Еще один день глава 9

9

К процессу распития алкогольных напитков Степан подходил чрезвычайно ответственно. Прежде всего, он должен был наверняка убедиться, что ни завтра, ни в последующий день ему не светит работа, потому что работать в похмелье, а тем более продолжать пить, по его мнению было делом совершенно недопустимым. Идеально, конечно, устроить "праздник души и расслабление тела" в день выдачи гонорара. Тут уж, как говорится, сам Бог велел. Да и с человеческой точки зрения не придерешься: хорошо поработавший человек имеет право на заслуженный отдых.

И было это так. С утра, в уже приподнятом настроении, Степан ехал в поселок - закупаться провизией. Для полного расслабления ему достаточно было четыре бутылки вина (обычно он покупал "Массандру") или две "беленькой" ("Путинки" или "Царской"). На опохмел дальновидный печник всегда припасал или 3 литра пива, или ту же, купленную в довесок, "Массандру". В еде Степан был куда менее привередлив и скупал все, на что хотелось глаз положить.

С этим добром он ехал домой - в двухкомнатную квартиру в маленькой деревеньке, когда-то купленную Оксаной от безысходности. В отличие от жены, Степа квартирку любил - ему очень нравилось и расположение дома (прямо у трассы напротив автобусной остановки), и планировка (квадратный коридор, где прекрасно укладывались все его инструменты, маленькая отдельная комната, где можно было хранить оборудование покрупнее и большой зал, где стоял его любимый диван с журнальным столиком и главная ценность в доме - огромный телевизор Samsung), и даже соседи (в том числе, и буйная баба Нина с нижнего этажа: чудесным образом Степан нашел с ней общий язык, тем самым потенциально попав в Книгу рекордов Гиннеса, посколько ни до, ни после него сделать это не удавалось решительно никому). 

Конечно, для полного счастья здесь не хватало Оксаны - Степа очень любил мягкое тело жены. Нравился ему и чуть едкий юмор, и особенно - способность вовремя говорить и вовремя замолчать. Но больше всего его привлекали ее улыбка и голос. Частенько он вспоминал, как впервые встретил Оксану, и как она ему тогда улыбнулась... Он бы всегда так хотел: чтобы она лежала рядом, он трогал ее, а она что-нибудь говорила и тихонько ему улыбалась. А он бы смотрел на нее и гордился бы тем, что это его (его - слышите?) женщина. Но в реальности такое бывало не часто.

Перед самым отъездом в Москву она очень сильно сдала: стала раздражительной, нервной. Степан приходил усталый, уверенный, что дома его встретят с радостью и теплом, но натыкался лишь на злые упреки и пустые, выплаканные глаза. Он не понимал, почему так. Искренне не понимал. Ведь он же старается, он же пашет! Попробовала бы она кирпичи потаскать! А ведь он изо дня в день так: в цементе и глине, со стамеском в одной руке и с кирпичом - во второй. Так это ладно еще. А заказчики? А их родня? Ты работаешь под неусыпным прицелом множества глаз - и не дай Бог, допустишь ошибку! Печь - это ведь что? Дышащий, живой организм. В нем не должно быть изъянов и промахов. Маленькая ошибка через год или несколько лет может привести к тому, что печь "внезапно" перестанет работать. И к кому пойдут разбираться? К нему! "Как же так? - спросят они. - Ты же давал нам гарантию!" И придется лезть и смотреть, и бывало (об этом Степан не любил вспоминать), что приходилось полностью перекладывать печку. Бесплатно.

И вот дома, вместо вкусного обеда и красивой доброй улыбки его ждали злые пустые глаза. Степа стал приходить домой позже, для храбрости часто - уже под шофе. Тогда он становился веселым, и Оксана - какой бы она ни была в тот момент - в его глазах вновь превращалась в нежное, ласковое создание, которое невозможно было не полюбить. Она бросалась на него с кулаками, а он ловил эти бьющие его руки и целовал, и смеялся, и говорил: "Любимая! Прости меня, дурака! Опьянихся я! Опьянихся!"

А потом Оксана уехала, и Степан вдруг остался один. Сначала ему было плохо, и он звонил своей любимой по несколько раз за день. По телефону голос жены всегда был приветлив и ласков. По телефону она очень Степана любила. И он радовался, ему становилось спокойно. На выходных его женщина приезжала - вдруг очень красивая, очень уверенная в себе, с большими деньгами.

Его восхищала ее способность так легко расставаться с заработком - он бы не смог. Его тысячи - каждая тысяча - потом умытые, болью в мышцах до судорог. А эти, которые привозила Оксана, как будто были другими, имели другую ценность. Иногда Степе казалось, что жена хочет избавить себя от них, поскорее избавить. Не понять это было Степану, потому что Степа деньги уважал и любил. Потому что в глазах Степана деньги были воплощением его живого, деятельного труда. Труда, которым он (на самом-то деле) очень гордился.
 
