Были-небыли. Главы 9-10

                9 

       Эх,до чего хорошо летом на воле!Лишь взойдёт ясно солнышко,озеленит деревья да травку,пробудит живность всякую,летающую,скачущую и ползающую - тут тебе и начнётся:там постукивает,здесь посвистывает,где-то позади что-то поползывает.А листики на деревьях на нежном ветерку лак ласково и нежно пошуршивают - ш-ш,ш-ш...Благодать!
       Вот только мошкара за...бывает.Вот ведь тоже,кажись,божья тварь - но скорее просто тварь.Тварь,тварь,тварь!
       Афоня,зарытый в землю по самую голову на тьмутараканском тракте,яростно отплёвывался от ненавистных божьих тварей."Эх,мне бы руки ослобонить - то-то я бы их подавил!У-у,заразы!"
       А ведь как хорошо всё начиналось.Довезли Мартынкины молодцы Афоню до околицы киевской,оправился он,подпоясался - чего бы дураку в Киев прямёхонько не потопать?Так нет же - попёрся окрестности оглядывать,уж больно виды красивые с берёзками,на ветру покачивающимися-перешептывающимися,да с речками,на солнышке поблёскивающими...Эстет,на хрен!
       Тут навстречу ему сорок калик,грят:"Айда с нами,добрый молодец!В Иордани-реке искупаемся,к святой ризе малехо приложимся,за Русь-матушку помолимся!"И Афоня прммкнул без опаски - божьи люди,чего тут бояться?
       И повстречался им Владимир-князь,говорит:"Добры молодцы,божьи посланники!Вы зайдите во Киев-град да на княжий двор,отдохните пред дальней дорогою.Моя жёнушка,княгиня Апраксия,пусть накормит-напоит вас,на дорогу запасом одарит вас."Приходили те калики божии да во Киев престольный град,заходили во княжье подворище,привечались с княгиней Апраксией.
       Затевала княгиня Апраксия пир огромнейший,пир обжорнейший - чего только на столы не ставлено:чего только там не было съедено,чего только там было не выпито!(Божьи люди - они хоть и божии,но по-первах всё-таки люди:перед долгим постом оскоромиться,пораспутничать,сбезобразничать,чтоб святое святее казалось...)Крики,драки и свежи синяки,там под брагу - варёные раки;здесь уж девок зажали и тискают,да по телу ручонками рыскают.Ну а девки молчат в сладкой истоми,только охами-ахами прыскают - божьи люди,куда тут подетися,раз Христос заставляет раздетися...Православие - лёгкая вера:нет предела в ней,нету в ней меры.Хошь греши,а хочешь,всё постничай:поп отпустит грехи - и прямёхо в рай...
       Лишь княгиня Апраксия смурная,вся скукожена смутными мыслями:и еда почему-то не вкусная,и питьё почему-то всё кислое...Зырк украдкой на доброго молодца,на Афоню того простодушного:зырк да зырк,за зырком вновь зырк - так и жжёт своим взглядом до дыр.А Афоня еду всё наяриват,А Афоня питьё всё похлёбыват да про Машку свою всё подумыват...Разозлилась княгиня Апраксия:"Да он что - импотент или геюшка?(Из Европы ведь девка привезена)Эй,Алёша Попович,айда ко мне,приведи ты мне доброго молодца,разговоры хочу с ним побаити!"Усмехнулся Алёша Попович-сын в ус лукавой ехидной улыбкою,но смолчал и доставил Афонюшку до княгини в укромную спаленку.
       Заходит Афоня в спаленку безопасочно да безобсылочно,кладёт поклон земной да и глядит на княгинюшку,на Апраксию свет Даниловну.До чего же мила княгинюшка,до чего лепа:глазки сокольи,так и прожигают насквозь;брови собольи,реснички бобровьи;и на вид не княгиня то русская,а невинна девица на выданье!
       Помолчали,друг в дружку глядячи.тут княгиня и молвит:
       - Кто ты есть,чьего роду-племени?
       - Я Афоня,сын царя Потешая.
       - Афоня,Афанасий значит... - крутит задумчиво локон на палец,всё чего-то присматриваясь да придумываясь.
       - А скажи мне,Афанасий, - чуток помолчав,согласно кивнула головой чему-то своему, - как ты относишься к адюльтеру?
       - Чего-чего? - не понял Афоня.
