Провал карательной экспедиции

Февральским утром 1917 года императорский поезд выходит из Царского Села в сопровождении железнодорожного полка и берет курс на Могилев, где была Ставка Верховного главнокомандующего. Российский царь Николай II спешит туда по настоятельной просьбе начальника Генерального штаба М.В. Алексеева, который буквально на днях вернулся из Крыма, где он находился на лечении. По договоренности с союзниками, на апрель планировалась крупная наступательная операция на Юго – Западном фронте, и присутствие Верховного главнокомандующего, обязанности которого возложил на себя в 1915 году российский монарх, было, по мнению Алексеева, просто необходимо.
    Из Петрограда Николай II уезжал с тяжелым сердцем: в столице начались перебои с продовольствием из-за транспортного коллапса, что вызывало сильное недовольство у населения, проходили многотысячные акции протеста рабочих, вызванных массовыми увольнениями на заводах и фабриках, все громче звучали голоса людей, требовавших покончить с осточертевшей войной. Некоторое успокоение принесли царю слова министра внутренних дел Протопопова, который клятвенно заверил венценосца, что порядок в столице, да и в целом в стране, будет сохранен, всякие нарушения общественного порядка будут пресечены на корню. Но министр оказался плохим провидцем: уже на следующий день по прибытии царя в Могилев, 24 февраля, Николай II получает от жены тревожную телеграмму, где она сообщает о беспорядках, начавшихся в Петрограде. А уже 25 февраля, царю докладывают о поступивших телеграммах от лиц, ведавших силовыми структурами – Протопопова и командующего Петроградским военным округом Хабалова, которые буквально ввергли Николая II в ступор. Они сообщают, что ситуация в столице выходит из-под контроля, народ не слушает власть, некоторые армейские части отказываются подчиняться своим командирам. На имя Хабалова была отправлена грозная телеграмма следующего содержания: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ».
 Но 26февраля в 17:00 приходит телеграмма и от Родзянко, председателя Государственной думы, которая окончательно выбила императора из колеи:
«Положение серьёзное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топливо пришли в полное расстройство. Растёт общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца».
    Исполняя приказ Николая II, 26 февраля войска в столице для разгона демонстраций применяют огнестрельное оружие, в результате чего среди демонстрантов есть многочисленные убитые и раненые.
     В докладе Охранного отделения говорилось: «… стрельба боевыми патронами производилась на углу Невского проспекта и Садовой улицы, где скопище достигло приблизительно 5000 человек». Расстрел демонстрантов происходил во многих частях города. Единственной воинской частью, отказавшейся стрелять в народ, была  4 рота Павловского полка. Как написал в своей телеграмме в Ставку министр внутренних дел Протопопов: «Войска действовали ревностно». Но вот последствия этих событий оказались для царского режима совершенно непредсказуемыми и катастрофическими.
    27 февраля рано утром начинается вооружённое восстание части Петроградского гарнизона. Первой восстала учебная команда запасного батальона лейб – гвардии Волынского полка,  в числе 600 человек . Солдаты приняли решение не стрелять в демонстрантов и присоединиться к рабочим. Начальник команды штабс-капитан И. С. Лашкевич был убит.
    Затем к мятежному Волынскому полку присоединились Литовский и Преображенский полки (точнее, речь идёт о размещавшихся в Петрограде запасных батальонах этих полков, укомплектованных недавно призванными запасными старших возрастов. Сами же полки лейб-гвардии находились в действующей армии). В результате всеобщая забастовка рабочих получила поддержку вооружённым восстанием солдат. (Утром 27 февраля восставших солдат насчитывалось 10 тысяч, днём — 26 тысяч, вечером — 66 тысяч, на следующий день — 127 тысяч, 1 марта — 170 тысяч, то есть весь гарнизон Петрограда.)
Солдаты восставших полков строем направились в центр города. По дороге был захвачен Арсенал — Петроградский главный артиллерийский склад. Рабочие получили в свои руки 40 тыс. винтовок и 30 тыс. револьверов.
   Военный министр Беляев пытается собрать войска, остающиеся лояльными правительству. Вечером в Ставку от него поступает телеграмма: «Положение в Петрограде становится весьма серьёзным. Военный мятеж немногими, оставшимися верными долгу частями, погасить пока не удаётся. Напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с ними нет средств. Необходимо спешное прибытие действительно надёжных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города».
    Для восстановления спокойствия в Петрограде, Беляев предлагает направить туда сводный отряд во главе с начальником, наделённым чрезвычайными полномочиями. Император распоряжается выделить по одной бригаде пехоты и по бригаде кавалерии от Северного   и  Южного фронтов, назначив начальником 66-летнего генерал-адъютанта Н.И. Иванова.  Николай II приказывает ему направиться во главе Георгиевского батальона (охранявшего Ставку) в Царское Село для обеспечения безопасности императорской фамилии, а затем, в качестве нового командующего Петроградским военным округом взять на себя командование « прочными»войсками, которые предполагается перебросить  с фронта, для подготовки военной операции против столицы.
