Возвращение

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Нина накинула на влажные волосы махровое полотенце и, стоя на мягком коврике около ванны, заглянула в запотевшее овальное зеркало, потом крупно написала на нём: «Я люблю тебя, Юра» и удивилась:
- Надо же, как девчонка…
Когда зеркало высохнет, исчезнет и это признание. А вечером Юрий, купаясь, прочтёт слова любви. Но её уже здесь не будет.

Поезд отправляется через два часа и хорошо, что когда она уйдёт, Юрий будет на работе. Не хочется ничего объяснять и доказывать. Но хуже всего – прощаться.
В чём её ошибка? Приезд сюда к Юрию в далёкий северный город или возвращение домой? Но не приехать  - не могла. Она ждала эту встречу всю жизнь. Так почему уезжает?

В богато обставленной квартире Юрия с портрета на стене смотрит на неё внимательно и задумчиво темноволосая красавица Эля, его умершая жена. Здесь всё напоминает о ней: её красочные акварели и удивительные макраме, вышивки и метки на постельном белье. В шкафу – платья, в альбоме – фотографии. Она во всём. Здесь её мир, её власть. Нина здесь чужая и потому – лишняя. Наверное, Эля была хорошая, и Юрий был счастлив с ней, хоть и сказал ей:
- Элечка была ревнивой. С ней было нелегко…Я оправдывался за каждое позднее возвращение с работы, за каждый подозрительный звонок.
- Повод был? – спросила Нина
- В пикантном смысле – нет. Держала она меня в «ежовых рукавицах», - грустно улыбнулся он и , вздрогнув, добавил. – А хозяйкой она была идеальной. Работала много. В научно – исследовательском институте. Когда успевала?
Он задумчиво покачал головой, и Нина поняла, как он тоскует, как ему плохо без Эли. Может, поэтому её отыскал и позвал. А он продолжал грустно и тихо:
- Да…Успевала. Только на дочку Наташку времени у неё не оставалось. Та больше ко мне была привязана. Правда, росла послушной, хлопот нам не доставляла.

С Наташей Нина познакомилась на следующий день после приезда. Дочь лицом была похожа на мать, но говорила по- отцовски спокойно, неторопливо, уверенно.
- Хорошо, что вы приехали, Нина Ивановна, - отец о вас рассказывал. У меня так много проблем. Дочь в больницу положили. Внук совсем крошка. Разрываюсь. С работы то к внуку бегу, то к отцу, то в больницу… Теперь я за отца спокойна.


***

Нина оделась и уложила вещи в дорожную сумку. Обратный билет был куплен накануне, но Юрию об отъезде она не сказала. Нина посмотрела на часы, размеренно тикающие над книжным шкафом, торопливо вырвала листок из записной книжки и написала, стоя у стола: «Юра, прости. Я снова ухожу от тебя. Прости, если тебе будет больно. Мы прожили разные, каждый свою, жизни, и их остатки не склеились вместе… За встречу спасибо. Я всегда буду помнить о ней. Прощай. Люблю тебя. Нина».
На стол рядом с запиской она положила ключи. Сейчас она захлопнет дверь и уже никогда не войдёт сюда, поэтому ещё раз проверила документы и билет.

На улице шёл дождь. Ветер срывал с деревьев уже пожелтевшие листья, холодная и влажная пелена тумана окутала город. До вокзала две троллейбусных остановки. Нина застегнула коротковатый, вышедший из моды, плащ на все пуговицы, накинула капюшон на непросохшие волосы и пошла пешком, шлёпая по лужам старенькими туфлями. Она прощалась с этим затуманенным городом, где так рано наступает осень. А дома, в её южном городке, ещё долго будет по – летнему тепло. И надо, надо вернуться туда.


***

В купе прохладно и пусто. Проводница, пожилая женщина, взяла билет, что-то отметила в своей бумажке и улыбнулась Нине:
- Вы с нами почти до конца едете.
- Да, далеко я уехала от дома.
- Почти через всю Россию, - согласилась проводница.  – Я уже столько лет из конца в конец её проезжаю, а всё диву даюсь – как велика Россия!
- Да, - кивнула Нина и подумала: «И как же за столько вёрст и через столько лет отыскал её Юрий?»
Когда пришло от него письмо, она сразу решилась ехать, не думала о том, изменит ли эта встреча её судьбу. Она всегда верила, что хоть на короткий миг, но их пути пересекутся. Искала его, вглядываясь в толпу пассажиров на вокзалах, где бывала проездом, и на улицах случайных городов. Перед отъездом поговорила с дочерью Галей. Та не возражала:
- Это твоя жизнь, мама. Я тебе не судья.


