Субботник, трагикомедия

С У Б Б О Т Н И К

Драма в двух действиях.
Действующие лица:
Оксана Иванна—тренер
Фёдор
Геннадий                ПАПЫ  С  ТОПОРАМИ
Славик               
Леон

Света (жена Славика)
Лёля (жена Леона)                МАМЫ- МАЛЯРЫ
Дина    
               
Разговорчивый Папа
Усталый Папа,                РОДИТЕЛИ-НА-ПОДХВАТЕ
Разговорчивая Мама
Усталая Мама

Тина
Охранник
Всем героям – 30-45 лет.
Действие  происходит в наши дни. Между первым и вторым действием – проходит год.
Действие первое.
 1. Распределение работ.
Над сценой-- вывеска «Детский спортивный лагерь «Пятый фол». Сцена поделена на три части. По центру: деревянный корпус, похож на терем, крыльцо, справа и слева от крыльца – лавки. Справа от корпуса забор—  кованая узорная решётка; столб, на столбе—баскетбольная сетка, рядом лежит баскетбольный мяч. Слева от корпуса—кустарник, пенёк, вёдра. Везде валяются шишки и немного мусора.  Около крыльца – все герои пьесы, нет только Оксаны Иванны. На лавках и на земле лежит инвентарь: грабли,  топоры, кисти, железные банки с краской, пакеты с рабочими перчатками, рулоны мешков для мусора.  Щебет птиц перемежается с шумом бензопилы и стуком молотка. Папы здороваются за руку. Все надевают перчатки.
Разговорчивая мама. Оксана Иванна машину поменяла.
Усталый папа. Какая была-то?
Разговорчивая мама. Был «форд-скорпио»,  взяла «мондео».
Разговорчивый папа (тихо, Разговорчивой маме). Некоторые семьями приехали.
Разговорчивая мама (тихо). Вы как думали? Школа спортивная, бесплатная. Вот родители и стараются…себя зарекомендовать – и на субботник, и подарки Оксане Иванне.
Усталый папа. Фигня!
Разговорчивая мама. Какая ж фигня, когда на паркете пятеро и столько же в запасе?
Разговорчивый папа. Народу до хрена ходит.
Света. Девятнадцать. И вот ещё вы, новенькая.
Дина. Д-да. Секций мало. Негде заниматься.
Разговорчивая мама. Поэтому продолжаю утверждать: у кого круче подарки, круче семья, те и в фаворитах.
Усталый папа. Господи! При чём тут это! Школе результаты нужны, результаты!
Леон. Да какие результаты в девять лет!
Лёля. Да! Сейчас только-- данные, о результатах рано говорить.
Света. Баскетбол – это не гимнастика. (Вздыхает.) И не фигурное катание.
Геннадий. Командный вид спорта. Сложный вид. Четыре года минимум тренироваться, чтоб немного играть научились. Не-мно-го!
Света (вздыхает). Ещё два года – и будут наши девочки звёздами баскетбола!
Леон. Да какими звёздами!
Лёля. Детей надо приобщать к спорту. Нас же приобщали.
Усталый папа. Знак ГТО на груди у него – больше не знали о нём ничего.
Фёдор. Вспомнили царя Гороха!
Геннадий.  Двадцать лет как всё с ног на голову. Жизнь поменялась.
Усталый папа.  Мы состарились. Последние пионеры…
Усталая мама. Первые пенсионеры с… накопительной пенсией.
Разговорчивая мама. Оксана Иванна! Оксана Иванна! (Машет рукой.)
Появляется Оксана Иванна.
Оксана Иванна. Родители! Кто бросил машину у ворот?
Молчание.
 Сайдинг привезли. Грузовик проехать не может.
Разговорчивая мама. Оксана Иванна! А почему это у мальчиков двухтыщного оббили сайдингом, а у нас – нет?
Леон. Да.
Оксана Иванна. Наш корпус – самый лучший. Так кто? (Дине.) Извините, забыла ваше имя-отчество…
Дина. Дина.
Оксана Иванна. Не вы?
Дина. Я своим ходом, без машины.
Все родители смотрят на Дину с большим недоумением.
Оксана Иванна (сочувствующе). Сразу нашли?
Дина. Немного поплутала. (Неловко улыбается.)
Оксана Иванна. Так. Кто ещё – из новеньких? Кто первый раз на субботнике?
Геннадий. Я. Я у ворот не парковался.
Оксана Иванна (внимательно смотрит, подходит ближе). Генка?! Генка! Генка Куприяшин! (Толкает Геннадия в брюшко.)
Геннадий. А чё-- так изменился? А ты всё такая же. Красавица. Стройная лань!
Оксана Иванна и Геннадий обнимаются. Все смотрят на них, выпучив глаза, некоторые присаживаются на лавки, а Разговорчивая мама случайно промахивается, и оказывается на земле.
Оксана Иванна. Полянская, значит, твоя?
Геннадий. Моя.
Оксана Иванна. Фамилия не твоя. С ребёнком  взял?
Геннадий. Ага.
Оксана Иванна. Бывший усыновление не разрешает?
Геннадий. Ага. Ну как ты, Оксан?
Оксана Иванна (поправляет волосы, становится строгой как обычно). Так. Значит, не мы у ворот припарковались.
Разговорчивая мама. Это мальчики двухтыщного – больше некому.
Разговорчивый папа. Да. У них же оббили сайдингом. А на других мальчикам двухтыщного наплевать!
Оксана Иванна ( поднимается на крыльцо).Товарищи родители! Фронт работ такой. Папы! Кто владеет топором?
Фёдор. Я! (Берёт топор.)
Вокруг Фёдора образуется пространство—все, на всякий случай, посторонились.
Оксана Иванна. Значит, четверо пап—рубить орешник, то есть подрубать. Кто ещё, мужчины?
Молчание.
Разговорчивая мама. А зачем подрубать? Вырубить с  корнем… как у мальчиков двухтыщного.
Оксана Иванна (Усталому папе). Топор возьмёте?
Усталый папа. Я в резиновых сапогах.  Меня-- на грязные работы, на грязевые. Вы ж специально просили, Оксана Иванна, сапоги, чтоб торф кидать.
Разговорчивый папа. И меня на грязь. И у меня-- резиновые сапоги.
Оксана Иванна (обращается к Геннадию). Активнее, мужчины, активнее!
Геннадий (понуро плетётся к скамейке, берёт топор). Кто со мной, мужики?
Лёля (Леону). Чё стоишь-то? Хоть раз в жизни топором помаши!
Леон (берёт топор). Э-эй, ухнем!
Славик направляется к топорам.
Света (вздыхает). Славик! Ну, зачем?
Славик. Ну я же не в резиновых сапогах!
Света (в зал). Говорила ему: надень сапоги. «Надену, надену». Всё мне назло! И по-тихому, по-тихому.
Геннадий. Нормально, мужик! Молодец, мужик! Оксан Иванна, куда нам?
Оксана Иванна (показывает на кусты). Там охранник вам всё объяснит. Завхоз заболел, охранник всем занимается—охранник сегодня за главного.
Папы с топорами уходят налево.
Оксана Иванна. Четверо мам-- красить забор.
Молчание.
Оксана Иванна (Дине). Ну вот вы, забыла ваше имя-отчество.
Дина. Дина. (Берёт кисточку.)
Разговорчивая Мама. А спецодежду выдадут? Краска  же. (Читает этикетку.) Эмаль по ржавчине влагостойкая быстросохнущая для наружных работ. Не отстираемся потом.
Оксана Иванна. А вы поаккуратнее, поаккуратнее. Завхоз заболел. Охранник спецодежду найти не смог.
Света (вздыхает.) Раз муж с топором, гад, давайте и я. (В зал.) Назло мужу перепачкаюсь. Пусть денег на новую куртку даёт.
Леон (кричит из-за кустов.) Чё ж сама? Хоть раз в жизни кисточкой помаши!
Лёля. Да иду, иду я! Тоже мне-- герой! (Берёт кисточку.) Пипец маникюру, трендец укладке.
Оксана Иванна. Кто ещё? Четвёртый?
Молчание.
Разговорчивая мама. Я не пойду—у меня одежда маркая, дорога-ая. (Презрительно смотрит на Дину.) Не с рынка.
Усталая мама. У меня -- аллергия на краску. Апчхи!
Лёля.  Да ладно. Мы втроём справимся.
Мамы с краской и кистями уходят направо.
Оксана Иванна. Остальные папы, кто в резиновых сапогах—торф раскидывать, кто без сапог – камешки на дорожки рассыпать. Мамы—территорию убирать. Грабли, грабли возьмите! Папы—лопаты! Две мамы со мной— корпус драить.
Усталая мама. Апчхи!

2. Папы с топорами.
Кустарник слева. Фёдор машет топором. Остальные сидят на перевёрнутых оцинкованных вёдрах вокруг пенька.
Славик. Орешник-то чем помешал?
Леон. А тем, что в том году здесь девяносто шестой год девочки с девяносто шестым годом мальчики того это…
Геннадий. Не будет кустов, за территорию убегут. (Достаёт фляжку). Ну чё, мужики, по маленькой? Для тонуса. (Выпивает, ставит фляжку на пенёк.) А то эти топоры, чёрт бы их побрал. (Морщится.)
Фёдор. Не могу. За рулём.
Геннадий. Так и я за рулём. (Делает ещё глоток.) Вячеслав, м? (Предлагает фляжку.)
Славик. Жена загрызёт-запилит. Да и Оксана Иванна… Неудобно как-то.
Леон. У Оксаны Иванны нюх та-акой. Помнишь, в прошлом году…
Славик. Ну, в прошлом году – жара, вот нас и развезло. (Отпивает, вздыхает с облегчением.)
Леон. Чё за погода! Промозглая погодишка! (Прикладывается к фляжке, потом вдохновенно берёт топор.) Э-эй, ухнем!
Фёдор. Ты, Леонид, ветки оттаскивай, ветки. А топор оставь! И ты, Вячеслав.
Славик (нервничает). А чё это ты… вы раскомандовались? Холод, дождь. (Ещё раз прикладывается к фляжке.) Для сугреву.
Геннадий. Я конечно, человек здесь новый. Это у вас, мужики, дочери с шести лет баскетболят… Но советовал бы … как тебя, командир?
Фёдор.  Фёдор.
Геннадий.  Фёдора слушаться. (Делает большой глоток.) Оксанка… Оксана Иванна… Столько лет не виделись. Вечность! А какая баскетболистка! Олимпийская чемпионка! Помню, юниорами…
Славик. Это как?
Леон. Это до восемнадцати.
Геннадий.  Восемьдесят восьмой год. И Оксанку-- в сборную кандидатом.  Водки купили!
Леон. По талонам?
Фёдор (машет топором). Тащите ветки, мужики.
Леон и Славик уходят с ветками. Фёдор рубит.
Геннадий. Водки купили. Яву явскую. На метро «Динамо». Автоматы с газировкой. Плеснём в стакан водку и –по три копейки сиропом зальём! Только сироп. Сначала идёт сироп, а потом уж газировка. Оксанка смеётся, я её обнимаю… за талию! Красивая, стройная, в маечке – руки… руки мускулатура и значок Шварценеггера, кооперативный, по рублю,  на груди! Люди проходят – заглядываются на мою Оксанку. Она тогда только моя была… только моя! А после Олимпиады… будь она неладна – всё! Отшила! Чуть руки на себя не наложил. Во жизнь была! Настоящая! А сейчас – суррогат, баб вообще ненавижу… нервируют меня самочки, и…и  хлеб уже нарезанный продают. Так, Фёдор?
Фёдор. Меня в восемьдесят восьмом в армию призвали.
Появляются Леон и Славик.
Славик  (достаёт из кармана чекушку и пакет с чипсами). На всякий случай прихватил. Назло жене.
Леон. Э-эй, ухнем. (Делает глоток из чекушки, нюхает пакет).
Славик. Я вот, что у вас хотел спросить, Геннадий как у бывшего баскетболиста… Раз уж такая компания…душевная… Когда в баскетболе результатов можно ждать?
Геннадий. Ну… когда большие деньги или когда великая идея. Так точно, Фёдор? Да я не знаю. Я, мужики,  максимум на первенстве Москвы в запасе сидел. В спорт-роту взяли за обаяние. И на том спасибо.
Славик. Я почему… интересуюсь… Жена…  Света моя нервничает… В три года дочь не взяли на гимнастику, в четыре-- прокатили с фигурным катанием, в пять – прокатили и с гимнастикой, и с катанием. В семь подались на баскетбол.
Леон. И мы. Всех же брали. Рядом с домом и бесплатно. Занимаемся и ладно. Не гонят – и ладно. (Делает глоток.)
Славик. Два года возим-- встречаем дочь, только о баскетболе  разговоры, на субботник ездим вместе…
Леон. И мы вместе. Хоть прогуляться хоть куда-нибудь возможность… И набухаться.
Славик. А где результаты? А если их не будет? (Делает глоток из чекушки, жуёт с трагическим лицом.)
Фёдор. Ну вешайтесь тогда или топитесь. Мужики! Ветки оттаскивайте!

