Жестокость детей Часть1

Вчера 24 мая 2017 года я ехал в пригородной электричке.  Этот пригород, к сожалению, сегодня тянется на сотню с лишним километров. А у нас в Москве – 11 железнодорожных вокзалов. И в каждом есть пригородные поезда. По моим данным, ещё несколько лет назад только на Ярославском направлении проживало около двух миллионов людей.
Сегодня эта цифра устарела и я, думаю, на много! Почти на каждой станции раньше мы видели дачные посёлки. Это было лет двадцать назад. А сегодня на тех же станциях выросли огромные многоэтажные дома, среди которых всё ещё лепятся те же самые дачные дома. Люди никак не хотят расставаться с названием дача в её чистом виде.

С некоторых пор стали появляться мигранты – выходцы из Среднеазиатских стран СНГ. Я не говорю о самой Москве, а о пригородных городах.  Кто и когда разрешил, каким документом, позволившим въезжать в Российскую Федерацию мигрантам из всех стран
бывшего СНГ.  На сегодняшний день в этих странах нет войны, не летят бомбы с  самолётов, нет боевиков, убивающих людей от мала до велика. Там есть свои президенты,
парламенты и вся инфраструктура, по меньшей мере, сходная с инфраструктурами нормальных стран. Но почему-то всех их тянет сюда. Но это отдельная тема. Она - на ответственности государства, когда из отдельных элементов мигрантов выйдут жестокие, бессердечные молодые люди, способные себя взорвать среди массового скопления людей.
И большинство последних терактов связано с выходцами из Киргизии.  Их вроде бы видят, ведут, следят за ними, а теракты остаются и не все удаётся предотвратить.

Продолжаю об электричке. Я сел на заднее сиденье вагона. Мест больше не было. Время было временем возвращения людей с работы. Я очень устал, думал удастся подремать, чтобы как –то усталость прошла, но не вышло. Впереди на соседнем сидении ехала семья: мама, папа и их пяти или шестилетняя дочь. Мама и папа были ещё молоды до тридцати лет. Сначала я не придал значения шалостям ребёнка. Потом её громкий смех, на весь вагон,
Смех заставил меня напрячь внимание, и я стал наблюдать за этим ребёнком. Девочка ни одной минуты на протяжении полуторачасового пути не сидела спокойно.  Она постоянно приставала к маме. Что она только с ней не делала. Это даже трудно перечислить. Она отклоняла её голову на спинку сидения, а по горлу тыкала пальцами руки, она щипала её в разных местах. Они скидывала ремень её сумки и тянула на себя, трогала её серьги, оттягивая их и делая маме больно. При этом она смеялась постоянно. Женщина оказалась
терпеливой, и только дважды за весь путь она вскрикнула: «Нина. Ну нельзя же так!». Нина на секунды затихала, и всё начиналось вновь. У меня внутри потихоньку закипала
злость: неужели родители не могут как-то пресечь такое поведение ребёнка. Все это видели. Потом мама постаралась привлечь её к себе, обнимая её. Но не тут-то было. Ребёнок изощрялся в своих выходках. При этом смех её был не настоящий. Она смеялась, но каким-то жёстким смехом, как будто не она сама это делала, а кто-то внутренне заставлял её это делать. Наконец, мама не выдержала и пересела к мужу, положив ему голову на плечо, инстинктивно ища защиты у него. Но он оказался простофилей, и не сделал ни малейшего усилия, чтобы оградить мать от посягательств дочери. Она взобралась к ним на колени и приставала уже к матери и отцу. Отец не реагировал никак, а матери, чувствовалось, это порядком надоело. Обычно дети такого возраста имею уже планшеты, и тихо сидят с наушниками. Этот ребёнок неистово продолжал буквально терроризировать мать. А она иногда её пыталась обнять и поцеловать. Это что? Слепая родительская любовь?   Ни шлепка, ни остановки её рук, никто ничего не сделал. Бывает, дети заигрываются,  и себя не контролируют. Но чаще взрослые их останавливают, объясняя, что так нельзя делать. Здесь этого не произошло. Мои нервы были на пределе.  Я видел, что они собираются выходить на предпоследней станции, встал и подсел к ним.      
  Я сказал: «Извините, я психолог. Почему вы допускаете, чтобы ваша дочь так жестоко обращалась с вами? Вы будете в будущем иметь с ней проблемы!»  Они оба удивились и спросили: «Какие проблемы, она у нас хорошая девочка». «А вы, что не смотрите телевизор, где школьницы ногами забивают свою одноклассницу?» в свою очередь, спросил я. Они не стали мне отвечать и вышли из поезда. Кстати, город, где они вышли, никогда не славился благополучием с точки зрения проявления хулиганства не только взрослых, но и детей. Город безработных. Когда-то мануфактуры образовали десятки таких городов, и работа была всем. Теперь её нужно добывать в Москве. А фабрики, созданные ещё до революции, смотрят чёрными глазницами заброшенных окон высоких зданий из красного кирпича. Здесь когда-то кипела жизнь. Люди за деньгами едут в Москву.
Сущность детской жестокости я рассмотрю в следующей главе.

25 мая 2017 год