257. Хуторская чертовщина. Воробьиная стайка

              Удаляющаяся тачанка ещё была в полпути на подъём к гребню, как к большой группе, сидевших под стенкой «бьющих балду» мужиков, греющихся на солнышке, покуривавших неспешно самокрутки и   разглагольствовавших на предстоящие перемены в поместье, подошёл  Мазков Виктор, человек, оставленный Викентием для поддержания рабочего порядка в усадьбе.

               Мазков, обычного вида мужичок, с деловой хваткой и хитростью ума, особо старательным работягой не был, не позволяли физические возможности, но имел склонность к бурной суетливости и организации порученного ему труда.

            Имел подвешенный язык и за словом в карман не лез, не лез и нахрапом, к каждой ситуации имел свой подход, осознано чувствовал,  где следовало прикрикнуть, а где и словом убедить.

            Знавал множество баек и умело мог их преподнести в нужную минуту, настраивая слушателей в свою пользу, отчего имел пользу дальнейшего собственного послушания.

              В данной ситуации Мазков решил действовать уговором, начальство в данную минуту далеко и выслуживаться было не перед кем, да и народец у нас не суй палец в рот, откусят руку по локоть.
                Действовать стоило аккуратно, не навязчиво, давая понять, что работа сама не сделается, поэтому обратился к мужикам с эдакой выправкой бывалого служаки:
                - Эх, ну и погодка задалась сегодня!
                -Душа радуется!
                - Прямь благодать божья!

          Мужики примолкли и прищурив один глаз, покуривая и пуская табачный дым тонкой струёю, с низу вверх посматривали на Мазкова, пытаясь понять, куда он далее поведёт свою беседу.

             -  Вот так бы и сидеть, не вставая, да работа ждать не будет. 
                Подливал в разговор Витюня.

              - А чего это она ждать не будет, ещё как будет.
                -Ты Витюня не стой над нами столбом, присаживайся.
                -Поговори вот с нами, что да как, а мы тебя табачком угостим в складчину.
                - Верно мужики?

              Те покашливая, в знак согласия закивали головами.


        - Да некогда нам рассиживаться, вскоре вернётся Викентий  да проверит, что сделано в его отсутствие.

            -  А нам - то что, это он с тебя спросит!
                - А мы люди подневольные, так и скажем, что это ты во всём виноват.
             - Не обеспечил должным образом нам объёмы работ.

          -  Ты Петро человек работящий, да и на язык остёр, но понимать должен, что не сделается сейчас, будет делаться до самой ночи.

           - Витюня ты не горячись, мы народ понятливый.
                -Но и ты нас пойми, когда это мы ещё вот так сядем, да посидим, погреемся на солнышке, да побалакаем в своё удовольствие?
             - Наишачиться ещё успеем, дай перед этим отдохнуть в удовольствие.

                -Да я, чё, против что ли?
               - По мне сидите хоть до утра, но сами поймите, за невыполненную работу  взыщут, стребуют так, что мало не покажется.

                - Это кто же в стребует?
                - Наша Аннушка милейший человек, такой добрейшей барыни, отродясь не бывало в этих местах.
                - Правильно говорю мужики?

              Все одобрительно закивали головами.

          - Ну и не надо злоупотреблять её доверием, есть работа, так сделай её и никаких претензий не возникнет.

           -  Витюня, претензии будут к тебе,
                язвил Петро,
                - а наше дело сторона.
         -  Мы люди маленькие, подачек не получаем,
                с намеком   выдал Петро.
               - Нам бы своё отбыть, а там хоть трава не расти.

           Мазков понимал, что только одними уговорами здесь делу не помочь, но и угрожать не отваживался, мало ли чего не доброго может выйти, лучше на всякий случай поберечься.


          Имелся у него ещё один, очень убедительный довод, при виде которого у многих появиться желание идти и выполнять работы.
          В помощь Мазкову был приставлен Николай Конюсин, этот местный природный богатырь, хоть и имел спокойный характер, но в нужный момент   для наведения порядка ему не возбранялось и применить не дюжую свою силушку.

