Как много девушек хороших... Часть 1

Все события и фамилии в данном произведении выдуманы. Любое совпадение с реальными людьми и событиями является умышленным.


Позавчера позвонила Марина Комарова и передала мне, что Макаренковы приглашают меня в субботу на 7-ю годовщину свадьбы. Я соорудил какое-то ассорти из своих одежд, прихватил хрустальную вазочку в качестве подарка и прямо из академии (благо суббота) отправился в дорогу.

Неожиданно для себя в Загорске на автобусной остановке встретил Пашу Забегайло с дамой, которую он представил мне как Лену и с которой он тоже направлялся к Макаренковым. Не найдя в автобусе другую Лену, Царёву, мы решили, что она уже добралась до Макаренковых раньше.

Так и есть – дверь открыла именно она. Расцеловавшись с ней и оставив её на попечение Павлика, прохожу вглубь коридора, ручкаюсь с Бобом, целую Леру, рапортом выдаю все поздравления и замечаю ещё одну гостью – Наталью Прыгунову. Не ожидал её увидеть сегодня здесь; недавно Боб решил, что она для него теперь стала неинтересна, потому что не отвечает согласием на его сексуальные поползновения: «Наталья – это динамо!..»

– Добрый вечер, сударыня!

– А со мной тоже будут целоваться?

–Ну конечно (поцелуй)! С вами (поцелуй) никак нельзя обойти (поцелуй) этот ритуал (поцелуй)!

– Ах, какой мужчина!..

Стол накрыт, все расселись, я оказался между Бобом слева и Леной Царёвой справа. Между собой мы все зовём её «Ленок» или «Лена-Солнце»; к последнему именованию приложил руку год назад Паша, а первое прилипло благодаря её собственному давнему каламбуру.

– Олежек, – наклоняется ко мне Ленок, – а мы с тобой сегодня гулять пойдём?

– Сегодня? – вопрос застиг меня врасплох, я ещё не успел согреться после получасовой поездки в холодном автобусе.

– Ну да, и будем петь эту твою песенку: тум-турум-турум-турум, – со смехом напевает она тему из прокофьевского балета «Ромео и Джульетта». – Я сегодня в новой крепкой шубе!

Это вспомнилась прошлогодняя годовщина у Макаренковых. Во время такой прогулки после посиделок за столом мы ходили и дурачились, наслаждаясь свежевыпавшим снегом. Я делал девушкам подсечки на скользкой дороге и сначала уронил в соседний сугроб Лену-Солнце, при этом её шуба разошлась по шву, а потом наступила очередь Леры, и она разодрала на обеих коленях колготки.

– Шуба, говоришь, новая? Хорошо! Лерочка, наверное, тоже в новых колготках. Ух, и повеселимся!

– Стекляч, – улыбается Лера, – если ты мне эти колготки порвёшь, я тебя убью!

– Лерочка, ну а кому легко?

…Поздравления в адрес четы Макаренковых, ответные тосты за гостей, музыка, клубы табачного дыма, звон бокалов, анекдоты – веселье непрекращающейся волной часа полтора. Наконец, когда я выпил за прекрасных дам стоя на голове, сорвав при этом шквал восторженных криков, перешли к танцам.

Боб принёс свою «прушную» бейсболку и объявил: поскольку количество присутствующих нечётное, то один из нас надевает эту бейсболку и танцует один. Когда же он пожелает потанцевать с кем-либо в паре, он надевает бейсболку на нынешнего партнёра своей будущей пассии и уводит её от «околпаченного». Теперь тот должен присмотреть себе будущего нового партнёра и околпачить его напарника…

– Котик, ты сегодня неотразим, – с улыбкой шепчет мне Ленок, танцуя со мной.

– А разве раньше было по-другому? – глядя ей в глаза, я улыбаюсь в ответ.

– Нет, но всё-таки… Ты сегодня в белой рубашечке, с галстучком, в пиджаке, такой сияющий… Ты меня возбуждаешь!

– О, Ленок, как мало нужно, чтобы тебя возбудить, я и не знал! – смеюсь я. – Знал бы, так давно уже вырядился таким павлином!

Рядом возникает Паша и со словами «Разрешите, сударыня!» нахлобучивает на Ленок бейсболку. Та ахает, а мы с Пашей, обняв друг друга за талии, начинаем дурачиться. Спустя некоторое время он снова оказывается в бейсболке, а я остаюсь в паре с Натальей.

