256. Хуторская чертовщина. Местный ландшафт

               -Тачанка удалялась вверх по склону в южном направлении, увозя всё дальше от усадьбы Анну Владимировну.

             С каждым метром подъёма, изменялась картина местности, всё далее раздвигались горизонты.

          Поднявшись на самый верх гребня, помещица распорядилась слегка развернуть и остановить лошадь, ей в этот  удивительный день вдруг захотелось осмотреть окрестности, где прошла практически вся её  взрослая жизнь.

                Странное чувство охватило её, неоднократно бывая здесь с мужем или приехавшими погостить детьми, не особо обращала внимание на местный ландшафт, а вот сейчас удивлениям не было предела, всё виделось чётко и в ином ракурсе.

           Усадьба, в которой она прожила столько долгих лет, показалась ей холодной и неуютной, слегка заброшенной  и заветшавшей.
          Странное чувство, чувство непонятного опустошения, а тоскливое состояние  навивало безвозвратную потерю, потерю навсегда.
           Отчего сердце до боли сжималось в груди, к горлу подкатывал ком, а на глаза накатывали слёзы.

            Отсюда хутор казался расположенным ближе к усадьбе, его пестрота благосостояния также бросалась в глаза.
            Но особого сожаления в этом не было.

         Слегка удивило появление второго порядка дворов хутора с западной стороны, народонаселение возрастало, молодёжь отделялась, желая жить самостоятельной жизнью.

            Хутор по возможности вытянулся вдоль балки и одного края, с восточной стороны,  упёрся в край балки, а другой его край ограничивала дорога, проходящая через  балку, что заставило уплотниться и создать второй порядок.

           Левее хутора виднелась конюшня с подсобными строениями, гордость поместья, её крытая цинковым железом крыша, тускло отсвечивала под яркими лучами солнца, хотя раньше, как припоминала Анна Владимировна, она ослепительно сверкала, что же произошло в действительности и почему она совершенно по - иному видит всё вокруг.

           А что случилось с кошарами, где тот золотистый отсвет крытой соломой крышами, тусклая с грязной желтизной серость, как и всё вокруг них.

         Взгляд Анны Владимировны вернулся обратно к хутору, где в балке виднелся тёмный лес, который вскоре покроется зеленью распустившихся листьев, а сейчас от него тянуло грустью и сожалением чего – то далёкого, не сбывшегося.

            Вся слегка искривленная балка походила больше на жирную полосу – черту,  всем своим видом подчёркивая уже зазеленевшую плоскость степи на другой стороне, самой природой повёрнутой к солнцу.
               На той стороне природа просыпалась немного раньше, прогреваясь под весенним солнцем, и с большей энергией вступала в свои права, но и выгорала раньше под летним солнцем, уже в июле отдавая золотистой желтизной.

            Зелёная плоскость простиралась вёрст на пять от балки, где имелся такой же водораздел, за которым в огромной котловине степи, располагались поля станичных казаков.

            А если напрячь зрение и присмотреться в севера - восточном   направлении, то на линии горизонта можно рассмотреть поблёскивающую крышу конюшни немецкого заводчика Матисса.
              Да и сама степь в тех местах густо была заселена колонистами, этими образцовыми землепользователями, у которых было чему поучиться.

            Оптический обман наблюдался в сторону селения Ростовановского, с этой точки до него казалось подать рукой,  как и до хутора Вединяпина, а вот соседское поместье Дыдымова, казалось наоборот намного далее и севернее, чем в действительности.

             Гребень водораздела, делая дугу уже на землях соседнего поместья,  плавно загибал в южном направлении, а его наивысшая точка, точнее сказать место, располагалась в поместье Мамкиных западнее проходящей в поля дороги.

          И вот она широкая бескрайняя ровная степь, объект визита Анны Владимировны, уходящая под небольшим наклоном к югу, просматривалось вдаль, насколько могли  видеть её глаза.

           А видела помещица над полями своего поместья одно из природных явлений, когда под лучами солнца с полей в виде лёгкого тумана поднималась испарявшаяся вода.

           Если вблизи было заметно, как над полями медленно клубятся водяные пары, то глядя вдаль, наблюдалась иллюзия большой поверхности воды, с которой отражались вспыхивающие блёски солнечного света.

                Зрелище впечатляло, появись на этом месте чужеземный путник, он бы обязательно принял это видение за огромное озеро.

               Полюбовавшись какое – то время  местным миражом, Анна Владимировна распорядилась ехать дальше и осмотреть озимые посевы и поля, подготовленные для ярового сева.

          Кучер небрежно хлопнул вожжами по крупу, было заскучавшую лошадку, для порядка прикрикнул на неё, потянул правую вожжу.
        После того как выехали на дорогу, ещё разочек с причмокиванием «нокнул» и шлёпнул лошадку вожжами, та с шага перешла на мелкую рысь, плавность хода и мягкость рессор тачанки обеспечивали комфортную поездку по полям.

            Скрывшаяся позади за гребнем усадьба, затем хутор с балкой переплетались с чувством тревожности, отрыва от знакомых до мелочей мест.

            Отсюда можно сказать начиналась вотчина его покойного мужа, где он являлся полноправным хозяином и распорядителем всех полевых работ.
            Эти возделанные поля являлись свидетелями его заботливого отношения к благосостоянию поместья, с которого кормились не только помещики Мамкины, но и всё хуторское население.

             Всюду чувствовался порядок и крепкая хозяйская рука, не терпевшая халатного отношения к любому труду.

          С лёгкой грустью и печалью осматривала поля Анна Владимировна, сожаление о трагическом уходе её мужа сдавливало и сжимало внутри, горечь утраты не покидало её, иногда притуплялось, чтобы потом с новой силой напомнить об этой прискорбной потере.

           Объёмы проделанных работ мужем внушали своей масштабностью, удивляя барыню, как это можно сделать под руководством всего одного человека,  где – то в мыслях становилось боязно за себя, ведь всё это теперь ляжет на её хрупкие плечи.
                Справиться ли она сама?
                Хватит ли ума и сил?
                Сумеет ли удержать такую махину в своих женских руках?

              Подло закрадывались предательские мысли, а не бросить ли эту свою затею к чертям собачьим?
           Может по совету своих детей нанять толкового управляющего, а самой укатить в город?
             Идея хорошая, но даст ли она спать спокойно ей, будет ли она после этого честна перед мужем, оставив поместье на постороннего человека?
             Да и в жизни всякое бывает, вдруг кто – то из сыновей решиться пойти по стопам родного отца и вернуться в поместье?

              Вопросы, вопросы, сомнения, переживания, а достойного и правильного ответа нет.
                А главное нет того рядом, кто даст дельный и умный совет.

                Как же трудно жить в полном одиночестве,         
                работники и прислуга не в счёт.

                Знакомые и соседи помещики со своими надуманными  советами только раздражают.

          И всё ж таки на природе, да на свежем воздухе, двигаясь по просёлочной дороге, вдоль полей, когда картина видимого вокруг, постоянно меняется,  думается и размышляется в такие минуты совершенно по – иному, чем находясь в комнате или кабинете  дома усадьбы.

              Анне Владимировне даже пришла в голову одна интересная мысль, что выезды стоит делать  чаще, даже с организацией небольшого пикничка.

                Прогулки на природе полезная вещь для здоровья.

             Хватит уже сидеть в четырёх стенах, пора и делом заняться.


22 – 23 май 2017 г.