Путин и мы?

 Беседа между худруком «Театра наций» и российским президентом состоялась после вручения Миронову ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Он передал Путину письмо от деятелей искусства в поддержку режиссера Кирилла Серебренникова, пишет Коммерсантъ.
 
Владимир Путин отметил, что узнал об обысках «вчера» (то есть в день их проведения), а на вопрос, зачем это делать, неожиданно ответил: «Да дураки!».
 
Отметим, что дома  во время обыска у Серебренникова нашли гашиш.      
 
 Это злорадство — да, оно кажется естественным, но у него тоже есть своя драматургия. Радуясь неприятностям того, кто тебе неприятен, ты как-то сам собой неизбежно становишься на сторону этого следователя, тех оперов, которые сажали режиссера в свою машину и увезли на допрос, тех росгвардейцев (это же были росгвардейцы?), которые, заперев труппу в театральном зале, сами того не желая, разыграли отвратительную сценку из осени 2002 года — у людей в камуфляже всегда гораздо больше общего между собой, чем они сами об этом думают, – пишет Кашин на znak.com.
Серебренников — это форма жизни, которая может не нравиться, может возмущать, может отталкивать. А росгвардейцы, чекисты, следователи — это что-то другое, не форма жизни, а часть вполне бесчеловечной машины, все разрушительные и отравляющие свойства которой общеизвестны и отвратительны. Всякий попавший под эту машину заслуживает безоговорочного сочувствия, даже если он сам имел в виду все риски, когда начинал с ней взаимодействовать. А если не думал о рисках — то тем более.
Много лет Кирилл Серебренников вглядывался во власть и в ее людей, а в какой-то момент, как и положено, власть начала вглядываться в него. Нехорошо так говорить, но я надеюсь, что пережитые им в этот день унижение и страх окажутся сильнее всех возможных оправданий в том духе, что власть неоднородна, и что в ней кроме этих оперов есть и симпатичные интеллигентные люди, с которыми можно иметь дело, добиваясь от них поддержки и помощи.
Я надеюсь, что итогом этого неприятного дня для него станет такое безусловное и весомое «Будьте вы прокляты», которое он затаит в себе и рано или поздно обрушит на голову этого государства, уже не разглядывая и не разбираясь, кто там в этой вертикали хороший, а кто плохой. И если во власти обнаружится какой-нибудь очередной театрал, который покажет ему рукопись очередного «Околоноля», Серебренников тихо, но твердо скажет ему: «Иди ты на***». И в идеале такая модель поведения станет эталонной для всей российской творческой интеллигенции — никогда не поздно понять, что другого разговора это государство просто не заслуживает.