Марфуза

                Детство Марфузы

   Марфуза полусидела на больничной койке, ей было совсем плохо.  В таком положении ей было удобнее. Стоило повернуться на любой бок, как начинался приступ удушливого кашля. В больницу её привезли на скорой, с высокой температурой. Сделали рентген, и поставили диагноз: правостороннее воспаление лёгких. Наверное, это уже начало конца моей жизни, думала она. Хоть и немало она пожила на этом свете, но всё равно умирать не хотелось. А ведь у меня, через десять дней день рождения, вдруг вспомнила она, и мне исполнится семьдесят пять лет. Нет, надо обязательно дожить до него, а потом, как распорядится аллах.

   Почему-то вспомнились эпизоды из прожитой жизни.  Много чего в ней было хорошего, да и плохого тоже. Пожалуй, плохого было больше, подумала она. Дошкольное детство она помнит смутно. Всё, как у многих детей, после военного времени. Жила она в глухой татарской деревушке с родителями, братьями и сёстрами. Она была четвёртым ребёнком в семье. Старшие дети, сестра и два брата, уже были взрослыми, и жили в городе. А она и младший братишка, жили в семье – когда заболела у них мать. Простудилась по осени, и занемогла. Всю зиму ей было плохо. Деревенский фельдшер сказал, что её нужно показать врачу в городе. Но мать отказалась туда ехать. Как же она бросит мужа, скотину, дом, ребятишек. А потом наступила суровая, снежная зима, перемело все дороги, что из деревни не выбраться. Она не помнила, чтобы снегу навалило столько, что в дом спускались, как в подвал какой-нибудь. Марфузе в ту пору исполнилось одиннадцать лет, а братишке шёл седьмой годик. К весне матери стало совсем худо, и она слегла. Сил у неё совсем не стало, и Марфузе пришлось всё хозяйство вести самой. Мать, как могла, помогала ей, подсказывала, как и, что надо делать, жалела её. Вот тогда у неё кончилось детство. Да и отец, как с ума сошёл. Приходил с работы поздно, иногда навеселе. Мать, потихоньку от детей плакала, но вида не подавала. А тут ещё сердобольные соседи нашептали ей, что он гуляет, и у него есть в селе зазноба. Мы, дети, конечно ни о чём не догадывались. Жалели мать, и помогали ей во всём.
 
   Весна пришла ранняя. Снега за зиму намело много, когда он растаял, то затопило всё вокруг. Все дороги размыло, из деревни не выбраться. Когда схлынуло половодье, приехали из города братья и сестра. Они увезли мать в город, чтобы показать её там врачам. Диагноз был неутешительным. Ничего уже нельзя поправить, слишком поздно обратились к врачам. Мать привезли из города совсем плохую. Положили её на кровать, с которой она больше не встала. Братья и сестра уехали, а Марфуза осталась с ней одна. Иногда приходили родственники, помогали искупать мать. Отец порезал часть скота, и сдал мясо государству, но денег в семье всё равно не было. Она за лето выросла, да и братишку нужно было собирать в школу, а отец не беспокоился ни о чём, пока родственники не поругали его за такое отношение к семье. Мать, видя всё это, сильно переживала. Однажды, она позвала нас подойти к кровати, и сказала: «Наверное, аллах меня скоро заберёт к себе. Марфуза, ты не бросай Рината. Будь ему вместо матери, и не давай его в обиду ни кому». – Я заплакала, обняла её, и пообещала ей, заботиться о братишке. – «Я всё буду по дому делать, только ты, пожалуйста, не умирай» - плача говорила я ей. Она погладила нас обессиленной рукой, затем сказала: «К нам ведь гости пришли, идите, встретьте их». – «Да никого нет, никто не пришёл» - сказала я ей. – «Пришли!» - твёрдо сказала она. – «Идите, встретьте их во дворе» - и она легонько подтолкнула нас с братом. Мы вышли из дома, но во дворе никого не было. Братишка остался на крыльце, а я вернулась в дом, и подошла к кровати. Мама лежала на ней вся бледная и руки у неё были холодные. Я поняла, что она мертва. Меня пробрала дрожь, слёзы текли по моим щекам. Я не знала, что мне сейчас надо делать? Куда идти,  кому сказать об этом? Не знаю, сколько я так просидела около неё на табуретке. Наконец я осознала, что братишка стоит рядом, и испуганно смотрит на мать, и на меня. – «Мама умерла» - сказала я ему, хотя он и сам всё понял. Я решила, что надо сказать об этом соседке, а она уже знает, что делать дальше.

