Проксима Центавра

"А я, кстати, та ещё потребительница!" - не стесняясь, говорит симпатичная девушка и смотрит прямо в глаза собеседнику. Она не скрывает, что любит делать покупки и зависит от этого процесса. Такая излишняя откровенность доставляет ей удовольствие. Ещё большее удовольствие она получает от той растерянности, которая охватывает её слушателя. И хотя тот не подаёт никаких признаков смущения, она довольствуется его внутренними процессами, которые непременно имеют место быть. "Я быстро разрушу тот идеал, который ты уже успел построить в своей голове," - думает она и улыбается, но про себя, чтобы не было заметно ликования.

Раньше ей тяжело было сдерживать эту улыбку. Но со временем, она основательно продвинулась в такого рода спорте. Поэтому в такие моменты её лицо перестаёт что-либо выражать. Внешне лишь кажется, что она раздражена или попросту зла, хотя это не так.

"Уверен, ты не всегда была такой. У меня чутьё на тех, кто страдает от потребительского синдрома," - произносит он, заглядывая ей в глаза, тщетно пытаясь отыскать то, что так старательно от него прячут.

О, да, мальчик, ты бесконечно прав. Тесты, которые она проходила в юности не раз указывали на возраст 22 года. Эта была та самая точка невозврата - пик творческих возможностей и духовного напряжения. Именно в 22 года её раскрытие было максимальным. Из этой точки на графике плавно ниспадала длинная линия - её закат. Постепенно максимализм уступал место рационализму, идеалы чахли под ядом цинизма, чуткость души подавляло напускное равнодушие.

"Насколько себя помню, всегда," - отрезает она, показывая что стрела, казалось бы, летевшая в яблочко, слегка поменяла свою траекторию. При этом ей было приятно смотреть, как он пытается войти в роль адвоката дьявола. "Интересно, как далеко он сможет зайти?" - думала она, готовясь повышать ставки, зная по себе, что сама она может зайти бесконечно далеко.

"А ещё я очень ленивая и сон - моё единственное хобби," - продолжала она, упиваясь тем, что можно так легко ставить человека перед фактом, программируя их дальнейшее с ним взаимодействие, просто рассказывая о себе.

"О, сны! Это прекрасное хобби. Говорят, при наличии навыка, ими можно управлять!" - восхищается молодой человек.

"Нет, дурень, я просто прихожу домой после работы, плотно кушаю и заваливаюсь спать," - думает она в лёгком раздражении от того, как ловко он отбивает её подачи. Собравшись с силами, она произносит: "Это невозможно. Официальной наукой уже давно доказано, что это игра подсознания, активность мозга в фазе быстрого сна, которая выдает реалистичную картинку, что заставляет поверить, что ты управляешь сном, хотя на самом деле просто бегаешь по хорошо знакомым местам из своей памяти." "Что ж, посмотрим, как ты запоёшь теперь," - думает она.

Главное, чаще спорить, показывая, что у тебя есть своя жесткая позиция. Этим она и займется в ближайшее время. Приведёт пару аргументов, обесценит мысль оппонента путём её искажения, пару раз придерётся к словам и выставит счёт в виде изуродованного резюме. И всё это с лицом, на котором написано "я самое объективное и недетерминированное существо на земле".

"Пожалуй, у меня нет к тебе больше вопросов и не будет больше," - усталым тоном с щепоткой наигранного недоумения завершает она разговор. Обычно после этого люди ломаются, и всё заканчивается. Она притаилась, чтобы услышать из его уст объявление о своей победе.

"Да вы заткнётесь или нет?" - резко заскрипела пружинами кровать, на которой уже второй час ворочалось тело, пытавшееся уснуть: "Мне через час на замком взвода идти, а потом весь день дежурить. Засните уже, наконец!"

В казарме воцарилась тишина. И, внимательно прислушавшись, можно было уловить пульсирующие тоны Проксимы Центавры, так настойчиво светившей в окна.