3. Мамы-маляры.
Забор. У края у забора – один куст и берёзка. Маленькая стремянка. Облезлый видавший виды стол. На столе—банки с краской. Света красит забор присев на корточки, Лёля –  средний ярус, Дина – верхнюю часть.
Лёля. Вы бы на стремянку встали. Руки устанут – высоко же. (Свете.)  В прошлом году та на стремянке стояла, помните? Мама той девочки, которую потом  ЦСКА переманил.
Света (раздражённо). Не помню! (Дине.) Да не брызгайтесь вы! У меня куртка дорогая.
Дина. Извините.
Лёля. Вы, Света, идите тогда шишки собирайте. А мы уж вдвоём. Нереально красить забор и не испачкаться.
Света. Вы, Лёля, не надо мне указывать. Мужа своему указывайте, лучше воспитывайте. Сейчас моего Славу споит… споёт… в общем… на троих. Не забор, а ерунда какая-то. Паршивый дизайн! Выкрутасы, выкрутасы, сплошной лист чем хуже?
Появляется Оксана Иванна.
Оксана Иванна (кричит). Ручная ковка! Директор лично заказывал. Авторский дизайн. Никто не сломает, никто не пролезет, никто не перелезет.
Дина. Это точно. Верхушки как копья острые.
Света. На кол будем сажать!
Оксана Иванна (Дине). Ну как вам лагерь?
Дина. Очень нравится. Сосны, ели. Воздух! Курорт.
Оксана Иванна. Сосны все под номерами. Не спилить, не подрезать! А так мешают. Ещё вот березняк. Видите? Тот без номеров. Но лесничество вырубку не разрешает. Ведь такую баскетбольную коробку можно построить. Коробок в лагере не хватает. Приходится вместо баскетбола в пионер-бол на открытых площадках играть. Вы не волнуйтесь. Девочки у нас хорошие, команда хорошая.
Дина. Я не волнуюсь.
Света. Оксан Иванна,  почему новеньких берёте?
Лёля. Стареньких выкинуть хотите?
Оксана Иванна. У нас девочек рослых мало, всё мелкие лезут и лезут (Смотрит на Свету). Вот взяла, кто повыше. Рост – проблема. Боже мой! Боже мой! Езжу в этот лагерь четверть века. Сначала забор был метр, не больше… деревянный… потом повыше – тоже деревянный, потом сетка трёхметровая… теперь вот авторский… (Мамам.) Подойду позже… Молодцы! Труженицы! Извините, что завхоз спецодежду не выдал… (В зал.) Сама не своя. И зачем взяла эту Полянскую! Поля Полянская. Нормальный родитель так назовёт? Девка злая. Это хорошо. Рослая, очень рослая для двухтыщного года. Это очень хорошо. Но Куприяшин -- отчим. Это плохо. Трясёт всю. Уже там расположился на пеньке, гад. А тачка-то у него… ого-го… обеспеченный… А как был простой, так и остался… простой как веник и люди к нему тянутся. Козёл! Ой, неспокойно. Что-то будет! И завхоз заболел, перепил… и охранник… деньги передать мне должен, а молчит. Костюмы спортивные девочкам купила. Двадцать костюмов… Двадцать тыщ.  На свои деньги купила-- директору спортшколы чек предоставила, товарный. Бухгалтер мне уже звонил сообщил, что меня не застал и через охранника передал. А как не застал, когда он от меня прячется вон там. Бухгалтер здесь оттягивается, бухает. Договорились: через охранника передать деньги обещал.  Охранник у нас надёжный. Можно доверять, давно работает. Но как-то жаловался мне, что всю зиму – один да один… А как же один, если здесь зимой турбаза, осенью охотников видимо-невидимо, на Новый Год – лыжники?
Света. Оксана Иванна, ещё перчаток, пожалуйста, и косынку или шапочку хоть какую. (Дине.) Да не капайте вы мне на голову!
Оксана Иванна уходит.
Дина. Это с забора капает.
Света. А вы красьте, чтоб не капало -- экономно.
Лёля. А охранник сказал, что завхоз сказал, чтобы краску не экономили.
Света. Сам завхоз что: наклюкался? С бухгалтером. На двоих. Сейчас наши мужья наклюкаются. (Лёле) Особенно ваши.
Лёля. Ну и чё? Леонид --с Фёдором. Если с Фёдором, я спокойна.

4. Родители-На-Подхвате.
Перед корпусом. Под лавкой – белый конверт. На крыльце—Усталая и Разговорчивая мамы с тряпками. Мимо идут Усталый и Разговорчивый папы с лопатами. Усталый папа замечает конверт, подскакивает к лавке, поднимает конверт.
Усталый папа. Чьё?
Разговорчивый папа. А чьё?
Разговорчивая мама. Не открывайте! Это бомба!
Усталый папа. Сама ты бомба. Конверт.
Разговорчивая мама. Споры сибирской язвы. Гайдара так отравили.
Усталая мама. Запечатанный?
Усталый папа (распечатывает очень аккуратно). Неа.
Усталая мама. Это охранник потерял. Он тут с лавок инвентарь лишний забирал.
Разговорчивая мама. Это оружие, точно оружие! Биологическое! Нас американцы умерщвить хотят.
Усталый папа. Ага. Охранник-посредник. (Заглядывает в конверт.) Деньги и документ. Копия.
Усталая мама. Дайте посмотреть. Копия. Но цветная. Печать школы и подпись. Накладная…Ё! Ес!(Считает купюры.)
Разговорчивая мама. Ну скорей же.
Усталая мама. Как скорей, если мелкие… пятисотенные.
Разговорчивый папа. Пятисотки мелкие? Жирно жить не запретишь!
Усталая мама. Двадцать тыщ!
Разговорчивый папа. А в документе – что? (Читает документ, хмурится.) Люди! Господа-товарищи! Облапошили нас! Вы Оксане Иванне деньги на спортивные костюмы сдавали?
Разговорчивая мама. А как же! Две тыщи—костюм, девять тыщ –  путёвка. Остальное школа доплачивает. Недорого.
Разговорчивый папа (читает). Угу. Почти задаром.
Усталая мама. Я на костюм ещё не сдала. Вот деньги привезла.
Усталый папа. И я не сдал. Ни на путёвку, ни на костюм. Вот тоже привёз.
Разговорчивая мама. Костюм отличный из смесовки, дышащий, бордо. Фирмы «Патрик». И балониевая ветровка с капюшоном в придачу, тёмно-синяя. У кого из девочек лишний вес, Оксана Иванна сказала не снимать, чтобы целый день потеть. Хорошие костюмы.
Разговорчивый папа. А костюмы, господа, спортшкола оплатила. Вот копия товарного чека и ещё… копия за подписью…
Усталая мама (хихикает). Охранник…
Усталый папа (смотрит на разговорчивую маму). Посредник…
Усталая мама. Оксане Иванне конверт нёс-нёс и не донёс. (Гогочет.) Потерял. (Серьёзно.)Ну чё, делим бабло?
Усталый папа. Делим. Без вариантов.
Разговорчивый папа. Подождите! Ведь искать будут! Могут нас заподозрить.
Усталый папа. Тут кроме нас народу до фига.
Разговорчивая мама. И мальчики двухтыщный, и мальчики девяносто девятый, и девочки две тыщи второй…
Разговорчивый папа. И некоторые под штофе.
Разговорчивая мама. А некоторые еле ползают.
Усталый папа. А мы трезвые, добросовестные… Вон сколько торфа перекидали…
Усталая мама. И камушков.
Разговорчивый папа. И камушков. И газон посеяли. Семена английские.
Усталый папа. Голландские.
Разговорчивая мама. Это как же? Не пойму. Надо Оксане Иванне деньги отдать. И пристыдить. Лично я за казённый костюм платить не буду! Пускай деньги возвращает! Я всем родителям расскажу! Это что такое? И форма баскетбольная трусы-майка, значит, за счёт школы, а мы платили! И мячи сами покупали! Как не стыдно!
Усталая мама. А какие подарки Оксане Иванне к празднику!
Разговорчивый папа. А некоторые ещё лично от себя. И цветы.
Разговорчивая мама. Это что же такое? Это что же делается!
Усталый папа. Да ничего такого. Ну наварила на костюмах. Думаете, у тренера большая зарплата?
Разговорчивый папа. Все воруют. Но обидно… всё-таки. Костюм по тыще, а она две дерёт.
Разговорчивая мама. Костюм бесплатный! Надо жалобу накатать! И чтоб все родители подписали! Это ж надо!
Разговорчивый папа. Все не подпишут.
Усталый папа. И как вы это представляете? Только хуже будет. На детях же отыграются. Моя дочь очень любит Оксану Иванну.
Усталая мама. Да ваша дочь… ваша дочь… И моя любит Оксану Иванну. И…и…действительно… не надо шума. Не надо скандалов. Только нервы лишние, и всё, и стресс до конца жизни у детей.
Усталый папа. Деньги поделим.  И шито-крыто.
Разговорчивый папа. Правильно. По пятёрке каждом. Мы в наваре.
Делят деньги.
Разговорчивый папа. Игрушки дочери куплю. Старые надоели.
Разговорчивая мама. Игрушки?
Разговорчивый папа. Для компа. Просит, всё просит. С нэта – вирусы. Пиратские глючит. Раз в жизни куплю лицензионные.
Усталый папа (достаёт зажигалку, поджигает конверт.) Вот и отлично!  Заметём следы, рассеем пепел.
Разговорчивый папа. Пойдём лопаты снесём. Завхоз в дупель…
Усталая мама. Ну так с бухгалтером.
Разговорчивая мама. Заболели, уроды. 
Разговорчивый папа. Охранник  инвентарь принимает.
Папы уходят.
Разговорчивая мама. Вот тее и олимпийская чемпионка!
Усталая мама. Да это когда было. Она ж за СНГ играла. Помню тот матч. Трансляция прямая. Сложная была игра. Равная. Финал. Как же комментатор радовался, как кричал… Сейчас так не радуются. Я тогда ещё Оксану Иванну запомнила. Самая красивая была. А флага не было. Не было у нашей команды в девяносто втором флага. Флага не было, а ещё по старинке выкладывались, идейные тогда ещё были. На лучшее надеялись.
Разговорчивая мама. На детях же! На детях бизнес делают!
Усталая мама. Да какой бизнес. Две тыщи с носа – это разве бизнес? Вот вам подводные камни бесплатных занятий.
Разговорчивая мама. Но ведь государство финансирует! Государство!
Усталая мама. Да какое государство! Государству насрать! Нас никто не уважает в мире. Все за лохов держат. Скандалы, допинги. И пошло-поехало. А  федерация и в ус не дует!
Разговорчивая мама. Так всё с костюмов начинается! Надо пресекать! Надо что-то делать!
Усталая мама. Начинается не с костюмов. Костюмами заканчивается.
Разговорчивая мама. Да. Как же непорядочно, как подло, как не по- спортивному! (Прячет поглубже деньги.) Куплю дочке новый рюкзачок. Со звёздами баскетбола. И кроссовки новые. Чёрные с розовой полосочкой --дочь давно просит. На Новый Год под ёлочку положу.