       - К внебрачным связям, - мягко пояснила княгиня и мягко же глянула ему в глаза - ласково так и нежно:будто ладошкой погладила.
       Смутился Афоня,заробел чего-то:
       - Да я,княгиня Апраксия Даниловна,и в браке то не был,где уж мне про внебрачные грехи знать.
       - Так ты что - девственник? - уж совсем обмаслилась княгиня,будто родное дитятко приголубливает.
       - Хм-хм,не то,чтобы девственник... - засопел-закраснелся Афоня.
       - Грешник,значит,прелюбодействуешь потихоху,пока бог спит...Вот что, - встрепенулась и повелительно указала на место рядом с собой. - Подь сюда,подь-подь,раз княгиня всея Руси просит! - Совсем уж обвыклась девка во власти. - Вот так вот,садись рядышком и мы с тобой баить будем о всяком-разном...Да - и ни к чему меня княгиней называть:мы с тобой здесь по простому,по хорошему поболтаем,так что называй меня просто Апраксией или ещё лучше Ксюшей...
       Понял Афоня,что пришёл его смертный час,куда не кинь - всюдй клин.И согрешить - смерть,и не согрешить - смерть...
       А княгиня всея Руси,а Апраксия свет Даниловна начинает косу порасплётывать,распускает её по волосочку,волосами Афоню опутыват:
       - Эх,Афоня,добрый ты молодец,кабы знал ты тоску мою женскую,кабы горе моё ты изведывал - пожалел бы меня,горемычную,приголубил бы к сердцу сердечечко...- А сама,вроде как нехотя,нежным пальчиком торит дороженьку по Афонину телу огромному:вот уж пальчик невинный по шеюшке мазанулся и ниже спускается. - Быть княгиней - быть хуже,чем старицей:та хоть с богом в любви да согласии и с экстазом божественным сведома. - Пальчик ниже всё,ниже струитися,ручейком на препонах подпрыгиват:блямс! - и пуговка чё-то расстёгнута,блямс! - вторая и третия в сторону. - Бытьт женою у горького пьяницы - так уж лучше бы старою девою!Как ни ночь - так один перегарище мне экстазом синюшного колера;как ни ночь - вместо криков усладнейших храп одних тараканов распугиват. - Тут Афоня вдруг с ужасом понял,что в штанах у него омут бездоннейший - уж туду ручеёк  доструитися и воронкой по кругу всё бегает круг чего-то всё боле могучего...
       А княгиня,а Ксюша Даниловна сарафан другой ручкой расстёгиват,невзначай от него слобожается,невзначай и исподнее побоку...
       - Кабы кто-то придумал механику,чтобы муж был и на хрен  не надобен,чтоб само взад-вперёд всё экстазило,чтобы жёнам одно лишь блаженствие замест храпа и вонь-перегарища,я по-княжьи того бы озлатила,приголубила и осчастливила...А механику звала б вибратором,награждала я ею достойнейших жён у пьяниц и всяких политиков,у которых в штанах,что на заднице:ни единой приметной пупырышки!
       Тут княгинюшка вдруг спохватилася,что мечтаньями вввек не наестися:
       - Ты,Афонюшка,пусть и не суженый,но уж ряженый,грех не признатися...Пожалей моё тело безвинное,приголубь,обласкай и согрей его от ночей одиноких холоднейших.Дай мне руку,дай-дай же скорее мне,положи вот сюда - скажи,мягенько?Будет первой рука твоя на груди,да на белой,на мягкой,рассыпчатой...Вишь,сосок,как он весь напружинился да налился желаньем соития?Обними двумя пальцами ты его,придави,приласкай помаленечку...Х-хо...И ещё,и ещё понадавливай...Х-х-хо...Дай другую же руку,любимый,положи на живот да на мяконький...Чуешь,пухом руку обволакиват?Чуешь,я знаю,что чуешь...А теперь чуть пониже ручонкой - видишь,ноженьки мягкие,пухлые?Видишь ноженьки белые сказочны - они сказкой тебя да обдариват,они счастьем тебя обволакиват,они силой с тобою померятся,потягаются,обессилятся...Гладь их,гладь аж до самых до пяточек,а потом  снова вверх на распутие,перекрестие,средоточие...
