потащит за собой, когда погорит. Полагаю, Вероника Павловна собирается играть на нескольких фронтах.  Сам дьявол   не поймет этих баб. Ходят по лезвию бритвы как акробаты. Умней всех себя считают. Ты ей хочешь помочь, а она хиханьки-хаханьки. Но как припечет - к Роме бежит. Не к генералу своему, а к Роме, блин. А Рома ползет на полусогнутых к Сабельникову.
Роман Александрович налил себе сам. Выпил. Отдышался.  Отщипнул корочку застывшей пиццы.
- Негритоска - негритоской, но есть и вторая версия. К тебе приглядываются блатари из Глобуса. Слыхал про такой банк? Купить постараются тебя...
- Ну что ж, будем встречать гостей… И провожать будем…  Белыми тапочками вперед.
- Серов, слыхал такую кликуху?
- Нет.
- Вот он, вроде бы, работал на Глобус. Да спекся. Кстати, с Малиной я провел профилактическую беседу. Говорит, что ты ему не нужен. Врет конечно. Второй день тебя страхует человек Сухожилова. Сам вызвался почему-то старлей. Засекли они пацаненка на мотоцикле. Проверили номер – такой в Гаи не числится. Утром сегодня подловили, да обхезались. Залетел пацан с испугу под ЗИЛа и с концами. Воще ты правильно повел себя со старлеем в больнице. Человеком считает тебя.  На сто процентов верить ему нельзя, но у него связи… И с низами, и с верхами. Что ты! У генерала таких нет. Но не слишком ли зауважал тебя мужик. Для чего-то обхаживает.
- Вот не ожидал.
Майор снова налил себе одному, махнул залпом и не закусил.
- Роман Александрович, не нравится мне ваше настроение.
- Пропадаю, сынок. Опять Лановой тянет из меня жилы. Думает, если попользовался, когда я был салагой, так и теперь можно прессовать. Сабельников тормознул представление. Точнее заставили тормознуть. Старые грешки припомнили кадровики. Одно дело об убийстве ветеринара чего стоит. Все подозрения падали на Малинина… Ах, пошли они в задницу.  Мало ли что может накопать отдел кадров, если прикажут сверху…
- А вы тут при чем?
- А у меня, сынок, как назло, из сейфа кто-то из наших спер протоколы допросов… Лановой был тогда Начальником отдела, Семен замом. Считается, что они отмазали Малину…
- Опять не понял, - схитрил Печатникова.
- По молодости я шустрый был. Почудил. Покатались на моем горбу и Семен, и Ежов. Под Семена я копал для Ланового, под Ланового для Семена. Увлекательное занятие для начинающего сыщика. А теперь вот расплачиваюсь. Свалил-таки Семен Ежика, да нет худа без добра. Сабельников устроил Ежа в Главк. И Лановой давно бы получил Генерал-лейтенанта, если бы не появилась в их поле зрения Вероника. Дружба лопнула как перетянутая струна… Со звоном…
- Все равно не понимаю, а вы-то тут при чем. Что было, то прошло.  – Тихой сапой выяснял что-то свое Печатников.
- В том то и дело, что былое быльем не поросло. Они опасаются, что я не  остановился и продолжаю копать обоих. Для собственной подстраховки. Их понять можно. Они же знают, за грехи молодости запросто можно залететь, если не подстраховаться. Просят отдать старые досье, а я их по честному уничтожил. Так не верят. Обещают подполковника, если отдам…
- А что Сабельников? Он же ваш шурин, кажется?
- Ты встречал мента, который хоть раз поверил менту? Меня он боится еще больше, чем Семен с Ежовым. И хватит обо мне. Кажется, Вероника Павловна женить тебя собралась. На себе, блин. Это правда?
Майор   бесцеремонно уставился немигающим взглядом в переносицу  онемевшего Андрея.
 – Не вовремя. Ежик злопамятный. Ждите подлянку. И для компаньонов Вероники это открытие будет, как серпом по я…м.
Роман Александрович хитро прищурился, похлопал Печатникова по плечу.
- Глядишь, совладельцем Меркурия станешь.
- Ого! Лихо! И откуда же дровишки? – Прищурился и Печатников.
- Сам допер, сынок. По глазам, по глазам я определил, что Пантера совсем спятила. Как она на тебя смотрит, как смотрит. Счастливчик.
- И многие так думают?
- Помолчи! Сплетни я не складирую. Думаю вся беда твоя в этих взглядах. Среди партнеров Вероники лохов нет. Версия номер три. На  подсос тебя поставил кто-то из ее подельников. Ты не из тех, кого можно купить качественным сексом. Значит, у тебя есть планы. Какие? Никто не знает пока. Но постараются выяснить.   Многовато для начала, юный друг. Ну, да ладно. Я зачем тебя вызвал… Говорит мне утром  Музурчук… Держись за небо, Андрюша.  Ты не просто на подсосе. Заказали тебя.  И киллер уже в Москве. Вникаешь? А почему резину тянет, - не понятно.
- Ну, я тащусь. - Присвистнул огорошенный Печатников. – Версия номер четыре – Лановой. Абсурд! Не отбивал я у него жену! Они в разводе…
- У меня ты отбил Веронику, хлопец. Виноват, сначала Сабельников, потом Лановой отбил, теперь вот ты. На Веронику замахнуться Малинин  не посмеет. А на тебе отыграться - милое дело. Сухожилов проясняет этот вопрос. Будет результат – позвоню.
- А что если я сам поговорю с Сухожиловым?
- Ни, ни! Держись от него подальше. Он не должен знать о нашем разговоре. Это такой  продвинутый мужик… От него даже блатные шарахаются.
- Понял, товарищ майор. Не слишком ли смахивает на пахана старлей, а? Большая у него банда?
- Не умно шутишь, сынок.
- А еще вопрос можно?
Майор кивнул так сильно, что повалился на бок и закрыл глаза.
- На кого пашет Дубинин? На Ланового?
- Не-а. – Всхрапнул Майор, с трудом разлепив глаза. – Бери выше и дальше. Дуб – связник. Через Дуба генералы помогают Пантере секретной коммерческой информацией. Конъюнктура рынка, прогнозы урожая по всему миру.  И не только эта хреновина… Но ты… - Терещенко приложил палец к губам. – Но ты не в курсе! Гляди мне! 

ГЛАВА 27
Открытие, в которое Роман Александрович ткнул носом походя, переворачивали планы Андрея вверх дном. Он-то нацеливался искать опасность для Вероники с внешней стороны Меркурия. Однако, что еще большая опасность вот - вот возникнет, если уже не зреет, внутри круга подельников Пантеры. Одно дело если на него подельники посмотрят как на обычного любовника. Что называется: пришел, утешил и пропал. Это личное дело женщины. Но совсем другое дело, если его сочтут за альфонса, влюбившего в себя Веронику с целью обобрать ее фирму. А если проходимец попался башковитый? Возьмет, и приберет к рукам управление всей компанией? 
Еще хуже того, если шакалы заподозрят: баба потеряла голову.  Это же катастрофа, если хозяйку Меркурия и ее телохранителя повяжет настоящая любовь. До работы ли будет Веронике Павловне. А это уже не ее личное дело. Это чревато потрясениями для всех партнеров.  Вот начнется мандраж у этих гребаных капиталистов… И более того.
Печатников метался по городу, кипя от обиды. Как пить дать, Вероника водит за нос прикормленного телохранителя. Зашел в кинотеатр и тут же вышел. Пронизал насквозь Центральный универмаг, заскочил даже в Зоологический музей. Но ни многолюдство, ни академическая тишина музея не смогли увести его от горьких мыслей о судьбе своего непутевого романа. 
Весь мир с его закоснелыми понятиями о разнице в возрасте любовников ополчился против него. Его роман обречен называться "неправильным". Никто, никто, даже Роман Александрович не верит и никогда не поверит в чистоту его отношения к Веронике.
Андрей заперся в своем кабинете. Включил компьютер. Цифры и фамилии хаотично мельтешили пред глазами. Он не мог сосредоточиться на простейшей мысли о работе. Все ресурсы мозга были переключены на Веронику. Голова распухала как на дрожжах. Он заварил кофе, но стало еще хуже. Сердце заработало как молот, сокрушая грудную клетку. Он прилег на диван и накрыл голову курткой.
" Да, Вероника с ее мужской хваткой - боец. Но никто так и не понял, что вся ее крутизна - признак природной мягкости. Мягкости душевной, которую пришлось заковать в панцирь. Заковать, чтобы отпугивать блеском стали любителей поиграть на женских слабостях. Она вынуждена действовать по обычаям рыночной стаи. Но не рождена для стаи, как ее подруга Молокова. Я-то увидел, как беззащитна она в душе. Я-то понял, какое тяжкое бремя она несет, демонстрируя, когда надо и не надо, свои воображаемые мускулы.   
Долго стучалась секретарша. Печатников не откликнулся. Трещал телефон - Андрей  не пошевелился. Пришла Вероника, поскреблась настороженно.
- Андрюша, что случилось? - Судя по голосу, Вероника была в большой тревоге.
Печатников впустил Веронику. Он боялся взглянуть ей в глаза. Она взяла за подбородок, подняла голову и отшатнулась.
- Посмотри на себя в зеркало. Ты сам не свой. Охранники говорят, - ты с кем-то подрался…
Андрей молчал. Вероника села напротив, нахмурилась
- Я должна знать, что стряслось?
Андрей поднял на нее тяжелый взгляд, налитый отчаянием. Вероника побледнела.
- Мне страшно, Андрюша. Что ты натворил. Доверься мне. Я помогу тебе. Мои адвокаты в твоем распоряжении…
 - Я ни с кем не подрался и никого не убил. Хотя желание такое испытал…
- Поехали ко мне. Бросай все дела, и поехали.
"Что самое тяжкое, в глубине сознания я солидарен  с дикими заблуждениями окружающих. Роман наш действительно «не правильный». Сознание беззастенчиво предает мое сердце, и нет конца этому предательству. Только душа была и остается  на стороне сердца. И чем мрачнее рисовалось будущее нашей любви, тем прозорливее становилось от этой поддержки сердце. Тем решительнее отметало оно даже обоснованные опасения. "
- Что ты сказал?  В твоих глазах крик!
- Не надо никуда ехать. Я в порядке. Иди, работай, радость моя.
- Подожди меня, я только переоденусь и закажу в ресторане ужин.
- Ты должна уволить меня. Немедленно. От меня одни несчастья. Я не хочу мешать тебе…
- Больше ни слова. Поговорим по дороге.
Вероника поспешила уйти до того, как размякший телохранитель продолжит нести околесицу. Андрей снова завалился на диван.
" Вероника прошла все пытки одиночества. Прошла и смогла остаться  женщиной в лучшем смысле этого слова. Сердце ее еще способно различать в опороченных ложью  словах интонации искреннего обожания. "Ты  прекрасна! Я обожаю тебя! Радость моя!" Ну что за магия очищает в сердце женщины эти слова от копоти лицемерия.  Иногда Вероника кажется непробиваемо глупой, когда млеет от этих слов. Но куда глупее Вероники я сам. Кретин,  так долго не понимавший, почему так активно меняла Вероника любовников.  Не слышала она в их продуманных комплиментах заветных, ей одной понятных интонаций, повергающих ее в истому счастья."
Ресторан отменили. Поужинали в кабинете Вероники. Андрей постарался помягче объяснить беды, которые может принести его пребывание в Меркурии. Вероника пыталась уверить Андрея, она полностью контролирует ход реконструкции Меркурия и не допустит бунта компаньонов против своего телохранителя. Но полной уверенности в хвастливых заверениях патрона Печатников не почувствовал.
Утром Вероника Павловна попросила подогнать Кадиллак к ее дому. Предстояла дальняя поездка. У подъезда он нос к носу столкнулся с ее персональным генералом.
- Здорово, телохранитель, - трескучим спросонья голосом сказал Валентин Исаевич.
 Видный, однако, мужик этот генерал. Серый щегольской костюм, платочек в кармашке пиджака.  Пёстрый  галстук. Стройный еще, жилистый, очень подвижный. Красавец-мужчина. Шестьдесят не дашь. Лишь великодушия не хватает в выражении сухого костистого лица. А если бы ему роста побольше - потянул бы на екатерининского гвардейца.
- Ну, хлопец, кинула тебя моя ненаглядная. Час тому назад  приезжал Серокозов. - Недовольно гудел генерал, заметно багровея. - Не понимаю, зачем ей нужна эта шваль.
Генерал повертел сигаретой в воздухе. Играл возмущение он неважно.
- Одним словом, головой отвечаешь, если что случится. Нет, не понимаю, по кой черт сдался ей этот Меркурий. Сидела бы на даче, выращивала розы… Или павлинов… - Лановой постучал себя по лбу. – Бабы, они и останутся бабами. Нет ты подумай, мой членовоз опаздывает уже на четыре минуты…
-  Подбросить вас до службы? – Заторопился Андрей.
- Ну, ты даешь, телохранитель. Меня, на Кадиллаке, на Петровку? Вот рассмешил. Подумают - мой лимузин. А я с роду не имел собственной машины. У меня и счета приличного нет в Сбербанке. А зачем? С этими счетами одна волынка. Держава обеспечивает неплохо, и похоронит генерала Держава за свой счет. Так что я нищ как рыцарь-тамплиер. Давай так договоримся, Андрей Александрович. Ты Веронике Павловне не говори ничего. А сам не спускай с Серокозова глаз. Лады?
"А Валентин Исаевич мне понравился, - подумал Печатников. - Прост, прям как бывалый солдат».
ГЛАВА 28
Печатников  постучался  громко, настойчиво. Вероника Павловна кивнула на кресло, воззрилась на Печатникова потусторонним взглядом. Андрей прошел к бару, открыл две банки темного Ярпива. Одну поставил перед патроном. Вероника Павловна посмотрела на банку проясняющимся взглядом. Отпила глоток обжигающего напитка. Благодарно послала воздушный поцелуй.
Вероника Павловна долго возилась, открывая шифрованный замок белого кейса. Протянула Андрею несколько исчерканных листов. Прибавила аудиокассету.
- Сравни  черновики договоров о кредитовании, мой вариант и вариант Банка Глобус. А потом контракты на поставки рыбы и деликатесов. Учти, по плану мы должны полностью раскрутиться за год, максимум за два. Теперь я вижу возможность завершить свою задумку к Рождеству. Если не раньше. Хватит ковать деньги для других. Нам пора подумать о себе.
- Вы не последовательны, патрон. Мне приказано не соваться в финансы Меркурия.
- Полно, друг мой, мало ли что женщина скажет под горячую руку. Не бери в голову. Для тебя открыто в Меркурии все. А чего знать не желательно, я подскажу. Так вот, голубчик, задумала я офигенную операцию. Кодовое название «Говядина». Прошу без смехуечков. Ты первый, кого я посвящаю в эту тайну.  Смекни, - Глобус  - неисчерпаемый источник финансирования. НЕ скрываю, - сомнительного надежности источник. Но большие замыслы без риска не бывают. Без ресурсов Глобуса «Говядину» быстро провернуть будет проблематично.  Так что, Андрей, не спеши самоустраняться. У меня в Германии есть давнишний приятель из эмигрантов, отлично знающий астраханский бизнес. Он поможет. Миллионов сто там можно взять наверняка.
- Если вы все решили, зачем вам мое мнение? Меньше знаешь, дольше живешь.
Печатников безрадостно вздохнул.
- Дай то бог, ноги унести, патрон. Какие уж тут замыслы, когда из ваших соратников вы одна не попробовали зоновской баланды.  А кто не сидел, попарился под следствием.
- Андрей Александрович, кончай стонать. Я сегодня глаз не сомкнула.  Андрюша, у нас мало времени. Нужно прекратить споры. Тебе пора определиться. Ты пойдешь со мной до конца, или только  до первых трудностей в моем бизнесе?
- Чего-то я не понимаю, босс… До какого конца?
- К рождеству мы должны вынырнуть за бугром чистенькими и при солидном капитале.
- Мы?
-  Господи, ты еще ни одного моего слова не подвергнул сомнению. Прекрати. Расслабься. Я говорю "Мы" с полной ответственностью. Я хочу знать твое решение.
- В каком качестве ты приглашаешь меня на чужбину?
- Хотелось бы видеть тебя в качестве не только друга, но и компаньона. Я помогу тебе раскрутиться… Хотя приятнее всего было бы видеть нас законными супругами…
- Законными? Зачем тебе это нужно?  Впрочем, извини. Ты ждешь немедленного ответа?
- Да. Думаю, ты уже раскусил меня. И если до сих пор не сбежал…
- Здесь, в России,  у меня есть кое-какие весьма серьезные обязательства… 
- Какие там обязательства? Мама? Маша? Голядко отомстить? - Иронично хохотнула Вероника Павловна. - Жду до завтра.
- Не дави. Обязательства у меня перед очень крутыми людьми. Шуток  они не понимают. Ответ дам, когда дам.
Предстояло выкупаться в грязи. Для храбрости махнул приличную рюмаху кубинского рома. Документы показали, - он недооценивал дерзости Пантеры. На расширение своего дела она планировала только  у Глобуса взять больше ста миллионов долларов в течение года. Черновик Вероника Павловна показала не из желания получить совет, она хотела потрясти воображение телохранителя масштабами аферы и добилась своего.
Чем глубже анализировал Андрей не букву, а смысл предлагаемого Договора, тем определеннее становилось предчувствие: Глобусу готовилась ловушка.
Чувствовалось – Банку хочется поучаствовать в прибылях Меркурия, но и колется. Глобус предлагал кредиты выдавать небольшими траншами, на длительное время и только наличными. Вероника требовала для начала хотя бы по миллиону в месяц и безналичными, переводом через Сбербанк и никакой другой.
Печатников вставил в магнитофон кассету. Это была запись отчета   Серокозова о поездке в  Астрахань. Миссия была весьма успешной. Серокозов, изнывал от самодовольства. Он провел сепаратные переговоры с Вице-Председателем Правления Глобуса  Голядко. Затем собралось Правление. Голядко доложил информацию, собранную в Москве о финансовом положении фирмы Меркурий, о Лановой и ее партнерах по бизнесу. Информация подтверждала перспективность отношений с Лановой. В результате, решено было смягчить позицию банка в вопрасах кредитования Меркурия. Но Секрокозову и Голядко этого было мало. И тогда Витек выложил главный козырь.
Он рассказал  специфических возможностях Лановой по легализации черного нала.  Голядко подтвердил сообщение Витька. Паханы были  ошарашены. Теперь Банк готов был дать Лановой хоть сто пятьдесят миллионов, крупными траншами, но опять же – наличными.
Вероника: - Опять бежишь впереди паровоза, Виктор Устинович. Я запретила тебе обсуждать эту тему. - Недовольно проворчала Вероника Павловна. - Никто не имеет права диктовать мне условия. С черным налом я работать не буду!
Серокозов: - А я и не обсуждал. Как я понял вашу уклончивую политику, вы не прочь были, чтобы я, в крайнем случае, намекнул на ваши «специфические возможности».
Вероника: - Ты опять за свое!  Не суйся, куда тебя не просят. Насколько реальны шансы У Голядко завладеть контрольным пакетом акций Глобуса?
Серокозов : Есть шансы. Вы оказались правы. Если прибавить акции Руфины. Эта проблема для него – важнейшая на обозримое будущее. На его стороне не меньше половины членов Правления.   Нужно помочь Голядко развернуться в Москве. Это  резко облегчит захват банка… А с ним и астраханский общак попадет под его личный контроль.
Вероника: - Курбатов просил Музурчука через меня устроить перевод в областное управление… В качестве премии за услуги…
 Серокозов: Ни-ни, шеф! Он же нам нужен в глубинке, поблизости он вотчины Голядко.  Как можно оставлять Артура без присмотра. Да вы что! У майора кумовья и в Рыбинспекции, и на Таможне,  и в Погранохране.
Вероника: У тебя все?
Серокозов : - А что еще? Задание выполнено на ять с плюсом, а вот шампанского не видно.
Вероника : - Это все? - проскрипела Вероника Павловна с угрозой. -  А рефрижератор с воблой?
 Серокозов : - Ну, Терещенко, вот гад, настучал! Это же не относится к делу, Вероника Павловна!  Да,  Голядко притаранил фуру вяленой рыбы… Малинин давал ему по чирику за кило, а я связался с Сухожиловым и толкнули мы эту фуру по пятнашке за кило. Не ругать бы вам меня, а похвалить за сообразительность. Вобла - семечки. Голядко еще раз убедился, что с нами дело иметь – надежнее, чем с Малининым. Он же в Москве действовал вслепую. В приличный бизнес ему хода нет. И нагревали его каждый, кому не лень. А мы фирма солидная, с именем, теперь нас он хочет со страшной силой.
Вероника : - А теперь скажи, председателем правления новой компании потянешь?
 Серокозов онемел. Пару минут магнитофон писал один легкий смешок Вероники Павловны.
Серокозов: - Нет слов… А вы куда?
Вероника: - А я на покой. Хватит с меня…
 Серокозов : - Задумали еще что-то? Молчу. Я буду хорошей  серой лошадкой. Спасибо, я знал, что вы не злопамятная.
Вероника: - Ну, а теперь послушай, что я на самом деле решила по поводу кредита. Мы ничего брать у Глобуса не будем.
Серокозов протяжно завыл : - Все пропало! Вы же готовы были брать по миллиону в месяц деревянными.
Вероника: - Отстаешь от жизни, капитан. Теперь мне миллиона мало. Я сокращаю сроки развертывания нового Меркурия. Из Германии пришли добрые вести. Будем ориентироваться на Вернера.
Серокозов:-  Я не поеду больше в Астахань. Как я буду смотреть людям в глаза?
Вероника: - Людям? Астраханцы люди? Ну да ладно. Поедешь, Виктор Устинович. Диктовать наши условия, а не просить поедешь. Раз готовы даже  сто пятьдесят тысяч отвалить, значит, приспичило. Артуру -  скажешь, мы поможем для начала открыть торговую фирму… Вот от него лично я возьму солидный кредит, но только чистый. 
Серокозов: - Как же трудно вам угодить. Я все делаю, как Свояк сказал.  Он не верит немцам. Не отталкивайте Глобус. Вам бояться нечего. Обналичивание черного нала я  возьму на себя…

ГЛАВА  29
"Приехали!" - крякнул Печатников и снова потянулся к бутылке с ромом. Без этого допинга он просто не выдержал бы, так заносило его на крутых виражах замыслов Вероники. Телохранителю ярко светило соучастие в крупном мошенничестве и полновесный срок. Так что прежние переживание за судьбу любимой женщины - это опилки. Вот когда наступил решающий экзамен для его любви. Вот почему Пантера торопит дать клятву верности.
Андрея уже тошнило от слова Астрахань.
" Но зачем Вероника посвятила меня в главную тайну задуманной комбинации? Завершающая проверка? Или пожалела недотепу и предлагает сделать «окончательный выбор»: уходи, пока не запахло жареным, или пеняй на себя?"
Понимая, что упускает последний шанс выйти из игры, Андрей поплелся к Веронике. Она сразу поняла причину уныния телохранителя. И сама опечалилась.
- Испугался? - Упавшим голосом спросила Вероника Павловна.
- Почему ты уходишь в тень - мне понятно. Обзавестись в твоем положении марионеткой -  мысль благая. Объясни другое. Почему ты  все-таки ориентируешься на черный нал Глобуса. - Ответил Печатников вопросом на вопрос.
- Да потому, что этой грязи у паханов – море. – Засмеялась Вероника. -   Тон шефа был игривый, но тревога не оставляла ее.
 Андрей глянул на стол Вероники. Куклы не было на столе. Вероника Павловна отошла к окну и стала ковырять пилкой для ногтей засохшую землю вокруг сморщенного кактуса.
- Неувязочка получается, патрон. Не вижу логики.  Даже если вы планируете под шумок реорганизации фирмы, в мутной воде, так сказать…  Короче, если вы собрались кинуть Глобус или своих подельников, то почему бы вам не сделать это немедленно. Пока 150 миллионов только витают в воздухе и не успели вскружить голову ваших прихлебателей. Возьмите хотя бы миллион наличными и немедленно сдерните. Пока партнеры не очухались. Пока не поняли, что ускорение реорганизации Меркурия – блеф! Стоит ли искушать судьбу и далее? Миллион вполне умещается в чемодан средней величины…
Вероника Павловна уколола палец и стала старательно отсасывать кровь.
- Хочешь, чтобы я одна «сдернула»? Бросаешь меня?
- Я рассуждаю теоретически.
- Ах, теоретически… Давай не будем мелочиться, Андрей. Миллиона надолго не хватит нам.
- Не убедила.
- Милый ты мой, Андрюша. Порой тебе не хватает юмора. Блефовать нужно играючи. Тебе не кажется, что сейчас мы испортим отношения раз и навсегда?
Андрей подошел к Веронике, обнял за талию. Какое-то время они молчали. Андрей почувствовал, как подрагивает стан женщины и пожалел, что заговорил категорическим тоном. Эта железная леди владеет корпоративной тайной. Раскрыть тайну не позволяет ей чувство ответственности. Даже рискуя потерять мужчину своего сердца, она не посмеет изменить этому чувству.
«Вот появился и еще один шанс уйти без чувства вины перед любимой женщиной». - Подумал Печатников.
- Прости, душа моя. Ты устала. Отдохни - Пробормотал Андрей и направился к двери.
- Подожди, Андрей. - Проговорила Вероника сдавленным голосом.
- Не из страха, из благодарности за твою деликатность я скажу… Взять черный нал я рассчитываю при самом неблагоприятном ходе операции.  Отмывание денег мафии – не мой профиль… Да, у меня есть такие возможности. Но я хочу, пусть Глобус сам отмоет свою грязь. А для этого Астраханцев нужно измотать разными пустяковыми проволочками. В крайнем случае, я сведу Глобус с нужными людьми, пусть договариваются без меня.
 - Вот и ладушки. Все это меня не касается. Я телохранитель и ответственности за действия нанимателя  нести не собираюсь. Я предупреждал.
- Прекрасно. - Вскрикнула уязвленная Вероника. -  Меня это очень даже устраивает. Главное, чтобы ты выглядел в собственных глазах рыцарем чести на белой лошадке. А на меня, черненькую, тебе начхать. Немедленно обними меня, слышишь, скажи: я хорошая, иначе…
Андрей повиновался. Обнял Веронику, крепко поцеловал.
- Ты хорошая. Для меня ты самая лучшая. Но дура, каких поискать. Беги, пока блатные не взяли тебя в оборот. Куда смотрит Лановой. Ты лезешь в мышеловку, а он молчит. Или не молчит? А, может быть, ему на руку, если мафия свернет тебе шею. Стоит один раз оказать им «специфическую» услугу, – присосутся – не оторвешь.
Вероника оттолкнула Андрея.
- Не трогай меня, а то я разревусь. Я ни от кого не бегала. Ты не представляешь, какая я счастливая, когда вижу, что не ошиблась в тебе. Я столько натерпелась за свою жизнь. Я костьми лягу, но обеспечу наше будущее на все сто! А может быть, я хочу проучить напоследок всю эту сволочь. Не ты один имеешь понятие о справедливости.
- Тогда давай выработаем новые условия нашего союза. У тебя своя игра, - у меня своя. Я не собираюсь подрубать сваи под мостом, по которому ты будешь с помпой шествовать от успеха к успеху. Бесполезно. Но и ты не поднимаешь хипеж, если я буду применять меры безопасности по своему усмотрению.
- Нужно подумать. А тормозить меня – действительно бесполезно. Я уже не могу остановить раскрученное дело. И отшить неприятных тебе партнеров – не могу. Да и не позволят. У меня такая натура, чем хуже - тем лучше… Я чувствую небывалый прилив энтузиазма… Посмотри на меня повнимательнее, я помолодела, да?
 - Куда уж больше молодеть. Безумцы всегда полны энтузиазма. 
- Нет, правда.
- Ты шикарно расцвела, розан моей души. Если бы я не был уверен в твоей верности, я бы сказал, что у тебя ночевал бесподобный любовник. Иначе откуда такой счастливый блеск в глазках.
- Ночью было у меня несколько любовников. Виртуальных. Я все обдумала, и все с ними обсудила.
- А я оттянулся в борделе.
Печатников направился к зеркалу. Прошелся расческой по кудрям. Полюбовался четким пробором, прищелкнул от удовольствия пальцами.
- Ах, вот ты как!? - Делано нахмурилась Вероника. - С этого дня свободная любовь отменяется. Никаких проституток. Будем жить как муж и жена. Замечу, что делаешь девкам глазки - ночью остригу твою шикарную шевелюру наголо.
- А я, а я… Придумаю что-нибудь похлеще.
- Поклянись сейчас же, что не будешь больше котовать.
- Да сколько угодно.
- А я клянусь… Я не изменю тебе до гроба. - Истово перекрестилась Вероника на серебряный образок Ивана Воина, прикрепленный к компьютеру.
- Мамочка моя. Зачем же шутки с ходу превращать в бракосочетательный процесс. Ты еще сто раз отречешься, когда узнаешь меня поподробнее.
- А вот это мои проблемы. Я все обдумала и сделала ночью несколько очень важных звонков. Я решила внести в свои планы коррективы еще более радикальные. Правление выпадет в осадок. Но я придумала, какую кость брошу этой своре. Так что без тебя мне - хана.
- А мне? И мне, хана.
- Ты огорчен. Я вижу. Скажи прямо, что ты решил? Я не могла сказать тебе раньше всю правду. Пока не была уверена, что у меня получится. - Прошептала Вероника, прижимаясь лбом к груди Андрея. - Но теперь я уверена в успехе. Мы будем действовать быстро и нахально! Они не успеют сообразить на чем купились.
Андрей опустился в кресло в изнеможении.  Покрутил головой, распустил душивший его галстук.
- В твоих глазах что-то гаснет. Я понимаю, что теряю тебя.
- Ты плохо меня слушаешь. Я уже говорил, у меня в России есть обязательства.  Довольно скандального свойства.
- Долги? Другая женщина?
- Без комментариев. Пока еще я не решил этот вопрос. Слишком велика опасность попасть под колеса… Но тебя это не касается.
- Но я  боюсь освободить тебя от  данного сгоряча слова.
- Горячка моя прошла. Но слово осталось.
- Как бездарно мы тратим время... Все цапаемся, цапаемся. Любовь не терпит промедления.
Андрей запер дверь на ключ, притянул к себе совсем поникшую Веронику, нежно обнял.
- Так ты остаешься со мной? Когда я поверю в это окончательно и перестану переспрашивать?
- Да кто же еще вытащит тебя из-под обломков, когда ваша пирамида с треском рухнет?
- Я умру, если ты сейчас не поцелуешь.
Диванчик был мягок, но коротковат. Даже в любви беднягам все приходилось брать штурмом.

ГЛАВА 30
Следующая неделя началась с приключения.
Утром позвонил незнакомый мрачный тип. Очень старался выглядеть Голосом Смерти. Начал разговор с угроз. Посчитав, что запугал телохранителя достаточно, Голос назначил встречу.
Андрей заподозрил неладное. На точку прибыл за полчаса. На углу, мордами в разные стороны его уже ждали два осанистых комода. Оба стриженые под ноль, оба ушастые. По обличию типичные чистильщики. Но чьи? И у бандитов, и у Лягавых, даже у Конторы чистильщики на одно лицо. Даже наколки были сделаны по всем зоновским обычаям. В бинокль хорошо были видны солнце с жидкими лучами и прочая атрибутика…
Андрей стал вспоминать что из его действий может принять за оскорбление ментовка, что – бандиты, что – Контора. Поводов «поговорить по душам»  было достаточно у всех. Андрей не поехал на встречу. Попытался связаться с Простреленным, но его мобильник талдычил, что абонент находится вне покрытия сети.
В середине дня он отвез Веронику в Мерию на заседание плановой комиссии. Вернулся в офис, стал ждать, когда Простреленный прочтет сообщение на автоответчике и позвонит.
Позвонил мрачный Тип. Он сообщил, что Вероника с зампреда плановой комиссии приехали в ресторан Серебряный Век. Встреча должна состояться в течение получаса, пока они обедают. Иначе у генеральши случится «изжога». Если телохранитель поедет не на встречу, а выручать клиента, «изжога» все равно случится.
Комоды были те же, но стояли в начале и конце узкого переулка. Едва Андрей втиснул Мерс в этот каменный мешок, с обоих концов переулка вкатились две хлебовозки  и заблокировали пути отступления.
Андрей выскочил из машины, прижался спиной к стене, выхватил пистолет. Его окружили резвые ребята. Андрей сделал предупредительный выстрел в воздух. Кольцо окружения рассыпалось. Теперь из-за грузовиков в него целилось с десяток стволов. Из хлебовозки выпрыгнул мужик заметно старше нападавших парней. Развернул удостоверение и молча двинулся к Андрею.
- Остановись, мужик! Брось мне свою ксиву, - приказал Андрей, и сделал еще один предупредительный выстрел.
«Ксиву» он поймал на лету. Перед ним, криво улыбаясь, стоял майор милиции Коротков.
- Убери пушку, Печатников. С тобой будет говорить генерал-лейтенант Сабельников. На конспиративной квартире. Поедем на моей машине. Твой Мерс ребята отгонят к офису Меркурия. Лановая не возражала против твоей прогулки с нами.
Андрей позвонил Веронике, но сотовый был заблокирован. Эти же ребята помешали дозвониться Простреленному. Облава! Сливай воду, Печатников.
Пистолет потребовали сдать. Андрей это сделал с готовностью, и его не стали обыскивать. Сначала «конспиративная» квартира была, как бы, на Таганке, потом в Текстильщиках, в результате этого блукания по задворкам Москвы, Андрея вывезли в район Белой Дачи.
Он не возмущался, не насмешничал над дешевыми приемчиками Короткова. Он напряженно искал способ хотя бы остановить этот ментовский СААБ.  А как расправиться с тремя сопровождавшими ментами, авось, подскажет обстановка.
Попробовал Андрей уловку с остановкой  «по малой нужде». Но вышел конфуз. Он не столько озадачил охрану, сколько порадовал. Майор приковал его к себе наручниками и все трое ментов вместе с ним  с большим удовольствием «отлили» в сосновой рощице. Охрана  раскусила хрестоматийную уловку пленника, расслабилась и стала посмеиваться над телохранителем.
 Однако, наручники сняли. Сидевший рядом с Андреем парень предложил майору сбегать за пивком. Но майор был из бывалых, стал рассказывать как погорел в молодости примерно в подобной ситуации. Только конвоировал он с напарником не мужика, а бабу. Эта сука загнала в шею напарнику шпильку и едва не смылась.
Чем веселее становились притомившиеся конвоиры, тем злее становился Андрей. Наконец, он так разозлился, что просто  набросился на водилу, вцепился в баранку и направил СААБ в лоб встречному «Бычку». Оба водителя кое-как среагировали, в результате удар пришелся в левый бок СААБа по касательной. «Бычок» подумал, что таранил Братву и, странно виляя, поспешил удрать.
СААБ влетел в кустарник и остановился. Водила и охранник пострадали незначительно, однако, оказались зажатыми. Майор был не пристегнут ремнем безопасности и приложился башкой в лобовое стекло.
Андрей выбрался из машины первым. Вытащил слегка оглушенного майора, отнял свой и его пистолеты, бросил в машину газовый баллончик  и погнал майора в глубину леса.
С полчаса, Андрей гнал Короткова в чащу. А когда тот взмолился, разрешил ему отдохнуть. Мент лег на землю и замер, шумно дыша. Андрей осмотрел его голову и порадовал майора: черепушка целая. А синяки только украшают настоящего мужчину.
Когда мент оклемался, Андрей по-дружески попросил его позвонить начальству и сказать, что Печатников не желает беседовать с генералом нос к носу, тем более за городом.  Разговор все же может состояться, разговор даже очень желателен, но сегодня только по телефону, а завтра будет видно.
Пока начальство разрешало навязанную коллизию, Андрей еще раз позвонил шефу. Мобильник вообще сдох. Брать на себя ответственность за спонтанный треп с генералом было опасно, но выбора не было. Не удастся договориться с ментами, - в Москву не попасть.
Наконец майор протянул Андрею свой мобильник. Но это был не генерал. Это был взволнованный голос Вероники. Она была вне себя от ярости. Назвала Сашка козлом безмозглым, Курбатова - подонком. Что-то пыталась рассказать о стукаче из Астрахани. Но голос женщины, очень похожий на оправдания, заглушала горечь сознания, что и могущественную Контору Сашок умеет переигрывать. Если что, и Прострелянный не выручит из беды. Андрей почувствовал себя таким одиноким, таким покинутым…
Они вернулись к разбитому  СААБу. Машину уже погрузили на буксировщик. Красноглазые водила и конвоир не получили ни единой царапины, но в соплях. Они пили водку с пивом и ждали майора, чтобы договориться по какой версии объяснять гибель казенной Иномарки.
Веронику Андрей видеть не пожелал. Сослался на усталость после прогулки в Белую Дачу. Заперся в своей постылой квартире. Кажется он «дошел». Нет он не обольщался на свой счет, сам дерьмо порядочное, но так обращаться со своим любовником, как обращалась Пантера…
Нет, он не посмел бы так… Пусть женщину вынуждают к подлости обстоятельства, пусть у нее нет иного выхода, как ладить даже с последними негодяями. Пусть… Но мы же любим друг друга… Ну хотя бы объяснила, что хочет от нее  тот же Сабельников, чтобы и ей не навредить и самому не залететь…  Коротков мог просто запереть в подвальчике и применить пытки.
 Шеф приехал без звонка. Поддатый, красный как рак. Так и есть, приехал от начальства сразу после разборки полетов.
- Сам виноват, Андрей. – С ходу навалился шеф, нимало не смущаясь. – Не нужно было отключать нашу прослушку и рацию, установленные на твоем Мерсе. Я тебе звонил по городскому, посылал ребят, но тебя уже умыкнули.
- Так откуда мне знать, кто напичкал мою машину своим оборудованием.
- Теперь знаешь. По рации всегда можешь послать сигнал SOS, если снова прищучит Сабельников.
- А я не поверил, что это он так по-хамски пригласил меня в гости. Неужели и теперь не успокоится?
- Наоборот. Теперь он будет фиксировать каждую твою нестыковку с Законом, чтобы подловить на законном основании. Тогда уж Вероника вынуждена будет тебя отдать «Правосудию».
- Значит, я должен уделить ему больше внимания…
- Да ты что такое говоришь. Не смей приближаться к Сашку. Знаю я вас ревнивцев. Из-за бабы вы оба завалите нам всю работу. Обычно он действует тоньше, но сегодня озверел на твое упрямство. Блин, ну что тебе стило включиться в игру? Они почувствовали наш хвост и пошли колбасить по Москве. Ты не только им все испортил, но и мне подложил свинью.
- Спасибо. Не будете согласовывать со мной свои мероприятия, - и  в следующий раз получите «свинью».
Андрей разозлился на несправедливость Простреленного и собирался, пользуясь случаем, выговорить ему все, что наболело, но слова не смог вставить в разнос.
- И сядешь! Но не в лужу жопой, сядешь капитально за самовольство. Сегодня мы могли бы завершить первую  часть операции и взять Сашка с поличным. Молокова уже везла ему двести кусков зеленки, чтобы тебя купить. Мы успели ее перехватить. Обработали психологически и пометили доллары. Правда, Сашок не пустил ее к себе на дачу, велел ждать поблизости, но все равно она всучила бы ему деньги, если бы тебя доставили к нему. И тогда мы взяли бы его при передаче тебе взятки. Ну, что тебе стоило потерпеть хамство конвоиров.
- Оп-ля! Потерпеть, - воскликнул Печатников. – Тебя захоботали, везут черт знает куда и зачем, а ты терпи!
- По  серьезному тебе ничего не угрожало. Генерал просто собирался приласкать тебя, предложить компенсацию в двести тысяч, если ты отступишься от Вероники. Ты, как бы, клюнул, взял помеченные бабки и Сашку писец! Соображаешь, что ты наделал?
- Как легко у вас получается, шеф. В теории. А на деле Вероника не поверила бы ни одной вашей туфте. И тогда вам пришлось бы меня приморить. Иначе ваши проблемы не решались.
- Ты что мелешь, хлопец!? – Замялся Простреленный. – Какой это «вашей туфте» не поверила бы Пантера.
- Да, вашей, шеф. Сейчас, вольно или невольно вы играете в паре с Сашком против меня. Я понял все. Я всем вам мешаю. Вы совсем не считаетесь ни с Пантерой, ни со мной. Мы для вас мусор, который прикрывает ваши планы «Высшего порядка». Видимо, вы забыли, что сейчас я не числюсь в штатах Конторы. Да, черт вас побери! – Разошелся Печатников. – Я теперь Вольный Охотник и не обязан подставлять свою башку под ваши планы. Сашок действительно устроил бы мне исчезновение. Такое исчезновение, что даже труп мой испарился. По вашей вине я сегодня едва не стал заложником паразитов в ментовской форме. Вы не смогли на деле меня защитить, а теперь вешаете собак на меня.
Андрею от гнева заложило уши. Ему казалось он на шефа орет как на подчиненного, но в действительности голос его был тих, зловеще тих. Логика его слова была разительна, убийственно разительна.
У шефа глаза полезли на лоб от самоотверженных обвинений щенка. Этот пес задрал лапу и посмел помочиться на родную Контору. Шеф протрезвел. Нахмурился, но Мудрость взяла верх над начальственной обидой. Он обнял взбесившегося парня. Склонил седую голову.
- Руби, Андрюша, руби мне башку. Но ни от одного слова не откажусь. Мы – для Конторы, а не Контора для нас. Ты не один работаешь на нее за совесть, а не за бабки. Хотя и такие нам позарез нужны. Так что или руби мою голову, или перестань меня оскорблять. Я ср…ть рядом не сяду с Сашком, а ты меня позоришь.
- Терещенко мне говорил, что Сашок ревнует меня «по страшному».  Но это чепуха.  Не думаю, что из ревности он хочет погубить меня. Не таков генерал. Ему в лоб говорят – бандит, а он улыбается. Сколько вы его копаете, а он даже не пошатнулся. Тут что-то еще витает, да вы не считаете нужным меня просветить.
- Андрей, ты очень хочешь знать то, что для тебя не просто лишнее, но и опасно смертельно? Стоит ли соваться под колеса Конторы?
- А разве сейчас я не в меньшей опасности? И все равно вы меня не защитили. Так уж пусть лучше я узнаю лишнее, зато смогу лучше защищаться.
- Андрей, мы теперь больше чем командир и подчиненный. НЕ настаивай. Против Сабельникова твоя защита – Вероника. Самая надежная защита. Но такой защиты у тебя нет от Конторы. Признаюсь, ты все еще числишься в наших рядах. То ли ты в отпуске, то ли на задании… Иначе мне пришлось бы бросить тебя на растерзание подельников Лановой и САбельникова. Пока мне  удается маневрировать с начальством, но…
- Спасибо за помощь. Но я хочу знать все. – Дерзко оборвал щенок матерого волкодава.
Простреленный помассировал раненую  руку.
- Что-то второй день ноет рука. Дождь завтра будет.
Андрей отвернулся и промолчал.
- Ну ты и настырный. Ладушки… Вообще-то для тебя закрыли всю информацию  о Глобусе и Сабельникове. Афера вот-вот завершится. Участие в генеральского треугольника все больше поддается документированию. Они уже вляпались по уши. Их уже можно брать. Но слишком много под ними  темных лошадок. Брать следует сразу весь табун. Вероника так спешит, что они боятся отстать от нее и не успевают как следует конспирировать свои действия. А тут еще ты путаешься со своими чувствами под ногами этих шакалов. Мы-то думали твоя Любовь поможет тебя направить в «правильное» русло, но обнаружилось, что ты слишком много утаиваешь очень нужной нам оперативной информации о Лановой и ее подельниках. Заметь я и тут не дал тебя в обиду. Я все еще верю в твою любовь, она еще скажет свое слово. По себе знаю. Почертил и я в молодости…
- А конкретнее, - требовал Андрей, стиснув зубы.
- Н-да, чует мое сердце, залечу я с тобой…. Н-да… Веронике будет позволено взять Приз и распорядиться им, как бы,  по своему усмотрению. Заметь, мы стремимся тактично относиться к ее тщеславию. Она должна взять свой Приз и возьмет его.  Если Лановой не задумает кинуть ее, а она – его. Но этот Приз – мизер, по сравнению с тем, что с помощью Председателя Правления Глобуса, Вернера и Ковыльцева возьмет Сабельников. Свояк уже решил вопрос о помывке черного нала с четырьмя нашими банками. Как только эти гады кинут Веронике кусок, и за ней начнется охота астраханской мафии, они «под шумок» три четверти капитала Глобуса сольют в Германию и Швейцарию. А это сотня миллионов валюты. Наших, кровных…
- Что ж вы молчали. – Замычал Андрей от сердечной боли. – Еще неделю назад можно было увести Пантеру из-под удара. С вашей помощью я смог бы ее убедить. Пусть бы взяла от Глобуса хотя бы миллион и скрылась за границей.
- Вот, я как чувствовал, не нужно тебе знать лишнего. Теперь ты пойдешь в разнос, насядешь на Пантеру и все испортишь. Пойми, у нас все идет по плану. Раньше времени никто твою Верочку за бугор не выпустит. Она нужна нам здесь. Нужна до последней минуты, пока генералы шакалят на свободе. Да мы, толкаем ее взять «свой» Приз поскорее. Пусть гораздо меньший по сумме, но взять и запкстить механизм разоблачения продажных ментов.
- Ну конечно. Для вас сумма не важна. Важно, что она ее схватит и отвлечет бандитов от Сабельникова, который на подносе принесет вам сотню миллионов долларов. А для нее лично важна именно сумма. Этот Приз для нее – акт Справедливости. Она просто помешалась на желании проучить «всех, всех, всех негодяев» разом.
- Андрей, не надо. Сейчас рушатся и не такие надежды. Дело не в сумме. Дело в том, чтобы по быстрому спрятать Веронику от подельников и мафии. Она должна исчезнуть с Призов в тот же день, как только Сабельников его подкинет ей в качестве отвлекающей приманки. Вот когда твоя роль в ее успехе будет определяющей. Ты ни на шаг не должен отпускать ее уже сейчас. Ты просто обязан всячески помогать ей дорваться до приза. Не важно,  чистые она возьмет деньги или грязные. Потом разберемся и свою долю она получит от нас на законных основаниях.
- И Банк открыть в Германии поможете?
- Ну до Банка далеко, но финансовую структуру организовать поможем.
- И тогда отмывать мафия будет свои доходы не через Вернера и САбельникова, а через Пантеру? А?
- Верно мыслите, товарищ лейтенант. Начинай помогать своему патрону. Не мешай брать у Глобуса черный нал. Не пугай своими розысками Свояка. Пусть тешатся своей скрытностью. Он выплывет на свет как только возьмем Сашка. 
- А вы уверены, что Свояк работает на Сашка, а не наоборот. Не очень похож на шестерку человек, практически направляющий потоки черного нала туда, на отмывку и от туда, чистыми по карманам подельников. Сашок, да и астраханская братва лишь делает заказ, поставляет сырье, а технологии стирки она, похоже не знают. Разве что догадываются. Да им и не нужно знать, как это делает Свояк. Заказчикам нужен результат, чистоган, который не подведет под конфискацию даже наша Контора.
Шеф, помочал, помолчал, покрутил головой, хлопнул сексота по плечу.
- Может быть,  ты и прав. Но это не мой участок работы и я не хочу, чтобы меня к нему пристегнули. Зря ты мне выложил свои соображения. Теперь придется доложить по инстанциям. Ты же понимаешь, я не имею права проглотить это и молчать.
- А я не возражаю. Это умозаключения какого-то телохранителя. Думать никому не запретишь. Мне даже приятнее будет, если вы изложите мои мысли как свои собственные. Велика важность, раздавим на досуге лампочку, другую и дело м концами. У меня много чего вертится в башке бесхозного. Но не хочу лишних приключений. И так хватает.
-  Заметано. Лампочку поставлю я. Так… Придется и мне клее что добавить, в ответ на твою наводку. Смотри сюда. Пантера все еще пытается разыграть свою собственную карту. Она искусственно тормозит получение денег от Глобуса. Лапочка   ищет способ, как бы уйти от нас с Призом, залечь с тобой в Альпах и наслаждаться деньгами мафии. Чувствуешь, мы знаем много чего. Да, пока все идет по плану мы продвигаем ее к успеху. Щадим женскую гордость. Помогай нам хлопец. Без нас тебе не отмазать свою Возлюбленную от мафии.
Андрей приуныл. У него на глазах Веронику вывернули наизнанку. Ткнули носом. Вытряхнули наружу, что он приказал себе не замечать. Нет, Любви его не поколеблет и это разоблачение, а вот уверенности, что он сумеет защитить Веронику, теперь еще и от Конторы, - убавилось.
Простреленный взъерошил щегольскую прическу Андрея.
- Только не надо ударяться в панику. Сколько с тебя слупили в парикмахерской за кудряшки.
- Они натуральные. А все равно слупили триста деревяшек.
- Не чувствуешь, чем богаче ты, тем далее от своих товарищей.
- Где они, мои товарищи. Встретят на улице – делают вид – не знакомы. Одын, совсем одын роюсь терпеливо в чужом дерьме, а меня лупят по башке кому ни лень.
- А я? Не скули, сексот! Прорвемся. А теперь хотя бы на словах поклянись, что не продашь меня Веронике.
Андрей рассмеялся и дал пощупать клапан на самом верхнем кармане своей стильной жилетки, ушитой сплошь кармана;ми. Простреленный пощупал едва заметное вздутие шва, невесело покачал головой.
- Сам пристрочил дополнительный карман. Недавно. Ампула с ядом – старый, но для меня самый надежный способ надежно спрятать все, что накопилось тут. – Андрей постучал себя по лбу.
- Все это романтика, Андрей. – Усмехнулся Простреленный.
- Да, есть посовременнее средства. Но не смог достать. Помогите.
- И думать забудь, сексот. Мы должны прорваться без единой потери.
Вероника уезжала, улетала, убегала и возвращалась как на крыльях. Но телохранителю ничего нового не открывала. И все в соображении его безопасности. Андрей, соответственно, терпеливо ждал нового завихрения, не сообщая патрону о своей Свободе, отвоеванной у Конторы.
В понедельник патрон сначала вызвала  на ковер Серокозова. Потом вызвала телохранителя.
Серокозов уныло листал бумаги. Вероника пересекала кабинет взад-вперед по диагонали.
- Серокозов, не дразни гусей. Доверие трудно завоевать, но потерять - проще простого. Ты забыл, что под твое поручительство я выдала кредит Сабирову? Прошли все сроки. Где мой кредит? Где Сабиров?
- Убили Вячеслава.
- А я что говорила. Так что будь благодарен, что я вообще разговариваю с тобой. Ладно, не обижайся. Пришло время дать Голядко шанс. Заметь – Голядко, а не Глобусу. - Мило улыбнулась Вероника Павловна. - Пусть наскребет двадцать миллионов и самолично привезет к нам в течение недели. Наличными. Срок кредита и проценты на его усмотрение. Порадуем беднягу. Мне начхать, где он их возьмет, в Банке или из своего кармана. Скажешь, кредит целенаправленный, под новый проект.
- Наличными? - Сморщился Витек, - опять блефуете шеф?
- Отнюдь! Справится – поговорим о «специфических» отношениях. И тогда он станет в Банке козырным Тузом. Не осилит, - откажемся от сотрудничества окончательно.
- Войну объявляете Глобусу, шеф? - Промычал  Серокозов. - Бред какой-то. НЕ найдет Артур за неделю двадцать лимонов! В банк приползет.  Под какие гарантии?  Поругаемся с Глобусом, - потеряем Голядко. Это же редкий момент. По вашему указанию рефрижераторы пойдут из Астрахани прямо на склады ваших клиентов. Хоть на Север, хоть на Юг, хоть за кордон. И каждая партия товара для нашей фирмы будет документально оформлена по всем правилам Налоговой полиции и Таможни. Оформление документов Голядко  полностью берет на себя. Они даже готовы страховать товар за свой счет. Дадут  своих пацанов для сопровождения рефрижераторов. Арестуют фуру – мы ни при чем.  Так что прокол может случиться только у астраханцев, а не у нас. Разве это не лафа?
- Прекрати, Виктор Устинович! - Ты мне надоел. - Сурово погрозила пальчиком Вероника Павловна. – Повторяю в последний раз. Я не боюсь потерять Глобус. Ты сам знаешь, я  всегда могу взять большой кредит  у Вернера в Гамбургском МедиаБанке. Пусть дороже, но зато никакого подвоха.
- Напрасно губу раскатали, шеф. - усмехнулся  Серокозов. - Знаю я этого немца. Этот Вернер ошкурит вас только так. Это вам не наша доморощенная шантрапа. Вы забыли, как он сбивал цены на самородки.  Да, минуточку, шеф! Что это за новый проект? Почему я не в курсе.
-  Дискуссия окончена. - Повелела Вероника Павловна.
Два дня прошли в нервном ожидании.    Вероника накричала на Дубинина.  Пригрозила уволить Главного экономиста. А секретаршу и вправду уволила. Дороговато обходился авантюристке блеф.
 Серокозов, наконец, появился. На разговор с ним телохранителя  Вероника Павловна не пригласила. Вызванный спустя час, Печатников  столкнулся с Серокозовым в коридоре.
- А я к тебе, Андрей. Выпить найдется? Просил у Вероники - отказала. Трубы горят. Жена сбежала.
Андрей поставил перед Витьком бутылку кубинского рома и стакан.
- Утешил патрона? - Спросил Печатников.
- А то! - Заржал Витек. - У нас все на мази, Андрей. Голядко стал  соучредителем Торгового Дома Меркурий-2. Уже вложил в реконструкцию сто тонн. 
- А кредит?  .
- А то! Голядко поклялся, если Глобус не даст кредит на условиях шефа, то он даст из своих личных. Торопится наскрести двадцать лимонов, но не получается. Пантера продлила ему срок еще на неделю.
Печатников нахмурился.
- Андрей, по лицу вижу, -  будешь настраивать Веронику против Голядко. - Съязвил  Серокозов. - Не любишь ты фирму, Андрей. Может тебе пора отвалить из Меркурия? Я позабочусь о выходном пособии. Кое-кто готов отвалить на это дело тысяч эдак пятьдесят.
- Ну,  отвалить я всегда успею. Где ты был раньше, капитан?
Серокозов облапал Андрея за талию.
- А ты подаешь надежды, Андрей. Хвалю. Одно плохо, ты большой любитель из мухи слона делать. Я понимаю, зачем ты преувеличиваешь опасности сотрудничества с астраханцами. Надо же как-то оправдывать зарплату.
- Вот именно.
- Словом, предлагаю джентльменское соглашение. Правление недовольно самоуправством Вероники Павловны. Того и гляди, вспыхнет бунт. Ты подумал, что произойдет с тобой, да и со мной тоже? На нас эти пираньи отыграются на первых, как на самых близких Лановой сотрудниках. Смекаешь? Я не камикадзе, чтобы бросаться на амбразуру из-за шефа. Молокова и Рябиков могут в два счета оставить Лановую без гроша. Стоит им потребовать свои бабки назад и кранты! Меркурий рассыплется. Кредиты-то все висят лично на Лановой. Чем она будет рассчитываться с акционерами? Ну что моргаешь? Не учитываешь такого поворота?
- Меня разорить невозможно. Я как пришел нищим, так и уйду нищим. Это ты целиком зависишь от патрона.
- Верно, патрон сгорит, и я следом. Вот почему я хочу помогать тебе в защите интересов твоего патрона. Одним словом, ты прекращаешь топить меня, а я буду сообщать все подробности работы с Глобусом и Голядко. Вероника Павловна этого никогда не сделает. Ты же не ради траханья пригрелся возле шефа. Мы же менты Это же кровное родство. Если все же спасти патрона нам не удастся  - вместе и сдернем. Заметано? Когда все утихнет, я открою сыскное бюро. Заранее приглашаю тебя в заместители.
Серокозов допил остатки рома и попросился соснуть на диванчике часок. В его кабинете переклеивали обои. Печатников не возражал.
Часа хватило, чтобы оснастить Ауди Витька подслушивающим устройством.   Хорошо бы то же самое сделать на Ниве Молоковой. Но как?

Вероника задумчиво стучала по клавишам. На дисплее крупным шрифтом выстроился заголовок. МЕРКУРИЙ-2. Роды закончились. Новая фирма сделала свои первые шаги по клавиатуре компьютера. Но мажорным лицо Вероники не выглядело. Не то, что у Серокозова.
- Как тебе название? Торговый Дом Меркурий-2! Не правда ли  солидно и чувствуется преемственность?
- Звучит неплохо. Витек сияет, а ты в унынии. В чем дело? Я не требую отчета о его поездке в Астрахань, но все же…
-  Медиабанк прознал про трудности моих отношений  с Глобусом и повысил проценты за кредит. Опоздала я. Если Артур не наскребет нужную сумму, - Новый Проект «Говядина» – не состоится.
- Я в советчики не набиваюсь, но все же предлагаю развеять грусть-тоску. На свежую голову что-нибудь и придумаешь. Предлагаю на выбор, погулять по лесу или покататься на лошадях в имении глазника Федорова.
- Ты настоящий друг. Я люблю лошадок. Но не сегодня. Жду звонка из Германии.
- Я сбегаю за пончиками?
- И прихвати в Елисеевском Каберне.
Пончики продавали холодными. Андрей купил пару ананасов, киви, вино. Вероника Павловна долго созерцала бокал на свет. Трагичный цвет багряного вина подействовал не лучшим образом. Вероника совсем расклеилась. Она заговорила ходульным голосом, как загипнотизированная.
- Придется работать с Глобусом, учитывая их блатную специфику. Я сопротивлялась как могла, но увы и ах… Не нападай на меня. А мои архаровцы рады моему поражению. Узнай-ка, дорогой, кто из своих просветил Глобус насчет наших дел с МЕдиабанком. Теперь они начнут пузыриться. Это означает, что я не смогу завершить операцию за два месяца, как запланировала.
Вероника быстро выпила вино и попросила еще налить.
- Радость моя, я не вижу в этом ничего трагического. Не управишься за два месяца, сделай это за четыре. Тщательнее подготовишь свою комбинацию.
- А ты выдержишь? Ты не сбежишь? На тебя уже полился поток оскорбительных обвинений. Ты бы послушал этих сволочей. Они требуют выгнать тебя! Молокова прямо говорит, что пятьдесят миллионов я не получила из-за тебя.
- Наши отношения от этого только выиграют, если ты и правда любишь меня. Все просто, уж если я такая заноза, - так выдерни меня. И все дела.
- Почему ты так спокоен? Ты что, выбираешь момент, чтобы красиво отчалить?  А я? Я останусь одна? Побитая и оплеванная?
Печатников покачал головой. Понятная телохранителю печаль прочертила в уголках губ Вероники  скорбные морщинки. Нет, нет и нет. Не красит женщину большой ум.
- Этого не будет. Потому что не будет никогда. Я верю в тебя! А насчет спокойствия… Так я уже предпринял необходимые шаги. Фактически я свободен от стеснявших меня обязательств. И мама смирилась. Просит только не забывать ее.
- Боже, значит ты - мой! Мой целиком! Наконец-то… Ты знаешь, я люблю тебя все больше, Андрей. Вернее, мне все яснее, почему я втюрилась в тебя как кошка. Я слишком долго  говорила "Люблю" с ледяным сердцем.  Я слишком свободолюбива, к сожалению. Но ты умеешь щадить мои комплексы.
-  Как я завидую твоей ясности. Я сомневаюсь, что когда-нибудь до конца пойму, почему я могу быть счастлив только с тобой. Твоя любовь не порабощает меня, не делает сексуальным зомби. Мне светло с тобой. Не скажу, что легко, но светло.
Они не заметили, как сошлись на середине кабинета и положили руки на плечи друг другу.
- Я умру от счастья. В нем столько нереальности, - прошептала Вероника склоняя голову.
- А я хочу жить с тобой рядом долго, долго. - Сказал Андрей, склоняя голову.
Они встретились лбами и долго смотрели друг другу в глаза.
Постучалась секретарша.
- Абонента в офисе нет. - Сказала секретарша через дверь. - Просили позвонить вечером на домашний номер.
- Меня нет, милочка. Для всех. – Приказала Вероника.
Андрей, улыбаясь, раскачивал в бокале вино. Андрей потел как Бахчисарайский  фонтан, не зная, чем еще утешить приунывшую Пантеру.
- Кстати, как идут занятия с Главным Экономистом? – Рассеянно поинтересовалась Вероника. - Экономист сказал, что прибедняешься. Слишком ты понятлив. Вот кто тебя поднатаскал?
- Да так, почитываю на досуге…
- Ах, почитываешь. Ну, ну. Отправить бы тебя учиться в Дрезден. Но  не могу… Клянусь, когда-нибудь, я сделаю из тебя продвинутого финансиста, как бы ты ни упирался.
- А как немцы смотрят на твой роман с телохранителем.
- Тоже находят, что наш роман имеет криминальный подтекст. Считается, что это ты меня подзуживаешь форсировать реорганизацию. Торопишься хапнуть и скрыться.  Слушай, а не послать ли тебя к астраханцам? Нужно выяснить, почему Серокозов больше всех возражает против ускорения темпов. Поработаешь недельку с Курбатовым, а? Выяснишь, кто тормознул меня.
- Вник. Я должен поехать и набить рожу Председателю банка. Так?
- Все иронизируешь, голубчик. Виктор Устинович намекнул, у тебя в банке Глобус есть зацепка.
- В Банке? - Охнул от удивления Печатников. -  Врет. Какие могут быть у меня зацепки, а главное, вас на минутку нельзя оставить без присмотра.
- Не надо, не надо, озорник. К Серокозову в банке  подошла некая красотка по имени Роза. Налоговый инспектор. У нее в любовниках начальник уголовного розыска. Привет  передает тебе, мой друг. Как это понимать, дорогой мой женишок? Что  имеете сообщить по существу вопроса, многоуважаемый Андрей Александрович?
- Ничего оригинального. Не в чем мне оправдываться. Роза подруга Маши. Рассказала кое-что о Курбатове.
- На сторону косишь,  телохранитель?
- У тебя одно на уме…
- А у тебя одно в штанах!
Печатников поднялся из кресла, выбрал в вазе на столе Вероники пирожное и пошел к двери.
- Андрей Александрович, вернись. Роза передает, что Голядко планирует физическое устранение тебя. Кто-то из его братвы уже в Москве, проводит разведку. Обещала натравить на Артура своего любовника.  А теперь скажи мне ласково: прости меня, пожалуйста,  мой ангел, я больше не буду  тебя злить, я тебя люблю…
- Я вас люблю, моя госпожа, но прощения не прошу. И довольно устраивать мне семейные сцены.  Я пошел р-р-работать. - Прогудел Андрей с угрозой.
- Да подожди ты, Андрей. Если честно, двух месяцев службы у меня ты можешь не выдержать. Согласен? Согласен… А зачем мне эти миллионы, если ты бросишь меня? Говорю же, я все передумала раз десять.
 
ГЛАВА 31
Вероника Павловна приложила палец к губам. Качнула головой на дверь в душевую комнатку, где точно не было прослушки.
- Только прошу не приставать. - Улыбнулся Печатников. Вечером у меня бой с первой перчаткой ЦСКА. Все лето накачивал бицепсы для поединка. Приглашаю посмотреть мордобой.
- Не пойду. Если  побьют, перестану тебя любить.  Мы должны управиться за месяц. Еще в ноябре мы  будем свободны как птицы. Ну, как? Благословляешь?
 – Получается, я должен согласиться на твою работу с черным налом?
- Родной мой. На эту бяку нас вынуждают Великие, Неотвратимые Законы Рынка. Кто смел, тот – успел. Мы с тобой будем – в стороне. Для чего же еще я терплю развязность Серого Козлика?! Рискну в последний раз. Это будет мой первый шаг к захвату Глобуса. Я предложу Голядко перекачивать в Меркурий и на проект «Говядина» его личные деньги из Глобуса под видом кредитов. В обход Председателя Правления Глобуса и его дубовых подпевал. А возвращать кредит буду уже в филиал Глобуса в Москве. Мы поможем ему открыть этот филиал. А потом прикарманим со всеми его сейфами.
- Ты гениальная женщина. Но что я могу?  Разве что проследить, чтобы подельники завтра же не упрятали тебя в психушку, на Канатчикову дачу. У Голядко действительно есть шансы наложить лапу на банк?
- Это не проблема. Проблема - как увести капитал из Астрахани в Москву. Прежний Председатель Правления поплатился за это жизнью. Вот я и придумала, как выманить деньги из Астрахани.
- По-своему, ты права. - Внешне спокойно рассудил Печатников. -   Переубеждать тебя - что с кремлевской стеной бодаться. Но Голядко – это же дохлый номер. Он что,  не понимает? Уголовное прошлое свое отмыть ему не удастся никогда. В Москве ему  ничего не светит. Если не убьют, - отнимут деньги. Если не ты так другие. Не так красиво, как это сделаешь ты.
- Стоп. Ты сам нашел ответ. Голядко не обязательно  светиться в Банке. Он это понимает. Управлять его капиталами в Москве найдем нового Серокозова. А может быть, я сама соглашусь стать членом Правления Глобуса. Ты прав. Через пару лет деньги ваши станут наши. Гамбургский Медиабанк поможет мне захватить контрольный пакет акций Глобуса. Ради утешения мы оставим Голядко рыбную торговлю. Профессинальный браконьер пусть таким и останется. Я проучу эту шпану. Клянусь тебе, если не промахнемся, миллион я пожертвую на восстановление Рождественского Собора в полковом казачьем городе Стародубе. Это же полковой собор! В Стародубе Петр 1 одержал свою первую победу над шведами.
Печатников почувствовал, что его обвели вокруг пальца. Он проиграл. Проиграл бездарно. Любое его возражение этой безумной женщине будет расценено как трусость. Трусом он не был. Жгучий взгляд Пантеры уже выражал презрение, когда Андрей смог разлепить слипшиеся от  возмущения губы.
- Грустно наблюдать, как ты теряешь осторожность. - Вяло ответил Печатников.
- Неосторожно было бы играть с тобой в темную.
Вероника Павловна взяла руку Андрея, пощупала пульс.
- Я вынуждена открыться полностью. Иначе как ты почувствовуешь собственную перспективу в моих планах. А теперь скажи как на духу…
Пантера сделала шумное глотательное движение.
- Ты не возражаешь… Словом, если я переведу твой начальный капитал в Германию? Ты  правильно поймешь мой жест? Это четыреста тысяч марок.
- Ты решила подстраховаться? На случай если твое безумие сыграет с тобой обычную шутку: хотели как лучше, получилось как получилось? Это правильное толкование твоего широкого жеста?
- Да, это одна из мер подстраховки не моего личного, но нашего  общего будущего…
Вероника Павловна положила на колени Печатникова пухлую папку. Изучи документы и подпиши. Сегодня же.
- А будущего могло и не быть… Мы с Терещенко обсуждали как тебя остановить. Я обязан это сделать во имя твоей жизни. Но…
- Неужто пожалел?
- Ха! Вот именно. По-жа-лел. Мне самому нужен психиатр…
- А что они понимают в человеческом безумии… Безумие - момент откровения небес, доступный понимаю безумцу и нелепый для непосвященных. Как вы с Ромой думали сделать свою гадость?
- Да сдать Голядко - и все дела.
- Нет, правду говорят, что ты злопамятный. Ты будешь преследовать  соперника, пока не угробишь.
- Пока не накажу по справедливости. - Упрямо поправил Веронику Печатников.
- Вот, вот. Вместо того, чтобы меня охранять, ты будешь выслеживать этого чурку. Витек говорит, что ко мне ты устроился только затем, чтобы собрать на Артура компромат и раздавить руками Закона. О! Ты это умеешь. Гибкий, я убедилась.
Вероника в изнеможении стала обмахиваться платочком. Андрей сел рядом. Взял руку, прижал к щеке.
- Я обещала тебе острые ощущения и держу слово.
- Спасибо, пчелка моя. И когда ты уймешься. Посмотри, как  отощала за последний месяц. Только не говори, что это работа тебя доконала. Ты сгораешь в огне ревности.
- Я не хотела тебе говорить, но ты вынудил. Я подурнела потому, что сделала чистку. От тебя, мой золотой.
- Убить тебя мало. - Воскликнул Андрей. - Бросился под струи, зацеловал Веронику   с ног до головы. - Как ты могла! Это дикая жестокость!
- Возможно. Я не была уверена в твоих чувствах. А тут это известие о беременности Маши. Я психанула, а теперь сама жалею.
- Прошу тебя, радость моя. - Зашептал Андрей, задыхаясь от нахлынувших чувств. - Если еще раз получится, не убивай ребенка. Отдай мне, если он тебе в обузу. Обещай сделать это для меня.
- Ладно уж, сделаем! - Самодовольно фыркнула польщенная Вероника.

