Справедливость

Это был вечер понедельника. Рабочий день уже полтора часа как закончился, но, даже добравшись до дома, молодой адвокат никак не мог прекратить работать. Егор сидел за столом в кабинете своей квартиры и дописывал отчет по недавно закрытому делу. В этот раз он представлял интересы простого дачника, сосед которого пытался его подставить и повесить на него поджег сарая с курами. Естественно обман был раскрыт и суд во всем разобрался, но до этого было около трех недель опросов всех прямых и косвенных свидетелей, поиски улик и такое невыносимое ожидание результатов всевозможных экспертиз из лаборатории. Конечно, полученный гонорар радовал Егора, но еще больше его радовало то, что он помог невиновному избежать наказания и, собственно, судимости «ни-за-что». Это и была главная причина его выбора профессии адвоката.
Вдруг в другой комнате зазвонил телефон.
 - Ну вот и кого угораздило мне позвонить мне сейчас? – уставшим голосом произнес он и лениво встал из-за стола.
По квартире он передвигался без света, ориентируясь только на память и звон, издаваемый беспроводным телефоном. Егор нашел его в складке дивана (та, что имеется в каждом диване около подлокотника) в другой комнате.
 - Говорите, - сказал он подняв трубку.
С другой стороны послышался заплаканный голос молодой девушки. Она просила Егора взяться за дело ее мужа.
Первая мысль посетившая голову и так уставшего адвоката звучала примерно так: «Скажи ей что она ошиблась номером. Вот зачем тебе весь этот геморрой в начале рабочей недели?» однако, чуть позже его мнение по этому вопросу изменилось.
Девушка попыталась объяснить в чем обвиняют ее мужа, но не выдержала и снова расплакалась. Далее она что-то бормотала о том, что все адвокаты отказываются его защищать.
- Успокойтесь, - начал отвечать Егор. – Я завтра буду в СИЗО и поговорю с вашим мужем. Продиктуйте мне его имя, фамилию и отчество.
Пока он произносил последнюю фразу, он успел вернуться в кабинет и вновь оказаться за письменным столом. Повинуясь голосу клиентки, Егор записал на розовом стикере данные ее мужа и прилепил его на файл, в который собирался положить отчет. Затем он попрощался своим коронным «Не стоит волноваться» и положил трубку.
После того, как отчет все же был дописан и убран в файл со стикером Егор пошел на кухню и разогрел вчера приготовленное овощное рагу с мясом и уселся его уплетать перед телевизором. Готовил он не хуже любого холостяка, но в его блюдах все равно не хватало «женской души». Чувствовалось, что если бы это готовила женщина, получилось бы в разы вкуснее.
Пока «ящик» вещал новости прошедшего дня молодой адвокат пытался отвлечься от всего земного и отдохнуть, однако, ничего не получалось. Теперь все его мысли были заняты новым делом, а точнее той интригой, которую создала по телефону жена обвиняемого. Покончив с ужином, Егор убрал посуду в раковину и пошел на балкон покурить.
Он всегда выходил на балкон, хотя мог себе позволить курить в помещении. Некому было ему запретить курить в комнате, но он сам себе этого не позволял, так как считал, что несмотря на всю сладость сигаретного дыма (это было его личное мнение, как курильщика со стажем в семь лет) его устоявшийся в комнате запах становился до невероятного мерзким.
Зажав между губ фильтр красного Marlboro, Егор потянулся в карман за спичками. Он зажег сигарету и сделал первую затяжку. Его голову так и не покидала мысль о новом клиенте. А что если он виновен? В таком случае это противоречило бы главному правилу, секрету, в который отец Егора посвятил его около десяти лет назад. «Не берись защищать убийцу или вора, сынок. Так ты можешь превратиться в такой же кусок дерьма как и большинство современных юристов. Они почти все продажные. Настоящий адвокат стремится защитить невиновного, а не того, кто даст денег…» Тогда, будучи лишь семнадцатилетним парнем он не мог до конца понять смысл этой фразы. Лишь став настоящим адвокатом он понял, что с такой зарплатой, если жить как все обычные люди, можно не сильно заморачиваться о заработке. Получая около тысячи доллоров в месяц и не раскатывая губу можно спокойно жить и медленно выплачивать ипотеку.
