У нас всё хорошо 2. Елена Прекрасная

Выбор третий. Елена Прекрасная

Кирилл взял на работу ещё пару художников. Каково же было удивление Олега, когда среди этих приглашённых оказалась Лена - та самая, с бездонным глазами и аппетитным телом, которую он видел на дне рождения Миши.
 
Прошло больше года, но Олег её хорошо помнил: она действительно произвела на него сильное впечатление. Но не только на него – не забыл он и ту сцену, случайным свидетелем которой оказался. Старался это не вспоминать – думал только о ней. Он был благодарен этому мимолётному видению за то, что смог относительно быстро и без больших страданий освободиться от Аллы. Неизвестно откуда возникло в нём такое убеждение, но он ни секунды не сомневался, что именно в бездонных глазах Лены утонула тогда его тоска-печаль, которая не мучила потом очень сильно, а вскоре и вовсе исчезла. Елена Прекрасная – так он назвал про себя свою спасительницу.

- Ты художник? Ты разве рисуешь? – поинтересовался Олег у Лены, когда они, встретившись впервые в студии, узнали друг друга и живо вдруг разговорились.
- А я думала, ты журналист, - отшутилась она и сделала широкий жест рукой, означающий, видимо, что тоже не ожидала его здесь встретить.
- Ты помнишь? – удивился Олег, который даже позабыл, что Миша отрекомендовал его именно так. 

Он не мог поверить, что она не стёрла из своей памяти ту их случайную встречу, финал которой подпортил озабоченный до безобразия Колобок. Олег опять рассердился на этого урода, из-за которого его история с Леной чуть не пошла под откос. В том, что эта история будет, он теперь ни секунды не сомневался, а когда они начали регулярно общаться,  Олег уверился окончательно: это будет самая замечательная история в мире, в которой случай с Колобком останется единственной нелепой и некрасивой страницей.
 
В нём поселилось неведомое ему доселе чувство. Если прежде он воспламенялся с большим размахом, то сейчас было что-то другое, не такое импульсивное. Раньше в моменты зарождения сильных страстей он ощущал  восторг, а сейчас ему на смену пришла радость. В былые времена Олега охватывало необычайное волнение, теперь же он был на редкость спокоен и уверен в себе, а потому не сгорал так неистово от нетерпения и желания, как в былые времена. Хотя желание, конечно, присутствовало. Куда ж без него.

Ведомый именно этим желанием он напросился однажды проводить Лену домой. По пути, чтоб скрыть возникшее волнение, Олег заговорил о трениях с Кириллом, который требует сам не знает чего, ставит много задач, но ни одного намёка не даёт на то, как  выполнять. Временами – признался Олег – он совсем не уверен, что они смогут рассказать зрителю ту романтично-иронично-социальную историю, на которую уже положили столько сил, а до конца ещё не придумали.
 
Лена молча слушала. Не перебивала, не комментировала. Даже странно было. Обычно в их нечастые встречи в студии и редкие разговоры по скайпу они живо и содержательно общались. Не про любовь там всякую, а больше по делу. Но так и сейчас вроде по делу.

За всё это время их совместной работы в студии Олег проникся глубокой симпатией к ней – такой милой, весёлой, тонко чувствующей и всё понимающей. Никогда ни с одной женщиной ему не было так легко, приятно и спокойно. Он по-прежнему мало что знал о ней, не имел ни малейшего понятия о том, сколько ей лет, есть ли у неё муж и дети. Удобного случая выяснить это никак не представлялось, поэтому он довольствовался тем, что на руке у неё не было кольца – это давало небольшую надежду. Кроме того, Лена никогда не говорила о своей семье: вероятно, будь у неё дом – полная чаша, могла бы при случае что-то такое и поведать. Ведь рассказывала она смешные истории о себе или о своих знакомых, могла пересказать услышанное от других, если это опять же было к месту, но никто не слышал от неё ничего о муже или детях. «Значит, и нету таковых», - решил Олег и стал ждать удобного случая, чтоб навязаться в провожатые.

