Лоре-Ли с Рейна-4 Из цикла Воплощения Лилит

Лоре-Ли с Рейна-3 http://www.proza.ru/2017/05/23/2094
-------------------------------------------------

Я сидела в пол-оборота к огню, передо мной была вся просторная столовая и граф Кристиан. Он прошел взад, вперед, потом остановился и, не глядя на меня, проговорил негромко:

– Сколько не оттягивай принятие горькой микстуры, с какого края не прилаживайся, слаще она не станет.

Взял за спинку деревянный стул, поставил ближе к камину, но от меня достаточно далеко. Не сел, подошел к камину, оперся о каменную полку. Глядя в огонь, медленно заговорил:

– Вы знаете, госпожа баронесса, Людвига и меня сблизила война. Этой даме как никому другому удается либо обратить людей в лютых врагов, либо связать самой крепкой дружбой. Даже спустя годы, когда жизнь развела нас, я знал – есть человек, который ради меня не пожалеет жизни. Он доказывал это на деле, и не раз. Всё это можно сказать обо мне тоже. При этом мы не идеализируем друг друга. Возможно, некоторые мои привычки кажутся Людвигу малосимпатичными. Что касается недостатков Людвига, то я не упускал случая вышутить его склонность к бахвальству. Впрочем, не припомню, чтобы из-за этой его слабости у меня возникала настоящая злость или досада на Людвига. Да я и не считал это качество таким уж великим пороком. Человек гордится своей фамилией, предками, домом, чем-то еще… Преданной дружбе это не помеха. Я принимал со снисхождением, когда Людвигу хотелось доказать мне, что шпага его острее, а ружье лучше пристреляно и бьет точнее. Такое состязание было у нас своего рода игрой, в которой триумф то и дело переходил с одной стороны на другую… - Он повернулся ко мне, и как будто с досадой сказал: – Сейчас я вижу, что именно Людвиг питал наше невинное соперничество, отчего оно сделалось постоянным. – Граф отошел от огня и встал позади стула, что поставил для себя, оперся о его спинку руками. – Затем Людвиг ушел со службы, и после того мы почти не виделись. Сейчас я уже десять раз пожалел, что решил навестить старого друга по пути к себе, в Майнц – лучше бы нам еще столько же не видеться. Но вот встретились... И я вижу, как мало он изменился. Он снова вспомнил нашу полу-шутливую затею. С упоением рассказывал мне о своих достижениях, спрашивал о моих и сопоставлял их. Я хорошо знаю Людвига. Я видел, он держит в рукаве очень важную карту, и ему не терпится вытащить ее на свет, но одновременно что-то удерживает от этого предъявления. Наконец он раскрыл карты. Самым главным аргументом в его пользу оказались вы, госпожа баронесса. Этот аргумент отразить мне было нечем. Даже если бы супруга моя была жива, она не выдержала бы  сопоставление с вами. Однако мне не достало ума смиренно принять явное и не дразнить Людвига. Я был пьян в тот вечер... Людвиг приказал подать вино из очень старой коллекции. Оно оказалось крепче, чем можно было ожидать, и, признаться, мы выпили больше, чем следовало. Людвиг так превозносил вашу красоту почитая ее своим главном достижением… Может быть, я почувствовал вину за то, что не отстаиваю с таким же жаром достоинства покойной супруги. Или за то, что при самой первой встрече с вами, госпожа баронесса, я сам подумал именно так: «Несравненная…»

Речь его потеряла плавность и стройность, сделалась рваной, смятенной.
– Я держался своей позиции с упорством, которое сейчас могу назвать только глупой, стыдной затеей.

 Он порывисто встал и остановился перед окном, выходившем в сад. Стоял ко мне спиной и смотрел в стекло, покрытое дождевыми брызгами. Обернулся ко мне и с какой-то неожиданной усталостью… опустошенностью…

– А сейчас мне вдруг стала очевидна вздорность моего желания непременно лично поведать вам эту дурацкую историю. Очевидно, я хотел наказать себя… Но вам-то это зачем знать. Простите, что задержал вас.

– То есть, это всё? Именно это вы и собирались мне поведать?
– Да. Почти.
– Ну так выкладывайте уж до конца вашу историю. Пока я не вижу, почему не должна считать вас «беспринципным сластолюбцем».
– Позвольте, я напишу  вам нынче ночью, утром вам отдадут письмо. Сделаете с ним, что захотите.
– Тогда, как вы трусливо покинете замок?

Он вскинул голову и посмотрел удивленно. Мой ледяной тон остудил его. Я была в бешенстве. Никакого дела мне не было до разговоров за пьяными мужскими застольями. Какую цель преследовал этот Каролинг? Чтобы я устроили сцену супругу, рассорилась с ним? Фиии, глупость какая! Будто бахвальство барона мною такая уж для меня неожиданность. Ну не хвастал он вслух при мне, так у него же на лице все написано!

Мне нисколько не было интересно слушать графа, наоборот, противно. И еще – я грустно хмыкнула про себя – я злилась и досадовала на этого мужчину за испытываемое сейчас разочарование. Вопреки моему сложившемуся мнению, он оказался мелочным и склочным. Ишь, какую греческую трагедию представляет из обычной сплетни! Мне захотелось его наказать – теперь он мне всё выложит! Какие еще, к шутам, письма?! Нет уж, я тебя сейчас и здесь к стенке припру, как делала, бывало, с дразнящимся мальчишкой.
 
– Коль начали – говорите, – потребовала я самым противным голосом, со всей спесивостью, какую только могла изобразить. – Теперь я не позволяю вам уйти. Итак, благородный господин, забудьте свою неуместную стеснительность, продолжайте. Что было бы в вашем ночном письме?

Он молчал и смотрел на меня, и я едва удержалась, чтоб не расхохотаться! Представляю, каким в эту минуту было мое лицо, преисполненное  негодованием, возмущением и спесью.
– Могу я попросить обойтись без столь многозначительных пауз? – подпустила я в свой голос язвительности.

– Мне осталось сказать немного… – будто извиняясь, проговорил он. – Людвиг был всерьез раздражен моим упрямством и нежеланием видеть очевидное, а именно то, что ему, барону Людвигу-Йоханнесу фон Веттин, принадлежит женщина красоты умопомрачительной, и едва ли сыщется другая, способная эту красоту затмить. Всё это он высказал мне еще раз, тоном категорическим и сердитым, а затем потребовал, чтобы я шел за ним.  Идти мне никуда не хотелось, но Людвиг настаивал. Я тащился за ним, брюзжа и недоумевая, какого демона понадобилось ему в саду, да еще в самой его глубине. Правда, на свежем воздухе голова моя прояснилась. Я даже смог понять, какая волшебная ночь окружала нас. В саду заливались соловьи, струилось необычайно тонкое благоухание ночных цветов. Луна светила так ярко, что деревья отбрасывали тени, как днем. Была ночь полнолуния.

Сердце у меня екнуло. Граф Каролинг коротко взглянул на меня. Уж не знаю, какое у меня сделалось лицо, когда я силилась удержать прежнее выражение, а оно неудержимо спадало, как рассыпается соженный лист бумаги. «Нет… этого не может быть!» - пыталась я отринуть догадку. Но Каролинг не позволил мне спрятаться от того, что  для меня стало уже очевидно.

--------------------------------
Лоре-Ли с Рейна-5 http://www.proza.ru/2017/05/28/510