Тот цветок, что не распускается во тьме

ЖАНР: городское фэнтези, подростковая проза

АННОТАЦИЯ: Жизнь Афины вряд ли можно назвать счастливой, несмотря на то, что у нее есть, казалось бы, все, что только может желать девушка в ее возрасте. Кроме мечты, способной заполнить всю пустоту ее существования. И когда она появляется, девушка наперекор всем идет к своей цели. На этом пути она и встречает Игоря. И ее мир переворачивается, когда она обнаруживает у парня необычные способности.




Глава 1. Первая встреча

– Она назвала меня мутантом! Представляешь?! Меня! Так и сказала! И это после всего, что я для нее сделал! Нет, это просто возмутительно!
– Да ну? – ехидно протянул парень, наблюдая, как от разъяренного взгляда брата оплавляется покрышка колеса от «ее» машины, сливаясь с асфальтом, как начинает стекать и сам металл. – Совсем не похож. Хотя, если присмотреться получше, некоторая аналогия с «Циклопом»* прослеживается.

(*Здесь имеется в виду персонаж из комиксов Марвел)

– Это не смешно!
– Ни капли! – по–прежнему издевался парень.
– Знаешь, что еще она сказала?
– Я догадываюсь. А вот это лишнее.
Тот едва начал расплавлять следующее колесо, но тут же прекратил. Закрыл глаза и сделал два глубоких вдоха.
– Ты еще медитацией прямо сейчас займись! Нам на день рождения сестер надо успеть. Не забыл?
– Такое забудешь, как же. Ты только отцу…
– Ни слова. Но это в последний раз. В  последний! 
Двое молодых людей развернулись и ушли незамеченными с парковки для сотрудников частного медицинского учреждения. Перешли пустую аллею, обрамленную густыми высокими елями, сели в припаркованный на широком мосту внедорожник (остановка и парковка была запрещена) и выехали загород, где ютился новый коттеджный поселок. Но заезжать не стали, свернув на грунтовую, размытую холодным летним дождем дорогу.
Трава была влажной, высотой по колено и брюки вымокли уже через пять шагов.
Один из них, тот что ехиднее, был жгучим брюнетом, хотя в тот момент из-за ночной темноты и накинутого капюшона этого видно не было. Его звали Игорем. Человеком он был неординарным, со сложной судьбой и характером. Его отличительной чертой была крайняя целеустремленность, с которой приходилось мириться всей его семье (к слову – приемной, но о подробностях трагического случая, приведшего к этому, будет сказано позже, так сказать – когда придет время). Он никогда не считал себя сосредоточием милосердия, а все его высокие замыслы объяснялись скорее высокими амбициями, чем альтруизмом. Однако все люди, имевшие честь познакомиться с ним поближе его ценили, уважали и искренне любили. А это, как ни крути, говорит о многом.
Его спутник – Филипп – был так же высок, так же одет во все черное, для того чтобы сливаться с ночной тьмой, и двигался так же быстро и бесшумно. Вокруг не было ни души, даже птиц. Широкое поле издавало свистящие и тихо шуршащие звуки, словно живое существо. Мелькали деревья, кустарники черными силуэтами. Яркие звезды и краешек луны едва рассеивали тьму. Такие звезды в городе не увидишь. Дорога осталась по правую руку. Проехал, дребезжа на всю округу разваливающимся железом, какой-то запорожец.

Даже в кромешной тьме, Игорь мог бы увидеть улыбку брата. Филипп скинул капюшон, и его золотистые волосы замелькали светлым пятном. На солнце они казались скорее желтыми, чем рыжими или белыми, под луной же они были алебастровыми.
– Объясни мне, почему она не представляет для нас угрозы? – не унимался Игорь.
– Потому что она умная женщина, и прекрасно понимает, что без доказательств ей никто не поверит, а их она скоро лишиться. Она не будет болтать.
– Можешь ты, наконец, рассказать, что случилось? Сначала и по порядку.
– Вчера я попал в больницу. Она …
Игорь резко остановился и, не веря, уставился на брата. Тому пришлось вернуться, так как он успел пройти шагов десять.
– И как ты оказался в больнице?! Ты хоть представляешь, что будет, если узнает Виктор?!
– Отчим будет в ярости. Но он ничего не узнает.
– Рассказывай. Все и по порядку. Подробно.
– Я сидел в баре. Тебя же не было, вот и решил время скоротать. Дома скучно стало, девчонки воплями замучили: одной шары обычные подавай, второй шары фольгированные, одной гирлянды не нравятся, вторая фонарики бумажные не хочет, то это отсюда отцепи, то то туда прибей…
– Я в курсе. К делу давай.
– Я решил пойти в « Сиреневый цвет». Сижу спокойно, никого не трогаю, вдруг вижу, что горстка накаченных парней в формах ВДВ к официантке приставать начинают. А девчонка молоденькая, лет восемнадцать едва ли есть. Вот я и не сдержался, попросил, чтоб они ее не трогали, к благородному мужскому началу воззвал, так сказать… Они рассмеялись, нет, заржали, но девчонку отпустили. А один уже набрался изрядно, встал и направился ко мне, пытаясь что-то сказать, да еще так старательно: все лоб хмурил, напрягался, чтоб хоть слово выговорить. Только я вот за этим мычанием все равно ни слова не разобрал. Переспросил, конечно, интересно же было бы на еще одну попытку посмотреть, а он мне двинуть попытался. Я само собой руки ему скрутил и об стол. Тут и его друзья встали, рявкнули что-то про уважение старших, и на меня. Ну, я и этих уложил. Поворачиваюсь и вижу: стоят передо мной с десяток еще таких же и кулаки почесывают. Не убегать же мне! Вот и схлопотал разбитой бутылкой. Только левое плечо задели. Но ничего, я их раскидал. Хотел расплатиться и уйти, тут эту девчонку увидел: забилась в угол и рыдает. Ну не оставлять же мне ее так.

Игорь хмыкнул: «Еще бы».
– Подошел к ней, начал объяснять, что, мол, все нормально, ущерб они возместят, да и с ними самими ничего не случится – полежат немного, в себя придут и смоются. А тут кто-то милицию вызвал, я их еще за квартал услышал и уже уйти решил, а она за мной увязалась: страшно ей стало тут оставаться. Я и взял ее с собой. От полиции легко ушли: они нас даже не видели. Хотел проводить ее, а она говорит, что ее тетя в больнице недалеко работает, а у меня плечо кровоточит. Вот я и оказался в больнице. Тетя ее сразу домой на такси отправила, но пока такси ждали, мелкая ей все выложила.
Филипп задумался, и ребята снова тронулись в путь. Юноша вспомнил приятное лицо молодого врача. Женщине было лет тридцать. Умные голубые глаза, кудрявые каштановые волосы до плеч, нежная и в то же время по–детски наивная улыбка – все в ней было привлекательно.  А ведь он почти влюбился.
Женщине Филипп так же понравился. Поразило ее, что он отказался от анестезии, сославшись на аллергию, и при этом стойко переносил боль, пока врач обрабатывала и зашивала рану. Шов получился длиной в пять сантиметров. После неприятной процедуры, они долго болтали о медицине.
– И ты не смог понять, что она хочет взять кровь на анализ?
– Я бы понял это, если б …
– Если б не был ею очарован, – подсказал Игорь. – Я-то думал, тебя люди не интересуют…
– Так и было. Знаешь, с обычными людьми хлопот много. Чтоб я еще раз… – парень тяжело выдохнул. – А кровь для анализов она видимо взяла с бинтов, их там оказалось немало, а решила провести анализ после того как я ушел.  Я тогда пригласил ее на свидание, которое и состоялось сегодня днем. А когда отказался показать ей рану, она сказала, что если не расскажу ей правду, о том кто я, то она отдаст в научный центр анализы моей крови. Я, конечно, сказал, что это бред и всякое такое, попытался ее убедить, но она не поддалась, и заявила, что со мной что-то не так, и она докопается до истины.
– И…
– Я сказал, что мне очень жаль, что все так получилось, и что ее ожидания не оправдаются. И теперь мы идем в ее загородный дом, чтоб изъять все доказательства. У нее там личная лаборатория. Она не идиотка хранить записи в клинике.
– А ты уве…
– Я проверил! – возмутился Филипп.
Игорь только ехидно фыркнул и ускорил шаг. Вскоре впереди показался небольшой участок с рядом домов. Ребята тихо подкрались к двухметровому забору первого кирпичного домика в два этажа, заметно меньше чем, остальные дома. По ту сторону плотно наштыкованного деревянного забора залаяли собаки.
– Это тут, – прошептал Филипп, – сигнализация поставлена только на первом этаже. Если заберемся на второй – хоть стекла бей. А с псинами ты поаккуратней, а то она расстроится.

С этими словами светловолосый юноша с легкостью перепрыгнул забор. Игорь последовал за ним: он чуть подпрыгнул, зацепился одной рукой за забор, на удивление легко подтянулся и с грацией леопарда перемахнул через ограждение. Приземлившись на полусогнутые ноги, первое, что он увидел – это подлетающего к нему огромного рыжего бульмастифа. Подождав буквально секунду, когда расстояние между ними сократиться на один прыжок, Игорь шагнул в сторону, предоставив собаке по инерции влететь в забор. Тот затрещал от удара. Юноша тут же схватил пса за шкирку, лишая его возможности двинуть головой. И что-то прошептал. Собака дернулась, потом обмякла в его руках. Уснула.


А в это время Филипп удирал от точно такой же собачки. Если бы юноша был обычным человеком, вряд ли Игорь так веселился, но он прекрасно знал, что их возможности выше человеческих сил. Поэтому он просто оперся о высокую будку и наблюдал за странной и живописной картиной, жалея, что не захватил с собой фотоаппарат. Впрочем, он и рисовал весьма неплохо.
Когда юноша справился с псом, они подошли к той стороне дома, где было приоткрыто окно на втором этаже. Именно с этой стороны окна загораживала от соседей крепкая яблоня. Без слов и почти одновременно они забрались по яблоне и прыгнули в окно.
– Спальня. Вряд ли бумаги тут, – прошептал Игорь, – я вниз.
Филипп аккуратно просмотрел вещи в шкафу и высоком столе с множеством ящиков, на котором стоял компьютер. Пока он включал его, Игорь спустился в подвал, который прежним хозяевам служил как гараж. Юноша мог легко ориентироваться и в темноте, поэтому не стал включать свет. Небольшое помещение служило лабораторией. Вдоль двух стен располагался стол с разными склянками и приборами, в другом углу располагался стол с компьютером, и вдоль стены низенький шкаф, раковина и холодильник. В центре комнаты был еще один стол. На нем лежала бумага, и Игорь включил лампу на столе. На листках были распечатаны математические уравнения и химические формулы, вверху – пометка «Филипп» и номер опыта. Юноша насчитал пять таких листков, на шестом было что-то написано, а седьмой был разделен на две вертикальные колонки, где сравнивалась кровь разных людей. Юноша отметил значительные отклонения от нормы в правой колонке и сгреб бумаги в рюкзак. Затем включил компьютер и пока тот загружался, оглядел шкаф и стол. Не найдя чего-либо полезного, принялся отмывать пробирки и сосуды, содержащие разбавленную кровь, которую он нашел в холодильнике. Всего оказалось шесть полупустых пробирок и кровавый перевязочный материал в стеклянной посуде. Перевязочный материал он сжег прямо в этой же посуде, а пепел и остатки смыл в раковине. Когда он уже заканчивал удалять файлы на компьютере, показался Филипп.
– Ну как у тебя?
– Закончил, – отозвался Игорь, выключая компьютер.
Они в последний раз оглядели комнату, Филипп тяжело вздохнул. Ребята поднялись на второй этаж и тем же путем, каким и пришли, выскользнули из дома.
– Ну что, домой, на праздник?
– Эвелин потеряла сегодня брошку. Я съезжу, посмотрю, может, еще найду, – рассеянно отозвался Игорь, любуясь ночным небом, навевающем воспоминания о его прошлой жизни, беспечном детстве. Отчим часто отвозил их с матерью загород, где они часами смотрели в такое же усыпанное звездами небо. Уже много лет черное небо придавливало его тоской. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим влажным воздухом. Вскоре все изменится, думал он. Он был так близок к завершению своей работы, как никогда. И надеялся, что когда завершит ее, то тоска в сердце пройдет.
Но, не только Игорь в эту ночь размышлял о переломной точке в своей жизни. Девушка по имени Афина знала, что ее жизнь вскоре изменится, но даже и представить не могла насколько.

…

В жизни бывают случаи, когда матери выбирают не своих детей, а своих мужей. Это противоестественно, но так уж устроены люди – они мастерски ломают все естественное. Так думала одна девушка, решившаяся встряхнуть свой привычный мир и последовать не советам многочисленных родственников и друзей, а лишь воле своего сердца. Однако, история начиналась печально. Ей хотелось думать, что причина поступка ее матери была вовсе не в деньгах, иначе выходило совсем уж драматично. Да и в конце концов она не ребенок. Хотела взрослую жизнь – и вот, пожалуйста – получи, распишись, уж будь так любезна.
И все же ссора вышла отвратительная. Буквально час назад она стояла на балконе второго этажа небольшого особнячка на окраине города. Комната позади была битком набита аккуратно сложенной дизайнерской одеждой, марочной косметикой и прочими атрибутами богатства и роскоши, которыми заваливают родители своих чад, лишь бы только проводить с ними поменьше времени. Разумеется, не все богатеи такие, но вот Афине явно не повезло. Вид с балкона был прекрасный – небольшой парк, дорога и краешек реки. Предчувствуя, что вечер будет тяжелым, она решила в качестве празднования своего совершеннолетия посидеть с так называемыми друзьями в уютном индийском ресторанчике с нелепым названием " Инди–ё", направив счет как обычно отчиму, и до того, как часы показали восемь, она была уже дома. Друзья были явно разочарованы, но ее это больше не волновало. В ее жизни появилась мечта, которую все они без исключения, посчитали "бестолковой тратой молодости". Зато напиваться до бесчувствия марочным шампанским и кидать полупустые бутылки в воду на спор кто дальше закинет, или того хуже, пытаться сделать бутылками «лягушку» на воде (глупость несусветная!) – вот это было в норме вещей, веселье. Она стояла и все никак не могла понять – как ее жизнь превратилась вот в это кидание бутылок.
Примерно такого же ответа – «бесполезная трата времени и денег» –  она ожидала и от родителей.

Афина снова стянула тонкую резинку, освобождая длинные волосы, уже в третий раз за последние полчаса. Она волновалась как никогда раньше, ожидая и страшась прихода родителей. В волнение примешивалась едкая крупинка злости, совершенно не свойственная мягкой натуре девушки: они даже не пришли раньше с работы, а ведь ей исполнилось восемнадцать! Может они вообще забыли? Да запросто. Работа им куда важнее дочери, тем более, если дочь вовсе не собирается идти по их стопам, продолжать семейное дело, о чем они и должны были узнать.
Совсем недавно Афина начала задумываться о своей жизни, о будущем, о том, чем хочет заниматься, кем стать. Ей хотелось чего-то грандиозного, необычного, вселенски важного. Покорить космос? Легко. Но нет, что-то не то, чего-то не хватает. Чего? Она мечтала о путешествиях, но никуда еще не ездила, а хотелось очень. Но это ведь не дело жизни, лишь развлечение, хобби... Ее родители пару раз в год ездили куда-нибудь, но никогда не брали с собой дочь. Сначала говорили, что это опасно – а вдруг она потеряется в незнакомой стране, совершенно не зная языка; когда дочь выучила три языка – английский, французский, итальянский, выяснилось, что им некогда будет с ней возиться – они ведь не отдыхать едут, а работать. А полгода назад открылась эта ложь. Совершенно случайно и до противного банально – билеты. Утром, перед самой школой Афина забежала к отчиму (заменившему ей отца) в кабинет, чтобы найти какой-нибудь карандаш. Она всегда что-нибудь теряла – ручки, карандаши, тетради, что угодно, только не книги – к книгам девушка относилась бережно. Дважды из-за ее забывчатости меняли замки на дверях. Бабушка смеялась – говорила, что это черта творческого человека. Но отчим каждый раз раздражался, говорил, что рассеянность – самая плохая черта для предпринимателя, говорил, что Афина сведет на нет все труды их с матерью, а ведь они сами с низов подняли такую большую корпорацию. Афина однажды возразила "бесчестность – куда хуже". "В жизни все не так просто", – ответил отчим, – "ты когда-нибудь поймешь это.  Запомни – единственное, что действительно важно – сила характера. Только сильный человек может выжить в мире бизнеса, да и вообще в любом мире. Что я тебе всегда говорю – "хочу – значит будет", это девиз сильного человека, это должен быть и твой девиз. ты ведь знаешь, мы с твоей матерью всего добились сами, собственными силами. И ты тоже должна будешь. Обязана, как наша дочь". Это насторожило Афину, хотя она не верила, что ее отчим может быть бесчестным, она искренне любила, уважала, доверяла ему. Он был примером для подражания для своей дочери, хотя вряд ли когда-нибудь задумывался об этом. Но вернемся к тому злополучному утру,  разрушившему, рассеявшему раз и навсегда светлую иллюзию наполненного добра и любви детства, так тщательно оберегаемую от очевидной правды. В верхнем ящике рабочего стола, усыпанного строго сложенными стопками каких-то бумаг, Афина нашла карандаш, лежавший на двух билетах для двухнедельного речного круиза Париж – Кодебек – Руан – Париж, а под ними листок с подробным планом, но никаких заседаний, конференций и встреч там расписано не было. На билетах были вписаны имена. Афина прочла их дважды и замерла. По ее детскому мирку с громким треском проползла глубокая трещина, разрывающаяся на множество ветвей, перечеркивающих каждое теплое воспоминание. Она сглотнула подступивший к горлу ком. Из оцепенения ее вывел долгий, рассерженный гудок автомобиля – там ждал ее отчим, обещавший подвезти в школу, что было редкостью, обычно ее отвозил шофер отца.  Карандаш Афина не взяла.
Уже сидя на заднем сидении автомобиля, напустив приторно–веселый вид, едва сдерживая слезы Афина решилась спросить:
– Отец, а куда вы все–таки едете?
– Афина, – раздраженно ответил отчим, – мы с матерью уже тебе говорили, что не можем взять тебя сейчас с собой – мы будем много работать. Точка. Мы привезем тебе подарок – обещаю.
Девушка отвернулась к окну, невидящими от сдерживаемых слез глазами уставилась на проплывающий мимо заснеженный пейзаж. Трещина надломилась и ее жизнь в миг разлетелась на тысячу острых осколков–воспоминаний, безжалостно впившихся в ее сердце. Пелена спала с глаз и всё, что раньше девушка так упорно не замечала, теперь так ясно, отчетливо, резко, мучительно вырезалось из ее памяти: бесконечные няни – строгая, педантичная и сдержанная женщина средних лет; молодая, беловолосая, наивно–добрая девушка, скорее всего студентка, невыносимо скучная женщина преклонного возраста с крашенными черными волосами и большой родинкой на носу и множество других знакомых лиц так болезненно четко врезавшиеся в память, только потому что проводили с Афиной дни напролет, отводили и забирали из садика, водили в кукольные театры, на детские праздники, зоопарки, цирки, карусели; а потом появились гувернантки, водившие в театры, оперы, балеты, репетиторы по нелюбимой математике, логике, ненавистной экономике, информатике, которую девушка понимала с трудом и считала жутко скучным уроком; художественная школа; время проведенное за самостоятельным изучением иностранных языков в надежде увидеть гордость в глазах отца и матери, соглашающихся на то, чтобы она поехала с ними и даже, может быть, иногда, работала переводчиком и помогала вести бесконечные переговоры... Три языка Афина знала не хуже родного. И самые драгоценные воспоминания о счастливо проведенных часах с родителями казались теперь издевательски–болезненными, тягостными. Шахматные дуэли с отчимом; он никогда не играл с дочерью в детские игры, только шахматы; одобрительно кивал на умный ход, сердито щурился на неосмотрительно оставленную ею фигуру – он не играл с дочерью, он только учил ее, проверял ее ум, и иногда сдержанно хвалил, иногда холодно молчал, иногда неловко трепал волосы на макушке – самое теплое проявление отцовской любви; а маленькая Афина воспринимала все ласки с энтузиазмом восторженного щенка, а холод – как удар плетью. Иногда родители водили дочь на карусели, в цирк или еще куда-нибудь, но большую часть этого времени умудрялись проводить  вдвоем в ближайшем кафе или тут же на лавочке, но неизменно вдвоем, пока Афина неподалеку играла с другими детьми, каталась на каруселях, рассматривала огромные аквариумы с рыбами; она всегда любила наблюдать за родителями, за их счастливыми лицами, смехом, смешанными поцелуями, в те минуты, когда они оставались вдвоем они светились от переполнявшей их любви и тогда, не всегда, а лишь иногда Афина бежала к ним, бросалась в объятия матери или отца и совершенно не замечала, их раздражения через десять минут после ее прихода, а иногда не было даже этих счастливых десяти минут. Но Афина не хотела этого замечать – для нее это были счастливые часы, а не десять минут. И подарки... их было слишком много, слишком дорогие, слишком пустые. Конечно в детстве она радовалась огромным плюшевым мишкам, кошкам, лисичкам, модным барби, велосипеду, потом – золотым сережкам, браслетам, кольцам, кулонам, телефонам... Откупались – эта мысль прошибла Афину как удар молнии. Таким образом, простой карандаш перечеркнул всю ее жизнь.
В тот день, она вылетела из машины даже не попрощавшись с отцом. Девушка отменила своих репетиторов и договорилась с новыми – по биологии, химии, хотя по сути нужды в этом не было – Афина была круглой отличницей, но именно эти предметы вызывали в ней живой интерес.
Репетиторы укрепили любовь девушки к этим двум предметам – биологии и химии. Неожиданно девушка осознала, что хочет делать в жизни и как. Что-нибудь существенное, весомое. А что может быть более благородного, чем помогать людям? Многим–многим людям, возможно уже утратившим надежду. Так родилась цель ее жизни, захватившая все ее существо. И первой ступенькой к ее вершине было поступление в биологический университет. Потом, она решила, отдаст все свое время, все силы на покорение этой науки и создаст нечто волшебное, какое-нибудь лекарство, возможно от рака, возможно для лечения генетических заболеваний. И у нее получится. Не может не получиться.
Об этом и думала Афина, стоя на балконе, наблюдая, как темнеет вечер и загораются звезды, а еще о том, что ей сегодня исполнилось восемнадцать. Волшебное число восемнадцать. Почти полгода она ждала этого дня. И сейчас прокручивала эту цифру в голове и пыталась с ней свыкнуться. Она придавала сил и решительности. Как говорил отчим "хочу – значит будет". "А я хочу, – думала девушка, – уйти из родительского дома, пусть такого роскошного и родного, и стать тем, кем требует стать сердце, а не расчетливость отца и матери". Восемнадцать – цифра свободы.
Мягкая прозрачная пушинка влетела в раскрытое окно. Девушка улыбнулась. "Откуда ты тут взялась?"  Она вытянула руку, и нежный комок лег на ладошку. Афина уже собиралась сдуть неприкаянное чудо, как слабый звук, едва разорвавший гул вечернего города, заставил крепко сжать кулачок. Это был хлопок двери, слабый, почти трагический. И чудо распалось, рассыпалось, умерло. Даже не стараясь унять бешеный стук сердца, Афина с неизбежной смелостью шагнула в тень комнаты.
– Афина? Ты дома?
Голос матери был бодрый, звонкий, как всегда мягко–властный. И не успела пролететь ледяным ветерком эта мысль, дверь в ее комнату распахнулась, и вместе со светом ворвалась мама. Наверное, не существовало женщины красивее ее.
– Афина! У нас для тебя подарок. В жизни не угадаешь какой. Я едва дотерпела до твоего дня рождения, чтобы вручить тебе его...
– Но я с огромным трудом удержал твою маму! – подоспел отчим.
Настроение у них было выше отметки "лучше некуда".
– Какое совпадение. У меня для вас тоже.
Видимо мать не обратила внимания на слабый сарказм, потому что тут же произнесла:
– Наш первый!
Хотя отчим явно насторожился.
Он шагнул к дочери и протянул ключи от квартиры. "С днем рождения". Афина аккуратно взяла ключи и заставила себя улыбнуться.
– Вовремя, я как раз решила съехать.
– Ну что же, в твоем возрасте мы тоже рвали когти из родительского дома, – рассмеялась мама. – Но это еще не все. С сентября ты будешь работать в нашей фирме. Очень хорошее место. Узнаешь все тонкости...
– Нет, не буду.
– В смысле?
– Я поступаю на биологический факультет. Это решено. И работать буду потом по специальности. Биологом. В какой именно отрасли еще не решила. Думаю, это придет позже. А в вашей фирме я работать не буду.
Атмосфера изменилась мгновенно. Гнетущая тишина царапала ногтями по сжатому воздуху. Улыбка на лице матери медленно искривилась, выпрямилась, исчезла. Отчим хмурил брови. Он заговорил первым.
– Глупости. Может, ты на нас злишься?
– Нет. Я так решила.
– Глупости. Ты просто не понимаешь всей важности твоего положения.
– Афина, милая, – первый раз мать назвала ее "милой" и сама смутилась от этого слова. – Афина, ты не можешь пойти на биологический. Это нерационально, неправильно. Глупо.
– Я уже договорился. Тебя примут на экономический. Это решено.
– Нет.
– Нет, решено. Ты хоть понимаешь, каких трудов мне это стоило, и сколько денег я угробил. Да тебе даже экзамены сдавать не надо. Ты должна как минимум мне сказать спасибо.
– Я не буду поступать туда.
– Конечно не будешь – ты уже почти поступила. А знаешь, почему ты не откажешься? Потому что иначе я откажусь платить за твое образование! Иначе я выкину тебя из нашего дома! Иначе...
Афина еще ни разу не видела, как кричал отчим, а сейчас он был к этому очень близок и с каждым словом его голос становился четче, громче. Сердце девушки сжалось в комок. Промелькнула мысль, что если он ее ударит, мать не заступится. Но следующие слова резанули так сильно, что даже удар кнутом был бы не так болезнен.
– Ты не сможешь поступить сама. Не сможешь! На бюджет тебе в жизни не пройти без моей помощи. А если ты к завтрашнему утру не передумаешь, то убирайся ко всем чертям! На все четыре стороны! Чтобы духу твоего тут не было! Завтра...
– Мы дали тебе всё, что нужно! Всё! Почему ты так себя ведешь? Кому еще родители дарят на день рождение квартиру?! ( Всем моим «друзьям» – уныло подумала девушка). А ты знаешь, сколько ребят отдали бы все, чтобы их приняли на эту должность?! Почему ты так себя ведешь?
Теперь кричала и мама. Афина закусила губу от обиды и непролитых слез. Гнев, невиданным чудищем копошился внутри, требуя выхода на свободу, роясь, ища дорогу наружу. И нашел.
– Потому что, какие еще родители жаждут избавиться от своего ребенка? И не нужно мне никакое завтра. И я с удовольствием уберусь отсюда ко всем чертям. И ничего мне от вас не нужно. Ни–че–го!
– Тогда убирайся немедленно!
Всеобщая злость отравляла воздух, не давала дышать, мешала думать. Девушке хотелось выбраться из этой золой клетки. На свободу... уже можно... уже восемнадцать – царапались отрывочные мысли. Она схватила сумку, не думая открыла шкаф, зачем-то схватила первый попавшийся предмет дрожащими руками, едва не уронила его. Выбегая из комнаты мимо двух совершенно чужих, злых, незнакомых людей она зацепилась ногой за ручку двери и больно ушибла ногу, боль пронзила все тело, и собралась в месте удара. В прихожей девушка остановилась. Непонятное щемящее чувство быстро наполняло всё её существо – ожидание. Она схватила летнюю курточку, просунула одну ногу в кроссовок и замерла, уткнувшись взглядом в черные брюки. Сердце приятно екнуло. Она поняла, чего ждала – что ее остановят, скажут, что это все неправда, не отпустят ночью одну. Она выпрямилась, глядя сначала в глаза отцу, а потом на протянутый в его руке ее телефон. Ее маленькая беленькая раскладушка. Она не сразу поняла, что происходит. Дрожащей рукой, не думая, что делает она взяла телефон, потом протянутые деньги. Оцепенело сунула их в сумку. И уже развернулась, открыла дверь и почти сделала роковой шаг в бездну, в неизвестность, в отчаяние, как вдруг заметила, что одела только один кроссовок. Тогда она медленно присела, медленно, с трудом, борясь непослушными руками с непослушными своевольными шнурками, натянула второй. Медленно, выпрямилась, оглянулась, чтобы увидеть холодные глаза отца, услышать причитание матери "Артем, не надо, не сейчас же – ночь уже...". Шаг. Всего один. Шаг вперед. С шумом захлопнулась дверь сзади. И ее поглотил мрак, полностью, даже не пережевывая, холодный, омерзительно–липкий, словно чудище из детства, только настоящее, и оттого еще более страшное, страшное до головной боли.

Афина брела, не видя вокруг ничего, кроме размытых контуров ночи, изредка проплывали прозрачные тела людей. Она не замечала заинтересованных взглядов редких прохожих, своих слез. Кто-то что-то ей сказал, но она не разобрала слов. Пальцы до боли в суставах сжимали сумку. Глаза ничего не видели кроме густого тумана. Щеки ничего не ощущали кроме холодного дождя, а губы – соленого отчаяния.
Но вскоре пришла спасительная пустота. Бездна поглотила ее и превратила в бездну, такую же бездонную, черную. На миг появился свет, слабый, но Афина потянулась к нему, как к последней капле кислорода, всеми силами стараясь вылезти из тьмы, пока она не поглотила ее полностью. Светлое пятно разрослось в картинку, картинка начала двигаться.
 Это было совсем недавно, пару часов назад. Афина возвращалась домой из ресторана через чистый, ухоженный, маленький парк с низкими деревянными скамейками, крошечную булочную, ровную березовую аллею, мимо голубятни, мимо окруженной высоким забором частной школы. Афина в ней не училась, хотя это была одна из самых престижных частных школ, и куда ближе к дому. Школу окружал аккуратно остриженный парк, с низкорослыми кустарниками, цветами. повсюду были цветы. И аромат цветов (словно подчинившись воспоминанию Афина и сейчас почувствовала запах этих цветов). Но не яркие полураскрытые бутоны, тонущие в зелени, привлекли ее внимание. Маленькая девочка, вероятно первоклассница, заливисто смеялась, пытаясь отбиться от щекочущих рук отца, и спрятаться за юбкой матери. Два пышных белобрысых хвостика подпрыгивали с каждым ее движением.
– Нет, это...это... правда! –  очаровательная малютка звонким тоненьким голоском пыталась говорить сквозь смех. – Он сам сказал, что женится на Лесли! Честно–честно... Ай...
– Думаешь, твоя сестричка нам не сказала бы об этом?
– Ох, не удивлюсь, если Лесли уже на пути в Вегас, чтобы выйти за муж за Влада. Будто ты ее не знаешь! – рассмеялся мужчина.
Афину уколола легкая зависть, когда мужчина подбросил малышку в верх, поймал, а потом крепко поцеловал, она попыталась уклониться, но тщетно, с другой стороны на помощь отцу подоспела мать. Малютка радостно завизжала от нежной ласки.
Из оцепенения Афину вырвал негромкий пугающий звук впереди. В нескольких шагах от нее, в тени деревьев стоял высокий мужчина. Вероятно, он только что перепрыгнул забор с той стороны и оттого произвел такой шум. Страх накатил на девушку волной и быстро отрезвил. Она обнаружила, что оказалась в том же месте, где видела днем счастливую семью – возле той самой частной школы. Она совершенно не помнила, как дошла сюда, не понимала, почему она пришла сюда и куда направлялась. Ей нужно было вызвать такси и ехать в гостиницу – поэтому отчим и дал ей телефон. Она никак не могла разглядеть лицо человека, прятавшегося в тени, хотя сама была прямо под светом яркой уличной лампы. Сфокусировав все внимание на высокой темной фигуре, девушка быстро соображала, как поступить. Кто он – этот человек? Что он тут делает? Почему перепрыгнул через забор? Вор? А что он будет делать, если решит, что она может сдать его полиции? Хотелось бежать, но от страха ноги не слушались.
Она зря волновалась. Это был тот самый черноволосый юноша, приключения которого мы уже наблюдали.
Он всего-навсего искал потерянную брошь своей маленькой сестрички – той самой девочки, на которую засмотрелась днем Афина. Он не был вором или убийцей, но скрывал одну страшную тайну. Всего одну, которая, даже не полностью раскрывшись, перевернет жизнь этой девушки, но сейчас Игорь не знал об этом. Чистое звездное небо не предвещало грозы.
Юноша бросил беглый взгляд на застывшую перед ним фигурку, словно мраморный памятник современной молодежи. Обычная девушка, молодая, почти ребенок, с довольно миловидным личиком. Заплаканным. Ничего, всё пройдет, время всё лечит, ему-то это было не знать. Взгляд Игоря скользнул к ногам девушки и запутался в чем-то серебристом – брошка лежала прямо у ног незнакомки, но подойти Игорь не решился, он итак напугал ее, выпрыгнув неизвестно откуда, еще бы, любой бы напугался. Юноша мысленно отругал себя за невнимательность. Ему ничего не оставалось, кроме как развернуться и уйти прочь. Впрочем, уходить он вовсе не собирался, а только сделать вид, чтобы она успокоилась и поняла, что ей ничего не угрожает. Услышав тихо шуршащие шаги, юноша обернулся: девушка быстро шла, почти бежала в противоположную сторону. Игорь подошел, подняв брошь, сунул ее в карман, и посмотрел на хрупкую сутулую фигурку, торопливо перебирающую ножками. Нет, нельзя оставлять ее одну, мало ли кого она может встретить в такое время на улице. Он тяжело вздохнул и быстро пошел за девушкой, скрываясь в тени деревьев. Минут через пять она оглянулась и поняв, что за ней никто не гонится и не преследует, сразу успокоилась и перешла на медленный шаг, спинка выпрямилась, походка стала уверенная. Игорь улыбнулся глядя на столь кардинальные изменения и вдруг задумался – а что она вообще тут делает в такое время? Ночная прогулка, и это совершенно ясно, была ей в новинку. Может тоже что-то искала? Ему в жизни не пришла бы в голову мысль, что ее выгнали из дома. Он так привык к семейному теплу и уюту, что не мог и подумать о том, что может быть по–другому.
За то короткое время, что он провожал ее до стоянки такси возле крупного супермаркета ничего примечательного не случилось, и Игорь с чистой совестью и сознанием выполненного долга отправился домой, представляя как маленькая белокурая Эвелин запрыгнет к нему на руки и поцелует в щеку, как заискрятся ее глаза, когда он отдаст в ее маленькую ладошку брошку. Его любимая маленькая сестричка. Думал он и о запланированной поездке в Англию, о том, что неплохо было бы перебраться туда в аспирантуру после сдачи диплома через два года, вместе с Филиппом, пожить пару лет, вдали от многочисленной, шумной, веселой семьи. О девушке с заплаканным лицом он уже совершенно забыл и не вспомнил бы, не сведи их жизнь снова.

А тем временем  Афина рухнула на широкую кровать неуютного, но красивого гостиничного номера. Вечер измотал ее до предела. Слезы высохли, и глаза теперь болели. Но уснуть она не могла, перекручивая снова и снова сцену ссоры. Они даже не опровергли ее замечание, что они хотели от нее отделаться. Это было правдой, горькой, обидной, раздирающей душу, обволакивающей ее полностью, проникающей в каждую пору, в каждую клетку, заполняющей легкие, затопляющей мозг, тяжелой как свинец. И заключалась в том, что Афина всегда была им в тягость, бременем, помехой беспечной жизни родителей. Она отнимала их драгоценное время, мешала проводить ночи вместе, но они старались скрыть это от нее, откупиться дорогими подарками, не бросали, даже любили по–своему; и теперь, когда она стала достаточно взрослой для самостоятельной жизни, ее отпустили, выкинули из своей жизни со вздохом облегчения. И вот теперь она совсем одна. Нет друзей, почти нет родителей. Никого. Глубокая пустота, наполненная безнадежным одиночеством. Она почувствовала, как снова начала скатываться в бездну. Нет, нельзя, нельзя, пока есть за что уцепиться. А у неё есть. Её цель, её возвышенная, благородная цель, на алтарь которой можно положить ее никчемную жизнь, всю до последней минуты, до последнего вздоха. И у нее получится. Обязательно всё получится!
Афина заставила себя встать и открыть окно. Тут шум был другой, более шипящий, шуршащий из-за перекатывающегося ветра по листьям невысокого дерева, растущего прямо под окном. И запах тоже был другой. И казалось даже небо тут совсем другое, не такое как из окна родного дома. Вот малая медведица, а вот семь белых звезд составляют ковш большой медведицы – девушка слегка перегнулась через карниз, любуясь черным небом с неяркими из-за городского света, звездами, раскиданными невероятной силой в причудливые образы. Эта черная бездна невесомости навивала чувство благоговения перед самой природой, ощущение, что в этой жизни нет преград, казалось вот–вот еще чуть–чуть и появятся крылья – и тогда лети, куда твоя душа рвется! Лети и не оглядывайся!
И она полетит. И не оглянется.

…

Это утро было больше, чем просто утро, больше чем просто начало нового дня. Это было утро новой жизни, жизни, в которую было страшно и не охота входить, наполненную до краев взрослых проблем, бледно понимая их бесповоротную серьезность и пугающую ответственность. Жизнь, в которую швырнули, выкинули. Повисло ощущение нереальности – слишком сильный был контраст между двумя утрами – вчерашним, беззаботным, веселым, и сегодняшним, светившимся стальным блеском тонкой крепкой цели – единственное, что держало на плаву.
Просыпаться не хотелось слишком сильно. Афина приподнялась на кровати, села, подогнув ноги. Но сон не отступал, а тяжелая голова клонилась к подушке, и неожиданно рухнула. Сквозь полуопущенные веки девушка различила, что уже светло. Стало интересно, сколько же времени – девять часов, десять? Тянуться к телефону не хотелось, хотелось просто лежать. Это была какая-то жизненная необходимость – спать, только спать, не думать, не вспоминать. Веки сомкнулись, приклеились. Теплая волна захлестнула, унесла.
Во второй раз Афина проснулась с трудом, словно кто-то вытянул ее из спасительной черноты. Сознание кое–как пробиралось сквозь туман головной боли и терпкий дым воспоминаний. Она села, спустила ноги, огляделась. В открытое окно врезался солнечный свет и до слез слепил глаза.
После душа стало легче, голова прояснилась. Теперь она знала, что нужно делать. Итак, пункт первый, забрать из дома одежду. Нет, стоп, это не самое важное. Нужно найти постоянное жилье, раздобыть денег на первое время, потом найти работу, еще подать заявление в вуз (при этом сердце девушки непроизвольно сжалось – последствия вчерашней ссоры), подготовится и сдать экзамены, и, наконец, забыть о прошлой жизни. И всё–таки надо забрать из квартиры родителей хоть какую-нибудь одежду. И как со всем этим справится? С чего начать? Голова разболелась еще сильнее. Стоп, не паниковать. Начать надо с самого главного на данный момент – жилья. Чтобы снять квартиру нужны деньги, стало быть, начинаем с денег.
Афина заглянула в сумку. В кошельке была небольшая сумма, только на завтрак и хватит, подумала девушка. Со дна сумки она достала несколько крупных купюр, которые сунул ей отчим на первое время. Афина навсегда запомнила взгляд его холодных глаз. Деньги она вернет.
Но в сумке было еще кое-что. Девушка почти не помнила, как бросила в сумку сундучок с подаренными родителями украшениями. Их было много: золотые, серебряные цепочки, кольца, браслеты. Что ж, вот они ей и пригодились, вот и найдены деньги на первое время, можно сказать честно заслуженные благодаря отсутствию родительской нежности и любви. Теперь она найдет квартиру. Потом заберет из дома некоторые вещи, только самое необходимое, самое простое: и не нужны ей шарфы от "Хермес", туфли от "Прада", платья, блузки, юбки от "Диор", "Бёрберри" и других по сути ничего не говорящих девушки брендов, кроме как о баснословной их стоимости. Пара джинсов, футболок, простых рубашек – больше и не надо. Документы, книги, тетради, ручки, паспорт, страховой полис на всякий случай...

Всё было сделано так, как и планировалось. Впрочем, не совсем, но главное – был достигнут нужный результат. Афина со второго раза нашла уютную маленькую квартирку, и даже заплатила за полгода вперед, предварительно заключив договор, памятуя о недавнем неудачном опыте. Что ж, первый блин комом, мы не волшебники – мы только учимся.
Документы были приняты на рассмотрение, и два экзамена успешно сданы с высокими баллами (семьдесят по русскому, девяносто один по химии) и окрыляющей надеждой. Остался только последний, самый важный, самый трудный, самый интересный, самый последний – биология.
Оставшиеся дни Афина провела за учебником по биологии, изредка вылезая из единственной комнаты на кухню. Времени на готовку особо не было, как и умений. Но деньги заканчивались и приходилось довольствоваться куриным бульоном и яичницей – все, что девушка успела научиться готовить. Поглощенная учебниками, она даже забыла пройтись по книжным магазинам во вторник. Ей нужна была работа, с таким свободным графиком, чтобы было время ходить на учебу, если она все–таки поступит, и довольно спокойная, чтобы она могла там учить домашнее задание. Единственная пришедшая идея заключалась в работе продавцом или помощником в книжном магазине, но её пока не было, и девушка решила один раз в неделю обходить все книжные и спрашивать о работе. Уже три недели, как ей отказывали и Афина начала думать, куда еще можно попробовать устроится. Она обязательно пройдется еще раз по книжным после экзамена, и только после этого пойдет устраиваться официанткой. Конечно были мысли взяться за репетиторство по языкам, но ведь она же самоучка, и что если что-то выучила неправильно?
 Накануне экзамена девушка спала очень плохо и проснулась слишком рано – так бывает, когда сильно волнуешься. Утро было пасмурным, потихоньку накрапывал дождь. «Хотя бы не жарко будет» – подумала Афина, выйдя из дверей дома прямо во влажный, тяжелый, но прохладный воздух. На автобусе она добралась до университета: родители уехали, не могли надолго оставить работу. На первом этаже в холле толпились ребята. До девушки долетали фразы «ой, я же ничего не помню…», «Мембраны клеток состоят из двух слоев белков? Нет? Да?», «ничего не помню про этих земноводных»… Туда–сюда ходили преподаватели, указывая абитуриентам, где не стоит стоять. Гул, шорохи, суета, волнение…
Экзамен был сдан слишком быстро, и воспоминание о нем сразу выветрилось. Девушка смутно помнила, как их всех посадили в большую аудиторию. Преподаватели надзирали буквально отовсюду, то и дело отвлекали всех студентов, одергивая кого-нибудь и проверяя, не прячет ли тот шпаргалку. Двое были выведены из аудитории с приличным шумом. Когда все закончилось, девушка с укором во взгляде протянула пожилой женщине листы. Если бы они не отвлекали своими громкими претензиями, она бы успела сделать куда больше.
Сразу после экзамена Афина отправилась, как и обещала себе, по всем книжным магазинам. Надежды почти не осталось. Афина перебирала в уме вопросы и ответы, на ходу перелистывая учебник, и пытаясь проверить себя. Ей казалось, что она нашла уже три грубые ошибки, и почти прошла первый книжный магазин на пути. Но лучше бы прошла... Ничего не было и во втором, и в третьем, и в четвертом... Она уже перестала считать и просто заходила в маленькие, средние магазинчики, вышла из одного очень большого.
– А я уж думала, ты не придешь, – с улыбкой приветствовала Афину молодая женщина. Ее-то Афина вспомнила с трудом.
– Все еще ищешь работу?
– Да.
– Тогда ты ее нашла. А я уж думала, что не успела.
Вера  была всего на семь лет старше девушки, вдвое ее больше, но по–своему красивой, и очень отзывчивой. Они довольно быстро подружились, на сколько позволяла дистанция между начальником и подчиненным.
Спустя неделю Афина узнала о своих результатах: девяносто шесть баллов! Теперь ее точно примут на бюджетное отделение, на коммерческое она даже не подала заявление. Ещё никогда Афина не ощущала такую гордость за себя.

День тянулся за днем, скучно, серо, одиноко. К работе Афина привыкла быстро, ничего сложного в ней не было. Оплата была почасовая и она старалась работать как можно больше, зная, что с началом учебы денежные запросы возрастут, а возможность работать непропорционально урежется. Вера об этом знала и была согласна. Она решила продлить время работы магазина часов до десяти–одиннадцати вечера. Отчасти, она сделала это для Афины из-за сочувствия, так как знала ее историю с родителями, правда не от самой девушки. А отчасти из-за того, что решила открыть прямо в магазине маленький читальный зал–кафе, что по планам должно было быть весьма выгодно.
Афина не любила возвращаться в свою невзрачную квартирку, слишком там было тихо и пусто, поэтому с энтузиазмом встретила предложение Веры. Друзей, настоящих друзей, у нее не было. Как-то не было времени, не было нужды. Знакомых много, но никого из них не хотелось посвящать в свои проблемы.
Приближение сентября пугало и радовало. И с каждым днем смешанное чувство проявлялось сильнее, противоречивее, и достигло своего апогея ночью, не позволив девушке сомкнуть глаз до самого рассвета. Она вспоминала свою жизнь в родительском доме, представляла, какой была бы ее жизнь, последуй она требованиям отчима, как все могло обернуться, не будь того злосчастного вечера.
                               
