Северные королевства, скрижаль и... глава 12

                Глава XII


                «...— Добрый день, Дэмиен! Меня зовут Филипп,
                но все зовут меня Пип, потому что ненавидят меня.
                — Тогда я буду звать тебя Пип.»

                Из м/ф Южный парк (South Park)



      Виктор открыл глаза и его взору предстало безоблачное голубое небо, ясное и глубокое, без единого облачка. Солнце было уже высоко над горизонтом и его яркие лучи ласково пригревали лежащего на спине наблюдателя.


      Виктор полежал так некоторое время, беспечно наслаждаясь приятным и нежным теплом, сладко потянулся и только тут, ощутив, что он лежит на земле абсолютно голым, немедленно рывком принял сидячее положение и стал недоуменно оглядываться вокруг.


      Ярмарки вокруг Лысой горы уже не было. Сколько хватало глаз, кругом валялись только, покрывая луговину сплошным ковром, кучи мусора, в которых, зияя темными провалами, то тут, то там чернели давно прогоревшие кострища, да торчало в разных местах несколько сломанных коновязей, сделанных из наспех вкопанных в землю тонких, издали больше похожих на жерди, столбиков.


      Сердце Виктора упало, он почувствовал отчаянье от осознания того, что остался в полном одиночестве посреди незнакомой земли, в столь непотребном виде, да еще и в таком странном, если не сказать больше, месте. Он совсем уже собрался крикнуть во все горло что-нибудь, подчиняясь клокотавшей в глубине души досаде, но в тот самый момент, как он раскрыл рот, его сзади заслонила чья-то тень.


      Виктор порывисто оглянулся назад и увидел стоящую перед ним Энджи. Блондинка была в полном своем походном обмундировании, она держала одной рукой удила своего жеребца и кобылы Виктора, другую свою руку девушка деловито уперла себе в бок, а на лице её блуждала довольная улыбка.


      При виде компаньонки, лицо голого путника-горемыки немедленно приобрело ярко-багряный вид от стыда.


      - Сэр Виктор! – издевательски высокопарно обратилась к нему Энджи. –     Соблаговолите ли вы одеться, или намереваетесь продолжить путешествие прямо так, налегке? Не советую, комары, знаете ли, покусают за...


      Она выразительно повела бровями, обозначая тем самым пикантность места, коему, по её мнению, угрожали озвученные выше насекомые, и тут же заливисто расхохоталась.


      - Я, пожалуй, оденусь, - буркнул в ответ Виктор, чувствуя, как пылают огнем его уши и вожделенно посмотрел на седло своей Плутовки, к которому были приторочены, собранные в небольшой узелок, его вещи. Он надеялся, что, подтрунив над ним, Энджи позволит ему остаться одному, чтобы одеться, но девушка продолжала стоять и без тени стеснения, с игриво-нахальной улыбкой, откровенно разглядывать своего компаньона, что смущало его еще больше.


      Сгорая от стыда, Виктор торопливо облачился до пояса и натянул на ноги сапоги, но, когда он совсем уже собрался надеть рубаху, выяснилось, что вся его грудь и живот перемазаны чем-то черно-зеленым. Память смутно воспроизвела в голове у своего хозяина несколько картин ночного вертепа, где в поле зрения Виктора попадало его собственно тело с неизвестной надписью, начертанной этим самым грязным черно-зеленым цветом, Старшими Рунами на груди. Теперь никаких рун там разглядеть было нельзя – всё размазалось и смешалось в обычную, ядовитых оттенков, грязь.


       Виктор постоял несколько секунд, озадаченно созерцая грязные разводы на себе, а потом, еле шевеля распухшим от сухости во рту языком, спросил у наблюдавшей за ним Энджи:
       - Тут есть где-нибудь поблизости вода? Мне бы умыться, а то... - он показал на черно-зеленую мазню на груди и животе.
       - Ты же вчера кричал, что это заклинание вечной мужской силы!? И что эти руны намного круче моей совы, – язвительно предупредила блондинка. – И тебе их совсем не жаль?


       Она не удержалась и хихикнула, но потом смилостивилась над своим компаньоном и сочувственно показала куда-то ему за спину левой рукой.
       - Вот там вот колодец есть, можно умыться. Только вода в нем ледяная, учти!
       - Ничего, это даже к лучшему, - все так же тяжело выговаривая слова и чувствуя, как тяжелое похмелье с каждой минутой все сильнее наваливается на него, пробормотал Виктор и почти бегом направился в указанном направлении.


       Он с наслаждением обливался ледяной колодезной водой, истово фыркая и растирая тело до красноты, пока от следов неведомой былой надписи не осталось никаких признаков, потом, благодарно кивнув, все еще удовлетворенно отдуваясь, Виктор принял из рук Энджи льняное полотенце и, насухо вытершись, оделся полностью.


       Застегнув верхние крючки на камзоле и надев плащ, несколько посвежевший участник ночного непотребства взял у сопровождавшей его девушки удила своей Плутовки, оглянулся и только теперь спросил то, о чем подумал в первую же секунду, увидев блондинку:
       - А где остальные участники нашей тесной компании?