Печатников вынес Веронику из-под душа на руках. Накрыл хрустящей простыней, стал вытирать спину, целуя подмышки и ягодицы.
Вода успокоила Пантеру. Подняв руки, она нежилась под ласковыми губами любовника.
- Вот так и не поняла. Зачем мне все это нужно? Ты же однолюб, голубчик. Роман с Голядко - лишь эпизод в жизненных планах Марии. Умница, ничего не скажешь… Но я-то тут при чем? За что я страдаю!?
Вероника влепила Андрею пощечину. Он сморгнул и побледнел.
- Я люблю тебя. Некуда мне бежать. - Голос Андрея дрогнул. – Казалось, любил маму больше всего на свете. Но и ее стал забывать, вращаясь вокруг тебя по замкнутому кругу. Ну, касатка,  а теперь ритуальный десерт.
Горячий шепот  любовника на мгновение парализовал Веронику. По телу  пробежала мелкая дрожь. Заняться любовью им не позволил стук в дверь.
- Вероника Павловна, вам звонят из Германии. - Игриво пропела секретарша.
- Андрюша, кыш к себе, я подскочу попозже. - Залепетала радостно Вероника. Свари кофе, а пирожные я принесу. Тебе как всегда, с кремом?
Германия тоже порадовала чем-то Веронику.
- Наконец-то я сдвинула эту махину с мертвой точки. - Торжественно заявила Пантера с порога. - Поздравь меня, милый. Вернер клюнул. Мы вместе будем переваривать Глобус!
Печатников и поздравил, и сделал все остальное для разомлевшей после душа женщины. Диван он предусмотрительно поставил на днях самый просторный. Чем окончательно растрогал Веронику. Наводящих вопросов о германском абоненте не задавал.
- Не слишком ли много праздников для одного дня? – Спросил Андрей, натягивая штаны. - Еще не известно, что скажет о твоем разговоре Свояк.
Вероника посмотрелась в зеркало. Позвонила в Салон Красоты, вызвала парикмахершу. Андрей тоже держал паузу.
- Какой это Свояк? – Наконец спросила Вероника Павловна надменно.
-  Тот, что у тебя за спиной. Серокозов сказал, его действия одобрены каким-то Свояком.  Выходит, милая,  не ты закоперщик аферы? Меня это очень радует. Меньше ответственность - соответственно, меньше срок общения с парашей. И т.д.
- Погоди, погоди. Не надо меня провоцировать. Что ты себе позволяешь, Андрей. Хватит называть мою работу аферой! Подколол и успокойся. Я не собираюсь отчитываться перед тобой.
- А я повторяю, меня вполне устраивает, что ты под колпаком. Меньше спроса с тебя.  Возможно, первоначальную идею подала ты, но сейчас всем заправляет некий Мозговой центр.  Предполагаю, это Свояк соблазняет тебя проглотить Глобус?
- Запугиваешь?
- А что мне остается? Если ты скрываешь от меня Свояка - я сам его вычислю. Мне было плевать на него, пока ты не решила взять грязный кредит. Теперь я не сомневаюсь, что это он, а не Серокозов главная прачка черного нала.  Я обязан убедиться, что он не планирует на твоем горбу проехать в рай. Вот и все. Логично? Ведь я тоже заинтересован в твоем успехе. Материально теперь заинтересован. И более того. Я твой телохранитель.
- Подожди, Андрей. Да, верно, у Витька есть родственник в Министерстве. И у Терещенко есть шурин в больших чинах. Иногда они консультируют нас по вопросам теневого бизнеса. Добывают информацию о Конъектуре Западных рынков. Что тут такого? Какой же это Мозговой центр. Наемные ослики, не более того.  Мы договорились: ты не вмешиваешься в мой бизнес. Я не желаю обсуждать эту тему.
- Не отрицаю, договорились. . Кто такой Свояк - Рябиков, Музурчук или  твой генерал - не важно. Я найду его, даже если ты пойдешь на предательство и предупредишь о моих розысках.
Вероника Павловна невесело засмеялась.
- Ну и хвастун вы, Печатников. Гоняетесь за призраками, и воображаете себя крутым сыщиком. Я ухожу огорченная.
- Только не споткнитесь на пороге, госпожа. Больно нос задираете… И более того.
Не прошло пяти минут, Вероника выдернула Печатникова к себе в кабинет.
- Что прикажете, госпожа? - Печатников неуклюже изобразил официальное японское: с-ы-ы-р!
- Вот сейчас как тресну, господин! Соскучилась я. Дуб сказал, что у него завис компьютер. Пропали какие-то досье на конкурентов.
- Это что-то новенькое. Может быть, старик заметает следы?  Если он сам не уничтожил файлы, я восстановлю информацию.
- А ты где хранишь свои наработки?
Андрей постучал себя по лбу.
- На память не могу пожаловаться. Конспективно переношу на дискету наиболее выдающиеся ваши афоризмы и складываю в сундучок. Для потомства. Кстати, когда вы покажете мне свою дочурку? Она прикрыта охраной?
- Ты ее  не увидишь никогда! Хотя,  что я говорю, - до совершеннолетия. Она слишком далеко, чтобы до нее дотянулись наши шантажисты.
Вероника сокрушенно покачала головой.
- Ты огорчил меня, болтушка. Дискеты могут украсть.
- Они хранятся тоже очень далеко. При несанкционированном вскрытии тайник загорается. Ярко, ярко. А затем легкий Бумс! И взрывная волна уносит пепел в небытие.
Вероника Павловна совсем приуныла.
- Да.- Проговорила Вероника Павловна ломким от обиды голосом. - Логично. И более того. Компьютеры, прослушки, подкуп, - технический прогресс делает нас прозрачными и для Органов, и для менее респектабельной швали. Вот почему я предпочитаю работать по старинке. Я, как и Дуб, не доверяю технике. Все мои операции и действия моих контрагентов  фиксируются на бумаге. В толстых амбарных книгах. Приходные, расходные, расписки, все с живыми подписями, натуральными печатями. Это хозяйство у меня в идеальном порядке. Спасибо, Валентин Исаевич научил искусству страховки бизнеса. Не один банкир прибегал ко мне за помощью, когда у него конкуренты взламывали на компьютерах секретную базу данных.
- А что скажу я Конторе? Когда они постучатся в мою, отдельно взятую дверь? - Спросил Печатников, нахохлившись.
- А ничего. Твоих следов в Меркурии нет. Постараюсь, чтобы и не появилось. Твои следы в бизнесе начинаются и кончаются в Германии. Никто не знает, кроме меня, когда Меркурий умрет.
- Даже Свояк?
- Он - тем более. Пусть он планирует что хочет. Я всегда на шаг впереди всех этих финансовых теоретиков. Кнопку в нужный момент нажму я.
- А я?
- Ты это почувствуешь сам. Ты будешь в смокинге поджидать меня у трапа самолета Люфтганзы.
- Итак, призрак воплотился. Свояк существует.
- Отстань от меня.
Вероника вяло опустилась в кресло, закрыла лицо руками.
- О чем мы говорим.
Андрей отвел Веронику на диван, сел рядом. Прижал ее голову к груди. Промокнул платком расплывшуюся на пол-лица слезу.
- Нервы, нервы, дорогуша. Мы прорвемся! Держите фост пистолетом!
- Ты плохо действуешь на меня, Андрей. С твоим приходом я слишком часто стала плакать. В твоих удивленных глазах застыл немой упрек. Глаза твои умоляют меня о пощаде. Неужели я такая стерва?
- Если глаза и умоляют, так только об осторожности.
- Я знаю, упрек обоснованный. Я не идеальная подруга, не идеальная жена, даже не идеальная мать. Но пойми! Пойми и потерпи!  Хочу все исправить… Потерпи всего один месяц. Даже меньше…
- Да я давно все понял, птичка певчая ты моя. Ты вовсе не дремучий лес для меня. О каком терпении ты беспокоишься? Я люблю тебя, не в тягость мне твои заморочки. Идеальным бывает только бесчувственный манекен. Не ищу я в тебе идеала женщины. Я рад тому, какая ты есть и не напрягайся, казаться лучше.  Я любовник твой, а не папа Карла, который топором обстругивает свою куклу. И давай больше не будем соревноваться, кто кому больше доверяет.
- Андрюша! Как хорошо ты все объяснил своей дурочке. Как я ждала этих слов. Странно все это, Андрей. Так неожиданно. Не вовремя. Даже счастье должно знать свое время. Молодость дается для счастья. А сейчас от этого чувства - одна горечь. В глубине души я надеялась, что ты психанешь, уволишься и я успокоюсь. К сожалению, я все крепче привязываюсь к тебе. Честное слово, без тебя я не решилась бы так круто перекроить все планы Меркурия.
-  Давай конкретно, чем еще может тебе помочь тупой телохранитель?
- А мне не нужны твои советы. Мне нужно чувствовать, что твое сердце бьется рядом и все. А сейчас отвези меня на Воробьевы горы. Я не нахожу себе места от беспокойства. Не слишком ли много я на себя взвалила.  Река всегда меня успокаивала. Помнишь, мы там сидели на камне у самой воды. Я люблю смотреть, как проплывают мимо белые, красивые пароходы. Как несбывшиеся мечты проплывают, исчезают в синей дали.
- Пацаненком  я с этого камня пытался рыбу удить. - Мечтательно вздохнул Печатников.
- Сразу видно, шустрый был малец.
- Пацанва нашего двора родителям жаловаться не ходила. Приходила ко мне. Н-да, с мороженым.
- А ты и судил, и казнил. Ты же ментяра с пеленок. И ко всему - сладкоежка.
- Не-а. Армия отучила от мороженого. А воще я судьей никогда не был. Не мое это дело.  Все проще. Если больший дуралей побил меньшего - я бил большего. А разбираться кто прав кто виноват - не любил. У каждого своя правда. У одного очевидная, у другого не очевидная. Ладно, одевайся потеплее. Сегодня я видел на березе  первые желтые листочки. Нас ждет осень. Первое испытание любовью мы прошли, что покажут испытания природой с ее слякотной погодой.…
- Напомнил про осень и стало зябко. Как только закончим дела в Москве, полетим на  остров Ибицу греться. Самый прикольный ныне вертеп. На всю зиму.
- Не трави душу, мой ангел.
Вероника достала из сейфа куклу, водрузила на свое место.
- Иногда так хочется сказать жучку что-нибудь эдакое, запредельное. - Вероника показала глазами на Барби. – Жду, не дождусь, когда смогу себе позволить это удовольствие.  Ох, и кутнем мы сегодня! Ты такой забавный, такой ласковый, такой покладистый, когда напьешься. Совсем не похож на противного телохранителя.

ГЛАВА 32
Не было на реке белого как торт теплохода. По Москва-реке в облаке синего дыма тащилась ржавая самоходная баржа. На ихлучине реки самоходку прибило слишком близко к берегу. Капитан поприветствовал нарядную Веронику длинным, басистым гудком. Вероника послала капитану с ладони перышко поцелуя. Взявшись за руки они побежали следом за баржой. Весело смеялись, просились на борт. И баржа застопорила машину. Матросы спустили шлюпку…
Когда кончилось шампанское и перепеты с пятое на десятое все известные компании песни, капитан пригласил гостей на мостик. Не без патетического подъема изрек.
- Господа, вот мы и на Волге. На траверзе Дубна.
Андрей, с разрешения капитана, дал четыре коротких гудка и с берега ударил салют. В воздухе разорвались стазу пять "бураков". Недогоревшие звездки с шипением сыпались в воду вокруг баржи. Капитан не ожидал такого сюрприза и немного струхнул.
- Ну, Андрей, спасибо! А я все думал, зачем ты меня упрашиваешь дать  именно четыре гудка.
Зато Вероника была в восторге. Она расцеловала Андрея.
- Ты не мог, ты не мог не учудить, телохранитель. - Кричала, приплясывая,  она на всю неширокую тут Волгу. - Наконец-то ты превзошел сам себя!
- Телохранитель? - Опешил капитан. - А я думал вы молодожены. Я так завидовал вам…
Прогремели  еще три залпа фейерверка. С берега посигналили автомобильные фары. На шлюпке  гостей свезли на берег. Обратным рейсом матрос повез капитану в подарок охапку роз и десяток бутылок любимого напитка Печатникова. Рома Гавана. Матросам - тройку упаковок пива Туборг.
Где-то посереди канала Москва-Волга, Вероника и Андрей искупились в его тихой воде, цветущей звездами. И заночевали в машине. Андрей заснул сразу после купания. Вероника так и не легла спать. Всю ночь, в задумчивой позе,  она просидела у воды. Наигрывал свои навязчивые трели мобильник, Пантера не ответила никому.
Еще не показались пригороды Москвы, а Вероника уже преобразилась. Куда девалось ее шумное озорство. Она курила сигарету за сигаретой, но на лице ее лежала величавая маска волевой женщины, идущей на таран.
- Музурчук хочет тебя видеть, - сказала Вероника Павловна.
- А зачем ему это нужно? - Спросил Печатников.
- Это ваши дела. Он просил передать, я передала. А может быть это и есть Свояк. Разве не интересно познакомиться поближе. -
- Нет, только не этот солдафон. – Поморщился Печатников.
Губы Вероники сжались в куриную гузку. Волевая маска стала мраморной. - Этот старый чурбан даже свои двадцать пять тысяч баксов не мог толком прокрутить. Вложил в пирамиду Мавроди. Господи, какой же олух.
- Да что ты, мать! И остался в дураках?
- Бог миловал. Мы ему помогли вернуть хотя бы свое кровное.
Вероника передернула плечами. Достала косметичку.
- Свояк просто консультант или подельник?
Вероника пониже опустила стекло, жадно глотнула воздуха.
- Видишь ли, Андрюша, у меня куча консультантов. Одних адвокатов трое. Если ты каждого технического работника будешь подозревать… Да ты что, милый. Вижу, пора тебя нагрузить по полной программе. Кстати, Музурчук жалуется на тебя. Ты слишком активно перекупаешь милицейских информаторов. Будь поосторожнее.
ГЛАВА 34
С утра Андрей отогнал Кадиллак на профилактику. На дачу охранник повез Веронику на его Ауди. Было уже темно, когда Кадиллак выкатили из мастерской. Андрей сразу же проверил его на чужие секретки. Так и есть. Она была укреплена под днищем в виде небольшой нашлепки противошумной мастики. Андрей не стал сдирать прослушку. Позвонил патрону, предупредил, что появилась весьма неприятная новость и, не торопясь, покатил на секретную дачу. Прибор показал, что хозяин секретки включил ее на прослушивание. Оставалось выманить хозяина за город и познакомиться с ним.
Вероника рада была приезду Андрея. В нетерпении стала жаловаться. Мобильник работал нестабильно. Оно и к лучшему.
- Последние дни, когда ты входишь ко мне, я замираю. – Причитала Вероника. - На лице твоем написано: Я сыт по горло! Прощай! Каждый раз я ожидаю, что ты произнесешь это слово вслух… Во сне я вижу твою удаляющуюся спину. Это невыносимо. Когда ты поворачиваешься ко мне спиной, внутри меня все каменеет. Каждый раз мне кажется - это навсегда… Пойми, если ты потребуешь, я брошу все, я побегу за тобой как побитая собака. Тебе это нужно? Руфина смеется надо мной. Какое право она имеет судить нас…
- Ты открываешься для меня в таком темпе, что я теряюсь. – Отвечал Печатников. – Разве я могу что-то требовать? Любовь диктует свои Законы. За Любовь ни Меня, ни Тебя Никто Не Имеет Права Судить. Непросто подчиниться Законам Любви. Когда начинаешь это доказывать, тебя не воспринимают серьезно… И ты тоже. НЕ слушай Руфину…
- Только скажи, что пойдешь со мной до конца, и мы начнем параллельно делать твой личный капитал. И ты должен заработать.
- Да что ты! С какого баобаба ты свалилась?
- И тогда ты не будешь думать, будто я пичкаю тебя подачками.  Я научу тебя всему. Ты  будешь управлять своими активами самостоятельно. Твой капитал будет чист как девственница, и прозрачен как хрусталь. Может быть, я еще приползу к тебе за милостыней, если меня Молокова с Рабиновичем подведут под конфискацию. Вот почему я дала тебе кассету с причитаниями Витька.
- Я не представляю себя бизнесменом.
- Главное начать… Это такой наркотик. А если бы я действительно собиралась кинуть Глобус? Ты бы ушел от меня?
- Ох, и  мастер же ты задавать провокационные вопросы. Я дал слово. Пока люблю - никто не оторвет меня от тебя. Должен же кто-то посылать тебе в зону сухарики с конфетками.
- Жестокий намек, но я воспринимаю его правильно. Спасибо. И ты можешь на меня рассчитывать, что бы с тобой ни случилось.
- Все-таки без клятв мы не обошлись.
За городом Андрей включил помехи и остановился в поле. Через пять минут снова включил. И снова выключил. Проехал пару километров и снова повторил обманную процедуру. Следак будет пытаться выяснить причину помех, начнет метаться по шоссе. Вот и познакомимся.
Одноглазый фургончик промчался мимо. Вернулся. Снова обогнал. Андрей больше не включал помехи. Фургончик, как привязанный катил не далее как в километре впереди. Он знал маршрут ночного Кадиллака. Свернул в лес, покатил к даче.
Андрей снова включил помехи и на максимальной скорости стал настигать фургончик. А следак уже погасил фару, заехал в лес неподалеку от секретной дачи. Андрей заехал во двор и тут же вышел в лес.
Следак расположился на долго. Дверь открыта. Он что-то пил из термоса. На зубах трещало печенье. Видимо, прослушка была установлена и на даче. На прошлой неделе ее не было. Оперативно, черт побери.
Андрей бросил в машину газовый баллончик с черемухой и захлопнул дверь. Послышался дикий рев.
Пока любитель печенья валялся по траве, продирая глаза и надсадно кашляя, Печатников осмотрел аппаратуру дистанционного подслушивания. Довольно древнюю и громоздкую аппаратуру. С души свалился камень. Слежку вела не Контора.
Он не тронул приборы, только вынул кассету с записью своего трепа с Вероникой. Отвел потерпевшего на дачу пополоскаться после черемухи. Общий язык они нашли довольно быстро. Следак из быших Собровцев работал на Молокову, но в этот раз выполнял халтуру по заказу какого-то чурки. Получив пятьсот долларов компенсации за пережитый стресс, Любитель Печенья назвался Серовым и с готовностью согласился подрабатывать у Андрея. Печатников Попросил показать, где установлены микрофоны. Оказалось, их вчера установил монтер, ремонтировавший Тарелку НТВ. Сначала два дня устраивал помехи, потом их «устранял».
  Микрофоны они перенесли в домик для прислуги и простились, довольные друг другом.
Молокова приехала пораньше. Нива ее стояла под окном Андрея как бельмо в глазу. Требовалось сделать ответный ход. Тем более, что вот-вот должен будет появиться в Меркурии Голядко с чемоданом баксов. С Руфочкой у него самые-самые старинные, самые доверительные отношения, а телохранитель Печатников не будет знать о чем эта парочка зажурчит в машине при встрече. Не порядок.
Андрей завел Мерс и, разворачиваясь, «нечаянно» долбанул Ниву. Помял переднее крыло. Молокова выскочила раньше собственных  воплей. Андрей почесал затылок. Предложил, пока Руфина совещается с патроном, в темпе отремонтировать машину. Молокова милостиво согласилась. Секретка была установлена и на Ниве.
После визита Руфины у Вероники появлялось игривое настроение. Она заставила Андрея признаться, зачем он помял Ниву Руфины. Андрей не готов был соврать, стал путаться…
- Андрей, какой же ты все-таки плутишка. Не вешай мне лапшу. Я вижу тебя насквозь. Руфина сказала,  у Маши появился обещанный  Артуром миллион. У нее будет ребенок. И этим все сказано. Сдавать ментам Артурчика ты не стал потому, что ждал этого эпохального события.  А жалость ко мне тут ни при чем.
- Не вижу связи, госпожа.
- Бросьте, господин!  Маша хапнула  миллион и перестала торопить своего хахеля со свадьбой. Ты понимаешь, как тонко играет твоя, надеюсь, бывшая, невеста? Нет, ты ничего не понимаешь. Этот миллион вовсе не подарок. Это заначка Артура на случай конфискации. Плакали денежки чурки. Теперь ничто не мешает тебе расправиться инспектором.
- Миллион!? А РУфина не врет? - Подскочил на месте Печатников.
- Да, миллион. И ты это знаешь. Артур больше не нужен Маше. Ты поможешь астраханцам грохнуть изменника и путь к сердцу этой пройдохи снова будет для тебя открыт. И голубки воссоединятся. Вы давно задумали это преступление. С этой целью ты ездил в Пролетарский на разведку. Ради этого ты даже пожертвовал своей ментовской карьерой!
Вероника была очарована собственной фантазией. С каждым словом она все больше вживалась в правдивость измышлений. Непонятно было только, авторский это поклеп или вдохновенная обличительница поет с чужого листа. Тяжело дыша, Вероника замолчала. В глазах ее пылало пророческое вдохновение.
- Не заговаривай мне зубы, родной. Кто ты по гороскопу?  Бык и майский Телец. Твоя стихия - Огонь. Это слишком взрывчатое сочетание. Ты не успокоишься пока не оприходуешь своего конкурента. Ага! Наконец-то я разоблачила твою кровавую затею.
- Ты с таким вдохновением сплела свою красивую интригу, что жалко разрушать ее опровержением. Сохрани ее себе на память как символ твоей гениальной прозорливости.
Вероника хлопала удивительными ресницами, а Печатников перед зеркалом любовно холил свой пробор.
- Что ж ты замолчала, фантазерка. Продолжай сочинять.
Андрей, снял с расчески курчавый волосок и торжественно понес его в корзину для мусора. Иронично изогнув бровь, недоуменно посмотрел на патрона.
- И продолжу. – Снова завелась Вероника. - А зачем ты украл в женской консультации анализы Маши?
- Обвал! Уела! Кто тебе сказал? Роман Александрович? Я же просил!..
Печатников покраснел, вспылил, рубанул ребром ладони но стене, но эти аффекты отчаяния Веронику не притормозили. Наоборот, полунасмешливая улыбочка исчезла. Скулы обострились, дивные очи вспыхнули ясным огнем. К прорицательнице пришло второе дыхание.
- Напрасно ты крал анализы. Я сразу  заподозрила, что забеременела Мария от тебя, а потом с дальним расчетом подцепила миллионера Голядко. Женщине очень просто оправдать любую подлость свою заботами о будущем ребенка.
Андрей схватился за голову.
- Поздно я догадался, что по твоему заданию Роман Александрович заронил в мою душу сомнения насчет отцовства будущего ребенка. На меня напало какое-то наваждение. Я поверил, что могу быть отцом и бросился искать подтверждение его намеков. Это был чистый психоз. Даже если ребенок от меня, не буду мешать я Марии устраивать свою жизнь.
- Не трепыхайся, изменщик. Тебе не оправдаться передо мною ни-ког-да.
Пантера решительно указала пальцем на диван, приговаривая телохранителя сесть и не рыпаться.
- Устала я тебя слушать, плутишка. Не было никакого психоза. Ты действовал профессионально. - Кричала Вероника дрожащим голосом. - Ты пролез в такое узкое вентилляционное отверстие, ты такой громила, но пролез! Ты очень хотел получить доказательства своего отцовства. Так хотел! Даже забыл, что достоверно установить отцовство можно только после рождения ребенка.
Печатников смотрел, смотрел сквозь смех на  любимую женщину и не выдержал.
- Послушайте, женщина, ревность ваша очаровательна. Я обожаю вас…

ГЛАВА 33
Примечательным тот день для Печатникова стал только после случившегося ЧП. А так - обычный день, наполненный рутинной работой прилежного телохранителя. Перед обедом нарисовался из Берлина какой-то германец, отлично базаривший по-русски. Белокурый, красавец, не молод, но стройный как юноша. Но и от его красоты в памяти зацепилась лишь пустяковая подробность. Он был весь в белом. Даже кейс был белым, как у главбуха и Серокозова. Даже пара вставных зубов была из белого золота.
Вошел германец к Веронике, как к себе домой. Дверь кабинета действительно открыл ногой, но это было не признаком панибратства. Больно тяжел был для этого изнеженного пижона белый кейс.
Еще приезжал менеджер какого-то театра, с личным приглашением главного режиссера на премьеру чего-то не то музыкального, не то балета.
Вечером Вероника   Павловна заявила, что собирается поработать на секретной даче с документами. Печатников предупредил мать, что навестить ее не приедет. Отнес  в Кадиллак белый кейс с документами. Проверил тормоза и уровень топлива в баке.
Вероника вышла какая-то взбаламученная. С ходу объявила, что поедет одна. Гневаться было не справедливо. Впереди Веронику  ждала бессонная ночь, пара пачка сигарет Данхил, и море крепчайшего кофе. А утром желтизна по всему телу, мешки под глазами.
- Исключено, заинька. Ночевать у тебя я не останусь. Успокойся. - Как можно мягче отмахнулся Печатников.
- Если поедешь за мной следом… Я… Я не знаю что с тобой сделаю. Дай, наконец, отдохнуть от твоего надзора.
Печатников надулся. Обида затмила мозги телохранителя. А когда наступило прояснение, было поздно.
Андрей  положил в бардачок маленький пистолет ПСМ и вторую запасную обойму патронов. Посадил за руль охранника.
- Вперед, мать! Вас ждут великие свершения! - Со зловещим скрипом  сказанул Печатников.
Свободный вечер выдался слишком неожиданно. Планов, как его убить, - не было. В кабак не тянуло. К ночным бабочкам - тем более. Домой, в свою новую квартиру - тоже.
Печатников навестил мать. Попил с нею чаю. Алевтина Маркеловна  горячо переживала обещанное президентом повышение пенсии. Грошовое повышение, но сколько волнений у пенсионеров. А как же не волноваться? Это деньги законные, заработанные. А доллары "на жизнь", которые сын каждую неделю клал под ее телефон, таких эмоций не вызывали. Мать смирилась и не задавала вопросов. Внешне сын не изменился. Значит, бешеные заработки пока что его не испортили. И слава богу.
Как же смеялся Печатников, когда узнал, что его седая чудачка относит лихие доллары от Вероники  в Сбербанк. Сыну на черный день. Она старалась не напоминать, что такой день при больших деньгах не может не наступить. В самом скором времени.
И они пришли, эти черные дни Печатникова. Только не большие деньги были тому причиной. Да, наверное, никто не был тому причиной. В таких случаях принято говорить: планида! Но Печатникова такой вывод едва ли устроил бы. Он был уверен, что случайность - исключена.
Мать включила телевизор. Надела стереофонические наушники.  Последние известия она смотрела на всех программах. Андрей прилег  вздремнуть. Минут полтораста, перед тем как отправиться в пустую трехкомнатную квартиру.
Он не чувствовал ее своей. В этой просторной, шикарно обставленной    Вероникой квартире он не забил ни единого гвоздя. А ведь она была в его частной собственности. Пустой она была не потому, что Маша там никогда не появится по доброй воле. И Вероника не запрещала забрать к себе из коммуналки  старушку. Как девочек приводить не запрещала.  Он сам не хотел этого. Это была опасная квартира. О ней почему-то знал человек, окончательно утративший его доверие. О квартире этой знал Дубинин. Знал и завидовал. А, может быть, и Витек знал, значит, и блатные могли знать.
Опасность, этот услужливый безобразный Демон Зла теперь постоянно висела у него за спиной. На спине у Андрея появился таинственный мозоль. То был недреманный глаз страха.
Печатников  заснул сразу. Его не разбудила бы даже канонада под окном, но стоило заверещать мобильнику - он поднес его к уху.
- Печатников  внимательно вас слушает. - Поговорил Андрей, не открывая глаз.
"Черт! Действительно стреляют! Стреляют в трубке. Проклятье! Это же не сон"!
- Меня преследует зеленый Опель. Они стреляют. - Прокричала Вероника.
- Спокойно, мать! Главное - без паники. Дай трубку охраннику.
- Нет охранника.
- Высадила!? Проклятье!  Опусти окно и стреляй, как учил. Только не забывай считать патроны. В каждой обойме восемь штук. Всего у тебя шестнадцать выстрелов. Не давай им обогнать тебя. Смело иди на таран.  Сталкивай в кювет. Уж этому я успел научить тебя.
Он еще договаривал свои рекомендации, а связь уже прервалась. Вероника выскочила из зоны покрытия сотовой связи. А он не успел узнать, где она находится.
Андрей позвонил Дубинину. Сморчок спал.
- Ну что вам еще, Печатников? - Заворчал и Роберт Ульянович, не торопясь просыпаться.
- Нападение на Веронику Павловну. -  Едва сдерживая гнев, процедил Печатников. - Куда подевался охранник? Почему он оставил Веронику Павлову одну?
- А что вы на меня орете, Андрей Александрович? Это вы у нее спросите, зачем она высадила охрану. Он мне позвонил, и я отпустил домой. Смена его уже кончилась. Не забывайте, вы не имеете права посылать их под пули.
- Хорошо, законник хренов, вот я вернусь… Я тебе морду набью, продажная сволочь. С завтрашнего дня ты уволен!
- Скорее это я тебя уволю, казачок. Стоит мне слово сказать Лановому …
Протекли шесть мучительных минут, прежде чем Вероника снова вошла в зону слышимости.
-  Ура! Андрюша, я их столкнула в канаву!
- Где ты? Где ты находишься. Я уже еду к тебе на помощь…
- Гони, гони, идиотка, - ворвался вдруг истошный мужской голос. - Брось пистолет, брось пистолет! Иначе они нас убьют. Выпусти меня из машины, шлюха!
- Кто это орет? - Ахнул Андрей, на мгновение окоченев. - Если ты не одна, пусть он ведет стрельбу! Сосредоточься на управлении машиной!
- Это режиссер из театра. Он не умеет стрелять. Что мне делать? Он просится выйти.
- Не смей тормозить. - Андрей справился с дыханием и снова заговорил спокойно, уверенно. - Где ты!?
- Где-то в районе Сергиева Посада, повернула с Ярославки в сторону Горьковского шоссе. Совершенно пусто. Хоть бы кто попался навстречу. Боже! Дирижер выпрыгнул на ходу. Бог мой,  они выбрались из кювета! Снова  догоняют.
- Почему догоняют?
- Двигатель то тянет, то не тянет. Пахнет бензином.
- Вызывай  милицию!
- А куда я дену документы? Ты что спятил!? Полный кейс документов. Это коммерческая тайна всех моих поставщиков и Глобуса! 
   "Хана!" - Печатников обмяк. Кадиллак удаляется в зону лесов и безлюдья. До Сергиева Посада час, да там по бетонке… За это время сто раз можно погибнуть…
- Все! Это конец. - Закричала страшным криком Вероника. - Здесь ремонт. Кучи щебня. У меня нет тормозов. Они бьют в бок! Я-а-а-а!..
Связь оборвалась и больше не возобновлялась.
Ага! Вот  они, эти злополучные кучи щебня. Сорвавшись с высокого полотна шоссе, на боку лежал Кадиллак. Красавец догорал. Черный смрад низко стелился по болотистой низине. Неровный огонь медленно продвигался по салону к багажнику. Еще немного и бензобак взорвется. Багажник открыт, кейса нет. 
Опель врезался в кучу щебня, взлетел и совершил несколько кульбитов по бетонке с боку на бок. Он лежал на крыше, двери заклинило. Лобовое стекло выбито. На нем потеки крови. Кто был не пристегнут ремнем безопасности, тот таранил стекло головой. Но салон пуст. Скорее всего, очухавшись, преследователи снова погнались за Вероникой. Кадиллак крепче, пострадала Вероника, наверняка, меньше. У нее был шанс скрыться в лесу до того, как бандиты выбрались из сплющенного салона.
 Светила полная луна. Ни трупов, ни раненых, ни стрельбы.  Судя по туману, лес по обеим сторонам болотистый. Тишина до гула в ушах. Если Вероника  смогла убежать, то в какую сторону?
А мобильник, паразит,  молчал как этот зловещий, черный лес.  Печатников ходил кругами вокруг места катастрофы, как прикованный цепью. Он слушал онемевшую от страха ночь, и зверел, не зная куда рвануть на помощь Веронике. Хоть бы мышь пискнула, хоть бы ветка треснула.
И сухая ветка треснула. Справа? Нет померещилось.  Он приложил руки к ушам и напряг слух. Кажется, от напряжения вот-вот лопнут перепонки. И вдруг: цок, цок, цок! В ответ на одиночный пистолетный выстрел эхо принесло размытые расстоянием отголоски короткой автоматной очереди! Ну, наконец-то! Вероника жива и отстреливается! Она справа.
  И все стало на свои места.
- Ве-ро-ни-ка! - Заорал Печатников что было мочи.
Печатников снова заорал. И сорвал голос. Третья попытка привлечь к себе внимание закончилась змеиным шипением. Печатников выстрелил! И тут же добавил в обойму патрон. В ответ ни звука. Он выстрелил еще и еще. И снова пополнил обойму из картонной коробки, многообещающе оттягивавшей карман куртки.
Лес, где погибала любимая женщина, манил со страшной силой. Стоять под сосной и пассивно ждать было невмоготу.  Но Печатников не поддался мрачному зову лесной неизвестности. В лесу если не разминешься с Вероникой, то напорешься на автомат бандитов. Не могла Вероника не слышать его выстрелы, если он ее слышал. Она уже повернула назад. За ней к шоссе потянутся и налетчики. Андрей  решил затаиться на месте аварии.
Первыми примчались бандиты. Андрей слышал, как они ломились сквозь чащу, но не видел их. Шум прекратился так же неожиданно, как и возник. Ловцы  затаились где-то поблизости. Сообразили, ускользнувшая было добыча сама прибежит на место катастрофы.
Сначала послышалось редкое, неровное шлепанье босых ног по асфальту. Еще минута-другая и на шоссе из тумана проступил силуэт изможденной женщины. Кейс  перекосил ее плечи на сторону.
"Проклятье! Она очумела, что ли?" - Запаниковал Андрей. - Сейчас Веронику  или перехватят, или пристрелят.
- Вернись в лес!  - Прохрипел Печатников, надсаживая голосовые связки. - Я иду к тебе!
Вероника не слышала предостережения. Она едва передвигала ноги. Ее качало. Близкое избавление от смерти лишило ее осторожности.
- Брось этот чертов кейс! - хрипел Печатников.
Печатников и бандиты почти одновременно ринулись к Веронике. Бандиты оказались ближе. Печатников настигал негодяев, но опередить их уже невозможно.
- Ан-дрю-ш-а-а-а! - Обреченно заскулила Вероника и села на асфальт. Вытянула руку с пистолетом по направлению к подбегавшим бандитам. Приглушенный хлопок выстрела не остановил охотников за женщиной. Они лишь пригнулись. Вот они уже бегут по асфальту шумно бухая мокрыми кроссовками.
Между Вероникой и бандитами метров тридцать. Дальше медлить - опасно!
- Стреляй! - Завопил Печатников.
Вероника бросила пистолет,  закрыла голову руками. 
Между Вероникой и бандитами остается каких-нибудь десять метров. Бегущий последним, не оборачиваясь, с плеча выпустил из автомата длинную очередь в Печатникова.
Андрей выстрелил в спины бандитов пол обоймы. Двое упали сразу.
 Бежавший первым схватил автомат. Короткими очередями заставил Печатникова залечь. Схватил белый кейс. Ударил его об асфальт. Увидев разлетевшиеся  бумаги, стал хлестать Веронику  по щекам.
- Где рыжье?  Где рыжье!? Где Рыжье!?
Он так увлекся, что Андрей почти добежал до негодяя. Бандит нажал на спуск, автомат промолчал. Кончились патроны.
- Стреляй, Андрюша, - простонала Вероника. - Я знаю этого подонка. Это Михась.
Андрей прыгнул. Вырубил Михася, взял на руки тело Вероники, отнес в машину. Она была жива. Ни серьезных ушибов, ни переломов Андрей не обнаружил. А стоны - не более чем желание разжалобить спасителя и напроситься на поцелуй.  Печатников исполнил желание женщины.
Сентиментальная сцена затянулась бы надолго, но пленник стал на карачки. Пришлось неугомонному добавить...
ГЛАВА 37
Слышно было как клацнули зубы пленника от удара на отмашь "открытой перчаткой". Шумный удар, но не смертельный.
- Не вынуждай меня на грубость, приятель. – Быстро проговорил Печатников. - Слушай сюда. Свидетелей ни за, ни против тебя нет. Все будет шито-крыто.  Не думаю, что за свои дурные труды ты получишь больше куска зеленки. Предлагаю  пару тысяч. Кто тебя подрядил?
- Я и так возьму твои бабки. Вот-вот подскочит братва. - Простонал Мхась, придерживая челюсть.
- Отпусти этого заморыша, Андрей, и поехали. Я знаю, кому он служит. Сама доберусь до заказчика. - Вмешалась Вероника Павловна.
- Скажешь пахану, на вас наехала охрана Вероники Павловны. Человек пять, например. При стволах. Два трупа тому доказательство. А ты едва ноги унес. И две с половиной тысячи порадуют твою женщину, если она у тебя есть.
- Пять, - сипло выплюнул свою цену Михась, вытирая с губ кровь.
- Не давай ничего этой дешевке, Андрей! - Приказала Вероника. - Как он мне надоел.
- Кто хочет базарить со мной? - Андрей протянул пленному деньги.
- Малинин хочет тебя, а не Лановую. Но за тонированными стеклами не видно было, кто с ней ехал. Молокова просила Малину попугать тебя. Только попугать. Увольняйся из Меркурия мент. Иначе тебе хана.
- Андрей, он все врет, - закричала Вероника. – Ему нужен мой белый кейс.
- Ах, вот оно что! – Сообразил Печатников. – Так, так, так! Это про какое рыжье ты базарил, Миша?
- Генеральшу спроси.
Печатников потащил Михася  на край откоса. Пленник, сопротивляясь,  пытался применять приемы карате и тем только пуще разозлил Печатникова.
- Прощай навек, дорогой. Ты еще успеешь догнать своих подельников, прежде чем они попадут в Ад. - Печатников выстрелил в воздух. Дал Михасю пинка под зад и тот колесом скатился в лужу, где все еще купалась белая, дородная луна.
- Не пора ли нам поставить в известность Валентина Исаевича? - Спросил Печатников. Он достал млобильник. Вероника выхватила аппарат,  забросила в болото.
- Сколько раз просила, не впутывай в наши дела мужа. САбельникова подключу. Мы живы и на этом успокойся.  Главное сейчас - спасти мои  документы. Так что давай, гони подальше от этого проклятого места. Хочу поскорее забыть этот кошмар.
- Как мило, мой ангел. Забыть эту романтическую ночь нам не позволят хозяева этого скота. Черт бы меня побрал! Она желает забыть!  А я не имею права забывать. Я отвечаю перед Богом за твою жизнь.
Преодолевая кучи щебенки, Андрей потерял глушитель. Двигатель грохотал, а Вероника спала на заднем сиденье, в позе зародыша, прижимая к груди кейс со спасенными документами.
Печатников старался не глядеть на Веронику. Несмотря на ужасный вид Вероники, сердце его переполняла нежность. Вот сейчас эта женщина была такой, за какую он готов был отдать даже жизнь свою. Теперь он знал по себе, что такие минуты безграничного самопожертвования и вправду бывают. Впервые эта норовистая гордячка на деле почувствовала себя полностью зависимой от обожающего ее мужчины. Вот что вдохновляет на подвиги, а не лощеная телесная красота.
Луна скакала по зубьям черных вершин. Скоро утро. Впереди заблестела речушка. Печатников решил привести в порядок себя и Веронику. Едва смолк мотор, Вероника проснулась.
-  Зря ты  его убил. - Голос Вероники дрогнул.
- Жалко стало шпану? - Рассмеялся Печатников.
- Михаил  не шпана. Твое счастье, что он умер. Мстить он умеет… Профессионал…
- Вот как! Профессионал!? Про какое рыжье говорил Михась.
- Спроси у него. Главбух с таким же кейсом ездит в банк за наличными. Михась думал, что я везу деньги.
- Слегка логично.
- Получил задание тебя схватить, а вместо этого решил срубить денег. Он такой. Сколько раз залетал из-за жадности, а все такой же.
   - Откуда ты его знаешь?
- Знаю и все тут.
Печатников резко отвернулся. Едва сдержался, чтобы не сорваться на грубость.
- А жалость твоя что означает?
- Ничего не означает. Я думаю о тебе. Ты  завалил двоих…
- Долго же ты ждала этого момента. Наконец-то я сел на крючок.
- Господи,  ты подозрителен до тошноты. Не смеши меня. - Устало промолвила Вероника вымученным голосом. - Я не просила убивать Михася. Мало тебе крови!?
 - Я твой телохранитель, а не палач. - Рявкнул Печатников. -  Прошу не путать, патрон. - Я убиваю не по приказу хозяина, а по велению служебного долга, и только  при безвыходных обстоятельствах.
- Не вижу разницы, мой золотой. - Высокомерно парировала владелица фирмы выпад своего служащего.
- Что ты сказала? Не видишь разницы? - Всколыхнулся потрясенный Печатников.
- Прости. – Опомнилась  Вероника Павловна. – Со зла сказала.
- О! С тобой не стоит расслабляться. Представляется чудная возможность для шантажа телохранителя. Да не обломится, моя дорогая. Жив твой бедолага. Получил пинка под зад и чапает пехом следом за нами.
- Жив? Не верю! – Заволновалась Вероника.
- Как хочешь.
- Уже легче. Теперь есть на кого повесить трупы. Зря ты дал Михаилу пинка. Признаюсь, порой мне кажется, у тебя просто чешутся руки… Ты такой могучий, так и хочется, походя, кому-нибудь скулу свернуть. Во имя справедливости так легко оправдать любое насилие.…  Разве не так? Я очень боюсь, что  тебе нравится…
Вероника отвернулась, пытаясь скрыть гримасу отвращения…
-  Ну, что ж ты, договаривай! - Зарычал Печатников. - Боишься, что мне нравится убивать?
- Успокойся, дорогой. Шуток не понимаешь.
- Хороша себе шуточка. Когда я смотрю на свои кулаки, ободранные в драке, я ненавижу себя… Вот почему я ушел из органов. Боюсь, ты этого не поняла. Иначе не стала бы заманивать в свою шарашку.
- Шарашку!? - гневно оскалилась Пантера. - Извинись немедленно.
- Не дождешься, - кисло процедил Печатников.
- Да, я заманивала, если хочешь знать! Заманивала, как дура последняя, хотя меня предупреждали: не связывайся с этим дебилом. Но в этом не было трезвого расчета. Затмение на меня накатило. Затмение, а не трезвый расчет. А затмения не бывает без повеления свыше.
- Да что ты говоришь, сударыня! Затмение! Как романтично!
- Перестань хамить! - Прошипела Вероника, задыхаясь от возмущения.
-  Уже перестал. Оба мы хороши. И на меня тоже нашло… Вокруг грызня, предательство за предательством, а парочке идиотов вздумалось любовь крутить. И хватит об этом. Инцидент исчерпан, а что у меня на душе - не твое дело. Если бы ты не спровадила меня прошлым вечером, все обернулось бы по-другому. И Кадиллак остался бы цел… Между прочим, глупо прятать от меня своего режиссера. Мы не давали клятву верности на кресте… А все другие – одни слова.
- Я давала клятву. Ты  забыл…
Андрей взял Веронику на руки и бросил в темный бочажок, не раздевая.
- Не виновата я! - Взвизгнула Вероника.
Андрей разделся и прыгнул следом.
- Какое счастье! Я еще ни разу не купалась ночью. - Резвилась Вероника. - Всю грязь случившегося смыло, и стало так легко, легко.
Вероника плавала отлично. Он поймал ее не сразу, а когда поймал, Вероника обняла его за шею и, опустив ресницы, прошептала:
- А режиссер вовсе не мой любовник. Его ждали на даче.
- Бандершей заделалась, киска моя? И кто же эта шаловливая незнакомка?
- Бывший Балерун Берлинского балета… Ныне банкир. Специально прилетел повидаться с режиссером. Только у меня они и могут уединиться… Эти шакалы газетчики проходу не дают беднягам…
- Да ты что, они голубые? Дом свиданий устроила! Ах, ты сводница!
- Андрей, прекрати! Какой же ты невежа. Грех потешаться над слабостями несчастных людей. Это хорошие, интеллигентные  люди, я веду их финансовые дела в России. Они оказывают нам в Германии значительные услуги.
- Ах, да, услуги! Не тот ли это германец, что прикатил к тебе по утру с белым кейсом.
- Не дури, Андрей! В шоу-бизнесе оба они котируются очень высоко. Но не это главное. У них очень трогательная любовь. Их преданности позавидуешь.
- Это ты не морочь мне голову. Михась знал, что таскает в белом кейсе голубой  немец. Свой кейс с золотишком он оставил у тебя, а уехал с твоим. Пустым. Очень удобно. Вот почему он завалил вас этими чемоданами. За золотом Миша и погнался. Но ты подменила товар. А говорила, что завязала с контрабандой.
- Да, давно завязала. Дела Вернера меня не касаются. Разрешаю обыскать офис и дачу. Найдешь хоть крупинку золота – сдашь меня, куда следует.
Вероника выбралась на берег. Сняла мокрую одежду. Печатников хотел обтереть ее своей рубашкой, но она оттолкнула его.
- Огорчаешь ты меня, Андрей. Теперь я поняла, почему ты тени своей боишься. Если думаешь, что я наняла тебя для мокрых дел - лучше нам расстаться.
- Если честно… - Андрей помедлил. В глазах Вероники блеснула сталь. - Не сомневаюсь, подруга, ты просчитала и такой вариант. Когда  вынуждена будешь пойти на крайние меры…
Звонкая пощечина эхом прокатилась над речкой. Вероника повернулась и побрела вдоль берега. Ее белое тело на фоне предутреннего тумана превратилось в шаткое привидение и быстро исчезло…
Печатников представил как дрожит от студеной росы обнаженная женщина и поежился. Растирая ушибленную щеку, он кружил вокруг машины, проклиная собственное малодушие. Представилась еще одна,  отличная возможность расстаться с опасной авантюристкой достойно. Расстаться в позе любовника, несправедливо оскорбленного в лучших чувствах, а он не может возмутиться на оскорбление. Он готов себя обвинить в неделикатном обращении с женщиной.
Вероника приближалась решительным шагом. От привидения в ее обнаженной фигуре не осталось и следа. Сердце Печатникова екнуло. Лицо любовницы говорило, что если он не способен поставить точку в их запутанных отношениях, то Пантера сделает это запросто. И немедленно. Может, это и к лучшему… Печатников втянул голову в плечи.
- Прости свою  ненормальную девочку. - Резко сказала Вероника.
Вероника обняла Андрея и зашмыгала носом.
- Я больше не буду тебе дерзить. Клянусь своей честью, милый, никто не заставит меня превратить тебя в мясника.
Вероника Павловна долго перебирала папки, приводя документы в порядок. Андрей поглядывал на бумаги и хмыкал.
- Мужчина,  хватит пыхтеть.
- И куда оно делось? - спросил  Андрей, не скрывая, что весьма озабочен трансформацией содержимого кейса.
- Было и сплыло. - Отмахнулась Вероника. - Презент для режиссера, - вот что там было. -  Добавила Вероника Павловна, довольная своей находчивостью.
- Ага, презент! Оригинальный подарок.

ГЛАВА 34
- А что генералу скажем?
- Что-нибудь совру.
- Вранье – это высокое искусство. Пошло,  мадам, использовать его по пустякам.
-  Я не вру. Я женщина, имею право на импровизацию!  Привыкайте, Андрей Александрович. Да тебя и вправду не было со мной. А если честно, ты обязан был остановить взбалмошную бабу! Мог бы и силу применить.
- Ты исключительно настоящая женщина. Поэтому виноватой не бываешь. Совет твой принимаю. Перехожу на драконовские меры. Больше ты меня на понт не возьмешь.
- Это мы еще будем посмотреть, товарищ лейтенант. Отдыхайте до завтра. А завтра рассмотрим ваши драконовски притязания на мою женскую вольность. Но учтите,  просто так я не дамся.
- Силком возьму, - брякнул Андрей в сердцах.

Затарившись в Елисеевском провизией для холостяцкого ужина, Андрей запустил двигатель… Как-то сразу плечи придавила непонятная усталость. В глазах зарябило… Что это? Отходняк после пережитого налета на Веронику?.. Он выключил мотор, стал закуривать. Зажигалка сыпала искрами и только.
Простреленная рука протянула в окошко огонька. И тут же исчезла. Господин Простреленный в спортивной курточке и бейсболке загримирован был под брюнета с хищными усиками хлыща. Андрей догнал его на Страстном Бульваре.
- Даже не верится, что вы вспомнили обо мне. Неужели меня помиловали? – Неуверенно засмеялся Андрей.
- Как отпуск? Шумно гуляешь по ночам…
- Так вышло.
- И это только начало. Жаль мне тебя. Ты просто нарываешься на неприятности. Но, удивительное дело, ты красиво выходишь из тупиков, куда сам себя загоняешь по молодости, от усердия угодить своей Любовнице… Однако, бухтеть угрозы и поучения не буду. Мы оба подневольные, Андрей, - раздаженно проговорил Простреленный. – И это нас объединяет, сознаем мы это или нет. Босс требует проучить тебя за самоволку, и заставить вернуться в ментовку через не могу. Ты в курсе, мне это под силу. Но считаю силовую акцию в отношении тебя – не эффективной. Человек, лишенный права быбора, - все равно что зверек, загнанный в угол. Твое добровольное согласие будет более приемлимым выходом для нас обоих. Так вернешься?
- Вы меня уважаете? – усмехнулся Печатников.
- Понятно. Не вернешься. А ты не промах, парень. Лановая вот-вот сорвет куш. Но учти, мы должны его сорвать раньше ее.
Андрей остановился возле урны и сосредоточенно стал крошить опустевшую зажигалку.
- Я тут подумал, а ведь для сексота и Любовь – тоже оружие. Даже если она родилась не по правилам Конторы. Одним словом, ты остаешься в строю. Фактически. А на бумагах ты прогульщик. Взял отпуск и не вышел в срок. Скажем, ушел в запой. Это верный мотив для оправдания любого дуроломства. Но есть условие. Определять направление твоих ударов буду определять, как обычно, я. Негласно, неофициально, но я! Попробуем твою Любовь поставить на службу Конторе. И тем не менее, ты как бы остаешься вне Закона. С точки зрения пугливых чиновников Конторы.  Руки у тебя свободны, ты, наконец-то действительно стал Вольным Охотником. Одним словом, действуй по обстановке. Но  не забывай: когда ты работаешь на Контору против подельников Лановой, Закон теперь тебя рассматривает как Частное Лицо, остающееся во всех случаях без прикрытия Государственных Интересов. Идиотизм, не так ли?
- Еще какой. – Задумчиво поддакнул Печатников.
- Ты работаешь на Контору, но она тебя в упор не видит. Помни это, документируй все свои действия. Что накопаешь, сразу гони ко мне, и на все оставляй себе копии. Не дай себя втянуть в мочиловку, которую вот-вот начнут подельники Лановой и генералы. Иначе тебе не выжить.
- Это уж точно, не выжить.
- Сам понимаешь, я тебе теперь никто, законным образом защитить не могу. Работаем под честное слово. Не скрываю, у меня свои планы, несколько отличные от твоих. Возможно даже противоположно направленные. Но в одном мы бьем в одну точку. Твоя главная цель – спасти Веронику, переоценившую свои силы в игре с генералами и мафией. И нам она нужна.
- Когда афера крахнет, вы пожурите Пантеру слегка и захомутаете работать на себя. – Скрипучим голосом обронил комментарий Андрей.
- Андрей, что с тобой? Злой ты какой-то сегодня. Нельзя же так. Никто не собирается принуждать Свободолюбивую Пантеру. Она же отпетый трудоголик. Она не может без того, чтобы не выдумать каку-нибудь головоломку для Правоохранительных органов. Зачем принужджать,  пусть упражнякется сколько ее душеньке угодно. Просто мы заберем у нее то, что причитается Казне, а потом поможем  восстановить свой бизнес за границей. И пусть себе ищет новых лохов там, у «них». Правда, контрольного пакета в своей фирме ей не видать. Поскольку ее крышей  будет Контора. Или что-то в этом роде через подставную структуру. Так что и ты  останешься при деле. Если сработаемся на моих условиях. А мы просто обречены сработаться.
- Нет слов, т…, шеф.  Хорошо, я принимаю ваш ультиматум.
- Не весело выглядишь, сексот. А что делать, за Свободу Вольному Охотнику приходится платить особую цену. Разрешаешь дать совет?
- Командуйте, разве у меня есть право выбора…
- Прекрати дерзить старшим, хлопец. Я добра тебе желаю, твою ошибку в наших отношениях стремлюсь обратить в пользу для всех заинтересованных сторон. И на пользу Пантеры – тоже. Так вот. Если кишка тонка играть по моим правилам – лучше сразу отвали. Передадим этот участок фронта твоему, будем говорить, дублеру. А тебе подыщем работенку по твоему выбору. Хочешь повоюй с рыболовной мафией на Дольнем Востоке, а хочешь – пошлем в горячую точку.
- Что ты все смотришь куда-то сквозь меня? – Вновь закипел Простреленный. - Ты меня слушаешь?
- Если честно, - одним ухом.
- Я говорю, можем послать тебя с повышением в звании на Кавказ. И по возвращении получишь повышение, плюс «боевые» приплаты за все время пребывания в горах.  Вот где и настреляешься,  и кулаками намахаешься. Вспомнишь заодно Таджикистан.
Шеф повертел перед носом Андрея простреленную руку.
- А это помнишь?
- Помню, товарищ майор. Я сразу вас просек. Никакой вы не артиллерист. И рекогносцировка ваша была липовая. У  вас даже бинокль был нее армейский, цейсовский. И прибор ночного видения не такой как у пограничников.  Контора оставляет на нас свой особый отпечаток.
- Вот, вот, сержант. Тебе полезно вспомнить, как мы познакомились в окопе под обстрелом, как гонялись за духами, как пили воду из одной лужи и бинт делили пополам. Нужно, нужно тебе встряхнуться, а то обабился рядом с Внроникой. Разжирел. Наел загривок, рубашка трещит по швам.
Шеф хлопнул Андрея по затылку.
- Ошибаетесь, шеф. Это мускулатура. Регулярно качаюсь, раз в неделю боксирую в спортзале с крепкими парнями из ЦСКА.
- Да и я слежу за своим весом. Но писанина заедает. В чиновника превратился боевой майор. Трудно чиновнику поддерживать форму.  Вот встряхнешься, а у Пантеры к тому времени кровь перебесится. Поймет она что к чему в ее новом положении,  начнет упираться под нашим руководством, вот тогда  тихо-мирно вернешься ты к Веронике. И обнаружите вы, торопыги, что дружеские отношения куда актуальнее для вас, чем пылкие страсти. 
- Вы так думаете?
- Не я, так начальство желает видеть концовку вашего романа. А на последок я скажу…  Новость для тебя аховая, но от реальности никуда не скосишь. Наш казочок из аппарата Сабельникова донес, - в окружении Пантеры появился новый фигурант. Кличка – Свояк. Слыхал?
- Да так, краем уха.
- Это что-то новенькое. Если Свояк от Сашка, значит, Вероника Павловна сломалась. Долго она отказывалась от услуг Сабельникова по стирке черного нала, но видно иначе нельзя. И все же жаль, что решила попользоваться грязной наличностью. Это создает угрозу Казне, куда должен вернуться весь черный нал астраханцев. Весь, а не то, что оставит подельникам Пантера. Надо бы прояснить, новый это  важняк или просто новая кликуха. Конкретно, Свояк займется отмывкой долларов именно Глобуса. Вероника не согласится на вторые роли, а Сашок ни с кем не не хочет делить это поле деятельности. Не хотелось бы, чтобы ты обиделся, когда Пантера залетит не по делу.
- Спасибо, что предупредили.
- По ментовскому треугольнику есть что сказать?
- Есть. Перекупил я одно стукача музурчуковского. Полковник и Лановой принимали тайком от Пантеры двух гостей из Германии. Тишинского и Ковыльцева.  Договорились, что  Лановой ненавязчиво предложит сделать Ковыльцева Президентом ее новой фирмы, недавно учрежденной в Германии. Но материал сыроват, надо бы подкопить информации…
- Брось ломаться, лейтенант. Давай все что есть, разберемся.
- Не настаивайте, шеф, прошу вас. Вот возьмите. Все забываю вам передать.
Простреленный осторожно, двумя пальцами, взял протянутый Андреем сверточек. Развернул и просиял.
- Что ж ты молчал. Где надыбал этого чертенка?
- На дачке Руфины Молоковой. – Скромно признался сексот. - А вот и визитка, с портретом дамы.  Там, в  мешочке этой дамы, много было таких чертенят. Не думаю, что она самородки выиграла. У Молоковой на даче играют те еще шулера, сутками играют. Следовательно, она их приносит. Не понял, как они оценивали самородки, когда расплачивались.
- А ты и не должен забивать себе голову этой чепухой. Мы все подробненько выясним и тебе доложим. Спасибо, вот спасибо. Что расплачиваются у Руфиной золотом, мы знаем давно, но кто поставляет эту самую твердую в мире валюту? Глядишь теперь и это узнаем. И с какого месторождения украден самородок, узнаем. И кто расхищает  стратегические запасы Державы – узнаем. Спасибо, удружил. Это тебе особо зачтется.
Простреленный спрятал самородок подальше, во внутренний карман и заторопился.
- Заболтались мы, хлопец. Повторяю, дай мне Свояка. Жаль, что Белый кейс Пантеры был набит бумагами, а не золотишком. Глядишь, благодаря Михасю, узнали бы с какого месторождения и эти дровишки. Да, а ты не мог бы взглянуть, что за документы везла Пантера. Почему она спасала их, с риском для жизни?
- Ну и запросы у вас, шеф. Попытался я приоткрыть завесу тайны сейчас. Да не получилось. Коршуном налетела мая Голубица.
- Не понял, Пантера и Голубица!? А черт вас разберет, влюбленных. Ну,  будь здоров…

ГЛАВА 35
Печатников ждал этого. Вероника Павловна не собиралась забывать страха,  пережитого в ночном лесу. Она была предельно замысловата в формулировании  своего задания. Вероника наговорила кучу разной чепухи, прежде чем Андрей  понял намек. Разобраться с Малининым ему позволяли любым способом. С любым, по его усмотрению, исходом. Единственным ограничением был совет: не привлекать к операции ни Терещенко, ни Серокозова, ни Сухорукова. 
Встал вопрос, как проявить усердие и в то же время отмазаться от исполнения приговора Вероники.
Добраться до картотеки в Главном управлении Гаи Печатников  сумел. Стоило ему это  зверской пьянки с капитаном Гаи Соломиным, соседом по дворовому детству. Добраться добрался, и даже получил адрес толстого и лысого владельца Вольво по фамилии Малинин. Но что толку. На его звонок выглянула из-за стальной двери старушка, божий одуванчик, благостно пролепетала:
- Малинин? Ох, батюшка, это какой же Малинин? А такой у нас и не проживает.
Зато на выходе из лифта он убедился: актеркой женщина родилась, актеркой и умрет. Боже, чего не сделаешь из любви к искусству.       Сколь же обманчивой бывает маска невинности на благообразном лице без пяти минут покойницы. Прожить всю жизнь в криминальной среде и сохранить безценное на лице благообразие - да бабуля заслужила бурю оваций! Это сколько же лохов накололось на таланте старой пройдохи?
На выходе их лифта его ждали двое. Не очень накаченные. Приличные, по определению интеллигентные  лица. Ноздри не раздуваются от нетерпения пободаться. Даже не стриженые наголо по боевой моде братанов. Наоборот, с косичками, схваченными на затылке аптечной резинкой. На плечах щегольские рюкзачки. Ух ты, деловые.
Эти щеголеватые  ребята начали работать без обычного, предваряющего расправу, оскорбления жертвы. Пока Печатников закрывал двери лифта, поставили к стенке рюкзачки, и начали махать руками и ногами. Тихо, без боевых возгласов.
Глаза Печатникова не успевали рассыпать фейерверки искр. Через пару секунд он оказался сидящим на полу,  на грани полной отключки.
" Вот это писец". - Подумал Печатников, удивленный не столько потрясающей стремительностью атаки приличных незнакомцев, сколько своей нерасторопностью.
Полдела было сделано и парни, переводя дух, расслабились. Они тоже были несколько озадачены, так быстро сморился этот верзила. Один из них выглянул из подъезда. Крикнул кому-то:
- Подгоняй тачку, будем грузить тушу.
Едва Печатников попытался встать, снова в ход пошли ноги ребятишек. Первую же, летевшую на него лакированную туфлю, Андрей поймал с ловкостью классного вратаря. Поймал, крутанул и дернул на себя. Уши резанул острый вскрик. Второй пацан уже не мог остановить размаха ноги. Его удар  пришелся в скулу напарника, падающего на Печатникова.
Заливаясь кровью, раненый утробно зарыгал. Напарник отшвырнул его вторым ударом ноги и устремился на Печатникова. В руке - шило.  Но Печатников успел подняться на ноги. Парень сделал выпад. Андрей сжал клещами запястье вооруженной руки. Захрустело, завыло… А далее по науке. Парень  нарвался на что-то чугунное.  Челюсть парня затрещала как скорлупа ореха. А вторая чугунная чушка угодила ему в середину хребта. Красивый воздушный пируэт каратиста закончился грузным падением на пол  мешка с  костями.
Со двора влетел еще один симпатичный парнишка. Результаты работы бетонобойного агрегата по фамилии Печатников были слишком убедительны. Молодчага сделал правильный выбор. Волчком крутанулся и слинял.
- Два - ноль, ребяты. - Шумно выдохнул Андрей.
Оваций не последовало.
Андрей оправил пиджак и удалился, с достоинством чемпиона мира по боксу в тяжелом весе. Стоявшая у подъезда девятка, сорвалась с места как ошпаренная.
Печатников вразвалочку шествовал по улице к своей отполированной Ауди. Он глубоко вдыхал такой ласковый, такой бодрящий бензиновый воздух родного города. Тесноватый пиджак более не жал в подмышках. Н-да…  Рукава оторваны. Куда-то подевались галстук и шляпа.
Андрей заехал домой. Принял ванну, потер бодягой синяки. Это верное средство, порекомендованное матерью, действовало безотказно. Ну, а где не помогла бодяга, там лег тональный грим. Надев белый костюм и белые "штиблеты", он посмотрелся в зеркало.  Рожа сияла как у петрушки. Крем был излишне румяный. Зато пробор, лежал сегодня идеально.
А в офисе его обыскались. Расследование шло полным ходом. Дубинин позвал в свой кабинет.  Пряча улыбку, доложил: Малинин зарвался и с ним ведется необходимая профилактическая работа. Вечерком, в крайнем случае, завтра утречком он приползет с извинениями. Предложил назвать сколько нулей будет содержать сумма компенсации за причиненный телохранителю физическое и моральное беспокойство. Все-таки телохранитель был при исполнении…
Печатников надул щеки и важно процедил сквозь зубы.
- Откупного не требуется. Я рад буду встретить гостя. Деньги ему понадобятся на костыли.
- А это уж как ты пожелаешь.
- Вы это, простите меня за грубость, Роберт Ульянович. - Прогудел Печатников.
Дубинин посерьезнел и ханжески отвел глаза.
- Как говорится, Бог простит, Андрюша. – Я ведь тоже казачок.
Вероника осыпала телохранителя ласками. И это испытание Печатников перенес стоически. Попили шампанского, съели большой торт в виде плетеного лаптя, набитого кремом с курагой и миндальными орехами. Договорились вечером оттянуться в казино. А потом Пантера спросила, как бы между прочим.
- Процесс пошел?
Андрей кивнул, глядя в сторону. Миротворческая миссия Дуба не сработала. Заказ на Малину оставался в силу.

Печатников заперся в кабинете. Долго шагал из угла в угол. Он чувствовал себя опустошенным. Непонятная надсада растеклась в нем и отравляла перспективы. Вероника выплакалась и забыла о покушении, к ней вернулась обычная бодрость. Или алчность? Покушение даже укрепило их отношения. Заказчик ночного налета найден и будет наказан… Жаловаться не на что. Но мысль  о золоте из белого кейса скреблась в голове как крыса. Любовь снова поставила его в положение предателя. Бездействие было постыдно, но и действовать он не смел.

Звонок Романа Александровича пришелся как нельзя кстати.
- А ты становишься большой шишкой, сынок. - Объявил Роман Александрович. - Семен горит желанием потрекать с телохранителем госпожи Лановой. Окажи честь полковнику. Встретиться можно в отделе, а можно на нейтральной территории. Назови место и время свидания.
- Я приеду в отдел.
- Не забудь предварительно заглянуть ко мне. - Напомнил Роман Александрович.
Майор решил устроить себе передых. Предвкушая долгий приятный разговор, развалился в кресле.
- Забурел,  забурел телохранитель.
 - Зачем я Музурчуку? - Спросил невесело Печатников.
- Продолжаешь в том же духе, вояка? Все приключений ищешь. - Роман Александрович намеренно проигнорировал вопрос Печатникова.
- Зачем я Музурчуку? - Переспросил Печатников.
- Это он сам тебе скажет. Вот какой деловой ты стал. Ты что не рад мне? Столько не виделись. Не гоже, Андрей, забывать, своих друзей. Может быть, я просто хочу попить с тобой чайку.
- Я с удовольствием, Роман Александрович, только не нужно меня доставать. Тошно мне. Извините, чай отдельно, Музурчук - отдельно.
- Да расслабься ты, чудак. Я же подшучиваю, любя. Чтобы с тобой не случилось, не нужно терять чувство юмора. Это единственная отдушина в нашем ремесле. Ты показал себя молодцом, какие могут быть обиды? Расслабься, тебе говорят. Пойми,  стресс в тебе сидит и гложет как червяк. Обычное дело. Не хочешь чаю, давай поддадим как следует. Я теперь при бабках. Это против лома только нет приема, а против стресса - сколько угодно. А ну дыхни… Фу, шампанское. Вот откуда твоя хандра.
Роман Александрович достал водку, разлил по чашкам. Мельком глянул на неумелую штукатурку на лице гостя. Глубокомысленно поднял к потолку указательный палец.
- Ну, Андрей Александрович, клин вышибают клином, а стресс стаканом. Сгинь тоска, останься одна чистая водочка. 
О разборке на ночной бетонке Роман Александрович знал все до мельчайших подробностей. Все кроме золота. Хотя именно золото было основной целью налета Михася. Оставалось рассказать о  драке в подъезде дома Малинина.
- Роман Александрович, вы просто уничтожаете меня своей осведомленностью.
- На том стоим, телохранитель. По секрету шепну, создается впечатление, что в банде Малинина у тебя появился кореш. Значит, заплатил ты от души. Это тебе зачтется. Правильно ты повел себя там, на бетонке, сынок. Такое не забывают даже подонки.
- Вы так думаете? А два трупа?
- Главное, - не появился третий.
- Михась мой корешь? Умора!
- Н-да… Такие дела. Малинин  морально подготовлен к мирным переговорам. Тебе сказали, что завтра он приползет с оливковой ветвью Мира в клюве? Такой весь из себя брюхатый голубок. За Кадиллак  уже заплачено наличными. Дело списано в архив, забудьте молодой человек.
- Я чего-то не понимаю, Роман Александрович. - Задумчиво промямлил Печатников. - Имеем в наличии  два трупа, и все такое прочее.
- Отстань. Какие трупы, мой дорогой? Какой налет? Даже автомобильной аварии не было в ту ночь. Все это тебе приснилось. О, милый! От переутомления и не то бывает.
- А жмурики-то не приснились мне! - Не унимался Печатников. - Трупы были и при желании их вполне можно повесить на меня! Если не сейчас, то попозже, когда появится потребность призвать меня к повиновению! 
- Заколебал ты своей непонятливостью, дорогой. Трупешники - это обычный результат разборки отморозков по пьяной лавочке. Нашел о ком переживать! Не было, не было никаких трупов. А нет трупов нет и дела. Уймись. Некому  разыскивать пацанов. Один - детдомовец, а другой тоже подкидыш... Дошло?
- Да нет, я так, - дал Печатников задний ход. - Просто иные сны так похожи на реальность, не знаешь что и подумать.
- Кто был посредником между тобой и Малининым? Знаешь? - Поспешил Терещенко увести разговор подальше от мертвецов. - Ты его видел. В первый раз на даче у Молоковой. Потом в кабинете у Вероники Павловны. Такой седой кент, нос крючком, свернут направо. Ну? Да Рябиков это, Рябиков по кликухе Рабинович.
"Наркоман!" - Вспомнил Печатников.
- Вижу вспомнил. Крепкая у тебя башка, если после ружейного  приклада ты еще был в состоянии запоминать гостей Молоковой. Так вот. Имей ввиду, он входит в костяк  компаньонов Вероники. Крупный делец. Ух, мудер! Специализировался при большевиках  на хищениях драгметаллов с приисков. Слово его в делах фирмы Вероники - на вес золота. Бывший вор в законе. Вот только наркоту осилить не смог. Она его и доконает. А так - светлейшая голова в финансовых комбинациях. Консультирует по вопросам инвестирования чуть не половину держателей общаков в Московском регионе. Рабинович на сегодняшний день самый надежный партнер Вероники. Он один одобрил твое появление в Меркурии. Ты да он - вот и вся опора ПАнтеры. Береги старика.  Побольше уважения. Не нужно его копать. Если стукачи что-то про него надыбают, скажи мне. Сам не обращайся. Все что нужно я сам тебе расскажу. Договорились?
«Свояк! – Озарило Печатникова. – Да я тебя, милый, на руках теперь буду носить».
- Само собой. Спасибо, Роман Александрович. – Рассеянно промямлил Печатников, на ходу начиная плести для Рабиновича ловушку.
 - Не могли бы вы просветить, насколько прочно повязала Серокозова Руфина? – Спросил Андрей лишь бы спросить.
- Витек должен Молоковой пятьдесят тысяч. Построил на продажу два коттеджа,  но реализовать не может.
-  Бог мой! Роман Александрович! Куда ни сунься, всюду торчат уши этой  Молоковой.
- Верно подметил, молодчага. Эта сводница умеет дела обделывать. Она как цемент, скрепляет все окружение Вероники. Она же кладезь компромата на блатных. Всем она нужна и все ее оберегают. И мы, и блатные. Феномен! Один сын - доктор математических наук, другой вор в законе. При том самых строгих, самых ортодоксальных правил. Недавно откинулся с зоны. Не последний человек в  Глобусе.
- Так вот почему Руфина так льнет к этому Банку. Вероника знает этого сынка?
- Еще как. Это ее злейший, самый оголтелый враг. Он залетел на червонец еще когда учился в Плехановке. За наркоту в крупных размерах. Просил Веронику отмазать, но она отказалась помочь. За что другое – помогла бы, но за дурь – низачто. И Серокозов подгадил этому гнусу. Тоже на мушке. Вот по этому поводу и зазвал я тебя. Пантера совершила  безумный прыжок. У бабы случилось обыкновенное головокружение. У меня личная просьба. Ты один еще как-то можешь воздействовать на босса. Прошу тебя, отбрось все свои изыскания, забудь про золото и белые кейсы, все к черту! Занимайся только охраной  Вероники. Ты взбаламутил это болото, тебе и отвечать за ее жизнь. Все остальное я беру на себя… Начинай с Малины. В стратегических целях их нужно помирить. Кровь из носа! Не дай угробить этого хорька. Он пригодится, когда Вероника захватит Глобус и Молокова предъявит свои права на долю капитала сыночка. 
- Собственно, я так и сделал. Занимаюсь только Лановой. – Обронил Андрей, опуская глаза на кулак, с глубокой, мокнущей ссадиной. – Но больше меня беспокоят не астраханцы с Молоковой. У нее есть консультант по кличке Свояк. Вы слыхали? Вы и его возьмете на себя?
- Возьму, если это не призрак. Пантера лиха на выдумки. Не исключаю, что она дразнит тебя.
- Да нет, призрак уже материализовался. Думаю, он является Мозговым Центром   не столько реорганизации Меркурия, сколько той комбинации, что за реорганизацией скрывается. Пока Свояк и Вероника работали на параллельных курсах у них не возникало трений. Но как только она решилась взять у Глобуса черный нал, так сразу у Витька замелькало: Свояк, Свояк… На заключительном этапе схватка между ними неизбежна. Аферисты такого масштаба на половину добычи не соглашаются. Один из них всегда лишний.
- А финал приближается стремительно. – Задумчиво проговорил Терещенко.
- А если это так – Свояк будет искать возможность   манипулировать Вероникой в своих личных интересах. 
- Не знаю, не знаю. - Уклончиво ответил Терещенко. –
- Вот, а вы говорите – брось все лишнее… Не лишнее Свояк. А может Свояк – это Лановой? 
Терещенко покосился на дверь. Приложил палец к губам.
- Черт его знает. Она его обтесала, в люди вывела… Вот она была Мозговым Центром… Была… И вдруг, сдавать стала наша Пантера. Не думаю, что тут виновато ее увлечение молодым телохраниелем… А там кто его знает…
- А вы думаете приятно этому молодому телохранителю слышать такие намеки от лучших друзей?
- Да я же не осуждаю вас. Не вовремя вас захлестнуло… Не вовремя… Пожалуй, занимайся-ка Свояком сам.
- А про Рабиновича что скажете? А ведь он больше тянет на Мозговой центр, если учесть ваше восхищение его финансовым гением.
- Пожалуй. 
Сказано это было не свойственной Терещенко скороговоркой. Печатников почувствовал, что сыскарь начал жалеть, что проговорился.
Майор  посмотрел на часы, пригласил  пообедать. Андрей отказался составить компанию, поднялся к Музурчуку.

