Виталик Гаевский

Ещё в феврале 2003 года у нас на радиомонтажном участке случился вынужденный простой. Всю заказанную аппаратуру мы отправили в двух больших контейнерах на «севера» и теперь в ожидании новых заказов, попросту «пинали балду». Поскольку мы с коллегами «сидели на окладе», этот факт нас не особенно тревожил, но как достойно «убить» рабочее время? Книги, журналы, кроссворды – всё это достаточно быстро приелось, а долгие метания закончились весьма предсказуемо. Как сказал один сомелье – самое главное, это правильно составить винную карту!.. Этим мы теперь и занимались с утра пораньше.
 
  - Может, водки возьмём и охромякнем? – предлагал, например, Андрей Бурьянов. А то скучно!
 - Вчера пили и позавчера, - унылым голосом отвечал хмурый Виталик Гаевский. Надоело!
 - Тогда пивка для рывка? - вносил свою лепту в обсуждение насущного «производственного» вопроса Юра Разведкин.
 - Пиво без водки – деньги на ветер! – изрёк я банальную истину, в которой почувствовалась, неожиданно, какая-то безысходность.
 Некоторое время все молчали, потом Гаевский неуверенно проговорил:
 - Вот если только портвейна попробовать, а?..
 - А то ты прямо никогда его не пробовал! – насмешливо откликнулся Бурьян.
 - Последний раз у бабушки в три года, - соврал, не моргнув глазом, Виталик.
 - Кстати, я видел тут неподалёку, портвейн на разлив продают, - словно бы невзначай заметил я.
 Это решило исход совещания, и мы стали собираться в путь-дорогу.
 - А ты остаёшься за старшего! – строго втолковывал Разведкину Андрей. Прикроешь нас в случае чего, вдруг, начальник заинтересуется, куда мы подевались!
 - Скажу, что в магазин ушли за продуктами, - бодро ответил хозяйственный Юра, и жизнерадостно улыбаясь при этом.
 - Во, правильно, - сказал Виталий, застёгивая куртку, - именно за продуктами. А главное, что это соответствует истине, ибо кто сказал, что портвейн не относится к этой категории?..

Зима уже подходила к концу, когда Виталика Гаевского стала всё чаще мучить ностальгия. Это слово сейчас «затаскали» и употребляют по поводу и всуе. Но означает оно тоску по родине. Именно в этом контексте испытывал душевные терзания и наш коллега. Уроженец солнечной Киргизии, проживающий в Сибири, которая семь месяцев в году покрыта снегом, не мог не испытывать хандру, особенно в зимнее время. Как и все приезжие, он снимал комнату, но, несмотря на это обстоятельство и разгульный образ жизни, у него оставалось достаточно денег чтобы, приехав летом в родной Токмак, почувствовать себя настоящим баем. Народ на его родине жил очень бедно, получая в месяц по 200-300 сомов. А потому, нагрянувший в очередной отпуск «владетельный князь» с двадцатью тысячами российских рублей в кармане, мог запросто «скупить» весь Токмак и его окрестности в придачу. «Виталик! Братка с Севера приехал!!!» – раздавалось гулкое эхо в горах Ферганы. И вся «рванина» и голытьба веселилась и бухала целый месяц за счёт залётного «бека». Наверное, ради этих счастливых моментов наш коллега и терпел жизнь на чужбине, но запас его духовной прочности и толерантности к окружающим заканчивался.

Как-то в марте он загремел в больницу с переломом носа. Возвращаясь навеселе через берёзовую рощу к себе домой, он не уступил натоптанную среди сугробов дорожку, троим мужикам. Мало того, что не уступил, он ещё перегородил собою всё пространство пути, как бы вынуждая встречных лезть в глубокий снег. Вероятно, в тот момент Виталик ощущал себя былинным батыром из киргизского эпоса, кто знает? Но встречным сибирякам так не показалось, скорее всего, они об этом даже не задумались. Они просто сломали ему нос и бросили «умирать» в сугробе. Понятно, что характер суровый, нордический, кто тут будет разбираться в психологических тонкостях, и «жевать сопли» на морозе? Но другие сибиряки, проходящие мимо, оказались более милосердны, они вызвали скорую помощь, и попал наш коллега в отделение травмы ЦКБ. Мы с Бурьяном навещали его там и немало подивились опухшему лицу синеватого оттенка с фингалами под глазами и повязкой на носу. Жуть какая-то, просто марсианин!..

Но зажили раны, и наш товарищ вновь появился на монтажном участке. Хотелось бы написать живой и здоровый, но какой-то внутренний надлом в его психике всё же произошёл. Ибо переехал вскоре Виталик со съёмной комнаты в квартиру своей новой знакомой. Назовём её Ларисой, и стала она поить регулярно его спиртом, настоянным на апельсиновых корочках, а взамен, вероятнее всего, опустошала по возможности Виталькины карманы.
 - Апельсиновые корочки это очень опасно! – предупреждали мы нашего товарища, но он нас не слушал, а точнее – не слышал.
 Создавалось такое впечатление, что он был зомбирован, ибо его рассказы шокировали даже нас. Гаевский говорил, что Лариса живёт со своей подругой-лесбиянкой, теперь они даже не скрывают от него своих отношений, мало того - демонстрируют их.
 - Почему ты не уйдёшь из этого притона? – спрашивали мы Виталика.
 - Не могу, сил нет, - отвечал он устало.

 Теперь Гаевский постоянно приходил на работу пьяным и сразу же забывался тяжёлым сном, уронив голову на поверхность стола. Как-то на участке появился начальник производства и стал трясти его за плечи, пытаясь разбудить. Растолкав нашего героя, он услышал:
 - Да пошёл ты на фуй!
 Начальник «взвился», убежал и тут же прибежал обратно, неся лист бумаги и ручку.
 Снова разбудив бедного парня, начальник положил перед ним бумагу, ручку и сказал:
 - Пиши заявление на увольнение по собственному желанию, иначе – вылетишь по статье!
 - Отлично! – Виталий даже, казалось, воспрянул духом. Сейчас напишу.

 Вскоре он уехал в родную Киргизию и умер там уже через полгода. Позвонив с радиомонтажного участка к нему домой, я услышал, в общем, заурядную историю, рассказанную его матерью. Вернувшись, наш коллега пустился во все «тяжкие» и как-то у него случился обширный инфаркт. Скорая помощь «добиралась» сорок минут и конечно опоздала. Несомненно, это была очередная жертва Белой реки, сколько их ушедших на дно в расцвете жизненных сил, ибо Гаевскому на тот период исполнилось тридцать семь лет. Как сейчас вижу его летним днём у пивного ларька. Он стоит, пошатываясь от уже «принятого на грудь» и пытается «впарить» продавцу пива вместо денег киргизские сомы. Салам тебе, бродяга!..