Озвучка

Кино! Вот за что  сегодня платят. Я всю жизнь писал. И жил нищим. За поэзию никогда ничего. А теперь литературой вообще ничего не заработаешь.
Кино! Единственная возможность что-то заработать. Мой съемочный день 10 тысяч все ж таки. И я очень довольный отправился на съемки, играть очередного психолога. Хотя удается играть и профессоров, и адвокатов. Как хорошо, что мама была не против, чтобы  я учился в ГИТИСе.
И вот я на съемочной площадке. В руках выученный с вечера текст. Вокруг прекрасные актрисы и массовка. Сцена среди десятка молодых женщин, я психолог, провожу тесты.  И знакомлюсь с каждой. И разговариваю, и даже отпускаю разнообразные комплименты.
И вот тут это и произошло. Репетируем с актрисой, разучиваем сцену, она начинает мне жутко нравиться. Все-таки актрис подбирают по внешности, не только по таланту. А талант мне от нее лично совершенно не нужен. Лишь бы милой была. И вот, мы уже совсем сблизились. Гоняем текст.
- Не знал, что у вас шизофрения. Я же психолог, не психиатр,  Это разные специализации.
- А вы знаете, психолог, мне постоянно хочется пришить кого-нибудь, разрезать на кусочки и посмотреть что у него внутри.
- Ну, у меня внутри только большая симпатия к вам.
Такой немудрящий текст современного сериала.
И на самой вдохновенной ноте, когда я молоточком должен уже был обследовать ее коленочку… Является какой-то парень, весь протатуированный насквозь, потный и неопрятный, расстегивает ее кофточку и залезает рукой в область груди. Актриса нисколько не смущается и продолжает улыбаться мне. Как бы ожидая подачи текста. Но я столбенею и даже подглядеть в текст, который у меня руке, не соображаю. Между тем, парень (потный, татуированный и неопрятный) запускает уже две руки ей под кофточку и еще ниже.  Я закрываю текстом лицо и отворачиваюсь.  И вдруг слышу  смех, переходящий в гогот. Смеется вся съемочная группа. И смеются надо мной.  Они думают, что я нарочно сыграл это, а не по настоящему. Не успеваю ничего сообразить, как этот  же молодой парень (татуированный, потный и неопрятный, но как я понимаю, очень модный) лезет уже мне под пиджак. И тоже ничего не говорит.  И тут, наконец, до меня доходит смысл его действий. Надеюсь вы уже догадались… Это озвучка. Я поднимаю руки вверх. Он опутывает меня проводом, закрепляет где-то на лацкане пиджака микрофон и исчезает. Потом доносится его голос.
 - Говорите, тестируем звук.
 Я, наконец, прихожу в себя и глядя на актрису импровизирую.
 -  Всю жизнь мечтал быть не психологом, а звукорежиссером, чтобы без всяких лишних слов расстегивать пуговички и залезать под платье симпатичных девушек.
Актриса не теряется и, не выходя из образа, вторит мне.
   - А мне всегда хотелось хватить таких по горлу острым лезвием, пока они щупают мою грудь. 
И я не теряюсь.
 - Ничего, я вас вылечу! И вы будете получать удовольствие.
 - Звук есть,  - рапортует режиссеру потный, татуированный, модный малый. И съемочная группа аплодирует нам.
Необычно здесь только одно. Как правило, звукорежиссер все-таки предупреждает актера  такими словами:
 - Озвучиваем вас, стойте смирно.
И мы поднимаем перед ним руки вверх. Но никогда не сдаемся.