ГЛАВА 36
Конечно же, зазывал к себе полковник не за тем, чтобы пригласить вернуться в отдел. Едва Печатников вошел в кабинет,   Музурчук поспешно выкарабкался из-за стола. Бурно устремил грузное тело навстречу, подчеркивая преувеличенное уважение. Обнял за плечи. Усадил на диван, похлопал по коленке.
- Извини, Андрей Александрович, вот. Поздно я понял какого сыскаря мы потеряли. И Валентин Исаевич доволен твоими действиями. Вот. Поражаюсь прозорливости генерала. Это он выбрал тебя на должность телохранителя. Много чего болтали про тебя наши сотрудники, но я, вот, всегда говорил - ты  настоящий сыщик. Можешь рассчитывать на мою помощь.
- Спасибо, Семен Кандратьич, - заерзал Печатников на диване.
- Я зачем хотел тебя видеть? Понимаешь ли, вот, дело тут деликатное, так сказать. Не подумай, что вмешиваюсь, просто хочу поговорить с тобой по душам. Учти, меня просили ответственные товарищи.  Неформально, так сказать, побеседовать. Ты человек прямой, я тоже, думаю, мы поймем друг друга. Вот. Ты понял? Да? Пойми правильно, вот. Нехорошо, когда увлечение женщины начинает мешать   работе.
- Можно закурить? - Спросил Печатников все еще ровным, уважительным голосом.
- Кури, кури, мы сейчас с тобой и коньячку тяпнем. Так сказать, обмоем твой успех. Малинин поджал фост, поджал. Но ты его не добивай. Он свою дурь искупит сполна.
Музурчук поспешил наполнить рюмки, выпил залпом, зажевал шоколадкой, и явно растерял заготовленные тезисы увещевания.
- Да вы не волнуйтесь, Семен Кандратьич, я никуда не спешу. Давайте без церемоний.
- Сейчас, сейчас, дорогой, вот. Я и говорю, последнее время Вероника Павловна ведет себя неразумно. Катается с тобой на барже, шастает по кабакам, деньгами сорит. Вывела из оборота фирмы полтораста тысяч долларов, перевела зачем-то в Германию. Хотя очень нуждается в кредитах. Глупо, согласись? Глупо… Программу, рассчитанную на два года единолично решила прокрутить за полгода, потом за два месяца, а теперь хочет управиться чуть ли не за месяц.  Это же прожектерство! Никогда раньше так не рисковала. Что она успеет за месяц? Ну, наберет кредитов, сделает закупки, но реализовать за месяц товар не сможет.  Обещает золотые горы, а мы, прямо скажу, сомневаемся…   Зарвалась Вероника Павловна. Сам понимаешь, нападение бандитов - лишнее доказательство нашей правоты. Малинин ведь тоже вложил в ее фирму солидный капитал. Теперь вот хочет отколоться, а платить Веронике нечем. Он и психанул…
- А говорят, – я был целью налета.
- Ясное дело! Ты же самая большая драгоценность  Вероники Павловны.
- Вот как! - Покрутил головой Печатников, сочувствуя завравшемуся полковнику. - Ну, так какие проблемы? Отшлепайте Веронику Павловну и делу конец. Или вы мне предлагаете исполнить порку?
Семен Кандратьич разом побагровел. Добродушно расплывавшееся в улыбочках лицо съежилась. Прыткие глазки окостенели.
- Нарываешься, Печатников. Ладно, пошутили и хватит. Есть мнение, что ты не спроста отпустил Веронику Павловну  одну…
- Понял, во всем виноват стрелочник.
- Вот, вот. Будь мужиком. Ну, зачем она тебе? Замужняя, пожилая женщина, вообразила черт знает что, а ты этим пользуешься. Ты же ее бросишь, как только наваришь кругленькую сумму. Ну, зачем семью разбиваешь?
- Семен Кандратьич, как я вижу, вас Валентин Исаевич опекуном приставил к Веронике Павловне.
- Да брось ты строить из себя, Андрей! Куда ты лезешь? Разуй глаза! Вероника Павловна не святая. Перебесится и успокоится. А ты куда? Одно дело - ты кинешь бабу, другое дело - тебя отошьют за ненадобностью. Так что чем раньше намылишься,  тем легче расставание, вот. 
- Святая правда, Семен Кандратьич. Все страдают на свой манер.
- Ну знаешь ли! Фактически, ты ее подставил. Только слепой не видит, ты - причина всех неприятностей, ты, парень. И Молокова от тебя пострадала. Чуть не угробил Артура Ивановича Голядко, вот. Забыл, что за тобой числятся два трупа…  Начать расследование по-новой можно в любой момент. С тобой по-человечески, а ты?
Благодушие, пришедшее после выпитой с Терещенко водки, становилось все более тягучим. Так не хотелось доказывать что-то, опровергать, защищаться… А Музурчук все размазывал и размазывал свое великодушие. Ничто не мешало взять старого за грудки и тряхнуть, как следует, чтобы очнулся от заблуждения. Но чутье шептало: слушай, слушай и мотай на ус.
- Ну, спекся? Понял, что тебя раскусили,  сынок? - Оттаял  Музурчук.
- Так правильно воспитываете, Семен Кандратьич. Как отец родной.
- А как же! Для меня интересы моих сотрудников - превыше всего.
- Вот и так считаю, почаще нужно тыкать нас носом в собственную лужицу.
- Значит, что-то сознаешь! Правильно, Андрей Александрович, если любишь женщину, не нужно ей вредить. Нет, мы не думаем, что ты примазался к Веронике, чтобы стать совладельцем Меркурия. Кишка тонка. Ты просто хочешь попользоваться добротой глупой женщины по максимуму и свалить, вот. Попутно, совместить полезное с приятным. Нормальное желание молодого человека без средств. Больше может и не пофартить. Мы тоже люди и уважаем твои чувства. Но пора и честь знать. Говорю же, Вероника Павловна утрачивает контроль над своими поступками. А от нее зависит масса людей. У них тоже есть жены, дети…
- Любовницы, - подсказал Печатников сочувственно.
- И любовницы, само собой. Все мы грешим, но никто из нас своими похождениями не наносит вреда общему бизнесу.
Печатников согласно кивал в такт словам полковника. Заговор против Вероники созрел. Не удивительно. Мешать нагноению - бессмысленно. Поздно. Одно неосторожное слово и гнойник лопнет раньше, чем Вероника завершит свою операцию.   Остается сцепить зубы и ждать, ждать, когда эта сволота набросится на патрона…
- … Не одним днем, живем, Андрей Александрович. - Внушал Музурчук, польщенный молчанием телохранителя. - Любовью сыт не будешь. Думаешь, нам нечего сказать Веронике о твоих планах насчет Маши и будущего ребенка? Твоего, между прочим, ребенка.
- Мне тоже хотелось в это верить, но увы и ах…
- Это ты Веронике Павловне втюхивай, а не мне. Ты с Машей задумал ловкую комбинацию. Прикинулись, что поругались. А сами хотите подкинуть ребенка Голядко. Он на радостях озолотит Машу, а потом вы его кинете… Разве не так? И снова сойдетесь, вот! Миллион стоит того. Так что, Андрей Александрович,  давай расстанемся по-хорошему.
- Дельное предложение. Принимаю. Сколько не жалко кинуть отступного?
У Музурчука задрожали мясистые щеки. Цель достигнута. Он достал из сейфа сигареты Прима и тоже закурил. Сквозь едкий дым долго изучал каждое движение на лице Печатникова. Ничто не предвещало подвоха.
- А что мне остается, вас вон сколько, а я один. - Прикинулся сиротой Печатников.
- Ну и на что ты рассчитываешь?
- Сколько стою.
- Каждый думает, что ему цены нет, вот.  Даем сто?
- Холодно. Вы не учли мое разбитое сердце. Побойтесь Бога!
- Полтораста.
- Теплее. Но я останусь без работы. Кому нужен продажный охранник.
- Это все! Серокозов даст тебе работу. Я гарантирую.
- Так пусть скинутся ваши "самые близкие друзья".
- Двести, и точка.
- А что же Лановая? Не думаю, что вы торгуетесь без ее согласия. Раз она прерывает контракт досрочно - пусть добавит. Пол-лимона и по рукам.
Музурчук достал из сейфа сверток.
- Пиши расписку на триста.
Интересное дело, рука сама потянулась к протянутому Семеном  листу голубоватой бумаги. От листа приятно пахло… Не долго думая, Печатников нарисовал кукиш. Сложил лист пополам. Подождал, когда полковник вынырнет из сейфа с кучей бабок.
- Рубли? – Опешил телохранитель.  Небрежно бросил перед полковником «расписку».
- Будем считать я получил скромный аванс по курсу.  Наскребете остальное - позвоните.
В погоню Музукрчук отправил свою Волгу, увешанную мигалками. Андрей ушел от погони. В офис вернулся на такси.
Андрей положил перед Вероникой пакет с «авансом». Сверху добавил кассету с записью беседы в кабинете Семена. Не-а, не тянет Семен на Мозговой центр.
Он ожидал бурных эмоций. Вероника Павловна тягостно вздохнула.
- Я в курсе. Мазурик в шоке.
- Шутка получилась какая-то кислая.  Дадут ли нам сыграть марш Мендельсона?
- Уверена - дадут. И очень даже скоро. Что нового по моей просьбе.
- Веду наблюдение за объектом. Отрабатываю подходы и отходу…
Машину Печатников  оставил во дворе офиса. Лучше всего думалось, когда  он шел домой пешком. Купил в булочной хлеба и на выходе почувствовал, как по лицу скользнул липкий взгляд. Блин! Достали? Огляделся, в толпе никто не вызвал подозрения…
Проклятье! Опять слежка!? Неужели Малинин и теперь не успокоился? Перед подъездам дома снова проверился - пусто. Но это вовсе не доказывает, что он ошибся. Слежка была. Менее профессиональная, если он успел перехватить специфический взгляд, но слежка за ним велась. Жизнь его просчитывалась по минутам.

Эта поездка Серокозова в Астрахзань была триумфальной. Он позвонил Веронике Павловне, предупредил, что везет очень важного представителя банка Глобус с подписанным Договором о долгосрочном кредитовании.
Назавтра  Серокозов не появился. На звонки Глобус отвечал невразумительно. Голядко и Курбатов не отвечали вовсе.  Пропал  Серокозов. Да и хрен бы с ним, но пропали и документы. Лучшего материала для посадки всех компаньонов скопом прокуратура не накопает.
Вероника Павловна заметалась. Дважды отправляла в аэропорт Печатникова. И дважды нервы ее не выдерживали,  отзывала назад. Паника Вероники Павловны передалась и Музурчуку. Он послал в Астрахань Сухожилова, но и тот застрял. Кранты.
Серокозов и Сухожилов появились только через неделю. Опухшие, помятые после недельной пьянки. Черной пьянки с паханами на гостевой даче губернатора. Был установлен личный контакт с высшим сановником области, и Серокозова Вероника помиловала. Поскольку уполномоченный банка лыка не вязал, подписание Договора отложили еще на день. 
Новая отсрочка доконала Веронику. Случился  припадок. Она потеряла сознание. Андрей вызвал Каменского, домашнего доктора Вероники. На реанимобиле  отвези ее на дачу. Там бедняжка очнулась. Блуждающий  взгляд ее не понравился Каменскому. Он жестко настаивал на госпитализации.
- Вы все против меня! - Стала жаловаться Вероника плаксивым голосом. - Вы хотите отправить меня в сумасшедший дом!
- В госпитале мы вас за месяц поставим на ноги. – Пообещал Каменский.
- Месяц!?
И начала Пантера бушевать.

ГЛАВА 37
Она выгнала с дачи и врача, и прислугу. Разорвала на себе халат и комбинацию. Перебила  в спальне все, что смогла поднять. Андрей закатал обезумевшую женщину  в простыню. Превращенная в мумию, Вероника разрыдалась и понемногу  утихла.
Андрей не спал ни днем, ни ночью. Взяв обессилевшую Веронику на руки,  бродил по даче, убаюкивая как ребенка. Она больше не плакала. То засыпала на пять минут, то снова просыпалась, не отрываясь все смотрела, смотрела на Андрея.
Посреди третьей ночи Вероника попросила молока. Выпила кружку с черным хлебом, спросила, протрезвел ли уполномоченный Глобуса.
- Похмеляется, - засмеялся Андрей.
Вероника не поняла веселости няньки.
- Издеваешься!? Почему я такая липкая? Хочу помыться. - Попросила Вероника.
Печатников искупал Веронику. Еще  в джакузи она заснула полноценным сном. Проспала почти сутки и снова попросила молока.
Каменский привез старичка академика. Светило с нескрываемым интересом откинуло простыню. Тело  Вероники и в болезни не утратило яркой своей привлекательности.  Крючковатыми  пальцами академик с пристрастием ощупал Веронику.  Поцокал языком, впал в задумчивость.
Глазки Вероники насмешливо заблестели. Она не спешила натянуть на себя откинутую простыню. Андрей заподозрил, что старый хрен скорбит вовсе не о здоровье пациентки. О своей немощи скорбит охочее светило... Он накинул на болящую простыню, похлопал светило по плечу. Академик очнулся    и развел руками.
- Откуда что берется, Вероника Павловна. Вы закоренелый трудоголик, да, милочка, в этом вся ваша беда. Я предупреждал. Перетрудились, лапуля. Удивительно, но давление ваше как у космонавта.  Головка бо-бо? Это нормально. Так быстро выздоравливают только окопники на фронте. А вернутся домой - и начинается, повылезут  болячки и сгорит солдат. Полагаю, второй припадок сделает вас инвалидом, лапочка. Самое время отправиться вам на море. Так что, деточка, таблеток прописывать не буду. Поезжайте-ка с этим вот молодым человеком в Ялту. А потом я вас посмотрю. Надо бы почаще ко мне заглядывать. Забыли, забыли старика.
Академик с неудовольствием покосился на Печатникова. Открыл вялый рот, но ничего не сказал.

Начинались переговоры без Печатникова. Пришлось сопровождать Главбуха в Русский Банк за деньгами. Когда примчался в офис, Вероника и посланец Глобуса успели обнюхаться.  Серокозов пожинал лавры.
Андрей вошел в кабинет на цыпочках. Телохранителя  Вероника гостю с Востока не представила. Серокозов даже не кивнул. С досадой отвел глаза. Гость, развалившись в кресле, сидел спиной к вошедшему. Он даже головы не повернул.
В кабинете удушливо пахло чужими духами. Странно. Чуткая к сильным запахам Вероника почему-то терпит. Села вплотную к гостю.
Печатников уселся на диван, включил диктофон и углубился в чтение банковских документов.
 Разглагольствовал гость хрипловатым после попойки баритоном.
- Каспий, это вам не Атлантика, где ты сам по себе, наедине со стихией. У нас невозможно работать только на себя. – Солидно красовался гость.
- Да что вы говорите, - лебезила  Вероника.
- Одиночки у нас не выживают. Мы все, и рыбаки, и правоохранительные органы должны работать в одной упряжке, на общий конечный результат. Тогда будут и рабочие места для простого народа, и бюджет области будет расти. И вот, приезжают разные мудаки, и начинают ковыряться. Ну, что они понимают в тонкостях осетрового промысла. Я не собака на сене. С моей руки кормится не только поселок и Рыбхоз. Я кормлю чиновников в районе  и выше, и еще выше.
 Серокозов приложил ко рту палец, сигналя гостю, но поздно. У Печатникова глаза полезли на лоб. Ба! Да это же Рыбинспектор! Вот и свиделись. Что сейчас будет, что будет. Жуть! Такое редкое удовольствие нельзя проглотить сразу, одним куском. Его следует смаковать, как рахат-лукум! Наказание должно быть не актом вандализма, но художественным произведением.
- О! Кого мы видим! Кормилец! -  Вставил шпильку телохранитель.

Гость резко обернулся. Опухшее с перепоя физиономия пошла бурыми пятнами. Печатников получил, наконец, возможность полюбоваться результатами работы проделанной в Пролетарском.  Физиономия Рыбинспектора заметно изменила географию. Обрусела. Курносым стал пахан.  Нос лишился орлиной горбинки и заметно косил на сторону.
- Ах, это вы, Андрей Александрович? Рад встрече.
- Андрей, перестань. - Поморщился  Серокозов, предупреждая схватку. - Ты же не прокурор.
- Виктор Устинович, нам скрывать нечего. Я сторонник гласности. Мы же теперь партнеры. Понимающий прокурор - соратник законопослушного бизнесмена, а не пугало. Он просто обязан знать, что происходит в его епархии. Знать, чтобы случайно не помешать правильному течению бизнеса. Прокурор, который не знает, кто и как делает свой бизнес - не прокурор, так -  сявка. Гнать таких надо с работы.
- Браво! - Снова ударила в ладошки опупевшая от обожания Пантера.
Вероника Павловна посмотрела на Печатникова, подмигнула, и снова   лицо ее стало  лучезарным, пленяющим патриота районного масштаба.
- Уважаемый, да вы настоящий дрессировщик прокуроров.  - Развеселился Печатников.
Намек Печатникова лишь на мгновение озадачил гонца. 
- Москва - это другая планета, дай ей бог процветания. – Снисходительно молвил Голядко. - Вам приходится  делать вид, что живете по законам. А мы не надрываемся. Мы живем просто, по понятиям.
Гость стряхнул на ковер пепел, стал раскуривать мокрый огузок сигары. Как ни пытался он сохранить душевное равновесие, намек какого-то мента сделал свое дело. Спеси у гостя поубавилось. Разговор больше не клеился.
Вероника Павловна вызвала юристконсульта. Передала Договор для изучения. Обещала подписать без проволочек. Гость заторопился на самолет.  Серокозов заикнулся было о культурной программе на вечер. Казино? Ресторан?  Ленком? Балет? -  все что угодно дорогому гостю, но тщетно. Гость как-то сразу полинял, и бесцеремонно отказался от услуг капитана. Поцеловав ручку Веронике, инспектор непотопляемым крейсером поплыл к выходу.
- А я не прощаюсь, гражданин инспектор.
Печатников загородил своим могучим телом дверь кабинета. К нему подскочил  Серокозов.
- Пошел вон, Андрей! -  Заорал Серокозов.
 И тут же получил звонкую оплеуху. Размахнулся ответить тем же, но его кулак перехватил Голядко.
Вероника Павловна покачала сокрушенно головой и посоветовала телохранителю выяснить отношения с гостем за стенами офиса.
Андрей пригладил волосы.
- Виноват, босс! У меня нет личных отношений с Голядко. Вы принимаете обыкновенного уголовника как важную птицу. Этот гнус заказал меня. Какие-то подозрительные типы ходят за мной по пятам. Голядко  не выйдет отсюда, пока не вызовет сюда киллера, которого послал выследить и приморить меня.
Печатников блефовал отчаянно. Он совершенно не был уверен, что следит за ним человек Артура Ивановича, тем более, что это тот киллер о котором предупреждали Роза и Терещенко.
- Киллер!?
Вероника сначала растерялась. Но умнице понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы обратить конфуз гонца себе на пользу. Еще минуту назад она заискивала перед мафиози. Теперь на ее лице вспыхнул костер справедливого негодования.
- Товарищ, в чем дело? – Приняла воинственную позу Лановая. – Никак не уйметесь!? Вы хотел сжечь Андрея живьем. Только за то, что Андрей  осмелился навестить свою бывшую невесту. Я не оперативник, но и то понимаю, - у вас есть основания  мстить Печатникову.
- Вероника Павловна! Давайте же разберемся! - Взмолился  Серокозов.
- Ты кого,  Серокозов, привез ко мне?  Сейчас я приглашу Романа Александровича, пусть он разберется с тобой и твоим блатным приятелем. Приваживаешь всякую шваль, а мне расхлебывать!?
Номер Терещенко не ответил. Лановая  вызвала юрисконсульта, забрала у него Договор. Разорвала пополам и засунула обрывки подальше в стол.
- Это провокация, моя дорогая. - Усмехнулся Голядко. Отпил глоток минеральной воды. - Ваш телохранитель - дурак. Кому он нужен.
 - Какая наглость! Теперь я верю, это вы распустили слух, будто Печатников сексот налоговиков. Это вы настроили против него своих компаньонов по бизнесу. По вашей наводке Глобус вдруг стал диктовать мне невыполнимые условия. Даже Молокову вы запугали. А я не верила, что на совете авторитетов вы добивались для Печатникова смертного приговора. Хорошо, у вас там не все такие кретины и навели где следует справки.
- Вероника Павловна, вы с кем-то меня спутали. – Голядко взял себя в руки и постарался улыбнуться. - Я приехал работать на общее дело, а не мстить сумасшедшему телохранителю.
Голядко снова развалился на диване. Закинул ногу на ногу, достал из кожаного портсигара новую сигару.  Серокозов поднес ему огня. Вероника застыла с отвисшей челюстью.
- Гоните вы этого психа, Вероника Павловна. – Злобно проговорил Голядко.   
- Голядко, вы в своем ли уме!? Вы хотите сказать, что можете в любой момент убить Андрея?
- Могу, моя дорогая. Но какая мне с этого польза?
- Это же уголовщина.  Да кто с вами будет работать!?
Рыбинспектор не сводил с Лановой жестко блестящих глаз. Он спокойно обдумывал, что кроется за провокацией телохранителя? Спонтанно решился на нее телохранитель? А что если  комбинация подготовлена Лановой заранее?
- Вероника Павловна, хватит вам разыгрывать комедию. - Засмеялся Голядко. - Клянусь, просто мы решили подстраховаться. Так сказать,  поближе познакомиться с частной жизнью вашего ответственного сотрудника. Поймите нас правильно. Серокозов не дал нам полноценного ответа на этот вопрос.
- Виктор Устинович? Как вас понимать? – Веронику Павловну передернуло от возмущения.
- Да не слушайте вы Артура. Я потом все объясню. - Поспешил отвертеться Серокозов.
- А вы, дорогая, вы лично готовы поручиться, что ваш телохранитель не скурвился? - Насмешливо прищурился Голядко.
- Да как вы смеете!
- Минуточку. Кто тогда поручится? Накопает матерьялец и заложит всех нас. Чем, например, объяснить, что он не ночует в своей квартире? А когда идет к матери, его тайно сопровождает  какой-то тип. Всегда один и тот же. Если это не слежка, то кто-то его негласно охраняет. А, может быть, с ним хочет разделаться еще кто-то, а вы подозреваете меня?
- Артур! Снимай слежку и все дела! -  Зарычал Серокозов.
- Хорошо. Скажу больше, - раззадорился Голядко. – Две недели назад Печатников встретился с каким-то типом на Страстном Бульваре. Наш человек хотел его проводить, но промахнулся. По тому, как этот фраер сумел за пару минут вычислить его и оторваться, сразу видно - это профессинал.
- Нет, какая наглость, только приехал, а уже устанавливаешь свои порядки. - Проворчала Вероника Павловна себе под нос, перебирая в коробке на столе пирожные.
- Голядко, вы свободны! Никаких переговоров не будет - Сочно пропела Вероника Павловна, облизывая с губ крем пирожного Эклер. - Я аннулирую Договор. И путь в Москву для вас, инспектор,  закроется навечно.
- В самом деле, ты перехватил, Артур Иванович. - Переполошился  Серокозов. - Я бы на твоем месте извинился перед Вероникой Павловной. Да куда ты теперь ни сунешься - справки о тебе наводить будут у нас в Меркурии. И Валентин Исаевич постарается запустить по своим каналам на тебя такую бодягу,  мало не покажется, дорогой ты мой. Малинин и тот шарахнется от тебя.
- Да пошел ты, - огрызнулся окончательно сбитый с толку инспектор. - Я не дикарь, чтобы тратить время и деньги на какую-то кровную месть. Печатников хочет всех нас запутать и перессорить. Всем известно, он и Терещенко категорически против нашего сотрудничества. Не берите на себя слишком много. Обойдемся и без вас… Малинин партнер не хуже вас… И в Гамбург мы дорогу знаем...
- Артур Иванович, - да помолчи ты! -  Рыкнул похмельным басом Серокозов.  Ты не у себя дома! Андрей мигом рога обломает. – Оборвал гостя Серокозов.
Он схватил Голядко за рукав. Тыча  пальцем ему в лоб, оттащил в душевую. Вероника Павловна  с тревогой взглянула на Печатникова. Он невозмутимо продолжал просматривать документы.
- Пока Малинин не угомонится, Артур будет играть у меня на нервах.  – Сказала Вероника Павловна с тяжелым упреком.
Печатников открыл банку пива и ушел в себя.
- А ты дипломат, Андрей. – Сказала Вероника Павловна задумчиво. – Во время ты вмешался со своей ревностью. А я все думала, как бы это обломать гостя. 
Серокозов усадил Голядко на диван, сбегал за валидолом, подал обмякшему гонцу бокал минеральной воды. Голядко отпил, намочил в бокале носовой платок, приложил к затылку.
- Извините, Вероника Павловна. – Я был не прав. – Сдался Голядко.
- Вероника Павловна, позвольте внести предложение. – Печатников поболтал банку возле уха, с сожалением отправил ее в мусорную корзину. Он тянул паузу, а лица переговорщиков удлинялись от нетерпения услышать откровение телохранителя.
 - Поскольку скандал начался из-за меня, я готов помириться с Артуром Ивановичем. – Со значением проговорил Печатников. - Забудем слежки и угрозы. Давайте дружными колоннами двинемся вперед, к процветанию нового Меркурия и Московского Банка «Голядко и компания»...
Артур Иванович стряхнул с себя оцепенение, уставился на Веронику Павловну.
- Увы, Артур Иванович, - слухом земля полнится. – Сказала  Вероника Павловна, несколько сконфузившись.
- У тебя что, крыша поехала, Андрей? – Засуетился Серокозов.
  - Да будет тебе, Виктор Устинович. Пожелание мне понравилось. – Повеселел Голядко. - Прости, Андрей, моча в башку ударила. По большому счету - мы нужны друг другу. 
Вероника Павловна и  Серокозов ответили  на примирение жиденькими аплодисментами.
- Вероника Павловна, меня ввели в заблуждения разговоры некоторых ваших коллег. – Сказал Голядко. - Я не полечу сегодня домой. Сколько можно кромсать Договор. Я дам вам двадцать миллионов из своих, совершенно чистых резервов. Подготовьте бумаги, я завтра подпишу.
- Но это лишь полдела. – Жестко напомнила Лановая.
- Завтра же я представлю мои расчеты по будущему филиалу Глобуса в Москве.
- Вот это другое дело. - Милостиво улыбнулась Вероника. – Считай, что в Москве ты уже прописался.

ГЛАВА 38
На следующий день Андрей перехватил Голядко в проходной, едва он вылез из Нивы Молоковой. Затащил в свой кабинет.
- Я тут подумал, не мешало бы вам, Артур Иванович, до подписания Договора о кредите поведать Лановой о ваших контактах с немцами.
- А если я скажу, что летал не в Германию, а в Моте Карло сыграть в рулетку?
- Мне начхать, с какой целью и куда вы летали. Мне важно, с кем вы вернулись, кого провожали из аэропорта в гостиницу Космос.
- Ваши информаторы не могли ошибиться?
- В данном случае я все видел своими глазами.
Голядко ничем не выдал своего удивления.
- Как я понимаю, Веронике Павловне вы еще не доложили о моем знакомстве с известным ей бизнесменом? Почему? Что вы задумали?
- Все просто. Я молчу потому что сделка с Вернером у вас не клеится.  Ваше признание в двурушничестве избавило бы меня от лишней работы и добавочных  финансовых издержек.
Голядко обнял Печатникова за талию.
- Андрей Александрович мне нравится ваш стиль работы. Я подумаю о целесообразности вашего предложения. Во всяком случае…
- Время на размышления истекло. – Сухо прервал Печатников Голядко.
- Ультиматум? Понимаю. Я это сделаю. Надеюсь, моя сговорчивость укрепит наши деловые отношения. - Пообещал Голядко.
Без стука влетела в кабинет Лановая.
- Эй, господа! Я что опоздала? Вы и в самом деле помирились? Так хотелось посмотреть, как вы будете дубасить друг друга. - Вероника Павловна заразительно засмеялась, обняла обоих мужчин за плечи.
- Я рада за вас. Вы оба мне так нужны сейчас. Сначала выпьем кофейку у Андрея Александровича. Андрей Александрович маг в этом тонком деле.
В кабинет Андрея внесли вазу с фруктами, заварной торт, горячие  пончики… И крошечные рюмашки… И коньяк, игрой  с лучами  солнца напоминающий  высоковольтное искрение.
- Да, господа! - Прихвастнула Вероника.- Перед вами Курвуазье Империал! Эта фирма была поставщиком Его Императорского Величества Наполеона Буанопарте. - Только вчера доставлен из Парижа, одним очень милым толстячком. Пришлось облобызать его лысинку.
Андрей распечатал бутылку, понюхал, вздохнул и отказался пить. Вечером предстоял бой на Спартаковском ринге.  Голядко обещание выполнил. Вероника Павловна в признании двурушника не нашла ничего трагического.
Печатников сел так, чтобы видеть лицо гонца. Теперь инспектор не выглядел просителем, набивающимся в друзья.
- Не плохо бы Серокозова на рюмочку пригласить? – Предложил Артур Иванович.
-  Виктор Устинович отбыл в Астрахань. – Небрежно сообщила Пантера, выпуская когти.
- Но мы так не договаривались.
- А мы вообще еще не договаривались, уважаемый. - Беспечно парировала Вероника Павловна.
- Зачем тогда Серокозов сидит в Астрахани?
- Резонный вопрос. Отвечаю. В случае, если я и вы не придем к соглашению, - он объявит о ваших закулисных переговорах в Германии. Мы потребуем приезда в Москву Председателя Правления Банка. Серокозов окажет ему такую услугу, что он перестанет привередничать. И вы это знаете.
Голядко был разоружен.
- Печатников будет присутствовать при подписании Договора?
- Не только присутствовать как свидетель. Он сделает аудио и видеозапись нашей сделки. Чтобы вы успокоились и не вздумали вести двойную игру без моего ведома. А вот под моим контролем – пожалуйста, дорогой мой двойник.
Голядко рванул к двери. Андрей ждал его рывка, подставил ногу. Перевернувшись через голову, беглец достиг-таки желаемого. Но дверь была заперта. Андрей побрякал перед носом Голядко наручниками.
- Еще одна попытка и  посажу на цепь, товарищ инспектор.
- Итак, начнем решать ваши личные проблемы, Кабелидце. – Бесстрастным голосом объявила Пантера, спрятав до поры до времени коготки.
- Глобус  я все равно дожала бы и без вас. Но сколько времени было бы потрачено впустую. А время сейчас решает все. Продовольственный рынок Европы ожидают очень неприятные катаклизмы. Но первое слово вам, любезный, что вы имеете предложить мне лично по будущему филиалу Глобуса в столице?
Артур извлек  из папки несколько листков, плотно заполненных цифирью. Долго  мусолил. Неуверенно протянул  Веронике.
Вероника Павловна небрежно прошерстила выкладки Артура Ивановича.
- Умница. Все учел. Даже просчитал долю каждого компаньона в  твоем собственном Банке. Все учел, не учел только особенности характера моего лучшего друга, Андрея Александровича. Без его сообразительности и сегодня не решили бы мы ничего.
- Я давно понял, что этот вопрос станет для вас насущным. И готов поддержать вашу инициативу насчет молниеносной операции по скупке в Европе говядины.
- Вы не все поняли. Пора сообразить, роль Андрея Александровича шире и разнообразнее.  Я не вижу его среди акционеров вашего будущего банка.
- Как-то не пришло в голову. Отлично,  исправлю свою оплошность. – Вымученно усмехнулся Кабелибзе.
- Вот это разговор! Тогда зачем вы поддержали Молокову, когда она визжала на правлении Глобуса о моем самоуправстве? Зачем вообще  допустили ее выступление? Я зарвалась, да?
-  Я поверил Молоковой. Она твердит, что за два месяца мы не обернемся с прибылью.
- С прибылью через месяц будет тот, кто поддерживает меня. Через полгода о надвигающейся катастрофе никто и не вспомнит. Шумиха с зараженным мясом продлится в Европе не более месяца, как считают аналитики. Успеем – выиграем, не успеем – понесем потери. Теперь понимаете, откуда появился новый срок –  месяц?  НЕ с потолка же я взяла этот срок, как думает Молокова, Серокозов   и вы вслед за ними. Я пользуюсь данными экономической разведки. Вот и делайте выводы. Или вы обеспечите мне, наконец, давно обещанные двадцать миллионов в течение недели, или я вас в упор не вижу.
- Вы мастер шантажа высшего класса. Чувствуется московская школа. Я хоть и закончил Ленинградский университет, но вижу пора переучиваться.
- Вы сами виноваты. Вбили себе в башку, что завалите меня черным налом и купите с потрохами. Договор, что вы привезли, выкиньте. Это неполовозрелое порождение провинциальной хитрости и столичного коварства. Убедите Руфину, что кредит в двадцать лимонов на один месяц – не туфта.
Артур Иванович позеленел, достал валидол.
- Вы снова забыли! У меня есть свой бизнес… Я полагал можно совместить…
- Рыба? - Рассмеялась Вероника Павловна. - Это вы  считаете бизнес? Не вечно будет Кремль ушами хлопать. Вы гребете из Каспия в одиннадцать раз больше чем добывает государство. Не поперхнетесь? Это же ни в какие ворота! Новая метла, шуганет вашу блатную шушеру, и где вы окажетесь? Окажетесь вы  напару со своими карманными ментами и прокурорами там, где даже небо в клеточку. Ты, джигит, будешь метать икру, а не твои осетры.
- Вероника Павловна, кончайте шантаж. - Заартачился Голядко.
- Я убеждаю, а не шантажирую. – Фыркнула насмешливо Вероника Павловна. -  Не суйте мне под нос вашу осетрину с душком. Вам пора вообще свертывать свои дела в астраханской губернии.  Кончайте жадничать. Мы даем вам возможность к весне приобрести контрольный пакет акций Глобуса. Вам что, мало? Год-два приберете к рукам и Лосиный рынок.
- Глобус требует анализа ваших заграничных операций.
- Ага! Спохватились! Не берите в голову. Для банка я буду готовить ваши донесения сама. Зачем вам лишняя  морока.  Знаю я вас, джигитов.
Грудь Печатникова ходуном ходила. Нутро его рыдало от смеха.
- Но вы же не даете никаких гарантий! - Воскликнул Артур Иванович.
Вероника Павловна, откинувшись в кресле, закинула ногу на ногу, открыв взору переговорщиков прелестные коленки. Вероника Павловна слушала Голядко, любуясь своими коленками.  Она призывала мужчин подумать о бренности деловых споров там, где все давно предрешено красивой женщиной.
- Слушайте, джигит, а зачем вам, собственно, гарантии? В деловом мире нынче это не в моде. Самая надежная гарантия - собственная головка, дорогой. А она у вас в полном порядке. Так что кончайте стонать.
Голядко задышал, задышал, покрылся потом, стал пощипывать ладонь.
- Такова жизнь, дорогой. Не дергайтесь. Будут вам гарантии. Обналичивание вашей грязи гарантируют авторитетные люди,  очень высоких званий и рангов. И вы их знаете. А вот где вы будете искать тех прощелыг, с которыми познакомил вас Малинин?
- Авторитетные? Ой ли! Не все так гладко  в вашем хозяйстве, дорогая Вероника Павловна. Вот на вас было совершено нападение. А что если вас уберут ваши конкуренты? Кто будет исполнять ваши обязательства? Глобусу очень не понравится эта информация. И телохранитель ваш ходит под колпаком.
- Ну, ты наглец, Голядко. На хапок вздумал взять!? Довольно! Выбирай, в конце-то концов.
- Ладно. Договорились. - Посветлел лицом Артур Иванович.
-  Для начала потребуйте от Банка прекратить переговоры с Малининым. Никаких кредитов этому барбосу.
Напряжение спало, лицо Вероники осунулось, стало серым.
  - А как насчет слежки? - Громко напомнил шефу телохранитель.
- Слежка? - Вероника Павловна повела в сторону телохранителя томными глазами. - Само собой, Андрей Александрович. - Приходя в себя, Вероника Павловна тряхнула плечами, насупилась.
- Артур Иванович, ну что же вы? Забыли? Некрасиво. - Печально произнесла Вероника Павловна.
- Виноват, Вероника Павловна, я ничего не забываю. За Андреем следил Репа… Андрей знает его.  Понимаете ли, он должен был позвонить мне еще вчера, но звонка не было. Может быть, потерял мобильник?
- Ну ты и гнус, Артур Иванович! - Охнула Вероника. - Какой же ты пахан, если тебя не слушаются  даже сявки?
Запищал мобильник.
- Да, Рома, наконец-то. Как ты был нужен мне… Андрей здесь. Что? Не выдумывай. Он занят. Занят, я говорю. Да не дергайся ты. Привози его сюда.
Через полчаса Роман Александрович втолкнул в кабинет Репу.
- Он? - спросил Андрея Терещенко.
- Он. – Кивнул Печатников.
Роман Александрович посмотрел коньяк на свет. Налил себе полную чашку. Каменея скулами, выпил мелкими глотками. Горестно заметил:
- Ну что ты будешь делать! Все равно пахнет клопами!
- Товарищ майор! - Голядко положил руку на погон Терещенко. - Давайте договоримся как порядочные люди. Я заплачу за этого парнишку. У него жена, ребенок грудной. Это очень хороший рыбак. - Лопотал гонец, поглядывая на Веронику овечьей кротости глазами.
-  Из какого дурдома этот идиот? - Вскипел Роман Александрович. - Порядочный он! Да я тебе сейчас так заплачу, что очнешься только у параши!
Роман Александрович животом пихнул инспектора, прижал  к стене.
- Рома! На минутку!
Вероника выскочила в коридор. Недовольно бурча, за нею вышел Терещенко.
- Рома, я умоляю. Мне эти люди нужны. Сделай милость, отпусти Репу.
- Ох, и загремишь ты, мать, с этой шпаной. Они тут развернулись как у себя дома!
- Замолчи, устала тебя слушать! Если еще раз пожалуешься на меня генералу, - поругаемся окончательно. Навсегда! Отпусти парня!
- Молчу. Вообще-то этого недоделанного киллера задержали не мы. Приехал-таки Лысак мириться с Андреем. Его охранники видят: ошивается возле подъезда какой-то потасканный луй. Заговорили, а он деру. Понятно, - заломали. Обшарили - и на тебе. Нашли при нем пистолет ТТ, свинчатку и рацию. И позвонили мне.
- Пистолет? Так это серьезно?
- Мать моя женщина! Где ты живешь? Очнись… Как видишь, Малинин, заслужил снисхождение.
- Поздно, Рома. Голядко порвал с Лысым. Извинений мы не принимаем.
- Что так? За Кадиллак он заплатил.
- За то, что я пережила в ту ночь с него шкуру мало содрать.
 - Как хочешь, мать. Мое дело поймать. Разорить решила Малину? Так учти,  получишь настоящую войну. Твои подельники войну не одобрят. А Печатников один не справится.
- Справится. – Отрезала Вероника Павловна. Спасибо. Ты настоящий друг. Ты потратился…
- Не без этого…
- Вот что, радость моя, давай махнемся. Ты мне свой Москвичок, а я тебе… А я тебе… А я тебе, например,  Ауди, как у Андрея. Нет, Мерс. Нет, сам выберешь.  А то твой драндулет наводит на меня тоску. Зря ты не взял тогда в подарок Волгу. Не всякая скромность украшает хорошего человека.
Терещенко молчал. Вероника подошла к нему вплотную, положила руки на грудь, прижалась к груди щекой.
- Ромочка, ну, пожалуйста. Ты столько для меня делаешь. Не подкуп это, это простой  дружеский жест.
- Меняем шило на мыло… Что ты со мной делаешь... Придется, милочка, снять со счета  сбережения всей моей жизни. И спрятать в чулок Филипповны. Как иначе объяснить Музуруку грех столь шикарного приобретения.
- Рома. Как я рада. Поверь, ты заслужил большего. А грех я возьму на себя. Одним больше, одним меньше…
- Ну, я пошел, - заторопился озабоченный Терещенко.
- Погоди, голубчик. Посади этого занюханного киллера на самолет, пусть больше не высовывается. А то Андрей устроит тут кровавую вендетту.
- А вот это как Печатников скажет.
Терещенко приковал к себе наручниками Репу.
- Андрей, может, поучишь маленько Лысого? Он ждёт у подъезда. Охрану я шуганул. - Спросил Терещенко.
Печатников что-то шепнул ему на ухо, и майор согласно кивнул головой.
Терещенко  увел бандита из кабинета, не смотря на протест гонца. Артур Иванович поспешил следом, но Андрей довольно сильно оттолкнул его от двери.
- Сядь, братила! - рыкнул Печатников. - Сначала подпиши малявы.
Вероника Павловна достала из стола распечатанные на компьютере листы голубой бумаги.
- А это, Артур Иванович, твоя клятва верности. Здесь все подробно прописано. Твои обязательства и последствия, которые тебя ждут за измену.
Голядко быстро пробежал документ глазами и не высказал ни единого замечания. Подписав кабальную грамоту, Артур Иванович посмотрел на часы, взялся за шляпу.
- Андрей Александрович, назовите сумму выкупа за Репу?
Печатников потер переносицу.
- Репу и его громадный пистолет мы  задержим у себя. В качестве вещдока. Пока  вы не нарисуете двадцать лимонов.
Казалось бы, возмездие свершилось, пахан сломан, растоптан. Можно торжествовать. Да нет. Наблюдая, как Артур Иванович аккуратно кропает свой смертный приговор, Печатников далек был от торжества. Этот хлюст предусмотрел шантаж патрона. Сумел в безвыходном положении сохранить кое-что из своего достоинства. Артур Иванович умел проигрывать. А это омрачало радость. Выходит, Маше есть за что любить этого крепкого мужика.
Едва они остались вдвоем, Вероника обняла Андрея, расстегнула рубашку, спрятала голову в запазухе.
- Если б ты знал, как я боялась, что не выдержу состязания с этим негодяем.
Опустив голову, Андрей молчал, не сделав ни единого движения.
- Ты обещала - никакой грязи.
- Я ничего не обещала тебе, кроме своей любви, дружок. Подумываю, не потребовать ли с Артура пятьдесят миллионов.
Печатников схватил Веронику за плечи и сильно встряхнул.
- Ты понимаешь, что мой поезд ушел? Я уже не могу хлопнуть дверью. Ты на это рассчитываешь?
- Понимаю твою злость, - покорно кивнула Вероника. -  Решение это вынужденное. Но я пошла на него не ради наживы. Ради тебя, милый.
- Ради меня? Ты лжешь!
- Если мы откажемся от Глобуса, ты станешь мишенью для всех моих компаньонов. Они убьют нас обоих.  А что им остается…
- Что ты натворила… - Андрей обнял Веронику.
- Я нашла выход. Я блефую, но не на пустом месте. Сыграю на ожидаемой в Англии эпизоотии ящура.
Печатников попытался встать и покинуть кабинет. Ноги ему не повиновались. С таким трудом выстроенные отношения с дорогой сердцу сумасбродкой не могли рухнуть в одно мгновение.
Вероника покружила по кабинету, но сесть рядом с телохранителем     не осмелилась.
- Андрей, я понимаю,  что выгляжу не лучшим образом. Не будь наивным. Ты  всегда прав, вот что меня бесит. Быть правым не трудно, если ничего не делать. В последний раз предлагаю компромисс. Пусть каждый занимается своим делом. Я делаю деньги для нашего будущего,  - ты охраняешь наше достояние. Эй, дружок, ты слушаешь меня?
- Что?
- Обещаю тебе, это последняя моя… будем говорить… гастроль. Клянусь, мы всех их кинем только так. Уедем за кордон и будем счастливы. Паспорта на твое и мое имя я выправила. Остается регулярно продлевать визу. Кое-что на счету в Германии уже лежит. Не пропадем, милый, даже если в последний момент все сорвется. Только не ругай меня. Ладно?
Андрей рассеянно кивнул.
 - Я боюсь только одного, вдруг  в критический момент не окажусь с тобой рядом.
- Пойдем, пожалуйста,  в душ. У меня все тело чешется от злости.
Андрей покачал головой.
- Вечером тренировка. 
- Тогда отвези меня куда-нибудь подальше. В лес. Который поглуше. Хочу остаться одна и выплакаться.
Вероника бродила в чаще пока не стемнело. Вышла к костру Андрея опухшая, умиротворенная. Бросила в костер мокрый платок. Он долго не загорался. От вина отказалась. Даже пирожные ее не привлекли.

ГЛАВА 39
На следующий день, с утра пораньше, в офис ворвалась разъяренная Молокова. Ее сопровождал Рябиков. Андрей поспешил следом за Руфиной.
Оскорблять Веронику Молокова начала с порога. Печатников не стал вмешиваться в драчку подруг. Чтобы не дразнить гусей, вышел в приемную. Скандал между женщинами был неизбежен. Вчерашняя обработка Голядко  была прелюдией сегодняшней схватки двух хищниц. После подписания клятвы верности Веронике, Артур Иванович не мог сохранить отношений с Руфиной в прежнем виде. В его лице Руфина потеряла самый сильный рычаг давления на Веронику.
Крик свидетельствовал о полном поражении Руфины. Именно сегодня последует окончательное распределение ролей в расцветающей фирме и раздел ожидаемых дивидендов. Ничего удивительного нет в том, что  проходило размежевание в типично женской манере.
Через двадцать минут Руфина приняла свой проигрыш как неизбежное. Они вызвали Серокозова.
 Печатников, не спрашивая разрешения патрона, поехал к матери. Посадил ее в машину, купил газету бесплатных объявлений. Повез Алевтину Маркеловну покупать дачу. Теперь они могли себе позволить осуществление ее давней мечты.
Печатников вернулся в офис после обеда. Тихо, пустынно. Секретарша сообщила, - Вероника Павловна уехала в гости к Молоковой. Вот те на! 
Вероника оставила Андрею увесистый запечатанный конверт с оттиснутым пасхальным цыпленочком.  Записка была длинной. К  счастью, отпечатана на компьютере. Иначе каракули Вероники разбирать пришлось бы до вечера. Да и не записка это. Это было настоящее любовное послание. Послание  женщины, решившей доверить бумаге то, что едва ли осмелилась бы доверить словам. Наболело. А тут подвернулся случай.
" Вчера ты выглядел каким-то измученным. - Писала Вероника. - Работа тебя заела или я - не понимаю. Ладно уж, отдохни от меня, дружок. Буду скучать, не скрою. У меня появилась дурная привычка прятаться за твою спину. Это во вред работе. За время твоего отсутствия постараюсь понять, как более гармонично сочетать тебя и работу. Постараюсь продержаться  без тебя целую неделю.
 Никаких отговорок! Это приказ! Забудь о работе. Попей, дружок, в Париже настоящего шампанского. И мне привези пару бутылочек. Желаю тебе "пенистого" (подчеркнут красным фломастером намек на пенис) отдыха. Потом расскажешь такие ли темпераментные эти негритянки, работницы американской фабрики секса. Не такая уж я бессердечная. Это все работа меня делает черствой. Обещаю исправиться и не работать допоздна. Не забудь для меня оригинальный сувенир. О работе не думай. Роман Александрович возьмет неделю за свой счет и заменит тебя. Только в рабочее время (подчеркнуто зеленым фломастером). А ночью я теперь даже мужа к себе не подпускаю. Даже ради здоровья. Такая вот дура. Целую крепко. Я люблю тебя. Сердце мое с тобой. Не забывай."
Под запиской в конверте  лежал авиационный билет. До Парижа и далее на Гавайи. И пачка стодолларовых купюр.
Печатников разозлился. Не трудно догадаться, что это Руфина спровадила телохранителя подруги с глаз долой.
Пришел Сухожилов.
- Куда пропала твоя шахиня?
- Молокова сняла.
- Что, на ****ки сдернули? - Заржал Сухожилов.
- Не исключено, - рыкнул Печатников со злости.
- То-то, я смотрю, ты не в духе. Но это дело поправимое, - Сухожилов посмотрел на часы. - Значит ты свободен… Отлично, лейтенант, подъем. Работа не волк, в лес не убежит. Рванем-ка мы с тобой ко мне, возьмем беленькой… Домой, понимаешь ли, нельзя, дома, так сказать, сухой закон. Мы поедем в Мытищи, к моей теще. Там садик, яблочки, воздух,  посидим потрекаем. Есть у меня к тебе пара вопросов на засыпку…
Тещи дома не было. Крепко поддали на станции. С каждым заходом, поднимая стакан, Андрей вострил уши. Должен же Старлей проговориться. Но он болтал, болтал разную чепуху. Они уже выдвинулись на платформу, когда старлей открылся. Он обещал помогать телохранителю Лановой так же плотно и бескорыстно, как помогал Терещенко. Просил, если что,  звонить в любое время дня и ночи. Как бы между прочим,  выяснил, почему Андрей не хочет мириться с Малиной. Такое неуважение злит старика. Он усиленно ищет Михася. А это значит, - Лысый задумал напакостить. А может быть, не выдержал состязания с Лановой за кредиты Глобуса и хочет с ней  разобраться. Старлей «по-дружески» советовал телохранителю Лановой усилить бдительность. Так заботливо советовал, что получалось: с Малиной мира не будет. Мира не будет, а телохранитель, почему-то, решительных действий не предпринимает.
Сухожилов уже втолкнул Андрея в электричку, когда счел возможным поделиться последней новостью, взбудоражившей подельников Лановой. Она, нарушая все правила конспирации, вроде бы, зачислила Свояка в штат Меркурия. Грешат подельники, что это Тишинский, а там кто его знает.
Двери захлопнулись. Посадил пьяный старлей пьяного телохранителя Печатникова в поезд идущий в обратную сторону. В Александров.
Андрей отрубился сразу.  Проснулся от придавившей сердце тоски. Под  две гитары трое мужиков душевно пели про разведку десантников, сгинувшую в Афганских горах. Трое гвардейского роста, не иначе как правофланговые.
Лица серы, одутловатые. Нет, не профессиональные побирушки.  Характерный нажим на командирские гласные выдавал. Пары подняты на полный градус. Поплыли ребята, но пели с такой братской выправкой, что вагон не мог сдержать слез. Гвардейцы в затасканном комуфляже не сфальшивили ни одной нотой. Подавали им червонцами и полсотнями.
Андрей почти протрезвел. Афганистан, Таджикистан, это так близко… Так понятно, словно пели про тебя самого, салагой заброшенного на дальнюю погранзаставу. Протянул Андрей стодолларовую бумажку.  Глаза его сквозь еще бултыхавшуюся муть пойла, выразили для певцов так много общего, что они подсели к нему.
- Тебе плохо, мужик? - Спросил черный как цыган запевала.
- Отвратительно, - сознался Печатников.
- Я старший лейтенант Комов, Василий.
- Я был сержантом. Печатников, Андрей.  Я их видел вот как вас. Духи пробирались с наркотой под утро. Почти каждый день. Мы сделаем мясо, они снова приходят. Не понимают шуток…
- Давай мы тебе споем. - Сказал белобрысый с черными кругами вокруг глаз. - Капитан Мороз. Виктор.
- Лейтенант Кислицын, протянул Печатникову руку второй гитарист с явными проблемами в надтреснутом голосе.
Кислицын  встал, обратился к вагону.
- Извините, люди, мы будем петь для сержанта-пограничника из Таджикистана. Вы нас поймете.
"Посмотрите, ребята, посмотрите девчата, память лица поставила в ряд"…
Столовая на вокзале в Александрове закрывалась, но их не стали гнать. Все четверо захорошели быстро. Вспоминалось все с большим трудом. А как кончились воспоминания о службе, обнажилось то, о чем не то что говорить, думать было противно. Обнажилась реальность жизни на гражданке.
- А воще, Андрей, трудно поверить, что ты воевал  с духами. - Навел Мороз стеклянные глаза на благодетеля. -  Ты такой упитанный, при крутых бабках. Угощаешь, а сам думаешь, как тебе хорошо… Хорошо, что не приходится шляться по вагонам. А у меня протез. А ты и не заметил.
- Я в глаза тебе смотрел, капитан, а не в кроссовки. 
-  Угу. Упитанный, - цыкнул зубом Комов Василий.
  -  На ущипни. - усмехнулся Печатников. - Он закатал рукав серого костюма от Кардена протянул руку Морозу. Повыше запястья начинался и уходил под рукав к локтю все еще красный шрам от афганского кривого ножа.
- Козыряешь, братан. - Не принял Мороз на веру и шрам бывшего пограничника. - Продался, сержант. Брюхатым служишь.
Он впился ногтями в красную полосу шрама.
- Зачем? Скажи, зачем нас учили бить гадов? Все равно они победили нас дома.
- Ошибка, Витя, я не братан. - Не поморщившись от боли, выдохнул Печатников. -  Я мент, лейтенант. Бывший, правда, но это уже не имеет значения.
- Значит, мусор, - переглянулись Гвардейцы. 
- Ну, ты не обижайся, сержант. - Хлопнул Андрея по плечу чернявый гитарист. - Поезжай себе, куда ехал, а мы тут еще погалдим. Давно, знаешь ли, не виделись. Трубы горят, пошли по вагонам на пузырь сшибить. А ты подумал… Скажи подумал, что мы пьянь подзаборная?
- Не плюй в душу, старлей. А? Классно поете...
- Стольник свой прихвати, сержант. - Хитровато усмехнулся Кислицын. - Скоро тебе пригодится… На гроб из красного дерева.
- Стольник вы заработали честно. Дружбы вам, мужики…

ГЛАВА 40
Если бы не злость на вероломство Пантеры, не полетел бы Печатников ни на какие Гавайи. Он с досадой швырнул на багажную полку свой кейс. Млевшая рядом  деваха привскочила.
- Поаккуратнее, приятель. - Сладко улыбаясь, заговорила по-русски девица, слишком смуглая для россиянки.
- Виноват… И более того, - сделал Печатников иностранке улыбку типа "сы-ы-ы-р".
Печатников быстро окинул соседку взглядом, определяя, что ей больше подойдет, - "мадам" или "мадмуазель".
- Что й то вы такой не в духе, молодой человек. - Подала кофейная девушка тему для завязки знакомства.
- Пардон, мадмуазель, - недовольно проворчал Печатников. - Страсть как хочу, извините, спать.
- Меньше пить надо. - Недовольно заворчала смуглянка. - Вот пофартило лететь рядом с алкашом.
Он действительно заснул, едва самолет начал рулежку.
В аэропорте французской столицы Орли смуглая девица снова оказалась рядом. Хотя ее упругие формы  едва были прикрыты шифоновым лоскутком, Печатников и носом не повел в ее сторону. Сон только усилил его тревогу. Вспомнилось, что Вероника слукавила. НЕ она, генерал подал на развод. Крысы побежали с корабля?..
Пассажиры потянулись куда-то в стеклянный проход, и Печатников двинулся следом.
На остановке такси мулатка уже распоряжалась, как у себя дома. Она придерживала открытую дверь машины, и бедром отпихивала наседавших гостей Франции.
- Месье, месье! Сюда! Сюда! - Полоскала ручонками назойливая девица, призывая попутчика.
Понятно, ночная бабочка. Настроения познакомиться с французским профессиональным сексом желания не было. Уж если лететь через  океан, то за настоящими мулатками. А этих акклиматизированных мутантов и дома хватает… Печатников отвернулся, изучая русско-французский разговорник.
Кофейная нахалка тут же схватила Андрея за руку, силой впихнула в такси.
- Месье, отель Астория! - Скомандовала   мулатка по-русски с фальшивым французским прононсом. Она  уселась рядом с водилой и с облегчением перевела дух.
- Ну и приключение мне устроила Лановая.
Печатников, услышав родной базар, враз очнулся от одолевавшей его скуки.
- Вы знаете Веронику Павловну? Вот это номер!
- А то!  Какой же вы невежа! Зовут меня Жозефина.
- А я принял вас за иностранную проститутку.
- Хай! А то наши шлюхи чем-то отличаются от французских!
- Нет, правда, вы такая вся из себя прикольная! И более того. Блин, жрица любви! Где вас подобрала Лановая? Она же знает, я со шлюхами больше не кантуюсь. Так что гуляйте дальше, гёрл.
- Пресвятая Богородица! Меня, честную девушку, приняли за путану. Ну, кретин! С кем я связалась! Дать бы вам по роже, но…  К несчастью,  я  ваш персональный гид и телохранитель,  молодой человек. Мне приказано сопровождать вас на Гавайи и обратно.
- А Париж мне зачем? Я хочу купаться на экваторе, в синем океане, а не в мутной Сене. И более того.
- Я тоже терпеть не могу это логово сексуально-озабоченных невротиков, но так велела Вероника Павловна. Вы просто обязаны хлебнуть Парижа. И вы его хлебнете, не будь я Жозефиной.
- А в бордель экскурсия будет?
Печатников положил руку на плечо Жазефины. Она перехватила руку и так крутанула, что он вскрикнул, развернулся на 180 градусов.
- Теперь  верю, - вы мой телохранитель. А раз так, - будете дежурить возле станка. Да-с, подавать презервативы будете. Иначе  донесу патрону, что вы плохо исполняли свои профессиональные обязанности.
- А мне без разницы, дорогуша. Могу и ночную вазу подать шизанутому, если у него диарея. Приказ есть приказ.
В отместку за дерзость клиента, кофейный гид-мадмуазель не произнесла ни слова, пока они колесили по Парижу.
Гостиница была шикарной только с виду.  А внутри - мебелишка  так себе. Из опилок, как и наша. Фанерована и то  не натуральным деревом, а бумагой, расписанной под красное дерево и запрессованной под лак. Благо был графин с остатками воды от съехавших постояльцев.  И пара обычных граненых стаканов!
Печатников нарезал батон, открыл банку черной икры. Разлил по стаканам водку. С подчеркнутой учтивостью отнес стакан в дальний угол Жозефине.
 - Перестаньте так мрачно шевелить бровями, детка. Вы похожи на Карабаса-Барабаса. Предлагаю махнуть за свободу полового воздержания!
- Да пошел ты, - ляпнула Жозефина и ушла в свой номер.
В одиночестве Печатников почувствовал себя гораздо комфортнее. Он  махнул стакан кристалловской Заваленки. Со вкусом крякнул.  Занюхал  рукавом, и так ему стало хорошо… Мамочка! Так хорошо стало…Так стало уютно в этой чистенькой комнатке на пятом этаже с приличным видочком на телевизионную антенну соседнего здания… Чем   не Эйфелева башня. Так стало уютно, что никуда идти не захотелось.
Сейчас самое время позвонить Веронике, но мобильник взять с собой он не догадался. Впрочем, мобила наверняка есть у гида. Да ну ее к черту. Девчонка она - что надо, но характер…
Андрей оприходовал еще полстакашка. Эйфории не добавилось. Он завинтил крышку бутылки.
С высоты птичьего полета Париж рассмотреть можно лучше, чем с тротуара. На тротуаре тебя непременно будут толкать локтями деловые даже в любви французы. Насмотришься одних витрин… Да и хрен с ними…
А что если поехать все-таки в бордель? Нет, что-то не тянет. А Неуставные отношения с нанятой Пантерой женщиной отметались напрочь.
Он все же еще раз свинтил крышечку. Четверть стакашка, не более того. Добил вторую баночку икры и половину батона. Еще полюбовался ночным видом на город-легенду… Что-то не то. Или Заваленка попалась халтурная, или стаканы в Париже не такие глубокие как наши.
Он вышел на улочку. Здесь было все очень мило и экономично. Узенький тротуар. В полнакала светят крошечные фонарики. Даже собачка его облаяла карликовая. Много не съест… Нет уж, увольте.
И почувствовал себя Печатников таким заброшенным, таким лишним в праздничном городе Париже...

Он прилег лишь на минутку. А проснулся поздним утром. Проснулся  от ощущения, что на него смотрят посторонние, а он не совсем в порядке.
Лицо мулатки было неприступным. Из-за ее плеча выглядывал невероятно подвижный служащий отеля. Черные мышиные глазки просто сияли от любопытства. Он предчувствовал семейную сцену. Он предвкушал удовольствие с профессиональной выдержкой.
- Я стучалась к вам весь вечер. Что за манера оставлять в двери ключ.
- Доброе утро, моя хорошая. - Старательно улыбнулся Печатников. - Разрешите преподнести цветы? Пошлите этого оболтуса. На свой вкус. Это не помешает вам оставаться телохранителем?
Мулатка перевела заказ, служка исчез. Андрей похлопал по краю кровати. Довольно широкой.
- Присядьте, мадмуазель. Обсудим программу развлечений. И воще, давайте жить мирно.
Смуглянка остереглась приближаться к клиенту.
- За цветы большое спасибо, но вам это не поможет. Живо собирайтесь, повезу вас в церковь.
- Но доброму православному не гоже являться в храм непохмеленным.
- Это приказ шефа! Вам необходимо освежить душу. Для грешника не имеет значения трезв он или пьян. 
- Ах так! Я буду жаловаться! Дайте сюда немедленно мобильник!
- Запрещено категорически. У вас недельный карантин.
- Да я вас уволю!
- Вот почитайте предписание.
И этот конверт был с золотым ангелочком.
"Андрей, ты крещеный. Я для тебя первое в жизни серьезное испытание. Андрей, отнесись к моей просьбе серьезно. По себе знаю, как важно выговориться после тяжелых компромиссов со своей душой. Голубчик, ты многим для меня пожертвовал. Думаю, поэтому  много пьешь в последние дни. И не пьянеешь. А это плохой признак. Ты очень изменился после ночи, когда напали на меня. Я это понимаю. Не упрямься, дружок, прошу, сними этот груз с души. Сходи, пожалуйста, в храм, исповедуйся. Ты откроешь душу не столько для Бога, сколько для себя. Выговори все что наболело. Облегчение приходит только после исповеди вслух.
Я в Германии. Уже исповедалась. У меня пропала бессонница. Я так рада. На прошлой неделе побывала в Елоховском соборе. Помолилась за удачу. И все пошло как по маслу. Слушайся Жозефину. Она для меня не просто наемный гид. Я не зря рекомендовала ее Руфине. Целую. Целую. Целую. И более того"…
Жозефина методично общипывала желтые розы и складывала лепестки в стакан. Пепельницы в номере не было. Печатников сжег письмо в раковине унитаза.
- Что с вами, клиент? - Поинтересовалась Жозефина. - Где ваше ехидство. Вы стали похожи на человека. А то строите из себя павиана.
- Вам приказано сводить меня на исповедь. -  Смиренно проглотил Печатников колкость. – Но зачем? Нечего  мне скрывать от Всевышнего, не в чем каяться.
- Что? О чем это вы лепечете, Печатников? – Хихикнула мулатка. – Да каждая ваша солдафонская шутка – грех непростительный. Марш одеваться!
- Подчиняюсь насилию. За это прошу после церкви отпустить поплавать по Сене на пароходике.
- Да ради бога, мой Одиссей.
- Не затопите Париж слезами, ожидаючи, моя верная Пенелопа.
Православная церковка была поскромнее католических святынь. Но только снаружи. Внутри ослепительно сияло надраенное золото. Андрей закрыл глаза и отдался воле любимой женщины. Довольно долго объясняла мулатка священнику зачем привела в храм москвича.  Тот хлопал подозрительно глазками и уступил только после того как мулатка изнасиловала и его.
На все хватило пяти минут односложных ответов: да-нет.  Он вышел из храма в смятении. На месте Господа Бога он не отпустил бы Печатникову ничего. Даже Таджикистан. Исповедь  сделала город Париж непереносимым.
Он смотрел на прекрасные своей затейливостью дворцы. Во все глаза смотрел, но душа металась между подмосковной бетонкой с двумя как бы не настоящими трупами и горами Таджикистана. Там его заклеймили кровью. И это клеймо  не отмоет никакая исповедь, никакая  молитва.
Не очень он верил в байки о какой-то особой русской ностальгии.  Теперь, похоже, этот вирус души  привязался и к нему. Хотя была и разница.  Для прежних эмигрантов в лице России грезилась Родина, нечто неопределенное, бесконечное, заснеженно-пространственное,  как Судьба. А для него и Россия, и Родина слишком конкретно сливались в одном лице Вероники. Нет не дворцами, не мулатками запомнится ему скачек через Европу за океан. Запомнится Разлукой. Не временем, не пудом соли, съеденной вдвоем,  поверяется любовь, поверяется – насильственной Разлукой.
Над Атлантикой Печатников снова отсыпался. Впрок. Набирался сил перед вынужденной встречей с натуральными жрицами африканской любви. Перед  посадкой самолета, Жозефина  просветила Печатников о местных болезнях, нравах, ценах на выпивку и любовь.
 На Гавайи даже отдых требовал профессиональной подготовки. Надоело! А в заключение лекции, вручила кофейная охранница клиенту упаковку розовых резинок с кокетливыми усиками. Тонкая месть-намек за Париж. Вот их и решил Печатников отвезти Пантере в качестве презента. Клево. Но все равно надоело! Все на-до-е-ло!
Печатников пропустил мимо ушей все, что не относилось к натуральным негритоскам. Он потребовал прямо из аэропорта отвезти его на самый престижный пляж. Раз Вероника приказала попробовать африканского секса, он попробует. И пусть тогда локти кусает, если сравнение будет не в ее пользу. 
Гид снова полезла в бутылку, но Печатников был с ней чрезвычайно мил и неотразимо откровенен. "Я хочу побыть один. С глазу на глаз с этой хваленой экзотикой." - Терпеливо растолковал Печатников гиду свои планы в тропическом раю.
Гид была потрясена распущенностью клиента. Он бродил среди лоснящихся от крема тел и высматривал, высматривал. А настоящих, чтобы в синеву негритосок-то и не было. Все смешалось в Раю.
Иногда Андрей  садился рядом с более менее цветной девушкой, брал ее руку, прижимал к щеке…  И начинал жаловаться на одиночество, на неверность женщин, отсылающих своих любовников за океан ради каких-то сомнительных похождений.  И ни одна не залепила ему пощечину. Больше того, Печатникова понимали, что-то сочувственно лопотали.  Пили с ним коктейли. Но как только появлялась еще более цветная дива, Печатников переключался на новую пассию.
Белых по природе,  сильно загоревших девчонок, было на пляже куда больше чем темнокожих метисов. Эти платные телки были вышколены как цирковые пони. Они отдавали своей работе и дрессированную душу, и тренированное тело вместе с выдержанным в холодильнике сердцем. Они отдавали рекламе своего ремесла так много, что на Это Самое, по большому счету,  едва ли что у них оставалось. Так  самонадеянно предполагал Печатников.
Вечером тех же девчонок Печатников видел в баре. С банкой пива или Кока-колы. Неспешно сплетничая с подружками, мулатки более не обращали внимания на русого красавца с тоскливыми глазами потерявшегося фокстерьера.
Лишь к восходу красной луны, Печатников определился в своих желаниях. Эта птичка была самая резвая и самая непосредственная из профессионалок. Полистав русско-английский разговорник, Андрей  знал уже как пригласит девочку в номер. Оставалось ради приличия немного потанцевать…
Жозефина выдернула Печатникова из бара, не дав допить сильно пахучий, но еще более сильно сухой коктейль. Натуральную мулатку, совсем еще подростка, сидевшую на коленях Печатникова, она полоснула презрительным взглядом.
- Вас к телефону, клиент! Срочно! Безотлагательно!
Натуральная мулатка отпихнула Жозефину. Обняла Печатникова как свою взятую с бою собственность. Жозефина силой оторвала пацанку от добычи.
- Возвращайся, Андрюша. - С ходу зашмыгала носом Вероника. - Роман Александрович погиб.
Вероника разрыдалась.
Эта засранка, эта поддельная смуглянка Жозефина уже собрала свой неподъемный чемодан и купила обратные билеты. 

ГЛАВА 41
Пожарники и следствие были единодушны. Роман Александрович погиб на своей даче по собственной оплошности. Обгоревший до кости труп, точнее скелет майора, следов насильственной смерти не имел.  Причина смерти майора и пожара была тривиальна: взрыв бытового газового баллона.
Врагов, способных отомстить так жестоко у майора было не больше чем у любого честного мента. Наказывал майор блатных по справедливости. А вечно злобствующая шпана едва ли смогла бы сработать покушение так чисто.
На похоронах Андрей не отходил от вдовы. Ксения Филипповна опиралась не его руку, хотя дети находились рядом. Печатников ожидал, что вдова не поверит следствию, будет просить провести дополнительное, неофициальное расследование. Нет, Ксения Филипповна ни о чем не попросила.
Печатников понимал, что так или иначе, но он еще не раз вернется к обстоятельствам смерти майора. Оснований не доверять следствию у него не было. Тем не менее, он не успокоится, пока сам, без посторонней подсказки, не придет к тем же выводам, что и следственная группа. Или накопает доказательств, что Роман Александрович был убит. А пожар замел следы профессионального злодеяния.
Лето кончилось. Сентябрь был сухим и теплым, но это тепло было обманчивым. Ледяные утренние росы на секретной даче Вероники  нагоняли на Печатникова грусть. Привычного отпуска не было и не предвиделось. Патрон об устранении Малины больше не заикался, но и это не мешало грусти распоряжаться сердцем телохранителя. Возня со стукачами, выслеживание правленцев, доносы их друг на друга с целью выслужиться перед фаворитом Пантеры – все это шло свои чередом, но исполнял свои обязанности Андрей почти машинально. Вероника все откладывала и откладывала финал своей авантюры, чувство опасности притуплялось, энтузиазм телохранителя улетучивался…
Вот Веронике предаваться романтической осенней грусти было не досуг. С помощью Свояка на роль Главного экономиста обновленной  фирмы Меркурий-2 Вероника заполучила бывшего ответственного работника СОЮЗВНЕШТОРГА. Простреленный был прав. Лановой м Сабельников Веронику водят за нос. Но как они умудряются устроить так, что она подбирает кадры, как бы, самостоятельно, а на деле это оказываются их ставленники.
Этот Аркадий Львович Тишинский, этот деляга советской формации, был уволен со службы после вмешательства в его делишки КГБ. Он хорошо нагрел руки на поставках в Финляндию целлюлозы. Скандал замял один из технических работников аппарата ЦК КПСС. Но за рубеж дорога ему была закрыта.
Как только был снят железный занавес, Тихвинскому не нужно было больше скрывать родственные связи с семейством одного из воротил Дойчебанка. Артур Львович вполне легально перебрался в Германию. Стал консультантом по инвестициям в русскую экономику в Потсдаме.
Это  был козырый туз в большой игре Вероники. Связи Тишинского в деловом мире Германии и Финляндии были не только обширны. Связи были по родственному фундаментальны, прошли испытания временем и политическими потрясениями.
Печатникову Аркадий Львович показался мелким жуликом. Немало этому предубеждению посодействовала дерганая привычка Тишинского. Он всем подряд совал для рукопожатия свою липкую ручонку. Не по-мужски пухлую. Точно с тем же предубеждением псина метит на своем пути каждый столб, каждый кустик. Еще резал ухо неполовозрезый голосок. Востроглазый, непоседливый, он больше напоминал стандартную кинематографическую карикатуру щкодливого завхоза, чем экономиста международного класса.   
Чтобы немного окоротить восторги шефа по поводу приобретения,  Печатников добыл личное дело  Тишинского из архива его бывшей конторы. Но там хранились такие дифирамбы Аркаше с активной жизненной позицией, что показать личное дело Веронике Андрей побоялся.
Вероника сразу почувствовала повышенный интерес телохранителя толстяку. В ярости объявила, что Тишинский – не Свояк. Не нужно ей выводить дельца на чистую воду. Возможный ущерб от этого прохиндея уже окупился. Тишинский сосватал на сотрудничество с молодым Меркурием-2 несколько голландских и французских фирм. В том числе знаменитый Альянс, владеющий сетью супермаркетов в Европе. Подозрения детектива-телохранителя – ничем не мотивированы. Это личная неприязнь к лысеющим коротышкам вообще.
 Участвует Тишинский в деле только советами или своим капиталом тоже, Вероника не сказала. Андрей смиренно принял втык и сразу о нем забыл. На ближайшие дни Тишинский будет кандидатом на Свояка номер один.
Аркадий Львович, числился в штатном расписании простым курьером. Под охраной  девушки Жозефины путешествовал по западным столицам, налаживая контакты с дельцами оптовой торговли мясом и мясопродуктами.
Печатникова, если честно, покоробило пренебрежительное отношение Пантеры к раскопкам слоего детектива- телохранителя. И он плюнул. Даже  поиском Свояка почти перестал заниматься. А напрасно.  Узнай он, что именно через Тишинского проходили финансовые потоки Меркурия, много чего могло не случиться в будущем.
И Прострелянный  считал, что отступаться от поисков Свояка – грех. И большой грех. Они нарисовался уже той же ночью, когда Андрей отвез Веронику на дачу и неспешно возвращался на свою постылую квартиру. Он рассуждал, практически, ни о чем.  Он рассуждал нормально это или не нормально, что желание его секса с Вероникой более не было  лихорадочно-беспорядочным. То он желал ее каждую минуту и где попало, а теперь все происходило по какому-то рациональному регламенту и только в комфортных условиях.
Составить определенное мнение по данному вопросу он не успел. С противоположной обчины сорвался большой черный лимузин, лихо развернулся сзади, нагнал и стал оттирать на обочину.
Андрей прибавил скорости. Лимузин шел на равных, нос к носу и продолжал отжимать на обочину. Дальше отступать было некуда. Не удалось оторваться – защищайся…
Печатников изготовил к стрельбе пистолет. Опустил  для удобства стрельбы стекло, вытянул руку по направлению к переднему колесу наглеца, стал считать до трех. Р-раз…
- Андрей, - рявкнул мощный динамик, - все нормально. Спрячь пушку.
Боже, как он рад был шефу. Как мальчишка, которому обещали купить первый настоящий велик.
Он выскочил из Мерса, крепко пожал руку шефа.
- Обыскался я тебя, хлопец. То ты на Гаваях, то черт знает где. Приношу  соболезнования нам обоим. Терещенко и для меня был настоящим другом. Хотя  и был стукачом. Хочу повиниться, это я его дожал. Почти год мы его обхаживали. А когда почувствовал, что Веронике без нас не выкрутиться из аферы благополучно, сдался мне почти со слезами. Что за магия у вашей Пантеры. Как вот она может превращать кремневых ребят в…
Андрей стиснул локоть шефа.
- Да, да. Понянем Рому.
Они пили коньяк, перебрасывались малозначащими воспоминаниями. Андрей чувствовал, что его развозит, накатывает слеза. Но в салоне Понтиака было темно и слабонервный припадок сошел с рук незамеченным.
- Придется тебе взять на себя и Романов участок. Собственно он почти закончил ту работу, которую обещал сделать для Конторы. Все что он накопал в прошлом по заданию Музурчука и Ланового восстановил, добавил свежечка и сдал мне. Не отчитался только по одному вопросу. По Свояку. Не успел? А может быть просто не хотел поделиться добытой информацией? Бог ему судья.
- Значит эта информация могла ударить по Лановой. – Прошептал Андрей в темное пространство салона, отвечая сам себе.
- Я так и понял. – Шеф тяжко вздохнул и стал старательно завинчивать пробку на недопитой бутылке Метаксы. 
- Еще стопочку, - попросил Андрей.
- Опосля, друг мой. Не хотелось портить столь грустное мгновение нашей встречи, но паровоз продолжает катить вперед, только успевай класть перед ним рельсы.
- Кто убил майора?
- Это мы выясним попозже. Сейчас нужно спасать бизнес Лановой. Казачок поставил на даче Сабельникова несколько прослушек. Внутри и в саду. Такие дела. Поругались Сашок и Валек. Глобус готов отвалить Пантере сумму порядка десяти миллионов. Задержка происходит по просьбе самой Пантеры. То ли что-то у нее незаладилось в Дрезденском Банке, то ли не придумала как взять деньги и при этом не потерять голову.
- Значит поиски Свояка становятся не актуальными? – Понадеялся Андрей.
- Нет и нет. Поругались Валек и Сашок как раз из-за Свояка. Свояк прознал, что Лановой получил итальянскую визу, но билеты с открытой датой вылета взял до Барселоны. Это его насторожило. Он взял глубже и ширше. Оказалось, виза у него есть и в Испанию. А для тебя и для Пантеры готовы все документы для вашего бегства в Германию, Щвейцарию и Австрию.
- А что вы хотите. Вероника Павловна все делает с размахом.
- Вот Сашок и завибрировал. Получается, вы втроем, Валек, Пантера и ее телохранитель готовы в любой момент отчалить от родных берегов. А Сашка с собой не берете. Даже не поставили его в известность, да хотя бы соврали что-нибудь об этих визах. Сабельников на визах не зациклился. Сопоставив  одному ему известные факты, он пошел дальше. Лановому ничего не сказал, а Свояку приказал установить за Лановым круглосуточную слежку. Это уже мы сами выяснили с помощью дальнобойного микрофона, когда Сашок и вызванный ночью  Свояк беседовали, прогуливаясь в саду. Так что голос Свояка у нас есть. Видоизмененный, но есть. Понадобится время, чтобы восстановить подлинный голос, а времени нет. Как нет фотографии Свояка.
- Хорошие новости для похоронного бюро, - мрачно пошутил Печатников. – Лановому удобнее всех остальных кинуть свою бывшую супружницу. Вероника не верит этому только по одной причине. У нее, как я почувствовал, есть чем отравить генералу остаток жизни, куда бы он ни убежал с ее миллионами. А ей действительно принадлежит все, что приютилось на счетах Ланового. А то, что он вложил в Меркурий больше ему не принадлежит. Он продал свои акции Молокой, а деньги отдал «на хранение»своей любовнице, парикмахерше. Эта умница хранит капитал генерала наличными у себя в бюстгалтере и кутит в Париже со смазливыми плейбоями.
- Ну, что ж, больше мне порадовать тебя нечем, лейтенант. Задачу ты уже понял.
- А тут большого ума не нужно. Вынь да подай вам Свояка. Но зачем? Это я могу знать?
- Но зачем? – Вопросом на вопрос ответил шеф, засмеявшись. – Ну если ты настаиваешь…
- Нет, не настаиваю. Мне этот призрак просто намозолил. Если бы мне позволили подержать его за горло, я бы точно знал кого вы ищете. А так, Пантера умоляет – не тронь, вы тоже не подпускаете.
- Хорошо, лейтенант, убедил. Свояку поручил Сашок обеспечивать Пантеру и Глобус помывкой долларов наркомафии. Если мы не накроем его в момент, когда он примет от Глобуса и повезет по блатным банкам для стирки грязь Астраханцев – мы не сможем раздавить Сашка раз и навсегда. Дело окончится отправкой его на досрочную пенсию. Тебя это устраивает?
- Да мне это Сашок нужен как корове телевизор. А впрочем, нацедите стопку Метаксы и я соглашусь на все что вам угодно.
- Да ты уже набрался, дружок. У Вероники поддал, я добавил… Да вы с Вероникой последнее время просто не просыхаете… Шутка. Я понимаю, смерть Романа Александровича на тебя подействовала угнетающе. Свояка ты мне и так найдешь. А налью я тебе и себе, чтобы еще раз помянуть Рому. Контора даже не заметит утрату бойца. Фронт наш невидимый и мы все невидимки. Утрату понесли наши с тобой сердца.
- Я уже плачу, товарищ подполковник.
-  Так и должно быть. А я вот не могу… Вот... Такой вот недоделанный.

