смешные рассказы...

               ...ИГРУШЕЧНАЯ ИСТОРИЯ...


   …в детстве заветными игрушками для меня были те, что лежали в небольшой красной коробочке.
   Отец, иногда, доставал её из ящика серванта и протягивал мне. На возражения матушки, что такими вещами не играют, он только молча улыбался.
   В коробке находилось несколько новеньких блестящих металлических кружочков, украшенных разноцветными ленточками. И одна потёртая, тяжёлая красная звёздочка с серебряным будёновцем посередине.
   Из всей этой коллекции отец ценил только эту потёртую звёздочку. Всё остальное называл «юбилейными медальками» или «цацками»...
   Правда он говорил, что у него была ещё одна настоящая медаль, но она куда-то затерялась.
   Про войну отец рассказывал мало и почему-то, только какие-то смешные эпизоды и всегда заканчивал свои рассказы словами, что войны больше не будет.
   Ещё я любил щупать острую шишечку на его затылке, которая осталась, по его словам – «от маленького осколочка»…

   … коллекция пополнялась с каждым годом и уже не убиралась в коробку. Одним из последних был Орден Отечественной войны, который выдавали всем ветеранам к 40-летию Победы.
   Отец его не носил. Называл «значком», дискредитирующим боевую награду...
   ... где-то через год, ветеранам действительно вручили маленький значок. В виде Ордена Отечественной войны. А я до сих пор не перестаю удивляться батиной прозорливости...
 
   Когда кто-то впервые на 9 мая протянул ему кусочек чёрно-оранжевой ленточки, улыбнувшись, вернул назад. Сказал, что таким орденом его не награждали.
   И тихо проворчал про себя, что когда никого из них не останется, на день Победы все будут ходить в «цацках» и «ленточках»…

   … накануне дня Победы отца приглашали на встречу ветеранов автозавода в цех, к которому он был приписан. Последний раз он побывал на встрече в мае 2005.
   Из настоящих ветеранов осталось четверо, которых, как он рассказывал, сразу можно было определить по самодельным наградным планочкам на потёртых пиджаках.
   Их угощали «солдатской» кашей, бутербродами с колбасой, салатом из помидоров и стаканом мутного чая.
   Пока шли номера художественной самодеятельности, ветераны скинулись и послали самого молодого, которому тогда было 80 лет, в соседний гастроном за бутылкой:
   --чтобы закусь не пропадала…

   … на сороковой день, отца поминали в пятницу 29 апреля 2006.
   В калитку вошли две весёлые девчушки и парнишка с пакетами подарков для ветеранов. Узнав, что случилось, потихоньку ушли.
   Через некоторое время, парнишка прибежал опять, запыхавшись, вручил пакет, извинился  и попросил расписаться, как за живого, потому что с них требуют отчёт.
   В пакете было – килограмм перловой крупы, две банки тушёнки, 300 рублей денег.
   И поздравительная открытка. С факсимильной подписью Верховного главнокомандующего…

   … через год наш дом обокрали и, всё перерыв, нашли только три ценные вещи, заслуживающих внимание – электрорубанок, обручальное кольцо и красную коробочку...

   ...награды предлагали восстановить. Но это были бы уже не те -- отцовские из красной коробочки, которыми я играл в детстве...
   ... и я отказался...




   * * *



               ...МАКСИМОВКА...


   … нужно предупредить, что все эти истории рассказаны мне в младенческом возрасте моим отцом и теперь по крупицам всплывают в моей памяти, обрастая новыми подробностями, хотя и я был свидетелем некоторых событий.
   Деревню Максимовку я посещал неоднократно в дошкольном возрасте…