   Потом приехали родственники, из города приехали сестра и братья. Обернули маму в белый саван. Мулла долго читал коран. Потом её похоронили. Меня на кладбище не взяли, а вот братишка пошёл. Старшая сестра объяснила, что женщинам ходить на кладбище во время похорон не положено. – «Почему не положено. Кто это сказал?» - возмущалась я. Но взрослые цыкнули на меня, и я подчинилась.

   Пусто в доме стало без мамы. Помню, как тяжело было мне, управляться по хозяйству. Нужно было сварить, накормить оставшуюся скотину, постирать. Но самое тяжёлое было для меня, испечь хлеб. Если отец был дома, он помогал мне замесить тесто, и поднять его на печь, в тёплое место. Но чаще его дома не было, и мы с братишкой, с трудом поднимали квашню с тестом на печь. Вот тогда, я, наверное, и надорвалась. Не кому было мне помочь, и пожалеть меня. Я попросила Рината, сходить со мной на кладбище, и показать, где похоронена мама. Потом я часто ходила на её могилку, рассказывала ей, как мы живём, и как без неё мне плохо. Посижу у неё возле могилки, и мне становилось легче. Так я делилась с ней обо всём наболевшем.

  Наступило первое сентября, и мы с братишкой пошли в школу. Я была рада, что увижу там свою лучшую подружку Фанузу. От неё у меня не было секретов. Мы дружили с первого класса. Школа наша семилетка, обучение в ней шло на родном языке, но учили нас и русскому языку. В нашу школу, приходили учиться ребятишки и из соседних деревень. В первый же день, нам представили нового классного руководителя. Молодая, красивая учительница, только что закончившая институт, и приехала к нам по распределению. Будет преподавать у нас, историю и географию. Раньше эти предметы преподавал старенький учитель Рифкат Рауфович. Он вёл уроки биологии, географии и истории во всех классах школы. Часто болел, и жаловался, что нагрузка на него большая, просил замены, но учителей, в такую глухомань ехать, желающих не было. И вот в этом году прислали новую учительницу. А ему оставили вести предмет биологии.

   Меня зовут Галия Халяфовна, представилась она. Открыв классный журнал, стала перечислять фамилии учеников. Мы вставали из-за парт, и называли свои имена. К моему удивлению, у нас появился ещё один новый ученик, который был грозой ребятишек всей школы. Он остался на второй год, и теперь будет учиться в нашем классе. Познакомившись с нами, учительница спросила: «А у вас, ко мне будут какие-нибудь вопросы?» - «А вы к нам надолго приехали?» - задал вопрос староста класса. – «Это посмотрим, как вы себя вести будете? А вообще-то, мне нужно отработать в вашей школе три года» - ответила она. Мы загалдели всем хором, что вести мы себя будем хорошо. Уж очень нам понравилась Галия Халяфовна. Молодая, красивая и одевается не так, как наши местные девушки. Да и разговаривает с нами совсем не так, как наши учителя.

   На первой же перемене, ко мне подошёл Асхат  второгодник. Зло посмотрев на меня, он больно дёрнул меня за косичку. От неожиданности и боли я вскрикнула. И в дальнейшем, не проходило дня, что бы он меня не обидел. То больно ущипнёт, то стукнет, а то и за косу дёрнет. И всегда обзывал меня обидным словом «чушка». Я терпеливо сносила его обиды, иногда плакала втихую, чтобы никто не видел, боялась, что если пожалуюсь, то будет ещё хуже. Я не понимала, почему он так ко мне относится? Что ему плохого сделала? Я его спросила об этом. – «А ты не знаешь? Пусть твой атайка, не приходит больше к моей матери, тогда и ты не будешь бита» - ответил он. Так вот куда ходит мой отец? К его матери. Вот почему он не приходит ночевать домой, и совсем забросил меня с братишкой. Это открытие так поразило меня.

