Без названия

С детьми у меня странные отношения. Я не отношусь к тому типу людей, которые при виде годовалого карапуза тихо подписывают от восторга в штаны. Мне не то чтобы все равно, но как-то очень ровно, наверное. Такой легкий симпатизирующий флер, да и все. Я никогда не полезу тискать и даже трогать чужого ребенка - никогда! Но не потому, что мне неприятно, и я не хочу, а потому, что я не уверена, что ему это нужно. Но вот если сам подойдет - тогда да. Я могу протянуть ему руку. Могу дать потрогать волосы. И, если он сам захочет (попросится взять на ручки), могу ему в этом помочь.

Для меня ребенок с самого рождения - личность. Он исследователь, он первооткрыватель. Как я смею лезть к нему - занятому таким важным, серьезным делом - со своими сюсю-пусю?

Вот так же примерно с детьми и постарше. Я никогда никого к себе не зову. Мне это нафиг не надо. Не думаю, что б сделать такого, чтобы деткам было со мной интересно и хорошо. Наоборот! Они знают, что, придя к тете Але, скорее всего, им придется пахать. Пахать в прямом смысле слова - делать уборку, например. У меня дома, да. Мыть посуду и подметать полы. И готовить.

Во время всех этих дел я могу достаточно грубо шутить (за словом в карман не лезу). И послать могу. Жестко послать. Они знают, что у меня - безусловная дисциплина. "Вы на моей территории. На моей территории правила таковы. Или вы их принимаете, и мы общаемся дальше, или не принимаете, и тогда вы вольны уйти". Они принимают. Они знают, что могут уйти в любой момент, когда захотят. Но они не уходят. Они предпочитают принять непривычный для них устав, но только чтобы не уходить, чтобы... что?

Наверное, им нравится, что я не ковряжусь, не изображаю из себя то, чем в действительности не являюсь. Им импонирует моя грубоватая, "всамделишная" открытость, честность и лаконичная ясность. Еще им нравится, что я вижу в них маленьких взрослых, которые могут все, только пока об этом не знают.

Когда я лежала с температурой и не могла встать, моя 11-летняя Даша и ее 6-летний друг Гриша делали салат и жарили курицу. В духовке.

И, да, курица дожарилась и не сгорела. Получилось отменно. Хотя я лежала в соседней комнате и только говорила, что делать.

Гриша домой ушел в полном восторге. Он сам! - слышите, сам! - приготовил вкусный обед на семью.

Вот за этой самостоятельностью они и приходят. Но главное все-таки, наверно, не это. Им нравится слушать, что я говорю. Если есть у меня силы и время - мы пьем чай и беседуем. Обо всем.

Тетя Аля такая тетя, которую можно спросить о чем угодно. Пределов нет. Хотите о сексе? Да ради Бога. Я всегда за. Ведь это чудесная возможность заинтересовать ребенка Платоном!

Вам интересно, какая связь между сексом и Платоном? Конечно же, через "Миф об Андрогине". Мужчину всегда будет тянуть к женщине. А женщину всегда будет тянуть к мужчине. И только соединившись (сначала духовно, потом душевно и только затем - телесно), пара обретает утраченную гармонию.

- Ведь вы не скоты? - спрашиваю у них.
- Нет! - хором отвечают они.
- А точно ли не скоты? - уточняю на всякий случай.
Дети переглядываются и смеются:
- Да нет же!
- Ну раз не скоты, тогда и телесная сторона этого дела вас интересовать будет в последнюю очередь, - завершаю разговор я.

И хотя по покрасневшим ушам я вижу, что до этой беседы очередность интересов явно была нарушена, к этой теме мы больше не возвращаемся. Мы идем дальше.

И вот сегодня сижу я на берегу реки, никого не трогаю, в надежде, что и меня не тронут. Ага, размечталась Баба-Яга...

Сначала ко мне подошли Даша с Гришей. Потом гришин брат. Потом Сима. И все. Я поняла, что крепко попала.

Мы говорили об ответственности. Об ответственности за тех, кого приручили. Мы говорили о покаянии.
 
- Не то страшно, что Адам с Евой съели запретный плод. А то, что они не нашли потом в себе силы раскаяться. Понимаете это?

И дети молчали и слушали. Они знали эту историю назубок. Но им никто об этом ТАК не рассказывал!