 
 
;
Глава 2. Навстречу друг другу

За лето Афина поняла несколько вещей. Во–первых, общественный транспорт – это не страшно. Во–вторых, работа – работе рознь, и вообще самостоятельно найти нормально оплачиваемую работу невозможно.  А в-третьих – она все сделала правильно. Одиночество и книги явно пошли ей на пользу.
Будильник запищал ровно в шесть утра. Афина нехотя поднялась и тяжело вздохнула: сегодня учебный первый день. Девушка натянула приготовленные еще со вчерашнего дня белые брюки и черную атласную рубашку. Последний раз улыбнулась своему отражению в зеркале и вышла на встречу чему-то такому долгожданному и пугающе неизвестному. Завтракать совсем не хотелось. Улицы постепенно заполнялись прохожими и проезжавшими машинами, чириканием  воробьев и пением еще каких-то птиц. Прохладный ветерок вовсе не пытался разогнать тучи, и солнце просвечивалось через них бледным неровным кругом. Дорога заняла сорок минут езды на автобусе, и до начала занятий оставалось больше получаса.
Девушка смело переступила через порог университета. Возле деканата толпилась небольшая кучка студентов. Больше никого не было. Афина с интересом разглядывала их, успевая проверить расписание. Потом решила пройтись по университету, освоится. Она побродила по безлюдным этажам, а когда навстречу стали попадаться студенты, девушка посмотрела на часы и отправилась в нужный кабинет. Там, как оказалось, уже сидели две девушки за первой партой в первом ряду, а за ними темноволосый парень. Она их узнала и робко поздоровалась, а сесть решила на первую парту в третьем ряду: то самое место, где она сидела в школе последние два года, это почему-то ее успокоило. Первым уроком была биология. Еще до занятия она успела познакомиться с несколькими ребятами (но едва ли это знакомство можно было назвать приятным, девушка почувствовала легкое разочарование, которое со временем лишь усиливалось: наивное ожидание, что она найдет среди них близких друзей с общими интересами не оправдалось).
Ровно в восемь двадцать подошел преподаватель. Его внешность удивила девушку: красное лицо совсем не сочеталось с рыжими короткими волосами, а глаза хоть и были добродушными, казались тусклыми и безразличными. Все же смотреть на него было почему-то приятно.
– Добрый день! Меня зовут Дмитрий Аркадиевич Василевский. И я буду преподавать вам основы вашей будущей профессии, впрочем, далеко не для всех из вас будущая работа будет связана с биологией и вообще естественными науками, да и не естественными, а из тех, что будут работать по специальности, толковых специалистов будет еще меньше. Каждый год из сотен выпускников лишь единицы, способны достойно нести ношу ученых, способных хотя бы не опозорить это великое звание. И дай Бог, чтобы хоть один из них сделал что-либо стоящее. Но, увы – Бог не так щедр!
– Мы вас удивим, профессор!
– Уже не один год я жду, что меня удивят. А выскочка вроде вас, которая не питает должного уважения к старшему по званию и перебивает преподавателя, уж вряд ли сможет это сделать. Вас – таких все обещающих пустословов – пруд пруди! Но лично вы, возможно, уже довольно зрелая личность и способны отвечать за свои слова. Однако это лишь предположение. Так давайте же это проверим. Нельзя! Особенно в нашей профессии нельзя основываться только на предположениях! Только фактам можно доверять. Только проведенными лично вами экспериментам! Достоверным расчетам! Итак, а теперь собирайтесь – идем в ботанический корпус. Берите тетради и ручки, сумки можете тут оставить.
Вся группа проследовала за преподавателем через небольшой коридор, соединяющий два корпуса.
Как только Дмитрий Аркадиевич открыл дверь, студенты ахнули. Огромная комната была наполнена цветущей зеленью. Острый, густой и неприятный запах различных цветов и земли витали в воздухе. Помещение было большим, как спортивный зал, с высокими потолками, явно на уровне пола третьего этажа. Свет струился из огромных окон, наполняя комнату солнечным блеском. Сияющие блики резвились на яркой зелени, которая была везде и всюду. Все растения были посажены в горшки разных размеров, но одной формы и цвета – квадратные и белые. Возвышались пальмы и одна береза, между ними расползались кустарники и луговые травы. На стенах между живыми растениями красовались образцы лекарственных трав в рамках за стеклом. На потолке переплетались как минимум три вида лиан. Вдоль одной из стен за решеткой росли неприметные кустистые травы, усыпанные зонтиками из белых мелких цветочков или крупными кистями из желтых или голубых цветов. Привлекло девушку и странное растение: на верхушке высокого стебля располагались четыре листа, чуть скрывающие  зеленовато–желтый цветок.  Узнав в другом растении с прямостоячим разветвленным стеблем и крупными желто–лиловыми цветами дурмана, девушка поняла, что за решеткой растут ядовитые растения. Но подойти к ним и рассмотреть Афины не удалось. К разочарованию девушки их повели к противоположной стене. Преподаватель указал на небольшое растение с большими яркими двоякоперистыми листьями.
– Это растение называется стыдливая мимоза. Это не то растение, которое принято дарить на восьмое марта, которое, кстати, на самом деле является серебристой акацией. Мимоза не является ни лекарственным, ни ядовитым растением, однако ботанические сады многое отдали бы за это растение. А вот почему, – преподаватель дотронулся указкой до листьев и они ту же стали сворачиваться, напоминая трубочки. Вскоре яркое растение превратилось в неприметную завядшую траву. Спустя полминуты листья так же быстро расправились, принимая свежий прежний вид.
Студенты удивленно и восторженно вздохнули.
– А вот еще одно почти бесполезное растеньице, – преподаватель указал на  полукустарник с некрупными удлиненными листьями, которые – о, чудо – вращались, описывая верхушкой эллипс. Поначалу казалось, что это лишь ветер играет с  растением, но стоило чуть задержать взгляд на нем, сразу становилось видно, что движения листьев слишком правильные.
 Кто-то из студентов присвистнул.
– И как это возможно, – спросила одна из студенток.
– А это вы мне и скажете на следующем занятии.
– Предлагаете нам самим догадаться? – недовольно выкрикнул Саня.
– На самом деле это не так сложно. Но нет, этот факт вполне известен. Так что я вам просто предлагаю покопаться в учебниках и вспомнить физику. Вот и все. Запишите названия этих интереснейших растений: первое, которое вы видели – это мимоза стыдливая, а второе – телеграфное растение, научное название desmodium gyrans. Это латинское название. Привыкайте. На стенах вы видите образцы лекарственных трав. Их все вам нужно будет выучить, но не в этом году. Вы должны будете знать их названия на латыни, где они произрастают, их целебные свойства и все прочее. За той решеткой, куда пытается просунуть руку молодой человек, растут ядовитые растения. Позвольте вам посоветовать сорвать вон то растение с высоким стеблем и крупными листьями, собранными в прикорневую розетку и мелкими белыми цветочками  составляющими корзинку, и больше вам не захочется совать туда свои руки. Некоторые из этих растений используют для проведения опытов.
После биологии ребята пошли на занятия по математике, а после была лекция по коллоидной химии. И долгожданная большая перемена! Нельзя было сказать, что за эти две пары ребята сдружились, и все же в столовую решили пойти все вместе. Когда они туда прибыли, оказалось, что свободных мест почти нет. Ребята разбились на две группы и сели за соседние свободные столы. Очередь в буфет вытянулась метра на три в длину, и Афина решила занять в ней место. Впереди нее оказались две девушки и разговаривали они довольно громко.
– Я их видела, но они уже ушли. Филипп такой лапочка, ух!
– А мне Игорь больше нравится: у него взгляд такой, аж мурашки по коже.
– Роза еще не приехала, так что…
– Ну и что. Она им не нужна. Помнишь, как она еще на первом курсе за Игорем увивалась, а он ее отшил.
– Но она единственная, кто с ними более–менее близко общается. И за что только ее парни любят?
– Считается, что она хорошенькая, хотя ее скулы…
– И тощая…
– Расскажи лучше об Игоре. Где ты их видела? Посмотрела их расписание? Ой, как же я хочу их увидеть!
– Эй, девчонки, да сдались они вам, – вмешался парень, стоящий в очереди впереди этих девушек. – Они же зануды! И ни с кем не общаются!
– Отстань, Слав. Ты им просто завидуешь! – отмахнулась одна из поклонниц некоего Игоря.
…

Несколько дней ребята путались в кабинетах, приспосабливались к новому учебному процессу, привыкали друг к другу. За это время Афина не раз слышала о загадочных юношах по имени Филипп и Игорь. Девушка никогда не подслушивала, но о них говорили почти на каждом углу. Девушки восторгались ими, питали какие-то надежды. Парни в большинстве говорили о них негативно. У Ени с Маргаритой (одногруппницы) это была излюбленная тема, хотя они еще ни разу не видели этих парней.
В этот день их группа получала книги в библиотеке. Библиотека была третьим корпусом университета. В отличие от первых двух это было отдельное здание. Абонемент располагался на первом этаже, на втором и третьем – библиотека, а на четвертом комфортный читальный зал, работающий аж до десяти вечера. И только пятый этаж был закрыт, так как там находилась химико–биологическая лаборатория.
После последней пары Афина со всей группой отправились в абонемент. Все уже знали, что книг будет много и приготовили несколько больших пакетов. Их попросили сдать читательские билеты, и теперь каждый ждал своей очереди.
Получив стопку книг, Афина, записав свое имя и пересчитав книги, отправилась в читальный зал: ей совсем не хотелось возвращаться в свою одинокую, убогую квартирку. К тому же книги были довольно интересные.
Зайдя в комнату для чтения, девушка с удовольствием отметила, что она там совсем не одна. Зал был большой, стулья с подушками вполне удобные. А у одной стены вдоль стояли четыре удобных на вид мягких кресел и один диванчик, и, естественно, все они были заняты.
Усевшись за одну из парт, она достала тонкую потрепанную книжку «ядовитые обитатели морей». Было что-то особенное в этой методичке, исписанной разными пометками, с подчеркиванием разными карандашами, словно она хранила еще мысли людей, читавших ее. Это рождало чувство сопричастности к миру людей, огораживало на время от одиночества. На одной из страниц она прочла замечательное фразу, корявым почерком, едва различимым, было написано: «мир полон удивительным, не правда ли, мой дорогой друг?» Но и само содержание книги оказалось действительно увлекательным.
Девушка  с удовольствием поглощала страницы с описанием морских животных, ее глаза расширялись когда она узнавала, что яд морской осы (Chironex fleckeri – прозрачной медузы обитающей у берегов Северной Австралии) убивает за несколько минут, а голубо–кольчатого осьминог, яд которого сильнее яда индийской кобры, как было написано в учебнике, убивает человека в течение одной минуты, и потускнели когда она заметила, что начало темнеть, а это значило – пора «домой». Подняв глаза, она заметила, что находится почти одна, только еще одна девушка, что-то быстро переписывала в тетрадь. Ей вообще не следовало задерживаться допоздна. Квартира, которую она нашла по вполне приемлемой цене, находилась не в самом благоустроенном районе. Афина с сожалением отложила книгу, взяла два тяжелых пакета и отправилась к выходу. На первом этаже один из пакетов не выдержал и порвался, поэтому одну стопку ей пришлось держать в руках, прижимая к груди, чтобы не уронить.
Мимолетом проскользнула мысль, что прежние бы ее знакомые, увидев ее сейчас, не поверили бы своим глазам.
…
Когда два человека идут навстречу друг другу и при этом у одного поднос с посудой (как часто бывает в фильмах), или как в данном случае с тремя наполовину полными (или пустыми – зависит от вашего мироощущения) колбами из химической лаборатории, и при этом этих людей разделяет угол примерно в сорок пять градусов, столкновение, сами понимаете, неизбежно.
От удара колбочки столкнулись между собой, послышался характерный звук, перемежающийся со звуком падающих книг, но колбочки, вопреки всем законам физики, остались целы, невредимы и даже не пролились. В то время как книги разлетелись по полу, и, конечно, самая большая упала углом на ногу несчастного парня.
– Ты! – обвиняюще воскликнул он.
Девушка, поднимаясь с пола, посмотрела на молодого человека. Встреть его она при других условиях, то застыла бы с открытым ртом, вместе с остальной зависшей половиной женского населения. Но не при таких.
– Не пробовала спуститься с небес и смотреть куда идешь?!
Она аж задохнулась от возмущения. Между прочим, это вот она упала, а он целехонек, даже не разлил ничего.
– Ну, куда мне сравниться с твоей-то колокольней, – ехидно протянула она, да еще и издевательски руку к глазам приложила по типу козырька и задрала голову, смотря наглецу прямо в лицо. А парень действительно был высок. Прямо мечта тренера баскетбольной команды.
– Хамка!
– От хама слышу!
– Детский сад какой-то, – пробурчал парень. Но не успел он продолжить путь, а она едва сделала шаг назад, чтобы пропустить его, как с негромким вскриком полетела назад. Однако парень успел поймать ее за руку. Поднос, балансируя на одной руке накренился. Крайняя колбочка пошатнулась, переваливаясь то на один бок, то делая ровный полукруг на другой, и вот–вот должна была упасть, как словно бы неведомая рука поставила ее на место. И снова не разлилось ни капли. Девушка как зачарованная смотрела на волшебную колбу. Она совершенно точно должна была упасть. Она уже почти падала. Будь она не такой упрямой и самоуверенной, непременно бы решила, что ей показалось, но она была именно такой упрямой и именно такой самоуверенной, что ни единый человек на планете не смог бы сейчас ей доказать, что колба вела себя совсем как обычная колба. Она с подозрение посмотрела на владельца сия чуда.
– Что за шум, а драки нет? – бодрый голос разнесся по пустынному коридору. Следом за этим появился второй студент, девушка сразу отметила необычный цвет его волос – светлые, желтоватые, и не блондин, и не рыжий, что-то между. Такой же высокий и плечистый, как и первый. – Эй, красавица, а ты не припозднилась ли, или ищешь кого, а?
 Он нахально ей подмигнул, словно она тут специально их подкарауливала. Впрочем, узнав в них тех самых «загадочных очаровашек», которыми болела женская половина сего заведения, девушка решила, что прецеденты наверняка были. Она хотела было ответить, что не его это дело, но тут сверху спустился третий.
– Игорь, – окликнул «новенький». – А что стряслось в лаборатории? У меня там...
– Давай не сейчас, Тём. Мы завтра все приведем в порядок. Обещаю.
«Первый» парень снова окинул ее испепеляющим взглядом и только после этого ушел восвояси. Она не менее испепеляющим взглядом проводила его в спину. А рыженького, нахально оглядевшего ее с ног до головы,  старательно проигнорировала.
– Кажется, тебе нужна помощь, – остался только третий – невысокий парень с пепельными волосами, светлыми добрыми глазами, одетый по–простому в джинсы и футболку с рубашкой нараспашку.
– Да, спасибо.
– У тебя кровь на локте. Дай–ка руку.
Парень быстро достал платок и обвязал рану.
– Не больно?
– Нет, – соврала Афина.
– Не обращай на них внимания. Да, они странные немного, но вообще ребята не плохие. Игорь занимается важными научными работами и мне помогает, а сегодня в лаборатории проблемы какие-то были, вот он и на нервах. А Филипп делает вид что занимается, хотя, по–моему, учеба его нисколько не интересует.
 – Твои друзья?
– Так…скорее приятели. Меня, кстати, Артем зовут! Для своих просто Тема, – парень дружелюбно протянул руку.
– Афина.
– По–моему тебе больше бы «Афродита» подошла. Черты лица мягкие.
– Если это комплимент, то спасибо.
– Если девушка отвечает «если это комплимент», значит, он не получился. А я читал эту книгу. На первом курсе была моей любимой, – парень взял в руки ту саму потрепанную методичку. – Надо же надпись осталась, никто не стер.
– Твоих рук дело?
– Нет, я взял ее уже с надписью. Интересно, кто бы это мог быть, правда?
– Угу.
Артем проводил девушку до автобусной остановки, помог донести книги, рассказал несколько анекдотов. Но все мысли Афины занимал черноволосый юноша. Было в нем что-то знакомое, словно бы они уже встречались раньше. О том же думал и юноша, пытаясь вспомнить, где же он видел нахалку. Когда он уже отчаялся вспомнить и решил выбросить ее из головы, память преподнесла ему картинку заплаканного личика. Что ж, видимо теперь у нее все в порядке, подумал он, вспомнив ее воинственный вид. Вот уж точно – «Афина».
 

;
Глава 3. Понедельник – день тяжелый

Всем известно, что понедельник – день тяжелый. А если кто-то настойчиво пытается сделать его лучше – он становится еще тяжелее.
Утром Афина приехала в университет раньше обычного. Унылая квартира давила, и ей хотелось поскорее оттуда уйти. Не стала даже завтракать. Поэтому, когда она появилась в университете, народа там было очень мало. И поэтому, когда ее на весь холл позвал знакомый голос, она особо не привлекла внимание.
– Эй, богиня! Добро пожаловать на нашу бренную землю!
– Обязательно так громко? – упрекнула девушка Артема.
– А что? Нет же почти никого. А те двое вообще не в счет.
Только тогда она заметила Игоря и Филиппа, стоящих у окна. Они скользнули взглядом по ней и вернулись к обсуждению чего-то архиважного. Игорь хмурился, выслушивая брата, и отрицательно качал головой.
– Представляешь, что учудили вчера эти двое?
– Нет. И знать не хочу.
– А, ну ладно, – стушевался парень. – А ты чего так рано?
– Сплю на новом месте плохо.
Артем почему-то оглянулся на Игоря и странно протянул:
– А-а, понятно. Идем, я тебе кое-что покажу.
– Идем.
Но только они направились к лестнице, как парня окликнул Филипп.
– Привет, – мимолетно он поздоровался с девушкой, и тут же перешел к сути проблемы. – Можешь посмотреть вот на это.
Он протянул лист бумаги с картинками скопления клеток и расчетами.
– Похоже на то, чем я занимался в прошлом году.
– Ага, Игорь так и подумал. Можешь ты…
– Я, пожалуй, пойду, – встряла Афина. У нее появилось неприятное ощущение, что этот Игорь ее избегает и даже подослал дружка, чтобы не встречаться с ней лишний раз.
– Мы еще увидимся? – извиняющимся тоном спросил Артем.
– Обязательно.
– Давай на большой перемене в читальном? Или после пар, как тебе удобно…
– Отлично, – рассеянно ответила девушка.
 В остальном это был самый обычный осенний день, солнце яркое, но уже не такое горячее, легкий холодный ветерок, желтеющие листья. Иногда Афина отрывалась от скучного монолога лектора, чтобы взглянуть в окно, иногда ее мысли перескакивали на Игоря. Он был действительно красив, даже больше чем нужно. Было в нем что-то запоминающееся, что-то цепляющее. Что-то. Возможно умные серьезные глаза, глубокий пронзительный взгляд, возможно уверенная походка, почти царская осанка. Цепляла взгляд и простая, но стильная одежда, и особенно его манера носить ее – длинные рукава белой чуть помятой рубашки небрежно подогнуты до локтя, черные потертые джинсы, темно–серые полуботинки. Была в его облике какая-то неряшливость, причем совсем не модно-элегантная, а вполне естественная, будто он пытался показать этим, что мнение о нем окружающих ему глубоко безразлично, либо он совершенно не задумывался о том, как выглядит (и это было куда вероятнее). И надменная манера его поведения лишь подтверждала это. Но по крою девушка безошибочно различила дорогую марку, а выглядел он при этом так, словно спал в этой одежде. Хотя, судя по мешкам под глазами, вполне возможно, что он и не спал вовсе. В целом, он бы ей понравился, если б не излучаемое им ядовитое высокомерие. И это странное чувство, что она его где-то видела, но никак не могла вспомнить где, когда, и почему это вдруг стало казаться таким важным, а лекция такой скучной.
Занятие закончилось быстро и неожиданно.  Один раз после первой пары, где она с ребятами стояла возле расписания (его снова поменяли и вместо второй пары теперь было «окно») она даже была застукана за подглядыванием, и он так иронично изогнул бровь, что ее бросило в краску. И дважды она поймала его взгляд на себе, но такой странно–изучающий, что остался неприятный осадок.
Афина единственная из их группы пошла в читальный зал. Народу там было на удивление очень мало, и она с удовольствием заняла диван. Артема она увидела только после того, как удобно села и окинула взглядом весь зал. Он сидел сгорбившись и что-то писал на белом листке А4, видимо какое-то заявление или что-то типа того. Она решила его не беспокоить и достала из сумки учебник. Как ни удивительно, ей было совершенно безразлично, что же Тёма хотел ей показать утром, а вот поболтать она была не против. Одиночество начинало угнетать.
– И ты тут! – торжественно произнес Артем, падая рядом с ней, отчего диван ощутимо дрогнул.
– Пожалей казенную мебель.
– Да что с ней будет? Она еще нас переживет.
Артем взял книгу, которую Афина успела достать.
– Морские животные – моя любимая тема. Эти животные такие разные, у многих невообразимо удивительные формы. Нет, правда – сам человек не смог бы такого выдумать. – Юноша пролистал в конец учебника и указал на непонятное существо, похожее на извилистую небольшую змейку с хоботком на голове и покрытое, будто отростками ажурных водорослей.
– Смотри, это лиственный морской дракон.
– Он не ядовит?
– Совершенно безвреден. Питается мелкой рыбой и креветками. Его можно встретить на мелководье у южных берегов Австралии. Обращай внимание на места обитания животных. Это важно. На экзаменах преподаватели любят спрашивать об этом. – Артем перелистал несколько страниц назад. – А вот еще, маринка, осман и усач – все из семейства карповых, их часто употребляют в пищу, а они-то ядовиты. Впрочем, ядовиты у них икра, молока и черная пленка брюшины, и если аккуратно очистить рыбу, то ничего не случится. Однако, бывает, что люди умирают. На прошлой неделе, слышала наверно, ресторан какой-то индийский закрыли. Человек умер именно из-за этой рыбы. В крови обнаружили ципринидин и повара и владельца сейчас судят за халатное отношение и непреднамеренное убийство, – тараторил парень, а Афина только удивлялась, как можно быть таким болтливым. Но ей это нравилось. Рядом с ним ей было спокойно. Он что-то еще рассказывал, но она задумалась.
– Эй, ты меня слушаешь?
– Естественно, – соврала девушка.
– Хорошо. Так вот в лабораторию теперь путь заказан. Но только не говори никому, чтобы его не обвинили. Знаешь, Игорь занимается очень серьезной научной работой. Некоторые преподаватели считают его гением.
– Ты думаешь это правда?
– Верю, – кивнул юноша. – В любом случае университет готов вложить крупную сумму в его разработку.
– А ты откуда знаешь?
– А-а, – поморщился парень. – Я тебе этого не говорил, ладно?
Афина показала жестом, будто закрывает рот на замок.
– У меня тоже есть научная работа. На гранты не надеюсь, но это ведь все-равно интересно…
Они так разболтались, что девушка даже выложила все свои проблемы, а Тема оказался не только болтуном, но и хорошим слушателем. Оказалось, у них много общего, касательно планов на жизнь. И девушка подумала о том, как хорошо иметь друга, который ее понимает. И вообще, как хорошо даже просто находится в том месте, где столько людей со схожими интересами. А ее отношение к Игорю поменялось в лучшую сторону. Еще бы, ведь он делал именно то, о чем мечтала она. Она даже с удивлением отметила, что завидует ему.
В какой-то момент Тёма посмотрел на часы и неосознанно погладил ладонью папку с бумагами.
– Мне уже нужно идти. Так что – пока. Ну, или до вечера.
– До вечера.
– Приятно было поболтать. В следующий раз расскажу про олимпиаду.
– Про какую?
– Вот и расскажу про какую. Сейчас уже опаздываю, - он помахал папкой и быстрым шагом вышел из зала.
Девушка посмотрела на часы, висевшие на противоположной стене – время до следующего занятия еще оставалось. Учебник был раскрыт на странице с карпами. Она увлеченно читала, пытаясь разобраться в некоторых приведенных химических формулах, перечитывая один сложный абзац раза три, и все равно было совершенно непонятно, как действует их яд – ципринидин, и она отложила книгу. Артем ей нравился, добрый и мягкий, отзывчивый, но почему-то думать хотелось о другом парне.

…

Афина вызывала в Артеме те чувства, которые питают любящие старшие братья по отношению к своим маленьким сестричкам. И чувство это было приправлено особым интересом, который пробудил в нем Игорь, начав расспрашивать о девушке. Да и Афина проявила явный интерес к нему. Поначалу вроде как воротила нос, но стоило заикнуться о его научной работе, как у нее загорелись глаза. Игоря Артем уважал и ценил, почти как друга. Ему вдруг показалась забавной мысль о том, что, эти двое могли бы неплохо поладить между собой, и еще больше ему понравилась мысль, что причиной этому станет он сам.
Как он и предполагал, после занятий девушка сидела в читальном зале. Вот только она не читала, а смотрела в книгу застывшими немигающими глазами.
– Честно говоря, не думал, что вечером ты будешь тут. Проблемы с предками, да?
– Есть немного, – улыбнулась девушка.
– Это нормально. У меня вот тоже не все гладко.
– Поэтому ты тут?
– Отчасти. Но вообще у меня тут дела, нужно увидеться с преподавательницей. Да и живу я один, дома мне делать нечего. Мои родители уехали год назад в Англию и хотели, чтобы я перевелся.
– А почему ты отказался?
– Была причина,– Артем грустно улыбнулся.
– И какая причина заставила тебя отказаться от такого предложения?
Юноша почему-то смутился и ничего не ответил.
– Девушка, – догадалась она.
– Я так предсказуем? Ты уже была в ботанической комнате? – перевел тему парень.
– Да, у нас там одно занятие по биологии проходило.
– У Василевского?
– Точно. Он и тебя учил?
– Нет. Мне повезло. Он, конечно, неплохой, но как-то…выдохся что ли. На первом занятии он все свои группы туда водит, а вот потом – не допросишься.
– А часто там вообще занятия бывают?
– Не-а. Только курсе на третьем.
– А вне занятий попасть туда можно?
– Без преподавателя никак. Это запрещено, и с этим очень строго. Если попадешься – отчислить могут. Там ведь ядовитые растения есть. А это не шутки.
Афина посмотрела в окно: последние лучики солнца касались крыш домов, а небо еще было голубое как днем. Но день уходил, забирая с собой все хорошее. Непонятное тревожное чувство охватило девушку.
– У тебя все нормально? Ты какая-то расстроенная.
– Я? Нет. У меня все в порядке. А у тебя как дела? – девушка безуспешно старалась выглядеть бодро. Не вешать же в самом деле на него свои проблемы.
– Вполне неплохо, – улыбнулся юноша.
– Что читаешь? – ловко перевела разговор девушка , кивнув на книгу в его руках.
– Это генетика, – показал книгу Артем.
– Уф, не люблю генетику. А разве она у тебя не закончилась в прошлом году? – недоумевала Афина.
– Закончилась. Я просто вспоминаю. Можешь считать меня батаном, но это все равно мой любимый раздел биологии. А почему не любишь? Считаешь сложно? – усмехнулся юноша.
– Не столько сложно, сколько я ее мало учила. Да и не поэтому она мне не нравится. Скорее наоборот: именно потому, что она мне не нравиться, я ее мало учила.
– А как может не нравиться предмет, если ты его не знаешь?
Девушка грустно пожала плечами.
– Так, выкладывай.
– Нет, у меня все нормально. Правда! Все хорошо.
– Ага, как у медузы на солнце! У «Дельфина» кстати, песенка есть прикольная на этот счет.
– Не слышала. Ладно. Мои родители…
И девушка кратко  и довольно сухо рассказала о своей ссоре с родителями.
– Все так плохо? – участливо спросил он, дослушав до конца короткий рассказ.
– Нет. Вот только назад я не вернусь, это просто бессмысленно, понимаешь. Смысл моей жизни тут. Мне это нравится. Это – мое.
– Поверь, тут тебя многие поймут.
– Наверно поэтому я чувствую себя тут как дома, – улыбнулась она.
– Уже? Быстро ты осваиваешься.
– Кстати об этом. Помнишь, утром  ты рассказал мне о некоторых рыбах из семейства карповых? Ну, парень в ресторане еще умер от ципринидина. Так вот, а как именно яд действует на организм человека? Я не понимаю, а в книге сумбур какой-то.
– Конечно, это ведь программа не первого курса, а аж третьего.
Артем на несколько секунд задумался.
– Ну и что? А ты сам-то знаешь? – слегка подначила она его.
– Я-то знаю! Знает и еще кое-кто. Точно знает! Я сейчас вернусь, подожди тут.
Он ушел, даже не дав ей возразить. Афина осмотрелась – хоть читальный зал и не был одним из самых любимых мест студентов (не считая ее), тем не менее, тут сидело пары три студентов, наполняя комнату тихими звуками переворачиваемых страниц и шепотом. Солнце прорывалось через прозрачную занавеску и заполняло все мягким закатным светом. Двое – девушка с короткими светлыми волосами и парень с длинными и черными – сидели вместе и списывали что-то с одной тетради, вольготно расположенной посередине. Одна первокурсница, и Афина помнила ее, так как она сидела на ряду впереди на экзамене, читала учебник и каждую минуту поглядывала на телефон, вдруг раздался негромкая мелодия, и она с радостью оторвалась от книги и припала к телефону. Больше никого Афина рассмотреть не успела. Артем пришел не один, следом за ним неторопливой, уверенной походкой шел Игорь. Повисло неприятное предчувствие, которого не понимал только Артем. Афина отметила, что Игорь выглядел уставшим, и девушка его бы пожалела, если бы на его лице не застыло выражение надменной скуки. Артем быстро представил их друг другу, повторил вопрос Афины, и только когда он начал собирать вещи девушка отважилась заговорить:
– А ты куда?
– У меня дела, но я оставляю тебя в надежных руках.
– Нет, не уходи…
Взгляд девушки невольно скользнул по рукам Игоря – сильным, действительно кажущимися надежными, с длинными загорелыми пальцами, широкими, крепкими ладонями. Парень был высоким, крепкого телосложения – из-за свободной рубашки это было заметно только вблизи. Взгляд насмешливо–равнодушный.
– Тем, – жалостно попросила девушка.
– Афина, расслабься, и подвинься, чтоб Игорь смог сесть рядом. Увидимся позже.
Естественно, подумала девушка, ибо душить можно только при непосредственной близости к объекту удушения.

Ей действительно показалось или Артем подмигнул? Она медленно передвинулась на другой стул и взглядом уперлась в парту. Но он садиться и не собирался. Кто бы сомневался, хмыкнула про себя девушка. Она, видимо, как и Игорь, разгадала замысел Тёмы, простой, как конструктор для детей до года, и он ей не нравился. С чего Артем вообще взял, что ей нравится Игорь? И вовсе не нравится, особенно теперь, когда он так близко, и его надменность накатывает ледяной волной.
Игорь дождался пока ушел Артем и, опершись рукой о край стола, низко наклонившись, тихо, чтобы услышала только она, прошептал:
– Прогуляемся?
– Я думаю это…
– Идем, – повысил он голос так, что его услышали остальные и начали заинтересованно за ними наблюдать. Афина уже была готова отказаться, но тихо, почти угрожающе прервал ее:
– Тебе вряд ли захочется, чтобы нас услышали, – снова тихим шепотом сказал он.
От его интонации у Афины между лопатками пополз неприятный холодок. Она послушно встала, почти автоматически взяла сумку, вцепившись в кожаную ручку, а вот тетрадь так и осталась лежать на столе. Она даже не вспомнила про нее. Он шел быстро, не заботясь о том, что девушка за ним не успевает, а она тем временем пыталась придумать, как объяснить ему это и сгладить углы.
Они вместе вышли на улицу и завернули за угол, к счастью, там никого не оказалось.
– Я не...
– Давай поговорим откровенно – это сбережет мое время и твои силы, – мягко начал Игорь. Последний луч солнца запутался в его черных волосах. Пролетел, прощебетав что-то воробей. – Мне крайне лестно твое внимание и та настойчивость, с которой ты пытаешься со мной познакомиться, но поверь – совершенно напрасно. Видишь ли, играть роль романтического влюблённого мне совершенно неинтересно и попросту не по силам. Меня занимают более важные дела. А если у тебя действительно есть вопросы касательно учебы – обсуди их с преподавателями. Они тебе точно не откажут.  Прости, если обидел – не хотел.
– Я не...
Но Игорь просто развернулся и ушел, оставив Афину в шоковом состоянии. Он просто невыносимо–напыщенный пижон. И что в нём вообще можно найти? Однако Афине не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. У нее не было свойства затаивать обиду и долго злиться. Это было противоестественно ее мягкой натуре. И когда последние остатки гнева испарились, она взглянула на ситуацию под другим углом. Нет, она совсем не обиделась, по крайней мере на него: обидеть могут лишь близкие люди. А вот с Артемом она решила не разговаривать, но вовсе не из-за обиды, ее не было, а вот проучить его немного стоило, чтобы впредь заниматься сводничеством неповадно было.
Возвращаться в читальный совсем не хотелось. Поэтому она пошла сразу к остановке. Поднялся особенно холодный вечерний ветер, продувая насквозь тонкий свитерок. Но стоило подойти нужному автобусу, как она вдруг вспомнила про тетрадь, которую так и оставила в читальном. Скрипя сердцем и ежась от холода, она вернулась в зал, однако ни Артема, ни «этого высокомерного петуха» там не оказалось. Тетради тоже не было. Кто-то уже забрал. А вот присутствующие поглядывали на ее с таким омерзительным ехидством, что она сглотнула вставший в горле ком, упрямо задрала подбородок и вышла из здания.
…
Артем подошел к ней перед занятием на следующее утро. Вид у него был пристыженный.
– Афин...
– Даже разговаривать с тобой не хочу.
– Ну, прости, я сплоховал. Виноват, признаю. Я ему все объяснил.
– А он как будто тебе поверил.
– А тебе он действительно не нравится?
– Мне? Нравится? Да с чего ы вообще это взял – не понимаю.
Артем посмотрел ей за спину и «покашлял», но девушка, не заметив этого, продолжала:
– Да кому он вообще нужен? Высокомерный, как общипанный павлин!
– Афин, не надо.
Но девушка слишком была поглощена желанием доказать хоть кому-нибудь (в том числе и самой себе), что он нисколечко ее не волнует:
– Нет, правда, в мужчине должно быть что-то кроме набитого банкнотами кармана и симпатичной мордашки, – наигранно весело отозвалась она, ведь это была лишь шутка...
– Приятно слышать, – угрюмо отозвались сзади.
Девушка зажмурилась. Как неловко вышло. Вот теперь извиняться придется... она глубоко вздохнула, нацепила улыбку и развернулась.
– Не утруждайся, – оборвал ее юноша и вручил ей тетрадь. И тут же, пронзив девушку ледяным взглядом, развернулся и ушел.
– Бли–ин, – протянула она.
– Общипанный павлин? – усмехнулся Артем. – Я не дам ему забыть об этом.
Оказалось, что занятия у них проходили в соседних кабинетах. После того, как их отпустили, она собиралась долго, надеясь, что не столкнется с ними в коридоре снова. И когда она вышла, самая последняя из группы, то в тот же миг, как назло, вышел Игорь, он сразу развернулся и направился к выходу, даже не заметив девушку. А вот следом за ним вышли Артем и Филипп. Настроение у обоих зашкаливало. И что именно вызвало их веселье, девушка догадывалась, при этом Филипп ей одобрительно подмигнул, а Артем «отдал честь».

…

Артем встретил ее после последней пары.
– Ты меня преследуешь? – улыбнулась девушка.
– Просто хочу реабилитироваться в твоих глазах.
– А может лучше не надо? – с сомнением спросила она.
– Надо. Я подумал о том, что ты мне тогда рассказала, про науку, и понял, что могу тебе помочь. Я уже договорился с Евгенией Викторовной. Это преподаватель по биологии, – подсказал он, и видя, что она собирается отказаться тут же добавил, не дав вставить слово. – Она лучшая. Идея с олимпиадой была ее. Ну, пожалуйста, я уже с ней договорился.
Парень жалобно посмотрел на нее, сложив ладони в «умоляющем» жесте.
– Ладно. Но если выйдет так же как с Игорем…
– Я вручу тебе ключи от грузовика и лягу на дорогу.
Он постучал в дверь кафедры биологии и вошел, не дожидаясь ответа.
В небольшом кабинете за столом перед ноутбуком сидела молодая женщина лет двадцати пяти. Афина отметила, что она была очень красивая, у нее были каштановые до плеч волосы, голубые ясные глаза, приподнятые как при удивлении тонкие брови.
– Здравствуйте, Евгения Викторовна. Извините, если не вовремя.
– Ты всегда вовремя, Артем. Здравствуй, – обратилась женщина к Афине.
– Здравствуйте, – ответила девушка, немного смущаясь.
– Афина, верно? Примечательное имя, такого не забудешь. Значит, хочешь в мою группу?
Афина вопросительно посмотрела на Артема.
– Вообще-то у меня нет мест. А кто у тебя сейчас ведет?
– Васильковский, – ответил за нее Артем.
– Я не хочу с ним ссориться.
– Так и не ссорьтесь. Я могу похлопотать в деканате, и Афину просто переведут в одну из ваших групп.
– Все-то ты можешь, – с теплотой улыбнулась преподавательница. – Твоя сестра?
– Не по крови, но по духу, – бойко ответил парень, обнимая одной рукой девушку за плечи.
– Что ж, если по духу… выдающиеся студенты мне нужнее, чем Дмитрию Аркадиевичу. Только у меня условие – Ты, Афина, будешь участвовать в олимпиаде.
– Она согласна.
– Тема! – осадила юношу преподавательница. – Афин, ты уже знаешь условия олимпиады? Я-то своим сразу сказала, а вот Дмитрий Аркадиевич эту идею не особо поддерживает.
– Не совсем, но я уверена, что справлюсь, – Афина и сама удивилась, откуда взялась эта бравада.
– Это будет не просто.
– Я готова. Я буду в ней участвовать.
– Отлично. Тогда действуйте. Завтра жду тебя на занятии. Первый параграф вот по этому учебнику, – она написала на листке и отдала его девушке. – Возьми его в библиотеке, скажи, что от меня. Это углубленный курс, его в списке учебников не дают. Как ты догадалась у меня своя собственная программа, отличающаяся от стандартов.
– А как же экзамены?
– Поверь, после меня экзамены тебе покажутся игрой в детском садике. Еще ни один студент из моих групп не провалил экзамен. Все до последнего сдают с первого раза.
– Это точно, – поддакнул парень. – Спасибо, Жень.
– Не забывайся, – с наигранной строгостью сказала педагог. Однако студентка отчетливо поняла, что дружеское обращение запрещено только при посторонних.
– Извините, Евгения Викторовна.
Женщина выразительно посмотрела на Афину.
– Я ничего не слышала, – поспешила заверить та.
– Вот и ладненько. Все, я вас не задерживаю. Артем, в шесть как договаривались. Мне нужна будет твоя помощь с препаратами по крови.
После того как они отошли на безопасное расстояние, Афина решила спросить:
– У вас какие-то отношения?
– Нет, и даже думать так не смей! – разозлился юноша, хотя девушку это только позабавило.
– Ну, хорошо, хорошо. Я никому не скажу. Обещаю!
– Афина! Нет у нас с ней ничего! Она же мой преподаватель!
– Я не вижу ничего тут плохого, – одобрила девушка.
– В последний раз повторяю… Эй, ты смеешься надо мной?!
Раскатистый смех Афины разлетелся по пустому этажу.
– Ну, нет, так нет. А что ты так переживаешь?
– Потому что если об этом пойдет слух ее могут уволить, – перешел на шепот Артем, – а она действительно очень хороший преподаватель! Эта олимпиада – ее заслуга, – серьезно проговорил юноша.
– А вот об этом поподробнее, – попросила девушка, вспоминая, что ее уже почти зачислили на какую-то олимпиаду.
– Евгения Викторовна училась на нашем факультете и…
– Тем, я про олимпиаду.
– А, точно. Это олимпиада по биологии, но в нее соответственно входит ряд дисциплин, непосредственно касающиеся биологии – это высшие и низшие растения, генетика, биофизика, биохимия, молекулярная биология, охрана животного и растительного мира, биология эволюции, микробиология, поведение животных и все тому подобное. Для начала олимпиада проводится между группами первого курса, участвуют все желающие. Затем между командами второго курса, потом третьего, четвертого и пятого. Это как отбор. Затем победители среди первого курса, соревнуются с победителями второго, и при этом для вопросов используется материал с первого и со второго курсов, та команда что выиграла – с победителями среди третьего курса и так далее.
– Но ведь это не честно! Как первый курс может победить второй?
– Когда я был на первом, мы с командой победили второй. А потом даже третий и четвертый, только знаешь, это все–таки заслуга... ну не важно. Главное, эта олимпиада открывает для победителей большие возможности, берут на научные работы, сначала правда придется работать помощником, зато многому можно научиться.
– Это именно то, что мне нужно. Тём?
– Что?
– Ты реабилитирован. Правда, спасибо тебе огромное.
– Ага, на здоровье. Кроме того, победители среди своего курса получают зачет автоматом, и только три вопроса на экзамене вместо четырех. Проигравшие, те, кто ответил правильно на вопрос, получают возможность не отвечать на один из вопросов в билете, он будет засчитан на «отлично». Те, кто победил старший курс, получают за экзамен пять автоматом. Но не думай, что это так просто. Вопросы на олимпиаде даются не только по программе, но и гораздо сложнее. Затем победитель участвует в межуниверситетской олимпиаде.
– Отлично. А почему группы Евгении Викторовны всегда выигрывают?
– Она проводит дополнительные занятия для команды… с разрешения деканата, конечно. Все преподаватели имеют на это право, но делает так только она. Евгения Викторовна дает нам свои книги и отвечает на наши вопросы. Но никогда не говорит даже примерные задания, какие будут на олимпиаде.
– Почему же другие не проводят дополнительные занятия?
– За это им не доплачивают.
– Ясно. Значит одна группа – это и есть одна команда или каким-то образом отбирают?
– Отбирают по оценкам. А команд делают столько, сколько получиться, при этом в одной должно быть шесть человек. В прошлом году было только три группы первокурсников, а когда я участвовал в первый раз, было пять команд. Ты домой? А то мне уже идти надо.
– Я поняла. Нет, книгу же надо взять и подготовиться к занятию. Так что я еще пару часов посижу в читальном.
– Я тогда быстро в деканат, а в какую группу тебя переведут – позвоню, скажу. Номер только дай.

Учебник был большим и тяжелым. А первый параграф занимал аж шестьдесят страниц. И все это нужно было прочитать до завтра. Но оно того стоило. Девушка решила, что если понадобится, будет заниматься всю ночь. И что-то ей подсказывало, что так оно и будет.
В решительном настроении она направилась в читальный зал. Погруженная в свои мысли, она уже перешла было порог, как замерла. Из раздумий ее вырвали тихие голоса. слов разобрать было нельзя, но и совершенно не нужно. Один голос принадлежал Игорю, и этого было достаточно. Девушка быстро развернулась, чтобы ее не заметили, но было поздно.
– Афина, – позвал Игорь, вставая с места.
Он просто хочет извиниться – медленно проговорила она про себя и развернулась к нему лицом.
– Я хотел бы тебя познакомить с братом...
До сознания девушки слова дошли мгновенно и она рассмеялась. Но смех вдруг резко оборвался. Он и вовсе не думал просить прощения. Он просто хотел поглумиться. Не поверил Теме. Нахальство этого парня вывело ее из равновесия.
– Да не пыталась я с тобой познакомиться тем чертовым вечером! – прошипела она. – Просто читала. Хватит уже издеваться. Ты мне и даром не нужен со своей заносчивостью и звездной болезнью. А что касается романтической любви, или что ты там плел в этом роде, то представь себе, мне этого не надо. Мне достаточно простого человеческого отношения, но такие как ты на это просто не способны. Так что, всего хорошего.
Афина уже развернулась и хотела уйти, но что-то едкое, горячее и сильное вцепилось в руку и повернуло ее обратно. Она попыталась выдернуть руку, но ничего не вышло – Игорь держал ее слишком крепко.
– Такие как я? Это какие же? – тихо, но вкрадчиво спросил он.
– Да богатенькие денди, живущие за счет родителей и считающие, что все должны плясать под их дудку, холить и лелеять, – сказала она ему в лицо. – И если ты меня сейчас не отпустишь...
Она даже не успела договорить. Игорь разжал пальцы, она вырвала руку и, подняв гордо подбородок, отправилась прочь. Сердце бешено колотилось, разгоняя по венам адреналин. Афина никогда не любила ругаться, но сейчас она была рада, что высказала всё этому павлину.
…
А тем временем Игорь остался наедине с ехидничающем братцем. А ведь он действительно хотел извиниться и вовсе не собирался "издеваться" над ней. Это было не в его характере, и все об этом знали. Однако слова девушки, а главным образом ее интонация, задели его за живое. Как она сказала – что он не способен на простые человеческие отношения?
– Так, а что там было про романтическую любовь?
– Замолчи, а.
– Знаешь, а она мне нравится все больше.
– Ты смеешься? Ты вообще слышал, что она наговорила.
– Слышал, и мне все понравилось. Во многом она была права.
– Права?
– Во всем, за исключением последнего.