   … итак… 
   Деревня Максимовка расположена где-то на севере Урень-края Нижегородской, Горьковской, а потом опять Нижегородской области, вдали от проезжих дорог. Окружена дремучими лесами и в плане похожа на букву «Г». 
   Длинная её часть, продолжительностью где-то более километра (навскидку, трёх-семилетнего меня) называлась -- «деревня», короткую же всегда почему то называли – «закорюкой». 
   Весной 1924 года, на краю «закорюки», в семье довольно зажиточного крестьянина Петра Ивановича  и жены его Настасьи Макарьевны ( а зажиточным Пётр Иваныч  считался, потому что изба, которую он срубил, была крыта не соломой, а дранкой и кроме русской печи имелась ещё «голландка» ), родился живой первенец – Санко ( Александр Петрович ), в будущем – мой батюшка.
   Тут хочется добавить, что в нежном возрасте я всегда расстраивался,  что он появился на свет так поздно, ибо родись он 2-3 годами раньше, то, теоретически, вполне мог своими глазами увидеть вождя мирового пролетариата  В.И. Ленина…

   … долгое время дата рождения младенца была покрыта некоей тайной, так как во всех метриках  она значилась, как 27 апреля 1924 года, хотя тётка Анна была с этим категорически не согласна…

   …легендарная на всю Максимовку тётка Анна,  жила напротив Петра Иваныча в небольшой избёнке со старинными иконами в красном углу.
   Как рассказывал батя, иконы у неё были исключительно для красоты, ну иль для других, более утилитарных надобностей, помятуя о лихих событиях, происходивших в Урень-крае в 18-20х годах.
   Лики святых она называла не иначе, как «идолами», а крестилась потихоньку, на восход солнца -- двумя перстами…

   …практически все вновь родившиеся в д. Максимовка, проходили через заботливые руки тётки Анны, которая лично крестила их в специально выструганном для этого деревянном корыте, оставляя, соответственно, собственноручную запись в своей увесистой «амбарной» книжице.
   Вот в этой-то книжице и нашла тётка Анна каракули, понятные только ей самой, что раб Божий – Александр, сын Петра, родился 14 марта 1924 года ( по «еретическому календарю» ). Обряд же крещения принял такого-то – такого-то (дата, подпись)…

   …история же возникновения другой даты рождения до банальности проста. Матушке младенца, Настасье Макарьевне,  было не досуг колесить «до центра, к чёрту на кулички», да ещё по бездорожью, дабы зарегистрировать дитятку. А когда она, спустя 2 месяца до центра-таки добралась с попутной подводой, ей грозил непосильный штраф.
   Тут-то она и придумала скинуть моему бате месяц-полтора возрасту. Поэтому по всем документам он и родился – 27 апреля 1924 года…

   …чудесные школьные годы батя вспоминал всегда, как-то нехотя. Семилетняя школа, где он учился, находилась недалеко, в рабочем посёлке Арья, если напрямки, то всего где-то 7-8 километров ходу.
   Весной и осенью, когда нет попутной лошадки – добирался пешком, зимой – на самодельных лыжах. Учился-то он, видимо, не так уж, чтобы очень.
   Учёба сына тяжким бременем лежала на плечах Петра Иваныча.  Времена тогда были не особо сытные, да тут ещё Иван Петрович с Анастасией Петровной подоспели. 
   Он потерпел ещё лето, по окончанию курса Санкиных наук, велел Настасье Макарьевне напечь пирогов из оставшейся муки. Собрал котомку и обратился к сыну с речью, мол не медаль ты мне тут, Санко, на шее, мне ещё двоих таких же поднимать:
   --... а шёл бы ты, паря, в люди (ну прям, как про Алёшу Пешкова -- видимо, у всех нижегородцев есть в крови, некая местечковая фишка)).
   Проводил, как положено, три рубля дал в дорогу  (матушка, правда, добрая душа, из своей заначки ещё пятёрку в котомку с пирогами втихаря сунула).
   И отправился Александр, сын Петра, пятнадцати лет от роду, в город Горький, в котором он не был ни разу…

   …а вот пришлось ли свидеться бате с дедом ещё раз, я не знаю, может и пришлось, хотя, если и пришлось, то уже ненадолго. 
   Деда призвали сразу, в августе 41-го, в самое пекло, в сентябре – пришло короткое письмо с фотографией, что, мол, всё в порядке, больше от деда вестей не было…

