Чипсы, драма-воспоминание

Чипсы
Драма-воспоминание

Действующие лица:

Арина
Ряска
Дэн
Злата
Макс

Герои пьесы – старшеклассники, Арина – это Ряска спустя пять лет.

На сцену выходит Арина, она хрупка,  романтический идеал в струящихся одеждах. В руках у девушки – корзина. В корзине – разнообразные полевые травы. Арина достаёт их из корзины, перебирает.

1 Полынь

Арина. Как хорошо здесь. Мирошев – город средней полосы, моя родина. Когда-то давно эти поля засевали. Пшеницей, овсом и горохом. Но потом колхоза не стало. И поля заросли. Когда я была маленькой, мы с мамой часто ходили сюда. Мы собирали травы, сушили их, делали лечебные смеси. Вначале просто для себя, потом у мамы появился маленький бизнес. Полынь. Она горька, она полезна. Горечь вообще полезна организму. Она отторгает всё вредное. Но надо собирать до цветения. А если полынь для аромата, тогда уж когда отцветёт. Полынь душистая зимой. В августовский звенящий звон вы идёте по дороге и чувствуете отцветающий терпкий запах. Дурман. Это полынь. Полынь горькая…
Нам с мамой пришлось уехать отсюда. Я  отучилась в универе, там, на родине матери. Я получила диплом. И вернулась. Здесь у меня остался папа. Мы не виделись пять лет, у папы молодая жена, мы с мамой на папу обиделись. Но мне нужна работа. И папа может помочь. Мой папа всё может. Он занимает высокий пост в городе. Он… А… Эээ… В общем…  Все осУжденные после приговора ему  жалобы и апелляции пишут, потому что он… Ну вы уже догадались кто он. Естественно эти жалобы не помогают. Но на душе у заключенных становится  легче. Вот и я расскажу, что произошло здесь со мной. И, я уверена, мне тоже станет легче. Прошло больше пяти лет, и теперь я могу об этом вспоминать спокойно.
Весь Мирошев для меня – Дэн. Денис -- моя первая любовь. Любовь длиной в одиннадцать лет. Мирошев пропитан любовью. Проспект Красной Армии,  улицы: Северная, Михайловская, Колхозная – это Дэн. И это поле – это всё Дэн. Мы часто с ним здесь гуляли. Но всё по порядку.
В супермаркете мы столкнулись у полки с чипсами.

Ряска. Ой! Привет.
Дэн. Бур-бур.
Злата. Я не могу. Ряска с колой, Ряска покупает чипсы. Ряска!
Ряска. Привет Злата.
Злата. Ряска обкурилась перед Новым годом.

Арина. В старой школе, где учились и Злата, и Макс, и Дэн, и я когда-то, меня прозвали Ряской. Ну знаете – на прудах такие овальные листочки. Мы по «окружайке» проходили ряску и меня так стали дразнить. Арина… Ряска… похоже. Созвучно. Я тогда, в первом классе, очень обижалась.

Макс. Мда, Ряска. Издали-то тебя я временами вижу, в газете даже видел фото…
Ряска. Это был фестиваль, я…
Макс. Но вблизи ты. Модель.
Ряска. Скажешь тоже, Максим.
Макс. О! Помнишь как меня зовут? Помнишь сына работяги? Сына халдея с бензоколонки. Значит: по чипсам? А по пивку?
Ряска. Нет-нет. Спасибо.
Злата. Ну чё такое, Ряска, с тобой?
Макс. Хавчик заглушает гормоны.
Ряска. Да пошёл ты…
Злата. Ну реально: ты же вредную еду не ешь.
Макс. Да. Тебя же мамочка защищает от сорбиторов.
Злата. От сорбитов, консервантов, красителей и эмульсий.
Макс. Эмульгаторов.
Ряска. И вкусов идентичных натуральному.

Арина. Они издевались надо мной. А мы с Дэном смотрели друг на друга и улыбались. Он так и бурчал не прекращая «бур-бур-бур», вроде как кот «мур-мур-мур».  Котов у меня сроду не было. Мама говорила, что все коты дикие и у них стригущие лишаи. И мне казалось, что Дэн похож на кота.
Я спокойно отнеслась к издёвкам Златы и Макса. Они меня не трогали, эти подколки и подначки. Я им даже обрадовалась. Хуже бы было, если бы  мои бывшие одноклассники  включили игнор. Молча взяли с полки чипсы, молча отошли. Злата бы не удержалась и, скорее всего, окатила меня брезгливым презрительным взглядом. Они мстили мне за те истории из детства, очень неприятные для них. Мы тогда вместе занимались на гимнастике, это ещё до школы было. И Макс всегда после тренировки жевал чипсы, и всех угощал. Никогда не жадничал. Я знала, что мне запрещено. Но мне захотелось попробовать. Макс так аппетитно хрустел. И все вокруг тоже. Пакет у Макса всегда был огромный. У Макса вообще – гигантизм. Вот поэтому он такой толстый.
Макс (вскрывая пакет (хлопок), жуя). Чё не скажешь что я разжирел?
Ряска. Ты разжирел Макс.
Макс. Ничего и не разжирел. Просто ты меня давно так близко не видела. Семь лет прошло поди как мы тебя выжили.
Злата. Не говори ерунду, Максик. Папочка Ряски получил повышение, стал крутым. А для крутых у нас в Мирошеве гимназия. Вы же нас там презираете, да Ряс?
Ряска. Нет. Просто контингент…
Злата. Вот, вот, Ряса. Именно, что контингент.
Ряска. Но самые сильные ученики всё равно в вашей школы. Вот Дэн. Нам все его в пример ставят. Особенно его проект по краеведению.
Макс. Ну так – наша школа.
Злата. Просто мамочке Дэна нельзя волноваться, вот он и старается её не будоражить. Старается её радовать. Да, Дэн? Ну что ты стоишь как истукан? Дэн! Дэ-эн! (Трясёт Дэна за плечо.) Ты что забыл, что Ряска – твой кровный враг?
Макс. Твой злейший наизлейший презлейший враг!
Дэн. Макс! Зачем ты вскрыл пакет?! Сейчас нам скажут, что мы хотели украсть.
Макс. На нервной почве, чувак. Переживаю за твоё пошатнувшееся достоинство.
Дэн. Я не девушка. Не надо за моё достоинство переживать.
Злата. Правильно Дэнчик. Переживай Макс за себя. (Страшным голосом.) Сейчас тебя скрутит охрана.
Макс (пришибленно озирается, испуганно). Да ладно. Я всё на классе оплачу. Ряска! Какие тебе чипсы-то?
Ряска. Не знаю.
Злата. Раз не знаешь, с солью возьми, они нейтральные.
Ряска. Мне с солью, Макс.
Макс. Тоже мне – Макс. Для кого – Макс, а для кого Максим Валентинович.
Злата. Вся соль отложится на кардио… кардио… на сосудах, короче, и суставах.
Ряска. Нет, нет. Мне такие большие ни к чему, мне маленький пакет.

Макс и Злата  гогочут.