 

;
Глава 4. Все, что ни делается – к лучшему

Проходили дни. Афина познакомилась с новой группой, которая оказалась более дружной, чем  прежняя. Занятия по биологии шли более оживленно, чем на всех остальных предметах, вместе взятых. Евгения Викторовна редко опрашивала по журналу. Задавая вопрос, она вовлекала в разговор всех, помогая вспомнить сложные латинские названия растений и животных, сравнивая их с чем-нибудь смешным. Все занятия проходили в радушной обстановке, но, несмотря на это, каждую пару одна треть группы получала тройки, остальные четверки, и лишь несколько человек пятерки. Преподавательница оценивала довольно строго, однако едва ли это кого-то расстраивало: ребята знали, что оценки справедливы. Евгения Викторовна вполне терпимо относилась к каждому заданному ей вопросу (даже порой и откровенно глупому) и старалась давать полный, понятный ответ, нередко дополняя его забавными фактами. Преподавательница обращала внимание студентов на необходимость запоминания терминологии, но никогда не снижала балл, если кто-нибудь не мог вспомнить очень сложный термин. Афина старалась показать свои знания, что нередко ей удавалось. За все время девушка не получила ни одной тройки, ни одной четверки. Тем не менее, в группе ее любили и не считали заносчивой. Она всегда всем помогала, была веселой и приветливой. Никто уже не сомневался, что она будет участвовать в олимпиаде. Евгения Викторовна откровенно гордилась своей студенткой, предостерегая второй курс. Гордился ею и Артем. За прошедшее время их отношения удивительно потеплели, он относился к ней, словно к сестре, да и Афина не могла отвечать ему ни большим, ни меньшим.
Уже прошел месяц, а Афина никак не могла забыть ту глупую ссору с Игорем. И его самого. Иногда она невольно бросала на него взгляд, когда они встречались то в столовой, то на этажах. А как-то даже чуть не столкнулись лбами, он тогда говорил по телефону, спешил, и чуть не налетел на нее. И даже не взглянул, только мимоходом извинился. Так, просто вежливость.
Игорь не замечал ее, не смотрел в ее сторону, не видел. А у Афины никак не выходило игнорировать его, и каждый раз внутри вскипало, пенилось раздражение. Ей так хотелось, чтобы он просто исчез, чтобы не попадался на глаза, дал жить спокойно. Но каждый день она видела его то там, то здесь, то одного, то в кампании Фила, реже с Тёмой, иногда всех троих, и неизменно Артем ей махал, и приходилось отвечать. Но Игорь упорно ее игнорировал.
Они довольно часто сталкивались между занятиями, но только раз вечером, как в первую их встречу. Хотя девушка часто оставалась допоздна в университете (всегда, когда не нужно было на работу) – готовиться к занятиям в читальном зале оказалось намного удобнее, чем «дома». И Игорь на самом деле тоже – на этаже выше, в лаборатории, где чувствовал себя уже как дома. Фил шутил, что принесет ему туда раскладушку. А тот начал задумываться об этом всерьез. Игорь ощущал присутствие девушки рядом. Поначалу это раздражало, но вскоре он привык. Своей одержимостью учебой она напоминала ему его самого. Пару раз, когда она засиживалась слишком долго, он шел ее провожать. Уговаривая себя, будто это исключительно ради чистоты совести, да и к тому же прогуляться, проветрить голову не помешает. Разумеется, она об этом не знала. Еще чего, играть в героя после того что она ему наговорила – фигу.
 А как-то раз, когда он совсем вымотался, а та часть работы, над которой он бился уже почти месяц, снова встала в тупик, тогда он спустился вниз прилечь на диванчик и поспать хотя бы пару часиков, и наткнулся на нее. Она еще сидела в кресле, но он увидел, как она вздрогнула, когда он вошел. У нее так мило расширились глаза от удивления, словно она увидела не студента, а привидение, хотя после беспрерывной двухсуточной работы он и был похож скорее на зомби, нежели на полноценного живого человека.
– Издержки науки, – пояснил зачем-то он, и неосознанно начал приглаживать волосы и поправлять рубашку.
– Может тебе кофе принести? – с сочувствием спросила она, и только потом задумалась над тем что ляпнула, он наблюдал, как меняется ее выражение – ну вот где она сейчас кофе найдет, все уже давно закрыто.
– Я заказ сделаю. А ты чего домой не идешь, тебе еще ехать-то сколько.
Он мысленно выругался, а девушка его оплошности даже и не заметила – кинулась к сумочке за телефоном.
– Одиннадцать сейчас. Я тебе такси вызову.
– Почему одиннадцать? Я думала, что тут только до десяти зал работает!
Он потряс ключами и пояснил:
– Я попросил.
– Я сама… такси вызову, – то ли с испугом, то ли с напряжением сказала она. А он понял – денег на такси у нее, наверное, и нет.
– Уже набираю.
Он проводил ее до машины и при этом они не перемолвились ни словом. Заплатил, игнорируя ее слабые протесты, мол, его ошибка, ему и платить, и чтобы она не вздумала вернуть деньги – он не возьмет.
Днем он ощущал ее взгляды, вероятно, думает, что он ненормальный – решил он. Пусть, все равно недалеко от истины, да и сама она недалеко ушла. Он продолжал делать вид будто не замечает ее: не было у него времени на что-либо другое помимо исследования. Он должен был довести их до победного конца – иного выхода не было. А вскоре у него начались проблемы с куратором, словно и без того забот не хватало.

…

Евгения Викторовна уже собрала команды из своих групп и сказала, что дополнительные занятия будут два раза в неделю, объявив дату первого. Вот тогда и начались первые проблемы с работой. Работа уже не была такой необходимостью. Каждую неделю к ней приходила мама, рассказывала как дела, расспрашивала об учебе и даже, может быть, радовалась за успехи дочери. Она оставляла ей деньги. Сначала Афина отказывалась, и мать не настаивала, но потом стала настаивать. А девушка все равно не могла брать их, да и не нужно было. Ей хватало стипендии и того, что она зарабатывала.
Афина двояко относилась к визитам матери. Она была рада ее видеть, но каждый раз повисало напряженное молчание. Каждый раз она бесцеремонно разглядывала убогую комнатушку: потрепанный диван, простые стулья, выцветшие обои. Как-то она спросила, нет ли тут тараканов, Афина рассмеялась, сказала, что нет; а не беспокоят ли соседи – нет. Девушка все ждала, возможно надеялась, что та предложит вернуться домой, хотя знала уже, что откажется. Но предложения этого не следовало. Афина так же не решалась спросить, что сделали с той квартирой, которую купили для нее. Молчание затягивалось, тогда мама вставала, говорила, что ей пара и уходила. И этот уход каждый раз сопровождался чувством облегчения, словно неприятный долг был выполнен, груз сброшен на одну неделю.
В начале октября в один пасмурный день, кажется, была среда, Афину от учебника оторвал звонок по телефону. Девушка недоверчиво покосилась на него, ей редко звонили – иногда одногруппницы, но обычно Артем. Но в тот раз юноша сидел рядом, а ребята только разошлись по домам после последней пары. Звонила одна из бывших одноклассниц, звала на встречу. А почему бы нет? Можно позволить себе расслабиться, отдохнуть хотя бы раз. Конечно, друзей среди них не было, единственный кому она могла позвонить в тяжелое время – это Петр, друг детства, но и ему звонить не захотелось. Но просто отдохнуть, собраться вместе, провести время весело – было самое оно. К тому же Афина искренне надеялась, что увидит Петра Петровича, как она называла его в шутку. Они учились в одном классе, и дружили с самого раннего детства. И все же странно, что он ни разу не позвонил за лето. Возможно, уезжал. Да, вспомнила девушка. Он же хотел поехать поступать в Москву. Наверно поступил. Тогда он вряд ли будет. Жалко, конечно.
И все-таки он там был. Тот самый Петя – нескромный, отчаянно веселый, и такой знакомый.  Он был рад ее видеть, даже слишком рад.
Сначала они с группой сходили в кино, на какой-то ужастик. Афина не любила фильмы ужасов и просидела большую часть сосредоточившись на поп-корме и ловя суть фильма в пробегающих по гладкому потолку разноцветных бликах и вспышках. Где-то на середине фильма ее руку накрыла теплая рука Пети, она посмотрела на него, а он ответил, легким пожатием пальцев. Это было приятно. Стало даже как-то уютно и больше не пугали ни женские крики, раздающиеся внезапно, отчаянно из тишины, ни страшные звенящие звуки металлических инструментов, ни громкая тяжелая музыка, сопровождающая, как правило, моменты погони.
Потом фильм закончился, и с громкими восторженными возгласами шумная компания отправилась в престижный небольшой ресторанчик. Все наперебой обсуждали фильм пока шли по знакомой дороге, сквозь темноту осеннего вечера.
– А тебе понравился фильм? – спросил он.
– Ей понравилось кое-что другое, – встряла Света. Но она ошиблась. Афина лишь наслаждалась выходным. Учебу она, разумеется, любила, но всему ведь есть предел. К тому же это был единственный вечер, когда она не вспоминала об Игоре.
Однако Петр обнял Афину за плечи, прижал к себе и даже поцеловал в щеку. Ребята одобряюще заулюлюкали: "Давно пора. Чего так долго тянули? А мы уже решили было, что не дождемся". Афина засмущалась, но волнения не было, оно возникло, потом спустя два часа, когда Петя предложил ей прогуляться вдвоем, чтобы побыть наедине.
Они шли по знакомой аллее, парень держал в руке ее холодную ручку и согревал своим теплом. Было хорошо, спокойно, тихо, нежно.
– А ты изменилась за эти месяцы.
– Сильно?
– Не узнать.
– Как?
– Стала взрослее. И одеваешься иначе, и перестала краситься. Должен признаться, скучаю по твоим юбкам.
– Обязательно одену в следующий раз.
–  Ради меня?
Афина не ответила, только улыбнулась. Петя остановился и обнял ее. Она замерла. Никогда еще никто ее не целовал. И легкое волнение, приятное напряжение, почти тоскливое ожидание заполнили ее всю до остатка, не оставив места ни для чего больше. Но он не торопился. Сначала поцеловал в щечку, потом шепнул в ухо "ты такая красивая". Волнение обострилось, и тогда он коснулся влажными горячими губами ее губ. Волнение осыпалось, напряжение охладело, ожидание не оправдалось. Это было неприятно. И когда он оторвался, чтобы погладить по щеке и спросить: "Ведь я у тебя первый" – а потом опять припасть к ее губам, она ловко увернулась от поцелуя, обняв его. Он спросил более настойчиво: "Я первый? Да? Скажи". Ей пришлось сказать. Да, он был первый, кто поцеловал ее.
"Я хочу быть у тебя первым во всем" жарко прошептал он и припал к ее губам. Смысл, который он вложил в эту фразу дошла до нее не сразу, только когда он, снова целуя ее, мокро, жарко, но даже почти приятно, попытался расстегнуть молнию на джинсах. Она попыталась отпрянуть, но он крепко сжал ее в объятиях, не позволяя отстраниться.
– Петь, не надо, пожалуйста.
Его рука и губы замерли. "Хорошо". Он застегнул обратно пуговицу и молнию крепко обнял её, словно говоря, это ничего, я не обижаюсь, я готов подождать.
И он проводил ее до дома. А через час он прислал глупый ласковый стишок, что-то про любовь и пожелание спокойной ночи. Но ей не понравилось, хотя пришлось ответить. Петя хотел встретиться с ней на следующий день, но она работала, поэтому не получилось. Он позвонил и в пятницу, и они уже было договорились, как вдруг Евгения Викторовна объявила, что вечером будет собрание.
Все еще было пасмурно и, как на протяжении предыдущих двух дней, накрапывал мелкий неприятный дождик. Холодно было даже в кабинетах, и никто больше не открывал окон. Все мерзли, кутаясь в осенние куртки. Мерзла и Афина.
Все команды собрались в кабинете Евгении Викторовны. Время уже подходило, но преподавательницы все не было. Вдруг вошел Филипп и следом за ним Игорь. По позвоночнику девушки словно пропустили ток. Так как она сидела рядом с Артемом, им пришлось поздороваться и с ней. И если Фил рассыпался в нелепых комплиментах, связанных с ее именем, то Игорь только сдержанно ей кивнул. Равнодушно, почти холодно. Она не ответила. Лишь заметила, что выглядел он выспавшимся, посвежевшим, в отглаженной чуть ли не накрахмаленной рубашке. Она невольно сравнила его с Петей – все равно, что сравнивать мраморную статую с котенком.
Ей пришла милая смс от Пети в тот момент, когда вошла преподавательница. Плохое настроение, уже наскучившее за весь день, поползло наверх. Она даже улыбнулась, наблюдая, как Артем не отрывал глаз от преподавательницы, рассказывающей об олимпиаде; и украдкой наблюдала за Игорем. Такой высокомерный, заносчивый, надменный... Она не могла не заметить, что почти все присутствующие девушки, то и дело кто восхищенно, кто с надеждой поглядывали то на него, то на Филиппа. Те же, в свою очередь, делали вид, что поглощены книгами и совершенно не замечали оказываемого им внимания.
– Афина, – вырвал девушку из раздумья голос преподавательницы, – возьми вот эти пять книг. Уверена, тебя это заинтересует. Потом поменяешься с Лизой.
– Да, спасибо, – отозвалась она, глядя на «гранит знаний». «Вот как, спрашивается, за месяц я должна прочесть эти книги, да еще успеть поменять и прочесть другие?» Но как только девушка раскрыла на первой попавшейся странице одну из книг, тут же забыла о своем недовольстве. В одной рассказывалось о причудливых обитателях суши, а в другой обо всех ядовитых растениях. Лизе досталось собрание трактатов Дарвина. Безусловно, преподавательница хорошо разобралась в предпочтениях своих студентов.
– Повторяю, вы должны читать не только то, что я вам дала, но и программу. Не забывайте, что вопросы будут со всех кафедр, прямо касающиеся нашей специальности, соответственно по курсам. Поэтому, первокурсники, можете не бояться, что вам будут заданы вопросы из программы старших курсов, по крайней мере, на первом этапе. Но вопросы все равно будут сложными. Старшие курсы, каждый год я прошу вас повторять программу первого, и каждый год многие из вас проваливаются на элементарных вопросах. Но не все конечно, – Евгения Викторовна посмотрела сначала на Артема и улыбнулась, затем перевела добродушный взгляд на «знаменитых братьев».
– Афина, скажи своей группе, что к следующему занятию надо читать теории происхождения жизни, а то мы эту тему в начале семестра пропустили. Со своими вопросами можете подходить через две недели, так как я уезжаю. Это связано с моей научной работой. Все, всем спасибо. Можете идти, кроме Игоря, Фила и Афины. У меня к вам разговор.
Девушка напряженно замерла, книга выскользнула из рук и с грохотом, отозвавшимся эхом в немой тишине, упала на пол. Артем дернул ее за руку и поднял учебник. Юноша нарочито громко начал собираться и всем остальным ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Афина медленно укладывала книги в сумку.
– Тебя подождать? – с тревогой спросил Артем. Он не мог не заметить бледность на лице подруги.
– Не нужно, все в порядке.
Девушка поздно сообразила, что зря произнесла последнюю фразу… дважды, но слово не воробей.
Шорох и шепот наполняли комнату не меньше пяти минут. Потом дверь захлопнулась, Афина вздрогнула, и на несколько секунд воцарилась тишина. В лице девушки читалось такое явное подозрение, что Филиппу пришлось пожать плечами, хотя он скрывал лукавую улыбку. Игорь сложил руки на груди уже приготовившись к обороне.
– Евгения Викторовна… – тихо протянула Афина.
– Ах, да, – женщина оторвалась от каких-то бумаг и вспомнила о студентах. – Вы знакомы?
– Да.
– Нет.
– Нет.
Все трое одновременно ответили на вопрос, но только Филипп сказал «да». Преподавательница удивленно приподняла одну бровь. О чем-то она уже начала догадываться, предвещая, что ее задумка вряд ли увенчается успехом.
– Афина, ты подаешь большие надежды. Ты очень много занимаешься, но самостоятельная работа может привести к тому, что некоторые вопросы ты можешь растолковать неверно. Я ни в коем случае не хочу усомниться в твоих умственных способностях, ты самая умная и целеустремлённая студентка на своем курсе. Именно не одна из самых, а самая, – женщина осторожно подбирала слова, стараясь не навредить девушке в глазах юношей. – Я бы и сама уделяла тебе больше внимания, но, к сожалению, не могу. Вот я и подумала, что Филипп или Игорь могут тебе помогать…
– Я с радостью… бы, – сразу же покорно пролепетал Фил, – да у меня научная работа, времени совсем нет, а вот Игорь свободен…
– Нет, – прервала его девушка. – Если у меня возникнут вопросы, я могу спросить у Тёмы, он мне не откажет.
– Я знаю, что вы с ним дружны, но дело в том, что Артем уезжает со мной, – несколько раздраженно ответила она.
Женщина немного помолчала и более миролюбиво добавила:
– Афина, ты сможешь больше усвоить с помощью этих ребят. А вам стоит знать, что обучая ее, вы будете открывать для себя что-то новое и продолжать учиться сами, только уже на более высоком уровне. Я же вижу, что вы всю нашу программу уже проходили. Знаете, вы много, и для вас это было бы очень кстати. Глупо отказываться от такой возможности из-за… личных отношений.
– Жень, на Фила надежды никакой – ты и сама знаешь. Тем более он собирается уехать на две недели и это абсолютно не связано ни с какой научной работой.
–  Ну и предатель же ты.
–  А у меня та самая научная, которой прикрылся мой братец. И я не могу, никак, нет у меня на эти безделушки времени.
– Не хами, Игорь. Я бы не стала просить, не будь в этом необходимости. Не бойся, Афина, он не такой напыщенный, каким хочет казаться.
– Сомневаюсь, – слова вырвались сами собой и вызвали дружный смех. Не смеялся только Игорь, да и ей самой едва было до смеха.
– Ладно, я не против, – вдруг сказал Игорь.
– Тогда все замечательно, – ответила преподавательница.
– Просто ужасно, – пробубнила себе под нос девушка так тихо, что ее никто не должен был расслышать, но оба парня посмотрели на нее, словно отчетливо слышали слова. Щеки залил неприятный румянец.

Придя домой, Афина сразу села за учебу. Про Петю она совсем забыла, хотя обещала позвонить сразу после окончания собрания. Она развалилась в кресле со старым учебником биологии в руках, на коленях лежал новый учебник и несколько методичек. Но девушка долго не могла забыться в книгах, представляя во что выльются их совместные занятия. Это и пугало и будоражило.
 Однако упорство взяло свое: девушка нырнула в древнейший мир, когда жизнь на нашей планете только начала зарождаться. Она читала про первичный бульон, в котором зародилась вся наша жизнь, наблюдала за химическими реакциями, приводящим к возникновению первичных форм жизни в виде вирусов, бактерий, плодящихся и заполняющих всю толщу воды, пожирающих друг друга и мутирующих. Их поведение было аналогично химическим реакциям, как если смешать ряд кислот с щелочами и постоянно добавлять новые вещества: кислоты пожирали неудачливые щелочи, а удачливые щелочи – неудачливые кислоты, рождая мутантные соли, которые продолжали взаимодействовать с щелочами, кислотами, новыми соединениями, рождая других мутантов.
Девушка наблюдала, как отдельные клеточки собираются в группы, образуя колонии, зачастую успешно противостоящие жестокости окружающего их мира, и при этом на каждом новом этапе, вместе с новыми веществами и существами оставались старые. Видела, как несколько клеточек, эволюционируя, превращались в единый организм. С каждым поколением, образовывались более многоклеточные существа. Вот формы разделились на водоросли и морские животные. Они выросли до огромных размеров. Девушка поражалась тому, как многометровых чудовищ атакуют древние доклеточные, одноклеточные и многоклеточные формы, возникшие на самых ранних этапах и одобренные естественным отбором. Вот какие-то чудики решили «выйти» на более свободную сушу. Серая земля, уже покрытая мхом пускала только растения. Затем, раздобрев, позволила ступить на себя и животным.
Девушка чувствовала, что ей не хватает воздуха, и хотела вырваться из водного плена на сушу. Но кто-то двуногий и двурукий не пускал ее. Сквозь воду она различила знакомые черные волосы и злые звериные глаза, гипнотизирующие, держащие ее в мучительном плену, они не позволяли даже пошевелиться. Афина начала задыхаться и… проснулась. Девушка с жадностью сделала глубокий вдох. Всего лишь сон, однако, он оставил неприятные ощущения. «Словно до сих пор в плену», – подумала девушка. В комнате было темно. Пошевелившись, Афина обнаружила, что уснула прямо с учебниками в неудобном кресле.
…
Первую половину субботы Афина провела за учебниками, второю с Петей. Они гуляли по парку, держась за руки, сидели в кафе, весело беседуя и вспоминая разные случаи из их совместного детства. И как они бегали по лужам, теплым, грязным, но по–детски очаровательным и почти волшебным. И как они вместе строили плот и что могло бы быть, если б и правда отправились на нем в путешествие. Вряд ли бы последствия были такими уж веселыми как им представлялось теперь. Они много смеялись. Смеялись и над тем как Петя неделю гонялся за мальчиком, на два года старше его самого, за то, что тот запустил в волосы Афины репейник. И еще много было разных курьезов, которые было так приятно вспоминать.
Афина подумала о том, что вечер удался, вспомнив прощальный поцелуй, приятный, ласковый, совсем не такой, каким казался в первый раз. Хотя и было уже поздно, но девушка вовсе не хотела ложиться спать и села за учебники.
В воскресенье Петя повел ее к себе домой. В ту самую комнату, где они часто играли. По-прежнему там висели плакаты каких-то рок групп и футбольных команд. Компьютерный стол в углу, рядом кровать. Голубые в синюю полоску занавески.
Он посадил ее рядом на кровать, поцеловал и снова, как и в их первый день, начал приставать, более настойчиво, но девушка не была готова к близости. Он говорил, что она сводит его с ума говорил, что любит её, но она не верила ни единому его слову, ни на этот раз. Его словно подменили. Никогда раньше грубым он не был. А теперь, опрокинул на кровать и несмотря на все ее просьбы и мольбы он зажал ее запястья рукой, а второй проник под юбку. И эта его «ну давай же, детка» напугала ее. Ощущения были гадкие, мерзкие. Она начала вырываться и кричать. Тогда он ее отпустил.
Она застыла. Тот Петя, который бегал с ней по лужам, который защищал её, не посмел бы обращаться с ней вот так. Очарование предыдущего дня мгновенно распалось, разлетелось на атомы и удалилось навсегда, насовсем. Девушке стало не по себе.
Она сказала, что пойдет домой, а он не стал ее провожать, только вызвал такси, поцеловал на прощание сдержанно, раздраженно.
Петя звонил ей и в понедельник, и во вторник, а в среду даже два раза. Но она была занята – то работа, то учеба.  В четверг утром он встретил ее с раскаявшимся видом и розой, безупречно красивой, большой, ароматной розой, перед ее университетом. И она оттаяла. И даже прогуляла первую пару, только чтобы быть с ним. Ради него, ради себя, просто потому что захотелось, чтобы все что было в воскресенье, стало неправдой, просто глупой шуткой.
Петя уговорил ее позвонить на работу и отпроситься. Она так и сделала. Вера ее отпустила, сказала, что вызовет Катю – вторую помощницу.  Это было так здорово, такое невероятное ощущение – прогулять учебу, работу только ради одного человека. Она улыбалась, когда он провожал ее до дверей университета, и думала, что, возможно, это и есть та самая любовь, настоящая, глубокая, ведь они так хорошо друг друга знают, аж с самого детства. Ей хотелось так думать, это было удобно, правильно. Но что-то мешало ей самой поверить в это, чего-то не хватало. Но чего? Им же хорошо вместе, спокойно. Так что же еще нужно? Эти размышления и прервал его теплый голос:
– Афина, а когда ты вернешься домой к родителям?
Этот вопрос ее удивил, ведь она ничего ему не рассказывала. Ту квартиру, куда он провожал её, она представила как тот самый подарок на день рождения, не сказала прямо, но дала ему понять это.  Она не хотела лгать, и не хотела ввязывать его в эти проблемы, так как их родители были хорошо знакомы между собой. Но главное – когда он узнал? Она спросила его осторожно, неуверенно, боясь спугнуть. Но он не замелил изменения в ее голосе.
– Еще в начале лета. Мне мать сказала. Я пытался позвонить, но не дозвонился.
– Я не помню, чтобы ты мне звонил.
– Говорю же, не дозвонился. Да брось, это же было давно. А ты молодец, "сделала" своих предков. Но поиграли и будет. Возвращайся домой. Так мы сможем чаще видеться. Да и к чему тебе вообще эта учеба. Разве меня недостаточно.
– Я не вернусь.
– Почему?
– Потому что я не ушла, меня выгнали из дома. И обратно, знаешь, как-то не зовут.
– А если позовут, вернешься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что меня устраивает то, как я живу сейчас.
– Это глупости. К чему это упрямство.
– А где ты провел это лето?
Вопрос застал его врасплох. А она поняла, что уезжал он не на все лето.  Он все знал, но даже не удосужился узнать все ли у нее в порядке. Зачем тогда он появился сейчас? Ее мать, ну конечно. Она и раньше намекала, что из них вышла бы отличная пара.
– Мне пора идти, – сказал Петр.
 Афина промолчала, стерпела его легкий поцелуй в щеку, а цветок выбросила в мусорное ведро перед входом, после того как Петя уехал. Девушка знала – он больше не позвонит, а в голове все крутились мысли:  "Он знал, знал с самого лета, знал". Разумом она понимала, что это почти предательство, но на сердце было легко, немного грустно, тоскливо, но легко. Может быть, это и к лучшему, может быть, так правильно, может быть, так и должно было быть.
Эта тоскливая история неудавшейся любви быстро выветрилась из памяти девушки. И хотя о Пете никто никогда не узнал – ни Артем, ни Игорь, ни Филипп – она, эта история, осталась навсегда маленьким почти незаметным рубцом на сердце, оставила тот неизгладимый след, тот шрам на характере девушки, который отразился и на ее судьбе, слегка повернул линию жизни.
И именно благодаря этой крохотной, почти, вроде бы, ничего не значащей, истории она окончательно поняла, что нет места для любви в её жизни, любви иной, чем любовь к искусству и науке. Да и не нужно было оно, это пустое, ложное чувство. Как сказал Игорь, есть дела и поважнее. И вот им она и собиралась посвятить всю свою жизнь до последнего остатка, последней минуты, последнего вздоха.
Но у времени есть одно отвратительно–замечательное свойство: оно любит менять всё, и особенно людей. И если бы Афина это знала, то не удивлялась тому, что  ее друг детства оказался совершенно незнакомым человеком, в сущности даже не оказался, а стал. Так же оно любит менять решения, которые молодые люди по неопытности принимают за вечные, нерушимые, неизменяющиеся.
Петя медленно ехал по дороге на работу к отцу и думал об Афине. Ему нравилось проводить вместе с ней время. Ему нравилась она. Всегда нравилась. Но этого было мало. Слишком много было девушек, которые ему нравились.
 А Афина… Пете нравился ее смех, ее шутки, ее добрый непростой характер, и то, что в ней не было чопорности и цинизма. Ему с ней было весело, хорошо. Немного раздражала её недоступность, наивность. Но больше всего ему не нравилась её идея стать ученой и делать что-то для других, жить какой-то благородной целью и отказываться ради нее ото всего. Ему это было чуждо, не понятно, глупо. И задело его то, что она не собиралась бросать это, не собиралась возвращаться в его нормальную жизнь. Она будто выпала из неё внезапно, одним своим "нет". А ведь он хотел жениться на ней, это было правильное, безупречно правильное решение, учитывая влиятельность и богатство их семей. А она все разрушила. Но, может быть, это и к лучшему?


 

;
Глава 5. Сердца у тебя нет

Эта история с Петей отравила ей жизнь на несколько дней. Артем уехал с Евгенией Викторовной на какую-то конференцию. Пропал и Филипп. Университет словно замер, окутанный туманом и мелким моросящим дождем. То тут, то там, раздавалось чихание, кашель. Каждое утро Афина добавляла в чай настойку эхинацеи.
Игоря почти не было видно за эти дни, словно он скрывался от нее. Неужто думал, что она и правда подойдет к нему с вопросами? Ну уж нет. Но внезапно парень сам нашел ее в читальном на большой перемене. В непробиваемом спокойствии, окружившем ее в эти дни, появилась трещина.
– Привет.
От неожиданности Афина вздрогнула. И молча, недоверчиво уставилась на него.
– Есть вопросы?
Девушка молча покачала головой.
Он вздохнул:
– Слушай, Афина, я обещал Жене, что позанимаюсь с тобой, а она – мой друг, и мне не хочется подвести ее. Так что как бы я тебе не нравился, давай проведем одно занятие. Всего одно. Ты сегодня вечером свободна?
– Ага.
– Значит сегодня в шесть, всего час. Идет?
– Ладно.
– Готовь вопросы и не опаздывай, у меня действительно мало свободного времени, – строго сказал он и мягко добавил. – Договорились?
Афина только машинально кивнула и еще долго удивлялась, как так вышло, что она согласилась? Наверно только от неожиданности. Всего час, придется потерпеть, а может всё не так уж плохо? По–видимому, он действительно знает этот предмет очень хорошо, вот и проверим. Она улыбнулась, представляя, как он молчит и смущенно краснеет из-за того, что не знает ответ на ее вопрос. Впрочем, нет, вряд ли он будет краснеть, скорее просто скажет "это не важно", и забудет. Она вздохнула.
В пять Афина уже направлялась в библиотеку, когда звонок мобильного разбудил сонную тишину пустого коридора. Звонила Вера. Отвечать не хотелось, у неё была только одна причина позвонить – вызвать на работу. Но ведь они же договорились.
Так и было. Вера настойчиво требовала, чтобы она шла на работу сейчас же. Пришлось согласиться. Осталось только найти Игоря и предупредить, но где искать-то? По расписанию, его занятия закончились.
 В лаборатории? Крупные красные буквы на желтом фоне сообщали еще у лестницы, ведущий на пятый этаж: вход студентам и посторонним строго запрещен. Она поколебалась и все же прошла и постучала в массивную белую дверь. Никто не ответил.
В читальном зале его не было. Тревога поднималась всё выше, становилась всё гуще. Если она просто так не придет, Игорь подумает, что она просто не захотела прийти, и вряд ли спустит на тормозах. Она вспомнила, как он выглядел в тот вечер, когда она засиделась в читальном слишком долго. Он был измучен, но в глазах читалась твердая решимость продолжать исследование. В тот вечер весь его апломб чопорности слетел. В тот вечер он показался ей таким привлекательным, даже трогательным. Но на следующий же день этот образ разбился о снова выставленную им преграду из высокомерия. И все же подводить его не хотелось.
И тут она догадалась оставить ему записку. На белом листе написала причину и извинения, не забыла подписаться и оставила на первом столе. Осталось только надеяться, что он догадается посмотреть. И как только она ушла, резкий порыв ветра внезапно открыл плохо закрытое окно и сдул лист куда-то далеко под парты и даже перевернул надписью вниз, чтобы не дай бог записка не попала к адресату. В это время Афина вышла на улицу, и тот же порыв ветра чуть не сбил её с ног, словно спрятанного им листа было мало, словно наказывая девушку за слепое заблуждение.

Ровно в шесть Игорь вышел из химической лаборатории. Он спешил, думая, что Афина вряд ли будет его долго ждать, было очевидно, что он ей не по духу. Что ж, тем лучше. Хотя за этот месяц он каким-то образом к ней привык, привык знать, что она рядом. Иногда, устав от работы, он закрывал глаза и представлял, как она сидит на кресле и читает очередную книгу. Может Артем был не так уж и неправ, попытавшись их познакомить, правда, время он выбрал крайне неподходящее и все напряжение выплеснул на нее. Что ж, самое время все исправить.
Да еще и Женя – так откровенно выделять студентов было не в ее характере. Хотя, он догадывался, что дело может крыться совсем не в учебе. Преподавательница относилась к студентам мягко, но со всей возможной строгостью в рамках справедливости, и еще ни разу он не слышал такой откровенной похвалы в адрес кого-то еще, кроме него самого и ему вдруг стало любопытно, на что способна это первокурсница.
Спеша к ней на встречу (а он очень не любил опаздывать и даже не мог припомнить, когда он куда-либо опоздал в последний раз, вполне возможно, что такого вообще не было), он чуть ли не поругаться со своим куратором, человеком сухим, сдержанным и излишне строгим. Иван Андреевич очень не любил, когда с ним спорили, так и произошло сейчас: он забыл, что Игорь предупреждал на счет того, что уйдет раньше, и не хотел отпускать, пока тот не доделает намеченный на сегодня план – такова была плата за пользование лабораторией в своих целях. Но он всё-таки ушёл, и если бы Иван Андреевич не уважал и не ценил бы профессиональные навыки юноши, его аналитический ум, целеустремленность и трудолюбие, то прогнал бы взашей. Но он знал, что такого помощника больше не найти.
Игорь злился, а ведь мало что могло его разозлить, а эта девчонка делала это уже второй раз. Интерес к ней быстро улетучивался. Игорь ждал полчаса, но она так и не пришла. Он искал причины, по которым она не явилась, но не мог их найти. Вполне было возможно, что что-то случилось, хотя и маловероятно. Что ж завтра он это узнает. В конце концов, она могла бы просто оставить записку, а раз она это не сделала то, скорее всего просто забыла. Нет, не забыла – просто решила проигнорировать. Ох, лучше будет для неё, если у неё найдется серьёзная причина, но парень в это уже не верил.
Игорь увидел девушку утром. Кутаясь в ярко желтое пальто и прячась в воротнике от ветра она спешила ко входу в толпе других студентов, шедших с ближайшей остановки. Он как раз подъезжал на машине к парковке, когда одна девушка перед самым входом остановила её. Тем лучше, отношения выяснять прилюдно всегда неприятно. Он быстро припарковался и направился к девушкам.
Афина, заметив настороженно-восторженный взгляд одногруппницы, направленный за ее спину обернулась и подпрыгнула от неожиданности. К ней неторопливым шагом подбирался Игорь. Его сдержанная злость просачивалась через каждую пору. Спина у нее взмокла.
– Привет, – кивнул он незнакомой девушке. – Ты не оставишь нас?
Голос вполне дружелюбный, отметила Афина. Но как только они остались одни в его голосе появились зловещие нотки сарказма:
– Надеюсь, у тебя никто из близких не умер? Все живы–здоровы?
Таково вступления она не ожидала и мгновенно забыла приготовленную речь, мысли рассеялись, разбежались, и не подумав, словно ответа требовали в ту же долю секунды как прозвучал вопрос, выпалила:
– Не знаю.
Парень удивленно раскрыл глаза, а на губах появилась едкая усмешка.
– В смысле нет, я...
Услышав свой испуганный лепет, она замолчала.
– Позволь тебе помочь: ты – забыла или просто не захотела прийти, тебе плевать на чужое время, ты безответственная, – его насмешка остыла, он отчитывал её как надоедливую, нашкодившую школьницу. – Уверен, что Евгения Викторовна здорово ошиблась на твой счет. Очень жаль.
Последние слова моментально вывели её из себя, вернули и тут же забрали обратно рассудок. Эту вспышку девушка не могла контролировать, а в этот момент и не хотела.
– Я тебя об этом вообще не просила. Мне и даром не нужно твое время. Я оставляла тебе записку, если вы, ваше величество, не соизволили её прочесть – это ваша проблема. А что касается моей безответственности, то чтоб ты знал, моя начальница так не считает, а знает она меня куда лучше, чем ты. И вообще, представь себе такой ужас, что не у всех есть богатые папочки и мамочки, и некоторым самим приходится зарабатывать себе на жизнь. Знаешь сколь стоит снимать квартиру? Пять стипендий, и отгадай, сколько их у меня? Да кому я рассказываю? Тебе плевать на всех и на всё, кроме себя драгоценного!
Свои финансовые возможности Афина несколько преуменьшила, но не специально, слова вылетели сами собой, захотелось поставить на место этого павлина.
– А где твои родители?  – холодно спросил Игорь.
В такие минуты Афина была почти не в состоянии думать и часто жалела о сказанном:
– У черта за пазухой!
– Так ты сирота. Не подумал бы.
Он сказал это так просто, так логически-бездушно, так безжалостно, что девушка поняла – ему действительно безразличны её проблемы. Что бы раньше она не говорила, она не верила до конца, что Игорь такой бессердечный, не хотела верить. И вот теперь поверила, полностью, окончательно, безнадежно. Гнев рассеялся. Вспышка погасла. Разочарование тугой нитью схватило за горло и сдавило. Сопротивляться не хотелось, пусть задушит, итак внутри ничего кроме опустошенности не осталось.
Игорь видел, как она изменилась в лице. Что-то внутри кольнуло, а когда она начала говорить, каждое слово вырезалось в его сердце, оставляя кровоточащую рану. Надолго отпечатались в его памяти эти тихие слова:
– У тебя нет сердца. Вообще ничего человеческого. Как можно быть таким? Ничего мне от тебя не нужно. Держись от меня подальше.
– Афина...
– Оставь. Меня. В покое.
И она ушла. Ему захотелось догнать её, заставить поверить, что она не права, что он сожалеет, сочувствует, что ему знакомо это чувство. И он с трудом сдержал себя, понимая, что надо дать ей время остыть.
Всю следующую пару он думал об Афине, о её словах, об их первой ссоре. Фил тогда сказал, что она была права, а он не обратил внимания на это, думал, брат его просто ерничает. Иногда было совершенно непонятно, когда Фил шутил, а когда говорил серьезно. Теперь он понял, что тот говорил серьёзно. Что Афина была права на счет него в обоих случаях, а он высокомерно проигнорировал её. Он позвонил Филу и почти потребовал, чтобы тот встретился с ним немедленно. Фил приехал через пятнадцать минут.
– Почему ты мне не сказал, что Афина сирота?
– Потому что, во-первых, ты не спрашивал, во-вторых, она не сирота.
– Что?
– Игорь, что ты натворил?
– Сам не знаю. Так что там за история с родителями Афина?
– Они очень богатые, влиятельные люди. Афина – единственная дочь и наследница, должна была пойти по их стопам, заняться семейным делом, но отказалась, чтобы заняться наукой. И ушла из дома. Если верить Теме, а у меня нет никаких оснований ему не верить, то они выгнали её из дома на все четыре стороны. Ночью. Теперь ей необходимо работать, чтобы прожить, и она работает в книжном магазине–кафе каждые выходные.
– Выгнали из дома? Одну? Ночью? Собственную дочь? Единственную, родную? Из-за того, что та не захотела заняться их бизнесом?
– Именно так. И дела у них, кстати, грязные, но не уверен, что сама девушка об этом знает.
– Удивительно, что они воспитали такую дочь.
– Ничего удивительного. Её воспитывали не они, а бесчисленные нянечки. Так что ты сделал?
– Сглупил.
Они молчали, и Фил всё ждал, что брат расскажет, но вскоре стало ясно, что тот не собирался вдаваться в подробности.
– Так ты выдернул меня от дел, только чтобы спросить про родителей одной из первокурсниц?
– Сердца у тебя нет, Фил.
– Что?!
Но пояснять Игорь не стал. Он отправился искать девушку, чтобы извиниться. Нашел, извинился, получил грустно–снисходительный взгляд и четыре брошенных слова "забудь, оставь меня в покое". Юноша попытался было уговорить её заниматься с ним, но получил резкий, решительный отказ.
 



;
Глава 6. Перемирие

Единственное, что теперь изменилось – это то, что они стали здороваться при встрече и отводить глаза. Афина изо всех сил старалась не думать о черноволосом юноше, не вспоминать его извинений. Лучше бы он этого тогда не сделал, было бы куда проще его ненавидеть.
Каждый день Афина на большой перемене читала учебники, почти не разговаривала с одногруппниками. Влад, один из них, несколько раз пытался завязать с ней разговор, но она отвечала односложно и темы быстро иссякали без её поддержки. Каждую ночь она засыпала с учебниками в руках. Девушка сама удивлялась тому, откуда у нее столько сил на учебу. Наверное, дело было в том, что Афина забывалась только в книгах, всё больше заменяющих реальный мир. Она стала одержима ими, стала меньше смеяться. И когда приехал Артем, увидел её, присмотрелся, то перемены были настолько значительные, что он стал всерьез переживать за неё. Друг старался как можно больше времени проводить вместе, но она часто стала уходить. Тогда он начал водить её в кино, театр, даже один раз сходили в балет. Но больше всего она любила кино, любила комедии, триллеры, но не переносила ужастики. Постепенно она оттаивала, становилась почти прежней, но как только он пытался разузнать, что с ней случилось, она отмалчивалась, закрывалась, пряталась в сотканный ею кокон. Лишь однажды она ответила, не прячась, откровенно, но туманно.
– Да просто я поняла, чего хочу в жизни, а чего не хочу. Не хочу тратить время на бесполезные занятия.
Приближалось время олимпиады. Дополнительные занятия стали проходить чаще, но не на всех Афина могла присутствовать из-за работы. Возможно, из-за этого первокурсница начала замечать прохладу со стороны любимой преподавательницы. Она попыталась объяснить про работу, а та лишь сдержанно кивнула, сказала, что ничего страшного, что может ей стоит возобновить совместные занятия с Игорем, но Афина категорически отказалась, чем удостоилась пристального взгляда Евгении Викторовны. С каждым занятием Афина всё острее чувствовала, что не является больше любимой студенткой, и все старания показать, что работа никак не отражается на учёбе, остались не замеченными.
В свою очередь Афина не замечала знаков внимания со стороны Влада, хотя для всех остальных они были очевидными: он приносил ей кофе, чаще подсаживался на лекциях (что её раздражало и злило), оставался с ней в читальном, когда она была одна, без Артема.
Компания Влада раздражала её, как назойливая муха, о которой вспоминаешь, только когда она кружит перед носом, а когда улетает – забываешь начисто.
Настроение было шатким, от злобно-раздражительного до почти беззаботно-весёлого, хотя первое определённо преобладало. Иногда она не узнавала саму себя. Часто, особенно когда ей мешали заниматься, будь то Артем или Влад, накатывала волна злости. Афина сдерживалась, не показывала этого. Она считала, что причиной всему был сумасшедший график "работа–учёба", недосыпания и… Игорь. В последнем она тщательно себе не признавалась. И ощущала, что нечто важное, туманно–осязаемое ускользает от нее.
И постоянность визитов матери раздражала. В последний раз она отдала дочери ключи от квартиры.
– Не надо.
– Там намного уютнее, чем тут, и платить не нужно будет. Сможешь нормально высыпаться. У тебя мешки под глазами, и вообще вид не лучший, – настаивала мать.
– А отец вообще знает, что ты тут бываешь? Держу пари, что нет!
– А ты изменилась.
– Знаю, стала взрослее, я в курсе.
– Нет. Ты стала злой. Ты никогда не была злой раньше. И взвинчена, тебе надо отдохнуть.
Слова матери осадили Афину. Нахлынула усталость. Она была права.
– Прости, – прошептала Афина. А вот повторить вопрос так и не решилась. Ответ был очевиден, если бы отец знал – мама бы сказала, но она ушла от ответа.

