Военный репортер. Глава 6. Война. День второй

Я снова увидел Саню. Лицо его было замученным, усталым, было видно,  что минувший бой тяжело дался ему и его солдатам - пришлось отходить, отбиваясь от наседавших шахов, которые преследовали их почти до наших блокпостов. Но, увидев меня, печать усталости моментально сошла с сашиного лица. Мы обнялись.

- Я уже думал не увижу тебя, ругал себя, что оставил. Мы сами еле ноги унесли от дэка.

- Да и я себя уже похоронил. Если б не Ваня.

- Что с ним? - Он там. В универмаге остался. На нас с десяток шахов вышли. Он почти всех перебил - я говорил это, но чувствовал, как к горлу подкатывал ком. Наверное, я был в чем-то виноват, наверное я мог помешать его смерти. И он остался бы в живых.

- Мда – Саша поменялся в лице. - Жаль… хороший парень… надо будет забрать его потом, после дэка.

- А вы его еще раз будете брать? - после всего увиденного у меня была лишь одна мысль, насчет этого важного здания. - А его не проще просто разбомбить со всеми этими чертями?

- Да. Был у комбрига. Бикенина ранило, его в госпиталь уволокли. Дали нового. Я ему говорю, что если еще пару таких штурмов будет, то от моего бата никого не останется! А он заладил - надо взять, надо взять. Ссы в глаза - божья роса! - Саша протер свое закопченное лицо рукой. - Ладно. Об этом потом. Пошли умоемся, пожрем хоть, а то я оголодал уже! - Да и я, честно говоря, тоже.

Позже мне рассказали, что случилось, когда Саша встретил Столетова. Он набросился с кулаками на разведчика – их еле разняли. Потом – долгая ругань, матершина и брань. Как оказалось – разведчики Столетова не проверили два угловых дома, посчитав, что в них никого нет, а самому капитану доложили, что все чисто. Итог – двадцать «двухсотых» и столько же «трехсотых». Столетов жестко наказал тех разведчиков - на следующий день у некоторых заметили синяки и ссадины. Они не хотели рисковать собой - в итоге вместо них погибли другие. За лень и ложь на войне приходится очень дорого платить.

*************

Наутро все снова собирались штурмовать ДК. Только теперь кроме двух потрепанных батальонов дом культуры собиралась штурмовать рота разведки и приданный накануне танковый батальон. Около девяти часов мы уже стояли на улице в ожидании, ярко светило утреннее солнце, на земле и лужах появилась изморось и лед. Колонна уже почти собралась как мы услышали движение. К КП бригады медленно подъехали БМП разведчиков. На передней гордо восседал капитан Столетов. Увидев меня, он злобно фыркнул: - А ты что, до сих пор здесь?

- Как видишь – мне не хотелось особо разговаривать с ним.

- Че журналист, не обосрался? - вместе с этой фразой он взглянул на меня своим орлиным взглядом. На что я как смог нахмурил брови и ответил: - Не обосрался

- Тоже воевать собираешься?

- Я не воюю – лениво ответил я, разговор с ним мне начинал надоедать. – Я собираю материал для репортажа.

- Ага, материал он собирает! – фыркнул разведчик. - Мне тут рассказывали, как он материал собирал, чуть ли не всю бригаду на уши поставил! Мы с Сашей промолчали.

После вчерашнего и он не горел желанием разговаривать с капитаном, кажется он даже не заметил его появления и тихонько курил в стороне. Или сделал вид, что не заметил. С минуту мы слушали тарахтение бээмпэшных двигателей. - Ладно. Некогда нам - я к универмагу – Столетов кивнул Сане. Встретимся там же. Поболтаем - он скомандовал своему водителю и колонна также чинно, как и приехала, уползла в сторону лесопарка.

Батальон без помех добрался до универмага. Там, в соседних кварталах стоят в ожидании солдаты, которых снова послали штурмовать этот ДК. За универмагом, в стороне самого дома культуры раздавалась канонада обещанной артподдержки. Два комбата и начразведки капитан Столетов, собрались на танке командира танкистов. Он сидел на броне башни, свесив ноги в люк, остальные как могли разместились на ящиках, бортах тяжелой машины. - Так, короче мужики – начал танкист. – Я к дэка не пойду, моих сожгут там быстро, граников у них наверняка навалом. Предлагаю так – после артобстрела вы открываете огонь по дэка из всего что у вас есть: подтягивайте свои бэшки, бэтэры, в общем – постарайтесь своим огнем отвлечь, подавить их.