И вот случай не замедлил представиться. Сначала они шли вроде бы до остановки. Точнее не шли, а пробирались: третий день на улице так мело, что ни света белого, ни даже того, что у тебя под носом не было видно. По такой погоде Олег даже за руль не рисковал садиться.

- Тебе куда ехать? – спросил он, когда они подошли к остановке.
Лена назвала район.
- Может, проводить? А то заметёт тебя где-то по пути, и мне не простят потерю такого ценного художника.
Она улыбнулась.
- Если хочешь… Если никаких планов у тебя нет… - проговорила не очень уверенно.
- До пятницы я совершенно свободен! – бойко ответил начинающий аниматор.
- Сегодня как раз пятница.
- Но она же ещё не закончилась.
- Раз так, то поехали, - кивнула в сторону подходящей маршрутки.
Всю дорогу, тараторя без умолку, он не переставал думать об  одном: пригласит его Лена к себе или нет. Чувствовал, что сильно нервничает.
Наконец мучения его закончились: Лена указала на обычную панельную девятиэтажку.
- Зайдёшь?
- Приглашаешь? –  игриво прищурив глаз, поинтересовался Олег. Ему показалось, что этого самого «зайдёшь» маловато будет: так дорогих сердцу гостей не зазывают.
- Если ты не против, - опять как-то нерешительно добавила она. – Наверное, я тебя должна чаем напоить. Холодновато.
Конечно, не против.
Пока скрипящий, как старая телега, лифт тянул их на восьмой этаж, Олег поспешил в своих фантазиях покинуть его тесную кабинку и войти с Леной в заветную квартиру, где, без всяких сомнений,  ему было уготовано неземное блаженство…
Она открыла своим ключом. Олег ликовал – значит, они будут одни. Но за дверью обнаружился освещённый коридор, из глубины которого с радостным визгом выкатился мальчишка лет пяти.
- Мама! –  он крепко обхватил своими ручонками ту самую шею, которую Олег уже готовился осыпать поцелуями.
- Привет, мой сладкий! – Лена обняла мальчика и взяла его на руки.
Потом, повернувшись к Олегу, представила:
- Познакомься. Это Стасик. Мой младший.
Из кухни выглянула девчушка, по виду  - ученица старших классов, а за ней возник тинейджер с пробивающимися усиками.
- Андрей, - отрекомендовался он.
- Настя, - вслед за ним представилась девчушка и поспешила оторвать липнущего Стасика от Лены, чтоб помочь той раздеться.
Олег перевёл недоумённый взгляд на Лену. 
- А это старшие, - с улыбкой ответила она.
Олег молчал. В резко отяжелевшей голове оформилась только одна мысль: надо справиться со своим лицом, чтоб не выглядеть полным идиотом. И не мешало бы что-то сказать.
- Всем привет, - выдавил наконец он, - а я Олег.
- Проходите, Олег, - предложил Андрей и протянул руку, чтоб взять у гостя куртку.
Настя тем временем скрылась за кухонной дверью, откуда тянуло чем-то вкусно-жареным.
 
Они прошли в большую комнату: Олег и Лена со Стасиком на руках, который, не обращая внимания на гостя, обстоятельно, почти по-взрослому, принялся рассказывать о каком-то Егоре. Из Стасикового повествования следовало, что не очень хороший мальчик был этот Егор: делиться игрушками он не хотел, а вот слова плохие раздавал направо и налево с большой охотой.

Когда все детали происшедшего были сообщены, Лена принялась объяснять, что, конечно, так поступать, как Егор, действительно не надо, и она рада, что её сынок так не делает. После этих слов Стасик прямо зарделся и потянулся к маме с новыми объятиями. Но, оказывается, и для него была уготована горькая пилюля: пообнимавшись немного, Лена предложила вернуться к какому-то прежнему разговору про тех, кто ябедничает. Стасик, немного посуровев, припомнил этот разговор и признал, что оказался тоже не на высоте.
 