Астраханцы внимательно изучали информацию Голядко   о развертывании Меркурия-2. Даже отредактированная Лановой, эта информация лихорадила алчность блатных. Голядко, под угрозами страшной кары, запретили давать кредит от себя лично. С корешами нужно делиться.   
К концу сентября блатные оставили церемонии. Почуяв реальные барыши, навалились на Веронику всей своей массой. Вместо обещанного когда-то миллиона, предложили два, потом три. И все безналичными, и одним траншем.  Пантера не сдавалась. Она зациклилась на двадцати миллионах насмерть.
- Так какого черта! – Вспылил Печатников. – Ты перехитрила сама себя.
- Спокойно, дружок, спокойно.  – Вероника Павловна перешла на заговорщицкий шепот. Что я тебе говорила? Они уже завибрировали. Еще немного выдержки, и приползут эти чебурашки ко мне на четвереньках. Это означает, что банк станет моим акционером. И тогда не Голядко, а мы захватим контрольный пакет.
- Дались тебе эти двадцать миллионов.
- Увы, меньше нельзя. Накладные расходы, понимаешь ли…
 Андрей глянул на сияющую физиономию клиента и почувствовал слабость в ногах. Он притулился в уголке дивана, стал остервенело растирать в пепельнице окурок.
- Что ж ты не ликуешь, Андрей? Взбодрись, почувствуй, ветер свободы уже реет над нашей головой. Все идет просто замечательно.
- Месяц прошел. И еще две недели.
- Да брось ты придираться. Открылись новые возможности. Так почему не взять больше. Потерпи еще чуть-чуть…
- В голове твоей сквозняк, как я посмотрю. Неужели братва не сообразила, что ты крутишь динамо?  А если их уступчивость – провокация? Если  молодая фирма хватает 20 миллионов за один присест, - скорее всего, она и не думает возвращать деньги. Подставная фирмочка.
- Думаю, когда они поймут, что я их кинула, - в банке уже будет шарить московская прокуратура.
Печатников бросил в рот пластинку жвачки и ожесточенно задвигал челюстями.
- Ну что молчишь, дружок? Странно видеть тебя жующим жвачку. Твоя гигантская челюсть кажется еще внушительнее. А сам ты выглядишь настоящим гангстером.
- С кем поведешься, моя госпожа. И более того. Я вовсе не молчу. Голядко утром  поздравил меня. Я действительно стал акционером Меркурия? И сколько я отвалил в ваш общак?
- Почти четыреста тысяч зеленых. Все мои свободные средства. Только не говори, - без меня, меня женили. Я все забываю дать тебе на подпись пакет документов. Не удивляйся, когда поймешь, что ты эти деньги сделал на Валютной Бирже.
-  Ты отучила удивляться,
- Пора привыкать к новой жизни. Это лишь начало. Следующий ход – ты становишься членом правления.
- Я тащусь! Все-таки тебе удалось потрясти меня до основания. Это еще что за причуда?
- С тобой нельзя иначе. Начнешь рассуждать… Все равно они раздражены до предела твоим присутствием при мне. Ведь я не фигурирую официально членом правления. И это меня беспокоит все больше. Для астраханцев ты по-прежнему - стукач. На кого мне еще опереться в Правлении?
- Раз надо, я не возражаю, но понять свою роль хочу.
- Когда ты станешь членом правления, они не посмеют тебя убить. Наши счета сразу арестуют до поимки убийцы и заказчика. Прокуратура будет искать заказчика прежде всего среди членов правления. Я постаралась, чтобы о ненависти к тебе правленцев узнали все в МВД. Снизу до верху. Все останутся с носом. О! Я заставила их тебя полюбить.
- Хорошо, хорошо, только успокойся. А что сказал Свояк?
Веронику передернуло.
- Перестать меня доставать.
- Витек собирает документы для открытия Охранной конторы.  А если Голядко соблазнит Свояка? Для его нового бизнеса на ниве сыска  этот консультант - бесценный клад. Даже ты советуешься с этим невидимкой. Тем более, Меркурий вот-вот лыжи откинет.
- Ладно. – В сердцах проговорила Вероника Павловна. - Я прикажу Серокозову познакомить вас. Но до этого, если еще раз напомнишь мне об этом проходимце - я растерзаю тебя.
« А про Малину опять ни гу-гу.» - Порадовался Печатников, что легко отделался.

Через неделю Глобус открыл кредитную линию на  десять миллионов долларов. Сроком на  два года.
Вероника Павловна ходила по офису именинницей. Половина бредовой суммы есть! Банк поддается дрессировке. Теперь все зависело от искусства укротителя.
Голядко купил, наконец,  офис. Это будет ханский дворец, пригодный и для торговой фирмы, и для Банка, и для гостиницы. Стоит только поменять вывеску. Он и  Серокозов подписали официальный договор о сотрудничестве Торгового Дома Меркурий-2 и личной фирмы Голядко Русская Нива.
Банкет проходил на даче Молоковой. Стол был сервирован не просто красиво, но изысканно. Исключительно рыбными блюдами. Хозяйка чувствовала себя именинницей. Быстро опьянев, привалилась к плечу Серокозова. Шептала сальности, мешая Витьку уплетать дары браконьерского промысла. 
Артур Иванович демонстрировал Веронике Павловне драгоценности, купленные для Маши ко дню  рождения первенца.
Прислуживала кухарка Молоковой. Высокая, плоская как селедка старуха. Ольга Измайловна. На левом виске ее восседала как объевшаяся жаба  темная бородавка. Чуть пониже белел маленький шрам.
 "Веселькая собралась компания шестерок, - посмеивался Печатников, попивая Боржоми. - Каждый их шаг прописан надолго вперед неведомым Свояком. А надуваются как  Тузы".
  Виновником попойки был Артур Иванович, но победителем - Вероника Павловна. Победа была полной! Как же,  продемонстрировано исполнение обещаний данные Артуру. Свех того, Вероника  предложила помочь Голядко организовать на Кипре подставную фирмочку. И канализовать  астраханскую грязь через нее прямо в Европу. Организовать сразу, как только Глобус расстанется с двадцатью миллионами.
- Возьмите сначала десять, - осторожно напомнил именинник. – Меня задолбали. Банк готов отгрузить зеленку хоть завтра, а вы почему-то молчите.
Лановая завела бодягу про падение курса доллара и Голядко заткнулся.
  Печатников вышел во двор. Проверить оперативную обстановку. По двору слонялись трое качков. Двоих в черных костюмах он узнал, третьего, в куртке из кожзаменителя, перед началом церемонии  не было.
С крыльца черного входа к Печатникову направился неторопливым шагом хозяина неопределенного возраста луй с крючковатым носом. Этот пахан, по кликухе Каблук, предоставлял своих быков для охраны дачи Молоковой и астраханских гостей.
- Мент, тебе чего?
- Отвали!
Даже не вглянув на приближающегося бандита, Печатников придирчиво  осмотрел прислоненный к сторожке мотоцикл Харлей. Стоп! В  замке зажигания торчал ключ с брелком. Печатникова перекосило. Сколько раз он держал в руках эту вырезанную из слоновой кости кокетливую фигурку русалки, с мощным бюстом и обломанным плавником изящного хвоста. Вот она зацепка для разгадки смерти Терещенко.
- Хиляй до хазы, мент! - Прошипел сзади пацан в куртке из кожзаменителя.
- Твой Харлей? - Спросил Печатников и потянулся к брелку.
Пацан ударил Печатникова по руке. Коротким движением Андрей двинул локтем. Пацан ёкнул, схватился руками за окровавленную физиономию. Охранники зарыготали.
- Фуфло! И ты смолчишь?!
Потом послышались легкие аплодисменты и знакомый капризный голос прозвенел в ушах Печатникова как эхо несостоявшего отдыха на Гавайях.
Печатников оглянулся, в распахнутых дверях особняка стояла пьяная мулатка с бутылкой шампанского в руках. Все что угодно ожидал увидеть в притоне Печатников, только не это! Жозефина! Мать твою за ногу! Откуда? Печатников радостно заулыбался и раскинул руки для объятий.
Покачиваясь, мулатка стала спускаться с высокого крыльца. Высокий каблук подвернулся, она скинула туфли и пошла по двору босиком.
- Иди ко мне, моя великолепная! - Приветствовал Андрей Жозефину.
- Ты, Фуфлогон, - презрительно изрекла Жозефина, обращаясь к мотоциклисту, - как ты разговариваешь с нашим дорогим гостем!
Каблук облапал Жозефину, унес в дом.

ГЛАВА 42
Пришлось снова обратиться к соседу-гаишнику. Уже вечером Печатников знал, кто гоняет на шикарном Харлее, и где проживает мотоциклист.
Сам светиться Печатников не стал. Был у него адрес  стукача-костолома, подаренный Терещенко. Работал он мясником на рынке, который контролировал Малинин… Этот за пару сотен долларов выбьет из мотоциклиста полную раскладуху. Поехал Печатников автобусом на Лосиный рынок.
Вот это да! У него даже горло пересохло от любопытства. В тенечке стоял  самосвал наполовину груженый ящиками с пивной тарой. За ним - Волга Музурчука.
  А чудеса продолжались. Появился Серокозов. Присел на крыло Волги, стал есть сливы.  Косточки пальцами отстреливал в кузов самосвала. Из конторы, обмахиваясь сумочкой, вывалилась Молокова.  Серокозов дернулся спрятаться за самосвал, но не успел. Увидев компаньона, Руфина замахнулась на него сумочкой и грязно выругалась. Витек потащился следом за Руфиной к Ниве. Андрей настроился на волну радиопередающего микрофона, установленного на Ниве и покатил следом.
- Эта Лысая тварь требует убрать мои палатки и построить капитальный павильон. – Орала Молокова. - Он что офонарел? Сколько лет торговала и ничего, а тут… "Пора торговать красиво, говорит, пес лишайный". Санэпидстанция его прижимает. В гробу я видела этих контролеров. Нет у меня сейчас лишних бабок   красоту наводить».
- Остынь Руфина. Строительство павильона - лишь повод вытеснить тебя с рынка. - Рассудил  Серокозов. - Потерпи. Малинин не уступит. Ему самому тесно. Азеры предлагают сумасшедшие бабки, чтобы перепрофилировать рынок на ярмарку. По типу ярмарки возле  Рижского метро. Мне самому этот гад - как кость в горле.
- Это ты у меня как мозоль на заднице. Когда еще обещал решить вопрос радикально? Что, деньги взял и обхезался?
- Пантера что-то крутит. То загорится, то остынет. Не хочет рисковать своим ё….м.
- Так зачем она его кадрила. Ну, кошка драная. Любовь у нее. Я больше  ждать не намерена. Так этой сучке и скажи. Или найди другого исполнителя. Не мне тебя учить.
- Найти можно. Но как тогда захомутать этого говнюка.
- Ты мне не заливай. Прозевал момент, так и скажи. Поздно мочить холуя. Теперь он член Правления. Давай-ка ищи другого.
- Нет. Я сделаю, как обещал. И сразу сдам исполнителя. Мы сделаем так, словно Андрей  погиб при ограблении.
- Хорошо бы. Я со своей стороны еще поработаю с нашей Джульетой.

Грусть, уйди. Поцарствовала и хватит. Андрей закрутился как пришпоренный. Поводив Ниву Молоковой пока не вышел Серокозов, не заезжая в офис, Андрей отправился ловить водилу Музурчука. За тысячу баксов в месяц он писал шефа в автономном плавании. Писал разговоры, какие, по его мнению, поважнее. Добычу сдавал оптом. Бывало сразу по три-пять кассет. 
Сегодняшний визит полковника к Малине водила посчитал достойным продажи. Андрей получил две кассеты трепа.
Малина канючил замять какой-то материальчик, добытый  сыскарями. Потом полковник материл Малину, за то, что он не хочет отказаться от дагестанской осетрины, и брать ее у Голядко. Мотивировка, - у дагестанцев документы «рисованные», а у Артура – самые «что ни на есть» натуральные.
-  Я не могу. Я уйду с рынка. Делайте что хотите, но без меня. – Грозился Малина.
- Куда ты уйдешь, родной ты мой жулик! Кто тебя отпустит. – Смеялся полковник.
Дальше пошла информация  теплее.
- Поговорили бы вы с Лановой. – Попросил Малина. - Не хочет она со мной встречаться.
- Думаешь, я не понимаю, зачем ты хотел попугать Лановую. Прекрати. Не светит тебе кредит Глобуса. Нанял каких-то идиотов… Да тебе ноги повыдергивать за это мало.
- Семен Кондратьич, клянусь, ошибка вышла. Проверенные, опытные люди… Ну, перепутали… С покойников какой спрос…
- А Михась? Он позорит тебя своим самоуправством.
-  Михась куда-то забурился.
- Найди его мне.
- Да найду я его, найду.
- Ну, иди, трудись, мой золотой. Скажу по большому секрету: свежая осетрина - пробный камень. Справишься со сбытом, похерим твою вину…
Мясника на месте не оказалось. Не было и на следующий день. Да и некогда стало отвлекаться на собственное расследование. Где-то поблизости притаился Михась… Тем более,  Ксения Филипповна вестей о себе не подавала. Стоило ли бередить ей душу беспочвенными версиями о смерти мужа.

Время летело. Ох, как летело время! А предчувствие о скором крахе Меркурия - 2 все не сбывалось. Из-за бугра потекли хорошие бабки за контрабандные деликатесы из Астрахани и с Камчатки.
Демонстрируя  любовнику твердость своего слова, Вероника вдруг сообщила, - сколько уже осело на их общем, «свадебном» счету в ДойчеБанке. 
- А почему не в МедиаБанке? – Блестул телохранитель проницательностью, - там же у тебя давнишние друзья?
Вероника Павловна игриво изогнула правую бровь.
- Друзьям в такой ответственный момент я доверяю меньше всего.
Обычно проговаривалась Вероника о свадьбе с ироничной улыбкой. Не поймешь, дразнит любовника или исподволь готовит к неизбежному. Ее забавляло, как телохранитель пытался ответными шуточками скрыть свою трусость. Но на этот раз Вероника Павловна  не улыбнулась. 
«Свадебным» счетом Вероники Печатников был выбит из колеи. Шуточки кончились. Под свои матримониальные планы, Пантера подвела финансовый фундамент. Призрак  семейной жизни уверенно материализовался. 
С одной стороны хорошо, что Вероника, кажется, успокоилась. О месячном рывке больше не заговаривала. С другой стороны, -  Андрея трясло. Он  не мог работать. Метался в своем кабинете как в клетке. Он не сможет больше относиться к Веронике с прежней легкостью. Он не имел опыта, чтобы представить взрывную Веронику в роли жены. По его представлениям жена - это нечто вроде наседки. Курица, клуша, а Вероника - Пантера.
 Жениться или не жениться, так вопрос для Андрея не стоял. Вопрос стоял о прочности брачного союза. Вероника прошла большую школу замужества. Несомненно, брак  обещал быть интересным. Интересным, как экзотическое  приключение. Ясен был пусть не близкий, но неизбежно печальный финал приключения. Так нужно ли  Свободную любовь обременять узами официального брака? Но как убедить женщину, что для нее лучший выход сейчас -  оставить на несколько лет все как есть?
День терпел Печатников, два терпел и не вытерпел. Отягощенный предощущением брачных уз, Печатников направился  к Веронике с увещеваниями. Она вскинула ресницы, все поняла с одного взгляда.
- Андрей, я занята. И у тебя полно работы. Томочка Привалова  пригласила нас в Стародуб на день рождения. Ты должен приготовить машину и купить подарки. Нужно  побаловать Томочку. Выбирай что-нибудь красивое и легкомысленное подороже. А проблемы твои обсудим по дороге.  Томочка подруга детства. Золотое сердце. Выезжаем завтра на рассвете.
Томочка жила в Брянской глубинке. Древний город Стародуб снова стал пограничным. Южнее – Хохляндия, Западнее – Беларусь, Бульбяники. Это обстоятельство, вызвало у Печатникова прилив аналитического рвения. Едва ли Вероника навестила бы Томочку именно сейчас, если бы не пограничный статус Стародуба.
Так и есть. В Брянске Вероника Павловна целых полдня шушукалась с каким-то мрачноватым подполковником таможенной службы. Вместе с ним она проводила караван рефрижераторов до Унечи и далее до границы с Беларусью.
 К Томочке подрулили около полуночи. Подруги сразу же куда-то отлучились. Вернулись с молодым, щеголеватым священником и расфранченной, долгоносой попадьей. Оказалось, поп не может открыть церковь и окрутить гостей: сдал паству преемнику. А тот уехал в Гомель за мебелью. Попировали часок и проводили чету восвояси.
Андрею подполковник понравился своей компанейской простотой. Проводка прошла успешно, озабоченности на лице таможенника как не бывало. Пить умел и не напиваться он умел. Прощаясь, подмигнул Андрею, когда ему вручили  конверт с оплатой за  понятно какие услуги.
- Приезжайте почаще. – Радушно приглдасила таможня. - А если приспичит, тайная тропа найдется аж на другой стороне соседей.  Все-таки мы коллеги с белорусами.
- Так что, умница, на Запад будем пробираться партизанскими тропами? Судьба Остапа Бендера тебя ничему не научила. – Набросился телохранитель на патрона, едва они покинули Стародуб.
- Правильно заметил, милый. – Растяла от нежности Вероника. - Я умница. Тебе под стать. В нашем интересном положении именно партизанские лазейки могут оказаться наиболее подходящими для рокировки в Европу. Тем более, что они протоптаны давно и не засветились за десять лет ни разу.
Едва из Германии поступил на счет Голядко первый миллион живых денег, он отправился в Астрахань. Курица Пантеры начала нести золотые яйца и для него лично. Двадцать миллионов краткосрочного кредита уже не казались для Глобуса цифрой слишком рискованной. Веронике оставалось назвать день и грязь из сейфов Глобуса хлынет в Меркурий. Но Вероника и на этот раз продинамила Глобус.

ГЛАВА 43
 Все было решено заранее. Печатников брел в кабинет патрона как бычок на веревочке. На этот раз отвертеться от заседания теневого Правления  не удалось. Из свидетеля Вероника Павловна превращала своего телохранителя в соучастника. Ответственного, обличенного полномочиями соучатника. А это лишний довесок к сроку в случае непредвиденного Вероникой финала аферы.
Спекталь не затянулся. Едва Пантера объявила, что телохранитель вложил в Меркурий двести тысяч долларов, поднялся Рябиков. Он предложил ввести Печатникова в состав правления, назначить Председателем комиссии по распределению дохов фирмы, а так же  поручить ему блюсти «чистоту наших рядов». «За» - проголосовали единогласно.
- Вот и ладушки, - заулыбалась насмешливо Пантера. - Считаю повестку дня исчерпанной.
- Момент, - встал Рабинович. - Полагаю, пришло время  услышать нам прямой ответ на самый неприятный вопрос. Нам нужны кредиты, а ты,  Вероника,  маринуешь Глобус? Сразу было ясно, нормальных денег там нет. Брать то, что у них есть ты не хочешь.  Серокозов всем твердит как попугай одно и то же: не время. Как тебя понимать? Про какое время идет речь и когда оно наступит?
- Жаль, что и тебе изменила выдержка, Артем Клеметьевич. Своим нетерпением вы подталкиваете меня ускорять и ускорять ход событий, а потом обвиняете в поспешности принятия решений.
- Вероника Павловна, давай конкретнее. Может быть, ты боишься брать кредит у Глобуса? Так и скажи. Я возьму. И Молокова возьмет.
- И Малинин, - хихикнул Тишинский.
- Нет уж. Я скажу. К сожалению, Глобус слишком осторожен или метит взять Меркурий под свой контроль.  Вы понимаете, о чем я умалчиваю? Прекрасно понимаете. Кое кто из вас, уже готов помочь Глобусу. Что это как не тихое, ползучее предательство!? Да, кредит вы получите, но черным налом. ВЫ сгорите – это ваше личное дело. Но по вашей дурости сгорит и Меркурий. Я права?
- На двести процентов, - резво откликнулся потешник Тишинский. 
Рябиков крякнул, покрутил головой и смолчал.
Андрей более не слушал пошлые инсинуации патрона. Он разглядывал Тишинского, как будто только что увидел в первый раз. Как он мог заподозрить этого веселого насмешника? Какой из этого пристебая Свояк. Позор тебе, сыскарь!
А Вероника напористо развивала успех в мистификации подельников.
- Ну да бог с вами, мои хорошие. Открою вам секрет. Я возьму кредит в 10-20-50 миллионов долларов. Чтобы не рисковать вашими интересами,   возьму его для себя лично. Вся ответственность в случае больших убытков от самоуправства банка пусть ляжет на меня. А теперь можете дискутировать сколь вам угодно. Вопрос решен окончательно.
- Вероника Павловн, а что я могу, наконец,  сообщить Банку о целях, на которые вы используете наш кредит? – Затаив дыхание, поинтересовался гость с Востока.
Вероника Павловна глянула на Тишинского. Мышиные глазки толстяка заискрились. Он игриво кивнул.
- Сообщите следующее, дорогой Артур Иванович. Мы создаем в Германии фирму по переработке говядины. С цехами в Польше, на Украине…
- И еще кое-где, - ловко пресек утечку информации издевательски жизнерадостный толстячок.
- Именно говядины. – Подчеркнула Пантера. - Уже есть название - «Российская Линия»… Формируется уставной капитал. Газеты вы читаете, и должны понимать, - слухи о грядущей эпизоотии ящура в Англии вот-вот опустят цены на британскую говядину до неприличия. Дело горячее и краткосрочное. Вот почему немедленно нужны такие большие суммы. Миллион, предложенный Глобусом, погоды не делает. Для подстраховки ведем переговоры с известным вам МедиаБанком и Дойчебанком… Не даст 10-20-50 миллионов Глобус, - возьмем у немцев.
Подельники не пошевелили задницами. Зато зашевелились их ошарашенные мозги.
- Насколько прибыльна ваша новая затея, - спросил Голядко задумчиво.
- Спросите у моего советника. Господина Тишинского. – Небрежно сошла с дистанции Вероника Павловна.
Компаньоны уставились на Тишинского, словно только что заметили его скромное присутствие.
Тишинский долго вытирал потные руки носовым платком. Пришел его звездный час. Когда возбуждение подельников достигло предела, он швырнул свою бомбу, глумливо улыбаясь.
– Прибыльность операции ожидается не менее двухсот процентов.
Послышался ропот. Тишинский с кривой улыбочкой начал дирижировать нервами  правленцев.  В холодильниках Аргентины, Испании и в Европе год за годом накопилось довольно много непроданной говядины. Если владельцы этих мясных залежей запаникуют и выбросят говядину на рынок сейчас, когда еще ничего толком о заразной говядине не известно, -  цены рухнут. Вместо того, чтобы продать сейчас, они ждут, что скажут ветеринары, правительства Великобритании и Евросоюз. Но если не продать сейчас по демпинговым ценам, завтра можно не продать вообще ничего. Возможно, говядина не сгодится даже на мыло. Ее придется сжечь. Тишинский нашел ряд поставщиков, кто готов продавать почти по демпинговым ценам.
Не только руки его, но и сам корифей взвок как кролик, натешив свое суетливое тщеславие. Он снял пиджак.
- Не афишируя сделки, мы заключили договора на приобретение, нескольких  тысяч тонн говядины. Мы оплатим товар, но вывозить с холодильников не будем. Мы подождем. Русская Линия сначала арендует мощности на действующих производствах за границей. Далее - переработаем товар в полноценную продукцию, оформим сертификаты качества до того, как на Товарной Бирже разразится паника. Мы – затарим склады  консервами, и - наш привет!
- У вас что, появились новые источники информации? – Набычился      Серокозов. 
- Да, Виктор Устинович, именно так. – Просиял Тишинский. - Из конфиденциальных источников по линии ГРУ нам стало известно, - Сибирская Язва уже по тихому перешагнула пролив Ла-Манш. Эпизоотия началась еще в одной, отдельно взятой европейской стране. Там засекречены два случая заболевания скота. Если анализы подтвердят, что ветеринары не ошибаются, эпизоотия станет общеевропейским фактом. Паника, уже потрясающая Великобританию, охватит всю Европу. Начнется массовое уничтожение коров и быков. Сами понимаете, как только о болезни затрубят газеты, цены на доброкачественную мясную продукцию подскочат. Вот тогда мы широко распахнем ворота наших терминалов, сбросим товар по взвинченной цене и снимаем хорошенький навар. 
- Извините, Вероника Павловна, это чушь. - Снова закашлялся Рабинович. - В Европе уже тридцать лет не было эпизоотии. Там сильнейший санитарный контроль.
 - Поясню, Артем Клементович. Наши ветеринары посмышленее будут европейских. А они заявили однозначно на недавнем конгрессе: чем дольше не случается эпизоотии, тем вероятнее ее небывалая вспышка. 
Члены правления заговорили все сразу. Как обычно, когда обсуждается дело, в котором ты ничем не рискуешь.
- Прошу внимания, господа. Позвольте представить вам основателя и владельца фирмы Российская Линия.  Поприветствуйте Андрея Александровича Печатникова.
Андрей от неожиданности крутанулся на винтовом  стуле. Пришлось встать, поклониться господам, разинувшим рты от удивления. Боже, как же любит Пантера жонглировать кувалдой. И все по голове, по голове…
Когда подельники разошлись, шушукаясь о новости, Печатников схватился за голову, грохнулся на диван и застонал.

Вероника Павловна вышла из кабинета. Вернулась с весьма приличным на вид господином в смокинге. С явным европейским лоском. Широковат в плечах, узок в талии. Спортсмен. Стрижка "бобрик". Лет пятьдесят, но лицо ухожено так, что больше сорока не дашь.
- Андрей Александрович, познакомьтесь с финансовым директором вашей фирмы. - Вероника боязливо дотронулась до плеча Андрея.
Печатников встал с дивана. Помотал головой, извинился, подал руку вошедшему.
- Владимир Игнатьевич Ковыльцев. - Представился господин с мягким достоинством. И улыбнулся. Очень правильно улыбнулся. Такой и под суд отправит с приятной улыбкой: Закон есть Закон.
Андрей вскинул брови. В гортани Ковыльцева катался мягкий шарик. Он был лишним для русской речи. Но и картавил Ковыльцев со вкусом.
- О, я смотрю, вы друг другу понравились. Господи, дышать стало легче. Бог в помощь вам, господа, а уж я всегда буду у вас под рукой.
- Учредительные документы подготовлены, Андрей Александрович. В регистрационной палате нас примут в любой день и час. Договора поставщиками завизированы. Дело за вашими подписями.
Ковыльцев ушел слегка развязной походкой дельца удачно свалившего с плеч двусмысленную проблему. Вероника заулыбалась, глядя как  подрагивают его поджарые ляжки.
- Правда - душка мужик. Не скажешь, что отсидел два года во Франции за финансовые вольности.  Ну что ты все хмуришься. Опять не угодила? – Рассмеялась Пантера.
- А что ты хочешь, без меня меня женили. Я жертва твоего пристрастия к шумовым эффектам. Посуди, ведь сбываются опасения правленцев. Я все-таки стал хозяином одной фирмы. Скажут, - проба сил. Теперь займусь присвоением второй. Скажем, путем слияния Меркурия  с Русской Линией.
- Должна признаться, милый, есть  у меня и свой интерес в твоей коммерции. Если залечу под конфискацию, надеюсь, не допустишь, чтобы я оказалась на панели?
- Насколько надежны твои Володя, Аркаша и Ваня Вернер.
-  Не тревожься. Я знаю уязвимые места в карьере и Вернера, и Ковыльцева, и Тишинского. Мы старые друзья. О, какие делишки мы проворачивали еще при Совдепии.
- Смотрю, Валентин Исаевич времени даром не терял, когда служил в Германии при Главном Полицейском управлении Берлина.
- Перестань. Не трогай ты старика. Дай ему получить генерал-лейтенанта и спокойно уйти на пенсию. Пойми и успокойся. Свояк - это не Валентин Исаевич. Хочешь поклянусь?
- Ну и не Рябиков. Все они навиду. Самый тихий и неприметный из твоих подельников, пожалуй, Сухожилов. Но теперь он будет еще неприметнее.
 
На этом чудеса не закончились. Позвонила Жозефина. Вспомнила чертовка. Андрей собрался потрепаться всласть, но мулатка говорила таким таинственным шопотом, что не пошутишь. Руфина, не выезжавшая в город без ее сопровождения, только что, смылась тайком. Прихватила какие-то документы из секретного сейфа в подвале. Ни свет, ни заря ей звонил Малинин.
Через полчаса, Андрей уже наблюдал за воротами Лосиного рынка. Время шло, Молокова не появлялась. Радиодистанционный микрофон не отвечал. Вышел Малинин. Помахивая портфелем, прогулочной походкой направился к метро. Но сел в трамвай. Через две остановки сошел, завернул в арку. Почти сразу из арки выкатилась Нива.
Слышимость была неважная. Микрофон пора было менять. Пришлось идти за Нивой на опасно короткой дистанции.
Малинин кипел. Руфина вяло его урезонивала. Малинин узнал о Проекте Говядина раньше Молоковой. Встретился с Тишинским и Вернером. Предложил  объединиться против Лановой. Сначала троица ничего определенного не сказала. И тогда Малина выложил козыри. Михась, угрожая убийством, сумел сломить Дубинина. Старик скачал для него две дискеты конфеденциальной информации о финансах Меркурия. Даже поверхностный анализ ее показывал, что на следующий год у Лановой фактически не было плановых разработок. Этот факт не просто говорил, он кричал криком о том, что Лановая уже потеряла интерес к Меркурию-2. А если добавить к этому создание Русской Линии и тайную перекачку на ее счета части выручки Меркурия… Вывод напрашивался сам. Лановая не собиралась возвращать Глобусу миллионы. Но в Меркурий миллионы не попадут. Для них она готовила посадочную площадку в Германии.
В этом месте Малина долго смеялся. Тишинский и Вернер обещали подумать. Он предложил Молоковой присоединиться. Отозвать по его примеру свои деньги из Меркурия и тем обрушить планы Лановой до того как она облапошит Глобус. Путь к сейфам Глобуса для заговорщиков будет открыт.  И опять смеялся.
Молокова отказалась интриговать против Лановой, зарыдала, заохала. Лысый дал ей на размышление два дня. К тому времени обещали высказаться Тишинский и Вернер. На прощанье Малинин пригрозил. В случае если все трое приглашаемых в дело струсят, через два дня он отправится с дискетами в Астрахань и откроет бандитам глаза. И последует расправа. Братва устроит такую резню… Молокова знала, какой будет месть астраханских паханов. Запаниковала и согласилась поддержать Малинина.
Малинин вернулся на рынок трамваем. Руфина снова зарыдала. Проклятья лысому перемежались проклятьями Лановой и Серокозову. Избыв слезы, она направилась к Витьку в Офис Меркурия.
Они уехали на машине Серокозова. Когда Руфина созналась в предательстве, Серокозов не растерялся. Он даже порадовался, что Малину до сих пор не устранили. Он уверял Молокову, что угрозы Лысого им на руку. Разоблачая затею Лановой перед астраханцами, старый дурень нанесет нестерпимый удар по Голядко и его планам подмять Глобус под себя. Если это объяснить Лысому, ни в какую Астрахань он не сунется. Артур его замочит, как только он сядет в поезд. Останется предложить ему солидную долю и не мешать Лановой завершить свою игру с Глобусом. Уж тогда Пантера вынуждена будет поделиться добычей на равных.
Витек брал на себя борьбу с Малининым. Но Молокову и это не успокоило. Она впала в истерику. Витек вызвал неотложку.

Вероника слушала шумные записи Андрея, прихлебывая как чай  виски Черная метка. Лицо вытянулось. Брови встали дыбом. Все-таки Роман Александрович не точную  подобрал для нее метафору. Не Пантера Верочка. Она – типичная Рысь.
Андрей сидел рядом и томился от жалостью к блекнущей женщине.
Прослушав кассеты еще раз она попросила сделать массаж. Потом они нежно занимались сексом в под струями душа. Заулыбалась Верочка, но ни словом не прокомментировала добытую телохранителем информацию.
- Что будем делать с Дубининым?
- Ничего.
Пожала плечами и уехала без охраны.
Маша позвонила довольно поздно. Уже смеркалось. Андрей не сразу узнал голос. Сердце ворохнулось и стало набирать лишние обороты. Что это? Возрождение надежды или жажда немедленно убедиться, что слухи о коварстве этой женщины не досужие домыслы злопыхателей?
- Привет, мышонок. Рассказывай, как прошел полевой сезон.
Андрей постарался придать голосу уравновешенную беспечность.
- Да уж, есть что вспомнить. Ты стал поселковым Героем. Не часто Артуру бьют морду принародно. Хочу встретиться, Андрей. - Заговорщицки прошептали на другом конце канала. - У Репы разболелся зуб. Пока он у стоматолога, можем пообщаться.
- Он что, сторожит тебя?
- Да, да, он живет у нас. Артур Иванович уезжает, Репа заявляется. Приезжай на Красносельскую. Жду возле почты в черной Ниве. Если Репа вернется раньше тебя,  зажгу в салоне свет. Не подходи. Позвоню из универмага по мобильнику.
В салоне Нивы горел свет. Левая передняя дверь открыта. Репа держался за щеку, мычал, мотал головой. Сплевывал кровавые сгустки.
Андрей  больше не хотел видеть Машу.  Беременной, подурневшей... Все, окончательная точка поставлена. Прощай юность. Ты и так подзатянулась.
Когда заверещал сотовый, он был спокоен и благоразумен.
- Извини, Андрей, и прости. Понимаю, что не имею права тебя беспокоить, но так все сложилось. Мне не с кем посоветоваться.  Артур расписываться не торопится. Хочет откупиться квартирой и бриллиантами. Остаюсь я на  положении штатной любовницы.
Печатникову показалось, что не совет нужен Маше. Бывшей подружке  хотелось почувствовать, насколько сильно  изменились чувства отставного жениха к неверной невесте.
- Не дергайся. Это хорошо, что вы не расписались. Иначе, после приговора с конфискацией у тебя никаких брилек не останется. Думаю, ты об этом знаешь и без меня.
- Приговор? А как же мой ребенок? Ты уверен, что Артура посадят?
- Еще как уверен! Что еще? Квартира? Немедленно оформляй на свое имя. Подготовь мать. Придется довольно долго врать, что купили квартиру вы на ее сбережения. Ну, да адвокат научит, что говорить. Тебе нужен настоящий блатной адвокат?
- Спасибо, - задумчива ответила Маша. - Адвокат есть. Значит, приговор неизбежен…
- Драгоценности и все ценное из своей квартиры тоже лучше спрятать подальше. У родственников, например. Да, сохраняй чеки на все дорогие покупки.
- Я знаю. Что же мне делать, Андрюша?
- Ты опять про квартиру или про женитьбу?
- Про все. Аборт делать поздно. Есть  подозрение на двойню. Как буду воспитывать ребенка одна, ума не приложу.
- Поздравляю, мышонок. С тебя станет и тройню родить. Будь счастлива, если это возможно в твоем нынешнем положении.
- Подожди, Андрей. Я хочу, чтобы ты знал. Как я поняла, ты зря согласился стать Членом Правления. Это мешает Артуру. ОН покупает акции Молоковой и Серокозова. Не исключено, что и Музурчук продаст. Лановая потеряла доверие партнеров. Ты последняя опора ее в Правлении. Артур хочет скупить долги Лановой и вытеснить ее из Меркурия.  Артур Иванович клялся мне, что не будет тебе мстить. Но клятвы его ничего не стоят. Да, приезжала Роза из Астрахани. Ты помнишь?
- А мне не позвонила. – Пожалел Андрей.
- Ты был в Париже. Она большой начальник теперь в Налоговой Полиции. Просила передать тебе. Артур сделает все чтобы Лановая получила в Глобусе большой кредит не для себя лично, а для Глобуса. Когда он захватит Меркурий, он этот кредит присвоит, и перекинет в какой-то свой Московский филиал. Что это за филиал она не знает.
- С кем у него контакт в Германии?
- С Вернером. Мне стыдно за Артура.  Вы столько для него сделали. Он до сих пор не верит, что ты приезжал ради меня. Это Артур заподозрил, что ты работаешь на ФСБ. А свалил на других. Да, чуть не забыла. К вам должен приехать сын Молоковой Костылев. Под видом курьера. Но он никакой не курьер. Он, он, как это, забыла, а, он чистильщик. Береги себя. К Молоковой больше не езди. Они могут устроить тебе ловушку. И еще… Кто такая Жозефина?
- Обычный телохранитель, бывшая цыркачка.
- А почему ее так ненавидит Артур Иванович?
- Не пустила к себе в постель, вот и злится.
- Нет, Артур Иванович не бабник. Тут что-то другое. Он говорит, - Жозефина притворяется. Артур Иванович предполагает, что Жозефина работает на Веронику Павловну. Я боюсь за тебя. Зря ты связался с Меркурием. Понимаю, в этом есть и моя вина. Прости, ради Бога. Мне так плохо сейчас. НЕ забывай меня, Андрюша.
Голос Маши стал плаксивым. Она боялась, что ее перебьют, и невысказанная боль души так и останется при  ней.
- Маша, я тебя понимаю, но мне это не интересно. Все это кончится очень скоро. Спасибо, что позвонила из Пролетарского Серокозову. Ты спасла мне жизнь.
- Нет, не перебивай меня. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Я всегда помнила о тебе. Можешь мне не верить, но это правда: я старалась быть в курсе дел Артура, чтобы, при случае, помочь тебе. А  Серокозову я не звонила. Это Артур звонил Молоковой, спрашивал кто ты. Это она подняла шум и дозвонилась до Лановой.
- Спасибо, что позвонила. Передавай привет Розе. Попроси ее позвонить мне. Или дай ее телефон.
- Говорят, Вероника Павловна хочет женить тебя на себе. Это правда? Ты ее любишь… Я чувствую, что любишь. Такую женщину нельзя не любить.  И все же, на долго твоего терпения не хватит. Я хорошо знаю твой характер. Тебя можно обмануть только один раз. Не верь ей. У нее было столько мужчин. Она не может быть верной женой. Понимаю твое заблуждение и верю, - ты преодолеешь свою слабость. Поэтому не желаю счастья. С Пантерой счастье невозможно. Она никого еще не сделала счастливым. Поверь моему женскому чутью.
- Кто тебе напел про Веронику Павловну?
- Мы с Артуром были у нее дома в гостях.  Несколько раз. Генерал, кажется, влюбился в меня.  Ты представляешь? Я сейчас такая страшненькая с этим пузиком… А он просто глаз с меня не сводил. А ей хоть бы что. Ей плевать. И Серокозов просветил…
- Мышонок, радость моя, да ты самый настоящий разведчик. Ты не можешь себе представить, какая ты умница. За две минуты разговора ты разрешила столько моих проблем. Я над ними работаю уже больше двух месяцев. Вот сейчас мне действительно хочется тебя поцеловать. Кгм… По дружески.
- А по-настоящему уже не хочешь меня поцеловать?
- Мышонок, не береди старые раны. Артур тебя любит?
- Говорит - до безумия. Ой, меня ищет Репа. Я так рада тебе. Я побежала.

Чуть позже позвонила Вероника Павловна. Вот это чутье…
- Секретарь сказала,  звонила Маша. Что ей нужно от тебя?
- Еще не знаю. Когда встретимся - узнаю, доложу тебе. Успокоилась?
- Нет, ты обманываешь меня. Зачем тебе встречаться с этой плутовкой?
- Я обманываю тебя только по пустякам, да и то лишь ради твоего спокойствия. Артур Иванович знает на кого работает Жозефина - вот что сказала Маша. Он скупает акции твоих партнеров.
- Мне это не интересно. Я запрещаю тебе встречаться с этой паршивкой.
- Молчу как пень.
- Извини. Наговорила тебе гадостей. Просто я соскучилась. Сижу на даче одна, делать ничего не хочется. Хочется погулять по саду, под цветущим миндаем. Однажды в Судаке я была в таком саду. Я хочу в Судак.
- Нет проблем. Завтра же и слетаем.
- Ладно. Отложим. Лучше слетаем в Ниццу. Все. Отключаюсь… Если б ты знал как мне надоели эти амбарные книги. Но ничего не поделаешь. Хочу сегодня все закончить. Привести документы в порядок и спрятать на черный день. О! Они все у меня на крючке.
- Золотце мое, и ты помешалась на чемодане компромата. Да не спасут тебя бумажки, если за тебя возьмется Контора.
- Молчи, мальчишка, устала тебя слушать. Иди спать. И помни, никаких встреч с Машкой. Я проверю!

ГЛАВА 44
Андрей долго вертелся в постели. Оставалось два дня до возможной катастрофы, а вопрос с Малиной не решен. Вероника даже не вспонила о нем  в разговоре, хотя ее приказ на ликвидацию не отменен.  Так не хотелось брать инициативу на себя
В новой квартире бессонница стала обычным делом. Он оделся в камуфляж, поехал на пожарище дачи Терещенко. Поживиться  в этой пролетарской халупке было нечем. Бомжи унесли даже алюминиевые ложки, вилки. Напрашивается вопрос. Даже два вопроса. Почему так спешил на дачу Терещенко. Похищение чего он рвался предотвратить, как оказалось, ценой своей жизни. Что такое искали незваные гости, если не пощадили жизни мента в чинах? 
Показалось, что в подвале воняет горелым человеческим мясом. Кирпичный пол был искрошен ломами. Если тайник был - ноги ему приделали.
Андрей посидел на уцелевшей лавочке. Сколько же тут было выпито пива. Спазмы в горле постепенно утихли. Рассуждая трезво, подвал дачи не совсем удачное место для хранения сокровищ. А если Терещенко убрали из-за излишней осведомленности в шашнях Музурчука и Ланового? Роман Александрович не мог не учитывать такого исхода для себя. Отсюда вывод. Роман Александрович должен был подстраховаться. Если блатные искали не сокровища, то Архив майора.
Никогда не думал Андрей, я что судьба забросит его в Нежную Орхидею еще раз. Но Судьба игривая персона. Она не отказала себе в удовольствии пощекотать нервишки бывшего мента.
Сухожилову вернули капитанскую звездочку, назначили на место Терещенко. Капитан закатил банкет. И все повторилось, словно летнюю съемку пьянки прокрутили еще раз.
Была косноязыкая речуга Семена, была охапка роз. Был Серокозов и его канистра со спиртом. И Печатников был… Не было только Пантеры и Хромого с бригадой пацанов.
Андрей ждал момента пообщаться с виновником торжества с глазу на глах. Долго ждать не пришлось. Еще не заиграли лабухи, еще не потянулись приглашенный по бабам, а Сухожилов уже оказался в вестюбиле. Точно в тот момент, когда Печатников сражался перед зеркалом  со своими кудряшками.
Капитан пригласил Андрея в пустующий кабинет Замятина, как к себе домой.
- Не понимаю, почему Вероника Павловна проигнорировала мое приглашение. Что на нее нашло?
- А, если сказать у нее неприятности, значит, не сказать ничего. У нее назревают ну очень большие финансовые проблемы. Но я в ее кухню не суюсь. Все собирался с вами посоветоваться.
- Так что тебе мешает позвонить или приехать.
- Спасибо. Роман Александрович как-то рассказывал, что у Малины был кореш по зоне.
И Сухожилов порассказал.
Был, был у Лысого кореш по зоне. Бывший директор Краснопресненского Универмага. Андропов его раскулачил. Чуть вышку не влепил. Вякнул этот корешок, что кто-то из следователей при аресте нагрел его на всю катушку. Заначку рыжья увел. Вернулся с зоны кореш, кинулся - а нет заначки. Вот хочет в Следственный комитет обратиться. Говорит, – я не попользовался, но и ментам не дам поживиться. А Терещенко в той бригаде следователей работал стажером. Он с Малиной был вась-вась и первым узнал эту новость.
- Короче, - лукаво усмехнулся капитан, - Малина повлиял на кореша, а кореш не пошел заяву делать на Романа.
Заинтересованные лица тут же задались вопросом, с чего бы это Малина прикрывает мента Терещенко? Уж не потому ли, что в свое время Роман Александрович помогал Лановому и Музурчуку отмазывать его самого от вышки? А за убийство ветеринара вышка мочиле была обеспечена. Но тела не нашли, протоколы пропали…
- Пожалуй, мне стоит повидать этого сдвинутого корешка. – Не подумав обронил Печатников.
- Да уже повидали. И дело подняли. И кореша этого допросили. Типичный глухать дело. Взял Терещенко или не взял заначку,  - не важно. Важно, что блатные об этой заначке знают больше нас. А через кого могли узнать? Не иначе как через Лысого. Так что блатари до сих пор золотишко ищут.
- Ты и  вдову майора допросил?
- И с ней уже побеседовал Музурчук. Обещал организовать солидное вознаграждение. Не сознается, пока…
- Даже так? Погоди, а что полковник так старается? Золото ему не светит. Что он-то ищет?
- Вот чего не знаю, того не знаю.
«А я знаю, что ищет Семен, высмлуживаясь перед Лановым.» - Смекнул Печатников. Ксению Филипповну Андрей беспокоить не стал. НЕ стал и откладывать визит на кладбище. Поранише отчалил с банкета, переоделся и за дело. Вскрыл сарайчик с инвентарем могильщиков, одолжил лопату и к могиле. Все здесь было перерыто, перекопано, пожалуй, не один раз.
Пришла кладбищенская приживалка. Упитанная помесь овчарки и поросенка. С интересом наблюдала за Потрошителем могилы. Мелькнула страшная мысль. Что если гробокопатели-профессионалы, ограбив труп, задабривали пса-свидетеля человечиной?
Он опоздал. Могила была осквернена не только снаружи,но и внутри. Крышка гроба сдвинута. Тело Романа Александровича перевернуто ничком. Благо, не раздето. Пес повизгивал от нетерпения, когда Андрей выбрался на поверхность. Андрей погладил собаку, выкурил сигарету. Но досада не проходила. Могила ответа не дала на и один вопрос, а уже задала другой. задала другой. А если роются тут не те блатные, что работают на себя. А теперь что промышляют на заказ. А миф о золоте сыскаря обычная приманка.
Печатников размышлял, а руки проворно копали дальше. Он выкопал и снова посадил все, чем украсила могилу заботливая старушка. Снова промашка.
Он заночевал неподалеку в машине. Наслушался воя не накормленного пса. Едва рассвело,  побрел осматривать холмики могил, ближайших к захоронению майора. Почти на всех с Родительского Дня остались бумажные веночки. На самом крайнем захоронении по всем углам разрослись кусты сирени. Один куст явно подвял. Крот  повредил корни и ли не крот…
Тут и нашел Андрей некую обмотанную изолентой жестяную коробку.
А в коробочке той таились 29 фотопленок, туго свернутые в один рулон. Да две дискетки.
В фотоателье ателье он на пробу сделал с негативов несколько отпечатков. Просмотрел часть фотоматериала под увеличителем.  Тут были не только признательные показания Малины и мясника по делу об убийстве ветеринара Лосиного Рынка... Тут были сокровища более сокрушительные. Например, донос на Семена, подтвержденный свидетельскими показаниями арестованного уголовника, о даче взятки в особокрупных размерах. Было и постановление прокурора об освобождении из под ареста уголовника, давшего показания на Семена.  Если добавить к фотопленкам шесть мегабайт сжатых материалов с дискет, то утопить в собственном дерьме можно было целый взвод проходицев в чинах.

В офисе его ждала не прослушанная из-за банкета кассетка их магнитофончика припрятанного в Мерсе патрона. Это был акт отчаяния. А как иначе держать на поводке клиента, если он не всегда приглашает телохранителя на свои тайные переговоры? А они ныне все сплошь стали тайными.
Вскипятив воду для кофе, Печатников запер дверь кабинета. В нетерпении пошуршал ладонями. Страсть как полюбил он это запретное развлечение.
Мобильник Вероники не умолкал, но пленка несла слишком сильный фон помех,   и отчетливо фиксировалось едва ли половина разговоров.
Кто только не рвался примазаться к Меркурию. Звонили из Прибалтики, с Украины, с Дальнего Востока.  Вероника никому не отказывала в сотрудничестве, но и конкретно никого к себе за последнюю неделю не пригласила. О чем это говорит? Это говорит о том, что денег Пантера нахватала предостаточно. И при том нормальных денег, безналичных. И на хрена ей теперь сдался этот Глобус,  с его черным налом…
Наиболее интересным был конец кассеты.
… Что значит пора? - Негодовала Вероника. – Сроки я определю сама! … У нас есть еще как минимум два дня. Возможно, Витьку удастся с ним договориться. Иначе насторожим весь этот сброд.
…
… Все помню и ни от чего не отказываюсь. Телохранитель  обязан изучать подноготную моего окружения не делая никаких исключений.
…
- А я так буду рада, если он насобирает компроматец и на тебя. (Злорадный смех)
…
- Вот ты и реши этот вопрос, если такой умный. Я Лысого не боюсь. Ему астраханцы не поверят. Не тот авторитет, а с инспектором все в ажуре. Он еще не готов на разрыв. Будет тормозить Лысого. Боюсь, как бы вот он не окоротил его раньше времени.
…
… А телохранитель мне нужен для других дел. - Теряя терпение, с расстановкой ответила Вероника.
Запись кончилась. Кончилось время раздумий, пришло время действовать. Ногами, если не дурак. Смыться ты еще успеешь. Или кулаками, если данное клиенту слово верности для телохранителя дороже собственной жизни. Афера вышла на финишную прямую. Начинается самое интересное: отстрел подельников.
Наконец-то Печатников вздохнул с облегчением. Как же это тяжко - день за днем, с утра до ночи шевелить, шевелить мозгами, в стремлении вычислить момент Х и постелить заранее соломку. Шевелить мозгами и бездействовать. Какая азартная легкость пришла на смену неопределенности. 
 С особым нетерпением ждал Печатников сегодняшней встречи с боссом. О-хо-хо! Пришла пора платить по счету за короткую, но такую шикарную жизнь рядом с обворожительной чаровницей. Неужели обкатка перед открытой войной закончилась? Неужели сегодня Пантера повторит свою робкую просьбу приказным тоном и назначит день смерти Малинина.
Печатников включил компьютер. Стал уничтожать  накопленную  базу данных на партнеров Вероники. Сбросив две копии на дискеты, для верности вынул жесткий диск, раздробил его  рукояткой пистолета.
Все. Печатников грустно оглядел свой обжитый кабинет. Как быстро кончаются хорошие времена. Да, все, Андрей Александрович.
Вслед за компьютером он выпотрошил стол, вынес пустые бутылки, полил кактусы. Все! А Вероника не вызывала.
Опять позвонила Жозефина. Особой нужды в дополнительной информации уже не было. Время разведчика сменило время налетчика.
Жозефина сообщила, что Серокозов ночевал у Молоковой на московской квартире. В одиннадцать у него встреча с Малиной на Таганке в цветочном магазине.
Забравшись в машину Витька, предатели с ходу начали орать. Малина не поддавался на давление Витька. Угрожал, что завтра же поедет в Астрахань с полным портфелем компромата на всех участников операции по ограблению Глобуса. Они так и не договорились. Через двенадцать минут ругани, Витек врезал Малине  по морде и выкинул его из машины.
Андрей сразу же хотел доложить патрону о провале миротворческой миссии Витька. Но Вероника уже убегала…
Выглянул он в окно и остолбенел. Оседлав мотоцикл Хонда, на другой стороне улицы покуривал сигарету Михась. Весь из себя  в коже. Рокер хренов. Что ему тут нужно? Ха! Вырулил Мерс Вероники и Хонда не таясь рванула следом.
Можно было и не преследовать эту парочку. Потайной магнитофон в Мерсе работал исправно. Заправлена  в аппарат новая долгоиграющая кассета, но сердце горело адским огнем, и Печатников не устоял. Он крался по Филевскому парку, прикрываясь деревьями, как рогоносец, выслеживающий неверную жену.
За те полчаса, что Михась пробыл в Мерсе с Вероникой наедине, Печатников пережил все муки ада. Ревность его была молода, полна сил, не объезженная, она  вытворяла с ним трюки прямо-таки смертельные.
Это было какое-то помрачение. Очнувшись в своем кабинете со стаканом рома в руке, Печатников подошел к зеркалу. И не узнал себя. Серая гримаса плохо скрытого отвращения застывала на лице как  гипсовая отливка. Попытался поправить пробор. Волос не повиновался.
Руки ходили ходуном, когда  вставлял кассету из Мерса в свой аппарат. Голос Михася Печатников не узнал. Если бы не видел, как он садился в Мерс - ни за что не поверил бы, что это он бубнит. Наверняка, во рту у него катается пара грецких орехов. Ну, прохиндей!
Сначала они прогулялись по парку. Затем сели в машину и сразу заговорили на повышенных тонах.
- Ты все обдумал?
- А тут и думать нечего. От Малины можно ждать все что угодно. Повторяю, мне нужны подробности. Может быть, это дело стоит пятьдесят кусков.
- Продешевить боишься?
- Да. Хватит мне работать на вас с Ежовым за так.
…
- Я все сказал. Двух дней мне хватит. Позвоню как только так сразу.
- Это нужно сделать сегодня. - Простонала в отчаянии Вероника.
- Вот видишь, дело еще и срочное, а  говоришь  десять кусков.
…
- Какая же ты сволочь. Я уже заплатила тебе отступного семьдесят тысяч. Сколько можно меня доить.
- А ты мне не тыкай отступными. Ты отняла у меня дочь. ( В праведном гневе  Михась сорвался на крик. Изо рта Михася, видимо, выскочили орехи. Теперь слова его звучали отчетливо. ) Отступные я верну тебе, как только мы раскрутимся в Канаде. И тогда ты не сможешь мне запретить видеться с дочерью.
-  Нет! - Отрезала Вероника. – Ты для дочери умер.
…
-Тварь! Как я тебя ненавижу. Я задушу тебя.
- Давай, души! А кто поможет твоей  девке перебраться за океан? Не наглей. Я предлагаю тебе двадцать только потому, что ты не чужой мне человек.
…
- Врешь! Я отрезал тебя раз и навсегда. Семь лет назад ты могла надавить на Валентина Исаевича и отмазать меня, но ты это не сделала.
- Мне было противно. Ты, капитан ОМОНа, обирал проституток, избивал рекетиров, чтобы тебе платили хозяева палаток за крышу. Забыл? Я и сейчас считаю, тебе напрасно дали только два года. Тебе не мешало бы попариться на нарах все десять. Пусть бы братва поучила тебя за жадность.
(В семейном скандале наступила долгая отрезвляющая пауза. После подобных обвинений муж колотит жену. Но драки не случилось Помолчав, Михась засмеялся.. )
- Ты просто спешила отделаться от меня,  ты уже присмотрела генерала.
…
- … Валентин Исаевич по-прежнему уважает меня. Просто светиться не хочет. А во-вторых - я сам по себе. Я не продаюсь. Я зарабатываю бабки. Дай только нам раскрутиться. Я из кожи вывернусь наизнанку, я буду делать любую грязную работу, но верну тебе отступные. Ты не имеешь права отнимать у меня дочь. Я был плохим мужем, но отцом я был настоящим. Наташа меня любит. И я верну себе дочь.
- Я повторяю, ты погиб в автокатастрофе. - Тихо проговорила Вероника. Она никогда не узнает, что отец ее - наемный убийца.
- Хорошо. Предлагаю комбинацию. Я сделаю Лысого за двадцатку, а ты разрешишь пару раз повидаться с Наташенькой.
- Негодяй! Ты всегда был негодяем! Уходи. Я обойдусь без тебя.
- Ладно. Согласен на одну встречу и пятнадцать тыцсяч. Ты знаешь, кроме меня никто не сделает этого чисто. Даже твой хахаль. Лысый всегда на людях. При охране. Ты ненавидишь меня, но я один тебя не предал ни разу.  Ну да, решила сэкономить и наняла лопуха Печатникова. Идиотка ты, Вероника. Мент твой тот еще бздун. Посмотри на себя, хватит строить из себя королеву. Если бы не твои деньги, Печатников сбежал бы через неделю. С твоим сволочным характером…
-  Будь ты проклят, подонок.
Грохнула дверь машины. До конца кассеты Вероника безутешно рыдала.
На ослепительно белом листе шведской бумаги Печатников крупными прямыми буквами написал: кому, от кого и ниже - Заявление. Поставив точку,  рука зависла, словно окостенела. Нужно придумать достойную причину, чтобы увольнение не смахивало на трусливое предательство. Но все пришедшие на ум причины были с душком.
Отложив ручку, он пил вторую чашку горячейшего кофе и не чувствовал ожога.  Дверь толкнули, потом постучали. Коротко. Неуверенно.

ГЛАВА 45
Лицо босса являло горестное зрелище. Обвисшие щеки. Черно-желтая радуга вокруг глаз. Шаркающая походка. Отчаяние делало ее жалкой.
Печатников подобрался. Попытался прикрыть недописанное заявление. Вероника отстранила его руку. Прочитав написанное на белом листе, совсем завяла.
 Андрей пододвинул стул. Вероника  села к столу, поджала ноги, сумочку прижала к животу, словно ее хотели отнять.
- Андрей, не перебивай меня. Я хочу тебе сказать… Сказать… У нас катастрофа. Это война. - Вероника Павловна  закашлялась. -  Сделай мне кофе с ромом. Горло першит что-то. Наверное заболеваю…
- Ты обещала предупредить заранее, когда закроешь свою лавочку…
- Ты меня не правильно понял. Малинин собирается в Астрахань… Сегодня… Я вынуждена повторить свою недавнюю просьбу…
- Молчи. Я все знаю…   
Он налил в кипятильник воды, сунул вилку в розетку и все это с растяжкой, с расстановкой.
Момент восхитительный. Труба демона войны заревела над ухом телохранителя, сотрясая небеса. Он готов признать,  что за свои неправедные деньги эта неотразимая дьяволица имеет право требовать любых услуг. Женщина имеет право требовать… Он тоже имеет право. Право - собрать все силы и сказать: Нет!
Но не было чистоты в его решимости. Все портила жалость к этой женщине. Женщина ступила на край пропасти и всем своим растерзанным видом взывала к великодушию Мужчины.
Печатников насыпал в чашку две чайных ложки растворимого кофе и взглянул на Пантеру. Она кивнула: еще. Андрей  добавил еще пол-ложечки, вложил чашку в подрагивающую руку Вероники. Сцепив пальцы, захрустел суставами. Под взглядом фанатички стало холодно и неуютно. Он машинально застегнул верхнюю пуговицу ворота рубашки. Подтянул узел галстука.
От звука хрустящих суставов Пантеру передернуло. Но тут же натужная улыбка вновь заняла свое место в боевом строю.
- Молокова подала заявление.  Покидает меня. Дает на  расчет - неделю. Считая со вчерашнего дня. Где я возьму сейчас два миллиона? Ты же знаешь, я не растратила на себя ни копейки денег компаньонов. В мои планы никогда не входило кинуть партнеров. Я возьму наш с тобой приз совсем из других источников.
- Ты полагаешь, что пуля для Лысого лежит в моем пистолете?
- Я так не сказала. Нужно что-то придумать.
Естественность, с которой ответила Вероника на сокрушительный вопрос, была неподражаема. Андрей сглотнул набежавшую слюну и часто-часто заморгал, словно в глаза ему сыпанули песком.
-  Сдай-ка ты лучше меня на Петровку. Я предпочел бы отсидеть сколько-то за соучастие в финансовых махинациях, чем получить вышку по мокрому делу. Как я понял, после Лысого придет черед Голядко? Он же в курсе. А потом придется приморить и Свояка. Чтобы с ним не делиться? Так?
- Теперь не расстреливают, Слава Богу…
- Побойся Бога, голубка. Как ты можешь после этого кошмара обращаться ко Всевышнему за сочувствием? Ты для этого меня наняла? В постели со своим личным палачом! Очень пикантные ощущения.
Он ожидал, что Веронику оскорбит его грубость. Хлынут слезы, взовьются к небесам упреки в неблагодарности и его оставят в покое. Но Вероника не собиралась плакать, не собиралась раскаиваться...
- На что ты рассчитывала, когда согласилась с приказом Свояка замочить Малину?
- Как всегда. На твою любовь. И свою преданность тебе. В ту первую нашу ночь… Не улыбайся так гадко, дружок… Еще до того, как мы очутились в постели в ту ночь, я уже решила: никто не заставит меня сделать из тебя палача. А сейчас я хочу…
- Вот, вот. Чего   хочет женщина, того хочет Бог!  Неужели и твой Бог желает крови?
- Он желает, чтобы я стала твоей женой. А крови я не хочу. Поэтому пришла к тебе за советом. Ну,  да ладно. Я не об этом… Я хочу большего, я хочу быть твоей радостью, светом в твоем окошке. Пока жива буду. Потому что и ты мой свет в моем окошке. Забудь Малинина, беру свою просьбу обратно. Пусть над этой проблемой поработают и другие.
– Будь по твоему. Я встречусь с Малиной. НЕ подействовали доводы Витька, глядишь, подействую мои.
- Я положила на счет твоей матери в Сбербанке сто тысяч. Еще столько переведу на счет твоей Русской Линии в виде премии.
- Спасибо. Если задание мне не по зубам, не обессудь.  Деньги  верну. Это все?
- Какой ты деловой стал. Разве нельзя посидеть у тебя просто так, без всякого дела? За чашкой кофе с ромом?
- Сиди, пожалуйста, а мне нужно повидаться с Малининым.
- Думаю предпринять еще одну попытку обвенчаться в Стародубе. Полетим мы с тобой за кордон как законные супруги. Там это ценят.

Захватив фотографии компромата на Малину, Печатников отправился на Лосиный рынок. Смукач Никитин  сидел в подсобке,  пил водку, закусывал жаренными поросячьими семенниками, и жаловался на пропажу топора. Так жаловался, словно потерял мясник лучшего друга.
Андрей послал его вызвать Лысого к воротам, но так, чтобы за ним не увязались  телохранители. Сукач вернулся ни с чем. Малина послал зама на вокзал за билетами для себя и двух телохранителей, а сам собирается ехать домой.
Дело дрянь. И еще какая дрянь. Операция просто срывалась. Не в поезде же уламывать Лысого под дулами пистолетов охраны. Потел, потел Печатников, соображая, и сообразил. Вспомнилось, как Никитин, рассказывая о системе охраны на Лосином рынке, рассказал жутковатую историю. Какого-то охранника не взлюбил крысоподобный бультерьер жены Малинина. Он вырвал кусок ляжки парня, а тот не будь дураком, пристрелил пса-убийцу. Лысый купил жене нового четвероногого киллера, а охрану перестал пускать в квартиру. Это была жалкая, но единственная зацепка.
Эх, рисковать, так рисковать. Андрей решил дожидался появления Малины этажом выше. Ворваться в квартиру на плечах хозяина и поговорить «по-мужски». Приготовил для бультерьера пистолет и затаился.
Лысый приехал домой в японском джипе. Сопровождали его трое  горилл. Никитин не трепался.  Малинин точно оставил их ждать в машине. Он почти в припрыжку торопился скрыться  в подъезде, прижимая к животу черный портфель. Печатникову отлично была видна сияющая на осеннем солнце лысина.
Печатников поймал себя на желании перекреститься. Богобоязненность любимой женщины заразительна.
Стреляли с глушителем разрывной крупнокалиберной пулей. Как в немом кино, череп Малинина раскололся на несколько фрагментов. Выплеснулись  вспененные разрывной пулей мозги и разлетелись веером.
Киллер был педантом. В обезглавленный труп он, как положено по его ремеслу, всадил еще одну пулю контрольного выстрела. Тело дернулось в последний раз и отпустило душу негодяя на волю. Третья пуля взорвалась в бензобаке джипа. Машина охотно  вспыхнула. Отбиваясь от огня руками, поджаренные гориллы выпали из машины, в темпе рванули со двора.
Печатников бросился к черному портфелю, вырвал его из обмякших пальцев Малины и только потом укрылся за тополем. С крыши  вполне могли расстрелять и его, если снайпер тоже охотился за портфелем.
Но крыша молчала. Прокричали откуда-то снизу, из подвала.
- Мент, хорошо живешь? Ну, поживи еще. Чемодан  возьми себе на память. Дарю!
Выстрелов больше не последовало. Последовал смех. За спиной у него стояла девчушка с велосипедом.
- Дяденька, вы чо? Вам плохо? - спросила девочка.
- Хуже не бывает, мой ангел.
- А вы знаете там какой-то дяденька лежит без головы? Он настоящий?
- Только что был настоящий, мой ангел хранитель.
Андрей сунулся в подвал дома напротив. На двери - звонок. Обошел дом. В подвальном окошке вырвана жиденькая сетка. Печатников пролез в подвал, нашел у противоположного окна складной карабин и догорающую черную маску. В магазине патронов не было. Киллер был не только педантом, но и очень самоуверенным стрелком. Нужно быть очень самоуверенным, чтобы идти на дело с тремя патронами и без оптического прицела.
Как же ему было хорошо, когда он, минут эдак через двадцать, пил ярославское пиво за уличным столиком маленького кафе. Тут наслаждались пивом одни бомжи. Еще не последней свежести. Не любитель уличных знакомств, сейчас Андрей сам встрял в неспешную беседу изгоев и говорил, говорил… Рассказывал про горы, про арыки с желтой водой, про ледяные ночи и запах трупов под палящим солнцем.
Говорил о бабах, о Кирпиче Судьбы, каждую минуту жизни висящем над каждым из нас. А мы всю жизнь ходим под этим кирпичом и гадаем, кому он достанется. Печатников  поил пивом бомжей, пока кафе не закрылось.
Чтобы не выдать Веронике своего счастья, Печатников не поехал в офис. Наведался в секретный гараж Терещенко. Замка на воротах не было. Ауди не было. Все что можно сломать – сломано и переломано, перебито, вывернуто с корнем. Даже стены исковыряны ломами. Для кого-то секретов Вероники не существовало.