- А ты чего будешь делать? – спросил самый молодой среди всех комбатов.

- Дай договорю. В общем – долбите их со всех стволов. В этот момент мои коробки по одной начинают выезжать на углы улиц – вот здесь и здесь – он показал на карте. – И поддерживают вас до того как закончится боекомплект. После меняются. Когда все снаряды будут израсходованы – вы начинаете атаку. Ну как?

- Неплохо. Хоть немного и разворошим там, все полегче будет – Саша подметил план танкиста.

- Я минут пять назад к дэка ходил. Они еще больше гнезд нахреначили – шиш пройдем. Всю площадь перед собой видят – Столетов злобно сплюнул на землю.

- Снарядами мы запаслись, так что хорошенько их обработаем – ободрил Столетова танкист. - От того артобстрела – он показал рукой в строну ДК – толку немного будет, но все же, может поковыряют там артиллеристы.

- А я в штабе бригады слышал, что там сам Гумар Гумаров сидит, командир их – молодой комбат явно выделялся среди своих коллег. Саша рассказал мне, что позавчера убили командира первого батальона – хорошего, опытного мужика и офицера. Вместо него комбатом стал его заместитель – молодой капитан, недавно приехавший из другого округа. Он и вывел батальон из огневого мешка, когда погиб тот командир. И вот теперь он стал комбатом. Замены найти в такой спешке не смогли. - Ага, ты больше слушай! – Столетов весело оскалился. – Да смылся он оттуда давно уже, подыхать ему там что ли?

- Ладно мужики, хватит лясы точить – танкист обрубил разговор, сложил карту – скоро обстрел закончится, давайте на исходные. Не забудьте – вы нас прикрываете.

- Ага, не забыли – комбаты спрыгнули с брони. Танк загрохотал, зачихал и медленно поехал, вскоре исчезнув из виду в глубине кварталов, вслед за ним уехали и остальные. Спустя пять минут мы уже сидели в пятиэтажке напротив дома культуры. Артобстрел уже почти закончился, но отдельные мины и снаряды то и дело ухали снаружи, разрываясь почти у стен ДК. Я разглядел его вблизи. Коллонада была изрядно посечена осколками, в окнах были навалены мешки, разный мусор – это были их огневые точки. Да, это был наш «рейхстаг». Вот наступило затишье. Еще утром, перед тем как мы подъехали к универмагу, разведчики Столетова зачистили два этих квартала, по которым позавчера шли батальоны. В этот раз шахи сопротивлялись недолго. Теперь цель была одна – ДК. И ничего больше. Я все еще вглядывался в громадное, с виду, здание.

И началось. Как и уговаривались, первыми затявкали, зарявкали пушки и крупнокалиберные пулеметы бээмпешек и бэтээров. Солдатики поодиночке отстреливались в окна, раз за разом то прячась, то высовываясь в проемы когда-то стоявших здесь окон. Спустя немного времени послышались рев и свист танковых двигателей. И забасили танки. Их пушки ухали по фасаду здания, все тряслось, все гудело! Гул орудий и пулеметов бил по ушам. Эта канонада продолжалась почти два часа. - Топаз-три, Топаз-три, я сто второй, как слышишь?! – Саша орал в микрофон, пытаясь связаться с танкистами. – Топаз-три, ответь, я сто второй, прием. Скоро закончишь? Что? Три осталось? Понял. Сразу после вас идем, хорошо. Все, конец связи.

Я выглядывал из окна и смотрел на громадину ДК. Солдаты перебегали через дорогу, многие падали. Многих настигла пуля. Отчего-то вспомнил того Ваню. Вот и они бегут, бегут на пули. А я сижу почти в безопасности. Неправильно как-то. Не знаю почему. Но стрельба, грохот, эти бегущие солдатики. Я был захвачен горячкой боя!