   …бабка Настя с отцом, как-то в начале 60-х вспоминали:
   -- пропал, мать, батя наш без вести, и на могилку не сходишь, -- бабка Настя всплакнула, конечно, для приличия, но выпив стопку самогоновки, вдруг завелась:
   -- кто-о-о, Петька-а  пропал. Да ты отца не знаешь. Шоб он пропал да за просто так. Да хрен его чем перешибёшь. 
   Да у него завсегда шило в заднице имелось и кобелём, ещё тем был. Да нашёл, чай, немку какую-нить, грудастую и сидит щас, где-нить в европах, горя не знает. А мы тут по нём белугами стенаем.
   Вот похоронка пришла бы, может бы и поверила, что пропал. И то -- навряд ли.
   Этот хитровыделанный, чо хошь придумать мог--…

   … с подбородка в пустой стакан капает слеза…

   P.S.   
             Совсем недавно, Леонид Борисович Кравченко прислал ссылку. Он, роясь
             в архивах, нашёл запись: "Поливанов Пётр Иванович, сержант, б/п,
             1901, призван Уренским РВК,
             в КА с 1941г., пропал без вести ноябрь 1941". Дата "1941" --
             зачёркнута, сверху "1944".
             И два наградных листа. "сержант Поливанов Пётр Иванович командир 3-й
             стрелковой роты 2 м.стр. батальона, награждён
             медалью "За боевые заслуги" 03.01.44г., и медалью "За отвагу"
             19.08.44г."
            ...почему он, дважды прпавший без вести три года не давал о себе
               знать -- загадка деда Петра...


   * * *


               ...СМЕШНЫЕ РАССКАЗЫ...


   … а ведь я мог бы родиться под жарким солнцем Грузии, которого никогда не  видел, где-нибудь на севере Кахетии, на берегу речки Алазани.
   А на праздник Ртвели давил бы виноград в сацнахели своими мозолистыми ногами (как Адриано Челентано в своём знаменитом фильме), переливая густое виноградное сусло в большую глиняную квеври.
   И  допивал бы прошлогоднее вино, сидя в белой бурке в тени гранатового дерева, под кахетинский шашлык и тост за святого Георгия, окружённый многочисленными родственниками…


   … в действующую армию батю призвали в августе 1942г. из города Бор Горьковской области, где он учился в ремесленном училище.
   Осенью 39-го, в возрасте 15 лет, он с котомкой пирогов вышел на  привокзальную площадь большого города и, впервые увидев трамвай, -- заревел.
   Стоявший неподалёку постовой милиционер поинтересовался, что случилось. В кармане у бати был адрес ремесленного училища, где учились его приятели-земляки…

   … до училища отец добрался с опозданием, как Михайло Ломоносов, когда набор уже закончился. Его, пожалев, определили, но не в судо-рулевую группу, в которой уже учились его друзья, а в непопулярную группу каменщиков и плотников-столяров.
   Выпускной экзамен принимал старый ворчливый столяр-краснодеревщик. Он одной рукой брал за ножку стул, созданный испытуемым, и с силой бросал его на бетонный пол. Если стул развалится,  значит – «два», не развалится – «четыре».
   Экзамен батя сдал с первого раза -- на «четыре», а где-то через неделю – пришла повестка из райвоенкомата…

   … сначала его направили в учебное подразделение, где курсанты два месяца обучались обращению со станковым пулемётом.
   Затем всех посадили в эшелоны и отправили в сторону Сталинграда, для «пополнения ресурсов». Отцу повезло – к этому времени основная мясорубка там уже почти закончилась…

   … к линии фронта шли пешим маршем с полной выкладкой, после недельного ожидания в холодном бараке на собственных харчах, которые давно закончились. Поставили на фронтовое довольствие – выдали сухпайки.
   Километре на пятом пути, каша с тушёнкой, закинутая второпях в пустой желудок, сыграла с батей злую шутку. Вроде и не остановишься «на минуточку», и до привала идти ещё километра три.
   Короче, обделался батя. Как дошёл – не помнит, единственная мысль – не заподозрил бы кто, что-нить неладное. Благо ноябрь месяц на дворе, морозец, зимнее обмундирование, там, кальсоны, галифе, шинель – все дела...
   ... отец всегда везучим был.
   Привал организовали на берегу реки. И пока личный состав батальона суетился с разогревом обеда, спустился тихохонько к речке, прячась за кустики. Нашёл прорубь, ледком подёрнутую. И устроил себе баньку, одновременно с постирушкой.
   Успел как раз к построению, хоть голодным остался, а на душе – птицы поют, не заметил никто. Шагать, правда, стало посложнее – портки одервенели,  ну да это -- мелочи…

