Встреча

Часть 1.
Свет.

  Гуля с трудом разлепила глаза. Боль подкрадывалась незаметно и захватывала тело снизу вверх. Кричать больше не было сил, она сражалась с болью уже четырнадцать часов.
        - Давай! Давай!  Тужься! - пожилая акушерка нажимала ей на живот. - Давай! Еще!..
Боль с новой силой подняла ее на гребень волны и бросила вниз.
        - А-а-а-а... - крикнула она громко, собрав последние силы, и выдохнула ...
Внезапно стало легко и тихо... Тишина стала плотной и осязаемой. Гуля снова попробовала открыть глаза, но не смогла.
И вдруг тишину разорвал крик. Крик новорожденного ребенка.
          - Девочка... Посмотри, мамаша, какая красавица, - акушерка поднесла к ней маленький кричащий комочек. - Подарочек! На радость мамочке...
           - На радость мамочке, - повторила Гуля по-прежнему с закрытыми глазами, - подарочек. Да, подарочек... Дарина, Дарена... Дашенька... Даша, - и вымученно улыбнулась.
   В это время боль, которая растворилась или уснула, вдруг набросилась с удвоенной силой на ее истерзанное тело.
          - Ох... - только и смогла выдавить Гуля сквозь сжатые губы.
Лампа над операционным столом стала приближаться. Яркий свет слепил глаза, он пробивался даже сквозь сомкнутые веки, и глазам было ужасно больно. Тело пульсировало. Казалось, каждая клеточка налилась свинцом и стала тяжелой и ноющей, как обнаженный нерв...
    Вдруг что-то внутри оборвалось. Это было похоже на то, как лопнула сильно натянутая струна. Тело стало легким и подвижным. Она почувствовала едва заметное движение вверх.
Гуля, наконец-то, с силой открыла глаза и обнаружила себя в необычном месте. Она висела под потолком в центре комнаты и смотрела сверху вниз. Там, внизу, на столе она увидела свое тело, которое лежало неподвижно. Рядом суетилась пожилая акушерка и две молоденькие медсестры.
- Быстрее! Укол! Давай! Она не дышит... - акушерка резко выкрикивала слова.
Несколько мгновений Гуля ничего не понимала. Она попробовала мотнуть головой и от этого движения переместилась в другой угол комнаты. Прямо под собой увидела столик и лампу над ним. Там, на этом столике, завернутая в пеленки лежала ее дочь. Дарена, Дашенька. Даша.
Гуля попробовала позвать ее вслух, но, как ни старалась, сделать этого не могла.
  «Что происходит? - думала она, продолжая парить под потолком. - Что в конце концов происходит?»
... Гуля родилась и выросла в большой и дружной семье. У нее было три старших брата, мама и папа. Она была самая младшая. Долгожданная и любимая дочь.
Росла девочка в атмосфере понимания, уважения и доброжелательности. И сама была именно такой. Дружелюбной, открытой, любящей. Любила природу и животных, помогала родителям и друзьям, всегда делилась, умела входить в чужое положение, понимала и чувствовала боль других.
У нее было много друзей. В том числе и среди ребят. Но Семен - только один. Один-единственный. И на всю жизнь.
Они начали дружить с третьего класса, когда к успевающей ученице учительница подсадила откровенного двоечника.
С тех пор они ходили вместе домой, вместе учили уроки, вместе играли и смотрели телевизор. Ребята в классе шутили над ними и беззлобно дразнились: «Тили-тили тесто, жених и невеста».
Потом она ждала его из армии и регулярно писала письма. А как только он вернулся, они поженились. Так что и правда оказались женихом и невестой.
Близкие Гули радовались ее счастью, а мама всегда напутствовала беречь и хранить данное Богом богатство: взаимную любовь. Наверное, этого счастья было так много, что она укрылась в нем, как в сказочном замке, отгородившись от людей и событий...
     Гуля снова напряглась. Она хотела крикнуть, позвать свою доченьку... свою Дашеньку... Но голос увяз где-то в голове, превратившись в острые осколки холодного льда несказанных слов.
Сделала легкое движение и вдруг поняла, что снова оказалась в новом месте. Родильный зал остался в стороне, а она продолжала беспрепятственно двигаться сквозь стены, плавно и медленно перемещаясь. Ей было легко и тяжело одновременно. С одной стороны, легкое, невесомое тело, с другой - непонятная тоска и боль в душе...
       «Почему я так странно себя чувствую? Что со мной происходит?» - она по- прежнему ничего не понимала.
     Обнаружила, что находится на улице. Подумала о том, какой приятный солнечный сегодня день. Золотая осенняя пора. Самое начало октября. И вдруг там, внизу, она увидела мужа. Он сидел на лавке недалеко от родильного дома, обхватив голову руками, и медленно раскачивался из стороны в сторону.
Попыталась приблизиться к нему, но новым порывом ветра ее снова отнесло в сторону.
           - Сеня! Семен! - услышала она голос своей мамы. Ее родители выходили из подъехавшего такси. - Сеня! Мы здесь!
Муж поднял голову, посмотрел на родителей, продолжая сидеть на лавке.
           - Сеня! Ну как? Как Гуля? - мама шла к Семену. Отец спешил за ней. Муж смотрел как будто сквозь них, продолжая молчать.
           - Ну что, Сеня! Гуля родила? - спрашивала нетерпеливо мама.
           - Да. Родила. Девочку, - тихо, но четко ответил он.
          - А ты чего такой расстроенный? Радость ведь! У тебя дочь родилась! - мама заулыбалась.
          - Да, - безразлично ответил Семен. - Радость. Дочь родилась.
          - А Гуля? - она по голосу почувствовала, как насторожилась мама. Семен молчал, продолжая смотреть вдаль.
          - Что с Гулей? - не выдержала мама. - Скажи! Что с моей дочерью?
          - Гуля умерла... Во время родов. Умерла... Спасти не смогли... - едва слышно сказал Семен и снова опустил голову на руки.
