Часть вторая. Глава вторая. Убейте Кащея

Глава вторая. Убейте Кащея.
 
Вторник. Десятое января.
В шесть часов утра зазвенел будильник на мобильном телефоне. Его первый "дзинь" вырвал Андрея из сна, и он, как делал это уже много раз, резко подскочил с кровати и метнулся к письменному столу, на котором лежал мобильный телефон. Схватил его в правую руку и выключил звонкий сигнал. Громко зевнул и начал одеваться, так как после целой ночи, проведенной под теплым одеялом, в одних трусах ходить по квартире было холодно.
Он вспомнил насыщенные события трех выходных дней и ощутил, как после всего этого ему ужас, как не хочется идти на работу. Ему вдруг показалось, что рискованная игра в войну намного интересней рутины рабочего времени. Что держать в руках автомат намного проще, нежели чем отбойный молоток, а стрелять намного легче, чем тарахтеть на отбойнике.
Но при этом Андрей, конечно же, не забывал тот факт, что тарахтеть на отбойнике намного безопасней, нежели чем стрелять. Потому что, если тебе приходиться стрелять, то, соответственно, и в тебя стреляют.
Он вспомнил события вчерашнего вечера, когда бандитская охрана Глиста зажала его с Димой на кухне и деваться было некуда. И если не дар телепорта у Димы, им обоим вчера была бы крышка.
"И оттого следует, молодой человек, — вмешался внутренний голос, — что на стройке работать порой куда безопаснее, нежели чем связываться со всякими Димами. Так что хватит спать в стоячем виде и иди пей чай. Времечко-то идет."
— Да, мать твою, времечко-то идет, — тихо сказал Андрей и продолжил утреннее движение по квартире, которое в конечном итоге должно было привести его к входной квартирной двери, прямо за которой начинался путь на работу.
Во двор строительной базы Андрей вошел без пяти восемь утра. Во дворе лежал снег глубокий и нехоженый. По периметру базы из-под снега торчал металлолом — решетки, швеллеры, трубы.
Проваливаясь кроссовками в глубоком снегу, Андрей подошел к складскому помещению, где на той неделе он со своими коллегами по работе занимался вязкой арматурных каркасов. Металлическая дверь ведущая в склад была закрыта — он на работу пришел первым.
Андрей посмотрел в небо, затянутое облачной пеленой, и закурил сигарету.
Через пять минут во двор базы одновременно вошли Виталик и Володенька. Морды у них были красные от беспробудного пьянства, которым они заняли всё свое свободное время трех выходных дней. Глаза ничего не выражающие и не до конца проснувшиеся.
Они, как сонные мухи, подошли к Андрею и поздоровались с ним. Виталик достал из кармана связку ключей и начал делать попытки попасть ключом в навесной замок, висевший на двери склада.
— Дай сюда! — зло сказал Володенька и вырвал ключ у Виталика.
— Так! — в свою очередь напыжился Виталик. — Ты мне тут с утра, б**ть, не начинай. Мне еще работать предстоит целый день.
— Знаем мы твою работу, — улыбнулся Володенька с оттенком подлости на лице. — Сейчас нажрешься и будешь под фуфайками валяться.
Володенька открыл навесной замок, снял его с ушек и, поднатужившись, открыл скрипучую металлическую дверь. Сказал:
— Дверь с трудом открывается. Скоро ее вообще хрен откроешь.
— Да кому это надо! — воскликнул Виталик. — Дверь, видели те, мы скоро не сможем открыть. Да и катись эта дверь пропадом. Не откроем ее когда-нибудь и хер со совсем этим. Карлсон приедет и откроет. Тебе-то что? Зарплата по окладу. Солдат спит — служба идет.
Рабочие вошли в помещение склада, в котором температура воздуха была такая же, как и на улице.
— И что, — сказал Виталик, демонстративно пуская пар в промерзлом помещении. — Хотите сказать, что надо переодеваться в рабочее тряпье и начинать вязать каркасы? А руки, случайно, к арматуре не примерзнут... Ладно, Володенька, доставай, а то в любой момент может Карлсон прилететь.
Виталик и Володенька подошли к металлическому сейфу, и Володенька поставил на этот сейф полулитровую бутылку водки, которую достал из своего рюкзака, с которым постоянно ходил на работу. Виталик открыл сейф и извлек оттуда пластиковые стаканчики.
Володенька открыл бутылку и налил по стаканчикам. Товарищи выпили, закусили куском хлеба, который нашли в сейфе, и закурили. Переодеваться в рабочую одежду пока еще никто не собирался.
После выпитых сто грамм водки у Виталика заметно поднялось настроение. Отсюда появилось желание потрепать языком.
— Смотрели сегодня утром криминальный выпуск наших городских новостей? — спросил он, поочередно посмотрев то на Володеньку, то на Андрея. И, не дождавшись ответа, продолжил. — Ситуация в городе пошла по беспределу. Я смотрел и охреневал от услышанного. Знаете, что случилось?
— Нет, — ответил Володенька, доставая бутылку водки из сейфа и вновь наливая по стаканчикам. — Хватит трепаться, пей лучше.
Виталик недовольно замолчал, немного со злостью посмотрел на Володеньку, затем улыбнулся, взял в руку стакан с водкой и выпил. Продолжил:
— Беспредел начался в субботу вечером. Какие-то неизвестные напали на бывший консервный завод, повалили охрану и что-то взорвали в подвалах завода. Что — никто толком ничего не знает, а менты отказываются от комментариев. Убито было на заводе порядком десяти человек. Давненько в нашем городе таких крутых разборняков не было. С самих девяностых... Далее. На следующий день, в воскресенье, на западе города произошла разборка. Был убит Бородуля... Володенька, вот скажи, ты знаешь, кто такой Бородуля?
— Мне твой Бородуля и на х*й не нужен, — признался Володенька.
Виталик несколько секунд помолчал с обиженной гримасой на лице, но желание продолжить болтать взяло вверх и он продолжил рассказ:
— Бородуля или, правильнее говоря, господин Бородулин — это один из наших здешних крутых миллионеров. Один из, так сказать, знатных писюнов по большому бизнесу в нашем городе. Важная персона. Многие его знают. Практически все боятся. Он кормит налоговую и местных ментов.
— Да и хер ему негритянский в гланды, — зло сказал Володенька. — Мне, Виталий Евгеньевич, твои Бородули и на хрен не нужны.
— Так вот, этого Бородулю, в воскресенье, на западе города, где находятся его лесные угодья, замочили по утру самым натуральным образом, — видя, что Володеньке его рассказ нисколько не интересен, Виталик перевел свой взгляд на Андрея. — Также вместе с Бородулей были убиты два его охранника и личный шофер. Помимо этого были найдены тела еще нескольких неизвестных человек в камуфляже и с автоматами. Бой, говорят, в то утро в лесу был страшный. Опять убитых около десяти человек.
— Да и пес с ними, — сказал Володенька, наклоняясь к сейфу и доставая оттуда бутылку. — Пусть хоть все передохнут — нам легче жить будет!
— Ну это еще всё херня, — Виталик схватился за бутылку водки, пытаясь вырвать ее из рук Володеньки, который в свою очередь бутылку не отпускал. — Вот вчера вечером, на улице Ерошенко, в пентхаусе Глиста, такая бойня произошла, что уж точно, наверно, вошла в аналоги самых крутых бандитских разборняков... Отдай бутылку, мать твою! Хватит жрать! Сейчас Карлсон может прилететь в любую секунду!
— Давай еще, б**ть, по пятьдесят! — истошно закричал Володенька. — Еще по пятьдесят и начнем вязать каркасы!
— Ни в коем случае! — Виталик продолжал тянуть бутылку водки на себя. — Ты уже пьяный. Ты уже гонишь. Сейчас Карлсон...
— Для согрева, мать твою! — Володенька уперто не отдавал бутылку. — Для согрева...
— Ах вы, пьяницы треклятые! — раздался в помещении склада громкий и свирепый голос Карлсона.
Володенька и Виталик прекратили заниматься перетягиванием бутылки и посмотрели на входящего в помещение склада Карлсона. Александр Григорьевич вошел в помещение, остановился и стал с интересом наблюдать за Виталиком и Володенькой, стоявших рядом друг с другом и державшихся за одну бутылку. На лице Карлсона играла улыбка, которая не могла предвещать чего-либо хорошего.
— Ну я с вас, ребятки, хренею по полной программе, — с примесью зла и юмора сказал Карлсон. — Утро, б**ть, еще толком не началось, а вы уже из-за бутылки драться готовы. Давайте-ка ее сюда.
И Карлсон двинулся в направлении Виталика и Володеньки. Володенька мигом отпустил бутылку, и она осталась в руках Виталика, который моментально сунул бутылку в сейф и закрыл металлическую ржавую дверцу.
— Вот зачем ты ее прячешь, когда я сказал отдать бутылку мне? — в голосе Карлсона ощущалось опасное раздражение, которое могло в любую секунду перейти на более высокий тон.
Он подошел к сейфу, нагнулся над ним, устало вздохнул, открыл ржавую металлическую дверцу и достал бутылку водки. Распрямился и посмотрел на содержимое бутылки, поднеся ее на уровень своего лица.
  — Ого! — воскликнул Карлсон. — Уже полбутылки, суки, выжрали!
Володенька и Виталик стояли молча. Также молча стоял и Андрей. Единственное, что отличало в данной ситуации Андрея от его товарищей, так это то, что Андрей смотрел на Карлсона, а его товарищи жалостливо смотрели в пол.
— М-да, — тяжко вздохнул Карлсон. — Что же вам на этот раз сказать?
И не придумав на скорую руку ничего нового, Карлсон вдарил обыденно. Полетели нелицеприятные матюги и угрозы увольнения с работы.   