Макс. Злата. Большие ни к чему!
Злата. Эгоистка. Вы там, в гимназии, все такие эгоисты?
Макс (берёт с полки большой пакет). Ты не одна, Ряска. Или ты домой торопишься?
Ряска. Нет. Что вы! Не тороплюсь. Совсем не тороплюсь. Впервые в жизни не тороплюсь. Решила это отметить. Загулять.
Макс. Ну. Значит судьба вам с Дэном всё простить и воссое…

Злата наступает Максу на ногу.

Уя! Дэнище! Тебе какой сорт?
Дэн. Мне как Арине. С солью.

Арина. Тогда на гимнастике, в детстве,  Макс угостил меня чипсами. Но моя мама… Она подняла скандал, нажаловалась тренеру, и Макса наказали. Он делал десять отжиманий на локтях, десять по три подхода приседаний и десять соскоков с мостика на высокие носки. Это скучно, и все на тебя смотрят. И тогда меня и маму возненавидели все: и дети, и бабули с дедулями. Все назло стали приносить своим внукам чипсы. После тренировки все дружно сидели и хрустели в раздевалке. И тренер маме заявила, что сделать ничего не может. В раздевалке я забивалась в угол, старалась быстрее переодеться и выскочить на волю, к маме. В конце года, после  тренировки пропал мой рюкзак. Я сидела и не знала что делать. Я хотела выйти, поискать рюкзак в зале, но вдруг погас в раздевалке свет, и меня отдубасили. Пинали ногами. А я лежала на полу и тихо скулила. Это была первая  в моей жизни горечь. Мама закатила такой скандал всем: и тренеру, и бабулям, и дедулям, и моим обидчикам, что мне было стыдно появляться. Папа тоже сказал: не ходите туда.  Если бы я появилась на следующей тренировке, я не знаю, чтобы было. И мы не пошли на следующую тренировку, и на  соревнования не поехали. Ещё он сказал, что это жизнь. Надо держать удар, а иногда безопаснее нападать первым. Летом, перед школой, папа стал учить меня самообороне. На этом вот поле. Мы приезжали. Бросали машину на шоссе. Мы ходили по тропинкам, мама собирала травы, а папа толкал меня, нападал, учил защищаться. Самое сложное – реагировать на первый удар. Я падала на траву, грамотно, в группировке, и долго лежала вдыхая полынный дурман. Пока мама не начинала  волноваться.

Ряска. Какой снег.
Макс. Потрясно.
Злата. Просто потрясненько. У мамы в парикмахерской – ажиотаж. Все старухи хотят причёску. Под Новый год, все на что-то надеяться. На что надеются – непонятно.
Дэн. На сказку.

Макс гогочет.

Злата. Только если это. Одно это и осталось. Мечтать.
Макс. Мечта умирает последней.

Арина. Злата – сын полка. Она выросла в парикмахерской. Злата всегда ходила с короткой стрижкой. А иногда и брилась наголо. Ей очень шло. Мы шли по проспекту. У нас в Мирошеве очень красиво зимой. Я пила колу, хрустела чипсами и была счастлива. И от колы, и от чипсов, и от того, что встретилась с Дэном… и с Максом, и со Златой. Я очень радовалась, что в первое же мамино отсутствие, я с ровесниками, можно сказать приятелями. Я готова была для них на всё. В гимназии у меня не было друзей. У нас там все были сами по себе.

Злата. Арин! Что всё-таки произошло? Ты – вечером одна на улице нашего криминального городка.
Ряска. Мама уехала.
Макс. Надеюсь, навсегда?
Ряска. Нет. Завтра вернётся.
Злата. Фантастика. Как же она тебя оставила-то?
Ряска. У мамы – небольшая операция.
Все. А-аа.
Злата. Но у тебя же ещё папа.
Ряска. Он занят. Перед Новым годом возрастает количество преступлений. Он очень занят.
Макс. Ну извини.

Арина. Мама и правда уехала на операцию. На пластическую. Папа уже тогда стал возвращаться поздно. Мама наверное чуяла что-то. Ну, что папа изменился. И решила помолодеть. Мы постояли у самой нарядной ёлки. У нас в Мирошеве ёлки живые, и их под Новый год наряжают. Мы постояли совсем чуть-чуть. Злате надо было на вечернюю тренировку, Макс пошёл с ней, Макс везде ходил со Златой. А мы с Дэном пошли к нему домой.

2 Иван-чай

Арина. Кипрей обыкновенный. Все его знают. В августе вдоль поля, перед подлеском – фиолетовая стена из кипрея. Чаще кипрей называют иван-чаем. С древности наши предки пили иван-чай. Но потом индийский чай вытеснил кипрей, и его забыли. Дэн жил по-спартански. Сундук. Стол. Стул.

Ряска. Какой сундук! Дэн?
Дэн. Бур?
Ряска. А где же ты спишь?
Дэн. На полу. Это полезно.
Ряска. Я знаю. Я тоже сплю на полу. По совету папы.
Дэн. И не больно?
Ряска. Дэн. Мне очень больно, что всё так произошло.
Дэн. Бур?
Ряска. Нет. Очень больно. Я страдаю. Восемь лет страдаю.
Дэн. Восемь лет будет только через три дня.
Ряска. Я говорю себе: это тебе за Дэна, это тебе в наказание.
Дэн. Что – в наказание?
Ряска. Все неприятности и обиды.
Дэн. Чай будешь?
Ряска. Не буду. То есть буду. Но завари, пожалуйста, вот этот. (Ряска достаёт из сумки мешочек с этикеткой.)
Дэн (читает). Кипрей?
Ряска.  Я чёрный чай не пью.
Дэн. Ах да! Припоминаю. У вас же всё травы, травы, чаи. Цветы горьких трав…
 
Пьют чай.

Дэн. Какой вкусный. Сладкий.
Ряска. Кипрей очень вкусный, но сложен в заготовке.
Дэн. А обычный чай несложен?
Ряска. Индийский ты имеешь в виду. Нет. Но элитные сорта готовятся аналогично кипрею.
Дэн. Зачем же вы мучиться, когда есть покупной чай?
Ряска. Это образ жизни Денис. Мама не может без трав. Она их чувствует. Это её призвание.
Дэн (сухо). Чувствует… Блин… И как бизнес?
Ряска. По нулям.
Дэн. Но не в убытке?
Ряска. Нет. Если бы не папа, то конечно бы прогорели. А так… Да ладно. Это неинтересно. В общем, Дэн, прости, если можешь за то. Я же вижу, что ты хотел сказать.
Дэн. Видишь, что не сказал?
Ряска. Ты хотел сказать о маме: травы чувствует, а людей унижает. Так?
Дэн. Приблизительно.
Ряска. Прости! Маму иногда заносит.
Дэн. Почему она считает себя великой? Почему?
Ряска. Мама сейчас изменилась. Я выросла – мама стала спокойнее.

Ряска встаёт перед Дэном на колени, целует ему руки.

Прости! Прости!
Дэн. Хватит, хватит. Арина!

