Серия женские судьбы Настина тайна рассказ часть 1

  НАСТИНА ТАЙНА    Часть 1
 
Настя уже не кричала, а хрипела и тихонько пристанывала. Шли тринадцатые сутки схваток,а ребёнок никак не появлялся на свет. Акушерка периодически подходила к ней,  смотрела, проверяла и со словами" всё  идёт как нужно”, отходила. Сегодня что-то видимо изменилось, потому, что помимо акушерки её посмотрел врач и приказал сделать укол.
Настя боялась, но воспрепятствовать не могла. Боялась, что укол убьёт ребёнка или её. Им наговорили разных страстей про то, как их здесь ненавидят и она решила, что именно поэтому её так долго мучили. После укола схватки резко усилились, врач приказал доставить Настю в родовую, где её положили на специальный стол, а доктор приказал глубже вдыхать.
А потом всё, что происходило смешалось в её голове в сплошной клубок. Она даже не могла бы потом сказать, что было явью, что могло ей померещиться, так как постоянно сознание её то проваливалось в пустоту, то выныривало на поверхность. Но видимо, несмотря на своё состояние, указания доктора она исполняла и вскоре услышала крик новорождённого и восклицание доктора
- Вот и первая барышня изволили явиться,теперь чуть отдохнёшь и будем принимать второго. Настя не сразу поняла, что эти слова о барышне относятся к её ребёнку и доктор говорит, что родится ещё ребёнок. То есть у неё двойня?  Но мысль равнодушно скользнула по поверхности сознания и снова словно провалилась, а Настя, чувствуя невероятное облегчение погрузилась в полудрёму, в которой слышала голоса врача и акушерки, но уверенно сказать потом, что такой разговор был, она не смогла бы.
-Странно всё-таки это. Я сам наблюдал её несколько  времени назад. Беременность протекала нормально, предлежание плода было правильное, двойня стояла под вопросом, вес она набирала резко, но что могло случиться, если вдруг плод оказался в поперечном положении.  Да и общее состояние роженицы никак не указывало на возможность преждевременных родов, ей ещё месяц ходить, да ходить. Хотелось бы знать, что стимулировало ускорение событий?
Оттого кстати и так мучительно долго всё тянулось и матка раскрывалась плохо и активности организма роженицы никакой. Впечатление, что она сознательно сопротивлялась процессу родов
-А разве такое возможно-спросила акушерка-Деточка, нет ничего невозможного, женский организм сильно зависит от психологического настроя. Нет, конечно удержать плод в себе, никому не удастся, а вот причинить вред, чтобы он умер, возможно.
-Лучше бы сдохли, по мне лучше так, чем врагам помогать плодиться-Что вы такое говорите, милая, ну какой из этой девчонки враг, побойтесь бога.-А такой, кацапы все наши враги, ненавижу их и уничтожала бы их отвратное семя
- Милая, я понимаю вас, ваша семья пострадала от них, но эта девочка, честное слово не принимала участия в зверствах ,а переносить свою ненависть на весь народ, принципиально нельзя. К тому же вы выбрали такую профессию, чтобы давать жизнь, а не отнимать её. Да и ребёнок, вернее дети у девочки наши, наш парень их отец.Николай Подгорный-А так это и есть, его кацапская подстилка-Тише, тише милая, нельзя же так грубо. Сдаётся мне тут помимо ненависти, ревность примешивается?
Дальнейшего разговора Настя не слышала, так как эти двое разговаривая удалились в смежную комнату, где обрабатывали новорожденную. А через какое-то время её разбудили новые схватки. Конечно они были слабее первых, но тоже весьма ощутимые. Через три часа после первой, на свет появилась вторая девочка. Эта молчала, была худющая, крохотная и синющая. Доктор долго держал её за ножки вниз головкой и шлёпал по месту, где у нормальных людей попка, а здесь невесть что из-за сильной худобы.
Попутно он периодически за ножки и ручки резко сгибал и разгибал ребёнка, словно массируя его. Через полчаса таких усилий девочка закричала резко и сильно и доктор, вспотевший от производимых манипуляций, смахнув пот со лба локтем, произнёс, жить будет. И как раз в этот момент из смежной комнаты высунулась другая женщина и вскрикнула, доктор, скорее доктор, ребёнок....
 Доктор бросился туда, а Настя замерла в ожидании. Что-то случилось. Когда доктор вышел, лицо его было скорбным и словно бы посеревшим. Упавшим голосов он произнёс-Мадам, я вынужден сообщить вам, что ваша первая дочка, умерла. Пока мы возились со второй, она умерла....
