Лёгкость бесконечная

*  *  *

Пролог

Приятно, но не вполне удобно. Этот текст посвящён мне лично (РДМ). И там присутствуют очень большие имена русской (и не только) словесности. Написала дама. Не знаю точно - почему я удостоен такой чести? И всё равно приятно. Погрело... Прочитайте.

*  *  *

Мужчина в белом одеянии стоит у Леты, шарится в прибрежных кустах и громко шуршит. Находит тело. Озирается. Вроде живой. Дышит. Узнает его, перевернув с живота на бок:
- Здравствуйте. Не хотите поговорить о боге нашем Адольфе Ги….Нет, не так….Йозефе Ге….****ь….Иосифе Ста….ДА ЁБ ТВОЮ МАТЬ! Не хотите поговорить о Боге нашем Иисусе Христе?
Мужчина приоткрывает глаза. Нет, только один глаз. Смотрит исподлобья, корчит непонятную гримасу и приподнимается.
- Что? Нет, я атеист.
- А вот мои друзья нет, - старец чешет затылок, так как диалог не получается. – Может, мои друзья порадуют вас?
- Какие друзья? – мужчина очень резко задаёт вопрос и мгновенно отрубается.
- Что же с тобой делать? Они вот-вот явятся сюда, а ты вон какой – даже встречать не можешь.
Старец немного повздыхал, побросал камни в реку, поплевал, половил рыбу, посчитал облака, птиц, мух, поссал, посрал, поспал.
- Эй! – послышался громкий голос из камышей.
- Мы ждали вас! – воскликнул старец и вынул из густой седой бороды бутылку вина.
- Омар, как же ты заебал, - простонал мужчина в косухе, - ой, а это кто?
- А, этот? – Омар выдохнул, словно перед водкой. – Это герой нашего времени, то есть, нет, не так – гений нашего времени, вернее сказать.
- Как зовут?
- РДМ.
- Что?
- Р.Д.М.
- Это как Х.У.Й?
- Нет, всё гораздо прозаичнее, - старческий оскал засиял ярче солнца, - но вам этого знать не положено. Он любит вас, поверьте. Больше всех остальных, кажется.
- Правда? А как же он попал сюда?
- Ну, как же? Так же, как и вы.
- Значит, отличился чем-то в том поганом мире.
- В самом деле. Но ему даже тут тяжело.
- Омар, налей мне вина, а то ***во что-то, ни одной песни сочинить не могу.
Омар слегка приподнялся, чтобы налить в материализовавшийся бокал, но упал, так как уже и до этого момента был пьян. Упал в Лету.
- Сука! – воскликнул мужчина в косухе. – Надо ждать остальных.
Мужчина сидит в тишине, иногда бренчит на воображаемой гитаре, перебирает пальцами в воздухе, словно чертит невидимые геометрические фигуры. Слышится треск камышей позади, кто-то спотыкается, Егор Летов решил обернуться.
- Цинь Шихуанди! Что тут забыл?
- Чая не найдётся? Рисовая водка….знаете, не моё это….после печень болит, словно землю мою завоевать хотели.
- Только вино, - Летов поднимает бутылку, сидя к Циню спиной.
- А это кто там? – Цинь указывает перстом на человека, лежащего подле Летова.
- А, это…Народный гений. Или гений народа. Как-то так. У Омара спросите. Правда, он занят.
Цинь ушёл, отхлебнув пару глотков из бутылки, а следом за ним явился, почерневший от копоти демон подобострастия.
- ААААААААА ****Ь НАХУЙ! – закричал демон, Летов аж забыл, как на гитаре играть.
- Что орёшь, окаянный?
- Я тебе не Ганс! Твари! Я все загоны привёз вон того кренделя, что лежит рядом с тобой.
- Это не его говно, вали отсюда! – Егор швыряет в демона бутылку, тот поспешно скрывается с повозкой за кустами. Что-то вдали нарушило их покой. Выстрел.
- Курт? – Летов несколько раз обернулся в разные стороны. – Нет, показалось, наверное. Он не такой дурак, чтобы повторять одно и то же дважды.
Но послышался еще один выстрел.
- Господи, что, не попал с первого раза? Вот смеху-то.
Летов пихнул в бок лежащего РДМа, но тот лишь прокряхтелся, словно старуха и закрыл лицо рукой, чтобы мерзкий свет не мешал ему предаваться сну. Сзади послышались шаги, Летов нехотя оборачивается:
- Дугин? Александр Гельевич, хули вы тут делаете? Не померли ж.
- Только нам ведомы пути сюда при жизни, чтобы черпать идеи свои.
- Но ведь одна ваша идея хлеще другой.
- Заткнись! Твоя карта таро – повешенный, с тобой вообще разговору быть не может.
- Но я даже не повесился! Вы меня с кем-то путаете!