5. Леон и Света.
Кустарник срублен. Около пенька сидит Леон. На пеньке—топор. На земле белеет конверт.
Света. Леонид! Забор не можем дальше красить. Кусты там у забора разрослись и берёзка-- надо порубить. Где Славик?
Леон. Был только что.
Света. Где все?
Леон. Были только что.
Света. Здесь или где?
Леон. Да… Отошли с мальчиками двухтыщного… с папами  двухтыщного.
Света. А вы почему здесь?
Леон. Я не здесь. Я в…
Света. В?
Леон. В общем, хреновая жизнь. Скучная.
Света. Леонид! Пить меньше надо! Вот уже потеряли! (Поднимает конверт.)
Леон. Да я всё потерял. И очень давно. Свободу потерял, совесть пропил… то есть продал. Ради чего? Ради семьи! Ради двух этих клуш? Маленькая жирная  клушка-целлюлит и престарелая целлюлитная квочка.
Света. Вы потеряли документы.
Леон (хлопает себя по карманам). На месте всё. Паспорт, права, карточка.
Света. А это что?
Леон. Не моё. Это кто-то из мужиков.
Света. Точно. Новенький обронил. Папа этой Полянской. Ох и злая девка. Только пришла, а блок-шотит лучше моей. Посмотрим, что внутри?
Леон.  Нее. Меня не ввязывайте. Я не при делах, я ничего не видел. (Смотрит очень внимательно.) Запечатан?
Света (осторожно вскрывает, копается в конверте.) Неа.
Леон. Ну?!
Света. Ничего. Обычное письмо.
Леон (подскакивает, вырывает конверт). Письмо, говорите? Ну-ну. Конверт пухлый как десять писем! Ты кого надуть хочешь? Да я таких как ты насквозь вижу! Два года пасёшься с недовольной рожей, всё вынюхиваешь, высматриваешь, сплетничаешь. Будто от интриг твоя дочь лучше играть станет.
Света. Да ты на себя посмотри, козёл. Сейчас мой Славик тее покажет. Мой Славик каратэ занимался. (Визжит.) Я первая эти деньги нашла! Понял? (Хватает Леона за причинное место.) Ого!
Леон. Ты чё? Больная? Да на тебе, на! Обалдела! Да на тебе твои деньги, прошмандовка! Подавись!
Света (поражена, не отпускает Леона). Это не мои. Это Геннадий потерял. (Ласково.) Давайте, Леонид, поделим. (Кокетливо.) Раз вы такой жадный и не джентльмен.
Леон. Да какие джентльмены в наше время! В наше время надо быть понаглее, а то сожрут… леди, тьфу!
Света (не отпускает). Ого! И не надо мне джентльмена. Мне и такой в самый раз. Вот мой муж… почти джентльмен…а толку…  и на гимнастику не взяли, и на фигурное катание, да и здесь мы кандидаты на отчисление…
Леон. Забирайте, Света, конверт! Ведь это вы его нашли.(Засос в шею)
Света. Увидят же! Засекут! Скандал! (Обнимает Леона.)
Леон. А мы, вон, туда отойдём! Вон за домик охранника.
Слышны стоны.  Леон заправляет футболку, Света поправляет причёску. Конверт у неё в руке. Садятся к пеньку.
Леон. Да! Там в конверте ещё бумажка какая-то.
Света. Да плевать. Деньги кстати, к летнему отдыху. Мне этот Геннадий сразу не понравился. С него не убудет. Тачка крутая, не обеднеет. Компенсация за моральный ущерб.
Леон. Знаете, Светлана! У меня так ни с одной женщиной не было! Вы – кошка! И внимательная, и впечатлительная, и за семью горло перегрызёте… А моя … только пилит-пилит, пилит и пилит… То не умею—это не умею… Тоска!
Света. Ну ЭТО вы очень даже умеете. Это я вам как опытная леди говорю.
Леон. Светочка! Чудо! Малыш! Мы встретимся?
Света. Я не против.
Леон. Назло мужу?
Света. Ну почему ж! Для души! Я вас ещё на прошлом субботнике приметила.
Леон. Для души… Я тут подумал вдруг…когда...новости смотрел. Ведь четвёртый десяток… Ровесников уже хороню. Вот вчера в новостях… ммм..И страшно жить! И жена, когда ругаемся, кричит «Подохнешь, трутень!» Это разве жизнь? Телек, комп, ди-ви-ди… Где жизнь-то? Где? Я в пионерском лагере  флаговым был. Потом знамя дружины носил. Самый красивый мальчик, самый рослый, авторитетом пользовался. И чё теперь? И где это теперь? Вот сейчас с вами, Светочка, себя флаговым почувствовал. Знаменосцем! 
Света (в зал). Во мужики! Во философы! Во каких флаговых выбирать надо! С таким мужиком и на фигурное катание—без проблем, и даже на художественную гимнастику можно рискнуть …
Леон. (Встряхивается, гордо озирается.) Где все-то?
Света. Кусты надо бы подрезать. Мы забор дальше красить не можем.
Леон. Э-эй, ухнем!
Леон берёт топор, театрально замахивается, топор падает Леону на ногу.
Леон. Не удержал!
Света. Бывает!
6. Славик и Лёля.
 Славик сидит около пенька. На пеньке –топор. На земле—конверт. Подходит Лёля.
Лёля. Так я и знала. Вячеслав Иванович, Вячеслав Иванович! Наклюкались!
Славик. Для тонуса. Чтоб согреться.
Лёля. Мой Леонид к мальчикам двухтыщного побежал?
Славик. Да нет. Был здесь.
Лёля. А где все?
Славик. Да были здесь.
Лёля (поднимает конверт, кладёт на пенёк.) Это вы потеряли?
Славик. Да…н- нет. Это не я. Это Геннадия, скорее всего. Он – с портфелем, а в портфеле – фляжка... Бездонная, замечу. Странный конверт. Ни надписи, ничего.
Лёля. Кусты около забора разрослись. Красить дальше не можем. Порубить надо кусты. Пойдёмте!
Славик. А конверт? Пусть лежит?
Лёля. Могут забрать. Давайте с собой возьмём.
Славик. Потом скажут, что мы украли. Нет уж, давайте здесь подождём. Геннадий должен подойти. (Заговорщицки.) У него в машине пиво. Он за пивом отошёл…И за мальчиками… за папами двухтыщного.
Лёля. Ну вы подходите тогда. Ваша жена, вот, пошла и …делась куда-то.
Славик. Ну и хорошо, что делась. Это мне назло делась. Думает, дурра, я её ревновать стану.
Лёля. Передайте мужчинам, что кусты у забора ждут и берёзка, раз сам опасаетесь. А про конверт я поспрашиваю: чей.
Славик. Не надо спрашивать! Это Геннадия конверт! Точно Геннадия! Подождите! Посидите со мной!
Лёля (опасливо присаживается). Вам нехорошо?
Славик. Понимаете, Лёля…
Лёля. Если вы опять о том, когда будут результаты в баскетболе, то я не знаю. Нам вообще по барабану. Будут результаты –хорошо. Не будет – тоже нормально. Дочь из под палки на тренировки ходит. Вся в мужа. Ленивая.
Славик. Я не о том. Я, знаете, Лёля… Я хочу уйти!
Лёля. Отойти? Ну и отходите. Так приспичило?  Это всё ваши чипсы! Ведь Оксана Иванна запретила (Поднимает с земли пустые пакеты.) Может, таблетку? У меня есть.
Славик. Нет. Не то. Я хочу из жизни уйти!
Лёля. Из какой жизни?
Славик. Ну… Я решил сегодня покончить с собой. Вы не могли бы мне помочь?
Лёля. Нет уж. Увольте! Не ввязывайте меня. Вы, Вячеслав, выпили. Вот вас, Вячеслав, на подвиги и тянет. У вас что-то произошло? Вы расстроились из-за чего-то сильно?
Славик рыдает.
Лёля. Господи! Ну куда все запропастились? Тут самоубийца, а никому и дела нет!
Славик. Тише вы, Лёля! Прошу --тише! Понимаете! Я так больше не могу! И-- сделать ничего не могу! Все – гады вокруг. Все – враги!
Лёля. Ну почему же все? Мы вот с вами – не гады, и не враги. И от работы не отлыниваем как некоторые…
Славик. Не то всё. Не то. Вы знаете людей… взрослых людей… которые читают книги?
Лёля. Э-ээ… Ме-эээ… Ну, знаю.
Славик. Чтобы там не чтиво, не глянец, не газеты, а книги.
Лёля. Э-ээ. Ме-ее. Ну-ууу. Хе.  Не знаю.
Славик.  И я – не знаю! А жена все полные собрания в букинистический отнесла! Чтобы пространство больше в комнате было, по фен-шую. А у нас же дочь! У нас же ещё дети могли бы быть!
Лёля. Да купите новые собрания! Какие проблемы? Это разве проблемы?
Славик. Ещё у меня мать больна. А никто не лечил! Только видимость, а не лечили. И такое хамство, такие оскорбления! Везде – только унизить хотят. Чиновники, налоговики, лекари. Я – тихий человек-- в супермаркете чуть не подрался, представляете? Маме в больницу продукты покупал, торопился, а поддатый стриженый шкаф с белым в белом воротничке меня толкать начал – я видишь ли не там тележку поставил…  Сдержался из последних сил, а он мне в харю вмазал. Всё от денег зависит, от кошелька, все карьеру делают. Мать в платную больницу поместил. Всё платно, анализы платные, приём платный, обследования! А жена—истерику, ей, видите ли, денег на Турцию подавай и на солярий! Разве так можно? Это же такой эгоизм!
Лёля. Да разведитесь вы. Я вот со своим тоже… хочу развестись.
Славик. А-- дочь?
Лёля. И что – дочь? Развестись нельзя, а вешаться можно?
Славик.  У меня – яд. Яд— самый гуманный способ. (Глотает яд.)
Лёля (достаёт мобильник). Скорая? Скорая? (Жмёт на кнопки). Господи! Да что такое? Не ловит! Да где все-то? Люди! Где вы? Оксана Иванна! (В зал.) Побегу к мальчикам двухтыщного. Может, там все? (Убегает.)
Славик (открывает глаза.) Вот и беги к мальчикам двухтыщного. (Вскрывает конверт, пересчитывает купюры, читает документ.) Оё блин. Чё такими мелкими? Ну пусть хоть какими, лишь бы бабки. Так я и знал – всё нашим девочкам спортшкола оплачивает, а Оксана Иванна с нас дерёт, да ещё в двойном размере. Я давно догадывался! Пригодятся денежки! Ой, пригодятся! Как раз маме на лекарства. Лёле скажу, что Геннадию конверт вернул. Она-- дура, проверять не станет. Я тоже хорош: тормоз. Засомневался. Надо было уверенно говорить: да, мой конверт, да, я потерял… С кем поведёшься…Такая дура эта Лёлька! Перемазалась вся как чушка. Забор она, видите ли, красит! Кусты ей, видите ли, мешают, и березка.
 
7. Оксана Иванна и Геннадий.
Около пенька сидит расхлёстанный Геннадий. На земле – конверт и два топора. Подходит Оксана Иванна.
Оксана Иванна (берёт топор). Я тя ща, Куприяшин, порублю. Изрублю! Завхоз никакой, бухгалтер в отрубе. И родителей мне спаиваешь. Пап- Леонид с мам-Светой за территорией, пап-Славик в изоляторе -- охранник ему промывание делает.
Геннадий. Охранник мастер на все руки, то есть…
Оксана Иванна. Медсестра ещё не доехала, в пробку попала.
Геннадий. Какие ж пробки в воскресение с утра?
Оксана Иванна. Рублёвское шоссе по нашему направлению. Президент едет – остальные стоят. Еле клизму охранник нашёл. Охранник сказал, что он здесь…
Геннадий. Ну да, здесь он тебя ждал. Я поклялся, что конверт передам в целости и сохранности. (Протягивает конверт.)
Оксана Иванна прячет конверт.
Геннадий. Всё мухлюешь, всё суетишься, всё не успокоишься?
Оксана Иванна. С чего ты взял?
Геннадий. Я по-омню как ты со всех чемпионатов костюмы привозила и загоняла. Плохо тогда со спортивными костюмами было. «Берёзка» -- два дня за «адидасом» стоять, да комки, да форца.
Оксана Иванна. Ну даёшь, ну вспомнил! Это ж когда было! Жить-то на что-то нужно было… При чём здесь форца?
Геннадий. Ну всё, всё… я просто предположил – привычка, как говорится, вторая натура.
Оксана Иванна. Это точно. Ты-- как пил, так и пьёшь.
Геннадий. Пью я редко. Только если контакт наладить. (Встаёт, подходит к Оксане Иванне, прижимает её к себе.)
Оксана Иванна. Куприяшин! Отвянь! Увидят! Фу! Выхлоп-то, выхлоп! Не дыши! Отвянь, прошу!
Геннадий (страстно). Давно отвял! Не стоит у меня, поняла! Как ты  кинула, так и не стоит.
Оксана Иванна. Не похоже.
Геннадий. Только с тобой мужиком себя чувствовал!
Оксана Иванна. Как был помелом, так помелом и остался. (Отталкивает Геннадия.) Увидят же! Ты где работаешь?
Геннадий (садится). В Федерации.
Оксана Иванна  (присаживается.) Чё ж я тебя там не видела.
Геннадий. Я-- в волейбольной.
Оксана Иванна. О-оо! Там финансирование! Не то, что у нас! Как пролез-то?
Геннадий. На обаянии, как всегда. (Делает свирепую рожу.)
Оксана Иванна (обнимает Геннадия сзади). Нет. Честно! Я так тебе рада! Помнишь меня кандидатом в сборную взяли, и мы на «Динамо» напились, около автомата с газировкой? Я ещё тогда значок со Шварценеггером потеряла.
Геннадий (роется в портфеле, протягивает Оксане Иванне значок). Я у тебя его тогда украл. Когда ты заснула, взял и от олимпийки оторвал. Двадцать лет ношу с собой…  Вспоминаю… Муж есть?
Оксана Иванна. Разве это муж?  Кручусь как белка в колесе! И спортшкола и подработки. Девочки играют плохо. Не пасуют. Каждая только за себя. Нет команды. Никакой солидарности, никакого чувства локтя!   Каждая хочет сама забить. А одной даже всё равно, в какое кольцо. Лишь бы забить, представляешь? И вроде девочка умненькая.
Геннадий. Ты вот что, Оксан. Моя Поля…
Оксана Иванна. Полянская?
Геннадий. Ну да. Короче я её люблю, она мне как дочь. Год сам готовил. По своей методике. Короче, сделай так, чтобы в команде её не забили. Ведь тут девчата три года вместе, привыкли друг к другу.
Оксана Иванна. Полянскую забьёшь!
Геннадий. Не надо, Оксан. Одно дело—паркет, другое дело—лагерь. Думаешь, не знаю, какие сейчас дети? Загрызут! Новенькую загрызут.
Оксана Иванна. Не волнуйся, Ген. Я тебя прошу. Как те наседки в самом деле… Обещаю -- всё будет хорошо. Лично буду следить.
Геннадий. Ты не обещай! Ты капитаном Полю сделай и тренируй побольше, индивидуально – она выносливая. Терпеть я её научил.
Оксана Иванна. Не могу. Капитан – дочка…
Геннадий. Фёдора?
Оксана Иванна. Да. Она и разводящая. Она всю команду объединяет.
Геннадий. Так я и думал. Короче – выгоняй дочку Фёдора.
Оксана Иванна. Да ты что? Рехнулся? Девочка создана для баскетбола. Один такой ребёнок на тысячу!
Геннадий. Да хоть на миллион! Мне посрать, понимаешь?! А не выгонишь, я директору расскажу, что ты с родителей деньги за форму бесплатную дерёшь и за мячи…
Оксана Иванна. Ну ты… гад! Гадёныш! Конверт проверил, спортсмен херов! Неудачник!  До кандидата не дотянул! Мразь! На Москве в запасе сидел! Мразь! Вот и утверждаешься, мразь! Чиновник, блин, от спорта! Сам-то сколько гребёшь?
Геннадий. Ну да, Оксаночка, не кричи! Ну что ты такая неспокойная? С такими нервишками с тренерской работы полететь можно за профнепригодность!
Оксана Иванна. Да и пусть! (Достаёт конверт, кладёт его на пенёк.) Да—и бери! Рассказывай родителям! Доноси директору! Подавись! Мужик, блин! Не могу больше! В школу пойду учителем физры! Не могу! Пусто! Вот здесь (Бьёт себя в грудь.)—пусто!
Геннадий. А мы тебя по статье уволим! Уборщицей и той не возьмут! (Кладёт конверт в капюшон Оксане Иванне, обнимает, целует в декольте.) Я в долгу не останусь—ты не думай, что обаянием как тогда у метро «Динамо». Расплачусь. Ты только Поленьку мою, Полянскую, готовь ну как свою дочь!
Оксана Иванна никак не реагирует --стоит совершенно потерянная.