***

Он встретил её у вагона, и она узнала его. Невысокий, немного располневший, с непокрытой седеющей головой, он шагнул к ней, протягивая руки:
- Нина…
Может быть догадался, что это она, увидев незнакомую худую женщину, растерянно оглядывающуюся по сторонам. И она увидела его глаза – синие с прищуром, добрые и грустные, такие же, как в тот давний летний вечер сорок лет назад, когда она призналась:
- Я люблю тебя, Юра. И я не могу встречаться с тобой.
- Но почему? – не понял он.
- Потому что с каждым днём меня тянет к тебе всё сильнее. И я уже не могу без тебя.
- И я не могу без тебя. И я люблю тебя. Вот и отлично.
- Нет… Это невозможно.
- Почему?
- Скоро из армии вернётся Костя. Я его жду . Ты это знаешь.
Юрий молча сжал её руку. Она решительно высвободила её, и в вечерних сумерках блеснуло серебряное колечко – подарок Кости. Надевая кольцо ей на палец, он коснулся её щеки светлым вихрастым чубом и попросил:
- Носи его.  А если снимешь… Что мне за жизнь без тебя.


- Ты не права, - прервал молчание Юрий.
Она стояла на своём. Он не согласился. Наконец, сказал разочарованно, с обидой:
- Ты хорошая правильная девочка. И поступаешь, как положительная героиня из книг, которых ты начиталась. Но жизнь – не книга. И ты совершаешь ошибку.
- Я не могу поступить иначе. Прости.
Он не ответил, только посмотрел на неё долго и грустно. И Нина увидела в его синих глазах слезинку, которую он торопливо смахнул ладонью.

Теперь вокруг глаз рассыпались мелкие морщинки. А взгляд немного усталый, но, как и прежде, внимательный и тёплый.

В то последнее их лето он каждый вечер приезжал к ней из деревни на велосипеде. Она просила не приезжать, а сама ждала. Потом он уехал в институт, а она осталась в своём селе. Писала ему. Он не отвечал. И только после новогодних праздников, когда она была уже замужем, откликнулся: «Я не отвечал на твои письма потому, что теперь всё сильнее люблю тебя. Только тебя. Но ты любишь не меня. Чтоб забыть тебя, я знакомился с девчонками, но всех сравнивал с тобой. Лучше тебя никого не встретил. С тобой я был счастлив, но ты не моя…» Письмо было длинным и заканчивалось прощальными словами: « Целую и обнимаю крепко – крепко. Люблю тебя».
А в зимние каникулы Юрий сам зашёл к ней в сельпо, где она работала бухгалтером. Они бродили по заснеженному селу, пока не приехала за ним на лошади из деревни мать. И мать ждала до сумерек, потому что они никак не могли расстаться.

Наступил вьюжный февраль, и один из его вечеров был особенно непогожим. Буран кружил косяки снега, и выло в трубе заунывно и жутко. Костя уехал, чтоб устроиться на работу в далёком южном городе, где служил. Нине было одиноко… Подумалось, что и Юрию так же грустно. Захотелось услышать его голос, словно он рядом. И она по сугробам, захлёбываясь ураганным ветром, дошла до почты и позвонила в его деревню. Вежливая девушка пошла позвать его к телефону, но он не пришёл, и она солгала:
- Извините, но его нет дома.
На душе стало пусто и холодно. А потом тоска по невозвратному заполнила эту пустоту.



***

Чай остывал. Пора ужинать. И надо постараться заснуть. Забыться и успокоиться. Встреча с Юрием разворошила прошлое. Растревожила душу. И когда теперь всё уляжется и утихнет боль?
Нина достала из сумки нехитрую еду – яйца и бутерброд, купленные в вокзальном буфете. Как-то исподволь подступила к сердцу давящая боль, и оно забилось неровно и трудно. Пришлось положить под язык валидол.
За окном вагона сгущались сумерки, и тонкие косые дождевые струйки скатывались по стеклу. Нина машинально посмотрела на часы, приподняв руку к тусклой лампочке. Не его ли это боль отозвалась в сердце? Уснуть бы…
Утром в купе сели двое смуглых парней. Они были предупредительны и вежливы. До самой Казани, куда они ехали, ребята разгадывали кроссворды. Незаметно к ним подключилась и Нина. Это отвлекло её и немного успокоило. Воспоминания уже не обжигали болью, но и не уходили, тревожа и волнуя её. И она снова возвращалась к воспоминаниям о Юрии.