Арина. В первом классе мы  с Дэном подрались на перемене. Я первая на него напала. Он уже тогда мне нравился. Сильно. И вдруг… Он в споре поддержал Лизу, противную такую девочку. Я рассвирепела и на «автомате» – папа выучил меня всего трём приёмам, но очень эффективным. Я ими частенько пользовалась в школе. Злата пыталась на меня всех натравливать. Она мстила за те чипсы в раздевалке. Да и Макс всех настраивал против меня. Я всем давала жёсткий отпор. А Дэн меня никогда не обижал. С Дэном мы дружили. И тут такое! Да будь я сто раз не права, он всё равно должен был меня поддержать. Мы же с ним дружили! В общем, я ему заехала, он сначала обалдел, потому что при сильном и точном одновременном ударе под коленную чашечку и в грудину – тяжело дышать. Но потом Дэн тоже рассвирепел, двинул мне в челюсть. Сильно. Мы подрались. Я не была готова, я не предполагала, что Дэн может так ударить. Губа кровила изнутри, зуб вылетел, я его проглотила случайно. Хорошо, что в восемь лет ещё много молочных зубов. Папа меня долго отчитывал: почему пропустила удар. А мама опять вмешалась. На следующий день она пришла разбираться. Родители собрались на Новогодний праздник, пришли на ёлку к своим детям-первоклашкам, все были нарядные, а тут – моя мама с разборками. Моя мама сильно поругалась с мамой Дэна. И конечно были втянуты все остальные родители, ожидающие праздника у актового зала. И все стали воспитывать маму Дэна, довели её до слёз и она убежала. Тогда переключились на Дэна. И он тоже рванулся, хотел убежать. А Дэна учительница не отпустила. Дэна заставили при всех извиниться передо мной. После этого меня стали опасаться в классе. Не все, некоторые. Особенно учительница. А потом папа стал начальником,  и на следующий год меня перевели в гимназию. У нас в Мирошеве всего-то две школы, но в газетах пишут только о гимназии. В новом классе вроде бы всё наладилось. Всё да не всё. Совесть мучила меня, чем дальше, тем больше. Ведь я сказала маме, что Дэн напал на меня первый, а было наоборот. Я оклеветала Дэна, оболгала, а потом ещё опозорила его перед другими родителями, уверяя, что говорю правду. Папа учил меня всегда обвинять во всём противника. Папа уверял, что правда, настоящая правда, никому не нужна. Папа говорил, что правда то, что можно доказать. Я говорила тогда, отвечала на вопросы учительницы. А Дэн молчал. Просто он смотрел не мигая на меня. Я не могла забыть этот его удивлённый взгляд.  Вот за это я и просила его прощения.

Дэн. Да вставай же с колен! Дырки протрёшь!
Ряска. У меня джинсы и так дырявые. Это называется стиль «бомж».
Дэн. Хочешь?.. Хочешь посмотреть игрушки?
Ряска. Игрушки?

Дэн открывает сундук, достаёт оттуда куклы.

Ряска (крутит в руках куклу). Злата!
Дэн. Она.
Ряска. Ты специально? Чтобы мне было неприятно?
Дэн. Просто захотел отвлечь. Чтобы ты встала с коленей наконец! Кончай всех подозревать!
Ряска. Извини. Это ужасно. Папа так научил меня. Я ничего с собой сделать не могу. Я просчитываю ходы в уме. Какая кукла!
Дэн. У меня мама работала на заводе игрушки.
Ряска. Так завод давно закрыли. Папа ещё разгонял митингующих.
Дэн. Да. Закрыли. Но раньше он работал. Конвеер остановился, когда вот такие куклы собирали.
Ряска (читает бирку). Кукла Злата. Артикул пять один чёрточка…
Дэн. Не чёрточка, а дефис.
Ряска. Дэфис ноль четыре.
Дэн. Последние цифры -- год выпуска.
Ряска. Дэн! Реально – Злата.
Дэн. Злата очень помогала мне после того случая. После того нашего конфликта. У мамы было после той ругани предынфарктное состояние, давление подскочило. Злата с тех  пор ходит к нам в гости. А мама Златы до сих пор приходит на дом стричь мою маму и меня заодно. Они очень подружились. Они очень одинокие обе. Они оказывается тоже в одном классе учились и в школе тоже враждавали.
Ряска. Дэн прости!
Дэн. Вот мама и отблагодарила.
Ряска. Твоя мама -- художник?
Дэн. Сейчас маляр. Она на заработках в Подмосковье. На коттеджах.
Ряска. Но была художник?
Дэн. Да. Много игрушек делалось по её эскизам. Вот смотри: пальчиковые куклы. Набор так и называется: театр.
Ряска. Ой! У меня такой в детстве был.
Дэн. В нашем городе в каждой семье есть такой набор. Это мамина дипломная работа. Ряска. А вот это кто?
Дэн. А ты не видишь?
Ряска. Клоун. Но он как мумия белый. Он какой-то музейный.
Дэн.  У него голова фарфоровая.
Ряска. Смешной у него чепчик.
Дэн. Это не чепчик. Это кика. Головной убор.
Ряска. И костюм какой богатый. Только молью изъеден.
Дэн. Это дореволюционная игрушка. На месте завода тогда была мануфактура.
Ряска. Это я помню. Там музей теперь.
Дэн. Там давно склады, Арина… Папа твой постарался.
Ряска. Что-о?
Дэн. Тебе, наверное, пора?
Ряска. Да. Надо же Денис.
Дэн. Что?
Ряска. Помнишь, как ты точно так же спрашивал меня на продлёнке? Тебе наверное пора? Прошло восемь лет.
Дэн. Восемь лет без трёх дней. Ты, Арина, очень изменилась. Ты наверное не ладишь с родителями?
Ряска. Откуда ты знаешь?.
Дэн. Ты была дикая, высокомерная, кидалась на всех как пантера. Обижалась. Ненавидела тех, кто учился лучше тебя.
Ряска. Неправда. За тебя я всегда радовалась.
Дэн. Не замечал. Но сейчас ты…
Ряска. Что?
Дэн. Ты как икона!
Ряска. Скажешь тоже!
Дэн. Если бы ты была как родители, я бы почувствовал. А я до тебя дотрагиваюсь, и мне спокойно.
Ряска. Дотрагивайся. Мне это приятно.
Дэн. Нет. Нельзя.
Ряска. Почему? Мне очень приятно.
Дэн. Потому что я не хочу, чтобы твоя мама прибежала и устроила мне скандал.
Ряска. Но я ничего не скажу маме.
Дэн (после вздоха). Пройдёт время, Арина, и ты станешь такой же, как родители. Они тебя согнут.
Арина. Никогда!
Дэн. Пойдём Арина. Пойдём пешком. Пройдём весь проспект туда-обратно. Чтобы подольше.

Арина. И мы шли, чтобы подольше. По проспекту Красной Армии, по улицам:  Северной, Михайловской, Колхозной. Дэн живёт на Иголочке. Игрушечный завод выпускает теперь только иголки. Швейные иголки. Наши мирошевские игрушки не выдержали конкуренции с китайскими,  как иван-чай в позапрошлом веке перед индийским. На Иголочке жил Дэн. А я жила в военном городке. Я застала, когда в Военный городок пускали по пропускам, а сейчас от поста остался только ампутированный шлагбаум,  его подпилили, чтобы не мешал ездить по шоссе. Мы сели на шлагбаум.

Ряска и Дэн обнимаются.