Сказать, что Настя сильно расстроилась услышанным, было бы неправдой. Она восприняла новость с каким-то отупляющим равнодушием, словно на неё нашёл ступор. Ни слёз, ни причитаний, ни обвинений, просто равнодушие. Объяснить почему это так, может сильно намучилась, может страх, что она будет делать с двойней в чужой стороне и при малом достатке, оба варианта могли оказаться правдой, но был и третий, который перевешивал оба первых.
 И вот об этом третьем, Настя под пытками не рассказала бы никому. И хотя в подсознании мелькнула мысль, что может быть акушерка, под шумок сделала что-то с её ребёнком, она, как ни странно испытала скорее странноватую благодарность судьбе за то, что так вышло.
Уже лёжа в послеродовой палате, куда её привезли по окончании всех процедур, Настя,отвернувшись к стене, сделав вид что спит, задумалась о себе и том, что с ней произошло, да как ей жить дальше.
Здесь, в Западной Украине она оказалась в начале сорок второго года. Сама Настя была из Подмосковья, там жила с семьёй, там училась в школе, там закончила техникум связи, как раз в сорок первом году. Ей шёл восемнадцатый год и она по окончании училища собиралась идти работать на телеграф, но случилась война и планы всех людей полностью изменились.
 Немцы рвались на Москву, беспрерывно летели над ними тяжёлые самолёты, бомбить Москву,и иногда бомбы сбрасывали и на их город. Все прятались в бомбоубежищах. А она работала на вокзале. Их мобилизовали, а она была как связист военнообязанной, разгружать.вагоны на станции и расформировывать поезда. Вот где они подвергались наибольшей опасности, так как несмотря на натянутую маскировочную сеть, на станции частенько взрывались бомбы.
Они работали больше по ночам. Ночью самолёты летели только на Москву, а днём бомбили и станции. А потом по городу била дальнобойная артиллерия, пушка стояла за Окским мостом на высокой точке и палила. Говорили что она добивает прямо до Москвы, но в это Настя не верила, а их город эти обстрелы повредили основательно. Но потом немцев от Москвы погнали, и естественно от Оки тоже, сколько они не пытались, ни мост ни город им не сдали, отстояли.
 А Настю погрузили в самолёт вместе с ещё двумя девочками и переправили в Дрогобыч. Все трое должны были работать радистками, на закрытом узле связи в воинской части, расположенной в городе. Фашистов сюда тоже не допустили, район нефтяной, нельзя было сдавать его.
Всю войну девочки просидели в воинской части безвылазно, никаких выходов в город или его окрестности, сменяющееся трёхсменное дежурство у рации, приём и передача шифрованных данных азбукой Морзе, когда даже они передающие не ведали смысла, передаваемой информации. Так набор цифр и знаков. Три долгих года жизни на казарменном положении, в строгой секретности. А по окончании войны, им дали задание устроится работать на местный телеграф, обучить работе местных девушек, подготовить специалистов.
Так впервые они очутились среди совсем чуждого им народа, с полным незнанием местного языка и растерянностью перед действительной жизнью. Теперь их поселили в общежитие напротив воинской части, а в самой части тоже произошли перемены. Туда прибыли войска НКВД, как шептались между собой карательные войска, по уничтожению Бандеровских бандформирований, которые якобы терроризируют окрестные сёла, жгут дома и убивают мирное население, за сотрудничество с русскими.
Бандеровцев называли пособниками фашистов и боролись с ними нещадно. Они , как поговаривали скрывались в горных лесах, в схронах, а по ночам совершали вылазки в сёла и убивали мирных жителей, поэтому части НКВД, тоже уезжали из города по ночам. А девчонки работали на местном телеграфе, обучали местных девушек, которые между собой говорили на своём языке, а с московскими на их, они на удивление хорошо говорили и на русском и на польском и на украинском.
 И постепенно девочки научились понимать их речь, не всю конечно, но наиболее часто встречающиеся слова и выражения, даже научились произносить сами. Настя больше понимала польский, так как её отец был поляком. Мама была наполовину немкой, наполовину гречанкой. Поэтому у них в доме звучали эти языки. Особенно польский, потому, что отцовы братья и сестра, собираясь вместе в основном разговаривали на нём, чтобы не забывать родной язык, говорили они.