       - Я подвинусь,ложись-ка ты рядышком,обласкай меня да обнежь меня;а потом с тобой стану беспутной я,всё,что хошь ты со мною выделывай,всё,что хошь ты со мной вытворяй!Ты войди в меня и наполнь меня соком жизни и соком желания,дабы соком наполнилось телушко до краёчечков,до верхушечки!Дабы счастливым криком кричала я по-звериному,по-охальничьи!Дабы слились тела наши намертво,дабы губы с губами сцепилися,а блаженствие было бы вечное!!!
       "Машка-а-а,спасай!"
       - Извините,княгиня Апраксия Даниловна,но я люблю другую.
       Тишина да в той спаленке стелится,да всё злобится,да всё ярится...Эх,Афоня,чего же ты сподличал - раззадорил ты бабу до лютости,разухабил её до охальности,опосля про сердечное вспомнилось.Видно,мало ты в жизни повидывал,коль с обиженной бабой тягаешься...
       - Как там тебя - Афанасий вроде?Ступай,ступай - это я так,пошутковала...Вон отседова!
       Оделась Апраксия нехотя,вышла в гридню,глянула из-под прищура рассеяным глазом - а там всё то же неподобство и безобразие.Ну да,ну да...
       - Алёшка,подь сюда!
        Подбежал к ней Алёша Попович,зыркнул быстро пытливо и тут же взор отвёл поспешно - уж больно княгиня задумчива,уж больно княгиня рассеяна,не к добру...
       - Ты вот что,Алёшенька...Сослужи-ка мне службу,пошутить я малехо задумала, - и сверкнула своим сокольим взглядом в Алёшку так,что тот весь съёжился. - Возьми-ка ты чарочку сребряну,из которой князь на приезде пьёт,да спрячь её в котомку того добра молодца,что чуть силой меня не сохальничал. - И показывает нежным пальчиком на Афоню,радостно уплетающего баранью ногу.
       Сказано - сделано.Отскоромились божии люди,похмелились,по-божьи оделись,клюки взяли,котомки надели...Тут как тут к ним Алёша Попович:"Сволочь,рвань,а не божье подобье,лишь набить ненасытны утробья!Вы пошто воровством согрешили,добром княжьим котомки набили?"С бодуна головёнкам плохёхонько,тут ещё и крикун сей шумёхонький..."Не пошёл бы,Алёша,ты на х...,за облыжные речи - на плаху!"Тут Добрыня дорогу к ним торит,по-другому он с ними гутарит:"Божьи люди,зачем горячиться,нешто будем мы с вами тяжбиться из-за сущей,сказать,безделушки?Тут любимая княжья игрушка позаделась куда-то без следа.Знать не знаем и ведать не ведаем,где искать её,где затерялась.Просим толику,самую малость - помогите её нам найти!".Поворчали - мыслями в пути,но на вежество надо ответить,хлебосолье княгини отметить.По котомкам старательно рыскают,одежонку ручонками тискают - мало ли,что по-пьяне случается и к рукам невзначай прилипается?...Глядь - а чарочка княжия сребряна у Афони в котомочке найдена!"Эх,Афоня,большой человече,закопаем тебя мы по плечи,шаловливы ручонки чтоб спрятать.А начнёшь супротив что-то вякать - закопаем по саму башку!"
       - Братцы, - совсем растерялся Афоня, - а как же мне по малой...а тем паче по большой нужде сходить?*Уж соленья и маринады на выходе!
       - Тамбовский волк тебе братец! - сплюнул смачно на торчащую из земли голову старшой божией артели. - А по нужде...Так в землицу - она,родная,всё примет и освятит.
       Гы-гы-гы,га-га-га - оторжалась божьия артель,перекретилась и сподобилась в путь.А Афоня,большой глупый человече,точнее одна голова его,осталась торчать на тьмутараканском тракте.Ветер дует - торчит голова,дождь ли с градом - торчит голова,солнце палит - потеет голова.Идут люди - привет,большой глупый человече;плывут гуси - га-га-га,большой глупый человече;подошёл старый,паршивый волк,понюхал брезгливо - не-а,не стану жрать,ещё глупостью заражусь,а с менят и старости хватает - и отошёл уныло...Подбежали детки:
       - Привет,дядя,святости набираешься,в отшельники подался?
       - Да,детушки, - грустно качнёт Афоня единым свободным органом и спохватится. - А ну пошли,пошли вон,не мешайте с богом общатися!