Докурив, Егор выбросил окурок в окно и пошел в душ, сразу после которого отправился в спальню. Там он резким движением сорвал покрывало с двуспальной кровати и обессиленный упал в объятья одеяла и подушки. Не смотря на то, что Егор жил один, у него была двуспальная кровать, так он не давал себе забыть о том, что в этой квартире чего-то не хватает. Или кого-то…

Проснувшись утром, Егор по привычке позавтракал, заправил кровать и только после этого пошел умываться и чистить зубы. Именно этому порядку он подчинялся каждое утро, хотя уже не помнил, зачем и почему установил его для себя. Покончив с чисткой зубов Егор взглянул в зеркало. Оттуда на него недовольно таращился двадцати семи летний парень с недлинными темными волосами, грязно-зелеными глазами и небольшой щетиной.
- Ну и рожа, - прокомментировал адвокат свой внешний вид, провел рукой по щетине и решил отложить бритьё на завтра.
Закончив все утренние «ритуалы» Егор схватил свою папку с документами, запихнул ее в небольшой дипломат и отправился на работу.
Он никогда не ездил на работу на машине, но не из-за большой любви к пешим прогулкам, а потому, что ему нужно было пройти всего три дома и он уже был на месте.
Прибыв на место, он отдал дописанный накануне вечером отчет и сразу удалился. Он даже не поздоровался с коллегами, хотя обычно он это делает. На тот момент нельзя было медлить и нужно было срочно выезжать в СИЗО, где еще со вчерашнего дня его ждал новый клиент.
Егор вернулся к своему подъезду, около которого была припаркована его машина: Volkswagen Polo серебристого цвета. Машина была не очень новой, но для того, чтобы периодически ездить от дома до суда и следственного изолятора хватало.
Прибыв на место, Егор припарковал машину и зашел в здание.
«Гостиница, в которой всегда есть свободные места», - так шутят работники об этом мрачном месте. Сразу после проверки документов охрана пропускает молодого адвоката и ведет его в специальную комнату, куда после приведут его клиента. Оказавшись в главном блоке в нос сразу же сразу ударяется едкий запах тюремного «курева» и «чифиря». Изнутри здание выглядит почти как американская тюрьма. На двух ярусах находятся камеры, а по решётчатому полу на каждом этаже передвигается вооруженная охрана. И лишь бело-желтые ромашки на ограждениях выдают, что это совсем не Америка. Классические камеры, включающие двухъярусную кровать, умывальник и унитаз частично наполнены различными людьми. От мелкого воришки, до маньяка психопата, готового выпустить кишки охраннику только ради забавы. Они все разные: подростки, мужчины и женщины. У каждого из них своя особенность и своя история. Но объединяет их одно: они все подозреваются в тех или иных преступлениях и все как один ждут суда. И все они коротают время в своих камерах, лишь изредка покидая их в случае крайней необходимости. Тюрьма – это место где всегда мрачно, ведь свет через маленькие окошки почти не поступает, а тусклые лампочки еле-еле справляются с освещением. Все в этом месте, его мрак, тишина и даже запах создают непередаваемую атмосферу безнадежности и беспомощности давая заключенным понять, что нарушать закон не стоило. Крайне тяжело описать атмосферу в тюрьме. Ее нужно один раз почувствовать и она навсегда останется в памяти. Длительное пребывание в таком месте может вызвать клаустрофобию и обернуться оружием против ее обладателя самих же в случае задержания, ведь заключенных тут выгуливают всего по часу в день в огромной стальной клетке, которая от камеры отличается только тем, что через решетку на потолке видно небо.
Егор шел за охранником и с радостью вспоминал, что уже не одного человека избавил от мучений в этом земном филиале ада. Он ощущал себя светом в конце этого туннеля преступности. Света, который может даровать свободу от всех этих мучений лишь тех, кто невиновен, кто ошибочно подозревается. Единственное спасение для тех, кого подставили и оклеветали. Он единственный, кто может спасти от всего этого. И это еще одна причина, по которой он стал адвокатом.
Преодолев еще несколько помещений, они оказались металлической двери. Охранник впустил адвоката и ушел за заключенным. Он знал, что Егора можно оставить без присмотра, несмотря на то, что правила это запрещали. Уже почти весь персонал тюрьмы знал, что этот адвокат берется защищать только невиновных и никогда, даже под дулом пистолета, не согласится нарушить какой-либо из законов.