 Как раз одна из учениц, Роза была полячкой, как она объяснила Насте, и город и его окресности раньше принадлежали Польше, Львов ведь тоже польский город, подчёркивала она. Но Гитлер и Сталин поделили Польшу и забрали себе куски территории. Теперь Гитлера погнали и Польша возрождается, а эти территории Польше не отдают.
- Но ведь вы первыми напали на нас, заметила Настя. -Кто тебе сказал такую чушь? Это красноармейцы напали на Польшу и захватили множество народа в плен и кстати уничтожили почти всю польскую армию. Их расстреляли.
 -Ну что ты такое говоришь-возмущалась Настя-мы страна которая несёт всем культуру и свободу, а ты такие вещи наговариваешь.-Так мы по-твоему бескультурные и несвободные были?-воскликнула Роза.
В один из выходных она повела Настю по Дрогобычу , рассказывая и показывая. Рассказывала об истории города, показывала его памятники и примечательные места. А ещё через неделю свозила Настю во Львов и показала ей этот город.
 Львов Настю поразил своей красотой, древностью, величием соборов, оперным и другими театрами. Маленькими кафешками и уютными очень красиво оформленными домами. Несмотря на имевшиеся разрушения, которые кстати сказать быстро устраняли, город был прекрасен.
-Ну, что скажешь теперь, бескультурные мы?-Ой, я даже не знаю, что говорить, нам в школе и в техникуме рассказывали совсем по другому. А ты глазам своим верь, а не бабкиным сказкам-раздражённо ответила Роза.-У нас же один из самых старейших университетов. Ещё у вас в России ничего не было, а он уже был-гордо подчеркнула Роза. И Насте пришлось согласиться, что наверное им что-то говорили не так,на что Роза ответила-Да всё вам говорили не так, врали просто.
А вскоре Настя с Розой уже жили в одной комнате в общежитии. Они поменялись с одной из московских девчонок, сказав что им нужно заниматься дополнительно вместе. А той было всё равно с кем жить.
Комнаты были на двоих. Вместе с Розой Настя теперь не только бывала в городе на рынке, но даже два раза ездила в деревню к её родне. У Розы мать и отец погибли до войны. Об этом Роза не любила рассказывать, а жила она, воспитывалась у своей тёти.
Причём относились к ней как к родной дочери. Вот там Настя и познакомилась с Николаем. Оказалось, что он служит в той воинской части напротив, где теперь дислоцировались и войска НКВД и их тоже привлекают к рейдам по деревням. Но они как сопровождающие , а не боеспособные. Показать дорогу, провести горными тропами, и заодно проверить не стоит ли мин и растяжек. Это тоже было на них. И отказаться у них возможности не было, обязаны выполнять приказ.
 Николай был лейтенантом, старшим лейтенантом по званию. А деревня, вернее село, так это здесь называлось, поразило Настю совершенно иным устройством, чем у неё на родине. Вроде бы люди жили крайне бедно и тяжело, было видно, что недоедали, но улицы мощёные, чего не было у них, в их сёлах наезженные, ничем не крытые дороги превращались весной и осенью в сплошное месиво.
Хаты, так назывались здесь дома стояли ослепительно белыми и разрисованными цветочным орнаментом, по вкусу каждой хозяйки. Это создавало вид праздничный и нарядный, а увитые зеленью плодовых деревьев, хатки казались россыпью бриллиантов.
Люди, одетые крайне бедно, зачастую босые, в город идут обуваются, сказала Роза, а дома и так сойдёт, обуви не напасёшься иначе. А костюмы у всех обязательно расшитые. Настя сама, любившая вышивать, внимательно будет изучать эти узоры, а потом много вышьет кофт, рубашек рушников, уже у себя дома. И будет дарить их знакомым. Так западёт ей это в душу.
 Так же, как и родители Николая ,вроде бы смотревшие на неё настороженно, но в тоже время не отторгнувшие её, не отказавшие в куске хлеба и молоке, а также угостившие её салом и мёдом. Здесь она впервые попробовала козье молоко и мёд в сотах. Всё поражало Настю и всё не соответствовало её прежним представлениям об этих людях и этом крае.
Здесь жили вперемешку и украинцы и гуцулы и поляки, жили дружно, работали с огоньком на своих участках и производимое не только потребляли сами, но и возили в город на рынок.
 Сам Николай,  бывая у родителей, тоже сходу включался в работу, переодеваясь при этом в домашний наряд и ходя, как и они босым. Был он выше среднего роста, светло-русый, слегка вьющийся волос пострижен коротко, по армейски, но всё равно упрямо закручивался в завитки, а глаза голубые, как их небо. Лоб высокий и взгляд открытый и чистый делали его неотразимым. Поэтому неудивительно, что он серьёзно запал Насте в душу.