Не помню, что было дальше, но через секунды я бежал через дорогу. Я не мог сидеть там! Автомат был со мной, значит я могу помочь! Сердце выпрыгивает из груди. Страх ушел, но адреналин. Он зашкаливает! Он бьет в голову, я упал в какую-то ямку, по-видимому, сделанную снарядом или миной. Стрельба, грохот. Не успел я укрыться, как передо мной прочертила линию очередь из пулемета. Не остановись я и не упади - и она попала бы в меня. Я видел Сашу, видел его перекошенное и ошалевшее лицо. Он смотрел на меня и не понимал, зачем я это делаю. Я и сам не понимал. Но я не мог там сидеть, не мог!!! А где-то, в сотнях километрах отсюда, кипит жизнь. Люди не знают о войне, как будто это - параллельный мир. Где-то в редакции сидят мои коллеги и приятели, и лишь тяжело вздыхают, когда слышат новости отсюда. Но вздыхают они не оттого, что гибнут люди, не оттого, что мы воюем, нет! Они вздыхают оттого, что они не поехали сюда, даже за большие деньги и сберегли свои жизни, сидят в безопасности и ничего им не угрожает! И не думают обо мне, что я моложе их всех и поехал сюда, а сейчас лежу на дороге обстреливаемый со всех сторон, грязный, ободранный и с автоматом. Да дело то не во мне! Надо было всего-то спросить парочку другую солдат да мирных жителей и состряпать душещипательную статью о ненужной войне. Сюда их никто не посылал! И меня никто не посылал. Я сам поехал, увидев моего старого друга. Зачем я поехал?

Атака. Солдатики летят вперед с разинутыми ртами и перекошенными лицами. Прямо передо мной один из них падает, остановленный невидимой силой. Из груди сочится кровь, голова размозжена от пуль. И он не последний. Сколько их таких - они идут в атаку, сами не понимая, что вот-вот их может настигнуть смерть. И настигает. Но они не уходят, наоборот - рвутся в бой. За своих. За тех, кто уже положил свои жизни до этого. Страшная война, ужасная война. Ужасно не справедливая к этим вот солдатикам. А бывает ли вообще справедливые войны?!

Я лежу в какой то ямке, боясь высунуть нос наружу. Насилу приподнимаюсь на локтях. Атака продолжается. Холодный автомат давит в бок и мешает. Надо идти. Надо бежать. Их уже много там. Вон они, под стенами, им нужна помощь. Я должен им помочь! Кто, скажите мне, кто узнает о них? Кто вспомнит, кроме матерей да таких же вот молодых пареньках, которые жмутся под стенами огромного здания. Никто. Забыты и брошены. Еще не прокляты - хотя и это недалеко. Все, хватит причитать, надо идти! Я иду. Я помогу!

Встаю - ноги машинально подкашиваются при звуке пулеметной очереди. Фух, пронесло. Далеко стреляет, не по нам. Еле плетусь по разбитой дороге. Да что такое! Почему, когда нужно я не могу уверенно сделать даже двух шагов?! Я иду, иду!

Увеличиваю шаг - даже распрямляюсь. Бегу. Бегу. Куртка, не говоря уже о майке и свитере, пропитана потом. Он стекает ниже, я чувствую, что от меня валит пар как от лошади. Это у меня только автомат и пара рожков к нему! А у них - тяжелые броники, рюкзаки, снаряжение. Бегу.

Встаю, снова рывок, присел. Перекат. Еще рывок. Вот и спасительный забор перед ДК, под которым укрылись солдаты сашиного батальона и он сам. - Ты что, совсем офонарел Леша, а? Ты меня под суд хочешь собственными руками отдать? - Саша орал мне, а я стоял, пригибался, один солдат одобрительно похлопал меня по плечу и показал большой грязный палец, я подмигнул ему.

- Саша, за меня не беспокойся. Я тебе говорил уже - за свою жизнь я отвечаю сам. Я не мог там больше сидеть!
 
- Надо было тебя оставить при штабе, сейчас бы ехал домой - Саша был обижен.

- Все нормально Саня, все нормально. Хотя ничего не было нормального. И самое ненормальное было то, что я стою здесь, среди солдат, на площади перед ДК, да еще с автоматом. Ну бред же, бред!