Через два дня после визита матери, за две недели до начала олимпиады Афина решила бросить работу. Мать была права.
Был солнечный день, конец октября. Афина стояла в очереди в столовой. После долгой дискуссии на биологии, у девушки совсем пересохло горло. За ней было всего два человека, а впереди только один. Краем глаза девушка заметила неподалеку черноволосого юношу. Это отвлекло ее, и она не заметила, как подошла ее очередь, однако тут же откуда-то выплыла Роза, встав с подносом перед Афиной. Такой наглости она не собиралась терпеть даже от всеми признанной красавицы. Роза была шикарной брюнеткой, короткие до плеч черные волосы отдавали голливудским блеском, на пухлых губках, покрытых ярко–красной помадой, играли солнечные блики. Как с обложки модного журнала. Но её изысканная красота породила необычайное высокомерие. Кроме того, Роза не была ни глупой, ни доступной, что очень огорчало завистливых сокурсниц.
– Роза, сейчас не твоя очередь! – негодовала Афина.
– Раз уж я тут стою, значит моя. А ты не лезь, – Роза бросила высокомерный взгляд на Афину. Кассирша терпеливо ждала, пока девушки решат свои проблемы.
– Было бы не мое – не лезла. Уйди с дороги, – спокойно сказала первокурсница, но злость, так надежно скрытая прорывалась на поверхность.
– Да кто ты …
– Роза, ты не составишь мне компанию. Я оплачу твой обед, – вмешался Игорь, который знал скандальную натуру Розы, и захотел уберечь Афину от неприятностей.
На мгновение взгляды Афины и Игоря скрестились, но они оба тут же отвернулись. Взяв поднос Розы, он встал в конец очереди. В тот момент Афина была ему благодарна, ведь она была в полушаге от скандала, и сделала бы этот шаг не задумываясь, и даже с удовольствием. Что же, черт возьми, с ней происходит?
Именно после этого Афина позвонила Вере и попросила рассчитать её. Именно в этот же день она предупредила хозяина квартиры, что не будет больше продлевать договор на аренду и съедет, как только закончится срок.
А с тех пор Розу часто видели с Игорем. Но никто не знал, да и не мог знать, что именно по наказу Филиппа, Игорь проводил время с девушкой. «Тебе нужно больше времени проводить с людьми, – говорил Филипп брату. – Не можешь же ты избегать их всю свою жизнь. Роза наиболее подходящий вариант. Она не настолько глупа, чтоб с ней не было интересно, но и не настолько умна, чтоб хотя бы начать догадываться о том, кто мы такие. Хотя она, конечно, и напрочь лишена чувства юмора, да и скандальность ее угнетает, зато из ее окружения к нам липнуть никто не будет – Роза сама их на место поставит. Самый подходящий для тебя вариант».
…
Утром, в день олимпиады, Афина встала пораньше, чтобы успеть не спеша подкрасить глаза, что она делала уже неделю, выбрать одежду. В потрепанном шкафу с прошлой недели появились её старые модные вещи. Почему-то появилось желание выглядеть лучше, как раньше, в школе. Но совершенно не хотелось задумываться зачем, для чего, для кого. Она решила одеть свой любимый белый брючный костюм. И полусапожки на каблуках. Волосы собрала в высокий хвост, открыв шею. Сначала она одела единственный комплект украшений из белого золота, но сразу же сняла, слишком вычурно это выглядело, лишнее. Собиралась девушка дольше обычного, и эффектом осталась довольна, даже почувствовала себя увереннее.
За неделю ребята уже свыклись с изменившимся имиджем сокурсницы, и не были удивлены её утонченным видом. Артем был доволен. Только он и Фил замечали разницу в поведении как Афины, так и Игоря. Артем заметил закономерность в резких скачках настроения девушки: всякий раз, как она видела Игоря и виснувшую на нем Розу, радостный блеск в глазах Афины помрачался, а стоило ей увидеть его одного, поймать его взгляд, услышать его "привет", она начинала порхать с легкостью мотылька и радостью котенка, которому обещали на обед три блюда из мяса и блюдце молока. Но он об этом ей не говорил, позволяя думать, что это лишь из-за волнения перед олимпиадой, хотя такового вовсе не было – слишком хорошо она была подготовлена.
А Фил в свою очередь отметил, что Игорь стал более мягкий, спесь его ушла, растворилась, он чаще стал поглядывать на Афину, и чаще игнорировать Розу. Беспокоило Филиппа и поведение Розы. Словно предчувствуя беду, она отчаянно вешалась на шею Игорю, всеми правдами и неправдами пыталась удержать его возле себя и совершала ошибку за ошибкой, и становилась еще отчаяннее. Чаще он замечал в её глазах странный лихорадочный блеск, когда та смотрела на первокурсницу. Ничего хорошего это не сулило. Но Фил был уверен, что Игорь не станет делать глупостей, и прежде чем решится подойти к Афине, объясниться с Розой. Изменения в поведении Афины он тоже заметил и так же, как и Артем, поглядывал с одобрением. Она понравилась ему с того самого момента, когда он узнал её историю с родителями и почти восхищался силой её духа. Он был бы куда больше рад, если бы она заменила место взбалмошной и капризной Розы.
Олимпиада проходила в большом лекционном зале. На переднем ряду цепочкой расположились преподаватели, за ними едва умещалась почти половина всех студентов университета. Картина была весьма занимательна. Настоящий муравейник. Перед преподавателями на небольшой площадке стояли пять столов, за которыми и сидели участники олимпиады. Всего пять команд. В команде Афины было еще пять человек помимо нее: староста их группы Алексей – невысокий рыжий веснушчатый парень, Лиза, высокая блондинка, Марина – ничем не примечательная девушка в больших очках, Влад – которого прозвали «Поттером» из-за круглых очков (парень вовсе не обижался) и Максим – высокий юноша с удивительно желтыми волосами и обманчиво–глуповатым выражением лица. Афина бродила взглядом по присутствующим. Со второго ряда ей уверенно улыбался Артем. Она заметила и второкурсников, и третьекурсников, кто-то был с четвертого курса и даже несколько человек с пятого. Но кого-то не было. Девушка решила выкинуть неуместные мысли из головы.
На первом этапе всем командам предоставили возможность выбрать по шесть листочков, на оборотной стороне которых было по одному вопросу. Все присутствующие смотрели на центральный стол преподавателей, где студенты разбирали билеты. Кто же будет выступать первым, определила жеребьевка. Команде Афины выпал второй по длине жребий. Студентам дали по тридцать минут. Когда Алексей принес вопросы, ребята накинулись на них, стараясь взять себе то, что он знает. Лизе достался вопрос, на который только Афина смогла дать ответ: «птица, охотящаяся как рыба – это баклан. Он с высоты рыбу не высматривает, а с разлету ныряет. В воде его зрачки расширяются, меняют форму хрусталики, из-за чего он и видит хорошо в воде. Увидев рыбу, плывет за ней». Сама же девушка взяла билет, от которого все отказались. И как же она сейчас была благодарна за книгу, которую ей дала Евгения Викторовна, и которую она, Афина, едва успела прочесть. «Токсикологическая классификация ядовитых растений. Назовите механизм действия и химический состав яда некоторых сине-зеленых водорослей, клиническую картину отравлений» – гласила надпись на белом листке бумаги. Вся сложность на этом соревновании была в том, что записывать было ничего нельзя. Афина быстро прогнала ответ в голове и объявила группе: «я готова». «Я тоже», «и я» – послышалось со всех сторон.
Алексей поднял руку, призывая к вниманию преподавателей.
– Если вы готовы – отвечайте. Итак, подготовка закончена, – объявил один из преподавателей, на что послышались разочарованные вздохи и удивленное бормотание. – Тише, пожалуйста!
Первым начал Алексей, рассказав о том, что ноосфера – это сфера взаимодействия человечества и природы. Деятельность человека, причем не всегда разумная оказывает сильное влияние на природу. Затем встала Лиза. После нее начала отвечать Афина:
– Выделяют безусловно ядовитые с подгруппой особо ядовитых и условно–ядовитые растения. Безусловно ядовитыми считаются растения, которые вырабатывают ядовитые вещества – фитотоксины – не зависимо от среды в которой произрастают и от других каких-либо факторов, условно–ядовитые – растения, которые токсичны лишь при определенных условиях, например, при неправильном хранении, влиянии микроорганизмов, грибов, или же произрастающие в определенных местообитаниях…
Размножение сине–зеленых водорослей в конце лета, известное как явление цветения воды, является причиной накопления в теле многих гидробионтов, то есть обитателей водной среды, и в окружающей среде сильнодействующих токсических веществ, таких как анатоксин–a, который блокирует нервно–мышечную передачу и вызывает паралич скелетной и дыхательной мускулатуры. Смерть наступает от остановки… – девушка запнулась, случайно встретив взгляд того, кого искала. Игорь с интересом наблюдал за ней. Взяв себя в руки, Афина продолжила:
– Смерть наступает от остановки дыхания…

Марина поведала о теориях эволюции, Влад решил довольно сложную задачу по генетике, и завершил выступление Максим.
Остальные группы не были так успешны: кто-то не смог ответить на один вопрос, кто-то неверно решил задачу по генетике.
На втором этапе олимпиады каждая группа задавала один вопрос другой команде, и кто первый отвечал, зарабатывал для своей команды балл. В случае, если никто не сможет дать ответ, задавший вопрос сам должен на него ответить при этом, а также и при существенном дополнении, эта группа зарабатывает дополнительные баллы; если же и этот студент, и его группа не могут ответить, у них отнимается балл. Первые свой вопрос задавала команда Афины, так как именно они набрали большее количество баллов – тридцать один, при этом Алексея оценили в пять баллов так же, как и Лизу, Марина получила всего три балла, Максим – четыре, Влад – шесть, и максимальное количество заработала Афина – восемь баллов. Им дали пять минут для того, чтобы придумать вопрос.
– Может жизненный цикл какого-нибудь паразита? – предложил Максим.
– Слишком просто, – поморщила носик Лиза. – А как на счет «потока энергии в клетках»?
– Достаточно сказать одно слово – аденозинтрифосфат – и смысл вопроса раскрыт, – вмешался Алексей.
– Закономерности существования клетки во времени? – спросил Влад.
– Сложно только на слух: это же просто про клеточный цикл. Думаешь, кто-то может не знать фазы митоза? Мы же не в восьмом классе! – парировал Алексей.
– Генетику знают плоховато – задачу не все смогли решить. Вот бы как-нибудь по–хитрому завернуть! – предложила Афина, жалея, что Теми нет рядом.
– Идейка-то неплохая, вот только заверни–ка! – ответил староста группы.
– У меня знаний в этой области не на много больше, чем у тебя, но я хотя бы пытаюсь что-то предложить. Влад, ты же лучше всех знаешь генетику!
– Я пытаюсь что-нибудь придумать, только вот отвечать мне как-то легче.
– Ученый, который предложил методы генетического анализа… как там его? – предложила Афина.
– Гальтон, – подсказал Влад
– Да. Может про него? Типа, какие у него заслуги. Студенты редко учат историю развития науки!
– Точно! Зададим вопрос так: в чем заключаются три наиболее важные заслуги Гальтона в науке.
– А ты сам-то знаешь ответ? – спросила Лиза у Влада.
– Я – точно знаю, – засветился парень
– А я вот нет, – сказал Максим
– И я тоже,– подтвердил Алексей.
– Я только две заслуги могу назвать: то, что он предложил несколько методов генетического анализа и выделил в отдельную науку наследственность, – сказала Марина.
– Наследственность – это не наука, он выделил ее как самостоятельный предмет исследования. А какая же у него третья заслуга? – спросила Афина.
– Это евгеника.
– Чего? – поморщился Алексей.
– Это наука, задачей которой должно было стать улучшение человеческого рода путем воздействия на гены – генетического моделирования. Однако закончилось все плохо. Концепция расовой гигиены использовалась нацистами фашистской германии для оправдания их антигуманной политики. Вы что разве об этом не слышали? – пояснил Влад.
– Слышали, но кто ж из нас мог догадаться, что старина Гальтон к этому как-то причастен! – съехидничал Алексей.
– Знаешь, не он, так другой! И я не сомневаюсь, что побуждения ученого были наилучшими – избавление человечества от ряда наследственных болезней, повышение интеллекта, упразднение преступности!
– Молчу-молчу! – усмехнулся Алексей.
– Вот и…
– Ваш вопрос готов? – оборвала тираду Влада преподавательница. Юноша задал свой вопрос. На ответ отвели десять минут. По истечению этого времени неохотно вышла миниатюрная брюнетка и назвала только две заслуги, и никто не смог ее дополнить кроме самого Влада, поэтому команда благодаря ему и Афины получила два балла: за оригинальность вопроса и дополнение.
Следующий вопрос задала та же миниатюрная брюнетка: «Назовите эволюционные теории, предложенные русскими учеными». И уже через несколько минут на этот вопрос ответил невысокий пухленький парень с крупными глазами, излучавшими неимоверный интерес, и подробно начал рассказывать об учениях Жана Батиста Ламарка.
Часа через два, олимпиада подошла к концу. Когда назвали победителя, никто не удивился, что им оказалась команда Афины. Не в силах сдержать любопытство, девушка посмотрела в сторону, где сидел Игорь. Юноша наматывал на указательный палец короткий черный локон собеседницы, в которой Афина безошибочно узнала Розу. Все удовольствие от победы мигом улетучилось. Девушка застыла, наблюдая, как Роза потянулась к нему и их губы соприкоснулись. Она резко отвернулась с неприятным щелчком в шее. Девушка почувствовала, как к горлу подступил ком. Она попросила бутылку воды у своей преподавательницы, не обращая больше внимание на похвалу. Но если бы Афина знала, что увиденная ею картина на самом деле не была романтической и рассчитывалась именно для её глаз, то девушка просто бы посмеялась. Но она не знала.
…
Во время всей олимпиады Игорь, не отрываясь, смотрел на Афину, не замечая заигрываний и попыток Розы отвлечь его. Он был очарован строгим, серьезным видом первокурсницы. Юноша не пропустил ни одного слова, сказанного девушкой на олимпиаде. Она выглядела великолепно, давая поражающе точные ответы, выходящие за рамки программы первого курса. Он вспомнил слова Жени о ней "самая умная и целеустремлённая студентка на своем курсе ", что ж преподавательница не ошиблась в ней, ошибся он.
Уже две недели Игорь со стороны наблюдал, как она, гордо подняв подбородок и распрямив плечи, проходила мимо, словно вовсе и не замечала его, тогда, когда он чувствовал на себе иглы жадных взглядов всех остальных студенток. Помнил, как она задорно смеялась, болтая с Артемом, от чего ее лицо озарялось детской нежностью. Однако сегодня, она ни на грамм не была похожа на ребенка, наоборот: в своем строгом костюме, с серьезным выражением лица, говоря порой о нешуточных вещах – она была похожа на весьма взрослую девушку. Пришлось признаться самому себе – он был очарован ею.
И Игорь почувствовал, что сдался. Он хотел узнать ее получше, хотел проводить с ней время, разговаривать, хотел, чтобы она смеялась с ним так же как она смеялась с Артемом. Он не собирался больше избегать ее, просто не мог.
Вдруг Роза взяла его за руку. Прикосновение холодных пальцев сразу отрезвило его, но улыбка, как приклеенная, не сошла.
– Что у меня в волосах? – испуганно-требовательно прощебетала девушка.
В её волосах и правда запутался маленький жучок, и Игорь протянул руку, чтобы убрать его. Тогда Роза потянулась к тонкой линии его губ и коснулась их в легком поцелуе. Игорь быстро выпрямился и сказал предостерегая:
– Не надо! – однако, он не был зол на нее, его мысли всё ещё занимала другая девушка. Но спутница Игоря не собиралась так просто его отпускать: вцепившись в его локоть, Роза недвусмысленно дала понять, что не отвяжется от него так просто: «Тут неподалеку есть ресторан. Он не лучший, конечно, но сойдет».
Несмотря на то, что все привычки высокомерной знакомой парню весьма надоели за прошедшие два месяца, особенно ее страсть к ресторанам и грубому отношению к обслуживающему персоналу, а помешанность на вегетарианстве порой просто добивала его, но он не хотел обижать девушку. Игорь твердо намеревался провести жирную линию в их отношениях, особенно после того, как Роза поцеловала его. Он же никогда не проявлял по отношению к девушке особого интереса, да и вообще ничего кроме простой вежливости. Откровенно говоря, он считал Розу заурядной девушкой с заштукатуренной внешностью модели, так не похожую на естественную, своеобразную красоту Афины. Решив отложить разговор с Афиной, юноша повел свою спутницу в дорогой ресторан, предусмотрительно взяв ее машину, оставив свой внедорожник брату.
Когда с основной частью трапезы было покончено, юноша решил завести разговор.
– Роза, я хотел бы с тобой поговорить о сегодняшнем твоем поступке. Я должен…
– Ты считаешь поцелуй поступком? – перебила его девушка, усмехнувшись. Но Игорь разгадал за усмешкой ее страх – она догадывалась. Тем лучше.
– Мы должны разъяснить кое-что, – продолжал Игорь, сделав вид, что не слышал ее слов, и будто не замечая, как она, почувствовав напряжение, сделала наигранно томящийся взгляд и соблазнительную улыбку. – Ты невероятно красивая и милая девушка, и мне нравиться проводить с тобой время, однако между нами не может быть ничего кроме приятельских отношений. Прости, если раньше дал понять тебе иное. Мне очень жаль, что я не объяснился с тобой раньше.
Он видел, как Роза хотела было спросить почему, однако ее гордость удержала ее от унизительного вопроса.
– Ты действительно давал мне понять обратное твоим словам! – обвинила его девушка. Она понимала, что лучший ее поступок будет, если она уйдет сейчас, на что и надеялся Игорь, но не могла отпустить его, ведь этот юноша заслужил не только ее доверие, но и более глубокое чувство. Однако это была не любовь, а всего лишь привязанность. Кроме того, она не могла позволить, пошатнуться ее репутации, если вдруг Игорь престанет обращать на нее внимание. – Ну что ж, если между нами не может быть ничего кроме приятельских отношений, ничего больше и не будет. Однако меньше тоже, – предупредила она.
– Как скажешь. Мне идти надо.
Игорь расплатился, и вышел, не обращая внимания на гневный взгляд девушки. Он гадал, ушла ли уже Афина. А если нет, что он ей скажет? Предложит снова заниматься вместе? Нет, не предложит – настоит.
Но её нигде не было. Всё правильно, наверно, отмечает победу с друзьями. Что ж, следующий этап олимпиады только через неделю – он еще успеет поговорить с ней. А раз делать больше нечего, машины нет, можно и прогуляться.
Игорь увидел Афину случайно. Она сидела на лавочке и хворостинкой играла с маленьким котёнком. Ребенок, подумал он. Остановился, понаблюдал за ней. Чему она так улыбается? И направился прямо к девушке. Почувствовав, что кто-то приближается, она подняла голову, от удивления у нее даже открылся рот. Точно ребёнок, такой маленький, напуганный, как котенок, с которым она играла. Он подошел ближе, рассматривая котёнка и пытаясь скрыть неуместную улыбку, присел на корточки и погладил маленького непокладистого зверька, и тот сразу же перестал набычиваться и даже замурлыкал. Игорь перевел взгляд на девушку. У Афины до сих пор был открыт рот, то ли от удивления, то ли от возмущения, но это выглядело так забавно и мило, что парень больше не смог скрыть улыбку.

– Я скоро поверю, что я полтергейст, если ты не перестанешь так на меня смотреть, - сказал он, разглядывая ее лицо, сидя на корточках.
Она тут же опустила глаза еще ниже, и легкий румянец окрасил щеки.
– Ты не должна была отказываться от моих занятий.
– Но, как видишь, я справилась и без тебя.
– Это было легко. Следующий этап намного сложнее, - парень поднялся и засунул руки в карманы.
– У меня есть Артем.
Игорь нахмурился.
– И часто он тебе помогал в последнее время?
Девушка замолчала, сверля его взглядом. У Артема были свои дела, и времени вместе они уже почти не проводили. Говорил, что занят исследованием Евгении Викторовны.
– Что ты хочешь сказать?
– У него вот и спроси. Артем не сможет тебе помогать. Послушай, у тебя есть потенциал, ты усердна и  умна, но всё равно есть вопросы, в которых ты пока не сможешь разобраться сама. Или же это займет намного больше времени, чем, если бы кто-нибудь тебе объяснил.
– Да почему ты так хочешь со мной заниматься, ведь очевидно же, что я тебе не нравлюсь. Неужели Евгения Викторовна тебя заставляет? Что-то сложно в это поверить. Как и в твои благие намерения.
Олег поднял котенка на руки и поскреб по между ушками. Тот громко заурчал. И потом вывернулся и начал играть с пальцами парня, пытаясь укусить.
– Ну что ж. Во-первых, с чего ты взяла, что ты мне не нравишься?
– Сам же сказал.
– Нет, я такого не говорил.
– Ты мне много чего наговорил, всего не упомнишь, например, что тебя занимают куда более важные дела, чем я. Так вот, я тебя не держу и вообще...
– Да, я помню, я тебе и даром не нужен со своей...ммм... как там было?
Он улыбался, словно всё это было для него какой-то забавой. "Значит, не обидчивый, – подумала Афина, – это хорошо". Он отпустил котенка обратно, и тот  начал крутиться и гоняться за своим хвостом. Подул холодный ветер, девушка ощутила, что замерзает.
– Я не это хотела сказать, – она больше не могла оставаться сухой и чопорной, и улыбнулась в ответ. – И я не помню, что говорила, это была не заученная речь, экспромт. И не собираюсь брать назад своих слов. Если ты за этим пришел, то напрасно стараешься.
– А если не за этим, то не напрасно?
Она внимательно на него посмотрела.
– Я люблю своего отца и живу с родителями под одной крышей, но это не значит, что со мной возятся как с ребенком. К тому же видишь мою машину – я сам заработал на нее год назад. Пахал как проклятый день и ночь. Так что не такой уж я и папенькин сынок, как видишь.
– Ладно, извини меня. Не надо было говорить тебе всего этого. Я просто вспылила.
– И у тебя был веский повод.  Но я не за этим подошел к тебе.
– А тогда зачем?
– Чтобы уговорить тебя заниматься со мной. Афина, у меня ученая степень по биологии. Только это секрет, не говори никому.
Ему хотелось общаться с ней как с пятилетним ребенком, и на удивление, это работало.
– Ты врешь.
– Нет.
– Нет, врешь.
– Нет.
– Докажи!
– Задавай вопросы.
И она задавала. Много. И не было ни одного, на который он не смог бы ответить.
– Тогда что ты тут вообще делаешь? Зачем тебе еще одна вышка? – недоумевала Афина.
– Секрет.
– Вот как?
– Вот так.
– Ну ладно.
– А почему ты живешь одна? – спросил Игорь, и сначала девушка опешила от такой осведомленности, но тут же вспомнила про Артема.
– Секрет.
– Ну ладно–ладно, – Игорь поднял руки в жесте "сдаюсь–сдаюсь"
– Я тут по двум причинам, главная – Фил. За ним глаз да глаз нужен, ты ещё убедишься. А вторая – моя научная работа. Быть студентом проще. Передаю эстафету.
Афина вкратце описала причину, которую Игорь и без того знал. Они немного помолчали. Первым заговорил Игорь.
– Значит – мир?
– Вроде того.
– Не откажешься от моих занятий?
– Не откажусь. Только уже холодно, да и домой надо.
– Я тебя подвезу.
– Не нужно, я на автобусе.
– А я думал, у нас мир.
– Перемирие.
– Ааа, ну тогда другое дело. Когда начнём занятия? У второго курса программа сложнее, так что лучше не тянуть. Завтра?
– Хорошо.
– Дай листок и ручку.
– Зачем?
– Запишу тебе мой номер, если не сможешь – позвонишь, предупредишь.
 



;
Глава 7. Первый поцелуй

День не задался с самого утра. Тушь попала в глаза, пришлось смывать. Чашка чая сама по себе опрокинулась на колени Афины – пришлось переодеваться. Накраситься она уже не успевала, и почему-то от этого она почувствовала себя неуверенно и разозлилась, из-за чего движения стали отрывочные, резкие, и она с размаху ударилась мизинцем левой ноги о полузакрытую дверь. Ещё это морозное солнце светило слишком ярко, прямо в глаза! И какой-то водитель чуть не сбил её, когда она, щурясь, перебегала через дорогу. Девушка испугалась, автобус ее дожидаться не стал. В итоге первый раз опоздала на лекцию. Ужасно неловкий момент, когда входишь в огромный зал, битком набитый студентами, преподаватель отрывается от лекции и, дай бог чтобы молча, смотрит укоризненно и не отвечает на смущенное лепетание "простите". И не меньше восьмидесяти пар глаз смотрят только на тебя.
Едва найдя крайнее место на задних рядах, Афина приготовилась слушать и записывать, но едва могла разобрать слова преподавателя через шёпот студентов, которые только для того и занимали последние ряды, чтобы поговорить. Но, к счастью, она всё-таки разобрала о чём речь и поняла, что знает эту тему назубок. Тогда достала учебник из программы второго курса и начала читать, но сделать это было не так просто. Во–первых, мешал шум перешёптывающихся сокурсников, и её просьба вести себя потише не была воспринята ими с энтузиазмом, а во-вторых, мысли возвращались ко вчерашнему дню. К Игорю. К Розе. К их поцелую. Снова к Игорю. К их случайной встрече. Как-то это не вязалось с тем образом, который она ему приписала. Не следовало соглашаться на его помощь – он ей уже нравился (уж это ей пришлось признать), а он-то был влюблён в Розу (как она думала, но что ей оставалось?). И они составляли весьма гармоничную пару, особенно когда он вёл себя как сноб. Нет, поправила себя девушка, они и сейчас гармоничная пара. Не надо было соглашаться. Но боже мой, как ему можно отказать, когда он так очаровательно улыбается?! Сногсшибательно. Черт!
– Может, ты нас пропустишь? Я конечно не против, если ты тут хоть вечность просидишь, но нам вот как-то не хочется, – добродушно-ироничный голос сокурсницы вырвал Афину из раздумий. Оказалось, что пара уже давно закончилась, а она так и сидела, смотря в одну точку. Должно быть выглядела просто нелепо, подумала она.
– Да, сейчас.
Она быстро покидала тетради, ручки в сумку и, стараясь больше не задерживать ребят, направилась ко входу по узкому коридорчику между партами.
День наполнялся привычными занятиями: пара, перемена, пара, большая перемена. Артем нашел ее во время большой перемены на втором этаже.
– Ну как, вопросы есть?
Девушка сразу поняла, что он про тот учебник, который посоветовал, и который она так и не успела даже начать читать.
– Нет, пока. Вот как раз собиралась почитать.
И начала рыться в сумке в поисках книги, но безуспешно. Афина подняла растерянные глаза на друга, и одними губами, потому что голос пропал от набежавшей паники, прошептала:
– Потеряла. Оставила на лекции. Вот, растяпа.
– Афина, такой несобранной я тебя вижу впервые.
– А я впервые себя такой чувствую. Это все из-за олимпиады.
– Ага, как же. Беги за учебником, вдруг ещё не забрали.
Да, день не ладился. Афина закрыла глаза и потёрла кулачками. Поэтому она не видела, как к ним подошел Игорь, и почти подпрыгнула от звука его голоса, резко разворачиваясь. Но ведь была большая перемена: студенты толпами ходили по коридорам и всегда находились любители перекусывать на ходу. Так и вышло, что именно в тот миг рядом проходил студент, держа в одной руке пирожок, во второй – переполненный стакан горячего черного кофе. Девушка задела рукой стакан и он, пролетев чуть меньше полметра врезался в стену, прямо в нижний уголок картины, а напиток по инерции окатил всю картину по диагонали. Картина изображала портрет Дарвина с высунутым языком и букетом гороха в руках на белом фоне (сие нелепое чудо подарили выпускники с прошлого года). Эта ошибка искусства не блистала особым остроумием и отменным исполнением, а поэтому ее и повесили в один из невзрачных многочисленных коридоров.
– Эй! Какого…
– Иди дальше, – оборвал обиженного студента Игорь. Тот решил, что стакан дрянного кофе не стоит скандала и последовал совету.
– А мне и никогда не нравилась эта картина, – поддержал Артем, прилагая массу усилий, чтоб не расхохотаться.
– Ты в порядке? Не обожглась? – спросил Игорь, так же пряча улыбку.
– Да не смешно! – выпалила девушка. Ее уровень настроения резко ушел в минус. Мало того, что испортила картину, за что ей наверняка влетит, так еще и футболка была в отвратительных брызгах, и не только ее – на белоснежную рубашку Игоря так же попало несколько  темно-коричневых капель.
– Прости, – девушка кивнула на его рубашку.
– Ничего. Как обычно говорят в таких случаях – «она мне никогда не нравилась»? – переспросил он у Артем, тот снова расхохотался.
– О, это еще не все, представляешь, что учудила наша всезнайка? Потеряла учебник, – наигранно–укоризненно сказал Артем и всплеснул руками.
 Но Афина, от внимания которой целый день ускользали важные мелочи,  восприняла  этот тон всерьёз и действительно обиделась, продолжая череду нелепиц.
– Я же...
– Вот этот?
Игорь протянул девушке тот самый учебник. Но эта находка почему-то её не порадовала. Почему-то не хотелось говорить Игорю, что она передумала, и отказывается от их совместных занятий. Но нужно было, потому что так было правильно.
– Да не за что, – усмехнулся Игорь, глядя на её мученическое выражение лица. – И сегодня в шесть. Не опаздывай.
– Я не... – девушка замолчала, забирая из его рук книгу.
– Опять работа?
– Нет, просто...
– Тогда в шесть обо всём поговорим. Я сейчас очень спешу. Тём, Женя просила передать, чтобы ты зашёл.
И он ушёл, быстро, словно и правда торопился.
Артем улыбался и молчал, но так издевательски-красноречиво, что девушка не выдержала:
– Да ничего такого!
– Какого "такого"?
…
Игорь вошёл в читальный зал без пяти шесть. Афина ждала его с пяти часов, и хотя книга лежала перед ней, она не читала.
Он выглядел утомлённым, немного потрепанным. И как показалось девушке, более естественным, и потому притягательным. Почти как в тот раз ночью. Белая рубашка на одну верхнюю пуговицу была расстёгнута больше, чем обычно, и еще была расстёгнута одна нижняя; рукава неопрятно завернуты по локоть. Пятен не было – он либо нашел способ их вывести, либо сменил рубашку.
Когда он подошёл и тяжело опустился на стул напротив неё так, чтобы их разделяла парта, и положил руки на стол, Афина заметила покраснение в виде небольшой кляксы чуть выше запястья. Свежий ожог, похоже, от брызнувшей капельки какого-то химического вещества. Заметив, куда она смотрит, он подпёр этой рукой голову, скрывая ожог. И в этом простом движении Афина чётко ощутила его усталость, почти измученность. А еще он принес с собой травяной запах, смешанный с едко-химическим. Пустой, отсутствующий взгляд был направлен в её книгу. И если бы он не моргал, девушка бы подумала, что он уснул прямо с открытыми глазами. Его голос был тихим, но твёрдым:
– Начнём?
– Нет.
Только тогда он поднял на неё глаза. Девушка выглядела по–другому, не как вчера. Она не была накрашена, из одежды на ней была простоя футболка и джинсы. Он это заметил еще днем и его это задело. Он знал, что она успела бы съездить домой, переодеться. Но она этого не сделала. Роза всегда красилась сильнее и одевалась еще эффектнее, если знала, что они встретятся. И никогда не смотрела на него с таким сочувствием. С чего бы? Словно прочитав в глазах его вопрос, Афина быстро, торопливо ответила:
– Ты устал, тебе бы отдохнуть.
Ему захотелось съязвить, но он сдержался: надо же какая забота с её стороны, как будто он не заметил, что ещё днём она хотела отвязаться от него и этого занятия. Неужели он так сильно обидел её своими словами, что Афина до сих пор его не простила. Или это личная неприязнь?
– Вот я и отдыхаю. Давай начнём.
– Нет, – более решительно, но мягко проговорила она.
Игорь перенял её тон:
– В прошлый раз я разозлился на тебя потому, что поругался со своим куратором ради того, чтобы прийти в назначенное время, а ты не пришла, и я решил, что ты просто забыла, раз не оставила записку. Прождал целых полчаса, – парень мягко улыбнулся.
– Надо же – целая вечность. Я оставила записку.
– Верю. Наверное, кто-то по ошибке забрал.
– Но ты такой уставший, что совесть уже меня мучает.
– Афина, мне совсем не сложно посидеть и позаниматься с тобой. К тому же мне не мешало бы вспомнить прошлую программу. И я отдохну, если ты, конечно, не заставишь меня передвигать парты или ещё что.
– Ладно.
– Царица смилостивилась, – тихо усмехнулся Игорь.
– Что?
Афина решила, что ослышалась. Ведь он же не мог этого сказать! Но в его облике действительно показалось оживление. И улыбка совсем не такая натянутая как вчера, а действительно озорная. Девушка даже на мгновение залюбовалась такими симпатичными морщинками вдруг появившимся у глаз.
– Я говорю, у тебя вопросы есть?
– А? Да. Мне стал не понятен один момент. Сейчас, в книге найду. Забыла отметить...
– Ничего, ищи, я не тороплюсь, – абсолютно серьёзно, без доли сарказма сказал парень, но она настороженно, не веря своим ушам, посмотрела на него.
Этот взгляд начал его раздражать. Он на пределе возможностей старался быть милым, произвести приятное впечатление на нее, а она как–будто не верила ему, искала подвох.
Афина, чуть покраснев, нырнула в книгу, перелистала несколько страниц тонкими изящными пальчиками и замерла. Он пристально наблюдал за ней, за ее слегка раскрасневшимися щечками. С чего бы? Он наблюдал, как румянец сходит, взгляд становится сосредоточенным. Она снова перелистала еще несколько страниц уже более уверенно, и остановилась, проглядывая страницу дважды, словно забыла, что не одна. Но Игорь ее не торопил, ему нравилось сидеть тут, с ней, ждать, что она скажет, был готов объяснять по три раза самые простые вещи, но нет, с простым она запросто разберется сама и спрашивать не станет, а сложное достаточно будет объяснить один раз, если правильно объяснить, а если переспросит – значит, он так плохо объясняет.
Афина нашла этот отрывок, который показался непонятным, и дважды проверила, чтобы не попасть впросак с слишком простым вопросом. Но когда подняла глаза, сразу обо всем забыла. Он смотрел пристально, прямо в глаза, держа в плену, не отпуская, не давая оторвать взгляд. Она вдруг отчетливо вспомнила тот прошлый сон. Он с интересом продолжал разглядывать ее, с легкой улыбкой наблюдая, как она смущенно краснеет. У Афины пропал дар речи, и она с трудом перевела взгляд на учебник. Чувствуя его ощупывающий взгляд, перевернула к нему книгу и ткнула пальчиком в середину строки. Перехватив книгу, юноша случайно коснулся своей рукой ее пальцев. Она вздрогнула. Игорь сделал вид, что не заметил, начав читать с того места где она ткнула пальцем. Наверно она не совсем правильно указала место, потому что он перевёл на нее вопросительный взгляд, чем смутил ещё больше, но ничего не сказал и стал читать дальше. Через пару минут, не отрываясь от книги, сказал:
– Дай лист бумаги и ручку.
Бумагу Афина достала и положила перед ним, но вот за ручкой даже не потянулась. Еще перед последней парой она обнаружила, что потеряла не только обе ручки, но и карандаш, и теперь с замиранием сердца ждала, когда он оторвётся от книги. Он пододвинул бумагу к себе и не сразу, медленно, с застывшим вопросом в глазах посмотрел на неё. Она пожала плечами. Растерянно и мило. Он уже знал ответ на свой вопрос, и всё же не мог сдержаться от удовольствия услышать ответ.
– Ручку?
– Нету, – несчастно пролепетала она, пряча глаза.
– Карандаш?
– Нету.
– Помада?
– Издеваешься?
– Но мне же нужно начертить для тебя схему. Погоди–ка.
И он начал шарить по карманам своих джинсов и достал маленький огрызок карандаша. А это её "издеваешься" всё–таки его задело. Он передвинулся на другой стул, приглашая её сесть рядом.
– Мне неудобно чертить вверх ногами, – пояснил парень.
Она помедлила, и нехотя подчинилась. Игорь чертил схему и попутно объяснял всё то, что, по его мнению, она не понимала. Она молчала, не перебивала, пыталась вникать в суть, не упускать ни одного слова.
– Всё понятно?
После её "да", он перевернул лист схемой вниз, и вручил ей остаток карандаша. Она вытаращила на него глаза в сердитом испуге:
– Я не могу так просто всё это повторить.
– Можешь, если ты та самая девушка, которая вчера отвечала на олимпиаде, а не её сестричка-близняшка.
Афина недовольно взяла в руки карандаш и попыталась сосредоточиться, но сделать это под его надзором было не так просто.
– В чём дело?
– Это всё из-за тебя. Чувствую себя как мышь в ресторане перед госинспекцией, – выпалила она первое, что пришло в голову. Его смех оказался красивым. Парочка девушек, сидевших на диване обернулась и окинула их заинтересованными взглядами.
Афина тоже улыбнулась. Ее улыбка была именно нежной, не обольстительной, не искрящейся. Она редко улыбалась, как и он. И Игорю вдруг показалось, что это делает их похожими, даже родственными душами. Вот, что он к ней почувствовал – близость, доверие. Это было внезапно и вполне приятно.
– Схожу, возьму себе кофе. Ты что будешь – чай, кофе, кажется, в автомате даже какао есть?
– Нет, спасибо, ничего.
– Так, сейчас просмотри схему, потом попробуй воспроизвести её не подглядывая. Будут ошибки – не страшно. Двойку не поставлю.
И он ушёл, а когда вернулся, то остановился в дверях, думая, что она не заметит его, надеясь понаблюдать за ней со стороны, но вблизи. Но Афина подняла голову, и юноше пришлось подойти. Он поставил перед ней одноразовый стаканчик, его стаканчик был наполовину пуст. И неторопливо допил, пока ждал, когда она закончит, хотя пить автоматную гадость не очень-то хотелось. Потом девушка передвинула к нему лист и взяла свой стаканчик. Игорь не мог не заметить, что она с наслаждением сделала глоток и бросила ему благодарный взгляд. Он коротко кивнул.
Он зачеркнул один пункт, и стало интересно, какая у девушки будет реакция. Афина с досадой пыталась разглядеть, что именно он зачеркнул, немного наклонившись к нему. Она была красива даже без косметики, заметил юноша, а сейчас просто обворожительна – большие голубые глаза, такие увлечённые; брови чуть–чуть нахмурены. В распущенных волосах запуталась соринка, крохотный белый кусочек бумаги. Захотелось убрать, рука сама потянулась и пальцы почти схватили соринку, но девушка резко выпрямилась, испуганно отпрянула от его руки. Не глядя на неё Игорь вернулся к тесту. Кем она его считает? До сих пор думает, что он бессердечный, высокомерный, что там она еще ему говорила? Вдруг стало необходимым доказать, что это не так, что она заблуждается, стереть испуг из ее красивых глаз. Он продолжил проверять тест, зачеркнув еще слово.
– Всего две ошибки, совсем не плохо, – попытался подбодрить её Игорь.
– Ага, – откликнулась она, смотря на бумагу и теребя карандаш.
Он накрыл её руку своей ладонью. Она снова вздрогнула, но руку не вырвала.
– Афина, посмотри на меня.
Тишина.
– Афина, я не кусаюсь.
Она подняла на него глаза, и он вспомнил брошенное ею вчера "докажи".
Он быстро наклонился к ней, коснулся губами, словно боясь, что она передумает. Она снова вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась, не оттолкнула его, но и не ответила. А когда Игорь оторвался от ее губ и взглянул в лицо, ища там ответы на невысказанные вопросы, то увидел ее крайнюю обескураженность. Притянул ее к себе, обнял, почему-то (сам не понял почему) прошептал "прости". Ей это не понравилось, но она ничего не сказала, уткнувшись носом в его грудь. Он подавил желание коснуться губами её макушки, мочки уха, нежной кожи шеи, и снова губ, заставить ее ответить на поцелуй и пойти дальше, чем пускало его сейчас воображение. Жаркая волна, накатившая так внезапно, затопила всё пространство, вытеснив воздух. Он отпустил ее и наваждение пропало. Девушка засобиралась, вставая со стула и бросая в сумку учебник и свернутый вчетверо лист бумаги. Надела куртку.
– Я тебя отвезу.
– Нет, я на...
– Никаких автобусов. Я тебя отвезу.
Афина вдруг вспомнила Петю, его тошнотворную настойчивость. Ну и пусть, что Игорь вызвал в ней куда более сильные и приятные ощущения. Итог отношений будет тот же. Неужели история с Петей её так ничему не научила? Как же, ещё как научила – держаться от парней подальше. Но, черт возьми, это что такое сейчас было? Он что действительно ее поцеловал, не верилось ей. Зачем?!
– Афина? Идём, – мягко позвал он.
Всю дорогу они молчали. Игорь один раз её окликнул, но она не ответила. Он не понимал ее и был в замешательстве. То она шарахается от него как от дьявола, а теперь играет в молчанку. Не знает, как подобрать повежливее слова, чтобы отшить его?
– Завтра олимпиада...
– Я знаю. Я приду, – сказала она.
– Отлично, начнем заниматься сразу после олимпиады.
– Я не думаю...
– А над тем, сможешь ли ты сама разобраться с программой, ты думаешь? – это прозвучало слишком грубо, и он мягко добавил. – Прости, устал уже тебя уговаривать. А по поводу поцелуев не волнуйся, больше не повторится. Идет?
– Я не…
Она замолчала не договорив.
– Ты постоянно что-то «не», – раздраженно передразнил он.
Игорь выключил зажигание, повернулся к ней. Одна рука осталась лежать на руле, локтем другой он опёрся о спинку своего сидения. От этого ей стало не по себе, и она старалась не смотреть на него. Как трудно было сдержать данное себе слово – не приглашать.
– Мне Евгения Викторовна поможет.
– Ты и правда, так думаешь?
Значит и он заметил изменения в отношении преподавательницы к ней, отметила Афина, стало обидно. Она по–прежнему не знала причины.
– Я Тёму попрошу.
– Он тебе не поможет. Не на этот раз, Афина.
– Почему?
Он ответил не сразу и таким тихим, уставшим голосом, что ей пришлось напрячь слух.
– Если ты влюблена в него, то напрасно. Он любит Женю.
– Женю?
– Евгению Викторовну.
Она и раньше об этом догадывалась, и до нее наконец дошла причина холодности преподавательницы.
– И она его. Ну конечно! – улыбнулась девушка. – Теперь-то все понятно.
– Афина?
– Я не влюблена в Тёму, мы друзья и только. И я рада за него.
– Нечему радоваться.
– Почему?
– Потому что они не могут быть вместе. И не будут.
– Могут. Если никто не узнает.
– Они еще не вместе, а мы уже знаем.
– Но ведь мы-то ничего не скажем.
– Афина, иногда риск не оправдывает цель.
Она замолчала. Задумалась. Потом сказала:
– Не в их случае.
– Афина, чисто теоретически, скажи, если бы человеку, которого ты любишь, грозила бы серьёзная опасность из-за того, что ты рядом. Ты бы ушла?
Девушка задумалась. Странный был вопрос. Серьёзный. Но как она не пыталась примерить на себя ситуацию Тёмы, как-то всё не получалось. Может, стоило бы сказать Игорю, что она решила бросить на алтарь науки личную жизнь? А зачем?
– Я не знаю. Просто не представляю себя в такой ситуации. Но Артем...
– Афина...
– Игорь! Ты всегда всех перебиваешь или это только я удостаиваюсь такой чести?
– Боюсь, что только ты.
– Как приятно.
– Вот и напрасно, что плохого в том, что я понимаю тебя с полуслова?
– Что ты меня постоянно перебиваешь и сбиваешь с мысли, – улыбнулась Афина.
– Попробуем еще раз?
– Повтори вопрос.
– Может быть, еще записать?
– Я твой карандаш в читальном оставила, – вдруг вспомнила девушка.
Парень откровенно рассмеялся. Какой теплый у него смех, подумала девушка, зачарованно вслушиваясь в звуки его голоса.
Всё это время она смотрела перед собой, на свой знакомый подъезд и только теперь развернулась к нему лицом. Смех погас. В темноте, освещенный лишь уличным фонарём, Игорь казался ей невероятно красивым. Хотелось дотронуться до него, убедится, что он действительно рядом, что это не мираж, не сон.
– А ты бы как поступил? Ну, если там опасность грозить будет… и остальное, – стушевалась она.
– Вот буду в такой ситуации – скажу.
Афина со злостью откинулась на спинку кресла:
– Отлично! Только не забудь. И Розе сообщи. Ей тоже будет интересно.
– Афина!
Игорь схватил ее за запястье, удерживая.
– Мне нужно идти, – выпалила девушка, выдергивая руку.
– Подожди. Почему ты выбросила розу?
– Что? Какую розу?
– Красную, несколько недель назад. Перед универом.
Девушка застыла с раскрытым ртом.
– Неудачное знакомство, – наконец сказала она.
– Ясно, – единственное, что он ответил.
Она закрыла дверь квартиры и опустилась на обессиленных ногах на пол. Он ее поцеловал – неужели, правда?
 


;
Глава 8. Хорошее впечатление

В восемь часов утра первый этаж университета был битком забит переминающимися студентами, напоминавшими колонию пингвинов на берегах Галапагосских островов. Оба входа на второй этаж были перевязаны красными лентами, и никто не решался проникнуть через них. Отовсюду слышались то незлобная ругань, то истерический от волнения хохот, кто-то пытался хоть что-нибудь прочитать в воцарившемся гуле. Афина обсуждала со своей командой разные биологические задачки, зачем-то поглядывая на входную дверь. И продолжалось все это минут двадцать – до тех пор, пока преподаватели не убрали ленты и не пропустили студентов в лекционки, где они могли рассаживаться. Афина, покинув свою группу, пошла с Артемом. Села на третий ряд позади преподавателей. Артем уселся за первый стол, предназначенный для участников. За этим столом уже сидели две девушки и один бледный кудрявый парнишка с вытянутым лицом и веселыми голубыми глазами. Афина видела его несколько раз и даже знала, что все зовут его Мотвей. Девушек она не знала. Одна была низкорослая, сутулая брюнетка с отталкивающей внешностью, другая – ее противоположность – стройная привлекательная шатенка с изящными очками в позолоченной оправе. Еще два места пустовали. Услышав знакомый голос, Афина посмотрела в сторону. Недалеко от нее сидела Роза. Только теперь Афина заметила, что все места заняты преимущественно студентками с разных курсов.
Когда они вошли, ропот значительно стих. Афина не могла отвести глаз от Игоря, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение. Юноша шел уверенной походкой, гладкие черные волосы аккуратно зачесаны назад, он смотрел на Афину. Игорь улыбнулся и едва заметно кивнул головой в знак приветствия. Девушка, словно под гипнозом сделала то же самое. Недалеко от нее Роза выкрикнула что-то и только тогда, Игорь и Фил посмотрели на нее и оба подняли руки в жесте приветствия. Афина не отрывая глаз, смотрела, как Игорь пожимает руку сначала Артему, затем Мотвею и усаживается за свободный стул. Афина старалась не пялиться на Игоря, но все же, время от времени поглядывала на него. И несколько раз ловила его взгляд на себе. За это время она успела рассмотреть так же и Фила. Он оживленно болтал с шатенкой, совершенно игнорируя брюнетку. Фил вел себя беззаботно, шутил и смеялся, нарочно или нет очаровывая собеседниц. Артем как-то сказал, что они братья, но Афина совершенно не видела сходства между ними. Филипп застал девушку за подглядыванием и невероятно дружелюбно улыбнулся и махнул рукой. Некоторое время они разглядывали друг друга с нескрываемым интересом.
Олимпиада проходила так же в два этапа. Участвовали только две команды. Девушка не всё могла понять из сказанного, а когда отвечал Игорь, она как завороженная наблюдала за его глазами, жестами, губами. Эти два часа стали пыткой из-за ожидания, но когда они закончились, вздоха облегчения не последовало, наоборот, волнение усилилось, удвоилось, утроилось.
Афина наблюдала, как оба парня тщетно пытались отделаться от докучливых похвал преподавателей. Она вовсе не спешила к ним подходить, наблюдая с ироничной улыбкой,  как около них собралась целая толпа студенток, пытаясь их поздравить. Выражение на лице Игоря ясно показывало, что ему не по себе от такого явного внимания. Парень совсем не смутился, перехватив её почти издевательский взгляд, и красноречиво поднял брови – смотри, мол, от какого товара отказываешься. Его брат же наоборот получал от этой суматохи удовольствие. Неподалеку от толпы у окна Евгения Викторовна что-то объясняла Теме. Когда проход полностью освободился, Афина подошла к ним. Поздоровавшись с преподавательницей и поздравив ребят с победой, девушка старательно вникала в суть беседы.
– Так что это за репеллентные вещества? – шепотом спросила Афина у Артема.
– Так просто называются вещества, отпугивающие насекомых, – вмешался в беседу Фил. – Растения не могут просто взять и убежать от нападающего, поэтому одно из средств защиты – накопление репеллентных веществ; и именно поэтому происходит выработка антибиотиков, алкалоидов и прочих веществ, широко применяемых в медицине.
– Мы собираемся в пять. Вы как? – спросил Артем, с любопытством оглядывая подошедших парней и бросая пытливые взгляды на Афину, которые та старательно игнорировала.
– На этот раз обязательно, – заверил Фил, тщательно не замечая слабые протесты брата. – Мы придем втроём, – кивнул он на Афину.
– Отлично!
Им пришлось простоять около пятнадцати минут ожидая, когда же все студенты разбредутся по своим делам.
И только когда они попрощались с Артемом и преподавательницей и остались втроём, Игорь впервые за день обратился к Афине:
– Этот любитель всеобщего внимания – мой брат Фил, как ты уже догадалась.
– А мы уже встречались, если я не ошибаюсь, – нахально улыбнулся юноша.
Игорь на него шикнул. Девушка замялась, вспоминая те обстоятельства, при которых они дважды пересеклись довольно близко. Фил достал колоду карт.
– Ну так как? В дурака? В скат? Покер?
– Я вообще-то обещал Афине позаниматься. У неё олимпиада со вторым курсом на носу! – и преувеличенно устало вздохнув, Игорь обратился уже к девушке. – Теперь ты понимаешь, почему за ним нужен глаз да глаз?
– Я всегда говорю, что он зануда, – не отмолчался Фил. – Я ему еще вчера сказал, что ты разделаешься со вторым курсом в два счета и без всякой подготовки. Ну, так играть будем? Тебе решать, Афина.
Беспечный Фил выглядел полной противоположностью брата. Однако так только казалось. Афина не могла не заметить, как в глазах Игоря вспыхнули не знакомые ей ранее весёлые искорки.
– Со ставками или на желание? – спросила она.
– А ты был прав, братик! – рассмеялся Фил, восторженно глядя на Афину.
– Ну, нет, Фил. Даже не надейся. Играть будем просто так.
Парень повертел карты в руках, дожидаясь, когда девушка обратит на них внимание. Сразу было видно, что это карты не из ближайшего ларька. Они были больше, чем обычные карты. Фил протянул их девушке.
– Моя слабость. Они сделаны на заказ. Таких больше нигде не найдешь.
И действительно, Афина никогда ничего похожего не видела. Карты были уникальными! На них нельзя было увидеть привычных обозначений как король, валет или цифры.