   Асхат с матерью жили на другом конце деревни, в домике  развалюхе. О его матери ходили нехорошие слухи. Женщины говорили о ней, что она пригреет любого, кто заглянет на огонёк. Да и Асхат, был непонятно чей сын, уж, очень много мужчин у неё перебывало. Вот с кем связался отец! Мама, наверное, знала об этом, и сильно переживала за нас. Ведь если отец женится на этой женщине, для нас детей, ничего хорошего не будет. Она была на много моложе отца, но это не остановило его.

   Однажды, придя из школы, я увидела её у себя дома. Отец, посмотрев на нас, и голосом, не требующим возражения, объявил нам детям, что теперь у нас новая мать и брат, с которым мы должны подружиться, и жить дружно, без ссор. Асхат скорчил мне рожу, и показал кулак, втихаря, чтобы взрослые не видели. И я поняла, что пощады мне не будет. Они с матерью перебрались к нам в дом, а свой домишко  заколотили досками. Так началась у меня новая жизнь, с мачехой. Я её никак не звала, а за глаза звала по имени, Зухрой. Я её возненавидела с первых же дней, да и она меня не больно полюбила. Конечно, в какой-то степени мне стало легче. Теперь я не готовила еду, не пекла хлеб. Стирала я только на себя и брата, такое условие поставила Зухра. Я мыла полы, и помогала по хозяйству. Асхат, при удобном случае, продолжал терроризировать меня. То толкнёт меня так, что я упаду со всей силы, то ущипнёт, и обзывает меня всякими нехорошими словами.

   Наша новая учительница, снимала комнату у моей подружки Фанузы. Они очень подружились с ней. Через неё, она узнавала о всех учениках, кто как живёт у кого, что в семье происходит. Деревня небольшая, и все про всех всё знают. Я поделилась с Фанузой о том, как Асхат меня обижает. Об этом узнала и Галия Халяфовна. Как то она попросила меня остаться после уроков. – «Я знаю, что у тебя умерла мама» - сказала она. У меня от этих слов навернулись слёзы. – «И ещё знаю, что тебя обижает Асхат». – Тут, я совсем расплакалась и рассказала ей обо всём. – «А почему ты не расскажешь об этом отцу?» - спросила она. – «Я пыталась, но он и слушать не захотел! Сказал, что это детские шалости, и разбирайтесь сами». – «Ну-ка покажи свои синяки. Я показала ей свои руки и ноги. И на теле тоже есть?» - Я кинула головой. – «Хочешь, я поговорю с твоим отцом? – «Нет! Не надо!» - испугалась я. – «Вот, что» - сказала Галия Халяфовна. – «За себя нужно постоять. И если он ещё раз обидит тебя, ты дай ему сдачи. Бей его чем придётся, что у тебя будет под рукой. Больно бей. В школе, бей книжкой по голове. Дома, тем, что будет под рукой. Не бойся, жаловаться на девочку ему будет стыдно. Договорились?» - Я кивнула головой. И вот в очередной раз, когда он ущипнул меня, я со всей силой, ударила его деревянной толкушкой, которая была у меня в руках. От неожиданности и боли, он вытаращил глаза. Но продолжать ссору не стал, потому, что взрослые были дома. Теперь я поступала так, как научила меня учительница. Он стал меньше меня обижать. Иногда только, исподтишка, когда я зазеваюсь, и не успеваю дать сдачи.
Зато стал обижать Рината. Братишка плакал, и лез на него драться, жаловался на него отцу. Мачеха защищала сына. Но тут я всё рассказала о себе. Дома был большой скандал. Мачеха уверяла отца, что это я специально подстраиваю так, чтобы дети ссорились. – «Она ненавидит меня, и хочет, чтобы мы не были вместе» - кричала она. В результате ссоры, виноватыми оказались мы с братишкой.