       Они пошли по направлению к Лысой горе рядом, бок о бок с девушкой, ведя коней под уздцы.
       - Пока ты дрых, - с усмешкой объяснила Энджи, - Бетти уговорила Ааронгерна слазить на гору и посмотреть, куда же это ты так рвался вчера после полуночи. Понятно, что само представление уже давно закончилось, но что за место там такое, нашей юной натуралистке захотелось лично исследовать. Кстати, что это за Мергари Блинн приставала к тебе, когда мы у костра плясали?
       - Она тебя на метле катала, - не вдаваясь в подробности, пояснил Виктор. – А что?
       - Да просто не может быть! Во дает старушенция... – восхитилась блондинка. – Выглядела моложе нас с Бет. Красивая такая. Всё тебя домогалась.
       - Ничего не помню... - честно сознался он, попытался выловить хотя бы одну сцену из того, о чем рассказывала его собеседница, не смог, мысленно махнул в отчаянье рукой и продолжил:
       - Да ну её... далась тебе какая-то ведьма. Я даже не знал, как её зовут, пока ты не сказала.
       - Ну да, ну да, как же, - хитро прищурившись не поверила девушка. – А кто же нас с ней познакомил-то, интересно? Еще и восхищался её красотой всяко-разно. Я, может быть, даже приревновала слегка, не помню. Хотя вряд ли, потому что ты ей про нас тоже что-то такое плёл, кажется. Ты вообще много чего тарахтел, крепко тебя повело на местных дрожжах.
       - Энджи, перестань, прошу тебя, - взмолился Виктор. – Я сейчас со стыда сгорю!
       - Ну и зря, - успокоила его компаньонка и легонько игриво подтолкнула плечиком. – Потом мы напоили тебя приворотным зельем, и ты исправился и стал хорошим. О-очень. Не веришь мне – у Бет спроси. Вон они, уже спускаются.
Она показала на две далекие человеческие фигуры, почти бегущие по крутому склону навстречу собеседникам.
       - Так вы меня еще и опоили?! – возмутился Виктор.
       - Никто тебя не опаивал, - возразила блондинка, как показалось, несколько обиженно. – Ты же сам напросился. Тебе непременно захотелось попробовать. Ну, а мы не возражали. Мы и сами попробовали. Лично мне, между прочим, понравилось и зелье, и... все остальное тоже.


       Сказав последние слова, она так посмотрела на своего спутника, что он немедленно залился краской по самые кончики ушей.
       - Мы что, прямо вот так вот у всех на глазах?.. – не поверил он.
       - Так темно же было, - просто пояснила Энджи. Было похоже, что она искренне не понимала причин удивления и возмущения своего спутника. – Да и потом, тут почти все делали то же самое. Кто не валялся пьяным, конечно, или, как Ааронгерн, не находился в блаженном ступоре. Так что все нормально, расслабься. Тем более, что ты оказался, можно сказать, на высоте...
       - О! Энджи, хватит, прошу тебя... - опять взмолился Виктор.
       - Ладно, ладно, больше не буду, - сжалилась над ним блондинка, глядя, как к ним приближаются Бетти и низушек.
       - Что, разбудила соню? – не успев подойти саркастически спросила у подруги Бетти и не дожидаясь ответа, продолжила. – Вы бы видели это. Там, наверху, как будто войска сражались и танки прошли – всё перепахано, ямы какие-то, кострища, несколько гробов вскрытых, крышки переломаны... страх! Что там творилось такое, подумаю – мурашки по спине бегут.


       Она взглянула на Виктора и с упреком заметила:
       - А ведь ты еще все рвался туда попасть! Хорошо, что мы тебя переубедили. Повезло, что тебе приворотного зелья захотелось, а то...
       - Всё, дальше я уже знаю, можешь не продолжать, - чувствуя, что снова краснеет от стыда остановил свою компаньонку Виктор.
       - А я не помню ничего, расскажите мне, госпожа, - заныл оруженосец.
       - Нечего, - отрезал его рыцарь и язвительно предложил. – В следующий раз не увлекайся употреблением подозрительных растений. Будет что вспомнить на досуге.


       Услышав такую отповедь, низушек немедленно надулся и молча поплелся вслед за остальными, понурив голову.


       Вскоре они добрались до оставшейся по неизвестной причине целой коновязи, у самого подножия Лысой горы, где безмятежно стояли, обмахиваясь хвостами от слепней кобыла Ленточка и мул Ааронгерна Голлондуэя.


       Вскочив в седла, вся компания бодрой рысью выехала на дорогу, огибающую Лысую гору и двинулась обратно к тракту, с которого они накануне свернули сюда, на ярмарку.
      