– Вот смотри, – Фил взял обратно колоду. – На тузах изображены крепости известных и величественных некогда графств, герцогств. Это – короли соответствующих мастей. – Картины в полный рост изображали почтенную знать во всей красе, начиная от редчайших изысканных нарядов, кончая золотыми, ручной работы, пуговицами на вычурных ботинках. – Жившие в одно и то же время, они украсили историю придворными интригами, загадочными знаками, оставшиеся после них, и таинственными замками с лабиринтами под землей. – Фил с ловкостью первоклассного фокусника раскладывал по порядку на стол карты. – Всех их объединяло то, что было у них по одной законной дочери и законному сыну, которые изображены на картах дама и валет. Несмотря на то, что валет обозначает лакея, здесь подразумевается под ним наследник того или иного аристократа. – Красивые молодые люди и прелестные дамы так же были изображены в полный рост и являли собой изысканный вкус в одеянии не хуже, а то и лучше, чем их родитель. – На картах номиналом десять, – продолжал Фил, – изображены баронет, кавалер, эсквайр и джентльмен, что означает людей приблизительно одного ранга низшей знати. Девять показывает нам, как примерно выглядели церковные служители. Дальше на восьмерках нарисованы наиболее известные землевладельцы тех времен. А карты с номиналом семь обнаруживают нашему взору ремесленников и мастеров, которые выполняли работы для баронов и маркизов древней Англии. На самой малой по значимости картах проиллюстрированы бедняки и рабочие – низший ранг в сословии тех времен. Несмотря на то что карты были как новые, ими несомненно играли и не один раз.
– Это ведь не какие-нибудь гадальные карты?
– Нет. Этим я не промышляю, – ухмыльнулся Фил. Сыграем?
– Я только в «дурака» умею, – нехотя призналась Афина, возвращая карты.
– Я не против и в «дурака» с «подкидными», так интересней.
– Осторожно, Афина, этот шулер никогда не проигрывает и никогда не играет честно, когда дело касается карт, – предостерег девушку Игорь, – что бы он ни говорил, ни за что ему не верь.
Фил не стал возражать, и это еще больше позабавило девушку. Он быстро перемешал и раздал карты, и сделал это так искусно, что Афина окончательно перестала сомневаться в словах Игоря. Игра началась. Уже к середине игры у девушки набралось пятнадцать карт.
– Эй! Этот валет выбыл еще в начале игры! – воскликнула девушка, указывая на козырного вольта, которого положил Филипп, чтоб покрыть ее карту.
Игорь рассмеялся.
– Я же сказал, что она заметит! – сказал он. – Бери–бери, братец!
Филу пришлось взять все пять карт, которые она ему скинула.
– Я все вижу, Афина! – притворно возмутился Игорь, когда девушка крыла даму бубен королем червей. – Я, между прочим, ни разу не мухлевал!
Хотя губы его были недовольно поджаты, глаза смеялись. Девушка ответила ему ослепительной улыбкой, постучав по сброшенной им карте указательным пальцем:
– Очень сомневаюсь.
Юноша сделал вид, что оскорблен до глубины души, девушка засомневалась и потянулась к сброшенным картам, желая раскрыть их. Но не успела – Игорь накрыл ее ручку своей ладонью. На миг сердца замерли.
– Не пойман – не вор.
– Я бы сказала: не пойман – не шулер!
– Но тебя поймали!
– У меня просто мало практики! – парировала Афина, подумав, что поймали ее не только за картами. И была права, Фил с интересом наблюдал за ней и за братом. Девушке ничего не оставалось, как отдать последнего козыря. Ей удалось скинуть еще несколько карт, покрыв те, что «подкинул» Фил. Но и среди новых, козырей не нашлось. Последнюю козырную карту забрал Игорь, вся колода была спущена в игру. Начиналась самая отчаянная битва. Афина тяжело вздохнула, предвещая свою участь.
Фил повернулся на какой-то шум, когда Игорь сунул в руку девушки три козырных карты, успел мимолетным движением вынуть три первые попавшиеся карты из ее «набора», «сбросить» их и подмигнул ей. Девушка даже моргнуть не успела, так ловко Игорь проделал это. При этом в его руках карт не уменьшилось.
– Отчаянный ход, – усмехнулась она, пододвигая пальчиком карту Фила обратно. Он уже третий раз пытался покрыть карту девушки похожей по цвету мастью.
– У него закончились козыри, – подсказал Игорь.
– Вовсе нет, – Фил покрыл козырную восьмерку козырной девяткой.
Игорь внимательно посмотрел на брата.
– Не пойман – не шулер! – ответил тот.
Игорь в ответ подкинул ему пару восьмерок и, как ожидал, тот покрыл тузом и королем ( король был не той масти, что нужна ), но Игорь лишь слегка мотнул головой, показывая Афины молчать. В подробных инструкциях девушка не нуждалась и скинула Филу оставшиеся карты. Юношу не спас даже козырной туз. Игорь тоже вышел из игры победителем.
– Да вы сговорились против меня!
Ни Афина, ни Игорь не стали это отрицать и лишь довольно переглянулись.
– Требую реванш! – заявил Фил.
– Проигравший раздает! – подтолкнула карты Афина.
Игра была открыто нечестной, но доставляла огромное удовольствие всем участникам. И проигравшие не чувствовали себя проигравшими, хотя победители ликовали. Афине же даже удалось несколько раз остаться незамеченной в жульничестве, что уже было огромным достижением.
Несмотря на то, что все были поглощены игрой (так казалось), Фил отчетливо замечал, что Игорь не мог оторвать взгляда от девушки.

– У нас еще целых два часа до встречи в кафе, – сказал Фил. – Может, прогуляемся? Погода такая хорошая.
– Что надоело проигрывать? – поддела его девушка.
– Я еще никогда не проигрывал с таким удовольствием, – искренне ответил тот, выразительно глядя на Игоря. – Если хотите, можете позаниматься, встретимся в кафе.
– Сколько уже можно тут сидеть? Я за прогулку, – ответила Афина. Ее терзало двоякое чувство – она хотела остаться с Игорем наедине, но тут же вспоминался вчерашний поцелуй, от которого до сих пор по коже пробегали мурашки и понимала, что до ужаса боится остаться с ним вдвоем. Девушка просто не представляла как себя вести.
– Вообще то мы действительно собирались позаниматься.
– Ну, не–ет, я хочу отдохнуть, – ответила девушка отчаянно стараясь скрыть внутреннюю дрожь, маскируя его излишне жизнерадостным тоном.
– Ладно, как скажешь, – Игорь поднял руки. – Отдых, так отдых.
– Эй, братец, а ты случаем не перегрелся? А? Афина, ты на него положительно влияешь, переселяйся к нам жить, а?

Фил служил тонкой, прозрачной гранью между ней и Игорем, что тоже было весьма кстати, кроме того, он ей нравился. И было бы действительно хорошо немного остыть от незнакомых приятных, но тревожащих чувств. Этот новый Игорь, такой спокойный, весёлый, кружил ей голову больше, чем когда либо, нет, им нельзя пока оставаться наедине.
Афина недоверчиво посмотрела в окно: тяжелые белые тучи заволакивали небо, пряча солнце. Ну и что, пусть хоть дождь пойдёт – ей только на пользу.
На улице без ярких солнечных лучей было как-то грустно. Листва давно опала, трава пожухла, а снег еще не лежал. Было мрачно и пусто. Но в душе девушки распускались ландыши. Ребята брели по голому университетскому парку, весело споря о временах года. Лишь изредка им навстречу попадались прохожие.
– Ну, почему – осень, самое дождливое время года, грязи полно! – подначивал Игорь Афину.
– А как же буйство красок, к тому же не слишком жарко и не очень холодно. Плюс ко всему я просто люблю дождь. А грязи легко можно избежать, если быть аккуратным и ходить по асфальту, – парировала собеседница.
– А весна? – спросил Фил, предвкушая ответ девушки. – Зелень начинает распускаться и всякое такое.
– Еще повсюду лужи, в магазин за хлебом сходи – уже ноги промочишь! Красота–а! Ах да, и авитаминоз, конечно.
– Согласен, – со смехом подхватил Игорь.
– Ну а как же поэтическая пора, вдохновение художников ласковым весенним ветерком и веселыми ручейками…
– Разбавленное кашлем, насморком и остальными симптомами гриппа, – договорила Афина. – Хороша только поздняя весна, когда все лужи высохнут. С этим соглашусь.
– Можно подумать осенью болеют меньше, – проворчал Фил.
– А что ты скажешь про лето? – заинтересованно протянул Игорь.
– Я люблю лето. Как и все. В детстве моим любимым занятием было разглядывать разных жучков и паучков. Даже муравьев как-то дома держала в банке, пока меня не напугали тем, что в неволе они все умрут.
Внезапно им на головы стали падать мелкие кристаллики снега, вскоре превратившиеся в крупные хлопья. Снег всё валил, и они восхищенно озирались по сторонам, глядя, как все окрашивалось в белый цвет. Очень скоро земля покрылась слоем снега толщиной в несколько сантиметров. Когда они проходили мимо скамейки, Фил проворно подскочил к ней, быстро сгреб снег в комок и кинул в брата. Игорь едва успел увернуться. Но Афина тут же включилась в игру, и ее снежок попал ему в плечо. Звонко рассмеявшись, девушка не заметила белый комок, брошенный в ее сторону. Фил, активно сгребая снег, бросал снежки направо и налево. Игорь с Афиной переглянулись в молчаливом согласии, и дружно стали атаковать его, одновременно уворачиваясь от снежков. Белые хлопья продолжали падать, подзадоривая студентов. Два часа оказались сродни двум минутам. Девушка устало оглядела своих спутников: ни один из них не казался уставшим, зато вся одежда была в снегу, а волосы – мокрые и растрепанные. И все трое признали, что лучшее время года – зима.
Они подошли к двухэтажному зданию. Фил открыл дверь, пропуская Афину, Игорь вошел следом. Все трое прошли внутрь кафе по узкому, светлому, коридору. Следующая комната оказалась большой и усыпанной столиками на два и четыре человека, слева находился стол заказов и бар, чуть дальше – лестница уходила на второй этаж. Быстро сориентировавшись, Игорь жестом пригласил Афину пройти наверх. Второй этаж представлял собой мансарду, выполненную в ярких цветах. Столики, рассчитанные человек на десять, были отделены друг от друга плотными гардинами различных цветов, таким образом, что образовывалась своеобразная комнатка, стенами которой служили окно с одной стороны, две завесы отделяющие от других столов, а третья – от коридора. Из-за красной занавеси раздавались голоса – грубоватые мужские и тонкие женские. Через стол с желтой гардиной доносился веселый шум, в котором ребята сразу различили знакомые голоса.
– А мы думали, что вы не придете, – улыбнулся Артем, приглашая Афину на место рядом с собой, за которым оставалось еще два свободных места для Игоря и Фила.
Девушка огляделась. Стол был выполнен в современном минималистическом стиле хай–тек, каркас окрашен под алюминий, а столешница ярко–синего цвета. Две гардины по бокам были желтого и зеленого цвета. На столе стояли пять чашек с чаем или кофе.
– Знакомьтесь, ребята, это Афина. – Сказал Артем, пока Игорь помогал девушке повесить куртку на вешалку. И когда она села рядом, продолжил, – это Мотя, Настя, Дана и Антон. Этих ребят, кроме Антона, Афина видела на олимпиаде.
Рыжеволосый парень пожал руку Афины.
– Твои ответы на прошлой олимпиаде были впечатляющими.
– Спасибо, – улыбнулась девушка.
– Ну и видок у вас, – сказала брюнетка со злобным прищуром, ее звали Настя. – Вы сюда через баррикады пробирались что ли?
Афина ничего не ответила, хотя и заметила – эти слова адресованы именно ей.
– А мне очень приятно с тобой познакомиться, – улыбнулась Дана. – Значит, вы все же решили нас посетить? – обратилась девушка к Филу и Игорю.
– Почему же вы раньше не приходили? – поинтересовалась Настя.
– Раньше мы были заняты. Работали у отца, – сухо пояснил Фил, обращаясь к брюнетке, но та словно не замечала скользящего в словах пренебрежения.
– И чем вы занимались? – докапывалась девушка.
– Это не важно.
– Не важно, но интересно…
– Антон, а ты тоже учишься на нашем факультете? Я тебя не видела, – перевела разговор Афина, спасая Филиппа и Игоря от допроса, которые благодарно ей улыбнулись.
– Нет. Я учусь на факультете информатики. А тут я с Даной.
– Это, наверно, интересно, – поддержал разговор Артем.
– Похоже, что не так как у вас. На моем факультете нет никаких олимпиад. Только неинтересные конкурсы, да и в них почти никто не участвует.
В это время подошел официант. Раздав четыре меню, молодой человек отошел за занавеску. Ребята сделали заказ, и официант ушел, записывая на ходу что-то в блокнот.
– В эту пятницу у тебя соревнование со вторым курсом, верно? – спросила с напором Настя.
– Ага, – вежливо отозвалась Афина.
– Я просто хотела сказать, что это будет гораздо сложнее, чем состязаться с первым курсом.
– Вероятно.
– Тебе, наверное, готовиться надо вместо…
– Я уже готова. – Афина опешила от такой откровенной враждебности и наглости.
– Тебе бы тоже не мешало, Настя, – проговорил Игорь.
– Сдаешь позиции, раньше ты лучше отвечала, – поддержал Фил.
– Да черт с ней, этой олимпиадой, – прервала недолгое, но напряженное молчание Дана. – Вы только взгляните в окно! Снег идет до сих пор. С такими темпами завтра снега по колено будет!
– И красиво как! – поддержал подружку Антон.
– Насть, ты так и не рассказала где была этим летом, – сказала Дана, впрочем, без энтузиазма.
– Я ездила на Красное море с родителями. Мне там жутко понравилось, – делилась Настя своими впечатлениями о поездке.
– Тём, – обратился Фил. – Я заметил, что у твоей «шестёрки» больше мощности, чем должно быть.
– А, это мы с отцом этим летом двигатель перебирали. Компрессия совсем упала. Кроме замены колец решили поэкспериментировать с распредвалом: поставили вал с кулачками более острого профиля. И вот результаты.
– Интересное решение…
Мотя слушал рассказ Насти, Антон все внимание уделял Дане. Афина пыталась безуспешно разобраться в кроссворде незнакомых слов на тему "автомобили и гонки", но чувствовала бодрящую легкость и быстро забыла стычку с Настей. Ей было даже приятно, что за нее заступились и вдвойне приятней, что это был Игорь.
Время летело беспощадно быстро.
Выйдя из кафе, ребята разошлись: Дана с Антоном решили побыть вдвоем, Мотя ушел по делам, а Артем, Афина, Игорь и Филипп быстро распрощались с Настей и направились в сторону остановки. Юноши по-прежнему весело спорили об автомобилях, поясняя некоторые моменты девушке. Со стороны могло показаться, что они вчетвером были добрыми давними друзьями. На остановке ребята затеяли битву снежками, хотя снег стремительно таял. А когда подъехал нужный автобус, Афина попрощалась с друзьями и неохотно опустилась на свободное сидение. События этого удивительного дня проносились в голове, и улыбка не сходила с лица, а то, что она, задумавшись, проехала свою остановку, ее только позабавило. Девушка возвращалась домой пешком, любуясь снежинками и их кружащими тенями на мокром асфальте. Настоящее волшебство. Придя домой, Афина тщетно пыталась повторить уже давно выученное домашнее задание. Но перед глазами вставал юноша с черными волосами, и от его улыбки замирало сердце. Девушка никак не могла собраться с мыслями и выкинуть из головы навязчивый образ. Даже когда она легла спать, сон никак не приходил. Афина лежала в темноте, вслушиваясь в вой ветра, пыталась считать воображаемых овец, перепрыгивающих через забор, но, досчитав до восьмисот, сдалась и подошла к окну. Снег уже давно перестал идти. Было очень тихо, и казалось будто что-то таинственное притаилось за коном. Девушка села на подоконник и предалась мучавшим ее воспоминаниям. Вот Игорь весело засмеялся, когда его снежок попал Филу прямо в лицо, но и тот вовсе не обиделся. А как у него блестели глаза, когда он целился в нее. Афина тогда засмотрелась на него и не успела увернуться от снега. А какая у него красивая улыбка! И ямочки на щеках. И как он был необыкновенно красив с взъерошенными волосами…
Девушка смотрела в окно, сидя на неудобном узком подоконнике и не замечая быстротечности времени.
Несмотря на очевидность происходящего, Афина упорно закрывала глаза на собственные чувства, считая что закончится все так же быстро, как и началось.
Она была уверенна, что любовь должна прийти гораздо позже, а никак не в восемнадцать лет. Настоящая любовь. Если она вообще придет, ведь девушка уже давно решила посвятить свою жизнь науке, и другие пути она не рассматривала, не хотела рассматривать, боялась. Ей вспомнился странный вопрос Игоря и не менее странный её ответ "я бы сначала сделала всё, чтобы решить проблему иначе ". Зачем она так сказала? Почему это казалось правдой? Когда, наконец, глаза стали слипаться, девушка нырнула в холодную постель, но стоило ей закрыть глаза, как затрещал будильник.
Афина нехотя сползла с кровати. И сегодня к первой паре! Вот что называется "закон подлости"! В носу предательски защипало, и она чихнула. Замечательно, вряд ли можно найти более худшее время для болезни, чем прямо перед олимпиадой!
Бессонная ночь давала о себе знать. К концу второй пары Афина чувствовала усталость, а на третьей ей приходилось щипать себя за руку, чтоб не уснуть. Непреодолимая сила заставляла слипаться веки, хотя девушка понимала, что время лекций не самое подходящее время для сна. Изредка она резко пробуждалась от сладкой дремоты и отмечала, какие ужасные каракули нарисовала вместо лекций, но ни на что более ее не хватало, потому что глаза опять закрывались. После пары девушка взглянула на расписание, записанное в конце тетради: после большого перерыва следовало окно, значит у нее чуть больше двух часов до последней пары. Домой ехать было бесполезно, и Афина решила вздремнуть в читальном зале. Она выбрала самое дальнее неприметное место, уронила голову на учебник и тут же уснула.

…

Проснулась она от ощущения чего-то взгляда, и даже вздрогнула, когда заметила напротив себя развалившегося Игоря. К счастью тот вовсе на нее не смотрел, а что-то увлеченно читал.
Девушка открыла было рот, чтобы поздороваться, но вместо этого чихнула.
– Выспалась?
– Угу. Ой, мамочки! Который час?
– Уже пять, – не глядя на часы ответил парень.
– Я прогуляла пару!
– Тебе простят. Я тоже на первом курсе засыпал на ходу из-за олимпиады. Читал ночами, перечитывал, повторял. И кто бы что ни говорил – оно этого стоит.
Девушка отметила знакомый химический запах.
– Ты из лаборатории?
– Да.
– А чем ты там занимаешь?
Парень замялся.
– Идем, я тебе покажу.
Девушка снова чихнула.
– Думаю, мне лучше уехать домой.
– Не говори ерунды. Идем.
Подниматься по запретной лестнице было несколько странно, но это будоражило воображение девушки, и вполуха она слушала рассказ Игоря о его работе.
На двери висела такая же табличка, как и в начале лестницы.
Игорь достал из кармана тяжелую связку ключей, выбрал тот что был длиннее остальных, повернул в замке и широко раскрыл дверь, приглашая девушку войти первой. Ее встретил сильный химический запах и темнота. Она остановилась, пытаясь нащупать выключатель.
– Он ниже, – подсказал Игорь.
Он потянулся к выключателю, случайно коснувшись ноги девушки. От этого прикосновения по телу поползли мурашки, и разлилось тепло, окутывая разум дымкой рассеянности. Тусклые лампы осветили большую комнату. Три стены за исключением оконной были обставленными шкафами, на верхушках которых громоздились свертки, касавшиеся потолка. Все шкафы были заперты на замки. В центре комнаты стоял прямоугольный, покрытый черной потрепанной тканью, словно скатертью, большой стол с микроскопами, пробирками и прочими атрибутами лаборатории. Поблизости была раковина, а под ней огромное ведро «для отходов».
– Здесь всегда такой сильный запах?
– Ага. Я привык, уже не замечаю.
Парень отдернул тяжелые черные шторы и открыл нараспашку окно. Затем он подошел к одному из шкафов и, открыв его другим ключом, выудил оттуда несколько коробочек с препаратами.
– Так значит если коротко, то твоя работа заключается в том, чтобы высчитывать мертвые клетки.
– И поврежденные. И все это на четырехстах препаратах, – он кивнул на коробочку, в которой ютилось двадцать стекол. – Препараты готовил мой куратор, так что вся грязна работа мне, а все лавры ему.
– Это не честно.
– Да нет, все нормально. На самом деле эта работа принадлежит ему, его идея, его исследование. Зато  то, что я ему помогаю, развязывает мне руки. Могу использовать лабораторию в своих целях.
– Кадрить девушек?
 – Вряд ли это подходящее для этого место. Наука не просто сложнее, чем кажется, но и куда скучнее. Это тебе не парк развлечений. Сейчас сама поймешь. Садись.
К этому времени он уже настроил микроскоп и пододвинул его Афине.
– Видишь?
Девушка вгляделась.
– Это же нейроны.
– Левое полушарие коры головного мозга.
– Человека?
Девушка оторвалась от микроскопа.
– Да. Эти люди согласились на клиническое испытание. У них не было выбора. И у нас его нет. Только там мы можем понять, что пошло не так. И если мы поймем, если сможем это исправить, то другие люди будут жить.
– Часто клинические исследования проходят таким вот образом?
– Нет. Но опыты на животных не дают полной гарантии, что это сработает и на людях.
– Это очень серьезное исследование. Твой куратор доверяет тебе как самому себе.
– У него есть причины доверять мне. Мы  работаем вместе уже четыре года.
Он передал девушке лист бумаги.
– Записывай количество мертвых и отдельно количество поврежденных клеток. Главное – не перепутай номера препаратов.
Вместо ответа она снова чихнула. В горле начинало ощутимо першить.
– Я схожу, принесу нам чай, – сказал Игорь. – А ты можешь начинать.
Игорь вернулся минут через десять, неся в руках один дымящийся стакан, и поставил его на стол рядом с девушкой.
– Можно?
Он встал рядом и нагнувшись заглянул в ее микроскоп, отчего она едва не подавилась. Потом взглянул на ее запись.
– Отлично.
Она поблагодарила , отхлебнув еще немного теплого напитка, и поморщилась. С чаем что-то явно было не то.
– По-моему он испорчен.
– Разве? Дай попробую. Нет, чай отличный. С ним все в порядке. Пей.
Под пристальным взглядом, но с явным сомнением девушка отпила немного. И собиралась поставить его на стол.
– Нет уж. Допивай до конца. Давай давай. Тебе надо смягчить горло.
– У меня не болит горло, – соврала она.
– Ты же не хочешь сказать, что я зря его принес?
Он красноречиво сложил руки на груди. Отказать она не смогла, хотя с каждым глотком ощущение, что это не обыкновенный черный чай крепло.
– Вот и умничка, – сказал парень, забирая пустой стаканчик и выкидывая его в корзину возле входа, – Ну что продолжим?

Через полчаса работы у девушки начали слезиться глаза, а через час в правом помимо того стали расплываться белые круги. Игорь работал рядом. И если она успела просмотреть только пять препаратов, потому что несколько раз сбивалась и приходилось пересчитывать, то парень уже заканчивал просматривать одну из коробочек. Он казался таким увлеченным, что не замечал ничего вокруг, она же не могла сконцентрироваться, постоянно отвлекаясь и поглядывая на него.
– Устала? Это легче переносить, если знаешь ради чего.
Вместо ответа девушка потянулась, вдруг осознав, что неприятных ощущений в горле нет, силы вернулись, и чувствует себя она лучше некуда.
– Проголодалась? Можем заказать пиццу. Ты какую любишь?
– Любую.
– Отлично.
– Но я еще не закончила.
– Да оставь. Я их давно уже проверил... Черт.
– Вот значит как? – девушка хитро прищурилась.
– Прости.
– О, боже мой! Ты знаешь это слово!
Он скрестил руки на груди, уголки губ чуть приподнялись.
– Не злишься?
– Нет, конечно. Это было очень увлекательно в начале. И потом… полезно. Я не думала, что все будет так...так…
– Так скучно?
– Почти.
– Говорил же.
– И так всегда?
– Да. Рутинная работа, постоянно что-то считаешь, проверяешь, перепроверяешь, ждешь... Меняешь какую-то величину, зачастую практически незначительно и все повторяется сотни раз. Снова и снова. Одно и то же.
– И ты все время занимаешься вот этим – подсчетом клеток.
– Почти. Но, как я уже сказал, это легче переносить, если знаешь что результат того стоит. Разочарована?
– Нет.
– Тогда будешь. Поверь, через это все проходят. Тут главное не затормозить. Продолжать идти вперед.
– Буду иметь в виду. Так ты меня, значит, сюда не ради помощи привел, да.
– Хотел произвести в кои-то веке хорошее впечатление. Получилось?
– Вполне, – тихо согласилась девушка, чувствуя, что тонет в его глазах, излучавших невероятное тепло.

Повисшую тишину разорвал звук шагов и открывающейся двери.
 – Игорь, у меня проблема. Не злись, но мне опять нужна твоя помощь… О-па… Неожиданно.
– Привет, Фил, – радостно сказала девушка. – А вот и пицца! Прям по волшебству.
– Так он допустил тебя в святую святых?
– По-видимому, да.
– Честно говоря, я бы меньше удивился, если бы вы объявили о вашей тайной свадьбе.
– Фил! – одернул парня брат.
Девушка смущенно опустила глаза.
– А что? Совместная научная работа – это уже практически брак. Даже серьезнее.
Филипп открыл коробку и протянул девушке. Она выбрала кусок и с наслаждением откусила.
– Вкусно, спасибо.
– Ага, это Эвелин готовила. Сестра, – пояснил Фил. – Специально для Игоря кстати.
– Странное имя.
– Ага. У нас мама англичанка, поэтому всем девчонкам дали английские имена, а отец отвоевал для нас русские. Вообще-то, семейка у нас еще та.
– Так вы все-таки братья, да?
Фил не ответил, но посмотрел на Игоря.
– Сводные, – натянуто ответил тот и девушка решила пока не развивать эту тему.
– Только не говори, что он тебя сюда позвал в микроскоп пялиться?! – с наигранным ужасом спросил Фил.
– Ага. Но мне понравилось, – тут же добавила она, защищая Игоря.
– Тебе бы понравилось, даже если бы он тебе тут библию читал…
– Я вообще-то тут!
– Ты вообще разучился клеить девчонок! Это делается по-другому. Дай ключи.
Игорь кинул брату связку через стол.
Вскоре на столе появились разнообразные приборы, баночки, колбочки.

Фил установил штатив, на котором помещалась колба из прозрачного стекла.
– Бром – единственный жидкий при комнатной температуре неметалл, – проговорил Фил пародируя преподавателя по химии. Он держал в руках стеклянную оранжево-бордовую бутыль, на дне которой колыхалась темно бордовая жидкость. – Элементный бром является сильным окислителем, он непосредственно реагирует почти со всеми неметаллами, за исключением инертных газов, кислорода, азота и углерода, и многими металлами, эти реакции зачастую сопровождаются воспламенением.
Говоря это, Фил переливал жидкость в колбу. Афина как завороженная наблюдала, как колба наполнялась желтым газом, когда струя жидкости еще не достигла дна колбы. Затем вся колба резко наполнилась бурыми парами, а жидкость плавно легла на ее дно. Игорь бросил блестящий сверток алюминиевой фольги в колбу и закрыл ее. Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг возле блестящего свертка образовался плотный клубящийся дым, заполняющий половину емкости, сопровождающийся мелкими вспышками, напоминающими брызги огня. Вспышки становились все чаще, и походили уже на ярко–оранжевые маленькие молнии. Наконец, фольга словно взорвалась: молнии осветили всю колбу. На дне полыхнул огонь. Стенки колбы покрылись испариной, а затем красно–оранжевыми полосками, подобно тем, что остаются на стекле во время дождя. Девушка чуть не задохнулась от восторга.
– Вот это да! А можно я попробую?
– Извини, Афина. Но нет.
– А я всегда говорил, что он – зануда.
Девушка обиженно посмотрела на Игоря, безмолвно требуя объяснений. Юноша улыбнулся, всматриваясь в ее мятежные глаза.
– Бромом можно обжечься. При попадании на кожу он вызывает трудно заживающие ожоги. И работать-то, по идее, с ним надо в специальном костюме. Кроме того он легко испаряется. Его концентрация в воздухе один миллиграмм на кубический метр вызывает раздражение слизистых, кашель, головную боль и головокружение. Большая концентрация может привести к смертельному исходу. Кстати, при отравлении парами брома нужно вдыхать аммиак. Еще можно отравиться, принимая препараты брома внутрь. При этом человек чувствует слабость, апатию, сонливость, появляется сыпь на коже.
– И какой же умник, интересно, будет им завтракать?
– Человечество должно быть счастливо тем, что располагает таким драгоценным для нервной системы препаратом, как бром, – наигранно грозным голосом провозгласил Фил, тряся указательным пальцем, и мягко добавил, – сказал знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов.
– Водные растворы бромида калия и натрия применялись для лечения бессонницы, нервного перенапряжения и эпилепсии с середины девятнадцатого века, уже через несколько лет после открытия брома.
– Занимательная история, между прочим, – продолжил Фил. – С древнейших времен Монпелье – город на юге Франции – был знаменит своими соляными промыслами. Для добычи соли на берегу моря выкапывали бассейны и заполняли их морской водой. После того, как под действием солнечных лучей вода испарялась, выпавшие кристаллы соли вычерпывали, а оставшийся маточный раствор – рапу – возвращали обратно в море. Профессор Жозеф Англада поручил своему студенту Антуану Жерому Балару изучить состав рапу и прибрежных морских водорослей. Когда Балар воздействовал на рассол хлором, он заметил появление весьма интенсивной желтой окраски, вызванной реакцией взаимодействия содержащегося в растворе бромида натрия с хлором. Через несколько лет этот двадцатичетырехлетний юноша выделил необходимое количество темно–бурой жидкости, названной им муридом. В Парижской Академии наук Жозеф Гей–Люссак, Луи Тенар и Луи Вокелен подтвердили открытие Баларом нового простого вещества, но нашли название неудачным и предложили свое – «бром».
– Что в переводе с греческого означало «зловонный», – подсказал Игорь. – Тогда Балару передали кафедру химии во Французском колледже за столь ценное открытие, которую должен был бы получить Шарль Жерар. Он тогда воскликнул: «Это не Балар открыл бром, а бром открыл Балара!»
– Я помню эту фразу! – воскликнула завороженная девушка.
– Основной областью использования брома в наше время является производство антипиренов – веществ, защищающие материалы органического происхождения от воспламенения. Их используют для пропитки тканей, изделий из древесины и пластмасс, производства негорючих красок. Бромхлорметан используется в качестве наполнителя огнетушителей. – сообщил Фил, а брат дополнил:
– А знаешь когда началось использование соединений брома? Во втором тысячелетии до нашей эры. Представляешь! Пурпурный краситель добывали из моллюсков. В Древнем Риме этот цвет называли «королевским пурпуром», он считался достойным только королей и высшего духовенства.
– И откуда вы все это знаете?! – восхитилась девушка.
– Если мы тебе расскажем, ты не поверишь, а если поверишь, нам придется тебя убить, – подмигнул Фил, но его брат даже не улыбнулся, бросил укоризненный взгляд на брата.
Он убрал колбу в один из шкафов, на полочку с пометкой «для отчистки».
– Афина, там на подоконнике, должна быть бутылка с водой – возьми ее и вылей воду, – заговорщицкий тон Игоря завораживал.
Бутылка действительно оказалась на месте. Видимо она служила для поливки двух кактусов, одиноко разбросивших длинные иголки. Взяв емкость, девушка плотно задвинула непроницаемые черные шторы, потом вылила воду в раковину и сполоснула бутылку. Когда она повернулась к столу, Игорь уже раскладывал на стол чашку Петри с полупрозрачным порошком, колбу с бесцветной жидкостью и лопатку. Фил пододвинул стеклянную чашку с водой.
– Знаешь, что будет, если смешать раствор нитрита натрия с соляной кислотой?– загадочно спросил Игорь девушку.
– Оксид азота?
– Верно. Будет очень красиво.
Ребята заметили, как Афина недоверчиво покосилась на невзрачный порошок и прозрачную воду, и рассмеялись. От их веселого смеха, казалось, в комнате стало светлей.
– Знаешь, нитрит натрия это пищевая добавка. – Игорь взял бутылку у Афины и бросил туда горсть порошка, затем налил воды и встряхнул.
– Да, известная так же как Е250, – подхватила девушка, наблюдая скорее за юношей, чем за содержимым бутылки. – Усиливает вкус и естественный цвет продукта.
– А так же предохраняет от развития клостридий ботулизма. Это патогенные микроорганизмы, – продолжил Игорь, поймав непонимающий взгляд, – которые развиваются в плохо стерилизованных продуктах, особенно консервах. Попав в организм с пищей, эти бактерии вырабатывают нейротоксин, именуемый ботулином. Этот токсин воздействует на нервную систему. А так же нитрат натрия используется в строительстве…
– Пищевая добавка для бетона, чтоб не подмерз, – усмехнулся Фил. Он возился в шкафу, поглядывая на друзей.
– То есть?
– Это противоморозная добавка, кроме того предохраняет строительные материалы от атмосферной коррозии, – пояснил Игорь.
– Нитрит натрия используется ведь еще и в медицине?
– Да. В качестве сосудорасширяющего и бронхолитического средства. Поэтому его раньше применяли при стенокардии: препарат расширяет коронарные сосуды, которые питают сердце, в результате чего сердце получает больше кислорода и глюкозы, а помимо того расширяет и периферические сосуды, что приводит к депонированию крови в них и разгрузке сердца.
– Судя по этому, он весьма полезен, – подытожила Афина.
– Ага, – саркастически хмыкнул Фил, – еще он токсичен, ядовит, пожароопасен.
– «Все есть яд, и все есть лекарство. Одна только доза делает вещество или ядом, или лекарством», – улыбнулся брату черноволосый юноша и пояснил для Афины. – Парацельс.
– Парацельс, кажется, был врачом, алхимиком, – вспомнила девушка.
– И оккультистом. А ты знаешь, что «Парацельс» с латинского означает превзошедший Цельса. Авл Корнелий Цельс – был римским философом и врачом.
– Он что-то ввел в хирургию.
– Хирургическую лигатуру для перевязки сосудов. И, несмотря на то, что он жил в первом веке нашей эры, современные врачи с удовольствием пользуются ими до сих пор. Так же он работал в области психиатрии, терапии и …
– В общем, много чего он полезного наделал. Хватит трясти бутылку, наливай уже соляную кислоту! – вмешался Фил, по–прежнему копошась в шкафу. Игорь совсем забыл про опыт, наслаждаясь обществом Афины.
Юноша взял колбу с прозрачной жидкостью и плеснул в бутылку. Афина ожидала выпадения скучного осадка, или помутнения раствора, но никак не того что произошло. Бутылка начала стремительно наполняться насыщенным красно–бурым дымом. Струйка дыма вырвалась из горлышка бутылки, рассеиваясь в воздухе беспорядочными клубами. Девушка восторженно вздохнула:
–Ого! Красота!
– Эта красота называется оксид азота четыре, – улыбнулся Игорь. Только наедине с друзьями его улыбку дополняли задорные морщинки возле глаз.
Черноволосый юноша плеснул воды в бутылку и закрыл крышкой.
– Нитрит натрия при стенокардии уже не применяют из-за осложнений. Запоминай: на химии об этом будут спрашивать. Сегодня его используют при отравлении цианидами – солями синильной кислоты. Знаешь до наших дней дошло любопытное словосочетание «наказание персиками». И знаешь что это? Древнеегипетские жрецы умели изготавливать из листьев персика эссенцию, которой они умертвляли неверных. И действенной составной частью была именно синильная кислота. А в США долгое время существовала смертная казнь: осужденных травили парами синильной кислоты. Ее температура кипения двадцать шесть градусов.
– А как же тогда можно отравиться цианидами в наше время?
– Наглотаться удобрениями, дефолиантами и прочими полезными вещами, – встрял Фил.
Афина наблюдала, как бурый дым на глазах исчезал, и стало видно плескающуюся прозрачную жидкость. Затем он открыл крышку и бутылка снова наполнилась ярким дымом, а через несколько секунд после закрытия крышки снова заплескалась бесцветная жидкость.
– Это удивительно! – сказала девушка. – А что такое дефолианты?
– Это вещества, вызывающие выпадение листьев.
– И зачем они нужны? – порой Афина чувствовала себя рядом с ними маленькой глупой девочкой. Откуда они все это знают?!
– В основном для обезлиствления хлопка, – продолжал Игорь.
 – А еще американские войска во Вьетнаме распрыскивали их для облегчения поиска партизан, что сказывалось и на здоровье мирных жителей. А французская армия в период первой мировой войны широко использовала синильную кислоту для массового поражения людей. Пять сотых грамма является смертельной дозой для крупного взрослого человека. В гитлеровских лагерях уничтожения фашисты применяли газы циклоны – эфиры цианмуравьиной кисло… Что?
Фил замолчал только когда брат ощутимо ткнул его локтем в бок.
– Не понимаю. Как можно позволять массово убивать людей?! Как можно посылать людей на убийства и на смерть?! Так много людей! И почему они соглашаются? Я не понимаю. Зачем все это нужно? Ради чего?
– Каждый по отдельности – человек разумный, а все вместе – жалкие глупцы. Таков самый крупный парадокс человечества, – ответил Фил и, поймав суровый взгляд брата, замолк.
– Карл Шеел – открыватель, кстати, и сам стал жертвой своего открытия, – предпринял новую попытку Фил.
– В жизни много всего отвратительного, – подвел итог Игорь, закрывая эту тему. – Но и прекрасного не меньше.
В этот момент из рук Фила выскользнула колба, и девушка была готова поклясться, что он это сделал нарочно.
– Фил, ты криворукий, ты знаешь об этом?
– Угу. Давай ты отвезешь Афину домой, а я тут все уберу. Только не задерживайся, мне нужно, чтобы ты мне кое в чем помог.
Игорь устало протер ладонями лицо.
– Ключи давай.
Над столом снова пролетели ключи. Игорь с легкостью их поймал.
– Фи-ил, – укоризненно протянул он. – Ключи от машины.
…
Уже была глубокая ночь, когда Афина, подобрав ноги, села на кровать и уткнулась лбом в колени. Счастливая улыбка не сходила с ее лица. Она чувствовала, что нравится ему, и он это всячески показывал. Как он сказал? «Хотел произвести хорошее впечатление»… Если бы он знал, насколько перестарался.
 «А вдруг завтра все станет как обычно?» – пролетела мысль в ее голове, сметая улыбку. «А вдруг завтра он снова начнет вести себя так, словно они просто знакомые, словно вчера ничего и не было?»
Эти мысли еще долго не давали уснуть, но прошлая бессонная ночь дала о себе знать, и девушка провалилась в забытье.





;
Глава 9. Ссора
Следующие два дня ни Игоря, ни Филиппа в университете не было. Афина ждала в читальном зале до девяти, делая вид будто учится. Ее беспокоило легкое волнение. И она боялась, что что-то случилось. Она даже хотела позвонить, но так и не решила что сказать, не спрашивать же в самом деле в порядке ли он, да и мало ли какие дела у него могут быть. Но в день олимпиады они появились оба.

Перед предстоящим состязанием, сидя за столом перед аудиторией, уже переполненной студентами, Афина волновалась сильнее, чем обычно. Особенно ее нервировали Игорь и Роза, липнущая к нему. А ведь она почти забыла о существовании этой девушки. Время тянулось бесконечно долго. Начало олимпиады было объявлено, жребий вытянут, вопросы расхвачены. Тридцать минут на подготовку. Афина прочла то, что было на вытянутом ею билете. Ответить она могла, но это был не лучший вариант вопроса.
– Поттер, не хочешь ответить на вопрос «генная инженерия человека»? – прошептал Алексей.
– Давай. Только у меня вопрос об основных принципах организации биомембран.
– Для меня лучше это, чем любой вопрос, связанный с генетикой.
– Я ничего не знаю про ядовитые растения, – прохныкала Марина.
– Меняю на эмбриональные доказательства эволюции, – ответила Афина.
– То что надо!
– Кто-нибудь помнит нарушения обмена веществ, приводящие к заболеванию растений, кроме нарушения фотосинтеза? И что, черт их дери, они имеют в виду под нарушением дыхательных процессов? – спросил Максим.
– Это когда повышение активности клеточного дыхания приводит к усиленному расходованию запасных питательных веществ. При этом образуются вредные вещества, которые могут отравить клетки растений. При понижении активности дыхания клетки испытывают недостаток энергии для синтетических процессов, которые в связи с этим ослаблены. Оба варианта ведут к снижению урожая. Нарушение синтеза ростовых веществ… – подсказывала Афина.
– Это когда образуются опухоли у растений? – вмешался Алексей.
– Ага.
– Еще бывает нарушение транспорта воды и питательных веществ из одних клеток, органов и тканей в другие, – подсказала Лиза. – Ты что совсем не готовишься? И как тебя только взяли в нашу команду!
– Просто с вопросом не повезло, – опустил голову Максим.
– Сейчас не время спорить, – прошептала Афина.
Ребята затихли, готовя свои ответы.
Когда время истекло, первым вызвался отвечать Влад. Он четко и громко прочитал вопрос.
– Применение генной инженерии сводится в первую очередь к избавлению человечества от наследственных болезней. Возможно не только изменение генома потомков больного или предрасположенного к болезням человека, но и лечение путем изменения генома уже взрослого человека… Сейчас методы изменения генома человека находятся на стадии разработки и испытаний на приматах. Один из главных методов заключается в использовании вирусных частиц, или так называемых вирусных векторов… Однако есть оппоненты этой технологии. Они утверждают, что это угроза для всего человечества…
Следующая встала Марина. От волнения девушка говорила тихо, то и дело запиналась.
– Существует такое определение... понятие... термин «узел сходства». Это сходство малышей... то есть... я хотела сказать... зародышей всех позвоночных животных на определенной стадии развития: у них похожая форма тела, есть зачатки жаберных дуг и жаберных щелей, хорды, имеется хвост, один круг кровообращения…
Афина рассматривала собравшуюся аудиторию и, поймав взгляд Игоря, тут же забыла про Марину. Юноша внимательно следил за ней и совсем не разговаривал с Розой. Афина попыталась скрыть улыбку, но ничего не вышло. Тогда она с трудом оторвала взгляд и стала вслушиваться в речь Марины. Но какое-то беспокойство всколыхнулось в ней.
– …по мере развития схожести зародышей постепенно снижаются, тогда начинают преобладать черты, свойственные их семействам, родам, и, наконец, видам…
Не выдержав, Афина снова подняла глаза на Игоря. Юноша перешептывался с братом и Артемом. На мгновение ей показалось, что они спорят, но тут Фил усмехнулся, и на лицах парней заиграли улыбки.
Афину всегда тяготила история развития какой-нибудь науки, хотя девушка не считала, что это бесполезные знания, и все же она совсем не слушала Лизу, рассказывающую о развитии цитологии. Только отрывки фраз долетали до нее. И превосходство в голосе после сбивчатого ответа девушки. Будто та ей соперница, подумала Афина.
– Клеточное строение впервые было обнаружено Гуком в ряде растительных тканей в тысяча шестисот… Левенгук описал эритроциты, бактерии… Благодаря трудам ученых Линка, Моля в ботанике утвердился взгляд на клетки как на структурные единицы…
Афина задумалась. Она вспоминала, как учитель химии в седьмом классе так же рассказывал о каких-то ученых. Он тогда уткнулся в свою книгу и не обращал внимания на школьников, притихших вовсе не потому, что им было интересно, а скорее потому, что они наблюдали за Афиной и ее соседом по парте. Это было всего второе занятие по этому предмету, и так как он был новым в их расписании, то и это занятие было вводным. Класс был очень длинным, парты расставлены в два ряда, но там могло легко уместиться два класса по тридцать человек. Сзади и вдоль стены (с противоположной стороны были окна) располагались закрытые книжные шкафчики, верхняя поверхность которых служила столом для проведения опытов, что было очевидно, судя по ожогам, разноцветным несмываемым пятнам. Афина и Петя сидели как раз возле одного такого шкафчика. В то время пока учитель продолжал читать нудную лекцию, Афина осторожно открыла шкафчик и достала пустые пробирки и какие-то баночки с разноцветным содержимым и непонятными им пока обозначениями. Ребята, весело обсуждая, что с чем лучше смешать, начали экспериментировать. Учитель ничего не замечал, а все остальные школьники наблюдали за ними. Все шло хорошо, растворы только меняли цвета или вообще оставались без изменений. Как вдруг из пробирки пошел густой дым с сильным неприятным запахом. Тогда-то Афина и Петя в первый раз попали к директору. Афина очень боялась идти к нему, но ничего страшного в его кабинете не произошло. Директор их даже ругать не стал, ему это казалось скорее «веселой шалостью молодых гениев», как выразился он сам, но учитель настоял на звонке их родителям, от которых девочке досталось куда сильнее. Вспомнить имя того учителя Афине так и не удалось.
– Это открытие привлекло внимание ученых к содержимому клетки… – продолжала отвечать Лиза, голос ее звенел - она старлась говорить громче, потому что из аудитории доносился шепот.
Выступление девушки было скучным и долгим, что отражалось на студентах – они начали зевать и опускать головы на парты. Однако преподаватели стойко дослушали рассказ до конца.
 И когда пришло время отвечать, Афина совсем не переживала, напротив, все волнение стерлось под давлением скуки.
Она рассказала о ядовитых папоротниках, в частности щитовнике мужском, стараясь говорить только о главном, не вдаваясь в ненужные подробности. Девушка упомянула о том, что это растение произрастает преимущественно в лесах и его часто можно увидеть на территории России. Ядовитым органом является корневище, которое содержит филицин, флаваспидиновую кислоту, аспидинол. Экстракты высушенного корня используются в медицине. Отравление наступает при передозировке, что может быть смертельно, так как есть вероятность развитья паралича, но это в тяжелом случае.
Последним выступал Алексей. Он бодро начал рассказывать о функциях клеточных мембран. А перейдя к их строению и составу, пару раз запнулся и вместо «сфинголипидов» произнес «фиголипиды», вызвав тем самым смешки студентов и улыбки преподавателей.
На втором этапе группа противников не смогла дать ответ на простой вопрос, что такое репеллентные вещества.  А Лиза ответила на несложный вопрос по цитологии, и победа осталась на их стороне.