   … появился у отца на этом марше друг. Звали его – Сосо Малашвили. Сначала он ему, по-соседски, пайку свою отдавал – табачную и водочную, ибо запах табака никогда не переносил и не выпивал тогда.
   Потом, как-то разговорились, общие интересы нашли, сдружились.
   Батя телосложением довольно хлипким был, да и духом то – не вот тебе боец. По возрасту – самым младшим оказался. Ну что взять – 18 лет пацану.
   А народ вокруг – ершистый да задиристый. Там, как в обычном мужском коллективе, сразу лидер неформальный нарисовался. Стал он к бате подкатывать. Сначала – на словах. Потом – на подзатыльниках. Так – со скуки.
   Сосо, будто не замечал. А вечером – выследил лидера и тихонечко прошептал ему на ухо:
   --… если хоть раз ещё Санко тронешь – кишки намотаю…
   И, как бы невзначай, полу шинельки приподнял. Поясной ремень Сосо был украшен изумительной красоты кинжалом ручной работы с серебряным окладом, с которым он не расставался никогда...
   ... с тех пор батю больше не трогал никто…

   … на позиции, где расквартировали батальон, вначале было скучно. Бойцы, в основном -- новобранцы не обстрелянные. Но была небольшая группка уже бывалых – из госпиталя. Так им вообще не сиделось спокойно. Слонялись по окрестностям в поисках приключений.
   Один нашёл за лесочком брошенную немецкую гаубицу с боекомплектом. В отличном состоянии. Долго что-то прикидывал, потом предложил:
   --… а давайте – х_нём. Линия фронта – вот она. За ней – немцы. Так, шутки ради…».
   –-… А давай…, -- решили бойцы.
   Сказано-сделано -- развернули, зарядили, пальнули.
   Получилось, как обычно, что в том фильме, про национальную рыбалку, «…видимо, попали куда-то…»
   --… самое страшное, -- рассказывал батя, -- это артобстрел. Когда сначала справа, потом слева, «в вилку взяли» -- следующий  твой…
   … так отец впервые познакомился с войной…

   … в окопах простудой редко кто болел. Только цинга и «куриная слепота» -- от недостатка витаминов. Да вши окопные.
   От цинги лечились отваром из сосновых веток. От вшей – стриглись налысо...
   ... однажды послали двух молодых бойцов в лесок для заготовки сосновых лап. Один другому жалуется, что мол надоело мне здесь в окопах гнить:
   --...домой хочу. Иль в медсанбат, на худой конец,...
   Другой:
   --…а в чём проблема-то, клади указательный палец на пенёк, я тебе отрублю, стрелять не сможешь – комиссуют, скажем – случайно…
   Так и сделали. Один положил, другой рубанул. Немая сцена. Первый говорит:
   --… ты что, дурак, я думал ты не отрубишь…
   Второй:
   --…а я думал, что ты уберёшь…
   ... обоих – в штрафбат…

   ...Служили в роте два парня еврейской национальности. Саша, тихий интеллигентный учитель, про которого говорили, что «не заточен» он под войну. Другой Иосиф, тот наоборот, «с шилом в заднице». Всегда первым в самое пекло лез. Говорил, что пулю на него ещё не отлили.
   Когда вышел приказ командира батальона, что для профилактики педикулёза весь личный состав должен постричься налысо, Саша и Ося, по каким-то своим национальным причинам, стричься категорически отказались.
   Роту построили. Перед строем учинили показательную стрижку под конвоем. Отправили в штрафбат.
   Сашу – больше не видели. Ося вернулся через полгода из госпиталя -- «смыл кровью».
   Когда его спрашивали:
   --… что ж ты говорил, что не тебя пулю не отлили…, -- отвечал, смеясь:
   --… так то ж осколок был – шальной…
   ... Ося дослужил до конца войны. Пуля его, действительно, -- не брала…