   Дома, была невыносимая обстановка. Но деваться было некуда. Старший брат был в армии. Служил на Дальнем Востоке матросом, целых четыре года. Сестра в городе, жила в общежитии. Окончив поварские курсы, работала в столовой. Другой брат, учился в строительном училище на каменщика, и тоже жил в общежитии. Я написала письмо сестре, но она ответила, что сейчас, ни у кого нет возможности помочь нам. Пришлось мириться, и жить с мачехой под одной крышей. Отец работал в колхозе, приходил домой поздно, и ни во что не вникал. А мы жили сами по себе: мачеха с сыном, и я с Ринатом, отдельно от них.

   Время шло, и я стала из подростка, превращаться в девушку. Хоть я была не высокого росточка, но фигурка у меня была ладненькая. В шестом классе, Асхат бросил учёбу в школе. Он и так учился с двойки на тройку, а тут вообще перестал ходить в школу. Зато я, училась на отлично, и помогала братишке в учёбе. Всё это очень злило мою мачеху. И она всё больше и больше была недовольна мной, и каждый раз жаловалась на меня отцу. Любую мою оплошность превращала в скандал. Асхат пошёл работать скотником на колхозный двор, и стал зарабатывать трудодни. Зухра, часто попрекала нас. Что вот, её сын уже сам себя кормит, а мы, дармоеды, сидим на шее отца. – «Зачем ей учиться? Девчонке, это совсем не обязательно. Шла бы работать дояркой в колхоз» - говорила она моему отцу. Но, как - то однажды, в очередной скандал, я сказала: «Вот окончу школу, и уеду от вас к сестре в город. Ты, что хочешь, чтобы я осталась в деревне? Жить с тобой?» - Мачеха видимо об этом не задумывалась, для неё главное, чтобы были деньги. Но после этих слов, больше не приставала с этим вопросом, ни ко мне, ни к отцу. Видимо ждала, когда я уберусь с глаз долой.

   Я стала часто замечать на себе, похотливые взгляды Асхата. Он всё чаще стал подкарауливать меня в укромном уголке, тискать, щупать мои груди. Он тоже превратился в здорового парня, и у меня не было сил справиться с ним. Я его стала бояться. Особенно мне жутко было идти в сарай, на вечернюю дойку коровы. И я попросила Рината, чтобы он ходил со мной. Ринат видимо тоже догадался, кого я боюсь, и стал сопровождать меня по вечерам. Но однажды, он заигрался с ребятишками, и мне пришлось идти одной. Но Асхат уже поджидал меня в тёмном углу сарая. Я поставила ведро, и только хотела помыть корове вымя, как получила сильный удар в голову. Очнулась я уже на куче сена, и Асхат задирал мне подол платья. Я закричала, а он стал зажимать мне рот рукой. Не знаю, чем бы это всё кончилось, если бы, не Ринат. Он спохватился, что надо домой на дойку коровы, и придя, к сараю он услышал мой вскрик. Сил у него, конечно, было мало, и он бы не справился с Асхатом. Но он взял вилы, и ударил ими по спине обидчику. От неожиданности тот бросил меня. Лицо его перекосилось от злости, и он пошёл на Рината. Но тот не растерялся, и сказал: «Сейчас я тебе кишки вилами выпущу, и смело пошёл на него. Асхат весь красный от гнева, выскочил из сарая. А я обняла Рината и громко заплакала. В это время отец пошёл по нужде, и услышал мой рёв. Он зашёл, и спросил: «Чего ты ревёшь? Что случилось?» - Тут мы ему всё рассказали, и я показала порванное платье. Конечно, дома был скандал. Мачеха, как всегда защищала своего сыночка. – «Она сама перед ним задницей крутит. Совращает его. Вот он и не устоял. Парень ведь! А если девчонка сама навязывается, а ему то  что?»