       Так прошло с полгода.Заматерел Афоня,познаменител - со всех окрестностей к нему святости набираться бегают и всё чего-то девки да молодые бабы.Глянет он на них,завоет-замычит по-звериному (дело то молодое,охочье) - знать,с богом так общается..."Свят-свят-свят,воистину божий человече..." - шепчутся бабы и,просветлённые,по домам разбегаются;и такая у них после Афониных рыков да мыков охота до мужиков делается,что те даже прятаться пытались...Куда там - найдут да ссильничают!Детишки как грибы после дождя - то там,то тут рождаются;законные,незаконные - уж все рукой махнули,со счёта сбились,где чей и от кого...Вот что божие просветление делает!
       Тут и артель назад дорогу торит.Подошли,глянули:
       - Ну чё,Афоня,набрался святости,откопать?
       - Не надо,не надо,дяденьки! - тормошат артельщиков за руки бабы да девки,но те оторвались от них брезгливо и откопали Афоню.Потопали в Киев,оставляя после себя стон да рыд бабий...Заходят в Киев престольный и прямёхо на княжье подворье.
       - Здрав будешь,великий княже!Принимай гостей - в Иерусалиме были,в Иордани искупались - не Днепр-рек,поплюгавее будет,но ничего,поплескаться можно;к святым мощам приложились,святой ризой утирались,за Русь-матушку обмолились...Так что святости в нас,великий княже,в избыточности,малехо поубавить надобно!
       - Очень приятно,князь,князь,очень приятно, - жмёт-давит руки божиим людям Красно Солнышко на радостях,что новый сабантуйчик намечается...
       И снова пир горой.Пьянка-гулянка-хмельна перебранка;снова мелькают утицы,ендовы,божии люди живы покедова...
       - А что,князь,где княгинюшка твоя,приболела?
       - Да уж с полгода как хворает болезнью невиданной - всё что-то ей не можется,всё что-то ей не хочется...
       Встрепенулся Афоня,таки речи прослышав:
       - Велик-князь,можно гляну?
       - Да ступай! - махнул рукой князь и снова обернулся к старшему артели. - Так вы говорите,из чистого золота?Мда,дела...
       Заходит Афоня в спаленку дальнюю,всеми забытую,всеми заброшену,глянул сподлобья на Ксюшу Даниловну...
       - Чего смотришь? - не выдержала княгиня. - Поиздеаться пришёл:Так на,любуйся - не захотел меня бабой сделать,так и некому боле!Твоя взяла,любуйся,изверг! - и отвернулась в рыданиях.
       "Прости,Маша...Я тебя люблю,но сама видишь - пропадает баба ни за что,ни про что...Прости..."
       Подошёл он к постели тихохонько и улёгся в неё он легёхонько.Он княгинюшку нежно обнимыват и на ухо ей что-то нашёптыват.А княгинюшка сперва побрыкиват,потихоньку к словам да прислухиват - и улыбка уж к ней возвернулася и тихонько сама развернулася.А Афоня ей что-то нашёптыват,да всё с лаской любовно поглаживат...Вот уж слёзы куда-то поделись,телеса почему-то разделись...А Афоня ей что-то нашёптыват,да любовно всё так поцеловыват - то за ушко укусит острёхонько,то сосок позабавит малёхонько.
       Вот уж ноги её раздвигаются,руки тесной обоймой сплетаются.И дрожат  в нетерпении ноги - в предвкушении длинной дороги...А Афоня всё что-то нашёптыват...Вот уж первым жалобным криком - изумленье на Ксюшином лике:"Нешто это и есть наслажденье,от девичества мя избавленье?"А Афоня всё что-то нашёптыват,да движенья всё боле наяриват...Уже жалобы нету в том крике,уже ярость,звериные рыки - уже Солнце в зените стоит и экстазом нещадно палит;на весь Киев тот крик раздаётся,в каждой бабе он в миг отдаётся!И подвластные Ксюшину крику бабы вмиг позаделались дики!Мужики-мужики,жалко вас,бедолашных,ни за понюшку секса пропавших...
       - Что это было? - озаботился князь Владимир у Афони,зашедшего в гриднюс задумчивым видом.
       - Бес,великий князь,в твоей княгинюшке сидел.Вот я его и изгонял...Экзорцизмом сие зовётся, - пояснил Афоня,так и не понявший - изменил он Маше или нет.
       - Ну да,ну да, - закивал головой князь,приобщённый к таинствам веры...
       А тут и княгинюшка,Апраксия свет Даниловна из горницы павой выплыла.Мать честная! - щёки румяны,глазки поблёскиват,губки пухленькие,зубки влажненькие,грудка - туда-сюда,туда-сюда - поигрыват,бёдра - влево-вправо - покачиват,ножками этак нетерпеливо постукиват!Ожила княгинюшка!