Слушая вполуха этот воспитательный пассаж, Олег лихорадочно собирал в кучку свои мысли. Выходило это с большим трудом. Не укладывалось в голове, как такое могло случиться: зная Лену не первый день, он не имел ни малейшего понятия о её детях. Накрутил себе чёрт знает чего, а тут… Почему она ему ничего не сказала?..  Хотя он вроде бы и не спрашивал. И разговора о том, что у них что-то может быть, тоже ведь не было. Но Олег чувствовал себя обманутым и огорчился до такой крайности, что, кажется, готов был вот-вот заплакать.

«На потеху Стасику», - представил себе реакцию этого рассудительного малыша,  когда прямо сейчас на его глазах он, взрослый дядя, возьмёт, да и выдаст какую-нибудь третью позицию со всеми возможными истеричными выходами. После этого не очень хороший мальчик Егор забьётся в угол  и будет там сидеть тише воды, ниже травы.

Олег улыбнулся. Лена, заметив эту улыбку, радостно кивнула. Было ясно, что она сама чувствует некоторое неудобство.  Его сразу отпустило.
Где-то через час после скромного ужина Олег с Леной сидели вдвоём в той же большой комнате. Настя мыла посуду,  Андрей укладывал Стасика.
 
- Ты, наверное, обиделся, что я не предупредила тебя, - глядя Олегу в глаза, спросила Лена.
- Да нет… - потянул он фальшиво. – Просто неожиданно. Я даже предположить не мог, что у тебя дети, да ещё трое… И взрослые такие. Когда ты успела?
- Рано вышла замуж.
- Во сколько? – он попытался хоть таким нехитрым способом выяснить возраст Лены.
- В девятнадцать, - ответила она и потом добавила. – Сейчас мне тридцать шесть.
- Я думал, тебе и тридцати нет, - признался Олег.
- Спасибо за комплимент.
- Это не комплимент, это правда.
Повисла пауза. Олегу казалось, что теперь Лена должна о чём-то спросить, но она молчала.
- И где их папа? – нашёлся наконец он.
- Разошлись.
- Почему?
Неопределённый жест плечами.
- И всё-таки? – Олег ещё чувствовал некоторое недовольство Леной за устроенный ею «сюрприз» и решил, что это даёт ему право позволить себе чуть больше, чем предписано этикетом.
- Трудно сказать… - она приумолкла, задумавшись. – Много причин. Так в двух словах и не объяснишь. Молодые очень были. Плохо понимали, что такое семья, а у нас двое маленьких детей. Трудности, потом скандалы. Из-за скандалов становилось ещё трудней. Он почти не помогал. Всё время жаловался. В какой-то момент я решила, что без него мне будет легче. 
- И что, ушла?
- Нет, я ему предложила уйти. Мне показалось, он хочет другой жизни. А к той, что была, совсем не готов.
- Но, может, ты ошибалась?
- Нет. Он согласился и ушёл.
- А потом? Был другой муж? У Стасика другой папа?
- Нет, не другой. Тот же.
- Как так? – удивился Олег.
- Очень просто. Почти три года мы с Андреем и Настей жили без него. Даже не слышали о нём ничего. Он уезжал куда-то. Потом возник неожиданно, крутой, при деньгах. Завалил детей подарками.
- И ты разрешила ему вернуться?
Лена помолчала.
- Он отец моих детей. И мужем моим по-прежнему оставался: мы даже не успели развестись.
- Но ты же выгнала его, а потом пустила обратно?
- Я не выгоняла. Просто разрешила уйти. Не держала.
- Какая разница?
- Большая. Для меня во всяком случае. Когда он вернулся, я решила, что он изменился, что у него появилось желание жить с нами.
- А он?
- А он… Какое-то время всё было нормально. У нас Стасик появился, а потом…
В дверь постучали. На пороге возникла Настя.
Лена встала и направилась к выходу:
- Давай перейдём на кухню, если ты не возражаешь. Насте заниматься надо.
Чем заниматься? Завтра же суббота. Впрочем, зная, что Лена по-прежнему подрабатывает дизайнером, по крайней мере, в Мишиной компании, он не удивился бы, если б узнал, что Настя, беря с мамы пример, тоже не ограничивается одними уроками, а строчит, например, рефераты каким-то балбесам. Где только время берут…