Это была небольшая комната со столом, двумя стульями и одиноко болтающейся под потолком лампочкой. Единственное, что в этой комнате не вписывалось в интерьер, так это ярко-красная пепельница, приютившаяся в центре стола. Хотя, по большому счету, это помещение и комнатой однозначно назвать было нельзя: бетонные стены проглядывались сквозь облетевшую штукатурку, пожелтевшая побелка на потолке одним своим видом просила сменить ее на что-нибудь более презентабельное.
Егор уселся напротив своей двери и выложил на стол блокнот и ручку (остальные документы он собирался собрать после разговора с обвиняемым).
Через пару минут дверь распахнулась, и в помещение зашел молодой человек, около двадцати пяти лет, в тюремной робе и наручниках. Сразу за ним проследовал охранник. Заключенный сел напротив адвоката, а охранник, закрыв дверь, встал около нее и замер, словно никогда до этого не шевелился.
Егор взглянул на подозреваемого и увидел в его глазах печаль, безысходность и непонимание. Яркость беззаботной жизни еще несколько дней покинула глаза этого человека. Не нужно быть психологом, чтобы понять это. Нужно лишь раз посмотреть в глаза невиновного оказавшегося в тюрьме.
- Вы Андрей Николаевич Белов? – начал адвокат.
Ответом послужил уставший кивок.
- Я, Майский Егор Аркадьевич, адвокат. Мне вчера вечером позвонила ваша супруга и сказала, что ни один адвокат не хочет браться вас защищать. Не объясните почему?
- Не хотят портить репутацию проигранным делом, - после небольшой паузы ответил заключенный.
- Почему же, Андрей? Вы не против, если мы сразу перейдем на «ты»?
- Конечно не против. Я в любом случае окажусь за решеткой. Как ты мог заметить, на мне уже тюремная форма. Это так охранники шутят. «Чтоб привыкал». А я и не против. Мне без разницы когда ее надеть… Неделей раньше, неделей позже… Это уже не имеет значения.
- Ну допустим. Меня сейчас интересует вот что: вы считаете себя виновным?
- Со стороны закона - да. А если по человечески, то нет.
- Интересно… А как это?
- На самом деле не очень сложно. С одной стороны я убил человека и виноват в этом. С другой стороны я виноват в том, что я, моя жена и ребенок остались живы и здоровы.
- Я понимаю, что ты уже несчетное количество раз рассказывал что произошло, но не мог бы ты еще раз рассказать все мне, в мельчайших подробностях и тогда я скорее всего возьмусь за твое дело.
- Знаешь, все предыдущие адвокаты посылали меня и мою жену еще по телефону, а ты пришел сюда. Это заставляет меня верить тебе. Я расскажу тебе свою историю…

За день до трагедии, а произошла она четыре дня назад, я отпросился с работы пораньше. Работаю я старшим менеджером в магазине сантехники… точнее работал. В тот день я хотел устроить Лене сюрприз: прийти пораньше, дать ей отдохнуть от Алешки. Она сейчас в декрете, а Алешка это наш полуторагодовалый сынишка. Я всегда знал, что сидеть с маленьким ребенком это не сахар, поэтому решил подарить своей любимой жене пару настоящих выходных. Я собирался взять на себя все хозяйство и уход за ребенком для того, чтобы она могла нормально отдохнуть. Я даже специально бируши купил, чтобы она смогла выспаться… Вот я пришел с работы и сразу понял, что принял правильное решение. Леночка как раз шла из кухни в детскую, чтобы поднять Алешку. Я ее остановил и поздравил с тем, что у нее теперь появится целая куча свободного времени. Я рассказал о том, что собираюсь взять хозяйство на выходные и дать ей отдохнуть. Видел бы ты ее глаза – как будто зомби снова стал человеком. Ее глаза так светились от радости… я ее такой счастливой уже очень давно не видел. Как маленький ребенок, которому подарили долгожданную игрушку… она меня поцеловала и попросила перед тем как забрать у нее всю работу починить кран в ванной (он начал протекать). Я согласился. Она пошла к Алешке, а я направился к раковине. Когда я закончил ковыряться под раковиной я был уверен, что нужно поменять прокладку и еще пару мелочей. Вода