ГЛАВА 46
Вероника Павловна вернулась из Гамбурга не в настроении. С ходу начала закручивать гайки. Досталось по делу и без дела всем, кто подвернулся под руку.
Этот день был, пожалуй, самым напряженным за все время работы Печатникова у Вероники.  Она отправила  в отпуск Дубинина. Старый сыскарь почуял неладное и не скрывал, что рад чрезвычайно внеочередному, да еще и оплаченному отпуску.
Этот отпуск послужил дурным знаком для охранников. Заявление на увольнение подали сразу половина команды. Лучшая половина. Половина, сохраняющая как роскошь понятие о чести и собственном достоинстве. Обещание повысить зарплату не остановило беглецов.
Осталась охранять добро Меркурия  та лихая часть охраны, что готова была за прибавку к жалованию лицемерить до бесконечности. Эти ушлые мужики знали: если клиент взвинчивает зарплату, значит, его достали. Следовательно, растет их рыночная цена в глазах конкурентов. Каждое их слово о хозяевах будет цениться по высшему разряду.
Только к ночи Вероника Павловна смогла спокойно уделить внимание чудесным образом добытому портфелю Малинина. Портфель был заперт. Печатников не стал его курочить без шефа. Сюрприз должен быть без изъяна. Нетронутым он отнес его в кабинет шефа.
Вскоре она спустилась к телохранителю. От порога шваркнула портфель Малины на стол. Села  напротив, выдернула из розетки питание компьютера. Печатников вынужден был разыграть удивление. Глаза Пантеры, как две стрелы, нацеленные ему в сердце.
- И ты все это сделал сам? Ты? Ты, мокрушник, Корчивший из себя честного мента?
- Ром для дамы? Помянуть желаете Лысого?
- И ты не подавишься ромом, живодер? Что ты наделал. Разве я просила тебя убивать? Ты животное. Кому я верила. Ты и меня так сможешь разделать? Да, да, да! Не возражай мне. Не строй из себя святую невинность, убийца! За деньги ты все сможешь!
- Может быть, кофе, патрон?
- Да пропади ты пропадом, Андрюша.
Нетвердо ступая, Вероника вышла из комнаты. На портфель даже не взглянула.
 Андрей посмотрел вслед Веронике и улыбнулся. Чего, чего, но такой сентиментальности от заказчицы он не ожидал.
За портфелем прибежала новая секретарша Катя.
Час миновал или два - Печатников не заметил. Он писал и рвал. Он писал и рвал заявление на увольнение. Но из-под руки выходило не заявление, а нечто похожее на пространный меморандум, нашпигованный жалобами влюбленного сердца, претерпевшего незаслуженную обиду.
Катя явилась снова. Дурнушка сияла. Безразмерный рот растянулся до ушей. Кажется,  она была "под  мухой".
- Андрей Александрович,  пожалуйте к Веронике Павловне, - жеманно заявила Катя.
" Всегда "вызывала», теперь "пожалуйте».  Задумался Печатников.  Действительно  пришло время подавать на расчет. Мент сделал свое дело, мент пошел вон."
Секретарша с легким поклоном распахнула перед ним дверь кабинета.
- Господин Печатников собственной персоной, мадам, - доложила насмешница Катерина. И захлопнула за Печатниковым дверь.
Они остались одни. Между ними пропасть безвременья, не нарушаемого даже постукиванием ноготка Пантеры по замку портфеля, даже шумом дождя. Андрей пересек кабинет, подал трехстраничную Драму-Заявление патрону в руки. Прислонился к косяку двери. С вызовом уставился в слезливое окно.
У нее глаза тут же засветились влажным блеском. Она скомкала заявление, подожгла комок в пепельнице.
Вероника усадила телохранителя на диван.  Села  рядом, прижала к лицу его руки.
- Не смей так смотреть на меня. Мне стыдно…
- Да что вы такое  говорите, - прорычал Печатников.
- Я только сейчас узнала подробности.
- Не мучай себя, мать. Мертвый враг - самый верный друг. НЕ хотите сдать меня Правосудию, - позвольте откланяться…
- Я до конца надеялась, ты договоришься без крайностей… Поцелуй меня.
Андрей погладил женщину по головке. Повел носом и потешно крякнул.
- Ну, мать! Чем это так вкусно пахнет?
Только теперь слезы отхлынули от глаз, и реальная картинка кабинета восстановилась. Печатников заметил на столе Вероники букет белых хризантем. Но запах источали не хризантемы. В  розовом блюде, лоснился жареный поросеночек. Метровый осетр был убран зеленью и помидорами, как загордившийся на смотринах жених.
- А пахнет, Андрюша, миром… НЕ желаете ли, сударь, взглянуть на дело рук своих?
- А ну-ка плесни чуток огненной водицы? - Насторожился Печатников. – В гробу я видел эти черные портфеля.
- А если прочесть между строк? – Дразнила Вероника Павловна.
- Лучше уж прочесть с заду наперед. Отрежь-ка, мать, ломтик  поросеночка. Да горчичкой сверху, горчичкой. Нет,  лучше хренком, хренком. Да лимончиком сбрызни.
- А осетринки не желаете?
- Ни за что. Теперь, как вижу рыбу, так вспоминаю разбитую физию Артура. А это зрелище не для слабонервных.
- Фу ты! чуть не забыла.
Привези-ка ты свой фрак и зубную щетку в офис. Чтобы сразу в аэропорт, не заходя домой. Счет пошел не на дни, счет пошел, на часы, на минуты. И воще, я устала и хочу выспаться. Отвези-ка ты нас домой.
Андрей только покачал головой. В дверях остановился, долго искал ответное слово, наконец выпалил:
- Надо же… Вы поглядите на нее… Вылитый Чингизхан…
Вслед ему полетели яблоки и апельсины…

Из Астрахани прибыл новый курьер. Костылев Демьян Асланович. Маша точно обрисовала этого подонка. Сутулый, тщедушный. Тонкие злобные губы заносчиво поджаты. Щеки  серые, впалые. Как пить дать, - чахоточник. Соплей перешибешь. Таких в банду не принимали даже самые тупые паханы. Даже на самую кровавую работу заказного мясника. Если же такой заморыш кантовался в банде, несомненно, он был давним и верным подельником пахана.
Черные щегольские очки в золотой оправе Костылев  снял только один раз, когда Печатников лично проверял его паспорт и командировочное удостоверение. Позвонил Андрей в Астрахань. Главный экономист подтвердил приметы курьера. От себя добавил, что с Костылевым можно смело передавать и строго конфеденциальную информацию на словах. Понятно, почему этот козел вел себя так вызывающе. Словно сделал Торговому Дому великое одолжение, посетив офис.
 Печатников решил понаблюдать за московской жизнью  курьера.
Очень даже интересная открылась картина. Сдав документы и получив расписку главбуха о  получении, заморыш долго топтался   на остановке, невдалеке от ворот офиса. Троллейбусы катили один за другим, Костылев упорно ждал. Автобус ждет? Так автобус прошел. Его подобрал Пежо огненно красного цвета.
Обогнав Пежо, Печатников обнаружил за рулем еще более  нужного ему человека. Какая везуха! Возликовал Печатников. Да это же Фуфло! Фуфлогон  что-то рассказывал Костылеву, а тот сидел с каменным отрешенным лицом.
Маршрут  в Еремкино хорошо известный. Пежо никуда не денется. Печатников на Динамо свернул в парк, нацепил запасные номера,  наклеил огромные черные усы, натянул  парик под жгучего брюнета. Водрузил на нос круглые темно-синие очки.
   Он приблизился к Пежо на расстояние прямой видимости лишь после Зеленограда, когда Пежо повернул на Еремкино.  Лес вот он, приближается. Печатников обогнал Пежо и ударил по тормозам. Пежо заметался, но удержался на шоссе. Развернувшись, едва не сорвавшись с обочины, Пежо помчался в обратном направлении. При этом отчаянном маневре он чуть не столкнулся с Ладой 110. Догнал Пежо Андрей в два счета. Костылев высталил из правого окна руку с маленьким Бульдогом и открыл частый огонь.
Два отверстия в лобовом стекле появились сразу. Печатников бросил машину на встречную полосу. Корпус Пежо заслонил его. Костыль вылез из окна и продолжал стрелять. Печатников внимательно следил за слабыми вспышками на кончике ствола Бульдога. Пошел на обгон лишь отсчитав семь вспышек, когда пришло время перезарядить револьвер. Поравнявшись с Пежо, стал отжимать его в кювет. Пежо остановился. Костылев и Фуфло бросились в лес, в разные стороны.
Догнав Фуфло, Печатников ударил кулаком в спину. Парень всплеснул руками и грянулся на землю плашмя. По инерции Печатников проскочил вперед. Повернувшись к своей законной добыче, он обнаружил, что его держит под прицелом помпового ружья ослепительная красотка. Сильно загорелое лицо наполовину скрывали розовые очки-колеса. Красный спортивный костюмчик, плюс развевающийся на ветру алый шарфик - и миниатюрная лапуля превращалась в осеннюю красную стрекозу.
 Печатников не воспринимал стрекозу всерьез. Он наступил ногой на затылок Фуфлогона.
- Кто вас послал на дачу Терещенко.
- Мужчина, стоять! - Хлестнул по ушам Печатникова пронзительный женский крик.
Красотка чуть качнула ружьем в сторону, прогремел выстрел. Тут же передернула затвор.
- Не шали, деточка! - Печатников погрозил девице пальцем.
- Сдай  назад, красавчик! - Вскрикнула красотка еще пронзительнее. И снова пальнула под ноги Печатникову.
Печатников попятился на два шага. Дело принимало занимательный оборот. Не похоже, что женщина с бандитами заодно. Просто увидела, как большой дядя топчет парнишку, и вступилась. Ну, умора! Поборник справедливости во всей красоте праведного гнева! Черт бы ее побрал!
- Девушка, я сотрудник милиции. И более того. - Показывая фальшивое удостоверение, Печатников старался говорить как можно солиднее. - Вы препятствуете задержанию  особо опасного рецедивиста.
- Девушка, не верьте! Он хочет отнять машину. -  Выдал Фуфлогон.
- В одиночку на задержание не ездят. Вот так, красавец. А теперь живо руки на затылок.
Печатников проводил удивленными глазами удаляющийся Пежо. Потряс головой. Стало проявляться нечто знакомое.. Нет, она не могла оказаться здесь.
- Привет!
Размахивая золотистым париком, к Ладе убегала мулатка.

ГЛАВА 47
Печатников догнал Ладу невдалеке от Еремкино. Без приглашения прыгнул в салон. Облапал мулатку, поцеловал.
- Ты что себе позволяешь.  Костылев не в гости к тебе приехал.  Костылев не просто курьер. Это контролер и заодно мочила. Он будет наблюдать за Лановой и Голядко.
- Да кто ты, такая, шустрая моя.
- Я частный сыщик. Работаю по заданию одного очень известного банкира. Молокова должна ему кругленькую сумму. Вот почему приходится косить под телохранителя. А вдруг Костылев нарисовался, чтобы прикончить моего заказчика, избавить мамашу от должка? Демьян Асланович Костылев - сын Молоковой. Ты понял, дубина.
- С чего ты взяла, что я догонял Костыля? Мне Фуфло нужен. У него брелок Терещенко. Он может что-то знать о смерти майора.
- И Фуфло мне нужен живой, не покалеченный.
- Начинается. Каблук получил подкрепление, - Задумчиво произнес Печатников.
- А воще, ты недалек от истины, Андрей. - Пригорюнилась мулатка. – Живу как Штирлиц с пистолетом под подушкой. Этот глист уже сделал заяву матери. "Пусть придет ко мне эта негритоска", - говорит.
- Ты знаешь, вот мы встречаемся уже второй раз, но вопросов к тебе у меня не убавляется. Наоборот, я все меньше понимаю тебя. Зачем ты строила из себя недотрогу в Париже?
- Так нужно. Руфина предупредила, если я с тобой пересплю, Вероника прикроет мою карьеру телохранителя. Неужели ты хочешь на ней жениться? Она еще не дряхлая, я тебя понимаю, но возраст, возраст. Побереги себя.
- Довольно, детектив, грубить. Я хочу с тобой просто дружить. Чем  занята вечером?
 - Остынь, Печатников. Ты так увлечен моим молодым, классически сложенным  телом, что пропускаешь  мимо ушей все мои объяснения. Я тебе толкую: не дразни Лановую.
- Да уж  закадрил, поздно отступать.
- Рано облизываешься. Слушай сюда, милок. Я девушка практичная. Каждый из нас делает свой бизнес, но работаем мы в одном направлении. Разве что заказчики у нас разные. Почему бы нам не сложить наши усилия. Тем более, что гонорар делить не придется. Мне понадобится твоя помощь. Как ты на это смотришь.
- Всегда готов. Но об этом – попозже.
- Куда поведешь даму вечером?
- Вечером у меня стрельбы в тире. Мы прямо сейчас обмоем нашу встречу.
- А ты к тому же еще и трепло, милок.
Андрей расстелил на травке бумажную скатерку. Разрезал пополам большое пунцовое яблоко. Разлил шампанское в хрустальные бокалы.
- Как много мы потеряли в Париже. Пьем за следующую встречу. Жозефина полюбовалась игрой золотых пузырьков в бокале, мечтательно вздохнула.
- Если откровенно, я не понимаю, как Вероника смогла окрутить тебя. Ты же прирожденный мусор. А она прирожденная аферистка. Огонь и Вода. Извращение какое-то.
- Вот она, благодарность. Вероника составила тебе протекцию, а ты ее гасишь.
- Печатников не дури! – Жозефина постаралась отодвинуться от Андрея подальше. - Повадки выдают тебя с головой. Особливо твои прищуренные лукаво глазки. Ты не смотришь на человека, ты роешься в человеке крючками. Как Джек Потрошитель. Ты всю свою жизнь будешь  гоняться с пушкой в руках за разной сволочью, которая твоего мизинца не стоит. А ты этой сволоте готов посвятить всю свою молодую жизнь. А что от тебя останется жене, детям? Ты уже сейчас не веришь никому. И мне, и Веронике. Ты же сопьешься от злости, наблюдая, как в стране торжествует твари поганые.
- И ты злишься, но я тебя не ругаю.
- Меня зло берет, когда пропадают отличные ребята.  Насмотрелась в Чечне. Когда враг твой – подонок, солдат неизбежно что-то утрачивает в своей душе.
- Перехватила, сыщик.  Ребята сражаются… Перестань. Мне больно.
- Ничего не хочу понимать. Мне жалко тебя, Андрюша, самой обыкновенной бабской жалостью. Ты мужик видный, а какая радость от тебя женщинам. Ты думаешь, что очищаешь землю от негодяев, а на самом деле пашешь на подхвате у примитивной торговки.
Печатников покрутил головой, расстегнул воротник рубахи. - Не можешь сама понять, просто поверь: Я люблю Веронику.
- Не верю!
Прозвучала хлесткая пощечина. Жозефина не сразу поняла, что пощечина предназначалась ей. А когда до нее дошло, Печатников уже шагал к своей машине.
Он чувствовал себя опустошенным. Вялые руки едва удерживали руль. Встречные машины шарахались от него как от пьяного. Он сбавил скорость. Вскоре заметил, что за ним тащится Лада. Он еще сбавил скорость. Лада не обогнала. Остановился. И Лада остановилась. На почтительном расстоянии.
Печатников подошел. Сунул голову в окно.
- Прости, телохранитель, сдвинутого лягавого.
- Оба мы хороши. Я ведь тоже делаю деньги не лучшим образом… Реакция у тебя, однако. Как у гюрзы. Один умник сказал мне: женщина - шизофреническая ипостась мужчины. Сказал, как припечатал. Все никак  не могу ужиться с этой мыслью.
- Да брось ты, детектив. Мы все шизики, если верим, что рождены служить Справедливости. А сами делаем деньги «не лучшим образом».
- Зачем тебе деньги. Ты же не умеешь и не любишь их тратить. И копить не умеешь. Ты и жить-то нормально, по-человечески не умеешь. А что ты видел в своей жизни? Ты был хоть раз за границей? Ах, да, был на Гавайях пять с половиной часов.  Ну и что ты там узрел? Что, бедняжка? Что  кроме лоснящейся задницы малолетки, которую трахнуть я помешала. А все для того, чтобы доказать Лановой, какой ты гигант.
Печатников рассмеялся.
- Ты не первая пытаешься открыть мне глаза на моего патрона. И что самое смешное, делаете вы это бескорыстно.  По вашему, я беспомощный пацаненок, хватаюсь за юбку Вероники Павловны чтобы выжить.
- Скорее, за сиськи ты хватаешься. Я понимаю. Бюст у нее - королевский.  Все! Извини. Устала я от дерьма, окружающего меня. Стала забывать, что я женщина. Существо эстетически тонкое от природы. Давай прощаться. Меня уже ищут. Главное произошло. Я поняла тебя. Теперь мне не противно будет лечь с тобой в койку. Когда-нибудь… Жалость моя к тебе, - это ведь тоже - чувство.
Они расстались уже в темноте. Товарищеский поцелуй их был исполнен светлой грусти.

Преследование он почувствовал не сразу. А когда спохватился, до квартиры оставалось пара кварталов. Он резко развернулся. Раздался выстрел. Неизвестный старательно прицелился. Первая пуля свистнула высоко над головой. Вторая отрекошетила от бордюрного камня у самых ног.
Догнать стрелка не удалось. Андрей решил заночевать в офисе. Не успел открыть свой кабинет - зазвонил телефон.
- Не дрейфь, мент. Это я так, пошутковал. Я у тебя за спиной, понял? Тебе погано? Вот, вот. Побудь и ты в шкуре живой мишени.
- И ты станешь моей мишенью. Что дальше?
- С тебя пять штук, Печатников.
- ты что с бодуна?
- Не коси! Все ты секешь конкретно. Я тебя выручил? Выручил. От грязной работы избавил? Избавил. А ведь мог и приморить третьей пулей. Клянусь, ничего не стоило  положить тебя  рядом с Малининым.
- Кто тебе заплатил?
- А никто. Я сам так решил. Потому и звоню.
- Завтра утром, в переходе с Тургеневской на Чистые Пруды, положишь сумму под шапку афганца на тачанке. Васятка кликуха. В крупных купюрах
- А потом встретимся?
- Не борзей. Я заказчиков не продаю. Да не обмахнись, там еще обмороженный пасется, Коля-цыган. Дай Васятке пятерик зеленых от себя. Я обещал. Лады?
- Нет проблем. Все же подумай, у меня тоже есть работа.
- Стукача? Базарят, жирно платишь этим сукам.
- Ошибаешься, приятель. У меня работа интеллектуальная.
- Слышь, мент, а Каблуков тоже тебя хочет поиметь. Да по граблям получил. Но все текет, все линяет. Могут и разрешить снять тебя. Очень хочет Каблук сделать бабки. Ну, что припух?  Желаешь, я Каблука сплющу? Сколько дашь?
- Погоди. Ты -  Михась?
- А тебе зачем?  А, сцышь, мент. Ты у меня на мушке, а не я. А клево я на тебе зарабатываю? И дольше буду драть как липку. Многих ты достал, мент. Спрос нынче на меня не бывалый. Вот сейчас скажу пару слов, и ты мне отвалишь еще пару штук. Давай на спор.
- Я и без спора прибавлю. Говори.
- Воще-то я должен был только проверить, замочишь ты Лысого или кишка тонка. Если струхнешь, – я должен был  и тебя накрыть деревянным бушлатом. Но зачем лишать себя колыма. Я и сделал работу за тебя. Результат один, а бабки разные. Как видишь, я честно получаю с тебя дивиденды. Считай, ты уже два раза наново родился. Сходил бы в церковь. Поставил бы нам обоим по свечке за здравие.
- Сделаю.
- Смотри, как судьба нас повязала.   
Мулатка позвонила на работу. Стала выяснять, появлялся в офисе Костылев или нет. Просила подключить Голядко.  Молокова ждала его возвращения из Астрахани еще два дня назад. Он повез от матери большую сумму налички в счет погашения кредита. В банке так и не появился. И домой не вернулся.
- Вот видишь, я тоже на что-то гожусь. Или  ищешь повод для встречи? - Не растерялся поиронизировать Печатников.
- Когда я тебя захочу, мой милый мальчик, обойдусь без повода.
Печатников поддерживал постоянную связь с Голядко и успокоил мулатку. Костыль пьянствовал на деньги матери в Пролетарском с поселковой шпаной. Кто-то его под покровом ночи немного порезал. А утром нашли в озере двух утопленников. Кто совершил покушение, Артур старается выяснить без помощи милиции. Костыль поправляется и скоро вернется в Москву. Деньги Молоковой почти целы. Лежат у Артура в сейфе. В банке Глобус все улажено. Штрафные санкции за просроченные платежи Глобус применять не будет.
 - А  почему Артур Молоковой не сообщил о покушении на сына?
- Не знаю. Думаю, пробежала между ними здоровенная черная кошка.
Прошла еще неделя, а Приз  Вероники оставался в сейфах Глобуса. Перед самым  закрытием офиса в кабинете Печатникова нарисовался Сухожилов. На Соколе они поужинали, прогулялись в парке по золоченым листвой дорожкам.
- Говорят у тебя некомплект в охране.
- Есть такая проблема.
- Так вот. К Молоковой прибыло еще три бритоголовых астранханца. Молокова сделела им липовую регистрацию. Но я пока не трогаю пацанов. Хотят они устроиться к тебе охранниками. Документы у них, сам понимаешь « в полном ажуре». Афганцы, блин, офицеры. Есть рекомендации. Запоминай: Мигалов, Костин, Рюмин. Не вздумай брать.
- Спасибо. Встречу десант. – Деловито кивнул Печатников. – С ними гарнизон крепости Руфочки вырос до тринадцати рыл.
- У тебя есть там казачок? Поделился бы информацией.
Андрей пожал плечами, развел руками…
- Ничего не понимаю, - замялся капитан. – Рябиков сидит у Руфины безвылазно. То ли заболел, то ли прячется от кого-то. Вероника предложила снять ему конспиративную квартиру – отказался. Нотариус к нему ездил… Что у тебя есть На Рябикова?
Андрей пожал плечами, развел руками… Подумал, подумал и стал прощаться.
- Мы же хотели  повторить? - Напомнил Сухожилов.
- Другой раз, Артем Данилович.
Рябиков пропал в ту же ночь. Кто-то звонил ему вечером на дачу Руфины.. Он собрался в Москву и с концами.
Андрей, был в трансе. Пропала двухмесячная разработка наркомана. В последние две недели Вероника подолгу совещалась с ним на нейтральной территории, тайно выезжая в Зеленоград электричкой. Вот-вот можно было решить главную свою задачу. Рябиков все больше тянул на Свояка. Этот вопрос можно было бы решить окончательно еще вчера, но стукач не мог вырваться с дачи. А у него скопилось девять кассет записей разговоров Рабиновича с Молоковой и Серокозовым.

Труп нашли через неделю. По запаху. Рябикова удушили и засунули в сортир соседней с Молоковой дачи. Могли и до весны не найти. Хозяева  не появлялись на даче с августа по май.
Печатникову Вероника Павловна приказала категорически: на похоронах быть!  Хоронили Рябикова в закрытом гробу. Но запашок, казалось Андрею,  продолжал витать над погребальной процессией. Несмотря на пряные отдушки.
На Ваганьковском кладбище собралась впечатляющая толпа. Автобусом привезли проститься с беднягой весь офис Меркурия во главе с Лановой.  Чуть припозднилась депутация астраханцев во главе с Голядко. А блатных представителей столичной воровской общественности на Мерседесах и внедорожниках прикатило с полсотни. Точнее 49 штук.
 Серокозов произнес речь от имени компаньонов усопшего. Виктор Устинович назвал покойника неутомимым тружеником. Закончил речь недвусмысленным заявлением. Оказывается, процветание Меркурия было бы невозможно без "направляющих идей" покойника. Он подтверждал подожрения Андрея, но поезд сделал – Ту-Ту!
Стайка пацанов во главе с Каблуковым произнесла клятву. Страшная смерть ожидала удушителя. Пока произносились слова клятвы, Каблук сверлил глазищами Печатникова. Молокова, шипела, отворачивала голову пахана в другую сторону, пока Каблук не отпихнул ее. Жозефина увела оскорбленную Руфину в автобус. Сделала успокаивающий укол.
На кладбище всегда происходили чудеса. Здесь явными становились самые темные, если не сказать загадочные связи между людьми. Так подумал Печатников, наблюдая, как компаньоны Вероники обнимаются с представителями воровской общественности. На всякий случай, он послонялся возле Мерседесов. Отснял на микропленку братские объятья.
Вероника продолжала оплакивать Рабиновича и на следующий день. А ее верный оруженосец, уединившись в своем кабинете, изучал записи, подброшенные казачком на кладбище в его машину. Этот шустрый поваренок достался Андрею по наследству от Терещенко. О! Это  было перспективное  шпионское дарование. По своей инициативе, он составил к записям комментарий, из которого вытекало, что у Рабиновича образовался миллионный долг. В Новороссийске ФСБ захватила общак группировки присосавшейся к терминалам, качавшим на танкеры нефть. Рабинович взял в этом общаке кредит. Ему дали неделю, чтобы кредит срочно вернуть.  Часть долга гасила Руфйина. Рабинович отдал ей свой пакет акций в Меркурии.   Молокова становилась самым крупным акционером Меркурия.
Больше того, поваренок обнаружил, что бельевая веревка, на которой он сушил свой всегда белоснежный халат и штопаные носки, оказалась короче почти на полтора метра. Этот факт породил у него уверенность на 80%, что Рабиновича задушил Костылев, и на 20%, что это сотворил Каблук.
 Все это впечатляло, но ничего толком не добавляло к вопросу, а был ли Свояком умирающий Рабинович. Не хватало совсем не много, чтобы определиться окончательно. Не хватало сведений о совещаниях в Зеленограде. Но попасть туда мастер кухонного искусства не мог. И вопрос заглох.
- Что дальше? – Тихо спросил Печатников патрона.
Вероника Павловна равнодушно пожала плечами.
- Акции Рабиновича перешли к Молоковой. Ты осталась без союзников. Теперь то ты можешь сказать, почему Рябиков один не боролся с тобой за кредиты Глобуса?
- Еще как боролся только не со мной, а с Вернером. Он первый узнал что Глобус ищет в Москве солидных партнеров по отмыванию черного нала. Но его возможности были мизерны по сравнению с потребностями Глобуса. Он вынужден был сойти с дистанции. Глобус не просто блатной Банк. Негласно он контролирует еще с десяток Банков помельче на Кавказе и в Казахстане.
Вопросов к покойнику больше не было. Печатников вынужден был признать, с его кончиной лопнула не самая перспективная версия о Свояке. Лопнула самая желанная для него версия, самая удобная для разработки версия. Удобная по случайному стечению обстоятельств: на этом направлении у него работало больше всего стукачей. Очень удачливых стукачей. Теперь он мог на своем опыте проследить. как при дефиците времени самой желаемой версией становилась самая удобная. А дальше все шло как по маслу. Желаемое успешно превращалось в идею Фикс и под фанфары заводила в тупик.
Он проснулся, огляделся и обнаружил, что больше-то и подозревать по серьезному – некого. А может быть, на месте одной лопнувшей утешительной идеи Фикс уже рождалась новая: а стоит ли вообще убиваться? 
- Вы сдаетесь, босс? – Строго спросил правленец Печатников. – Странным образом переадресовав вопрос к самому себе.
- Мне очень плохо, Андрей. Рябиков был моим «Крестным Отцом», если ты читал Пьюзо. – Это крах. Я обещала тебя уведомить заранее, что и делаю, дружок. Отпускаю тебя на все четыре стороны. В Германии у тебя около миллиона марок. Упрекнуть тебе меня не в чем.
На этот случай у Печатникова было два маршрута отступления. Кроме Стародубских партизанских троп. Маша подготовила своих литовских родичей к неожиданному визиту гонимых друзей из Москвы. А из Литвы - рукой подать до Польши. А то и до Швеции. Доллары и слепого доведут. Не выгорит бегство через Литву, Украина нам поможет. Брат Терещенко, хозяин транспортной фирмы в Черновцах - перебросит за кордон с каким-нибудь дальнобойщиком. Возят же они вьетнамских нелегалов во Францию - и все чин-чинарем.
Энергичное предложение немедленно погрузиться в Мерседес и скрыться Вероника выслушала благожелательно. И покачала головой с горькой усмешкой.
- Для нас открыты пока все Аэропорты и Питерский морской порт, но с чем бежать ты собрался? Немецких вкладов надолго не хватит.
- О деньгах поговорим на «той» стороне.
Андрей дал Веронике на ритуальные страдания еще пару часов, а сам задействовал все четыре «туристических» маршрута. Заказал билеты в Швейцарию, Таиланд и Кипр. Созвонился с Литвой и Украиной. Снес в машину «аварийный чемоданчик» с одеждой для Вероники. И белый кейс тоже. Набил багажник Ауди канистрами с бензином. Запасся консервами и напитками. На всякий случай, подготовил мать к долгой разлуке.
Время отведенное Веронике для укрощение эмоций истекало. Андрей пил  кефир, поглядывая на минутную стрелку. Вероника зашла к Андрею черная как ночь.
- Я готова. Ничего не поделаешь. Так уж случилось, Андрей. Сейчас позвонит Вернер и будем трогаться в Стародуб…
Вернер не позвонил. Вот они друзья. Они уже выехали за кольцевую дорогу. Но позвонил озабоченный  Лановой. Забрал бывшую жену. Вероника Павловна шепнула: «Жди возле Метро Вернадского». Не забудь».
Ночь они перекантовались в лесу, в машине недалеко от Шереметьево. Утром прилетели Вернер и Ковыльцев. Вернер мотался по Москве с Вероникой. Ковыльцев пришел к Андрею, нагруженный паками с документами. Андрей подмахнул документы на немецком языке, не глядя. Как инструктировала Пантера.

ГЛАВА 48

- Случайно вы не в курсе… Как бы это сказать… Какая связь между Вернером и Алданскими приисками?
- Андрей Александрович, как плохо вы меня знаете. Это упущение Вероники Павловны. Она должна была рассказать вам о нашей дружбе с генералом Лановым. О нашем с ней многолетнем бизнесе. Сейчас эти операции мы прекратили. Времена в России другие… Она меня знает также хорошо как и Вернера. Так что прошу без церемоний. У нас не должно быть тайн, если мы хотим добиться успеха в деле, задуманном Лановой.
- Что вы скажете о Голядко? Зачем он к вам приезжал я знаю. Как вы оцениваете, он способен завладеть банком Глобус?
- Да, я с ним встречался. С разрешения Вероники Павловны обсуждал этот вопрос. С нашей помощью он может захватить Глобус. Если выполнит наши условия. Окончательного ответа не дал.
- Боится попасть в зависимость?
Появилась Вероника к концу рабочего дня. Не в духе. В приказном тоне заявила Ковыльцеву:
- Сейчас Андрей Александрович отвезет вас в аэропорт. Я подъеду попозже. Полетим вместе.
Ковыльцев сделал большие глаза, но промолчал. В машине Ковыльцев сначала недовольно шевелил бровями, потом взял себя в руки и стал рассказывать как
Голядко хотел его купить и примазаться к Русской Линии. Астраханцы просто заболели говядиной. Проект Вероники Павловны с говядиной многим вскружил голову.
- Складывается впечатление, Вероника Павловна живет сейчас одним днем. Напрасно она угрожает Глобусу разорвать отношения и взять большой кредит в Дрезден-Банке. Голядко теперь знает, что это блеф. Глобус не боится шантажа Лановой.
- Не сработает этот вариант, Вероника Павловна найдет другой. – Усмехнулся Печатников.
- Найдет. Но время. Времени у нее нет. – Многозначительно заметил Ковыльцев. – А вы знаете, Вернер предлагает инвестировать в Русскую Линию не свои деньги. Он пытается под своим именем пристроить сомнительные деньги Голядко. Точнее банка Глобус. Ловко?
- Прекрасный маневр, ничего не скажешь… - Согласился Печатников. – Что-то вы больно активно стали топить Вернера.
Ковыльцев смолчал. Напряженно взлядывался в мелькавшие за окном пейзажи. Аэропорт приближался. Наконец, он вздохнул и пассмеялся.
- А вы знаете, Андрей Александрович, Верпоника снова права. НЕ перестаю удивляться. Мне действительно нужно улетать. Наконец-то дошло и до  меня. Ну, женщина!  Ну, прямо ведьма!
Печатников понимал состояние Ковыльцева. Скорее всего, он почувствовал крах Меркурия. Значит больше в Россию не вернется. Это сколько же вопросов он оставит без ответа.
Мысль была невероятно веселая. Уж не Ковыльцев ли помогает Веронике Павловне разрабатывать стратегию аферы? Ничего не скажешь, толковый консультант по финансам. И с ментами нашими в давней дружбе.  Вполне сойдет за Свояка. А что если спросить об этом в лоб? Печатников рассмеялся.
- В чем дело, - насторожился Ковыльцев?
Ну Свояк держись…
-   Чем же вы заслужили особое доверие Вероники Павловны, Владимир Игнатьевич?
- А тут тайны нет, Андрей Александрович. - Широко рассмеялся и Ковыльцев. - Совпадают наши устремления, патрон. Я как бы страхую Пантеру, вкладывая ее деньги в Русскую линию. . играю роль своего рода противоядия против гениального дара камарада Вернера завлекать в свой банк перспективных клиентов, а потом элегантно их потрошить.
- Можете привести пример?
- Да ради бога! Пример номер один. Когда фирма находится при последнем издыхании, владелец полутрупа в стремлении спасти свое детище мыслит неадекватно. Чем труднее получить кредит, тем больше его действия напоминают предсмертные конвульсии. И тут  является Вернер, широко распахивает свои сейфы – бери, бедняга, - не хочу. Бывает, бедолага и выплывает. Но чаще спонтанный кредит лишь усугубляет финансовое положение несчастного… Одним словом, происходит банкротство. Вернер забирает фирму за бесценок, перепродает, или перепрофилирует, когда как.
- Да этот парень – кровосос! – Воскликнул Печатников.
- Точнее – стервятник. – Строго поправил молодого шефа закаленный в финансовых боях директор.
- Полагаю, этот крючок содержит солидный штат блатных адвокатов, осведомителей и прочей шпаны…
- Второй талант Вернера, - чутье на продажных чиновников. Он их скупает и в полиции, и в налоговых органах, в фирмах, намеченных к поглощению… И в России действует также. Теперь вам понятно, почему Вероника Павловна не спешила нас познакомить? А я настаивал…
- Ваши признания едва ли понравятся Веронике Павловне. – Грустно заметил Печатников.
Если Меркурий прогорит, что останется у Лановой? Вы, да я, да Русская линия. Вам пора подумать об этом.
- Неужели Вернер подталкивает Веронику Павловну к банкротству?
- Наконец-то, патрон! Вы сказали то, на что я не имею права. Если Вероника Павловна допустит ошибку - Вернер сначала расправится с Меркурием, затем отнимет Русскую Линию за  долги. Все элементарно. А Вероника Павловна твердит как заводная кукла: не ус-пе-е-т! Так хорошо начинали развертывание Меркурия, и вдруг Веронику как подменили. Говорят, вы ее сглазили… Женщина, понимаете ли…
- Еще не вечер, директор. – С преувеличенной бодростью возразил Печатников. – А если отбросить мистику сглаза, что нарушило планы Пантеры?
- Что, что? Я же сказал – Вы, Андрей Александрович. Извините за прямоту, если вы сами не поняли, я скажу. Вы держите патрона своего в постоянном напряжении. Вас коробят и ее замыслы и ее окружение. По мсолодости вы не считаете нужным особо скрывать свое чистоплюйство. Замечу, весьма странное для человека вашей тайной профессии. Вероника чувствует,  долго вы гонки за Призом не выдержите. А удержать вас около себя хочется.  Она заторопилась, - и сломала весь ход операции.
- Но это скорее пропагандистское истолкование, чем деловое. Мне об этом прожужжали все уши. Не по уму вам эти сплетни. Как же нам строить доверительные отношения, если вы даже наедине виляете хвостом как мартовский кот. А я ведь не глядя подписал все документы подсунули мне. Я не возразил даже когда обнаружил, что они на немецком языке. Вот она ваша буржуазная благодарность.
На бреющем полете заревел стартующий Ильюшин. Ковыльшев посмотрел на часы.
- Кажется, вы из меня выжали больше чем вам требовалось как телохранителю. Хватит, прибавьте скорости. А то мы подеремся.
- В моем деле много ничего не бывает, - подкупающе улыбнулся Печатников. - А вы первым побежали с корабля, Владимир Игнатьевич... Не рано ли? А я было подумал, что вы и есть таинственный Свояк Вероники.
Ковыльцев поджал губы. Покачал головой.
- Свояк вам нужен. Слыхал об этом загадочном явлении. – Поморщился директор. – А я или Вернер, разве мы не годимся на роль Призрака. Оба с самого начала участвуем в заговоре против генералов, оба в курсе основных параметров Аферы, оба консультанты…
- Не-а, ребята, не нравитесь вы мне в этой роли. Нет у вас таинственного шарма. На лице написано, вы – прохвосты. Международного масштаба, правда. Вот сколько мы с вами ни беседовали, вы ни разу не споткнулись, ни разу честных глаз не отвели в сторону. А это верный признак, вы все еще думаете, что водить меня за нос можно бесконечно. С вами еще работать и работать. И я не пожалею на это время.
- Не понял намек.
- Намеки сейчас неуместны.  – Андрей стиснул пятерней колено немца.  - Еще не поздно мне опустить вас из Директора в постороннего для меня плута. Порву подписанные бумажки и все дела.
- Вы не посмеете. Лично вами я ничего плохого не сделал.
- В общем, - да. Если не считать, что хапнули мою фирму Русская линия.
- Так распорядилась Вероника Павловна. Она все вам объяснит, и вы поймете, что я только посредник. Адвокат- посредник и только. Остановитесь. Вы не смеете меня задерживать.
- Когда вижу перед собой плутишку – еще как посмею. Вы вот льете на Вернера дерьмо, а ведь переговоры с Артуром вели вместе. И в Глобусе ошиваетесь на пару.   Розу пытались подмазать, зачем?
- Ах, Роза, Роза. Прелесть девчонка. Подумаешь, пригласил на пикник. Надо же, настучала. И ее вы охмурили.
- Роза, это часть программы по выявлению ваших связей. Итак, херр Директор, пора оправдывать свое жалование.
- Бог мой, как резко вы, Андрей, меняете личину. Теперь я понимаю, что слухи о вашем сотрудничестве с органами – не слухи. Это факт.
- Да хотя бы и так. Меркурий идет ко дну, мне терять нечего. На вашем месте пора предлагать мне покаянную сделку.
- Зачем? Арестовать вы не имеете права. Попробуете  применить насилие – так я могу постоять за себя.
- Со своей стороны обещаю не вмешиваться более в ваши попытки переиграть Вернера, Пантеру и Ланового. Если сядут они, вы должны оказаться на той же скамейке. Пантера и Лановой фактически сдали вам Русскую Линию с целью обеспечить вашу лояльность и их игре с Сабельниковым и Глобусом. С моей помощью, блин. Интересно, и теперь вы будете врать мне в глаза?
- Высадите меня. Или я поколочу вас. Давно пора вас проучить.
Андрей растерялся. Над головой стартовали самолеты, аэропорт приближался,  разговор вот-вот закончится дракой, а побитый мнформатор – не вполне качественный информатор. Наплетет чепухи, чтобы отделаться и улетит. И больше не появится. А вопросы к подельнику останутся без ответов. Как быть?
Андрей круто свернул в лес. Теперь стало понятно, почему свой кейс Ковыльцев все время держал на коленях. Он нажал ручку двери и вывалился из машины на ходу.
На открытой местности этот заяц, пожалуй, ушел от тяжеловека. Кусты уравняли шансы беглеца и преследователя. Осознав этот печальный факт, Ковыльцев отбросил кейс, прижался спиной к сосне и выставил перед собой кулаки.
Бойцы еще надеялись на благоразумие своего противника. Но вот дыхание у обих стало ровным, а не кто не предлагал опомниться.
- Согласен на боевую ничью, - первым пошел на попятную хитроумнуый телохранитель.
Он повернулся к противнику спиной, направляясь за кейсом с документами. Прыжок последовал незамедлительно. Немец уже сложил кулаки в монолитную кувалду, целясь обрушиться на загривое Печатникова. Прекрасный прыжок, но его поджидали. Шаг в сторону и по инерции Ковыльцев пропахал пару мертов по хвойному коврику. Ловко вскочил, но его опять ждали. Андрей ударил противника ладонями по ушам. И вполсилы в солнечное сплетение оглушенного мужика.
Злости не было, одна досада. Директор не оценил преимуществ предложенной ему формы сотрудничества, - чистосердечного признания. Обрек себя на полную меру наказания.
Он выкурил целую сигарету, пока к несколько помятому пижону вернулся слух.
- Владимир Игнатьич, пожалуте к исповеди. Хотел поговорить только на темы, интересующие меня лично, но разочаровали вы меня. Придется испить чашу до дна.
- Бой не окончен. – Упорствовал немец. – Бросьте кейс и продолжим.
- Как хотите. Но сначала выслушайте  маленькое предупреждение.              Вы в таком дерьме вместе с Вернером, что и представить не можете. Меня вы интересуете постольку, поскольку Вероника Павловна отдав Русскую Линию попавдает к вам в зависимость. И только.  В основном вы нужны известной вам Конторе. Это Контора против вашего убытия за бугор. Что именно из вас хотят выжать я не знаю. Вы, говорят ушли от наблюдения наружки?
- Вас это не качается.
- Значит, я вам никто. Что называется баба с воза… Отлично. Да я и не претендую на все содержимое вашей головы.  Вы не уедете, пока я первым не узнаю все, что интересно мне самому. Даже если удерете, даже если пристрелите меня, - Андрей посмотрел на часы. - через двадцать пять минут вас объявят в розыск. Если в течение этого времени я не сделаю звонок по мобильнику – вас будут считать в лучшем случае международным жуликом,  а то и шпионом. Да что это с вами? Я еще только начал раскручивать курьера финансовой мафии, а он уже поблек. Хватит свекать окулярами. Отряхнитесь и приведите в порядок мозги.  Ваш канареечного цвета костюмчик более не личит вашему серому от страха лицу, херр. Вижу, мне самому придется предложить сделку.
Печатников набрал на мобильнике номер.
- Осталось нажать кнопку «ес» и я отпускаю вас, канарейка моя. Уйдете вы от Конторы или нет, - меня не колышет. Или  сдаю в руки Конторы.  У вас двадцать три минуты, чтобы не стать шпионом.
Ковыльцев еще дважды предпринимал атаки. Хорошо дрался, но не профессионально. В итоге, оба, тяжело дыша, залезли в машину.
- Сначала обрисуйте предисторию Аферы Вероники. - Быстро приказал Андрей, вытирая пот с лица. – Хочется, понимаешь ли, знать, кто ее специально подставил астраханцам или Пантера допустила ошибку, а подельники вопользовались.
- Как хотите, - начал Ковыльцев, явно смирясь. - Я скажу, но для вас это будет нерадостная новость. То, что творится вокруг Вероники – ничья не ошибка. Это последствия стихийного финансового события, последствия вашего Дефолта. Но никто об этом не догадывается.
- И Вероника Павловна?
- Она просто отмахнулась от моего анализа. 
Подготовку к захвату Глобуса Сабельников в одиночку начал еще три года назад. И все шло – лучше не придумаешь. Он припутал двоих паханов и те  готовы были продать ему за бесценок свои акции. Понятно – подставному лицу. Скорее всего, это бы Серокозов. Куш светил Сашку почти в пятнадцать процентов банковского капитала. Зацепился бы генерал в Глобусе на законных основаниях и начал бы планомерно переваривать Глобус, шантажируя паханов, натравливая одних на других. Старая технология удушения лохов. Отец Вернера был большой дока в этих делишках и все для Сабельникова рассчитал верно.
- Теперь технологию поглощения с блеском применяет сынок. – Продемонстрировал со значением свою осведомленность Андрей.
- Да, с блеском глотает все, что прошляпило или проворовалось до банкротства. – Деловито ответил немец, не поддаваясь на предложенный игривый тон беседы. -  Но грянул – дефолт.
Ковыльцев помассивал распухшие уши и без особого желания, но продолжил повесть об истоках Аферы.
Отец Вернера предчувствовал Дефолт и хотел увести свой и генеральский капитал из-под удара на историческую Родину, но Сабельников проморгал, и Вернера старшего убили свои же. Средств не хватило купить пай даже по бросовой цене. САшок  вынужден был искать кредит. Тут подсуетился Лановой. Пришлось пригласить в компанию Ланового. Ежик поднял старые связи в Германии, Веронику подключил, не открывая назначения кредита. А та посоветовалась с Вернером. Он знал махинации Глобуса досконально. Пантера раскусила грубоватые планы ментовских чинов насчет захвата Глобуса. В результате у Вероники родилась своя Идея. Она тоже решила поживиться в Глобусе.
Вероника нашла для Сашка Кредит. Устроила так, что подставным лицом САбельникова стал не Серокозов, а Молокова. Пришлось Сабельникову взять в компанию и Веронику. С этого момента Вероника стала оттеснять САбельникова и Ланового от Глобуса.  Это было не сложно. Лановая фактически управляла капиталами мужа и Сабельникова. Артура она использовала для раскола паханов Банка. Его же руками хотела увести большую часть капитала Глобуса в Москву.
- Но на этом она не успокоилась бы, - ядовито усмехнулся Ковыльцев демонстрируя свое превосходство в знании бизнеса Пантеры и телохранителем косвенно уязвляя самолюбие ее любовника. – Доллары Глобуса, кристально чистые выплыли бы на Западе.
- В какой стране? – Поспешил опрометчиво Печатников.
Ковыльцева рассмешил  наивный вопрос телохранителя.
 Сашок банкир никакой. Его капиталом Вероника крутила как хотела. Путать Сабельникова помогало и то, что генерал считал себя удачливым игроком на Бирже. Но в конце двухтысячного года экономика США рухнула, и он ушел с биржи с долгом в сто тысяч долларов. Вероника позвботилась о бедняге. Посоветовала Сабельникову продать акции Глобуса Молоковой.  И Осталась единственной претенденткой на капиталы Глобуса.  Плюс капитал Артура – и можно рубить Глобус на корню. Они вдвоем, да приспешники Артура в банке уже максимум через год могли бы раздавить Глобус и открыть свой новый банк в Москве.
- Но тут появились вы, Андрей Александрович. – С горечью произнес Кавыльцев. – Надеюсь, своим вынужденным предательством я заслужил право не сообщать, что лично я поимею как один из консультантов Вероники Павловны в случае удачного финиша Аферы.
Сообщение Ковыльцева давало простой ответ на многие тайны двора ее Величества Пантеры. Впору было прыгать от радости. С немалым трудом прорывался к тайнам телохранитель. Но получив к ним такой простой  доступ, еще раз обнаружив примитивность в коварных махинациях Пантеры, Андрей снова испытал скорее разочарование, чем радость облегчения своих Кропотливых трудов.
– Когда вы снова появитесь у нас? – Насмешливо спросил Андрей, не потрудившись выразить печали Директора соболезнование.
- Пожалуй, я пережду  нынешнее лихолетье в Германии. Попытаюсь оградить Русскую Линию от посягательств стервятников.
- С кем Вероника Павловна разделит свой Приз? С одним генералом Лановым? Или Сабельников тоже выморщит кусок?
- Ни с кем, если генералы не возьмут в долю Вернера.
- Вернера пора брать?
- Спросите у патрона.
- А если я и мой шеф поможем вам оказаться свидетелем по делу генералов, а не соучастником, вы поможете предотвратить отмывание и вывоз денег Глобуса за границу.
- Вы мелко плаваете, чтобы предлагать мне такую сделку. Я уже получил предложение от более серъезных любей?
- От САбельникова? От блатных?
- И от них тоже. Но предпочитаю потерять свой гонорар и остаться сторонним наблюдателем процесса по делу о коррупции чинов МВД. Если делу дадут ход.
- Вернер получил аналогичные предложения?
- Вот он пусть и крутится, - заговорил немец загадками. – Предупреждаю, перестаньте допрашивать меня. Мне не жалко, я скажу и больше. Жалко Пантеру, она потеряет своего любимого охранника, сунувшего нос, куда его никогда не пригласят. Думаю вас накажут за то, что вы захватили меня в заложники без манкции соответствующих огранов. Уймитесь с везите меня в Москву, если хотите, чтобы я пощадил вас.
- Но вы еще пока в полной моей власти. Да вы заложник и не дразните гусей. Я могу вас заставить не только говорить. ВЫ петь станете, черт бы меня побрал! Неужели у вас иссякло благоразумие!?
Андрей довольно сильно ударил немца по коленке.
- Просто «да» и «нет» вы же можете говорить без ущерба вашей гордости!? Вот послушайте мое личное мнение. Ни с кем, кроме вас, я еще не делился своими мыслями. Я уверен, Глобус, когда почувствовал интерес САбельникова, предпринимал шаги ему навстречу. Да?
- Выключите магнитофон.
- Успокойтесь, вы мне его сломали в драке. Паханы хотели сыграть в поддавки и  «приручить» Сабельникова?
- Да.
- Это им удалось?
- Нет. Он не дался. Наоборот… Я же сказал у него были на крючке двое паханов, а, может быть, не только они.
- Инициатор «приручения» жив?
-  Он был не один. Шантажисты исчезли бесследно. Нынешнего Председателя Правления Глобуса выбрали по предложению Сашка. Но это не помогло. Сабельников плохой финансист. Он не смог воспользховаться своими возможностями глушить паханов в полной мере.
- Вероника помешала?
- Да.
- Вы знаете так много, что возникают сомнения…
- Обоснованные сомнения. Я достаточно наслышан о вас , Андрей. Я не сомневаюсь, что вы меня и сегодня писали, как пишете всех, кому заговариваете зубы. Я обсуждал эту тему с Вероникой. Она заверила меня, что пока я на ее стороне, вы меня не продадите.
- А следовало. ВЫ классический тип беспринципного адвоката. ВЫ даже не двурушник. Вы берете с любой руки, которая находит вас полезным.
- НЕ надо эмоций, телохранитель. Я не такая сволочь, как вам показалось. Я развею ваши сомнения без всяких условий. Вот  посмотрите эти поручения на русском и немецком языках.
Ковыльцев показал несколько листков банковских документов. У Андрея итак голова шла кругом от признаний Ковыльцева, а тут он совсем заплохел. Видимо сказались пара удачных оплеух от немца.  Цыфры плясали у него в глазах, но он продолжал держать на лице глубокомысленную невозмутимость. Он «изучал» документы слишком долго для финансиста. Ковыльцев понял, что телохранитель смотрит в бумаги глазами барана.
- Ладно, не напрягайтесь. Я приехал не столько по делам Русской Линии, сколько по делам Глобуса.
- Господин Ковыльцев, только не надо бить на эффект.
- Опять не верите… Ладно, Обычным языком говоря, я есть тот насос, который качает личные деньги Председателя Правления Глобуса в Германию. Кстати, он один не ищет дружбы с Пантерой. ОН сам по себе, поэтому я согласился работать на него. Так вот. Лановой втихаря отмывает валюту Председателя через Сабельникова, а я отвожу. Имейте ввиду, сабельников не в курсе этих операций. Прямо как у Некрасова. Откуда дровишки… Отец рубит а я отвожу. Но учтите, я только перевозчик. Сам не заниманиюсь ни отмыванием, ни реализацией черного нала. И еще учтите, вы меня не поймали за руку. Я сам, добровольно решил оказать вам услугу.
- А я думаю, что это вы тайком от всех шарахаетесь чуть не каждую неделю туда-сюда. И как же работает господин насос? Шутка.
- Каждый раз по-новому.   В том-то и хитрость системы Ланового. Подробности я опущу в целях вашей же безопасности. Мой гонорар – полпроцента. – Уточнил делец, прочтя в глазах телохранителя немой вопрос. - Надеюсь, теперь вы не скажете, что я неблагодарный.
- Ого!
- Если честно – совсем не жирно. Ведь это я нахожу в Швейцарии и Германии банкиров, которые согласны играть в эти игры.
Ковыльцев стал нервничать. Поглядывал на часы, слушал, не остановились ли.
- Поехали, а?
- Что? – Очнулся Андрей. – Да мы только начали работу. Будем считать, Русская Линия – ваша. Я сделал вам подарок, а специалисты моего профиля даром подарки не делают. Полетите, когда отработаете кредит доверия вам. Возможно, кое кто пожелает посмотреть на вас с иной точки зрения, чем моя. Я, как вы понимаете, работаю прежде всего на Пантеру.
- Я давно понял, что всех вопросов вы мне сейчас не зададите. Я полечу ночным рейсом на Париж. Приходится страховаться. Беру по два, а то и по три билета на разные рейсы.
- Не успеете. На завтра мы сами возьмем вам билет. А ваши сдадим в кассу.
Андрей и Ковыльцев сделали по звонку. Андрей размял сигарету. И некурящий немец попросил закурить.
- Где я буду ночевать?
- Не в кутузке, - рассеянно заверил Печатников.
- Роза действовала решительнее. Она словно ждала меня. Повезла за город. Завела в какую-то дачную конуру и стала бомбить. Сначала я разозлился, а потом стало весело. Я попросил выпить и она налила мне прекрасного когора. Женщина…
- Роза? Что за особа?
- Андрей Александрович, не надо… Я не имею права рассказывать подробности, но расскажу. Зол чертовски. Какая-то пигалица, шестерка, сявка,  сделала мне козу, а я, а я… Я просто развалился от неожиданности. Эта стервочка, невинно хлопая ресницами, перечислила по каким статьям меня можно судить в Германии, и по каким в России. Оказалось, меня могут и не выдать Германии. Она даже не потребовала подписывать бумажки, которые должны подписать завербованные стукачи. Зачем, все просто. Она просто выложила на стол, на эту ужасную, липкую клеенку выложила магнитофончик… Ни угроз, ни тыкания в голову пистолетом… Боже и я поплыл, поплыл.
Ковыльцев достал пляшку виски, отвинтил крышечку-стаканчик. Налил одну Андрею, две махнул сам.
- Вы мужчина, вы меня поймете. Да, она просто задавыала наводящие вопросы. Эти вопросы были от руки нацарапаны на бумажке из школьной тетрадки, даже не напечатаны. И стало ясно, что мне и таить-то нечего. В основном я говорил «да» или «нет». Как вам. И стало ясно – стоит ей, точнее «им» шепнуть пару слов Председателю о моем предательстве, и меня закопают в степи, как хотели вас закопать. Ха, как видите, у нас есть кое-что общее.
- Не отрицаю, Директор. Как я понимаю, после исповеди перед Розой вас долго задерживать в Москве не будут. Продолжайте. Значит и в Глобусе идет междуусобная драчка.
- Видно,  Роза давно уже работает по рыбе на Каспии. Все знает. Не  зря появилась в Астраханской Налоговой полиции перед финалом операции Вероники. Паханы решили, очистить Глобус от стукачей САбельникова. Замочили человек пять, не особенно разбираясь виноват, не виноват. Потребовались новые кроты.
- Забавно, странное совпадение. Почему вас кадрила именно Роза? Соплячка? – Сам себя задумчиво спросил Андрей. - И не побоялась же такого плечистого, накачанного, драчливого…
- Не одна была Роза. – Устало проговорил Ковыльцев. - Роза быстро потеряла интерес ко мне. Вышли из соседней комнатушки двое и сердце мое упало. Я даже подумал – это бандиты. Морды – описывать противно. Поставили на стол два литра, икру, балыки свежайшие,  лук и маленькую булочку. Для Розы. Привилегия. Проснулся я в такси. Стоим на СУхаревке,  таксис вежливо так интересуется, в какую гостиницу доставить. Ну, думаю, легко отделался. Теперь в Россию – ни ногой. А теперь вот вы прихватили меня за мошонку. Как же это вы с Розой не договорились дуть в одну трубу? – Ехидно скривился немец.
«А ведь Роза работает на Сабельникова», - подумал Печатников.
- Удивил я вас?
- Отчего же – не договорились. Теперь мы попросим вас ответить на те же вопросы, - соврал Андрей, - сличим ответы и увидим какой вы импровизатор.  А что Голядко? Вероника на него делала ставку.
- Этот хлюст телепается как дерьмо в проруби. Сабельников требует своего участия в Банке, который хочет организовать ГОлядко в Москве, а это что называется пусти козла в огород. А Вероника хотя и помогла открыть филиал, тоже своего не упустит. Голядко боится, что Вероника выманит его деньги их Астрахани, отмоет и уведет на Запад. Пропадает наш Артурчик.
- У вас прекрасная дикция Директор. И голос поставлен. Вы…
- А как же, я пел в опере, а Вернер танцевал. В юности…
- Вот-вот, арии, арии, а о Свояке ни Слова. Вероника приказала молчать?
- Да как вам сказать…
- Так и сказать. Или я постараюсь, чтобы вы задержались у нас подольше.
- Слово чести?
- Слово офицера.
- Я встречался с ним ночами, в машине с затемненными стеклами. Фамилии назвать не могу. Он приезжал не один. Поблизости останавливалась другая машина. Однажды из нее по малой нужде вышел Сабельников.
- Точно.
- Зрение у меня отличное. Свояк  давал мне микрофон. Я говорил. Можно не буду продолжать? Поимейте совесть, Андрей.  - Возили из-за бугра секретную информацию   и не думали чем это пахнет?
- Думал, но речь шла только о финансах. Да и просили меня это сделать известные мне, солидные люди, которых смешно подозревать в шпионаже. Для этого они подобрали бы человека более опытного. Разве Сабельников может быть таким неосторожным шпионом?
Печатникову позвонили. Простреленный спрашивал, отвез ли Андрей Ковыльцева в аэропорт. Директор оторвался от наружки в метро. Обрадовался шеф, узнав, что может поговорить с немцем сию же минуту. Но не стал разговаривать. Приказал ждать, когда сам подъедет.
Андрей только покачал головой, наблюдая, как Ковыльцев хлещет виски, забывая о нем.
- Вы же понимали, что аэропорты для вас закрыты.
- А кто вам сказал, что я собирался лететь? – Беспечно засмеялся Директор. – Странный ты человек, Андрей. Пока ты не привязывался ко мне, ты вел правильную политику в Меркурии. Но теперь… Твой шеф свяжется с Сашком и все образуется. А вот как ты будешь выглядеть в глазах Сабельникова, это твоя самая большая теперь проблема. Берегись. Ты сунулся в петлю. Ого, и ты побледнел. И тебе теперь не к лицу твой костюмчик. Ладно, на выпей, сколько влезет.
Ковыльцев вынул из портфеля вторую пляшку виски. Андрей с ходу ополовинил ее. Но духом не окреп. Пьяный, торжествующий делец и злил,  и удивлял. Он ловко перехватил инициативу и теперь вполне мог нагадить. Не знаешь, как теперь к нему относиться.
- Что-то не торопится шеф. А ведь он в аэропорту. Пять минут ходу. – Крякнул, поудобнее устраиваясь в кресле Печатников.
- Расслабься, сексот. - Ковыльцев оправился и решил повеселиться. - Ладно уж, ради Пантеры я не продам тебя.  Иначе, кто ее будет охранять. Будем считать ничего удивительного не произошло. Я тебе ничего интересного не говорил, Роза тебе приснилась. А ты это учтешь на будущее.
- Но ведь я могу и проснуться, - неловко пошутил Андрей.
- Не страшно. Говорят же тебе, Андрей, проснешься - сразу вспомни о своей Возлюбленной Дульсинее и замри.  Ха, все-таки для России я никудышный посредник. Я то думал, тебя послали серьезные люди из Конторы. И даже струхнул. Мне же позарез нужно вернуться в Астрахань. Потому и ушел от вашей наружки. Но думаю, Сабельников с твоим шефом договорится…  Так подкинешь до вокзала?
- Нет проблем. – Фыркнул Андрей, по достоинству оценив юмор неунывающего дельца.
Вероника улетела тем же вечером.  Ни слова оправданий не прозвучало. НЕ сказала ни куда, ни за чем. Так надо! Голос резкий, чужой. В глазах смятение.
Жалко было себя. Жалко было чувствовать, как сползает с глаз пелена. Некогда ослепительно прекрасная пелена очарования, накинутая на сердце одним взмахом прелестных ресниц великолепной женщины. Да были дни! Остались серые осенние денечки. Нестерпимо жалко было расставаться с пленительным видением счастья. Настоящая Женщина его Настоящей Любви потратила последние силы своего большого сердца,  чтобы избавить любовника от тягомотины вынужденного расставания.  А он… Вот он, неблагодарный мусор…
Мент, мусор поганый – одержал верх. Победил  Хрупкое творение,  странный плод двух Сердец, возомнивших о себе невозможное. Не смогло сердце мента соединить в одно целое Великую Женщину и Великую Авантюристку. Великодушия менту не хватило…
Андрей поужинал в шашлычной  школьного товарища  в Сокольниках. Потеряно  оглядывался по сторонам. Куда теперь?
 Стоявший неподалеку фургончик Бычок поморгал фарами. И тут же прозвучала трель мобильника.
- Привет, мент. Работают все радиостанции Советского Союза. Слушайте экстренное сообщение Информбюро.
Говоривший неплохо подражал диктору военной поры Левитану.
- Михась… Опять?
- Разворачивайся, медленно поезжай по Богородскому шоссе и жди дальнейших указаний. Не вздумай со страху устраивать гонки. Для тебя это - писец.
Андрей развернул Ауди, медленно покатил в указанном направлении. Какая разница куда ехать. Снова посигналил мобильник.
- Мент, а ты сдрейфил. Теперь ты у меня побегаешь на цырлах.
Печатникову действительно было не по себе. Поздний час, безлюдная улица. Зловещее шуршание опавшей листвы под колесами медленно катившей Ауди… Таким покорным насилию он еще себя не знал. Что это? Мудрость выдержки или обыкновенная трусость?
Печатников оглянулся. Бычок за ним не последовал.
- Тормози, лягавый. Молодец. Отлично вышколила тебя Лановая. А теперь шустро выметайся из тачки и сматывайся.
- Это ограбление? Не обломится, приятель. Ты знаешь, я вооружен.
-  Смывайся, дура.
Андрей метнулся из машины.
Взрывная волна нагнала его, опрокинула, покатила по асфальту. Оранжевая вспышка озарила парк. Не оглядываясь, Печатников мчался по улице, вместо того чтобы спрятаться в парке. Почему-то он надеялся догнать Бычка, мигнувшего фарами. Под сердцем трезвонил мобильник, но он не сбавлял темпа.
Сил хватило добежать до Главного входа в парк. Бычок исчез. Навстречу мчалась патрульная машина. Где-то в отдалении гнусавой сиреной завывала пожарная.
Следующий звонок мобильника был как подарок судьбы.
- Отдышался, мент? Гони десять тонн за салют.
- Ты же понимаешь. Этого я тебе не прощу.
- Все понимаю, да деньги нужны.  Где встретимся? Давай прямо сейчас!
 «Господи, дай мне дотянуться до горла этой твари». - Взмолился Печатников, до боли сжимая кулаки. Но Всевышний по пустякам не разбрасывается. Не откликнулся Всевышний. Шантажист  подал голос.
- Я передумал. Встреча  наша добром не кончится. Бабки зароешь на Симферопольском шоссе. Этой же ночью. Под двадцатым километровым столбом. Не забудь со страху - двадцатник тебе нужен. И сразу вали домой. Я поверю.
- Нет! Давай сейчас. Я жду у Главного Входа в парк.
- А что это ты так нервно дышишь? Спросила Красная шапочка у Серого Волка. Тебе плохо? А мне как было плохо там, на бетонке, в болоте. Ладно, не томись. Это мой последний фейерверк в Первопрестольной. Есть более серьезные заказы. Решил вот перед отлетом еще разок побрить тебя. Будешь в Канаде - звони. Очень мне хочется рыло тебе начистить, да бабки нужны.
- Подожди. Кто заказчик.
- Эх, дурила ты Андрей. Тебе свою шкуру спасать нужно, а ты все ерепенишься. Заказчик тебе нужен. Хватит выслуживаться перед Вероникой. Сам посуди, зачем мне мочить козла, если можно его ошкурить? Ну, давай, пока. А то банкомат закроется.
- Это не твоя проблема. Я добавлю. Кто послал тебя на этот раз?
- Ты меня достал. Сколько подкинешь?
- Сам назови сумму. 
- Даешь еще пять тонн, а? Нет, твоя шкура  стоит дороже. Драть так драть! Твоя краля за все заплатит. Классно устроился, мент.
- Сколько? - Зарычал Печатников, забыв, что молиться должен на бандита, а не хвост поднимать.
- Да ладно уж.  Гони еще чирик. И получишь полную раскладушку. Авансом скажу только одно. Грохнуть тебя выстроилась целая очередь. Завгибай пальцы. Сын Малины прилетел из Питера. Раз. Молокова за Рабиновича желает поиметь тебя. Два. Голядко узнал, что ты корешишься с Машкой – три, и тд, и тп… Ты смотри-ка. Да ты настоящая золотая жила для меня.
- Не надорвешься, родной?.. Думаешь, не стало Малины, тебя и прищучить некому? Да тебя самого ищет Мазурик. Потому и сматываешься?
- Ах, Андрей! Как ты плохо меня знаешь.  В жизни ни под кем не ходил. Понял? Малина  только подкидывал заказы. Этот гад половину башлей оставлял себе. Но я просек это дело. А мужик, кто мне открыл глаза, тот и заказал Лысого. Ну, я тебе скажу! Это был конкретный кайф! Я сделал эту падлу с аг-ромным удовольствием. А с этим мужуком мы еще наделаем делов! Голова!
- Я смотрю, ты многостаночник.
- А что теряться, если бабули сами ко мне бегут. Но подсрачник на окружной  бетонке я тебе никогда не забуду.  А теперь дуй курсом на Симферополь, мент. Утречком, как получу бабки от заказчика - узнаешь все остальное.
- Заказчик тебя наверняка проконтролирует. Когда станет ясно, что Ауди была пустая - тебя самого прикончат.
- Ну ты даешь, мент. Нужно было тебе заглянуть в свой багажник. Тебя я оставил на последок. Думал, за недельку цена подрастет…
- Еще один? Кто?
- Кто да кто!? Придешь на работу - узнаешь. Так что говядины в твоей тачке было достаточно, чтобы гляделки замазать заказчику. А потом, это,  встречаемся мы завтра с ранья.  Пока разберутся, то да   се… А я – испарился. Очень пригодились канистры с бензином, что таскаешь в багажнике. А шмутки Веркины зачем? Что, тоже драпать намылился? А она тебя бортанула. С Кавыцем мотанула. Ну, давай, вали за бабками.

Михась не обманул. Позвонил в офис. Велел Печатникову подъехать к десяти часам на Савеловский вокзал. На метро. И ждать дальнейших указаний. Естественно, Печатников подскочил на час раньше. Перед вокзалом стояло много машин, но на одну, прижавшуюся на самом краю привокзальной площади Печатников обратил особое внимание. Это была зеленая  Таврия. За рулем женщина. Какой - то мужик подошел сзади, осмотрел колеса, сел справа. Печатников тут же потерял к Таврии интерес.
Ровно в десять позвонил Михась.
- Спасибо, что зеленку привез в банковской упаковке. От заказчика бабули я тоже получил. Бывай, мент. Не сомневаюсь,  ты давно уже ошиваешься у вокзала. Глядишь, бороду приклепал или там под бабу нарядился. Но все равно я тебя сделал. А теперь топай к зеленой Таврии, козел. Там получишь ответы на все вопросы.
- Заминировал Таврию?
- Ха, а ты прикольный, парень. Надо бы с тебя еще слупить, да поезд уходит.
 Задние колеса Таврии были проколоты. За рулем, свесив голову на руль, спала женщина. Печатников обошел машину кругом, но потревожить женщину не решился. Покурил. Подошел гаишник. Постучал в окно жезлом.
- Женщина, у вас колеса спустили.
Ответа не последовало. Гаишник открыл дверь. Женщина была мертва. Руки прикованы наручниками к рулю. Инспектор поднял за волосы голову мертвеца.
" А ведь я видел эту старуху". - Размышлял Печатников, спускаясь в метро.
" Если не саму старуху, то бородавку на виске точно где-то уже видел".
Не кувалда поцеловала, не кирпич свалился на голову Печатникова. Молния озарения пронзила мозги Печатникова. Он непроизвольно икнул и закрыл глаза. В Таврии сидела кухарка Молоковой.
Идти было некуда. По привычке подался в офис. Поиграть на компьютере в пасьянс.
Позвонил генерал.
- Отставной телохранитель слушает, товарищ генерал.
- Дубинин пропал. Жене сказал нужно встретиться с каким-то  осведомителем. И не вернулся. Кто-то решил меня пошантажировать. Нужно встретиться.
- Извините товарищ генерал. Ничем помочь не могу. Позвольте заранее поздравить с присвоением очередного звания.
Вот какой говядиной начинил Михась мою красавицу Ауди. Это уже слишком. Чем помешал заказчику старик?
 Вскоре пожаловала Молокова. Она тяжело дышала и держалась за сердце. На ее обрюзгшее пепельное лицо неприятно было смотреть. Маска. Маска Фантомаса. От нее разило перегаром и жеваным чаем.
- Андрей, что ты хочешь от меня? Давай разберемся по-честному.
- Я, от вас, мадам? - не сдержал улыбки Печатников. - Это вы все чего-то хочите из-под меня.
- Ах ты, поганец, он еще ухмыляется. Прости. – Спохватилась Руфина. - Я не это хотела сказать. Ты сам виноват. Много на себя берешь. Хватит крови. Давай договариваться. Вероника смылась. Забудь. Ты достаточно с нее поимел. Контрольный пакет акций Меркурия теперь у меня. Предлагаю работать со мной. И тогда я прощу тебе смерть Рябикова. Учти у меня достаточно свидетелей, чтобы законопатить тебя на всю железку. Плюс поднимем два трупа с бетонки. А убийство Малинина – это впридачу. Мясник Никитин сам видел как ты убивал Лысого с Нагана.
- Гражданка Морлокова, вы не точны в своих показаниях. Малине башку отстрелили. При чем тут Наган? – Важно поправил Печатников Руфину.
- Какая разница. Крематорий выдал вдове баночку пепла. Попробуй определи была голова у покойника или не было. Ты мужик деловой. Давай работать.  Ты законный член Правления, сейчас подойдет Артур, будем думать как спасти Меркурий…
Эх, блефовать, не привыкать!
- А как же заказ Михасю? Старушка привезла денежки на мои поминки, а ее приморили. Мне что, предлагаете проглотить эту пилюлю?
Руфина сообразила, что проговорилась, метнулась к двери.
- А ты, лягавый, заказывай панихиду. Михась обманул, найдется другой молодчик. Теперь мы точно знаем, что ты  засланец ФСб. Ты  охмурил Веронику по заданию начальства.
Андрей показал Руфине еще работавший магнитофончик и сделал ручкой.

И еще день прошел, а крысы не разбежались. Контора пошушукалась и заработала с прежним усердием. Андрей приходил в офис только за тем, чтобы сохранить кабинет Лановой от разграбления. Не хотелось, чтобы на него повесили какую-нибудь бодягу.

Комок аферы начал распадаться совсем по другому сценарию. И главным действующим лицом этого сценария стала не Пантера, не Свояк, а тем более не Молокова и не Голядко. Михась, серийный мочила, стал  спусковым механизмом агонии Меркурия. Михась открыл сезон отстрела подельников Вероники.
Сужение круга претендентов на Приз наруку всем остающимся в живых. Кровавая вакханалия вполне могла захлестнуть отставного телохранителя закоперщика аферы. Хватит сидеть на цепи у чужого добра и ждать неизвестно чего.
Вероника вошла в предбанник как ни в чем не бывало. Вышла на пять минут и вернулась. Даже поздороваться забыла. Сразу бросилась на шею охраннику.
- Как я рада. что вижу тебя живым и здоровым. Как я горевала без тебя. Не думай, что я спасовала. – Лепетала, сияя, бывшая Настоящая Женщина бывшего телохранителя Печатникова.
- Настоящее горе лучше перебыть в одиночестве.  Вот хвачу уличного кислорода и приду.
- Ты железный как лом. Тебя хотели взорвать, а ты – хоть бы хны. Не меряй по себе. Вся душа моя изболелась по тебе, пока я я приводила в сознание этого прохвоста Вернера. И наша взяла! Тащи из проходной шампанское! Все руки оборвала. Пол-ящика Настоящей Мадам Клико!
               
ГЛАВА 49
Он не купился на Мадам Клико. Методично, на мелкие кусочки, стриг ножницами обработанные магнитные ленты. Она стояла в дверях, сложив руки на груди, она укоризненно покачивала гладко зачесанной головкой. Такое величавое покачивание безгрешной Мадонны.
Он продолжал в сердцах щелкать ножницами. Она продолжала покачивать головкой…
- Лапочка…
- Отстаньте, женщина! У меня не приемный день! – Зарычал Печатников.
- Ла-по-чка, ну зачем ты так. У меня нет времени на слова. Все время мое уходит на любовь. Ты во мне, ты со мной всегда, везде и всюду. Зачем нам какие-то объяснения.
- Видете я занят. Приходится за вами подчищать…
- Хорошо. Назначьте время аудиенции. – Кротко молвила укрощенная Пантера.
Андрей поднял от ножниц глаза. Покаянный взор умилил Веронику. Она прижала кудрявую голову к животу…
- Ты добился своего, сердце мое. Я снова беременна. Я так хочу подарить тебе сына… Дай мне еще пять дней…
За такой подарок он готов был предоставить в распоряжение авантюристки хоть вечность. Подняв Верочку на руки, Андрей прижался к животу ее ухом и замер. Вместо радостного сердцебиения прпослушиволось жалобное попискивание, признак неупорядоченного питания всухомятку.
- Рано еще, дурачек. Ребеночку всего неделя. – Вероника взъерошила кудри Андрея.
- Я не требовал клятв, но теперь поклянись, что не сделаешь аборт.
- Еще как клянусь, мой золотой. Мне самой хочется вспомнить молодость с ее щенячьими радостями и пеленками. – Проурчала самодовольно киска.