- Не путаю я никого, волосатый. Стой, погоди-ка, а это что такое?
- Это РДМ.
- Его я узнал. Но что же такое, почему он не в себе?
- Спит.
- Так всё пришествие проспит, право же. Лучше бы чем-нибудь полезным занялся. У нас парады-то раз в декаду.
- Десять лет…
- Время тут не очень, скажу я вам. Почему мы вообще по чужому времени живём?
- Спросите у кого-нибудь из учёных, их тут пруд пруди.
- С этим сумасшедшим я больше не общаюсь…
- С кем?
- С этим…который катушками играет. С них и съехал.
Гельевич растворяется, от него остаётся одна никчёмная борода в воздухе, но вскоре и она пропадает без следа. Летов по шагам узнаёт Башлачёва.
- АЙ, БАШМАК! – Летов швыряет свой ботинок в Башлачёва, тот ловит его и косо смотрит на очкастого.
Скидывает его ногой в Лету, Егор от неожиданности даже отреагировать не успел.
- Вот анекдот-то. Летов в Лете.
На заднем плане Македонский от смеха падает с колесницы и разбивает голову, с боярыней Морозовой не разъехались. Юлий Цезарь подавился салатом, уронил вилку, а вместо неё нащупал на земле Брута. В поле кто-то громко гогочет, похожий на Льва Толстого, но это не точно. В стороне Репин пытается нарисовать с натуры Ивана Грозного, убивающего своего сына, но что-то пошло не так и он рисовал уже другую картину – Сын убивает отца своего Ивана Грозного. Еще дальше слышен треск веток и покачивание верёвки – это, наверное, Цветаева. Над Башлачёвым пролетают два самолёта, Александр приподнимает голову, щурится, приставив ладонь ко лбу. Опять Чкалов с Экзюпери балуются на брудершафт. Рядом прошёл Борис Виан, плюнул пару раз рядом с Александром и РДМом.
- Тут тебе не могила, чтобы плеваться. Пшёл отсюда.
Виан поспешно удаляется, когда рядом появляется еще один участник парада – Маяковский. Владимир угрюмо смотрит на Александра, слегка кивает, придержав указательным и большим пальцем свою потёртую временем кепку, а время тут нещадно. В тишине они сидели меж камышей еще какое-то время, пока доносилось непонятное причмокивание от РДМа. Иногда Александр наклонялся к нему, чтобы проверить, жив ли он. Все трое…нет, только двое резко повернулись в сторону Леты, где показался внезапный, словно дышащий огнём корабль Петра первого - Гото Предестинация, украшенный изображениями всяких амуров, тритонов, мифических событий прошлого и будущего. Издалека можно было увидеть еле различимого апостола Петра, сошедшего с гравюры корабля и трущийся где-то возле пушки, так как запутался в собственном одеянии.
- Он всё проспит, - Александр толкнул РДМа, но тот даже и виду не подал, что жив.
- Оставь его пока. Лучше туда посмотри, - Владимир указывает на поле слева.
- Это же Марадонна? Хули он тут забыл? Живой же еще.
- Тренируется, готовится в нашу сборную, видимо. В Летовскую.
- А против кого играть собрались?
- Я слышал, что будет матч против героев войн.
- Это что же, с пробитыми и отбитыми играть? Они там все одноглазые да одноногие!
- Жизнь – она ведь в неравенстве познаётся. Разве сильный узнает, что он силён, пока не наподдаст, - Владимир достаёт портсигар с выдолбленной, словно ржавым гвоздём надписью «Лилечка» и бесшумно закуривает.
- А какой толк слабому знать, что он тварь дрожащая и….
- Права ты не имеешь! – Достоевский из кустов сильно напугал.
- Чтобы видеть предел. Он для каждого есть. Вон, как для друга твоего. Не для него же всё это сделано.
- А для кого тогда? Зачем мы тут собрались такой толпой? Снуём туда-сюда. Выдёргивают из лоно, и возвращает к ощущениям, знакомым нам еще с хождения по земле.
- Не знаю, не знаю, но возвращать его надо.
Из Леты выходит Омар и достаёт новую бутылку вина из бороды. Летов выжимает косуху.
- Ах ты ж поэт ***в! Вы! – заорал на него Владимир. – Давай сюда это говно.
- А где ваш лежачий друг? – Омар поинтересовался у двоих об РДМе.
Все озираются, но никого не видят.
- Ушёл.
- Да, одумался.
___________________________

28/05/2017

Ответ - http://www.proza.ru/2017/06/02/1909