Не отступай

От мамы всегда пахло шоколадом. Она его обожала: едва завидит у Охотников плитку или батончик, как готова убить за любимое лакомство.

Ела любой: горький, молочный, белый. Даже тот, который трещал под счетчиком Гейгера. Наверное, эта любовь ее и погубила.

История матери научила меня двум вещам: первое — не нужно употреблять, носить и трогать вещи, которые трещат, и второе — не есть шоколад.

Оставшись на попечении бабушки, я только и слышал о «мерзком немецком отродье». Бабуля ненавидела отца и меня.

Как-то спросил у нее, что значит странное слово «фашист», но она только фыркнула и пробормотала нечто в роде: «Все немцы — гребанные фашисты, и время это не изменило». В общем, я склонялся к тому, что бабушка сама не знала значения этого слова.

Папа «испортил лучшие годы» любимейшей матушке и бабушке, а затем «свалил в закат». За тринадцать лет я привык говорить цитатами бабули.
Насколько мне известно, отец был Охотником, но пропал, едва мне стукнуло три. Отправился на поиски вещей для поселения, но так и не вернулся. Такова жизнь в мире, уничтоженном войной.

Ядерные взрывы прогремели лет сто назад, точную цифру я никогда не запоминал. Наступили Подземные Времена — остатки человечества ринулись в метро, подвалы и канализацию, чтобы спастись. Когда радиация почти исчезла, нам удалось выбраться и организовать поселения на развалинах былой цивилизации.

Мы остановились в своем развитии. Собираем полезные вещички, обмениваемся, пытаемся наладить быт. Все боятся повторения катастрофы.

Я сидел возле нашего небольшого домика, построенного из заржавевших обломков автомобилей и самолетов.

— Яша! — услышал я бабушкин голос и обернулся. Она упорно отказывалась называть меня настоящим именем.
— Меня зовут Уве, — откликнулся я.
— Яша! Ну-ка быстро сюда!
Покачал головой, но поднялся и направился к ней. Я не хотел получить тростью по спине.
— Что? — отодвинул в сторону тряпку, которая заменяла дверь в комнату, и заглянул внутрь.
Бабушка сидела на матрасе, сложенном в виде кресла, и пыталась вязать.
— Сходи к соседке и попроси ниток. Мои кончились.
— Ты издеваешься? Она меня скоро на порог не будут пускать.
— Немедленно.
— Но...
— Пошел вон. Без ниток не возвращайся.
— Да выслушай меня!
— Повышаешь голос на единственного человека, который тебя не бросил, вырастил, прокормил?! — бабушка поднялась из «кресла». — Да как ты смеешь, паршивец! Как Ниночка умерла, так сразу начал огрызаться! Да если бы не я...
— Да-да-да. Гнить бы мне в подземельях. Пройденный этап, бабуль. Придумай что-нибудь новое.
— Мерзость, — прошипела она, — сгинь.

Я пожал плечами и прикрыл за собой дверь бабушкиной комнаты. Выглянул в окно и заметил черные тучи. Скоро будет дождь, нужно выставить ведра и канистры, чтобы вода набежала. Надеюсь, что пройдется хороший ливень — ходить грязным мне не хотелось.

Снял крепкую веревку с крючка, подхватил ведро, которое ожидало своего часа в углу и, насвистывая веселый мотивчик, вышел из дома. Тучи сгущались, вдалеке громыхнуло. Краем глаза я заметил блеснувшую молнию. Пожалуйста, пусть будет дождь!

Пока я устанавливал механизм для сбора воды, не заметил, как подкрался мой лучший друг. Он наблюдал за моими действиями, не проронив ни слова.

— И долго ты будешь молчать? — спросил я. Марк подпрыгнул.
— Как ты меня заметил?
— Тебя тяжело не заметить.

Марк настолько неуклюжий, что, если бы его взяли в Охотники, он умер спустя час после начала путешествия. Он был полноватым, неповоротливым, но до жути добрым. Мама постоянно говорила, что у него такие милые ямочки на щечках, «так бы и затискала». Но его белобрысые волосы меня раздражали. Они всегда были убраны в хвостик на затылке.

В детстве над ним издевались ребята. Они хоть и были меньше него, но ловкости им не занимать. Марк только хлопал голубыми глазищами и растерянно пытался ухватить одного из них за воротник грязной куртки. Дети толкали мальчика, пока он не плюхнулся в яму, полную отходов, воды и мусора.

