Эскизы 2017-5

*
Надежда появилась. Но пока она довольно призрачна. Теоретически, шанс есть, но на практике…
Самое страшное – это не олигархи и коррупционеры. С ними можно было бы справиться точечными репрессиями и конфискациями. Главное препятствие – эта масса «народа», привыкшая шить на помойке, в нечеловеческих условиях, ничего кроме этого не знающая и знать не желающая. Эта толпа и побежит «голосовать за стабильность» криминальной помойки, лишая последнего шанса своих детей.
*
Цитата:
Коррупция? Не, в стране не коррупция. Это уже не коррупция. Это агония. Причем всей популяции. Впрочем, было. Здесь же ад. И вся событийность – это судороги ада, воспроизводящего ад.
Ад так силен, потому что он не только на верху, он пронизывает всю социальную вертикаль. Большинство занято выживанием, и этот процесс в Ерефии настолько страшен, что само мышление отключается в качестве защитной меры для психики.
Правильный лозунг может быть только один: «Долой ад» (СМ-70).
*
Устремившись в Азию, оказываешься в «Африке» (евразийство).
*
«Адама и Еву не изгнали из рая. Их загнали туда» (Жета и Райян).
*
Человек. Бонобо или шампанзе?
*
Массовая идиотизация как первая ласточка революционной ситуации.
*
Старые видеозаписи. Неотразимое притяжение массовой культуры 60-=80-х годов. У совка с его серостью и официозным пафосом не было шансов. Потом качество эстрады резко упало.
*
Запись концерта Дидье Маруани в Москве летом 1983 года. Не видел, но слышал – именно в пиковый и решающий период жизни. Обделенность радостью заставляет «радоваться» скандалам (с «филей»).
*
О теории   альтруизма Питирима Сорокина. 
 Возможно ли воплощение идеалов «творческого альтруизма» в обществе, которое разрывает неравенство? (Борьбе за вертикальное восхождение неизбежно ведет к эгоистическим устремлениям).  А ведь сам П.Сорокин доказывал, что неравенство и стратификация неизбежны почти везде. Следовательно, в свете его собственной концепции, высказанной в «Социальной мобильности» мечты об альтруизме выглядят утопией. На старости лет взялся за старое или никогда и не расставался с подобными идеалами?
*
Похоже, что «Технологическая Сингулярность», по поводу которой сейчас сходят с ума многие футурологи и фантасты, является переносом математики в реальную жизнь, с произвольно выбранной системой координат. Ну, есть пресловутый «закон Мура» и влияние компьютерных технологий, но ведь это только одна из сфер. График, формула выглядят сложнее и солиднее, чем комбинация чисел, но отличаются ли они принципиально от «миллениума» или ожидания конца света, скажем, в 1666 году, в русле той же мифологической традиции?
*
Новые аресты губеров.
Распространение феномена «криминал-губернаторов» было в Российской Федерации связано с отменой голосования населения на губернаторских выборах и общим выхолащиванием этого демократического института. Сейчас уже не скажешь, были ли избранные до 2005 года губернаторы более или менее вороватыми, нежели те, кто получил свою должность через «наделение полномочиями», (возбуждение уголовных дел – ненадежный индикатор в наших условиях), но то, что криминальным практикам было удобнее разворачиваться при ослаблении  контроля со стороны населения, прессы, оппозиции и пр. – выглядит бесспорным. Потеря возможности  легитимизировать свою власть через избрание населением региона для губернаторов могло быть компенсировано сохранением и увеличением возможности присвоение ренты при нахождении на губернаторской должности.
В самом деле, если  посмотреть на эти процессы в избранном нами ракурсе, то в чем же обвиняют «криминал-губернаторов» и связанных с ними лиц (а также глав администраций МО, которые в большинстве своем также перестали избираться населением). Как правило, это коррупция, взятки, незаконный «отжим» собственности, накопление незаконно присвоенных ценностей, манипуляции с государственной и муниципальной  собственностью, выдача лицензий и разрешений «своим людям» и т.д., и т.п..  То есть,  налицо,  борьба за ренту в логике естественного государства. Но при этом в законодательстве имитируются многие нормы цивилизованных стран («открытого доступа») с единым правовым стандартом и формально эти законы можно использовать в случае, если против кого-то требуется возбудить громкое уголовное дело в рамках кампании «по борьбе с коррупцией».
Ведь только при превращении личных привилегий в безличные права эта безличность не только в возможности создания политических организаций и бизнес-проектов, но преследование со стороны правоохранителей по выявленному факту нарушений, а не после того, как наверху решает дать ход папке с накопленным компроматом.
В этом смысле, в государстве без «открытого доступа» возможно выдвижение двух основных гипотез (в силу закрытости информации и ряда других причин, не имеющих сейчас шансов на окончательное подтверждение). Но при этом, с большей степенью уверенности можно сказать, что возбуждение уголовных дел и «посадки» криминал-губернаторов связаны с уменьшением ресурсного пирога, доступного  для дележа элитами, и эта сокращающаяся рента в «естественном государстве» естественным образом требует сокращения участников. Появление новых источников богатства (помимо рент от природных (естественных) ресурсов и того, что удалось сохранить и приспособить от советского наследия) в образованиях такого типа весьма затруднено, ибо развитие рынков, инновационная деятельность и т.п. требует допущения открытой конкуренции, а, значит, приведет к перераспределению в балансе собственности и власти. В случаях регионов РФ подавляющее большинство из них находятся в безнадежно дотационном состоянии не столько потому, что там плохой климат, неразвитая инфраструктура, недостаточно квалифицированная рабочая сила и т.п., но в силу тех же политико-экономических причин ограничения доступа к ренте, что, к примеру, подавляет развитие малого и среднего бизнеса, который сейчас в регионах находится в весьма угнетенном состоянии. Стимулов для его развития при монополизации и доступа к прибыльной экономической деятельности  нет, а, значит, нет и независимых источников поддержки политической или культурной деятельности, которая могла бы бросить серьезный вызов сложившейся экономической политико-идеологической монополии. Получается замкнутый круг, когда населению остается затягивать пояса и ожидать повышения цен на нефть (ибо возможности его собственной активности весьма ограничены), а среди «элит» разгорается все более ожесточенная «борьба бульдогов под ковром». Но кто выступает в роли этих «бульдогов»?