После окончания олимпиады Афину встретил Игорь. Он был не в лучшем настроении, и постепенно победный марш в душе девушки начал затихать. Они гуляли по слякотным дорожкам в парке. Ослепительно-ярко светило солнце, грело, растапливало снег.
Девушка чувствовала некую отдаленность молодого человека. Поначалу он молчал, уходя в свои мысли, но потом она все-таки его разговорила. Так они и бродили по грунтовым дорожкам, болтая о разных пустяках и глупостях. После активной умственной деятельности ничто не помогает так хорошо расслабиться как несколько минут пустой болтовни. Они говорила о погоде, вспоминали какой была зима в прошлом году, каким-то образом, они об не поняли как, но разговор от погоды перешел к детским сказкам.

Исподтишка Игорь изучал девушку, наблюдал за ней. Она ем нравилась, ему нравился ее смех, и то как она хмурила брови, но больше всего ему нравилось то, что она сейчас проявляла к нему особенный интрес. Может быть Филипп прав? Можно ведь ограничиться дружбой? Почему нет? У Артема и Жени неплохо получается. Получится и у них, у него. Тем более Афина не была в него влюблена, судя по тому, что не ответила на поцелуй, и это было неимоверно неприятно и больно. Изнутри точило желание заставить ее почувствовать к нему то же самое, что и он чувствовал, смотря на нее. Но это было бы непростительной ошибкой. Подлостью было втягивать ее во все сложности и опасные секреты его мира. И в то же время это чувство собственничества притупляла, сглаживала и в какой-то степени удовлетворяло то, что он ей нравился, ей нравилось проводить с ним время, и в этом он был уверен. Никогда еще Игорь не менял так часто свои решения. Он снова подумал о новой выходке брата. На этот раз тот перегнул палку. Хорошо, что девушка оказалась безумно в него влюблена, иначе все могло закончиться хуже. Намного хуже. Виктор был в ярости, но не кричал, не обвинял, но он был готов выгнать того из дома, а вместе с ним и самого Игоря. Сестры смотрели на Фила с такой укоризной, что и ему самому становилось совестно. Меньше всего он хотел повторить его ошибку.
– Что? Прости, задумался.
– Я говорю у Фила все в порядке?
– Да, кажется, он скоро женится, – ответил парень и про себя добавил – «… при наилучшем исходе дела».
– Правда? Это же здорово! Ну, если, конечно, его не заставляют силой.
– Наоборот, дали бы разрешение. У нас семья… несколько консервативная. Отдохнула? Позанимаемся? Хочу, чтобы ты выиграла третий тур.
– Зачем?
– Затем, что на последнем этапе тебе придется соревноваться со мной. Это будет любопытно, тебе не кажется?
– Думаешь, у меня нет шансов?
– Никаких! – поддел он ее.
– А вот посмотрим!

Они сидели в пустом читальном зале. На парте лежал раскрытый учебник.
– Химическая структура ципринидина не установлена, и его точный механизм воздействия тоже. Однако, предполагается, что он действует как тетродотоксин, – Игорь выдержал паузу.
– Тетродотоксин блокируют нервно–мышечную передачу, – подхватила Афина, именно над этим абзацем она и билась так долго. – Но каким образом?
Парень достал лист бумаги, ручку и начал чертить схему, одновременно рассказывая.
– Он блокирует натриевые каналы. В клетках нашего организма, а точнее в их мембранах имеется множество каналов, через которые пассивно или активно проходят и выходят различные ионы. Эти ионы влияют, я, пожалуй, опущу излишние подробности, на активность клеток, то есть, например, клетки желез начинают продуцировать гормоны, либо наоборот прекращают их выделять, а нейроны проводят импульс, либо наоборот – блокируют его. Проводят импульс они так: в синапсе, месте контакта двух нейронов или нейрона с определенной клеткой, называемой эффектором, происходит передача медиатора с одного нейрона на другой, этот медиатор связывается с рецепторами на мембране второй клетки, это реакция запускает каскад реакций. В результате чего открываются натриевые каналы, изменяется ионная среда внутри и вне клетки. Как распускающаяся косичка. И, как я уже говорил, это влияет на активность клетки. В нашем случае следующий нейрон активируется и передает импульс дальше, и все повторяется. Так импульс достигает эффектора, и данная клетка выполняет свою функцию, например, мышечное волокно сокращается. Тетродотоксин закрывает натриевые каналы, можно сказать, что он закупоривает их словно пробкой, и клетка не активируется, происходит блок импульса.
– Больные умирают от остановки дыхания, – задумчиво произнесла студентка.
– Верно. Дыхание это активный процесс. Нервные импульсы достигают диафрагмы и наружных межреберных мышц, они сокращаются, происходит увеличение объема грудной клетки, это растягивает легкие, то есть происходит вдох.
– Тетродотоксин препятствует прохождению импульса на эти мышечные волокна, они не сокращаются, вдох не возможен, человек умирает от удушья.
– Именно так. У третьего курса нет шансов.
Он заправил ей за ухо выбившуюся прядь. И если бы не этот простой, но бесконечно нежный жест она бы никогда не решилась на это: обхватила его рукой за шею и прикоснулась губами к его губам. Он не ответил. Замер, как в прошлый раз она.
– Афина, мы не можем быть вместе.
– Почему? Если я тебе не нравлюсь, то зачем все это? – она обвела рукой парту с лежавшими на ней книгами.
– Нравишься. Но я… я просто не могу. Это не правильно.
– Почему?
– У меня научная работа и нет времени на всякие глупости.
– Это, значит, я – глупость?
– Тут совсем другое. Ты ничего обо мне не знаешь. Поверь, это очень плохая идея.
Он поднялся, собирая учебники, чтобы уйти. Все было закончено.
– Это из-за Розы. Ты любишь ее. Вот в чем причина. К чему тогда были эти поцелуи? Захотелось поиграть?
Парень замер.
– Все не так. Поверь, роза ничего для меня не значит. Это трудно объяснить, но...
Он не смог договорить, потому что Афина его поцеловала. Он почувствовал ее губы, как ее грудь прижалась к нему. Но не обнял, не ответил на поцелуй. И как только она его отпустила, он сразу заметил как в ее глазах плещется обида и ярость.
– Кое-что я о тебе знаю. Ты как все. Ничем не лучше. Такой же лжец! – зло прошептала она ему в лицо, и в следующий миг резкий звук пощечины оглушил тишину.
– Афина!
Но она уже ушла. Игорь выругался себе под нос и сел обратно на стул. На столе, прямо перед ним лежала забытая ею ручка. Вот теперь точно все закончилось, подумал он. Он хотел догнать ее, прижать к себе, успокоить, убедить что любит. Но если он действительно ее любит, надо сидеть, пока она бежит, сидеть и смотреть на эту ручку. Просто сидеть и ничего не делать. Так было правильно. Должно было быть правильным. Но было ли?





;
Глава 10. Свидание
В понедельник Игорь видел девушку несколько раз, но она даже не смотрела в его сторону, и всегда в ее руках была книга. Он знал, что так будет, и его это не волновало. Поначалу. Потом ее поведение начало его раздражать – почему она выглядит так спокойно, читает, учит, а он даже книгу в руки взять не может? Почему ведет себя так, словно не было никаких поцелуев, не было ревнивой пощечины? Один раз он поймал ее взгляд, она сразу же отвернулась и даже повернулась, чтобы уйти, сделала три шага, но резко развернулась и направилась к нему, глядя не в глаза, а на его кроссовки. Она не поздоровалась, лишь спросила минутку времени.
– Знаю, что тебе все равно, но я хотела извиниться. Я не должна была... Я просто вспылила...
Она не смотрела ему в глаза. Он хотел было ответить.
– Я просто хотела извиниться, – оборвала она его на полуслове и ушла. Просто развернулась и ушла. В походке он различил скованность. И заметил, что Афина была накрашена, как обычно совсем чуть-чуть, и только глаза.
На следующий день он видел ее в основном в обществе Артема. В голову закралась совершенно нелепая мысль: а что если она соврала, сказав, что он просто друг. Почему она смеется? Он наблюдал за ними. Она продолжала смеяться. Артем посмотрел на него, что-то сказал ей, она перестала смеяться. Ушла. Куда? Почему одна? Что он ей сказал? Игорь помнил – в его кармане лежит ее ручка. Почему он не отдал ее, когда Афина подошла попросить прощения? Ах, да – она сразу ушла. Даже не стала его слушать. Почему она так легко согласилась? Неужели поверила, что его поцелуи ничего не значили? В сердце закралась обида. И ведь он знал, что не справедливая, что не должно ее, этой глупой обиды, быть и в помине. И все же она была, как соринка в глазу.
Он не заметил, как Артем подошел к нему.
– Опять поссорились?
– Нет, – не мигнув соврал Игорь.
– И Афина так сказала. А вы друг на друга молнии взглядами мечете. И она сама не своя. И ты как лунатик ходишь. Что случилось-то?
– Артем, вот скажи, – едва сдерживаясь от гнева, тихо произнес Игорь. – Ты любишь Женю. Так? Она любит тебя. Все правильно? Ничего пока не путаю? Так скажи, какого черта ты крутишься возле Афины? Женя и себя изводит, и Афину. Так, может, уже определишься?
Артем изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица и не рассмеяться. Игорь только что признался ему, почти откровенно, что любит Афину. То, что девушка давно уже влюбилась в Игоря, он знал, а теперь и понял причину ее нынешнего странного поведения. Голубки действительно поссорились, как шепнул ему Фил, а он ведь даже сначала не особо-то и поверил.
– Ну, ты ведь знаешь, любовь чувство не вечное, а Афина чертовски привлекательна, тебе так не кажется? – бросил он и сразу ушел, боясь, что не сможет сдержать улыбку.
Так и случилось улыбку он сдержать не смог и, к счастью, Игорь этого не заметил.  Зато чуть не бросился за ним вдогонку с единственным желанием – выбить из него все мысли о девушке. Удержался только чудом.
Зато появилось еще одно несдерживаемое желание: найти Афину, заставить ее объяснить. Стоп, надо держать себя в руках. Игорь понимал, что что-то ускользает от его внимания. Что? Афина! Она была подавлена, расстроена. И смех ее был неестественный. Как он сразу не заметил? И наконец до него дошло, что Артем его просто подначил, соврал. А он-то поверил, ненадолго, но поверил.
В следующие дни стало только хуже. Афина была подавлена, это видели все. И Игорь. Стоило только Филу об этом заикнуться, брат мягко, почти вежливо попросил его оставить одного и убираться ко всем чертям. Понимающую усмешку брата Игорь так и не заметил.
Он старался не обращать внимания на Афину, и все же заметил, как возле нее крутился Влад. Но она не смеялась с ним, почти не обращала на него внимание. И Игоря это мало беспокоило, пока первокурсник не погладил ее по волосам, а она даже не шелохнулась. А ведь когда Игорь дотронулся до нее в тот раз, аж вздрогнула. Еще он помнил, что она вздрогнула, когда он поцеловал ее в первый раз, не ответила на поцелуй, вспомнил запах ее волос. И сейчас, глядя, как Влад кладет ее руку на плечо в шуточном объятии, он понял, что убьет его, задушит прямо сейчас у всех на глазах. Вдруг Игорь осознал, что уже стоит и готов сделать шаг к ним. Она сбросила руку одногруппника, но не ушла. А ведь от него, Игоря, почти убегала.
Вот так и прошла целая неделя. Для Игоря в угрызениях совести и разъедающей, почти пугающе–безумной ревности. Для Афины – в серости, дремучем, затягивающим, как болото, одиночестве.
В пятницу ее команда выиграла олимпиаду. Занятия не были отменены, потому что слишком мало времени осталось до начала зачетной недели. Появились дополнительные занятия почти по каждому предмету. Афина вместе с веселившимися одногруппниками сидела в столовой, не замечая воодушевленно болтавшего о чем-то Влада. Она задумчиво помешивала чай минут десять, пока ее не толкнули в плечо. Победа на этот раз совсем ее не обрадовала, и вообще эта олимпиада порядком ей надоела. Никакой радости, одни разочарования. Она не представляла, как будет вести себя на последнем этапе, когда Игорь будет сидеть за соседнем столом. Наверное, она не сможет выдавить ни единого слова. Вот какие мысли прервал знакомый бархатный голос:
– Афина, Евгения Викторовна просила тебя подойти к ней.
– Сейчас? – в голосе проскользнуло удивленное раздражение.
– Прямо сейчас.
– А вот и ты! Ты не можешь... – откуда-то вынырнула Роза, положила руку Игорю на плечо и соблазнительно придвинулась к нему. Но юноша не дал ей договорить. Девушка за эту неделю порядком его достала своей навязчивостью: то одно задание объясни, то с другим помоги.
Влад подавился и закашлялся. Кто-то постучал ему по спине.
– Нет, не могу. Ты же знаешь, Роза, что я веду важную и тяжелую научную работу, и я очень занят. Очень.
–  Может тебе тогда не помешает еще одна помощница?
–  Во–первых, Афина мне не помогает, а во–вторых я не нуждаюсь в помощниках, по крайней мере, пока. Афина, ты идешь, или мне тебя тут до вечера ждать?
Девушка поднялась и последовала за ним. В холле, пробираясь между студентами, Игорь взял ее за руку, и только сжал ее холодную ладошку еще сильнее, согревая своим теплом, когда она попыталась ее освободить. Всю дорогу до знакомого кабинета девушка сверлила взглядом его спину, а он продолжал держать ее руку, не обращая никакого внимания на заинтересованные взгляды студентов. Первое, что она услышала от преподавательницы, было мягкое "что вас привело ко мне". И осознав, что Игорь обманом привел ее туда, окончательно растерялась. Как сквозь дымку нереального сна слышала она и едва понимала его слова: он отпрашивал Афину со следующего ее занятия, на котором должна была быть контрольная, чтобы якобы позаниматься, подготовиться к последнему этапу олимпиады.
–  Так стоп, – оборвала тираду весьма сомнительных доводов женщина. – Хватит мне лапшу на уши вешать, итак места уже нет. Идите куда хотите. А тебе я все равно собиралась «автоматом» поставить, – кивнула она девушке.
Когда они отошли на несколько шагов от кабинета, Афина решительно остановилась и вырвала свою руку.
– Ну и зачем ты это делаешь?
– Что именно? Помогаю тебе пропустить скучную контрольную или приглашаю на свидание?
– Свидание?!
Несколько секунд она сверлила его глазами. И больше всего ее бесила в тот момент мгновенно вспыхнувшая радость.
– Да, свидание. И ты не откажешься, потому что, во-первых, ты мне нравишься, во-вторых, я нравлюсь тебе, в-третьих, это теперь единственный способ побыть с тобой наедине. И в-четвертых, я намереваюсь уговорить тебя продолжить наши занятия. Ах, да – Роза подала мне неплохую идею на счет помощника. Это в-пятых. Ты согласна?
– На счет чего именно?
– А разве твой ответ не будет одинаковым на все вопросы?
Афина едва сдержала смех, но не предательскую улыбку. Ей безумно хотелось сказать, как она отчаянно скучала по нему все эти чертовы дни.
– Все зависит от твоего умения уговаривать.
Игорь облегченно вздохнул: она согласилась.
Они гуляли по заснеженному парку. В лицо дул морозный ветерок. Их окружали разные люди, проплывающие мимо едва замеченными мутными фигурами. Ничто не цепляло их взгляд: ни усеянные белым покрывалом деревья, ни сказочно проглядывающая еще зеленая замерзшая трава, ни резво бегающие, звонки смеющиеся дети.
– Обижаешься еще? – мягко спросил Игорь, когда девушка в очередной раз посмотрела на часы.
– Нет. Хотя стоило бы!
– Ах так?
– Именно! А что ты скажешь, если бы я все-таки пошла бы на контрольную?
– Я бы сказал, что ты не в себе!
От такой наглости девушка даже остановилась, но, посмотрев в его веселые глаза, громко рассмеялась. Когда она отсмеялась, Игорь привлек ее к себе, и очень тихо, без улыбки, завораживающим голосом сказал:
– И поцеловал, чтобы привести тебя в чувство.
– Не-а, не вышло бы.
– Почему это? – спросил Игорь, наклоняясь еще ближе, чтобы проверить.
– Потому что ты еще не заслужил этой великой чести!
Он так широко, довольно улыбнулся, что Афина ощутила распирающее, приятное чувство, вспенивающееся, закипающее от его близости, от его улыбки, поднимающееся, проливающееся через края, когда его горячие губы почти коснулись ее замерзших, холодных губ в легком, нежном поцелуе. И тут же осело, остыло на ветру. Девушка вывернулась и, глядя в сторону, чтобы спрятать румянец и замешательство, спросила:
– Зачем ты это вообще сделал?
– Что?
– Бросил меня!
– Это сложно. Я тебе как-нибудь потом расскажу, не сейчас.
– Не хочу потом! Хочу сейчас! – по-детски грозно топнула ножкой девушка.
– Да ты еще и капризная оказывается! – притворно-недовольно прищурил глаза Игорь.
– Ты даже не представляешь какая!
– А отступить мне еще не поздно?
– Еще раз? Только попробуй!
– Обязательно попробую, чтобы узнать, что ты задумала, но не сегодня: у нас другая программа.
– М?
– Афина, вот скажи, – проговорил Игорь, отстраняясь от девушки и глядя в глаза с самым серьезным видом, – ты кроме книг вообще чем-нибудь занимаешься?
– Раньше занималась, а сейчас и времени-то нет. Олимпиада же скоро, последний этап.
– Я помню! Неужели, думаешь, что сможешь победить меня?
– Нет, – честно ответила девушка. – Но бороться буду до последнего.
– Я тебе завтра фору дам. За рвение.
– Сама справлюсь.
– Значит, еще и упрямая!
– До чертиков! С кем же ты связался!
– Чувствую, я еще пожалею.
– Я уж постараюсь, не сомневайся.
– Не сомневаюсь, но сейчас ты идешь со мной.
– Куда?
– А это имеет значение? Вот я хоть на край света пойду. Если позовешь.
– Пойдешь или сбежишь?
Игорь только хмыкнул, взял девушку и повел через парк.
Каток находился совсем рядом, и они дошли минут за пять. Людей там было очень мало: пара ребятишек, да парень с девушкой.
– Я не каталась лет с десяти…
Игорь кивнул и подумал, что так даже веселее будет.
– Какой размер? – спросил он, подводя девушку к столу.
Афина ответила, и юноша заказал две пары коньков. Взяв свои, Афина прошла к лавочке и удрученно посмотрела на незнакомые ей застежки.
– А у меня коньки были на шнурках, – пожаловалась она.
– Одевай, – Игорь присел на корточки перед девушкой и взял один ботинок. Афина просунула ногу, и Игорь быстро защелкнул застежки.
– Не слишком крепко?
Вопрос не сразу дошел до ее сознания, а когда она попыталась ответить у нее – ничего не получилось, так как слова застыли в горле от его близости, поэтому она просто отрицательно покачала головой. Искренне надеясь, что не покраснела. Она постаралась, не дожидаясь Игоря, выйти самостоятельно на каток. С большим трудом, но ей это удалось. Она надеялась, что на льду ее ноги сами вспомнят, как держать равновесие, но это было куда сложнее. Как только она оттолкнулась и оказалась без поддержки, ноги стали убегать вперед, разъезжаясь в разные стороны, а сама она – медленно, но верно падать. Однако упасть ей не дали. Игорь успел надеть коньки и вышел почти вовремя. Афина заметила, что он едва сдерживает смех.
– Знаешь, если ноги держать параллельно друг другу на небольшом расстоянии, то шансы удержаться значительно повысятся.
– Ух, ты! Правда?! А я-то и не догадывалась, – сказала она, подсекая его коньками и одновременно отталкиваясь от его руки по направлению к забору, который был всего метров в двух.
Игорь рухнул со звонким смехом, но и девушка не успела достичь опоры и упала.
– Не плохо для первого раза, – с ехидной улыбкой подъехал к ней юноша. Он хотел было подать руку девушке, но, заметя задорный огонек в ее глазах, передумал.
– Мир?
– Перемирие, – кивнула Афина и ухватилась за протянутую руку.
– Ну что, готова? – спросил он, и, не отпуская ее руки, сделал первый шаг. Девушка последовала его примеру, очень неуверенно, но с такой твердой поддержкой это сделать оказалось совсем не трудно. Мальчишки лет десяти резво играли в хоккей, используя деревянные палки вместо шайб и лезвия коньков вместо клюшек. Даже слишком резво, потому что когда Игорь отпустил руку девушки, чтобы она смогла проехать хоть немного сама, один из мальчишек случайно налетел на нее и они оба, кубарем покатились по льду.
– Цела? – подъехал Игорь.
– Да, – сквозь смех проговорила она.
– Мелкий, ты живой? – обратился он к мальчишке.
– Вроде бы. Я не мелкий!
Игорь поочередно помог им подняться, и спросил у паренька с хитрым прищуром:
– Проверим? Двое против пятерых?
– Так она же еле на льду стоит! И это не честно.
– За нее не переживай, она у нас живучая. И суммарное количество лет у нас побольше будет, чем у вас.
– А по рукам.
– Только девушку не сбивать!
– Ладно, только пуская под ноги не лезет.
– Я постараюсь, – вмешалась Афина, – но ничего не обещаю.
Естественно, Игорь с Афиной выиграли. За целый час она норовила упасть несколько раз, но Игорь ее удерживал, а к концу смогла прокатиться метров десять совершенно самостоятельно, и даже почти забила один гол.
Усталая, полностью лишенная сил, но счастливая, она повалилась на скамейку.
– Как тебе это удается?
– Что?
– Вот это, – девушка провела рукой вертикальную линию, указывая на Игоря. – Совсем не уставать.
– Я устал.
– Нет. Не верю.
– Просто занимаюсь спортом.
– И каким же именно?
– Да так… бег по утрам, спортивный зал, люблю разные подвижные игры.
– Я заметила, – ответила Афина. – У тебя наверно есть еще братья или племянники.
– Так заметно?
– Ага.
– Полно! Всех не сосчитать. А у тебя?
– Никого. Ни братьев, ни сестер, ни родных, ни двоюродных. Если и есть, то я о них не знаю.
– Как такое возможно?
Афина только пожала плечами.
– Чем ты занималась до универа?
Уже на обратном пути Афина рассказала о бесконечных репетиторах, музыкальной, художественной школах. Особенно юношу заинтересовали ее успехи в художественной школе. Так, не заметно за разговорами, они подошли к ее дому.
– Покажешь как-нибудь рисунки?
– Я больше не рисую.
– А со школы?
– Нет уж, – смеясь ответила девушка и пояснила, – во–первых, не стала бы позориться даже если бы они и сохранились. Во–вторых, они не сохранились: отец говорил, что они мне не понадобятся, да и я не особенно возражала. Знаешь, все учителя в один голос твердили, что у меня нет таланта. Почти все.
– Почти? Значит, кто-то смел утверждать обратное?
– Не совсем.
– Ты мне потом обязательно расскажешь.
– Могу и сейчас. Зайдешь?
Он ответил не сразу, и тайно наслаждался, наблюдая как потух радостный огонек в ее глазах, когда он ответил "нет". Что-то заставило его умолчать о причине и наблюдать за реакцией. Она не обиделась. Она разозлилась, но какой-то тихой, печальной злостью. Приподнялась на носочки и, мстительно глядя в глаза, положив ладошку на его щеку, приблизившись вплотную к лицу, почти касаясь губ прошептала, а Игорь замер от ее близости, от ее дыхания, от нежного шепота: "Я тебе это припомню!". Потянулась еще выше, поцеловала в кончик носа и развернулась, чтобы уйти, но он перехватил ее руку, хрипло рассмеявшись.
– Я провожу тебя до двери.
– Ты...
– Буду очень скучать по тебе, – перебил Игорь. – Мы с Филом уезжаем в Венецию на неделю. Наша сестра выходит там замуж. И вернемся только в пятницу утром, как раз к олимпиаде.
– На целую неделю?
Он кивнул. Очарование вечера мгновенно улетучилось, который сразу сузился до темного коридора подъезда и предчувствия расставания.
– Афина, я поговорил с Женей, она будет с тобой заниматься. И не волнуйся, я сказал, что мы встречаемся, и она остыла. Скоро снова станешь любимой ученицей. Афина, посмотри на меня. Это всего лишь на неделю.
– Но мы же не встречаемся.
– Пока нет.
Он так смотрел на нее, что она была уверена, что он ее сейчас поцелует. Но он этого не сделал.


Уже была глубокая ночь, когда Афина, подобрав ноги, села на кровать и уткнулась лбом в колени. «Пока нет», – сказал он. И она была счастлива, но осадок после ссоры остался, осталось и непонимание. Что-то ее беспокоило, но она не могла понять что.





;
Глава 11. Угроза
Неделя прошла легче, чем ожидала Афина. Только два неприятных момента разбавили скучные будни, наполненные только подготовкой к олимпиаде и бесконечными занятиями, которые отлично помогали отвлечься от навязчивых мыслей.
Случилось это в понедельник. Почти на всех парах после первой олимпиады Афина сидела с Лизой. Они были не более, чем хорошими товарищами по учебе, поэтому Афина никогда не рассказывала ей об Игоре, впрочем, как и Лиза о своих каких бы то ни было личных делах. Но всегда общались по–дружески, помогали друг другу с разными заданиями. Но когда Афина подошла и положила сумку на парту, Лиза заявила:
– Здесь занято.
И сбросила сумку девушки на пол, Афина едва успела ее поймать. В чем же дело, она поняла сразу, но оставалось только огорчиться тем, что завела врага. Однако, она не расстроилась. Новая соседка по парте заваливала вопросами, и Афина была искренне благодарна преподавателю, который в весьма грубой форме сделал им замечание. С тех пор Лиза демонстративно ее игнорировала, и старалась всем доказать, что она знает куда больше, чем Афина. Постоянно поднимала руку, отвечала на все вопросы, пока Афина спокойно отсиживалась, читая что-нибудь из программы четвертого курса или вспоминая прощальные слова Игоря, изо всех сил стараясь скрыть ликующую улыбку.
В тот же день, она столкнулась с Розой. Афина спокойно шла к лестнице, ведущей на второй этаж, размышляя о поведении Лизы, когда кто-то вцепился в запястье и резко рванул под лестницу, да так, что у девушки затрещали связки. Тонкие изящные пальчики с силой сжимали хрупкое запястье, оставляя синяки на нежной коже. В серых глазах полыхнула ненависть, а пухлые губки были угрожающе поджаты. Афина с трудом вырвала руку и гордо вздернула подбородок.
– Чего тебе?!
– Ты прекрасно знаешь! Держись от них подальше! – яростно прошептала Роза.
– А иначе что?
– Я тебя в порошок сотру и по ветру развею.
– Даже это тебе не поможет! – с наделанной веселостью ответила Афина. – Ты не нужна ему!
Роза выпрямилась и начала говорить так, как объясняют глупому ребенку, что дважды два не может быть три:
– Разве ты не видишь, что ты для них всего лишь очередная игрушка! Посмотри на себя и на меня! Игорь вернется ко мне. Я подхожу ему, и он это знает. А вот ты… Сама подумай, как он может обратить на тебя внимание?! Такой простушке как ты, он не по зубам! Сделай себе одолжение: подыщи кого-нибудь попроще, а его оставь в покое!
Каблуки звонко зацокали, унося их обладательницу прочь. Пытаясь успокоить сбившееся дыхание, Афина стояла в одиночестве, прислушиваясь к топоту студентов, и словно ждала, что кто-то спасет ее от ужасных слов, въевшихся глубоко в сознание. Но никто не приходил, чтоб отвергнуть их, развеять неприятное ощущение. Нет, Игорю она конечно верила. Пусть он и был чуточку высокомерным, но в нем точно не было ни злобы, ни жестокости. И все же было неприятно, потому что девушка была уверенна, что уступает Розе по красоте. Однако долго мучиться не пришлось: занятия никто не отменял, и девушка побрела к кабинету.
Несколько раз за неделю Афина заметила, что Роза и Лиза о чем-то разговаривают, а ведь она и не подозревала, что они знакомы. И постоянно ловила на себе то заинтересованные, то завистливые взгляды.

Утро пятницы было стянуто дымкой радостного и тревожного ожидания. В лекционной, казалось, собрался весь университет, кто чтобы посмотреть на неравную битву, кто на давно желанный проигрыш непомерно умного первого курса. Афина стояла со своей командой, постоянно поглядывая на входную дверь и смеясь вместе со всеми над рассказом Влада. Юноша по–прежнему уделял ей излишнее внимание, но это больше не тяготило. Во время очередного приступа дружного смеха, на плечо девушки легла тяжелая теплая ладонь. Сердце замерло и забилось сильнее. Стало намного тише, хотя кто-то в зале продолжал переговариваться, но Афина уже ничего не слышала, кроме тихого "привет", и утонула в знакомых глазах.
– Я скучал по тебе, - шепнул он.
– Я тоже.
– Да ну? Что-то не заметно!
– Почему?
Игорь кивнул головой на Влада, и, хотя он старался выглядеть серьезно, в его глазах лучилась улыбка.
– Афина, если я еще раз увижу его с тобой... В общем, пожалей парня, а?
Девушка не веря уставилась на него, а потом рассмеялась (ведь он флиртовал с ней!), привлекая даже таким тихим смехом всеобщее внимание.
А потом началось: вопросы, ответы... Команда Афины смогла ответить лишь на три вопроса из шести во время первого тура. Сама девушка рассказывала об особенностях строения тканей растений и животных в связи с выполняемыми ими функциями, Лиза дала не очень внятный ответ на вопрос об экологических нишах, Влад подробно охарактеризовал биосинтез белка в бактериальной клетке. Соперники же отвечали просто великолепно. Афина восхищенно взирала на Игоря, говорившего о методах генетической идентификации личности; поразил ее и ответ Фила, предлагавшего способы зашиты вирусов от бактериофагов; искренне радовалась блестящему ответу Темы: он рассказывал о механизме действия некоторых ядовитых растений. Мотя и Дана тоже ответили на свои вопросы. Подвела их только Настя. На втором этапе Афина задала вопрос о причинах вымирания видов животных и растений на протяжении эволюции.
Игорь же задал вопрос о том, как можно отравиться бромом и какие симптомы при этом будут.
Афина осуждающе покачала головой, но ответила.
– Ну, наконец-то первый курс проиграл! – выкрикнул кто-то из студентов, когда объявили победителя.
Олимпиада длилась только полтора часа, и занятия не были отменены. Поэтому все быстро разбежались по кабинетам.

…

Вечером состоялось общее собрание у Евгении Викторовны. Лиза села рядом с Афиной, и, тихо, опустив глаза, извинилась. Она хотела еще что-то сказать, но передумала и неумело перевела тему на биологию. Ребята шутили, смеялись в ожидании преподавательницы. Девушке было комфортно среди них. Она всех уже знала. Этот вечер словно примирил всех прошлых соперников. Максим и Леша собирались вместе напроситься на какую-то научную работу по биохимии, и им что-то объясняли ребята со старших курсов. Лиза болтала без умолку, и девушка вежливо ее слушала, но тут же потеряла нить рассуждений напарницы, как только в кабинет вошел Игорь. Он был чем-то недоволен, брови нахмурены. Его взгляд задержался на Афине, он натянуто улыбнулся. Следом сразу же вошла и Евгения Викторовна, а вот у нее и вовсе глаза были явно заплаканные. Но она бодро улыбалась, и стало казаться, что глаза припухли от усталости, а не от слез.
– Итак, начнем.
– Артема еще нет, но он сказал, что придет, – сказала Афина.
– Вряд ли, – не глядя на нее ответила женщина. – Афина, передай это профессору Тригадомову, пожалуйста.
Преподавательница подала ей красную папку.
– Прямо сейчас?
– Это так сложно?!
– Я отнесу! – быстро проговорила Лиза, выхватывая папку. Афине показалось это странным, было в поведение девушки что-то такое, будто бы она чувствует перед ней какую-то необъяснимую вину.
Девушка поднялась и быстро направилась к выходу, столкнувшись с Артемом в дверях. Он проигнорировал первокурсницу и уселся на ее бывшее место, рядом с Афиной. Положил руку на ее стул, приобнял за плечи. Афина вопросительно на него посмотрела. А дальше случилось то, что вообще выбило ее из колеи – Артем ее поцеловал. В губы. По-настоящему. При всех. Но поцелуй был холодным, без эмоций, а девушку накрыла паника: сзади ведь сидел Игорь, и вряд ли он закрыл глаза.
– Вы двое! Выйдите. Немедленно! Здесь не место подобной…подобным проявления эмоций! – громко и едва ли не на грани истерики выкрикнула преподавательница.
– С каких пор поцелуи здесь стали преступлением?
Он встал и вышел. Машинально Афина тоже встала и оглянулась – Игорь сверлил глазами дверь в след Артему, а в руке был сломанный карандаш. Девушка испуганно вздрогнула, когда он перевел свой убийственный взгляд на нее.
Она сразу же выбежала вслед за Артемом, неосознанно закрывая ладошкой рот. Артем стоял у окна и явно ждал ее.
– Прости, – тут же сказал он.
– Что случилось?
Следом появился Игорь, и Артем сразу же весь подобрался, как взъерошенный воробей, упрямо сложил руки на груди и выпятил челюсть вперед.
– Тебе мало того, что ты уже сделал? – накинулся Игорь. – Ее сюда не приплетай.
– А иначе что? Может быть, я влюблен! Почему все всегда должно доставаться вам двоим? Да что с вами обоими такое?! А понял, деньги могут все, верно?
– Я здесь не при чем и Афина тоже. А ты ведешь себя как подросток, срываясь на нас. Фил свое уже получил, и он даже не ответил тебе! Потому что он уважает тебя и твои чувства к ней, – Игорь махнул рукой в сторону кабинета.
– Странные у вас понятия об уважении.
– Игорь! Дай нам поговорить. Уйди, пожалуйста, – вмешалась девушка.
– Тебе лучше вернуться. Женя в ярости, она сейчас только повод ищет, чтобы на ком-то сорваться. Она тебя просто исключит. И все старания...
– Она в ярости?! У нее нет права... – голос Артема дрожал от ярости.
– Как и у тебя! Это было четыре года назад!
– Именно. Четыре года я любил ее. Четыре гребанных года она водила меня за нос!
– Все было не так! – с нажимом произнес Игорь. – Включи наконец уже мозги! Твои эмоции не дают здраво взглянуть на ситуацию.
– Ситуация, вот как значит, вы это называете. Вы морочили голову мне. Я закрывал глаза на ваши странности, хотя видел их больше всех остальных!
– Не надо, – предостерег Игорь.
– С вами обоими, и с тобой, и с этим… твоим гребаным братцем что-то не так! Афина, не доверяй ему, поверь мне, он не стоит доверия, а оно слишком ценно в наше время.
– Артем, ты перегибаешь палку сейчас.
Девушка продолжала молчать, переводя глаз с одного на другого. Она боялась, что сейчас начнется драка.
– Разве? Ту, что вы уже сломали? Вы уже испоганили жизнь Жене. Мне. Я не дам поступить так же тебе с ней!
– Ты переносишь свои проблемы на нас с Афиной. И это…
– Разве? Может, ты тогда скажешь сейчас ей, что влюблен по уши и хочешь быть с ней вместе? Не можешь? Отчего же? Тогда скажи, что у тебя никаких чувств и намерений нет.
– Это не твое дело.
– Теперь мое! Я не позволю тебе играть с ее чувствами. Даже думать забудь!
– Афина, нам нужно вернуться. А Артему побыть одному.
Артем хмыкнул и с горечью уставился в потолок.
Надеясь, что Артем не заметит ее гримасы, она попыталась показать Игорю, что не может оставить сейчас его одного.
– Афина, – с нажимом произнес Игорь.
Она подошла к нему ближе и заговорила шепотом, надеясь, что Артем ее не услышит.
– Я знаю, что ты не при чем, – как можно мягче сказала она. – А вот Филу передай от меня подзатыльник.
– На нем уже места нет, чтобы его пристроить.
– Артем его избил?!
– Нет, все не совсем так было. Все нормально, мужские разборки, тебе нечего переживать. То, что он говорил о нас с тобой...
– Он расстроен, я понимаю, – хотя она так же и понимала, что сбросить это со счетов не получится: слова были сказаны и услышаны.
– Я буду ждать тебя в читальном.
– Не сегодня.
– Ему надо побыть одному.
– Я не могу его оставить сейчас.
– Ладно, но ты в любой момент можешь прийти в лабораторию. Я буду там.
– Вряд ли. Я, правда, хотела бы, но не могу.
– Нам надо поговорить, нам с тобой, – юноша практически отчаянно хватался за любую возможность лишь бы она осталась.
– Почему в тот раз ты сказал, что это неправильно?
– Что именно?
–  Мы с тобой. Ты сказал, что это «неправильно». Почему?
– Ты мне не доверяешь?
– Я пытаюсь… Я доверяю. Только не могу понять.
Юноша вдруг осознал, что не хочет ее потерять, не может. Но как объяснить то, чего знать ей просто нельзя, потому что это опасно и в первую очередь для нее самой?
 
…

Солнце неумолимо стремилось за горизонт. Сильный ветер тормошил деревья.
Встреча была назначена на вечер. Роза, скрестив руки на груди, поеживалась от холода, словно воробей в морозную зиму. У девушки созрел план возмездия, и теперь она намеревалась подергать нитками кукловода, чтобы осуществить задуманное, а связей и контактов для этого у нее хватало. «Черт! Да я сама раньше с ума сойду от нервных стрессов. Надо же назначить встречу в таком безлюдном и темном месте, да еще в такое позднее время» – размышляла про себя Роза. – «Черт! Где его только носит…».
Роза стояла на середине площади и крутилась на месте в ожидании. Посмотрела в сторону скамеек – никого, у памятника – тоже нет, по тропинке – никто не идет, на скамейке… «Вот дьявол! Откуда он там взялся?!». На скамейке сидел человек с таким видом, будто он тут уже тысячу лет. В руках была развернута газета, хотя читать ее было невозможно: значит это точно он. «Наверное, из-за кустов выскочил, хотел произвести эффект…». Роза ровными шагами двинулась в сторону сидевшего мужчины.
– Интересная газетка? – спросила девушка, подойдя к скамейке. Она заметно нервничала. То ли от страха, то ли от холода голос ее дрожал, но от своего плана она отказываться и не думала.
Сидевший мужчина был крепкого телосложения и наводил ужас своим видом, весь в черном он больше походил на объемную тень, нежели на телесного человека, кепка, натянутая на лоб, скрывала глаза. Он без слов выкинул газету мимо рядом стоявшей урны.
– К делу, – сухость прохрипел мужчина, от него ощутимо несло алкоголем.
– Тут половина, – сказала Роза, доставая заранее приготовленный сверток и пакет. – А здесь ее адрес и фотография.
Мужчина взял предложенные ему вещи и теперь был занят изучением свертка на ощупь.
– Мы договорились, что у–убивать не нужно, только напугать. Заставьте ее уехать из этого города. Пусть бежит без оглядки. И конечно ни слова обо мне. В понедельник. На выходных она может быть не одна. Вас встретит другая девушка. Адрес в конверте. Со мной вы больше не увидитесь, и ни в коем случае не должны искать встречи.
– Не беспокойтесь, будет сделано – успокоил мужчина, хотя сказал это довольно отрешенно, из-за чего Роза засомневалась еще больше – правильно ли он ее понял? Но продолжать беседу у девушки не было никакого желания. Хотелось лишь поскорее убраться отсюда.
– Ну-у, если все – я пойду.
– Всего доброго, – отнюдь недобро улыбнулся мужчина.
Роза развернулась и, на сколько это было возможно, на высоченных каблуках, быстро двинулась прочь. Когда, шагов через пять она оглянулась в сторону скамеек, те оказались пустыми и от них никто не отходил, будто там никого и не было.




;
Глава 12. Способности

Игорь ждал девушку до одиннадцати вечера, но она не пришла. На следующий день он так и не увидел ни ее, ни Артема. Он ни на миг не сомневался, что она не увлечется другом, но беспокойство все же не отпускало. Когда он ей позвонил трубку взял Артем, на заднем фоне были слышны ее выкрики, требующие, чтобы он отдал ей телефон. Голос у парня был поддатый, но вполне дружелюбный. Тот заверил, что не собирается ни совращать (на заднем фоне послышалось «боже, что ты несешь, ты пьян»), ни линчевать Афину, «хотя второе очень хочется». И что завтра они будут в универе с утра, «как вт…вштык или типа того». Игорь впервые за весь день успокоился и даже улыбнулся. Через полчаса от нее пришло смс: «У нас все хорошо, завтра увидимся. Скучаю. Сильно!» Он откинулся на стул, перечитывая снова и снова. А потом до него дошло – пьян был не только Артем.
С утра он ждал возле университета. Они оба пришли к девяти утра, опоздав на пары. Вид у Афины был слегка пристыженный, но довольный. У Артема не осталось и следа от прошлых истерик, он казался всем довольным и жизнерадостным.
– Прости за… тот раз. Я вел себя по-идиотски, – протянул он руку. Игорь крепко ее пожал. Как бы он ни старался, все же ревность отравляла душу.
– Да ни вопрос.
– До Афины я и пальцем не дотрагивался. Честно. А в тот раз…это…
– Спектакль для Жени?
– Угу. Ну я пошел, а то опаздываю…
– Ага… «как вштык», – поддразнил Игорь.
– А это все из-за нее – ей приспичило надеть юбку, пришлось утром ехать к ней.
– Тема! Я тебя четвертую, как только приду в норму.
– Ой же ты блин…Я не то хотел…
– Да иди ты уже!
– Мне есть о чем беспокоиться? – тихо спросил Игорь. Юбку девушку он не заметить не мог. Симпатичная черная мини-юбка, открывающая идеальные ноги. Благо погода выдалась теплая – небо заволокло светлыми прозрачными облаками, ветра никакого не было, снег таял, отчего промокшая кора голых деревьев отдавала особенно печальным черным цветом с примесью зеленого, а местами и желто-коричневого.
– Если только о моем здоровье.
– Чтоб ты знала, алкоголичек замуж не берут.
– Отлично, буду теперь с чистой совестью надираться каждый вечер.
Она тяжело вздохнула. Шутки шутками, а все-таки как бы она отреагировала, проведи он сутки с какой-то девушкой? Явно бы так спокойно отреагировать не смогла.
– Прости. У нас правда ничего такого не было. Вообще ничего.
– Я знаю. Совсем плохо?
– Угу.
– Идем.
– Но у меня пара.
– У Тригадумова. А время уже четверть десятого. Идем, а то замерзнешь.
Он обнял девушку за плечи и повел наверх. Напоил чаем (опять со странным привкусом, но девушка отнесла это к похмелью) и заставил рассказать, что они делали. Оказалось – весь день ходили по кинотеатрам и смотрели все, кроме мелодрам.
– Я теперь спать без света всю оставшуюся жизнь не смогу, – пожаловалась она.
– Не обязательно было оставаться у Артема. Позвонила бы мне, я б тебя забрал.
Он наблюдал, как у нее порозовели щечки.
– Кстати, вместо Филиппа на межгородской будешь ты.
– Правда? Класс! Ой, то есть мне так жаль, что его сняли с олимпиады.
Вечером они снова занимались вместе.
Афина снова потеряла ручку, и пришлось выслушать несколько шуток от Игоря. "Хорошо, что Фила нет, он бы вдоволь потешился", – подумала она. Юноша вскоре успокоился, и они принялись за учебу. Игорь помогал ей разобраться в воздействии различных ядов растений и животных более детально, в действии антидотов, помогал запоминать систематику животных и растений. Он много и увлеченно ей рассказывал, но когда просил ее повторить, девушка часто не могла сразу сконцентрироваться на вопросе или забывала ответ. И не удивительно, ведь каждый раз случайно дотрагиваясь до ее руки, он, сам не ведая того, пробуждал бурю эмоций, и девушка теряла нить разговора и забывала элементарные вещи. Она досадовала на то, что их отношения не заходили дальше изучения механизма действия яда каракурта или главных признаков семейства летучих рыб. Афина вглядывалась в его глаза и долго не могла оторваться от магнетизирующего взгляда, попадая в плен чарующего обаяния. Иногда он замечал и слегка улыбался, демонстрируя завораживающие ямочки на щеках. Девушка и не знала, что расплывалась в ответной улыбке, пленяющей юношу. Игорю часто приходилось себя сдерживать, чтоб не наклониться к ней через стол и не дотронуться до ее шелковистых волос. Он желал провести пальцем по ее щеке, притянуть к себе, ощутить прикосновение ее губ. И каждый раз, когда она случайно дотрагивалась до него, он заставлял себя собрать всю волю в кулак и продолжить что-нибудь объяснять. Но он пока еще не решался сделать первый шаг. Что-то его тянуло назад. Какая-то неуверенность, какое-то предчувствие.
– Устала?
– Немного, и переживаю из-за олимпиады, – соврала девушка, чтобы скрыть истинную причину своего никчемного ответа. – Здесь жарко, правда?
Она сняла пиджак и аккуратно повесила его на спинку стула, отклонившись при этом так, что легонько коснулась плечом его груди.
– Я не заметил.
– Ты черствый, у тебя шкура как у морского льва. А кстати, к какому семейству они относятся?
– Ушастые тюлени. Это что намек?!
– Тебе решать.
Она расстегнула на своей рубашке верхнюю пуговицу и легким движением провела пальцем по шее до ушка и поправила свою сережку. Этот невинный жест, неосознанный как ему казалось, взбудоражил его чувства. Ему пришлось сходить за кофе, чтобы немного успокоится и решить сверхважную на данный момент дилемму – придушить ее или все-таки ограничиться поцелуем. Его тянуло к ней, это было очевидно, но был и страх – а имеет ли он право впутывать ее во все это, в свою жизнь, а захочет ли она остаться, когда узнает?
Когда он пришел, то увидел, что она пересела за его парту и разглядывала его записи, слегка покусывая ровными зубками карандаш. Желтый свет ламп делал ее волосы рыжеватыми. Он прикусил губу, в попытке удержать нелепую глупую улыбку. Она подняла свою хорошенькую головку, и по выражению он понял, что она действительно читала. Игорю пришлось сесть рядом.
Заметил он и как она поправила юбку, чуть-чуть подняв ее на секунду и оттянув еще больше вниз. Да, ножки у нее были стройные, красивые, соблазнительные и ему не следовало бы убеждаться в этом еще раз, тем более, когда она была так близко к нему. Но его терпение лопнуло только тогда, когда она, как бы невзначай, расстегнула еще одну пуговицу на блузке, и он увидел краешек нижнего белья. И этот крохотный запретный кусочек белоснежной кружевной ткани подействовал на него как тройная доза Виагры. А то, что делает она это все вовсе не случайно (он не сразу это понял), а очень даже намеренно, только еще больше взбудоражило его. Ему следовало бы уйти, но соблазн оказался слишком велик. Эта девушка приглушала его силу воли. Он не мог сопротивляться, да уже и не хотел этого. Внезапно он поверил со всей силой влюбленного сердца, что они справятся. Что он сможет ее защитить.
– Идем со мной, - неожиданно для самого себя сказал он.