Таким я его и нашел: чумазым, утирающим сопливый нос, с глазами, наполненными отчаянием. Помог подняться и отряхнуться. Ему повезло, что у нас оставалось ведро воды – удалось помыться и очистить одежду.

Я тоже был изгоем: ровесники ненавидели меня за вечную безнаказанность. Умение вывернуться из любой ситуации – врожденное, но далеко не всем это нравилось. Маме регулярно жаловались соседские ребята, что я снова остался без наказания, и требовали возмездия.

Встряхнулся и сделал шаг назад, толкнув ногой ведро. Оно громко звякнуло и покатилось к дому.
— Яша! Не безобразничай!
— Ага, — буркнул я и поставил ведро на место. Марк усмехнулся.
— Снова наезжает?
— Как и всегда. Требует, чтобы я сходил к соседям и достал нитки.
— Да забей! Пойдем, я покажу кое-что.
— Если это очередная грязевая ванна, то я откажусь.
— Нет же! Тебе понравится!
Я с сомнением посмотрел на него. Шмыгнул носом и указал пальцем  на небо.
— Скоро дождь начнется.
— Это быстро! — Марк ухватил меня за локоть и потащил на окраину поселения.
 
Я грубо выхватил ладонь и злобно глянул. Не хватало, чтобы меня силой тащили!
Марк ускорялся, пробегая дома. Они были составлены из старых обломков самолетов, автомобилей, профнастила, которые удалось найти при первом выходе на поверхность. Такие ненадежные строения быстро протекали и приходили в негодность — их приходилось постоянно чинить.

Общество пересмотрело взгляды на жизнь, поэтому всем всегда приходили на помощь. Правда, при условии, что требующие помощь будут в состоянии дать ее в ответ. По мне, так это вполне справедливо: хочешь брать — бери, но будь готов и отдать что-либо взамен.

— Пришли, — выдохнул Марк. Он устал нестись по улочкам поселения. А я ведь говорил, что ему нужно сбросить несколько килограмм!
— И что здесь необычного?
— Вон.

Мой друг указал пухлым пальцем на высокое здание. Оно почти полностью развалилось: оставались обломки стен и фундамент. Виднелась часть второго этажа, разрушенная временем.

— Ну, и? — мне хотелось развернуться и уйти на поиски ниток для бабушки.
— Да там же может быть куча всего!

Я тяжело вздохнул. Марк бредил Охотой. Он с пеленок мечтал стать Охотником и отправиться навстречу приключениям. Никакие доводы на него не действовали: ему невдомек, что лишний вес и неуклюжесть затянут в большие проблемы.

— Так иди, — я сделал шаг в обратную сторону, но Марк ухватил меня за локоть.
— Ты мой лучший друг! Если мы и должны совершить первое путешествие, то только вместе!
— Мне нужно бабушке помочь, иначе...
— Давай хотя бы глянем, что там. Вдруг пустышка.
Колеблясь, я поджал губы, и посмотрел на поселение. А ведь если умру, бабушка даже плакать не станет. Скажет, что наконец-то избавилась от ненасытного отродья.
— Ладно, идем, — решение далось мне с небольшим трудом, — только быстро.
Марк заулыбался, но затем прокашлялся и серьезно на меня глянул.
— Это наше первое путешествие. Как вернемся, будем рассказывать истории малышне.
— Твоя мама не будет злиться?
— Да вряд ли, — Марк насупился. Он боялся своей матери. Женщина она строгая, но и баловать сыночка тоже любила. Поэтому частенько Марк получал сначала подзатыльник, а затем печенье.

Отца Марк не видел. Мужчина позорно сбежал в другое поселение «поджав хвост», как говорила бабушка. Поэтому вечным примером для подражания был мой папа. Марк им восхищался: Охотник, семьянин, да и просто сильный человек. Не чета тому трусу, который бросил их семью.

Мы приблизились к зданию и спрятались за серым валуном. Я выглянул и прищурился, пытаясь разглядеть существ.

Страшных тварей, которые подверглись облучению, осталось не так много: когда закончились Подземные Времена, людям пришлось сражаться за место под солнцем. Правда, некоторые чудовища оказались полезными — несли яйца и в целом были съедобными. Мертвые тушки проверяли счетчиком Гейгера: если не трещит, значит, можно и докторам отдать на исследования. Они проверяли его на наличие яда и выносили вердикт, съедобно или нет.