По одной из гипотез можно поставить вопрос о продолжающейся борьбе федеральных и региональных элит, которыми характеризовался российский политических ландшафт 1990-х и начал «нулевых» годов. Но такая гипотеза выглядит весьма слабо. Губернаторы в свое время, даже получив политические возможности на всеобщих выборах, имели больше стимулов к монополизации регионального политического и экономического пространства, нежели к «борьбе по правилам» и развитию конкуренции. Но на их устремления нашелся более сильный игрок в лице федерального центра, где власть была консолидирована после выборов 1999-2000 гг. Выстраивание «вертикали» было на том период выгодно и крупному олигархическому бизнесу, который, в силу своего практически криминального (приватизация, залоговые аукционы и пр.) также не стремился к созданию условий честной конкуренции.  Создание политической и экономической «вертикали», прикрываемой риторикой о приведении в соответствие с федеральным регионального законодательства,  не вызвало сколько-нибудь серьезного сопротивления на региональном уровне. В результате губернаторы были «построены» (стали фактически назначаться и потеряли членство в верхней палате Федерального  собрания), а олигархи «равноудалены» (за исключением ближайших друзей новой властной коалиции, остальным поставили в пример М.Ходорковского). При этом, при общем росте доходов эти региональные элиты все равно имели привилегированный доступ к ренте. Но в политическом плане они потеряли свои позиции и перед лицом  федеральных чиновников (то есть тех, кто их направлял) и перед лицом крупного олигархического бизнеса (с соответствующей «крышей»), и в дальнейшем все более попадали под контроль  «естественного государства» (в том виде, как оно здесь сформировалось).
 Объективно, противоречие между региональными и федеральными группировками никуда не делось, но «региональные элиты»,  во-многом, потеряли субъектность, согласившись (из тактических соображений) на отмену прямых губернаторских выборов и далее лишь теряли  свои позиции. Даже для самых влиятельных региональных лидеров это обернулось поражением (вспомнить отставку Ю.Лужкова, произошедшую с потрясающей легкостью, или нынешнее наступление на банковскую систему Татарстана). Так что считать сейчас региональных лидеров важной стороной разворачивающегося конфликта довольно трудно, скорее, «жертвы губернаторов» - это следствие другой игры.
Более вероятно, что идет борьба за оставшиеся куски ренты между силовыми ведомствами. Для «естественных государств» характерно противостояние или коалиция именно «специалистов по насилию». Изначально, в остальном, они определяют контроль за рентой. Или же пресловутые «силовики» возвращают себе этот контроль, в ситуации,  когда прежняя коалиция распадается, а условий для свободной конкуренции и эффективного контроля над самими «силовиками» нет.  Борьба «специалистов по насилию» за перераспределением ценностей и ренты, а также усилия по поддержанию баланса между «силовиками» и их «вассалами» и составляет основное содержание политического процесса, в том числе, и нашем варианте «естественного государства». Региональная политика и выборы играют при этом вспомогательную роль. При сокращении ренты стимулы, которые раньше сдерживали взаимное насилие ,ослабли и это способствовало развязываю ряда войн между «силовиками», сопровождаемыми эффектной телекартинкой.
*
Сама по себе замена проворовавшихся «криминал-губернаторов» на (псевдо) «технократов» никаких проблем решить не может, а часто лишь усугубляет ситуацию в регионах. Надежду открывает лишь движение в сторону «государства открытого доступа» (Норт и др.), но можно ли сегодня разглядеть стимулы для движения в этом направлении?
*
Сколько же сейчас кричат об «оскорблении чувств верующих». Но – как быть с остальными, с другими? Например, меня оскорбляет ситуация, когда полуграмотный попик берется «цензурировать и редактировать» произведения А.С.Пушкина. Это – как!
Как-то замечательный русский актер и самобытный мыслитель Г.Бурков написал: «через Пушкина мы осознали, что Бог – это лишь часть человека». Я бы интерпретировал эти слова через проблему Бессмертия. Примитивная (или примитивно трактуемая) религия обещает смертным рай, если они будут хорошо себя вести (с точки зрения тех же попов). То есть идет игра на страхе перед неизбежным. Но Александр Сергеевич – как и любой другой значимый художник – добивается бессмертия через творчество. Он записывает часть своей души и делает ее вечной. Когда моя современная Татьяна читает про Татьяну из «Онегина» она общается с этой бессмертной пушкинской душой. Так что выше: пугать плохим концом и сковородкой с чертями или же творить Вечность из своей души.
*
«Славная история», «великая прошлое» - это когда предки обеспечили хорошую жизнь последующим поколениям. У нас же…
Остается только что-то ностальгически-психотерапевтическое.