         - Как? Не может быть! Этого не может быть!
Мамин вскрик дошел до ее сознания с опозданием.
 «Умерла? Как умерла? Нет! Я же здесь! Мама! Семен! Я здесь!»
  Гуля пыталась закричать так, чтобы ее услышали, сделать что-то, чтобы ее заметили. Но голос снова отказал ей, а новый порыв ветра отнес легкое как дым тело в сторону.
    «Я умерла? Неужели я умерла? Как же так? Не может быть!» И вдруг она вспомнила тело, которое осталось там, в родильном зале. И все те странные ощущения, которые она испытывала в течение последнего часа.
   «Я умерла... Мое тело осталось там, на операционном столе. А здесь только душа... Поэтому я могу перемещаться в пространстве, проходить сквозь стены... Поэтому я не могу говорить... Окружающие меня не видят и не слышат...»
Осознание горячей волной заполнило ее бестелесную субстанцию. Она ощутила боль. Сильную эмоциональную боль, ощущение потери и горя.
   В это время то ли порыв ветра, то ли какая-то иная сила резко потянула ее вверх. Она не могла сопротивляться этой силе, поэтому, бросив последний взгляд на землю, стремительно полетела ввысь.
   Движение становилось все быстрее и быстрее. Она чувствовала, что поток, в который она попала, мягко и нежно выравнивал ее состояние, смягчал боль и сглаживал печаль. Как будто мама мягкой и нежной рукой гладила ее по голове. Успокаивала, баюкала.
    Она ощутила, что начала меняться, превращаясь в большой розовый шар. Вдруг впереди она увидела трубу. Большую прозрачную трубу, в которую ее тянуло с непреодолимой силой. Именно оттуда шла нежная материнская энергия, одновременно успокаивая и ускоряя.
    На большой скорости она влетела в трубу и почувствовала удивительную легкость, спокойствие и тихую-тихую радость. Ей даже захотелось смеяться, но она не знала, как сделать это в своем новом качестве.
    Ощутила огромную массу летящих рядом шаров. Осознала, что в трубе-тоннеле, по которому она двигалась, их было множество. И исключительно розового и голубого цвета. Они двигались вместе, а потом разлетались в тоннели-отростки, которые в большом количестве встречались на    их пути.
      «Почему они разноцветные?» - успевали проскакивать мысли.
И тут же новый вопрос: «Интересно, как я могу думать, если у меня нет головы?»
Было очень легко и даже весело. Она задавала себе вопросы и сама же давала на них ответы.
    «Если я могу думать, значит, голова для этого вовсе не нужна. А шары... Наверное, розовые - это девочки... женщины. А голубые -мальчики... мужчины», - предполагала Гуля, проводя аналогию с земными правилами о розовом и голубом цветах, в которые одевали мальчиков и девочек.
    Движение ускорялось, и очень скоро она перестала ощущать рядом кого-то еще. Возможно, ей так только показалось. А может, все шары действительно разлетелись по тоннелям-отросткам, каждый в свою сторону.
    В какой-то момент ей показалось, что она сама потеряла форму шара и превратилась в поток частиц, которые двигаются с огромной, космической скоростью.
   И вдруг тоннель закончился. Как пробка из бутылки шампанского, она вылетела в новое пространство.
    Это было пространство белого чистого Света. Все вокруг окутывал густой, светящийся серебристый туман.
    Гуля почувствовала, что снова изменилась. Осторожно начала изучать новую себя и обнаружила, что приобрела прежнюю земную форму. Те же руки и ноги, та же голова и туловище.
     Теперь ее тело напоминало прозрачную светящуюся субстанцию. Однако она почувствовала, что руки и ноги слушают ее хорошо. И она сама может управлять своими движениями.
   Гуля остановилась и огляделась. Везде было пусто и тихо. Только белый светящийся туман висел в воздухе, отчего пространство напомнило ей картинку из детской сказки о Снежной королеве.
- Эй! Есть кто-нибудь? - она пробовала сказать, но поняла, что достаточно ей подумать - и мысль раздается эхом в этом необычном пространстве чистого Света.
    «Странно. Вообще никого нет. Я где-то читала, что умершего на том свете встречают близкие и родные люди. Те, кто умер раньше. Или святые. Бог, ангелы... Почему меня не встречает никто? Может, я попала в какое-то другое место?»
    Сделала шаг и поняла, что может ходить. Так, как она ходила, когда жила на земле. Сделала несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую.
   Но туман везде был одинаковым. И свет тоже. Не долго думая, она пошла вперед. Ощущала внизу твердь, но своих ног видеть не могла, настолько плотным был светящийся серебристый туман.
      Сколько времени она шла, определить было невозможно. Ведь здесь не существовало времени и пространства. Не было ни усталости, ни боли, ни напряжения. Только легкость и тишина. Поэтому определить расстояние или время относительно чего-то она не могла. Поскольку отсутствовала сама точка отсчета.
       Бескрайняя светящаяся серебристая тишина, укутанная в плотные облака, окружала ее со всех сторон.
     Вдруг сквозь плотную пелену тумана она увидела нечто. Разглядеть подробнее ничего не смогла, поэтому просто направилась в ту сторону, чтобы посмотреть ближе.
    «Может, там что-то интересное для меня. Подарочек какой-то...» - мелькнула мысль.
И вдруг вспомнила маленький красный комочек, завернутый в пеленки.
    «Даренка... Дашенька моя».
    «Моя... оя... я», - разнеслось эхом по пространству и холодной волной накрыло сверху вниз.
И в это время она увидела Тьму. Пространство Света резко заканчивалось и начиналось пространство Тьмы.
    Тонкая черта разделила, расчертила окружающий мир пополам. Серебристый чистый Свет сменялся чернильной беспросветной Тьмой. Она подошла к этой черте близко-близко и осторожно протянула руку вперед - в черную пасть Тьмы.
     Ее пальцы натолкнулись на тонкое, совсем незаметное, но прочное препятствие. Оно было похоже на тонкое стекло, которое разделяло между собой пространство Света и Тьмы.