8. Дина и Фёдор (на фоне собрания).
Дина красит забор, к ней подходит Фёдор с топором. На земле белеет конверт.
На крыльце стоит Оксана Иванна, крыльцо окружили родители на подхвате. На лавках сидят Леон, Геннадий и Славик. Леон расслаблен, Геннадий грустен, задумчив, Славик бледен как смерть. Рядом со Славиком – сердобольная Лёля. Отдельно стоит Света. Вокруг разбросан инвентарь, гордо возвышаются чёрные мешки набитые мусором.
Оксана Иванна. Инвентарь – на склад! Мусор – в бак.
Родители на подхвате понуро выполняют указания.
Разговорчивый папа. Ещё не все, Оксана Иванна! Фёдора нет.
Оксана Иванна (раздражённо.) Я не могу больше ждать!
Разговорчивый папа. Мальчики двухтыщного давно закончили! Одни мы копаемся!
Усталая мама. Да.
Разговорчивая мама. И когда всё-таки наш корпус в сайдинг оденут, Оксана Иванна?
Усталый папа. Да.
Геннадий.  Семеро одного не ждут.
Оксана Иванна. Господа! Наш лагерь «пятый фол» -- лучший в Подмосковье.
Разговорчивый папа. С такой вывеской запросто лучшими в стране можно стать.
Оксана Иванна. Почти все (Выразительно смотрит на Геннадия.)отправляют  детей не в первый раз. Но: ещё раз хочу напомнить…
Дина и Фёдор.
Фёдор. Где тут ваши кусты?
Дина. Вот они, кусты. И берёзка. Не надо ничего рубить. Я забор через кусты покрасила.
Фёдор (смеётся). Я и смотрю: орешник-не орешник, чёрненький какой-то.
Дина (смеётся). Ничего и не чёрненький. Просто в пятнышку листики. Сорт такой. Как берёзовая кора окрас.
Фёдор. А вот я его, в эту пятнышку! (Замахивается топором.)
Дина.  Испачкаетесь!
Фёдор (рубит орешник.) Ну и что, ну и испачкаюсь… совсем вот и не испачкался… почти. (Смотрит на Дину.) Вы бы на стремянку встали! Руки ж устают!
Дина. Всё равно. Когда руки-ноги устают или болит что-то, я счастливо. Хоть мысли в голову не лезут – можно забыться и ни о чём не думать.
Фёдор. И я.  Да бросьте вы этот забор. Там уже собрание Оксана Иванна проводит.
Дина. Так и будет не докрашенный стоять? Некрасиво!
Фёдор (берёт кисточку и банку с краской). Я вам помогу.
Дина. Спасибо. Вы снизу, а я – сверху…
Фёдор. Нет уж. Лучше вы снизу.
Собрание.
Оксана Иванна. Запоминаете?  А лучше записывайте! Прыгалки. Жгут. Куртку – обязательно, чтобы горло закрывала. В том году приехала девочка без куртки и всю смену прокашляла. Ни разу в июне жары не было. Сколько себя помню – холод и дождь. Никаких юбок! Это спортивный лагерь. Научите  девочек носки переодевать. Приучайте девочек стирать трусы. Я всё контролировать не в состоянии! Девять лет – не маленькие.
Света достаёт блокнот, записывает, диктуя себе вслух.
Света. Куртка, мыться, носки…не маленький…
Усталая мама. А деньги когда сдавать за костюмы?
Света. Костюмы…
Усталый папа. Я ещё за путёвку не сдал.
Света. Не сдал…
Оксана Иванна. Не перебивайте, очень прошу!
Разговорчивый папа. Не сбивайте Оксану Иванну!
Разговорчивая мама. На куртках остановились!
Оксана Иванна. Да. Толстовки только с капюшоном как у меня. (Надевает капюшон.)
Света. Как у меня. С капюшоном.
Оксана Иванна. Теперь – обувь. Никаких сапог и туфель! Кроссовки – две пары и резиновые тапочки...
Света. Две тапочки кроссовка.
Дина и Фёдор.
Фёдор. Знаете, Дина, вы зря дочь сюда отдали. Здесь плохо. Здесь больше половины за три года отсеялись.
Дина. Да что вы?
Фёдор. Баскетбол – злая игра. Девчонки --злые. У вас дочь –злая?
Дина. Нет. Девочка как девочка.
Фёдор. Группу «Пипетки» слушает?
Дина. Не-ет. А что это?
Фёдор. В пи-эс-пи—плестейшн играет?
Дина. А что это?
Фёдор. А в подкидного?
Дина. Во что?
Фёдор. В карты! В карты! В «дурака»!
Дина. Да вы что?!
Фёдор. А сколько у вас дома телевизионных каналов?
Дина.  Не знаю.
Фёдор. Мобильник есть?
Дина. Есть.
Фёдор. Сенсорный?
Дина. Нет. А зачем?
Фёдор. А из последней рекламы патамучта. Эл джи потому что.
Дина. Чушь.
Фёдор. Вашу дочь без этих знаний в стаю не пустят. Будут обижать. Сколько раз в Турции были?
Дина. Бредете? У нас загранпаспортов нет.
Фёдор. Хреновые ваши дела. Не о чем будет вашей дочке с ровесницами гутарить.
Дина.  Но ведь-- тренер, и второй тренер, и психолог в команде. В конце концов  есть же множество тем…
Фёдор. Я хотел предупредить… потому что…потому что… вы не такая как все, в вас нахрапа нет. Вот и забор хотите докрасить. А здесь надо быть как все. Понимаете?
Дина. Вы преувеличиваете.
Фёдор. Понимаете. Моя дочь в прошлом году отсюда приехала злющая, ночами кричала. Но она спортивная очень, один на тысячу ребёнок такой. Это я не хвалюсь, это мне так Оксана Иванна сказала. На тысячу один ребёнок, и то обижали поначалу. Сейчас дочь – капитан команды, понимаете? Но я  бы в этом году не отправил её. Но отправляю на три смены. Понимаете?
Дина. Ннет.
Фёдор. Кризис два года уже. Трясёмся с женой. В отпуск пойдёшь – вернёшься – приказ о сокращении! Не отпускайте своего ребёнка в лагерь! Лучше в городе пускай сидит!
Дина. Но надо же общаться, надо дружить!
Фёдор.  Мир-дружба-жвачка?
Дина.  Точно! Помню, мы в пионерском лагере…
Фёдор. Вспомнили царя Гороха! Про другие лагеря не знаю, но здесь: (Поднимает баскетбольный мяч.) мяч в игре—пас (Пасует Дине – Дина принимает мяч еле-еле.)—пас (Дина пасует Фёдору.)—мяч! (Фёдор кладёт в кольцо, ловит под кольцом) Узнаёте? (имитирует  ситуацию.) Взял—отдал—вернули--забил!
Дина. И смылся!
Фёдор. Ну, смыться – это святое! А ещё вот как. Мяч в игре (Пасует Дине—Дина пропускает.)—пас пропустил (Дина подбирает мяч.)—защитник обманул (отнимает мяч у Дины.)—мяч! (Кладёт в кольцо.)  Взял-отняли-развели—забили…
Дина.  Уничтожили…
Фёдор. А вы – способная ученица!
Дина. Не обижайтесь, Фёдор, у вас взгляд такой…Железный взгляд…Как будто вы от всех отгородились, как будто от всех защищаетесь. И такие ваши глаза тусклые…
Фёдор. А вы как думали? Живём на грани фола. Четыре фола—четыре предупреждения. Пятый фол – удаление до конца игры. На грани пятого фола живу! А вы--глаза  потускнели… И все так живут! На грани пятого фола! Пятый фол – смерти подобен…
Дина. Ну уж так и…
Фёдор. В переносном смысле, не пугайтесь. Но иногда и в прямом… И даже не иногда, а чаще, чем нам кажется! Как дочь родилась, мне всё кажется, что я не живу, потому, что так люди не живут. Так звери живут. Ночами плохо. Днём-то успокаиваешь себя, успокаиваешь, что все вокруг ещё хуже, ещё подлее, а ночью гложет что-то, грызёт, душу выгрызает. На грани фола. И ради чего? Я маслом занимаюсь. Растительным. Гоним из орехов масло. Жена кирпичики на компе считает в строительной фирме. Раз кирпич -- два кирпич – сколько спилить.  Ради этого... ради этой байды.
Дина. На грани фола… А у меня сердце ноет. Всё время ноет. И вообще я с работы ушла. Какой, думаю, на фик стаж, какая в жопу пенсия, если ****ец со всех сторон наступает.
Фёдор. Женщине легче, а мужик ярмо тянуть должен, семью кормить.
Дина. Ну это вы по-старинке, это в наше время совсем и необязательно.
Фёдор. Всё. Отстрелялись! Пойдёмте! Да бросьте вы эти кисти- банки. Вот вам салфетки. Оттирайтесь, отмывайтесь!
Дина (рассматривает упаковку.) Влажные, гигиенические…
Собрание.
Оксана Иванна. Обязательно халат махровый с капюшоном. И пижаму.
Света. Пижаму с махрой…
Усталая мама. Дорогие эти халаты.
Оксана Иванна. Не волнуйтесь! В нашем лагере воровства нет! Ещё вопросы?
Лёля. А гостинцы какие можно?
Разговорчивый папа. Да! Что из продуктов?
Оксана Иванна. Ничего!  У половины девочек—пузо! Пузо будем убирать. Питание в лагере сбалансированное.
Света. Пузо... сбалансированное.
Дина и Фёдор.
Дина. Чисто?
Фёдор. Куда! Дайте я сам! (Оттирает Дине лицо.)
Дина. Ой!
Фёдор. Потерпите! (Целует Дину.)
Дина. Вы женаты!
Фёдор. А вы?
Дина. Замужем.
Фёдор. Зря.
Дина. Всё я пошла! Ой! (Поскальзывается на конверте, но на землю не смотрит.)
Фёдор (бежит за Диной). Подождите! Без меня не уезжайте! Я вас до дома подброшу! (Поскальзывается на конверте, почти падает.) Убрали, ёпт, территорию! (Поднимает конверт.)
Дина (останавливается). Это охранник обронил – он мимо шёл.
Фёдор (радостно). Пойду возвращу.
Дина (опасливо, осторожно). Вы сходите. А я послушаю, что там Оксана Иванна рассказывает. (Уходит.)
Фёдор. Ну как хотите! Но только не уезжайте! Не сбегайте от меня! (В зал.) Эй! Командир! Да ты! Ты. Ты конверт обронил?  О ё! Рукой махнул! Шизик что ли? Ну и охранник! Чудик! Он потерял -- я за ним бегать должен! Да подожди ты, командир! Подожди, я сказал. Да кому говорю! (Уходит с конвертом.)
Голос Фёдора. Твой конверт? Ну а чё ж тогда скрываешься?  Не нужен? И мне не нужен. Вот забирай. Ты ж охранник или где? А вдруг там бомба? Господи! Дурень. Охранник тоже мне.
Собрание и Дина.
Света. У вас лицо грязное.
Дина. Знаю.
Усталый папа. А сколько за костюм, Оксана Иванна?
Лёля. Да пожалейте вы Оксану Иванну! Да сколько можно повторять! Две тыщи!
Оксана Иванна. Вы, забыла ваше имя-отчество…
Дина. Дина.
Оксана Иванна. Вы деньги за путёвку сдали…
Дина. Сдала.
Оксана Иванна. А за костюм?
Дина. Сколько?
Разговорчивая мама. Сколько можно повторять! Пожалейте Оксану Иванну!
Геннадий. Две тыщи.
Дина. Вот.
Оксана Иванна (смотрит в книжечку). Всё. Спасибо, товарищи родители! До свидания. Второго не опаздывать! Автобусы заказаны на девять.
Все (некоторые слащаво). До свидания, Оксана Иванна! Всего хорошего! Всего нехорошего…