        По дороге Виктор поделился своим удивлением по поводу того, что несмотря на мало вменяемое состояние членов экспедиции ночью на шабаше, их вещи и транспорт остались в целости и сохранности, несмотря на творившееся вокруг непотребство, но потом оказалось, что это Бетти использовала один из купленных после обучения у своей наставницы заговор охранения и он сник, поняв, что опять проявил полнейшую безалаберность, в отличие от своих компаньонок. Ему снова стало стыдно и некоторое время он ехал молча, понурив голову точно так же, как ранее это сделал его оруженосец.


        Наконец, когда их компания выехала на тракт и опять повернула на юго-запад, Виктор переборол остатки былой неловкости и, как бы невзначай, ни к кому конкретно не обращаясь, но при этом достаточно громко и внятно, чтобы его услышали все остальные, с ностальгическим вздохом сказал:
        - Эх... а все-таки хорошо, что мы на эту ярмарку заглянули. Хоть я половину и не помню, и башка трещит, но все-равно весело было. Давно я так в отрыв не уходил!
        - Честно говоря, я и не припомню, чтобы ты так отрывался, - призналась Бетти, ехавшая по левую руку от него.
        - Если уж быть до конца откровенным, - доверительно сообщил ей Виктор, - то я и сам... И слава богу, что у меня в голове не все из вчерашнего осталось, а то...
        - А мне понравилось, когда ты в отрыве был, - неожиданно вставила Энджи, ехавшая по правую от компаньона руку.
        - И мне. Особенно в конце, - многозначительно добавила Бетти, и они с блондинкой озорно рассмеялись, а Виктор опять почувствовал себя несколько смущенно, но не от их смеха, а от того, что за спиной послышался ехидный скрипучий смешок едущего позади Ааронгерна Голлондуэя.

        Когда девушки отсмеялись, Энджи повернулась к нему и совершенно серьезно заявила:
        - Вообще-то лично мне понравилось не только это. Я про то, когда мы сидели, глядя на звезды, и ждали, подействует ли эликсир и ты мне про них рассказывал.
        - Про кого? – не понял Виктор.
        - Про звезды, - ответила блондинка. – А потом про нас с Бетти и еще про всякие свои прошлые случаи из жизни. Я таким тебя раньше не знала.
        - Это что, пока я в горшке заклинание сжигала и гнома искала? – уточнила Бетти.
        - Ага – коротко кивнула Энджи и почему-то хихикнула.
        - Жалко...- плаксиво посетовала Бетти. – Я тоже хотела послушать Витины откровения. Жутко интересно, что он там о нас рассказывал.
        - Я тебе расскажу как-нибудь, - пообещала блондинка. – Если будешь себя хорошо вести.


        Вообще они разговаривали между собой так, будто объекта их обсуждения вовсе не было рядом, но Виктор не перебивал. Ему и самому было любопытно, чего он такого наплел в полузабытьи. Но Энджи углубляться в тему не стала. Тогда он обратился к Бетти.
        - А зачем тебе гном понадобился? – спросил он. – И что за заклинание такое ты в горшке жгла?
        - Не только жгла, а еще и пепел, между прочим ела, - укоризненно ответила она. – Такая гадость, доложу я вам… да! А зачем... это ты у себя спроси. Ты же все требовал: «чтоб он обос...ся, этот паразит!», и в таком духе. Твои слова, ведь. Почти дословная цитата… по памяти, правда. Вот. Ну. Чего для милого-дорогого не сделаешь, лишь бы не шумел? Ну, я и колдонула на желание, как нас та тетка учила. Даже самой потом интересно стало, что там получилось.

        Она сделала паузу.
        - Ну и?.. – не вытерпел Виктор.
        - Все сработало как надо! – махнула рукой брюнетка. – Обмишурился малыш не хуже слона после слабительного. Мне его даже немного жалко стало.


        Виктор теперь стал смутно вспоминать что-то такое, какой-то их с Бетти разговор на эту тему. Помниться, они все втроем смеялись, схватившись за животы. Теперь это уже не казалось столь забавным, и он подумал, что не всегда хорошо, если твои желания сбываются. Тем более, если эти желания диктуются обидой и жаждой мести. Но сетовать теперь было уже поздно. Он совсем было решил развить эту мысль вслух, в назидание на будущее, так сказать, но в этот самый момент справа, у обочины, затрещали густые придорожные заросли высокой акации и на дорогу вяло и грузно вывалился огромный, зеленый и мрачный огр.


        Путники, как по команде остановились, а великан, никак не меньше трех с половиной метров в высоту, слегка повел своими смешными маленькими трубчатыми ушками, повернул к компаньонам свое зеленое небритое лицо и страшным густым басом осведомился:
        - Выпить есть чё?
        - Что, простите? – стараясь не подавать вида, насколько ему на самом деле страшно, вежливо переспросил Виктор.
        - Я говорю, бухло есть? – объяснил огр. – Трубы горят у меня – мочи нету совсем.