Ряска. Дэн. Тогда теперь на связи?
Дэн. На связи.
Ряска. Позвони мне.  Мой номер…
Дэн. Зачем?
Ряска. Ну как зачем? Ты мне позвонишь, у меня определится твой телефон, и я перезвоню, у тебя определится мой телефон, и мы будем на связи.
Дэн. Но у меня нет телефона.
Арина. Как нет?
Дэн. Так нет.


3 Мята

Арита. Дикая мята. Не путать с мелиссой.  Садовая мята душистее дикой. Но дикая  лучше успокаивает. Клонит в сон. Я ходила как пьяная, я любила Дэна. Мы гуляли. По воскресеньям он встречал меня из бассейна. И мы гуляли, гуляли. Мама злилась, мама говорила: он тебе не пара. А я отвечала маме, что если бы не она, у мамы Дэна не было бы предынфарктного состояния, а если бы не папа, работники отстояли свой завод игрушки, и маме Дэна не пришлось бы надрываться в строительной бригаде.  Дэн перешёл в десятом в наш класс, в гимназию.  И мама немного успокоилась. Дэн был самым бедным в гимназии. Но сам факт, что наш директор уговорил Дэна перейти, маму не то что усыпил, но смирил. Я думала, Злата и Макс обидятся. И Дэн был в этом уверен. Ничего подобного. Они как будто и не заметили. В их показном безразличии мне мерещилась тонкая игра против меня.

Комната Дэна.

Ряска. Дэн! Я давно хотела тебе сказать. Зачем ты пускаешь Злату и Макса?
Дэн. Они мои друзья. Они поддерживали меня в трудные времена.
Ряска. Но они же…
Дэн. Что они? Тебе не нравятся, хочешь ты сказать?
Ряска. Да нет. Не в этом дело. Хотя они мне и не нравятся. Они…
Дэн. Ну что? Что они?
Ряска. Но они же курят!
Дэн. Подумаешь: у нас на Иголочке все курят. Да и твоя мама по-моему дымит.
Ряска. Моя давно бросила.
Дэн. Ах да. С такими-то травками можно и бросить. Не понимаю, чем ты не довольна.
Ряска. Ну просто я вошла к тебе в комнату, у тебя дым коромыслом. Как ты потом засыпаешь-то в таком чаду?
Дэн. Это моё дело, Арина, как я засыпаю. Я проветриваю! Не устраивает, не ходи ко мне. Будем встречаться только в школе.
Ряска. Ну хорошо, не нервничай. Выпей мятного чаю.
Дэн. Я с него сплю.
Ряска. И спи. Очень хорошо. Злата придёт… Я скажу, что ты спишь.
Дэн. Неудобно.
Ряска. Неужели ты не видишь, что ты нравишься Злате?
Дэн. Не гони.
Ряска. Значит, знаешь.
Дэн. Ты всё принимаешь за чистую монету. Злата хочет подразнить тебя вот и кокетничает со мной.
Ряска. Нет. Она любит тебя почти так же как я.
Дэн. Ты преувеличиваешь!
Ряска. Нет. Не преувеличиваю.
Дэн. Успокойся. Сама выпей мяту. Приготовить?
Ряска. Да. Только не настаивай больше пяти минут.
Дэн. Я никогда ни на чём не настаиваю. В отличие от тебя.

Дэн уходит.

И меньше трёх минут не настаивай!

Входят Злата и Макс.

Злата. Ну что Ряска, как там у вас в гимназии дела? Учитесь? К ЕГЭ готовитесь?
Ряска. Да так...
Макс. До нас дошли слухи, что Дэн написал пробный тест на сколько, Злат, баллов?
Злата. Что я Путин, что ли, всё запоминать?
Макс. На четвёрку короче.
Ряска. И что?
Злата. Как чё? У Дэна никогда не было четвёрок. Виновата ты.
Макс. Кру-углый отличник. Вот такой кру-ууглый.
Злата. Был круглый.
Макс. А стал овальный.

Заходит Дэн с подносом.

Макс. О! Вот и Господин Овал!
Дэн. Тогда уж эллипсоид. Опять Аришу обижаете?
Макс. Обижаешь?
Злата. Кто? Я-а?
Дэн. Да нет. Просто у неё такое лицо.
Злата. Денисик. Мы просто Арине сказали, что из-за неё у тебя четвёрка.
Дэн. Да ну ерунда.
Злата. Ничего не ерунда. Сначала одна четвёрка, потом другая, так и скатишься.
Макс. Вниз под горку и окажешься в яме.
Дэн. Не гоните. В гимназии сложнее учиться.
Макс. Ты писал тесты. Пробные тесты! Они во всех школах одинаковые.
Злата. Да! Одинаковые! Уровень школы вообще не при делах.
Дэн. Гон.
Злата. Мы-то не гоним! Смотри, чтобы тебя, не погоняли.
Ряска. Я не погоняю! Я! Не! Погоняю!

Ряска вскакивает, убегает.

Дэн. Арина!
Злата. М-ммм. Какой чай вкус-ссный!

4 Крапива

Арина. Я решила не ходить больше к Дэну. Пусть. Раз ему хорошо с ними. Пусть. В школе мы приветливо общались. Как ни в чём не бывало. Мы ходили взявшись за руки. Но только в школе. Дэн перестал провожать меня до дома. Больше того: он сбегал, если я задерживалась после уроков! Или наоборот: задерживался. И мне приходилось уходить со всеми.  Месяц я мучилась. Я ждала, я надеялась. Особенно по воскресениям у бассейна. Сердце так стучало. Весна была ранняя. Было мокро. Я брела домой одна и размышляла:  Дэн меня разлюбил? Я переживу. Я сильная. А вдруг… Вдруг он со Златой… Я стала заходить во Дворец Спорта, где у Златы проходили тренировки, чтобыубедиться, что Дэн – со Златой. Злата мечтала победить на региональных соревнованиях. И тренировалась очень много. Я садилась на трибуны. Дэна не было.  Злата приветливо махала мне рукой. Злата хитрая. Макс сидел тут же, на трибунах, и жевал хавчик. А ещё покрикивал недовольно на тренера, если Злата срывалась с коня.

