Прогулка в полнолуние

      Прохладная летняя ночь в Кронштадте. Город спит. Спят корабли в заливе, матросы в кубриках. Тишина окутала морской город. Волны Балтийского моря цвета старого серебра при лунном свете негромко накатывают на берег, разбиваясь в мельчайшую водную пыль. За петровской пристанью в тишине городского парка, свернувшись, засунув свои мокрые шагреневые носы в тепло собственной шерсти, дремлют местные аборигены, коренные кронштадтцы – бездомные собаки. Они во сне чутко навстречу звукам с берега поворачивают мохнатые уши. В полночь четвероногие «жители» беспокойно, словно по сигналу, вскочили, завыли, задрав морды на сияющий диск луны. Разбуженные голуби вылетели в ночь из слуховых окон чердаков. Коты, отважные в своих драках, боязливо прижимаясь к домам, выгнув спины, крадучись перебегали через дворы.  Где-то далеко на рейде простуженно заревела корабельная сирена. Ветер усилился…
      Из глубины темных аллей парка в мистическом белом свете внезапно на лунной дорожке появилась высокая призрачная фигура. Если внимательно приглядеться к расплывчатым колеблющимся контурам ее, то можно было определить видение – Император, основатель Кронштадта. Не касаясь своими тяжелыми ботфортами земли, в вихре смерча у ног царь совершал прогулку в полнолуние.
      Вот Он остановился на берегу Купеческой гавани. Справа возвышался старинный береговой кран. Здесь триста лет назад было шумно и многолюдно. Вся гавань пестрела от многочисленных вымпелов «купцов». На этом месте почти у самого берега  когда-то разгружали барки с товаром у Рыбных рядов. Тогда Он издал указ: «На кораблях горячую пищу не варить, огня не разводить». В трех домах голландской кухни установили котлы. И артельщики в бадьях уносили готовую кашу к экипажам на борт.
      В этих местах  вокруг острова Он на шлюпе с гребцами-преображенцами обходил лично, измеряя глубины, отмели. Замерзнув и продрогнув до костей от злого ветра, они причалили к берегу. На пригорке обнаружили костер. В котле, стоявшем на камнях, варилась похлебка. Шведы, жившие здесь, увидев солдат с ружьями, в страхе разбежались. Отогревшись у огня, они тогда с матросами хорошо подкормились шведской трапезой…
      Сложенное из красного кирпича, побуревшего от времени, стоит здание Арсенала. Здесь хранили шестидесятифунтовые ядра «Брандскугелей», стволы корабельных орудий, запальные трубки, деревянные насадки, ружья, абордажные сабли, палаши. По его приказу каждая губерния в городе должна была построить дом. И они до сей поры стоят стройными рядами. Крепостные орудия замерли у арсенала в ожидании своего часа, чтобы нагретыми до малинового цвета ядрами поджечь корабли неприятеля.
      Почти незримо, бестелесно Он шел по старым улицам такого знакомого и неизвестного Кронштадта. Вместо высоких деревьев, выросших на этом месте, была площадь плац-парадов. Отрабатывая по артикулу, им утвержденному, шагали по плацу матросы, солдаты гарнизона. Он как адмирал российского флота, принимал парады, салютуя шпагой.
      Показалась набережная. Развернув дуло на залив, старая пушка стоит в ожидании комендора, чтобы произвести полуденный выстрел. Обветшавший пакгауз на берегу Обводного канала. К нему через водную систему, соединявшую Балтику рукотворными каналами, шли торговые суда для того, чтобы стать под разгрузку у его стен. Проржавевший скрипящий блок на пакгаузе. С его помощью из трюмов купеческих барж поднимали товары: рогожные кули с солью, крупу, мануфактуру, табак, кофе, чай…
     Монарх оглянулся. Вместо приглушенно шумящего листвой парка увидел свой дворец. В нем когда-то устраивали веселые пиры, встречали иноземных гостей, заключали договоры, строили планы, а в зале на большом столе были разложены карты, штурманские инструменты, его подзорная труба. В этом огромном кабинете он подписывал указы и после ассамблей отдыхал в кресле у окна с трубкой, закутавшись в сизые клубы дыма крепчайшего голландского табака.
      Эту пристань решили сделать парадной. С нее начинается и заканчивается город. За окнами дворца вдали Ораниенбаум. Невооруженным глазом можно увидеть белый павильон катательной горки.
      Еще осенью были приготовлены ряжи, большие ящики – срубы. Их решено было зимой по льду волоком доставлять до прорубей, опускали их наполненными глиной, камнями, песком под воду на отмель. Так создавали основание острова, на котором будет построен форт, перекрывающий фарватер огнем орудий, защищающий новую столицу Российской империи с моря. Артиллерийский форт в скорости был построен в форме шатра.
      С шумом белыми жемчужными брызгами в лунном свете ударила волна одетую в камень  вместо давно сгнивших бревен набережную.
      На рейде пробили склянки.
      Морской соленый ветер подхватил и унес то ли облако сырого предутреннего тумана, то ли поднятый мелкий городской сор вместе с листьями, сухими былинками.
      Растворился и исчез в эфире образ и самого могущественного Императора.