9. Родительский день.
На лавке около корпуса сидит Дина. Из корпуса выходит Оксана Иванна.
Оксана Иванна. Это хорошо, что вы так рано приехали, Дина Давыдовна, раньше всех… Мне надо с вами серьёзно поговорить… Понимаете, ваша дочь…
Дина. Что моя дочь?
Оксана Иванна. Понимаете, вам надо отвезти её к психологу. У нас же.. команда…Баскетбол – это команда… Спорт – это не только данные, понимаете? У вашей дочери неспортивный характер.
Дина. Понимаю… Развели—пропустил—опустили…
Оксана Иванна. Что, простите?
Дина. …уничтожили!
Оксана Иванна. Что-что?
Дина. Ничего. Можно забрать ребёнка?
Оксана Иванна. Ну зачем сразу и забрать… До конца смены ещё неделя. Нет, вы не думайте – у нас лагерь очень хороший, у нас дискотеки и в каждом корпусе ди-ви-ди с телевизором, и девочки – как одна семья!
Дина. Какая ж семья, когда у дочери синяки?
Оксана Иванна. Это она всё время падает, всё время на всё натыкается.
Дина. Может, это ваших девочек к психологу, а не мою?
Оксана Иванна. Вы понимаете, Дина Давыдовна, у нас школа олимпийского резерва, с меня результаты требуют.
Дина. О-кей. Где наши вещи?
Оксана Иванна. Ну зачем же сразу вещи, неделя ж ещё.
Дина. Нет уж. Выгоняете – и к лучшему. Надо уезжать из Москвы, из Подмосковья. Жара такая. Аномальная. 
Оксана Иванна. И хорошо, что жара. На то и лето, чтобы жара. Уникальный июнь. И не припомню такого. Сколько себя помню – всё холод и дождь.
Дина. Поедем в Мордовию, там попрохладнее. Всё к лучшему, всё к лучшему. Я сама уже переживать стала, что такая погода, а ребёнок не со мной…
Дина заходит в корпус.
Оксана Иванна (кричит вслед.) Отдайте девочку на рисование! Пользы больше будет, честное слово!
Дина (выглядывает из корпуса). Прогнозы неутешительные.
На лавке сидит Фёдор. Из корпуса выходит Оксана Иванна.
Оксана Иванна. Это хорошо, что вы так поздно приехали, Фёдор, позже всех…
Фёдор. Дела, работаю без выходных…
Оксана Иванна. Понимаете, Фёдор. Вам надо забрать дочь.
Фёдор. Из лагеря? Мы за три смены заплатили!
Оксана Иванна. Нет. Насовсем забрать. Навсегда.
Фёдор. Что-то стряслось?
Оксана Иванна. Чэ-пэ. Ваша дочь, избила Полю Полянскую.
Фёдор. Поля По… Это у которой папа – ваш друг?
Оксана Иванна. Да, то есть-- нет. Геннадий – в волейбольной федерации работает. А у Поли-- синяки, раны и даже гематома... на лбу! Всё зафиксировано! Геннадий согласен не передавать дело в милицию, если вы заберёте дочь из спортшколы.
Фёдор.  Нехорошо Оксана Иванна! Мою дочь вытурить решили, Оксана Иванна. И Полю Полянскую капитаном сделать!
Оксана Иванна. Не понимаю о чём вы! Отведите вашу дочь к психологу, а лучше к психиатру! Занимайтесь, занимайтесь ребёнком!
Фёдор. Отлично. На волейбол подадимся.
Оксана Иванна. Даже не пробуйте – силы не тратьте. Вас теперь нигде не возьмут!
Фёдор. Отлично! Тогда на гандбол. Гандбольных команд и в совке раз-два и обчёлся, а сейчас вообще всех берут, даже шизиков с ДЦП.  Четыре по Москве команды гандбольные.

Оксана Иванна. Да вы не расстраивайтесь так. Тут знаете что… Прогнозы неутешительные… Жара.
Фёдор. Ну и что – жара? На то и лето.
Оксана Иванна. Фёдор! Мне очень жаль. Ну честно очень жаль.
Фёдор. Побед вашим девочкам, Оксана Иванна! Чтоб твоему Геннадию пусто было! (Переворачивает лавку вместе с Оксаной Иванной.) Пойду к психологу, ёпт, к психиатру! (Уходит.)
Оксана Иванна. Охрана! Караул! Грабят! Э-ээ… то есть… Убивают! Охрана!

