Егорий

 Когда пришли домой и отвечеряли... Семья у нас была приличной, нас четверо, отец, с мамой и бабушка Уляна, мамина мама. Мама была малограмотной, ходила, на курсы ЛИКБЕЗа, писала плохо, а читать очень любила, так что мы почти каждый вечер читали книги, то по очереди, то по охоте. А тут мама сказала, уже поздно вечером:
- Тушите лампу, каганца хватит, я вам, о себе расскажу...

Получилось так, что отдали меня, в учёбу панамарю церковному, походила я недели три, а тут отец, ваш дедушка Фёдор, погиб... Пока похороны, пока ревели... (бабка уже вытирала глаза фартуком, сморкалась громко.
- Ладно, мама, чего теперь-то...
- Болит, доченька, ох болит... Пока гуртом успокоили бабушку, пока мама, угнездилась, на грубке...
- Так Егорушка, тоже ходил со мной, к пономарю и тоже бросил своё обучение, не помню уж почему... Долго мы с ним. не виделись. А поговаривали, что его, в шахте привалило пластом породы, чи угля? Не помню уж. А встретились вновь, уже, при немцах... Прибился он, в село, весь оборваный, завшивленный. Домашние все померли, в дому немцы конюшню держали, вот и прибылся, по соседски, к нам....
- То и я помню... - отозвался я.
- А как же! - встрепенулась бабка Ульяна.
- Ить постирали, поштопали, отмыли, чем могли откормили...
- Так-так, мама... И он куда-то пропал... Думали - мо фашисты пришибли, божьего человека... С них станется...
- Ага-ага...появился Егорушка, как только освободила Крана армия... - заторопилась бабушка и замолчала.
- И вновь, к нам - продолжила мама - Куда ж ему податься. Председатель колхоза. принял Егория, на работу, сторожем, в конторе и рассыльным, заодно и дворником, и уборщиком.. Грошей, в колхозе, не платили, так, что хаживал он, по дворам, где поснедает, где повечеряет, когда и голодным перетерпит... Не у всех картоха была, не говоря, о хлебе...
К нам стеснялся часто заходить... Когда, где отловлю, приведу. налью юшки, хоть посной, но из печки - горяченькой. Так и перебивались до сорок седьмого, голодного...
Вот ведь - дурачок говорят, а понял, что люди пухнут, с голода - ушёл из села! Появился в пятьдесят третьем, в марте, в день смерти Сталина, как он ревел - это ж нужно было слушать... Аж челюсти сводило! Спарашивали:
- Чего рыдаешь, дурак?
- А ить жалко то как - отец родной был. Абы, не он, под фрицем бы тосковали... Плачьте, люди добрые и не забывайте никогда.
Вот так он и прижился, у деда Якова, нашего перевозчика. Вечно с ним... То он лодку подконопатит, чтоб, не текла, то весло новое строгает, то плетень плетёт, чтоб продать или обменять на страву., то забредёт, по самую сель и рыбачит плотву да подлещиков. По торйке, на брата выудит, уху сварит, повечеряют с дедом и в шалаш, на боковую, до первых петухов. В любую погоду, как заведённые часы, всегда, на посту.
А тут... выпрыгнул в реку... За разговорами и не проследили... Пропал дурачёк... Доплыл ли? Куда делся?
     А бабка Мотря, что вечно продавала семечки, у старого базара, рядом, с парком, божилаь, что промелькнул Егорка мимо, даже, не поздоровался... "Чего с дурачка взять то? Он и есть дурак..."

Появился он, в конце шестидесятых, уже без меня. Мужики напоили, как-то, до беспамятства, думали - пьяный разговорится. Не тут то было! Появился он какой-то пришибленный, что ли... Постаревший, седой, как лунь, в задрыпанной венной форме, болтавшейся, как на пугале и босиком... Так он никогда и не обувался, в любвые морозы и стужу, только босиком!
Так его и нашли мужики, в канаве, с проломленной башкой... Кому он перешёл дорожку? Дурак и дурак. Приехал участковый, составил документ, опросил свидетелей, да кому он, тот документ нужон был? Закопали старого, и позабыли, где могилка та...
                24.05.17