уже была перекрыта, поэтому я без особых проблем отсоединил трубу и выкинул испортившиеся детали. Я принес с балкона запасные детали и разводной ключ. Я заменил детали и затянул трубу что было силы. На словах все просто звучит, но на самом деле я потратил на все это около полутора часа. Весь оставшийся вечер я возился с Алешкой и при этом успел приготовить неплохой ужин. Он немного пригорел, но Лена сказала, что это очень неплохо для первого раза. Вечером, после того как я уложил Алешку спать, мы еще немного посмотрели телевизор и по очереди пошли в ванну. Когда Лена уже пошла спать, я отдал ей бируши и сказал ни о чем не волноваться. Она взяла их и пошла спать, а я пошел чистить зубы. Когда я уже почти закончил, я вдруг заметил, что стою на мокром полу. Я вытер пол под раковиной и понял, что прокладка все-таки сместилась и придется все переделывать. Я ужасно хотел спать, поэтому не стал ничего переделывать, а вместо этого просто перекрыл воду и поставил разводной ключ у двери в ванну, чтобы утром не забыть исправить это. После этого я тоже пошел спать…
Ночью, где-то часа в три, я проснулся от того, что Алешка начал плакать. Перед тем как встать я убедился, что Лена спит и ничего не слышит. Я прошел в детскую, чтобы успокоить Алешку, но когда я увидел его, все перенеслось на второй план. Около Лешкиной кроватки стоял мужчина. Мне повезло, что сразу за ним было окно, а ночь выдалась безоблачной и светлой. В свете луны я смог разглядеть только его руки. Они были в кожаных перчатках и в руках у него были те немногие драгоценности, которые я дарил Лене на свадьбу, да и остальные праздники. Дальше меня как перемкнуло: я подумал, что он может навредить моему сыну. Я бросился на грабителя. Здоровяк почти сразу же оттолкнул меня, да так сильно, что я чуть не вылетел из комнаты. Я приподнялся с пола и увидел, что в его руке что-то блеснуло. Это оказался нож. Здоровяк почти сразу же рванул ко мне с явным желанием прирезать. Я схватил первое, что попалось под руку и ударил его в голову. Так получилось, что под руку мне попался тот самый разводной ключ (детская у нас рядом с ванной). Дальше я услышал несильный хруст и увидел, что он упал около детской кроватки. На секунду я даже расслабился и подумал, что мне удалось его вырубить, но через мгновенье он уже вцепился в стенку кроватки и уже занес руку с ножом вверх. Ты хотя бы можешь представить, что я почувствовал? Я видел, как незнакомый человек, который влез ко мне в квартиру занес нож над моим ребенком. Я не знаю, хотел он смерти моему сыну или просто пытался встать, но я ударил его второй раз, но уже по спине. Чуть ниже шеи. Еще минуту ничего не происходило. Алеша плакал, а я стоял и ничего не делал. Вдруг свет в комнате включился. Это Лена через бируши услышала шум и плач в комнате. Только при свете я понял, что грабитель больше не выйдет из квартиры. Я взглянул на разводной ключ и заметил на нем несколько капель крови. Я убил его. Случайно, но убил. Лена хотела закричать, но я остановил ее. Я велел ей успокоить Алешу, а сам аккуратно положил ключ на пол и пошел звонить в полицию…

- …примерно так я и оказался тут.
- Необычная история… У меня есть еще один вопрос, после которого я уйду работать над вашими… точнее твоими документами. Ты считаешь себя виноватым?
- Только в том, что моя семья жива, здорова и не обокрадена. Ну и немного виноват в том, что убил того мерзавца, который занес нож над моим сыном.
- Так я и думал. Я берусь за твое дело. Увидимся, когда я закончу с документами и узнаю что-нибудь о предстоящем суде.
Егор ушел. Он знал, что Андрея не получится оправдать полностью. Как минимум условное заключение.
Все оставшееся рабочее время адвокат посвятил сбору документов по этому делу. К вечеру все документы были собранны.
На следующий день Егор приехал в здании суда, пытаясь выяснить, какой прокурор будет выступать обвинителем. Получив результат он сразу же направился в СИЗО.