И, да, это были чудесные выходные. Оксана - его сварливая, вредная, вспыльчивая Оксана - вдруг превратилась в самую чудесную женщину на земле. Она буквально окутала Степу заботой,  полюбила его любым и даже перестала обижаться на пьянки! В глазах Степана внезапное преображение его второй половинки стало чудом и подарком небес. Он благословлял ее переезд в большой город и не переставал благодарить Господа Бога за эту новую жизнь.

И может быть, так продолжалось бы еще очень долго, если бы однажды Степа обо всем не узнал.

***
В тот вечер Степан не пил. Утром предстояла встреча с заказчиком, а вот после (если все сложится хорошо) можно было себе и позволить. Сегодня же он планировал посмотреть пару фильмов, и спать. Накануне жена оставила свой ноутбук, сказала, что недавно купила новый - вот на нем и решил Степа что-нибудь посмотреть (все-таки экран был побольше, чем на его стареньком "асере"). Степан подтащил к дивану журнальный столик с банкой пива и семечками, включил ноутбук и уже приготовился вставить флэшку с любимой фантастикой... Но почему-то дальше все пошло совершенно не так.
 
Не успел Степа воткнуть usb-накопитель, как в правом нижнем углу появилась бледно-желтая узенькая табличка и слова в ней: "Нет, он не знает и не догадывается ни о чем". Тут же замигал оранжевым Скайп. Ни о чем не подозревая, Степа нажал на мигающий знак, и погрузился в жуткий диалог, разворачивающийся перед ним прямо здесь и сейчас, в режиме реального времени.

Марина: А Степан что, не знает?
Оксана: Нет, он не знает и не догадывается ни о чем.
Оксана: Я стараюсь )))
Марина: Ну ты даешь! И тебе нравится?
Оксана: Конечно! Я уже и забыла, что значит быть женщиной, а здесь я получаю с избытком все то, чего была лишена дома со Степой. У меня сейчас каждый день, как одно бесконечное приключение. И, надо сказать, очень приятное приключение.
Марина: ))))
Оксана: Нет, правда! А какие мужчины меня сейчас окружают! И все на разные голоса: "Ты прекрасна! Ты замечательна!" Меня осыпают вниманием и деньгами, впервые за последние несколько лет я могу не задумываться на предмет, где взять денег!
Марина: Все равно я не верю, что Степан не догадывается. Ну не может же он не видеть перемены в тебе.
Оксана: Он видит, конечно. Но его это радует. Еще бы! Я стала почти идеальной ))) Ничего не требую, ничего не хочу, заранее согласна на все его прихоти. Что ему еще нужно-то?
Марина: Слушай,  я все понять никак не могу. Ты его любишь? Или он тебе просто зачем-то нужен?
Оксана: Не знаю. Иногда мне кажется, что люблю. Иногда - нет. Скорее, все-таки, он мне просто удобен. Да и потом, нужно достроить дом. Без него мне это не сделать.
Марина: Все ясно с тобой )))) Меркантильная сучка ))))
Оксана: Не я такая, жизнь такая ))) В конце концов, он сам виноват. Дожадничался. Если уж завел женщину - тем более, он всегда знал, что я не простая женщина - будь добр содержи и оказывай знаки внимания. А не так, как он это делал: пришел, пузо кверху, телевизор включил - вот и вся любовь. О том, что я женщина, он только по ночам вспоминал, да и то в последнее время не часто.
Оксана: Зато сейчас все совсем по-другому. И он расцвел, и мне хорошо )))))
Оксана: О, подожди сек, Степан звонит.

***

Сначала он не поверил. Глазам не поверил. Перечитал несколько раз. Вверх - вниз. Вверх - вниз. Вверх - вниз. Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!
"Она мне врала. Все это время она мне врала!" - билось в его мозгу. На какую-то секунду ему показалось, что ничего нет - ни его, ни Оксаны, ни мира вокруг. Все - блеф, игра, розыгрыш. Ничего не было! Ничего!
"Он мне просто удобен," - снова прочитал он. Эта надпись почему-то горела красным. "Он мне просто удобен". Ему кажется, или он действительно слышит смех?
Степан сам не понимал, зачем ей звонит. Не понимал, зачем СЕЙЧАС ей звонит. Что он хочет услышать? Очередное вранье? Но он не мог себя пересилить. Не мог выбросить ЭТУ жизнь. Он хотел ее слышать. Неважно, будет она снова врать или нет. Ему нужен был ее голос. Как-то вдруг он понял, что совсем разучился без него жить.

- Да, любимый, - прозвучало на том конце. Она была абсолютно спокойна. У нее по-прежнему все в порядке. Она счастлива, у нее бурлит жизнь - "как одно бесконечное приключение".
 
