Рассказ о зимовке

1. Мои звери.

     На первую свою зимовку я осталась совершенно случайно. Просто так сложились обстоятельства.
     На Новой Земле это было. Поле закончилось, надо было кому-то оставаться зимовать на базе, а никто не мог. И денег мало платили, и дома у всех были неотложные дела. Студентам пора на занятия, все прочие - люди семейные; а я одна. Что же до денег, то их у меня никогда много не было: не шли они ко мне; если же появлялись, то не задерживались. Так что мне было всё равно, сколько платят. Вот я и предложила ребятам: "А давайте, я останусь!" Все сказали, что я с ума сошла: и дело, мол, не дамское, и возраст у меня (извини!)... и вообще. Кто сердился на меня почему-то, кто смеялся; Только Саша, наш начальник партии, подумал и сказал: "А почему бы нет?.."
     Ну вот, укрепили у меня ребята двери, окна почти все заколотили досками, проводку проверили, телевизор настроили, рацией пользоваться научили - и уехали.
     Вот я осталась на базе одна. Но не совсем одна.
     Жила у нас при базе собака Динка, красивая чёрная собака. В ней было много от лайки, но чистопородной лайкой она не была. Много в ней было всякого намешано. Но всё-таки красивая такая, глаза карие, умные. Я её очень полюбила, и она ко мне привязалась. Во-первых, я в конце поля, когда мы все из тундры на базу вернулись,  на кухне работала; а во-вторых, она, верно, поняла, что ей со мной оставаться, и надо ей как-то ко мне привыкать. Очень умная собака.
     Были у Динки два щенка - чёрненький и белый с рыжими пятнами.
     Вообще-то на Новой Земле это не приветствовалось, когда собаки щенят приносили. Собак бездомных и без того куча целая по посёлку бегала. Ну, а если при базе собака живёт, её худо-бедно кормить как-то надо; нас же, геологов, самих кормили худо-бедно. Поэтому к щенкам относились так: губить не губили, но и не нянчили. Выживет - что делать: значит, выжил; подохнет - значит, судьба его такая...
     Эти два вроде как намеревались выжить. Я их назвала литературно: чёрного Тор, белого Один. Он покрупнее Тора, крепкий такой был.
     Собак я впустила жить в маленький коридорчик около мастерской, тазик им там для еды поставила - и вот они там живут... По крайней мере, под крышей...
     А кошки у меня в большой комнате жили, которая залом у нас называлась, где были стол, диван, телевизор и рация. Вообще-то они жили везде, где хотели, но там им больше нравилось: у нас в зале два больших масляных обогревателя и две вагонки. Отопление ведь у нас на базе только такое, электронагревателями, другого источника тепла нет. Вот кошкам и нравилось, что в зале нагреватели - большие.
     Кошек было трое: кошка Марья, её сын Шустрик и пришлый котёнок Трактор. Он под конец зимовки один у меня остался.
     Появился он, когда мы все уже на базу съехались. Явился неоткуда - маленький такой, едва глаза открылись. Серый в полоску. Явился не куда-нибудь, а прямо на кухню, и сразу же стал нахально требовать еды. Да прожорлив, как волк; если не спит, всё время мяса требует. У нас летом мясо было, ребята охотились... Выставить этого кота из кухни никак невозможно, он всегда пробирался обратно.
     Вот за нахальство его студенты Трактором и прозвали. Сначала назвали Танком, но он на Танка не откликался, а мирную кличку Трактор принял как родную. А мурлыкал когда, то так громко мурлыкал, точно вправду внутри у него тракторный двигатель работал.
     А как стали все уезжать и кухню надо было заколачивать, он сразу всё понял, без приглашения в дом переселился. Шустрик сначала возмущался, принимать его не хотел; но потом - ничего. Подружились даже. Марья-то его сразу приняла: у неё ведь Шустрик был не единственный, да все остальные котята погибли. Вот она и пригрела приёмыша.
     Итак, уехали, значит, все, а мы остались - Кошки, я, да Динка со щенками в коридорчике...
      
         (продолжение следует)