— Смотри, — Марк выглядывал с другой стороны валуна, — там птица.
— Это не птица, придурок, — я нахмурился, — облученная тварь.
— Что делать? — мой друг побледнел от страха, — она нас сожрет!
— Если будешь кричать, то сделает это намного быстрее.
Мне стало интересно взглянуть на существо поближе. Инстинкт самосохранения притупился, уступая место азарту.
— Прикроешь меня? Хочу взглянуть поближе.
— С ума сошел?!

Если Марк был помешан на Охоте, то я на исследованиях. Меня интересовали все виды облученных существ: от самых ядовитых до съедобных.

Бабушка постоянно вытаскивала меня за ухо из дома местного доктора — такого же любителя тварей. Мы с ним вмиг нашли общий язык, когда столкнулись возле свежего трупа мутировавшей курицы.

Кур, конечно, я видел только на картинках в замызганных книжках, да и существо только отдаленно их напоминало. Но унять мой восторг тогда было очень тяжело.

— Если бы мне удалось вытащить из нее хотя бы чешуйку... — размышлял я вслух, — то доктору бы это понравилось. А вдруг он мне разрешит самому попробовать изучить материал?
— Ты же погибнешь!
— Да какой из тебя Охотник. Ты просто трус.

Я выбрался из укрытия, и, стараясь ступать как можно тише, направился к объекту моих исследований. Полный решимости пролить свет на тайну этого спящего чудовища, старался следить за его движениями и контролировать свои.

Тварь так громко сопела во сне, что сдувала весь мусор, который лежал возле носа. Она чем-то напомнила дракона: кожистые крылья, сложенные вдоль серо-зеленого вытянутого туловища, когтистые лапы и длинный хвост-стрела. Приблизившись, разглядел ромбовидные чешуйки по всему телу существа.

Я поморщился и закрыл нос. Вонь стояла невыносимая. Думаю, даже ливень не способен полностью очистить чудище.

Осмотрелся в поисках оружия на тот случай, если существо окажется совсем недружелюбным. Приметил длинную железяку, которая вполне сгодится для самообороны.

Капля упала с неба и попала мне на руку. Я поморщился от неприятного удара. Как говорили доктора, атмосфера планеты была загажена донельзя. Со временем, естественные процессы почти полностью восстановились. Кислотные дожди прекратились, но остался осадок. Из-за него, когда ведро или канистра наполнялись, мы сразу же старались очистить воду. В противном случае не будет ни воды, ни самого ведра.

Крылатая тварь даже не пошевелилась. Видимо, ее шкура была настолько плотной, что отталкивала кислоту.

Метнулся в сторону, схватил оружие. Оно негромко звякнуло, когда я поднимал его с разрушенных ступеней.

Сбоку заметил какое-то движение. Марк махал мне, чтобы вернулся обратно. Я помотал головой и решительным, но тихим шагом направился к сопящему чудищу. Если отступлю сейчас, то никогда не узнаю, что это такое.

Пришлось закрыть нос рукавом, так как по мере приближения дышать становилось нечем. Тошнота подступила к горлу, я стиснул зубы, чтобы не вырвало. Не хватало еще позориться перед Марком, который с восхищением глядел на меня. Какой из него Охотник? Жалкий трус, поджавший хвост.

Когда я приблизился вплотную, заложило уши от шума. Рукав уже не спасал: даже ртом дышать было очень тяжело.

Притронулся к чешуйчатому плечу. На ощупь, как загрубевшая кожа. Погладил и попытался найти место, где хотя бы одна чешуйка неплотно прилегает к туловищу.

Ага! Есть!

Мне понадобились обе руки, так как она намертво была прикреплена к коже чудища. Положил железку и ухватился за чешуйку обеими руками. Дернул изо всех сил.
Огромный желтый глаз уставился на меня. Послышался щелчок — кажется, тварь воспроизвела звук языком. Она поднялась на лапы, и я повис, едва успев схватиться за чешую.