- А мы лучше, что ли? - продолжаю гнуть свою мысль. - Мы ж такие же идиоты. Что, Гриш, не так? Напортачим и в кусты. И думаем: "Авось пронесет!" Это ж как грех ослепляет, что человеку приходит в голову мысль от Бога по кустам прятаться! От Вездесущего! Бога!

Ребята смеются. Каждый вспомнил свое.

- А вот другая история. Еще интересней. Хотите загадку? - вдруг резко перевожу тему я.

Дети загадку хотят. Конечно, хотят.

- Историю про Каина с Авелем все знают? (дети хором: да!!!). А вот вопрос вам тогда. Только не торопитесь: почему Каин Авеля убил?

Посыпались ответы с разных сторон: из зависти, потому что обиделся, потому что заревновал к Богу, потому что Бог не принял жертву Каина, а Авеля принял....

- Стоп, стоп, стоп, - поднимаю я руку. - Я спрашиваю не "за что", а "почему". Хорошо. По-другому задам вопрос. Что позволило в Каине - внутри Каина, в душе его - убить Авеля, своего брата?

Дети молчат. На добротолюбии им об этом не говорили. Тогда я еще больше унифицирую свой вопрос, делаю общим, касаюсь им каждого. Мы снова в "здесь и сейчас".

- Подумайте, что позволяет человеку убить другого человека. КОГДА он может убить?

Звучат робкие голоса: "Ну, когда очень обижен... когда сердится, мстит..."

- Все обижаются, все завидуют, все сердятся и многие мстят. Но убивают не все. Почему?

Не знают. Молчат.

- Сдаетесь?

В ответ - облегченное "да!".

- Каин смог убить Авеля (я приглушаю чуть голос и замедляю речь - чтобы каждый мог услышать, запомнить и обдумать потом. Потом каждому из них эта мысль пригодится), потому что перестал видеть в нем человека.

Замолкаю, обвожу глазами вытянувшиеся лица: это как?

- Понимаете, человека убить нельзя. До тех пор, пока ты видишь в другом человека - одного с тобой достоинства существо - ты не сможешь его убить. Внутри нас стоит блок, запрет, табу. Это есть во всех людях, в каждом из нас. Заложено в сердце. Но почему тогда человек убивает? Потому что перестает видеть человека в другом. Потому что другой для него в этот момент кто угодно - враг, неприятель, фашист, сионист, немец, "ватник" - кто угодно, но только не человек! И тогда он может убить.

- Так вот, - продолжаю я. - Все войны, все убийства, все насильственные смерти у нас от того, что когда-то всего один человек показал, каково это - расчеловечить в другом человека.

- А знаете, что такое милосердие? - задаю я новый вопрос. - Пытать не буду, сразу скажу. Милосердие - когда ты понимаешь, что другому может быть больно точно так же, как и тебе. Вот историю по этому случаю могу рассказать. Хотите? (Конечно, хотим!)

Есть у меня старший брат. Жуткий зануда. Ссорились мы с ним всю свою жизнь, пока вместе жили. Совершенно не могли выносить общество друг друга. Но вот как-то мама меня в чем-то очень плохом уличила, кричала страшно!

- Сашка! -заорала она. - Тащи ремень, сейчас я эту дуру бить буду!

Я стою ни жива, ни мертва. Маму свою я хорошо знала: в гневе она бывала очень страшна. В том, что Сашка, мой брат, выполнит просьбу, я ни капли не сомневалась - мы жили в состоянии бесконечной войны. Но он почему-то не приносил.

- Долго ты еще там? - в бешенстве проорала мама (он стоял у дверки шкафа).

И вдруг он резко вернулся и просто сказал:

- Не дам я тебе ремень.

Мама опешила (и я тоже).

- Почему? - уже куда тише спросила она.

- Потому что ей будет больно.

Понимаете? Я на всю жизнь запомнила. Столько лет прошло, ему 10 лет было, а мне всего 8. Но я запомнила на всю жизнь! Это и есть милосердие. Когда ты понимаешь, что другому может быть так же больно, как и тебе. И никакие обиды, никакая жажда мести, никакая ревность и зависть не стоят страдания и боли другого!

А ремня мне тогда так и не дали - мамин гнев от поступка Сашки как-то сдулся и сник. И причину, почему так все вышло - не помню. А вот память о внезапном великодушии брата пронесла сквозь всю дальнейшую жизнь.