— Время, б**ть, уже начало девятого! — свирепствовал Карлсон. — А вы что, б**ть, делаете?! Жрете, суки, водку! Сейчас вылетите все на хрен отсюда! На хрен вы мне нужны! Сколько можно, б**ть, так... хрен знает как?!
Виталик и Володенька судорожно метались около вешалки, на которой висела холодная и сырая рабочая одежда. Снимали с себя чистую одежду и переодевались в рабочее тряпье. Андрей также переодевался, но не так быстро и судорожно.
Покричав еще немного о трудностях жизни работодателей в эпоху мировых кризисов, Карлсон слегка успокоился и перешел на деловой тон.
— Значит, так, — сказал он. — Видите, какая погода на улице?
— Видим, — одновременно сказали Виталик и Володенька и согласно закивали своими головами.
— Поэтому сегодня мы будем заниматься утеплением нашего рабочего помещения, — Карлсон двинулся в дальний конец склада, где располагались стеллажи со всяким хламом, и начал там усердно ковыряться. — Берем пенопласт, вату, вон в углу рамы стоят, и утепляем помещение. Закрываем окна рамами. Щели забиваем стекловатой. Всё, хорош водку жрать. Работаем. Я приеду к обеду и посмотрим, что можно сделать с входной дверью. Ее тоже будем утеплять. Поняли?
И сказав это, Карлсон ушел, прихватив с собой конфискованную бутылку.
Виталик и Володенька перестали метаться по складу, создавая рабочий вид. Виталик зло посмотрел на Володеньку и сказал:
— Пьяница ты, б**ть, Володенька. Пьяница.
— А чего это я пьяница? — недовольно спросил Володенька.
— А того это, Володенька, того это, — улыбнулся Виталик, смотря на младшего товарища сверху вниз. — Какого хрена ты полез за бутылкой в последний раз? Я же тебе сказал — положи бутылку, сейчас Карлсон в любой момент может приехать. А ты что? Вцепился в бутылку, как кровосос в за**пу, и ни в какую. Вот теперь, б**ть, без бутылки будем. Б**ть! (Последнее слово было выкрикнуто зло и нервно.)
— Андрюха, — обратился Володенька к Андрею. — Займи нам, пожалуйста, на пузырь. А то Виталий Евгеньевич очень плохо себя чувствует. Выпить ему хочется.
— Эх, ребятки, ребятки, — тяжко вздохнул Андрей, подходя к своей куртке, висящей на вешалке, и доставая из внутреннего кармана кожаное портмоне. — Мне бы ваши проблемы.
И получив у Андрея деньги на пузырь, Володенька сразу же метнулся в магазин. Через семь минут вернулся. При виде бутылки Виталик повеселел и вновь продолжил рассказывать о кровавых событиях на улице Ерошенко.
— Да ты уже порядком поднадоел со своими глистами, — Володенька открыл бутылку, налил по стаканчикам и тут же спрятал пузырь в сейф. — Давай, жахнем, перекурим и начнем работать. А то Карлсон может прилететь в любой момент.
— Ой, Володенька! — радостно воскликнул Виталик. — Кто бы говорил!
В половине первого часа дня, когда рабочие расположились на обеденный перерыв в кое-как утепленном помещении, у Андрея зазвонил мобильный телефон. Он достал телефон из куртки и посмотрел на экранчик телефона. Звонил Дима.
Не имея никакого желания разговаривать с Димой при товарищах, Андрей вышел на улицу и включил связь.
— Привет! — услышал он бодрый голос Димы. — Как дела? Работаешь?
— Работаю, — недовольно ответил Андрей, чувствуя, что товарищ позвонил не для того, чтобы поинтересоваться, как у него, Андрея, дела. — Ты бы видел, в каких условиях приходиться работать. Холод собачий.
— Да бросай ты на хрен эту стройку. Я тебе скоро обещанные сто тонн зелени перекину, и катись пропадом эта стройка.
— Ну так перекидывай давай, — оживился Андрей, как только разговор зашел о деньгах. — Когда это будет?
— Скоро.
— Ну, хорошо. Надеюсь, что скоро. Ладно, зачем позвонил?
— Я тут сегодня с утра, от нечего делать, просмотрел материалы на всяких негодяев, живущих в нашем городе, которые мне как-то перекинули на компьютер лунатики, и пришел к выводу, что пора в нашем городе начать борьбу с распространением наркотических веществ.
— О, нет! — воскликнул Андрей. — Пусть этим милиция занимается. И этот... как его... госнаркоконтроль. И вообще, мы же договорились — никаких больше боевых операций в ближайшую неделю. Отдохнуть надо.
— Ладно, отдыхай, — сказал Дима. — Это не к спеху.
— А что там такое в твоих материалах?
— Отдыхай, отдыхай, — ответил Дима и выключил на телефоне связь.
Андрей сразу же подумал о том, как ему провести сегодняшний вечер, когда он придет с работы домой. А вечер этот ему хотелось провести с Ириной. Увидеть ее, поговорить с ней, заняться сексом.
И он решил позвонить девушке прямо сейчас. Нашел в телефоне ее номер, который он забил еще вчера вечером, и нажал клавишу вызова.
— Алло, — услышал Андрей женский голос. — Кто это?
Услышанный им голос был таким ласковым и заигрывающим, словно на телефоне сидела путана по вызову. Андрей даже слегка смутился.
— Алло, говорите! Кто это?
— Ирина, это ты? — для уточнения спросил Андрей.
— Да, это я. А вы кто?
— А я Андрей. Помнишь воскресный вечер?
— Конечно! — воскликнула Ирина. — Андрей, это ты?! Я думала, что ты мне позвонишь вчера вечером. А ты не позвонил. Я подумала, что ты уже с другой.
— Нет, я не с другой, — улыбнулся Андрей. — Просто вчера сильно занят вечером был. Поздно разобрался с делами. Да и устал сильно. В общем, рано лег спать. Решил позвонить тебе вот сейчас. Хочу спросить — ты не придешь ко мне сегодня вечером?
— Ой, — тяжко вздохнула Ирина. — Сегодня не могу. Братик маленький заболел. И... знаешь, что случилось сегодня утром?
— Что?! — в панике закричал Андрей, испугавшись, что с девушкой и с ее близкими случилось что-то страшное. — Опять клюнули на преступную наживку?!
— Нет, — засмеялась Ирина. — Сегодня утром звонили из компании "Водолей" и сказали, что компания нам возвращает все деньги, вплоть до копейки, всё, что мой отец вложил в долевое строительство. И не только нам. Возвращает всем!
— Этого не может быть! — ошеломленно воскликнул Андрей. 
Вчера вечером, когда он слышал, как финансовый директор компании "Водолей" Антосик — эта расфуфыренная шлюшка Глиста — перед страхом смерти обещала Диме вернуть все деньги обманутым дольщикам, Андрей решил, что она врет, и готова наобещать всё что угодно, лишь бы ее мозги остались в черепной коробке, а не разлетелись по всей спальне. Оказывается, не врала.   
— Мы тоже с мамой поначалу в это не поверили, — голос Ирины был возбужден. — Но это так!
— Ну вот, видишь, — улыбнулся Андрей, вспоминая события вчерашнего вечера. — Оказывается у людей есть совесть.
— А ты утром смотрел выпуск криминальных новостей? — спросила Ирина.
— Нет, не смотрел.
— Вчера же вечером Глиста убили, — злорадно сказала Ирина. — И ходят слухи, будто это сделали кто-то из обманутых дольщиков фирмой "Водолей". Вчера утром на сайте "Долевой обман" появилась видеозапись, на которой неизвестный чувак, с черной маской на голове, приговаривает Глиста к смерти. Все, кто видел эту запись, подумали, что это прикол какой-то, а оказалось, что совсем-то и не прикол. Прикинь!
— Ну, значит, мир не без добрых людей, — сказал Андрей. — Ладно, удачи тебе, Ирина. У нас обеденный перерыв заканчивается. Сейчас должно начальство приехать. Нужно работать.
— Подожди, не отключай телефон, — выкрикнула Ирина. — Я всё хотела тебя спросить.
— О чем?
— Помнишь, когда мы познакомились воскресным вечером, ты сбросил на меня снег с кустов и с дерева? Как ты так делаешь?
— Да никак, — рассмеялся Андрей. — Это, наверно, ветер дунул по совпадению в нужный момент.
— Да... — неуверенно произнесла Ирина. — Ну, может быть. Я, признаться, не помню. Потому что нажралась водкой в тот вечер неплохо... Ну, тогда возникает еще один вопрос.
— Какой?
— О летающей дубине, которая отдубасила тех двоих зачморышей, которые хотели разложить меня на лавочке в беседке. А это как тогда понимать? Тоже ветер?
— Бог, может быть, помог, — предположил Андрей.
— А вот в это уже трудно поверить, — рассмеялась Ирина. — И вообще, ты прикольный такой парень. Интересный.
— Спасибо, — довольно ответил Андрей. — Мне такое редко приходиться в этой жизни слышать. И это правда!
— И очень хорошо делаешь куни!
— Ку... чего? — улыбнулся Андрей.
— Ох, — наигранно тяжко вздохнула Ирина. — Куни — кунилингус.
"Оральная шлифовка, — подсказал внутренний голос. — Ужас. В чей голове приходиться существовать!"
 
Карлсон приехал после обеда в хорошем настроении. Зашел в помещение и, осмотрев, как его рабочие утеплили окна, остался доволен проделанной работой. Даже похвалил:
— Ну вот, видите, когда захотите, всё можете делать. 
Виталик и Володенька сидели на старых стульях молча и миловидно улыбались. Андрей также сидел молча, но только не видел никакого смысла улыбаться.
— Ну что же, — сказал Карлсон. — Пообедали? Давайте продолжать работать. Время уже начало второго. Посмотрим, что можно сделать с металлической дверью... Давайте, вставайте, вставайте, не хрен мерзнуть...