   … когда спрашивал батю:
   --… а что, правда, что когда в атаку шли, кричали – "за Родину, за Сталина…", -- он только ухмылялся:
   --… а ты сам то подумай, когда толпа пацанов под пули бежит и снаряды. А вокруг люди падают и куски человеческого мяса летают. Что кричать будешь?...
   Только и вспоминаешь, что "…м-а-а-а-ть…"
   А как нужно правильно в атаку ходить, я уже потом, в фильмах про войну увидел…
   Из последних фильмов про войну, который, как он утверждал, более-менее на правду похож, батя смотрел сериал «Штрафбат»…
   ... не знаю. Я этого фильма не видел. Надо будет посмотреть, как-нибудь…

   … как в старом анекдоте. Когда идёт боец по лесу, а в кустах – изувеченное тело лежит:
   --… браток, добей меня, сил больше нет…
   Боец отошёл немного, пальнул гранатой из подствольника, дальше пошёл. Сзади шёпотом:
   --… спасибо, браток…

   … один хутор переходил из рук в руки несколько раз. Батю ночью отправили в разведку. Узнать, если там немцы.
   Где шагом, где ползком добрался до крайней хаты. Видит – немцы есть. К атаке снаряжаются.
   Назад пошёл другой дорогой, лесом – уже светало. Видит – разбитый немецкий танк. Рядом, прислонившись, сидит немец. Ноги и искорёженный автомат валяются в стороне.
   Подошёл. Немец ему:
   -- «… русс, тёт мих…», (в смысле – добей меня).
   Отец автомат, было, вскинул, посмотрел-посмотрел, отвечает ему знаками и всем словарным запасом, оставшимся от школьной программы. Ну, приблизительно так, мол:
   --… извини, товарищ-немец. Не могу я тебя вот так вот безоружного, в глаза глядя добить. Ты уж потерпи немного. Утром ваши в атаку пойдут. Заберут тебя, если доживёшь…
   … добрался до окопа. Зима была, трясётся весь – замёрз.
   Сосо ему:
   --… выпей, Санко, лучше станет. Согреешься…
   А Санко-то и не пил до этого ни разу. Ну выпил сто наркомовских грамм. Кашей закусил. Потом этой кашей весь окоп и угваздал.
   Выпивать, однако, на фронте, кое-как научился, курить – никогда...
   ... я так думаю – это кровь его староверческая, многовековой выдержки до него не разбавлена была. Ну иль гены какие.
   Хотя в религиях отец никогда не разбирался. Да и мало было в те времена верующих в нашей стране. Это нынешние коммунисты незаметно как-то все перекрестились…
   ... понимаю -- идеология изменчива, как и мода. Любопытно просто, кто у нас нынче работал бы президентом. Если б лет этак 30 назад, в пасхальную ночь, члена КПСС застукали бы где-нить в храме. Со свечкой в руках...) …
   … а утром – атака немецкая. А к вечеру – наоборот...
   Когда брали хутор, шли той же дорогой, которой батя назад возвращался. А он не то, чтобы боя бояться. Боялся того немца у танка увидеть.
   Танк на месте, немца нет. Полегчало. Не взял лишнего греха на душу…

   … когда границу Польши на броне танка переезжали, отец говорил, что безо всяких пограничных столбов -- «задницей» определил:
   --... сначала кочки да ухабы. И вдруг – ровненько и гладенько. Как по маслу...
   ...наша родимая – беда N2…

   … победу батя встретил в каком-то селе, где-то недалеко от Берлина. Была поставлена задача охранять подступы на случай прорыва кольца.
   8 мая был дежурным по роте. Вдруг, со стороны города началась канонада, всё небо в зареве:
   --… всё, -- думает, -- прорвались, щас на нас попрут…,
   ...телефон задребезжал:
   --… дежурный по роте сержант такой-то, слушает…,
   --… сержант, -- ПОБЕДА !...,
   --…, …!!!!!...
   …батя достал из каптёрки весь запас осветительных ракет и выпустил их в небо…