          Николай, прозванный в детстве Конюсей, а затем  в подростковом возрасте за ним  прицепилась  это  обидное прозвище Нюся,  скорее всего в отместку за его природную мощь.
         На атлета он не смахивал, мощной мускулатурой  мышц особо не выделялось тело, но он больше походил на этакого русского богатыря, который в нужный момент готов разобраться и навести порядок.

         Работал он как  ломовая лошадь, скорее как битюг, эдакий тяжеловоз, не знающий  усталости, но и поесть был горазд, уж очень он уважал такое дело и в свободную минуту его можно было застать жевавшего чего ни будь съестного.

             В тот момент, когда стоя в сторонке от основной массы работников, Николай с удовольствием пережёвывал хлебушек с куском сала, прислонившись спиной к стене, к нему оглядываясь подошёл Витюня:             
                - Слышь, Микола!
                -Как бы чего не вышло.

           Николай подобно племенному бугаю, уставил свои глазища на Мазкова, тупо глядел и  лениво пережёвывал пищу.

          -  Я говорю, как бы нам не отхватить от старшего.
              -Народец – то расселся, разморился под солнцем, совсем работать не желает.
                - Я им и так и эдак объясняю, а им хоть кол на голове теши, прикинулись ослами, дурочку валяют передо мной.

                - Ну!
                -А я – то чё?
                Ещё не совсем вникая в тему  пробубанел  Николай.

            - Как чё?
                - Ну, как чё?
                - Пойди им объясни.
                - Они тебя послушают.
                - Работу – то делать надо.
                - Не успеем управиться, до ночи торчать здесь будем.

            Николай дожевал кусок хлеба, хлопнул ладонищами одна об другую, затем ими же струхнул движением вниз крошки с груди.
               
               - Счас разберёмся,
                отталкиваясь от стены спиной, произнёс Николай. 

           Конюсин не спешной походкой побрёл за угол строения, сзади подобно маленькой собачонки семенил Витюня.

         Зайдя за угол  и остановившись перед сидящими мужиками, Николай, поставив кулачищи в бока, вначале медленно прошёлся глазами по мужикам, выискивая того, кто пожелает ему перечить.

           Но таковых смельчаков не нашлось, кто – то смотрел в сторону, кто – то уставился на свою дряхлую обувь, выискивая там не понятно чего, кто – то просто тупо смотрел в землю.

             - Ну и чего расселись?
                Утробным басом выдал Николай.
         - Особого приглашения ждёте?
                Басил Конюсин, от его низкого баса вибрировало буквально всё.
              - Или думаете,  я за вас впахивать буду?
                Ударами большого колокола отдавалось каждое его сказанное слово в головах мужиков, но они заняли выжидающую позицию, показать себя, что струсил и готов бежать работать, поганое решение.

             Наступила минута неопределённого затишья и только слышалось глубокое дыхание Николая, его лёгкие подобно кузнечным мехам, гоняли через ноздри воздух.

          Но неожиданно, сверху, пришло спасение, Ванятка орал:
                - Мужики драпай!
                -Тачанка завернула!
                -С горы на нас зырят!

               Только что  сидевшие мужики, греясь под солнышком у стены овина, подобно пугливой воробьиной стайке при виде приближающего ястреба, кинулись врассыпную,  в пару секунд  очистив место.

          Николай и Мазков с удивлением наблюдали, с какой  ловкостью разбегались мужики, мелькая то с одной, то с другой стороны от них.

         - Вот и порядочек,
                радостно вопил Витюня,
                -будет им наука.
            - С ними только так и надо!
                -Иначе не понимают.
                -Здорово ты их приструнил, вмиг разбежались,
                лукавил Мазков, хорошо понимая, что в данной ситуации,  лесть самая важная вещь.

            А Конюсин стоял, почёсывал затылок и не мог понять, с чего это народ разбежался, могли бы и спокойно разойтись.


24 май 2017 г.