Рабочие встали и принялись за работу. Учитывая тот факт, что Карлсону сегодня уже ехать было некуда, он начал суетиться вместе со своими рабочими — где помогал, где помогал советом, где матюгом.
В три часа дня сказал:
— Ладно, хорош на сегодня. Валите домой.
Рабочие моментально бросились к вешалке с чистой одеждой.
Через двадцать пять минут Андрей уже входил в свою квартиру. Разделся и принял горячий душ. Затем пошел к себе в комнату и оделся там в домашнюю одежду. Пошел на кухню и поставил чайник на огонь. Вернулся в комнату и включил компьютер. Мысли его вернулись к Ирине. Жаль, что она сегодня вечером не сможет придти.
"Она и завтра может не придти, — сказал внутренний голос. — И знаешь почему?"
— Нет, — зло сказал Андрей, вставая из-за стола и подходя к окну, чтобы посмотреть на большую снежную тучу накрывшую город.
"Знаешь! Оттого и злишься. Ирина очень красивая девушка. Ты не для нее. Это факт. То, что она с тобой провела ночь — это еще ни о чем не говорит. Считай, что так она отблагодарила тебя за то, что ты спас ее от пьяных ублюдков. Да плюс тяжелая ситуация с жильем. Теперь же, когда ее семье вернули деньги, которые ее отец вложил в "Водолей", ситуация у Ирины значительно улучшилась. На днях они с матерью купят квартиру, и у нее будет свой родной угол. Возможно, что даже и своя отдельная комната. И ты ей в этом очень сильно помог!"
— Я об этом нисколько не жалею, — сказал Андрей и пошел на кухню, услышав там свист закипевшего чайника.
"Я знаю — ты не тот человек, который смог бы делать свое счастье на чужом горе. Ты вчера очень хорошо и эффектно с Димой поработал, чтобы доказать госпоже Антосик, что нужно во что бы то ни стало вернуть деньги обманутым дольщикам. Скольких ты вчера боевиков Глиста угрохал в яростном порыве гнева? Помнишь, на лестничной площадке, после того, как ты угробил Глиста и Чирку?"
— Человек пять, а может, даже и шесть, — напряг память Андрей. — Да Глиста, да Чирку. Так им и надо. Не хрен людей обманывать!
Андрей заварил большую кружку чая с лимоном и отправился в комнату к компьютеру. Поставил кружку на письменный стол, сел за него и уткнулся в монитор, войдя на сайт городских криминальных новостей. Его интересовало, как журналисты осветят события вчерашнего вечера на улице Ерошенко.
Журналисты освещали данные события крайне скупо. Во-первых, и слова не было сказано о том, что вчера вечером у Глиста жарко гуляла свингер-вечеринка, в которой принимали участия не только дорогие шлюхи, но и местные депутаты.
Во-вторых, не было абсолютно никаких подробностей боя. Назвали лишь количество убитых в тот вечер — двадцать четыре человека.
Вчерашние события, уже прозванные журналистами "Ерошенковской бойней", получили крайне широкий общественный резонанс. Андрей даже и не думал, что вчерашнее может оказаться такой великой новостью. Об этом, судя по новостным колонкам в интернете, заговорили печатные издания Москвы, Санкт-Петербурга, Новгорода, Пскова и других городов центральной России. Под статьями моментально появлялись тысячи и тысячи комментариев от пользователей глобальной сети. Все пользователи в львином большинстве своем орали в своих комментариях, что по делам проклятому Глисту, который народ попытался на деньги кинуть в долевом обмане. Многие люди просили, чтобы неизвестные вооруженные личности, которые вчера вечером Глиста замочили, срочно выезжали в их родные города и там, по месту, лупили своих местных шаромыжников.
Андрей с упоением читал все эти комментарии, и великое чувство гордости переполняло его. Ему захотелось сделать еще что-нибудь такое, такое громкое и ужасное, а главное, благородное, чтобы после этого миллионы российских пользователей сети ну просто разорвали бы интернет в клочья.
Выпив залпом кружку уже остывшего чая, Андрей выскочил на балкон и там жадно скурил сигарету. Сердце его бешено колотилось. И только сейчас он по-настоящему ощутил, что ему без Димы жить дальше неинтересно будет.
Он подбежал к письменному столу, схватил мобильный телефон и позвонил боевому товарищу.
— Ну, чё надо? — вяло спросил Дима.
— Ты еще не расхотел бороться с распространением наркотических веществ в нашем городе? — осторожно спросил Андрей, боясь, что Дима уже и забыл про это после того, как Андрей отказал ему в борьбе сегодня днем с вышеупомянутой проблемой.
— Ты хочешь сегодня вечером пострелять? — усмехнулся Дима.
— Но только по плохим.
— Ладно. Сейчас приду.
Через несколько секунд Дима входил в комнату Андрея, одетый в свой темно-синий домашний спортивный костюм.
— Так что там у тебя по поводу наркотиков? — спросил Андрей.
— Пойдем ко мне в гости, — Дима взял Андрея за руку и телепортировал его к себе в гостиную.
Они подошли к кофейному столику, на котором лежал раскрытый ноутбук.
— Вот, смотри, — сказал Дима, садясь за столик. — В баре есть свежий кофе, если хочешь... Ну так вот. Южная часть города. Суворовский район. Улица  Авиаконструкторов. Дом двадцать, корпус два, квартира двести десять. По данному адресу проживает господин Кащеев семьдесят четвертого года рождения, погоняло Кащей. Местный бандит. Торгует героином. Причем внаглую. Торгует прямо из своей квартиры. Все местные наркоманы ходят за герычем прямо к нему, на хату, ночью и днем. Колются на лестничных клетках, в подъезде, около дома. Все жильцы двадцатого дома, и особенно второго корпуса, знают об этом. Не раз обращались в полицию. Толку от этих обращений никакого. Кащей как толкал герыч, так и продолжает его толкать.
— Почему его менты взять не могут? — спросил Андрей, рассматривая фотографию вполне культурного мужчины среднего телосложения и с ничем неприметным выражением лица. — Жильцы же, ведь, жалобы пишут, как ты говоришь.
— Да откуда мне знать, — пожал плечами Дима. — Лунатики об этом не сообщают. А что касается жалоб, то их не только жильцы двадцатого дома пишут. Жалобы строчат бывшие наркозависимые из реабилитационного центра "Заря". В этом реабили-центре копают грядки, от нечего делать, многие бывшие нарики, которые сидели на кащеевском герыче. Многие из них уже инвалиды. Кто на голову, кто на всю задницу. Прием героина не проходит даром. У реабили-центра "Заря" в интернете даже свой сайт есть. Он так и называется "Заря". На этом сайте бывшие нарики размещают свои душещипательные сказки о своей житухи бывшей нелегкой. У этого сайта очень большое количество посетителей. Вот, смотри.
Дима открыл интернет и вошел на сайт реабилитационного центра "Заря".
— Ты понимаешь, о чем я? — спросил он.
— Не совсем.
— Ну тогда смотри, — сказал Дима и показал Андрею видеоролик в режиме онлайн.
В этом видеоролике Андрей увидел человеческую голову, спрятанную за черной шапочкой-маской, на фоне серой бетонной подвальной стены. Человеческая голова знакомым голосом проклинала на чем свет стоит Кащеева и приговаривала того к смертной казни, которая будет приведена в исполнение в скором времени.
Доблестная речь, спрятанной под черной маской, человеческой головы заканчивалась следующими словами:
— Мы — исполнители народного возмущения — в назидании другим наркоторговцам приговаривая к смертной казни господина Кащеева, мстим за загубленные наркотой жизни нашей молодежи. И пусть другие продавцы дури подумают о том, что расплата неминуема. Что мы рано или поздно придем к каждому в гости и спросим серьезно. Вчера утром мы приговорили к смерти Глиста, который обманул дольщиков фирмы "Водолей". Вчера же вечером Глист умер. И умерли все те, кто пытался встать на нашем смертоносном пути. Мы — слов на ветер не бросаем!
— Ну как, круто? — спросил Дима, сверкая улыбкой до самых до ушей. В эти секунды он напоминал ребенка, который наконец-то дождался долгожданного подарка на новый год, и Андрею показалось, что у Димы было трудное детство. Не было родителей или же таковые были алкоголиками. Что ему никогда не дарили подарков на новый год и он часто голодал.
— Почему ты мне не хочешь рассказать о себе? — спросил Андрей, подходя к бару и наливая себе чашку горячего кофе. — Будешь кофе?
— Да, налей, — попросил Дима.
— Или же по-прежнему твоя жизнь — военная тайна, — улыбнулся Андрей, присаживаясь за кофейный столик с двумя кружками кофе. — Мне просто интересно знать, кто ты.
— Моя фамилия Дрон, — сказал Дима, делая небольшой глоток кофе. — Дрон Дмитрий. Отца я своего не знаю. Мать пропала несколько лет назад. Она спилась. Была пьяницей. Может, она мертва, может, еще жива. Я не знаю. Братьев и сестер у меня нет.
— Ты не пробовал найти ее? — спросил Андрей. — Это же твоя мать. Какой бы она ни была...
— Хватит! — зло сказал Дима, вставая из-за стола. — Мне эти разговоры неприятны. Всё! Это всё, что я могу тебе сказать. Я — Дрон Дмитрий. Это так. И больше не будем на эту тему. Я же не интересуюсь твоими родителями.
— Я могу тебе рассказать про них, — предложил Андрей. — Их нет. Они уже умерли. Есть сестра, но она вышла замуж и живет со своим мужем на его квартире... Но мне бы хотелось еще узнать, как ты стал телепортом. Про это ты можешь рассказать?