Существо встряхнулось, пытаясь сбросить меня вниз, но я решил так просто не сдаваться. Начал карабкаться, хватаясь за каждую из чешуек. Пару раз нога предательски соскальзывала, и я мог разбиться насмерть при ударе о землю.
Удалось залезть на шею и вцепиться в железный ошейник. Я глянул вниз и понял, что эта тварь играла роль сторожевой собаки: цепь от ошейника тянулась вглубь руин.
Чудовище продолжало дергаться и щелкать тонким красным языком по клыкам, пытаясь напугать меня. Да я просто обязан оставить себе трофей на память!

Внизу я заметил силуэт моего друга. Он быстро улепетывал к поселению. Бросил меня! Как так можно? Еще друг называется!

Тварь смогла скинуть меня с шеи, и я повис на ее ошейнике. Впился в него так, что ногти заскрипели, царапая ржавое железо. Умирать мне совсем не хотелось.

Так мы и боролись друг с другом под проливным дождем, пока не послышался тихий свист. Мне это напомнило старый свисток на нашем чайнике.

Существо замерло. Опустившись на колени, оно склонило голову так, что мои ноги почти касались земли. Я спрыгнул и отряхнулся.

— Отойди, — произнес властный голос. Сделал шаг назад и обернулся.

Передо мной стоял человек, укутанный в старые лохмотья, которые были сшиты между собой так неровно, что напоминали гору тряпья. Серые глаза устало глядели то на меня, то на тварь.

Мужчина поправил грязную шапку, съехавшую на лоб. Я заметил каштановые волосы с проседью.

Он сделал шаг ко мне и нахмурился. Морщинки на лбу стали видны отчетливей.

— Кто ты?
— Уве, а вы?
— Штефан. И давно в поселениях детям дают такие имена?
— Какая вам разница? У вас, между прочим, тоже имя отличается.
— Традиция рода, — мужчина пожал плечами, — давать всем детям немецкие имена. Еще до Подземных Времен моя семья перебралась в эту страну, чтобы начать все с начала. Начали...

Штефан тяжело выдохнул. Я облизал пересохшие губы, не решаясь задать вопрос.

— Беги домой, — произнес он после недолгой паузы, — детям в руинах делать нечего. К тому же дождь идет, поберег бы себя.

Мужчина развернулся и направился вглубь развалин, погладив существо. Чудище заурчало и, кажется, улыбнулось.

— А... можно я завтра приду? — крикнул ему вслед.
— Детям здесь не место, — Штефан даже не обернулся.

Я обиженно засопел и направился в поселение.

«Чем ему дети не угодили? — думал я. — Подумаешь, зверюшку его побеспокоил! Да она вмиг могла меня пополам перекусить!»

В голове созревал новый план. Я был уверен в том, что это место нужно прошерстить сверху донизу. Он же где-то там живет среди руин — вдруг он охраняет нечто волшебное?

В старых, книгах, я читал, что раньше в Лондоне была школа Чародейства и Волшебства. Дети обучались колдовству, решали трудные загадки и сдавали экзамены. Меня сильно захватили эти книги, когда доктор подарил их на мне день рождения. Теперь для таких мальчишек, как я, они священны, и хранятся в плотной ткани, в деревянных коробках, чтобы не испортились.

Может, Штефан оттуда? А под руинами прячется сама школа! Но почему тогда он не пустил меня? Из-за того, что мне больше одиннадцати?

— Больно надо, — буркнул я, — пусть сам остается в своей школе. Хотя, там наверняка никакой школы и нет: Штефан просто не любит детей.
По привычке я прошел мимо дома прямо к жилищу местного доктора. Когда мне совершенно не хотелось возвращаться к бабушке, то заскакивал к нему — послушать истории и помочь по мере сил.

Постучал в дверь. Громкий удар по металлу разнесся по окраинам.

— Уве? Заходи, — услышал я.

С трудом отодвинул тяжеленный ржавый лист, заменяющий дверь и протиснулся внутрь. В нос ударил едкий запах реагентов. Поморщился, но прошел в комнату.
Доктор сидел за отполированным столом. Он внимательно рассматривал стеклышко под тусклым светом лампы.

— Что изучаете? — я схватил стул, который сиротливо стоял в углу, и подсел к нему.
— Пытаюсь понять структуру вещества, — произнес доктор, — без микроскопа очень сложно, но что поделать. Охотникам он пока на глаза не попадался.

Я тяжело вздохнул и глянул на стену, где горделиво висела подпорченная временем книжечка, с некогда золотистыми буквами (по словам самого доктора). При ближайшем рассмотрении можно было прочитать надпись: «Диплом доктора наук».