- Она работу пишет на конкурс. Скоро сдавать, - будто прочитав его мысли, сообщила Лена.
- Прямо Золушка она у вас, - Олегу захотелось пожалеть девочку. – И готовит, и посуду моет, работы научные пишет.
- Готовим и убираем мы все по очереди. Точнее, как выходит. А работу она сама решила писать. Попробовать свои силы.
«Всё равно жалко девчонку. Совсем бедная без детства», - про себя рассудил Олег, а потом ещё припомнил один телефонный разговор Василисы Аркадьевны, в котором она авторитетно и безапелляционно заверяла кого-то, что в этих конкурсах всё куплено и по-честному там не победить.
Он решил поделиться этой информацией с Леной, чтоб та как-то повлияла на Настю. Нечего ведь жилы рвать.
- Олег, она сама решила попробовать. Ей это интересно, а значит нужно. Думаю, она не только ради победы старается.
- А для чего же?
- Не всегда важен результат – иногда процесс больше радует. И ценность бо;льшую имеет.
- Ну, не знаю… - Олег задумался.
Они сидели за кухонным столом друг напротив друга. Он смотрел на неё и думал о своём. Может, и права Лена. Смотря, правда, какой процесс. А может, это намёк был?
Пауза затянулась.
- Как вы тут помещаетесь? – решил он сменить тему. – Я заметил, у вас две комнаты только.
 - Мы с Настей спим в большой комнате, Андрей и Стасик  - в маленькой. Уроки старшие делают тоже в большой.
- А если гости к кому-то приходят?
- Маневрируем, как видишь. Но, в общем, не всё так страшно. Многие живут куда в более стеснённых условиях. Ты ведь тоже не в хоромах вырос?
- Увы. Тоже «двушка». Но мы втроём жили. Я один у родителей. А ты тоже одна?
- Нет, у меня сестра есть. Старшая.
- А родители? Они помогают тебе?
Олегу показалось, что на её лице промелькнула тень.
- Они себе помочь не могут… - проговорила она не без грусти. - Давай о чём-то другом. Это такая тема…
- Неужели ты одна, без чьей-либо помощи, тянешь троих детей? – не мог успокоиться Олег.
- Я не одна.
Она посмотрела внимательно на Олега.
- Значит, у тебя есть кто-то, я имею в виду, мужчина, который тебе помогает?
- Такого мужчины нет. Хотя он был раньше. И родители мужа мне тоже помогают. Особенно раньше, когда дети маленькие были. Квартиру эту, кстати, они нам дали – забрали к себе бабушку, которая здесь жила.
- Это трудно, наверное… Трое детей. 
- Не так трудно, как кажется. Всё зависит от того, как ты к этому относишься.
- К чему конкретно: что мужа нет?
- И к этому, и к детям вообще.
- А ты иначе относишься? Не так, как другие?
- Наверное. Во всяком случае, я не считаю свою ситуацию какой-то очень сложной, катастрофичной. Поэтому и не распространяюсь о ней сильно. Ты прости, что так вышло, что не сказала тебе сразу.
Олег кивнул.
- Так ты поэтому ничего не говоришь, чтоб не жалели тебя?
- Больше, конечно, из-за работы помалкиваю. Никто не хочет связываться с матерью троих детей. Рискованно - не уволишь потом. Да и так, разговоры разные, вопросы бесконечные… И жалость, конечно, тоже. Почему-то люди думают, что это самое страшное, что может быть - остаться одной с тремя детьми. Правда, у меня тоже были моменты, когда переживала и отчаяние, и страх.
- Страх, что не справишься?
- Что не справлюсь, что не смогу детям дать всё необходимое. Что на себе и своей жизни крест надо поставить.
- А сейчас так не думаешь?
- Уже нет. Я не думаю, что мне из кожи вон надо лезть, чтоб обеспечить им определённый уровень жизни. Родители, которые так делают, по-моему, просто не любят своих детей. Не любят, не слышат, не чувствуют, не понимают. Отсутствие всего этого они компенсируют стремлением натолкать в детей побольше разной еды, завалить их игрушками, впечатлениями и прочим. Но это безудержное рвение вместо ожидаемого счастья приносит всем только мучения: и взрослым, и детям.