Она сделала шаг вперед и прижалась лицом к стеклу, вглядываясь в темноту.
    Тьма была плотной и черной, похожей на густую вязкую смолу. Разглядеть что-то там, за стеклом, она не могла. Несколько секунд продолжала вглядываться в глубокую черноту, но там совсем ничего не было видно. Она уже хотела отойти, как вдруг...
     Вдруг она увидела глаза. Огромные, испуганные человеческие глаза по ту сторону стекла. Они просили о помощи, звали к себе.
Гуля сделала шаг и снова прижалась к стеклу.
    «Кто там? Ответьте! Кто там?» - мысленно спрашивала она и стучала ладонями по стеклу.
Ее слова разносило эхо в пространстве чистого Света. Слова застревали в снежных шапках тумана и таяли как сахар в чашке горячего чая.
  «Кто там?» - продолжала кричать она. Но ей никто не ответил.
Лицо по ту сторону стекла приблизилось, но рассмотреть его внимательно было невозможно: темнота окутывала, обволакивала, скрывала.
   Гуля могла четко видеть только руки, которые тянулись ей навстречу. И глаза. Глубокие, чистые, несчастные...


Часть 2
Тьма


    Галя посмотрела на дочь, которая тихонько спала в своей колыбельке, сооруженной из двух общаговских старых стульев, и горько вздохнула.
Потом снова заглянула в кошелек, но денег от этого не прибавилось. Она посмотрела на последние сто рублей. Больше денег нет и не будет почти месяц. Как жить?
     «Может, занять где? - подумала и сама же тут же отвергла эту мысль. - Где? У всех долги, свои проблемы... Не раз пробовала. Бесполезно. Никто не даст взаймы».
     Вспомнила Вадима, и слезы снова навернулись на глаза. Она так мечтала, что они будут вместе. Будут семьей. Для нее слово «семья» имело магическое, волшебное значение. И всегда было несбыточной мечтой...
   В детский дом она попала, когда ей исполнилось три. Родителей лишили родительских прав за пьянство.
    Прижилась быстро, поскольку была приятным и любознательным ребенком. Ее все любили: и нянечки, и воспитатели.
           - Галюшу нашу быстро заберут отсюда, - пророчила старая нянечка Зина. - Вон она какая: и хорошенькая, и ласковая, и послушная.
             -Ага! Как бы не так, - отвечала ей повариха Оля. - Заберут. Очень сомневаюсь. Она же сиротинушка при живых родителях, которые про дите забыли за водкой...
         - Ну и что? - не отступала тетя Зина.
         - А то, что таких детей плохо берут, как узнают, что родители живы. Ведь родители одуматься могут. Захотят ребеночка из детского дома забрать. А тут его уже и нет. Усыновили. И знаешь, что потом бывает?
          - Нет. А что?
         - А то, что потом ребенка забирают у усыновителей обратно. И родителям отдают. Поэтому таких детей берут неохотно, а чаще вообще не берут.
    Повариха Оля была права. Несколько раз находились люди, которые были готовы ее, Галю, усыновить, но когда узнавали, что ее родители живы, отказывались...
     Галя горестно покачала головой и снова посмотрела на спящую дочь. Девочка родилась месяц назад. Вспомнила, как акушерка показала ей новорожденную и спросила:
        - Ну что, мамаша, как дочку-то назвать хочешь? Или имени еще не придумала?
         - Александрой, - ответила тихо.
         - Сашкой значит. А что девчонку мужским именем назвать решила?
         - Чтоб смелая была. И пробивная. Могла за себя постоять.
          - Ну да. Логично. А ты? Постоять за себя можешь? - продолжала расспрашивать акушерка.
  ...Она не могла. И тогда, когда ее обижали в детском доме, и потом, когда приходилось драться в пору учебы в интернате. И даже потом, когда работала на швейной фабрике и жила в общежитии.         Ей всегда приходилось под кого-то подстраиваться, приспосабливаться. Но она не жаловалась.
       Когда появился Вадим, все стало по-другому. Впервые в жизни она поняла, что кому-то нужна. Летала на крыльях, строила планы на будущее, мечтала о том, что у нее, наконец-то, появится семья. К тому времени ее родители давно умерли. И хотя раньше они никогда ее не навещали, она всегда надеялась и ждала. А после их смерти вдруг осознала, что осталась в этом мире совсем одна.
       Вадим стал той самой «палочкой-выручалочкой», которая помогла ей поверить в возможное счастье. И они стали жить вместе.
     Так было до тех пор, пока на очередном плановом обследовании в больнице, которую все работницы швейной фабрики регулярно посещали, ей не сказали, что она беременна.
    Новость оказалась неожиданной. Вадиму она очень не понравилась, и он сказал, что лучше бы ей, Гале, сделать аборт. Говорил, что к детям не готов. Предложил выбирать. Между ним и ребенком.
   Она думала всю ночь, у нее даже температура поднялась от этого. Сначала выбрала Вадима, успокаивая и убеждая саму себя в правильности принятого решения. Но уже сидя в очереди в больнице, вдруг поняла, что собирается убить единственное родное существо. Свое нерожденное дитя... Встала и ушла.
   Вадим молча посмотрел на нее и понял, что проиграл. В этот же день он собрал вещи и ушел... С тех пор не появлялся, и Галя его никогда больше не видела.
Снова заглянула в кошелек.
   «Этих денег на детское питание не хватит. А молока у меня почти нет. Я ведь уже два дня вообще ничего не ела. Что же делать? Чем я буду кормить ребенка?»
   Душу наполняли отчаяние и боль. Мысли метались в голове, но решения не приходило. От этого появлялось ощущение полной безысходности. Руки и ноги стали ватными, и Галя устало опустилась на кровать.
   «Детский дом, конечно, не лучшее для ребенка место... Но там есть еда. Сашку там всегда накормят, - стучало в голове. - А здесь? Что я могу сделать? Уже завтра мне не за что будет купить ей питание...»