Чтобы подойти к самому ДК, двум батальонам еще нужно было пройти небольшую площадь с фонтаном перед самим зданием. Идти нужно было метров 30-40. Но эти метры были самыми тяжелыми, самыми трудными. Каждый сантиметр был под прицелом шахов. Они стреляли в основном из боковых окон и площадь была у них как на ладони. Саша уже был занят боем. Сейчас нужно было вытаскивать батальон из-под шквального огня. - Коробка пять, коробка пять! Как слышишь? Слушай меня: передай всем остальным, чтобы открыли огонь по боковым окнам, слышишь? По боковым! Нас прижали к земле, пусть стреляют по боковым окнам! Понял? Все, отбой пока. Гром, рев, грохот. Разрывы и выстрелы, тявкающие орудия БМП. Этот стук бил по ушам непрекращающейся звуковой волной. А по тем, кто сидел там, за стенами здания напротив – свинцом снарядов и осколками. Я огляделся. Рядом со мной вжимались в этот небольшой забор еще около двадцати человек. Остальные прятались кто где: в ямке, в воронке, кто-то добрался до стоящего в центре площади фонтана и скрывался за ним. Саша пытался что-то судорожно кричать в гарнитуру рации. - Базальт, прием, Базальт! Понятно. Все понял, скоро пойдем! Давай, удачи! – Саша отложил рацию. – Передайте всем по цепи – дэка с тыла будет штурмовать разведка. С той стороны! Аккуратнее стреляйте, когда будем внутри. Не зацепите своих!!! Все мигом приободрились. И пусть грохот не смолкал, временами летели осколки. Мы не одни на этой проклятой площади! И не зря здесь лежим – скоро мы будем там, внутри ДК! Я взглянул на Сашу. Его лицо меня напугало. Хотя нет – не напугало, я за последние дни многого натерпелся. Просто такого Сашу, такого друга я еще не видел. Он казался мне озверевшим – лицо перекошено, он по-прежнему что-то орет в рацию. Глаза широко раскрыты, пот градом течет по невесть откуда появившимся у него скулам. – Понял меня? Аккуратнее внутри, там скоро будет Базальт. Все, до связи – он отбросил наушники. Два раза глубоко вдохнул и выдохнул. – Слышал – Столетов идет с той стороны. У шахов тылы неприкрытые, они почти в здание вошли. - Слышал.

- Ну Леш, теперь ты сам за себя, коль приперся сюда. Или уходи, когда пойдем на штурм, или вместе с нами. - Я с вами – мне показалось, что лицо мое даже не дрогнуло при ответе. Саша криво улыбнулся, похлопал меня по плечу. - Ну ты сумасшедший! - А ты только догадался?

Вновь зашипела рация, послышался голос. Саша прильнул к железному коробу, приложил к уху один наушник. - Я понял тебя, коробка пять, понял. Все, ждите. До связи – он спрятал рацию, поднял автомат с земли. – Все, бэшки закончили. Пошел наш черед – голос его стал тихим и угрожающим. – Ну чего славяне, долго лежать будем? Давай пошли полегоньку! – он оправился. – Пошли, пошли! И солдаты пошли. Все медленно стали покидать свои укрытия. Два часа – если не врали часы – два часа мы лежали на этой площади перед Домом Культуры. А казалось – пять минут. Снова стрельба. Я решился – и пошел за ними. Выглянув из-за стены, я вновь увидел площадь. Изрытая, испещренная. Фасад почернел, некоторые колонны были разрушены. Да, БМП и танки неплохо постреляли – оставалось лишь пара гнезд, из которых короткими очередями стреляли пулеметы. Их быстро заткнули. На крыше вдруг появились два снайпера – секунды и трое наших уже лежат без жизни на площади. Снайперы получили свое.

Бежим. Воздуха нет. Дышать просто нечем – гарь, пыль, запах пороха. Я задыхаюсь в этом чаде! Нечем дышать! Воздух, где воздух? Дымка рассеялась и я вдохнул. Да, вот он! Один глоток – но я бы отдал жизнь за глоток этого воздуха! Еще десять метров. Пять. Мы у стен. Не могу найти Сашу – да и не получится сейчас. Все перемешались. Я огляделся. Увидел лежащего на площади в двадцати метрах от меня  парнишку, что хлопал меня по плечу у забора. Он лежал на животе, лицо смотрело на нас. Он был мертв. Странно, но на грязных щеках горели веснушки. Как будто последняя жизнь еще томилась в нем, не ушла до конца. Тогда я еще не заметил на нем веснушек, но он был жив. А сейчас…

За что? Сколько ему лет – восемнадцать, девятнадцать? Что он тут забыл, равно как и все те, кто сейчас стоят возле меня и пытаются открыть двери центрального входа. Ладно я, дурак, приехал сюда по своей воле. Мне и терять нечего. И ему нечего. Потому что по молодости лет он еще ничего не приобрел, не нажил – у него все впереди. Должно было быть. Должно… Все, не могу больше. Иначе сойду с ума окончательно! Нельзя сейчас думать, если хочешь выжить, нельзя! И не уйду отсюда сидеть в укрытии! Я вместе с этими парнями! Я не солдат, я - никто! Я - бандит. Называйте меня как хотите – бандит, преступник, сумасшедший. Мне все равно.