       - Ну,добр молодец,что хошь проси за...как ты сказал,экзорцизм?...за экзорцизм невиданный!
       - Да что просить,велик князь,всё у меня есть...Разве только вот это - есть у меня сужена,есть у меня ряжена,Марией зовут.Последний раз у царя Ехидина виделись,а где сейчас,не знаю.
       - Ха,да за княгинюшку я десять Машек тебе найду!Эй, - и хлопнул в ладоши, - сыскать Марию,у царишки Ехидина обитающую!

                10

       - Эй,колодники,эй,острожники, - цок да цок алебардой по прутьям, - всяка рвань подзаборная пьяная,хорош харч казённый переводить,выходь на свет белый,на свет божий,великое вам от князя всепрощение! - и дале - цок да цок:тюрьма длинная да закоулистая.
       Вышли Иван с Филаретом на свет божий,на день ясный,прищурились с непривычки - отвыкли,что солнце не только светит,но и греет.Глянули друг на друга - и не признали:мы ли это?Морды тощие,тусклые,паутиной волосья оброщены - прям седые старцы,а не молодцы!Откашлялся Филя и спрашивает у стражника,у порога тюрьмы обретающегося:
       - Мил человек,а по какому случаю всепрощение?
       Глянул тот на них брезгливо,икнул борщом свежесъеденным,почесал рукой правой ухо левое,но снизошёл:
       - У князя жена выздоровела,Апраксия свет Даниловна,вот он на радостях вас,дедушки,и ослобонил...Хм,на радостях, - усмехнулся стражник осторожно.
       - А чё так? - всё неймётся Филе.
       Глянул стражник налево,глянул направо,вверх поглядел...Ну не может мужик не посплетничать,ну не может мужик не сохальничать!
       - Токо я вам ничего не говорил,а вы ничего не слышали,понятно?- И развязал язык. - Пока княгинюшка болела,всё вроде шло как обычно - днём дела,вечером забавы,всё путём!А как выздоровела...Теперь князь хиреть начал, - ещё шепчее застрекотал мужик, - и днём его не видать,и на пирах не видать;только-только выйдет из спаленки Апраксиной,только-только перекрестится да прослезится от судьбинушки неблагодарной,только-только утицу полную ко рту поднесёт,а из спаленки голосочек нежнёхонький,голосочек тонёхонький:"Князюшка,я ещё хочу.Подь сюда,милый,подь сюда,суженый;исполни-ка ещё разик долг супружеский и государственный!"Заплачет Владимир,заплачет Красно Солнышко,а деваться некуда - растёт Русь,городов всё боле и боле и в каждый надо наследничка посадить для крепости государственной...Вот и мается,горемычный...Эх,хорошо у меня жена не такая, -  мечтательно закинул глаза ввысь, - раз в месяц,в полнолуние требует.Потом чего-то возьмёт метёлку,сядет на неё и исчезнет куда-то - ну да я уже сплю...Не,повезло мне с Аскаридой,всем бы жён таких!
       Побултыхались Филя с Ваней в Днепре майском,реке ласковой,посмывали с себя пыль тюремную,вонь унылую,простирнули там же обноски,все в дырах,сели на бережку и на солнце щурятся,греются - хорошо!
       - Слышь,Вань,это сколько мы света белого не видели,почитай,год?Мда,"По актировке,врачей путёвке,я покидаю лагеря..." - невесело напел Филя и встрепенулся. - Ничего,зато теперь зажжём по полной,пошли!
       Эх,до чего хорош Киев в маю,когда всё по х...!Вот оно,ясно солнышко,вот небо голубое-преголубое,вот она - свобода!Идут братья,рты раззинули,только успевают головами налево-направо крутить.Не мудрено дело - видели то первопрестольный разик только да и то сквозь прутья клетки...
       Здесь сбитнем торгуют,там калачами,чуть дале из кабака так сладко брагой потянуло...Сглотнули слюну и задумались - свобода свободой,а товарно-денежные отношения никто не отменял.
       - Слышь,Вань,есть одна идейка.Давай похристарадничаем для начала,для раскрутки.
       Хотел Иван возмутиться - но ещё одна слюна сглотнулась.Да и одёжка в самый раз - кто таким не подаст?