— Как-нибудь в другой раз, — Дима подошел к барной стойке и, встав к Андрею спиной, тихо сказал. — Когда-то у меня была девушка. Я любил ее. Она была такой хорошей, пока не связалась с этими треклятыми наркашами. Ее дружки по институту посадили ее на иглу. Она стала принимать героин. Наши отношения моментально сошли на нет. Я как-то разозлился очень сильно и ушел от нее. Она окончательно вернулась к своим дружкам-наркоманам. И всё. Больше я ее не видел. Это было два года назад. Я хотел ее искать, но... не делал этого. И я не знаю — жива ли она или нет. Как бы я ее сильно ни любил, я не искал ее. Что искать? Наркозависимое животное в человеческом облике. Ты видел наркашек на вечерних улицах центра? Они берут в рот за дозу. В лучшем случае, за две. Одна доза для себя, другая для своего дружка, который сидит и ждет, когда его подружка насосет на наркоту.
Дима помолчал несколько секунд и продолжил:
— Я не хотел ее искать, но... сам того не замечая, каждый вечер выходил гулять на вечерние улицы города. Ходил там, где работают героиновые соски. Искал ее взглядом, хоть и заставлял себя не смотреть на этих шлюх. Я боялся там увидеть ее. Ты понимаешь, боялся...
Дима замолчал, и Андрею показалось, что его товарищ тихо всхлипнул.
— Я сочувствую тебе, — как можно мягче сказал Андрей. — Извини, что стал расспрашивать тебя о твоей жизни. Какая разница, кто ты и кем был раньше до того, пока не стал телепортом. Теперь мне, в принципе, всё равно, кто ты. Дрон так Дрон. Мне вполне хватает того, что тебя зовут Дима.
— Спасибо за понимание, — улыбнулся Дима и стер с глаз выступившие слезы. — Я никогда это никому не рассказывал. А тебе рассказал. Рассказал, потому что вместе ходим на боевые операции и друг другу задницы прикрываем. Потому что за одно дело боремся — защищаем угнетенных и слабых. Я, правда, сам не знаю, зачем мы это делаем. Может, нам так нравится. Может, оно так жить легче. Может, мы так удовлетворяем свою несчастную и никчемную жизнь. Хотим доказать самим себе, что не напрасно живем. Уничтожаем паразитов... Ты думал об этом за последние дни?
Андрей сидел молча. Он не знал, что ответить. Дима был прав.
— Ладно, — сказал Дима. — Хорош слюни распускать. На улице стемнело. Пора подготавливаться к операции. Я сегодня утром ездил на улицу Авиаконструкторов. Был около двадцатого дома. Так что прыгать будем прямо туда. Прыгнем и пойдем посмотрим, где она там расположена эта двести десятая квартира. Не стоит и на секунду забывать о том, что враги тоже будут в нас стрелять, случись у них такая возможность. Нужно быть предельно осторожными, иначе закончится наша славная стезя в любой момент. Пойдем в подвал вооружаться.
— Автоматы брать будем? — спросил Андрей, когда они спустились в подвал.
— Не, — махнул рукой Дима. — Я не думаю, что там будет такое количество врагов, для которых нам понадобятся автоматы. Возьмем пестики. И, пожалуй, нужно будет не забыть взять мину-липучку. Что-то я сегодня утром, когда ездил на улицу Авиаконструкторов, как-то не решился зайти в подъезд и посмотреть, где находится двести десятая квартира. Или, правильнее говоря, что представляет из себя входная дверь этой квартиры. Будем надеяться, что мина-липучка откроет эту дверь.
— Камуфляж какой наденем — черный?
— Да. Как и вчера. Тебе, кстати, понравился вчерашний вечер? — спросил Дима, подходя к металлическому шкафу с военной формой западного образца. — Вчера круто было. Не правда ли?
— Да, очень круто было, — усмехнулся Андрей. — Особенно, когда в кухне бабахнула твоя светошумовая граната.
— Ну, — пожал плечами Дима. — Издержки производства. С кем не бывает. Такая у нас работа — булки нельзя расслаблять ни на секунду.
— Читал про вчерашнее в интернете? — спросил Андрей, начав переодеваться в черный камуфляж и отмечая про себя тот факт, что это, переодевание в военную форму, уже стало обыденным делом.
— Читал, — на лице Димы засияла улыбка довольного жизнью человека. — Практически все телеканалы центральной России с самого утра барабанят про убийства Глиста. И всё это потому, что за несколько часов до его ликвидации в интернете, на сайте "Долевой обман", появился видеоролик, в котором его, Глиста, неизвестный чудик, с черной маской на лице, приговаривает к смерти. Если бы не этот ролик в интернете — ажиотажа такого бы не было. Как ты думаешь?
— Вот именно, — согласился Андрей. — Если бы не этот ролик в интернете с неизвестным чудиком, который возомнил себя непобедимым Робин Гудом. Ты, кстати, товарищ Дрон, не знаешь, что это был за чудик, который так громко приговорил Глиста к смерти?
— Я?! — воскликнул Дима. — Да откуда мне, доброму православному, знать, что это был за чудик!
Через несколько минут они были облачены в черный камуфляж и вооружены пистолетами ГШ-18. У Димы в подсумке лежала мина-липучка.
— Ну что? — спросил Дима, натягивая на лицо черную шапочку-маску. — Готов к труду и обороне?
— Готов, мать твою, — серьезно сказал Андрей. — Давай отомстим Кащею за нашу изуродованную наркотой глупую молодежь. И... отомстим за твою девушку.
— Давай, — Дима подошел к Андрею, взял его за руку и совершил теле-прыжок на улицу Авиаконструкторов.
   
Они очутились в темном палисаднике четырехкорпусного десятиэтажного дома, около старого металлического, покрытого местами ржавчиной, гаража. Во дворе дома стояло несколько иномарок. Людей видно не было. Гнетущая тишина кружила вокруг кипарисов. Практически во всех окнах многоквартирного дома №20 горел свет. Жильцы дома в темное время суток сидели по своим квартирам и не решались совать нос на улицу. В темное время суток на улице можно было остаться без носа. 
Дима взглянул на свои наручные часы. Время показывало семь часов двадцать пять минут вечера.
— Ну всё, — он достал из кобуры пистолет и снял оружие с предохранителя. — Двигаемся. Пошли. За мной.
Сказав это, Дима бросился легким бегом в темный арочный проход, который выводил к второму корпусу многоквартирного дома, в одном из подъездов которого располагалась двести десятая квартира. Андрей, также взяв оружие на изготовку, метнулся следом.
Они проскочили арочный проход и выскочили к второму корпусу. Дима застыл на месте, и Андрей слегка врезался ему в спину.
— Тс-с-с-с, — прошипел Дима, поднеся палец к губам. — Вон, видишь.
Андрей выглянул из-за плеча товарища и посмотрел туда, куда указывал Дима. Около одного подъезда, в метрах десяти от них, стояло несколько человек невзрачного вида. Невзрачные о чем-то взбудоражено разговаривали, периодически осматриваясь по сторонам.
— Это наркоши, — прошептал Дима. — Скидываются на герыч. Сейчас скинутся и зашлют одного в двести десятую квартиру, к Кащею, за наркотой. Видишь, как они постоянно смотрят по сторонам? Им кажется, что за ними сейчас следят. У героиновых наркоманов очень быстро развивается мания преследования. Им всегда мерещится, что за ними кто-то следит. Хотя, на самом деле, эти дебилы и даром никому не нужны. А им всё кажется.       
— Сейчас за ними мы следим, — тихо сказал Андрей.
— Но они об этом не знают, — усмехнулся Дима. — Ладно, тихо. Смотри, из подъезда выходит какое-то чмо. Наверно, наркаш. Точно. Слушай, что он говорит своим кренделькам.
— Пацаны, — омерзительно и нараспев прохрипел вышедший из подъезда наркоман неопределенного возраста. — Я геру принес. Подходи разбирай, кто сколько заказывал.
Вокруг вышедшего из подъезда сразу же столпилась суетящаяся и пульсирующая масса наркоманов. Среди суетящихся и пульсирующих человекоподобных были две девушки. Они начали громко претендовать на свою долю.
— Лёлик, Лёлик, — звонка причитала одна из них. — Мне давай двойную дозу. Я уже за этот вечер пять писюнов выжала.
— Пять писюнов она, б**ть, видели те, выжала! — громко рявкнула другая шалава, и сразу же получила от одного наркомана добротную оплеуху. — Федюня, за что?
— Закрой свою сосу, глупая дура, — зашипел на несчастную некий и злой Федюня. — Не хрен всему дому, б**ть, рассказывать, чем мы тут занимаемся.
— Да что я рассказываю! Да что я рассказываю! — обиженно залепетала несчастная наркоманка. — Элизабет орет, что отсосала уже у пятерых, а я с утра уже отсосала у одиннадцати. Значит, мне больше причитается. И вообще, как мы договаривались — один отсос — одна доза. Мне вообще положено одиннадцать доз.
— Пи***ей тебе, б**ть, хороших положено, сука, мать твою! — зло сказал Федюня. — Так и быть — получишь три дозы. Элизабет — две. Остальное нам.
— Охренеть! — воскликнула другая девушка, которую называли Элизабет. — За пять минетов — две дозы. Вас, б**ть, козлов, не накормишь.
— Ты сейчас, сука, по пасти получишь, — пригрозил ей наркоман по имени Лёлик.
— И чем же я, б**ть, работать буду? — с издевкой спросила Элизабет. — Хочешь поломать мне соску? Ломай! Но только знай, обрыганный ты импотент. Если у меня соска поломается — ты издохнешь от ломаты. Другая соска тебя кормить не будет. Ты изойдешься, сука, на ломах. Подыхать будешь. Что? Сам пойдешь на трассу на рота брать. Да хрен кто тебе даст. Ты хоть видел себя в зеркале...