– Наконец-то я добралась до тебя! – с игривой страстью говорит она. – Теперь ты мой!

– Неужто счастье постучалось и в твою дверь? – подыгрывая ей, шепчу ей на ухо.

– И эта ямочка, эта ямочка на подбородке…

– А ямочка-то тебе чем не угодила?

– Ты, наверное, всех женщин сводишь с ума этой ямочкой!

– Ну, не знаю насчет всех. Мне, может, не нужно всех, мне, может, нужно свести с ума только тебя!

– Считай, ты этого уже достиг!

Спиртное сделало своё дело: всё, что мешало говорить, куда-то улетучилось, исчезли все барьеры, сдерживающие нас, хотя даже с захмелевшей головой я понимал, что эти придыхания и страстные слова нас ни к чему не обязывают. Мало ли что можно наболтать после такого стола! Я уже почти собрался высказаться о волшебной силе шампанского, но тут танец окончился, и я проводил свою партнёршу на место.

После двух заводных рок-н-роллов «Dire Straits» вновь зазвучала медленная мелодия, и Боб объявил белый танец. Через несколько мгновений я, к своему удовольствию вновь танцевал с Натальей. Определённо, общество этой дамы вызывало во мне прилив эмоций, сладостный и почти забытый, оставленный мной где-то глубоко в курсантской юности.

– Наталья, почему меня не предупредили о твоём присутствии сегодня здесь?

– А что, разве это что-то изменило? – удивлённо улыбается она.

– Ну, я бы, может, готовился более тщательно. Скажем, сделал бы маникюр, погладил бы шнурки, отполировал бы как следует лысину там… Что ещё?

– Не переживай, – смеётся Наталья, – ты и так неплохо выглядишь!

– Спасибо за комплимент. В свою очередь, замечу, сударыня, что ваше общество будоражит во мне кровь!

– О, сударь, зачем же вы так? У меня от ваших слов перехватывает дыхание и мурашки по всему телу! Вы искушаете меня! – и она легонько укусила меня за мочку уха. Я почувствовал, что моя крыша начала поступательное движение куда-то вдаль – кровь действительно забурлила во мне.

– Что же ты делаешь, коварная искусительница? – еле выдохнул я в ухо своей партнёрше.

– А ты что делаешь?

– Я вообще-то танцую с тобой.

– А я искушаю!

– Ну, Наталья, дай только срок!..

Однако срок для достойного ответа на её искусы мне не дали – танец вновь окончился, и мы вышли перекурить на кухню.

– Стекляч, – Наталья посмотрела мне в глаза, – а ведь ты нравишься мне… У меня даже появилось желание узнать тебя поближе…

Несмотря на то, что я как ни в чём ни бывало продолжал курить, я отчётливо почувствовал, что моё сердце пропустило удар, а затем застучало молотом, с силой вгоняя кровь в мою башку. Каждый его удар отдавался шумом в ушах. Не меняя выражения лица (вот она, привычка старого преферансиста надевать неподвижную маску!) я снова поднял взгляд на Наталью:

¬ У дураков желания сходятся… Причем, если ты вспомнишь, как мы с Бобом тут на кухне по пьянке орали друг на друга и колотили посуду, то я тебе поясню: это было из-за тебя! Простое столкновение мужиков из-за женщины. Так вот, это желание у меня уже давно, аж с июня.

– А что, глядя на меня, вы и правда думали, что у меня куча любовников?

– Ну, дама ты видная, охмуришь кого угодно!

– Ни одного, Олег, ни одного не было после развода, представляешь! Я уже начинаю думать, может, у меня психика нарушена? Не хочется – и всё! А вот с тобой – хочется…

– Так в чём же дело? Садись на паровоз и приезжай в Москву, там разберёмся!

– Может быть, может быть… Я, наверное вправду в Москву поеду…

– Во, правильно! Позвони накануне, кстати, запиши телефон…

Дверь в кухню открылась, и вошёл Боб.

– Я… О, простите, я нарушил ваше уединение!

– Заходи, дорогой, заходи! Сейчас мы с тобой выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем…

– Наталья, – повернулся к ней Боб, напустив на себя обиженный вид, – как же так? Я, понимаешь ли, страдаю, мучаюсь, мечтаю о тебе, а ты тут со Стеклячем мне изменяешь! На моей, между прочим, кухне!

– Андрюша, ну что ты! – засмеялась она.