   Она отогнала от себя эти мысли как назойливых мух и закрыла глаза. Прилегла.
   «Но это же выход! Понимаешь? Это выход! - где-то на краю сознания всплыла шальная мысль. - Ты же ее любишь. Ты же не позволишь ей умереть от голода».
- Нет! Ни за что! - Галя резко поднялась.
Правильно. Нужно ехать в детский дом и увезти туда Сашку. Она будет часто приходить к ней. Заработает денег и обязательно заберет ее обратно. Потом, позже, когда сможет...
  «Заработаешь? Смешно! Ты сама-то в это веришь?» - спросил насмешливый голос внутри.
 И она поняла. Нет. Она не верит.
Сначала стало жарко, потом холодно.
 «Ребенку нужно дать шанс. И ее обязательно усыновят хорошие люди. И воспитают достойным человеком. Обязательно!» - она почувствовала, что волна жара поднялась внутри и затопила ее по макушку.
   «Усыновят. Конечно. Если ребенок сиротой будет. А при живой матери, вряд ли такое случится...»
   Она вспомнила свое детство. Как выглядывала в окно и надеялась, что мама обязательно придет к ней. Как хотела понравиться всем, кто приходил, чтобы взять ребенка на усыновление...
     «Что же делать? Что делать?» - спрашивала она сама себя.
Но ответа не было. Она чувствовала, как от напряжения трясет тело, как руки сжались в кулаки, как запульсировала вена на виске...
  «Умереть. Тебе нужно умереть», - этот бесстрастный голос иногда разговаривал внутри нее и давал советы. Иногда дельные, иногда не очень. Но сейчас сказанное имело смысл.
   Ведь действительно, если она останется жить, ребенка нечем будет кормить уже завтра. А так... Так она предоставит дочери шанс.
   На дрожащих ногах подошла к столу. Там в пакете лежало разное лекарство. Старые просроченные таблетки, которые давно нужно было выбросить. Но она держала их так, на всякий случай.
    Механически начала очищать таблетки, складывая в пустой граненый стакан.
Когда стакан наполнился больше чем на половину, налила туда воды из старого чайника, который стоял тут же на столе. Перемешала и залпом выпила.
  «Ну, вот и все. Пути обратно нет». Вернулась на кровать и вытянулась на ней во весь рост. Потом как будто что-то вспомнила, подскочила, подошла к самодельной колыбельке, наклонилась и поцеловала дочь. Поправила на ней одеяльце.
      «Прости, Сашка. Плохая мать тебе досталась. Но я дам тебе возможность. И все у тебя будет хорошо...»
   Почувствовала острый приступ тошноты и головокружения и медленно опустилась рядом с колыбелью дочери.
 Мир вокруг начал вращаться, и она уже не могла поймать его и сфокусироваться. Вся комната превратилась в карусель. Она вдруг вспомнила городской сад. Как она мечтала покататься там на карусели.
  И потом Вадим покатал ее в тот самый день, когда они познакомились...
Тело стало тяжелым и большим. Ей сначала казалось, что она это уже не она, а большая бетонная плита. Потом плита превратилась в огромный тяжелый камень. Камень увеличивался, разрастался и превратился в материк.
  «Какая я большая... тяжелая... холодная... как Антарктида», - блуждало на задворках сознания.
   А тяжесть все увеличивалась и увеличивалась. Она чувствовала, что больше не может выносить этой страшной тяжести и леденящего холода, который проникал не только в тело. Он наполнял ее душу страшным могильным холодом. Чувством безысходности, горя и страха, переходящего в панику.
   Жизнь еще теплилась в теле, и Галя могла осознать, что скоро она умрет. Медленно и тяжело. Ужас ледяными лапами обхватил сердце.
- Я не хочу... не хочу умирать... - вдруг вырвался из легких слабый голос вместе с последним дыханием. - Помогите! Помогите...
  Но голос  ее был глух и слаб. Никто его не услышал. Только маленькая Сашенька заворочалась во сне.
     Галя еще чувствовала тяжесть и боль, как вдруг поняла, что окружающий мир начал меркнуть и исчезать.
  Перед ее глазами появлялись картины прожитой жизни и растворялись в темноте. Это было похоже на то, как закрываются файлы на компьютере. Один за другим... один за другим...
    Почувствовала со всех сторон невероятно сильное сжатие. И из большого материка она вдруг превратилась в точку. Невероятно тяжелую, свинцовую. Похожую на пушечное ядро.
   Давление усилилось, и она осознала, что движется по земле. Как будто неведомая сила катила ее к заранее определенному месту.
   Вдруг земля начала проваливаться, уходить. Она почувствовала, как огромная темная воронка засасывает ее внутрь. Сопротивляться не могла, только продолжала испытывать леденящий ужас, который по-прежнему сковывал ее изнутри, причиняя невероятную боль и усиливая напряжение.
Воронка сделала несколько чавкающих движений и, подхватив ее, потянула вниз. В темную, страшную, непроницаемую тьму.
    Движение ускорилось, давление тоже. Пробовала кричать от боли и ужаса, но голос исчез вместе с телом. Осталась только эта свинцовая точка, которую Галя продолжала чувствовать как саму себя.
   Движение стало настолько быстрым, что ей пришла странная аналогия - выпущенного из пушки ядра. Того, которое торопится к цели, чтобы выполнить свою смертоносную миссию.
   Давление стало насколько сильным, что превратилось в тотальное сжатие. От нее больше ничего не осталось. Только ужас и боль.
    Она погружалась во тьму быстро, без права на надежду, как будто тонула в глубокой страшной трясине.
    Рядом она ощущала присутствие каких-то существ. Не могла их видеть, но чувствовала прикосновения и странные стонущие звуки. И от этого становилось еще хуже. Вдруг в какой-то момент движение и давление настолько усилились, что она готова была разорваться на куски. На маленькие элементарные частицы.