— Хорош рыгать, — сказал Федюня. — Разбирайте чеки, суки, и разбегайтесь. А то соседи опять мусорву вызовут. Кащею-то не х*я не будет, а у нас менты могут геру отобрать и пиз***ей накатать за то, что, б**ть, спать по ночам грёбанным жильцам этого проклятого дома не даем. Чтобы им, сукам, выспаться когда-нибудь на том свете!
И распределив между собой дозы с героином, наркоманы группами по два-три человека разбежались в разные стороны, исчезнув, как тени в темноте двора.
— М-да, нелегка участь наркозависимых, — сочувственно сказал Дима. — Особенно у наркашек. Ртом работать приходиться, чтобы себя наколоть и своих придурков. Из одиннадцати писюнов за день сперму выжимать... даже не знаю, что и сказать...
— Да-а-а-а, — тяжко вздохнул Андрей, на какое-то мгновенье ощутив легкое чувство жалости к несчастным наркозависимым. — Учили же ведь со времен еще школьной скамьи, что наркотики вред. Что к ним нельзя прикасаться. По телевизору постоянно всякие антинаркотические программы идут. Тарахтят об этой проблеме на каждом углу. А всё равно наркоманами становятся.
— А потому что дебилы, — сказал Дима. — Все малолетки думают, что после первого раза они нариками не станут. Это так. После первого раза наркоманом не станешь. Факт. Но! Есть и еще один факт. После первого раза хочется второй раз. А после второго раза не помешает и третий. И так далее. А потом наступает горькая расплата... Ладно, пошли.
Сказав это, Дима рысью метнулся к металлической двери подъезда, которая оказалась закрыта. Андрей бросился следом за товарищем и также остановился около закрытой двери.
— Вот те на, — сказал Андрей. — Ты предусматривал такой факт, что подъездная дверь окажется металлической и будет закрыта?
— Предусматривал, — ответил Дима, пытаясь рассмотреть в темноте кнопки на кодовом замке. — Я даже узнал, какой код у этой двери. Единственное, что я не учел, так это то, что эту дверь открывать придется в темное время суток. А лампочка над этой дверью, как вы видите, отсутствует. Нужно было взять приборы ночного видения.
— У тебя есть мина-липучка, — подсказал Андрей.
— Ты что?! — удивленно воскликнул Дима. — Хочешь сказать, чтобы я липухой бабахнул этот замок? А чем мы потом будет взламывать дверь в хату Кащея? Да и паливно уж сильно с улицы начинать войнушку. Нечего лишний раз народ пугать. Тем более, атака на Кащея должна быть стремительной. Чтобы он и те, кто там могут находиться, не успели схватиться за пушки. Не люблю после вчерашнего в тесных пространствах перестрелки устраивать. К тому же квартира намного теснее, чем пентхаус... Вот, они нужные кнопки. Два, четыре, семь... Открыто.
Раздался щелчок открываемого дверного замка, и Дима потянул на себя металлическую дверь. Боевые товарищи вошли в парадную первого этажа. На первом этаже ярко горел свет. На площадке располагалось два лифта — пассажирский и грузовой. Рядом лестничные марши, уводящие вверх по этажам. В длинном коридоре насчитывалось около десятка квартир.
Дима подошел к старой табличке, висевшей на стене, пробежал ее взглядом и сказал:
— Квартира двести десять находится на десятом этаже.
— Поедем на лифте? — спросил Андрей.
— Разумеется! — воскликнул Дима. — Ибо где такое было видано, чтобы борцы с наркоманией ходили пешком?
В нескольких метрах от Димы щелкнул дверной замок на одной квартирной двери, и старая деревянная входная дверь открылась. В коридор вышла пожилая женщина, одетая по-домашнему, и внимательно посмотрела на двоих неизвестных, одетых в черный камуфляж и с черными масками на голове. Уделила особое внимание боевым пистолетам в руках неизвестных. Спросила:
— Вы из полиции?
— Да, — ответил Дима.
— Вы пришли по поводу продажи наркотиков в нашем подъезде?
— Да.
— Их толкает Кащей. Живет на десятом этаже. Квартира двести десять.
— Мы знаем, — ласково сказал Дима.
— Вы будете брать его? — спросила женщина.
— Да, — твердо ответил Дима. — Вернитесь в квартиру. Находитесь там и не вздумайте выходить. Сейчас будет проводиться боевая операция по уничтожению точки по распространению наркотиков со всеми ее обитателями. 
— Как по уничтожению? — удивленно спросила женщина.
— А вот так! — зло сказал Дима. — Приказ такой нынче вышел — никаких переговоров с продавцами героина. Всё! Наигрались. Дальше некуда. Нужно спасать Россию. Спасать, пока вся наша молодежь не вымерла. Так что, тетенька, возвращайтесь в квартиру и сидите там тихо.
— Не уж-то приказ такой вышел! — воскликнула женщина. — Неужели, наше правительство наконец-то осознало эту беду. Ой, ребятушки! Если бы вы только знали, как достали нас всех эти наркоманы! Всю ночь под подъездом шумят. Особенно летом спасу от них никакого нет. Ругаются, бесятся, воют, колются, дохнут. На прошлой неделе один вот так вот перекололся. Вызвали "скорую". Пока машина ехала, умирающего наркомана его же корешата обобрали до самых до трусов. Я в окно выглянула и кричу: "Что же вы, сучье отродье треклятое, делаете?! Человек умирает, а вы с него, суки, последние штаны снимаете. И как вам потом не стыдно людям в глаза смотреть!?" А они, знаете, что мне говорят? "Ты, бабка, сильно-то не ори и не пали контору. Этот чувачок всё равно сейчас отойдет с Божьей помощью. Зачем ему одежа? А нам ходить в чем-то надо. Вон, посмотри, какие времена наступили. Скоро, б**ть, и на жопу тощую натянуть будет нечего. Так что, побойся Бога, старая карга, и хорош голосить на всю околицу." А я им, значит, и говорю...
— Ну всё, всё, хватит кричать на весь подъезд, — Дима нежно и в то же время настойчиво затолкал женщину в ее квартиру и закрыл дверь. — Сидите и никуда не ходите. Поняли?
— Угу, — раздалось из-за закрытой входной двери.
— Пошли, — сказал Дима Андрею, походя к пассажирскому лифту и нажимая клавишу вызова. — Нужно двигаться быстро. А то не успеем до Кащея добраться, как весь подъезд уже будет знать, что сейчас произойдет.
Через минуту они вышли из лифта на десятом этаже.
— Вот она двести десятая квартира, — сказал Дима, указывая на солидную массивную дверь из лакированного дерева, отдающую красным оттенком. — Судя по воротам, Кащей живет не бедно.
— Догадаться нетрудно, — согласился Андрей. — Ну что, приступим?
— Да, пора, — Дима достал из подсумка мину-липучку и подошел к лакированной массивной двери. — А то добрая тетенька с первого этажа еще засомневается в наших добрых намерениях и вызовет полицию Кащею на помощь.
А тем временем в трехкомнатной квартире гражданина Кащеева, обставленной дорогой итальянской мебелью и с большими картинами на стенах, окрашенных в бордово-броский цвет, происходило вот что. Кащей, облаченный в черно-красный атласный халат на голое тело, по-барски развалился в большом черном кожаном кресле. Он был возбужден, так как ему предстояло обыденно заняться сексом с Аней Велигурой.
А Аня Велигура своей красотой и модельной фигурой могла возбудить не только молодых мужчин, но и столетних хрящей, у которых, казалось бы, уже давно наступило полное затмение в половой жизни.
Аня Велигура, при росте в сто восемьдесят сантиметров и при весе в пятьдесят четыре килограмма, имела следующие параметры: грудь — девяносто сантиметров, талия — шестьдесят, бедра — восемьдесят девять.
Длинноволосая кареглазая брюнетка не спеша, словно кошка при королевском дворе, двигалась к сидящему в кресле Кащею. Молодая женщина была полностью обнажена, если не считать черных кожаных сапог-ботфорт на ее великолепных ногах. Наигранно раскачивая бедрами вправо-влево, Велигура приблизилась к Кащею и села на колени перед ним. Полезла руками ему под халат в район паховой области.
Когда-то Аня Велигура была начинающей моделью в местном рекламном модельном агентстве "Грация". Выступала на подиуме, рекламируя нижнее белье, позировала перед объективами фотокамер для "глянца", мечтала, как и многие ее подруги по агентству, о большой карьере, поездках в западную Европу, богатых любовниках и о белой яхте в Тихом океане.
Но жизнь шла своим беспробудным чередом, а большая карьера всё никак не наступала. Поездок в западную Европу не намечалось. А Тихий океан, с белой яхтой на своей зеркальной глади, и вовсе находился черт знает где. А вот, что касается богатых любовников, то таковые иногда появлялись на жизненном пути. Но, увы, данные богачи были далеко немолоды, если не сказать, стары. К тому же жадны до неузнаваемости, и все женаты, и с детьми.
Приставали к Ане внаглую жадные шестидесятилетние пенсионеры, катающиеся не на пенсионном билете в общественном транспорте, а в личных "шестисотых" и "опелях". Рассматривали ножки Ани внимательно, как товар. Назначали ей встречи на тайных съемных квартирах, обещая по двести баксов за час.
Аня не брезговала приходить на такие встречи — кто откажется от легких денег — небольших, но тем не менее. Да только вот частенько приходилось очень усиленно работать ртом — не у всех пенсионеров член сразу поднимался. Другие любили анальный...
Как-то случайно в одном, не слишком солидном, баре Велигура познакомилась с Кащеем. А тот, в свою очередь, познакомил девушку с героином. Героин познакомил девушку с наркотической зависимостью, и Велигура стала частым гостем в квартире Кащея.