- А ты счастлива?
- Представь себе, да.
- И дети твои счастливы? Они не страдают от нехватки чего-то, от неудобств бытовых? Сыновья не страдают от того, что папы в доме нет?
- У меня нет ответа на этот вопрос.
- Почему?
- Я могу судить только со своей колокольни, а что они на самом деле ощущают, об этом, видимо, у них надо спрашивать.
- А ты не спрашивала никогда?
- Почему же? Спрашивала. Не так вот в лоб, конечно. Но мы говорим о том, что они думают, чувствуют. И недовольство я разрешаю им своё высказывать. Насколько я могу судить, они не чувствуют себя какими-то обделёнными. Хотя, конечно, я, как и многие другие родители, не могу им дать всё, чего им может захотеться. Из-за этого все они в какие-то моменты могли ощущать недовольство. Но есть желания, а есть потребности. Желания – штука сиюминутная, и вовсе не их реализация делает человека счастливым. Счастлив человек тогда, когда его потребности удовлетворяются. А потребности наши не так велики, как кажется. И главная потребность – жить в любви.
- И что это значит, по-твоему?
- А то и значит: жить в любви. Что тут непонятно?
- Это значит давать любовь или получать?
Лена улыбнулась.
- Я так никогда не думала: давать, получать. Это уже сделка какая-то выходит.
- А что тогда любовь, по-твоему? – Олег с нетерпением ждал ответа Лены. Ему казалось, он получит сейчас какой-то ключик, разгадку к давно мучившей его загадке.
- Не знаю, как это выразить словами… Это ощущение, состояние такое, когда тебе легко, радостно, тепло. Когда принимаешь всё вокруг таким, каким видишь. Когда ничего не ждёшь от других, не требуешь. Ты как будто в облаке каком-то находишься. Если ты влюблялся когда-нибудь сильно, должен был что-то похожее испытывать.
- Влюблялся, испытывал, - Олег многозначительно кивнул головой. – Но это проходит. И не всегда это состояние дарит радость, бывает и боль тоже.
- Это потому, что оно возникает в связи с другим человеком. Появился в твоей жизни кто-то, и только тогда ты летаешь.
- Но как иначе? Это же и есть любовь?
- Это влюблённость. Подобие любви. Это состояние, которое зависит не от тебя, а от другого человека. Пока он есть, тебе хорошо. Его нет, тебе плохо. И поэтому ты начинаешь бояться, что потеряешь его, ревнуешь, пытаешься привязать к себе. От этого и боль. Никому ничего хорошего такая «любовь» не приносит.
- А твоё это состояние, оно, выходит, ни от кого не зависит?
- От меня только. Как я всё воспринимаю, как реагирую. Что предлагаю этому миру. Если меня начинает что-то сильно раздражать, если я нервничаю или беспокоюсь, я сразу же выпадаю из этого облака… Не смейся, это так и есть.
- И что тогда, когда выпала? Что потом делаешь?
- Всё делаю, чтоб туда вернуться. Перестаю сердиться. Начинаю искать хорошее в том, что раздражает.
- А если не выходит? Бывает же так, что прямо убить хочется?
- Бывает. Всё бывает: и люди неприятные попадаются, и ситуации разные. Но как только начинаешь против этого протестовать, то не только из облака выпадаешь, а вообще куда-то в тартарары несёшься: в мрак, в омут. Из этого потом очень трудно выбираться. И в состояние любви вернуться тоже нелегко. Как будто кандалы на тебе висят, и камень огромный на шее. Я это проходила, знаю.
- Ты, наверное, сильная очень.
- Сомнительный комплимент для женщины.
Олег растерялся.
- Или это не комплимент был? – сообразив, что резковато отреагировала, Лена пришла Олегу на помощь.
Она встала, чтоб поставить чайник.
- Может, сильная – не самое подходящее слово. Ты как-то ладишь сама с собой. И, кажется, что проблем у тебя нет. Хотя по логике их должно быть хоть отбавляй.
- Как тебе сказать… Есть, конечно, моменты, ситуации, когда трудно. Когда надо принимать решение. Делать выбор. Но это и есть жизнь.