  И вдруг резко и внезапно отпустило. Галя попробовала пошевелиться. Почувствовала, что у нее есть тело. Необычно тяжелое и неповоротливое, похожее на тело железного робота, сделанного из тяжелой чугунной болванки. Но есть. Есть руки и ноги, и она может двигаться.
  Вокруг была кромешная тьма. Темная, чернильная, густая. Галя вытянула вперед непослушные тяжелые руки, встала и начала медленно  двигаться. Сделала несколько шагов перед собой. Ей казалось, что стоит ей остановиться - и темнота растворит ее полностью. И она сама станет частью этой темноты. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, она вытянула руки вперед и тяжело пошла вперед.
     Сколько она шла, сказать сложно. В месте, куда она попала, не было ни пространства, ни времени. Ничего, от чего можно было бы вести отсчет. Все ее так называемое тело болело и ныло, она испытывала воистину адские муки.
   «Интересно, это ад? - попыталась она размышлять, чтобы отвлечься от боли. - А почему здесь нет чертей? И этих грешников в кипящей смоле? Или это все-таки какое-то другое место?»
   Размышления помогли ей сконцентрироваться на своем движении вперед.
   «Я сошла с ума, - продолжала думать она. - Я реально сошла с ума. Хотела убежать от боли и страданий. Но здесь их еще больше. Сплошное страдание».
   Каждый шаг, каждое движение давались ей с невероятным трудом.
    «Придется за себя постоять... никогда не умела этого делать», - продолжала поддерживать мыслительный процесс. Казалось, что это приносило облегчение.
 «Мечтала, что дочь сможет за себя постоять, - вдруг вспомнила пожилую акушерку, держащую на руках ее новорожденную дочь. И уже в следующее мгновение острая мысль, как удар ножа: - Как там Сашка моя? Хоть бы скорее нашли ее...»
   Ей так хотелось остановиться и расслабиться. Но каким-то внутренним чутьем она понимала, что не сможет этого сделать. Тьма растворит ее в себе, как только она перестанет двигаться.
   Вдруг там, впереди, что-то появилось. Она не могла понять, что это, но начала двигаться именно в том направлении максимально быстро. Насколько это вообще было возможно в ее состоянии. Впереди она увидела свет. Чистый белый Свет.
     «Свет! Неужели у меня есть надежда?» - подумала и собрав все оставшиеся силы, превозмогая тяжесть и боль, сделала рывок вперед.
   Тонкая черта разделяла пополам открывшееся пространство. Тьма растворялась в потоке чистого блестящего Света.
Она ринулась туда, к спасительной черте. Потянула руки вперед. Сделала несколько тяжелых, болезненных шагов и... наткнулась на препятствие. Тонкое, но прочное. Похоже на стекло. Прозрачную, но непреодолимую преграду.
     Она с силой надавила руками, но препятствие ответило ей сопротивлением.
   «Неужели? Неужели я навсегда останусь здесь, во тьме? Но я не хочу... Тут страшно... больно... темно... тут нет надежды... Только мрак и Тьма...»
   Она начала стучать руками по стеклу. Каждый удар отдавался болью во всем теле. Она почувствовала ссадины на руках, которые начали невыносимо ныть.
    Надежда исчезала вместе с силами. Галя остановилась и устало опустила руки. Отчаяние снова поднялось внутри и холодной удушающей волной накрыло с головой.
   И в это самое мгновение по ту сторону стекла, в пространстве чистого Света, она увидела лицо. Оно принадлежало совсем молодой девушке. Огромные синие глаза смотрели с сочувствием и состраданием, русые волосы отражали свечение пространства, и Гале казалось, что у девушки на голове корона. Лицо было бледным, но каким-то умиротворенно-расслабленным.
          - Эй, подруга! Посмотри на меня! Я здесь! - Галя с трудом подняла руки, которые стали еще тяжелее, и снова застучала по стеклу. - Я здесь!
    Девушка смотрела мимо. Отчаяние захлестнуло Галю полностью. В это мгновение ей пришло в голову, что эта девушка - ее последняя надежда. Тот самый ангел-хранитель, который может ее спасти от этой вечной беспросветной Тьмы.
          - Помоги мне! Пожалуйста! Помоги! - кричала Галя, но звук ее голоса тонул в тягучей густой темноте. Ее почти не было слышно. Она даже сама себя слышала с трудом.
 Девушка отдалилась, и Гале показалось, что она вообще ушла.
         - Господи! Помоги мне! Пусть она заметит меня! - вдруг сама того не ожидая, крикнула она.
Она не верила в Бога раньше и никогда его не звала. Никто ее этому не учил. Ни в семье, ни потом в детском доме и интернате. Но то, что происходило в этом страшном черном мире Тьмы, заставило ее вспомнить о нем. И попросить о помощи.
   Несколько минут ничего не происходило. И вдруг она увидела, что девушка вернулась. Она близко-близко подошла к стеклу и начала пристально вглядываться в темноту.
Еще мгновение - и их глаза встретились.
           - Помоги мне! Помоги! - Галя подняла свои больные, израненные, тяжелые руки и потянула их к девушке. - Пожалуйста...
 
Часть 3
У последней черты
   
      Несколько минут они стояли неподвижно, в упор глядя друг на друга.
 «Кто она? - думала Галя. - Наверное, ангел...» И вдруг девушка ответила так, как если бы услышала Галины мысли:
         - Нет, я не ангел. Я такой же человек, как и ты. Я умерла и попала сюда.
         - И я... я тоже умерла, - подумала Галя.
         - Значит, мы с тобой в одинаковой ситуации, - тихо сказала девушка. - Как зовут тебя, подруга?
         -    Я  Галя...
         - А я Гуля...
         - А как мы с тобой разговариваем? Я же не произношу слов... Только успеваю подумать...
         - И я. Мы просто  читаем мысли друг друга. Здесь это возможно. Здесь многое возможно. Тут нет ни времени, ни пространства. Ничего. Только Свет и Тьма.