Все, у кого есть такие корочки, именовали себя докторами. Они – не элита нашего общества, просто очень умные люди, к которым мы бежим при первых проблемах с организмом. Фраза «Я доктор, а не врач» рассматривалась местным населением как: «Извините, ничем помочь не могу, потому что не хочу». Поэтому многих «докторишек», как приговаривала моя бабушка, выбрасывали за пределы поселения. Зачем нам те, кто бесполезен?

— Вы видели руины? — тихо спросил я. — Которые недалеко отсюда?
— Руины? — доктор нахмурился. — Не замечал.
— Там облученная тварь сидит.
— Какого типа?
— Ну, с крыльями.
Мужчина отложил стеклышко.
— На что похоже?
— На дракона, — с придыханием ответил я.

Он рассмеялся.

— Дракона? Как интересно. А ты знаешь, что драконов никогда не существовало?
— Но после взрыва могло появиться что угодно!
— Вполне. Но драконы... Тебе нужно поменьше книжек читать.
— Вы мне не верите.

Доктор снисходительно улыбнулся и погладил меня по плечу.

— Да вам почти каждый день мутировавших животных приносят. Почему мой рассказ про дракона – неправда?! Я пытался достать хотя бы чешуйку, но чудовище меня чуть не прикончило!
— Ладно, давай договоримся, — мужчина развернулся ко мне, — ты приносишь мне любые доказательства существования этого... дракона, а я разрешу тебе самому вписать его в перечень мутировавших тварей. И прекращай использовать слово «облученные».
— Почему?
— Мы не обнаружили ни одного доказательства, что животные были облучены. Счетчик всегда молчит. Но мутации различной степени заметны без исследований.
— Вы хотите сказать, что ядерного взрыва никогда не было?
— Я ничего не хочу сказать, — доктор устало потер виски и вздохнул. — Просто не стоит приписывать вещам те свойства, которыми они не обладают.

Я скрестил руки на груди и уставился в одну точку. Почему тогда нам всю жизнь говорили о том, что страны развязали ядерную войну, и все взлетело к чертям собачьим? Кому выгодно обманывать простых людей в течение такого длительного периода? А, может, Штефан в курсе всего, и всего лишь не хочет, чтобы кто-то узнал правду? Мне обязательно нужно добиться ответов на свои вопросы.

В дверь постучали. Мы с доктором подпрыгнули на своих местах.

— Яшка! Опять у доктора сидишь и бездельничаешь! — услышал я бабушкин голос. — Быстро домой!
— Не хочу идти домой, — простонал я. — Она меня опять загнобит.
— К сожалению, она твоя бабушка, а ты еще маленький, чтобы ее не слушаться.
— Да какое значение имеет возраст человека?! — разозлился я. — Это всего лишь цифра!
— Ну, твой организм еще не полностью сформировался, чтобы, к примеру, путешествовать вместе с Охотниками. Или сидеть весь день и при тусклом освещении рассматривать разные вещества, как я.
— Я бы и без нее смог прожить.
— А твоя бабушка без тебя — вряд ли. Подумай о пожилой женщине, какое это будет для нее потрясение, если ты пропадешь.
— Она же обо мне не думает, когда кричит и ругает. Да даже когда называет другим именем! Ей плевать на мои чувства!
— Так не опускайся до ее уровня, — доктор встал со своего стула и потянулся. Хрустнули суставы. Он поморщился и начал прохаживаться по комнате, разминая затекшие мышцы.
— Я все равно сбегу от нее, — тихо буркнул я и направился к выходу из комнаты, — до свидания.
— До встречи.

Вечер не принес мне положительных эмоций — бабушка кричала, будто ее режут и заставляют при этом оскорблять того, кого она видит. Я пытался отдалиться и думать только о Штефане и его секретах, но это не помогало. Бабулю еще больше раздражало то, что я молчу.

Утром, когда я проснулся, бабушки не было. Скорее всего, она отправилась к соседям рассказывать о том, как отвратительно я себя веду изо дня в день и как действую ей на нервы. Охотно ее слушала только одна Катерина — такая же бабка. Две сплетницы раздражали все поселение, но выгнать пожилых людей рука не поднималась.