Макс. Чё, Ряска, решила детство вспомнить?
Ряска. Просто посмотреть.
Макс. А чё у тебя за сено в руке?
Ряска. Крапива. И она не сено.
Макс. Сено.
Ряска. Сено – это сухая трава. А крапива – трёхдневная. Светло-зелёная, милая.
Макс. Крапива? И не колется?
Ряска. Она молодая.
Макс. А ты уже не очень. Да и я. Стареем. Вот и десятый класс скоро позади. Как там Дэн?
Ряска. Дэн? Хорошо. За что вы так меня ненавидите?
Макс (жуёт). А за то, что ты считаешь себя первым сортом, а нас держишь за второй.
Ряска. Как так?
Макс (проглотив). Ну, смотри. В детстве тебя оберегали как какой-нибудь музейный экспонат.
Ряска. Но я в этом не виновата. Я не виновата, что у меня такие родители.
Макс. Ну да, ага. Круто. Значит, получается, мы виноваты? Дэн виноват?
Ряска. Нет. Я такого никогда не говорила.
Макс. Да ладно. Будто твой   папа не учил тебя: все – придурки, а ты – крутая? Молчишь? То-то.  Сколько людей пострадало, пока тебя в тепличных условиях растили и защищали от вымышленных опасностей? А? Молчишь. Ты не представляешь, как все первого сентября радовались, когда ты во втором классе не появилась.
Ряска. Это было сто лет назад. Было и прошло.
Макс. А память? А доброе имя?
Ряска. И что теперь мне делать?
Макс. Да ничего теперь не делать. Только нервные клетки не восстанавливаются. Я не  злопамятный, Ряска, а вот Дэн предынфарктное состояние своей матери тебе никогда не простит.
Ряска (рыдает). Он меня простил. Он меня простил.
Макс. Нет.
Ряска. Да. Да. Да! Я же вас простила за то…
Макс. Ты о «тёмной» в раздевалке? Так поделом тебе. Ты была виновата. А Дэн-то тогда пострадал ни за что-ни про что. И его мама тоже.
Ряска. Это жестоко, Максим. Так нельзя жить.
Макс (жуя). Жестоко? Да я самый добрый в Мирошеве. Ты же знаешь.
Ряска. Добрый? Согласна. Ты приветливый тусовщик. Но не добрый. Ты Дэна уговариваешь со мной не встречаться.
Макс. Кто тебе это сказал? Он?
Ряска. Я сама догадалась.
Макс. Гон. Вы  в школе вместе.  Думаешь, я не знаю? Мне вообще выгодно, что Дэн с тобой. Я плохо переношу, когда Злата к Дэну лезет.  Но я честно говорю Дэну: остерегайся Ряски.
Ряска. А  Дэн что?
Макс. Ничего.
Ряска. Но почему меня надо остерегаться?
Макс. Да потому что ты как вот эта крапива. Сейчас не колешься, а пройдёт время и станешь как твоя мамочка. Возомнишь себя как она. Воспитывать всех начнёшь. Потому              что у вас власть и бабосы, а мы – плебс и быдло.
Ряска. Чушь! Ерунда.
Макс. Тебя никто не заставляет здесь меня слушать.
Ряска. Говорю же: Дэн меня простил. Он меня понимает.
Макс. Что ж ты припёрлась сюда, раз он тебя простил, раз он тебя понимает? Иди к нему.
Ряска. И пойду.
Макс (жуя). И иди.
Ряска. И пойду.

Подбегает Злата в гимнастическом купальнике и с полотенцем на плечах.

Злата. Митингуете?
Макс. Да Ряска плачет. А чего плачет непонятно. Давай, Злат, и мы с тобой поплачем. Батя у меня машину отнял.
Злата.  Почему?
Макс. За плохую учёбу.
Злата. Ну вот.
Макс. А всё из-за тебя, Ряска.
Ряска. Опять из-за меня?
Макс. Да шучу.
Злата. Тусить у Дэна стали больше. Учиться некогда.
Ряска (с надеждой). Так не тусите.
Злата. Щаз. Чтобы ты Дэна охомутала?
Макс (жуя). Угу. Он и так месяц места себе не находит.
Злата. Макс! Ну чё ты!
Макс. Проговорился. Бывает-с.

Ряска обрадовалась, убегает.

Злата. Эй! Арин! А что? Крапива уже проклюнулась?
Голос Ряски. Да-а. Златочка. На солнечных местах проклюу-унулась.
Злата (села устало, Максу). Жрать прекращай. Тупеешь на глазах.

5 Лопух

Арина. Лопух. Все его знают. Листья большие. А ещё репей. Этот тоже лопух, когда отцвёл. Молодые листья его съедобны, да и молодые корешки тоже. С лопухом делают обёртывания для суставов. Отвар  можно пить, а можно втирать…
У Златы  болело колено. Она попросила меня помочь. Всю весну она принимала обезболивающие, и они перестали помогать… Да и допинг-контроль. Злата не могла больше пить анальгетики

Злата лежит на кровати. Ряска сидит на стуле.

Злата. Понимаешь Арина. Колено как огонь. Жжёт. Мазью мажу.
Ряска. Надо не мазать, а втирать. С силой.
Злата. Втираю. Облегчение всего на полчаса.
Ряска. А наколенник?
Злата. Ещё хуже болит.
Ряска. А ультосонография?
Злата. Это в Москву ехать. Два дня потерять.
Ряска. А УЗИ?
Злата. Десять раз делала.  Мениск.
Ряска. Ну вот. Что ты хочешь от меня?
Злата. Но мне надо выступить на соревнованиях. А потом я лягу на операцию.
Ряска. Ты убиваешь колено.
Злата. Пойми Ряска, то есть Арина, извини. Пойми ты. Мне титул нужен. Я полгода тренируюсь на износ. Я убиваю организм.
Ряска. Зачем? Ты и так мастер спорта.
Злата. Но мне нужно победить. Обязательно. Тогда я смогу остаться работать у нас во Дворце Спорта. Директор спортшколы поставил мне условие. Пойми! Ты-то и все крутые или ботаны как Дэн например, свалят из нашего вонючего Мирошева. А я остаюсь. У меня все шансы есть в этом году на призы. Я уже и на бронзу согласна, мне достаточно призёрства. Но мне надо как-то облегчить боль, если это возможно. Ведь возможно по народной медицине? Ведь, правда? Понимаешь: я могу терпеть, допустим, я затяну наколенником сустав. Но приземление. По-любому за приземление баллы снимут.
Ряска. Ну, яне знаю. Лопух очень эффективен. Пить внутрь и обёртывания.
Злата. Вот-вот. Мама тоже про лопушок говорила.
Ряска. Нет-нет. Лопушок – это другое растение. Это такая жёлтая свечка. А тебе нужны цветки-шишечки.
Злата. А-аа. Знаю.
Ряска. Я принесу тебе обезболивающие настойку, а лопухов пусть Макс тебе насобирает.
Злата. Может и лопухи ты соберёшь? А то Макс кроме крапивы ничего не знает. Я заплачу. Арина! Ты не стесняйся, скажи. У меня надежда только на тебя.
Ряска. Нет-нет. Ничего не надо. Но ты должна чётко выполнять мои инструкции  по приёму и соблюдать режим.
Злата. Обещаю.
Ряска. И ты никому не должна говорить о том, что я тебе что-то давала. Настойки. Если спросят, говори: лопух помог и чай из зверобоя.
Злата. Лопух и чай из зверобоя. Арина! Ты не представляешь, что ты для меня сделала. Если я не смогу остаться тренером, мне придётся идти в парикмахерскую. А я не хочу. Слушай! Давай я тебя подровняю. У тебя кончики секутся.
Ряска. Не надо. Спасибо.

Злата поднимается с кровати, хромает, приносит зеркало.

Злата. Нет-нет. Мне хочется сделать тебе что-нибудь приятное. Как-то отблагодарить.

Злата с ножницами и расчёской «колдует» над волосами Ряски.