Пока Егор ждал Андрея, он пересматривал свои взгляды на тюрьму. Он больше не считал себя спасителем невиновных из этого места. Он начал понимать, что иногда, даже невиновные попадают в тюрьму и никто не в состоянии им помочь. В жизни так иногда случается. Плохие вещи происходят с хорошими людьми. И эти плохие вещи ставят крест на жизни хороших людей. И касается это не только Андрея и его семьи. Это происходит постоянно и никто не может этого изменить. Такова жизнь…
В комнату вошел Андрей и сел напротив Егора.
- Курить будешь? – спросил адвокат, доставая пачку сигарет.
- Не курю. Уже три года как. – Ответил Андрей и добавил, - Когда узнаешь, что твоя девушка беременна тоже бросишь.
- Возможно, - ответил Егор и поджег сигарету. – У нас проблемы.
- Я сижу в следственном изоляторе за убийство, - усмехнувшись ответил Андрей, - что может быть хуже?
- Есть одна вещь. А точнее один человек. Перед тем как я расскажу тебе о нем, ты должен понять, что оправдать тебя полностью у меня не получится. Ни у кого не получится.
Андрей кивнул.
- Против нас будет выступать прокурор Дубко, - продолжил Егор. – это самый жестокий прокурор у которого почти все обвиняемые получили максимальный срок. Ни одного проигранного дела. Это не человек – это машина, которая сажает людей на несколько лет за курение в неположенном месте. Отличник тогда еще милицейской академии. Начинающие работники прокуратуры молятся на него и мечтают когда-нибудь сравниться с ним в мастерстве. Это реальная проблема. Против него будет тяжело играть, но у меня есть козырь в рукаве, который я собираюсь использовать.
- Ну и что же это?
- Присяжные.
- И что это значит?
- Если мне удастся договорится до присяжных, то нам будет намного легче получить минимальный срок. Человеческий фактор. Как минимум 7 из 12 войдут в положение, поймут тебя как человека и смогут вынести смягченный вердикт… Ну, и нам стоит понадеяться, что он не будет слишком сильно готовиться к этому делу.
- Ладно, - после небольшой паузы ответил Андрей, - присяжные это хорошо… но почему этот Дубко должен перестать готовиться к делу?
- Тут все просто: в материалах дела присутствует твое чистосердечное признание. Это должно расслабить его бдительность. Путь думает, что он уже выиграл дело. На этом я и попробую сыграть. Теперь к остальной информации: слушанье назначено на послезавтра. Времени не очень много, поэтому я должен тебе объяснить как себя вести в зале суда. Во первых: ты должен быть спокоен. Внутри. Если сможешь изобразить искреннее раскаяние, то будет вообще идеально. Во вторых: отвечай на вопросы кратко и понятно. Прокурор будет спрашивать тебя о событиях той ночи и ты должен ответить правду. Но без замешательств, вроде «с одной стороны я прав, а с другой нет». Ты должен показать, что ты виновен. Что ты ответишь на вопрос «почему вы на него бросились?»
- Хотел задержать грабителя.
- Отлично. И помни, что сначала ты его пытался задержать, потом отбиться от него и только потом защитить сына. Если вопросов прокурора не хватит, чтобы осветить всю историю (а их не хватит) задавать вопросы начну я. Отвечай правду, но без сомнений в угрозе твоему имуществу и жизни твоего сына.
- Хорошо. Думаю это должно быть нетрудно.
- Отлично, - сказал Егор и, потушив сигарету в пепельнице, продолжил, - тогда я отправлюсь в здание суда, чтобы настоять на том, чтобы в зале присутствовали присяжные. А это тебе. Там все возможные вопросы, которые я  и прокурор скорее всего будем задавать.
Егор передал Андрею файл с рукописным текстом.

На следующий день адвокат стал еще более безрадостным. Он снова сидел в комнате для переговоров и ждал своего клиента. Пока Андрея вели по мрачным коридорам СИЗО, Егор пытался снова себя убедить, что он не будет бесполезен на этом процессе. Он вновь хотел поверить в то, что ему удастся избавить своего клиента от судимости. Он пытался поверить в то, что он хоть как-то поможет невиновному человеку.