Ковыльцев позвонил сам. Коротко сообщил, завтра Вернер летит в Москву. Намекнул: «Этот дурень снова решил взяться за старое». Перехвати его и предупреди Веронику. Подозреваю, это у него болезнь, наподобие клептомании. Печатников встретил немца. Вернер беззаботно размахивал белым кейсом. Проводил Печатников гостя до гостиницы. Посмотрел, с кем встречается белокурый стервятник. Шушера какая-то.
Побывал в номере у Вернера и толстяк с плохо срезанной с пальцев татуировкой. Когда гость и толстяк обедали в ресторане, познакомился Андрей с содержимым «Белого кейса». Это не составило труда. Кейс был не заперт. Свежая сорочка. Справочник по Минералогии на немецком языке. С прекрасными фотографиями бриллиантов, сапфиров, жадеита... Обратный билет на самолет. Пачка презервативов. Ну, хоть бы один документик для разнообразия.
Позвонила Катя,  сказала, что патрон гневается, но Печатников продолжил наблюдение. Решить  вопрос, стоит ли на немца тратить время, нужно раз и навсегда.
Спать объект лег рано. Один. Тогда зачем гондоны? Назавтра домой не улетел. Наведался в какой-то занюханный ДороБанк. Пару охранных агентств. Спал опять один, никого не принимал, никуда не звонил. Утром его ждал черный Джип с экипажем из трех неизвестных. Не доезжая до Германского консульства, Вернер покинул Джип. Ни с кем за руку не попрощался. Перекошенный потяжелевшим Белым кейсом, скрылся в консульстве. В Германию опять не улетел. А как же обратный билет?
Печатников разозлился. Крепким было убеждение, что его провели. Пока он следовал за немцем по пятам, в его гостиничном номере что-то происходило. А если не в номере, то в Джипе.
Вечером немец отправился в Большой Театр смотреть балет Щелкунчик.
Уже кончился спектакль, уже вот-вот должен был появиться постоялец, а никто в номер не заходил. «Два : ноль». - Признал  Печатников поражение, покидая пост наблюдения. И едва не столкнулся нос к носу с Витьком. Серокозов тащил «Белый кейс». Занес его в номер немца и смылся. Всю ночь Печатников мучался мыслью, как заглянуть в Белый кейс, снабженный взрывным механизмом самоликвидации .
Утром Вернера опять встречал черный Джип.  За первым же углом ему подставился фургон Бычок. Морда покорителя Российского бездорожья жалко сморщилась. Трое братанов  кинулась дубасить водилу-раззяву. Но из чрева фургона высыпались не менее продвинутые парни и аккуратно оприходовали братву.  Немца выковырнули из Джипа. Следом вылетела его джинсовая шляпка. Он постоял, постоял, рассматривая на руке кольцо перекушенной цепочки от кейса. Отряхнул шляпу и стал ловить таксомотор.
Андрею позвонили. Экспроприация Белого чемодана прошла чисто. К Лягавым козел не побежал. Вопрос с Вернером был закрыт. Одновременно сократился список претендентов называться Свояком. Свояк едва ди стал заниматься таким традиционным, но слишком рискованным бизнесом.

Маша поджидала его в такси возле офиса. Догнала, повисла на руке.
- Мне тяжело бежать, я же беременная, - с укором пропыхтела Маша, - мог бы войти в положение.
Печатников удивленно осмотрел фигуру Маши. Она подурнела. Пополнела, осела на пятки. Живот больше раздался в ширь, чем вперед.
- Хватит, Андрей, меня рассматривать. - Рассердилась Маша. - У тебя сейчас не глаза, а щупальца осьминога. Видать, и вправду Вероника Павловна тебя  сглазила…
Андрей, наконец, остановился. Повернул Машу к себе лицом.  Он никогда еще не видел Машу такой испуганной.
- Внимательно тебя слушаю, говори.
Маша сначала достала скомканный платочек, потом прослезилась.
- Вчера нам стало известно, - Молокова была в Астрахани. Нашептала Председателю Правления Глобуса, что Артур планирует забрать свои деньги из Банка под видом кредита Меркурию. И не возвращать их в Глобус. Артур подрался с Председателем. А тот поручил Костылеву проверить финансы его Московской фирмы. Чует мое сердце, Костылев разделается с Артуром. На совести Костылева четверо убитых. И все крупные инвесторы банка Глобус. Это он убил отца Вернера.
Маша остановилась, чтобы перевести дух. Печатников продолжал молчать. Маша теперь плакала не переставая. Андрей отдал ей свой платок.
- Сердце подсказывает мне, тебе самое время расстаться с Лановой. Тебе нужно где-то спрятаться. Я еще раз была в Литве у брата. Они ждали тебя, но ты не приехал. Тебя там примут в любое время.
- Маша, как ты себя чувствуешь? - Резко сменил Печатников тему разговора. - У тебя нездоровый цвет лица…
- Андрюша, ты не воспринимаешь мои слова всерьез. Но, в конце концов, у меня уже есть почти миллион  зелеными. Если ты, немедля, покинешь Лановую, фирма в Германии останется за тобой. Иначе ее у тебя отнимут за долги Вероники Павловны. Я проконсультировалась. Ну а я, могу стать твоим компаньоном в зарубежном бизнесе.
- Маша, мне сегодня не по себе. Извини, я ухожу…
- Да я, собственно, сказала все, что ты должен знать. Дай я тебя поцелую на прощанье. Андрюша, милый, уезжай. Храни тебя Бог. Что сказать Артуру?
- Скажи – я не враг вам обоим. Пока. Рад был повидаться. А впрочем, есть вопрос. - Тишинский у вас бывает?
- Да, был, а что? У них свои собственные дела. Возможно, они станут компаньонами в новом банке Артура Ивановича. Надеюсь, Вероника Павловна об этом не узнает?
- Ты крепко меня обяжешь, если дашь знать, где они встретятся в следующий раз.
Маша вытерла слезы, высморкалась и пообещала звякнуть.
Когда Андрей принес на примерку специально сшитый на нее бронежилет и куртку из кевлара, Вероника картинно пригорюнилась.
- Думаешь, это спасет от Костылева?
- Похолодало, радость мая, - бодро проговорил Печатников. - Осень, мать, на дворе. Может и не спасет курточка, но согреет душу надеждой. Вот за это можно ручаться.
- Костылев потребовал страховать риски в новой страховой компании Рокада… Учредителем этой компании был Голядко.
Андрей и приласкал Веронику, и нашептал кучу похвал ее красоте, но грусть Веронику не покинула.
- Не паникуй, мать, раньше времени. Мы этого ждали и приняли меры. Ни коим образом не показывай своей тревоги. Ничего не меняй в ритме жизни. Будь предупредительна с Костылевым. Неустанно подлизывайся к Руфине. Подари что-нибудь Сухожилову. Увеличь зарплату Витьку. Завтра я встречаюсь с одним спецназовцем. Его турнули со службы за неоправданную жестокость к негодяям при задержании. Этот Федор - мировой парень. Я его знаю по службе на границе. Он станет тенью Костыля. И при случае рука его не дрогнет.
- Почему завтра? Пригласи сегодня, я тоже хочу познакомиться…
- Запил мужик. Сегодня он выходится, а завтра заключим с ним контракт. Будет у тебя два телохранителя.
Вероника Павловна достала косметичку. Ответ зеркала ей не польстил. Зеркало полетело в корзину для бумаг.
Да, Вероника от усталости подурнела с лица. Как изможденный марафонец  на финише. Лишь глубоко ввалившиеся глаза, продолжали мерцать фанатическим огнем отчаянного веселья.
- Господи! Да скажи  ты, наконец, когда я увижу синее море и белый пароход!? Я не двужильная. Не дву-жиль-ная я!
- Не гневи Всевышнего, девушка. Все в твоих руках.
- Отлично! Тогда я поеду в Петровский Пассаж и куплю себе… И куплю себе, - Вероника мечтательно зажмурилась, - и куплю себе стильный купальник.
-  Приколись, душа моя! Ты этого достойна.
- Ага! Раздельный. Такой весь из себя без всяких бретелек и прочих условностей. Одно мое прекрасное  тело и мизер тряпочек. В этом году вновь  модны цельнокроеные купальники. Но я куплю раздельный. В облипочку. На одной булавке. У Версаче тряпочки черные, а у меня будут красные. Верх как у Эскада или Кашароля. Нет… НЕ то… Закажу-ка я купальничек своей портнихе. По собственной модели. Скомбинирую верх как у Версаче, а пониже… А пониже будет  как у Готье. Стринги на попе узенькие, узенькие. Каждая ягодица как цельнокроеный шедевр. А спереди нахальная разрезная лайкра! Сплошное затмение умов! Ну, как?  Сейчас ты увидишь какой я буду.
Вероника схватила фломастер, на мгновение задумалась. Тремя штрихами нарисовала один треугольничек, левее второй и пониже, в середине листа третий.
- Я передумала. Бюстгалтер и трусики у меня будут треуголями. Завязочки бантиком, для упрощения доступа к телу. И все это будет вышито натуральным жемчугом. Все живое, все движется. Груди легко выскакивают и так же легко скрываются от стыда.
- Тогда  закажи мне плавки из золотой парчи.
- А еще я сделаю себе сегодня шедевральную прическу. Она мне приснилась во сне на прошлой неделе. И поедем мы догонять лето. На Ибицу. Вот вертеп, так вертеп…
Прослушивание живота, сотворяющего новую, свою, родную жизнь стало ежедневным ритуалом. Сегодня живот был более упругим. Андрей поносил, поносил свою киску на руках и потребовал провериться на узи. Признался, что каждый раз, приступая к любовным играм, мысленно просил Небеса простить женщине недавний грех аборта и снова подарить  ее чреву искру новой жизни. Лучше двойню.
- Да я не разрожусь, - вскричала женщина счастливым криком.
- Поможем, - заверил горделиво жених-любовник.
В этот вечер Печатникова распирало удивительное чувство прорыва. Прорыва сквозь себя. Сквозь свою природу. Свой менталитет. Свои достаточно казенные   убеждения. Он слишком примитивно понимал, что в Любви морально, что аморально.  Убеждения казались окостеневшими коралловыми рифами на пути парусника его Любви. Любовь его не могла плыть к гавани Счастья ровно и плавно. И он перепрыгнул рифы. Он загнал своего внутреннего Лягавого в самый дальний угол души и приказал заткнуться! Навсегда! Вероника – превыше всего на свете! ОН поручил Федору убрать Костяля и ни о чем не жалеет.
Неважно куда попадет Вероника после земной жизни. И в Аду, и в Раю сердце ее земного Хранителя везде будет свидетельствовать о неподсудности Любви Настоящей женщины.

ГЛАВА 50
Разведчики, снабжавшие Веронику секретной экономической информацией, попали в самую болевую точку западного рынка. В прессу, наконец,   просочились первые тревожные слухи о распространении эпизоотии  ящура из Англии в Испанию, Францию и Бельгию. Официальные представители правительств  высмеивали нечистоплотных газетчиков. Правительства официально опровергали слухи, но слухи целенаправленно расползались по Европе и за ее пределами.
Стряпня газетчиков была на руку Веронике.  Поговаривали, что  именно русские импортеры через агентуру Российских разведок снабжали газеты и телевидение горячительной для рынка информацией.
Когда по ящику показали первый костер с торчащими из огня коровьими головами, вспыхнул всеевропейский скандал. Страны Евросоюза одна за другой стали отказываться от  "зараженной" британской и французской  говядины. 
А Вероника Павловна принимала поздравления от подельников. В холодильниках ждали своего часа тысяча тонн первосортного, но дешевого мяса. Оставалось дождаться возвратного скачка цен на бифштексы и снять сливки.
Комбинация состоялась. Все сбывалось. Сбывалось даже скорее, чем планировала Вероника. Глобус не смог спокойно пережить намечавшийся успех Русской Линии. Глобус окончательно решил заработать на говяжьей Лихорадке. Предложил перекупить Запасы говядины Русской Линии и переработать ее в России. Банк  попросил срочно предоставить коммерческие расчеты под кредит на эту операцию любого размера, в любой валюте.

Костылев повез эти расчеты  в Астрахань. И пропал смотрящий.
- Вот и Федор твой не понадобился, -  мило улыбнулась Вероника на извести об исчезновении Костылева.
- Какая наивность, милочка ты моя. Думаю, распри между Голядко и Костылевым, могут носить декоративный характер. Костыль хоть и поучился два или три курса в Плехановке, но практики в серьезном бизнесе у него нет. Без помощи Артура ему, пока, не обойтись.  ОН же понимает, его неудачи косвенно укрепляют позиции Голядко. Хитрецы могли заключить на какое-то время перемирие. Попробуем сыграть на этом. Кое какой материал есть на этот счет, а если его подкинуть по умному, - толк будет. Как видишь ликвидация этой парочки нам во вред. Вот посмотришь костыль скоро вынырнет.
Прошла неделя, объявленная Вероникой «завершающей». Уже пора было оказаться –за бугром…
Снова главной обязанностью Печатникова стало «сидение на чемоданах».
Печатников был прав. Костылев вернулся. Правда, он был ранен, но это не помешало ему объявить Веронике ультиматум. Голядко должен уступить ему свое место в Правлении Меркурия.
Возвращение  смотрящего от астраханской мафии подействовал на Веронику Павловну отрезвляюще. Как нож, приставленный к горлу. В свете этих событий как-то незаметно прошло известие от Розы из Астрахани о гибели Курбатова. Утонул на рыбалке.
К удивлению Пантеры, устранение Голядко из Правления Меркурия пошло на пользу. Костылев быстро разобрался в причинах волынки с кредитом. Голядко играл в одни ворота, в свои. Лановую он просто водил  за нос, нагромождая все новые проекты сотрудничества и тормозя их осуществление. Голядко выглядел теперь саботажником, но это не помешало Костылеву стать Соучредителем страховой компании Рокада.
  Наконец Документы на  кредит в двадцать миллионов были подписаны. Вероника назначила секретный день поставки наличности и в тот же день Главбух Меркурия  скрылся в Израиле. Ночью Печатников перевез Архив бухгалтерии на дачу патрона.

Это была ночь без сна. Час Х пробил. Афера состоялась. Оставалось принять долгожданный Приз из рук астраханских Лохов. Уже под утро  Андрей спросил  о судьбе Меркурия «после того как…». Она рассмеялась.
- Меркурий – уже труп. Я тайно распродала свое полумертвое  детище. Пусть расхлебывают новые хозяева. Вот уж кому не позавидуешь… Вслед за Глобусом и Медиабанк сунулся в мою западню. Я втравила этих обормотов в дела Меркурия. Я сшибла их лбами. Пусть теперь грызутся.
- Друга Вернера жалко.
- А меня не жалко, христосик? Я его предупреждала, не двурушничай, не  веди с астраханцами отдельную игру. Мало что он хочет сам отмывать черный нал Глобуса. Этот дурачок снова взялся за контрабанду золота и камушков. Но Глобус кинет Вернера. Как кинул его отца. Совесть моя чиста. А что ты хочешь… Балерун. Ногами думает, а не  мозгами. Как умер Рябиков, удача совсем отвернулась от него. Ошибка за ошибкой. Вернер стал слишком жадным. Без помощи Рабиновича он – ничто.
- Ловко, мать. – Вяло проговорил Печатников. – А мне Меркурий все равно жалко. Привык.
- Да уж, хоть одно доброе дело в своей жизни да сделала.
- Доказала, что «честный мент» - это блеф.
- Дурачек. Я вырастила своего преемника. Представляю. как ты будешь расправляться со всеми этими Вернерами, Ковыльцевыми, Голядко.  А свою честность побереги до пенсии. Будешь распускать свой павлиний хвост перед внуками. Надеюсь, не забудешь рассказать про нашу любовь… Чемоданы наши можешь подарить матушке. Уходить будем, похоже, на легке…
- Неужели все это сотворила  ты одна?
- Опять ты со своим Свояком. Что - Свояк! Очнись! Я, я одна сделала их всех!
- Еще двоих сбросил со счетов. Вернера и Ковыльцева. Хитрые мужики, но нет у них нашенского размаха. Осталась последняя кандидатура, но я оставляю его на закуску.  Все пытаюсь его роль отдать кому-нибудь другому, - не получается. Иначе игра давно бы закончилась. А я втянулся…
- У тебя стали прорезаться зубки. Не знаю радоваться этому или печалиться…

На этом сногсшибательные новости не кончились. В офисе их ждала разряженная мулатка.
- Не смотришься ты сегодня, парень, - грубовато заметила мулатка, положив свою невесомую ручонку на тяжелую лапу удивленного Андрея. – Отощал, позеленел как поганка. Что с тобой сделала мадам.
- Вероника Павловна сказала, что ты исчезла насовсем.
- Так уже было. Захочется – прогонит, захочет к сердцу прижмет. Я не удивляюсь. Вот буду сопровождать  вас в Швейцарию.
- В какую Швейцарию!? – Ахнул Печатников.
- Приказы не обсуждают, дорогой…
Печатников потер виски, пощипал мочки ушей. Головой потряс.
-Жозефина  выглянула в коридор. Понизила голос.
- Для меня это предложение тоже – как пыльным мешком из-за угла. Выручи, а. Я приклепана к Веронике намертво. Сейчас мы помчимся к парикмахерше, потом к портнихе… А ты… Ты смотайся на Проспект Мира… Стань перед поворотам на Рижскую эстакаду. К тебе подскочит один мой приятель. Спросит, не продаешь ли ты кенаря. Ты дай ему свою машину и ни о чем не спрашивай. Сделаешь?
- Шпионская романтика? Явки, пароли…
- Вроде того… Андрюша, сделаешь?
Андрей Машинально кивнул. Жозефина влепила ему в губы порывистый поцелуй и сделала ручкой. Андрей успел поймать ее за улетающую сумочку.
- Да кто ты такая? Почему  ты узнаешь новости раньше меня? Что за власть у тебя над Лановой?
- А вот это маленький женский секрет. Только не делай большие глаза. А если честно, я сама ничего не понимаю.  Выходит, она никогда не принимала тебя всерьез. Я допытывалась, зачем ты приручаешь такого красивого, но неопытного оперативника? Так она чуть мне глаза не выцарапала. О! Она за тебя горой! Не обижайся, пожалуйста. Наши отношения: ты - мне, я – тебе и никаких извращений. Бабы все немного сдвинутые. Говорят же что мы - шизофренический дубликат мужиков.
- Неужели Вероника забоялась Костыля и надеется отсидеться в Швейцарии? Бред какой-то. Не ты ли ее подбила на бегство? Да я тебя…
- Не выеживайся, лапочка. Я обожаю тебя за то, что ты не задаешь лишних вопросов.
Серокозов отвез Веронику, Андрея и Жозефину в аэропорт. О том, что он не летит, Печатников узнал уже в салоне самолета.
- Тебе, предстоит последняя работенка. – Прошептала Вероника после прощального поцелуя в щечку. - Не маркая, но судьбоносная для фирмы. Ты уж постарайся, Андрюшенька. Во всем слушайся Виктора.
Самолет упорхал. Серокозов достал водку.
- Гора с плеч… Я уж думал – прокинулись мы… Хлопнем за удачу.
- Лучше бы – после того. – Напомнил Печатников.
- Не бери в голову. Сейчас нас вынесут Приз. Через пару часов встречаем братву.   Глобус отвалит нам  первые десять миллионов. Охрана в самолете – двое. Кассир – третий. Костылев тоже уже здесь, а сколько он прихватил пацанов – трудно сказать. Наша задача обеспечить охрану ценностей в пути следования от аэропорта до офиса. В моей машине кроме кассира поедет только Костыль.  Остальные следом. Твоя задача – сразу нейтрализовать эскорт. Понял?
- Нет. Я не получал от патрона никаких инструкций. Нейтрализовать никого не буду. – Возмутился Андрей.
- Как хочешь, - легко согласился Витек. - Нас грабануть могут сами астраханцы. Отнимут бабки, а потом скажут – так и было. А что ты Лановой скажешь?
- Зачем же везти деньги в твоей машине?  Можно арендовать банковский броневик, принять деньги под расписку в Аэропорту и пусть братва возвращается в Астрахань.
- Не наше дело. Не хочешь помогать, - не нужно. Один я охранять перевозку не буду. Пусть кассир везет бабки обратно.
Андрей подумал, подумал и вынужден был согласиться.
- Сухожилов нас прикрывает?
- Тебя это не колышет. Усек, Васек? Да не тушуйся, телохранитель. Наше дело телячье. Врубился? Обхезался и стой. Не зря же Пантера умотала в Швейцарию. Лучшее алиби. Дошло? Лично для нее никакой опасности наша операция не представляет. Не веришь мне – сейчас я дозвонюсь до Свояка, он повторит приказ.
- Такого не знаю, и знать не желаю.  А ты уверен, что астраханцы отпустят кассира в сопровождении одного Костыля? – Спросил Печатников после минутного раздумья.
- Я предупредил Глобус, беру к себе только кассира и Костыля. - Замечу непрошенное сопровождение, - стреляю сразу на поражение. А, вдруг это не почетный эскорт, а налетчики сели на хвост? Докажи потом. Отнимут свои же деньги и скажут – плати.
Бандиты не соблюли договоренности о транспортировке миллионов. Костылев настаивал подсадить к Серокозову дополнительно троих пацанов. Этот ход Костыля напрочь  сломал ход операции.
По пути к машине, Костылев взял Серокозова в клещи. Он шел следом, сверля его затылок неестественно блестящими глазами. Подручный – впереди. Кассир и еще двое бандитов несли сумки с деньгами. Серокозова это заметно нервировало. Печатников ждал сигнала о помощи. Но что они вдвоем могут против пятерых вооруженных?
 Возле ожидавшего БМВ Серокозов забастовал. Возникла перепралка. Костыль и Витек схватились на кулаках. Но силы были не равными. Витька заломали. Андрей бросился на выручку. Его опередила Волга ПМГ. Менты с автоматами разбирались не долго. Троих братанов затолкали в Волгу. Витек, Костыль и кассир укатили.
До города Печатников проводил  Серокозова без осложнений. У Речного Вокзала Серокозов стал пересаживаться в черный Шеврале. Подошел милицейский наряд. Четыре мента дубинками оприходовали Костылева и кассира. Витек метнулся на всех газах с магистрали и пошел колбасить по дворам да переулкам, ни мало не заботясь, поспевает ли за ним Печатников.
Маршрут  отрыва Серокозов знал назубок. Уже через пять минут гонки Печатников потерял Шеврале из виду. Ткнувшись в одну сторону, в другую, Андрей прекратил поиски.

В офисе делать было нечего. И домой он не пошел. Кругами как побитый пес бродил  поблизости от офиса. Ждал . А чего ждал – не понятно. Деньги в офис Серокозов не привезет. Вероника не позвонила. А если  Свояк в заговоре с Витьком, если они  кинули Веронику? Вполне возможно, доллары астраханцев уже сегодня Свояк перекинет за бугор. Бандиты во главе с Костылевым ошмонают Меркурий, за ними явятся оперативники и начнется карусель…
На авось позвонил Печатников Лановому и Сухожилову. Генерал в отъезде, Капитан в командировке.
Звонок Голядко застал его в пивной на Смоленской. Артур Иванович был спокоен. Он знал уже, что деньги в Меркурий не поступили. К телохранителю астраханцы претензий не имеют. Он справился о здоровье Лановой. Просил передать ей, чтобы связалась с ним немедленно после возвращения из Швейцарии. Более того, Артур Иванович пригласил телохранителя  принять участие в поисках пропавшего Серокозова. На комиссионных началах. Под десять процентов.
Когда Печатников приехал в офис, сотрудники уже были уволены. Молокова опечатывала сейфы и канцелярские шкафы… Костылев пытался вскрыть кабинет Лановой. При появлении телохранителя он не смутился. Попросил дать ключи от кабинета. Андрей молча покачал головой. Под  локоток выпроводил нахала из предбанника. Сдать ключи обещал только в присутствии всех членов правления.
Костылев на рожон не полез. Предложил Андрею исполнять обязанности члена Правления и дальше. Андрей не возражал. Прошел в свой кабинет и занялся практической работой.
Но искал он не Витька. Андрей искал Свояка. Только Свояк мог знать вернется Вероника Павловна, или не вернется. Предала она своего телохранителя или ее саму предали…
Судя по оперативным сводкам ГИБДД, на шестнадцать часов серьезно пострадали девять машин. Две сгорели дотла. Шеврале среди покалеченных и сгоревших машин не было. Погибшие опознаны.  Все  москвичи.  Серокозов с бандитами пропали бесследно.
Оставались морги. Андрей обзвонил и морги.  Никаких следов.
В списке кондидатов было  четыре  фамилии: Лановой, Тишинский, Вернер под очень большим вопросом – Ковыльцев. Но начал Андрей с Сухожилова. Жена сказала: только что уехал к приболевшей матери. Мать сказала, что сынок мотается по аптекам в поисках чудодейственного средства «от давления».
Ни Ланового, ни Тишинского, ни Вернера на обычных местах не было. А Ковыльцев, показалось, так ждал звонка в офисе Русской Линии, обепечивая себе непробиваемое алиби.
Вдруг позвонил генерал Лановой. Он тоже искал Витька. По его версии, бандиты вполне могли взять  Серокозова в заложники,  увезти в Астрахань и обвинить в пропаже денег Веронику. Чушь, но Андрей не стал опровергать эту чушь.
Генерал потребовал поднять по тревоге всех сколько есть стукачей и бросить на розыски Витька. Андрей, усомнился в результативности розыскного аврала. Слухи обычно расползаются на следующий день после события. Ежик обзывал Печатникова альфонсом, жиголо… Обещал приехать в офис и набить морду за то, что не обеспечил охрану Серокозова. Тем не менее, соучастником похищения не объявил. Уже хорошо. Андрей предложил Лановому встретиться, но тот обложил его матом.
 Дураком показал себя генерал. Пришлось снять с него подозрения. Не Свояк. Музурчук – тем более, но и его алиби Печатников проверил. Чист, полковник. В командировке на Кавказе. Следующим заявил свое надежное алиби Вернер. Ковыльцев отыскал его аж в Испании. Больше того, проявил инициативу, нашел Тишинского в Голландии. Эти трое предполагали  финт Серокозова. В один голос утверждали, что предупреждали Лановую о коварстве Витька. Странная согласованность их позиции сразу снимала все подозрения.   Не Свояки. Осталось подумать на Сабельникова. На безрыбье и рак – щука. Это был не просто последний кандидат. Пожалуй, даже наиболее верный по скрытности, а так же по информированности кандидат. Но грешить на чиновника столь высокого ранга, - значит не доверять органам внутренних дел вообще. На этот отчаянный шаг Андрей был еще не готов. Оставил Сашка на закуску.
Вот Сухожилова Андрей искать не стал. Этот подозреваемый точно участвовал в операции и наверняка обеспечил себе алиби. Смущало только одно. Слабо прикрытые контакты с блатными. Больше скажет о нем реакция на ЧП в последующие дни. В какой форме он подаст свое мнение о пропаже Витька. Если Витек действительно пропал, а не принимает от капитана поздравления… Но Сухожилов не появился, не позвонил…
На следующий после обеда  "человечек" от мулатки, "Покупатель кенаря" сообщил по телефону, что на даче Молоковой объявились Костылев и Кассир. Избитые до полусмерти.
А ранним утром следующего дня нашелся и  Серокозов. Вернее, нашлось то, что от него осталось. Генерал, чертыхаясь, зачем-то поставил Печатникова в известность, что дача разведенной жены Витька сгорела вместе с ним и хозяйкой. В потайном самодельном сейфе, покореженном сильным огнем, найдено большое количество бумажного пепла. Там же обнаружены недогоревшие купюры. Правда, пожарные отнеслись к будущим вещдокам без должного профессионализма. Под струями воды  от бесценного пепла для следствия почти ничего не осталось.
 В другом загашнике,  в подъземном гараже, найден заграничный паспорт на имя Серокозова с проставленной итальянской визой. И билеты там были. До Милана, на сегодня. Там же, в запечатанном конверте, хранилось рекомендательное письмо для банкира Чинелли из Банка Итальяно,  за подписью Тишинского, Вернера и Ковыльцева.
Серокозова упаковали по всем правилам. Сабельников загонял следователей, требуя снова и снова перепахивать пожарище на четвереньках. И каждый раз появлялись все новые свидетельства задуманного Серокозовым бегством на запад.
Были найдены расплавленные царские монеты. Золотые. Русско-итальянский разговорник. Туристические карты Апенинского полуострова, визитки, реклама пятизвездных отелей… Все подпорченное огнем, но бьющее прямо в цель: Витек хапнул астраханские миллионы, но спрятать их в Италии – не сумел.
 Лановой был уверен, что  Серокозов давно вынашивал свой адский план ограбления Меркурия. По словам Ланового, подбив Веронику Павловну на авантюру с Глобусом, он совершил его акт возмездия за все оскорбления, пережитые от Вероники Павловны.
Версия генерала была стройна и правдоподобна. Любой следователь мог гордиться такой красивой версией. Да что там говорить,  эта версия войдет в учебники по криминалистике, если Валентин Исаевич на склоне лет засядет за мемуары.
Музурчук сразу же пригласил руководство банка Глобус принять самое активное участие в расследовании причин трагедии. Но теперь не торопились приезжать, чем выражали абсолютное недоверие ментам. Сабельников обеспечил представителям бандитов беспрепятственный доступ к материалам следствия. Но и это не заманило руководство Банка в ментовское логово. Тогда в Астрахань, в качестве заложника, командировали Сухожилова. С ним руководители Банка даже разговаривать не стали.
 Само собой, полная сумма похищенных Витьком долларов нигде не фигурировала, хотя бумажного пепла, по словам пажарных,  было ну очень много. Налицо была широкая круговая порука, но Следственный комитет этого в упор не замечал.
Еще день Вероника не подавала о себе знать. Андрей приходил на службу, сидел у себя от звонка до звонка в полном одиночестве, если не считать пьянствующую охрану. На четвертый день он почуял: затишье стало предгрозовым. Безучастность к пропаже большой кучи бабок астраханцы не могли проявлять бесконечно. Печатников все чаще поглядывал на часы. Срок, отпущенный Веронике для того чтобы не быть заподозренной в соучастии в проделке Витька, кончился.    Теперь ее оправдать в глазах подельников могла только серьезная катастрофа или еще более серьезная болезнь.
Назавтра Андрей  назначил себе крайний срок пребывания в Меркурии. Утром прочтет сообщения на автоответчике в своем кабинете и в кабинете Вероники. И точка. Возьмет портативный автоген, вскроет сейф патрона… Пустой сейф даст последнее доказательство измены Вероники.  А если не пустой – дело дрянь. Хоть начинай все сначала. А начинать придется с полета в Швейцарию.
Андрей запустил компьютерную игралку Пасьянс. Зашла Молокова. Усталая, потная. В кабинете нечем стало дышать. Нездоровый пот в смеси с отдушками давал убийственный аромат свалки.
- Кажется все, Андрюша. Людей я отправила в оплачиваемый отпуск. Что слышно о Веронике?
Печатников не откликнулся.
- Ну что, отмалчиваешься, телохранитель? Думаешь, не вернется наша Пантера?
Печатников равнодушно пожал плечами.
- Как она тебя, а! Не тужи, переживешь. Сейчас подъедет Костылев. Ты уж, пожалуйста, не груби. Привезет новый контракт. Не подпишешь, сдавай ключи и катись… Правление собирать не имеет смысла. Контрольный пакет акций у меня. Правление проштампует любое решение, которое я предложу.
Печатников продолжал быстро шлепать по клавишим.

ГЛАВА 51
Костылев вошел неслышно. Руфина с перепугу схватилась за сердце.
- Ну, что за походка у тебя, Дима! Как у мыши. Загонишь ты меня в гроб, сынок.
- Мне сказали,  Свояк знает, где прячется Лановая. Андрей Александрович, помогите найти хотя бы СВояка. Банк гарантирует вам премию. Сто тысяч.
- А кто это Свояк?  Если ваша матушка не знает его, значит, это действительно Призрак.
Печатников откинулся на стуле, приподняв бровь, изучающее прошелся по чисто выбритому лицу негодяя. Жест был красивый… Но глупый… Костыль заговорил слишком разумно для блатного, чтобы потешаться над ним по мелочам.
Фу ты, ну ты! Прежде чем налить себе воды из-под крана, Костыль попросил разрешения.
- Андрей Александрович, давайте рассуждать как деловые люди. – Увереннее повел речь братан, промочив горло. -  Есть мнение, что поиски Свояка – ваша основная цель пребывания в Меркурии. Лично я не вижу в этом ничего подозрительного. Для меня важнее, что вы продемонстрировали в финансовых делах Меркурия настоящий профессинализм. Вы сумели сделать своей марионеткой даже Лановую, женщину умную и очень самолюбвую. Мы должны взглянуть на отношения бывшего зека и бывшего мента с позиций новой реальности. Я не даром спросил а Свояке, а не о Лановой.
- Да, приятель, есть кое-какие наработки на этот счет. – Проговорил Печатников зхадумчиво. - Предлагаю баш на баш. Ты мне отдашь Фуфлогона, или как там его… А я поделюсь информацией о месте пребывания патрона.
- Не сомневаюсь, блин, – вы знаете где находится ваша женщина. – Занервничал Костыль, догадываясь, что его намеренно уводят в сторону. - Но это не дает ответа на вопрос, где находятся похищенные Витьком бабки.
- Не все сразу. Сначала отдай мне Фуфлогона.
- Я сдам тебе хоть всю эту шпану, только дай верную наводку на Свояка. Мы и его найдем, но нет времени искать.
- Ты меня не понял, Демьян Асланович.  Я работаю в Меркурии последний день. Притащи сюда Фуфло, и получишь, что я обещал.
Задумавшись, Костылев сколупнул на подбородке прыщик. Вытер пальцы о полы твидового пиджака.
- Откинулся Фуфло.
- Вот как. Каблук самостоятельно ищет деньги?
- Тебя это не касается.
- Вот и договорились. Иди, откуда пришел.
- Не зарывайся Андрей. Мне ничего не стоит припутать тебя  заодно с Лановой.
- Уходи, приятель.
- Держи чек на десять тысяч зеленых. Это аванс.
- Думаю, Каблук мне даст больше. Конец связи.
Печатников начал новую партию пасьянса.
Вскоре позвонил Михась. Сафари продолжается?
- Где Лановая, не могу дозвониться, - с претензией начал Михась.
- А я думал ты уже в Канаде.
- Да, в Канаде. Одной ногой… Позови Лановую.
- Пока нет, патрона, жду с минуты на минуту. Могу предложить работу. Витек хапнул десять миллионов кредита Глобуса. Костылев приглашает напару искать эти бабки.
- Да ну! Значит, Вероника смылась… А ты что же, ждешь ее? Ну и дурак. Деньги астраханцев она уже положила в Банк. Наверняка! А кто же мне отдаст ее должок? В Швейцарию мне показываться нельзя.
- Ничем помочь не могу, дорогой.
- Слушай сюда, я скажу где она. Ты найдешь ее и заставишь отдать должок. Вспомни, сколько раз я тебя выручал. Ищи ее в Давосе. Там у Вернера есть дача.
- Ни к чему мне это. – Оборвал Печатников неприятный разговор. – Звони завтра.
- Скажи Костылю, я бы с радостью помог, да не могу. Занят.
В Швейцарию Андрей не полетел. А тут пришла великолепная новость от следственной бригады. Следователям удалось прочесть номера нескольких недогоревших купюр и номера эти совпадали с номерами купюр, ушедших из  банка Глобус в Москву.  Казалось бы, нет лучшего доказательства непричастности Вероники Павловны к преступлению Серокозова. Но не смягчила астраханцев эта новость. Костыль поклялся включить Лановой счетчик, если она добровольно не явится на стрелку в Астрахань.
Вероника Павловна позвонила поздно вечером.
- Целую, целую, целую! – Радостно смеялась изменщица. – Скучаю, скучаю, скучаю!
У Андрея отвисла челюсть. Из головы вышибло все упреки в измене.
- Костылев распоряжается в Меркурии. – Выпалил Андрей так поспешно, словно боялся, что связь прервется. – Он включил тебе счетчик. По Меркурию за тобой несколько миллионов долга. И десять миллионов кредита тоже на тебя повесят. Считается, что ты с Витьком в сговоре.
- Это все домыслы Костылева. Он хочет присвоить, украденные Витьком деньги. И Глобус это просек. Не мешай ему рыть землю копытом.
- Я не понял. Ты собираешься возвращаться? - забеспокоился Печатников. -  Вернер с тобой рядом? – Не удержался от колкости Андрей.
Вероника Павловна фыркнула, подумала, подумала, не ответив, отключилась.

Утром Печатников обнаружил на своем столе запечатанный сургучом конверт. Председатель Правлений Комбанка Глобус, приглашал навестить его для конфиденциальной беседы в гостинице Редиссон-Славянская… Андрей не откликнулся на приглашение. Он все еще ждал заветного звонка из Швейцарии.
За весь день никто не позвонил ни по городскому, ни на мобильник. Под вечер, Андрей вскрыл сейф Вероники. Он был набит документами и наличностью в марках. Разложив папки на столе, углубился в изучение документов, надеясь понять, что творится с Вероникой…
В дверь поскреблись так тихо, что Андрей осмотрел углы кабинета, подозревая в проделке мышей.
Вероника вошла тихая, светлая, влюбленная. Андрей отступил на шаг, на другой, словно вошло привидение. Он отступал, пока не ткнулся задницей в стол заваленный бумагами. Сердце перестало биться и едва ли когда забьется снова…
Пантера смахнула со стола папки, села на стол и за уши притянула к себе онемевшего телохранителя. Она целовала его взхасос, а он стоял с силой зажмурившись и сквозь стиснутые веки медленно пробивалась безвольная слеза.
" Люби меня, как я тебя", - запела Вероника. Включила магнитофон.
Патрисия Каас пела «Мадмуазель поет блюз». Вероника сделала изящный полупоклон.
- Белый танец, Андрюшенька. Дамы приглашают кавалеров.
Деревянной походкой Андрей приблизился к Пантере, изготовившейся к новому прыжку.
- Весь наш роман, голубка, сплошной белый танец. – Заикаясь отвечал Андрей на заигрывание Пантеры. -  Я за тобой как теленок на веревочке иду, иду, иду… - Прошептал Андрей, беспорядочно двигая ногами.
- Не печалься, душа моя. Скоро все будет наоборот. Из меня получится чудная, покорная женулька. И тогда Вероника  будет ходить за тобой на веревочке. Как твоя любимая козочка. Нет, как прирученная лань.
- Откуда ты звонила?
- Как откуда? С дачи, с дачи, милый. Прости мой невинный розыгрыш, если огорчила…
Андрей прижал головку Вероники к своей груди, плавно повел ее по кабинету. Они танцевали молча, пока не кончилась кассета.
 - Теперь ты понимаешь, как сильно я хочу пустить  их всех по ветру.  Мало  этих тварей разорить. До обидного мало, но большей кары я исполнить не могу. - Налей-ка нам рому. Момент того стоит. Выпьем мы с тобой на посошок. Я ведь вернулась за тобой. Ты готов?
- Уж две недели ерзаю на чемоданах.
- Ничего с собой не бери. Переоденься в камуфляж. Я возьму одну косметичку. Кому это интересно, пусть думают, что мы едем на дачу.
- Жест твой красивый. Но я хотел бы знать, что лично меня ждет за бугром.
Вероника повлекла любовника в душ. Только насладившись любовью, она приоткрыла тайну грядущего друга Печатникова.
Аферу свою Пантера заканчивать не собиралась. Вернее, завершился ее первый этап.
Иван Вернер и Председатель Правления Глобуса Сурков Николай Альфредович рассматривали Лановую как временного партнера. Вырвав у Голядко и его сторонников лдичные двадцать миллионов черного нала, она должна была выйти из игры. Получив свои тридцать процентов.
Эти двое мужиков немецких кровей дарили Пантере такой щедрый куш с дальним прицелом. Через Веронику они планировали воспользоваться секретными возможностями ее милицейских друзей по отмыванию грязной наличности. В дальнейшем планировалось перехватить эти каналы. Вытеснить ментов на обочину  и пользоваться ими монопольно.
Но плохо они знали свою давнюю знакомую. Они упустили из виду, что Пантера только для них оставалась прежней доброй и довольно покладистой женщиной. Тем временем, Вероника не только расширяла свой бизнес, она развивалась как личность, как финансовый стратег. И хитрецы «поплатились». Поплатились тем, что приобрели партнера кое в чем более прозорливого чем они сами.
Сурков и Вернер далеко не заглядывали. Их вполне устраивало открытие собственного банка в Москве. Но Пантера повела их дальше. Теперь они уже втроем замахивались на открытие Банка  в Лейпциге. Но менты тоже не зевали. К отмыванию и транспонтировке черного нала за границу Вернера и Суркова они и близко не подпустили. Фактически менты потребовали стабильную долю в капитале их Лейпцигского Банка. Веронике пришлось решить и эту проблему. Вот почему пришлось ввести в игру представителя ментов. Так появился Свояк.
Казалось, больше скрывать от своего партнера-телохранителя было нечего, тем не менее, Вероника и на этот раз не раскрыла инкогнито Свояка.
– Мы с Вернером подготовили в Давосе посадочную площадку. – Блистала своим мастерством авантюристка. - Ты и я появимся за границей не как беглецы, но как политические эмигранты. На этот случай у меня подготовлено несколько сенсационных разоблачений. Например: Как Московская финансовая Мафия устроила России Дефолт и разорила русский народ. Или еще: Мафия в Центробанке.   Кстати, и ты можешь поделиться с западными обывателями своими переживаниями в плену у нашей мафии? Круто? Твой рассказ о войне с браконьерами в Пролетарском потянет тысяч на сто марок гонорара, сказал Вернер.
- Зело борзо. – Отшучивался Андрей, изнемогая под тяжестью обрушенной на него информации.
- О, родной мой. Мы ворвемся в Европу как вихрь. А не как сонные  русские медведи. Тем ослепительнее будет прозрение публики. Главное, будь уверен в себе, милый. – Элегантно намекнула Вероника. -  Первые два года я буду только консультировать тебя. Тем временем, напишу книгу воспоминаний. У меня уже есть издатель. Назову ее хлестко: "Я их сделала"! Там будут документы о всех крупных финансовых аферах Совдепии,  о Пирамидах. Я расскажу, как сделали свои капиталы наши олигархи. Если хочешь знать, я всю свою жизнь собирала материал для этой книги. А потом и ты войдешь в наш банк полноправным акционером.
- О да, - воскликнул Андрей, - Я войду в Банк, а твои подельники вылетят.
- Все может случиться, - многозначительно вздохнула Вероника, лукаво опуская глазки. – Мы и вдвоем справимся…
 - Да уж. Ты покажешь всему миру, что может русская баба, когда ей надоест не только лежать, но и ходить под мужиком. Многим придется переселиться из Москвы на лесоповал. А кое-кому - в одиночные камеры пожизненного заключения.
- Господи! Прости меня грешную, я не кровожадная, но… Ах, Андрюша, если б ты знал, как я жалею, что наши слабонервные идиоты отменили высшую меру. Ох, как я хотела бы видеть  смертные приговоры нынешних разорителей России. Приговоры в газетах, по ТВ, крупными буквами.  Попили, попили эти ублюдки и моей крови. Награбили до отвала, а работать ради прогресса страны не научились. Как всякий хапуга, наши воры живут одним днем. Улучил момент, хапнул и под корягу.
- Неужели и сама покаешься?
- Моя книга будет честная. Свои проделки я опишу в первую очередь. Боже мой, скорее бы весна. Мы совершим кругосветный круиз по морям, по волнам.  Вот уж когда наговоримся, нацелуемся... Как же я мечтаю об этих днях, милый ты мой Андрюшка. Ради тебя я даже дочурку свою не возьму в круиз. Боже, сколько счастья у нас впереди. Только люби меня, только люби, остальное я все сделаю сама.

С улицы донеслись нетерпеливые автомобильные сигналы.
- Не беспокойся, Андрюша. Я  уеду на полчасика.   Жди звонка. – Весело пообещала Вероника.  – Никуда не отлучайся. 
Прихватив белый кейс, она умчалась.
Прошло два томительных часа, прежде чем Вероника дала о себе знать. Валентин Исаевич нарушил какой-то уговор. Она срочно улетала в Швейцарию напару с Вернером. Обещала прислать вызов.
 Все кончено. Андрей подошел к зеркалу. Достал расческу.
- Посмотрите вы на этого растяпу, - засмеялся Андрей, обращаясь к своему отражению.
Зеркало не заметило ничего смешного. Пробор лежал идеально.

ГЛАВА 52
Печатникова завалили прямо в проходной свои же охранники. Как раз те из гражданских, кто не ушел с отставными ментами. Один из новеньких попытался проявить верность хозяевам, но ему тут же свернули шею. Предательский удар был такой мощный, что Андрей выпал в осадок сразу и надолго.
Спеленали Андрея  парашютным шнуром, превратив в неподвижную мумию.  Заклеили скотчем  рот. Положили на диванчик в его же кабинете.
Пришел Костылев. Сел напротив. Стал пытливо рассматривать обездвиженного гиганта. Не то примеряясь, не то соизмеряя нечто в себе.  Закурил косячок с анашой.
- Я тебя предупреждал, сучара, не путайся у меня под ногами.  Лично мне ты по фигу. Ты делаешь деньги, мы делаем деньги. Тебя очень не любят люди, которых и я не уважаю. Короче, мент. Предлагаю искать Витька напару…
По глазам пленника Костыль понял, над ним смеются.
- Поговори с Пантерой. Втроем будем делать бабки. Председатель Сурков скурвился. С Вернером корешится. Но мы с Голядко его обуем.  К весне у нас будет по двадцать миллионов. Выкупишь у Ковыльцева свою Русскую линию. Ну чо ржешь? Я не лох. Я закончил четыре курса Плехановки. Спроси у Лановой. Если хочешь, станешь членом правления Глобуса, когда мы замочим Сурка. Поговори с Лановой, пока не поздно. Она в Ниве сидит с Руфиной.  С нами Тишинский и Ковыльцев, усек?
Андрей замычал, как бык, получивший обухом по лбу.
- Менты! - крикнули из коридора.
Жозефина была в камуфляже с ног до головы. Каска, бронежилет делали ее вид жуть каким воинственным. За поясом - зеленая маска. На плече  два десантных автомата.
- Хватит прохлаждаться, вставай. Проспал ты свою Пантеру, приятель.
Десантным ножом, мулатка быстро перерезала путы, кинула Андрею автомат.
- Здраствуй, о, женщина! Кто ты, родная?
- Ангел я твой, братишка, ангел. Пошевеливайся.
- Я не спрашиваю, что с Вероникой. Скажи только где она.
- На даче Молоковой. В заложницах наша Вероника Павловна. Чуть-чуть опоздали, а то бы перехватили.
- Так в чем дело? Пошли…
- Не суетись. Выпей горячего кофейку с коньяком. Не все так просто.
Андрей поцеловал Жозефину в губы.
- Сколько тебя?
- Со мной трое. Но это штурмовики-ассы. Считай армейский взвод, а то и рота.
- Мало. Обеднела контора.
От бурного прилива крови у Андрея закружилась голова, но он не подал виду. В теле силы прибывало, а вот головка… Тормозуха какая-то… Как после контузии.
Человек так и не купивший кенаря, ввел захваченного при штурме братишку. Даже под стражей этот кент  ухитрился обкуриться. Пришлось выбивать дурь и страх самым примитивным образом. Вот что выяснилось.
Каблук и Костыль провели Жозефину  как самую последнюю сявку. Повар, ее стукач на даче, писал донесения   человечку, покупающему кенаря, находясь под пыткой. Костыль знал свое дело. Повар жизни себе предательством не купил, но ложная информация обеспечила бандитам опережение на полный успех налета.
Немало помогли бандитам подкупленные дубининские охранники. Веронику схватили по дороге в Шереметьево. Ни Лановой, ни Вернер ее не сопровождали. Она стреляла из своего браунинга, ранила двоих нападавших. Увезли ее в Еремкино живой и невредимой.
Жозефина доказывала, что штурм дачи Молоковой нужно начинать немедленно. Вчетвером. Без всякого резерва, без рекогносцировки.  Она так рвалась заполучить Веронику до рассвета, словно спешила немедленно исправить промашку. До того как о промашке донесут  начальству. 
- Не нужно меня агитировать. Телохранитель обязан исправить допущенную ошибку. Я и один пошел бы. Дай собраться с мыслями, - ответил Печатников.
Было что-то от циркового представления в нетерпеливости молодой женщины. Она была слишком красива для того, чтобы положиться на нее в бою. Красоту Мулатка будет беречь больше чем свою жизнь. А как быть тем, кто рядом с ней? Но это полбеды. Оставался нерешенным более важный вопрос. Так ли уж он любит теперь предательницу Пантеру, чтобы пожертвовать последним, что у него осталось после краха Счастья, пожертвовать и жизнь?
- Предупреждаю, Лановую я тебе не отдам. Как освободим, так пусть сразу улетает куда подальше. Все что тебе от нее нужно получишь позже в письменном виде. Это я тебе гарантирую.
- Сначала нужно ее спасти, а потом будем делить…
- Никакой дележки. Или я буду действовать самостоятельно. – Пригрозил Андрей на полном серьезе.
Печатников отправился в ночь полную неизвестности, так и не решив для себя главного вопроса: нужно ли это ему лично? Но вот свернула штурмовая группа  с асфальта на ухабистый проселок в сторону Еремкино... В голове Печатникова что-то щелкнуло или заклинило… А дальше он только действовал… Действовал, как самонастраивающийся робот.
Наконец-то он был - при деле. При настоящем деле, при деле, для которого  создан самой природой. При деле, которое его увлекает и не очень отягощает мозги размышлениями типа: а что потом? Не то слово -  предстоящее дело наполнит его сытую, застойную жизнь острым ощущением осознанного  риска! Ощущением полной Свободы. Свободы выбора оружия, Свободы  рук для Возмездия, к которому он готовился так долго и так трудно. Свободы,  грех за которую перед Законом и Всевышним он добровольно взял на себя сам. Сам! А Вероника? А с Вероникой разберемся после того…

Жозефина швырнула Печатникову на колени солдатский вещмещок.
- Тут и ножик перочинный для тебя, и бронежилет, и полдесятка тротиловых шашек. Вот каску дохрять не  успела. Уж прости, командир.
 Коренастый парень, лет двадцати пяти, так и не купивший кенаря, встретил их на ближних подступах к даче Молоковой.  Он был все еще без кенаря, но с девушкой. Тоже одетой по всем правилам спецназа.  Назвался парень Борисом. Лицо скрыто черной маской. Автомат на плече. На другом плече прибор ночного видения. В руках дальнобойный микрофон с зонтиком-отражателем звуковых волн.
- Катерина, - назвалась девушка-штурмовик. Она была без маски, но отчаянно разрисована под ночь.
- Зря я оставил снайперку у тебя в машине, товарищ Роза. Я бы давно  их всех перещелкал, пока вы там с пацанами возились. - Проворчал Борис.
- А ты думаешь,  легко было получить Добро? Пострелять не терпится?
- Попробуй, выковыряй их теперь. – Не сдавался Борис.
 «Напрасно строжит Роза-Жозефина Бориса. – Подумал Печатников, рассматривая снайперку. – Винтовка с глушителем, с ночным прицелом. Экспериментальная супермодель Винторез-М. Если не всех, то ополовинить братков Боря действительно мог. И более того».
Мулатка достала из багажника огромный термос. Борис жадно пил горячий черный кофе и докладывал.
- Всю задницу обмозолил  на елке. Ух, какой  я свирепый…
- Поздравляю, напарник. Это боевые мозоли. Можешь теперь кирпичи пятой точкой колоть.
- Видел, как Молокова выгуливала Веронику. Кричали на всю деревню, но подраться не успели. Каблук увел Веронику в подвал, и свет во дворе выключили. В доме тоже. Соседние дачи пусты.
Жозефина раздала рации. Заставила команду попрыгать: нет ли какого побрякивания амуниции.
- Ну, что, дамы и господа? С богом?
Команда сбилась в кучку. Катерина поцеловала свой нательный крест. Прошептала короткую молитву, из которой Печатников не понял ничего. Возможно молитва собственного сочинения. Затем все они расцеловались.
- Боря, противный, опять не побрился.
- Так бритье демаскирует спецназовца, командир. -  Не растерялся Борис.
Печатников только вздохнул. Он вспомнил сторожа с дремучей бородой, приласкавшего его прикладом ружья. Наверное тот тоже крестился, прежде чем оприходовать мента. Теперь уж точно свидимся. И сочтемся, блин.
Печатников сам слазал на елку. Осмотрел в прибор ночного видения и ослушал затемненную крепость. Во дворе полно машин. Для отражения штурма никаких заметных приготовлений не велось. Если гостей и ждут, то штурма - нет. 
- Ну что, Андрей? Хорошо бы тебе зайти от леса со стороны огорода.
- Начнем не с огородов, командир. Начнем с переговоров. – Резко возразил Печатников.
- Ты настоящий друг, Печатников.  Но солдат из тебя получился - неважный. Какие переговоры? Очнись. Горит многомесячная операция по ликвидации банды наркодельцов.
- Даже так? - Удивился Печатников. - Не знал, не знал, а то бы не пошел с тобой. А воще-то горит не операция. Если честно, командир, горит твоя карьера.
- А ты не горишь, приятель? Кто еще тебя отмажет, если я сгорю этой ночью? Думаешь, почему сходили с рук твои художества. Два трупа при нападении на Веронику. А Малинин? А Рябиков? А Дубинин? А покушение на Костылева? Без твоих денег тут не обошлось. Так что не нарывайся.
Печатников рассмеялся.
- Пока ты работаешь на меня - ты в безопасности. Но если…
- Не спеши хватать быка за яй.., за рога. Поверь мне, штурм с ходу ничего тебе не даст. Погибнет и твоя карьера, и моя женщина. Переговоры - лучшая психическая атака. Братва должна прочувствовать, что ее ждет в случае отказа. Нужно дать трусам шанс спастись через предательство. 
- Ты лишаешь нас фактора внезапности. - Повысила голос Жозефина. – Если нас обнаружат раньше времени…
- Нас уже обнаружили, когда ты ломилась в офис.
Роза перекинула из руки в руку автомат.
- Андрей, даю тебе двадцать минут. - Прошипела Роза-Жозефина. - За это время мы обойдем поместье вдоль забора, и выберем наилучшее место для атаки.  Борис, марш на елку. Гаси сверху все что движется. Первым делом выруби прожектора и собак.
- Не забывайте про бородатого сторожа? – Напомнил Печатников. – Лес подступет вплотную к забору. Сторож большой любитель засад.  И тогда роли поменяются. Охота начнется на нас.
- А если переговоры сорвутся. – Спросила Роза.
- Если переговоры не получатся, я упаду на землю. Делать нечего, ударю Мухой по калитке. Сразу же забросаем двор гранатами. И рванем к крыльцу. Предлагаю тебе прикрывать меня. Хорошо бы в это время Катя добралась до потайной калитки с левого бока усадьбы и прикрыла нас с тыла. Если пацаны побегут – то через эту калику. Как бы и Лановую не увели. Как ты находишь мой план?
- Для нас троих план даже очень грандиозный. Как станет Катя на точку, так и можешь начинать  разговоры.
Залаяли овчарки. На крыше дачи вспыхнул прожектор, пошарил вдоль забора и погас.
- Что-то мы сегодня слишком нервничаем. - Вздохнула Жозефина. – Даже овчарки почуяли. Не к добру это.
Вдвоем они затаились в кустах напротив ворот. Вспыхнул прожектор. Залегли. Жозефина так сильно прижалась, что Андрей обнял ее.  Он сдвинул каску, повернул лицо мулатки к себе.
Мулатка  крепко поцеловала Андрея в губы.
- Желаю поскорее уволиться с этой сволочной службы. – Андрей медленно облизал губы.
- Не дождешься.
- Ладно, зайдем с другого боку. - Пожелаю тебе дожить до свадьбы, капитан. Очередной, блин.
- До нашей с тобой свадьбы, мент.
- Кто бы возражал, капитан. Но это невозможно.
- Возможно. Вероника Павловна обречена. Лапочка пойдет под суд. долгой разлука ваша будет. Ну с Богом! Иди!
- Не торопи. Давай лучше еще раз поцелуемся. Про запас.
- Не расслабляй меня, Андрюша. Иди же! Чего ты ждешь!?
- Свидания с Бородой.
Снова вспыхнул прожектор, снова залаяли собаки. Из калитки вышел Борода. Шмыгнул в лес.
- Вот тебе и засада нарисовалась. – Встревожилась Роза. – Да иди же. Скоро полночь.
- Для верности подождем. Не вернется борода, через десять минут -  тогда и начнем. А пока будем целоваться.
Андрей обнял Розу.
- Какая ты плоская в броннике. – Опечалился Андрей, нашаривая застежки бронежилета.
- Руки! Руки по швам, сумасшедший. – Прыснула Роза.
- Собственно, что ты имеешь к Лановой? Что ты все ее топчешь? Вы же подруги…
- Хорошо. Я разглашаю Гостайну,  иначе до тебя не достучаться. А если не доживу до рассвета - ты так и не прозреешь. Ты должен все знать из первых рук. Я охраняла твою королеву. Мы берегли ее как главного свидетеля по делу Рябикова и Молоковой. Точнее как живца, главную приманку всей операции. Иначе не позволили ей дурить Глобус.
- Вероника постукивала вам? А десять миллионов она понимала как плату за сотрудничество?
- Можно и так сказать. Точнее, она не мешала нам собирать информацию, а мы не мешали ей. Вообразила, что умнее самой Конторы!  Через Глобус мы вот-вот должны были выйти на главный корень сети распространения дури, на регионального наркопахана.
- Вероника Павловна ходила под Свояком. Ты слыхала о нем?
- Вот со Свояком получилась накладка. Пантера не только тебе задурила голову этим фантомом. Он  остался не выявленным. Скорее всего, это  он отдал ее в руки Костылю. Но клянусь, он не сможет воспользоваться плодами своей подлости. Но об этом завтра… Ты не жалеешь, что дал себя втянуть?…
- Ну,  уж нет. – Перебил Андрей Розу. -  Я сам по себе. Я здесь по личному делу. Чуть забрезжит рассвет - слиняю только так. А что про Михася можешь трекнуть?
- Есть информация, что Лановой нашел ему работу за бугром. Вероника помогала скрыться отцу своего ребенка. В этом смысле ваш вояж в Стародуб к Томочке – весьма интересен. Скорее всего, он ушел именно через Стародуб.  А что ты хочешь, наша школа. Хотя и отщепенец, и негодяй, но спецназ всегда спецназ!
- Я слыхал, Михась погорел еще в Афгане?
- Предполагается, торговал с моджахедами оружием и наркотой. Одним словом, темный лес. Нет, я понимаю. Его жестоко унизили. Как же, контуженый попал в плен, бежал, притащил на горбу трофейный миномет, а его объявили изменником Родины. Но русский офицер и наркота - это я отказываюсь понимать.
-  Почему ты не попросишь подкрепления?
- Я-то попросила, но пока начальство раскачается, согласует, взвесит целесообразность операции, Веронику просто растерзает Костыль. Большой у него зуб на Лановую.
- Пожалуй, я пошел…

ГЛАВА 53
- Я люблю тебя, Андрей. Чтобы с тобой ни случилось, я люблю тебя.
Овчарки учуяли чужака раньше, чем Андрей дополз до ворот.
 Залаяли уверенно, хором. Печатников грохнул кулаком по стальной калитке.
- Руфина Ахметьевна, тебя  приветствует Андрей Александрович Печатников.  Выходи, женщина,  есть новости. Лановая не знает где Витек спрятал страханские  бабки. Лимоны хапнул Свояк… Я дам точную наводку.
- Который из них? – Закашлялся от смеха Костылев
Калитка широко распахнулась. Костылев раскуривал косячок. Сзади с овчаркой на поводке стояли два обалдуя неказистого роста, но с помповиками. Начался протокольный обмен угрозами.
 - Приполз мент?
- Я тебя не звал, Костылев. Сгинь. Я сегодня сердитый. И еще раз грохнул кулаком по гулкому железу.
- Молокова, выходи! Я все тебе прощу.
- Руфина Ахметьевна п…й накрылась.  Переговоры буду вести я. И  только со Свояком лично. Давай их всех сюда. А ты катись, мент.
- Сколько хочешь за Лановую?
- Десять лимонов. И Русскую Линию впридачу.
- Годится.  Отпусти Лановую. Я скажу где тайник Серокозова. Она поедет за деньгами, а меня получи в залог.
- Ого! Все форсишь. На хрен ты мне сдался. Ты теперь никто. Ты еще не знаешь, что тебя ждет, мусор. А Лановая действительно ничего не знает. И ты не знаешь. Она теперь нищая и никому не нужная. Иди забери, что от нее осталось.
Костыль захлопнул калитку.
- Спасибо и на этом,  Демьян Асланович. Я заберу и остатки. Открой калитку, пропусти меня в дом.
За калиткой началась драка. Вышел запыхавшийся Каблуков.
- Мы связали Костыля. Если хочешь забрать Лановую, сначала дай нам уехать. Я скажу где ключи, и делай с бабой что хочешь…
- Покажи сначала заложницу. Может быть, ее нет у вас.
- Ща увидишь… - Хохотнул Каблук, запирая калитку.

Прошло полчаса. Заложнику не показали. Из-за ворот прилетела граната. Разорвалась с недолетом. В ответ чихнула Муха. Граната сорвала калитку с петель.
И началось! Из зарешеченных окон  второго этажа ударили по кусталм перед воротами два калаша и пять дробовиков. Наконец-то Борис дорвался до настоящей работы. Выстрелов снайперки не было слышно, но один за другим осыпались все пять прожекторов. Потом очередь дошла до овчарок.
Вторым снарядом Муха уничтожила ворота. Одна створка сложилась домиком и закрыла путь отступления для машин, скопившихся  перед дачей. Другая, улетая далеко во двор, унесла попутно охранника с овчаркой. Третий Андрей выстрелил в парадную дверь. Первая  деревянная дверь разлетелась в щепки. Но вторая стальная решетчатая – устояла. 
Крыльца Андрей и мулатка достигли, но закрепиться там не удалось. Сверху прилетели сразу три лимонки. Пришлось отсиживаться за углом особняка.
От взрыва лимонок загорелись сразу  две машины. Пламя загудело, потянулось к деревянной стене дачи. Осажденные были потрясены неожиданным поворотом боя. Сопротивляться огню  бесполезно. Они собрались на втором этаже и стали орать, обвиняя друг друга в поджоге машин.
Столб огня достиг крыши. Стало светло и жарко. Для психологического подавления осажденных, огня было достаточно.
- Выходи по одному с руками за головой! – Крикнул Печатников.
Стрельба прекратилась, но никто не вышел.
- Борис, Борис! - Вызвал Печатников по рации снайпера. - Все внимание на окна. Стреляй по вспышкам. Борис, ты меня слышешь?
- Слышу. Слышу. - Прошептал снайпер где-то за спиной.
Печатников схватил Бориса за грудки.
- Почему оставил позицию без приказа?
- Ветка обломилась. Пришлось лететь ласточкой до самой земли. Прицел ударился и треснул.

Из сторожки выбежал охранник. Стреляя на бегу из Нагана, попытался скрыться в лесу. Приоткрыв потайную калитку, Катерина выстрелила с колена и завалила беглеца.
Второй охранник стал стрелять из дробовика жаканами от бани. Нападавшим пришлось залечь. Лесом, Печатников обогнул поместье. Перелез через забор. Спотыкаясь на заросших бурьяном грядках, перебежал к бане. Прижался к земле за бетонным бортиком высохшего бассейна. Пули пришли все же раньше, но выше. Потом ниже, потом совсем низко и с визгливым рикошетом. Думай мент. Думай…
- Эй, там, в бане, лови! - Крикнул Печатников.
Он швырнул булыжник, позаимствованный из альпийской горки, и второй братила подался в дезертиры. И его расстреляла на заборе Катерина. 
Борис добежал до сторожки и стал стрелять одиночными из-за угла. На втором этаже кто-то вскрикнул. Дробовик вылетел в окно, грохнулся на крышу Волги.  Теперь стрелять из окон прицельно осажденные не рисковали. Палили на авось из глубины комнат.
- Вот теперь можно и покурить.
Андрей предложил сигарету мулатке, но она оказалась. Роза зачаровано смотрела на разгоравшийся пожар.
-  Сча домишка разгорится пожарче,  крысы  и побегут. 
- Ага. Побегут обгорелые скелеты... – Разсердилась Мулатка.

На первом этаже кто-то в отчаянии бросился на решетку с топором. Рыгая  проклятьями, псих рубил сталь, аж искры сыпались. Перелом боя наступил. Осажденные запаниковали. Сейчас сделают вылазку. Только так подумал Печатников, коротко тявкнул автомат Розы. Псих выронил топор. Вцепился пальцами в решетку и повис.
Одни машины догорали, передав свой жар соседним. Зато соседи горели с торжественным гулом. Густой дым наполнил комнаты, там надсадно кашляли осажденные. Огонь облизывал стены, отыскивая, как проникнуть внутрь дома.
  Борис сказал, что вроде бы слышал шарканье ножовки по металлу. Андрей хотел проверить решетки трех узких цокольных окошек, но события приняли долгожданный поворот раньше чем он предполагал.
- Печатников, крутой, да? Слухай сюда. - Загудел в матюгальник Каблуков. - Кончай мочиловку. Тебя тоже кинули. Как и нас. Давай забьем стрелку. Бабки светят большие, всем хватит.
- Лады! Условия прежние. Спускайся вместе с Лановой. Если она в порядке, будем базарить. Или на шашлык пойдете. Уйдете все, кроме Костыля.
- Возьмешь его в подвале. Он связанный. Не стреляй! Я открываю дверь.
Замок дверной решетки  не подчинился.
- Заклинило! – Прорычал Каблуков.
- Бросайте оружие через окно. Рваните решетку гранатой, выползайте по одному.
- А как насчет бабок? Лановая не признается где заныкана зеленка. А ты точно в курсе?
- Да, еще как в курсе. Бабки у Свояка на фазенде. Сначала отпусти Лановую, потом будем делить халяву.
- Фуфло, - крикнул в глубь дома Каблук. - Скажи парням, я скентовался с ментом. Ломайте решетки и делаем ноги.
Братва навалилась, оконная решетка загудела под частыми ударами.
- Мудаки! Гранатой ее, гранатой! – Крикнул Каблук.
Печатников выстрелил в воздух.
- Все назад! Первой выходит Лановая и Руфина!..
- Костыль навешал Руфине фонарей и выгнал. Она требовала отпустить Веронику. Сама же купила твоих охранников, а теперь скисла.
- Драпать намылился? Братву бросаешь! - Послышался из-за спины Каблука скрипучий голос Костылева.
- Дак я… Кто тебя развязал? Эй! Пацаны! Ко мне! Держи Костыля…
Костылев стрелял Каблукову в затылок пока не расколол череп. Потом со второго этажа катанул к двери лимонку. Печатников едва успел спрыгнуть с крыльца.
Покореженная решетка зависла на одной петле.  Стреляя на ходу, братва бросилась на прорыв.
Печатников не вмешивался. Он дал Борису отвести душу. Лейтенант стрелял стоя, короткими очередями, как в тире. Два трупа закупорили проход. Вылазка захлебнулась. Стрельба прекратилась. Слышался только все усиливающийся рев пламени, охватившего особняк уже с двух сторон. Предутренний бриз навалился сверху и погнал дым пожара через двор вдоль по деревенской улице.
Прошло пять минут. Прошло десять минут. Ни сдаваться, ни сражаться осажденные не хотели.
- Пойду-ка посмотрю готово ли жаркое. - Тихо засмеялся Борис. – Андрей и Роза, следите за окнами.
В кармане Жозефины заиграл мобильник.
- Я все поняла.-  ответила Жозефина упавшим голосом.
Борис присвистнул.
- У старика очко заиграло?
- Молчать! - Прорычала Роза все себя от ярости. - Подгони свою Копейку поближе. Уходим! Сюда катит взвод Спецназа.
Мулатка виновато посмотрела на Андрея.
- Я не смогу отмазать, если тебя здесь заловят наши.
Печатников  упрямо покачал головой.
Мулатка отдала Андрею запасной рожок и гранату. Оглядела пожарище.
- Так хорошо начали… Андрей, я настаиваю. Поехали с нами. Есть мнение, что Вероники нет в живых. Иначе ее показали бы.
- Вот проверю наличие отсутствия Лановой и догоню вас.
- Спасибо, Андрей, за солидарность.
Жожефина вытянула губы, сделала шаг вперед, но Печатников остановил ее…
- Кругом, арш! Приказы не обсуждают. А я вольный стрелок, я сам ставлю себе задачи, и сам же их исполняю…
Жозефина стала расстегивать ремешок каски, желая отдать ее Андрею. Возле потайной калитки грянул басом выстрел дуплетом из охотничьего ружья.
Мулатка поспешила на выстрел. Послышалась поспешная автоматная очередь. Андрей бросился на подмерзшую землю, выглянул из-за угла. В дыму ничего рассмотреть не смог. Прополз метров двадцать и наткнулся на труп.
Катерина  лежала на спине в луже черной крови. У самой калитки.  Слишком близко к темному лесу. Старик выстрелил из чащи  почти в упор. На груди Кати чернела огромная дыра. Андрей наклонился, вглядываясь в лицо трупа. Лицо было совершенно спокойно. Глаза  закрыты.
- Стой, гад, - Орала в лесу Жозефина срывающимся голосом. - Стой гад, не уйдешь!
Раздался второй дуплет из охотничьего ружья. В ответ длинная  очередь. Значит, на угад. Потом еще два выстрела из ружья и одна длинная очередь из автомата. Крики прекратились.
- Борис, дуй на помощь Розе, может быть она ранена. - Сказал Андрей снайперу,  окаменевшему над трупом Катерины.
Сомнений не осталось. Жозефину постигла участь Катерины. Окрыленный первым успехом, охотник обязательно вернется за следующей жертвой. Печатников притаился возле калитки. Он не имел права ошибиться. И не ошибся. Почти.
Борода обманул и Розу, и Бориса. Он решил прорваться на помощь осажденным. Но  в калитку не сунулся. Метрах в тридцати от калитки, возле сарая,  раздвинул  в заборе оторванные доски. Просунул ружье. Но сам не смог пролезть, стал отрывать еще одну доску. 
На этот раз Печатников не повторил ошибки. Едва Бородач, сопя, пролез в дыру, Андрей вмазал  лимонку в зловонную пасть чернобородого. Затрещали вставные челюсти. Старик замычал как глухонемой, отшатнулся, попятился назад, в пролом. Но граната! Борода уносил гранату с не выдернутой чекой!.. Бородач попытался выковырять гранату изо-рта. В панике  выдернул чеку.
Андрей качнулся за угол сарая. Мимо пролетели обломки досок, клочья одежды...
Аккуратистом был замшелый уголовник. Голенища до блеска начищенных сапог игриво отражали огненные вихри пожара.
- Вот и свиделись. - Сказал Печатников, покосившись мимоходом на остатки бородача.
Бандиты не стреляли. Андрей обошел дом. Решетка крайнего  к забору подвального окошка валялась на земле. Кто-то сообразительный, пока шел бой, перепиливал прутья. Так вот почему братва притихла. Сколько их ушло? Понятно, первым этой привилегией воспользовался Костыль. Ну, козел, погоди!
 На крыльцо сыпались сверху пылающие головешки. Горел пол, горели перила. Из открытой двери валил дым. Андрей метнул в дверь гранату, влетел в дом, пролил темноту крест накрест из автомата.
- Вероника!
На втором этаже трещали выстрелы. Но никто не появился. Это рвались патроны, рассыпая в разные стороны визжащие пули.
- Вероника! – Громче позвал Печатников.
Никто не откликнулся. Путь наверх свободен?
Кто-то застонал в знакомой кладовке под лестницей. Андрей ногой распахнул дверь. Бандиту граната оторвала ногу. Он пытался поднять автомат. Андрей ногой отбросил автомат. Добивать раненого не стал. Еще лучше это сделает огонь. Это нормально, когда огненный ад для злодея начинается уже на земле.
- Вероника! – В третий раз заорал Печатников, впадая в панику отчаяния. Если даже    Веронику не увели,  непоправимое уже произошло.
Дышать было нечем. Андрей лег на пол. Стало чуть легче. Ползком стал обследовать комнату за комнатой.
Обнаженная Вероника валялась на полу. Руки задраны вверх, прикованы наручниками к спинке железной кровати. Тело в кровоподтеках и укусах. Вокруг использованные шприцы, пустые бутылки, кровавые тряпки, гильзы. Рядом – угоревший братан с забинтованной головой. Братан был тощим. Вся спина в наколках. Показалось – это чахоточный Костылев. Андрей перевернул раненого. Ошибка.
Он прижался ухом к  ледяной груди Вероники. Женщина  дышала. Слабо, прерывисто, но дышала. Сердце билось с перебоями. Но билось! Веронику пытали! Били профессионально. Продлевали жизнь несчастной ровно на столько, чтобы могла сполна отстрадать все предсмертные муки.
Груди этой жестокой женщины и после пыток оставались молодыми. Даже черные укусы не могли испортить красоту этого дивного до ненависти тела. Это чудо он будет всегда помнить надрывно цветущим, каким увидел в первый миг счастья их короткой любви.
Следов извращенного насилия было достаточно, чтобы Печатников озверел. Но он не озверел. Наоборот, успокоился. Телохранитель выполнил свой долг почти до конца. Оставалось сдать тело врачам.
Андрей  запеленал Веронику в одеяло.  Ну, Последний рывок!
Огонь был везде. Дом гудел от бушующего на чердаке пламени. Трещали балки, рвались патроны. В любой момент огненная мышеловка захлопнется.
Печатников волоком потащил тело к лестнице. Вниз страшно было смотреть. Припекало нестерпимо… Накрывшись тулупом сторожа, он взял тело на руки и побежал по тлеющей лестнице.
Пол на крыльце горел и прогибался. Сзади что-то тяжко ухнуло. Горячий вихрь обогнал его и рассыпался по двору шквалом искр. Лестница обрушилась, запечатав наглухо путь к спасению для оставшихся в особняке. Тулуп прогорел. Жгло плечи и гололву. Печатников бросился на землю, стал кататься по двору.
Заложница вдохнула свежего воздуха и застонала. Ожидая, когда Вероника очнется, Андрей долго смотрел на освещенное пожаром лицо женщины, подарившей ему столько радости… И горя. Пора порывать с прошлым, а он смотрел и смотрел сквозь маску чужого страдания неверной, смотрел в прошлое, обмирая от бессилия что-либо изменить...
Дым разъедал глаза, но слез он не смахивал. Он не замечал своих слез. Плакала душа. Кроме ее плача, ничего более в этом маленьком земном аду не имело значения.
В сознание женщина не пришла. Удастся ли привезти ее на дачу живой? В госпиталь путь заказан. Там ее сразу залапает Контора.
А мое ли это дело? Телохранитель спас клиента. Долг исполнен, совесть чиста. Может, наконец, подумать о собственной безопасности.  Собственно возмездие, которое вполне заслужила изменница, свершилось без его участия. Останки может забрать Борис.
Светает. Оставалось найти  Бориса и сдать "тело" с рук на руки. Жигуль Бориса был пуст. Он включил рацию. Ни Борис, ни Жозефина не откликнулись. Покричал, покричал и повез Веронику навстречу их общей неизвестности.