Он собрал учебники, тетради. И взяв ее за руку, повел к выходу из корпуса. Стемнело. Накрапывал мелкий дождик. Они пробежали пару метров до следующего корпуса. Двери были закрыты, сигнализация тускло мигала красным светом. Парень набрал длинный код, и огонек потух, потом открыл дверь массивным ключом.
Зал, подобно живому существу, выдохнул им в лица знакомый насыщенный аромат цветов. Это было самое замечательное место, наверно, во всем городе. В зале царил почти мрак. Из дальнего угла по всему помещению разносился тусклый фиолетовый свет фитоламп, делая помещение нереальным, потусторонним. Игорь прошел вдоль стены и включил тусклый настенный свет, рассеивающий ядовитый фиолетовый цвет, делая его более земным, приятным для глаз. На потолке лианы переплетались, отбрасывая причудливые тени и казалось, что среди них извиваются змеи. Повсюду были растения. Зимовник раскидал свои темно–зеленые и бардовые листья. На тонком раздвоенном стебле возвышались темно-бардовые, почти черные цветы. Декабрист был полностью усыпан ярко-розовыми цветами. Вдоль стены, там, где горели лампы, за белой металлической решеткой росли ядовитые растения. Тут была и белладонна вся в цвету, и невзрачный аконит, дурман с уснувшими оранжевыми бутонами, ползла по прибитой к стене подпорке разросшаяся кураре без цветов и плодов, но с яркими сочными листьями. Афина с восторгом рассматривала цветы, стараясь запоминать их латинские названия. Игорь подсказывал, как называется то, или иное ядовитое вещество, содержащееся в листьях, плодах, корнях или во всем растении. Благоухание, витающее в комнате, одурманивало. Каждое случайное касание Игоря опьяняло девушку, а от его голоса каждый раз по спине пробегали мурашки.
Отдельно ото всех, тоже за решеткой, отгороженный от всех остальных растений, в квадратном большом цветочном горшке стоял куст, усыпанный белоснежными крупными бутонами. Несколько полураскрытых бутонов на верхушке под действием света чуть встрепенулись и медленно, едва заметно человеческому глазу, начали распускаться. Девушка сначала и не заметила поначалу. Только спустя какое-то время, осмотрев изогнутый ствол, гибкие ветви, тонкие вытянутые листья как у ивы, только длиннее, и крупные бутоны, а где-то еще только почки, и вернувшись обратно к верхушке, она заметила, как чуть отодвинулись маленькие чашелистика, выпуская алебастровые, прозрачные лепестки. Цветы были похожи на пионы, и в то же время лепестки ощутимо отличались твердостью, сочность.
– Они распускаются, – выдохнула девушка потрясенно.
– Да, его цветы не распускаются во тьме, только на свету. Довольно символично, на мой взгляд. Если держать его в темноте или хотя бы в недостаточной освещенности больше недели, растение погибнет. Оно очень ядовито, осторожно. Не дотрагивайся.
– Я никогда не встречала подобных растений. Как оно называется?
– Я еще не придумал.
– То есть это ты его вывел?
– Да. Сок обладает уникальными свойствами, но я еще не до конца выяснил какими именно. У меня ушло несколько лет, чтобы просто создать его, и еще год, чтобы заставить его цвести.
Он говорил о растении, словно о живом, не просто о живом организме, а так, как говорят о любимой собаке. И тут до девушки долетел слабый неприятный аромат, и она тут же его узнала: именно так сегодня пахло в лабораторной и именно этот запах иногда окружал Игоря.
– Он куда опаснее, чем кураре, но его можно использовать в медицине. Это будет прорыв. Мне осталось совсем немного.
– Он великолепен.
– Да.
Он развернул девушку за плечи к себе лицом. Она была прекрасна в этом окружающим ореолом свете. Такие яркие глаза, нежная кожа.
– Только это секрет, – прошептал он, проводя руками по ее рукам и переплетая их пальцы.
Он стоял так близко, что, девушка сразу же забыла, что хотела сказать. Они оба задержали дыхание, боясь спугнуть зыбкий момент, вглядываясь в глаза друг друга, ища ответы на незаданные вопросы. Игорь вдохнул дурманящий аромат ее волос. Близость уничтожила весь остаток разума, и подавшись порыву, Афина коснулась его губ. Прикосновение опалило обоих. Он обнял и притянул ее к себе, отвечая на поцелуй со всей страстью, вливая в него всю переполняющую нежность, которую испытывал к этой девушке. К его девушке! Время перестало существовать. Тепло разлилось по телу, концентрируясь где-то ниже живота. Сердце бешено колотилось. Мысли исчезли. Разум оставил тела во власти чувств. Он прижимал ее к себе еще крепче, и она растворялась в нем, впитывала его дыхание. Он оторвался от ее губ, скользнул по щеке, шее, расстегнул две верхние пуговицы ее шелковой рубашки, приник губами к оголившемуся плечу; другая рука скользнула под рубашку, поглаживая ее спину, двигалась медленно вверх, наткнувшись на застежку лифчика; потянула – застежка поддалась. Афина не сопротивлялась, слишком сильные были эмоции, слишком сильно желание чего-то неизведанного сладкого, слишком уверенные были его твердые от напряжения, ласковые руки, умопомрачительно-нежные его жаркие губы. Слишком болезненно-сладостные были ощущения его обжигающей ладони на ее груди, чтобы их вынести.
Трудно было сказать, сколько прошло времени – секунды или часы – когда Игорь отстранился. Но девушка все еще была в его объятиях. Она положила голову ему на грудь, вслушиваясь в неровное биение его сердца. Его близость сводила ее с ума, затуманивала разум, оголяя инстинкты.
Он нехотя застегнул лиф, натянул почти сползшую рубашку ей на плечи. И только теперь, держа ее в объятиях, Игорь понял, что он чуть было не натворил. Слишком сильные эмоции она возбуждала в нем, слишком она была умна, слишком весела, слишком жизнерадостна, слишком красива, слишком хороша, чтобы он мог ее отпустить. Она была идеальной, идеальной во всем, но только для него – вот что он чувствовал в тот момент, момент, когда чувства полностью затуманили разум. И подавшись порыву, он просунул руку в решетку и тихо шепнул – смотри. Афина развернулась и увидела, как он легонько, нежно коснулся самого близкого к решетке совсем еще не раскрывшегося бутона, плотного, недоразвитого, которому необходимо было как минимум неделя для того, чтобы расцвести. И бутон на глазах стал расти, лепестки раскрывались и превращали бутон в самый прекрасный цветок из всех, что когда-либо довелось увидеть девушке. Крупный, свежий и чистый в своей безукоризненной белизне. Запах усилился.
– Как это возможно? Как ты это сделал?
– Разве это имеет значение?
– Конечно. Пожалуйста! Я теперь не усну, пока не узнаю.
– Мы можем не спать вместе… Осторожнее!
Девушка протянула руку и едва дотянулась до еще одного бутона. Но ничего не произошло. Игнорируя протесты парня, она снова дотронулась до него, слегка сжала – и снова ничего. Огромный цветок издевательски цвел и благоухал. Цветы на верхушке раскрылись меньше, чем наполовину.
– Это фокус, да? Там какие-то провода? Какое-то электрическое устройство?
– Это не важно, – настойчиво повторил парень. Романтическое настроение стремительно стало таять. – Разве ты не любишь фокусы?
– Нет.
Девушка действительно не любила никакие фокусы, считая их обманом и шарлатанством. Она повернулась к нему лицом и взмолилась.
– Ну пожалуйста, расскажи! Я не проболтаюсь, правда. Я просто очень хочу знать!
Игорь молча, нахмурившись, смотрел на нее. Руки засунул в карманы брюк. Он не ожидал такой реакции и был в замешательстве. И не среагировал, когда девушка стремительно развернулась, встав на цыпочки, притиснулась к решетке и сорвала тот цветок, который раскрыл Игорь своим прикосновением. Она ожидала увидеть провода, а когда их не обнаружилось, то хотя бы какую-то электрическую деталь. Она разломала цветок пополам, теребя и разрывая лепестки. Но цветок был совершенно натуральным. Настоящим. А ее ладони покрывались болезненными волдырями там, куда попадал сок.
– Афина! Боже мой! Я же говорил, что он очень ядовит.
Идеальные лепестки осыпались рваными лохмотьями на пол, растребушенная белоснежная серединка рассыпалась почти влажным песком. А руки нестерпимо горели адским огнем. На какое-то время боль поглотила все сознание девушки. Она закусила губу до крови в отчаянной попытке не разреветься. И все же глаза против воли наполнились слезами.
– Подожди, еще немного.
Она не помнила, как они оказались возле раковины. Она сквозь слезы смотрела как парень набирает в стеклянный стакан воду, накрывает ладонью и что-то шепчет, закрыв глаза. Потом он дернул ее руки и к раковине ладонями вверх и осторожно начал поливать ледяной водой. Облегчение приходило постепенно. Боль отпускала. Волдыри лопались и медленно заживали, оставляя рубцы. Когда в стакане осталось только треть воды он дал ей выпить.
– Это обязательно?
Голос срывался от непролитых слез.
– Да. Яд впитывается через кожу, парализует нервную систему.
Она в два больших глотка осушила стакан.
Он налил воды и выпил сам.
– Ты одно сплошное недоразумение, – с явным раздражением сказал он. И она вдруг ощутила вину. Но длилось это недолго. До нее дошел и смысл всей ситуации.
– Это был не фокус, – констатировала она.
– Это не важно! – повысил голос он.
– Важно! Это сделал ты! Сам! Но как?!
– А тебе не приходит в голову, что у меня есть причины не говорить тебе этого?
– Я никому не скажу. Мне же никто все равно не поверит.
Девушка внезапно вспомнила их первую встречу и колбу, так мучавшую ее в первое время.
- И та колба…я же решила, что мне показалось…
– Какая еще колба? О чем ты? – недовольно спросил Игорь.
Она рассказала.
– Тебе показалось!
– Так же, как и этот цветок?
– А просто наслаждаться моментом ты не можешь?
– А почему ты не можешь рассказать? Почему скрываешь свои способности, ведь это…
– Это виселица! Гильотина! Электрический стул. Мне нельзя об этом рассказывать!
– Зачем тогда ты мне это показал?
– Сам не знаю. А как ты думаешь?! В любом случае, я уже об этом жалею.
Вот эти слова ее задели, но она не показала виду.
– Объясни, почему тебе нельзя говорить об этом? – миролюбиво предложила девушка.
Но он только горько рассмеялся.
– Я не могу тебе ничего сказать. Ничего. Просто забудь об этом.
– А мысли читать ты умеешь.
– Что? Нет.
– А что еще умеешь?
– Афина…
– Ты ведь мне руки вылечил простой водой!
– А надо было оставить мучиться болью? Смотреть, как ты задыхаешься? Умираешь?
– Ты не говорил, что оно смертельно ядовито, – обиженно пробормотала она.
– Афина! Он стоит в одном ряду с белладонной и кураре! Ты действительно могла умереть. Сейчас. Тут. Этим чертовым вечером! И спрашиваешь при этом меня, что я умею еще!
– Не кричи, – тихо попросила девушка. Она только сейчас заметила, как он бледен и что у него трясутся руки. – Прости меня.
– Я отвезу тебя домой.
– Пожалуйста, прости меня, – тихо, но настойчиво повторила она, сжав его руку.
Он подтянул ее к себе и обнял. Они стояли так, пока у него не выровнялось биение сердца.
– Зато теперь я понимаю, почему твоя работа это такая большая тайна, – заговорщицки прошептала она.
– Поехали. Я тебя отвезу, – тихо ответил он спокойным тоном, и она решила попытаться снова:
– А может ты мне все-таки расскажешь, а?
– Нет. И если хочешь, чтобы мы были вместе, тебе придется забыть об этом и перестать меня пытать вопросами. Вот я хочу, чтобы мы были вместе. А ты?
– Я хочу, очень хочу, но…
Он выпусти ее из объятий и отошел на шаг.
– И тебя это не пугает? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.
– Пока нет. Но…
– Нам пора, уже очень поздно.
– Но ты не имеешь права скрывать от общества свои возможности! Ты можешь помогать людям, когда медицина бессильно. Ведь можешь, да? Чего ты боишься?
– Может быть, клетки и подсоединенных проводов к мозгу? Стать подопытной мышью?
– Но тебя не смогут принудить.
– Кто не сможет? Правительство? И подвластные ему тайные медицинские и военные организации? Это они-то не смогут?
– Но если люди узнают…
– Если люди узнают, то среди них обязательно найдутся те, которые будут готовы развести костер под моими ногами. Вспомни инквизицию.
– Но сейчас не средневековье, время совсем другое, религия не играет той роли, что была тогда и люди…
– Нет, современные люди как раз-таки мало отличаются от людей того времени, обе мировые войны тому прекрасное подтверждение.
– Должен же быть выход!
– Аллилуйя! Да! И он есть – молчать!
– Но почему? Ведь такие возможности…
– Почему? Потому что человек, способный остановить сердце другого человека только силой мысли, потенциально опасен для общества. Общество его не примет. Не все люди благородны и стремятся к этому, почему люди, обладающие паранормальными способностями по твоему разумению лучше? Они такие же. Найдутся те, кто будет пользоваться своими способностями вне морального закона. Но как их найти? Как доказать их вину? Как их остановить? Все своды законов потеряют силу. Во что превратится общество, лишенное силы закона? А наши законы защищают в первую очередь вас!
– И один из них гласит, что раскрывать эту…эти способности нельзя.
Игорь вдруг осознал, что разболтал много лишнего. Она выбила его из колеи.
– Больше никаких вопросов, – железным тоном сказал он.
– Хорошо.
– Никогда.
– Но…
– Ты не понимаешь насколько все серьезно, так просто поверь мне. Если ты действительно хочешь быть рядом со мной, тебе придется оставить эту тему. Ничего не изучай. Поверь, нигде нет правдивой информации – ни в интернете, ни в библиотеках. Пойми, это все попросту в конечном счете не важно. Не спорь.
– А если я не соглашусь?
– А как ты думаешь?
– Электрический стул?
– Нет, – он хмыкнул. – Но и вместе мы быть не сможем. Мне придется тебя оставить. Вот и скажи, так ли важны мои мифические способности?
– Я не знаю, - неуверенно произнесла она.
– Рад это слышать. Поехали домой. Я ужасно устал. Ты меня совершенно вымотала.
Он прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
– У тебя права есть? – спросил он.
– Нет.
– Жаль.
– А какой-нибудь энергетический коктельчик ты себе сотворить не можешь? – невинно хлопая глазками поинтересовалась она.
– Ты даже не представляешь, насколько ты преувеличиваешь мои способности.
Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. Девушка сделала вид, что верит ему.

Выйдя из корпуса, они попали в метель, дождь вперемешку со снегом кружился, вихрился. В машине они долго болтали о Венеции, в основном рассказывал Игорь, Афина лишь изредка задавала вопросы. Об этом они и говорили, входя в подъезд и прячась от метели.
– Я замерз и хочу чая! – бесцеремонно заявил юноша, когда Афина остановилась перед дверью.
 Ей пришлось его впустить. Девушка, сняв ботинки и куртку, пошла ставить чайник. Игорь сел на, не сводя глаз с девушки.
– Прекрасно выглядишь, – тихо сказал он.
Афина скептически осмотрела его: черные, как вороново крыло волосы, ласковые глаза с лукавым блеском, строгие черты лица, белая рубашка, черные брюки – все в нем было идеально. И девушка понимала, что из них двоих прекрасно выглядел именно он.
Игорь улыбнулся, видя, что его восхищенно разглядывают.
– Ты какой чай будешь? Черный или зеленый?
– Не важно, главное, чтобы был горячий.
– У меня к чаю ничего нет.
– А мне и не надо.
– Сахар?
– Нет.
– Уксус?
– Что?!
– Если будешь на меня и дальше так смотреть, я тебе в чай налью уксус!
– Я согласен на уксус.
 Она поставила дымящиеся чашки на стол. Игорь сделал два глотка и отставил чашку подальше.
– Да не добавляла я туда уксус, – упрекнула она, садясь напротив парня.
– Я не люблю чай.
– Почему не сказал? У меня есть кофе.
– Не нужно. Ты же как-то говорила, что кофе вообще не любишь?
– Это не для себя... для гостей.
– Для каких?
Кофе Афина купила еще для Пети, но об этом она говорить точно не хотела, и просто промолчала. Чтобы не отвечать пришлось непрерывно пить горячий чай под зорким взглядом Игоря. Она была поклясться, что он прочитал ее мысль.
Допив чай, девушка встала, чтобы помыть свою чашку.
Она стояла лицом к раковине и усердно мыла посуду, когда к ней сзади подошел Игорь. В квартире было холодно и она спиной ощущала его тепло, горячее прикосновение его губ на шее, сильных рук на талии.
– Ты самый невыносимый человек из всех, кого я встречал, – тихо прошептал он.
В горле Афины застыл язвительный ответ.
– Расскажи мне про Розу? Ей ты тоже показывал… свою работу?
– Нет. Даже Фил толком ничего не знает. Это то, чем я ни с кем не буду делиться, то что только мое, понимаешь? – сказал он, скользя губами по мочке уха, от чего ее мысли разбегались как тараканы, но вопрос давил, требуя ответа.
– Я хочу знать…
– Что?
– Ты ведь раньше был с Розой... а она очень красива, – промямлила девушка.
– Красота Розы посредственна. Твоя – уникальна. – Игорь догадался, что же на самом деле мучает девушку. – И тот факт, что ты в это не веришь, сущности не меняет. Я с тобой – разве этого мало?
– Нет. В самый раз.
– И между мной и Розой ровным счетом ничего не было. И позволь тебе напомнить, мы начали с ней общаться после того случая в столовой. Давно хотел спросить, – Игорь развернул девушку лицом к себе, отнял чашку, которую та еще сжимала в руках и поставил ее куда-то назад. – Что там было? Что нашло на тебя? Ты чуть скандал не устроила.
– Сама не знаю.
– Вот ты не знаешь, а мне тебя все равно спасать пришлось.
– Я тебе была благодарна.
– Правда?
– Естественно.
– Сильно?
– Очень!
– Покажи как, – попросил Игорь, глядя на ее розовые, еще мокрые от чая губы.
И она показала, приподнялась на носочки, обхватила руками его шею, крепко прижалась к груди, коснулась губами. И мир полетел куда-то вниз, закружился в вихре сладких чувств. Афина отстранилась не сразу.
– Тебе лучше уйти, – тихо попросила она, оттолкнув от себя маленьким кулачком.
– А может мне лучше остаться?
Девушка закусила губу. И чтобы ответить ей пришлось призвать на помощь всю силу воли.
– Завтра олимпиада. Мне надо выспаться. И надо сохранить способность трезво мыслить.
Она вызывала в нем бурю эмоций легким касанием, но и сама тонула в них.
– Афина?
– Да?
– Я люблю тебя. Но мне нужно, чтобы ты полностью мне доверяла. Иначе у нас ничего не выйдет. Я заеду за тобой завтра в восемь утра. Спокойной ночи.
 Он поцеловал ее еще раз, и ушел, когда она уже почти передумала. Когда он уходил его терзали смешанные чувства – сожаление о допущенной ошибке, какая-то досада то ли на себя, то ли на нее, но при этом такое сладкое, почти счастливое томление. Она была именно такой, какая нужна была ему, идеальная, способная вытряхнуть его из привычной, затертой до дыр окружающей действительности. Она заставляла его чувствовать, ощущать себя живым, а не существующим ради единственной оглушающей цели.
…
А в тоже время девушка даже попыталась уснуть, но не могла. Она снова и снова прокручивала в голове его последние слова. Да, доверие было им необходимо, как тому цветку, что вывел он – свет. Во тьме недоверия бутоны их любви завянут и умрут. Она пыталась убедить себя, что это все не важно, что единственное, что важно – это его любовь к ней. Разве не об этом она мечтала? Она закрыла глаза и попыталась выкинуть все мысли из головы, завтра олимпиада и надо выспаться.
Но не выдержала. Резко встав с постели, она подошла к компьютеру и, не обращая внимание на зудящее чувство вины, включила его. А информации оказалось так много, что она не сомкнула глаз всю ночь. Ни на минутку. И все-равно не могла понять к каким паранормальным способностям можно отнести то, что сделал Игорь. И что он может еще. Она вспомнила и странный привкус чая, и то, как быстро прошли симптомы простуды и похмелья. Привкус воды был совсем другой. Она читала, и ее затягивал этот новый неизвестный мир. Она смотрела видеоролики, гадая, а могут ли они оказаться правдой или Игорь не соврал, когда говорил, что правдивой информации нет. Но она должна быть! Должно быть хоть что-то. Хоть какая-то часть правды, хоть какая-то зацепка. Утро пришло совсем неожиданно. Когда прозвенел будильник, было еще темно. Она как обычно умылась, собралась. Мысли об олимпиаде совсем выветрились из головы. Их место полностью заняли новые, почему-то казавшиеся более важными.
;
Глава 13. Подсказка

Афина нервно сглотнула. Игорь обнял ее за плечи и покрепче прижал к себе. Дану успокаивал Антон, который приехал для поддержки. Только Мотя, Артем и Фил весело обсуждали прошлогоднюю олимпиаду, словно ничего между Филом и Артемом не было. В самый последний момент Настю заменили Филом. Афина первое время приглядывалась к нему, но никаких следов синяков и ссадин не обнаружила.
Девушка огляделась. Соревнование проводилось в чужом университете, отчего девушка чувствовала себя неуютно. Они находились в большой лекционной аудитории, похожей скорее на зал дворца с партами и скамейками. Большие окна пропускали яркий солнечный свет, переливающийся в шикарном переплете стеклянных бус люстр старинного вида. Стенам, окрашенным в нежно-зеленый цвет, придавали свежесть живые цветы. Незнакомые лица студентов смешивались в сплошное разнородное пятно, заполняя ряды парт подобно лавине. Первый ряд занимали жюри, с края сидела Евгения Викторовна. Сама девушка вместе со своей командой находились перед аудиторией слева, а с правой стороны напряженно сидела команда противников. На их столах не было ничего, нельзя было приносить ни ручек, ни тетрадей. В этом и заключалась вся сложность. Между ними стоял еще один стол, и только на нем лежало две ручки и два чистых листа бумаги. Этот стол нужен был для второй части олимпиады, в которой подсказывать друг другу было строго запрещено, в отличие от первого этапа, где участники спокойно могли переговариваться с одним только условием – шепотом, чтобы не мешать другой команде.
Как и прошлые олимпиады, эта проходила в два этапа. На первом – каждая команда отвечала на шесть вопросов, а во втором команда противников выбирала одного участника противоположной стороны и задавала ему один вопрос.
Афина украдкой рассматривала своих противников. Среди них не было ни одной девушки, а парни были словно на подбор: все в очках, в строгих серых костюмах, и только один из них выделялся длинными волосами, собранными на затылке в тугой «хвост». Они не переговаривались, каждый сидел с серьезным, угрюмым выражением лица. Девушка не сразу заметила, что среди них были два близнеца, настолько все шестеро казались похожими друг на друга. Они называли себя слишком вычурно – «Нетрансгенные гении». Команда Афины называлась «Потомки Дарвина».
В зале стоял шум, но, когда из первого ряда поднялась статная женщина средних лет, на вид явно профессор или кандидат наук с многочисленными заслуженными трудами, все стихли. Антон ушел в аудиторию, Фил перестал переговариваться с Мотей, и все устремили на нее ожидающие лица.
– Добрый день, дорогие гости, уважаемые участники и болельщики. Сегодня состоится шестая межуниверситетская олимпиада, учредителем которой является Евгения Викторовна Коменева. Невероятными усилиями этой молодой, активной и талантливой преподавательницы была создана эта олимпиада для вас, дорогие студенты. Вы – наше будущее. В ваших руках будут сосредоточены все силы, которые вы должны будете направить на решение назревающих и назревших проблем человечества. Мы надеемся, что некоторые из вас совершат поистине великие открытия и помогут человечеству подняться на новый уровень жизни. Целью этой олимпиады и является определение самых активных и талантливых студентов, чтобы помочь им стать великими учеными. А теперь передаю слово Евгении Викторовне.
– Благодарю за теплые слова. Мне лишь остается добавить, что призом для победителей будет бесплатная учебная экспедиция в тропический лес вместо летней практики. Желаю всем участникам удачи. А теперь давайте начнем. Лидеры групп, подойдите к столу за билетами.
К столу подошел Артем и высокий тощий парень в квадратных очках с черной оправой и свисающем, явно слишком широком, костюме. Артем азартно улыбнулся и протянул ему руку, у парня недобро блеснули глаза, и он помешкал некоторое время, а потом поднял руку для пожатия, но не успел: Артем убрал руку и быстро взял со стола шесть билетов (вопросов на них видно не было) и, не смотря на них, подошел к своему столу и положил все вопросы. Тем временем другой парень все еще копошился, медленно выбирая вопросы.
На подготовку давали ровно сорок пять минут. Афине позволили первой выбрать вопрос. «Перечислить всех обитающих в тропиках ядовитых пауков, их морфология, картины отравления ядом, основной механизм действия ядов, первая медицинская помощь и профилактика». Девушка с облегчением выдохнула. Она могла ответить на этот вопрос, это было для нее совсем не сложно. Уж про кого, а про пауков она знала очень много. Игорь заглянул в ее вопрос.
– Ого, вряд ли тут тебе понадобится помощь.
– А у тебя какой?
– Ну, мне помощь тоже не нужна.
– Мотя, а у тебя что? – спросил Игорь, заметя, что парень немного расстроился.
– «Проблемы охраны окружающей среды и выживание человека».
– Это было в нашем учебнике в самом конце.
– Я знаю, – грустно ответил парень. – Всегда останавливался на этой статье, просматривал поверхностно, одним глазом. А вдумчиво никогда не читал. И так четыре года! Смех сквозь слезы.
– И я ее читать не стала, подумала, нудно как-то, – расстроилась Афина.
– Эй, нечего тут раскисать. Вопрос очень легкий, для меня, по крайней мере. Помню все двадцать положений, – бодро заявила Дана.
– А у тебя что? – спросил Мотя.
– Назвать биологические методы защиты окружающей среды. Роль микроорганизмов в обезвреживании окружающей среды. Назвать опасные для жизни человека виды вирусов и бактерий, обитающих в тропиках.
– Давай я возьму эту тему; ты, Дана, ответишь на вопрос Моти; а ты, Мотя, возьмешь мой вопрос: филогенез кровеносной системы позвоночных, – предложил Фил.
– Идет, – согласилась девушка.
– Я только за, – поддакнул Мотя.
– Всех устраивают вопросы? – спросил Артем.
Все дружно согласились.
Время для подготовки пролетело моментально.
– В каком порядке будем отвечать? – спросил Артем. – У кого-нибудь есть предпочтения?
– Можно я первая, – подала голос Афина, – а то я так переживаю… хочется поскорее ответить и успокоиться. Ну, если никто не против…
– Кто-нибудь возражает? – спросил Игорь.
В ответ все отрицательно покачали головой.
– Тогда я вторая?
– Дана, ты всегда выступаешь второй, это скоро впишут в законодательство, – усмехнулся Мотя. – А мне еще нужно немного времени. Я буду последним.
– А вы как хотите? – спросил Артем Фила и Игоря.
– Без разницы, – хором прошептали они.
– Тогда я буду следом за Даной, потом ты, Игорь. Фил ты будешь следующим, а Мотя последним. И…
Артем замолчал недоговорив, его привлек шум противоположной команды. Они что-то решали, причем очень яростно. Однако слов разобрать было нельзя, они шипели как змеи. Фил и Игорь подавили смешки.
– Они спорят, кто будет первым, – пояснил Игорь.
Афина с Даной переглянулись с улыбками.
По жребию выступали первыми «Нетрансгенные гении». Каждый выходящий называл свое имя. Афина с огорчением отметила, что их ответы блестящие. Однако и ее команда не подкачала: каждый смог полностью раскрыть ответ на свой вопрос. Первый этап закончился равным счетом. Объявили получасовой перерыв, чтоб участники могли поесть, ведь первый этап занял целых три часа.
– Ты блестяще ответила, Афина, –  поддержала девушку Дана.
– Спасибо! А ты просто спасла нас всех.
– У каждого из нас есть свои предпочтения в биологии, я бы не смогла так полно ответить на свой первый вопрос. Что-нибудь бы рассказала, но…
– Эй, птичка донесла, что среди вас сегодня первокурсница? – сказал парень в мешковатом сером костюме и в очках. Афина узнала в нем старосту соперничавшей команды.
– Что? Умные старшекурсники закончились? – поддержал друга второй.
– У вас такие разительные перемены в команде: остальных выгнали за неумение думать? – сказал третий в костюме.
Афина напряглась. Кто мог им сказать?
– Это Настя, – подсказал Фил. – А что скажет твой папочка, Вениамин, про твои умственные способности, когда вы сегодня проиграете? Ведь экспедиция будет за его счет.
– С чего ты взял?!
– Да брось, Вень! Все знают, что олимпиада подкуплена твоим отцом! Но сегодня тебе это не помешает проиграть! – открыто ответил Игорь.
– Какого…
– Не выражайтесь, Вениамин! – пригрозила Евгения Викторовна, подошедшая поздравить свою команду – А что ты несешь, Игорь? Я сама составила вопросы!
– Да, а потом Вы их отдали «беспристрастному» жюри.
– Как и всегда. Этого просто не может быть! – защищалась преподавательница. – Это…
– У меня есть доказательства, – сказал тихо Фил, чтоб его не услышали противники.
– Нет! Не может быть!
– Может. Но мы их не раскроем…
– Значит, у вас тоже были вопросы? – расстроилась преподавательница.
– Нет, – хором отозвалась вся команда. Для Афины, Артема, Моти и Даны это была шокирующая новость, но все молчали, ожидая развязки.
– Значит, это правда, что его отец спонсирует экспедицию? – спросила Афина у Евгении Викторовны.
– Да, – согласилась та. – Значит, вся олимпиада – обман.
Женщина выглядела такой потерянной, что всем остальным стало ее жалко.
– А за клевету, между прочим… – начал Вениамин, который подслушал их разговор.
– Заткнись! И убирайтесь все отсюда, пока я не предоставила доказательств на обозрение всем присутствующим! – рявкнула Евгения Викторовна.
У мальчика от страха перекосилось лицо, выдав его. Вся их команда поспешно убралась прочь.
– Но вы ведь прошли этот тур сами, с равными баллами! Вы можете выиграть! – вдруг загорелась улыбкой преподавательница.
– Именно это мы и собираемся сделать! – подтвердил Игорь.
– У вас точно не было вопросов?
Ответ отражался на лицах студентов – «нет».
– Я видел отца этого «веника», он бы ни за что не отдал эти деньги, не будь уверен, что они уйдут на его сыночка! А если мы выиграем, это будет худшее для всех них наказание, – сказал Фил.
– Хорошо, а я скажу этому чертову жюри, чтоб они попридержали свои вопросы при себе. Вопросы будете задавать друг другу только вы, студенты.
– Отлично!
– Но если вы проиграете, я сама объявлю о предательстве. Фил, ты сможешь предоставить доказательства сейчас?
– Нет, – быстро встрял Артем. – Если ты это сделаешь, олимпиаду закроют вообще! А ты столько сил на нее угрохала.
– Не такое соревнование я планировала!
– Но ведь сколько от него пользы, даже если она и подкупна. В нашем университете же все по-честному, а это такой стимул для студентов!
– Он полностью прав, – поддержала друга Афина. – Не говорите ничего.
Так начался второй и завершающий этап олимпиады.
– Итак, «Нетрансгенные гении», выберете одного участника из «Дарвинов», которому вы зададите свой вопрос, – объявила женщина из жюри.
Команда чуть-чуть пошушукалась.
– Мы выбираем Афину.
Афина приросла к стулу. Для нее это прозвучало как приговор. Она в отчаяние всматривалась в глаза участников своей команды. Артем пытался ее подбодрить:
– У тебя все получиться. Ты у нас вон какая умная!
Дана и Мотя лишь сочувственно смотрели.
– Конечно, получиться! – поддержал Игорь.
– У тебя все всегда получается – может ты хоть сейчас провалишься? М? Ради моего спокойствия? – беззаботно проворчал Фил.
Все заметили, как Игорь пнул под столом своего брата и бодро улыбнулся Афине:
– Если хочешь, я приведу его в университет голым?
За столом все рассмеялись, что немного отвлекло Афину от волнения.
– Афина, подойдите, пожалуйста, к отдельному столу, – попросила та же женщина.
Девушка выполнила указание.
– При укусе каких змей развивается желтуха, и каков механизм ее развития, – объявил вопрос высокий юноша с неприятным лицом.
Афина чувствовала, как по телу расползался противный холодок, руки начали трястись, а волосы вставали дыбом: она не знала ответа! Назвать виды змей она сможет, и механизм действия яда, но про желтуху – это просто удар ниже пояса!
– Вы можете подумать десять минут, – предложила женщина.
– Да,– только и смогла выдавить девушка.
– Позади вас стол. Как только вы сядете, начнется отсчет времени. Ровно десять минут.
На подгибающихся ногах Афина подошла к столу и села, уставившись на лакированную поверхность. На ней лежал издевательски чистый лист бумаги. Девушка принялась лихорадочно рассуждать: «желтуха – желтуха – желтуха… От чего может пожелтеть кожа? Цвет кожи обусловлен меланином. Нет, не то. Раз яд змеи попадает в кровь, значит, причина в крови. То есть в каком-то вредном веществе, образованном в результате действия яда в крови. Затем оно попадает в клетки кожи – оттуда и изменение цвета. Но что это за вещество? Да откуда я, черт подери, могу знать…» Внимание девушки привлек лист бумаги, на котором внезапно начали появляться надписи мелким аккуратным шрифтом.
Девушка посмотрела в сторону Игоря. Тот напряженно смотрел на нее и делал вид, что рассеянно водит пальцем по столу. Он осторожно указал на ручку и едва заметно кивнул. Судьи были поглощены беседой между собой. Среди них разгорался спор. Евгения Викторовна нахмурившись смотрела на Афину. Она была слишком далеко, чтобы заметить надписи на бумажном листе.
Сердце, итак бешено колотившееся в груди девушки, теперь просто выпрыгивало оттуда. Если судьи увидят, их дисквалифицируют! Однако девушка последовала совету. Она взяла ручку и принялась делать вид, что пишет.
«Гемолитическая желтуха в результате лизиса эритроцитов. Из гемоглобина образуется избыток непрямого билирубина, который аккумулируется в крови и не выводиться, а печень не успевает его связывать с глюкуроновой кислотой и выводить с желчью».
Афина повторила все, что было написано, когда ее вызвали, не забыла она назвать и виды змей, за что их команда получила самый высокий балл, а команда соперников с раздражением смотрела на своего лидера.
– Можете что-нибудь добавить? – спросила та же женщина.
Вениамин только покачал головой.
– Тогда ваш вопрос, – сказала женщина, кивнув в сторону Афины.
– Ципринидин? – спросил Игорь у брата, тот утвердительно кивнул головой.
– Спроси про ципринидин, механизм действия ядов не их конек, – подсказал Игорь Афине.
– Я? Но я же…
– Иди! Это будет для них унижением, которое они заслужили! – сказал Артем.
Афина встала и задала вопрос: «Некоторые виды из семейства карповых рыб ядовиты. Назови их виды, яд и механизм действия яда». Вопрос предназначался Вениамину.
Парень мгновенно побледнел, но вставать из-за стола не спешил, он озирался в поисках помощи на своих сокурсников, но и те сокрушенно молчали.
– Может, ты будешь соблюдать правила, Вениамин? – строго сказала Евгения Викторовна, – либо отвечай, либо иди готовиться за отдельный стол.
Парень встал и пошел к столу. По истечении времени он только смог промямлить несколько видов, но даже название яда сказать не смог.
– Вы можете что-то добавить? – спросила женщина.
– Ну, разумеется, – ответила Афина, мстительно смотря на парня, – ведь ответа собственно не было…
Она подробно расписала действие яда. Тем временем Евгения Викторовна подошла к жюри и что-то сказала, те кивнули, хотя явно были расстроены.
– На этом олимпиада завершается, – сухо объявила все та же женщина. – Во втором этапе выигрывают «Дарвины». Приз достается, разумеется, им. Примите наши искренние поздравления…
…
Они стояли около ее подъезда. Игорь опирался на дверцу машины и стоял, сложив руки на груди. Хмурился. Яркий уличный фонарь освещал их желтым светом. Редкий мелкий снежок не спеша падал сверху.               
- Не спрашивай.
Она долго молчала, укоризненно смотря ему в глаза.
- Все равно ты не скажешь. Ладно. Но я об этом не забуду.
- А если я могу тебе с этим помочь?
- Ты не посмеешь!
- Нет. Если ты будешь молчать.
- Я же сказала, что никому не скажу!
- Я не об этом. Я о том, чтобы ты не задавала вопросов.
- Я…постараюсь. Но это не честно! Показывать мне все это и заставлять молчать!
По дороге с олимпиады они успели поссориться, и Игорь отказался зайти к ней, сославшись на домашние дела. Да и что говорить, уже стемнело, и было действительно поздно – празднование победы затянулось.
Они молчали.
- Ты очень красивая. Особенно сейчас, под этим фонарем.
Девушка не ответила, лишь неопределенно пожала плечами. И чихнула.
- И часто ты болеешь?
- Каждую зиму раза три и все. Будешь меня отпаивать тем непонятным лекарством? Почему оно так быстро действует?
- Никаких вопросов, - напомнил парень.
- Хорошо. Тогда я домой. Очень устала.
Он оторвался от машины и подошел к ней. Нежно поцеловал в губы и пожелал спокойной ночи. Все вопросы и все недовольство мигом улетучилось.
 Счастливая девушка вспорхнула по ступенькам подъездной лестницы, находящейся сбоку от входной железной двери. Постояла на площадке, окруженной перилами, оглянувшись на Игоря, и зашла, как всегда, в темный подъезд. Не подозревавшая ни о чем подобном в следующую секунду девушка оцепенела от ужаса. Рослый мужчина закрыл ей рот грязной засаленной рукой и с силой прижал к стене, заставляя ее замолчать. Она ударилась головой, ослепила боль и тут же прошла, в ушах появился звон. Дыхание перехватило. Мужчина что-то сказал, но девушка слов не разобрала. За шиворот Афины что-то капнуло, возможно, что кровь, но она не обратила на это внимания. Мышцы предательски обмякли и отказывались слушаться, как это часто бывает во сне в минуту опасности. Но каким-то образом Афина ухитрилась сильно укусить один из пальцев. Тот отдернул руку, но другая, как на автомате, с размаху «легла» на ухо девушки. Хрупкое тело согнулось от сильного удара. Гулкий звон заполнил всю голову, но боли не было ни в одной клеточке. Страх вытеснил из души рассудок и способность думать. Нападавший жадно вытянул кривые пальцы к горлу жертве, но не успел. Кто-то перехватил тянущуюся руку и одним рывком швырнул так, что злодей, подобно тряпичной кукле набитой соломой, вылетел в открытую дверь подъезда, врезался в перила, согнулся пополам и сильно прогнул крепкую железную трубу.
Афина круглыми глазами, если раннее от страха, а теперь еще и от удивления, наблюдала за происходящим, не в силах сделать что-либо.  Мужчина начал подниматься, в руках сверкнуло лезвие ножа.
- Ты в порядке? Ты меня слышишь? Садись, вот сюда, вот так.
Девушка не смогла ничего ответить, только с ужасом смотрела, как убийца подходит к ним. Игорь обернулся. Он встал в проход. Афина увидела замах руки с ножом, и внезапная белая вспышка залила все кругом, ослепив ее на несколько секунд. Глухой удар падающего тела. Потом все погрузилось во мрак, а перед глазами плыли яркие разноцветные круги.
- Игорь? – тихо прошептала она, вытянув руку вперед. Глаза все никак не могли привыкнуть к темноте, она ничего не видела.
- Я тут.
Парень схватил ее за протянутую ладошку, и помог подняться. Он провел ладонью по ее затылку и глухо выругался. На его пальцах осталась кровь. Круги перед глазами постепенно начали ослабевать и проходить. Зрение снова вернулось. Перед ступенями в подъезд лежал, неестественно изогнувшись, человек.
- Он мертв?
- Я не уверен.
- Но он так лежит…живые люди так лежать не могут.
- У тебя кровь на голове, сосредоточься на мне. Посмотри на меня.
Девушка перевела взгляд на парня.
- Что ты чувствуешь?
- Грусть, - не задумываясь ответила она.
- У тебя шок. Нет-нет, смотри только на меня. Только на меня.
Девушка на этот раз не смогла оторвать взгляда от бездыханного тела. Она слышала, как парень звал ее, ей казалось, она все понимает, но глаз оторвать не могла, пока он не обхватил бережно ее лицо ладонями и не повернул к себе.
- У тебя что-то болит? Ответь мне честно, это очень важно.
- Голова. Сзади. И рука.
- Тебя тошнит?
- Нет.
- Голова кружится?
- Нет.
- Стоять сама можешь?
- Да.
- Постой, я сейчас подойду к нему и посмотрю, жив ли он. Я быстро.
Он отпустил девушку, и убедившись, что она не падает быстро подошел к телу, склонился над ним, протянул руку к лицу, потом к его шее. Девушка совершенно точно видела, как он щелкнул пальцами и лампочки на фонарях взорвались, погрузив все в непроходимый мрак. Она судорожно вдохнула.
- Я тут, - парень коснулся ее рукой, чтобы не испугать ее, затем взял на руки и понес наверх. Одновременно он умудрился позвонить по телефону. Афина слышала взволнованный женский голос. Он назвал адрес.
- Это Лесли. Она врач, - пояснил он Афине.
- Нельзя вызывать полицию, - прошептала девушка.
- Уже приходишь в себя, это хорошо.
- Он умер, да?
- Нет. Он жив. У него поврежден позвоночник, он останется парализованным как минимум ниже пояса. Но он жив. Он никогда не вернется, я тебе обещаю.
Игорь внес ее в ванну (как он смог открыть дверь девушка не поняла), свет резко ударил по глазам. Афина чувствовала, как к ней возвращается осмысленность.
- Что ты сейчас чувствуешь? – повторил вопрос парень.
- Голова на затылке немного болит и все. Я в порядке. Правда.
Он помог ей раздеться.
- Крови немного. Это хорошо. Я боялся, будет больше.
- Кто такая Лесли?
- Моя сводная сестра. Она хорошая, тебе понравится. У нее золотые руки. Она может практически все.
- Почему она сводная?
- Мои родители погибли уже давно. Семья Фила меня приютила.
- Я тебя вспомнила. В тот вечер ты выпрыгнул из-за забора, да? Это ведь был ты?
- Да. Я не хотел тебя напугать.
- А я подумала маньяк какой-то. Я много говорю, да?
- Это последствия шока. Все хорошо, говори, если тебе от этого легче.
- Что ты там делал?
- Эвелин потеряла брошку.
- Кто такая Эвелин?
- Еще одна сводная сестра. Младшая. Ей восемь лет.
- У тебя много братьев и сестер?
- Девять братьев и пять сестер.
- Вы часто видитесь?
- Мы живем вместе.
Игорь обработал небольшую ранку на голове, когда приехала девушка с веснушчатым миловидным лицом и пышными кудрявыми светлыми волосами, Афина рассеянно подумала, что цвет такой же, как и у Фила. Лесли осмотрела девушку и сказала, что все в порядке, небольшое сотрясение, да и только. Через пару дней все пройдет, пообещала она.
И действительно, весь следующий день девушку беспокоили легкие головные боли, но потом они прошли. А вот воспоминания остались. К Игорю у нее появилось двоякое чувство. Она помнила все, каждую необычную деталь и это не давало ей покоя. Она искала информацию из всевозможных источников, но это все было не то. Все остальное отодвинулось на второй план, все остальное кроме этого казалось ей неважным.
;
Глава 14. Выбор