       -Эх,зря обноски постирали,дали бы больше, - огорчился Филя позднему прозрению,но тут же добавил. - Придётся ослепнуть.
       - Подайте,люди добрые,подайте,божьи люди!От вашей лепты малой окрепнут чахлы груди!Сторицей к вам вернётся ваш грош благодеянный и посрамится скупости вражина окаянный!А нам хлебца немного,немножко бражки милой - утробу поднабить да и собраться с силой;домой бы нам добраться,нет денег на билеты...
       - Ты чё,какие билеты, - тихонько дёрнул Филю Иван и тот сразу поправился.
       - Домой бы нам добраться,нет денег на телегу;домой бы доползти,хоть босиком по снегу!К земле родной припасть и в поцелуе слиться - с землицей,с небесами,с журчащею водицей;а там - хоть помирай,хоть светопреставленье;своя землица - рай и божье искупленье! - бойко заливает Филя,время от времени зыркая из-под прикрытых глаз налево-направо:а Ваня чуть позади примостился - стыдно.
       Капают грошики,капают...А чего им не капать - денёк благодатный,ясный,в такие дни и подают поболе,чем в ненастные - очень погода на настроениях сказывается.Вот уже на калачики накапало,вот уже одна утица,вторая бражкой перед глазами наполняются...
       - Ваня? - чей-то изумлённый голосок дёрнул Ивана с колен на ноги.Встал он - и глазам не верит:
       - Чалыкушу?
       - Забыл,совсем забыл, - смущённо улыбнулась та, - сам ведь меня и окрестил...Настасья я теперь,Настасья Никулична.
       Глядит Иван,глядит - и что-то непонятное в нём ворушится...Нет девочки-подростка,нет девочки-женщины - красавица перед ним стоит и смущённо улыбается...И смущение то непонятное - не то радость,не то огорчение,за улыбкой печаль притаилась - не ко времени это встречение..."Только-только, - глаза улыбаются, - забываться мне стала любовушка,только-только, - глаза улыбаются, - успокоилась буйная кровушка.Только-только забыть попыталася,как мечтала с тобою я слитися;я чужою женою назвалася,чтобы в новой любви укрепитися.Только-только, - глаза улыбаются невесёлой,печальной улыбкой, - обзавелись с моим милым мужем мы дитячею новою зыбкой...Не ругай,не брани,не злорадничай - знать,судьбинушка така вот выпала,чтоб любовь моя горемычная по ухабным просёлкам всё мыкала..."
       - Здравствуйте,Настасья Никулична.
       - Вань,кто это? - пихает в бок и настырно шепчет Филя,а Иван досадливо отмахнулся,глаз не отводячи,и дале говорит:
       - Как живёте,Настасья Никулична?
       - Хорошо живу,Ваня.Замуж вот вышла,ребёнка ждём...Ну а ты то как?Впрочем,чего это я, - спохватилась, - пойдёмте ко мне,там и почаёвничаем,там и поговорим...Да и ещё кое-что есть, - улыбнулась загадочно,развернулась и не торопясь пошла.Глянул Филя на плавно покачивающиеся бёдра,цокнул одобрительно (за что сразу получил от Ивана ещё раз в бок) и прошептал:
       - И где,Ваня,твои глаза ране были?Таку девку упустил.
       Иван промолчал.
       - Ох,благодарствуйте,Настасья Никулична,напузырился я чайком вашим,пойду во двор продышусь маленько, - вежливо поклонился Филя хозяйке,а сам всё локотком Ваню поталкивает да глазом помаргивает.
       - Так как ты живёшь,Настя? - впервые с момента встречи прямо посмотрел на неё.Настя помолчала,утирку в руках покручивая,да и начала:
       - Хорошо живу,Ваня...Когда тебя на княжье подворье повезли в клетке,я немного растерялась - одна в чужом городе,язык еле-еле знаю...Но ничего,выжила - поначалу,как ты сегодня,христарадничала,это не грех;после в услужение пошла...Там и с мужем,с Добрыней,познакомилась, - снова улыбнулась смущённо. - Чужому бы не рассказала,а тебе...Возвращался он как-то от полюбовницы,от Маринки беспутной.Да и не то,чтобы полюбовница,так,девка-припевка,вышел-забыл.Поскандалил с ней,ярость бражкой да мёдом хмельным залил,идёт,шатается.Тут я навстречу,он мне и говорит в сердцах:"Опять ты,Маринка,с дороги меня сбиваешь,домой попасть не даёшь,брысь отседова,сила нечистая!"(больно,видно,медок хорошим оказался).Я ему:"Не Маринка я,добрый молодец,Настасья Никулична я.Давай домой доведу".Довела,там и с матушкой его познакомилась,как раз она из Рязани погостить приехала,так всё и началось...