Действие второе.
1. «Бунт на корабле».
Год спустя. На сцене -- разруха. Корпус почернел. На земле ветки, ветищи стволы – какие-то дебри, а не территория лагеря «Пятый фол». Родители-На-Подхвате, Леон и Лёля, Света и Славик со словами: «И у вас шлем? И у нас шлем. А у вас зелёненький. В «спортмастере» брали? А-аа. А мы на рынке.» надевают велосипедные шлемы. На земле валяются топоры.
Разговорчивая мама. Что-то народу маловато.
Разговорчивый папа. Так этот Геннадий… (уважительно) Геннадий Иваныч всех разогнал... все побросали этот наш гавёный баскетбол.
Света. Его Полянская всю команду терроризирует. Это безобразие! А ещё девочка.
Усталая мама. Самурай какой-то, а не девочка.
Леон. Да это вообще, да это…
Лёля. Не надо.
Усталый папа. Чё не надо? Чё не надо? Полянская на всех наезжает, врубается, Оксана Иванна её покрывает, а мы молчим…
Разговорчивая мама. Это точно. Все из-за Полянской побросали. Оксане Иванне даже хорошо – естественный отбор.
Лёля. Нет. Оксана Ивановна отчисляет. Отчислит – и все давай на Полянскую гнать, чтоб не так обидно.
Усталая мама. Хватит нести чушь. Утомили. Это безобразие. В команде террор.
Славик. Да! В команде тоталитаризм брр…терроризм!
Света (сквозь зубы). Слушай: заткнись, в наших же интересах, конкурентов меньше.
Славик. Дура.
Разговорчивая мама. Это ж подумать только. Девочки! А как звери. Я весь год молчала, больше молчать не хочу! Не команда -- зверинец.
Разговорчивый папа. Но не забывайте: команда первая по Москве.
Лёля.  Мы чемпионы! Мы чемпионы! Хоть почти всю игру в запасе сидели.
Света. Они судей подкупают. У них все победы на фолах и на дополнительном времени! Это всё Геннадий… Геннадий Иванович.
Лёля. Смотрите: опять потусторонние нарисовались. Значит, нас отчислят точно, и слава богу.
Леон. Какое отчислят? У нас уже третий разряд. Мы скоро вообще профессионалами станем. Четыре года разговоров только о баскетболе, только о баскетболе.
Подходит Тина.
Тина. Здрасьте, господа.
Молчание.
Понятно. Приятный всё народец как посмотрю.
Разговорчивый папа. И мы о вас того же мнения.
Усталая мама. Да.
Света. Вас Оксана Иванна пригласила, да?
Тина. Да. На субботник пригласила. Господи.  (Смотрит на расплющенный ствол под ногами.) Эта аномальная зима. Это чёрти что. Это за один день не разгрести. А у меня спина после родов. Смотрите, как древесину расплющило.
Разговорчивый папа. Планируется два субботника. И потом мы не одни же здесь.
Славик. Да. Тут же папы двухтыщного, мальчиков двухтыщного
Света. Я те-е покажу папы!
Леон. Ещё видел пап девяносто девятого.
Усталый папа (вдохновенно). И ещё папы две тыщи второго (Задевает рюкзак Усталой мамы – слышится звон бутылок…)
Усталая мама. Тише вы… Осторожнее.
Разговорчивая мама. Смотрите: вот деревья, которые поодиночке стояли, они сейчас не распустились. Умерли. Вон та берёзка – видите?
Света. Оправится ещё. Такое бывает.
Разговорчивая мама. Не оправится.
Лёля. Не оправится. Я по образованию ботаник. А вот тот березняк, который, вон, видите, вместе берёзки нагнулись – стоит себе, зеленеет.
Усталый папа. Если не считать поломанных.
Усталая мама. Страх какой.  Такие страшные верхушки, как копья.
Света. На кол будем сажать.
Разговорчивая мама. И отломанные верхушки зеленеют.
Разговорчивый папа. Это пока. Потом завянут. Хоть я по образованию и не ботаник, но завянут.
Лёля. Это такой кошмар. Этот ледяной дождь.
Разговорчивая мама. Это биологическое оружие. Это американцы нам погоду портят.
Леон. Чё? И смог американцы?
Разговорчивая мама. А вы как думали?  Это они специально. У них такие спутники специальные.  Торнадо делают и смерчи.
Лёля. Как вспомню прошлогоднюю душегубку, дурно становится.
Тина. Ваши дети здесь были в смог?
Разговорчивая мама. Почти нет. Закрыли в августе лагерь.  В Болгарию полетели. Геннадий Иваныч организовал.
Тина. Да что вы! А кто это?
Света. Мудак один. Бандюк.
Славик. Террорист… бр… тотолитарист.
Разговорчивая мама. Деспот.
Леон. А попросту чиновник от спорта.
Тина. Да что вы!
Лёля. И не всех в Болгарию взял.
Разговорчивый папа. Меня волнует до сих пор вопрос о прошлогодних деньгах.
Все, кроме Лёли и Тины, вздрагивают.
О деньгах за путёвки.
Все, кроме Лёли и Тины, расслабляются.
Я, например, оплатил три месяца.
Разговорчивая мама. А мы два.
Славик. Вы умная женщина. (Свете.) Надо и нам было по сменам.
Света. Ну а чё ж ты? Задним умом все умны.
Разговорчивый папа. В общем, лагерь закрыли, деньги уплыли. Оксане Иванне что в руки попало, то пропало. (Опасливо озирается.)
Леон. А нашу дочь в Болгарию не взяли, и она в Москве мучилась в эту душегубку.
Света. Бедняжка.
Лёля. Да ладно. Сидели недолго. Уехали под Тулу. Там смог за всё лето один день стоял.
Света (удивлённо). Да-аа?
Разговорчивая мама. А вот и Оксана Иванна.
Подходит Оксана Иванна. Все здороваются.
Оксана Иванна. Родители! Кто у ворот припарковался? «Аудио». Чёрная.
Тина. Тёмно-синяя?
Оксана Иванна. Ну да. Старая «аудио». Ваша? Отгоните от ворот.
Тина. Отгоню, если понадобится. Сейчас я никому не мешаю.
Оксана Иванна. Когда помешаете, поздно будет. Знак же – НЕ парковаться!
Тина уходит.
Оксана Иванна. Это кто вообще?
Разговорчивая мама. Как кто? Вы ж новеньких опять набрали.
Света. Да-а. Стареньких выгнать хотите?
Оксана Иванна. Я никого не брала! (Разговорчивому папе.)Я думала, это ваша… с-супруга.
Разговорчивый папа. Лично я не против. Дамочка привлекательная. Но моя жена не оценит. Да и «аудио» старая…
Света (подозрительно). Всё-таки новенькие.
Оксана Иванна. Какие новенькие? У нас команда сформированная… Почти…На защите рослых девочек так и не хватает (Вздыхает). Всех ЦСКА  переманивает. Ох!
Подходит Тина.
Так кто вы вообще?
Тина. Я мама Полины Полянской.
Все, особенно Света. Э-ээ… ме-еее… дде-ее… фига се!
Оксана Иванна. Ой здрасьте. Я с вашим мужем… в одной спортшколе играла… в юности…
Тина. Знаю.
Света. А чё это у вас ауди сраная, а у мужа… У Геннадия Иваныча… «порше»…
Тина.  Ну так по вашему меткому выражению Геннадий Иваныч – мудак. А все мудаки они ж на «порше» -- не знали? «Порше» у него служебная.  А на свою, на новую, денег у нас нет. Нам и такая сойдёт.
Славик. Да уж.  Денег у них нет. Прибедняются.
Света. Простите, как вас зовут?
Тина. Тина.
Света. А отчество?
Тина. Просто Тина.
Света. Простите, Тина. Я не знала.
Леон. Берём свои слова обратно.
Тина. Про мудака, который вас в Болгарию не взял?
Света. Да, обратно.
Славик. А чё это обратно, чё это обратно? А!? Нет уж, хватит! Хоть нас в смог в Болгарию и взяли. За что Геннадию Иванычу спасибо не большое.
Разговорчивый папа. Вот именно – не большое. Не за бесплатно же.
Славик. Да. Денег до фига ушло. Но не в этом дело. Я свои слова обратно не беру! У нас в команде, Оксана Ивановна, как на зоне. (Тине.) Полянская, ваша – «дед», остальные девочки по-петушиному кричат.
Света. Господи, Вячеслав! Ты на митингах таких слов нахватался?
Леон. Вообще-то зря конечно Фёдора выгнали.
Усталый папа. Одна дочка Фёдора была нормальная. Вмазать этой твари не побоялась.
Тина. Выражения-то подбирайте.
Оксана Иванна. Так. Фронт работ такой.
Лёля. Какой фронт работ?
Оксана Иванна. Какой фронт работ? Вы не видите, какой фронт работ?
Лёля. Не-ет уж, Оксана Иванна. Давайте поговорим о дедовщине.
Оксана Иванна. Если Вам что-то не нравится, свободны. Я вас не держу. Вы вообще всё время в запасе.
Лёля. Чё серьёзно? Спасибо Оксана Иванна.  (Визжит.) Взяточница! Пошли, Леонид.
Леон. Я-аа. Э-эээ.
Славик. Оксана Иванна! Мы тут все протестуем!
Оксана Иванна. Все значит свободны. Все кто протестует, можете покинуть территорию и протестовать в местах, разрешённых для парковки.
Пауза. Все переглядываются. Смотрят друг на друга, мнутся, переминаются, сомневаются. Поднимаются и уходят только Лёля и Славик.
Оксана Иванна. Значит, фронт работ такой.
Света. Вы извините, Оксана Иванна, мужа. Он нервничает Оксана Иванна. (Тине.) Ну куда это годится? Три раза в травматологии рентген делали. Ну ведь девочки же. И ваша Поля – девочка.
Леон. И мы… Рентген. И вы извините, Оксана Иванна. И вы, Тина, простите. Лёля…
Тина. Кто это – Лёля?
Леон. Моя жена больше не будет.
Тина. Я с дочерью обещаю поговорить. Обещаю принять меры. Я не знала, если честно. У меня тяжёлая беременность, роды, грудной ребёнок. Вот сейчас с няней его оставила, чтобы сюда на субботник приехать.
Разговорчивая мама. А что ж Геннадий Иваныч?
Тина. У Генндия Иваныча дела.
Разговорчивый папа. В Москомспорте?
Разговорчивая мама. В Федерации?
Тина. В федерации, в федерации.
Все (уважительно кивают). А-аа.
Оксана Иванна. Всё. Считаю, конфликт исчерпан. Нервных супругов сами в чувство приводите. Фронт работ такой.
Разговорчивая мама. Я -- корпус мыть.
Усталая мама. У меня на краску аллергия. Пчхи!
Усталый папа. Я в резиновых сапогах. Меня на грязевые работы, на грязные.
Разговорчивый папа. Меня -- газон сеять.
Оксана Иванна. Господа родители! Совсем из ума что ли? Какая краска? Какой газон? Где вы видите газон? Все разбираем завалы после зимы, оттаскиваем ветки к контейнерам у домика охранника. Там охранник на дрова древесину распиливает. И на хворост для шашлыков.
Разговорчивая мама. Оксана Иванна, мальчики двухтыщного вон сайдинг отрывают.
Оксана Иванна. Перекорёжил лёд сайдинг, вот и отрывают.
Света. Они, значит, свои корпусом занимаются, а мы должны за всех территорию убирать?!
Леон. И вообще сейчас везде таджиков за гроши нанимают! Пусть таджики завалы разбирают! Пусть спортшкола оплатит!
Оксана Иванна. Папы! Берите топоры! Мамы! Вот пилы маленькие. Берите пилы.
Все. Да я ни разу в жизни. Да я в резиновых сапогах. А как же забор красить? (Понуро расходятся.)
 Оксана Иванна. Эх… Народу мало, настроя никакого, настроения. За два субботника территорию не убрать… И на защите у нас – прореха. От этой Полянской много пользы. Все, кто не упёртые, бросили сами секцию. Выгонять не пришлось. И никто из оставшихся не возмущался, а сейчас как прорвало. Фёдора так не хватает, девочки его. Господи! Ну, зачем я повелась? Зачем? С другой стороны – Полянская «нелегалом»-- так Генка попросил, по документам дочка Фёдора в команде. Хоть звони и проси обратно вернуться. Пусть не распасовывающей, пусть бы и лёгкий форвард. Хоть прям звони и упрашивай вернуться. И как теперь без Фёдора территорию убирать прикажете?
2. Леон и Света.
Заканчивают сооружать шалаш из веток. На земле белеет конверт.
Света. Ну слава богу.
Леон. Никто не увидит?
Света. Да кто?
Леон. Да люди. Папы мальчиков двухтыщного.
Света. Если что, ветки захрустят.
Леон. Так уж и захрустят? (Обнимает Свету, вдвоём садятся на землю.) Вообще такое впечатление что кто-то на нас смотрит, не кажется?
Света. О! Кто-то уходит. Папы мальчиков двухтыщного?
Леон. Все не довольны, а мне пох. Я всем доволен. И тем, что дочь тренируется, и, главное, тем, что с тобой пересекаемся…
Света. В салоне авто…
Леон. А чё?  Пока тренировка у детей, родителям можно расслабиться…
Света. Тише. Больно же. Всё-таки Славик мой на что-то сгодился. Вякать иногда стал. Раньше всё дома ругался, с телеком, с радио, потом на митинги стал ходить. На Марши Несогласных. Теперь во как. Марш несогласных против Оксаны Иванны. Научился. Обучился, ё.
Любовная сцена.
Леон. Молодец твой Славик. Воспитала.
Света. Скажешь тоже. Когда на полшестого, тогда марши и начинаются.
Леон. Ты за этот год со мной спокойнее стала. Мне так кажется.
Света. Это хорошо, что тебе так кажется. Мне так совсем не кажется.
Леон. А я с тобой похудел. Мне так кажется. Смотри: живота нет и пресс.
Света. До пресса тебе ещё далеко, но вполне эротично…
После секса.
Леон. Ну чё? Эй, ухнем. (Замахивается топором).
Света. Давай, давай. Занимайся. Руби- оттаскивай. А я отдохну. Я устала. Мышцы вот здесь болят.
Леон. А здесь?
Леон отрубает сучки, тащит бревно, уходит. Света берёт конверт, распечатывает.
Света. Ну-уу. Пусто. (Вертит в руках, смотрит на свет.) Пусто-пусто. Я так не играю. (Сминает, суёт в карман.)
Леон возвращается пьяный.
Света. С кем?
Леон. С папами, с мамами… две тыщи второго.
Света. Ну-уу. Тоже мне…
Леон. Окружили и пройти не давали.
Света. Их можно понять. А кто территорию Оксане Иванне убирать будет?
Леон обнимает Свету, нащупывает в кармане конверт, достаёт, расправляет.
Леон. Я видел конверт, но сделал вид, что не видел -- тебе оставил. Опять что ли манна небесная?
Света. Раскатал губу. Пустой.
Леон. Врёшь.
Света. Не вру. Пустой. Честное слово.
Леон. Да ладно: скажи – сколько? Вообще, странно: всё время здесь деньги  валяются. В том году Геннадий потерял. А в этом?
Света. Да пустой. С зимы валялся.  Видишь, весь в грязи
Леон. Не вижу.
Света (оборачивается). Кто-то шуршит.
Леон. Мне денег не жалко. Мне обидно, что я тебя так люблю, а ты врёшь. В мелочи  врёшь.
Света (встаёт на колени). Клянусь!
Леон. Ну ты и дрянь. Не могу так больше. Ты постоянно врёшь.
Света. Я не вру тебе. Никогда не вру… Почти никогда. Я -- фантазирую…
Леон. Всё. Иди лесом. Жена ушла с субботника. И я тоже пойду на хер из этой сраной спортшколы. Пусть Полянская твою дочь ****ит. Ты  ж так хотела, чтоб меньше конкурентов. Всё.
Света (плачет). Проспись. Алкаш.

3. Славик и Лёля.
Сидят на сломанном бревне. Недалеко валяется конверт.
Славик. Сколько теперь ждать эту дуру? Вот сука. Весь год накручивала, и на попятную – вот и вся её натура. Сейчас всем объясняет, что это у меня нервы, извиняется.
Лёля. Меня всю трясёт. Ну надо же. Весь год возмущались. Придут с тренировки -- дочь всё жалуется, и Леонид. Я-то всё дома, чтоб лишний раз эту Полянскую не видеть. А тут… Тьфу. Тряпка, а не мужик. Ведь если бы все ушли, то может эту Полянскую выгнали бы. Ну и что, что у неё отчим – чиновник от спорта. Геннадий этот вообще в волейбольной федерации.
Славик. Это безобразно. Это просто подло. Курить хочется, а сигареты у Светки.
Лёля. Хорошо, хоть курить. Лучше, чем яд глотать.
Славик. Какой яд?
Лёля. Ну, помните в том году, когда мама ваша болела.
Славик. Какая мама?
Лёля. Она выздоровела, кстати? Как она себя чувствует?
Славик. А—аа. Э-ээ. Хорошо. Прекрасно себя чувствует. Вам привет передаёт.
Лёля. Мне-е?
Славик. Ну да. Я вам… про вас… немного рассказал. Про то, какие бывают хорошие чуткие  внимательные дамы.
Лёля. Дамы? Почему дамы?
Славик (прислушивается). Будто хрустнуло рядом.
Лёля. Сейчас всё везде хрустит. Ветки. Несчастные деревья. Я как дипломированный ботаник говорю: последние времена наступили: пожар, лёд при плюсе. Последние времена. Поеду я. Леонид сейчас напьётся. Вообще больше пить стал. Не буду его ждать. Дочь больше не пущу на тренировку. Надо идти до конца.
Славик. Правильно. Отступать нельзя. За нами Москва. Возьмите меня.
Лёля (кокетливо). Ой, ну что вы.
Славик. Довезите до Москвы.
Лёля (разочарованно). А-аа. Д-да пожалуйста.
Славик. Вы идите, я догоню.
Лёля. А-аа. Понимаю. (Уходит.)
Славик подбирает конверт, распечатывает.
Славик. О блин, лохнулся. (Запечатывает, протирает носовым платком, бросает на землю.) Вообще странно как-то. В том году -- с деньгами,  в этом -- пустой. А эта Лёля не такая уж дура. Так этой Тине ввернула – революционерка, ну буквально Айседора Дункан, ой, Инесса Арманд, я хотел сказать.