После этого знакомства, он стал бывать у них в общежитие причём приходил не один, а с двумя, тремя друзьями, а девчонки приглашали подруг. Получалась неплохая вечеринка, правда без выпивки, а с чаем и патефоном. Зато шуток и веселья хватало, дело-то молодое.
Время было тяжёлое, голодное, но молодость остаётся молодостью. Главное мир, а повод повеселиться найдётся в любое время. Настя ещё до войны окончила музыкальную школу по классу гитары, но здесь у неё гитары не было, а Николай, узнав об этом, раздобыл инструмент и теперь она часто играла на нём, а все дружно подпевали.
 Она на слух могла подобрать любую мелодию,а они знали много своих народных песен, прекрасных и напевных. Поэтому под её аккомпанемент они пели часто с упоением, а Настя сама подпевала им. Голос у неё тоже от природы был красивый и она вскоре не уступала им по классу вокала.
 Сама же в ответ учила их весёлым шутливым немножко хулиганистым студенческим песенкам, а они делились с ней своим студенческим фольклором. Так что этот период жизни шёл легко и весело. Зарождавшаяся любовь скоро перешла в близость. А потом Настя осознала, что беременна и Николай рассудил, что они обязательно поженятся.
Но планы планами, а жизнь всегда вносит свои коррективы. Николаю по делам службы приходилось часто отлучаться в командировки. Что за поездки и куда, он рассказывать не имел права, военная тайна, но каждый раз предупреждал об очередном отъезде, поэтому Настя не переживала. Он свёл её со знакомым доктором, который наблюдал её беременность, давал рекомендации и поддерживал её состояние.
Они с Розой готовили для неё наряд для бракосочетания. Настя сшила себе кофту и юбку по их фасону, а вместе с Розой они их расшивали. Дело было не скорое, но получалось красиво и Настя уже представляла, как будет смотреться в свадебном уборе.
Самому бракосочетанию препятствовали командировки Николая и поэтому всё откладывалось и откладывалось. С Николаем они не один раз обсуждали имена и он склонялся если мальчик, то Василий, если девочка то Лилиана, как он произносил Лиляна. Имя Насте понравилось и она не возражала.
 За это время к ним повадились ходить пять НКВДешников, которые увязались за друзьями Николая, а те видимо не смогли отказать. Эти ребята были злые, развязные и напористые. В разговорах у них мелькало грубое пренебрежение местными, высмеивание их и прямое оскорбление. Роза с трудом сдерживалась, чтобы не сцепиться с ними, Настя со страхом удерживала подругу от срыва.
 Они обзывали гуцулов нищими оборванцами, вшивыми и агрессивными, поляков заносчивыми недорезанными свиньями, а украинцев грязными хохлами. Они кичилась своими рейдами по сёлам и тем, что привозили оттуда много продовольствия, отжатого у местных. Настя с Розой потом в разговоре не раз возмущались этим. Роза говорила, ну что видишь, как они защищают местное население.
 Мало того, говорят они сами жгут сёла и убивают, а сваливают это на бандеровцев. Посмотри на них, они же злые и невменяемые. Вроде не пьяные, а речи неадекватные. Настя и сама чувствовала, что с этими ребятами, что-то не так,но не знала, как от них избавиться, пока Роза не придумала.
Они набрали пробок,обычных пробок, которыми закрывают бутылки и выварили их в воде. Варили часа два, для верности. Воду процедили и слили в кувшины. Этих ребят частенько мучила жажда и они просили попить, вот девчонки и приготовили водички.
Помимо этого Роза принесла незрелых грецких орехов. Зелёные они напоминали недозревшие яблоки, их даже можно было погрызть, вкус немного кисловатый, но приятный. В очередной приход , ребята ими и угостились, а заодно активно попили водички.
 Вскоре после этого у них у всех распухли и посинели губы, так словно они с кем-то нацеловались. Это было действие орешков. Мало того, то один, то другой стали поминутно выскакивать из комнаты, при этом сильно краснея. Им начало пучить животы и звуки извергаемых газов постоянно раздавались в комнате. В итоге они все сбежали, а девчонки весело смеялись, пробочная водичка подействовала. Девчонки радовались, что избавились от навязчивых наглых ухажёров. Знать бы, чем обернётся эта шутка.