Турсынай

Среди  улыбающихся лиц с лукавыми глазами, среди насторожённых и внимательных лиц моих первых учеников, мне больше всех запомнилось лицо девочки Турсынай.

Это была земля её предков, огромная степь на сотни километров.
Степь, по которой суховей гнал перекати-поле,
на которой шелестели  выжженные солнцем травы.
И шёпот трав сплетался в песни,
а песни летели по ветру.
В них она слышала движение  ласковых материнских рук,
 тонкую струйку молока кобылицы в подойник,
звон   шолп на  белой шее матери
и ржание жеребят.

Маленькие дикие вишни причудливо изогнуты, они изгибались так, как гнули их жгучие ветра.

А я не понимала эту степь. Она пугала меня своей пустотой и безбрежностью, песчаными бурями и жестокими буранами, которые превращали посёлок в снежную пустыню. И только по дымившимся трубам, можно было угадать дома.
А летом земля была пропитана своим солёным потом, который выступал на её теле безжизненными солончаками.

И где-нибудь в этой степи вдруг увидишь надгробные морщинистые камни с арабскими  буквами, которые несли послания потомкам.

Молчит степь, только ветра завывают протяжно. А мне вспоминается моя зелёная родина, высокие сосны и мохнатые ели, большая река.

А для детей, родившихся здесь, особенно казахских детей, это была земля их предков.

У мальчишек  были  медные лица со щёлочками глаз.
Негромко звучит в тишине класса голос маленькой учительницы, приехавшей издалека.
Они слушают.  Она  говорю о том, что у каждого человека есть детство, отрочество и юность.
Незнакомое слово настораживает их. И снова голос учительницы:
- Отрочество – это переход от детства к юности. Вот вы сейчас в отрочестве.
- А когда будет любовь? – спрашивает Искаков Тельман.
Он и сам испугался своего вопроса.
Все оглядываются на него. А он от стыда и смущения  падает головой на парту и прячет лицо в смуглых ладонях.
Все смотрят на учительницу. Что она скажет?
Этот вопрос не относится к школьной программе.
И что  могла им ответить она, не знавшая в двадцать три года, что такое любовь, когда она приходит?

И только сейчас  я знаю, что любовь  может и не прийти.
Не придёт любовь, и человек не поднимет крылья, как птица, не узнает радость парения и восхищения миром, радость понимания окружающего, суть вещей, радость самой жизни.

Ваня Штрекер, мальчик из немецкой семьи. Когда я начинала объяснять новый материал, он громко разговаривал с товарищем, нарочно. Это был переходный возраст и его проявления.
Только потом я узнаю о судьбе немцев.
Почему они оказались в Казахстане?
Почему их родители говорили с акцентом?
Мы видели только детей, опрятных, шаловливых, серьёзных, умных. 
Но мы не знали, о чём они говорили дома, как складывалась их жизнь, что они переживали.

Лицо Турсынай было белым, печальным. На нём выделялись чёрные, чуть раскосые   глаза. Тёмные ресницы  взлетали над ними, как бархатные бабочки.
Глаза  Турсынай, её  большие глаза, были всегда печальными. Она иногда подходила ко мне и спрашивала о чём-то. Всегда опрятная и сдержанная, спокойная, готовая к урокам, она никогда не шалила.

- Трудно ей, - объясняли мне учителя.-
Мама недавно умерла. А на ней всё хозяйство и маленькие братья и сёстры.

Однажды мне дали ключ от отдельной  квартиры. Не знаю, кто об этом побеспокоился. Но теперь у меня была небольшая комната и прихожая вместе с кухней  и даже батарея, из которой можно  брать воду. Но печку тоже надо было топить. Ребята подсказали мне, где можно было брать уголь. Я принесла  его в ведре,  положила щепочки в топку , а сверху уголь, поднесла зажжённую спичку. Но пламя не разгоралось

Долго я мучилась. Сожгла свежий номер журнала «Иностранная литература»,сожгла новый веник. Печка не оживала.
Я отчаялась, устала. Не могла согреться. За окном была осенняя тьма. Вдруг кто-то робко постучал в дверь.

Это была Турсунай. Девочка,  молча подошла к печурке, нагнулась, присела перед ней, подула на первый язычок пламени. Он послушно подчинился её дыханию и стал настойчиво биться о куски угля.
Турсынай принесла в мой  мир тепло. И я это запомнила.

Пройдут годы. Однажды я получу конверт с обратным адресом из Алма-Ата. В конверте будет лежать фото красивой девушки. Я узнаю лицо Турсынай. Она стала учительницей. Она пришлёт мне книги казахских писателей.

В переводе с казахского языка слово «турсун» означает «пусть останется живым», «ай» - луна.
Луна символизирует красоту, верность и вечность.
Родители, называя так свою дочку, желали ей жить долго, как луна.

А сейчас я думаю, что разница между нами была в каких-то десять лет.
Как сложилась её судьба? Счастлива ли она?
Наверное, мы бы не узнали друг друга. Это было  время моей юности и её отрочества.
Где ты, девочка Турсынай с добрым отзывчивым сердцем?


фото из интернета