4. Родители-На-Подхвате.
Разговорчивая мама. Нет. Вы только посмотрите. Мы одни на весь лагерь.
Усталый папа. Вкалываем одни. Одни такие дураки на весь субботник. Остальные ветками загородились и бухають.
Разговорчивый папа. Кто бухает, а кто и эт самое…
Усталая мама (пинает сапог Разговорчивого папы). Давайте без грязи. Это нас не касается.
Усталая мама. Мне кажется,  Лёля так осмелела от того, что её муж со Светой эт самое. Лёле это надоело – вот она таким образом обиду и показала.
Усталый папа. Леонид со Светой? А я и не знал ничего.
Разговорчивый папа. Так и Лёля не знает.
Разговорчивая мама. Прям! Даже если не знает, чувствует.
Разговорчивый папа. Лёля выступила, потому что их дочь Полянская больше всех обижает.
Разговорчивая мама. Раньше радовалась, когда народ секцию покидал. А теперь боюсь. Вообще боюсь, что новеньких всех наберут, а нас выбросят. И Оксану Иванну уволят.
Усталый папа. Да кто её уволит. Она ж под опёкой Геннадия… Геннадия Иваныча.
Усталая мама. Сегодня под опёкой, а завтра Геннадия Иваныча сменят.
Разговорчивая мама. Вы посмотрите – мальчики двухтыщный…
Разговорчивый папа. Папы двухтыщный.
Разговорчивая мама. В сосиску. И песни гарланят.
Усталый папа. Территорию таким макаром до осени не разобрать. Как наши девочки играть-то будут, как бегать по таким препятствиям. Это же растяжения, переломы обеих ног.
Усталая мама. Всё. Надо это безобразие прекращать. Мы свой участок весь распилили !
Разговорчивая мама. Попилили. К контейнерам оттащили.
Усталый папа. Убрали. Остальное нас не касается.
Разговорчивый папа. Давайте, что ли, тоже бухнём. Мы с чистой совестью можем.
Усталый папа. У меня -- нет. Я – за рулём.
Разговорчивый папа. А я что? Не за рулём? Я до вечера имею право на природе отдыхать, как и все. Можно и своим ходом обратно.
Разговорчивая мама. Да. Грустно что-то. Хочется выпить. Машину здесь бросим. Охранник на территории разрешает на ночь.
Усталый папа. За стольник.
Усталая мама. Вот как хорошо. У меня сегодня… вчера… день рождения, между прочим. Всё привезла, всех угощаю.
Разговорчивая мама. Да вы что. (Снимает шлем, бросает его в порыве эмоций.)
Усталая мама. (Усталому папе.) Принесите мои вещи из корпуса.
Усталый папа. Без проблем. (Разговорчивой маме.) Вы шлем-то не снимайте. Ветки-то падают. Вон верхушка на соплях держится.
Разговорчивая мама (запрокидывает голову, смотрит). Да такая верхушка… да такая высота… разве такой шлем спасёт. Подальше надо от такой верхушки.
Усталый папа. Проткнёт насквозь эта пика.
 Усталый папа идёт к корпусу, натыкается на конверт, хочет припрятать.
Усталая мама. Всё вижу!
Разговорчивая мама. Опять конверт?
Разговорчивый папа. В этом году на костюмы же не собирали?!
Разговорчивая мама. Какие костюмы, когда Геннадий Иваныч... Всё за так.
Усталая мама. Лучше б уж за костюмы переплачивать, чем дедовщину терпеть.
Разговорчивый папа. Что ж не поддержали Славика бунт? Я лично предпочитаю бесплатный костюм.
Усталый папа. И синяки у ребёнка.
Разговорчивый папа (хочет поднять конверт). Моя тоже больно сдачи даёт.
Разговорчивая мама. Стой! (Отталкивает Разговорчивого папу.)
Потасовка.
Разговорчивый папа. Себе хочешь всё бабло загробастать, сучка?
Разговорчивая мама (Встаёт перед конвертом, расставив в стороны руки- ноги). Не пущу-уу! Это бомба.
Усталый папа. Чё: так всё запущено? (Крутит у виска.)
Разговорчивая мама. Что: с Марса? Чё: инопланетный гость? Биологическое оружие! Это всё американцы! Смог – раз, ледяной дождь – два, Илюхина отравили – три.
Усталая мама. Не понял.
Разговорчивая мама. Что непонятного? Гайдара отравили -- раз! Илюхина отравили -- два! И после делёжки тех денег я месяц больная лежала. Анализы хорошие, гемоглобин повышенный, а встать с кровати не могу.
Разговорчивый папа. Ну вы это… на субботнике перетрудились тогда. Мы ж тогда газон сажали.
Усталый папа. Голландский.
Разговорчивая мама. Какой газон? Какой газон?
Разговорчивый папа. Ну, успокойтесь. Ну, значит: корпус мыли – просто устали.
Разговорчивая мама. Какой корпус? Вы чё: дураки? Это оружие! Новейшее! Биологическое! Там в конверте ВИЧ! Там споры сибирской язвы!
Усталая мама. Ой, держите меня! Карету скорой помощи!
Разговорчивая мама. Вот я вам расскажу сейчас. Только выслушайте! Родственник у меня…
Усталый папа делает знаки. Усталая мама и Разговорчивый папа превращаются в само внимание с возгласами: «Да что вы говорите?» «Ой!», «Да как же это?». Усталый папа обходит Разговорчивую маму сзади.
Родственник у меня. И такой парень был…
Разговорчивый папа. Был?
 Разговорчивая мама. Был! Сейчас нет! А был просто золото. Ночью во дворе его чурка пырнул. Ножом!
Усталая мама. Ой!
Разговорчивая мама (оборачивается). Вы чего тут?
Усталый папа. Я слушаю, внимательно слушаю.
Разговорчивая мама (охраняет конверт со всех сторон). В «Склиф» отвезли. Там операция. Всё нормально. Вроде.
Усталая мама. Вроде?
Разговорчивая мама. Вроде, вроде. Слабость, температурка. И так месяц. И ещё месяц. И потом всё жил. Всё слабость. Ребёнка родили с женой – всё слабость.
Разговорчивый папа. Мне бы такую слабость.
Разговорчивая мама. Да тебе… Лёг опять в больницу. На обследование. И – ВИЧ. Откуда ВИЧ? А?
Усталая мама. Ну мало ли…
Делает знаки Усталому Папе – Усталый папа подбирается, изловчается, утаскивает с земли конверт. Распечатывает.  Усталая мама и Усталый папа следят за ним – как бы деньги не уплыли.
Разговорчивая мама (не замечая, увлёкшись рассказом). Потом ещё три года жил, после того как узнал.  Мне всё жаловался. К ребёнку нельзя подходить, к жене тоже. Хоть воздушно-капельным ВИЧ не передаётся, а всё равно нельзя… И умер. Никто до сих пор не знает диагноз. Ни соседи, ни родственники. Только я. А жена и ребёнок до сих пор раз в год анализ сдают: вдруг проявится ВИЧ?
Усталый папа (бросает конверт, орёт не своим голосом). А-аа!
Разговорчивая мама (вздрагивает, оборачивается, визжит). И-иии!
Усталая мама. Ах! Ох!
Разговорчивый папа. Мама!
Усталый папа. Ничего нет, ничего нет. (Разговорчивой маме.) Ничего? Нет?
Все отскакивают от конверта.
Усталая мама. Надо убрать.
Разговорчивая мама. Теперь всё. Убирай не убирай. Споры сибирской язвы разлетелись по территории. Надо всех эвакуировать. Срочно. МЧС! МЧС!
Разговорчивый папа. Стоп! Заткнись!
Усталая мама. Вон там охранник смеётся! Он и в том году наблюдал, как мы деньги делили. Я просто не стала вам говорить. Стоп. Без паники. Конверт надо убрать.
Усталый папа. Сжечь! Сжечь! (Щёлкает зажигалкой.)
Разговорчивая мама. Всё. Я домой. В СЭС напишу по интернету.
Разговорчивый папа. И мы домой. Что мы – рыжие что ли?
Усталый папа. А Оксана Иванна?
Усталая мама. У нас через неделю ещё один обязательный субботник. За неделю должно развеяться.
Усталый папа. Да. Концентрация вредных веществ сократится (Прижимает руку с платком к носу).
Разговорчивый папа. Со смога что ли привычка?
Усталый папа (гундося). А то.
Разговорчивый папа. Сегодня вкалывали. И через неделю пахать. Безобразие. Если б сегодня все как мы...
Разговорчивая мама. Споры сибирской язвы, споры сибирской язвы (Бегает, суетится, забирает свои вещи).
Усталая мама. Куда? Это мой!
Разговорчивая мама. Я и смотрю – тяжёлый. Звенит. (Отдаёт рюкзак.) Я сюда не приеду. Я ребёнка в этот ядовитый лагерь не пущу.
Разговорчивый папа (указывая на перекошенную вывеску). «Пятый фол» он и в Африке пятый фол. Пятый фол – это край.
Усталый папа (гундося, чуть не плача). Лёля и Слава самый умные – смылись.
Слышен голос: «У-уу!У-уу!»
Слышите?
Разговорчивая мама. Нельзя духов беспокоить.
Голос. У-уу. У-ууу.
Все разбегаются.
Усталая мама (звенит рюкзаком с бутылками). Подождите! Обождите! А как же мой день рождения?!

5. Тина и Оксана Иванна.
Оксана Иванна   выходит из корпуса с мешком мусора. На  бревне сидит Тина. Из-за корпуса выглядывает Охранник.
Оксана Иванна. Слушаю вас.
Тина молчит, пристально смотрит на Оксану Иванну.
Оксана Иванна (щебечет). Ну что за люди, что за родители. Разбрелись кто куда и песни воют. Такие завалы. Что за сачки! И не проконтролировать, не видно ничего. Ведь субботник же, а не дом отдыха. Так и за десять субботников ничего не убрать.
Тина. Как вам удаётся так выглядеть?
Оксана Иванна. А? Э-эээ. Ну… Не ем ничего. Специальное питание для спортсменов. Коктейли витаминные. Курс сто долларов. И кожа не дряблая, нигде не висит. Куча сейчас вариантов.
Тина. А где эти коктейли купить?
Оксана Иванна. У меня можно. Я и занимаюсь продвижением. В основном через интернет. (Убегает в корпус, возвращается с буклетом). Вот посмотрите…
Тина (рассеяно листает буклет). А я по старинке. Из косметологии не вылезаю. Эпиляции, депиляции, массажи…
Оксана Иванна. Косметология нужна, необходима. Но – и фигура, и фитнес, и -- надо организм изнутри омолаживать. Надо лень свою преодолевать. Чем старше, тем меньше надо лениться. До ста лет дожить вполне реально.
Тина (листает буклет, но не смотрит в него, озирается). Да ну… Сто лет. А нервы? Куда нервы-то девать?
Оксана Иванна (присаживается на бревно). И не говорите. Я на ночь -- только после чая засыпаю. Валерьяна-пустырник-спорыш.
Тина. Спорыш-то зачем?
Оксана Иванна. Это от рака. «Горец птичий» другое название.
Охранник. От рака, от рака. Надо записать. (Достаёт конверт, проходит мимо, за Тиной, за бревном, «теряет» конверт.)
Тина. Ах, горец птичий. Знаю. Как же. (Оборачивается, вздрагивает.) Как будто кто-то ходит.
Оксана Иванна. Да это всё до сих пор падает, эти ветки так и щёлкают. Сегодня с земли уберём, в следующие выходные ещё повалятся.
Тина. Оксана… Иванна.
Оксана Иванна. Что?
Тина. Оксана… Иванна. У нас к вам просьба.
Оксана Иванна. У вас?
Тина. У Геннадия… Иваныча.
Оксана Иванна. Он вообще где? После первенства Москвы пропал...
Тина. Ох. Значит так. Я конечно тебя ненавижу и ты меня тоже. Но это к делу не имеет никакого отношения. Я по просьбе Геннадия.
Оксана Иванна. Что такое?
Тина. Вот что. Мы уезжаем. В Лондон.
Оксана Иванна. И Поля?
Тина. Что Поля? Что Поля? Поля у тебя в «нелегалах» же числится?
Оксана Иванна. Ну. Генка… Геннадий Иваныч так попросил. Вашей Полины в компьютере нет.  Генка… Геннадий Иваныч просил Полю «нелегалом», я и сделала.
Тина (вздох облегчения, не может сдержать радости). Ну и прекрасно. Ну просто всё рассчитал.
Оксана Иванна. У меня подруга в Лондоне. Боксирует. Знаете – показательные женские бои? Клуб у неё свой спортивный. Квартира в Центре. Я там была. Очень хороший город.
Тина. Без тебя знаю, что хороший. В общем, Геннадий просил передать: если придут спрашивать, отвечай, что не было никакой Полины Полянской.
Оксана Иванна. Я-то скажу. Ну, а если ещё кого спросят?
Тина. Всю школу предупреди, руководство. Мы рассчитаемся.
Оксана Иванна. Но ведь статьи в газетах, вот совсем недавно в «Спорте». Везде -- имя Полиночки.
Тина. Неважно, что в газетах. У Геннадия хорошие адвокаты. Главное, чтобы в базе компьютера спортшколы Полины Полянской не было и нет. А та девочка, которая  «мёртвая душа»…
Оксана Иванна. Ничего не мёртвая – живая душа. Я её отчислила год назад. Отчислила.
Тина. Верните девочку на место. Срочно.
Оксана Иванна. Они не согласятся. Там отец принципиальный.
Тина. Я же говорю – рассчитаемся. Денег дадим. Вам и им за моральный ущерб. Верните её на место, на место капитана.
Оксана Иванна. Постараюсь.
Тина. Ещё. Если придут и будут спрашивать, про дополнительное время, про судейство на фолах…
Оксана Иванна. Да кто придёт-то?
Тина. Следователь.
Оксана Иванна. Ой.
Тина. В общем, отвечайте, что дополнительного времени не было, а трёхочковый был штрафной, в основное время. Геннадий Иваныч просил передать.
Оксана Иванна. Но ведь протоколы. В памяти же компьютера, в базе данных.
Тина. Делай, как я говорю, как Геннадий сказал. И всех своих предупредите. Иначе и вы с работы слетите и у нас проблемы дополнительные… расходы дополнительные.
Оксана Иванна. Я так и поняла, что стряслось чего-то. Смотрю: нет Геннадия и нет, всё няня возит Поленьку.
Тина. Всплыло кое-что. Махинации в комитете. На Генку всё валят. Все его бросили. Гена – мученик.
Охранник (высовывается из кустов). Ну такой мученик. Почти Христос.
Тина.  Стукачи кругом, шпионы, враги напраслину возвели.
Оксана Иванна. Дай бог, дай бог…
Тина. Вдруг и Первенство Москвы всплыло, где девки твои как бы победили. И нам теперь в Лондон. Всё поняла?
Оксана Иванна. Всё. До свидания.
Тина. Всё будет нормально. Адвокаты хорошие. Из-за этой херни, пришлось срочно рыдван задним числом оформлять. Тут народ сразу заметил. Если что, если про машину спрашивать будут, отвечайте, что подержанная «ауди» -- другой и в помине не было.
Оксана Иванна. Чёрная?
Тина. Тёмно-зелёная! Ой! (Сжимает виски). Тёмно-синяя, тёмно-синяя, тёмно-синяя (Уходит).
Оксана Иванна. Боже! Боже! Кто тут раскидывает всё? (Подбирает конверт, сжимает его в ладони, бросает в мешок с мусором, уходит.)

