Шарманка

Виктор Матюк

Шарманка

Играет на приморском бульваре старая шарманка, на шарманщике шапка одета наизнанку,
Ему в былые времена рукоплескала Таганка, нынче он спозаранку закончил всенощную пьянку,
Сыграл пару партий в подлянку, вспомнил, как раньше жил и свой пыл сразу слегка остудил,
Весь прошлый день он простоял под проливным дождём под знакомым с детства окном,
Невдалеке тихо шумел речной затон, в тот вечер толпа напрочь забыла о нём,
Только студёный ветер горе и боль его отметил и не забыл его  сочный баритон!
Шарманка намокла, дождь очистил треснувшие от холода стёкла,
Одна пьяная морда прошла мимо старого шарманщика гордо, походкой не твёрдой,
Слегка шатаясь, и сказала заикаясь: «Людская зависть хуже любой напасти,
Не во славе наше счастье, а в деньгах, сделай к ним навстречу шаг,
Тогда появится искра в твоих умирающих глазах!» Годы уходят прочь,
День сменяет промозглая ночь, она точь-в-точь, как и вчерашний день,
Падает серая тень на покосившийся и сгнивший от времени плетень!
Шарманщик пел с неподдельной хрипотой о суете мирской, выглядел, словно чумной,
Играл одной рукой, а другой прикрывал морщинистое лицо от капель дождя, но его вина в том,
Что он вынужден стоять под снегом, градом и дождём и петь о долге мужском!
Судьба клянёт его и прочь гонит его отовсюду, словно грешника Иуду, но он – неподсуден,
Был целомудрен, но то время ушло, не осталось после него практически ничего,
Только открытое настежь окно в памяти мужской, не исчез характер стальной,
Он как сталь иль броня изредка коробит меня и вытряхивает забытые имена
Из трухлявого пня, но нет прежнего огня и искр в жилах мужских, трудно жить без них!
Судьбу у шарманщика завистники украли, но ему они много денег опосля в очко проиграли,
Но сбежали стремглав, оставив ему нескольких молодых шалав! Он с ними жил как домоуправ,
Дождь грибной ещё долго шумел над его курчавой головой,
И божье благословенье легко падало на листву осеннюю,
Душа безгрешная и невинная не переносила укусов муравьиных и запахов винных!
Старый шарманщик – известный обманщик, таким он был и раньше, и чем дальше
Простирается его стезя, тем бесстыжее становятся прищуренные глаза, особенно во время куража,
Душа – его броня, но и она не уберегает старого и трухлявого пня от страстного огня!
Она готова на любовь и разбой, он же привык жить в единении и разобщении с душой,
Сам встаёт по ночам перед женщиной на колени, словно печник перед горящим поленом,
С дрожью в голосе гладит длинные черные женские волосы, притронувшись пальцами к шее,
Вносит в её голову сокровенные идеи, они рядом маячат, свои желания они от баб не прячут!
Он вновь стоит у городских часов среди толпы хмельных мужиков, закрывши душу на засов,
Льётся музыка без слов на белый женский подол, что искал, до сих пор ещё не нашёл,
Хотя немало вёрст со старенькой шарманкой по горам и долам прошёл! Старая шарманка
Часто вступала в перебранку с молоденькой на вид тальянкой, та стонала с вечера и до утра,
Словно родная сестра и рыдало всю ночь у открытого настежь окна,
А мастера заплечных дел преследовали одну и ту же цель,
Ножи на камни, положив, и мышцы обнажив, пели оды тем, кто жив,
И о страстной любви до конца ещё не забыл! Шарманщик тоже когда-то любил
И одну белошвейку он боготворил, но опосля разлюбил, но не забыл те бурные часы,
Когда они стояли у окна, и им в глаза сияла полночная Луна, но она была холодна,
В прежние времена этим миром правил Сатана! О чём-то просила баба та поджарого старика,
Но его мысль была высоким искусством занята, пар шёл со рта, и вокруг не видно ни черта!
Только голые женские колени вызывали множество ведений среди камней преткновения,
В такие мгновения лопалось у старого шарманщика терпение, и только бледный ветер
Уносил эти мысли под вечер бог весть куда, и приходила пора уносить ноги с чужого двора!