       - Да, наверное, ты права. Но расскажи, почему ты умерла? Ты же так молода и красива.
       - Так случилось. Я не знаю почему. Я только что родила дочь. Мою Даренку Дашульку Дашеньку... Что случилось во время родов, я не знаю. Вернее, не помню... И все. А ты? Как попала сюда ты?
          -   Я сама...
          - Что значит сама?
          - Я сама решила умереть.
          - Как? Зачем?
         - Чтобы дать своей дочери шанс. У меня тоже маленькая дочь. Ей месяц недавно исполнился. Сашка, Сашенька... ее зовут.
         - Но как? Как твоя смерть может дать дочери шанс? Не понимаю.
         - У тебя есть папа и мама? - Галя посмотрела прямо в глаза Гуле.
         - Да. И мама, и папа. Есть муж. Мой Семен. Братья есть. А теперь еще и Дашенька.
         - А у меня нет никого. Понимаешь? Никого-никого. Я детдомовская. Родители бросили меня. Предали. Я никому в этом мире не нужна...
        - Как же так? Разве может быть человек никому не нужен?
        - Может. Еще как может. Многие в этом мире никому не нужны. Но для начала посмотри на меня - такой человек перед тобой. Я не нужна никому.
        - Но... но ведь это неправда. Совсем неправда. Я знаю.
        - Неправда? Ты думаешь, я вру? - Галя прищурилась. - Или ты что-то конкретное имеешь в виду?

          - Да, конкретное. Я знаю, что ты нужна. Очень нужна. Очень-очень... Просто необходима.
          - О чем это ты?
         - Не о чем, а о ком. Я говорю о твоей дочери. Ты же очень ей нужна. Как никто и никогда. Понимаешь?
          - Нет. Я ей только мешаю. Если она будет сиротой, ее усыновят хорошие люди. И у нее появится шанс.
          - Шанс? - Гуля смотрела на Галю огромными глазами, в которых внезапно появились слезы. Чистые и блестящие, как этот белый свет, который ее окружал и частью которого она казалась.
          - Да, шанс. Что я могу ей дать? У меня нет денег даже на еду. Я не могу ее прокормить. Мы жили в общежитии, никогда у меня не было своего угла. Никогда не было достатка. Я никто. Ничтожество, не способное прокормить собственного ребенка. Одна в этом мире...
     Гуля опустила голову, а потом вдруг резко ее подняла. В ее глазах появилась решительность, а слезы бесследно исчезли.
          - Причем здесь достаток? Все так просто. Ты считаешь, что родители предали тебя, когда отдали в детский дом. Так? Так! А сама? Ведь ты сейчас предала своего ребенка. Бросила ее на произвол судьбы! Струсила! Чем ты лучше их?
         - Но я дала ей шанс...
         - Шанс? О чем ты говоришь? Какой шанс? А если ее не найдут во-время? И она умрет от голода рядом с твоим бездыханным телом? Это и есть твой шанс? И даже если ее найдут и отдадут в детский дом, где гарантия, что ее усыновят хорошие люди? Неужели ты считаешь, что чужой человек может быть лучше родной любящей матери? Ты просто бросила ее на произвол судьбы! А это очень жестоко. И безответственно. С таким же успехом ты могла бы ее просто убить...
      Галя растерялась. Она вдруг осознала, что Гуля права. Полностью права. И от этого осознания ей стало так больно и тяжело, что она чуть не захлебнулась нахлынувшим отчаянием.
          - Но... тогда я думала, что это единственный выход...
    Гуля посмотрела ей прямо в глаза, голос ее смягчился:
         - Да, возможно. Единственный выход. Иногда нам кажется, что смерть есть выход из любой ситуации... Но это единственная ситуация, из которой нет выхода... Ситуация без выхода. Понимаешь?
         - Да, понимаю... Теперь понимаю... Если бы я знала это тогда... раньше...
     Обе замолчали и затихли. За Гулиной спиной сиял яркий и чистый Свет. Клубы серебристо-белого тумана мягко перемещались, создавая атмосферу вечной тишины и покоя.
    За спиной у Гали Тьма была черной и неподвижной. Казалось, что она замерла и застыла, как будто приготовилась к прыжку. Своей чернотой она излучала какую-то хищность и ненасытность, как страшное голодное чудовище, караулящее свою жертву.
           - Если бы я знала, что меня ждет здесь, никогда бы не стала пить таблетки, - первой нарушила тишину Галя, - ведь здесь тьма, отчаяние и боль. И кажется, что это никогда не закончится. Увы, я не могу это изменить. Я вообще ничего не могу изменить.
         - Да-а-а-а, - протянула Гуля. - Там, на земле, мы принимаем решения и действуем. Возникает иллюзия, что мы сами управляем своей жизнью, - продолжила она. - Наверное, мы становимся слишком самонадеянными. Я, например, растворилась в своем счастье. И забыла, что в мире существует и вторая крайность. А ты слишком всерьез приняла свое горе. И перестала верить в любовь и радость. Каждая из нас потеряла истину, заблудилась...
         - А где она, истина? Где она, справедливость? Неужели правильным является то, что тебя забрали сюда в тот самый момент, когда ты родила ребенка?
          - Не знаю. Кто я такая, чтобы судить? Наверное, такова моя судьба. И судьба моей дочери. И эту судьбу нужно просто принять.
        - Просто принять? Разве можно принять это?
        - А разве есть выбор?
        - Да. Выбора нет. Но... если бы он был... если бы ты смогла вернуться... Ну, если бы тебе разрешили... ты бы вернулась?
        - Конечно. Я знаю, что тем, кто остался на земле, сейчас грустно и больно. Моим близким и родным. Они печалятся и страдают. Я бы хотела принести им покой и умиротворение. И еще я хочу видеть, как растет моя дочь. Хочу быть ей поддержкой, подругой. Заботиться о ней и любить. Каждый день быть рядом. И благодарить Бога за эту возможность. А ты? Ты бы вернулась? Ведь ты же сама решила умереть.