       Он постоял еще с полминуты и, не дождавшись ответа предупредил, на всякий случай, переводя тяжелый взгляд налитых кровью темно-карих глаз с одного чужака, на другого:
       - Если не дадите опохмелиться – хана вам, засранцам.
       - Кхм-кхм!..- громко откашлялся Виктор, демонстративно повернулся к своему оруженосцу и укоризненно процитировал, - «С тех пор нет тут ни огров, ни ётунов, ни троллей…».
       - А при чем тут я? – невинно осведомился Ааронгерн, впрочем, стыдливо глядя куда-то в пространство между развесистыми ушами своего мула. – Это ж легенда, в дышло её туды и сюды. Лично я всех огров не пересчитывал. Мало ли, может где один какой-то и остался… это … выжил, чтоб ему…
       - Один? Какой-то?! Ну, погоди у меня… - раздраженно прошипел, его господин и, повернувшись к огромному зеленому великану, с издевательской вежливостью, предложил. – Многоуважаемый… мне-э, не знаю, как вас…
       - Вообще-то мое имя ;;;;;;;;;;, то есть по-вашему, что-то вроде «губителя», но подлые гномы, пока, я лечился от флюса, дали мне прозвище Пухлозуб, - мрачно подсказал тот и веско добавил. – Чтоб они попередохли все к чертям собачьим, карлики эти долбанные.
       - Многоуважаемый … э-э… огр, - снова заговорил Виктор. Выговорить настоящее имя этого обитателя Скуорпитирских лесов он оказался не в состоянии, и в то же время благоразумно рассудил, что лучше не рисковать, повторяя колкое гномье прозвище великана. – Видите ли, ТАКИХ запасов спиртного, чтобы удовлетворить ваши потребности, у меня и моих спутниц при себе нет. Но я могу предложить вам взамен два варианта на выбор, которые, возможно вполне устроят и вас, и меня.
       - Чё-о? – сипло пробасил в ответ огр. Выражение его физиономии изобразило крайнюю степени озадаченности. Виктору даже показалось, что до него донесся душераздирающий скрип извилин в недрах черепной коробки измученного похмельем зеленого детины.
       - Я говорю, у меня есть пара неплохих вариантов для вас, - терпеливо объяснил Виктор.
       - Чё, какие варианты? – раздраженно спросил Пухлозуб. Размышления давались ему с видимым трудом. – Чё с бухлом, братан? Мозги мне паришь?
       - Варианты такие, - пропуская мимо ушей фамильярности и угрожающий тон, настойчиво продолжал втолковывать ему путник. – Мы готовы проследовать до ближайшего поселения и приобрести там столько выпивки, сколько вы пожелаете. Или, могу предложить в качестве средства от похмелья моего оруженосца-низушка. В его организме сейчас растворено столько дурман-травы с грибами, что, пожалуй, вполне хватит и вам для облегчения процесса детоксикации, ну, или для продолжения банкета.


       После этих слов вся компания путешественников отчетливо услышала, как крякнул, поперхнулся и закашлялся, захлебнувшись от неожиданности и ужаса Ааронгерн Голлондуэй.
       - Я это более не потребляю, - поморщился детина, несколько смягчаясь. – Как-то разок траванулся я этой дрянью, а потом три дня бегал по округе, плел венки из полевых цветов, ловил бабочек и писал радугой. И всё бы ничего если бы на дворе был июнь, а не февраль. А так даже представить трудно, что думали при этом мои соплеменники, наблюдая такое со стороны. Так что завязал я с растительностью. Лучше уж первый вариант. Пошли, я провожу, тут рядом.


       Виктор совсем уже приготовился к тому, что всем им придется возвращаться обратно к Харруельду, но вместо этого Пухлозуб повел их вперед, по ходу движения экспедиции. Они прошли совсем немного, и вскоре, за очередным поворотом, далеко впереди действительно показалось небольшой селение, состоящее из приземистых полуземлянок, которые торчали над поверхностью одними только закругленными крышами. Многие домики селения буквально утопали в зелени деревьев и кустарников.Своими характерными круглыми дверями и окнами строения разительно напоминали злосчастный трактир «В гостях у доброго хоббита», из-за чего на Виктора при виде деревни в душе нахлынули с новой силой уже пережитые ранее тяжелые воспоминания.