Все столпились возле запертого центрального входа. Попытки взломать его прошли впустую – видимо его чем-то завалили изнутри. Оставалось одно – лезть в окна первого этажа. Стрельба была слышна внутри здания – разведчики уже вошли в него. Остальные, помогая друг другу, как могли карабкались, забирались внутрь. - Смотри аккуратнее, этих гадов там полно еще! - Под ноги гляди, они наверняка растяжек понаставили! - Да полегче ты, чуть шею мне не свернул! - Вот козлы, я им че, скалолаз что ли?! Не могли вход открытым оставить?! Я матерясь залез в окно. Последний раз я занимался подобным еще в бытность мою школьником – забыл сменку и лез в открытую форточку туалета. Пришлось вспомнить былые годы. Сразу горячий воздух с гарью и копотью хлынул в лицо. На полу – стрелянные гильзы, пустые рожки. В углу – мертвый шах. Видимо его отбросило от окна взрывом, лица не было, вместо него - кровавое месиво. Я помог солдату, подсадившему меня, залезть вслед за мной. Коренастый паренек, низкого роста, но широк в плечах. Отозвался Васей. Бронежилет был ему не по размеру – явно стеснял его в движении, но Вася все равно проворно двигался, оправляя свою защиту на ходу. - А вы откуда сами-то? – смущенно улыбаясь, спросил меня Вася.

- Я? Я из Сибирска, городок такой, почти рядом с Уралом.

- Ого, и я оттуда же! – он еще больше расплылся в улыбке, будто увидев родного, близкого человека в моем лице. Мне и самому была приятна такая неожиданность - встретить земляка.

– А вы где живете?

- На Репина, возле рынка.

- Ого, и я возле рынка, только на соседней, Разина!


Все толпились возле огромного холла, через который мы не смогли зайти. Из нутра здания доносилась разрозненные стрельба, шахи укрылись за стойкой гардероба. Появились свежие раненые - двое уже сидели, облокотившись на стену, на одном из них уже белела повязка, на месте раны виднелся бурый след - его ранило в грудь. Второго пытались привести в чувство - рядом с ним разорвалась граната из подствольника, и не было понятно - жив он или мертв; солдатик тормошил, тряс его, но тот никак не реагировал, лишь сидел, закатив к потолку свои серые глаза. Позже он очнулся.

Через минуту гардероб закидали гранатами. Три гулких взрыва дыхнули жаром в проход, где толпились огромная орава, кое-где осыпалась известка, стены пошатнулась, но выдержали - здание было старым, но слишком капитальным, чтобы пасть после пары взрывов. Холл был занят, штурм шел своим ходом. Мы бежали вверх по широкой лестнице на второй этаж. На стене висел план эвакуации - впереди был огромный концертный зал. Показались большие до потолка высотой двери. Они были распахнуты и мы сразу же ввалились в темноту. Мы оказались на небольшом балкончике, с которого вниз, к сцене, вел узенький проход, но едва мы зашли в зал, как со сцены на нас обрушились очереди. Кто успел - сразу попадали вниз, прячась за спинками небольших кресел. Остальные падали уже убитые - на сцене работал пулемет, еще пару автоматчиков стреляли по краям. Солдаты все валили в проход и падали, залегшие орали: "Стойте мудилы, пулемет!". Крошево от обивки летело в лицо, я лежал, вытянув ноги, автомат сжимал одной рукой. В ногах у меня обосновался солдатик; он причитал про себя, может молился, а может просто от испуга что-то бормотал. Пополнение возле дверей унялось, наши начали стрелять в ответ. Я выпустил пару очередей поверх кресел, но все впустую. Из дверей начали стрелять из подствольников.

Что-то ахнуло совсем рядом. Я не понял, что произошло, вроде бы разорвалась граната. Под потолком раскачивалась люстра громадных размеров, и как я понял позже - граната попала в нее. "Щас люстра гребанется!" - послышалось сзади; едва успели это сказать, как огромная конструкция весом не меньше тонны покачнулась, что-то скрипнуло, треснуло, и люстра с грохотом упала посередине зала. В воздухе поднялись клубы пыли, ничего не было видно. Пулемет замолк, начали вставать солдаты. Двух автоматчиков уложили сразу, не дав им спастись бегством. Пулеметчик же развороченный лежал на полу сцены, рядом лежало раскуроченное оружие. В зале остались лежать шестеро солдат.