Утром девушка сидела перед монитором, на столе остывала чашка кофе, но девушка совсем забыла про нее, снова и снова перечитывая статью в блоге, написанную всего пару часов назад.
Это был блог врача – молодой женщины, работавшей в частной дорогой клинике и занимающейся исследованием паранормальных способностей. Девушка уже просмотрела страницу больницы, блогерша числилась в уволенных недавно сотрудниках. Но проработала там семь лет. Отзывы все как один были только положительные, а многие коллеги сетовали на ее уход. Она нашла и несколько коротких новостных заметок, связанных с этой женщиной, в которых говорилось, что одна из наиболее уважаемых женщин-врачей города внезапно поменяла блестящую карьеру на эфемерную псевдонаучную работу. О ней говорили, так, будто она умерла, а не сменила род деятельности.
Афина пролистала еще несколько страниц с названиями ее научных статей. Но все они были «обычными» - влияние лекарств на сердце или мозг, и все в таком духе. Это были ее старые работы, до увольнения. А блог она создала совсем недавно. Афина открыла фотографию женщины. Она была красивой. Голубые глаза, приятная улыбка, темные волосы до плеч, кудри ровные, гладкие. Едва заметные морщинки возле губ, на вид ей было лет тридцать. Снова зазвонил телефон. Афина машинально ответила, не глядя на экран, все еще разглядывая фотографию и пытаясь понять можно ли ей верить.
- Ты уже допила кофе? Мы опоздаем.
Игорь звонил уже в третий раз. Он ждал ее в машине.
- Да, я уже как раз смотрю…э-э в смысле выхожу, уже выхожу.
Она нажала отбой, снова не глядя в телефон и машинально опустила его в полную чашку с остывшим кофе. Но даже не заметила этого. Щелкнула мышкой и снова перечитала статью. В ней женщина говорила, что она сама стала свидетельницей некоторых паранормальных явлений, что до этого она никогда не верила в сверхспособности людей. Но на ее глазах рана мужчины, нанесенная ему ножом, полностью затянулась за один день. И она, как врач, не могла проигнорировать этот факт. И что само это явление куда важнее того, чем она занималась всю жизнь, и если она раскроет эту тайну, то это будет величайший прорыв в науке. На фоне этого все современные медицинские разработки казались ей незначительными. Это именно то, что и чувствовала сама Афина. Вот оно – великое открытие – почти в руках.
Раздался стук в дверь. Девушка словно очнулась, торопливо закрыла все вкладки и выключила компьютер, словно ее могли поймать за чем-то непотребным. Только тогда она заметила испорченный телефон, вытащила его и побежала открывать дверь, вытирая телефон о полотенце.
- В чем дело? Почему так долго?
Девушка протянула парню телефон.
- Да вот, уронила. Теперь не работает.
- Как ты умудрилась? Это что, кофе?
- Угу.
Но телефон девушку совершенно не волновал, она все думала о найденном блоге. Было в нем что-то отличающееся от всего того, что она читала раньше. Никаких привидений, душераздирающих скрипов по ночам и передвигающихся вещей, на все это она уже смотрела сквозь пальцы. Но эта статья… Афина поверила этой женщине, их словно что-то объединяло, что-то общее. Ей казалось, что она близка к разгадке.
- Ты в порядке? Голова не болит?
Девушка заколебалась с ответом. Ей вдруг захотелось соврать, остаться дома и вновь сесть за компьютер, но она испугалась, что Игорь может об этом узнать.
- Я просто плохо спала. Все нормально, идем?
- Ты пойдешь вот в этом? Симпатичная, конечно, маечка, но может, стоит надеть что-то менее соблазнительное. Ну, или хотя бы пиджак что ли накинь.
Афина вдруг сообразила, что джинсы-то она надела, а вот про ночную шелковую маечку совсем забыла.
- Я быстро.
Парень хмыкнул, разглядывая тонкие лямочки и вырез, открывающий гладкие соблазнительные плечи и спину. Он видел, как она достала из шкафа черную водолазку и надела ее прямо поверх маечки.
- Все, я готова. Мы не опаздываем?
Парень прокашлялся, но ничего не сказал.
– Хей! Ты все-таки жива! – встретил ее возгласом Артем. – Почему не отвечала?
- Я приболела немного, - ответила девушка.
- Чем? Переломом всех пальцев? Трубку-то снять могла?
- Меня не было всего пару дней.
К ним подошел Фил.
- Я узнал кое-что о том инциденте.
- Увидимся позже, - сказал Артем и ту же ушел. Фил посмотрел ему вслед с сожалением.
- И долго он будет на меня дуться?
- Ты ему не игрушечную машинку сломал, Фил, – ответил Игорь.
- И ты меня обвиняешь? – спросил он у девушки. - Между прочим, я тут ради тебя напрягался.
- Что ты узнал?
Парень коротко пересказал уголовную биографию преступника.
- А в себя он пришел?  - спросила девушка.
- Да. Но говорить естественно отказался. Но у меня есть подозрение, что к этому причастна Роза.
- Роза? Но зачем ей это?
- Спросим?
Они нашли девушку в столовой, окруженную свитой подружек. Когда она их увидела, то заметно дернулась, на лице промелькнул то ли испуг, то ли ненависть.
- Пару дней назад на Афину напал один кхм…человек. Ты в курсе? - угрожающе спросил Игорь.
- Нет, - ошарашено прошептала Роза. Она неумело изобразила удивление.
- Врет, - презрительно сказал Филипп.
- Вижу, - кивнул Игорь. – Ты за это заплатишь, обещаю!
- Так это ты подстроила, - поверила Афина и отвесила Розе звонкую пощечину.
Девушка подняла было руку, но Филипп перехватил ее и скрутил. Роза взвизгнула от боли.
- Не смей, - предупредил он и оттолкнул ее.
Артем стоял возле автомата с напитками и держал в руках стаканчик с кофе, он смотрел на развернувшуюся сценку ничего не понимая, и не смог сдержать вопроса:
- Какое нападение?
Вокруг них уже стали скапливаться зеваки.
- Афина, что случилось?
Девушка покачала головой.
- Не здесь.
Игорь взял Афину за руку. Его горячая ладонь подействовала успокаивающе. Рассерженное сердце девушки постепенно стало спокойней. Вернулось утерянное самообладание. Все студенты, спешащие в столовую, замедляли ход, некоторые совсем останавливались (на них в последствии смешно натыкались позади идущие), переставали говорить громко и переходили на шепот, глядя на неспешно идущую четверку, и поворачивали головы, провожая их взглядом. Слух об их встрече с Розой распространялся подобно волне на поверхности гладкого озера. Однако ни Афину, ни юношей это не заботило. Они шли молча, каждый был погружен в свои мысли.
- Может, уже расскажете? – не выдержал Артем.
Фил сжато, без подробностей начал пересказывать то, что случилось.
- Афина опаздывает к Тригадумову. Мы пойдем, - сказал Игорь.
Артем, хмурясь, кивнул.
- Что теперь будет с Розой? – спросила девушка у Игоря, когда он проводил ее к двери. Все уже зашли в кабинет, и они в коридоре остались одни.
- Это ее последний день в этом городе. Мой отчим очень влиятельный человек.
- Если Вы войдет после меня, я расценю это как опоздание.
Шаркающей походкой страдающего подагрой старичка к двери подошел преподаватель.
- И что за манера обжиматься при всех! Отвратительно. Ни стыда, ни совести. Ну что за молодежь пошла!
Девушка юркнула в кабинет. Он отличался от всех прочих просторных кабинетов. Небольшая каморка, заваленная старыми ненужными вещами. Студенты едва там умещались, но преподаватель наотрез отказывался вести практические занятия где-либо еще. Только одна вещь выбивалась из ряда старомодных вещиц и посеревших от времени плакатов и прочих бумаг – компьютер. Преподаватель недовольно посмотрел на умную машину, смирно пылящуюся на столе. Только студентов преподаватель не любил больше, чем компьютер и всю современную технику. Он часто твердил, что это лишь бесполезная трата денег и времени, что ни к чему хорошему современных технический прогресс не приведет, что вместо того, чтобы открывать новые лекарства, люди занимаются черт знает чем… Твердя все это, он все равно пользовался компьютером. Бормоча себе под нос, старый профессор подошел к компьютеру, воткнул вилку в розетку и нажал маленькую кнопочку, стойко игнорируя приветствия студентов. Машина начала издавать тихое дребезжание, словно поддакивая во всем человеку. Пока преподаватель ждал, его взгляд упал на стопку листов.  Тесты. Самая его любимая часть работы, сопровождаемая каждый раз истериками, жалобами и слезами студенток.
- А Вы, студентка, - обратился он к Афине, - пропустили тест. Останетесь после занятия и напишете.
- Но у нас будет другая пара.
- Ничего не хочу знать, другого времени я Вам не дам. Не надо было прогуливать.
У девушки засвербело под ложечкой – к тесту она совершенно не готовилась. Это на время вернуло ее к реальности. Блогерша и статья на пару часов выветрились из головы.
Идя по пустынным коридорам после теста (занятие уже началось), девушка не выдержала и юркнула в компьютерный класс. Пара компьютеров были уже включены. Она попыталась открыть ту же страницу с блогом, но она не открывалась, была «заблокирована». Девушка задумалась, что бы это могло значить. Именно за такими мыслями и застал ее Игорь в читальном зале. Она стояла у окна, глядя в затянутое белой поволокой небо, но не видела его. Он подошел сзади, обнимая ее за талию (кроме них двоих никого больше не было). Девушка снова уловила знакомый травяной запах.
- Прогуливаешь? - шепотом, касаясь губами ушка, спросил он.
- Писала Тригадумову тест.
- Ясно. Сдала?
- Две ошибки.
- То есть да?
- Нет. Не принял. Сказал мы самая бездарная группа и всем прийти на отработку.
- Он всем так говорит.
- Расстроилась?
- Не из-за этого.
- А из-за чего?
Но про найденную статью Афина говорить не собиралась. Она развернулась в его руках и обняла его за шею.
- Я хочу знать, - тихо попросила она, и он тут же понял, о чем она.
- Не хочешь, - легкомысленно ответил он и потянулся к ее губам, обнимая крепче.
Она ответила на поцелуй, но не отступила.
- Пожалуйста, чего тебе стоит, - соблазнительно шепнула она ему, прижимаясь к нему и покрывая легкими поцелуями шею, как делал в прошлый раз он, в ботаническом корпусе. – Расскажи мне.
Неимоверным усилием воли он подавил желание расхохотаться. Вот, чертовка, решила попытаться им манипулировать, но в этой бесцеремонности была такая милая наивность и неопытность. Он перехватил ее руки и завел их ей за спину, одновременно удерживая и обнимая. Он не мог не заметить, как участилось ее дыхание, и это подействовало на него как действует крохотный огонек спички на фитиль динамита. Кончик пропитанный горючим веществом уже поджегся и заискрился. Он провел носом по ее щеке, вдыхая запах кожи и склонился к ушку:
- Мне нравятся твои наивные попытки вытянуть из меня информацию. Тише.
Она дернулась и с вызовом посмотрела на него:
- Я все равно найду способ все узнать.
- Но пока не нашла.
- А если я расскажу всем?!
- Тебе не поверят. Ты этого не сделаешь.
- Запишу видео и выложу на ютуб…
- Ты этого не сделаешь, - уверенность его начала колебаться.
- Если ты мне сам все расскажешь, то нет.
Он ее отпустил. Она сделала шаг назад по-прежнему глядя на него с вызовом.
- Как лучше назвать? Паранормальное среди нас. Или более откровенно: встреча с ведьмой? Ой, пардон, с ведьмаком? Или как вы там себя называете...
- Выставишь себя на посмешище.
- Ах да, не поверят, верно? - вспомнила она его слова. - Да, большинство не поверит.
- Ты не посмеешь, - она различила в его голосе угрозу.
- Проверим? – в тон ответила ему девушка.
- Ты переходишь границу.
- Хотя бы объясни, почему ты не хочешь мне рассказать?
- Потому что ты не понимаешь, чего просишь! - у него лопнуло терпение. - Я уже нарушил закон ради тебя! Нерушимый закон, о наказаниях ты даже не представляешь! Но мне плевать, я готов защитить тебя любыми способами!
- Я об этом не прошу!
- Потому что ты не понимаешь! За тобой будут следить все время. Условного срока не будет, шага назад не будет. Все время под надзором. Думаешь это легко? О каждом твоем шаге они будут знать, о каждом вдохе, все, что ты будешь читать, все, что будешь писать - каждое слово они будут знать! А если они заподозрят, хоть малейшее подозрение, что ты продолжаешь искать правду, тебя упрячут в психушку пожизненно. Даже я не смогу тебя оттуда вытащить! Я тебя очень прошу, поверь мне.
- Я не могу, понимаешь? Не могу быть с тобой и не знать...
- А быть без меня, но знать - это ты можешь?
Его гордость была уязвлена.
- Я не знаю. Дай мне время.
- Нет. Ответ мне нужен сейчас.
Девушка молчала.
- Так что ты выберешь: меня или ответы?
Афина задумалась - как она будет жить с ним, если каждый раз глядя на него будет задавать одни и те же вопросы? Но как она будет жить с этими ответами, зная, что потеряла его из-за своей одержимости? Каждый раз, когда жизнь предлагала ей на выбор два варианта, она находила третий. И теперь она видела третий вариант, он был худшим из всего, что предлагала ей жизнь, но не выбрать его она не могла. И от осознания его безнадежной верности сердце готово было разорваться от отчаяния.
- Я не выбираю ничего.
- Это твой выбор, - тихим шепотом сказал он. Она едва разобрала слова.
И ушел. А она стояла и смотрела на его спину и удаляющиеся шаги, а сердце разрывалось на части. Неужели это все? Ей пока не верилось. Она еще ощущала его руки на своей тали, тепло его губ.
Вечером сайт снова открылся. Ее руки застыли над клавиатурой. Она сомневалась. Новая надпись сообщала о просьбе написать ей, если кто-то видел что-то необычное и обещала помочь разобраться в увиденном. Но было что-то неуловимо странное в формулировки, да и вообще, в этом блоге. Девушка убрала руки с клавиатуры. Она решила рассказать об этом Игорю. Говоря ему сегодня, что она собиралась рассказать, она блефовала. Пришло время признаться в этом. Она подошла к нему на следующий день.
- Мы можем поговорить? Пожалуйста, это важно.
- Ты сделала свой выбор. Больше нам говорить не о чем. Если ты передумала – уже поздно. Я занят.
Он ушел, и она вспомнила, как он ушел вчера. Тогда она еще не осознала, что все кончено, а вот теперь – в полной мере. Это обрушилось на нее словно небо на титана, не сумевшего его удержать, и разрушило вдребезги весь ее мир. Ее окружил холод одиночества, как и в тот день, когда ее выгнали из дома. А ведь после случая с Петей она же решила – никакой любви, только наука.
Ей понадобилось несколько дней, чтобы осознать это. В эти дни она не искала материала о паранормальных явлениях, только пыталась изо всех сил вернуть увлеченность книгами, учебой. Но не выходило. Вернуть жизнь в прежнее русло никак не удавалось. И тогда она решилась. Она написала сообщение этой женщине, и минут на пять ее палец в нерешительности завис над клавишей «Enter», и медленно опустился, нажимая на нее. Пришло оповещение, что сообщение отправлено. Она не написала ничего, что могло выдать Игоря, не решилась, боялась почувствовать себя предательницей. Она лишь просила о встрече. В тот же момент пришел ответ, будто она специально ждала именно ее. Женщина согласилась, предлагая встретиться как можно скорее.
;
Глава 15. Старый друг

Встреча была назначена через час. В небольшом парковом кафе, она была там только раз и плохо знала это место, но ведь это было общественное место, значит, и бояться нечего. Но неприятное предчувствие все же сжимало сердце. Она достала свой телефон и снова его включила. По экрану пошли разноцветные полосы, но он все еще работал. Она нашла среди контактов номер Игоря, но позвонить так и не решилась. Вспомнила, как он был груб и почувствовала такую едкую обиду, что захотелось закричать. Но и вину свою она тоже не отрицала. А как он не мог понять, насколько это важно. Она нажала «удалить контакт» и долго смотрела на появившуюся надпись «контакт будет удален: отменить – подтвердить». Девушка не решилась. Бросила телефон в сумку и пошла на остановку. Времени оставалось в обрез.
Парк в такое время был безлюдным. Среди унылого голого предвесеннего пейзажа чернел небольшой домик кафетерия. Сбоку была небольшая стоянка, но на ней возвышался в одиночестве лишь один черный джип. Афина помедлила. И оглянулась на остановку, она была такой же пустынной. Еще было светло, лишь чуть начинало темнеть. Небо заволокло тонким прозрачным слоем облаков, через которые пробивалось желтый круг солнца, уже окрашивающий облака вокруг себя в розоватый цвет. Закат сегодня будет красивый, с тоской подумала она.
Девушка по слякотной тропинке прошла к кафе. И снова ее внимание привлек джип – стекла его были тонированы. Она снова заколебалась, но обошла здание сбоку, чтобы увидеть на двери табличку «закрыто», приставленную с внутренней стороны уже очень давно. Сердце неприятно екнуло. Она достала телефон, но услышав за спиной шаги, тут же спрятала его в карман джинсов. И обернулась. Ее сковал ужас. Она мгновенное поняла, как сильно влипла. А ведь Игорь ее предупреждал. К ней подходил мужчина, точно такой, какие обычно бывают в фильмах телохранители. Она даже не пыталась сделать вид, что ошиблась и пройти мимо. Она рванулась с места в сторону, но на третьем шаге ее поймали. Она кричала, извивалась, но все было бесполезно. В парке не было никого, кроме них двоих.
 Ехали в машине они недолго, в полной тишине, пропитанной немым ужасом. Вывели ее на какой–то заброшенной железнодорожной станции и силой втолкнули в вагон поезда. Вагонов всего было пять, и все как новые. Ее втолкнули в купе, усадили на стул, стоящий в том месте, где обычно бывал столик (кроватей тут не было), завязали позади руки. На все ее мольбы и вопросы ей лишь пригрозили кляпом. Она замолчала. Похититель вышел и вскоре поезд тронулся, стремительно набирая скорость.

А потом пришел он. С первого взгляда девушка определила, что настоящий похититель стоял сейчас перед ней – парень невысокий, коренастый, с тонким вытянутым крысиным лицом. А тот мужчина был всего лишь исполнителем. Парень закрыл за собой дверь и сел на стул напротив нее, недолго ее разглядывал, потом заговорил певуче растягивая слова, словно он был иностранцем.
– Итак, значит, он тебе ничего не рассказал?
Афина сглотнула, она сразу же поняла, о ком он говорит.
– Как трогательно с его стороны. Такая бесполезная попытка защитить. Вот только любопытство – это практически инстинкт. Я тебя понимаю. Правда. Я тоже когда–то был одержимым этой идеей – знать! Знать все на свете.
– Кто Вы?
– Я? Старый друг твоего парня.
– Игоря? Если Вы его друг, то почему я связана?
– Понятия не имею. Но думаю, пока мы оставим все как есть. Ты не против?
– Против. Развяжите меня. Пожалуйста.
– Мне нравится твоя вежливость. Твоя предшественница была не столь разумна.
Резануло слух прошедшая форма глагола – "была"! Он действительно сумасшедший – поняла девушка. Она поерзала, стараясь понять, сможет ли достать телефон.
– Не дергайся! Это раздражает.
От его грубого окрика девушка мгновенно замерла и медленно подняла глаза. Ей стало очень страшно находиться в комнате с этим человеком. Это чувство только усилилось, когда снова заговорил почти ласково.
– Я все думал и никак не мог понять, в чем его секрет. Его все так любили, а ведь и я старался как мог, изо всех сил. Но мои старания не замечали. Впрочем, скоро это будет в прошлом. Мне нужна его работа. Он ее почти закончил, и так долго возился, семь лет! Семь лет ожиданий. Я скажу тебе – это слишком долго. Посмотри, до чего меня это довело – ты сидишь тут, связанная, испуганная. Но и я не сидел, сложа руки. Никто не верил, но у меня тоже оказался потенциал. Весьма своеобразный талант.
– Зачем Вам я? Я ничего не знаю.
– А ты, мой хрупкий цветочек, приманка для бабочки.
Телефон в кармане девушки предательски зазвонил. Парень подошел и безошибочно достал его из ее кармана.
– А вот и бабочка. Знаешь, бабочки долго не живут. Я думаю, мы пока не будет ему отвечать, правда? Чуть позже, еще рано. Сначала я, пожалуй, тебе расскажу. Мне хочется, чтобы ты знала, из–за чего умрешь. Точнее – вероятнее всего умрешь. А может быть, и нет. Жизнь штука сложная, изменчивая. А боги склонны менять свои решения. И мне безумно нравится играть роль бога. Когда от тебя зависят судьбы, жизни – это подлинное удовольствие. Удовольствие, с которым ничто не сравниться. Так что, если ты мне понравишься, может быть, я оставлю тебя в живых. Не уверен, правда, что ты этого захочешь.
Девушка слушала его, внутренне содрогаясь от отвращения и ужаса. Ее жизнь зависела от какого–то сумасшедшего. И не только ее, но и жизнь Игоря. И поэтому молчала, не в силах произнести ни слово, задать вопрос казалось просто немыслимым. Телефон снова зазвонил, но парень отключил звук.
– Итак, с чего бы мне начать?
Он сделал вид, что задумался, но девушка видела, как ему не терпится начать.
– Я не маг, как твой парень. К сожалению, нет. Видишь ли, это генетическое преимущество, а я был приемным. А вот у Игоря этого дара хватило бы на двоих. Но он тебе ничего не рассказал. Самое замечательно, что не важно, как ты обо всем узнаешь, не важно есть ли этот дар у тебя или нет, ты навсегда станешь частью нашего милого сообщества, и будешь подчиняться всем нашим законам. Или клиентом психушки. Или же пойдешь на корм червям. Никогда не угадаешь, что решит Совет. И чем больше ты знаешь, тем пристальнее за тобой следят. А когда я закончу, ты будешь знать много. Наверно, я не стану тебя убивать. Хочу, чтобы и ты узнала, каково это – быть в этом мире и не иметь своего голоса, быть пустым местом, изгоем.
Он снова замолчал, доставая из нагрудного кармана лист бумаги и маленький обломанный карандашик, который она тут же узнала – это был карандаш Игоря, она видела его на столе в лаборатории. Парень посмотрел на девушку безучастно, как будто сквозь нее.
– Здесь так душно и пахнет краской. Ненавижу запах краски.
Сказал он и открыл окно, после чего пододвинул стул ближе к девушке. Никакого запаха в купе не было. Поезд ехал, мерно стуча колесами. Ветер врывался в окно и теребил волосы девушки. Куртку у нее отняли, и поэтому она всем телом чувствовала пронизывающий ветер.
– Ты ведь знаешь от кого произошел человек?
Девушка промолчала.
– Отвечай, когда я тебя спрашиваю! – снова закричал он голосом сумасшедшего.
– От…от обезьяны.
– Нет. От общего предка с обезьянами. Пропустила эту тему? Ты плохо училась?
– Наверное.
– Тогда начну с самого начала, – снова он заговорил ласково. Девушка поняла, что в живых он ее не оставит. Что она сегодня умрет, если не найдет способ сбежать. Ее телефон был у него.
– Смотри. Парапитек – это животное, с греческого означает «предобезьяна». Это животное дало начало проплиопитеку, который в свою очередь преобразился в плиопитека. Но это все не так важно.
На листе бумаги появилась вертикальная цепочка из трех слов таким образом, что после каждого слова тянулась стрелка вниз. Похититель продолжал:
– Плиопитеки дали начало роду древесных обезьян – дриопитеков. Несколько десятков миллионов лет назад они разделились на две группы: одни из них дали современных горилл и шимпанзе. Другие в результате перемен природных условий вынуждены были перейти к прямохождению в травяной степи и, что не менее важно, сменить образ питания.
 Девушка следила как педантично аккуратно, медленно он выводит слова на смятой бумаге. Ему это нравилось, она ощущала это кожей. К цепочке добавилось «дриопитек», стрелка, «австралопитек», стрелка. Девушка лихорадочно пыталась придумать как ей выбраться. Но он загораживал проход. Телефон снова зазвонил и замолк, словно поняв, что ему не ответят.
– Австралопитеки – древние южные обезьяны, способные постоянно передвигаться на двух ногах, тело их выпрямлено. Именно он дал начало питекантропу, что в переводе «обезьяночеловек». Примерно в то же время жили синантропы. Это форма рода Homo – Человек, близкая к питекантропу. Это была поздняя и более развитая ветвь, однако ученые склоняются к тому, что она была еще и тупиковой. А вот питекантропы дали начало неандертальцам – первые древние люди. Один ученый написал про них что–то вроде того: «они были сильными и выносливыми тупицами», хотя куда вероятнее, что тупицей был он сам. Ты даже не представляешь, как часто они ошибаются, эти светлые умы (эти слова он выделил с особой ненавистью), и чего порой стоят их ошибки. А потом, как снова считают ученые, неандертальцы были стерты с лица земли. А их место заняли кроманьонцы. Но это все ложь. Великое заблуждение.
Парень повертел в пальцах карандаш, разглядывая свой рисунок.
– Ты уже догадалась, верно? Ты умная девочка. Иначе бы Игорь на тебя и внимания не обратил бы. Он всегда выбирал умных, красивых, особенных. А мне доставались его объедки.
Он перестал вертеть в пальцах ручкой и медленно, словно чего–то опасаясь, прочертил вниз от «кроманьонца» стрелку и написал «человек разумный». Затем прочертил еще одну стрелку. Его надпись гласила «человек сверхразумный».
– Гениев не существует. Существует отдельный вид. Теперь ты понимаешь? Отдельный вид — это не один человек, не два. И знаешь, что бывает. когда два похожих вида конкурируют за стремительно уменьшающиеся ресурсы? Знаешь, я по глазам вижу, что знаешь. Теперь они тебя не отпустят. Теперь ты знаешь слишком много. Теперь ты для них угроза. А знаешь, что делают с угрозой? Ты, наверное, хочешь знать, что они могут? На этот вопрос ответить очень легко – они могут все.
Девушка молчала. Она снова бросила взгляд на телефон. Он больше не звонил.
– А теперь самое интересное. Знаешь что это?
Он достал маленький инсулиновый шприц.
– Это мой маленький шедевр. Ты заметила, я все тебе рассказывал, рассказывал, но ничего не спрашивал. Ты уже догадываешься почему, верно? Да. Это сыворотка правды. Моего собственного изготовления.
– Я ничего не знаю!
– Раньше я использовал более классические методы излечения моих пациентов от этой – вот фразы – "я ничего не знаю". Но ведь такого не бывает, все что–то да знают. Моим любимым орудием были спицы. Обычные спицы для вязания. Не слишком острые, но тонкие и твердые. Ты не представляешь, что с их помощью можно сделать с человеком... Но этого все равно было недостаточно. Удовольствие, конечно, несравнимое, но что касается информации – никогда не знаешь все ли тебе рассказали, или все же что–то утаили. Лучше не шевелись.
Он подошел, девушка забилась, веревки до боли врезались в кожу, оставляя красные следы, но девушка этот не замечала. Она видела лишь тонкую короткую иглу. Этот псих даже не удосужился встряхнуть шприц! Как игла вошла в ногу она не ощутила. Несколько минут не было ничего, а парень снова заговорил.
– Первые подопытные умирали. Все, без исключения. Ты даже не представляешь, как меня это злило. Не то чтобы это было так уж плохо. Но они не успевали рассказать всего. Зато как они мучились. Как кричали.
Он замолчал. Афина почувствовала легкую слабость и головокружение.
– У меня для тебя две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?
– С плохой.
– Разве не оптимистичней начать с хорошей? Так вот, предыдущая версия оказалась значительно лучше: подопытные не умерли. Ни один. Это настоящее достижение. Правда трое сошли с ума, и их пришлось пристрелить. Но это я шучу, конечно. Это было бы слишком просто. Я уже упоминал, что предпочитаю спицы? А остальные двое полностью лишились памяти. С одним ты уже познакомилась. Очень полезный тип.
Он замолчал, что–то подсчитывая в уме. Потом вытащил из кармана ее телефон.
– Какая полезная это вещь – мобильная связь.
– А плохая?
– Ах да. Эту версию мы еще ни на ком не испытывали. Совершенно новый образец. Мы использовали разработку Игоря. Ему, знаешь ли, нужно лучше защищать свои данные. Такую простейшую защиту может обойти даже младенец.
Парень вытащил из нагрудного кармана знакомый ей цветок, вдохнул запах и бросил ей на колени. Девушка дернулась, сбрасывая красивый белый цветок на пол. А потом до нее дошел смысл сказанного им.
– Вижу, ты уже знакома с этим. А говорила, что ничего не знаешь. Кстати, именно тебе предстоит выяснить действует ли оно. В этом есть что–то поэтичное. Не находишь?
– Ты псих, – не выдержала девушка. Поняв, что сказала, она ждала вспышки злобы, удара. Но тот лишь спокойно согласился.
– Есть немного. Но в этом мире быть нормальным так скучно!
Он достал нож и разрезал веревки на ее руках, и снова протянул ей цветок.
– Я сказал – держи!
– Нет.
– Ладно, не хочешь, не надо, в конце концов, это не имеет значения.
Девушка сидела, стараясь не шевелиться. Она все еще ощущала себя связанной.
– Нашел! – воскликнул он. И направил камеру телефона на нее.
– Улыбнись. Как думаешь, как быстро он нас найдет? Ты мне нравишься, надеюсь, он успеет до того, как с тобой что–то случится. Хочу, чтобы вы успели попрощаться. Я такой душка, правда? Как отправить ммс?
Девушка рванулась к телефону, но даже не дотронулась, что–то отшвырнуло ее к стене. Она ударилась головой и свет померк.

Афина очнулась, когда ее втолкнули в купе. Бросили, как куклу на не застеленную бордовую кровать. Она метнулась к двери, но ее захлопнули у нее перед носом. Угрожающе щелкнул замок. Девушка дергала ручку, уже понимая, что не откроет ее.  Сладковатый незнакомый и тошнотворный запах коснулся ее сознания, и она перестала дергать ручку, развернулась и прислонилась спиной к двери. На нижней кровати лежала девушка, лицом к стене. Спала. Или и ей что–то вкололи. Афина снова почувствовала легкое головокружение. Сколько у нее шансов, что она не умрет от этой сыворотки?
– Эй, – осторожно позвала она. Потом присела на корточки возле кровати, коснулась рукой плеча незнакомки и тут же отдернула. Холодную безжизненную твердость она ощутила даже сквозь ярко голубую шерстную кофту незнакомки. Леденящий холод мертвого тела.
Девушка сжала рот ладонью, упав на колени. Вдруг она узнала темные кудрявые волосы и вспомнила голубые глаза и улыбку на фотографии.
Поезд резко остановился. Ее потянуло назад, и она начала заваливаться на спину. Тело с кровати, возле которой она стояла на коленях, развернуло к ней лицом, и Афина даже не успела прикрыться руками – рухнуло на нее. От ужаса она не ощутила удара спиной о противоположную кровать. Лицо женщины было окровавлено, но кровь давно засохла и теперь осыпалась, открытые глаза были мутные, даже голубизна радужки не была различима. Сладковатый запах смерти резко усилился.
 Афина истошно закричала, сбрасывая с себя твердое тяжелое тело. Поезд снова тронулся вперед с огромной скоростью. Тело женщины перекатилось, и теперь Афину бросило на него, но она увернулась, схватившись рукой за нижний металлический край кровати. Металл врезался в руку, отрезвляя болью.
И тут вдали едва различимый за стуком колес послышался знакомый голос, зовущий ее. Она метнулась к двери, срывая голосовые связки зовом о помощи и не щадя руки колотя дверь. Голос Игоря стал ближе. Он кричал, успокаивал, просил отойти от двери.
Несколько сильных ударов с внешней стороны сотрясли дверь. Но она не поддалась. Девушка прислушалась к какой–то возне, голосам. Женский окрик, нетерпеливый, напряженный, требующий сейчас же «убираться из этого чертового места». Отдаленно знакомый голос. Скрежет, щелкнул замок. И в дверях появился Игорь.
Афина нырнула в его объятия.
– Больше никогда, никогда тебя не оставлю. Слышишь? Никогда, – тихо прошептал он, успокаивающе гладя ее волосы. Потом отстранился и заглянул ей в лицо.
– Он что–то с тобой сделал? Ты в порядке? Я так боялся не успеть.
– Он вколол мне сыворотку. Сказал, что она на основе твоих разработок. Это тот…цветок.
Она ощутила, как он окаменел. Его мышцы напряглись. И снова расслабились.
В коридоре возникла Лесли.
– Нам надо… О, Боже! Только не это…
Ее взгляд зацепился за тело мертвой женщины. Она судорожно сглотнула.
За ее плечом возник Фил.
Афина на краю сознания заметила, что их волосы действительно одного оттенка. Светлые, чуть желтоватые. Фил издал отчаянный вопль и замер. Он узнал ее. Через мгновение, оттолкнув Игоря и Афину с дороги, он бросился к телу.
– Нет, – отчаянно взмолился он. – Нет! Я не хотел этого.
Он оглянулся на брата, словно моля его о помощи, и с надрывом, оправдываясь повторил: «Я не хотел этого!»
– Нужно уходить! Сейчас же. Немедленно! – сорвалась Лесли, выталкивая Игоря и Афину за дверь, и кидаясь поднимать Фила.
Они побежали по узкому, раскачивающемуся все сильнее коридору, остановились в тамбуре, чтобы оглянуться и убедиться, что Фил с Лесли следуют за ними. Поезд качнуло и Лесли едва не упала. Она что–то пронзительно им крикнула.
– Надо прыгать, – сказал Игорь, дергая рычаг и открывая наружную дверь. Она поддалась с третьей попытки. Низкие кустарники сплошной черной полосой промелькнули перед глазами. Ледяной ветер вперемешку с колючим мокрым снегом ударил в лицо и в грудь. Вагон вильнул, и их отбросило назад.
– Я не могу, – девушка вцепилась в его руки. Она уже понимала, что еще немного и вагон сойдет с рельсов.
– Прыгайте! – раздался почти над ухом звонкий голос Лесли, и ветер унес его наружу.
Афину что–то вытолкнуло, и она почувствовала короткий миг невесомости, ухватила краем сознания белое низкое небо, оказавшееся внезапно так близко. И все померкло. Сознание не выдержало, отключилось еще до удара.
;
Глава 16. Первый день весны, или заключительная глава

Из окна лились лучи утреннего солнца. Афина потянулась и поднялась с кровати. Она осмотрела маленькую аккуратную комнатку. Определенно мужскую. Кровать, на которой она спала, была очень узкая и жесткая. Девушка непроизвольно вспомнила купе и тело мертвой женщины, лежащей лицом к стене.
Афина вышла в темный коридор с синими стенами, обои были с трехмерным эффектом расплывающихся квадратов, от чего закружилась голова. Дверь распахнулась и оттуда выбежал мальчик лет пять. Он обернулся, пронзительно, испуганно завопил на весь дом:
– Она проснулась! Она проснулась!
И убежал вниз по лестнице. Следом за ним вышла девочка чуть постарше мальчика, и девушка сразу же узнала белокурые волосы ребенка – именно ее она видела как-то в парке возле частной школы. Афина тут же вспомнила и ее родителей – рослого темноволосого мужчину и красивую утонченную женщину.
– Как ты смеешь являться в наш дом мерзкая человечишка, – низким голосом с театральным напевом громко пропела девочка. И тоненько засмеялась.
– Эвелин! Прекрати! – Игорь поднялся снизу по лестнице и остановился.
Возник короткий неловкий момент. Афина и Игорь смотрели друг на друга не отрываясь, а между ними замерла девочка. Она подняла руки и с потолка посыпались искры. Афина, не издав ни звука, прикрылась руками и юркнула обратно в спасительную свою комнату. В коридоре послышались шаги.
– Эвелина! Я же просил!
– Ну прости, я хотела, чтобы было романтично.
– Ты себе волосы подпалила!
Девочка взвизгнула.
Игорь вошел в комнату и плотно закрыл дверь. Неловко провел руками по волосам.
– Семейка у меня еще та. Но они замечательные. Правда. Как ты себя чувствуешь?
– Что случилось? Кто это был?
– Помнишь, я тебе сказал, что некоторые из нас пользуются даром в своих корыстных целях. Это беззаконники. Но с ними покончено. Больше не о чем волноваться. Тебе Эвелин волосы подпалила, – он погладил ее по волосам, и девушка уткнулась ему в грудь, наслаждаясь недолгим спокойствием и его близостью. – Извини. Она очень впечатлительная малышка. Не поверишь, но от нее одной проблем больше чем от нас всех вместе взятых.
– «От нас»» – это от кого именно?
– От мужской половины нашей семьи. Без отца, разумеется. Ты так и не сказала, как ты себя чувствуешь.
– Голова кружится.
– Ты ударилась головой. Легкое сотрясение. Ничего серьезного. Чем займемся? Если хочешь, можем остаться тут. Или пойти университет. Но вот к завтраку спуститься придется. С тобой все хотят познакомиться.
– С мерзкой человечишкой?
– Эвелина увлекается театральной школой. Даже слишком. Она вообще ни в чем не знает меры.
– Она милая.
– Да, замечательная, – он понизил голос, – но такая неугомонная и назойливая...
– Эй! Я все слышу между прочим, – раздался возмущенный тоненький голосок за стеной.
Юноша закатил глаза.
– Лилиан просит спуститься на завтрак, – в комнату постучал и заглянул парень. – Влад. Рад познакомиться, – он протянул девушке руку.
– Мы сейчас спустимся, – ответил Игорь.
Влад ему подмигнул и ушел, закрыв за собой дверь.
– Боишься?
– А там много народу?
– Почти все. Виктор с Лилиан, пять сестер и восемь братьев, теперь девять (он кивнул на дверь, имя в виду Влада. Только Фила нет. Та женщина, что вчера была в поезде… он считает, что виноват в этом. Но нас ждут. Идем?
Они спустились в просторную столовую. За ними беспрерывно о чем-то споря, спускались две девочки-близняшки, чуть старше Эвелин. Остальные уже сидели за длинным накрытым столом. Во главе сидел Виктор, и Афина его узнала.
– Э, нет, друзья мои, - сказал он голосом хозяина вселенной. - Вы сядете рядом со мной. Не хочу кричать через весь стол. Как Вы себя чувствуете? Лесли, сказала у Вас сотрясение мозга, но легкое, - обратился он к Афине
– Хорошо. Со мной все в порядке.
– Вы врете?
И прежде чем девушка успела возразить, тут же добавил:
– Это хорошо. Шок уже прошел. Вы хорошо помните произошедшее?
– Да, только до падения с поезда.
– Вы ничего не пропустили. Нас оказалось намного больше. Предвосхищая ваш вопрос –, никто не пострадал, кроме виновников, разумеется. Вам успели разъяснить наши законы?
– Я не уверена.
– Но то, что вы с нами теперь связанны, вы понимаете. Хлеба?
Хлеб девушка не хотела, но взяла из вежливости, когда Виктор преподнес ей тарелку.
– Наша новая кухарка из Индии. Эти приправы просто невыносимы. Милая, – обратился он к жене, – может быть, уволим ее? Я не выдержу целый месяц на этом.
– Выдержишь. У тебя нет выхода. И никакого Макдональдса и бутербродов, – повысила она голос, чтобы ее услышали все.
– Лилиан решила, что будет полезно изучить кухни разных стран. Мы уже пробовали азербайджанскую, итальянскую, французскую, даже корейскую, – шепнул Игорь Афине, и громче уже добавил:
– У нас в институте не подают индийскую кухню.
– У вас недалеко есть замечательный ресторанчик "Инди–е".
– Так его закрыли, еще пару месяцев назад, – вспомнила Афина.
– Правда? Я не знала. А в чем причина?
– Кто-то из посетителей отравился, – ответила девушка.
– Как жаль!
– Мне тоже безумно жаль, – мужчина брезгливо подцепил кусочек курицы в темном соусе. – Сочувствую вам, – обратился он к Афине. Тон его был вполне дружелюбным и даже шутливым.
– В чем?
– В том, что вы вынуждены стать членом нашей семьи.
– Я искренне этому рада.
– Это ненадолго.
– Виктор! – осадила его жена. – Не слушай его (сказала она Афине). Подай мне соль, милый.
– Она вряд ли тебе поможет, - ответил ей муж
Девушка проследила, как мужчина взял соль и поставил перед женой.
– Удивлены, что приборы не летают? – заговорщицки спросил он.
– Крайне удивлена.
– Это очень утомительно, и отвлекает от еды. Смотрите, – шепнул он. Из дальнего конца к нему прилетела тарелка с салатом.
– Я тоже так хочу!
– Почему нам нельзя!
– Это не справедливо.
– Это террор взрослых мы мириться не будем!
В воздух взмыли тарелки с салатами, хлебом, кувшин с соком и пролетели в разные концы стола. Хлеб столкнулся с кувшином и тот расплескался на стол и тарелки тех, кто имел несчастье сидеть посередине. Послышался недовольный гул.
– Это все объясняет, – так же шепотом ответила девушка.
– Я думаю, вы неплохо впишетесь в наш семейный круг.
– Очень на это надеюсь.
– Виктор! Обязательно было это делать?! Так, вы все! Немедленно прекратите! –непререкаемым тоном воскликнула Лилиан.
– Мам, еда действительно отвратительная...
– Есть невозможно...
Тем не менее, под грозный окрик матери, вся посуда плавно легла на стол и больше не двигалась.
– А у нас объявление! – сказала одна из девушек. Она казалась самой старшей из сестер Игоря.
– Не может быть, – выдохнула Лилиан.
– Да. Мы ждем ребенка.
На миг воцарилась мертвая тишина. Потом со всех сторон стола посыпались поздравления.
– Это так замечательно!
– Великолепно!
– Поздравляю!
– И мы! – хором воскликнули близняшки.
– Давно пора!
– Чего так долго тянули!
– А уже известно кто будет? Мальчик или девочка?
– Нам нужно обязательно сделать пристройку, - задумчиво проговорила Лилиан.
– Лучше третий этаж, - согласился Виктор.
– Но детская наверху – это плохая идея, - ответила ему жена.
– Значит, кому-то придется перебраться наверх.
– Я сделаю проект на четыре комнаты, - предложила Лесли.
– Думаю, мы с Афиной переберемся наверх, – подал голос Игорь.
– Мы... что?
– Афина, Вам теперь в любом случае придется жить с нами, - пояснил Виктор.
– А я не одобряю сожительство без брака. Пусть поженятся, тогда и занимают одну комнату. Места у нас достаточно. Будет, - строго сказала Лилиан.
– А пусть живет со мной! – подала голос малышка.
– Эвелина, детка, понимаешь, Афина простой человек, а здоровье у обычных людей хрупкое. Хочешь, котенка заведи, - предложила ей мать.
– Я не хочу котенка, - нахмурил лобик ребенок.
– Милая. Афина с тобой жить не будет. Это решено, – мягко поддакнул жене Виктор.
Девочка надула губки и засопела.
– Я сделаю смежные комнаты, – предложила Лесли. – Пойдет? Афине будет легче так освоится, и будет куда спрятаться от этого сумасшедшего дома.
– Ну не знаю...
– Отлично. То, что нужно, - Игорь.
– Я поставлю, конечно, тебе замок на дверь, но он тебе все равно не поможет, – обратилась Лесли к Афине.
– Ладно, можно и без замка. Я не против.
– Уверена?
– Какие еще замки в нашем доме? Это как красная тряпка для быка. От нашей комнаты ничего не останется. В поисках секретов мелочь разберет все до последнего кирпичика.
– Это точно.
– Скинь мне предварительный проект на почту.
– Через пару часов будет готово.
– Я все еще не уверенна! – громко возвестила Лилиан, перекрывая гул голосов.
– Мама, это же смежные комнаты, спать то они будут раздельно, - пояснила Лесли.
– Может лучше свадьбу? Сделаем двойную...
– Лилиан! Они сами решат. Дай Афине хотя бы в себя прийти. Я бы на ее месте уже выпрыгнул бы из окна! – шутливо сказал Виктор. Весь этот бардак за столом ему доставлял огромное удовольствие.
– О! Отличная идея! Нам пора в университет, – объявил Игорь. Виктор ему кивнул, Лилиан пожелала продуктивно поработать.
– Можно зеленый цвет или желтый, пока неизвестен пол ребенка, - говорили на другом конце стола.
– Нет, спасибо...
– А распашонки уже можно покупать?
– Предварительно не закупают...
– Нужно больше памперсов и одноразовых пеленок...
– Мы наймем горничную, она будет стирать и гладить. Это будет мой подарок.
– Еще один посторонний в доме? Вам кухарки недостаточно?
– Я всего на третьей неделе! Даже месяца нет...

Игорь и Афина выбрались из-за стола и вышли на улицу. Ночью началась оттепель. В воздухе пахло тающим снегом и весной. После шумной компании улица казалась погруженной в утреннюю умиротворенно сонную тишину. Девушке показалось, что жизнь тут замерла.
Они, взявшись за руки, шли молча по слякотной дорожке. Ветер пощипывал щеки. Впереди поднималось солнце. Начинался первый день весны.







;

Послесловие, или маленькое признание автора

Не буду особо разглагольствовать, скажу кратко.
Эту рукопись написала я не одна, да и написана она была очень и очень давно. Но мой соавтор бросил наше детище, посчитав, что место ему в топке. И если честно, очень может быть, что это так. Кстати, моего в этой рукописи не так уж много, где-то вторая половина, кульминация и заключение, ну и кое-какие переделки. А вот идея мне не принадлежит. Я бы хотела сказать кому она принадлежит, но мой соавтор пожелал остаться за кулисами и все права отдал мне (на самом деле «передача прав» происходила так: «Да делай ты с ней что хочешь, я и знать об этом ничего не желаю»). Но как бы там ни было, все мои литературные эксперименты начались с легкой руки этого замечательного человека, за что ему и спасибо.


P.S. А мне наш роман все-равно нравится.