- Вот, я это и хотел сказать. Ты живёшь. А многие выживают.
- Не люблю это слово – выживать. Глупое оно. Самое подходящее для него место в выражении  «выжить из ума». А чтоб жить, нужна не сила.
- А что?
- Нужно желание жить. У многих людей, как мне кажется, этого желания нет. Когда человек недоволен тем, что имеет, и мечтает страстно о другой жизни, когда цепляется за что-то или кого-то, он не живёт и не хочет жить.
- Да ну! - запротестовал Олег. – По-твоему, если человек стремится изменить свою жизнь, сделать её лучше, то в действительности он поскорее мечтает свалить в мир иной? Тогда мы тут все самоубийцы потенциальные… Так выходит?
- Не так. Это разные вещи. Одно дело - не принимать, ненавидеть то, что имеешь, и желать получить другое. Это тупик. Второй вариант – просто меняться, но при этом не отрицать никакой свой опыт, принимать то, что имеешь сейчас.
- Не вижу большой разницы.
- Но она есть. Потому что живёт человек только во втором случае. Если он выбирает первый путь, то его ожидает бесконечная маета и неудовлетворённость. Это хождение по кругу.
- Какая же маета, Лена? Если человек добился своей цели, если пришёл, куда хотел, он наверняка будет счастлив и доволен.
- Не факт. Счастлив и доволен будет только второй. А первый - вряд ли.
- Почему ты так думаешь?
- Как тебе объяснить… Вот, например, человек какой-то абстрактный. Сейчас у него не самый лучший период в жизни: проблемы, нужда большая или что-то в таком духе. У него есть два варианта, как отреагировать на эту ситуацию. Можно её возненавидеть, начать искать виноватых, рвать и метать, впадать в отчаяние и думать постоянно о том, чтобы прямо сейчас быть не здесь, где он оказался, а в другом, лучшем с его точки зрения месте.
- И что в этом плохого? Естественная реакция.
- Привычная, я бы сказала, но не естественная. Естественные, природные реакции помогают нам прийти в баланс, а эта реакция ведёт к полному раздраю. Такому человеку очень плохо, но плохо не из-за той ситуации, в которой он оказался, а как раз из-за того, что он не хочет в ней быть. Он хочет немедленно выбраться из неё и попасть в другую.
- И что? С тобой такого не было? Тебе никогда не хотелось бежать из какого-то места без оглядки?
- Хотелось. Да только это невозможно. От себя не убежишь. Раз ты сейчас именно  здесь, значит, ты сам пришёл сюда, значит, хотел здесь оказаться, тебе нужно было зачем-то это пережить. Но ты отказываешься принимать этот свой опыт, ты не хочешь его прожить, прочувствовать, испытать до конца, поэтому в данный момент ты не живёшь. Мыслями и чувствами ты где-то там, где тебя нет. Ты хочешь обмануть себя, обмануть время и оказаться там, куда не шёл.
- Возможно. Но если я сейчас выйду оттуда, где я не хочу быть, и пойду туда, где хочу, то, оказавшись там, я ведь буду счастлив?
- Ты спрашиваешь или утверждаешь? Я не очень поняла.
- Я не знаю, ты меня совсем сбила с толку, - признался Олег.
- Подумай. Вспомни похожие ситуации из своей жизни. Ведь было же такое, что ты мечтал попасть куда-то, сильно этого желал и думал, что обретёшь рай, оказавшись там?
- Было.
- И что? Как долго длился этот рай? Как скоро ты захотел сбежать и оттуда? Сколько в твоей жизни было разочарований? И чем сильнее жаждал чего-то, тем быстрее и острее в нём разочаровывался, так ведь?
Олег стал вспоминать работу на Барина, жизнь со Светой… 
- Ты права, пожалуй. И что с этим делать?
- Ничего не делать. Жить. Принимать свою жизнь такой, какая она есть. И себя тоже. Ты там, куда ты шёл. К работе своей ты сам пришёл. То, какой ты сейчас, и, всё, что у тебя есть сейчас, - это результат твоего выбора, твоих решений. Здесь ты сидишь, потому что сам этого захотел.