Я вскочил с кровати, переоделся в чистую одежду. Внимательно осмотрел старый свитер, который мне связала мама. Откуда дырка? Видимо, зацепился за ошейник или чешую крылатого существа.

Бросил в корзину к остальным грязным вещам. Из ящика с одеждой вытащил зеленый свитер, который мне подарила мама Марка на день рождения. Где она раздобыла такие крепкие и красивые нитки для меня до сих пор остается загадкой.

Даже не позавтракав, я выбежал из дома и направился к руинам.

— Уве! — ко мне подбежал Марк. Он схватил меня за плечо и остановился. Жадно глотая воздух, мой друг пытался что-то сказать, но ему это не удавалось.
— Я не тороплюсь, — я повернулся. — Отдышись, потом скажешь.

Марк закивал, шумно вдохнул пару раз и выдавил:

— Я... не пущу... тебя... одного.
— В руины? — я громко фыркнул. — Ты все равно не поможешь, даже если эта крылатая тварь будет рвать меня на куски.
— Помогу.
— Ты вчера убежал, как трусливая собака! — ярость вырвалась наружу. — Даже вечером не зашел навестить! А вдруг я умер?!
— Я испугался, — он стыдливо опустил глаза. — Все живые существа боятся.
— Но и мне было страшно, когда я отбивал тебя у соседских мальчишек! Вспомни тот день, — я схватил его за волосы, заставив посмотреть мне в глаза, — помнишь, как четверо детей били тебя? Пинали, толкали в грязь? Как ты барахтался в отходах, будто счастливая свинья из детских книжек? Неужели забыл?

Разжал пальцы. Марк отшатнулся. Сейчас разрыдается.

— Прекращай. Пора уже взять себя в руки и посмотреть своим страхам в лицо.
Не оглядываясь, я побежал к руинам. Если Марк решит помочь, то знает, где меня найти.

Не хотелось, чтобы он догнал и попытался отговорить от этого безумного и отчаянного поступка. Я должен раздобыть чешуйку крылатой твари, иначе прослыву на все поселение вруном.

Существа не было на пороге. Растерянно озираясь по сторонам, я надеялся, что оно сейчас опустится с неба.

Но сколько бы я не ждал, ничего не происходило. Потоптавшись на месте, выдохнул, и решительно направился вперед. Тварь могла скрыться на другой стороне руин.

Тишина давила, заставляла нервно оглядываться по сторонам, ожидая удара в спину. Я уже несколько раз пожалел, что не захватил что-нибудь для самообороны.

Слабый ветер посвистывал. Чем это здание могло быть раньше? Школой? Или, может, администрацией?

Я толком не разбирался в этом. Такие слова, как правительство, университет, государство и конституция канули в Лету, оставив после себя только воспоминания и странные ассоциации. Сейчас ими не пользовались.

Озираясь, я забывал смотреть под ноги. Только запнувшись о что-то, я сообразил, что глядеть нужно не только наверх.

Присел и присмотрелся к предмету, нахмурился, взял в руки. Стряхнув пыль и грязь, с трудом прочитал: «Словарь синонимов и антонимов».

Книга была изрядно подпорчена водой и грязью, даже слова внутри невозможно прочитать. Несмотря на это, я спрятал ее под свитер, чтобы дома изучить получше.
Я восхищенно проводил пальцами по обложке. В нынешнем мире книги были редкостью: иногда за них и убивают. Писать новые никто не мог, да и не хотел — много других забот, хотя парочку печатных машинок нашим Охотникам удалось найти и починить. Но они так и простаивали, собирая пыль и неодобрение со стороны взрослого населения.
Теперь я внимательнее осматривал каждый закоулок руин, порой даже разгребая скопившийся мусор из грязи, камней и железок. Если здесь книги валяются под ногами, то сколько их можно будет найти по углам здания?

Время шло, а поиски не давали результата. Я измазался, разгребая каждую кучу. После очередного неудачного исследования, сел на холодный пол и прислонился к разрушенной стене. Ни крылатого существа, ни книг — что за день-то такой?

— Снова ты, — я подскочил на месте.

Ко мне подкрался Штефан и теперь недовольно глядел сверху вниз.