Кащей постоянно баловал Велигуру героином, и поэтому Аня пристрастилась к наркотику быстро. Стала системной наркоманкой. Стала любовницей Кащея. Уделяла своему новому любовнику внимания намного больше, нежели чем модельному агентству "Грация". Более того, не раз выходила на подиум, во время учебных занятий, колотая в хлам, хамила директрисе, называя ее старой шлюхой, и пугала спонсоров модельного агентства каким-то Кащеем. И оттого в скором времени была изгнана из агентства. Но это ее уже нисколько не печалило.
Достав из-под халата возбужденный член Кащея, Аня взяла его в рот, сжав головку члена губами, накрашенными черной губной помадой. В ее голове шумело состояние наркотического опьянения. Состояние это было блаженным. Кайф наполнял голову легким дурманящим потоком, словно надувал воздушный шарик, и голова улетела вверх. Улетала в рай.      
И так было приятно и легко двигать одурманенной головой вверх-вниз, вверх-вниз, делая минет своему господину, своему Богу, своему повелителю, в руках которого была не только сейчас ее голова, но и вся ее жизнь.
В соседней комнате еще одна девушка зарабатывала или, правильнее говоря, отрабатывала уже введенную ей дозу героина. Звали девушку Светлана Пирожкова. Светлана не имела такие параметры тела, как Аня Велигура, и выглядела куда скромней. Ростом сантиметров на двадцать ниже и не такие эффектные ноги. И поэтому Светлана никогда не была моделью, и за час ей не давали две зеленых сотни. 
Светлана Пирожкова училась или делала вид, что учится, на третьем курсе юридического факультета. Но судя по тому, что она уже как год выгорала системной наркоманкой, трудно было поверить в то, что когда-нибудь Светлана станет не то чтобы профессиональным адвокатом, а вообще хоть каким-нибудь юристом.
Развлекались со Светланой два кащеевских бандита — Бычок и Зубр. Это были ребята лет двадцати пяти, плотного телосложения, откормленные и, соответственно, наглые. Они постоянно шатались рядом со своим шефом, и одним только своим видом пугали местную героиновую шушеру. В их боевую задачу входило — осмотр и контроль территории улиц принадлежащих Кащею. Сбор информации от местной наркомани на предмет выявления залетных продавцов дури на подконтрольной Кащею местности. Если же такие появлялись, что случалось крайне редко, то с такими залетными разговор был крайне прост — залетных ставили на счетчик или же, говоря простыми словами, грабили на месте самым натуральным образом. Если же залетные продавцы наркоты начинали сопротивляться, бандиты Кащея не ленились доставать боевые стволы. Среди наркомани Суворовского района ходили слухи о том, что два трупа неизвестных личностей, месяц назад найденных в канализационном колодце, — это дело рук кащеевских бандитов. Несчастные наркоманы и наркоманки до ужаса боялись Бычка и Зубра. Учтиво уступали бандитам дорогу, и с большим уважением рассказывали всем другим наркозависимым с других районов, что их Суворовский район держат такие серьезные ребята, как Бычок и Зубр. И что командует ими сам Кащей Бессмертный.   
Обнаженная Светлана Пирожкова находилась в колено-локтевой позиции посреди большого дивана, на котором также помещались, уже раздетые догола, Бычок и Зубр. Зубр тискал Светлану за ее маленькие груди, а Бычок, пристроившись сзади девушки и держа ее крепко за бедра, вводил ей свой возбужденный член в анальное отверстие, густо смазанное гель-смазкой для анального секса. Член у Бычка был толстым, и поэтому трудно входил в анус. Светлана громко стонала, но противиться не могла. Приходилось терпеть. Ибо другого способа заработать на героин у несчастной не было.
Вот Бычок наконец-то загнал своего бойца девушке в прямую кишку и начал производить фрикционные движения. Его спина, живот и грудь покрылись маленькими капельками пота. Он тяжело дышал и чувствовал себя актером западного порно-фильма.
Зубр продолжал тискать девушке грудь в ожидании своей очереди. Ему также хотелось анального.
Вот, что происходило в квартире гражданина Кащеева в тот самый момент, когда на замке входной двери бабахнула кумулятивным зарядом мина-липучка.
Кумулятивный заряд превратил дверной замок в оплавленную дырку сантиметров десять в диаметре, и слегка приоткрыл дверь вовнутрь квартиры. Площадку десятого этажа около квартиры двести десять окутало облаком дыма.
— Вперед! — скомандовал Дима, подбегая к входной лакированной двери и полностью открывая ее ударом ноги. — Огонь на подавление!
Он первым ворвался в двести десятую квартиру. Андрей метнулся следом за ним, ощутив какое-то паскудное чувство неуверенности, вдруг посетившее его. Он не знал, что из себя представляет квартира, в которую он сейчас врывался. Также он не знал, кто в ней находится. Сколько человек и кто они.
"Огонь на подавление! — кричал внутренний голос. — Не жди! Иначе тебя убьют!"
Андрей почувствовал, как сердце начало бешено колотиться в груди. Адреналин метался по кровеносным сосудам, в попытке их разорвать. Впереди, за задымленной прихожей после взрыва мины-липучки, маячила спина Димы.
Вот они вдвоем врываются в большой и ярко освещенный зал. Андрей, выглянув из-за плеча боевого товарища, увидел мужчину в черно-красном атласном халате, раскинувшегося в большом черном кожаном кресле. Перед ним на коленях сидела модельного вида и полностью обнаженная девушка в черных сапогах-ботфортах. Судя по торчащему из-под халата возбужденному члену у мужчины, девушка только что делала ему минет. Но шум взрыва прервал ее занятие. Молодая женщина и ее партнер по сексу большими и ошарашенными глазами смотрели на ворвавшихся к ним в зал неизвестных вооруженных людей в черном камуфляже.
— Опять оргии, мать их так! — воскликнул Дима. — Ну, извините, дамы и господа, что в столь неудачный момент справедливость занесла нас к вам!
— Что вам нужно?! — закричал Кащей, вставая с кресла и тем самым толкая на пол, на пушистый розовый палас, Аню Велигуру. — Кто вы такие... 
— А-а-а-а-а! — дико заорала Велигура от страха. — Не-е-е-ет! Не уби-и-и-и...
Состояние сильного наркотического опьянения усилило ее страх, и на какое-то время девушка перестала контролировать себя. В одурманенной голове занозой засела только одна мысль — как можно быстрее, и любой ценой, вырваться из квартиры на улицу. А то, что на улице температура ниже нуля, а она полностью голая, то эти факты совсем не принимались в расчет.
Велигура вскочила на ноги и бросилась к выходу из зала. Чтобы выскочить из зала, нужно было прорваться сквозь двоих неизвестных в черном камуфляже, которые стояли в дверях. Бросившись к неизвестным, девушка тем самым очутилась на линии между пистолетом Димы и целью Кащеем.
Кащей, воспользовавшись этим моментом, сразу же прыгнул за спинку большого кресла и протянул руки к одному шкафчику мебельной стенки, открывая его. В шкафчике лежал, уже готовый к бою, пистолет "Глок". Схватив оружие, Кащей откатился за диван, стоящий рядом с креслом.
— Б**ть! — зло закричал Дима, отталкивая от себя подскочившую к нему голую девушку. — Андрей! В прихожую!
Велигура упала на пол. Андрей бросился обратно в прихожую и там столкнулся с голым и крепким парнем, сжимавшим бейсбольную биту в руках. Бита уже опускалась на голову Андрея.
Сам не зная, как у него это так быстро получилось, но Андрей взглядом выбил биту из рук нападающего, и бита улетела через открытую дверь в комнату, в ту самую, откуда только что выскочил голый и потный Бычок.
Помещение квартиры оглушила пистолетная стрельба — Дима открыл огонь по дивану, за которым прятался Кащей, в надежде, что пистолетные пули пробьют укрытие наркоторговца. Из разорванных кожаных подушек полетел пух.
Из-за одной стороны дивана резко высунулась рука с "Глоком". Увидев эту руку, Дима совершил теле-прыжок обратно в прихожую и сбил с ног Бычка, у которого только что неведомая сила выбила из рук бейсбольную биту.
В зале начал стрелять "Глок". Пули вылетали в прихожую и били вдребезги большое зеркало. Андрей, перепрыгнув через упавших на пол Бычка и Диму, заскочил в комнату, из которой несколько секунд назад выскочил Бычок.
В той комнате он увидел двоих голых человек — крепкого парня и девушку, с затравленным и напуганным взглядом, спрыгивающую с дивана.
— Убивай на хрен всех! — закричал Дима, вступая в рукопашную с Бычком, который пытался вырвать у Димы пистолет. — Вали! Всех!
"Ну, что ты встал, как статуя свободы, б**ть, в Нью-Йорке?! — зло крикнул внутренний голос. — Чего ты, сука, ждешь? Дима не стал стрелять в голую шлюху, и теперь посмотри, что из этого вышло. Не повтори эту ошибку!"
Обнаженная девушка нырнула под диван, а голый парень схватил стул, в попытке метнуть его в Андрея. На этот раз Андрей положился на пистолет, а не на аномалию психокинеза.
Бах! Бах! Бах! — три пули ударили в стул, который держал в руках Зубр. Пробили его и поразили живую мишень. Заработав три пули в грудь через стул, бандит повалился на пол, выронив из рук пробитый пулями стул.
— И-и-и-и-и-и-и! — заверещала из-под дивана Светлана Пирожкова, увидев в метре от себя мертвое тело Зубра, упавшего рядом с диваном.
Посчитав голую девушку под диваном не представляющей какой-либо опасности человеческим существом, Андрей бросился в прихожую на помощь Диме. Также в эту прихожую рвался Кащей, в попытке уничтожить напавших на его квартиру.