       Тем временем огр остановился, повернулся к ехавшему подле него предводителю экспедиции и деловито распорядился:
       - Вон там, видишь: деревня хоббитов? У них этого дела завались, но жадные они, скупердяи, цену ломят! Вот. Так что ты бери мне бочонка три, но не меньше! Ну, а себе – сколько хочешь. Все равно я всё выпью.
       - Заметано, босс, - таким же фамильярным тоном согласился Виктор и в ответ на недовольный взгляд огра, добавил. – Я говорю, все ясно, не меньше трёх, пленных не брать. Только вот как я всё это сюда допру?
       - Они тебе телегу дадут! – успокоил его великан, скабрезно улыбаясь. – За дополнительную плату, само-собой.
       - Понятно, - озабоченно вздохнул Виктор. До него начало доходить, что малой кровью от назойливого зеленого проходимца отделаться путникам вряд ли получится. Он невесело глянул на своих компаньонок и неуверенно предложил им:
        - Поехали, что ли, за зельем для нашего нового знакомого?
        - Э-э, нет, - тут же настороженно встрепенулся Пухлозуб. – Решил, что я такой лошара, что дам вам от меня сбежать, а сам буду тут вашего возвращения ждать до посинения? Ты чё-то попутал, братан.
        - Что вы, уважаемый? Как вы могли такое подумать? У меня и в мыслях ничего такого… – изображая искреннее удивление, стал оправдываться Виктор, хотя, на самом деле, именно так он и предполагал поступить. – Я намеревался оставить с вами своего верного оруженосца…
        - Которого только недавно предлагал мне в качестве похмельного лекарства, - закончил за него фразу хитрый детина и, нахмурившись, угрожающим басом добавил. – Ищи другого дурака, дядя, ага. Чё-то ты буровишь, как я погляжу, братан. Давай-ка без разводилова, если чё. Значит, сделаем так: ты со своим лупоглазым мухомором поедешь к мелким в деревню и нарисуешь мне бухла. А твои шмары, пока что, потусят тут со мной.
        - Ты чёй-то того, пацанчик, припух или чё? – совершенно неожиданно вступила в их разговор Энджи. – Ты где это тут шмар надыбал, олень? Ты чёй-то батон крошишь на честных дженчин? За базар ответишь, или как? А то чё-то не по понятиям бокланишь, походу. Смотри, как бы не встрять тебе.


        У всех остальных, включая Пухлозуба, эта тирада вызвала закономерный ступор как внезапностью своего произнесения, так и содержанием. Огр, как показалось, несколько даже смутился от услышанного, а у Виктора так вообще челюсть отвисла и исчез дар речи от изумления. Ему уже давно стало казаться, что он достаточно узнал своих бессменных спутниц, чтобы они могли его чем-либо по-настоящему удивить. И вот тебе на, опять двадцать пять, за рыбу деньги…
        - Это, значит, извиняемся, попутал я, видать, - невнятно пробормотал оторопевший великан, несколько виновато оглядывая своих пленников и с некоторым, казалось даже, почтением, понизив голос почти до шепота, обратился непосредственно к сопровождавшему дам кавалеру. – Твоя бикса чё, кошка блатная?


        Тот, честно не зная, что ответить, рассеянно пожал плечами и снова изумленно уставился на Энджи, которая, тем временем, сидя в седле, деловито уперев руки в боки и забавно надув губки, продолжала немигающим взором исподлобья сверлить великана.
        - Надо бы вам остаться со мной, уважаемые, - переменив тон, вежливо попросил Пухлозуб, тем не менее оставаясь все таким же мрачным и страшным. – А то иначе придется мне вас умертвить и съесть, потому как с похмелья я вовсе отмороженный на всю свою зеленую башку. Очень я сожалею, но поделать с собой ничего не могу, дурная наследственность. Сразу предупреждаю.
        - Хорошо-хорошо, - выйдя, наконец, из оцепенения, стараясь как можно скорее разрешить слегка начавшую накаляться ситуацию и отделаться от огра, торопливо согласился Виктор. – Мы с моим оруженосцем сходим в деревню, а вы, девчонки, пока что тут побудьте. Не бочки же вам таскать, в самом деле…
        - Ну, как скажешь, дорогой, - не меняя позы, все тем же ледяным тоном, не сводя жесткого холодного взгляда своих прекрасных серых глаз с великана, сквозь зубы согласилась Энджи.


        Услышав желаемый для себя ответ, до сих пор до конца не пришедший еще в себя, Виктор, не теряя драгоценного времени, резко наклонился в седле и, схватив под уздцы мула Ааронгерна Голлондуэя, пришпорил свою кобылу. Они, на пару с низушком, резвой рысью, поднимая небольшие облачка пыли на дороге, помчались в сторону деревни хоббитов.


        Когда всадники отъехали от места, где оставили компаньонок в обществе огра несколько десятков шагов, оруженосец вырвал из рук своего рыцаря уздечку и, осадив своего мула, поехал дальше шагом. Виктор, немного проехав вперед тоже притормозил свою Плутовку и обернулся.


        Низушек ехал, понурив голову и поджав губы, а на лице его лежала печать душераздирающего горя, всем своим видом выражая безмерную обиду и вселенскую печаль. Виктор немедленно почувствовал себя виноватым перед своим подопечным.
        -  Ааронгерн, что привело тебя в такое уныние? – поинтересовался он, прекрасно зная, в чем причина депрессии оруженосца.
        - Вы еще спрашиваете, сэр? – плаксивым дрожащим голосом осведомился Ааронгерн Голлондуэй и тут же ворчливо продолжил, не глядя на своего хозяина и, в общем-то к нему не особенно обращаясь. -  Конечно, маленького беззащитного старика каждый норовит обидеть. Скормить первому попавшемуся негодяю, лишь бы тот не тронул остальных, как же…
        - Ааронгерн, я прошу великодушно простить меня, - взмолился Виктор. – Я согласен, сморозил первую же глупость, которая пришла мне в голову, но поверь, никто не дал бы тебя в обиду. Этого и в мыслях не было, это просто, чтобы потянуть время и найти выход из сложившегося положения. Вот видишь, все кончилось хорошо, все живы и здоровы и скоро мы отделаемся от назойливого алкаша.