Он прятался за зелёным кустом, над седой головой гремел неистовый гром, и даже днём
Шарманщик думал о наследии своём! Он бы давно не смотрел в окно, а жил за рубежом,
Если бы играл на скрипке или фортепьяно, нынче он напоминал себе коня Буяна,
Спятившего с ума, на голове вырастали чужие рога, словно два рваных сапога,
В его сердце была одна и та же кутерьма, он в баб легко влюблялся
И никогда из виду не терялся, любимой работой во все времена он с блеском занимался!
Страсть с годами не слабеет, он живёт так, как умеет, пашет и сеет,
Лишь шквальный ветер мысль развеет по степным пустырям на радость врагам!
Баба, уходя, бежала не от ветра и дождя, её никто не выгонял из отчего шалаша,
Я же на нёё гляжусь и своим выбором вновь горжусь, живу, как трефовый туз,
Но за плечами тащу страшный груз из бытовых обуз, и сомнительных чувств!
Вдруг за углом заиграла тальянка, да так, что пришлось шарманщику оставить бывших баб,
Он – раб своих любовных похождений, до светопреставления далеко, об этом думать нелегко,
Жизнь становится короче только после первой брачной ночи, судьба над мужем хохочет,
И супруга до утра за пятки его щекочет! Любовь одна, коль она открыта и ровна, куда не глянешь,
Мудрее вряд ли с годами станешь, и пока не увянешь до конца, будешь играть роль жеребца!
Эти мысли над головой до вечера висят, их окрасит золотой закат в бархатный наряд,
Но стоит подумать о дне вчерашнем, как жребий страшный тут, как тут, одна жуть вокруг,
Рядом пряник и кнут! Мысль пошла куролесить по безлюдной степи, добралась до стерни,
Проколола ноги свои до крови, но не свихнулись набекрень её мозги!
Старый шарманщик не увидел, где и когда молодую тальянку обидел? Вглядываясь в даль,
Он отбросил горемычную печаль в тридесятое царство, заоблачное государство,
Чтобы все мытарства ушли из дырявой головы, но, увы, окромя тьмы и серости бытия,
Осталась лишь одна общая, но скользкая стезя, которая пролегает вблизи степного ручья!
На его берегу отдыхали в былые времена три сказочных или былинных богатыря,
Над ними всходила полночная заря, там был маленький зелёный островок,
Его заострённый нос указывал строго на восток, но какой шарманщику прок с того,
Что лично его здесь знает огромное большинство из жителей степных,
Он завис между небом и землёй, борется с роком и судьбой, но никак не справится с бедой!
Бог ты мой, этот сизый голубь вот-вот бросится с психу в ледяную прорубь,
Мятежник дикий готовится спать среди травы - повилики, ругань и крики средь темноты
Уносят прочь все его давнишние мечты от кромешной суеты, покинув камыши,
Они улетели из моей души, но воспоминания о прошлых кутежах свежи! Боже, скажи хотя бы ты,
Как для нас важны заветные твои рубежи? Рядом нет ни одной живой души, греши – не греши,
Но бездыханный небосвод свою заунывную песню безмятежно поёт почти всю ночь,
Он точь-в-точь, как тусклый багрянец по вечерам,
Когда затихает придорожный храм, я же вокруг него брожу,
Потом на лавке пять минут посижу, и слова никому не скажу, всю ночь молчу, лишь пишу,
Отвергая суету, рядом только церковный сторож стоит на боевом посту, я же никак пойму:
Что и к чему? Страждет живое существо, рядом с ним нет никого, кто бы ни был твердолобым
И упрямым, и не выглядел странным! Ветер холодит правую руку и предвещает скорую разлуку
С подругой давнишней, с виду колоритной и пышной, но хозяйкой никудышней!
Только Всевышний может её достоинства оценить, а страждущий старик особо не привык
Без причины надрывать собственный кадык и переходить без надобности на гортанный крик!