В помещение вошел Андрей и сел напротив Егора. Адвокат потушил сигарету и начал говорить:
- У меня плохие новости…
- Опять? – удивился Андрей.
- Да… Присяжные… У меня не получилось убедить судью в том, что их присутствие необходимо. Присяжных не будет.
Наступила неловкая пауза. Егор достал еще одну сигарету и снова закурил.
- И что теперь будем делать? – спокойно спросил Андрей.
- Надеяться на лучшее…
Следующие два часа они просто разговаривали. На все темы, не относящиеся к судебному делу. Они оба понимали, что дело проиграно. Также они понимали, что это никак уже не исправить.
Безысходность, которая и так пропитала все стены этого здания, медленно, но верно заполняла сознание адвоката и его клиента. Не давая никакой возможности поверить в хороший конец этой истории. Единственное, что в них оставалось – это надежда.
Как бы это парадоксально не звучало, но надежда может существовать без веры, но вера не может существовать без надежды. Понять это может быть не просто, но осознав это смотреть в будущее намного легче.

На следующий день Егор и Андрей встретились только в зале суда. Адвокат очень сильно переживал, ведь он знал, что его клиент получит срок. Однако, несмотря на все это он надеялся, что сможет снизать приговор до условного заключения. На любой срок. Он не верил в это, но надеялся всей душой. Подсудимый, уже находясь в специальной камере из пуленепробиваемого стекла с отверстиями для воздуха. Рядом с камерой сидела его жена и старалась не расплакаться. Андрей всячески успокаивал ее, и у него это почти получалось.
Зал медленно заполнялся людьми. Сперва зашли несколько зрителей. Кто они и зачем они туда пришли не знал никто кроме них самих.
Далее в зал вошел прокурор. Его ярко синяя форма выделялась на фоне бежевых стен, как бы предупреждая, что с ним связываться не нужно. Его лицо было хмурым, впрочем, как и всегда. Знающие его люди могли сказать, что это лицо никогда не знало искренней улыбки. Улыбался он только когда видел, что подсудимого уводит конвой. Но это была не радость, что еще один преступник оказался за решеткой. Это было самоудовлетворение. Извращенное. Прокурор Дубко презирает всех тех, кто оказался по другую сторону закона. Его не смущало, что так или иначе почти все в этом городе нарушали закон. Это лишь подпитывало его ненависть к окружающим. Он положил папку материалов дела к себе на стол и, расположившись на стуле, начал сверлить Андрея взглядом.
После прокурора в зал вошла секретарь. Молодая безымянная девушка, работа которой заключалась в предупреждении присутствующих о появлении судьи в зале и печати всего, что будет сказано во время слушанья. Никто кроме судьи не знал, как ее зовут и никто обычно не замечал ее во время слушанья, хотя ее работа была не из легких. Но она никогда не показывала своего недовольства. Такая у нее работа – быть важной, незаменимой и незаметной. Она незаметно прошла на свое место и открыла ноутбук.
В зале собрались все, кроме судьи. По этому поводу адвокат поспешил проводить супругу подсудимого на скамейку.
- Всем встать, суд идет! – сказала безымянная секретарша и встала.
Ее примеру последовали все присутствующие в зале.
В зал зашел мужчина в судебной мантии.  Он был невероятно стар и казалось, что он еще помнил правление Николая II.  Черты его лица напоминали ссохшийся чернослив. Высокий рост и невероятная щуплость этого человека, ненароком заставляли сравнить его фигуру с вяленой селедкой. На табличке, неровно стоявшей на столе, белым по черному было написано: «Судья – Г. М. Сверидов»
Судья подошел к своему месту и проскрипел:
- Рассматривается дело Белова Андрея Николаевича, обвиняемого в убийстве Морозова Виталия Владиславовича. Прошу садиться.
Все в зале, исключая безымянного секретаря, сели, после чего она обратилась к судье:
- Ваша честь, в зал суда прибыли все лица проходящие по данному уголовному делу. Отсутствующих нет.
- Спасибо, присаживайтесь, - проскрипел в ответ судья.
В его интонациях с легкостью можно было уловить настроение: «Поскорей бы все это закончилось».
Секретарь села и уткнулась в ноутбук.
Судья Сверидов окинул всех присутствующих презирающим взглядом, после чего вернулся к рассмотрению дела.