        Низушек не унимался, продолжая сварливо, по-стариковски бубнить себе под нос, но так, чтобы ехавший рядом рыцарь всё слышал:
        - Ну конечно, что с такого как я возьмешь? Кому я нужен? Всем же плевать, что я не покладая рук…верой и правдой, честь по чести служу…
        - Ну да, ну да, - не удержался Виктор, услышав последние слова. – Честь по чести. А где ты денег на травы свои взял там, на ярмарке? Не та ли это сдача, которую ведьма Энджи за метлу отдала, и которая потом таинственно исчезла неведома куда? М-м?


        Старик осекся и переменился в лице, которое приняло свое обычное выражение, а печаль-кручина улетучилась куда-то сама-собой.
        - Вы правы, господин, нечего зло поминать! – решительно заявил он голосом, ставшим вдруг бодрым и уверенным. – Кто прошлое помянет, тому…
        - Вот и славно, - легко согласился тот, мысленно похвалив себя за находчивость, а также отметив про себя, что деньги, о которых он упоминал, больше можно не искать.


        За беседой оба всадника не заметили, как добрались до пункта своего назначения.


        В селении жители встретили гостей довольно радушно. Разве что, были слегка удивлены тем, как это низушек, он же, как известно, хоббит, оказался в услужении у человека. По их глубокому убеждению, такого быть не могло ни в коем случае. Только наоборот.

 
        Из непродолжительного общения с приветливыми карликами выяснились весьма забавные вещи. Они тут, оказывается, все поголовно были свято уверены в том, что окружающий мир состоит из независимого ни от кого Старшего Народа, то есть эльфов, живущих в окрестных королевствах, собственно хоббитов, расселившихся от здешних мест и дальше к югу, юго-востоку и юго-западу, и всех остальных, которые, совершенно непонятно почему, просто обязаны подчиняться первым двум. По крайней мере, такой вывод относительно космологического мировоззрения обитателей селения, сложился у Виктора.


        Краснолюдов местные жители, особо не жаловали и до крайности удивлялись рассказам странного чужака о том, что краснолюды - это весьма воинственный народ, довольно многочисленный в лежащих далеко на востоке от Скуорпитиры степях. По мнению деревенских хоббитов коренастые краснолицые крепыши все поголовно являлись хамами и невеждами, что, в принципе не вызывало у Виктора особых возражений, но вот с тем, что они к тому же были хитрыми и изворотливыми трусами он согласится не мог.


        О людях полуросликам толком почти ничего не было известно, и тем не менее, жители Северных Королевств удостоились от низушков еще менее лестных оценок, даже несмотря на присутствие одного из них у себя в гостях. Хоббиты считали людей совершеннейшими дикарями, находящимися где-то глубоко в темных и непролазных пучинах варварства. Причины такого мнения остались для Виктора не совсем ясны, но похоже, что ко столь негативному отношению местных обитателей к человечеству изрядно приложили руку эльфы. Ввиду почти непрекращающейся уже в течение последних девяти столетий вражды между Старшим народом и людьми, данный вывод напрашивался сам собой, хотя, возможно, истинные мотивы подобного отношения к населению далеких северных земель у низушков лежали еще глубже, ведь не стоит забывать, что именно люди, в незапамятные времена, заставили маленький народец покинуть насиженные благодатные места и уйти на юг, положив конец сытой, счастливой и беззаботной жизни.


        Еще Виктора позабавило то, как контрастировали жители деревни с Ааронгерном Голлондуэем. Они были одеты не в пример лучше его, выглядели довольно упитанными и даже, пожалуй, полноватыми, по сравнению с костлявым оруженосцем странствующего рыцаря. Впрочем, несмотря на все свое дружелюбие, стол и отдых хоббиты чужакам предлагать не стали, после расспросов о житье-бытье деловито перейдя непосредственно к делу.


        Из собравшейся на сельской площади нестройной толпы любопытствующих вышел вперед статный пожилой низушек, одетый в красиво вышитую разноцветным шнуром зеленую свитку, белую льняную рубаху-косоворотку, просторные синие шаровары, подпоясанные широким красным кушаком и с важным видом, осведомился:
        - А чего ж вас, любезные судари, занесло в наше село? Нужда какая-то у вас, али что?