—  Ищу дракона, — произнес я.
— Дракона? — мужчина поморщился. — Как только Ласточку не называли, но драконом впервые.
— Ласточку?
— Да.
— Подождите, но это же птица такая.
— Что тебя смущает?
— Ваша Ласточка совсем на нее не похожа!
— Будто ты много птиц видел, — Штефан развернулся, но я вскочил на ноги и крепко ухватил его за рукав лоскутного одеяния.
— Стойте! Я просто растерялся.

Мужчина выхватил рукав и отстранился.

— Ничего страшного. Иди домой.
— Не уйду, пока вы мне все не объясните.
— Что тебе объяснить?
— Что это за Ласточка, и почему тут книги под ногами валяются.
— Книги под ногами? — он усмехнулся. — Глупости.
— Нет! — я нервно вытащил из-под свитера потрепанный словарь и ткнул им прямо в лицо Штефана. — Вот!

Поморщившись, мужчина отодвинул книгу от себя и глянул на обложку. Пожал плечами.

— Книга сильно испорчена. Если нужна, то забирай.
— Да как вы можете! — моему возмущению не было предела. — Да у нас в поселении книги ценнее воды!
— Это вряд ли. К тому же чем тебе поможет испорченная книга? Ты ее даже прочитать не сможешь.
— Вы так легко к этому относитесь? — мне вдруг захотелось ударить Штефана словарем.
— Мне не нужен мусор, — он покачал головой и продолжил движение. Я подскочил и перегородил ему путь.
— Почему?
— Не твое дело, — мужчина отмахнулся от меня, как от назойливого насекомого.
— Расскажите!
— Нет.
— Пожалуйста!
— Я уже сказал, что нет.
— Тогда позовите Ласточку!
— Зачем?
— Мне нужна ее чешуйка!
— Мальчик, иди домой.
— Да что с вами?! — я толкнул Штефана в плечо. — Неужели так сложно объяснить, чем вы здесь занимаетесь? Или просто не хотите помогать?
— Отдавать чешую Ласточки? Нет, не желаю.
— Не в этом дело! Вы избегаете людей! Раз вам нравится одному корпеть над этими развалинами, то и оставайтесь.

Я развернулся и побежал к поселению. Больно надо вымаливать у него хотя бы капельку объяснений.

Едва я спрыгнул с разрушенных ступеней, как дорогу мне преградила Ласточка. Она грозно цокнула языком перед моим носом и выставила вперед лапу, чтобы я не смог уйти.

— Отстань! — нырнул под ее живот и выскочил из-за передней лапы. Существо перепрыгнуло меня и замерло, снова перегородив путь. Я еле устоял на ногах от ее грузного приземления.
— Да что тебе нужно? — озлобленно ударил ее по лапе и поморщился от боли. — Твой хозяин не хочет со мной разговаривать.
— Так и будешь обижаться? — Штефан сидел на самой верхней ступени и с усмешкой глядел на меня.
— Что вам от меня нужно? То прогоняете, то ваше чудовище пройти не дает.
— Надеешься узнать, чем я здесь занимаюсь? У тебя появился шанс.

Злость и любопытство боролись между собой.

— Обещаете показать?
— Возможно.
Взобравшись на ступеньки, я схватился за руку Штефана. Ласточка взмыла в небо и исчезла.
— Она же на цепи, — растерянно произнес я.
— Не всегда. Только вечером.
— Вы насильно ее пристегиваете?
— Нет, как бы я с ней справился?

Мужчина уверенно повернул направо и, опустившись на колени, пошарил рукой в поисках переключателя. Послышался тихий щелчок, и пол разошелся в разные стороны, открыв вид на темную лестницу.

Штефан начал спускаться, махнув рукой, чтобы я следовал за ним. С опаской приблизился к первой ступеньке и выглянул из-за спины мужчины, но впереди не было ничего.

Я держался на гладкую стену, побаиваясь упасть и сбить Штефана с ног.
Теряясь в догадках, что может оказаться впереди, я постоянно прислушивался к тихим шагам Штефана.

— Стой, — приказал Штефан. Поздно сориентировавшись, я уткнулся в его спину. Смутился и сделал шаг назад.

Заскрипел старый замок, и в глаза ударил яркий свет. Я отшатнулся и зажмурился. Глаза заболели, пришлось привыкать к освещению.

Часто моргая и вытирая выступившие слезы, зашел внутрь огромной комнаты. Тряхнул головой и огляделся.