          - Да. Решила. Но я заблуждалась. Я думала, что так решу все проблемы, преодолею безысходность и боль, помогу своей дочери. А что получилось?
          - Да, ты поддалась иллюзии, обману. И ошиблась. Так бывает. В жизни часто такое случается. Но я спросила: если бы тебе разрешили вернуться, ты бы вернулась?
         - Наверное. Я бы попробовала побороться. За себя и за дочь.
         - Хорошо, что ты так думаешь. Но порой мне кажется, что бороться не нужно. Или не так... Нужно действовать, обязательно действовать. Борьба здесь ни при чем...
         - Легко тебе говорить. О тебе всегда все заботились. А я в этом мире одна.
         - Это я уже слышала. Но теперь это неправда. Понимаешь? Неправда! Ты не одна. У тебя есть Саша. И я.  А еще есть много добрых людей, о которых ты пока ничего не знаешь, но они готовы помочь. А еще у тебя есть Бог. И ты у него есть тоже.
         - Однако сейчас говорить об этом нет смысла. Мы умерли: ты и я. Только ты теперь живешь в мире Света, а я - в мире Тьмы. Мы не можем вернуться и что-то изменить... Как бы не просили... - голос Гали стал грустным. Несколько минут обе молчали.
        - Слушай... А это же идея! - вдруг сказала Гуля. - Это же отличная идея!
        - Ты это сейчас о чем? - Галя была в недоумении.
        - О просьбе. Понимаешь, нужно попробовать! Обязательно попробовать!
        - Что попробовать? Я тебя не понимаю.
        - Нужно попробовать попросить! Может, нас услышат и мы сможем вернуться обратно.
        - Ну, ты насмешила. Кто нас услышит? Я, с тех пор как сюда попала, все звала и звала на помощь и что? Ни-че-го ! Никто ничего не услышит. И не поможет. Да и не верю я. Ни в кого и ни во что.
        - А ты Свет как нашла? - вдруг спросила Гуля. - Случайно?
        - Да. Случайно. Шла-шла и тут... - Галя осеклась.
     Она вспомнила, как пытаясь обратить на себя внимание незнакомой девушки, бесполезно стучала по стеклу. И что именно тогда она впервые обратилась к Богу. И девушка ее увидела.
       - Да. Я так и знала, что это произошло не случайно, - продолжала Гуля, - чувствовала. И то, что я пришла сюда и встретилась с тобой, не случайно тоже. Все здесь предрешено. Так же, как и на земле.
          - Предрешено? Ну скажешь такое. Ты хочешь сказать, что мое самоубийство тоже было предрешено?
        - Да. И я даже знаю кем. Богом.
        - Глупости. Ведь я могла этого не делать.
        - Но ведь сделала же.
         - Зачем? Зачем ему это было? Неужели Богу есть дело и до таких никчемных людей, как я? И тем более, зачем ему планировать чье-то самоубийства? Бред.
         - Нет. Совсем нет. Богу до всех есть дело. Это во-первых. И никакая ты не никчемная. Это во-вторых. Просто ты заблудилась. Но я уже говорила тебе об этом раньше. А в-третьих, чтоб совсем ясность обрести, думаю, что ты должна была пройти этот урок. Урок Тьмой. Чтобы осознать что-то. И понять ценность жизни, любви, материнства. Но сейчас нам нужно помолчать. Сосредоточиться.
         - Зачем? Для чего мы должны сосредоточиться? - недоумевала Галя.
         - Чтобы очень  искренне  поверить в то, что мы можем вернуться. Объяснить почему и зачем. А потом обратиться к Богу с просьбой.
        - Не очень-то я верю в то, что это сработает.
        - А ты попробуй. Главное - быть искренней и честной. Давай. Пробуй.
  Гуля закрыла глаза и сосредоточилась. Галя же продолжала наблюдать за ней с недоверием. В ее душе сомнение смешивалось с надеждой и ожиданием. Но недоверие по-прежнему побеждало.
Слова-мысли Гули были слышны и ей. Она замерла и прислушалась, глядя на неподвижное лицо.
      «Господи! - мысленно произносила Гуля. - Я принимаю волю твою как свою. Я знаю, что ошибалась, когда купалась в собственном счастье. Ведь в мире так много людей, которые нуждаются в моей помощи. Прости меня. Спасибо за ту прекрасную жизнь, что я прожила. За маму и папу, за Семена, за мою маленькую Дашеньку. За твое ежедневное присутствие в моей жизни...»
    Вдруг Галя увидела, что туман за спиной Гули заклубился сильнее. Свет стал еще ярче. Даже смотреть на него стало больно.
    Гуля продолжала стоять с закрытыми глазами и шевелить губами, но вокруг воцарилась полная тишина. Прошло довольно много времени.
  Галя уже хотела сказать, что все это ерунда, ничего не поможет... Как вдруг они услышали голос:
         - Ты действительно готова вернуться на землю?
   Он был негромким, но каким-то всеобъемлющим, чистым и глубоким. Он как будто рождался из пространства и снова растворялся в нем.
     Галя почувствовала страх и странный трепет, который возник где-то в центре груди. Гуля же продолжала стоять с закрытыми глазами.
         - Да, - прошептала она. - Готова!
         - Это произойдет сейчас! Тебе дают шанс вернуться обратно на землю. Открой глаза и считай до десяти.
Гуля открыла глаза и заулыбалась.
           - Вот видишь! Это работает! - сказала она, глядя Гале прямо в лицо.- Пробуй! - и затем начала считать: - Раз, два, три...
    Галя наблюдала все от начала до того самого момента, когда образ девушки Гули исчез из поля ее зрения. Растворился в блестящем пространстве чистого, яркого Света.
     Она потерла лицо руками. Закрыла и открыла глаза. Но по ту сторону прозрачной перегородки было пусто. Только клубы тумана, похожие на снежные горы, наполненные ярким светом изнутри, медленно шевелились, плавно перемещаясь в пространстве. Серебристые, блестящие.