       Помолчали.
       - Ты счастлива?
       - Да,Ваня, - миг помедлив,подняла голову и спокойно посмотрела ему в глаза, - я счастлива.
       ..."Не ругай,не брани,не злорадничай - в жизни всякое,Ваня,случается:нелюбовно однажды повенчана,вдруг покоем тоска обертается.Он хороший,он добрый,он ласковый,будто агнец какой на заклание:он попрёка мне слова не сказыват,что не девкою взял под венчание.А любовь...Что любовь?Нет в ней сердцу услады смирения;вместо счастья и радости в ней одно горе,страданья,мучения:нет тебя - и от боли в омут чёрный с надеждой бросаешься,по каменьям босая бредёшь и на каждом шагу спотыкаешься.А семья...Пусть и милый не милый - но он дал мне успокоение;,наконец-то и в сердце моё от любви заползает забвение..."
       - Да,кстати, -оживилась Настя,услыхав какой-то шум во дворе, - подарочек у меня для тебя.Пошли во двор!
       Вышел Ваня на крыльцо - мать честная,да это сам Сидор Сидорыч на телеге заехал!
       - Сидор Сидорыч!
       - Ваня? - не поверив,протёр глаза старик,подошёл и крепко обнял. - Ванечка, - закапали слёзы из старческих глаз, - вот уж не думал,не гадал,что на этом свете ещё свидимся!
       Пришлось гонять чаи по второму разу.
       - ...Знаешь,Вань,я ведь сперва не поверил,как это:мой сын - и князь всея Руси?Каким это ветром на престол его занесло?Это погодя он мне всё объяснил, - сторожко огляделся и зашептал,от чего Филины уши вытянулись ещё длиннее, - мол,княжья жизнь нелегка и опасна:то ли вражина тебя прибьёт,то ли - того хуже - родная кровь в ком-то вспять побежит...Вот и обзавёлся великий князь двойниками,о благоденствии Отечества родного радея.Да и в обычной жизни бывает,что надо сразу в нескольких местах быть - как разорваться-то?Вот и мчится князь туда,где важнее,а на дела захудалые,неказистые взамен себя подмену оставляет.Так мой Владимир и попал во князья.Мда,из грязи да в князи...
       - А что ты у Насти делаешь,ежели сын при власти? - полюбопытствовал Иван и тут же пожалел,что спросил:помрачнел Сидор Сидорыч,зачмокал губами.
       - Сын при власти - родне напасти, - вздохнул Сидор Сидорыч. - Нельзя ему родство своё показывать,дело,говорит,государственной важности,чтобы ни одна сопля не пронюхала,про подмену то.Мда...А с Настенькой я на базаре как-то повстречался,она меня и позвала к себе,говорит,у меня для вас,дедушка,всегда и крыша над головой,и кусок хлеба найдётся...Вот и думай,что лучше - своя кровь или басурманская...Ну а ты то,ты то как?
       - Да никак, - пожал плечами Ваня, - только сегодня из тюрьмы выпустили,говорят,великое княжеское всепрощение.
       - Амнистия,значится, - задумчиво протянул Сидор Сидорыч,а Ваня с Филей переглянулись от слова диковинного...
       - Настя,почему дверь нараспашку? - раздалось из сеней. - Сквозняки гуляют,не дай бог,застудишься!
       Настя покраснела,быстро вскочила и выбежала из-за стола.Пошушукавшись с кем-то в сенях,она вернулась - снова спокойная:
       - Это муж мой,Добрыня Никитич.А это,Добрынюшка,знакомцы мои старые,помнишь,я тебе про них рассказывала,Иван-царевич и брат его,Филарет.
       Добрынюшка..."Не ругай,не брани,не злорадничай - и царевичи дурнями родятся:знать не знают и ведать не ведают,про любовь,на кой клином всё сходится.Где глаза были ране- не ведаю,только щас я понял сокровенное:что имел - потерял навсегда,счастье вечное,счастье нетленное...Ты не бойся - тебя не обижу я,слов не молвлю и взором схоронюся.Проживу как-нибудь без любви,от тебя я навеки закроюся".