***

Он поднял её лёгкую дорожную сумку и спросил:
- Ты без вещей? Не насовсем?
Она промолчала. А он улыбнулся:
- Да нам ничего и не надо. Главное, что ты приехала.
На привокзальной площади он открыл ей дверцу машины:
- Садись, поедем домой.
Водитель, высокий светловолосый парень, поставил сумку в багажник.
- Нина, это мой водитель Павлик. А это – Нина Ивановна – представил он.
- Здравствуйте, - кивнул Павлик, а потом молча вёл машину и только у подъезда многоэтажного дома, где жил Юрий, спросил:
- Юрий Степанович, завтра когда подавать машину?
- Как обычно. Я не просплю. Хотя можем засидеться до петухов, - пошутил он.
В лифте сказал Нине:
- Вот, Нинок, доработаю этот год, и – пенсионер… Давно пора, но попросили поработать. Да и мне в коллективе не так одиноко. Теперь ты приехала, и мы вместе будем. Представляешь? Вместе – ты и я.
Нина задумчиво смотрела на кнопки с номерами этажей и слегка вздрогнула, когда услышала, как он назвал её. Так называл её только он. Костя звал иначе – то Нинушкой, то Нинулей.



***

В большой комнате Юрия Нина почувствовала себя неуютно.
- Пойдём на кухню, - предложила она.
- Женщине, видимо, на кухне привычнее. Пойдём, - согласился Юрий и добавил. – Эля тоже любила кухню, называла своим кабинетом.
Они варили пельмени из магазина, пили марочное вино. Понемногу разговорились…
- Нина, помнишь нашу первую встречу?
- Отчётливо. Словно, это было вчера. Буран… Два трактора ползут среди снежных заносов. На первом – только ты и я. Зарылись в солому. И только нам эта дорога не казалась ужасной.
- Да. Мы ехали на зимние каникулы. Я был счастлив: тебя встретил и зимняя сессия позади. Помнишь, я сказал, что давно тебя  знаю. Ты удивилась.
- Помню… Ты учился в нашей школе, а потом перешёл в другую.
- И не успел с тобой познакомиться, - улыбнулся Юрий. – Как ты жила все эти годы?
- С надеждой на сегодняшнюю встречу.
- А если серьёзно.
- Ты снился мне ночами. Боялась Костю твоим именем назвать.
- А если б назвала?
- Костя всё понимал. Знал, что храню твои письма. В альбоме твоя фотография. Ты мог бы с ним познакомиться. Когда Костя приехал за мной, мы проездом были в городе, где ты учился. Приходили к тебе.
- Меня не было.
- Мы оставили записку.
- Я её получил.
- Почему же не пришёл? В записке был адрес Костиной сестры.
- Наивная…Знаешь, как больно мне было бы увидеть тебя с Костей?
Помолчали. Потом Юрий спросил:
- Как же ты жила, если не любила?
- Костя был хорошим. Он любил меня. А я была ему другом. Не солгала. Не предала. Всегда была рядом. Он без меня не мог. Тосковал. Начинал выпивать.
- Он был пьющим?
- Потому и была всегда рядом. Это было моё предназначение, как я понимала…
Нина вздохнула.
Юрий, по-видимому, понял, что ей трудно говорить об этом и спросил:
- Все эти годы ты хранила мои письма. О чём же я писал?
- Могу сказать. Помню их почти наизусть.
- Ты удивительная… - Юрий вышел из-за стола и обнял Нину за плечи.
Она прижалась Щекой к его груди и услышала неровные глуховатые удары сердца. « Достаётся на работе директору», - подумала она.
И что-то перепуталось. И это уже было. Костя, возвращаясь с работы из кузницы, где трудился сначала молотобойцем, а затем кузнецом, так же обнимал её, сидящую за столом за штопкой или с книгой, и она припадала к его груди. А он говорил тихо:
- Без меня никто тебя не пожалеет.
« Костя… Что же я делаю? – испугалась она своего порыва. – Я не предала тебя, когда ты был. А теперь… Не имею на это права».
Она отстранилась от Юрия:
- Не могу. Прости. Да и ты в этот момент думал не обо мне. Вспомнил, наверное, Элю.
Юрий молча вздохнул.