– Действительно, – поддакнул я насупившись, – только она соберётся тебе со мной изменить, как у тебя срабатывает датчик измены, ты тут же появляешься и начинаешь разборки в духе полиции нравов! И вообще, молодожён, где твоя новобрачная невеста?

– Все мне сегодня изменяют! – сокрушённо пожаловался Боб, – невеста в зале с Пашей, Наталья на кухне со Стеклячем, прямо не знаю, что делать!..

– Что тебе сказать, Боб… – начал я размышлять. – Видимо, придётся тебе взять за руки прекрасную Елену, вывести её в соседнюю комнату и сделать с ней то, что ты должен сделать в брачную ночь с молодой невестой!

Дверь на кухню снова открылась, и вошли Ленок и Лера.

– Нет, вы посмотрите на них! – распахнула глаза Ленок, – они здесь уединились и курят, и нас не зовут!

– Лена, – с серьёзным видом подошёл к ней Боб и взял за руку, – они мне посоветовали взять тебя за руку, вывести в соседнюю комнату и заняться любовью.

– Андрюша, с тобой сколько угодно! – одарила она Боба своей коронной улыбкой.

– Так, я не поняла, – захлопала Лера ресницами, – гости по парам, жениха увели, а я что буду делать? Невеста я или кто? Стекляч, вставай! Мы с тобой тоже будем заниматься любовью!

– Есть, мэм! – Я послушно кивнул и, повернувшись к Наталье, пробормотал: – Извините, мисс, приказ невесты… Ей сегодня по регламенту положено!

– Ну вот, – закивала она, – я так и думала. Не успеешь найти себе мужика, как его тут же уведут юные конкурентки…

Эта лёгкая пикировка, словесный пинг-понг, увели нас от темы, столь взбудоражившей меня несколько минут назад, но я подумал, что при первом же удобном случае вернусь к ней. А может, и пройду до конца, кто знает?

Потом мы и вправду отправились гулять. На прогулке у Паши и Лены-маленькой, как в ходе вечера Лера окрестила его спутницу, возникли какие-то разборки, но я не обратил на это внимания. Я веселился от души, беря под руку то одну даму, то другую и падая вместе с ними в сугробы у дороги. Как и год назад, женщины в конце концов начали убегать от меня, прятаться за мужчин, я снова пытался их догнать (порой небезуспешно), мы оглашали окрестности песнями, визгами и криком. Безусловно, наши похождения вносили сильнейший дисбаланс в душевное равновесие дежурного по части, вынужденного в своей дежурке слушать пьяные вопли за окном и решать сложную задачу: то ли вызвать патруль, то ли самому вмазать сто грамм, то ли просто абстрагироваться от внешнего мира и тихо медитировать в грёзах о переводе в главк.

Вернувшись с прогулки, мы выпили ещё по чуть-чуть, закусили, перекурили. Разговор зашёл о натальиных занятиях рукопашным боем. Будучи действующим сержантом милиции, она относилась к своим занятиям вполне серьёзно, считая, что ей это действительно нужно – как в профессиональном плане, так и в жизни. Мало-помалу в ходе развернувшейся дискуссии после моей шпильки об уровне подобной подготовки женщин она завелась, а я еще раз подтвердил свою точку зрения. Пожалуй, единственным мотивом моих провокаций было вывести её из себя; очень хотелось посмотреть, какая она в гневе. Однако никакой вспышки с её стороны не последовало, она быстро успокоилась и только спросила, пожав плечами: «Ты хочешь рукопашного боя? Пожалуйста!» – и сделала приглашающий жест в большую комнату.

Мы вышли, она встала в боевую стойку. Я усмехнулся и тоже встал в стойку:

– Держись, девушка!

– А как биться будем, с ударами? – улыбнулась она.

– Ну, давай с ударами!

Было не по себе. То есть абсолютно не по себе: биться с дамой? Драться с женщиной?! Да, но она ведь тренируется, уверяет, что хорошо тренируется, вон как сверкает глазами, того и гляди огреет по кумполу! Но в какие же части тела, чёрт побери, наносить по ней удары?!

С такими мыслями я перемещался в такт с ней по полу, то подходя с симуляцией выпада, то отходя и блокируя встречные удары. На её губах играла шутливая полуулыбка, она смотрела мне прямо в глаза. В какой-то момент её взгляд стал холодным и пронзительным, улыбка превратилась в оскал – и я понял, что сейчас будет атака. Предчувствие мгновенно подтвердилось: последовал град ударов в корпус и плечи, подсечка, и я оказался на полу. При попытке откатиться в сторону я зацепил ногой торшер, и он с грохотом завалился на стену.