Последние слова Лена сказала не очень уверенно. Повисла пауза. Оба молчали и не смотрели друг на друга.
 
Чайник, готовый вот-вот вскипеть, начал тяжело вздыхать. Лена встала, подошла к шкафу, открыла его и взяла стеклянную баночку, заполненную крупными чайными листьями. Олег от нечего делать уставился в окно. В стекле отражалась кухня с большим столом. Лена подошла к столу, взяла заварник, сняла с него крышку. Снова повернулась к Олегу спиной, и тот перевёл взгляд с окна на её стройную, никак не сопоставимую с тремя детьми фигуру. Желание овладеть этой женщиной никуда не делось: он действительно оказался здесь, потому что страстно этого хотел. Вот только не разговоры эти дурацкие разговаривать - он собирался заняться совсем другим. И вряд ли это занятие принесло бы ему разочарование.

- Почему ты замолчал? – будто почувствовав его пристальный взгляд, Лена повернулась. – Ты не хотел здесь оказаться? У тебя на этот вечер были какие-то другие планы?
Он засмеялся. Она определённо его провоцировала.
- Как тебе сказать…
- Можешь не продолжать, - лёгкая улыбка возникла на её лице.
Лена разлила чай по чашкам и поставила одну из них пред Олегом.
- Ты мысли часом не читаешь?
- Некоторые мужские мысли совсем нетрудно прочитать.
Олегу показалось, что он начал краснеть. «Не стоило так откровенничать, надо было как-то выкрутиться», - отругал себя и наклонился к чашке, старательно всматриваясь в её содержимое.
«Выпью чайку и откланяюсь культурно»,  - решил он и сделал большой глоток.
Чай ещё не успел остыть. Сильно обжёгшись, Олег прямо подскочил на стуле.
- Это чай. Он горячий, - как-то виновато отреагировала Лена.
Олег рассердился, толком даже не зная на что: на её замечание, на чай этот чёртов или на то, что всё сорвалось...
- Я пойду, пожалуй, - спешно достал телефон, чтоб проверить время. – Поздно уже.
- Как хочешь, - повела плечами Лена.

Общепринятые правила предписывали ей отреагировать чем-то вроде «Посиди ещё», и если бы она это сказала, у него был бы выбор: остаться или уйти. Но этот слишком прямой ответ поверг его в некоторое замешательство. Может, она играет с ним? И это был намёк? Олег заволновался. Да, нет, скорее наоборот: она устала от него и хочет побыстрее отделаться. Поэтому и не церемонится особо. Сплоховал он где-то. Олег расстроился, но взял себя в руки, решительно сделал пару глотков по-прежнему обжигающего чая, встал и направился к выходу. Лена проследовала за ним. В прихожей подала ему куртку, которая висела в шкафу. Он оделся, потом изъявил желание попрощаться с Настей и Андреем. Ребята вышли на зов Лены, сообщили, что рады знакомству и приглашали заходить ещё. Олег пообещал, затем чмокнул Лену в щёку и вышел.

На дворе разыгралась настоящая зима: ветер так гонял снег, что казалось, будто тот сыпался не с неба, а из каких-то огромных пушек, находящихся на земле. Зрелище было, бесспорно, красивое, но передвигаться в таком снежном водовороте оказалось непросто. Полететь бы – вот это да.
Задумавшись, он не заметил, как врезался в какого-то здоровенного дядьку.
- Куда ты прёшь?! Алё, глаза разуй! – заорал тот и начал трясти Олега.
От дядьки тянуло спиртным. Он был в тулупе, с огромным мешком, который сейчас валялся на земле.
«Прямо Дед Мороз, только какой-то неправильный. Дед Мороз-Плохиш», - пронеслось у Олега в голове, и он улыбнулся.

