Синдром Туретта или сдвиг по фазе

 

   К Палычу обратилась соседка Настя за помощью, повлиять на мужа Константина. Тот в последнее время стал выражаться такими непотребными словами, что перед людьми стыдно: уши вянут и руки опускаются. Сорок лет стукнуло, а он издерганным стал. К чему бы это?

   Палыч обещал посодействовать, чем, мол, сможем – поможем. Все-таки постарше. Авторитетом пользуется.
Была у него одна слабость, в ней же и сила. Его палочка-выручалочка – компьютер. А что же в мире говорят о словах непотребных?
Приударил пальцами по клавишам, задвигал мышкой. По интернетовской паутине он не карабкался, а изящно скользил, как паук-профессионал.
Вышел на сайт неформальной лексики.

– Ба! Да тут все знакомо. Часто встречается в нашей повседневной жизни. Ну и что? Кого удивишь подобным словесным мусором? Это ж какой сгусток негативной энергетики! Тут пар можно сбросить, и для бравады ввернуть, и по убогости-бедности словарного запаса, и, наконец, для связи слов в предложении. В том случае, когда рот открыл, а слово не подготовил. Вставил для крепости связки, и мысль дальше заструилась. «Национальное достояние», так сказать, или наказание Господне?

   Отгадка нашлась, но совсем неожиданно: на другом сайте. Синдромы. Комплексы. Здесь словесные брюлики обрели подходящую оправу. Мышка так и замерла, уткнувшись в синдром Туретта. Палыч вчитался. Схватился руками за лысеющую голову. Прищурил глаза. Вот где оказывается скрываются пороки и слабости человеческой натуры.
«Так-так-так, – шевелились губы. – Вроде похоже. Ага! Агушеньки! Попадание в десятку!»

   Какой-то француз, ученый 19 века по имени Жорж Жиль ля Туретт (свихнуться можно, ну и имечко!) открыл синдром-болезнь, в честь его впоследствии названной.
Палыч охал и ахал пока скачивал информацию.

   На другой день затащил Константина к себе. Повод нашелся.
Слово к слову без напора, задушевно даже повел речь о синдромах и комплексах. Константин поначалу только глазами непонимающе моргал, пока не почувствовал подвох. Отступать было поздно.
Он уже вчитывался в содержание листка, который ему подсунул Палыч. Прочел. Призадумался. Почесал пятерней затылок. Потом задергался. Видимо, стала срабатывать защитная реакция.

   А суть синдрома Туретта сводилась, если кратко, к следующему: при таком загадочном заболевании у человека, помимо его воли, вырывались нечленораздельные звуки, в которых слышался собачий лай и поросячье хрюканье, даже визг. Ну да Бог с ними, чего порой по пьянке не бывает. Ужасало то, что в самых неподходящих местах больной начинал вдруг выражаться  омерзительной площадной бранью.

– Но я же не хрюкаю и не лаю, – выдавил, наконец, из себя Константин.
– Значит в детстве свое отхрюкал и отлаял, – заметил озабоченно Палыч.
– Ну, выражаюсь, – самокритично признался сосед. – Опять же не всегда. При случае.
– Сам видишь, болезнь запущена.
– Да ну тебя к лешему! – взорвался Константин. – Мозгоправ хренов! Пошел бы со своим Туреттом-табуретом…

   И такую многоэтажную загогулину выдал, которую только точками и можно на бумаге обозначить, а если звуком, то стало быть: пи-пи-пи…
– Сам-то не выражаешься!?
– А то! – подыграл Палыч. – Но я уже лечиться начал.
– И давно?! – оторопело спросил Константин.
– Как только прочел про эту заразу. Силой воли лечусь. Стараюсь смягчить симптомы. За рамки не выходить. Маты заменяю на шутки-прибаутки. И тебе советую. Е-мое! Опа-на! Раскудрит тебя в березу. Вник? Да ты сам по Интернету пошарил бы, если не веришь.

   На том и расстались.
Слово «синдром» зацепило мнительного Константина. Стал следить за речью. И поразился. Как же, действительно, все запущено.
Пути-поиски соседей в дальнейшем разошлись. Палыч сосредоточился на изучении возрастных жизненных кризисов. За пятьдесят прожитых лет он столько нужной информации пропустил: вернуть бы годы. Теперь увидел, что ожидает его впереди. Легче не стало. Держать язык на поводке, как кота на шлейке? Однако!

   Константин въедливо изучал синдромы с непонятно-мудреными названиями. Их оказалось предостаточно, как тараканов в его голове: и Кассандры, и Моны Лизы, и Джоневезе, и Туретта. Будь они неладны. Да что перечислять-то.
Ему был известен лишь похмельный синдром, который, как оказалось, по-научному назывался Корсаковским.

   Синдромы – одно, комплексы – другое. Увы, многие комплексуют. Знают от чего, переживают страшно, а вот как избавиться? Тут уж Интернет не помощник.
Через неделю Константин заглянул к Палычу и выдал с порога:
– Я тут наблюдал за нашими мужиками. Так они того, тудыть твою, прости Господи, через коромысло, ешкин кот, Туреттой болеют. Поголовно болеют и не замечают.
– Не гони волну. Мы же выкарабкиваемся и им поможем, – хохотнул Палыч. – Заметь, веселые люди всегда выздоравливают. Опа-на!

– Ну да, – согласился Константин. И улыбнулся.
– Значит процесс со скрипом, но пошел! Я вот до какой едреной копоти додумался. Возрастные кризисы тому виной. Тебе – 40, мне – 50. Аккурат сходится. Сдвиг по фазе у нас сейчас. Обострение. Пройдет. Усек? Рви кочки, ровняй бугры, держи хвост козырем.
– Так мы прорвемся?
– Как только, так сразу. С тобой водиться, как в крапиву садиться. Где наша не пропадала. Срослось?

– Ну что Константин? – спросил при случае Палыч Настю.
– Да как вам сказать? Лучше. Но другая напасть появилась: с головой в компьютер ушел, как бы не потерялся.