Что ему грядущий день сулит? Старик для общения  открыт, его душа болит и сердце плачет,
И вдруг луч дневной пронёсся на седой головой, он привнёс в душу покой, повздорил с темнотой
И продолжил собственный путь, пусть студёный ветер дует ему в хилую грудь,
Он выживет как-нибудь, но суть даже не в том, что он один всю ночь сидит за столом,
Она совсем в ином: старый шарманщик чувствует себя стариком! Голова обмотана бинтом,
Он кажется тряпкой под неказистой вязаной шапкой, мужик поправляет повязку украдкой,
Жуёт конфеты с помадкой, уходит от мирской толчее, во всякой жизни есть прелести свои!
Мысль проклятая о хлебе насущном и питье постоянно вертится перед ним на одной ноге,
Ему хочется жить в тепле, чем ближе время подходит к зиме, тем старик тот сильнее
Теребит собственную шею, ему надоел запах терпкой сирени, он один на сцене бытия,
Эти края давно уже покинули его закадычные друзья, по своим вотчинам разъехались сыновья,
Но его стезя петляет вокруг узкого степного ручья, где только песни соловья звучат до утра!
Старая шарманка после вечерней гулянки без дела всю ночь пролежала на табурете,
На столе после чаепития остались конфеты, а его душа, словно в лазарете стонет на всю округу
От неизлечимого душевного недуга! Шарманщик старый решил к утру закончить свару,
Иначе ему не пережить удара горемычной судьбы, вот если бы чуть попозже
На него снизошло благословение божье, он бы тогда оставил все свои дела и с дрожью в голосе
Покинул зелёную лесополосу навсегда, хотя он никогда
Не собирался покидать с детства милые сердцу места!
С такими мыслями ему долго не прожить, он должен самого себя убедить в том,
Что его дом – крепость, а былые обиды – случайная нелепость! Он в гору шёл сначала,
Нажил небольшие капиталы, но розни, свары и скандалы не знали счёту,
Он едва ли не потерял прекрасную работу! Он своё искусство не презирал,
И последнюю мелодию до конца ещё не сыграл, не пропал у старца юношеский запал!
Он руки на груди скрестил, пусть его молитвы услышит царь небесных сил, он жил, как придётся,
Но ему хватало воли и благородства не показывать перед толпой своё превосходство!
Страшилась когда-то его мать, что он не будет церковь посещать, но он в храм ходил,
И господа молил неустанно, в храме никто не слушает речей пространных,
Только мысль о душевном покое поможет душе расстаться с тоскою!
Время героев прошло, оно ускользнуло через открытое настежь окно,
И его уже не вернёт никто! То-то и оно! Мужчина в летах, на свой риск и страх
Развеял прошлое в прах со слезами на очах, чтобы дети и внуки о грязь не испачкали руки!
Пусть им на пользу идут школьные науки, а грусть оставит сердце навсегда, в поход зовёт труба!
Мои года – моё богатство, главное – в толпе не потеряться, и не стать половой тряпкой,
И опосля строить догадки: что и почему? Мне лишние невзгоды ни к чему!
Нерадушная перспектива хватает шарманщика за длинную гриву, он смотрит боязливо и пугливо
На ветра порывы и живо исправляет всё, что почти прошло! На фоне заснеженных предгорий
Стоит белоснежный санаторий для местных господ, чтоб не дай бог,
Никто из них под дождём не промок и, споткнувшись, не потерял битком набитый кошелёк!
Всему – своё время! Всему – свой срок! Пишешь в стихах и в прозе,
Но в предгрозье холод самому наступает на пятки, на исходе бабки, вот-вот сложишь лапки
И что тогда? Грядёт новая беда, короток наш век, глядь, а ты уже не человек,
Тебя погрузили без спросу в деревянный ковчег, голову посеребрил белый снег,
И сил для сопротивления нет, чтобы ярким пламенем догореть среди церковных свеч!
Руки чешутся от скуки, душа обречена на праведные муки, и только белые берёзы
В себя вбирают твои бесталанные слёзы, как помешать злобе и разбою?
Как найти общий язык с роком и судьбою? Свою душу не понять и руками не обнять,
Остаётся одно: смотреть смиренно в открытое настежь окно на всё, что происходит вокруг,
Авось, пройдёт временный испуг и кто-то из бывших друзей и подруг в тот же час
Развеет грустные мысли в пух и в прах! Жизнь приобретает оттенок новый,
Змей трёхголовый ставит перед тобой условия о сути земного бытия, стезя зарастает травою,
Сколь  бед нагромоздилось в сердце твоём, вот и грянул первый весенний гром,
Холодом повеяло за окном, ложусь спать чуть попозже и с дрожью в голосе
Жду благословенье божье на соседней меже, зябко и одиноко мне, словно в тайге!