«Деду Морозу» эта улыбка явно пришлась не по душе. Он зарычал, схватил Олега покрепче и принялся его поднимать. Начинающий сценарист живо представил себе это зрелище со стороны. Даже начал думать, как бы он описал  его – уж больно смешным и в то же время абсурдным оно казалось. Всё это вместе с пережитым в доме Лены стрессом и этим фантастическим снегопадом вырвало Олега из реальности, отключив защитные и прочие жизненно важные реакции. Совершенно неожиданно он залился безудержным смехом ребёнка, который впервые попал на какие-нибудь американские горки или на другой, не менее захватывающий аттракцион.

«Дед Мороз» опешил. Тут же поставил Олега на место, ослабил руки, начал их опускать, но, приглядевшись к Олегу, заметил выбившийся из-под куртки шарф и бережно заправил его. Потом бросил ещё один взгляд, открыл было рот, чтобы высказаться, но, видимо, передумал. Поднял свой мешок, развернулся и поплёлся туда, откуда шёл.

- С Новым годом! – бросил ему вдогонку Олег и подумал, что до самого главного зимнего праздника оставалось всего ничего. Пора бы уже озаботиться вечным вопросом встречи этого самого Нового года, который, как казалось Олегу, непременно должен был круто изменить его жизнь. Впрочем, так ему казалось всегда. Ничего нового – отмахнулся он от этих дежурных мыслей и вернулся к своему сегодняшнему приключению. Пожалуй, это слово очень неточно характеризовало его визит к Лене, но Олег привык именно так обозначать разные неожиданности, связанные с женским полом.
 
Хорошо, что этот дядька с мешком его так тряхнул: растерянность, напряжение и даже возникшая было неуверенность будто высыпались из Олега, как выпадают монетки из карманов повешенных брюк. Только собирать это всё ему совсем не хотелось – напротив, почувствовав облегчение, он бодро зашагал к остановке. Шёл с железным убеждением, что Лена у него в кармане, что она никуда не денется, и он обязательно добьётся своего, вот только… Олег вдруг увидел перед собой лица Насти, Андрея и не по годам смышлёного Стасика. Нет, ему это совсем ненужно. «Это не то, о чём мечтали большевики», - как любил говаривать его друг и наставник дядя Вова. Не то. Совсем. Памятуя, как крепко он может увязнуть в женщине, обременённой семьёй, Олег повелел себе закрыть эту тему, решив, что лучше ему удариться сейчас в работу, буддизм какой-нибудь или даже другую женщину. Что угодно, но только не это.

На следующий день первым, кого он встретил в студии, оказалась Лена.
 
«Она преследует меня», - такая странная мысль пришла ему в голову. А, может, и не странная: ведь позволила же она ему вчера войти в её дом, познакомила с детьми. Не может такого быть, чтоб каждого встречного–поперечного зазывали туда на чаепитие. Наверняка он первый из их продакшна, кого удостоили такой чести, в противном случае все бы давно знали, что она многодетная мать, да ещё и без мужа.
Олег не ошибался на этот счёт: позже, когда Лена покинет студию, он узнает, что никто даже документов её в глаза не видел: она не была оформлена официально.
Ошибся он в другом: в самой Лене.

- Привет, - бросил небрежно.
- Привет.
- Как там у вас дела? – после небольшой, едва заметной паузы нашёлся он.
- У нас всё хорошо, - отрапортовала Лена.

Опять заминка. Ощущалось некоторое напряжение, и у него возникло сильное желание побыстрее ретироваться, сославшись на какие-то срочные дела. Как  по заказу, в коридоре возник один из аниматоров и сообщил, что Олег срочно понадобился Кириллу. Сделав Лене вежливый кивок, он облегчённо вздохнул и помчался на зов.