Я расскажу

Хочешь, я расскажу тебе сказку? Возможно, она вовсе не покажется тебе интересной, доброй или волшебной. Возможно, ты вообще не захочешь слушать её во второй раз. Но я всё равно обязана убедиться в том, что ты её услышишь.
Жизнь – череда похорон. Ну же, давай, закатывай глаза, смейся, морщись и говори, что всё это – юношеский максимализм. Ну да мы ведь не об этом. Мы про глупый, хмурый некрополь внутри. Или… Ах да, про сказки. Жила-была девочка.
В 3 года в ней умер великий художник. Потому, что маме совершенно не нравились рисунки на обоях и на полу. Помнится, тогда девочка рисовала летающего кота, у которого хвост был в несколько раз больше тела. На его шее был большой бант, а сам кот летел за конфетой, словно облако. Она очень любила конфеты. А её подруга, старше на пару лет, рассмеялась «Ты что, глупенькая? Коты не летают!». Летают. Просто, мы этого не видели.
Впрочем, с того дня коты действительно больше не летали. И художник больше не появлялся. Зато в 6 лет, когда пошла в первый класс, в ней умер великий учёный. Ведь надо же, оказывается, что единственное, что требует от нас образование – сидеть смирно и слушать. А все эти идеи о том, что мир вовсе не такой, как мы его представляем, что коты могут летать, а слоны радостно аплодируют ушами, разбивались о гору учебников, правописание и твёрдое знание того, что «Жи и ши всегда пишутся с буквой и!».
Дальше – больше. В её хрупкой душе умирала певица, когда соседи жаловались на тонкие стены. Умирала спортсменка, ведь девочкам не пристало бить мальчиков. Умирал исследователь, ведь «Всё открыли уже до тебя, хватит парить в облаках».
В 10 лет в ней умела вера с семейное благополучие и мечта об идеальной свадьбе. Ведь если родители постоянно ссорятся, кричат, то разве это «счастье» семейной жизни?
В 13 умерла любовь к себе. Больше она не могла видеть себя в еркале красивой, а лишь отыскивала новые и новые недостатки. Хотя, не скажу, что это особо поражало. В это время во всех это умирало, время такое неприятное, скорбное.
Потом в девочке умирало желание помогать. Потому, что каждая помощь встречала на своём пути лишь боль, отторжение, безразличие. Девочка слишком боялась безразличия, чтобы долго его выносить.
В 15 или 16, время так часто стирает границы, чтобы сказать точно, в девочке умерла вера в любовь. Чистую и светлую. Нет, разумеется, что-то ещё осталось. То, что кровавыми струйками не вытекло из её вен на белоснежный кафель в ванной. Но это оставшееся такое слабое, хрупкое, что девочка не готова этим с кем-то делиться.
Потом, мне кажется, в ней умрёт поэт. Потому, что писать нужно не про котов, облака и закаты, а про сигареты, алкоголь, шлюх и подонков. Людям нравится страдание, незачем им слушать про то, какого цвета горизонт.
Потом, лет в 20 или 25, умрёт амбициозность. Ведь ещё в школе стоило привыкнуть, что работа твоей мечты вовсе не всегда становится реальностью. Что ты не сможешь колесить по миру, делая фото или бродя по дорогам босиком. Деньги за это не платят.
Но это ещё не самое страшное. В каждом из нас есть такое кладбище. По этим смертям мы не носим траур, не получаем свидетельства и не знаем где похоронены умершие. Страшнее не это.
Страшен день, когда в тебе умирает мечтатель. Когда ты больше не можешь выглянуть за границы разума. Когда ты становишься серым, пустым, обычным. И из всех этих смертей я больше всего жалею людей, которые позволили умереть мечте, променяв её на рассудок и здравый смысл.
Потому, что это самая страшная душевная потеря себя.
Хочешь, я расскажу тебе сказку?