6. Охранник.
Охранник у корпуса.
Охранник.  Пошутил я, значит. Хреново, это самое, жить на работе. Вроде как квартира казённая. Охраняй территорию – лафа. Не фига. Десять лет… Или пятнадцать? Разные мысли в голову лезут. На природе. На кислороде. Мысли меня измучили. А устроился сюда по большому блату! Почему тут осенью охотники… Пьют, значит, охотники коньяк, курят «мальборо», кабанчика загнали, отдыхают мужики, короче. А деньги откуда? Или -- лыжники зимой. Все упакованные. Лыжи – «фишер», шапочки – «фишер», костюмчики в облипочик «адидас». Пьют, значит, свежевыжатый сок, курят, значит, кальян. Соревнуются. Отдыхают мужики. А на какие это всё тугарики? А? Я вас спрашиваю?!  Откуда у людей деньги? Откуда? Вот и я о том же. И решил я пошутить. Напечатал на ксероксе денег. Вы чё думаете, везде сейчас пятисотки просвечивать стали, щупать- проверять? Год назад пятитысячные светили и тысячные, а сейчас пятисотки? А это я. Ну не только я... Нас таких охранников по России много. По части принтеров – я ас, принтеры – моя страсть. Вот и научился. Хорошие денюжки. Качественные. Шуршат и в машинке стирать можно. Постираете – и больше нету денюжки. Фальшивка же. Передал мне, значит, директор с бухгалтером конверт и накладную. Я с накладной -- ксерокс, потому что эта их тренерша шибко мордой воротит. Ну вот и доворотила. Мордой. Великая она чемпионка. А мне посрать!  Ксерокс сделал. Денежков подпечатал и по конвертам рассувал. И заклеил конвертики. Клейкая лента теперь на конвертиках, не надо языком слюнявить. От клея ж сухого – рак, и вообще инфекция. ВИЧ не ВИЧ, а в ранку на губе бяка разная попасть может запросто. Покидал по территории. Посмеялся над людишками. И успокоился. Сейчас десятки печатаю. На десятки никто не смотрит внимательно. Уже давно железки в ходу. А с этого года повсеместно. Надо состарить десяточку, и всё нормально. Но десяточки – я себе. Для своих нужд. Шутить по-крупному опасаюсь. Такая зима. Кара небесная мне. Ночью ледяное дерево крышу проломило и над моей кроватью верхушка повисла, и таять на одеяло начала. Я и проснулся – бррр. Кара небесная. Поэтому сейчас просто конвертики побросал. Пустые! Полые! Голые! Смешные эти людишки. Такие придурки. Но денег видно мало, раз так кидаются. Как хищники. Ни кого не поймали с фальшивкой в том году – совершенно точно. Я ж настоящие двадцать тыщ тогда себе оставил. Настоященькие. Оксане Иванне тоже фальшивку. И прокатило. Никто не опасался, когда сегодня на конверт наткнулся, почти никто... Геннадия этого прижучили. И хорошо. А то по осени тоже всё кабанчика загонял… с тренершей. А зимой на лыжах... с другой, с нетренершей… Пусть теперь в ЛондОне загоняет. Кабанчиков. И всё таки: откуда у людей столько денег?

7. Распределение работ.
Вместо эпилога.
Спустя неделю Субботник номер два. Инвентарь около брёвен. Все родители надевают велосипедные шлемы. Молчат. Появляются Дина и Фёдор без шлемов.
Леон. Фёдор! Здорово!
Все радуются, взволнованны. Папы обмениваются рукопожатиями.
Славик. Ну чё? Вернули?
Фёдор. Вернули.
Славик. Я бы не за что не вернулся. Сначала выгнали – пальчиком поманили, и сразу прибежал. Где гордость-то, Фёдор?
Света. Твоя-то гордость где? Ты ж тоже бунтовал.
Славик. Так я чё? Геннадий -- всё. Сдулся. Отъехал. В капстрану.
Света. У Оксаны Иванны кто прощения просил?
Славик. Ради ж дочери.
Фёдор. И я ради дочери. Ну мало ли чего не бывает. Ну, мне даже неудобно было. Оксана Иванна (Озирается.) Не приехала?
Разговорчивая мама. Да приехала. В корпусе.
Лёля. Не слышит.
Фёдор. Звонит. Умоляет вернуться, прощения просит. Дочери баскетболки подарила две пары, извинилась.
Лёля. Правильно. Один же на тысячу ребёнок такой.
Света. Кто сказал?
Леон. Да Оксана Иванна сто раз говорила. Идеальный распасовывающий, лёгкий форвард. Неужели не слышали?
Света (обиженно). Ну мало ли: Оксана Иванна. Тоже мне авторитет. Флюгер.
Разговорчивый папа. Олимпийская чемпионка.
Леон. Вспомнили царя Гороха.
Фёдор. Но я, кстати, тоже условие поставил Оксане Иванне.
Усталый папа. Чтоб костюмы бесплатно?
Все кроме Дины, Лёли и Фёдора вздрагивают.
Фёдор. Какие костюмы? Я потребовал Дину, дочку Дины вернуть...
На крыльце появляется Оксана Иванна с двумя шлемами.
Оксана Иванна. Здрасьте… (Улыбается очень мило Дине и Фёдору.) Доброе утро. Дина Давыдовна! Шлем надевайте. Опасно.
Дина. Да-да. Спасибо. (Надевает шлем.)
Фёдор. Я без шлема. У меня кепка железобетонная. (Надевает кепку.)
Оксана Иванна. Шлем, Фёдор, пожалуйста. Возьмите.
Славик. Да, Фёдор. Не дай бог на голову дерево рухнет.
Лёля. И что мы без вас? Только на вас и надежда.
Оксана Иванна. Папы! Вот топоры. Разбирайте. Все берём топоры! Мамы! Каждой по кисти. И по ведёрку.
Света. Я не могу. У меня куртка.
Охранник (появляется с халатами). Налетай. Подешевело. (Уходит.)
Оксана Иванна. А спецодежда на что?
Усталая мама. Я не могу. У меня аллергия на краску. Апчхи!
Оксана Иванна. Вот вам лекарство. Примите. (Пшикает в рот и в нос Усталой мамы спреем.)
Усталая мама. Кхе-кхе. (Хлюпает носом.)
Оксана Иванна. Фронт работ такой.
Света. Оксана Иванна! А почему новеньких берёте? Стареньких выгнать хотите?
Оксана Иванна. У нас на защите рослых девочек не хватает.
Леон. Но мы же четыре года. Четыре года отзанимались.
Разговорчивый папа. Мы же профессионалы. Почти.
Дина. Дочь моя не новенькая. Мы весь год занимались в нашей школе, в школьной секции.
Все смеются снисходительно: «В школе». «Ха-ха!» «Ну-ну». «Ас блока и штрафные десять из десяти».
Оксана Иванна. Спокойно. У нас реально не хватает человека. У нас же все побросали в этом году.
Усталый папа. Всех вынудили уйти.
Оксана Иванна. Я Дину Давыдовну пригласила. И разговор окончен. Ясно?
Все. Ясно. Понятно. Чего ж тут неясного? Всё на круги своя.
Оксана Иванна (орёт). У нас сейчас команда – десять человек! У нас народу впритык! Что вы всё трясётесь? На поле шестеро: двое – защита, трое – нападение и распасовывающий, в команде – ну хотя бы десятеро должно быть обязательно…
Все. Да ничего. Не трясёмся. Ах, точно. Трое. Двое. Распас. Шестеро. Десятеро. Это ж ещё надо в запас. В про запас четверых.
Оксана Иванна (визжит). И если сегодня территорию вокруг корпуса, березняк и коробки не разберёте, пеняйте на себя. Оставлю ночевать. Все спиртное мне сдали! Быстро, я говорю.
Усталая мама, Разговорчивый папа, Леон нерешительно копаются в рюкзаках, ставят  звенящие бутылками пакеты на крыльцо.
Света. Вячеслав!
Славик. Что?
Света. Гони на базу.
Славик. Что?
Лёля. Слава. Отдайте мне ваш элексир!
Славик достаёт из кармана чекушку, бросает оземь. Чекушка катается туда-сюда -- целёхонька.
Разговорчивая мама. Это к беде.
Фёдор. У нас теперь всё к беде.
Леон. Эй, ухнем? А, мужики?
Разговорчивый папа. Ухнем!
Славик (расстроено вскрывает пакет с закуской, сыплет содержимое на землю). Достали приказами. Спиртное уже им нельзя. А что можно-то?
Все расходятся. Папы с топорами и мамы с краской и кистями распределяются парами. Появляется Охранник.
Охранник. Вы машину перед воротами бросили?
Оксана Иванна. Я-яя?
Охранник. Вы. Я видел. Отгоните. Там сайдинг привезли. И рубероид. Для вашего корпуса.
Разговорчивая мама. Ура! Ура! И мы теперь под сайдингом будем.
Усталый папа. Ура!
Славик. У нас корпус и без сайдинга самый худший.
Лёля. Самый лучший, вы имели ввиду?
Оксана Иванна. Я не парковалась. Это вы?
Дина. Н-нет. Я своим ходом. Почти своим.
Фёдор. Мы не парковались.
Охранник. «Порш». Красный.
Оксана Иванна. Ой! Точно. Совсем плохая стала. (Дине.) Вас назначаю главной по покраске. (Грозит мамам.) Чтоб все спиленные места закрасили.
Дина. Конечно. Обязательно. Деревья ж израненные.
Оксана Иванна. Все слушаются Дину и Фёдора. Побегу, заодно и за  сайдингом прослежу. Для нашего корпуса. (Убегает.)
Славик. Проследит она, как же. (Берёт топор.) Эх!
Разговорчивая мама. Оксана Иванна опять машину поменяла.
Усталая мама. Была «Мондео», а теперь п-о-о-рш.
Славик. Все всё меняют, а мы как были в жопе, так в жопе и остались.
Леон. Ух! (Топор падает, слегка задевая ногу.)Ой-й!
Света. Доигрался.
Усталая мама. Так тебе и надо.
Разговорчивая мама. Бог наказал.
Лёля. Ничего. Бывает.
Славик. Бывает хуже, но реже.
Охранник достаёт из кармана конверт, машет им.
Охранник. Господа! Кто потерял конверт? Вот здесь сейчас нашёл!
Все вздрагивают. Немая сцена.
Конец.
2011