ГЛАВА 54
По мобильнику Андрей поднял с постели личного врача Вероники. Врач не торопился. Андрей успел обмыть Веронику, а его все не было.
Вот когда Печатников осознал во всю глубину того, что потеряет, если эта женщина не возродится, чтобы стать прежней Пантерой.  Понятно, будущего у его чувства к этой женщине нет, но он сделает все, чтобы поставить ее на ноги.  Он еще надеялся, что Пантера все объяснит, и оправдается. Он еще надеялся, что причиной всех несчастий был злой гений Вероники, Свояк. Он еще надеялся обмануть себя…
Врач, возился долго. Но сознание Лановой не вернул. На какое-то время открыла она глаза, но взгляд  был нездешним.
- Не жилец наша Вероника Павловна, Андрей. -  Произнес без тени сомнения гребаный эскулап.  Обширное внутреннее кровоизлияние.
- А ребенок? Она же беременна?
- Ты спятил! Какой ребенок…  Рожать Веронике не придется уже никогда. Влагалище - сплошное кровавое месиво. Но плод в чреве, если не ошибаюсь, жив. Да, приятель, подарочек приготовила тебе Вероника Павловна. Нашла время…
- Но это же не смертельно.  Можно сделать кесарево сечение. Ребенок должен жить. Я прошу тебя! У тебя связи в госпитале Бурденко… Не дуйся, телохранитель. Ты не один у меня.
- Вероника Павловна у вас одна. За такие такие гонорары вы должны сотворить чудо. Вот и творите.
- Я и сотворил. Не дал умереть от потери крови. Вечером еще волью с поллитра. Так что радоваться нужно, уважаемый Андрей Александрович… Легко отделались… Уколы делать умеешь?
- Я же мильтон. - Даже роды могу принять. Прошел медицинский спецкурс.
- Дались тебе эти роды…
Кривая усмешка врача насторожила Андрея, но он сдержался, хотя очень хотелось схватить этого сытого хмыря за грудки и вытрясти из него хоть каплю человеческого сочувствия для умирающей.
Написав инструкции, оставив гору ампул, таблеток и одноразовых шприцев, врач швырнул в угол окровавленный халат.
- Отдай халат прислуге постирать. Не забудь. Казенный халат.
- Вы не останетесь? - Удивился Печатников.
- Я же сказал, ты у меня не один. Да и нужды нет. Вероника долго не проживет. Сутки,  двое. Действуй по инструкции. Хотя это все - блеф чисто гуманитарного свойства. Так, для очистки совести. У кого она не чистая. У Вероники отбиты все внутренности. Умирать она будет в муках. Вот почему я оставляю тебе так много наркотиков. Смотри, сам не попользуйся. Хотя, тебе успокоительное нужно не меньше. Посмотри на себя. Глаза горят как у волка. Голова обгорела, рубаха в крови. Давай-ка я посмотрю твое плечо.
- Обойдусь, - отшатнулся Печатников.
- Погоди, погоди, не рыпайся, тут осколок торчит.
Док обработал раны Андрея. Сделал противостолбнячный укол.
- Советую сегодня же  позвать священника. В душе наша Пантера была особой богобоязненной. Телефон попа я написал внизу инструкций.
- Но вы же не хирург. Вы терапевт. Вызовите лучшего хирурга, профессора, академика. Делай  же что-нибудь, док. Похоронить всегда успеем.
Врач оскорбился.
- Не кидайся на амбразуру, Андрей. Я сам профессор. В Афгане был и хирургом, и окулистом, и невропатологом, и павивальной бабкой, и донором, и кем только не был. Нужно дождаться кризиса… Скончается больная - звони только мне. Я сам сделаю приличное свидетельство о смерти, позабочусь о крематории. Это тело никому нельзя показывать. Подсудное тело! Ты понял?
- Какой же ты гнус, док. Напрасно отмазала тебя Вероника. Стоило тебе похлебать баланды за ворованные лекарства.  Дуй отсюда. - Печатников подал врачу пальто и выпихнул за дверь.
Но где генерал? Почему он не предупредил похищение жены? Он-то не мог не знать, когда запахнет жареным.
Позвонил Печатников генералу. Позвонил  по личному телефону на службу и домой. Молчок. И генерал пропал.
Время шло, Вероника то жалостливо скулила во сне, то металась изрыгая в бреду  обрывки грязных проклятий. Печатников делал укол, она затихала на какое-то время. А потом бред снова овладевал ее сознанием.
Время шло. Генерал и  милиция не появлялись. Андрей позвонил в Гамбург Ковыльцеву. Он ответил коротко, что за Вернером следить не обязан. Подумав смилостивился. Скорее всего, Вернер находится у мачехи в Астрахани. Еще подумав, посоветовал все бросить и лететь к нему. На определенных условиях обещал устроить немецкое гражданство. Но о Русской Линии придется забыть.
 К обеду температура у Вероники стала спадать. Дыхание выровнялось. Бред прекратился. Это был ее первый спокойный сон. Надежду на чудо Печатников никогда не терял, то теперь чудо воплощалось в жизнь. Он позволил себе подремать в кресле.
Его разбудил ехидный смешок Пантеры.
- Господи, я жива. - Пролепетала с одышкой Вероника Павловна крестясь. - Людмилочка, где ты там? - позвала Вероника служанку. - Подай зеркало, дорогая!
- Привет, мать. С прибытием с того света! - Заулыбался расслабленно Печатников, опускаясь на колени перед кроватью.
Веронику даже передернуло, настолько она не ожидала увидеть сейчас своего телохранителя.
- Ты? Здесь? Ах, ты, ничтожество! Добить меня явился? - Покривилась Вероника Павловна, задыхаясь от страха.
Печатников грустно покачал головой.
- Полно, голубица моя. Вот он с вами разберется получше меня, - Андрей показал рукой на огромный раззолоченный образ Спасителя в красном углу спальни. - А я хочу, чтобы все у вас обошлось. И, если можно, хотелось бы узнать правду. Ну, что вам стоило проститься со своим телохранителем по-человечески.
- Где Валентин? Что с ним?
Андрей безучастно пожал плечами.
- Лановой скрылся. Почему вы  не вернули астраханцам эти  проклятые миллионы? Я же просил вас! Вы  не могли не знать, где Витек спрятал  деньги. Неужели они дороже вашей жизни?
- Замолчи, предатель! Как только тебя земля носит. Руфина мне все рассказала.   Ты заодно с Голядко. Это ты устроил мое похищение. Ты убил Витька и присвоил восемь миллионов. Боже! Ты не знаешь, что дальше делать с халявной добычей. Я нужна тебе, чтобы отмыть астраханскую грязь! О! А я его любила… Нет! Ни за что! Давай, неси эти грязные бабки в Сбербанк. А лучше спрячь в чулок. Да, в чулок, и от пуза пей на Смоленской свое плебейское пиво из бочки!
- Ангел мой, как тебе не ай-яй-яй? - произнес Андрей с нежной укоризной. -Да, я разозлился когда ты бросила меня и хотела скрыться, но как только увидел тебя там, в горящем особняке Руфины, - всю злость как рукой сняло. За что ты меня оскорбляешь? Я ни мыслью единой не предал тебя.
- Будь ты проклят, убийца!
- Душа моя, спасибо за все хорошее и плохое. Что было - все мое. И ни о чем я не жалею.
- Врешь! Врешь! Врешь! Меня захватил Костылев только затем, чтобы заставить тебя отдать  ему деньги Глобуса. Ты мог меня выкупить, но не сделал этого!
Печатников откинулся в кресле, горюя, покачал головой.
- Не смотри, не смотри на меня овечьими глазами. Не разжалобишь!
Живо подай зеркало! - Властно повелела Пантера.
К Пантере возвращались повелительные замашки. Пантера оживала? Это обнадеживало. Печатников смиренно опустил обожженные ресницы. Сходил за зеркалом, по пути сам посмотрелся. Опаленная рожа была цвета парного мяса. Кудряшки испарились.
- Косметичку подай, подлец!
И это повеление Андрей исполнил безропотно.
- Пошел вон, подлый лицемер!
- Слушаюсь и повинуюсь, моя шахиня. - Печатников сделал низкий поклон и задом, задом удалился на кухню.
Подогрел куриный бульон погорячее, как любила Вероника. Поднес чашку к искусанным, пересохшим губам.
Вероника капризно оттолкнула чашку. Горячий бульон выплеснулся Андрею на грудь, но он продолжал улыбаться. Глаза Вероники Павловны побелели от гнева.
- Что ты задумал?  Я знаю, ты не отступишься, пока не доконаешь меня. Изверг! НЕ буду я тебе помогать.  Нет, правда, где Валентин Исаевич? - Уже без надрыва спросила Вероника Павловна. – Неужели ты сдал его вместо СВояка?
- Некогда мне было заниматься вашим подельником, госпожа. Я вас спасал. Из огня. Не хотелось бы пожалеть об этом.
- Ты уволен, Печатников. - Прошипела Пантера. - Позови служанку!
- Придется потерпеть, Вероника Павловна. Некому больше ухаживать за вами.  Я ваша сиделка. По старой памяти. Поверьте, я не уйду, пока вы не поправитесь настолько, чтобы без суеты ответить на все мои вопросы.  За что!? За что вы так обошлись со мной!?...
- Дай мне телефон.
- Пустое дело. Я обзвонил всех ваших друзей. Никто не откликнулся. И Свояк ваш липовый – тоже. Я вчера еще звонил ему. Все бросились на поиски тайника Серокозова. Да и зачем вам эта шушера. Свояк, в лучшем смысле этого феномена – это вы! На этом и успокойтесь. Хватит конспирации. Никто из ваших подставных марионеток так и не смог сыграть вашу роль убедительно.
- Так ты и  С…, С… Свояка сдал? –  Заикаясь бормотала Вероника.
- Пока нет. Время не пришло. Сначала самому нужно выпутаться. Прошлой ночью я залетел дальше некуда. Да и зачем Голиафу свою Славу отдавать каким-то пигмеям.    Вы снесли золотое яичко, Вероника Павловна! – Продолжал свои похвалы Печатников. - Снесли и облупили. Искатели миллионов, скоро убедятся, - без вас даже облупленное  яичко проглотить им не дано. В результате, под руководством  мамаши Костыль начал мочить вас поодиночке… Успокойтесь. Хватит воевать… На всех мерзавцев тебя не хватит.
- Предатели помешали мне, но не все мои козыри биты…
- Радость моя, не сходи с ума. Давай отложим твою войну до выздоровления. Подельники поубивают друг друга без твоей помощи. Ты губишь себя жаждой мести.
- Это не месть. Мне брошен вызов. Я обязана ответить.  Я сделал так, что Сурок, Вернер и Свояк постоянно будут чувствовать, что их партнерство – временное явление. Лейпцигский Банк еще не родился, но он уже поражен болезнью мнительности. Они уже готовится к распаду сделки, невольно разжигая в себе и в партнерах огонь подозрительности. Они очень меня огорчили своим заигрыванием с Голядко и Тишинским. Я не умру, пока не проучу и этих негодяев…
Слышать безумную не было сил.
- О чем речь, не пойму. Я уволен, совесть моя чиста, Вот сейчас вызову неотложку и разбежимся мы как две нашкодившие собачонки.
- Не надо Неотложки. Мне в госпиталь нельзя, пока не поговорю с Валентином.
- Только в больнице тебя еще попытаются спасти.
- Нет! Нет и нет!
Андрей отвернулся к окну. Понурые деревья напоминали унылую толпу почитателей, ожидающих вынос тела своего Кумира.
Пантеру не укротит и могила. Лес умирал вслед за Пантерой. Но она не считала себя умирающей, как не считает аферу законченной, а Свою Победу безупречной. Она не успокоится пока не получит свой Приз целиком и полностью. Под аплодисменты или выстрелы завистников.
Смерть, оскорбленная неудачей, для нее унизительна в принципе. И ее не трудно понять. Он понимал и более суровые странности своей Настоящей женщины. В конце-то концов, эта беспомощная, истерзанная женщина достойна того, чтобы хоть перед кончиной обрести последний Дар Судьбы, Душевный Покой. Умерь без тени сомнений в Чистоте Своей Красивой Победы над негодяями.
Возбуждение проходило. Тело начало корежить. Вернулась боль во все ушибы, раны и ожоги. Похождения мента закончились самым пошлым образом. Он жив, но не свободен. Какая теперь разница кто взял над ним верх, Любовь или обычное чувство долга. Долга, оторый, оказывается, до конца он все-таки не исполнил. Не хватает той же малости, по причине которой нет покоя Верочке, нет Завершенности у Победы любимой женщины. Все еще, в глубине души, - любимой.  Неужели и с этим придется смириться?
Придется. Придется признать, что он все еще не имеет права покинуть Идола своего сердца. Ведь теперь только от него одного зависит как умрет эта женщина. Обретет ли она Мир и Душевный Покой, или покинет Землю в смятении,  сжигающем  саму Веру в Справедливость Создателя, которого она чтила наперекор всем своим Грехам. О ком вспомнила, очнувшись, в первую очередь.
Андрей вздрогнул. Вероника снова бредила. В беспамятстве Смерть была сильнее ее. Смерть брала свое, не встречая сопротивления. Лицо  стало каким-то неряшливым, быстро дурнело, приобретая черно-сизо-желтый оттенок. Рот и полузакрытые  глаза провалились. Очертания  черепа, обтянутого прозрачной дряблой кожей, первыми приняли зловещий посмертный образ.
Вероника могла ускользнуть из реальности и скончаться в беспамятстве. Ускользнуть  не покаявшись, и  тогда ночной налет на дачу Молоковой, стоивший мулатке и Катерине жизни, окажется совершенно бессмысленной затеей. Нет уж, так не пойдет. Жизнь этой авантюристки обошлась ее спасателям слишком дорого. Она должна жить.
Печатников  сделал предписанные врачом общеукрепляющие процедуры, сменил почерневшие от дурной крови тампоны, поставил капельнеицу. Умирание изувеченного тела женщины, как будто,  приостановилось. Вероника заснула. Андрей позвонил врачу, рассказал о случившемся. Док долго размышлял, потом кисло промямлил.
- Возможно, это был кризис. Если к вечеру больная не умрет… Черт знает что… Вот кошачья порода! Я пришлю врача долить крови. И сиделку пришлю. Можешь уезжать. Нечего тебе делать возле полумертвой старухи. Поимей совесть.
Вероника спала спокойно. Врач с донорской кровью выехал к больной. Телохранитель уволен и проклят. Уходи, Печатников. Он заглянул в ящики туалетного столика. В шкатулке из натурального малахита было полно драгоценностей. Перстни с крупными алмазами, кулоны, цепочки… Среди этой изысканной роскоши весьма странно смотрелся забившийся в уголок крошечный уродец на платиновой цепочке. Это был самый оригинальный кулон. Не много нужно было воображения, чтобы узнать в корявых наростах голову и конечности.  Марсианин из самородного золота! Самый незадавшийся из пришельцев…
 Андрей отцепил цепочку, опустил самородок в карман. Передумал, вернул в шкатулку. Неслучайность самородка в коллекции драгоценностей была очевидной. Пропажа – заметной. Чтобы бесследно выйти из затруднительного  положения, Андрей пилкой для ногтей аккуратно соскоблил немного золотой стружки. Разломал сигарету, закатал стружку в бумажный шарик. Посмеялся над своей привычкой.
 «Вот и отлично. Пусть Боженька и нянчит свою рабу». – Подумал Андрей. На цыпочках спустился в холл. Натянул прожженную, провонявшую порохом куртку, и ступил на порог. Жажда Свободы вырвалась из груди  шумным вздохом.
Накрапывал ласковый дождичек. Лесная прохлада накатила, закружила голову. Андрей тихо затворил за собой дверь. Все кончилось! Первый шаг к новой жизни показался легким. Прошлое, кажется,  отслоилось и не давило на плечи…
Верно сказано: уходя – уходи. НЕ оглядывайся. Он оглянулся. Белая свеча женской  фигуры  вытянулась в распахнутом окне.
- Андрюша. Не бросай меня. – Всхлипывала Вероника. – Я люблю тебя…
Свеча согнулась, надломилась, исчезла. Андрей в растерянности посмотрел на усыпанную опавшей листвой дорогу к новой жизни. От туда грубо, надменно звала Свобода. Но там никто его не ждет. Даже к матери он не имел права сейчас пойти… На всей земле не было ни пяди пространства, где он имел право чувствовать себя в безопасности. Нет, за спиной была такая возможность…
Это было абсолютная капитуляция. Он снова поступал в распоряжение Призрачного Нечто, условно называемого Мифология Любви. Эта власть нуждалась в рабах, как истекающий кровью нуждается в  донорах. Без рабов Любви Миф умирал и убивал вокруг себя все живое.

ГЛАВА 55

Вероника доползла до постели, но взобраться на нее сил не хватило. Белая ночная сорочка заляпана кровью. Зажимая ладонью низ живота, Вероника смотрела в сторону  приближающегося темного пятна мужской фигуры. Глаза ее смотрели в разные стороны. Она улыбалась, кусая губы.
- Прости меня, голубка. Раз хватило сил встать, хватит сил и выжить. – Шептал Андрей, обтирая мокрым полотецем окровавленное тело возлюбленной.
 Андрей снова позвонил врачу, и снова врач ругался матом. Он требовал делать и делать уколы. Он требовал дать больной спокойно умереть и не надоедать ему воплями о помощи.
Он снова проделал прописанные процедуры. сменил простыни и ночную рубашку. Подвинул тахту поближе к окну, уложил Веронику в полусидячем положении. Теперь она могла видеть лес и облака.  Засыпая, Вероника все пыталась что-то объяснить, но речь была несвязной.
Казалось, Вероника Павловна не рада была отступлению смерти. Очнувшись, она долго рассматривала дремавшего в кресле телохранителя. А Печатников рассматривал сквозь ресницы ее. Перемены налицо. Душа женщины прекратила бунт. Рассудок умирающей готов был смириться с поражением, свидетелем которого был затаившийся в кресле мучитель.
Видеть Пантеру укрощенной было невыносимо. Смирение, обладающее магией язвительного укора. Укора, лишающего укротителя чувства превосходства над укрощенной.
Тепленькая, парализующая волю волна жалости к сломленной женщине, снова стала обволакивать сердце Андрея. Еще немного и он захлебнется. Все забудет и простит, и сам попросит прощения. Тоскливый вой покаяния уже подкатывал к горлу. Печатников поспешил вырваться из тисков укоряющей магии. 
- Чего желает твоя душенька? Супчику, бифштекс? – Сумбурно предложил Печатников.
Вероника рассеянно кивнула, не уточняя желания.
На кухне, под шипение газовой горелки Печатников запоздало обозвал себя бабой и поклялся впредь поменьше заглядывать в глаза повелительницы его сердца. 
Кормление жареным окороком с вилки протекало при полном непротивлении сторон. Облизываясь от удовольствия, попросила Вероника умирающим голоском перевесить икону Тихвинской Божьей Матери так, чтобы она постоянно была перед ее глазами. Печатников молча исполнил и эту прихоть.
Вероника поблагодарила и забыла о своем мучителе. Со  светлой радостью в повлажневших очах целиком отдалась Богу. Закрыв глаза, прочла «Отче наш». Потом молитву Оптинских старцев. Вероника Павловна набиралась сил. Она собиралась достойно ответить на мученическое «за что?», против воли прислужника маявшееся в его глазах.
Долгие молитвы не принесли Верочке успокоения. Молитвы утомили ее…
- Как ты изменился. Похудел. – Улыбнулась Вероника. – Где твои знаменитые кудри… Ты не волнуйся, Андрюша, я не умру. Найди, будь добр, Валентина.  Больше я ничего не попрошу.
- Ладно. Если это поможет тебе… Вот померяю температуру и поеду. – Устало вздохнул Андрей.
- Погоди. Сначала выслушай меня. Пришла пора признаться, - зашептала Вероника. – Я  должна была улететь в Испанию. Попозже вызвала бы и тебя … Это не измена… Меня предал Вернер…
- Радость моя.  Не хочу никаких признаний. – Взмолился Печатников.
 Вероника Павловна не слышала телохранителя.
- А Валентин Исаевич взял билеты на завтра. Он бы пришел. С ним что-то случилось. Он не сможет улететь не повидавшись со мной. Я перепрятала его тайник. Иначе не сидели бы мы тут. Найди хотя бы труп его, и поймешь, - я не враг тебе… Я вынуждена была улететь одна. Нужно утрясти с Валентином нашу финансовую тяжбу. А потом ты прилетел бы ко мне. Валентин Исаевич требует половину всего, что я заработала. Как он смеет. Даже Свояк этого не требовал.
- Зачем требовать половину? Вы больше не помеха. Свояк заберет все…
- Не дай бог, Валентин  струсит и отправит деньги в Гамбург, не повидавшись со мной. Мы должны разойтись по-хорошему. Он сейчас заперся в своей тайной квартире. Он отдаст твою зарплату, - 80 тысяч… Музурчук знает адрес.  Поспеши. Если Костылев убил Валентина, он может и Музурчука убить. Возьми в сейфе рацию. Шифр: три восьмерки.  Умоляю, поторопись. Я все выдержу, я дождусь тебя.
Андрей положил на кресло рядом с кроватью Вероники сотовый телефон, под подушку сунул пистолет. Поцеловал Верочку в горячие губы. Направился к двери.
- Андрюша… - Позвала Вероника плаксиво.
Андрей замер не оборачиваясь.
- А вдруг ты не вернешься? Ты простишь меня? Простишь? Сними камень с моей души…
Андрей с готовностью кивнул, не поворачиваясь.
- Никто ни в чем не виноват. Почудили и хватит. Жди меня.
Приговорив женщину к отторжению, он не приговаривал к смерти свою Любовь. Когда нет сил любить саму женщину, остается любить память об этой невозможной женщине.
- Посиди со мной еще минутку. Может умирающая  иметь последнее желание? Я хочу видеть, что ты меня простил. Сердцем простил…
Андрей снова стал на колени, коснулся губами горячей щеки Вероники. То, что  шевельнулось в его сердце - было горькой болью безысходности, с которой, в присутствии Вероники,  бороться было так тяжко.
- Поцелуй меня, лапочка, по-настоящему. Я гадкая, я знаю. Но когда ты рядом, мне кажется, не такая уж я стерва, если смогла полюбить такой чистой любовью.
- Жди меня. Вот вернусь и  увезу тебя в Стародуб. Там душа твоя точно  успокоится.


Исчезновение Ланового весьма удобно вписывалось в самую складную версию: деньги Витек отдал ему. А потом, согласно незыблемым законам жанра, сгорел по тщательно подстроенному сценарию. Если версия верна, если Лановому пофартило, и деньги спрятаны надежно, суетиться сейчас ни к чему. Нужно объясниться с Верочкой, развить бурную деятельность по ее спасению. Активно «помогать» астраханцам в поисках пропажи, быть постоянно на виду, что лучше всего демонстрирует непричастность к хищению. При его многолетних связях с криминальным миром здесь и в Германии, он всегда успеет легализовать добычу.  Но Лановой скрылся. И тем выдал себя. Следовательно, будет торопиться переправить добычу на Запад.
Свояк такой ошибки не допустил. Свояк соблюдает полную невозмутимость. Если он и проявится, то гораздо позже и подальше от России. Если и его не кинет Лановой.
И погнал телохранитель Мерседес в Москву.
Нет, Пантера не умрет, пока не увидит своего золотоносного Валентина.  В этом Андрей почему-то не сомневался. Кривая усмешка иронии к себе самому  надолго пристыла к губам. Вероника Павловна могла воображать себе все что угодно. У него уже созрел свой собственный  план. Андрей уже предвкушал то горькое удовольствие, что ждет его в случае успеха.
Андрей повертел в руке довольно увесистую рацию неизвестной Но как ею пользоваться?
По  мобильнику Печатников позвонил к Серокозову. Он был на месте, но от разговора отказался довольно грубо. Андрей  связался с Каштановой. Марина сообщила последние новости отдела. Оказывается, для общего сведения коллектива отдела, - Музурчук в командировке. Но заинтригованная Марина провела дознание еще "ширше" и глубже. Музурчук ни в каком не в отпуске, и ни в какой не в командировке.  Музурчука пригласили в ФСБ. Два  часа "беседовали" с ним попеременно два тамошних полковника. После «накачки» Музурчука хватила «кондрашка». Лечится старпер. Вот только где лечится, - вопрос на засыпку…
Андрей  принял душ. Подретушировал раны на лице. Переоделся в камуфляж охранника дачи и заглянул в холодильник. Тут было все, что сияет на витринах Елисеевского супермаркета. Не хватало только одного. Не хватало простой армейской тушонки. А он хотел тушонки с хреном и размоченным сухарем из сухпайка.
На подъезде к Москве рация заскрипела, заморгала красным глазком. Знакомый басок Музурчука громко, внятно и недовольно напомнил:
- Валентин Исаевич, извините, что нарушил радиомолчание.  Что за дела, я жду вас с раннего утра. Мне пора  на процедуры. У меня давление!
Рация смолкла, ожидая ответа, загорелся зеленый глазок.
Андрей замер. Казалось, ухо потянулось к рации и стало удлиняться. Пауза гробовая. Даже шумов эфира было не слышно, словно полковник выходил в эфир с заднего сиденья.
Снова загорелся красный индикатор.
- Я понял ваше молчание, товарищ генерал. Люди на месте. Ждем, ждем. Будьте осторожны на дороге. Голядко и Костылева Сухожилов  еще не обнаружил.

ГЛАВА 56
А между тем, завечерело. Дождик кончился неуверенный, что кончился надолго. С юга надвинулись растрепанные облака. Луна пользовалась малейшим просветом, напоминая, что не все мрачно в этом мире.
Осанистый кирпичный особняк полковника виден издалека. Обычно освещался со всех сторон золотым светом неоновых фонарей. Сегодня  погружен во тьму. Светятся за глухими шторами все лишь два окошечка на втором этаже. И собак не слыхать. Что-то тут не так… Музурчук разгильдяйства не терпел… Андрей решил провести разведку в пешем строю.
Волга с шашечками выскочила из переулка  на всех парах. Наперерез ей бросился мотоцикл Харлей. Фара его ослепила водилу, но Волга бесстрашно пошла на таран.
Ба! Какие люди! И без охраны. В такси – Валентин Исаевич собственной персоной. На мотоцикле Фуфло и Костыль.
Ситуация упростилась. Но с кого начинать? Не получилась бы каверза с погоней за двумя зайцами.
Бандиты успели уклониться от удара. Прорвав зеленую изгородь из шиповника, мотоцикл ломанулся по грядкам. НЕ поживившись бандитами, Волга попыталась размазать по ограде из колючей проволоки Печатникова. Не мог Валентин Исаевич не узнать телохранителя.  Ясненько: решил генерал сэкономить 80 кусков. Что это? Заговор? Пантера снова наколола или как?
Пока Андрей добежал до своей машины, Харлей сел на хвост такси. Ох уж эти гонки…  Закурил Печатников, впервые за двое последних суток не оторвав фильтр. Жуть как интересно послушать оправдания генерала перед Пантерой. Печатникова охватывал азарт погони.
Андрей тяжко вздохнул, опустил оба передние стекла, приготовил к бою автомат и пистолет. Стал помалу нагонять мотоциклистов. Бандиты отчаянно бросались под колеса, стараясь спихнуть Волгу в кювет. Лановой мастерски отбивал суетливые атаки.
Кончилось поле, начался кустарник. Одиночные деревья быстро сливались в монолитный мрак ночного леса. Вот это кстати. Только так подумал Печатников, мотоцикл резко прибавил скорость. Поравнялся с Волгой. Седок начал стрелять по колесам. Волга заюлила, метнулась в кювет. Перескочив канаву, врезалась в сосну, сломав ее пополам. Капот вздыбился, выпустив облако пара.  Как ни странно, уцелевшая  фара Волги продолжала светить.
Мотоцикл остановился. Костыль открыл частый огонь. Печатников слышал шлепки пуль по кузову. Но кевларовая обкладка корпуса спасла ему жизнь. Он проскочил метров на сто вперед. Лесом побежал к Волге. Бандиты уже выволокли обомлевшего генерала из салона. Фуфло держал ватное тело генерала на весу. Костыль с остервенением хлестал его по морде, приводя в чувство.
- Пацаны, помощь нужна? - Крикнул Печатников, виляя меж деревьев.
В ответ прозвучало четыре  выстрела. Печатников вскрикнул и упал.
Дешевая уловка сработала. Костыль приближался, заранее наставив пистолет. Снять его из автомата ничего не стоило. Слишком легкая смерть для Костыля. Несправедливо. Пусть Вероника решит его судьбу.
- Лопатник прихвати. - Подсказал Фуфло Костылю.
Печатников не  стал дожидаться контрольного выстрела. Затаившишь за сосной дождался, когда Костыль поравняется. Вывернул ему  руку с пистолетом, кинул через себя. Бандит не разминулся с деревом и приложился башкой о сосну до упора. Андрей добавил наркоза бетонобойной правой. Костыль сварился.
- Димыч, дуй сюда, мент очнулся, - Заорал  Фуфлогон.
Печатников пощупал на шее Костыля артерии. Пульса не почувствовал, поспешил на призыв.   
- А-а-а! Убивают! - Завыл Фуфло. Крик был короткий и быстро оборвался.
Когда Печатников подскочил к Волге, генерал сидел на груди бандита и рукояткой пистолета месил черепушку.
- Гнида! Гнида! - Исступленно повторял Валентин Исаевич при каждом ударе.
Печатников схватил озверевшего генерала за плечи, оторвал от бандита и кинул к машине. Валентин Исаевич попытался пристрелить Фуфло, но Андрей ударил его по руке. Лановой наставил оружие на Андрея.
- Так ты с ними заодно, сволочь. - Прохрипел генерал. - Вернер был прав.
Двумя ударами в челюсть и солнечное сплетение, Андрей успокоил генерала. Занялся  бандитом. Сильно потер его уши.   Тот заворочался и сел. Его мотало. Глаза еще закрыты.
Андрей обшарил карманы мотоциклиста. Хлебная корка, пачка Примы, граната, нож… Нет брелка Романа Александровича.
- Где надыбал русалку Терещенко? – Спросил Печатников, не дожидаясь когда боек оклемается полностью.
Фуфло помотал головой. Узнав Печатникова, замычал и стал отползать.
- Что искали у Терещенко?
- Я не хотел. Майор  сам напросился…
- Что искали? Кто послал? - Андрей ногой опрокинул Фуфло на спину, наступил на горло.
- Он, - неопределенно прохрипел Фуфло.
- Кто - "он"? - Андрей ослабил нажим на горло бандита. - Кто платил?
- Он не заплатил, - всхрапнул Фуфлогон.
- Имя!
Фуфло сел, указал на Ланового дрожащей рукой…
- Заткнись, гнида! - Прошепелявил Валентин Исаевич.
Сухо простучала за спиной Печатникова короткая автоматная очередь. Фуфло икнул, схватился за живот, но продолжал сидеть, таращась во все глаза на Андрея. Он ждал, что Печатников опровергнет случившееся.
Андрей отскочил в сторону и оглянулся. Генерал сидел на земле, привалившись к колесу машины. Голова поникла, но автомат в руках. Как автомат  очутился в руках генерала, Печатников так и не понял. Но самое удивительное, генерал его не застрелил.
Лановой стиснул голову ладонями.
- Андрей, не суйся. Нашел кого слушать. Эти гнусы вздумали шантажировать меня.
Печатникову не понравилась поспешность, с которой Валентин Исаевич  убрал Фуфло. Он хотел отобрать у Ланового автомат,  генерал угрожающе передернул затвор.
- Стой где стоишь, телохранитель.
Лановой цыкнул кровью на Фуфлогона, корчившегося в предсмертных судорогах. Попытался встать. Ноги подкосились.
- Мне плохо. Воздуху, дайте воздуху. – Захрипел  генерал, разрывая на груди рубаху.
Андрей и ухом не повел. Вернулся к бандиту, приподнял. Тот давился лившейся изо рта кровью, но пытался что-то сказать.
- Кто еще был с тобой? - негромко, но внятно спросил Печатников.
- Су-ка… Не заплатил…
Кровь хлынула горлом бандита прямо на камуфляжные штаны Андрея. Труп мягко распластался на шуршащей траве, как будто был без костей. Поколебавшись, Печатников все же закрыл глаза подонка.
Гнев Печатникова был оглушителен. Он  не сразу понял, что проговорил Валентин Исаевич.
- Спасибо, Андрюша. - Торопливо говорил генерал сиплым голосом. - Сам господь послал тебя. А я уж думал - конец мне. Голядко, Бугай и Репа захватили нас у Семена на даче. Требовали отдать деньги. Я нарисовал лохам схему, как найти заначку. Артур уехал, а Семен прикончил Бугая карандашем в глаз, а Репу задушил. Но как ты здесь очутился? Тоже решил поживиться?
- Появился и появился. Я же не спрашиваю что вы делали на даче Музурчука, вместо того, чтобы спасать жену.
- Твою, твою невенчанную жену, Андрей. Теперь это твоя обязанность. Полковник заболел, я навестил больного, что тут такого?
- Ну, довольно, Валентин Исаевич. Мне надоело слушать ваши бредни.  Вероника Павловна меня уволила. Я хотел бы получить расчет.
- Как уволила? Ты не доволен зарплатой?
- Я же сказал вам, я - пас! - Вероника Павловна   сказала, что зарплату вы заплатите сегодня же.
- Какую зарплату, сынок?!
- Не верите? Прекрасно, едем к патрону разбираться.
- Постой! Так она еще  жива? Да у нее крыша поехала.
- И сама жива, и крыша на месте.
- Слушай, хлопец! Я ничего не понимаю. Мне сказали, дача Молоковой сгорела дотла. Вместе со всеми, кто там был. Я и не поехал.  Зачем? Мы в разводе. Чужие люди!
- Лапшой будете пичкать свою парикмахершу. Она так верит в вашу святость, что проглотит лажу с удовольствием. Отдохнули и поехали. Ждут вас с агромадным нетерпением. Что будет! Ой, что будет!
- Чудак! Не нужен я Веронике. Бедняжка, вероятно,  спешит разделить совместно нажитое имущество, а мне ничего от нее не нужно. Пусть забирает все. Не поеду я к ней.
- Меня  не колышут ваши распри. Я отвезу вас к Веронике Павловне. Получу расчет и привет!  Как  пить дать, отвезу. Иначе, зачем бы подставлялся под пули Костыля. - Пробурчал Андрей, потирая заломившие виски.
- А, так вот  зачем ты  спасал ее, сынок… – Злорадно хмыкнул генерал. – Думаешь, твой подвиг оценят по достоинству? Нет, заплатить она заплатит за услугу. Но то о чем ты мечтаешь - тебе не перепадет. Вероника не способна любить. Эта похотливая тварь - великолепная артистка. Остановись, мой дорогой. Получи с неё свои восемьдесят кусков  - и забудь. Мне ты не прислуживал, я тебе ничего не должен.
Слова генерала вбили последний кол в могилу  любви Печатникова. Он не верил ни единому его слову. Но сейчас это не имело значения. Он так устал, отбивая гнусные наветы на любимую женщину, он так отупел, что ничего более не желал знать. Уйти подальше от Вероники и ее бесчисленных врагов, уйти и выспаться. Точка. На этом кончается его затянувшийся роман.
- Что молчишь, сынок?  Жадность заела? Мало  нахапал?
Валентин Исаевич покопался в покореженном салоне Волги, достал рацию ПР-Х. Долго раздумывал, потом нажал кнопку.
- Саша, кто тебе сказал, что Вероника Павловна сгорела на даче Молоковой?
- Валентин Исаевич, - официальным голосом ответила рация, я отчитываться перед тобой не собираюсь. Сказал человек и сказал.
- Сабельников, не зарывайся! - Просвистел генерал в микрофон как проколотая шина.
- Не до тебя, генерал. Меня хотят оттереть от расследования причин пожара. Контора засекретила все материалы.
- Вот они, друзья. А ведь как прогибался этот Сабельников… - Тяжко вздохнул Валентин Исаевич. - Вот оно что… Теперь все ясно.  Но жизнь на этом не кончается, Андрей.  Ты получишь свое, а меня отпустишь. Мне срочно нужно показаться хирургу. Эти скоты сломали мне ребро. Сколько мы тебе  должны?
- Вероника Павловна сказала: с вас - восемьдесят кусков.
- Ну да, с нее ты слупишь еще столько же.
Лановой задумался, прикидывая в уме понесенный урон. Печатников не растерялся. Ухватился за автомат, вырвал его из рук расстроенного старика.
- Валентин Исаевич, прошу пройти к сейфу. – Поспешил Андрей вывести Ланового из состояния прострации.
Генерал, выволок из салона объемистую хозяйственную сумку. Долго возился с заевшей молнией. Сел на землю под фарой Волги, стал мусолить плохо связанные пачки рублей.
Печатников посмотрел на часы. Страдания скряги были смешны, но старость нужно уважать. Потерпим еще пять минут.
- Зачем убили Фуфло? - Спросил Печатников.
- Сынок! Да ты что! Эти  недоноски думали мы с полковником на даче делим куш Серокозова... Думают если я вышел в отставку, так меня можно взять на хапок?  Ты подумай, все ищут Витьков клад. Костыль ищет, Голядко ищет, немцы ищут, ты вот тоже ищешь эти проклятые миллионы. Ищут, а не понимают, что им никогда не отмыть эту грязь. Номера банкнот засвечены. Это только считается, что Артур дал кредит Верочке из своих капиталов. Врет. Деньги он взял обманом из кассы глобуса. А кассир, не будь дурак, записал номера банкнот. Тоже решил поживиться. Жук и жаба, все рванули на охоту.
- Это ваши проблемы, Валентин Исаевич. - Печатников терял терпение.
- Вероника Павловна уволила, говоришь. - Генерал пристально посмотрел на Андрея. – Вот и хорошо, что уволила! Сынок, ты мне  нужен! Мало ли что баба сказала! Я беру тебя к себе. Секретарем-телохранителем! Пойдешь?
- Хватит, Валентин Исаевич. - Устало проговорил Печатников. - На меня больше не рассчитывайте. Расстанемся по-хорошему. Я смотрю, вам получше? Поехали…
- Будь по твоему, хлопец, поедем. За спасение моей  партнерши я щедро приплачу. Не будем суетиться, мой дорогой. У меня с собой рубли. Зачем тебе эта макулатура? Подъедем ко мне, сядем у камина с коньячком. Обсудим твое незавидное положение, спокойно, без обид. Подсчитаем, сколько на самом деле ты заработал. На сколько этого тебе хватит в бегах.
- Вы достали меня, Валентин Исаевич.
- Андрей, не глупи. В Еремкино ты погорел как швед под Полтавой. Сабельников объявил тебя в розыск. А кто лучше меня знает, где тебя спрятать? Хотя бы на полгодика… Иначе… Если не органы, так Костыль, но тебя достанут обязательно. Кстати, где чахоточник? Ты грохнул его? Как оперативно… Вот видишь. И еще один жмурик повис у тебя на шее. Ай-яй! Какой же ты кровожадный… Нет у тебя выбора. Послушайся меня…
- Валентин Исаевич, помолчите. Не напрашивайтесь на грубость! – Рыкнул Печатников. – Не можете сами идти,  отнесу к машине. Поднимайтесь.
 Лановой ощупал фингал на лбу.
- Как хочешь! Отсчитаю  деревянными, отвезешь меня домой и забудем…  Голова моя как чужая.  Я плохо вижу. Что-то у меня с глазами …  На сумку, сам отсчитай, сколько считаешь нужно.
Вот к этому Печатников  был не готов
- Нет уж, Валентин Исаевич, считайте вы, чтобы потом не думалось.
Лановой потер глаза пальцами.
- Давай я тебе отпущу зарплату на вес… - Генерал помотал головой, снова потер глаза. – Давай набивай карманы. Сколько напихаешь – все твое, а?
Лановой засмеялся странным смешком. Печатников стал засовывать обратно в сумку разлетавшиеся по ветру рубли.
- Приедем к Веронике, там сочтемся. – Сказал Печатников.
Он взял генерала подмышки, понес в машину.
-  Я теперь пенсионер, Андрюша, свободный человек. – Изо всех сил бодрился неугомонный старикан. - Самое  время заняться легальным бизнесом. Хватит шарахаться… Андрей, подумай, я подготовил почву за бугром. Мы с тобой так развернемся.
- Вы и Михася сманываете. Что, Михасю потребовался подручный? Не справляется с работой?
- А что? Тебе, сынок, есть чему у него поучиться.
- Как я понял, вы в курсе, кто хотел убить Веронику Павловну?
- Ну и что? Я разберусь сам.  Никто ее убивать не собирался. Правление решило временно нейтрализовать ее. Не нужно было грубить бандитам. Сама напросилась…  А все из-за тебя, сынок. Из-за тебя потеряла Пантера доверие своей старой гвардии. Ну, хватит о делах. Отдохни месяцок, а потом я тебя вызову… Можешь пожить в моей квартире в Брянске.
- Нет уж, хочу сразу в Канаду. – Заартачился Печатников.
- Не борзей. Сначала  в Испанию. Компаньоны проверят тебя на вшивость. Законное право… А знаешь, там девки похлеще твоей мулатки.
- Зачем Испания, когда у меня в Германии своя фирма.
- Русская Линия? Прохлопал, хлопец… Какой из тебя делец… Ты же подписал Ковыльцеву Генеральную Доверенность. Он присвоил твои активы и сразу обанкротил тебя. Не дури, все молодые парни мечтают за бугром только об одном: перетрахать тамошних сучек. Я-то вижу, ты сыт по горло нашим бардаком. Ты заслужил хорошей жизни. Дорогих ресторанов, шикарных ****ей.
- Спасибо, генерал. Светает. Пора разбегаться.
- До завтра мое предложение остается в силе.
- Пустые хлопоты, Валентин Исаевич. Если меня еще что-то интересует, так это убийцы Романа Александровича.
- Плохой ты сыскарь, если до сих пор не разобрался… Каблук взял грех на душу…
- И вы туда же, генерал. Меня–то не нужно дурить. Я ведь знаю, что беспокоило Терещенко в последние дни его жизни. Скажите как мужик мужику, чем же вас напугал  Терещенко. Что ваши псы искали на его даче?
Генерал высморкался. Аккуратно сложил носовой платок.
- Искали, говоришь. То же что и ты искал на кладбище. Как у тебя духу хватило побеспокоить покойника.
- Предупреждаю, Рыжье - это блеф.
- Да нет. Вовсе не блеф. Он подарил Веронике бриллиантовое колье… Она врала, мол,  купила в ломбарде. Но дело не в этом. Роман шантажировал нас. Ну да это дело прошлое. Хотя обидно, что по его вине мне пришлось срочно уходить в отставку. Да и Семену предложили написать рапорт.
- Верю вам, Валентин Исаевич. Но убивать-то зачем было Терещенко?
- Накладка вышла. Каблук только потому и согласился поискать компромат майора, что надеялся выйти на золото. Как видишь, я ничего от тебя не скрываю.
Двигатель не заводился. Андрей полез с фонариком под капот. Валентин Исаевич забеспокоился. Он ходил кругами вокруг Мерса, курил, ворчал. В руках его появилась таинственная рация. Андрей сказал, что у него тоже есть такая. Хорошо бы заиметь вторую.
- Дарю. – С готовностью откликнулся  Валентин Исаевич.
Он повел рацией в сторону разбитой Волги, нажал кнопку.
Желтое пламя осветило округу. Громышнуло так, что от неожиданности Печатников выронил фонарик. Воздушная волна кинула Андрея в кювет, захлопнула капот Мерса. Смеющийся Лановой приземлился рядом.
Из багажника взрывом выбросило тучного мужика. Тело распалось на лету. Запахло горелой человечиной.
- Не понял. Это еще кто? - Печатников уставился на генерала.
-  Бугай, сынок. Говорю же тебе, я был в заложниках.
- Заговорился я с вами. - Спохватился Печатников. - Совсем забыл, что собирался отвезти патрону подарочек. Если он еще не окочурился.
В лесу было темно, найти раненого бандита Печатникову не удалось. Побродил, побродил Андрей по густому подлеску и смирился с потерей. Досадно, да  ладно.
Выйдя из леса, Андрей чуть не покатился со смеху.  Задняя дверь Мерса была открыта. Костыль рвал из рук генерала сумку с деньгами. Старик сопротивлялся. Обессилившие от ранений, они возились молча. Андрей закурил и стал ждать, чем кончится потасовка стервятников.
Нет, Костылев не дурак. Риска не испугался. Все это время он наблюдал из кустов и выжидал.
Сумка,  наконец, не выдержала,  распалась. Дубася забинтованной рукой Валентина Исаевича по морде, Костыль стал распихивать деньги в запазуху, по карманам. Генерал тянул их обратно, пачки лопались, утренний бриз подхватывал купюры и развеивал  по кювету, по асфальту. Гремя прицепом, промчался пустой лесовоз. Вихрь бумажек потянулся было следом, но быстро опомнился. Купюры долго порхали в воздухе. Зрелище – обалденное.
- Андрей! Да что ж ты смотришь! Хватай проходимца!
Печатников дал Костылеву пинка. Еще и еще.  Пригнав к мотоциклу, приказал:
- Гони!  Оторвешься до города  - твоя лафа. Нет, - стало быть,  не дано.
- Уйдет, - заорал Лановой, увидев Костыля на мотоцикле.
- Спокойно, товарищ генерал. – Отмахнулся Андрей. – Осточертели вы мне все до нельзя! Хочу развлечься.
Чахоточник ловко управлял Харлеем одной рукой. Другой зажимал  запазуху, набитую деньгами. Бумажки шлейфом разлетались в разные стороны, налипали на ветровое стекло Мерса. Понять и с юмором оценить идиотизм происходящего с его деньгами, не помешали генералу даже раны.
- Сынок, посмотри, к нам в гости Император Петр 1. А вот и Большой Театр. - Скрипуче смеялся Валентин Исаевич, щелкая по прилипшим к лобовому стеклу банкнотам.
- Привет, привет, Ваше Величество. Извините, тут вам не такси, - хмыкал Андрей
Как рассмотрел Костыль на скорости   этот проселок - не понятно. Но рассмотрел и свернул в чащу под самым носом Мерседеса.
Вот когда пошла настоящая гонка. Шансы мотоцикла и Мерседеса поменялись местами. На ухабистом проселке все решало не подавляющее превосходство лошадиных сил мотора Мерса, а юркость мотоцикла.
Показалось болото. Просеку перерезала канава. Харлей с ходу зарылся в трясину. Торчали лишь хромированные рога руля. Утопая по пояс в тине, Костыль пытался форсировать  болото. Андрей заложил два пальца в рот и свистнул.
- Эй, дурила, что ты там потерял?
Печатников пульнул в воздух. Бандит плюхнулся в грязь и попытался плыть.

ГЛАВА 57
Андрей обежал болото. Сел на пенек, подставил лицо  восходящему солнцу и стал задремывать.
 Облепленный грязью, Костыль шел прямо на преследователя. Достал из ножен на голени финку. Нервы щекотнула лихое желание, сойтись с братилой в рукопашную. Цены нет такой победы для самолюбия бойца.
Дальше произошло, что не могло не произойти. Костылев метнул финку. Неплохо метнул. Но неудачный выбрал момент. Печатников ждал бросок уклонился от блестящего лезвия.
- Это твое последнее слово!?
Костыль надел на руку кастет с шипами, вытянул руку вперед и сделал стремительный выпад.
- Да подохни ты, лярва!
Печатников бросил ему навстречу автомат. Кастыль схватился руками  за лицо. Сквозь пальцы сочилась кровь. Но кастет продолжал обещать шанс.
Второй выпад Андрей отразил еще более-менее спокойно.  А потом его забрало. Чем безумнее становились атаки бандита, тем больше охватывал его азарт рукопашного боя.
 Кастыль был достаточно натасканным бойцом и быстро понял, что с ним играют в поддавки. Мент заводил себя. Чем круче он себя заведет, тем страшнее будет его расправа. Костылев прекратил атаки. Забросил кастет в болото. Разорвал на груди рубаху…
- Стреляй, падла! – Крикнул Костыль.
Андрей не клюнул на легкую добычу. Убить безоружного? Столько сил угрохать на эту сволочь и еще покрыть себя позором?! Не будет этого. Костыль сам поставит последнюю точку. Я заставлю его сделать добровольный выбор… Андрей ногой подтолкнул финку к бандиту. Тот схватил финку, попятился к болоту.
Болотная жижа дошла до подбородка, когда начался кровавый кашель. Костылев хлебнул грязи раз, другой… Ударил себя ножом в живот, медленно погрузился в топь…
Андрей кулаками протер глаза. Не может этого быть. Это показуха. Но жижа окрасилась кровью. Он быстро разделся, ступил в ледяную жижу.
Печатников обтер рукавом с лица раненого грязь. Сердце Костыля бултыхалось едва ощутимо. Он умирал без единого стона. Гаснущий взгляд до конца оставался злобным. Показательной смертью своей несчастный хотел продолжить дело нескончаемой мести всем, всем, всем… Без разбора…
Возмездие не состоялось. Костылев уходил не сломленным. Значит, - не наказанным.
Печатников положил умирающего на заднее сиденье. Валентин Исаевич  покуривая, наблюдал возню  с презрением. Телохранитель и на этот раз оплошал. Не сумела Вероника Павловна выдрессировать недоумка.
Печатников довез Костылева до кольцевой автодороги, выложил на обочину, вызвал Скорую Помощь. Сказал на прощанье:
- Выживишь, - позвони. 
Веки Костылева приподнялись и согласно опустились.
- Невезуха, Валентин Исаевич.
- Таким уж ты уродился, Андрей. С тобой опасно контачить. На трупах утверждаешься.
Андрей повернул ключ зажигания, но Валентин Исаевич остановил его руку.
- Отпусти-ка ты меня, Андрюша. Нечего мне сказать Веронике Павловне. Все мы хороши.
Печатников помотал головой.
- Нет, какой же ты зануда. Да пойми ты! Мне сегодня лететь в Испанию. Забирай мою сумку с деньгами и езжай домой.
- Я обещал.
- Глупо, сынок. В сумке почти миллион.
- Миллион от меня не уйдет.
- Ну и черт с тобой! Давай гони. Только помни, на Веронику Павловну ФСБ завело уголовное дело по факту мошенничества в особо крупных размерах.  И контрабанду золотишка  припомнят. Дачу, поди, опера уже шмонают. Смотри, захапают. Не боишься оказаться соучастником?
- Контрабандой  Вероника Павловна давно уже не промышляет.
- Не скажи. Если как следует порыться, на даче много чего можно найти. К тому же, по делу Молоковой Пантера проходит свидетелем. Молокову Сабельников уже взял в оборот. Да и не только Сабельников… Шьют Руфочке оптовую торговлю наркотиками… А прикрыть ее больше некому. Точка! всех заложит Руфочка.
- Как, не кому? А Сухожилов? Прибедняется, но неудачно.
- Молод ты, сынок судить Сухожилова.
- А я и не собираюсь копать капитана.  Рано или поздно все вылезет наружу. Он меньше всех суетится около  Вероники Павловны, но перед смертью Серокозова Сурков, Вернер и он с Вероникой всю ночь совещались на секретной даче. А вас не пригласили, товарищ генерал. Не поэтому ли вы поспешили спалить Витька и отдать Каблуку Веронику?   Да и хрен с вами. Мне это уже ни к чему.
  - Это паранойя, сынок. Тобой руководит не чутье сыщика, а болезненная ревность. Очнись. Есть дела поважнее. Восемь миллионов лежат где-то совсем близко, и посмеиваются над нами. Врубаешься? Самое время и нам вклиниться в игру Свояка. Второй раз я не ошибусь.
- Все равно я - пас.
Едва они вошли, послышался слабенький смешок Вероники.
- Спелись, прохвосты! Надо же! Я видела чудесный сон, а вы все испортили.
Валентин Исаевич опустился перед Вероникой на колени. В глазах его стояли суровые мужские слезы.
- Свет мой, прости. Сабельников сказал: ты сгорела.
Вероника Павловна дала Лановому легкий подзатыльник.
- Понимаю, что огорчаю тебя своей живучестью. Терпи.
Генерал поцеловал ударившую его руку.
- А ты что стоишь у порога, как не родной. – Вероника поманила пальцем Печатникова. -  Подойди. Судить будем генерала. Ты за прокурора.
- А оно мне надо? Отпустите меня. Я выполнил ваше последнее желание.
- Что вдруг? Почему последнее! Рано меня хоронить, голубчики. Пришел час твоего торжества, Андрей, а ты куксишься…
Игривый тон Лановой озадачил Печатникова. Вновь ему дали понять, что он пешка в игре Великих Маэстро Криминала.
Валентин Исаевич не дрогнул перед угрозой самосуда. Сел на край постели Вероники Павловны.
- Суди, душечка, суди. Я весь в твоей власти.
- Будьте вы все прокляты. Как мне плохо. Андрей, налей коньяку.
Вероника выпила коньяк и попросила еще.
- Судить тебя, Валентин, я не имею права, сама хороша. Но накажу. Мог бы проведать.
- Сам был у Семена в заложниках. Этот кретин против разрыва с Глобусом. Запер меня в подвале до приезда Председателя Глобуса. Заманил и запер.
- Я тут умираю, а он ломает прекрасно налаженное дело.
-  Вероника Павловна, задание я выполнил. – Напомнил о себе телохранитель. – Рассчитайте меня, и воркуйте себе сколько влезет. Я вам теперь – одна помеха.
 Вероника Павловна всплеснула руками.
- Я тебя обидела? Прости. Ты же видишь, стоит тебе уехать, и Валентин Исаевич задушит меня.
Печатников натянул куртку на голову и затих в кресле.
- Душечка, не нужно волноваться. Ты прекрасно выглядишь. Умереть тебе мы не дадим. Я в точности выполню наши договоренности, не сомневайся.
- А ты спросил у меня, хочу ли я жить после того, что со мной сделал этот выродок Костылев.
Лицо Вероники перекосила гримаса невыразимого страдания.
- Может быть, я живу только для того, чтобы плюнуть в твою предательскую рожу. Почему Михась не устранил Костылева еще позавчера? Я просила тебя…
-  Вероника Павловна, я подремлю на кухне. – Вздохнул Печатников. – Если что кричите погромче.
 Вероника Павловна долго смотрела на закрывшуюся дверь.
- И где же деньги, мой генерал?
- А хрен их знает. Витек так ничего и не сказал.
- Но ты же нашел Витька.
- Нашел, но денег при нем уже не было. Кто его перекупил? Кто?  Разве можно теперь доверять кому-нибудь из твоих дружков? Я вынужден был все взять на себя.
- Врешь, Валентин, все-то ты врешь. Свояк не мог нас обмануть. Не мог! Вот напущу на тебя Андрея…
- Он и так мне всю плешь проел.  Вероника Павловна,  Вероника Павловна… Офонарел парнишка. Зарплату какую-то требует.
- Все же не понимаю  Витька. Почему он не привез деньги к тебе?
- Все просто. Крыша поехала от больших миллионов. Заметался. Оставаться с таким уловом дома – смерть. Глобус заявлять не будет, но из-под земли достанет и раздавит как клопа. Ты же понимаешь. Значит, нужно бежать за бугор, но как? Кто Витька там ждет, да еще с  подозрительным капиталом. Думаю, он на немцев надеялся. Но Тишинский помешал. И этот теперь рогом упирается, ищет. Банду нанял. Но кто они такие для таможни? Шантрапа.
- Ты не доверяешь Свояку? Если бы не его связи, Глобус копейки нам не дал. Смешно!  Немедленно встречайся со Свояком.
- А значит и Сабельникова тоже взять в долю? А нам что остается? Мы для Сабельникова и Свояка – отработанный материал. Мы им были нужны, чтобы выманить деньги из Астрахани в Москву. А ты до сих пор Свояку в рот смотришь. Досмотрелась.  Он всегда работал на перспективу. А кто для него перспективен? Сурок и немцы. Сабельников  выкачает из Астрахани еще сотню миллионов. А немцы спрячут хоть целый миллиард. Отсюда вывод, моя дорогая. Нужно было поменьше советоваться со Свояком. И шуры-муры не разводить. Этот Печатников, может быть, затем и внедрен к тебе, чтобы собрать компромат на Сабельникова и Свояка. А ты растаяла. Они боятся твоего казачка, потому и пошли на подлость. А твоя идея с Лейпцигским Банком! Они же понимают, что в Германии им делать нечего. Они не собираются заниматься финансовым бизнесом. Разве Сашка и Свояк могут тягаться с тобой, Вернером и Сурком?
- Свояк интригует против нас! Никогда не поверю. Не может он подвести меня. Нет смысла.
- Свояк твой активно ищет новый канал на таможне, чтобы обходиться без меня. И немцы ему помогают. Я имею верные тому доказательства.
- Ты сам виноват. Это все твоя жадность. Распугал золотых друзей? А валишь на Андрея.
- Это Тишинский-то Золотой друг?  Обиделся Хорек. У него есть проход по земле в Финляндию. Но даже Свояк боится подвоха. Тишинский переправит зелень в Финляндию и зажмет. Хорек предлагал мне  сыграть против САбельникова и Свояка... 
- Я все поняла, Валентин Исаевич. Ты знаешь где астраханские доллары.
- Отстань! Интриги  Свояка весьма кстати. Теперь у нас руки развязаны…  Ты же хотела чистенькой выйти их игры. В крайнем случае возьмем в долю САбельникова, но не Свояка. Если найдем бабки.  Как видишь, дел выше ноздрей. Отпускай меня. Раз Печатников при тебе - мое присутствие не обязательно. Мне в Испанию собираться, а он к тебе притащил. Зачем ты его натравила? Мы же договорились встретиться через три дня.
- Прости, Валя. Я была не в себе. Мне нужно лечь в клинику. Здесь я долго не протяну. 
- Ничего не поделаешь. О таких ранах, как у тебя, врачи обязаны донести в органы. Поднимется шум. Меня могут задержать… Придется тебе потерпеть. К твоим услугам профессора, академики… Уход за тобой на уровне… Надо же, этот Печатников – идеальная нянька.
- Отправь сегодня же хотя бы наши общие шесть миллионов. Я должна хоть немного успокоиться.
- Лапочка, не кипятись. Все идет по плану. Не могу я лететь нынче.  Таможня дала добро лишь на завтра. Я должен лично сопровождать груз.  Как только  улечу, док отвезет тебя в госпиталь. Все, как договорились. Это я тебе обещаю. Потерпи еще немного.
- Позови Андрея. 
- Ты остаешься? – В упор спросила Вероника зевающего телохранителя.
Печатников пожал плечами. Лицо его тоскливо вытянулось.
- Вот и ладно. Спасибо, Андрей. А мне пора. - Лановой подал руку, Печатников вяло пожал ее.
- Подожди, Валентин. Я подсчитала. Если ты задержишься здесь на день, да в Барселоне пробудешь три дня… Я не выдержу. Что будет со мной? Как я получу свою долю в ДойчеБанке, если счет открыт на мое имя, а я заживо гнию здесь.  Больную меня могут не взять на борт.
- Не беспокойся. У меня все схвачено.
Генерал смочил водой полотенце, положил на лоб Вероники.
- Вот что я решила. Андрей полетит с тобой. Вызови нотариуса. Дам Андрею Генеральную Доверенность.
- Да возьми ты себя в руки. Два года я готовился и все предусмотрел. Я оформил доверенность на себя. Если у тебя возникнут проблемы с органами - сам переведу деньги твоей дочери.  Мы столько лет доверяли друг другу…
- Бог мой! Какая же ты скотина. Я не подписывала никаких доверенностей! Ты и это предусмотрел?!
- А что мне оставалось делать? Молоковой на этот раз не отбодаться. А если она и тебя потянет? Ты же не хочешь, чтобы твои счета за бугром арестовал Интерпол?
- Я так и знала! Ты решил присвоить мою долю. - Охнула Вероника.
- Ничего подобного. Твоя дочь тоже имеет доверенность, она получит двести тысяч. Как условились.
- Ах, вот как! Двести – доченьке, остальное оставишь себе! Тогда и  Андрей получит долю!
- Если ты имеешь ввиду своего любовника, то я с ним сейчас рассчитаюсь. Я отдам ему свою сумку. Там почти миллион. Ему на пиво хватит за глаза. Вы не расписаны, он не может претендовать на наследство…  Не думай, я не против твоего замужества. Бесплатный телохранитель до конца жизни это - придумано очень кстати. Но я не допущу, чтобы он был за рубежом нашим полноправным партнером. Хватит с него  подаренной фирмы.
- И тебе не стыдно? Какой же ты скареда.
- Никто не виноват, что он такой лопух. Зачем, не глядя, подписывал все, что подсовывал Ковыльцев? Из-за твоего самодурства все и началось. Хватит, диктовать! Да и поздно перекраивать наше соглашение. Нужно спасать капиталы, а не ублажать телохранителя.
 - Но своей шлюхе-парикмахерше  ты уже открыл счет в Дойчебанке. Она уже шарахается по Парижу, а я гнию тут заживо. Посмотри, что со мной сделал сынок Руфины.
Вероника Павловна закашлялась от волнения,  откинула простыню. Валентин Исаевич, закусив губы, так и впился глазами в черные кровоподтеки.
- Смотри, смотри, генерал. Если бы не Андрей, от меня остались бы одни угольки. Я все сказала! Печатников  получит равную долю из наших и астраханских денег, или я сдам тебя ФСБ… Тайники наши я перепрятала.
Кашель усилился.
- Андрей, Андрей, мне плохо. Я умираю… - Позвала Вероника.
Андрей, сделал укол, пробасил:
- Аудиенция закончена, мой генерал. Прошу на выход.
- Прости меня, Верочка. – Спохватился Лановой. -  Ты права. Я забыл, с кем имею дело. Подчиняюсь грубому насилию. Возьму я с собой Андрея, возьму.
- Хватит юлить.   Покажи поддельные доверенности.
- Зачем? Не ношу при себе серьезные документы. А то они были бы уже у Музурчука. Или у Печатникова. Они же на предъявителя. Наш юный друг грохнул бы нас и сказал: так и было… Не сомневайся. Графологическая экспертиза подтвердила подлинность твоего почерка.
- Как только Земля тебя носит! Ты всегда меня дурил.
- Что это вы расшумелись, голубки. Пора вам разбегаться, как я посмотрю. И более того, генерал, не уйдете - придется применить силу. - Сказал Печатников, оттаскивая Валентина Исаевича подальше от постели Вероники.
- Андрей, ты хотел правды? Сейчас ты узнаешь, чем занимался Валентин с Вернером и Ковыльцевым. Как он и Сабельников втянули меня в свои контрабандные делишки!
- Вероника, не дергайся, пожалуйста. – Застонал Валентин Исаевич.
В глазах Печатникова сонное безразличие сменилось лукавым интересом.
- Вероника Павловна, так Правда еще не вся?
- Убирайся вон, сопляк! Убью!
Валентин Исаевич вытащил пистолет.
Печатников почесал затылок.
- Сейчас  ты думаешь яйцами, а не головой, сынок. Я тоже погорел на этом. Отмазал эту торговку  сдуру. Из такой  передряги вытащил… Ладно, давайте договариваться.
Пока Валентин Исаевич устраивал на кресле свое избитое тело, Вероника Павловна сочувственно покачивала головой.
- Вот что, мой бравый генерал. Не будем мы выливать на голову моего поклонника помои. Стыдно за нас. Я просто аннулирую наше соглашение.  Ты отдаешь дочери половину наших и астраханских долларов.  Миллион возьмешь себе… Остальное отдаешь Андрею. Впрочем, я сама отдам. Вы сейчас же привезете все деньги сюда.
- Все? Как это? Я не знаю где астраханская зелень.
- Знаешь! Ты все знаешь, старая лиса!
- Этому дубине отдать шесть с лишним миллионов долларов? За что?
- За любовь, старик! О которой ты и молодым понятия не имел. И не просто отдашь. Завтра перекинешь Андрея с деньгами за кордон. Там он тебе заплатит еще двести тысяч за транзит. Это справедливо и обсуждению не подлежит. Андрей пожертвовал Русской Линией не зря. Он купил для меня  Ковыльцева и тот не выдал наши планы Голядко.  Мы компенсируем потери Андрея. Клянусь перед святой иконой.
Вероника, сидя на кровати, поклонилась Николе угоднику и перекрестилась, истово ударяя себя перстами в грудь и лоб.
- Ты требуешь  невозможного. - Бледнея, но улыбаясь,  вымолвил генерал. - Что, о душе вспомнила? Ханжишь? Поздно, не помогут тебе молитвы. Гореть тебе в аду вместе с нами. Я решу эту проблему, но не сегодня и не завтра. Пусть Андрей подождет, когда  вернусь из Барселоны. Я все сделаю, если разделим 14 миллионов на троих. Поровну.
- Не-го-дяй! Он хочет поровну! Ты не заработал столько! Даже Андрея из лап Голядко  выручил не ты, а мой друг Сабельников.
- Поздравляю, Валентин Исаевич. - Засмеялся Печатников. -  Одним махом норовите проскочить на чужом горбу в рай!
- Господи, да поезжайте же вы! – Простонала  Вероника Павловна.
- Это не возможно. Я же сказал, таможня выпустит меня только завтра. Деньги уже  опечатаны в дипломатической вализе.
- Завтра я могу отдать Богу душу.
- Валентин Исаевич, нам пора, - Печатников стиснул плечо генерала. - Труба зовет! 
- Это катастрофа. – Валентин Исаевич треснул себя кулаком по лбу. – Как лоха развели. Даже если  найду астраханские баксы – нам их не вывезти за кордон сегодня.
Вероника Павловна вытащила из-под подушки пистолет, наставила на Ланового.
- Марш за деньгами! Считаю до трех!
- Вот ты, Андрей, служишь своей госпоже как пес цепной. – Губы  Валентина Исаевича затряслись. - А знаешь ли ты, кто подал идею, выжить тебя из милиции?
 - Валентин Исаевич, - перебил Ланового Печатников, поднимая руку Веоники с пистолетом к потолку, - мое дело сторона. Я остался здесь только для того, чтобы вы не поубивали друг друга при дележке. Вероника Павловна - женщина, ей бог простит. А вы отдайте женщине заработанное,  и летите себе к парикмахерше. Что проще?
- Тупица!
 Вероника выстрелила. На Ланового посяпались осколки хрустальной люстры. Он не дрогнул.
- Да не возможно распечатывать секретную почту. Чиновник даже не подозревает, что я отправляю за бугор такую уйму баксов. А узнает – мы останемся без штанов. Ты вверяешь наше благополучие прислуге. Эти ничтожества спят и видят как бы обокрасть хозяев. Эти крохоборы  воруют даже туалетную бумагу, а ты вздумала доверить миллионы. НЕ будет этого. Да и нет у меня астраханской заначки. Я блефовал. Не договорились мы еще со Свояком окончательно…
Лановая выстрелила Лановому под ноги. Генерал осекся, закрыл глаза.
- Я обещала тебя наказать и наказала, воришка! А теперь, иди, приведи себя в порядок и – за деньгами.
Вероника засмеялась из последних сил. Хрипло, но торжествующе.
   