Впереди, вернее - наверху оставался еще один этаж с небольшим залом и комнатами. Мы рвались туда! То, что произошло в этом большом зале, нас завело еще больше – все, кто бежал рядом со мной, рвались вперед с бешеными взглядами, даже я в какой-то момент поймал себя на мысли, что готов убивать шахов, рвать их на части. В этот момент окончательно из меня ушла журналистская блажь и несся по ступеням с одним желанием – отомстить. За тех, кто остался на площади, кто лежал сейчас в концертном зале! Я гнал себя! Первым ворвался в зал на третьем этаже. Мне кричали в след: «Стой дурак, растяжки!». Я ничего не слышал. Я влетел в двери – передо мной распласталась огромная комната. Зал был заставлен какой-то мебелью, следы от пуль и осколков виднелись на белых когда-то стенах. Я на цыпочках шел по раскинувшейся комнате – и слышал сзади топот армейских сапог, еще бежавших сюда.

Я дошел до противоположного конца комнаты – еще одни двери вели в другое крыло здания. Вдруг раздались осторожные шаги за этой дверью, словно в тишине, я отчетливо слышал их. Я не успел опомниться от первого чувства опасности, как двери распахнулись и меня повалили на пол. Я выронил автомат – он откатился от меня. «Все, конец» - единственное что было в тот момент в моей голове. Передо мной стояли два солдата из разведроты Столетова. Один размахнулся в попытке ударить меня прикладом, второй, оставшийся позади, держал меня на прицеле. Еще секунду – и мне бы раскроили голову. Но тот, что остался сзади, крикнул: - Стой!

- Чего? – опомнился первый. - Да это же тот журналист, что в штабе бригады был!

- И чего? – он был в нетерпении и его берцы были у моего лица. - Свой же.

- Стойте, мужики, стойте! – солдаты батальона уже бежали мне на выручку. - А какого хрена с автоматом? – первый все еще недоумевал, хотя его можно было понять. - Бандитов кругом много. Не с голыми же руками – я встал, подобрал автомат. И отошел от края пропасти, в которую чуть не упал в очередной раз за последние два дня…

- О, разведка! Где вас носит, чё раньше-то не подошли? - пронеслось в толпе солдат. - Как смогли - ответил все тот же второй разведчик. Он то и дело оборачивался, посматривая в коридор и водя стволом из стороны в сторону. - Ладно, пошли, потом разберемся - ответил один солдат, кажется сержант, он и до этого командовал очень уверенно. Люди все прибывали и прибывали - в зале скопилось около тридцати человек. Мы прошли в соседний коридор, ведущий в дальнее крыло здания. Снизу слышалась стрельба, пару раз пол содрогнулся - разорвалась гранаты.
Зачистка продолжалась.

Впереди протянулся еще один длинный коридор - он проходил вдоль всего здания. Едва мы подошли к нему, как с другой стороны заговорили автоматы. Я спрятался за угол - еще трое парней успели прошмыгнуть в коридор и укрыться за какими-то завалами. Теперь же они редко отвечали небольшими очередями на выстрелы шахов.
"Гранатомет!!!" - раздалось из коридора. "Сейчас нас накроют" - подумал я.
Выстрелов я не слышал, и мне оставалось одно.

Я помню все в деталях. Вот я вынырнул из-за угла. Метрах в десяти, на том конце я увидел трех шахов - они прятались за опрокинутыми столами, заявленными мешками. Один перезаряжал автомат. Второй - повернул голову в бок, но держал оружие на изготовке и не стрелял, что-то пытаясь крикнуть другому. Третий держал на плече гранатомет. Палец был на спуске, он щурился правым глазом и оскалился. Я выстрелил три раза - и отчетливо видел, как две пули впились в грудь боевика, как он падал назад, роняя гранатомет из рук. В этот же момент добили остальных. - Ну журналист, спас! - похлопал меня по плечу все тот же сержант. Он задорно улыбался чумазой мордой, его косынка сбилась ко лбу и соломенного цвета волосы выглядывали наружу.

Штурм закончился. Верхние этажи и чердак были очищены, все начали спускаться. В подвале еще шла какая-то возня. Через несколько минут оттуда вынесли несколько тел. Как оказалось - это были наши солдаты, которые не смогли пробиться к своим. Истерзанные, полуголые, замученные. От лиц ничего не осталось – только кровавая маска.