   27 февраля в 21:00 генерал Алексеев, на основании полученных указаний, приказывает начальнику штаба Северного фронта отправить в распоряжение генерала Иванова два кавалерийских и два пехотных полка, усиленных пулемётными командами. Такой же второй отряд должен был выделить Западный фронт:«Государь Император повелел генерал-адъютанта Иванова назначить Главнокомандующим Петроградским Военным округом. В его распоряжение с возможной поспешностью отправить от войск Северного фронта в Петроград два кавалерийских полка, по возможности из находящихся в резерве 15-й кавалерийской дивизии, два пехотных полка из самых прочных, надёжных, одну пулемётную команду Кольта для Георгиевского батальона, который едет из Ставки. Нужно назначить прочных генералов, так как, по-видимому, генерал Хабалов растерялся, и в распоряжение генерала Иванова нужно дать надёжных, распорядительных и смелых помощников.  Такой же силы наряд последует с Западного фронта»…
Западный фронт сообщил генералу Алексееву о подготовке к отправке в течение 28 февраля — 2 марта 34-го Севского и 36-го Орловского пехотных полков, 2-го гусарского Павлоградского и 2-го Донского казачьего полков; Северный фронт выделил 67-й Тарутинский и 68-й Бородинский пехотные полки, 15-й уланский Татарский и 3-й Уральский казачий полки. Общая численность сил, выделенных для участия в «карательной экспедиции», позднее оценивалась в 40-50 тыс., при том что численность восставшего Петроградского гарнизона оценивалась в 160 тыс. По свидетельству находившегося в царском поезде полковника А. А. Мордвинова, генерал Алексеев предполагал сосредоточить выделенные войска в Царском Селе и только после этого направить их в Петроград.
В телеграмме начальника штаба Северного фронта генерала Данилова сообщалось, что головные полки группы Северного фронта должны прибыть в Петроград около 5 часов утра 1 марта. Части Западного фронта вышли на погрузку 28 февраля. Пехота грузилась на станции Синевка, кавалерия — в Минске. В справке Ставки по поводу войск, командируемых в распоряжение генерала Иванова, указывалось, что кавалерия Западного фронта должна прибыть в Петроград через 60-65 часов, а пехота — через 75-80 часов. При самых благоприятных обстоятельствах «ударный кулак» под Петроградом мог быть собран не ранее 3 марта. В действительности, даже продвижение войск Северного фронта было сорвано необходимостью пропустить царские поезда. В итоге к 2 марта в досягаемости генерала Иванова был только Тарутинский полк, но и к нему Георгиевскому батальону так и не удалось прорваться.
В 00:55 поступает телеграмма от командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова: «Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили своё оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича, с коими буду продолжать борьбу».
2 марта генерал Иванов выезжает из Вырицы в расположение Тарутинского полка, но на станции Сусанино) его вместе с Батальоном георгиевских кавалеров блокируют революционные железнодорожники.
 Там Иванов получает телеграмму от инженера Бубликова (представителя Госдумы): «Мне стало известно, что вы арестовываете и терроризуете служащих железных дорог, находящихся в моем ведении. По поручению Временного комитета Государственной Думы предупреждаю вас, что вы навлекаете на себя этим тяжелую ответственность. Советую вам не двигаться из Вырицы, ибо, по имеющимся у меня сведениям, народными войсками ваш полк будет обстрелян артиллерийским огнем».
Собственно после этой опереточной телеграммы, от никому не известного и явно блефовавшего инженера Бубликова, весь пыл генерала Н.И. Иванова  иссяк.
   В ночь со 2 на 3 марта в 01:30 генерал Иванов отправляет генералу Алексееву телеграмму: «До сих пор не имею никаких сведений о движении частей, назначенных в мое распоряжение. Имею негласные сведения о приостановке движения моего поезда. Прошу принятия экстренных мер».
По свидетельству депутата Государственной Думы Шульгина В. В., 2 марта на станции Семрино появляются революционные агитаторы, и Батальон георгиевских кавалеров начинает выходить из под контроля генерала Иванова.
2 марта блокированный в Семрино генерал Иванов командирует в Царское Село подполковника Тилли с приказом собрать там и доложить сведения о положении дел в Петрограде. Утром 3 марта подполковник Тилли сообщает, что задержан в Царском Селе революционными властями.
В ночь с 3 на 4 марта генерал Иванов выезжает обратно в Ставку.
На станции Дно он узнаёт от её коменданта об отречении Николая II от престола, в Орше узнаёт об отказе от престола великого князяМихаилаАлександровича.
   5 марта в 15:00—16:00 прибывает в Ставку, где «наставлял солдат служить верно и честно новому правительству, благодарил их за службу и, прощаясь, обнял и поцеловал в каждой роте одного солдата за всю роту».
    Так закончилась миссия старого генерала, вознамерившегося спасти агонизирующую монархию с помощью военной силы. На сей раз преимущество оказалось на стороне простого народа, который оказался сильнее хваленого генерала.