В следующую секунду Андрей и Кащей увидели друг друга. Расстояние между ними составляло не больше трех метров. Между ними, на усыпанном битым стеклом, от расстрелянного зеркала, полу вцепились в пистолет дерущиеся — Бычок и Дима. Бандит, страшно рыча, навалился на Диму, пытаясь либо отобрать у него пистолет, либо нацелить оружие Диме в лицо. Дима отчаянно сопротивлялся, и кто кого — было не ясно.
Кащей и Андрей одновременно протянули руки с пистолетами по направлению друг к другу и одновременно выстрелили. Пуля из "Глока" просвистела у Андрея рядом с левым ухом, а пуля, выпущенная из ГШ-18, въехала Кащею прямо в лоб, и труп наркоторговца улетел обратно в спальню, обдав своими мозгами кричащую от страха Аню Велигуру на полу.
Когда рядом с ней свалился труп Кащея, девушка, тяжело дыша, вскочила на ноги и бросилась к окну. Открыла одну стеклопакетную раму, влезла на подоконник и соскользнула вниз. За раскрытым окном раздался ее крик.
Через две секунды ее голое тело шлепнулось со звуком отбивной на бетонную дорожку, тянущуюся вдоль самого дома. Голова Велигуры лопнула, и всё содержимое черепной коробки разлетелось по снегу рядом с телом упавшей с десятого этажа.
Несмотря на то, что, казалось, Бычок был физически сильнее Димы, в схватке с преступником победу всё же одержал Дрон. Он сумел отцепить руки Бычка от своего пистолета и ногами оттолкнуть от себя противника. Вскочить на ноги и нацелить на преступника пистолет.   
— Не стреляйте! — закричал голый бандит и на четвереньках быстро двинулся в ванную комнату. — Подождите... не стреляйте... я ни при чем... все вопросы с героином решает Кащей... я всего лишь...
— Всего лишь его холуй! — зло сказал Дима и усмехнулся. — Смерть тебе, мразь!
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! — пять пуль разорвали Бычку голую и потную задницу в клочья и оторвали член. Бандит заорал нечеловеческим голосом и забился на полу умирающей змеей. Из раны в паховой области кровь хлестала толстой струей. Бычок пытался прикрыть рану руками, но это не помогало.
— Помогал Кащею распространять наркотики, — сказал Дима, с омерзением наблюдая, как из тяжелораненого бандита вместе с кровью уходит жизнь. — Делал деньги вместе с Кащеем на горе несчастных наркоманов. Сколько жизней вы сгубили? Сколько, сука!
Последнее предложение Дима выкрикнул с оттенком лютой ярости в голосе и, шагнув к Бычку, ударил того ботинком по изрешеченной заднице.
— Хе-е-е-е-е... — захрипел умирающий. — Я... хе-е-е...
— Что "хе"?! — спросил Дима и плюнул в кровавую лужу под дергающимся Бычком. — Ладно, подыхай. Господь решит, куда тебе — в рай или в ад.
В квартире стоял резкий запах горелого пороха. В ушах у Андрея шумело от стрельбы. В голове крутилась мысль о том, что минуту назад он мог превратиться в труп, если бы пуля, выпущенная из "Глока", пошла левее сантиметров на десять. От такой мысли становилось не по себе. От такой мысли бросало в жар, и сердце продолжало свой ход на превышенной скорости.
— Охренеть можно, — тихо сказал Андрей. — Эта сука кащеевская только что меня чуть не угробила. А говорил, что будем нападать внезапно. Где эта твоя внезапность?
— Во всем виновата эта голая шлюха в сапогах, — ответил Дима, входя в зал и натыкаясь там на труп Кащеева. — Я же не мог стрелять в Кащея через нее. Я бы ее убил. А она заслоняла собой этого гада. Ну, ничего. Проблема решена... Да, кстати. А где эта голая шлюха?
Дима увидел одну открытую стеклопакетную раму в окне и подошел к окну. Навалился на подоконник и выглянул в открытое окно. Но в темноте палисадника, с высоты десятого этажа, ничего невозможно было рассмотреть.
— Где она? — спросил Андрей, также подходя к окну. — Прыгнула вниз?
— Похоже на то, — сказал в задумчивости Дима, закрывая стеклопакетную раму. — Непонятно, правда, зачем. Неужели ее так героином накрыло, что она от страха бросилась вниз? Или она забыла, что этаж-то десятый? Однако этих наркоманов не всегда понять-то можно... Ладно, пойдем прочистим хату.
Они обошли всю трехкомнатную квартиру гражданина Кащеева с целью обнаружения в ней каких-либо живых существ. Но ничего обнаружено не было, и боевые товарищи вошли в ту комнату, где Андрей застрелил Зубра.
— Из этой комнаты, насколько я помню, раздавались бабские визги, — сказал Дима. — А сейчас, вроде бы, тишина. Эта шлюха что, тоже из окошка выпрыгнула? Но это вряд ли. Все рамы в окне этой комнаты закрыты. Э-э-эй, я иду искать. 
  Последнее предложение Дима произнес с иронией и затопал ногами на месте.
Из-под дивана раздалось тихое всхлипывание, и жалобный голосок тихо сказал:
— Не убивайте меня. Пожалуйста.
— А ну, выходи, коль добрый человек! — командно рявкнул Дима.
В следующую секунду из-под дивана шустро выскользнула полностью обнаженная девушка, невысокого роста и слегка миниатюрного телосложения. Девушка оказалась вполне симпатичной блондинкой. Встав около дивана, она прикрыла руками пах.
— Кто ты такая? — спросил у нее Дима.
— Меня зовут Светлана Пирожкова, — ответила девушка, затравленно смотря на вооруженных людей в черном камуфляже.
— Что ты здесь делаешь?
Светлана молчала. Видимо, этот вопрос поставил ее в тупик. Рассказывать неизвестным, что она здесь своим анальным отверстием отрабатывает героиновую дозу, явно не хотелось.
— Давай, я попробую угадать, что ты здесь делаешь, — усмехнулся Дима. — Зарабатываешь на дозу? Правильно?
— Угу, — тихо ответила Светлана.
— Учишься где или работаешь?
— Я учусь. На юридическом факультете. Буду адвокатом, наверно...
— Как долго употребляешь героин?
— Где-то с год уже...
— Почему употребляешь?
— Не знаю...
— Я тебе очень советую не употреблять героин и какие-либо наркотические препараты вообще, — сказал ей Дима. — Наркотики приводят к очень сильной психологической и физической зависимости. Ну ты это уже, наверно, поняла.
— Да, — девушка потупила взгляд в пол. — Я всё поняла. Я больше не буду употреблять наркотики.
— Вот и чудненько, — улыбнулся Дима, но девушка не могла видеть его улыбки из-за черной шапочки-маски на голове неизвестного. — Мы просто тут с товарищем проходили мимо. Смотрим, наркаши тусят около одного подъезда — дозы с героином делят. Сразу поняли, что в этом подъезде наркоту толкают. Зашли в подъезд, а одна добренькая тетенька рассказала нам о двести десятой квартире. Вот и решили мы зайти в эту квартиру. Зайти и покарать наркоторговцев. Ибо неправильно это — героином торговать.
— Да, да, это неправильно — героином торговать, — согласно кивнула Светлана. — Здесь очень много девушек бывает, у которых нет денег на дозу. Эти два извращенца — Зубр и Бычок — развлекаются с девушками и расплачиваются дозой. Они очень сильно извращённы.
— С тобой они как развлекались? — спросил Дима.
Светлана стояла молча.
— Так как же они с тобой-то развлекались? — повторил вопрос Дима, слегка перейдя на высокий тон.
— А... анально развлекались... — стыдливо ответила Светлана.
— Какой ужас, — сочувственно проговорил Дима. — У тебя такая маленькая попка. Она, случайно, не лопнула во время таких развлечений?
— Нет.
— Ну ладно, удачи тебе в этой жизни, — тяжко вздохнул Дима. — Мы пойдем. А ты быстренько одевайся и уваливай отсюдова. А-то, глядишь, после такой стрельбы на весь дом — соседи еще милицию вызовут.
— А вы разве не из милиции? — спросил Светлана.
— Нет, мы не из милиции, — важно ответил Дима. — Более того, мы даже не из полиции. Мы специальная группа по борьбе с нарко-мафией. В нашей структуре дозволены все методы борьбы. Вот так вот. Если у тебя будет такое желание, то расскажи об этом всем нарикам, каких знаешь... Подожди. А ты, случайно, не знаешь такую девушку — Оксану Адаменко?
— Знаю, — осторожно ответила Светлана. — А что?
— Знаешь! — неожиданно вскричал Дима и, подскочив к Светлане, схватил ее за голые плечи. — Откуда ты ее знаешь?
  Светлана вздрогнула и хотела было отскочить назад, но Дима держал ее в своих руках крепко.
— Говори!
— Хорошо, хорошо, — быстро затараторила Светлана. — Я всё скажу. С Оксаной я познакомилась год назад, когда уже плотно подсела на герыч. Оксана уже сама, как год, сидела на игле. Мы вместе с другими девушками работали на трассе... Ну, понятно кем. Потом, а это было с полгода назад, у Оксаны случился то ли передоз, то ли героин сильно сгубил ее здоровье... В общем, это мне рассказывали другие девушки, что ее как-то увезли в больницу, и она там пару месяцев лежала. Говорили, что ходить не могла. Потом всё же ее поставили на ноги. Это мои подруги ходили к ней несколько раз всё это время в больницу, навещали ее, интересовались, как она. Когда Оксана встала на ноги, она сказала, что больше не будет колоться, и обратилась в реабилитационный центр какой-то. Последний раз я слышала о ней где-то месяц назад. Говорят, что она до сих пор живет в этом центре. Боится выходить из этого центра. Потому что так с многими бывшими торчками бывало. Пока живут в реабили-центре — не колются. Только вылезут на улицу, встретят там своих дружков и подружек, по-прежнему сидящих на игле, и всё — всё начинается по новой. Вот, видимо, и боится Оксана из этого центра выходить. Живет там... Но это я последний раз слышала о ней месяц назад.