        Задав свой вопрос, статный низушек сдвинул на лоб одетую на голову, несмотря на летнюю жару, каракулевую папаху и почесал на затылке, смешно при этом шевеля своими большими слегка заостренными ушами.
        - Да тут, понимаете, такое дело… - не зная, с чего начать, замялся Виктор.
        - Эт’ вы у нас спрашиваете? Поразвели, значит, тута у себя разнообразную пьянь! – темпераментно жестикулируя руками, стал объяснять за своего хозяина Ааронгерн Голлондуэй. – Деклассированные аляменты, видишь ли, у вас прямо на дорогах с перепоя страдають. Не пройти, не проехать, в дышло им...
        - Погоди-погоди… Что ты, причем тут они вообще? – торопливо пробормотал, перебивая его, Виктор и даже положил своему спутнику руку на плечо для убедительности, а потом громче обратился к селянину. – Вот что, уважаемый…э-э не знаю, как вас…
        - Я староста нашего селения, меня зовут Руйисерпт Скрайжмур.
        - Так вот, уважаемый Скрайжмур, - продолжил гость. – Нам нужно немного вина и запряженная телега с сопровождающим.


        Хоббит удивленно поглядел снизу-вверх на чужестранца, потом посмотрел на его лошадь, стоящую поодаль у коновязи и недоуменно спросил:
        - А телега-то вам зачем?


        Виктор слегка замялся, а потом пояснил:
        - Чтобы отвезти вино до места… э-э… назначения. Это тут недалеко. Дело в том, что нам надо… э-э… четыре бочки вина.


        Слушая своего рыцаря, оруженосец сокрушенно покачивал головой, всем своим видом показывая, как ему стыдно за хозяина перед сородичами. Когда Виктор замолчал, Ааронгерн Голлондуэй не вытерпел и ворчливо вставил:
        - Я ж говорю, пьянь он, это Пухлозуб... совсем житья не стало от всяких проходимцев, в дышло им туды и сюды… То василиски были, теперь огры, чтоб им в дышло…
        - На вас напали огры? – участливо поинтересовался сельский староста.
        - Не огры, поправил его Виктор. – Только один огр, которого все зовут Пухлозубом. Он требует с нас вина и держит в заложниках моих товарищей. Вот это и привело нас к вам. Не соблаговолите ли продать мне четыре бочки и дать на прокат телегу с возницей?
        - Думаю, мы сможем помочь тебе, добрый человек, - снисходительно кивнул Руйисерпт Скрайжмур и крикнул, обернувшись к сборищу зевак позади себя. – Эй, Лаберхейн, запряги свою телегу!


        Он снова повернулся к чужакам.
        - А вас, судари, прошу пройти со мной.


        Сказав это, он повернулся и пошел прямо сквозь толпу, откуда один из хоббитов, одетый попроще своего старосты – с непокрытой головой, в простой холщовой серой рубахе до колен, подпоясанной узким ремешком и полотняных портках - уже торопливо улепетывал куда-то вдоль по деревенской улице, сверкая своими мохнатыми когтистыми ногами. Толпа расступилась, пропуская сельского голову и его гостей через себя, после чего, держась на почтительном расстоянии, двинулась следом.


        Они подошли к большой овальной двустворчатой дверце, сделанной прямо в земляной насыпи без окон. По виду дверцы Виктор сразу догадался, что это вход в подвал или в погреб. Щелкнув замком, Руйисерпт Скрайжмур отворил одну створку входа в подземелье и, шагнув в черноту за порогом, скрылся в его недрах. Оттуда послышалась невнятная возня, что-то грузно прохрустело по невидимому полу, а потом раздался приглушенный крик старосты:
        - Спайолтак, Эирдред! Идите сюда, помогите мне!


        Из тот час же толпы отделились два коренастых, сильных на вид хоббита и скрылись в темном жерле погреба. Прошла еще пара минут и, распахивая изнутри на ходу вторую створку двери, из подземелья выкатилась пузатая деревянная бочка. Катили её, упираясь сзади и натужно сопя, как раз эти самые Спайолтак и Эирдред.
Когда тяжелая ёмкость оказалась на траве, они вдвоем поднатужились и поставили её вертикально, небольшой пробкой кверху, а потом снова скрылись в недрах подвала. Рядом с низушками бочка казалась огромной, но Виктору она доходила едва выше пояса.
       

        «Литров на сто пятьдесят, максимум, – решил он про себя, примерившись. – А то и меньше. Ну и ладно, лишь бы зеленому троглодиту хватило».
Вскоре вышеупомянутые здоровяки выкатили наружу одну за другой, еще три винных бочки и тогда, обратно на поверхность, вслед за ними, поднялся, потирая озябшие ладони, Руйисерпт Скрайжмур. Он запер за собой дверцы погреба, повернулся к чужакам и невозмутимо сообщил:
        - С вас золотой, уважаемые.
        - Сколько-о?! – с ужасом переспросил Виктор, а Ааронгерн Голлондуэй и вовсе закашлялся, поперхнувшись от возмущения.
        - По кроне за бочку, плюс доставка… - подсчитал негромко староста. – Выходит золотой. Никак не меньше!
       