Он не может ответить. Хочет, старается, но никак. Горло сжалось в кулак, и оттуда вырываются только невнятные всхлипы.

- С тобой все в порядке, любимый? Я не слышу тебя.

Степан силится, очень хочет хоть ЧТО-ТО сказать, но все мысли вываливаются в одно общее: "БУЛЬ".
 
Оксана - умная, проницательная Оксана! - по одному этому "буль" поняла, что что-то сильно не так. И она тут же поспешила на помощь.

- Степ, милый, хороший, родной мой, послушай меня, - быстро и уверенно заговорила она. - Ты слышишь меня? Скажи: да или нет? Слышишь?

Сказать "да" Степан смог. Правда, вместе с "да" он в голос заплакал.

А затем его прорвало.
 
Он говорил много, взахлеб, то и дело сбиваясь в рыдания - Оксана не останавливала, давала возможность выплеснуть шок. Только повторяла: "Родной мой, милый мой мальчик, прости, прости меня, дуру". Повторяла тихо, боясь спугнуть (она действительно боялась спугнуть, больше всего боялась, что он бросит трубку).
А потом он устал. Устал говорить, устал плакать, устал болеть сердцем. Он выплеснул себя до конца, никого не жалея - ни себя, ни ее. Ему ВАЖНО было выплеснуть себя до конца. И Оксане это было не менее важно. Она ждала, когда он затихнет, и тем даст ей возможность заговорить. И Оксана заговорила.

- А теперь послушай меня. Пожалуйста, немного послушай. Ты разрешаешь мне говорить? (Он сказал тихое: "Да"). То, что ты прочитал - это глупость. Моя глупость, Степа. Больше ничья. Я не знаю, почему все это писала. Я не знаю, почему писала здесь и сейчас.  Мне здесь крыть нечем, я могу только констатировать факт: дура баба. Я - дура баба, понимаешь меня? (усталый всхлип в трубку). Что касается остального. Да, это правда (еще один всхлип, будто протест, будто не хочет верить). Да, любимый, да, мой родной. Я действительно тебе изменяла. Я действительно встречалась за деньги с другими людьми. И с некоторыми из них я спала. Это правда. Ты сейчас стоишь перед выбором. Слышишь меня? (еле слышное: "Да"). Перед выбором, Степа, тебе выбирать: или мы учимся жить с этим фактом, или мы сейчас расстанемся навсегда. Почему я делала это, ты знаешь: прочитал в переписке и помнишь, какой я была до Москвы. Помнишь, в какой депрессии находилась. Не будь всего этого, не факт, что к сегодняшнему дню наши отношения бы сохранились. Разве не так? (всхлипы в трубку). Так вот, может быть, ты не поверишь, может быть, ты подумаешь, что я сейчас пытаюсь выгородить себя, но я все равно скажу: все, что я делала, я делала, чтобы сохранить наши с тобой отношения. Чтобы спасти нашу с тобой семью. Да, может, это было ошибкой. Даже скорее это было ошибкой. Но я сейчас абсолютно честна перед тобой и перед Богом: я ИСКРЕННЕ хотела спасти нас с тобой. Прости, прости меня, что вместо тихого семейного счастья ты получил от меня эту боль.

Голос Оксаны творил чудеса. Если сначала в нем кипели гнев и обида, то сейчас только тихая жалость к ней и к себе. Он чувствовал, что запутался, чувствовал, что попал в какую-то хитрую западню, выход из которой знает только его жена. И этот голос, этот голос сейчас хватал его, словно рука спасающего. И сам Степа вцепился в него и больше всего боялся сейчас, что этот голос затихнет, и он больше не услышит его.

- Говори! Прошу тебя, говори! - молил он.

И Оксана слушалась и говорила. Она рассказывала ему о своих встречах так, будто ничего особенного в этом и не было. Просто работа, за которую платят хорошие деньги. Она говорила, что только в сравнении с другими поняла, насколько хорош ее муж. Только встречаясь с другими, вдруг поняла, как сильно любит его и как сильно нуждается в нем.

- Забудь переписку. На секунду забудь. И вспомни наши прошлые выходные. Вспомни, как мы катались на лодке, как ты держал меня за руку, и какими глазами смотрела я на тебя. Вспомни, Степан! И подумай: может такое быть с женщиной, которая бы тебя не любила?

Оксана ставила шах и мат. Не оставляла ни малейшего шанса.

- Я помню, - снова согласился с ней он.
- И ты готов с этим расстаться? Готов сейчас меня потерять?

Нет, Степан не мог и не хотел ее потерять. Он НЕ БЫЛ СПОСОБЕН ее потерять.
- Я не могу, - еле слышно прошептал он в телефонную трубку. - Не могу тебя потерять!