- Обвинение в данном уголовном деле представляет прокурор Дубко. Валерий Юрьевич, у вас есть документы имеющие отношение, но не указанные в материалах дела?
- Нет, ваша честь, - ответил прокурор, слегка приподнявшись на стуле и сразу упав обратно.
Судья продолжил:
- Защиту будет представлять адвокат Майский. Егор Аркадьевич, У ВАС есть документы не подшитые в материалы дела?
- Нет, ваша честь, - ответил Егор, повторив движение прокурора, но приземлившись более аккуратно.
- Отлично, - заключил своим скрипучим голосом судья. – Тогда я объявляю заседание открытым.
Он что было сил ударил молотком по подставке.
- Сторона обвинения, вам первым предоставляется право расспроса подсудимого, - чуть более оживленно объявил судья.
- Спасибо, ваша честь, - ответил прокурор. – Итак, Андрей Николаевич, расскажите о той ночи, когда вы встретили Морозова Виталия Владиславовича.
- Той ночью я встал из-за того, что мой сын начал плакать и пошел его успокоить. В комнате я встретил Морозова с драгоценностями в руках. У нас завязалась драка, в процессе которой он достал нож. Мне тогда под руку попал разводной ключ и я несколько раз ударил Морозова. Потом, когда я понял, что он не дышит, я пошел вызвать полицию.
- Ответе пожалуйста на вопрос, - продолжал свой допрос прокурор, - кто был нападающим в этой драке?
- Я, - без заминки отвечал Андрей.
- Сколько ударов было нанесено вами?
- Два.
- Куда примерно пришлись удары?
- Первый по голове, второй по спине.
- Судя по отчету судмедэкспертов, Морозов во время второго удара стоял на четвереньках около вас. Так получается вы хладнокровно добили его?
- Протестую, ваша честь! – перебил Егор прокурора. – На моего клиента оказывается давление!
- Протест отклоняется, - недовольно ответил судья. – Обвинение, продолжайте допрос. Подсудимый, ответе суду, вы добили гражданина Морозова?
- Получается, что да, - отвечал Андрей.
- У меня больше нет вопросов, ваша честь, - обратился прокурор к судье.
- Прекрасно, - проскрипел судья, - у стороны защиты есть вопросы к подсудимому?
- Есть, ваша честь, - ответил Егор и принялся расспрашивать Андрея. – У кого из вас во время драки раньше появилось оружие в руках?
- Первым Морозов вытащил нож.
- Что было после этого?
- Бросился на меня. Я тогда лежал на проходе между детской и ванной и чтобы он по мне не попал ножом отмахнулся от него первым что попалось под руку. Через пару мгновений Морозов пытался встать и я его еще раз ударил ключом.
- Где был нож в это время?
- В руке у Морозова.
- А сам он как был расположен по отношению к комнате?
- Он свободной рукой держался за край детской кроватки, а руку с ножом заносил вверх.
- Тогда последний вопрос: ваш сын все еще был в кроватке?
- Да.
- У меня больше нет вопросов, ваша честь.
- Хорошо, - проскрипел судья, - можете сесть, подсудимый. Тогда эту часть я объявляю закрытой.
Старикан снова ударил молотком, после чего добавил:
- Объявляю прения сторон открытыми. Валерий Юрьевич, выскажите свое мнение.
Невероятно довольный собой прокурор выбрался из-за своего места и двинулся поближе к судье.
- Ваша честь, мое мнение очень простое – у нас тут сидит за решеткой человек, к которому в квартиру забрался вор. Бесспорно, свое имущество защищать нужно, но убивать при этом людей – это уже лишнее. Тем более так хладнокровно: ударить в спину стоящего на коленях. Я считаю, что подсудимый заслуживает высшего наказания по данной статье. У меня все, ваша честь.
- Хорошо, - ответил судья, - прошу садиться. Егор Аркадьевич, - судья указал рукой на прокурора, - парируйте.
- Спасибо, ваша честь. Я считаю, что мой клиент – простая жертва обстоятельств. Никто не спорит, что Андрей Николаевич защищал свое имущество, но никто не рассматривает того, что но также защищал свою семью. Он увидел нападавшего Морозова с ножом над кроваткой своего ребенка. Естественно он ударил этого человека! К тому же, Морозов первый схватился за оружие и бросился на подзащитного, за что и заплатил жизнью.  Да, осуждать его нужно, но не за убийство, а за «превышение самообороны» и «смерть по неосторожности». У меня все, ваша честь.