        Виктор про себя обругал проклятого Пухлозуба последними словами, снова оглядел молчаливо ожидавших от него ответа Руйисерпта Скрайжмура, Спайолтака и Эирдреда, после чего, прочитав на их лицах совершенное отсутствие сочувствия и желания торговаться, со вздохом полез в карман своей куртки, вытащил кошелек и, отсчитав необходимую сумму, протянул монеты сельскому старосте.


                * * * * *

- … представляете! Целый золотой! – с негодованием качая головой посетовал Виктор, обращаясь к своим компаньонкам. Он бросил короткий взгляд споро удаляющейся телеге, которой лихо правил хоббит по имени Лаберхейн, которого староста деревни отрядил им в качестве транспорта, и негромко добавил укоризненно. – Вот скопидомы!
- Ни стыда, ни совести у народа не стало! – сокрушенно запричитал Ааронгерн Голлондуэй. –Эт’ надо ж такие деньжищи, а! За что? И главное, этот, засранец, как его… выходит такой, значит, и – опа! – гони золотой и все тут! В дышло ему туды и сюды…
- Соплеменнички твои, между прочим… - укоризненно вставил Виктор.
- Да я… - возмущенно начал его оруженосец.
- Это что, - отозвался вдруг огр, перебивая низушка, хватая одну из бочек обеими руками и ловко, со знанием дела выковыривая пальцем пробку из днища. – Скажите спасибо, что я еще добрый, не стал закуски требовать!


        Он подхватил сосуд и стал жадно пить его содержимое, шумно глотая. Осушив первую посудину, Пухлозуб откупорил вторую, изрядно отпил из неё, удовлетворенно выдохнул и утерся.
        - Это называется взаимовыгодное сотрудничество! – самодовольно ухмыляясь сообщил он. – Я, значит, получаю своё, а они, – он махнул своей огромной зеленой ручищей в сторону невидимой отсюда деревни хоббитов, - своё. И все довольны, понял, дядя? От’ так, братан.
        - Я так жалею, дорогой мой Ааронгерн, что твоя легенда оказалась лишь выдумкой! – не сдержавшись, воскликнул Виктор, наконец осознав, всю циничную изнанку произошедших с их компанией событий.
        - Это что за легенда такая? А ну, давай, начинай, а я пока подремлю чуток, авось что и присниться, - потребовал великан, снова отхлебнул большой глоток из бочки и прилег боком на траву, устраиваясь поудобнее.
        - Так я же говорю, легенду-то не я рассказывал, - стал оправдываться Виктор и кивнул на своего подручного-низушка. – Это вот он. А я всего только раз её и слышал. Помню с пятого на десятое….
        - Ну так пусть тогда он и рассказывает! – надменно распорядился Пухлозуб, блаженно прикрыл глаза в ожидании истории и душераздирающе зевнул. – Давайте быстрее, братаны, чё вы там?
        - Давай, рассказывай! – почти шепотом прошипел Виктор и даже подтолкнул Ааронгерна Голлондуэя в плечо. – Только не спеши, побольше скучных подробностей! Пусть он уснет себе, а тогда мы по сёдлам и ищи нас свищи! А то мы от него никогда не отделаемся, от паразита этого.


        Оруженосец важно подбоченился, деловито прочистил горло и стараясь говорить монотонным однообразным бесцветным голосом, начал свое повествование:
        - Ну, значит, слушайте. Было это в далекие-предалекие незапамятные времена, о которых уже никто давно, наверное, и не помнит, разве что вот некоторые высокообразованные хоббиты из дальних культурных стран, в дышло их туды и сюды…


        Низушек, как и требовалось от него, стал бормотать свою байку чрезвычайно скучным и занудным менторским голосом, от которого даже Бетти протяжно зевнула, а Виктор почувствовал, как веки его глаз вдруг подозрительно отяжелели.


        Прошло не больше пяти минут, и зеленый Великан громогласно захрапел прямо на траве, по-детски подложив ладони под щеку. Медлить больше было нельзя, и путешественники стали торопливо собираться в дорогу под непрерывное бормотание Ааронгерна Голлондуэя.


        Энджи и Бетти вскочили в седла, а Виктор не удержался и, уронив еще не початую огром бочку вина, откупорил её и наполнил до отказа свой походный бурдюк, мстительно не став затыкать бочку обратно и позволив значительной части зелья безвозвратно разлиться по земле.


        После этого он вскочил на свою Плутовку и сделал знак низушку, чтобы тот потихоньку отходил к своему мулу, не прекращая рассказа. Ааронгерн все понял и сделал так, как велел его хозяин.


        Когда все оказались верхом, экспедиция дружно пришпорила свой транспорт и вскоре, скрывшись за поворотом тракта, миновала селение хитрых хоббитов и двинулась дальше, а огр, по прозвищу Пухлозуб, остался храпеть на поляне, среди деревьев, окаймляющих тракт и долго еще во сне ему виделись его далекие предки огры, и их родичи ётуны, и тролли, и белые ладьи со Старшим Народом, и маленькие шустрые хоббиты, катящие огромные тяжелые бочки, полные ароматного зелья, при виде которых Пухлозуб улыбался и принимался причмокивать губами.