   В этот день Асхат дома не появлялся. Как выбежал из сарая, так и не заходил в дом. Не пришёл он и на следующий день. Мачеха ругала меня последними словами. – «Вот где он? Что с ним? Это ты шалава во всём виновата». – На, что я ей ответила. – «Если ты ещё будешь меня ругать плохими словами, то я напишу заявление в милицию, и его посадят в тюрьму, за попытку изнасилования. Свидетели есть, и мой брат, и отец. Да и платье всё порванное». – И она прикусила свой язык. А вечером, отец сказал мне: - «Дочка, не выноси ты сор из избы. Не позорь нашу семью перед сельчанами. Да и парни на тебя будут смотреть по-другому. Подумают, что ты всем доступная». – И мы с братишкой решили молчать. Асхат  заявился домой, через два дня пьяный. Косо посмотрел в мою сторону, и лёг спать. Разговаривал ли отец с ним, или нет, я не знаю.

   Обо всём случившимся, я написала сестре. Она ответила, чтобы я потерпела ещё год. Потом окончу семь классов, и она заберёт меня к себе. Сестра писала, что в 30 километрах от города, идёт большая Комсомольская стройка, строится большой нефтеперерабатывающий завод. Рабочие руки там нужны, дают сразу общежитие. Будешь работать, и учиться заочно, получишь профессию, а пока хорошо учись, и потерпи ещё этот год. Вскоре пришло письмо от старшего брата, моряка. Тот писал, что у него скоро отпуск. Ты держись там сестрёнка. А я приеду, и в обиду тебя никому не дам. По этой фразе из письма, я поняла, что он знает всё о случившимся. Ещё писал, что город, где он служит, ему нравится, и он, наверное, останется служить там и дальше. Писал, что у него есть невеста русская девушка, которая ему по душе. И в дальнейшем он хочет на ней жениться. Писал он на русском языке, и прочитать его отцу, могла только я. Отец, узнав, что тот хочет жениться на русской, пришёл в ярость. – «Ещё чего, только русских у нас в родне не хватало! Я покажу ему русскую жену!» - кричал он. – «Если меня ослушается, не сын он мне тогда. Марфуза, так ему и напиши». – Я сказала, что у него скоро отпуск, и он сам к нам приедет. Вот тогда сам и скажешь ему, что думаешь. Эта новость так задела отца, что он ещё несколько дней ходил злой, и ворчал. Мачеха, как всегда подливала масла в огонь. – « Что, в деревне нет хороших девок,  что ли? Вот возьми, например Рашиду, чем не невеста? И она перечислила все девушек в округе, подчёркивая их достоинства.

   Брат приехал неожиданно, хоть я его каждый день ждала. Я его давно не видела, и не узнала бы, если бы встретила где-нибудь в другом месте. Высокий ростом, стройный, красивый и форма ему очень шла. Мы обнялись, и я расплакалась. – «Ну ладно, не плачь». – «Мне уже осталось служить один год» - сказал он. – «Да и тебе последний год учиться. Всё у нас будет хорошо» - заверил он. Отец купил пол литра водки, мачеха старалась «не ударить в грязь лицом» перед братом. Зарезали гуся, сделали домашнюю лапшу, Настряпали  вак - беляши. Вечером сели все за стол. Мы, поужинав, пошли спать, а отец завёл с братом разговор о женитьбе. Видимо они не пришли к единому мнению. Я слышала, как они разговаривали на повышенных тонах. Отец кричал: «Если женишься на русской, не сын ты мне тогда!» - Утром отец ушёл на работу, а брат пошёл навестить своих друзей детства. Зашёл на скотный двор, и крепко поговорил с Асхатом. Видимо он так его припугнул, что тот, впоследствии, вообще не замечал нас с братишкой, как - будто нас и нет в семье. Этот год мы жили, не боясь, что нас обидят исподтишка. Брат недолго пожил у нас, и засобирался в город, к сестре и брату, к друзьям.

   Быстро прошла зима, я окончила школу с отличием, и к осени поехала в город к сестре. Ринат был уже большим, и я за него не опасалась. Прощаясь, я нарочно громко сказала: «Ринат, ты пиши мне чаще о своей жизни, а я буду рассказывать братьям и сестре, о том, как ты живёшь». – Так окончилась моя деревенская жизнь, и началась жизнь в городе. Домой я уже не приезжала. Ринат сам приезжал к нам в город. В родительский дом я приехала много лет спустя, только на похороны отца, и всё.