- Спасибо, Егор Аркадьевич. Прошу садиться. Объявляю прения сторон закрытыми. – Судья очередной раз стукнул молотком. – Подсудимый, вам так же представляется право последнего слова.
- Я не юрист и не знаю законов как вы, - начал Андрей, - но судить человека за то, что он и его семья остались живы и здоровы – это неправильно. У меня все, ваша честь.
-Вы услышаны. – Ответил судья. - Суд удаляется для принятия решения.
- Прошу всех встать! – неожиданно для всех напомнила о своем существовании безымянная девушка.
Судья встал и с недовольной гримасой вышел из зала.
Егор с Леной тут же бросились к Андрею.
- Значит так, - начал Егор, - если все то, что я сказал на прениях сработает правильно, то от пятнадцати лет строгого режима мне удастся сбить приговор до года общего. Пока это все новости. Главное сейчас не паниковать, не отчаиваться и из-за всех сил надеяться на лучшее.
Лена всего пару минут успела пообщаться со своим мужем через решетку, как безымянная девушка снова подала голос:
- Всем встать, суд идет!
Все почти моментально замолчали и бросились по своим местам.
Судья заходил медленно и злобно. Казалось, что он не идет, а плывет в воздухе, как призрак. Судья неаккуратно бросил на стол пачку документов и книгу с уголовным кодексом. Такого хлопка от небольшой пачки бумаги и оной книжки никто не ожидал.
Судья окинул всех присутствующих замогильным взглядом, после чего сел и сказал:
 Именем Российской федерации, – начал замогильным голосом судья, – руководствуясь статьями 108 часть вторая и 109 часть первая суд постановил: Белова Андрея Николаевича 1988 года рождения признать виновным и назначить ему наказание в виде лишения свободы на два года и семь месяцев. Решение суда обжалованию не подлежит. Заседание объявляется закрытым. – От этого удара молотком подставка все-таки треснула. - Конвой, уведите подсудимого!
Двое полицейских открыли клетку и взяли под руки Андрея.
- Извини, что не смог сделать большего, - обратился Егор к Андрею.
- Ничего, - отвечал Андрей, - я знал, что будет примерно так. Ты сделал все, что мог. Спасибо тебе за все.
Лена в это время вся в слезах побежала к мужу, но конвой не подпустил ее. В истерике она бросилась к Егору и что-то кричала. Никто не понимал ее слов, как и ее горя. Она не хотела верить в то, что ближайшие три года будет видеть мужа только в небольшой камере для свиданий под присмотром людей в форме. Лишь последнее «Я люблю тебя, Лена» она успела услышать от Андрея.
Только когда все ушли из зала суда Егор смог успокоить Лену. Она утирала слезы и спрашивала у адвоката сколько денег она ему должна, но Егор велел ей оставить деньги. «Вам с Алешкой они сейчас нужнее» - вот как он это объяснил.
Лена еще раз расплакалась. Они попрощались и она пошла домой.
Егор в свою очередь собрал все свои документы в дипломат и направился к выходу. Оказавшись на ступенях здания суда он по привычке достал ключи от машины, но вдруг остановился. Он решил, что не хочет ехать домой на машине. Адвокат положил ключи от машины в карман и достал пачку красного Marlboro. Там оставалось всего одна сигарета, которую он зажал губами. Освободившейся рукой Егор смял пачку и швырнул в недалеко стоящую урну. Затем он поджег сигарету, закрыл глаза и втянул ядовитый дым в легкие. Он поднял голову и только после этого выпустил дым и открыл глаза. Он жутко устал за день.
Егор осмотрел улицу вокруг: редкие люди уже расходились, машин уже не было, а солнце садилось. И садилось оно со стороны городского парка, сразу за которым и был дом Егора.
Молодой адвокат шел по пустынной улице на встречу закату докуривая свою последнюю сигарету. Он шел и думал о человеке, которого посадили почти на три года за то, что он защищал себя и свою семью. За то, что он и его семья остались живы и здоровы…