   … наутро, при сдаче наряда не досчитались десятка осветительных ракет. Замполит:
   --… не найдёшь ракеты – двое суток ареста…,
   --… … … …?
   Рядом квартировался сапёрный взвод. Сержант -- туда. Мол так-то и так, такие дела.
   Сапёры налили ему спирту в жестяную кружку – за победу. Выдали два ящика ракет, сказали:
   --… на. Вiднеси, хлопче, цього п_су вiд нас подарунок. Нехай подавиться…»…

   … на следующий день офицерский состав части, оседлав весь движущийся транспорт, подался в Берлин. На «последний шмон». Возвратился дня через два – загруженный «под завязку»…
   ...кто-то подарил бате новые немецкие офицерские сапоги. Они и сейчас у меня хранятся. Ни разу не надёванные…

   …после войны, отец два года ещё дослуживал в Польше в городе Белосток. Назначили его ротным писарем, за каллиграфический почерк.
   На демобилизацию отправляли небольшими партиями. Сначала стариков, учителей, инженеров и т.д...
   … Дошла очередь до замполита роты. Оформляя обходной лист, ему пришлось обратиться к бате за подписью, как к писарю роты.
   Отец, конечно, человеком незлопамятным был, но тут чёй-то его пробило. На принцип пошёл:
   --... у Вас, -- говорит, -- товарищ капитан, пистолета табельного недостаёт и полевого бинокля. Так что не имею права я Вам обходняк подписать…
Тот конечно:
   --… да ты кем себя, сопляк, возомнил, да я на тебя управу найду…, -- и т.д. и т.п., и к прямому начальству, с поклоном.
   А в начальстве тоже – не дураки сидят, да и мир слухами полнится:
   --…дык в чём проблема, капитан. Найди пистолет с биноклем и всех делов…
   Пришлось назад к писарю возвращаться. Уже с повинной головой. Ну батя повинную голову мечом сечь, конечно же, не стал. Обходняк подписал. Но про день победы – напомнил…

   … домой батя ехал через Грузию. Сосо уговорил у него погостить.
   Ну там радость, конечно, праздник. Гостей -- человек сорок. Столы во дворе ломятся,-- бадриджани, хинкали, хванчкара, чача.
   Гвоздём программы был заплесневелый бочонок вина, который отец Сосо закопал в погребе при рождении сына. А ради такого случая извлёк на свет божий.
   Разлив по бокалам ценный напиток  двадцатипятилетней выдержки, предупредил батю:
   --… вы, русские, пить совсем не умеете. Такие вина залпом не пьют. Его почувствовать надо, понять, полюбить. И не пить, а впитывать восхищаясь…
   ...после фужера восхищения отец своими ногами, без посторонней помощи, из за стола подняться уже не смог…

   --… оставайся, Санко. Руки у тебя есть. Дом себе построишь, невесту найдёшь. Вон красавицы какие напротив сидят – любую выбирай (кроме второй слева). Заживёшь на славу. Поможем, если что, ты ж, как брат мне…,-- предлагал Сосо…

   … но батя вернулся в родную Максимовку. И невесту нашёл, что из медучилища к ним по распределению в фельдшерский пункт прислали.
   --… смотри-ка, Клавка, твой-то Санко, опять с гАрАдской фельдшерицей гуляет, прощёлкаешь парня-то…
   …работал в кузне при МТС ( не операторе сотовой связи, а так в колхозах назывались машинно-тракторные станции ). Потом переехали они с матушкой в город. Автозавод отстраивать…
   … и дом построил (хоть и не из розового туфа, на берегу Алазани, зато из шлакоблока, на берегу речки-Срачки). И дерево посадил (да не одно, а целый сад фруктовый). И дочь вырастил...
   ... да и меня – тоже…


   …а ведь я мог бы родиться, где-нибудь, под жарким солнцем Грузии. Которого не видел никогда…


  P.S.:     ...ну да, суховато как-то получилось. И не очень смешно...
             Но право весело рассказывать эти истории принадлежало
             только одному человеку --
             моему отцу...






   ...на фото -- батя. Правый с краю...