Природа вершит свой цикл наоборот, она – странный садовод, растит и сажает,
И никто заранее своего исхода не знает! Нет причудливее повести о свободе мыслей и совести!
В возрасте преклонном трудно найти себе компаньонов в городе огромном, легче в деревне,
Там можно время провести в захудалой харчевне, вспомнить обычаи древние,
Но о них вспоминают не все, я же хожу босиком по холодной росе, ноги мокрые все до колен,
Мне же прогнуться до земли лень! Везде тлен и суета, голод, холод и нищета!
Смотришь, как растёт трава, и тихо шепчется на старых деревьях зелёная листва,
Болит седая голова, ты же – мужчина в летах и на первых порах испытывал страх
От грядущих перемен, едва поднимался ранним утром с колен, но зачем?
Рядом кричат много твоих малолетних внучат, заводские трубы сутками дымят,
А пот и град обливают тебя с ног до головы, коль нет судьбы, то к бабке не ходи:
Надейся и жди, когда проливные дожди смоют наземь все твои грехи,
И не будут скользить твои каблуки на берегу полноводной и глубокой реки!
Заброшена шарманка, не играет сегодня тальянка, ты же сам струны их оборвал,
Малость приврал, понёсся вскачь, убегая от мирских неудач! Малый ад везде и всюду,
Бесы склоняют малого Иуду к греху и блуду, цокот их зубов никогда не забуду, нынче всему конец,
Что-то задумал творец, он чужое счастье спрятал в хрустальный ларец! Оно спит непробудно
И думает одно и то, что каждый из нас жил неправедно и грешно, кое-кому в жизни не повезло
И бытие сикось-накось во весь опор пошло! Сейчас ломит кости, жить непросто,
Никто не приглашает в гости, только узкая полоска на морском берегу душу отрезвляет,
Когда утренний свет своё тепло на тихую воду нехотя роняет!
Костёр злодейства горит для меньшинства, а у большинства болит седая голова,
Она по уши в свои проблемы ушла! Здесь, в гигантской пустоте безмолвного мира
И холодно и сыро, природа свои закрома перед грешником закрыла
И святой водой его чело не окропила! Что было, прошло, подгорело правое крыло,
Треснуло в руке правое весло, управлять челном и вправду тяжело! Куда идёшь?
Что на своём горбу везёшь? Пшеницу или рожь? Ни фига не разберёшь,
Что посеешь, то пожнёшь! Из нас любой толстыми путами связан с роком и судьбой,
И в момент любой даже генерал отставной разберёт свою жизнь на части
И тут же забудет о мимолётном счастье, он сам негативно относится к властям,
Хотя по воскресным дням ходит в православный храм! Очи гаснут, вот-вот уснут,
Хватит судьбе резину тянуть, пришло время пнуть рок ногой под зад, былое не вернуть назад!
Всему одна причина, был мужчина, и нет его, хотя так живёт людей большинство,
Общаются все через зарешёченное окно, страх властвует безраздельно,
Мы же любим жён, но живёт от них отдельно, жизнь проходит бесцельно,
Ничто душу к себе не прельщает, память лёгкую канву с головы воздушно срывает,
Много счастья она не обещает, кое-что и мне предлагает, в душе взрывается динамит,
В окно сквозит, душа вновь скорбит, ты квит со всеми, кто был с тобою в теме!
Я же сопротивляюсь, из последних сил обороняюсь, с жизнью свыкаюсь, и не теряюсь до конца!
На всё воля Творца, Ему принадлежат наши души и сердца!
Не бывает доброго молодца без хорошего конца! Вот и сказка вся,
 На ушах останется лапша, а чудеса усядутся на кошару, поддадут жару людям поджарым
 И разбредутся восвояси, подчиняясь всевышнему приказу!

Г. Мариуполь
25 мая 2017 г.
19:28