ГЛАВА  58
Валентин Исаевич долго плескался в душе. Андрей сел в Мерседес,
попробовал отключиться еще на полста минуток... Не получилось. Мысли, мысли, давили одна другую. Бежать бы от них, но куда? Он думал дело идет к концу, а оказалось, - агония аферы только начинается. Без боя Валентин Исаевич не отступится от добычи. Но как не хотелось этого боя. Едва ли последнего в затянувшейся разборке.
Печатников включил Авторадио. В эфир по-черному гнали ту еще музыкальную ахинею. Порылся в эфире, наткнулся на концовку новостей. Обгоревшие части тела полковника милиции Музурчука Семена Кондратьевича обнаружены неподалеку от дачи. Так вот кого вывозил  в багажнике Лановой…
Валентин Исаевич не только помылся, но и посетил винный погреб Вероники. От него пахло хорошим коньяком. Он выглядел благодушным. Говорил о нынешней молодежи, в упор не признающей нравственные устои старшего поколения.
- И чего грызутся, шакалы, все равно на всех шикарной жизни не хватит. Нравственные устои помогают неудачникам пережить поражение… Вот что будет с этим отребьем к старости.  Фашистами, фашистами станут…
Андрей не собирался ввязываться в однополярно пьяную дискуссию. Но тезис генерала о тяготении молодежи к фашизму его покоробил… В долгу Андрей не остался. 
- Очень хочется дать вам возможность умереть с честью. – Любезно предложил телохранитель, показывая безоружному Лановому пистолет. -  Как подобает российскому генералу. Генерал образец воинской чести. Такова легенда. Не дело нарушать воинские обычаи. Не сомневаюсь, застрелиться характера у вас хватит. И предстанете вы на казенных похоронах вполне приличным трупом. Не придется кривить душой ораторам от МВД. Вы погибли на боевом посту. Да патрон жалко.
- Значит, не договорились…
- Почему же. Это с Вероникой Павловной вы не договорились. А у нас все впереди. На кону шесть да восемь четырнадцать лимончиков… Что это вас так тянет на кислое, Валентин Исаевич?
- Смотри сынок, как бы тебе не набить оскомину. – Генерал радушно похлопал телохранителя по плечу.
Они встретили реанимобиль. Личный профессор Верочки вез на консилиум очередного академика. Андрей не мешал Валентину Исаевичу наговориться с доктором всласть.
Как обычно по дождичку мотор работал особенно мягко. Хотелось помолчать, подумать о себе, но встреча с Каменским добавило  Валентину Исаевичу не понятного вдохновения. Ехали  грабить его, а он чему-то радовался. Пытался скрыть свое воодушевление, но оно просто сияло в его маленьких серых глазках. Пришлось думать о гадостях, наверняка, уже придуманных для телохранителя.
- Андрей Александрович, а ты мужик расторопный. - Похвалил Валентин Исаевич своего мытаря. - Еще не отправилась на небеса раба божия Вероника, а ты, поди, прикидываешь, как охмурить  Жозефину. Вероника жуть как ревновала эту засранку… Дубинин много чего добыл про эту негритоску. Хотите я рассекречу комромат на нее. Бедняга  допустила уйму ошибок, дурацкий налет на дачу Руфины – не самая большая ее дурость… И тебя она втянула напрасно. Тебе бы согласиться на предложения Костылева, выиграть время. Но Вероника больше была не нужна и ты сделал ставку на новую корову. Не красиво, Андрей. Тебя бы следовало проучить, но я Вернике ничего не сказал.
- Не ангелы мы, генерал, не ангелы… - Недовольно проворчал Андрей.
- Тогда объясни, почему отказываешься от моих предложений. Давай все-таки, переиграем приказ Пантеры. Это так просто. Половину я тебе обещать не могу, на пару зеленых лимонов ты можешь иметь уже сегодня. Ничего умнее ты не придумаешь. Бери свою долю и уходи на дно. А Останки славной Пантеры Каменский похоронит без тебя. Я приказал ему быть при Веронике до ее последней минуты. И он это сделает.
- А то еще, глядишь, и приблизит эту минуту.
Лановой не счел нужным принимать близко к сердцу намек телохранителя.
 - Наконец-то  рассчитаюсь с благоверной и, - в Париж! Я был там раз шесть, а все тянет, понимаешь ли…
- Мечтаете повезти Нюшку-парикмахершу в Монте-Карло. В рулетку играть… А на какие шиши?
- Нет, дорогой, не играть, мы там жить будем. 
- Товарищ генерал. На волне успеха вы совсем потеряли чувство реальности. В мечтах вы давно уже в Испании. А на деле обеими ногами здесь, но Родине и под моим присмотром. Чтобы дурить меня, могли бы придумать ход поумнее. Хотите на моем горбу прокатиться как прокатились на Пантере?
- Хорошо. Слушай последний аргумент. Не ты, а я присматриваю за тобой. За нами идет машина с людьми Сабельникова. Еще на даче я предупредил Сашка, пока ты спал в Мерсе.
- А я все не могу понять, что это за нами увязались три плечистые бабы в Фольксвагене. Представляю, как эти сундуки побегут на каблуках вязать меня.
- Все так и будет, Андрюша, стоит мне дважды хлопнуть дверью.
- Вот теперь договорились. Хлопайте. Даю вам пять минут. Посмотрим комедию, старую как ментовская тупость.
- Я…
Андрей так резко надавил на железку, что Ланового рывком отбросило назад и слово застряло у него в горле.  Он поперхнулся, стал откашливаться.
Машина преследования имела прекрасный форсированный движок. Она ловко протискивалась в потоке машин и не отставала. Кстроить на шоссе маленькую свалку не удалось. Пришлось пойти на крайнюю меру. Андрей изготовил автомат и резко затормозил. Генерал пытался хлопнуть дверью, но перегрузки бросали его из стороны в сторону.
- Ушами, ушами хлопайте, товарищ генерал. – Засмеялся Андрей.
Когда машина преследования проскакивала мимо неожиданно затормозившего Мерседеса, не жалея патронов, Печатников расстрелял колеса Пассата.
Лановой выхватил из бардачка большой милицейский фонарь и ударил, целясь Андрею в голову. Но Мерс уже снова рванулся, набирая скорость и полноценный удар не получился.
Но в голове зазвенело дребезжащим звоном.
 - Ну, порезвились и хватит? – Поморщился Андрей, потирая ушиб.
Мерс отвалил на обочину. Лановой выбросился из машины как парашютист всеми четырьмя конечностями.  Приземлился удачно и побежал, хватая воздух открытым ртом…
Андрей долнгал его, какое-то время бежал рядом.
- До города еще километров пятнадцать. Выдержите, товарищ генерал?
Лановой остановился, принял стойку, готовый сражаться до последнего. Боец был прекрасен в своей решимости. Андрей дал старику фору на пару приличных ударов. Если получатся. Один, по скуле правой, у старика получился. Проезжавшие грузовики стали останавливаться. Шофера  подзуживали резво махавшихся бойцов…
Это уж слишком. Андрей схватил Ланового поперек туловища, поспешил к Мерсу. А от простреленного Пассата, срывая парики, уже бежала гвардия  Короля Ментов Сабельбникова. Разбушевавшегося пленника Андрей бросил в багажник. Уже прозучали выстрелы, когда он поспешил ретироваться с места, где разбилась в дребезги хрустальная, как принято писать, мечта бывшего генерала.
Нужный человечек оказался великаном приятной наружности. Не дело, когда подчиненный на две головы выше начальника. Так и засохнет в канцелярии. Да уже и засох, судя по безвкусному галстуку. Надетому по привычке, а не по этикету.
 Человечек вскипел с пол-оборота. Министерская  экспедиция уже отправила  Спецгруз в Шереметьево. До отлета осталось совсем ничего.
- Ну, что я говорил! Успокоился? – Кисло сморщился Валентин Исаевич.
- Пристрелю как собаку, - шепнул Печатников. – Зачем сказали Веронике, что груз уйдет завтра? Издеваетесь? Требуйте отозвать груз!
Он приставил пистолет к позвоночнику Ланового и надавил. Валентин Исаевич всхрапнул от боли.
Генерал цыкнул на великана и тот стушевался. Попросил подождать.
А вот и мы! Перед Мерсом  возникла  элегантная фигура с белым кейсом, под огромным зонтиком. Фигура расставила руки и ноги, широко улыбнулась. Сзади фигуру подпирали трое не хилых костоломов.
- Вернер!  Да они сейчас замочат нас. Это же немецкие гангстеры.
- Нет уж, Валентин Исаевич, испейте чашу до дна.
Печатников выскочил из машины, с поклоном открыл перед немцем дверь.
- Прошу, хер банкир! Только вас не хватало до полного комплекта идиотов. - Проговорил Печатников, сияя от подобострастия.
- Все шутишь, Андрей Александрович. Еще бы тебе не шутить. Живешь на всем готовом, как у Христа запазухой. Ни печали тебе, ни забот…
- Как поживает Русская Линия?
- Об этом поговорим позже. У Лановой. За тем и прилетел.
- Приглашение получили на похороны?
- Будем надеяться на Господа. Милость его безгранична.
- И непредсказуема по причине склонности его паствы к олбыкновенному предательству…
Иван Иванович с опаской заглянул в машину, ощетинился.
- Не солидно, Валентин Исаевич. Почему не погашаете долги по кредитам? Я дал вам последнюю отсрочку. Целую неделю. Средства теперь у вас имеются. В чем дело?
- Обращайтесь в Веронике. Она хочет рассчитаться с вами  в Германии. Вам же это выгоднее. – Не смутившись, объявил Лановой.
- А почему вы не отправили груз вчера?
- А что вы обещали  Голядко  перед тем как груз прибыл из Астрахани?
- Он просил кредит. Обычные переговоры…
- Но Вероника была против этих переговоров.
- Не валяйте дурака, мой генерал. Это обычный отвлекающий маневр перед генеральным наступлением. Неудачный вы придумали повод, чтобы нарушить наша договоренности.
- А потом вы поехали в Главное Управление Московской Таможни. Мне рассказали о ваших хлопотах. Не устраивает мой канал, так и скажите. Глупо было не подстраховаться.
- Нужно было растаможить партию сигарет. Что в этом криминального?
- Да ничего, если не считать, что вы снова балуетесь контрабандой, доставляя тем  партнерам лишние тревоги. А что делал Тишинский в моей квартире, а потом в гараже? Да вот эти хлопцы устроили там такой погром…
- Ну, страна дураков. Никому нельзя верить…  Извините, это инициатива Тишинского, я хотел его наказать, да опоздал. Тишинский уже в Финляндии.
- Ага. В морге твой  прихвостень, а не в Финляндии… Ну, хватит! Зачем ты здесь? Мы договорились встретиться завтра, в аэропорту. Разве я дал повод подозревать меня в двойной игре? Дурней себя ищешь? Знаешь что, а пошел-ка ты вон.
Валентин Исаевич распахнул дверь. Вернер уперся.
Охрана окружила Мерседес.
- Валентин Исаевич, я вынужден буду подключить Интерпол… А я уже подключил Сашку. Документы на твои сигареты у него на столе. Так что стань по стойке смирно и не дыши.
- Как я понимаю вашу развязность, Веронику Павловну вы тоже, обули?
- Ладно, приятель, не возникай. Силой ты ничего не добьешься. Не уберешь своих громил – нарвешься на мидовскую охрану. Мало не покажется. Слушай сюда. Денег из тайника я не брал. Не до того. Мне бы сейчас свои кровные перебросить за бугор. Усек? После налета на Веронику, Сабельников рвет и мечет. Что если закроет канал? Куда я? Понимаешь ты это? Мне срочно нужно исчезнуть на какое-то время, отсидеться на Западе, а там будет видно. И ты давай сматывайся. Астраханским подарком займемся попозже.
- У меня есть сомнения…
- Ничего у тебя нет. Мотай домой и жди сигнала. Я займусь этим делом по возвращении из Барселоны. При любом раскладе у тебя нет шансов вывезти доллары самостоятельно. Ты под колпаком у Сабельникова.
- Вот ты как. Ты взял меня на болевой прием. Но учти, я найду тебя и в Испании, и в Штатах.
- Кончай борзеть, Вернер. Ты получаешь долю вовсе не потому, что помог провернуть операцию с Глобусом. Кусок тебе кинула Вероника по бабьей своей доброте. Я бы и половины не дал. Она вот и телохранителя озолотила по дурости. Ты заглотил Русскую линию и помалкивай. За одно это ты обязан мне по гроб жизни. Понимаешь ли.  У меня все задокументировано. А документы хранятся в сейфе Дрезденбанка. Мало будет – добавим. Пойми же ты, я мент! Я ментовский генерал-майор! Только дурак, да вот Печатников по молодости, не понимают, что это такое.
Ковыльцев размеренно постукивал пальцем по кейсу. Он задумчиво поглядывал в затылок Печатникова, читавшего газету. Он почти не слушал треп Ланового.
- Не возбуждайте себя, Валентин Исаевич. Без моего согласия груз и завтра не покинет Шереметьево. Стоит мне шепнуть Свояку, что вы астраханские деньги отправляете, а не свои.
- В таком случае Германия еще долго не увидит херра Вернера.
Иван Иван снова побарабанил по кейсу.
- Андрей, можно вас на минутку. Вернер отвел Печатникова на достаточное для конфиденциальности расстояние.
-  Мужчина мужчину понимает лучше, их отношения несравненно искреннее. – Осторожно начал Иван.  – Все только и говорят о деньгах, убийствах, заговора. Наши с вами отношения Бог  миловал. Их не оскверняют соображения материальной выгоды. Ваша слежка за мной, даже похищение из гостиницы по вашей наводке  моего кейса с образцами золотых ювелирных украшений – это такая чепуха.
Андрей попытался возразить, но Иван вежливо остановил его.
- Природа оказала нам величайшую честь, избавив нас от этого мерзкого пунктика меркантилизма, денно и нощно снедающего слабый пол. Ваши отношения с Пантерой – потрясли меня. Это образец бескорыстия. Мы много о вас говорили с Лановой. Мы дружим давно, она не скрывала от меня ничего.  А я слушал и видел, что при всей честности Пантеры, женская расчетливость присутствовала в ее чувствах. И мне было больно это видеть. Поверьте, мне. 
- Иван Иванович, - от удушья Андрей повертел головой. – Не надо трогать Веронику. Она умирает…
- Не думаю. Кризис миновал, хуже ей не стало, я полон надежды. Ваши отношения резко изменились. Вы растеряны, вы переживаете раздвоение личности, сказал Каменский. Вот почему я решился поговорить с вами на столь деликатную тему. В России ваше благородство, ваши понятия о чести никому не нужны. Предлагаю, уехать со мной в Гамбург. Подарю я вам половину своего особняка… Со временем выкупим вашу фирму… Если в это будет резон. Будем дружить, жить будем вместе… - Задушевно произнес Вернер.
Андрей смущенно покачал головой.
- Ах, Иван, Иван…
В глазах немецкого Ивана Ивановича затеплилась такая щенячья нежность, что Печатников вспотел от прилива странной волны сочувствия. Тоска одиночества и в самодовольной Европе была такой же беззащитной как и Русская тоска. После потери Вероники это было так близко, так понятно. Он подал Вернеру руку, крепко пожал.
- Иван Иванович, вам пора. Уезжайте в Германию немедленно. Пока не поздно… - Печатников посмотрел на часы, прикинул. -  У вас есть часа четыре.  Сегодня Лановой сгорит. Не испытывайте терпения САбельникова.
Немцы ушли. Лановой позвонил по сотовому, выругался матом. Как из-под земли  появился другой мидовский чиновник. Этот был преуспевающим чиновником. Сразу видно по серому костюму с платочком в кармашке, по стильному галстуку.  Не высокого ранга, а может быть, вообще без ранга, но способный исправить проблему жуликов.
- Ну что ж вы, мой золотой, мы ждем, вы не идете. На два фронта решили поработать?
- Валентин Исаевич, вы сами виноваты. - Вежливо ответствовал важный чиновник. - То вы отправляете груз, то не отправляете. Я уже два раза отменял отправку. Это не осталось незамеченным.
- Плакаться жене своей будете, если она еще не ширнулась…
   Помчались в Шереметьево.
Чиновник безболезненно преодолел все трудности и вызволил три мешка из чрева полностью загруженного самолета. Не дрогнула его рука, когда он принял доплату за лишние хлопоты в размере двадцати тысяч. До последнего момента оставался бесстрастным его голос и при прощании с Лановым. Но когда Валентин Исаевич подал ему руку, его прорвало.
 - Учтите, многоуважаемый генерал, канал этот для вас закрыт навсегда. Я свой долг отработал сполна. Оставьте мою жену в покое. Я отправляю ее в Китай, в специальную клинику. Там вы ее не достанете. - Предупредил преуспевающий чиновник.
Зависшей в воздухе руки не пожал. Презрения к генералу не скрывал.
- Дай вам бог, дорогой. - Вздохнул  издевательски Валентин Исаевич. - Наркомания у женщин не лечится. Это вам обуза на всю жизнь. Избаловали вы свою Женечку, избаловали. Не выдержала нюшка заграничной шикарной жизни. А в Китае с наркоманами не цацкаются. Так что еще встретимся, приятель.
Валентин Исаевич нервно передернул плечами. Испания явно откладывалась на неопределенное время.

ГЛАВА  59
- Ого! - Крякнул Печатников, подняв вализы с деньгами. - Да вы офонарели товарищи финансисты.
- Андрей Александрович, позвольте я помогу, -  молвил подоспевший к погрузке Вернер. – Да здесь, как я посмотрю,  кроме  личных миллионов Вероники Павловны еще и астраханские. Ну и шалунишка вы, генерал.  Валентин Исаевич, что вы там роетесь. Некогда нам пересчитывать груз. Я снял квартирку, там и примем окончательное решение. Андрея можете отпустить.
- Андрей все до цента положит к ногам Вероники Павловны. Прошу господа разойтись. Торги окончены.
Печатников хотел захлопнуть крышку багажника. Валентин Исаевич вытащил из мешка с деньгами пистолет, передернул затвор и буром попер на Вернера.
- Появишься у Вероники – пристрелю.
Вернер не испугался, но резво бросился на утек. К нему подскочила серебристая Ниссан. Выскочила охрана. Кинулась к Мерсу…  Но тут от тротуара рванулась наперерез  гангстерам Волга Гаи.
- Всем стоять на месте! – Рявкнул милицейский матюгальник. – Водитель Ниссан подойдите ко мне с правами.
Бандиты вынуждены были покориться приказу гаишника.
- Да гони же ты! - Крикнул Валентин Исаевич, тыкая пистолетом в шею Печатникова.
И Андрей погнал.
В Медведково Лановой  увидел какую-то заброшенную стройку, приказал спустился в котлован и остановиться.
- Спасибо, сынок, за службу. Ты свободен. Метро тут не далеко, доберешься. Получше ухаживай за Вероникой.
- Можно взять зонтик? – Флегматично спросил Печатников.
- И пукалку можешь взять.
Лановой вытащил из пистолета Андрея обойму, проверил чист ли патронник, бросил в грязь ему под ноги.
- Иди, иди себе, дорогой.   
Валентин Исаевич открыл багажник, стал отсчитывать пачки банкнот из вализы и ссыпать их в обыкновенные мешки из-под картошки, прихваченные  Андреем на даче.
Печатников, раскрыв зонтик, задумчиво наблюдал возню старичка с мешками. Мокрый, в облипшем костюмчике, Валентин Исаевич окончательно потерял генеральский форс. Было грустно и смешно. Финал международной аферы был слишком нелепым, чтобы зубоскалить над попавшим впросак стариком. Маленький револьверчик, подаренный человеком с простреленной рукой, покоился под штаниной и дано мог поломать Удачу Ланового. Но… Но финал был так близок. Финал был полностью в его руках. Наверное он слишком втянулся в игру Вероники с подельниками. Ясно, ему будет не хватать остроты этой рисковой игры. Острота эта такой сладкий наркотик…
Лановой бросил в кейс несколько пачек банкнот, швырнул в лужу подальше от машины.
- Не надоело пялиться? Возьмешь гонорар, когда отъеду. Прочь с дороги!
Мерс устремился  по глинистому выезду из котлована. На середине буксанул. В конце подъема зарылся в грунт по брюхо и стал. Двигатель ревел, колеса выбрасывали фонтаны грязи… Ни назад, ни вперед.
Андрей обмыл в луже кейс и, помахивая им, прошел мимо застрявшей машины. 
Сначала замаячили фары. Потом клаксон просигналил СОС. Печатников с готовностью вернулся. Приветливо спросил:
- Сколько кинешь, хозяин, если вытащу Мерс?
- Десять кусков, сынок.
- Согласен на сто.
Генерал со скрипом, но выдал  сто тысяч. Андрей уложил деньги в кейс. Открыл настежь все четыре двери Мерса и взялся за дело.
Мерс выбрался из ямы, заюзил по глинистому подъему.  Лановой отчаятнно крутил баранку, стараясь оторваться от помощника. Андрей успел подсуетиться. Ухватил Ланового за рукав и вырвал из машины. МЕрс развернулся и стал. Оба бросились к лежавшему на сиденье пистолету. Молодость взяла свое. Андрей оставил старику белый кейс с подачкой и уехал.
От старика уехать было просто, но от себя… И не только от себя… Оказаться обыкновенным вором даже в глазах негодяя… Этого он не мог себе позволить. Как не мог лишить Пантеру законного права наказать шкодливого подельника. И не только Пантеру…
Печатников подождал, когда обессилевший старик выбрался на асфальт. Открыл перед ним дверь.
- Спасибо, сынок, - прошлепал Лановой посиневшими от холода губами.
Жидкая глина стекала со старика на пол. Старик оплывал, заметно ужимаясь в объеме.
- Свой лимон вы получите, как и обещала Пантера. Это я вам гарантирую. Даже если Вероника Павловна будет против.
Лановой презрительно фыркнул. Попросил сигарету.
- Я верю тебе. Ты  отвезешь деньги Веронике.  Ты любишь театральные жесты. Но публики при этом не будет.
- НЕ будет? Так  вы все-таки заставили Каменского добить Веронику?
- Сейчас уточним. Дай-ка твой сотовый.
Валентин Исаевич позвонил. Ответ был односложным.
- Перекрестись, Андрюша. Нет больше нашей драгоценной Вероники Павловны. Мир праху ее. Обошлось без постороннего вмешательства.
Печатников растерялся. Сбавил скорость. По щекам генерала поползли слезы. В глазах мерцала мутная наледь.
- Извините, Валентин Исаевич, не нужно при мне распускать сопли. Убийце это не к лицу.
- Как видишь, я облегчил твое положение. Теперь ты ничем Веронике не обязан.  Или отдай мои деньги, если считаешь себя порядочным человеком, или высади. Нечего мне делать на даче.   
- Однако, где б это купить цветов.
- Док уже купил. – Сказал Лановой шмыгнув носом. - И от тебя персонально будет венок. Долларов  на двести. Устраивает?
- Нет. Где похоронят Веронику Павловну?
- У нас все схвачено, дорогой. Урну с прахом захороним на Ваганьковском. Памятник  поставим мраморный. Ограда чугунная. Вечная. По высшему разряду. Доволен?
- Нет. Хотите показать какое я дерьмо? Я сам похороню. Отвезу  Веронику Павловну в Стародуб, положу рядом с родителями.
- Знаешь, а я не против. Да не получится. Акт вскрытия, бодяга с дознавателем. Загремишь ты, парень. Все зависит от врача. А тебе Каменский  помогать не будет. На дух не переносит ментов. На меня и то волком смотрит. А тоже чуть не сел за торговлю колесами. Одного клофелина сбыл полсотни килограмм.
Валентин Исаевич посмотрел на часы. Заерзал.
 - Проследи, чтобы одели в подвенечное платье. Оно висит в правом углу гардероба, под розовым чехлом. Это ее последнее желание. Вот женщина, всю жизнь чувствовала себя невестой, а к нам относилась как к гостям на своей затянувшейся свадьбе. Чудачка, ей Богу.
В голосе Валентина Исаевича снова почувствовалась сырость.
- Прослежу. - Коротко пообещал Печатников.
- Ах, Вероника, Вероника… Как же я любил ее. Признаться, мне Пантера ничего такого не подарила. Мы и в постели оставались партнерами по бизнесу.
Это было невыносимо. Андрей стиснул зубы.
- Не нужно со мной ссориться, Андрюша. Мы сможем взять в Астрахани еще миллионов, эдак, сто. А на очереди уже стоит ростовская братва. Банк ДонКредит. Послушай, как звучит! ДонКредит. Всех отмоем. Не зря же пять лет ишачил я в ГДР и связи с бывшими коллегами никогда не порывал. Ты же любишь настоящую работу.
- О, Свояк! Вон куда ты метишь. Восемь миллионов для тебя – мелочь.  -Себе под нос пробурчал Печатников.
- Ты как дите, сынок, ей богу. Зачем бы иначе рисковал я карьерой, а Вероника своим делом? Свояк, Свояк, дался тебе этот бред. До настоящего, так сказать, единственного и неповторимого Свояка, тебе не добраться никогда.
- Оно мне надо? Однако, Валентин Исаевич, вы рискуете. Выходите.
- Да брось ты!  Последний раз предлагаю договориться. Не согласишься – отдам тебя Сабельникову и черт с тобой. Я вот сейчас позвонил по мобиле и тебя засекли, сынок. Сашка  ввел в действие план перехвата.
«И зачем он так много знал». -  Вздохнул крокодил, выплюнув пуговицы от штанов одного доверчивого телохранителя». Подумал так телохранитель и принял решение сыграть на упреждение.
Печатников  направился в центр. Промчались по Проспекту Мира. Миновали Сухаревку. И Лановой спасовал.
- Эй, а ты куда это несешься?
-  Я предупреждал. Вам на даче делать нечего, - ответил Печатников. – Сами пойдете сдаваться или как?
Лановой попытался выброситься из машины на ходу. Андрей был на чеку. Завернул во двор, связал Ланового буксирной лентой, рот заклеил скотчем. Вывалил на Пушечной улице перед воротами ФСБ.
Проклятье! Что творится! Жива Вероника, не жива – спешить следовало хотя бы для того, чтобы перехватить тело Вероники, пока его не отправили в крематорий. Но доедешь ли ты, приятель? Слишком много шакалов следит за движением миллионов, выжидая момент для налета. Не бесконечно же число двойников у Свояка. Он лишился всех своих подставных масок. Пришло его время поработать не только головой, но и собственными руками. Свояк просто вынужден будет броситься в бой за Приз, не доставшийся Пантере.  А это уже артиллерия Резерва Главного Командования.
Движение денег от Москвы на дачу – последний шанс. Если Свояк все же не призрак, деньги отобрать он постарается  или на дороге, или на самой даче. Встреча все-таки состоится, мой неуловимый. Смысла в этом ноль, но любопытно, блин. Держись, Печатников.
Андрей снова почувствовал себя марионеткой в руках Свояка и Вероники. Челюсти сжались. Вот-вот раскрошатся зубы…
Он сделал несколько финтов на отрыв от возможной слежки и засмеялся. При абсолютной информированности Свояка, нет у него нужды пасти свою марионетку на перегонах. Он имеет полную возможность оказаться в нужное время в конечном пункте движения миллионов. Что если он уже сидит на даче и попивает с Вероникой коньячок? Ожидает, когда телохранитель сделает черную работу,  избавит его от нахлебников и подаст миллионы на блюдечке. Боже, неужто и этот ход придуман Вероникой?

Андрей заявился в квартиру Артема Даниловича без звонка. Жена рывком распахнула дверь. Насупила брови.
- Вам чего? Нет Артема. Опять пьянку затеваете?
- Извините, мадам, я по работе. Печатников моя фамилия.
- А, знаю. К нему приехал товарищ на своей машине. Он надел камуфляж и поехал к мамочке в Мытищи крышу на сарайке чинить.
- Отлично, поеду помогу.
-  Как увидите, напомните Артему, пусть у матери шинковку для капусты заберет. А то у него голова дырявая, все забывает.
«Ага, дырявая головка. – Рассмеялся Андрей, спускаясь по лестнице. – Дай бог каждому такие дырки иметь, как у этого подпольного миллионщика. Для жены Артемка – у мамочки, для сотрудников – в отпуске, для Печатникова – по лесу бродит с кистенем, дырявая, блин, головушка.
На окраине Тайнинской, Андрей выкатил из неприметного гаражика СААБ с тонированными окнами. Загнал туда Мерседес Вероники и заперся. Через час из гаражика появился жгучий, загорелый брюнет со сталинскими усами, в кепке-сковорода.  Перенес в СААБ какие-то грязные мешки из-под картошки. В бардачок кинул пару крупнокалиберных пистолетов. На заднем сиденье поместил своего двойника: большую куклу с усами, со сковородой на пластмассовой башке. Покопался в боксе с аудиокассетами. Выбрал германский ансамбль «Чингизхан», включил на всю мощь стереосистему и преспокойно покатил по Ярославке.
Свернув на гравийку к секретной даче, лицо со сталинскими усами остановило машину. Долго всматривалось в исчезающую за поворотом серую полоску дороги, вслушивалось в беспокойный ропот леса, потревоженного дождем. СААБ стал на малой скорости приближаться к повороту.
Как ни медленно двигалась машина, при первых же выстрелах она отказалась слушаться руля. Двигатель взревел, машина вломилась в ольховый подлесок. На простреленных колесах уползала в чащу, пока не уткнулась в дряхлую березу.
Водила посадил на свое место куклу, наклонил голову ее на руль, а сам в темпе отполз от машины.
НЕ мало прошло времени, прежде чем вкрадчиво хрустнула ветка. Грузный мужик в черной маске, осветил крошечным фонариком склонившегося за рулем водителя СААБа. Коротко свистнул.  Подошел еще один налетчик.  Стал долбать ломиком замок багажника. Вдвоем они потащили мешки к дороге. Посигналили фонариком. Из леса выкатился Мерседес. Мешки перекочевали в багажник Мерса.
Водила Мерса приказал налетчикам ждать на Ярославке. Те укатили на мотоцикле. Добытчик не спеша, по хозяйски,  развязывал один за другим мешки, ворошил содержимое. Он был разгневан, стал разрывать пачки…
Лицо со сталинскими усами с силой захлопнуло крышку багажника.
Раздался вой раненого зверя. Потрясая окровавленными руками, бандит опустился на колени. Печатников присел на корточки, сдернул с налетчика маску. Осветил фонариком лицо и разочарованно присвистнул.
- И вы, инспектор, вышли на большую дорогу… Как это вы умудрились опередить Свояка?
- Я съем тебя, закопаю-у-у… - Заскрежетал зубами Голядко.
- Не забудь поперчить. – Порекомендовал Печатников.
Из-за поворота на большой скорости выскочила машина. Андрей едва успел оттащить Голядко в кусты. Тот хрипел, брыкался, пытаясь освободиться. Наконец, возня надоела Печатнику. Ударом от всей истомившейся в передрягах души, он успокоил пленника. Позади Мерса остановилась серебристая Тайота. Выскочил долговязый мужик. И этот полез шарить в мешках.
Утолив любопытство, мужик рассмеялся. Захлопнул багажник, позвал Голядко по имени отчеству. Андрей вышел из кустов, застегивая ширинку.
- Слишком часто мы стали встречаться, Иван Иванович. – Засмеялся Печатников. – Не к добру это, не к добру.
- А я вот, Веронику Павловну решил навестить. Смотрю, знакомая машина стоит. Вдруг что случилось. Добрый вечер. Рад вас видеть, Андрей. Посмотрите, у вас отклеились бакенбарды
Вернер еще договаривал последнее слово, а Печатников уже катился под Мерседес.
Из-за  Тайоты Ковыльцев стрелял короткими очередями. Вернер  заскочил в Тайоту. Ковыльцев бросился Тайоте наперерез. Иван-Иоган ударил его капотом, переехал передними и задними колесами.
На какое-то время прекратился напуганный дождик. Печатников вытащил Голядко из леса. Мешая  слова с кровяными соплями, тот снова вспомнил свои каннибальские угрозы.
- Да уймись ты, папочка. Ребеночка осиротишь. - С досадой проговорил Печатников.
- Это твой ублюдок! Клянусь мамой, я его выброшу на помойку, собакам. 
- Вот тогда и закончим наш разговор. А пока будешь кормить ребенка Маши, на руках, блин, будешь носить. А обидишь, – вот этой рукой взыщу с тебя за каждую его слезинку. Топай прочь.
Второй клинок скрывался в рукаве. Голядко взмахнул рукой, -  финка ударила в грудь Печатникова.
Бронежилет исполнил свою обязанность на ять, однако, Печатников оскорбился.
- Такова  твоя бдагодарность?
Печатников  выстрелил пленнику под ноги. Голядко потешно подпрыгнул. Печатникову это понравилось.
- Пляши, блин! Блин! Блин! Блин!
Андрей ходил вокруг очумело скачущего Артурчика, пока не расстрелял всю обойму.
- А теперь, - раздевайтесь, гангстер гребаный. И топайте к Маше просить прощение за хамский отзыв о ее будущем ребеночке. Живо! До гола!
Как только Артур Иванович, обнажился, Печатников собрал одежду и крикнул:
- Догоняйте свои штаны, инспектор.

ГЛАВА  60
 Ворота открыл Сухожилов. Он улыбался, ожидая, что потряс телохранителя. Но Печатников испортил розыгрыш. Ни единой искры интереса не промельункло в его глазах
- Артем Данилович, ну почему вы не поехали за шинковкой? Прямо беда с вами.
- Все еще выслуживаешься?
- Служу, а не выслуживаюсь.
- Что дальше? Потащишь к Пантере? Что это тебе даст?
- Исключительно моральное удовлетворение, Артем Данилович.
- Почему же? Я знаю, сколько тебе обещала  Вероника Павловна. Ты свое получишь, клянусь. А сдашь ли зелень в казну или заныкаешь, меня не колышет. Справедливо? Справедливо.
- У меня своя Справедливость.  За Веронику Павловну обидно. Как она восхищалась вами, товарищ капитан.
– Уже майор, дружище.  – Поправил незваный гость. – Мне сказали, что ты заезжал конечно мне домой. Я понял, что Лановой не смог расправиться с тобой и поехал сюда. Встретить и все такое… Я гонялся за вами по всей Москве, чтобы помешать Валентину Исаевичу устранить тебя…
- Вас считают непревзойденным стратегом, товарищ майор, а вы шарахаетесь по лесу ночью как мелкая шавка. Рассудить нас некому. А мой суд вас не устроит.
-  Разве Лановая умерла? Ты что-то путаешь. Она, правда,  не знает, что я тут жду тебя. Мы общаемся по сотовому. Я только что с ней разговаривал.
- Свояк умер. Умер так прозаично. Мне так грустно. Ну да ладно, товарищ майор. У меня есть к вам ряд вопросов. Они вам придутся не по душе. Поэтому, во избежание кривотолков, ждите здесь, пока решится ваша судьба.
Андрей извлек из кармана наручники, майор вытащил из-за спины пистолет. И тут же металл обрушился на металл. Наручники вышили из рук ЭксСвояка пистолет. Печатников вывернул руку майора, прижал его к воротам, пристегнул к задвижке.
- Кто там, - послышался слабый голос хозяйки.
-Я, радость моя, я, твой безобразник. – Откликнулся Андрей.
- А вам советую соблюдать инкогнито, майор. Я чертовски устал и к долгим разговорам не расположен. Отдайте ваш мобильник, чтобы не накликать на свою голову беды…
Дача стояла тихая, темная, придавленная к земле низкими мокрыми тучами. Казалось, тени запустения уже подернули мавзолей Пантеры. Траурно шептался лес. Жалобно скулили запертые в вольере овчарки.
Андрей закурил и стал прислушиваться к своему сердцу. Жива, не жива Вероника, это  ничего не решало. Мертвая полоса в душе  грозила затянуться надолго. Если Веронике выпотрошили тело, то ему душу. Подняться в спальню? Или отвезти Сухожилова в город, к известным всей стране воротам и выйти в отставку?
- Сейчас бы истопить баньку. – Проговорил Печатников задумчиво.
- Так в чем дело. Я это мигом. – Повеселел Сухожилов.
- Плечо ломит. Спать хочу, сил нет. Поеду-ка я домой.
- Ну нет, Андрей. Так дела не делаются. Вероника нас ждет обоих. Она все тебе объяснит.
И все-таки войти в гробницу Пантеры придется… Хм…  Не дай бог архив Вероники достанется Сабельникову…  Заметая следы, много пустит крови  Сашок. Вот и на этот раз нашелся повод повидаться… Удивительно, как просто находит сердечная слабость повод для оправдания…
 Андрей свалил мешки с деньгами в углу спальни. Включил свет. И зажмурился. На Веронике было белое подвенечное платье. Вероника сверкала тысячами блесток. На руках белые перчатки. На ногах белые туфли.
Она притворялась спящей. Было заметно, как мужественно она борется с гримасой боли. Андрей наклонился к ее губам. Глаза распахнулись широко и радостно.
- А я живая… Поздравляю с победой. Целуй скорее…
На бескровном лице пепел смерти, но в блестящих глазах ни тревоги, ни смятения. Женщина смирилась, приготовилась к худшему… Удивляться чудесам сил больше не было.
- Вот… Исполнил ваше приказание, патрон… - Андрей пнул мешок с деньгами ногой.
 - Ждешь, стану прощения просить? – Вероника смахнула слезу и посуровела. - Для этого вытащил свою Пантеру из огня? – Спросила Вероника Павловна с капризным вызовом.
- Даже не знаю, что сказать, - негромко произнес телохранитель.
- А Валентин? Он же звонил мне. Не ожидал, что я все еще жива. Я подумала, он расправился с тобой.
- Жив старичок. Под надежным присмотром. И майор утирает сопли внизу.
- Господи! Сухожилов здесь? Я слышала выстрелы. Это он в тебя стрелял?
- Зачем ему стрелять самому. – Замялся телохранитель.
Вероника быстро перекрестилась.
- Я говорила, что Валентина ты перехитришь. Так не поверил. Господи!
- Мне бы в баньку, ноги попарить… Мозолей набегал в этих моднючих кандалах. Все некогда переобуться в солдатские буцы.
- Твоя раба с удовольствием выполнила бы пожелание господина, но увы и ах! Вот восстану из гроба, каждое утро, каждый вечер буду мыть твои волосатые ножки. Пяточки пемзочкой буду тереть…
- Что Каменский баит?
- Привозил академика. Но толку – никакого. Воспаление прогрессирует. Боится гангрены… Сделали какой-то очень сильный укол, и я заснула почти нормальным сном. Они брядили меня для погребения и слиняли. Кажется,  в прихожей мой гроб стоит? 
- Какой гроб, душечка!? Нет никакого гроба.  – Вдохновенно соврал Андрей, которому гроб из красного дерева понравился. - Твои желания исполнены, время исполнить мои. Едем на операцию в Бурденко.
- Поздно, милый. Рассыплюсь по дороге, сказал академик…
- Не тужи, я соберу и поставлю на ноги.
Андрей хотел взять Веронику на руки. Она уперлась руками ему в грудь.
- Не шевели меня, лапочка. Я подплываю кровью… Недавно Каменский  влил мне уже с литр. Наверное, поехал за новой порцией.
- Здесь тебе опасно оставаться. Нужно ехать…
- Нас не выпустят отсюда живыми. У Валентина тут есть тайник. Свояк хочет его получить… Не знаю отдавать или не отдавать… И зачем я тебя послала за этими деньгами… Садись ко мне поближе, будем думать о твоем будущем. Свояк уже предпринял некоторые шаги…
- Всему есть предел!  Свояк тоже пойдет сдаваться. Не хочет, - заставим. Что делать с майром?
- Побойся Бога, ангел мой! Отпусти Артема!
- Как интересно!  Чуть что, сразу кличут Всевышнего. Я сказал: нет. Был бы он поумнее… Пойми, он причастен к твоему похищению Каблуком. Перестану себя уважать, если не накажу.
- Молчи, неразумный! Я умираю,  имею право на последнее желание.
- Последнее желание уже было и я его выполнил. Четырнадцать миллионов у твоих ног. К черту твои дела. Будем заниматься только твоим здоровьем.
- Артем важняк в деле отмывания и контрабанды. Валентин Исаевич был у него на подхвате. А немцами крутил как хотел. Не говоря уже о Глобусе. Только ради тебя я пошла у него на поводу. Связи его феноменальны!  Поверь на слово.  Артем не враг тебе. Клянусь. Он и так полностью в твоих руках. Он же  пригодится, особенно если ты действительно сексот. Лучшего информатора в среде контрабандистов вашей Конторе не найти. Артем умеет быть благодарным. У него жена, дети.
- Нет! Я запасся  подгузниками, это поможет тебе доехать.
- Не заговаривай мне зубы, Андрюша. Я отдам тебе архив Валентина. И свой тоже. Жозефина за ним охотилась два года… Там Артем засвечен с ног до головы. Не упрямься. Тебе самому не просто будет выкрутиться. Артем поможет. Сабельникова заставит на тебя работать. Побереги себя ради памяти обо мне. Подло будет с моей стороны сдавать Артема.
- Довольно причитать. – Прорычал Печатников, злой от того, что почувствовал в сердце неудержимое таяние.
- Открой футляр Иконы Николая Угодника. Приподними оклад, найдешь ключик. Сдвинь влево нижнюю площадку лестницы, увидишь сейф. Шифр – мой день рождения. Поспеши. Никому не отдавай архивы.
- Свояка оставляешь на племя?! Да вы заколебали меня!
- Милый Андрюша! Отпусти Артемчика!  А потом я исповедуюсь перед тобой как перед Боженькой. Не бери еще один  грех на душу… Вдвоем вы сможете отнять Русскую Линию у Ковыльцева. Ты станешь очень богатым.
Просьбы Вероники все больше напоминали подкуп.
- Сначала загляну в тайник. – Поразмыслив, пошел на попятную Андрей.
- Милый, с каких пор ты не доверяешь мне? Мне, твоей Веронике… Ты жив только благодаря Артему. Даже я не смогла бы тебя защитить от Михася и   блатных.  Ради твоего благополучия умоляю… А мне уже ничего не нужно.
Белый кейс был набит документами под завязку. Завален сверху бухгалтерскими книгами. На дне тайника  Андрей обнаружил куда более для него существенное. Дно было усыпано золотыми самородками. Золото прикрывали полиэтиленовые пакетики с бриллиантами и крупными необработанными алмазами.
Содержимое тайника Печатников перепрятал в лесу. Душа его оттаяла.
Он привел в спальню майора.
- Познакомьтесь официально, Андрей. Перед вами Свояк. Тот самый, самый настоящий.
- Слава богу, теперь вы отдохнете от вашей страшной тайны, патрон, - устроил Печатников скромные аплодисменты.
- Витек думал, что это кличка Сабельникова. – С нажимом похвалялась Вероника.
- Отлично, наконец-то Свояк займется своим делом, поедет к жене капусту шинковать.
 На кухне они с Артемом уточнили взаимные интересы. Договорились о системе связи, выпили по стакану водки, пожали друг другу руки, и майор поехал за шинковкой для капусты.
- Спасибо, радость моя. Дай я расцелую твое золотое сердце. Теперь я спокойна. Мысленно я уже в Стародубе. Сердце заходится. Там я была счастлива каждый своей день. А теперь только когда с тобой.
- Ты едва дышишь. А сердце колотится как у загнанной лошади. Сейчас ты покушаешь перед дорогой и тронемся.
- Я не хочу есть. Я хочу тебя. Положить в свое сердце и унести…  Я все думала, думала о тебе. Я так много хотела тебе дать. Все сердце, все  что  имею… И не успела. Посиди со мной минутку и уходи… Уже три часа ночи. Сашка обещал Артему задержать СПЕЦНАЗ до двух часов. Они уже едут. Уходи пешком.  Не дай бог попадешь Сабельникову под горячую руку. Скроешься на несколько дней в Брянске у таможенника.  А потом поедешь повидаться с моей доченькой. Письма и банковские документы у Артема. Он переправит тебя в Германию… Что-то  в глазах рябит. Погаси свет.
Андрей зажег свечу, выключил свет. Стал  на колени, поцеловал руки Вероники.
- Мы не можем больше ждать… Если тебя арестуют здесь, тебя ждет тюремная больница. Надо успеть добраться до Бурденко. От туда тебя не заберут до выздоровления.
Вероника ладошкой закрыла Андрею рот.
- Открой окно. Хочу послушать ночь. Мне тут на днях пришла одна мысль. Я о тебе знаю все. Я вижу тебя насквозь… И все же ты для меня – тайна. Ты стекло, за которым бьется бабочка мой любви.  Я знаю, о чем ты пытался меня расспросить. Я все расскажу сама. И любовь к нам вернется…
- А наша Любовь не уходила, душа моя. Приходят и уходят Свояки, а любовь всегда с нами. Это мы, дураки, бегали все туда-сюда и злили друг друга. Но это пустяки. Главное - ты сделала Их  Всех в чистую. 
- Прикури сигарету.  Мы сделали, мы проучили, милый. Тебе пора… НЕ  мучай меня, уходи. В подвале есть люк. Это потайной выход в лес. Поцелуй меня.
Пальцы были так слабы, что едва держали сигарету.
- Валентин Исаевич велел Каменскому добить меня. Я готова умереть, я молилась, я просила,  но Каменский струсил. Ну, почему они такие трусливые эти мерзавцы… Зачем я? Зачем я тебе? Я  больше не женщина. Хотела застрелиться, но не смогла передернуть затвор. Не хочу достаться им живой…
Андрей стал причесывать Веронику.
- Я много не прошу, вспоминай меня  хотя бы иногда. Перед сном. Я обязательно приснюсь. Молодой и красивой. - Вероника закашлялась.
 В лесу появился посторонний звук. Вероника услышала и заторопилась.
- Ты опоздал, дружок. За тебя наказали меня совсем другие… Поцелуй меня  на прощанье... Они уже здесь.
- Тебе показалось. Это ели шумят. Я постелю в машине все твои перины и одеяла.
Она положила руку его себе на грудь. Сильно прижала.
- Радость моя, и на том свете я буду тебя хотеть… Твои руки такие ласковые…  Ласкай меня, не стесняйся.
Андрей поцеловал горячие груди Вероники.
- Как мне хорошо…
Он так и не насмотрелся на воплощение своего счастья. Спешил дочерпать то, что осталось неисчерпаемым. Блеск глаз, едва заметная родинка, дырочка в мочке уха для сережки, - каждая мелочь приобретали теперь смысл Знамения Судьбы, которое он так и не успел прочесть до конца. Он прощался с недочитанным посланием из прошлого к его сердцу…
Посторонний звук повторился снова.
  Вероника попыталась стереть со щек Андрея след медленной слезы. Долго, очень долго поднималась ее рука. Рука сказала больше. чем мог бы сказать самый прозорливый доктор. Вероника уходила в новый, вечный мир, не растратив своих чувств, в полном, ярком сознании. Это отягощало ее кончину.
На язык просились глупые, очень искренние, но совершенно пустые слова. "Я увезу тебя за границу, к лучшим врачам. Ты будешь жить"… И прочая чепуха спасительного обмана. Андрей не посмел произнести эти ритуальные заклинания. Вероника прочла их по глазам Андрея. Покачала головой.
- Какой ты молодой, Андрюша. Какой молодой… Для кого ты спасешь свою Веронику? Для прокурора? Для Сабельникова? Для Жозефины? Зачем им живой свидетель провала двухлетней операции? Тебе они меня не отдадут. Даже мертвую.
- И все-таки мы будем прорываться. Я сейчас…
- Я уронила  пистолет, подними, лапочка. Я чувствую, они крадутся, окружают. О! как они боятся тебя… Ты слышишь… Тебя схватят. Уходи в лес, милый. Позвони Томочке, – скажи, свадьба наша переносится. Не дай меня сжечь в крематории. Похорони рядом с мамой. 
Вероника погладила Андрея по макушке,  белая перчатка стала красной.
- На тебе живого места нет… Бедняжка… Где твои кудри… Ты помог мне прожить счастливую осень, помоги, ради Бога, умереть. Ну дай же, дай же мне пистолет. Нет сил терпеть. В животе  разгорается костер.. Огонь повсюду, я плохо тебя вижу. Огонь в глазах. Сделай же что-нибудь…  Все, все, уходи, милый.  Поцелуй меня.
Андрей  подогнал Мерседес к крыльцу. Устлал салон матрацами.

ГЛАВА  61
- Карета подана.
Андрей взял Веронику на руки. Донес до лестницы…
Она вскрикнула от боли…
По стенам скользнули лучи автомобильных фар. Поползли тени. Фары погасли. Спецназ занимал исходные позиции.
- Успокойся, милый. Не будем суетиться перед расставанием. Посади меня в кресло,  налей полный бокал себе и мне.  Выпьем за нашу любовь.
Рука Вероники не могла удержать бокал. Андрей сам поднес его к ее губам. Она пила коньяк как воду. Маленькими птичьими глотками.
- Помнишь, как мы целовались в нашу первую ночь. Я так люблю целоваться, ну сил моих нет, как люблю.
- А я так долго не понимал что в этом хорошего.
- Чуть не забыла. Под подушкой завещание. Говорят, я была неважная мать. Но это не правда. Ты поговори с доченькой, она тебе все расскажет. Помоги ей. Ее обкрадывают и Вернер, и Ковыльцев… Как смешно. На кухне стоит гроб, а я лежу живая, мы пьем прекрасное вино. 
- Переоденься, ты испачкался кровью. Я ждала, когда придет твой день рождения. – Вероника закрыла глаза, жадно хватала прохладный лесной воздух. -  В шкафу лежит для тебя целая коробка галстуков.
- Очень кстати, душа моя. Самое время  примерить подарок. – Оживился Печатников.
- Нет, нет, сначала скинь свой противный камуфляж. Надень костюм. Тот, белый, в котором ездил на Гаити… Надень белую шляпу… Ты самый красивый на свете… Я тоже хочу шляпу. Подай мне шляпу, милый, ту, с перьями. Я живая! Я хочу танцевать…
Под окном засмеялись…
- Печатников, извини,  больше ждать не можем. Давай договоримся как мужики. – Проворчали в мегафон со двора.
- Сейчас выйду… - Крикнул  Андрей.
За спиной хлопнул выстрел.  В ответ по окнам полоснул прожектор.
- Печатников, не дури, - прогремел из мегафона командирский басок.
Под напором бронетранспортера затрещали и рухнули ворота.
И тут же зазвенел натянутый до предела молодой голос.
- Андрей, привет! Это Борис. Не нужно стрельбы. Выброси автомат из окна. Лановой арестован. Отдай нам Веронику Павловну и будь здоров.
Вероника сидела  в кресле, свесив голову на грудь, обрызганную черной кровью. Широкополая шляпа со страусовым пером закрывала то, что осталось от ее головы. Печатников прижался лбом к коленям Вероники. Стиснув  зубы, прижав к груди стиснутые кулаки, беспомощно заскулил.
Все что происходило с ним до сих пор, лишь казалось катастрофой. Собственно катастрофа разразилась только что. Он проиграл, он не защитил Веронику, не защитил свою любовь.
- Андрей, это опять Борис. Мы понимаем тебя. Даем еще десять минут и все. Прощайся и уходи в лес! Не мешай мне!
Вина его была неподъемна. Чтобы вина не раздавила окончательно, нужно немедленно стряхнуть оцепенение и что-то предпринять. Что угодно, стрелять, рвать глотку, бросать гранаты, все что угодно! Только не раскисать! Но кому рвать глотку? Борису?
- Андрей, осталось восемь минут. Уходи, мы не тронем тебя.
 Печатников положил тело Вероники на кровать. Накрыл простынею с головой. Надел свалившиеся туфли. Прислушался. Вероника не ушла. Скорее, покинула свое измученное тело и  соединилась с ним. Он слышал ее сердце. Оно билось в нем везде, в груди, в голове, в животе. Он слышал только его. Оглушенный новыми звуками, попятился в подвал. Поймал себя на желании забрать с собой тело Вероники…
- Андрей, осталось шесть минут!
Понял, что близок к помешательству, зажал уши ладонями…

Стеллажи, стеллажи, стеллажи. Вдоль всех стен стеллажи. От шикарных наклеек коньяка, виски и шампанского рябило в глазах. Все прекрасно, но где же спасительный люк?
Над головой забухали тяжелые ботинки спецназовцев.
- Вот она! Вот гад, прикончил и сдернул!
- Молчать! – Приказал командирский басок. – Сержант, носилки.
- Товарищ майор. Тут какие-то мешки. Да это же доллары!
- Назад! Не трогать! – Заорал Борис.
- Обыскать двор и баню! - приказал майор.
Но где же люк? Где, этот чертов люк? Капкан захлопнулся, сливай, приятель, воду.
Печатников  глотнул шотландского джина, покурил. Пол усыпан белым песком. Ни трещинки. Здесь люка нет.
Рванул крайнюю стойку. И начал погром. Стеллажи сдаваться не собирались. Щегольской пиджак лопнул в подмышках. Андрей  сбросил его и накинулся на стеллажи с остервенением.
Он то рычал, то смеялся. Драгоценные бутылки с мелодичным звоном сыпались на кирпичный пол лавиной. Вино полилось под ноги ручьем. В подвале нечем стало дышать от сладостных для души испарений.
Оскользаясь в винных лужах, Печатников сокрушал последний стеллаж, а спасительный люк все не показывался.
- Сержант! - Рявкнул командир с досады. - Сержант! Мать-перемать! Несите лом. Вскрывайте дверь в подвал.
- Она железная, товарищ майор. Разрешите гранатой?
- Я те самого гранатой. – И засмеялся ядреным солдатским смехом. 
Печатников сокрушил последний стеллаж и присвистнул. Хана. Ох, и упьюсь я сегодня.
Больше не на чем было вымещать злость.  Пора сдаваться. Добровольную явку с повинной следователи обожают. Почему бы не сделать  подарок. Прихватив, сколько смог, бутылок, Печатников направился к выходу из подвала.
А это что еще такое? Что это за весенний мотив? Шаловливое журчание было знакомо совершенно по другим обстоятельствам.  Но и здесь эта слабенькая весенняя мелодия проливалась на душу целительным бальзамом.
Печатников искал люк в стене, а он оказался все-таки  в полу. Винный ручеек дырочку нашел. Нашел! Нашел, стервец!
Печатников почувствовал, что его покидают последние силы. Проклятье, как же хотелось на радостях припасть распухшими губами к этому ручейку! И послать всё и всех в чертовой матери! Находка ничего не давала! Никто его не ждал на свободе так, как ждала до своей последней минуты Вероника.
Над самой головой набатом загудела под ударами лома стальная дверь.
Андрей рванул крышку люка. Прихватил первую попавшуюся под руку бутылку, и ухнул в бетонную трубу, уходящую неведомо куда.
Конца трубе не было видно. Труба была узковата для плеч. Под животом чавкала грязь, пропитанная драгоценными винами. Удушающий спиртовой дух угрожал поставить последнюю точку усилиям беглеца на самом финише. Голова кружилась. Печатников впился окровавленными пальцами в горло. Разорвал на груди рубаху. Толстая золотая цепь с крестом лопнула как гнилая нитка.
  Обдирая кожу, ломая ногти, Печатников наддал.
Но рывка хватило не надолго. Раненое плечо, а за ним и рука в конце концов отказались повиноваться. Труба дело… Вот она откуда, поговорка…
И вдруг… В ноздри больно ударила свежесть мокрого леса. Шуршал теплый ливень. От избытка кислорода заломило в висках. И тут возникло Видение, блин...
Видение пошарило, пошарило перед носом Печатникова, и знакомой голос с Того Света нетерпеливо завибрировал в ушах.
- Ну, где ты там пригрелся? Вылазь же, Печатников! Да поживее!
Нереальная ручонка с неожиданной силой потащила Андрея из трубы. Два тела, обхватившись руками и ногами, покатились в бездну. Печатников неплохо приложился к какой-то железяке. Рана  на голове и в плече снова ожили только затем, чтобы дать полной мерой хлебнуть нестерпимой боли. Печатников схватился за плечо, заскрипел зубами.
- Понаставили тут, понимаешь ли!
- Восставшие из гроба приветствуют тебя, честный мент! - Пискнуло Видение.
Сердце екнуло и зачастило, зачастило.
- Ты-то чо сюда сунулась, дурашка? – Охнул Печатников. – Тебя же убило!
- Да ты, я смотрю, не рад? Ну мужики! - Коротко прозвенел упоительный голос Надежды. - Шустренько вставай и делаем ноги, мой дорогой. Сабельников рвется взять контроль над расследованием твоих похождений.
В руках Видения оказался велосипед. Чушь какая-то, но не удивительно.  Видения способны и не на такие фортели.
- Андрей, ёлы-палы! Ну что ты разлегся. Ах, ты!.. Да от тебя разит! Надрался, засранец!
Блаженно растянувшись под проливным дождем, Андрей мельком глянул на приблизившееся лицо Видения.
- Чур, чур меня! Что, не сладко в райских кущах, подруга?
- Да пошевеливайся же ты, приятель. Километров десять придется педали крутить.
- А бренди!? А где трофейный бренди? С места не сдвинусь, пока не напьюсь за твое чудесное воскрешение, крошка! По  сухому удачи не будет.
Печатников ползком отправился обследовать овраг.
- Да ты что, милок,  с баобаба грохнулся? Нас же застукают! Я твоя удача!
Печатников протолкнул пробку внутрь и подал сосуд Видению. Видение хотело еще что-то сказать, но комок подкатил к горлу. Оно моргало глазищами, по лицу ее струились черные пряди волос пополам с  дождем…
- Я пропала… За тебя, псих!
Печатников долго не отрывался от горлышка, извергающего живительный напиток.
Где-то в середине обрыва зажегся фонарик. Пошарил по кустам. Замер на сосуде в руках Андрея.
- Оставьте мне, гады! - Негромко попросил Борис.
- Вечно ты, Боря, все испортишь. - Ойкнула испуганно Жозефина.
- Ну вы даете, ребята. - Напомнил Борис. - Да сюда сейчас майор приплюхает. Ваше счастье, пузо его не пролезло в трубу.
Андрей подхватил на плечо велосипед, он бы и мулатку подхватил на другое плечо, так не далась.
- Эй, капитан! Барахлишко забыли.
К ногам Жозефины скатился мешок из-под картошки.
- Андрей, ну что усмехаешься, помоги поднять мешок на плечо.
Печатников  почесал затылок. Хитро усмехнулся и потащил мешок вместе с велосипедом.
Как ни бесконечен был овраг, но и он кончился, уткнувшись в крутую насыпь шоссе. В парном тумане над головой проносились редкие в предрассветный час машины. Андрей посадил Жозефину на раму,  нажал на педали. И сразу родился певучий ветер. Душа затрепетала. Свобода! Свобода, блин!
- Классная прогулка! Я тащусь! - Шепнул Андрей в мокрое ухо Жозефины.
- И-а! И-а! Наша взяла! Наша взяла! - Орала, захлебываясь ветром, мулатка.
Андрей прижался губами к другому ее уху и снова зашептал:
 - Жозефина! Ты живая! Это мистика! Ущипни меня.
Пел ветер в ушах, пели велосипедные шины, пела что-то сумбурное мулатка. Андрей выбирал на асфальте лужи поглубже и с воем рассекал, вздымая фонтаны брызг. Это была его первая прогулка вживую, в обнимку с ветром и дождем. Как много терял он, мчась сквозь стихию дождя в железной банке  автомобиля.
Мелькнул треугольный знак с оленем.
- Печатников тормози.
- Что так?
- Покатались и хватит. Я пойду лесом. Тут рядом. А ты езжай на все черыре стороны.
- Вот те на!
- Я позвоню.  Куда теперь? – Осторожно поинтересовалась Жозефина.
- Вышибалой устроюсь в кабак. Куда же еще податься бывшему менту.
- Что-то не похож ты на бывшего. Ну да не мое это дело… Мы должны встретиться… Обязательно. А это тебе от щедрот Вероники Павловны и астраханцев. На первое время.
Мулатка порылась в мешке, из-под папок с документами вытащила пачку стодолларовых банкнот.
- Астраханские? Мне? Да ты чо! – Запротестовал Печатников. – Не имеешь права разбазаривать вещдоки.
- Бери, бери, лейтенант…  Под мою ответственность. Заработал.
 - Нет, нет, нет. Надо будет, я себе нарисую.
Он разломил пачку и веером метнул вслед проносящемуся самосвалу. Белый вихрь смешался с гарью выхлопных газов и унесся вслед за грузовиком.
- Ты с ума сошел! – Вскрикнула мулатка!
- Что ж ты мне куклу суешь! Ну, милочка, не ожидал я от тебя… Подруга называется…
Опешившая мулатка так и сяк вертела в руках белую полоску чистой бумаги.
- Прости, Андрюша. Это все Борисовы шуточки. Ну, я  растерзаю паршивца! Прости, милый…
Грудь Печатникова колыхалась от едва сдерживаемых рыданий смеха. Глаза искрились. А бедная мулатка с ужасом перебирала в мешке пачки,  ничего не понимая. Сверху и снизу все было правильно. Портрет и цифры на своем месте… А внутри пачки… Господи, чистая бумага!
Жозефина дубасила Печатникова кулаками, а он стонал и гнулся от неудержимого веселья.

ГЛАВА 62
Печатников укатил. Жозефина, осмотревшись,  свернула на придорожную площадку отдыха, устроилась под навесом.
 Широко улыбаясь своим мыслям, Жозефина стала рассматривать стодолларовую фальшивку. А где же восемь миллионов? Ну, и хитрюга этот мент. Вот верь после этого людям… Где-то он вынырнет на поверхность со своими миллионами. Этот вынырнет. Но едва ли в России. Нет, каков, а, простачек!? А я-то,  простофиля…
Подъехала Ока. Мала как блоха, но с тонированными окнами, мигалкой на крыше Тут же подрулил микроавтобус. Правая дверь Оки распахнулась, приняла промокшую мулатку и тут же захлопнулась.
- Разрешите доложить товарищ подполковник?
- Да я уже в курсе, капитан.
- Привет! – шепнул притаившийся сзади мужик.
Шею обдало теплое дыхание.  Сердце женщины рухнуло куда-то под ноги.
- Ах! – вскрикнула мулатка. – Ты, злодей?
- Он, он, капитан. Нашелся блудный сын. – Заверил сидевший за рулем начальник. – Знакомьтесь, лейтенант Печатников, Андрей Александрович.  Твой напарник, Жозефина. Приставлен для перевоспитания. Парень несколько зарвался. Я доходчиво выражаюсь, Андрей?
- Еще не знаю, товарищ  подполковник. Мне бы сначала в парную…
- Несерьезные рассуждения, лейтенант. Кому ты нужен на гражданке, такой весь из себя?.. Одним словом, получите по месяцу отдыха. В Сочах и выспишься, и попаришься. Заодно поближе познакомитесь. Придется поработать тандемом. Нет возражений, капитан?
- Любите вы, Константин Кондратьевич из-за угла пыльным  мешком…
- Твое заявление на отпуск по семейным обстоятельствам я придержал. Ты, Андрей, числишься на задании. Удачное проникновение в преступную группировку контрабандистов тебе зачтется. За самоуправство, за прогул, за неуставные отношения с объектом разработки, - взыщем. Однако, звездочку не снимем. Даем возможность реабилитироваться. А вот насчет зарплаты – это к генералу. Все зависит, как отчитаешься за прогул. Небось, научил Терещенко отчеты лепить.
- Научили, товарищ подполковник. Много чему научили Терещенко и Вероника.
- То-то стал таким скользким. Одним словом, твой самородок с дачи Молоковой вывел на шайку нелегальных золотоискателей. По сотне кило за сезон уводили мимо казны с Алдана эти хмыри. И это  тебе зачтется. Но самое интересное – это Вернер. За это особое спасибо, Андрей. Это тебе особо зачтется.
Жозефина схватилась за сердце.
- Что ты вытворяешь, Печатников.
- Я тут еще припас кой чего... Да не знаю, отдавать, или на память себе оставить. Я теперь безработный. Жить-то на что-то нужно.
Сердце Жозефины сжалось. Андрей вышел на скользкую тропу. Контора шуток не понимает…
- Не прибедняйся, лейтенант. – Недовольно одернул подполковник  Печатникова. -  Вероника Павловна тебя обеспечила на всю оставшуюся жизнь. Не жадничай. Не хватало, чтобы еще и мы стали Державу обкрадывать. Жаль, Русскую Линию прохлопал. А то, глядишь,  поработал бы на Державу за рубежом. Ковыльцев-то исчез. Кто-то его перехватил у нас в Шереметьево. Охрану взяли, а что толку…
- Спекся немчик, товарищ подполковник. Ищите в морге, а не в Шереметьево.
- Опять ты?
- Не я! И во всех остальных случаях – не я! Не я! Не я! Шкуры своей не щадил, а вы… 
- Извини, я не это имел ввиду.
- А я думаю, - это! Но ладно, проехали… С Русской Линией вопрос не закрыт. Организуете кредит для выкупа – и вперед. А это подарок от Вабли Вероники Павловны.
Андрей протянул подполковнику увесистый самородок и пакетик необработанных алмазов. Константин Кондратьевич отшатнулся, всплеснул руками.
- Отпечатки! Ты что делаешь, Андрей! Взял и наследил. Ну, ты-да-ешь! Держи платок, немедленно заверни вещдоки.
- Да чего уж, товарищ подполковник. В тайнике Ланового рыжья и брилек – видимо-невидимо.  И отпечатков  – комнату можно обляпать этими произведениями искусства.
- А госпожи Лановой отпечатки?
- Вероники Павловны, что ли? Так она месяц уже не Лановая, а Вабля, по девичьей фамилии. Отпечатков Вабли там не найдете. Их не было, и быть не могло. В прын-цы-пе, так сказать.  Разве своим подарком она не реабилитирована хотя бы посмертно.
- С этим вопросом не ко мне. – Взволнованно задышал подполковник.
Держа сувенир в левой простреленной руке, начальство достало маленькую лупу, стало любоваться камешками.
- Божья роса, а не камешки. А документы какие-нибудь добыл?
- Документы? Нет, никаких документов не видел, товарищ подполковник. Мало я вам сдал на дискетах. – Скороговоркой отрапортовал Печатников. – И воще, не там вы копаете. Вероника играла в Меркурии не на деньги. На интерес играла. Оставьте ее в покое. Что, что, а это она сто раз заслужила.
- Ах, Андрей, Андрей. Пора бы уж опомниться. Чуть шею тебе не свернули, а ты... Как же плохо, когда любовь мужика ослепляет. Пантера твоя – женщина экстракласса, не спорю, но есть же мера всему… Извини, что повторяюсь, но ломать свою карьеру из-за женщины. Ну, как знаешь. Надеюсь, отоспишься и поумнеешь. Что еще?
- Да вроде бы ничего такого…
Андрей запнулся, подполковник пристально посмотрел на него, но  допытываться не решился…
- Я могу быть свободным, товарищ подполковник?
- Пока – да. Жозефина получит необходимые указания по дальнейшей работе… Да, смотрите не попадитесь Сабельникову. Вы оба. Завтра же убывайте с Сочи. Никаких ресторанов. Сабельников развил такую бурную деятельность… На нас встречную бочку катит. Боюсь, и на этот раз выскользнет, хорек.
- Вот и я боюсь… Брильки отдавать.
- Что? Не доверяешь? Мне, не доверяешь!? – Покачал головой подполковник.
- Не вам, Константин Кондратьевич! – Вступилась за напарника мулатка. – Не вам Андрей боится отдать тайник…
- Дожили, господа сексоты! Одним словом, Андрей, шагай в автобус,  переоденься.
- Есть переодеться, товарищ подполковник.
- Постой, лейтенант. Кто же все-таки был закоперщиком в Меркурии? Нашел ты Свояка?
- Пока нет, - нескладно соврал Печатников. – Там каждый был сам себе Свояк. Игру такую придумала Пантера от нечего делать.
Андрей кашлянул.
- Можно вас попросить…
- Началось… Стоит мужику отличиться, как всякую скромность теряет. Слушаю, лейтенант.
- Отдайте мне тело Вабли. Все равно ее сожгут.
- А что у нее родственников нет?
- Нет, я один остался. Дочь в Германии… Несовершеннолетняя. Очень просила Пантера не сжигать…
Подполковник воззрился на Печатникова с подозрительным прищуром.
- Я в порядке, товарищ подполковник, температура в норме, давление как у космонавта.
- Моча прозрачная, да? Ну, смотри… Это я для тебя сделаю. Через пару дней. Иди. Получишь фронтовые.  Но больше не вымогай. От тебя и так разит…
Андрей полез из тесной машиненки, стукнулся лбом о стойку…
- Погоди-ка, лейтенант. Вспомнил. А ты прав оказался. Свояк  действительно не зависел от Сашка. Сабельников действительно был только заказчиком. Он и фамилии-то Свояка точно не знает… Лановой тоже. Если не косят под лохов. Ну иди… По этому поводу тебя вызовут в Главное управление попозже.
 Андрей незаметно выбросил в грязь и затоптал бумажный шарик с золотой стружкой от самородка из шкатулки Вероники. Поспешил пересесть в стоявший рядом микроавтобус. Там его ждал горячий чай, отглаженный сухой камуфляж… И усиленные фронтовые. Стакан перцовки под бутерброды с салом и шпротами.

- Докладывай, капитан.
- Я не готова. Лучше  рапорт напишу. Андрей все карты мне спутал. Как я поняла, Андрей после знакомства с Лановой попытался уволиться из Конторы?
- Формально, он уволен. Ты же понимаешь. Считается, что в Меркурии он  занимался самодеятельностью. На свой страх и риск.
- Как же он работал без прикрытия?
- Формально да, без прикрытия. Я помогал чем мог, но неофициально. Ты же понимаешь…
- Значит, запросто могли  отмазаться от Андрея, отдать его Сабельникову?
- Могли. К тому шло… Но он все предусмотрел. Упредил нас. Я же говорю, - скользкий парнишка. Документировал каждый свой шаг. Фиксировал даже мои ориентировки. Некрасиво, понимаешь ли, но парня можно понять. Бедняга оказался меж двух огней. Никто не думал, что у него это самое с Лановой на полном серьезе. Ты же понимаешь…
- Отчаянный ход. – уклончиво заметила Жозефина. - С одной стороны, подав заявление, развязал себе руки, с другой стороны оказался с блатной шарашкой один на один.
- Сочувствуешь…  Не торопись. Он знал на что шел. Любовь, любовью, но деньги для молодого парня значат не меньше… К сожалению. Да что ты переживаешь! Нужна ему наша Контора! Он же наследник. Второй очереди, после дочери, но наследник миллионов. Я разговаривал с нотариусом. Все законно. И все счета – за бугром. Про  дачу уж я не говорю… И прочее, и прочее…
- Константин Кондратьич, побойтесь Бога. Он не за деньгами пришел в Меркурий. За любовью. Если бы не любовь, Лановая не защищала бы Андрея, как тигрица. Печатников постоянно был под прицелом. Его смерти требовали все подельники Лановой. Все кроме Рабиновича… А когда его убили, Андрей повис на волоске… Простите меня, но не хорошо считать деньги в чужом кармане.
- Во первых, деточка, Андрей нам не с боку припеку. Во вторых, я это сделал, чтобы определить по косвенным признакам, можно в дальнейшем рассчитывать на парня или он умер для нас. В третьих – за Рабиновича пойдешь на ковер к генералу. За концерт в Еремкино – еще выше. Одна надежда, - положить на твою чашу весов материалы Андрея. Если он согласится отказаться от авторства. Тогда мы отбодаемся.
- Вы плохо знаете Андрея. Он не бросит Контору.
- Вы поглядите на нее. Она знает парнишку лучше его шефа. Какое нахальство. Думаешь, если поцеловалась с хлопцем пару раз на бегу, так и знаешь его до печенок. А знаешь ты анализ его мочи? Я не зря про это заикнулся. Не фыркай! А я знаю! А вот стоит ли ему работать на нас, мы еще не решили. Вернее, еще не продумали для него поле деятельности. Вот ты поработаешь с ним, дашь свои замечания, и тогда определимся, заняться ему по-серьезному бизнесом, или наркотиками. Глядишь, и в Германии поработаете напару. Отличная парочка получится. Надо же нам востановливать порушенные дилетантами связи за бугром.
- А нужно ли ломать его гордость. Он доказал свою способность работать в автономном режиме.
-  Не нравишься ты мне сегодня…  Объективность теряешь в оценке напарника.  Я что не понимаю, отчего ты сидишь как опущенная. Да он же только об этой аферистке и думает. Отпечатков Лановой, видите ли, нет, архива  нет… Думает - все предусмотрел… Мальчишка еще… Зря он пытается эту Ваблю выгородить. Даже мертвой она остается для нас главным свидетелем.  Лановой свалит на нее всю грязь. Сабельников добавит Ты же понимаешь.. Не превратилась бы она из свидетеля в пособника… 
- А что тут плохого, если влюбленный мужчина защищает честь своей женщины? Настоящей женщины. – С опрометчивым  вызовом возразила мулатка.
- Потеряем парня, вот чего я боюсь… Он будет сражаться за честь этой дамы до победы. А для нас это уже пройденный этап. Как бы не стал он катить бочку на Сабельникова. Если мы не посадим, он сам этим займется. Такое у меня предчувствие.  Пойми, если его доказательная база будет слабее увертливости Сашка – его посадят.
- Но…
- Отставить, капитан. Ступай-ка, детка, и ты переоденься. Месяц вам – многовато… Меня не поймут. Операция не закончена. Даю неделю, две от силы. В Сочи вам, пожалуй. не стоит светиться. Похороните Пантеру, гульнете  у Томочки в Стародубе… И за работу, дорогая ты моя Жозефиночка. Надеюсь, Сабельников там искать вас не будет. 
- Нет уж. В Париж смотаемся хоть на пару дней.
- Тоже хороший вариант. Главное, не спускай с Андрея глаз.  Парень на пределе. Нельзя его оставлять одного. Но смотри, про астраханские миллионы сама не заговаривай. Принесет, не принесет – это его личное дело. Не принесет – посадим… Ха-ха! Если  поймаем…

КОНЕЦ  ПЕЧАТНИКОВ Ч 1и2