От увиденного у меня отвисла челюсть. Комната была доверху наполнена шкафами с книгами! Да в каком состоянии! Словно голодный ребенок, я кинулся к первому стеллажу и вытащил одну.

— «Сказки Барда Бидля», — прочитал вслух, — откуда у вас все это? Да еще в таком прекрасном состоянии!
— Я библиотекарь, — тихо ответил Штефан, — а над нами находится Городская Библиотека. Уже несколько сотен лет мой род охраняет ее от зла.
— А вы не хотели сменить профессию? — я продолжал шарить по книгам и жадно прочитывать первые страницы. От такого разнообразия голова шла кругом.
— Нет. Мой брат воспротивился воле отца и ушел жить в поселение. Стал Охотником, завел семью. Я хотел его навестить, но боялся оставить библиотеку даже на минуту. С Ласточкой все стало намного проще. Но когда я наведался в поселение, меня на порог дома не пустила пожилая женщина. Сказала, что Оскар ушел на Охоту и не вернулся.
— А еще добавила, что так ему и надо? — я усмехнулся глупым догадкам.
— Ты знаешь ее?
— Это моя бабушка. А Оскар — отец. Вас не удивило, что у меня немецкое имя?
— Я даже и не подумал... — Штефан растерянно посмотрел на меня. — А братья или сестры есть?
— Не-а, мама умерла, — я поставил книгу на полку. — Если бы не этот ядерный взрыв, то все было бы иначе.
— Что?
— А то вы не знаете. С чего начались Подземные Времена? С ядерной войны.
— Какой ядерной войны? Кто тебе это сказал?
— Так все это знают.
— Обман, — Штефан заходил из стороны в сторону, — В один момент начался слабый кислотный дождь, который загнал большую часть населения под землю. Видимо, кто-то объявил, что это ядерная война.
— Все было не так, — я возмущенно глянул на него. — Все знают, что прогремел взрыв, и люди побежали вниз, чтобы спрятаться. А потом боялись выходить из-за последствий облучения.
— Послушай, — мужчина положил руку мне на плечо и улыбнулся, — вас просто обдурили.
— А как вы объясните то, что некоторые вещи трещат под счетчиком Гейгера? — я скинул его руку с плеча и сжал кулаки от злости.
— Атомные электростанции. Могла произойти утечка.
— Лжец!
— А зачем мне врать? Я прожил всю жизнь на земле, как и мои предки. Спускались мы только при необходимости.
— Тогда почему никто из ваших не сказал, что наверху безопасно?
— Не знаю. Видимо, не было необходимости.

Мне было трудно принять правду, как бы я не старался. Сколько лет людей обманывали, заставляя терпеть отвратительные условия и неудобства.

— Вы же не просто так меня сюда привели, — успокоившись, я скрестил руки на груди, продолжая обдумывать каждое слово Штефана.
— Да. Знаешь, ты похож на меня в детстве. Любопытный, сильный, решительный... Я впечатлен.
— Чем? Тем, что я в лужах не ковыряюсь?
— И этим тоже. В таком возрасте малое количество детей тянется к книгам и знаниям. Поэтому у меня к тебе есть предложение.
— Какое?
— Оставайся здесь. Будешь моим преемником, — Штефан искренне заулыбался. — Тебе же нравится читать?
Остаться здесь? В этой кладовой знаний?
— Вы шутите?
— Нет.
Пытаясь прийти в себя от шока, я выдавил:
— Но я же смогу выходить отсюда?
— Конечно. Насильно держать не буду. Согласен?

Прикусив нижнюю губу, я лихорадочно думал о последствиях. Глубоко в душе понимал, что это единственный шанс вырваться из-под опеки бабушки. Штефан сможет меня обучить многому, да и в поселение я все равно смогу наведываться. Чего мне отказываться? Марк — предатель, бабушка — тиранша. Соседи меня недолюбливают. Единственный, кто меня держал там — это доктор. Но я же все равно буду к нему заглядывать.

— Согласен, — кивнул я и улыбнулся, — но при одном условии.
— Каком? — Штефан нахмурился.
— Только если вы мне отдадите одну чешуйку Ласточки.

Он выдохнул. Он явно ожидал другой просьбы.

— Никаких проблем.
— Тогда мы договорились, — я схватил приглянувшуюся мне книгу и уселся прямо на пол, открыв первую страницу. Будущему библиотекарю ведь нужно много читать, верно?