У нас всё хорошо

І часть. «Покой нам только снится…»

Раунд первый. Папа и мама
Раунд второй. В плену страстей
Раунд третий. В борьбе за правду
Раунд четвёртый. Мы пойдём другим путём
Раунд пятый. На семейном фронте
Раунд шестой. В схватке с болезнью
Раунд седьмой. Нокаут

 ІІ часть. Друг или враг

Выбор первый. Динка
Выбор второй. Машка
Выбор третий. Елена Прекрасная
Выбор четвёртый. Надежда 
Выбор пятый. Вера
Выбор шестой. Виктория
Выбор седьмой. Любовь



Вместо предисловия



Это был странный сон про двух дикарей, которые случайно встретились в лесной чаще. Всё в их облике выказывало представителей первого человеческого бытия, не изведавших тех благ, что даровала людям цивилизация. С дубинками в руках, одетые в звериные шкуры, небритые и лохматые – они точь-в-точь походили на персонажей известных каждому школьнику рисунков, которыми пестрят учебники по истории древнего мира.

Как ни странно, эстетический вкус Олега эти ребята никак не оскорбили: напротив, он даже проникся к ним некоторой симпатией. В нём забило вдруг непонятно откуда взявшееся чувство, будто не одно только генетическое родство связывало его с канувшими в глубь тысячелетий далёкими предками: имелось что-то другое, позначительней.

Дикари, пока ещё не замечая друг друга, сходились всё ближе и ближе. Наблюдая за ними, Олег ощущал себя вовсе не зрителем разворачивающегося действа – он был его соучастником и определённо мог предотвратить эту встречу, грозившую, как ему казалось, неминуемым столкновением. «Сейчас прольётся чья-то кровь», - стучала в голове избитая фраза. Олег так занервничал, будто здесь, на этой лесной тропинке, решается вовсе не судьба дикарей, а его собственная участь. Хотелось выбежать туда или хотя бы предупредить их криком, но ничего такого он сделать не мог: весь арсенал средств, задействуемых человеком в минуты опасности, оказался для него недоступным. И всё же был какой-то способ остановить этих парней – Олег чувствовал это, он знал наверняка, что можно избежать беды, вот только как это сделать, не понимал. Страшно перепугался, что не успеет догадаться, что сообразит слишком поздно, и… проснулся.
 
Предрассветная августовская прохлада выдернула из сна на самом, как говорится, интересном месте. Олег открыл глаза и какое-то время недоумённо глядел по сторонам, пытаясь рассмотреть в робком девственном свете зарождающегося дня убранство незнакомой ему комнаты. В действительности это была его комната, но почему-то сейчас все очертания выползающего из ночного мрака жилища виделись странными, чужими и даже зловещими. Олег смотрел, понемногу узнавал, но никак не мог сообразить, как он, тот, кому следовало быть там, на лесной тропинке, оказался вдруг в тесной, напичканной всяким хламом квартире. Словно чья-то нездоровая фантазия сыграла с ним злую шутку и перенесла в эту похожую на склеп коробку. Противно.

Олег поёжился. Почувствовал, что крепко продрог. Заметил, что лежит без одеяла. На нём, правда, были футболка и джинсы, в которых он уснул, но согреть они не могли. К тому же озноб, как оказалось, шёл не снаружи, а откуда-то изнутри, будто в самом Олеговом центре расположилась приличных размеров ледышка и распространяла холод по всему телу. Хотелось потянуться за одеялом, укутаться и согреться, но он продолжал лежать, свернувшись в плотный компактный эмбрион. Сведущие люди говорят, что такая поза лежащего или точнее спящего указывает на какие-то проблемы человека то ли с самим собой, то ли с жизнью вообще, а, может, с тем и другим вместе.

В случае с Олегом спецы, рассуждающие про эмбрион, точно не врали, скорее наоборот – били, что называется, в десятку.Через месяц ему стукнет тридцать пять – почему-то именно этот возраст Олег обозначил когда-то как некий рубеж, прийти к которому он намеревался в ином качестве, с иными показателями, но сейчас подходил к нему полным лузером. Переболев почти всем, чем может переболеть современный молодой человек, он приобрёл значительный опыт по части поиска работы и призвания, подходящей женщины, материального достатка, а также морального удовлетворения. Последнее, пожалуй, было поважнее всего прочего: ведь недовольство собственной жизнью давно уже перешло в тяжёлую хроническую форму. От такого устойчивого противостояния с собой и с миром развилось со временем ещё и недомогание желудочное. «Не перевариваю», - частенько говаривал он по самым разным поводам, будь то люди плохие или обстоятельства разные, складывающиеся не самым благоприятным образом. Эту команду чётко усваивал желудок и бойкотировал многое из того, что в него попадало.
 
Но это несильно огорчало Олега – а кто, скажите, нынче здоров? Ведь как управляться с этой суровой жизнью без потерь? Сколько стрессов, волнений разных, опять же экология и прочее, прочее... Некоторые люди, кто в возрасте особенно, так те полагают, что дожить до старости без болячек никак невозможно и более того - вроде как неприлично даже. Дескать, если человек, будучи в летах, оказывается здоров, как бык, то он, выходит, только для себя жил и о себе только думал, а кто о других пёкся, так тот на финишной прямой непременно обязан быть, как фронтовик - со шрамами, контузиями и недугами разными. Потому что жизнь – борьба, и по-другому никак.