— Где этот центр находится? — спросил Дима.
— Не знаю я, где этот центр находится. Без понятия.
— А как он называется?
— Ой, не помню. То ли "Восход", то ли "Рассвет"... ну, что-то в этом роде...
— Может, "Заря"?
— Да, вроде бы, "Заря".
— Да ну ты просто лапочка у меня! — радостно воскликнул Дима и дружески поцеловал девушку в обе щечки. Затем крепко обнял. Так крепко, как мог.
— Да не надо, не надо, — смущенно сказал Светлана. — Лучше дайте мне одеться.
— Одевайся, — Дима отошел от Светланы. — Ну всё, пока. Не принимай больше наркотики. Хорошо?
— Хорошо, — ответила Светлана, бросаясь к своей одежде, лежащей на кресле, и начиная одеваться, словно по боевой тревоге. — Я больше не буду колоться. Я всё поняла. Я всё осознала...
— Ладно, пойдем отсюда, — сказал Дима Андрею, и они вышли из комнаты в прихожую.
Бычок, лежащий в большой кровавой луже, уже не хрипел и не дергался — он был мертв.
Быстро одевающаяся Светлана Пирожкова, и от всей своей широкой души, под вдохновительным воздействием героина, обещающая больше не употреблять наркотики, не могла видеть, как один неизвестный в черном камуфляже взял за руку другого неизвестного, и они исчезли самым натуральным образом. Если бы такое Светлана увидела, то не поверила бы своим глазам и списала бы увиденное на наркотический глюк, кои иногда случаются у наркоманов.    
А что касается задушевных обещаний Светланы больше не употреблять наркотики, то, увы, грош была цена этим обещаниям. Пирожкова думал сейчас о том, чтобы как можно скорее покинуть квартиру Кащея, заваленную трупами, а не о вреде героина.
Когда она оделась и выскочила из комнаты в прихожую, то поняла, что неизвестные в черном камуфляже уже ушли и она в квартире находится одна. Недолго думая, Светлана метнулась в зал, где на полу лежало тело Кащея с простреленной головой, подскочила к мебельной стенке и начала открывать все шкафчики, рыская в поисках героина. Ведь завтра будет день. И послезавтра. И потом будут дни. И нужны будут новые наркотические дозы. А где их взять? Денег у Светланы не было. А наркотики были нужны как воздух. Тот самый воздух, без которого жизнь несчастной молодой девушки уже не представляла абсолютно никакого смысла. 
   
— Оксана Адаменко — это твоя бывшая девушка? — спросил Андрей у Димы, когда они очутились у него в подвале.
— Да, мать ее так, — Дима мрачно посмотрел в пол. — Уже года два не видел ее, а всё волей-неволей пытаюсь узнать о ней. Вот и узнал. Лучше бы я не спрашивал у этой Пирожковой об Оксане. Только сердце встревожил.
— Почему бы лучше не спрашивал? — Андрей подошел к металлическому шкафу с одеждой и начал переодеваться. — Ты же слышал, что сказала Пирожкова. Что уже как месяц Оксана находится в реабили-центре "Заря". И, возможно, что уже не принимает наркоту. Так что же ты? Иди в "Зарю"!
— Ты думаешь? — на мгновенье у Димы в глазах вспыхнул еле заметный огонек. — И что ей сказать? Она, наверно-то, уже и не помнит обо мне... К тому же ты слышал, что говорила Пирожкова. Работала на трассе. Трахалась с кем попало. В машине, в кустах, где придется. Брала в рот чей-то член за дозу. Сколько таких членов у нее, б**ть, во рту поперебывало?! Сотни? А если тысячи! Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — сочувственно сказал Андрей.
— Сукины дети! — зло вскричал Дима и, сняв с головы шапочку-маску, швырнул ее в дальний угол подвала. — Я ненавижу этих проклятых наркоманов, которые посадили Оксану на иголку. А продавцов наркоты ненавижу еще больше! Мать их так!
Дима импульсивно прошелся несколько раз по подвалу из одного конца в другой. Затем подошел к металлическому шкафу и начал переодеваться в домашнюю одежду.
— Вот скольких мы сегодня убили врагов? Троих? Мало!
— Давай всё-таки возьмем перерыв, — сказал Андрей. — Четвертый день как в войну играем. Тем более, меня сегодня чуть не убили. Кащей оказался слегка не метким стрелком.
— Да и тебя вчера чуть не убили на чердаке у Глиста, — напомнил Дима.
— Да меня и позавчера чуть не грохнули, когда Синицу спасали, — вспомнил Андрей. — У одного бандита закончились в нужный момент патроны в автомате. Вот поэтому я до сих пор живой. И в субботу на консервном заводе чуть не взорвали ручной гранатой. Благодаря психокинезу остался жив. 
— А что делать, — тихо сказал Дима. — На войне как на войне.
— Домой отправь меня, — попросил Андрей, переодевшись в свою домашнюю одежду.
— Давай, — Дима подошел к Андрею, взял его за руку и — фить — они очутились в квартире Андрея, а именно, в его комнате.
— Ты веришь в Бога? — спросил Андрей, когда Дима отошел от него на пару шагов.
— Почему ты спрашиваешь? — удивился Дима.
— Ты полчаса назад, когда смотрел, как умирает этот толстый и голый бандит, сказал ему, что Господь решит, куда отправить этого гада — в ад или в рай.  Помнишь?
— Ну, помню.
— Ну, вот я тогда и подумал — а веришь ли ты в Бога?
— Не знаю, — ответил Дима, мрачно улыбнувшись. — Если верить в Бога, то можно смело назвать нас грешниками. Ибо мы судим и убиваем. И мы при этом даже не закон. Мы — никто.
— Но мы убиваем ради того, чтобы сделать добро другим, — сказал Андрей. — Например, после нападения на Глиста, Антосик вернула деньги всем обманутым вкладчикам "Водолея". А за день до этого мы спасли Синицу.
— А сегодня какая-то наркоманка в квартире Кащея, испугавшись нас, выбросилась из окна! —  громко выкрикнул Дима. — Если бы мы не пришли — она была бы жива! А вчера, на чердаке у Глиста, сколько проституток и прочих извращенцев погибло от пуль глистовских охранников?! Да, этих шалав охранники в горячке боя постреляли, но этого не случилось бы, если мы не пришли бы вчера на праздник к Глисту! А ведь убитые проститутки были чьими-то дочерьми, сестрами! У некоторых могли быть маленькие дети, чьим матерям приходиться своей жопой зарабатывать на жизнь! Так что, может, мы и делаем добрые дела, но только эти добрые дела не всегда гладко, как хотелось бы, проходят!
Дима перестал кричать. Помолчал несколько секунд и продолжил уже более спокойным и тихим тоном:
— В этой жизни всё не так легко, как кажется. Нет четкой линии между черным и белым. Между плохими людьми и хорошими. Порой трудно понять, кто плохой, а кто хороший. В кого можно смело стрелять, а в кого нет. Однажды Фидель Кастро, когда шла гражданская война на Кубе, сказал: "Мы знаем в лицо наших врагов, да только не они в перекрестье наших прицелов". Вот так он сказал или примерно так.
— Ты это сам только что выдумал? — спросил Андрей и засмеялся.
— Ни х*я я, б**ть, не выдумал! — зло воскликнул Дима.
— Хорошо. Верю. Только не кричи. А что он имел в виду?
— А то, что пока доберешься до истинного паразита, придется навалить целую кучу паразитов поменьше или, не дай-то Бог, задеть кого-нибудь из невиновных.
— Так какого хрена мы занимаемся всем этим?! — воскликнул Андрей.
— Не знаю, мать твою! — в свою очередь воскликнул Дима. — Это была вчера твоя идея замочить Глиста!
— А тебе эта идея понравилась! Ты даже запустил в интернет видеоролик, в котором приговариваешь Глиста к смерти.
— Ты же сам говорил, что Антосик вернула деньги обманутым дольщикам! Так?
— Да!
— Так, значит, убийство Глиста сделало доброе дело?
— Да!
— Ну? — спросил Дима. — Что тебе не нравится тогда?
— Мне всё нравится, — махнул рукой Андрей. — Хватит. Хватит на сегодня. И хватит цитировать старину Фиделя. У меня скоро мозги от всего этого поедут. Четвертый день воюем. Берем перерыв. Хорошо?
— Хорошо, — улыбнулся Дима и, подойдя к Андрею, протянул ему руку для рукопожатия. — Спасибо за помощь в проведении операции по нейтрализации Кащея.
После крепкого рукопожатия, Дима отошел от Андрея на два шага и — фить — растворился в пространстве.
Андрей посмотрел на экранчик мобильного телефона, лежащего на столе. Время показывало всего лишь восемь часов вечера. Он пошел на кухню ставить чайник на огонь, чтобы попить крепкого чаю с лимоном. Никакие мысли не терзали его мозг. Совесть не грызла, а страх ушел неизвестно куда. Андрей даже не думал о том, скольких он убил сегодняшним вечером, кто они такие были, чем занимались и как жили. Он даже не думал о том, что они были людьми, которые так же, как и другие люди, могли чувствовать, любить, переживать, волноваться и радоваться.
— Радоваться — не радоваться, — сказал вслух Андрей, зажигая огонь в конфорке, — а они были мразью. Чему это они радовались? Что могли позволить себе трахать в жопу несчастную наркоманку, которая пойдет на что угодно за дозу героина. Нет ничего плохого в том, что мы сегодня с Димой укокошили немного плохих людей. Впрочем, их и людьми-то назвать трудно.