- Да это же Пашка! - вскрикнул один из бойцов, пробиваясь к телу солдата. - Он же, как... Мы ж его при первом штурме потеряли, думали погиб. А он... Все смотрели на оголенные по пояс тела солдат. На их плечах кровавыми царапинами были выведены погоны, на груди нарисованы карманы и петлички, пуговицы вдоль всего туловища, а на спине - большая, кровавая красная звезда. Кровь уже запеклась, но все равно четко выделяла контуры живодерских рисунков. – Наживую резали. Мучили. И кишки потом выпустили. Гады... - сквозь зубы процедил кто-то злобно.

- Паша! Пашка! Сволочи! Твари! - солдат сгрудился над поруганным телом Пашки, из глаз его ручьем текли слезы, а на лице отпечаталось лишь одно. Горечь и ненависть. - Давить буду пока не сдохну! Твари вонючие! Сволочи, сволочи... - он сел на пол возле тела, захрипел, завыл. Неловко начал кулаками вытирать глаза и щеки, блестевшие от скупых мальчишеских слез. Всю эту сцену остальные наблюдали молча и не смели успокаивать парня. Лишь потом, потрепанный сержант подошел к тихо плачущему бойцу, помог ему встать и увел в соседнюю комнату. - Унесите их в подвал. Потом, когда подмога придет на бэшки сгрузим - сухо сказал ротный, лейтенант. Бойцы унесли тела солдат.

- Они дружками были, в одной школе учились - словно услышал мои мысли какой-то парень, рассказывающий тем, кто не знал всего. - И в армейку вместе призвали. Пашка спас его - неделю назад, когда нашу бээмпешку подбили он его раненого вытащил. Тот все говорил, что должник теперь его. Не довелось - вздохнул солдат. И у всех на лицах было изображено одно - бессильная злоба. 

Сколько я уже нахожусь здесь, на войне, я не могу понять одного. Я могу понять, за что воюют местные шахиты, хотя у многих были свои цели и идеалы. Одни воевали за свободу от большой страны, другие - за деньги, нанявшись пострелять других, чуждых ему по вере и мировоззрению. Третьи воевали просто оттого, что не умели ничего другого. Но откуда все эти зверства? Откуда взялось это первобытное желание не только убить противника физически, но и унизить его, живого или убитого? Что этим людям позволяло делать такие зверства - вера, совесть, замашки маньяка?

 ***

Мы сидели на первом этаже, возле раздолбанного гардероба. Уставшие, вымотанные физически и морально. Особенно морально, потому что пробежать, проползти - на это силы еще можно было найти. Но за эти шесть часов, что мы брали ДК наступил предел моральных сил. Не было слов, не было эмоций. Усталость и больше ничего. Я раза три мог попрощаться с жизнью. Но что-то меня уберегало. Что-то уберегло меня от пулеметной очереди на площади, уберегло в универмаге, хотя я до сих пор не мог понять, почему так случилось. Что-то уберегло, когда разведчики Столетова ворвались в тот зал и чуть не пристрелили меня - ведь я отличался от здешней пехоты и вполне мог сойти за шаха. Я сидел на полу, опершись на стенку гардероба и никак не мог отдышаться - опять куда-то делся воздух и вместо него была какая-то дурно пахнущая гарью выстрелов, трупами убитых, кровью и потом людей взвесь. Ею было тяжело дышать, но жажда глотка кислорода, пусть и такого, была невыносимой. Куртка прилипла к спине, мокрая она стала еще тяжелее, небольшой холодок шел по телу. На лестнице показалась длинная фигура. В правой руке автомат, левая немного придерживалась за стену. Это был Саня. Он был таким же грязным и утомленным, как все. Медленно спустившись, он подошел ко мне, присел и навалился на стену. - Ух. Нашел - он отклонил голову и зажмурился. - Кого? - тихо спросил я.

- Кого? Тебя, кого же еще. Весь дэка обошел. Столетов, кстати, привет передал тебе.

- А, спасибо. Также передал, как сегодня утром?

- Нет. Как узнал, что ты вместе с нами на площади был и дэка брал - так обрадовался! Говорит "не соврал значит, что не сдрейфил, наш мужик, боевой!"

- А меня чуть его архаровцы не прихлопнули. В зале, на втором этаже. Я уже с жизнью успел попрощаться, хорошо твои подоспели. Отбили.