Я люблю парикмахерскую. Но  склоки там – просто туши свет. Достали. Прикинь. Приходит в субботу бабка, просит сделать завивку на бигуди. У нас в прейскуранте есть такая услуга. Но тётя Неля отшила бабку, сказала: только химическая завивка. Ну, чтобы денег побольше содрать. А бабка говорит: я всю жизнь сама на бигуди накручивалась, а теперь не могу, руки не поднимаются. А тёте Неле – по фиг. Тогда я бабке говорю: я вам сделаю завивку. И сделала. Взяла по прейскуранту, и за мытьё головы. Бабка так благодарила, а тётя Неля меня потом чуть не убила. Говорит: пусть бабки за копейки в другие парикмахерские ходят. А у нас – клиентура. Лопухи нищие нам не нужны. Это тётя Неля лопухи с лохами перепутала.

Злата делает неосторожный шаг, хватается за колено.

Ой!

Злата берёт баллончик с лаком для волос, нацеливает на Ряску.

Ряска. Не надо Злат. Это химия. Яне пользуюсь  химией.
Злата. Оки.
Ряска. Ну, тогда я за лопухами.
Злата. Одна не ходи. Только с Максом.

Арина. Я была счастлива, что Злата нуждается во мне. Я прямо на поле отдала Максу все лопухи, объяснила как накладывать. Дальше я побежала на наш склад. Раньше там был пункт обмена газовых баллонов.  Там у нас и сушка и коптильня. Три кондиционера.  Я взяла насушенный зверобой, ещё другие травки, горец птичий. Он во всех дворах под ногами растёт. Забила эти вкусы мелиссой. Запаковала в фирменный мешочек. Теперь оставалось самое важное – украсть у мамы настойку болиголова. У мамы были несертефицированные настойки, которые она продавала только своим, проверенным посредникам.  Болиголов в принципе яд. У папы было дело, ещё до того, как он стал начальником. В летнем лагере дети отравились. Хотели привлечь начальника столовой, а поваров отстранить без права работы на два года. Но тут вмешалась мама. Она мальчиков вообще не любит. Потому что они хулиганы. Мама как узнала, что отравились одни мальчики, так попросила папу отвести её на место происшествия. Обошла мама территорию. Надела мама перчатки. Посрывала веточки и стебли. И к пацанам в изолятор. Бузиной плевались? Пацаны соглашаются. А трубки вот из этого делали? И мама показала два зонтика: побольше, покрупнее, и поменьше.  Пацаны указывают на крупный зонтик. Всё ясно, -- сказала мама папе. Они трубки сделали не из стебля сныти, а из стебля болиголова. Это  яд. А то пацаны хулиганят, срывают что ни попадя, а из-за них честных людей под статью подводят. Папа маме очень тогда был благодарен и разрешил готовить настойки. У болиголова мы собираем зонтики. Работаем в обычных перчатках. Получается замечательный препарат для раковых больных. Он и успокаивает и нервы, и суставную боль, и заживляет, и рассасывает опухоли. Вот эту настойку я и стянула у мамы из запретной тумбочки. И отнесла Злате, написала, как надо принимать. Предупредила, что возможны головокружения. И сказала, чтобы Злата не пугалась, просто полежала. Голова кружится от отравления. Но потом организм привыкнет. Злата ни разу мне не позвонила после лечения. Зато через две недели
позвонил Макс и попросил о встрече. Мама не отпустила меня. К Дэну она уже привыкла, а Макса  на дух не переносила, впрочем как почти всех жителей Мирошева. Мама очень мило и спокойно общается. Она очень приветлива. Но в душе мама всех ненавидит и подозревает. Но Макс – это же Макс. Для него отказ – не повод для обиды. Он заявился ко мне домой. С конфетами и цветами.

Ряска. Макс! Что это?
Макс. Арина! Аришенька!
Ряска. Да что ты Макс?
Макс. Злата серебро взяла в вольных.
Ряска. А на коне?
Макс. Шлёпнулась. Если бы не конь, она многоборье бы выиграла. Но теперь это неважно. Серебро есть и достаточно.
Ряска. Поздравь её.
Макс. Это тебе от нас.
Ряска. Спасибо. (Отворачиваясь.) Мам! Это Макс от Дэна мне подарок передал в честь окончания учебного года! (Максу шёпотом). Не смей сказать, что я Злату лечила. Я у мамы потихоньку брала. (Отворачиваясь.) Да. Дэн поздравил. Дэн. Почему сам не пришёл? Боится. Да! Стесняется.
Макс. Ряска! Ты летом на курорт какой едешь?
Ряска. Что ты. Мы всё лето с мамой работаем.
Макс. Отлично. Не прощаюсь!

Макс уходит. Ряска стоит с букетом счастливая.

Арина. Я решила, что наконец у меня появились друзья. Я готова была всё сделать для Дэна. Раз мне не удалось отвадить его от Макса и Златы,  я смогла их склонить на свою сторону.

6 Чипсы

Арина перебирает в корзине травы, и вдруг достаёт из корзины пакет чипсов.

Пластиковый дачный стол и стулья. Как минимум одно кресло или гамак.  На столе бутыли с газировкой, одноразовая посуда, пакеты с чипсами и сухариками. На полу – пуки и пучки трав. Злата и Арина в перчатках перевязывают травы в пучки

Макс. Вот и всё, чуваки. Лето пролетело. Стрекоза наплясалась. Муравей перетрудился.
Злата. Это ты что ли муравей?

Злата подходит, хромая к Максу, бьёт его по пузу.

Злата. А лето, Арина, и вправду замечательное. Операцию мне отменили. Мама, кстати, не заметила, что ты у неё лекарство брала?
Ряска. Настойку. Нет, не заметила. Посредник заметил, но не стал с мамой ругаться из-за единичной пропажи. Согласился, что это он ошибся. Мама его так уверяла: я общитаться не смогла.
Макс. Ну да. Десяти пузырей не досчитаешься, убедит, что сам виноват.
Ряска. Денис! Дэн! Хватит уже! Иди к нам!

Появляется Денис в респираторе и тоже в перчатках.

Макс.Перекур Дэнище.
Дэн. Там чуть-чуть осталось. Господи! Какой запах. Он кружит голову.
Злата (смеётся). Белены нанюхался.
Макс. Не белены. Ариш! Что там сейчас Ден со стеблей сдирал?
Ряска. Ну, правильно, сдирал. Стебли не нужны. Только листья.
Макс. Травка какая? Забыл  название.
Ряска. А! Зюзник европейский.
Макс. Зюзник. Слышь Дэн, зюзник? Можно я тебя буду звать зюзник?
Дэн (садится в кресло, расслабленно). Зюзник и зюзник. Чего такого-то?
Макс. Ржачно.
Дэн. А всё-таки самое клёвое – это липовый цвет и жасмин.
Макс. Да ну. С пчёлами пришлось биться у этих лип. А запах действительно с ног сшибает.
Злата. Ну не скажи. Мне вот пижма нравится.
Макс. Да ну. Вонючка. Глистогонное. Всю футболку желтяки запятнали. Стал в пятнушку как жираф.
Злата. Да уж ты-то жираф.  (Бьёт Макса по пузу.) Запах у пижмы настоящий. И сейчас… Сейчас тоже вроде такого запах.
Ряска.  Это полынь! (Показывает пуки из травы, морщится).
Злата. А вот что не перевариваю, это череду. Вот вонища так вонища.
Ряска. Много полезных трав, все они душисты по-разному. Луг должен быть разнообразным. К новому году обещаю отблагодарить фирменными чаями.
Макс. Везёт тебе, Ариш. Склад этот…
Ряска. Цех.
Макс. Ну цех. Нет! Арин! Почему одним всё, а другим ничего?