– Вы что тут делаете? – просунул голову в комнату Боб. За ним появились любопытные взгляды остальных.

– Проводим показательный бой, – проговорил я, вскакивая и водружая торшер на место.

– А, ну-ну… Телевизор и магнитофон не уроните, пожалуйста!

– Понял! – ответил я, и дверь в комнату снова закрылась. Я посмотрел на Наталью:

– Что ж, девушка, за мной должок!

– Да ты что? Не может быть! А сумеешь вернуть-то?

– Сумею, не переживай! Ишь, ты, «не может быть»… щас посмотрим, что может, а что не может…

Наплевав на возможный встречный хук в челюсть, я замельтешил руками, отбивая её удары, сблизился с ней, обнял за талию, сцепив руки замком на её спине, поднял и… На этом месте обычно следует бросок соперника спиной на землю, но против меня сражалась такая прекрасная амазонка! И вот её, прекрасную амазонку – спиной оземь?!

Удерживая её на весу, я наклонялся всё ниже к полу. Наталья повисла на мне, обхватив меня руками и ногами и обезоруживающе улыбаясь. Я почти уложил её на пол, с упоением вдыхая аромат её дыхания. И в этот миг мои брюки издали предательский треск, и левая штанина разошлась по шву от колена до паха.

– Твою бога душу мать!!! – заорал я, поднимая Наталью и ставя на ноги.

– Что такое? Что случилось, Олежка? – прыснула она, не упустив возможности для издёвки. – У тебя неприятности?

– Ага… Тебе бы такие неприятности!

Мы ввалились в кухню – Наталья со смехом, а я играя желваками от досады. Впрочем, мне тоже было смешно.

– Ну что? – спросил Боб. – Кто победил?

– Она! – я вытянул в её сторону указательный палец. – Боб, представляешь, она так в пылу боя возжаждала меня, что порвала мои штаны на полосы!

– Да-а? Ну-ка покажи… О-о-о, Наталья, я, конечно, догадывался, что ты очень целеустремлённая девушка, но чтоб до такой степени… Молодец, молодец!

– Олежек, – ехидно улыбнулась Ленок, – ну как же так?

– Да вот, видишь, ничего не смог с ней поделать!

– Ты же у нас такой блестящий офицер! – Ленок почти хохотала, – майор, в академии учишься, ракеты запускаешь, а тут простая русская девушка…

– Украинская! – подняла палец Наталья.

– …вот, даже не русская, а украинская, причём разведёнка, мать двоих детей, всего лишь сержант милиции – ну как ты допустил? Не справился! А я ведь почти что уже готова была выйти за тебя!..

И далее народ ещё с полчаса продолжал смеяться надо мной, моими порванными штанами и честью русского офицерского корпуса.

…В маленьком подмосковном гарнизоне все живут в двух шагах друг от друга. Я пошёл проводить Наталью до её подъезда. Праздничный алкоголь постепенно выветривался, и мы постояли минут десять, притопывая от мороза и подступающего похмельного озноба.

– Хоть на чашку кофе пригласишь?

– Не могу, Олег! Я же, даром что в разводе, пока ещё живу с бывшим! И с дочками.

– А ты и вправду собираешься в Москву?

– Пока ещё всё очень неопределённо. Может быть, не знаю. Просто здесь, в городке, жить очень сложно. Хочется вырваться отсюда. Я ведь ещё нестарая, у меня есть нормальные человеческие желания, потребности, чувства…

– Вот, и я об этом же! Желания, потребности, чувства! И у меня они есть! Телефон ты знаешь. Появишься в Москве – позвони, будем последовательно решать проблемы с чувствами, желаниями и потребностями, причём к обоюдному удовольствию! Ты такая… такая необыкновенная, Наташка!..

Я вернулся к Макаренковым, начиная осознавать, что в этот вечер Наталья унесла с собой какую-то частицу меня. Вот же, ёлки-палки, вот это номер! Что же это получается? Получается, что моя крыша всё-таки съехала, и я влюбился?! Куда как чудно сложен свет, пофилософствуй – ум вскружится! Давно забытые ощущения заполняли моё сердце, дрожь то ли от холода, то ли от волнения пробивала крупным ознобом, а разум подсказывал, что впереди меня ожидают серьёзные перемены.