- Говорил я тебе - не лезь, куда не надо - Саша поучительно показал пальцем. - Ты же ведь журналист, или забыл уже?
 
- Забыл. Как сюда приехал - почти сразу забыл. Хреновый я журналист Саня. Хреновый!
 
- Да-а-а, не бери в голову. Все нормально - он попытался улыбнуться. - Скоро домой поедешь и будешь снова статейки да рассказики писать себе и забудешь все нафиг!

- Не-ет, Сань. Такое не забуду. Иначе не сидел бы я сейчас рядом с тобой, здесь, а давно бы уж, как ты говоришь, писал рассказики и статейки на тему убийств мирных жителей солдатами нашей доблестной армии. Меня ведь за этим и посылали.
 
- Серьезно?

- Ну да. Один наш местный депутат собрался на губернаторские выборы. Ну и решил себя вот так прорекламировать. Дали мне за это тысячу зеленых.

- Ого. Тут воюешь, воюешь, а таких денег в жизни не увидишь! Неплохо смотрю устроился! - Саша ухмыльнулся. - Ага, неплохо! Кроме меня - идиота сюда никто из редакции не поехал. Ну был один, и то в качестве сопровождения. Уже домой отчалил, ты видел его. А я здесь.

- Вот я тебе и говорю - балбес ты! Еще со школы! - он нервно рассмеялся, рукой вытерев пот со лба. - Да сам ты балбес! Я то хоть балбес с деньгами! - мы засмеялись в голос так, что эхо зловеще начало бродить по огромным, длинным коридорам старого здания.

Бой окончен. Саня и командир первого батальона решили разместиться здесь на ночь, чтобы на следующий день, немного отдохнувшими, снова (если потребуется) идти в бой. По зданию, полуразбитому после штурма, с выбитыми напрочь окнами, ходил сырой осенний ветер. Он был несильный, но пронизывал тело, и через одежду, остужал еле согревшихся людей. Жгли костры, словно пещерные люди. От них было еще какое-то тепло. Горели доски. От шкафов, от столов и стульев. Чадила полировка - дурной запах витал по комнатам и коридорам. Как-то быстро наступили сумерки.

Солдаты шатались по огромному зданию, разговаривали друг с другом. Как им хотелось поговорить, отдохнуть - после многочасового нервного напряжения, когда все внутри сжато, стиснуто и есть одно желание и цель - выжить. Выжить, порой, вопреки. Я и сам испытал подобное. Там, на площади, когда пробегал мимо фонтана, а с крыши палили пара снайперов. Казалось - вот, сейчас меня настигнет, следующая пуля – моя... Адреналин бьет в голову вместе с горячей кровью, и тогда просыпаются инстинкты. Мне порой самому удивительно - ведь солдат из меня никудышный. Но мне повезло больше, чем другим - я уехал оттуда живым.

Саша возился с рацией, вызывая штаб бригады. Он долго не мог связаться с начальством, пока наконец-то сквозь пространство поймал нужную волну. - Берег, я сотка два, я сотка два, как слышите? Заняли вместе с первым дэка, расположились внутри. Что? Так точно, до утра будем здесь. Не понял вас, Берег, повторите, прием - он показал пальцем сначала на микрофон, потом на меня и, сжав кулак, постучал по лбу. - Да вы что, никак нет! Да со мной, но ничего такого, захотел сам все увидеть. Врут все, врут. Хорошо, отбой - он отложил гарнитуру. - Вот так вот: из-за твоего любопытства я вру и краснею перед начальством. Ох Леха, авантюрист ты! - Саша усмехнулся и крякнул. - Ну какой есть!


Военный репортер. Глава 1. Нежданная командировка -> http://www.proza.ru/2017/05/01/1793

Военный репортер. Глава 2. Два журналиста ->  http://www.proza.ru/2017/05/04/1694

Военный репортер. Глава 3. Добро пожаловать в АД ->  http://www.proza.ru/2017/05/10/1674

Военный репортер. Глава 4. Старые знакомые ->  http://www.proza.ru/2017/05/15/1699

Военный репортер. Глава 5. Война. День первый -> http://www.proza.ru/2017/05/19/1839

Военный репортер. Глава 7. Война. День последний -> http://www.proza.ru/2017/05/29/1794

Военный репортер. Глава 8. Возвращение -> http://www.proza.ru/2017/06/12/1630