***

Нина проснулась от того, что в глаза светил яркий солнечный луч. Напротив, прижимаясь  друг к другу, сидели девушки. Одна утешала другую:
- Не переживай. Поступишь на следующий год. Подготовишься, пройдёшь тестирование. У тебя всё получится.
Нина не слышала, когда сели подруги. Значит, спала крепко. Сон придал силы. Она почувствовала себя увереннее  и спокойнее. Не проходило только чувство вины перед Юрием. Снова оставила любимого человека. Теперь навсегда…
Вспомнились стихи Юлии Друниной:
«Не встречайтесь
С первою любовью.
Пусть она останется такой –
Острым счастьем,
Или острой болью…


Не тянитесь к прошлому,
Не стоит –
Всё иным покажется сейчас…».
Права поэтесса. Не надо было встречаться. Юрий не просто первая любовь, а… единственная. Она сделала ошибку, как мотылёк на пламя, полетела на его зов. Пусть бы жили в ней воспоминания о давней любви.
Нина вздохнула.
- Мы не разбудили вас? – спросила, доставая из сумки пакеты с едой, девушка, которая утешала подругу. – Извините.
- Нет, нет… Доброе утро. Мне пора вставать. Скоро мой город. Вы будете завтракать? Садитесь на моё место, а я умоюсь.

Около туалета стояли пассажиры с полотенцами и зубными щётками. Нина осталась у окна напротив своего купе. Поезд шёл быстро. Мелькали перелески, селения, сжатые поля. Скоро она будет дома. Нина любит этот город. Она связана с ним прожитыми годами, рождением дочери и могилами близких. Но как же дома-то? Всё ли благополучно? Надо же было уехать, когда внучке Светлане идти в роддом. Дочь Галина волнуется: не всё у внучки гладко. Дважды клали в больницу. Не надо было уезжать…



***

Нину удивили смех и голоса в квартире. Она привычно повернула ключ в замке и вошла. Из зала, услышав скрип двери, выглянула Галина. Прямые русые волосы связаны в пучок, по – домашнему. В открытых серых, как у Кости, глазах немой вопрос. Длинные тонкие брови удивлённо сломались:
- Мама… - растерялась дочь.
- Не ждали? – спросила Нина и утвердительно качнула головой. – Не ждали.
- Мама, ты звонила, что у тебя всё хорошо, - сказала дочь, целуя Нину.
- Всё хорошо. А что за гости?
- Молодёжь собралась.
- Ну-ну… Иди к ним. Я отдохну с дороги.
Нина открыла дверь в спальню и остановилась в нерешительности. У стены, где стояла её кровать – новый диван, покрытый клетчатым пледом. Костиной кровати тоже нет. Её место заняла детская кроватка, а в ней стопка разноцветных пелёнок.
- Мама, Светке скоро в роддом. Мы подумали, что им трудно будет с малышом в общежитии. Тесно…
- Не ждали, - повторила Нина и присела на край дивана, - с комнатой-то что решили?
- Сдали квартирантам.
- Ну-ну. Иди к гостям.
- Да это ребята, которые вещи перевозили.
- Всё хорошо. Иди. Я отдохну.
Галя закрыла дверь.
Нина оглядела комнату. Окна занавешаны новыми шторами. Шкаф только её - старый. Он прочный. Нынешние-то сразу разваливаются. Без Кости Нина не решалась что-то менять. Оставила всё, как было. Словно он вышел и скоро вернётся. А теперь…
Собственно, что теперь? Всё правильно. Дети лучше и мудрее, чем мы о них думаем. Всё сделали, как надо. Квартира уже не будет пустой и молчаливой. Здесь будет шумно, звонкоголосо и не скучно. А она – Нина? А что она? Станет жить дальше. Не сегодня, так завтра родится новый человек, её и Костино продолжение. И она будет нужна этому малышу. Он подчинит себе её жизнь навсегда или пока будет в ней нуждаться.
Дверь открылась:
- Бабуля, можно к тебе? – Светлана грузно села рядом, обняла Нину за узкие опущенные плечи, погладила её натруженные руки с тугими венами. На лице с буроватыми пятнами сияла счастливая улыбка. – Бабуля, я хочу тебе сказать… Мы с Игорем решили назвать сына Костиком, в память о дедушке Константине.
- Ласточка ты моя… - Нина прижала к груди вихрастую светловолосую голову внучки и улыбнулась сквозь слёзы.