12. 14. В атаку!

С наступлением темноты части 28-й армии начали переправу через Миус, к трем часам были переправлены танки,
к половине четвертого – пехота.
В 3:15 произведен огневой налет на вражеские позиции.
В 4:45 началась артподготовка.
Наша авиация беспрерывно бомбит вражеские боевые порядки.
{2.4, л.19}

Такова хроника событий 17 июля, изложенная в журнале боевых действий 28-й армии.
 
Кажется, нет оснований не доверять этим сведениям.
Очевидно, опираясь на них, современные авторы пишут, что в ночь на 17 июля войска первого эшелона 28-й армии
скрытно переправились через Миус и рано утром заняли исходные позиции на западном берегу.
{См.: 13.12, гл.4}

Правда, содержание некоторых документов свидетельствует о том, что части 127-й стрелковой дивизии форсировали Миус
не до артподготовки, но лишь после неё.

Вот наградной лист, подписанный командиром 555-го стрелкового полка гвардии подполковником Застрожным.
В нем сообщается: лейтенант Вишняков из 1-го стрелкового батальона,
«как только окончилась артподготовка, во главе роты первым перешел р. Миус…»
{Оп.1, д.1756, л.224}

 А вот представление к награде за подписью майора Мосейчука, командовавшего 549-м стрелковым полком.
Командир огневого взвода 45-миллиметровых пушек лейтенант Артасов «в период… форсирования реки Миус
прикрыл переправу наших войск, где 3 немецких дзота простреливали реку.
Он прямой наводкой в амбразуры разбил эти дзоты и дал возможность пехоте переправиться через Миус».
{Оп.1, д.1756, л.250}
О какой уж тут скрытности передвижений может идти речь…

«Все приготовления к наступлению были закончены, – вспоминал Бирюзов.
Возвращались с боевого задания последние эшелоны ночных бомбардировщиков.
Почти тотчас же началась артиллерийская подготовка.
Передний край обороны противника окутали черные тучи дыма и пыли.
А у нас над головами уже гудели наши пикирующие бомбардировщики и штурмовики.
Они устремились туда же!»
{14.3, с.163}

И.С. Стрельбицкий, командующий артиллерией 2-й гвардейской армии, находился тогда вместе с возглавлявшим ее
Я.Г. Крейзером на наблюдательном пункте у В.Д. Цветаева, командующего 5-й ударной армией.
Вот как описывал он это памятное утро:
«Ровно в три часа тридцать минут открыли огонь тысячи орудий.
По ту сторону реки сплошное море всплесков от разрывающихся снарядов и мин».
{14.20,с.36}

Опять вопрос!
Получается, на участке 28-й армии артподготовка началась на час с четвертью позже?..

«Самые трудные минуты в жизни солдата на войне – это последние минуты перед сигналом атаки, началом боя.

Напряженным ожиданием наливается каждый мускул.
И хочется остановить время: подожди, дай собраться с мыслями и силами; и хочется подтолкнуть его:
скорее, я уже готов.

Уже руки уперлись в бруствер окопа, уже пальцы немеют, сжимая рычаги...
И вот первый снаряд, первый шаг пехотинца, первый метр вперед рывком преодолевает танк.

Будто разом отпустили свернутую спиральную пружину, и она, стремительно распрямляясь,
освобождает тело и мозг от тягостной нагрузки, все становится на свое место:
ты в бою, и уже никакие мысли не занимают тебя, кроме одной – исполнить то, что тебе положено,
и, может быть, чуточку больше».
{14.77, с.241}

Так описывала чувства в начале сражения участница Великой Отечественной войны Герой Советского Союза И.Н. Левченко.

В 6 часов утра после артиллерийской подготовки началась атака, говорится в труде М.А. Жирохова
«Битва за Донбасс. Миус-фронт, 1941—1943.»

Но если уж придерживаться пунктуальности, то вновь обратимся к журналу боевых действий 28-й армии.
В нем записано: в 5:50 утра части 127-й, 387-й стрелковых дивизий 37-го стрелкового корпуса
с 33-й гвардейской танковой бригадой, 1-м гвардейским танковым полком, после артподготовки
и под прикрытием огневого вала артиллерии, атаковали передний край противника на участке в районе безымянного хутора,
в 1 800 метрах северо-западнее населенного пункта Крепаки...
{2.4, л.20}


Рецензии