Хлопок -- Макс вскрывает пакет чипсов. Макс смотрит в пакет, морщится.

Макс. У, блин! Чипсы пали смертью храбрых. Одни крошки.  Как-будто на пакет наступили, и топтали, топтали…
Злата. Ну что же ты, Макс. Надо смотреть, что покупаешь.
Макс. Сами бы покупали.

Хлопок -- Макс открывает ещё пакет.

О! А эти целёхоньки. Смотреть приятно. Вы, мои дорогие.
Дэн. Вот так и люди. Одних растопчут ни за что ни про что и крошки от них не останется, а другие сухими из воды выйдут, то есть целыми. И им всё – на блюдечке с каёмочкой..
Злата. В смысле?
Дэн. В смысле – всё в этой жизни -- для избранных.
Злата. А кто избранный?
Дэн. Ну кто выбился.
Злата. А кто выбился?
Дэн. У кого папа с мамой – крутизна.

Ряска нервничает, она обижена. Берёт себя в руки, идёт к пукам травы, начинает их перевязывать.

Ряска. Я не заставляла вас мне помогать. Вы сами предложили.
Злата. Ариша! Не обижайся. Мы очень тебя любим, да, Дэн? Мы провели здесь, на территории этого склада…
Макс. Цеха.
Злата. Своё лучшее лето. Окраина города. Природа. Поле. Лес. Луг. И колено у меня прошло без операции. Благодаря тебе.
Ряска (всхлипывает). Оно ещё не прошло. Оно прошло потому что нагрузки прекратились.
Злата. Нет. От твоих лопухов.
Макс. И репьёв.
Злата. И репьёв.
Дэн (качается на стуле).  Именно, именно репьёв. От репьёв в первую очередь.
Злата. Я теперь круче твоего папы, Ариша! Я -- местная знаменитость. Я вписана в летопись нашего любимого Мирошева. И меня уже пригласили помощников тренера. А мама ищет мне среди клиенток учителей, чтобы натаскали недорого на ЕГЭ. За красочку там, за мелирование, маникюр-педикюр. И-це-те. Чтобы я могла в областной  поступить, ну там, где недобор.
Дэн. Мама, мама. (Вскакивает с кресла, а точнее спрыгивает. Начинает ходить туда-сюда). А у меня мама не ищет мне учителей. И мне надо получить на ЕГЭ высокий бал. Вот так вот, позарез нужно. И поступить не в какой-нибудь областной универ.  И всё сам, своим горбом. Без мам и без пап! В отличие от некоторых.

Ряска бросается к Злате, обнимает её рыдает. Злата успокаивает Ряску. Дэн вошёл в раж, он рассвирепел. Он переворачивает стулья, бросает на землю пакеты с чипсами, переворачивает бутылки с газировкой, отнимает у Макса пакет, высыпает чипсы из открытого пакета.

Я не хочу чтобы меня растоптали. Не хочу! Я сам хочу топтать. Я хочу унижать слабых, я хочу обвинять безвинных! Я хочу!

Ден топчет чипсы. Макс, Ряска и Злата, открыв рот, смотрят на него.

Макс. Ээээ. Ты чё? Белены нанюхался?
Дэн. Вот так. Вот так.

Дэн приходит в себя.  Отдувается. Обессилено садится на землю. Пауза. Макс берёт себя в руки, открывает пакет – хлопок. Дэн испуганно вздрагивает.

Макс (невозмутимо). Помнишь, Ариш, те чипсы, которые я всё носил на тренировку?

Ряска крутит головой, как бы говоря: не надо, только не это.

Макс. Ну так вот. В детстве древнем, лет с трёх наверное, я выдумал себе целую страну Чипсию. Там были короли и придворные, там были враги-мармелады и друзья-сухари. В Чипсии всё было из картофеля. Земля из картофельных шкурок, деревья с картофельными кругляшками вместо листьев. По всей стране чадили печки – это жарились чипсы, в котлах пузырилась картошка-фри. Жители Чипсии состояли… Из чего состояли, Арина?
Ряска. Из чипсов.
Макс. Верно. И эти жители постоянно бегали группками – удирали от страшного ковша, который охотился за ними и рассовывал по пакетам. Когда я, маленький, открывал пакет. Вот так. (Хлопок пакета.) Я говорил: Привет, чипсинята! Я ваш вождь! Зовите меня Чипсомакс. Сейчас я буду вас поглощать. А крошки… Крошки, Дэн, я всегда высыпал на асфальт. Я был уверен, что ночью крошки, соберутся обратно в целую чипсину. Ну, если их конечно гули не склюют.
Дэн (устало). А если склюют?
Макс. Ну, значит, судьба. Слышишь Дэн! Я был уверен класса до третьего, что повезло именно крошкам, а не чипсам. Потом я как-то всё это позабыл. За тобой, Злат, начал бегать.
Злата. Да уж помню. Что лишний раз говорить.
Макс.  Девчонки, любовь, это ума мужикуне прибавляет. Вот и забыл надолго свою страну. Авот сейчас, благодаря твоим танцам, Дэнище, припомнил.

Дэн поднимается, он еле двигается, он как в бреду. Дэн начинает подбирать и ставить на стол (или складывать порожнее в мешок) всё разбросанное. Ряска кидается помогать.

Дэн. Извини, Ряска.
Ряска. Ряска?!
Дэн. То есть Арина.
Ряска. Арина?
Макс. Ариша!
Дэн. Извини, Ариша. Я не знаю, что на меня нашло!
Макс. Бывает. Белены надышался. Или как её, Арин! Как её?
Злата. Зюзника европейского.
Макс. Во-во.

7 Золотой ус

Арина выносит большой горшок с крупным цветком. Из горшка торчит табличка: «Приютите сироту».

Арина. А дальше случилось вот что. Это золотой ус. Очень полезный цветок. От многих он болезней. Он от… Да неважно. От всего. Мама его рассаду бесплатно покупателям раздаёт. Ну, когда есть лишнее. Так вот. Этот цветок стоял в подъезде Дэна. Дэн говорил, что хозяйка цветка умерла, но успела перед смертью вытащить цветок и воткнула табличку «Приютите сироту». Сироту никто не приютил. Все же суеверные. У нас в Мирошеве на удивление тёмные люди. А я стала за цветком ухаживать. За Дэном и за цветком. Золотой ус очень любит аскорбинку. Да-да. Аскорбинку. Я стала поливать его, и он—возродился.
После того случая у мамы на складе, Злата перестала заигрывать с Дэном. За лето я узнала Злату достаточно хорошо и поняла: Злата ненавидит нервы и напряги, и разные психи. Она поэтому так мечтала вырваться из парикмахерской, чтобы не ругаться с коллегами мамы, чтобы не угождать клиенткам, чтобы всё было спокойно. Злата и Макса к себе приблизила, потому что он морально устойчивый, никогда не устраивал таких сцен, какую закатил Дэн. Макс -- дипломат. У него вся семья такая пофигстская. Папа Макса на такой психованной работе, он на бензоколонке работает, а всегда улыбчивый, приветливый.
Короче, Злата с Максом пропали. Ну, конечно выпускной класс, ЕГЭ. Но всё же: они перестали препятствовать нам с Дэном. Можно сказать, что я своего добилась. Всё у нас с Дэном было нормально. Но вдруг в марте  Дэн сказал мне…

Дэн сидит на полу,  читает. Арина -- на коленях, облокотилась локтями на крышку сундука, играет в клоуна и Кукла Злата.

Дэн. Арина! Пожалуйста! Не приходи ко мне.

Арина вздрагивает, поднимается, у неё в руках – клоун.

Клоун. Почему?
Дэн берёт куклу Злату.

Кукла Злата. Потому.
Клоун. Ты меня не любишь?
Кукла Злата. Люблю. Но мне надо готовиться к ЕГЭ,
Клоун. Готовься. Я тебе не мешаю.
Кукла Злата. Мешаешь.
Клоун. Мешаю?
Кукла Злата. Не мешаешь.
Ряска. Ну вот. Не мешаю. Поцелуй меня, и я пойду.
Кукла Злата. И потом ещё…
Клоун (с неохотой). Что потом? Поцелуй потом?
Дэн. Приезжает мама.
Ряска. Она и раньше приезжала на праздники. Восьмое марта завтра.
Дэн. Мама волнуется, что я брошенный. Мама все эти три месяца будет со мной.
Ряска. А как же работа?
Дэн. Ну как-нибудь перетопчемся.
Клоун. Хорошо. А после ЕГЭ мы с тобой…
Дэн. После ЕГЭ мы с мамой поедем в Москву. Там она снимает комнату, там хороший хозяин. Он входит в положение. Мама тихая, аккуратная, убирается,  вот хозяин и берёт умеренную плату. И я останусь в Москве.
Клоун. А я?
Дэн. Ты, клоун, будешь по-прежнему здесь, в своём сундуке. Ты сидишь в нём уже больше века. Вековой ты наш.
Ряска. А я?
Дэн. Там видно будет Арина. Там видно будет.
Ряска. Я тебе не нужна?
Дэн. Ну что ты! Не говори ерунды. Я очень тебя люблю. Но мы – разные. У тебя всё в жизни – на блюдечке с каёмочкой. А я – никто. Я – нищий. Но у меня большие планы. Я хочу учиться, я хочу дотянуться в жизни хоть до какого-то минимального уровня. Я не хочу, чтобы меня растоптали. Достаточно того, что растоптали мою маму.
Ряска. Ты знаешь как меня задеть. Гад! Гад! Гад!

Ряска бросает клоуна.

Дэн. С ума сошла! С ума?! Ты разбила ему голову! У него трещина!
Ряска. Нет там никакой трещины. Какое было лицо, такое и осталось. Чё ты гонишь? Не видишь что ли?
Ряска поднимает клоуна, тычет им в Дэна.

Дэн. Ты… ты…
Ряска. Ну! Кто я?
Дэн. Ты…

Он не успевает сказать. Ряска сильно, профессионально и резко, бьёт Дэна. Дэн падает.

Арина. Самое сложное среагировать на нападение. Я смогла это, папа. Я не узнала, как он хотел меня назвать. Но несложно, в принципе, догадаться. Вы сами всё поняли.

Ряска убегает.  Спотыкается о горшок с золотым усом. Пинает его ногами.

Ряска. Приютите сироту… Приютите сироту… Приютили сироту.

Ряска уходит. Дэн тяжело садится, у него кружится голова.

Дэн. Бошка кружится. Так значит?  Ненавижу. Ненавижу вас всех. Воры! Твари! Богачи! (Бежит к цветку, орёт). Слышишь ты! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Дэн возвращается  поднимает с пола куклу и клоуна.  Гладит их ласково. Всхлипывает. Кладёт их в сундук. Садится на пол, читает. Откидывается, держась за голову.

Арина уносит остатки цветка, приносит корзину, перебирает травы.

Арина. Три месяца я ходила в школу как во сне. Дэн отсел от меня. Я осталась одна за партой. Я вела себя спокойно, как обычно. Но не могла учиться. У меня пошли тройки, тройки. Я ничего не могла поделать. Мама сначала обрадовалась, что у нас так с Дэном всё закончилось. А потом начала мучиться вместе со мной. Как раз тогда стало ясно, что папа нас бросает. Беда не приходит одна. К нам пришло сразу три беды. Дэн, папа и ЕГЭ. В день первого экзамена я просто не пошла на него. Я вышла из дома, села на ампутированный шлагбаум и просидела без движения долго-долго. Потом я долго  бродила по проспекту Красной Армии, по улицам Колхозная, Северная, Михайловская. Я бродила по Иголочке, около дома Дэна, прям под его окнами. Его мама заметила меня и прогнала. (Всхлипывает.) Она кричала на меня матом! Папа отвёз меняв больничку. И я провалялась там вплоть до выпускного. Я не пошла на выпускной, и была счастлива от этого. А потом мы с мамой собрали все свои вещи и уехали из города. И я была ещё счастливее. Я не смогла бы пережить в Мирошеве свой позор. Я точно бы наложила на себя руки. У мамы на родине тоже есть универ. Я сдала ЕГЭ прям в универе, во вторую волну, у меня ведь была справка, ну и папа по своим каналам подстраховал. Но ЕГЭ я честно сдавала, честное слово! Я поступила на химический факультет. И вот теперь я приехала сюда. Я заходила к папе на работу, но его не было на месте. По старой привычке я папе никогда не звоню. Я решила погулять здесь, вспомнить, что здесь когда-то произошло. Посмотреть на брошенный склад-цех. Интересно: что там? На нашем складе я застала папу Макса – как же он постарел!-- и канистры-канистры-канистры. Можно сказать, что здание стали опять использовать по назначению. Горючие жидкости и газы… Мда… (Останавливается.) Как-то неприятно идти к папе, просить его устроить меня на работу. Папа так редко звонит маме, а деньгами просто откупается. Ему это несложно, эти деньги. Мы же богачи – по меткому выражению Дэна. Я много думала за эти годы. Я даже стала понимать Дэна. Я надеюсь, что когда-нибудь он пожалеет, что так поступил со мной. Так же как я пожалела, что обидела его, оклеветала, в детстве. Но я расплатилась за это сполна… А Дэн? Интересно: он тоже ищет сейчас работу или его с руками-ногами расхватали работодатели… А может он метит в аспирантуру? Вряд ли. Дэн всегда мечтал побыстрее начать зарабатывать. Не пойду к отцу. Погуляла здесь, повспоминала, и легче стало. Как-нибудь сама без протекции папы постараюсь устроиться. Да хоть в школу учителем химии. А может что-нибудь наклюнется само собой. Надо с мамой обмозговать. Уже вечер… Хочется пить. Зайду в супермаркет, куплю колы и чипсов и прощай, Мирошев! Теперь уже навсегда!

2015