   Накатило одиночество. Сильное, щемящее. Затем внутри волной поднялся страх.
   «И снова я осталась одна. Как всегда. Нет ни помощи, ни поддержки», - подумала она.
  «Ты не одна, - как будто услышала она в ответ голос Гули. - У тебя есть Саша. И я. А еще есть много добрых людей, о которых ты пока ничего не знаешь, но они готовы помочь. У тебя есть Бог. И ты у него есть тоже».
    Галя еще раз посмотрела перед собой, в пространство чистого Света. Потом оглянулась назад, на пространство Тьмы. Глубоко вздохнула, закрыла глаза и, собрав все свои чувства воедино, прошептала:
           - Господи! Если я достойна. Дай мне шанс. Он так нужен мне сейчас, как никогда...

Часть 4
Встреча
(восемнадцать лет спустя...)

           - Привет, ты из какой группы? - девушка посмотрела внимательно и вопросительно, но неожиданно улыбнулась.
         - С пятьсот третьей. А ты?
         - И я тоже.
         - Прикольно. Значит, будем учиться в одной группе. Кстати, я Саша.
        - А я Даша.
        - Сегодня пар нет. А завтра в какое время начинается первая пара? Знаешь?
        - Да. В десять утра. Романо-германская филология. Сто пятый кабинет.
        - Окей! Значит, не пойду смотреть расписание. Может, кофе попьем? Я не завтракала сегодня... голодная как волк.
        - Давай. Тут кафешка рядом классная есть. Мы с мамой заходили туда во время вступительных экзаменов. Там такие булочки вкусные. М-м-м-... Идем?
        - Идем. А со мной на экзамены в универ ездил папа. Мама сильно нервничала, когда я поступала.
        - Моя тоже очень нервничала. Но папа волновался еще больше! Поэтому ездила я с мамой.
Девочки весело засмеялись и пошли к выходу из центрального корпуса университета.
     Стояла теплая солнечная погода. Первое сентября. Осень только начиналась. Золотые листья кое-где уже раскрасили кроны деревьев, однако оставались еще зелеными и яркими.
          - А у меня день рождения завтра, - внезапно сказала Саша.
          - Здорово! Значит, будем праздновать? - поддела Даша.
         - А что? Приходи к нам в гости. Я свой день рождения всегда в семье праздную. У нас принято так.
          - Понимаю. У нас тоже так принято. В семье. Кстати, мой день рождения ровно через месяц будет.
   Девочки зашли в кафе, сели за столик. В это время в Сашиной сумке зазвонил телефон. Она поискала его немного и, достав, ответила:
          - Привет, мам. Да, я уже освободилась. Сегодня пар нет. Учеба начинается завтра. В кафе сейчас, рядом с универом. Я тут с девочкой познакомилась...
   Она посмотрела на Дашу, улыбнулась и сказала в трубку:
          - Да-да, конечно, заезжай.
Потом выключила телефон и повернулась к Даше:
        - Мама звонила. Хочет заехать за мной. Поедем подарок покупать. Мне.
        - Сейчас?
        - Нет. У меня есть еще целый час времени. Хватит и на бутерброд, и на булочки, и на кофе...
        - А твоя мама, она кто? Какая она?
Саша немного задумалась:
        - Какая? Классная. Всегда меня во всем поддерживает и понимает. Мы с ней как подружки. Но тебя, наверное, интересует, кто она по профессии. Да?
           - Да.
          - У них с отцом бизнес. Большое швейное производство. Она там директор.
          - А ты? Почему ты не пошла по их пути, а поступила на факультет иностранных языков?
         - Ничего странного. Мне с детства языки давались легко. Мама говорит, что это мое призвание. Я и сама так чувствую. А по стопам родителей пойдет брат. Ему всего пятнадцать, а он уже вовсю родителям в бизнесе помогает. Но теперь твоя очередь. У тебя большая семья?
          - Да. У меня три младших брата.
          - Ого! Много.
         - Я бы еще и от сестренки не отказалась, - Даша вдруг задорно засмеялась. - Мама говорит, что она повторяет судьбу бабушки. У нее тоже было три сына и только одна дочка.
         - А твоя мама кто? В смысле профессии.
         - Она тоже директор, - Даша сделала паузу, - в детском доме. В это время у Даши тоже зазвонил телефон.
           - Пардон, - она достала его из сумки и ответила: Але! Да, мамочка, я уже освободилась. Подъедешь? Когда? Через час? Отлично! - и выключив телефон, повернулась к Саше: - За мной тоже мама через час подъедет. Дело у нее какое-то ко мне есть, - и  Даша хитро подмигнула.
          - Значит, у нас с тобой есть время для еще одной порции кофе с булочками.
          - Точно. Мне капучино.
          - А мне латте...
   Через час они вышли из кафе и направились в сторону автомобильной стоянки.
            - О! Моя мама уже подъехала, - Саша показала рукой на большой темный джип, который припарковался в углу автомобильной стоянки.
          - И моя тоже, - подхватила Даша. - Вон ее машина! - и показала тоже на джип, но блестящего серебристого цвета, который стоял припаркованным чуть дальше.
         - Слушай! А давай их познакомим! - вдруг совершенно неожиданно предложила Даша.
         - Идея! Давай! Зови маму! - и Саша ринулась к черному джипу.
  Даша посмотрела вслед подруге и, повернувшись на каблуках, размеренно пошла к серебристому автомобилю своей матери.
         - Галина Александровна, - стройная подтянутая брюнетка в строгом брючном костюме идеального кроя доброжелательно улыбалась и протянула руку.
        - Гульсун Васильевна, - приятная, немного располневшая блондинка в нарядном разноцветном платье улыбнулась в ответ и тоже протянула руку для рукопожатия.
       Они посмотрели друг на друга. Дежурное приветствие, дежурные улыбки. И вдруг в какое-то мгновение, в какую-то неуловимую долю секунды их глаза встретились. Каждая понимала, что они не знакомы и никогда раньше не встречались. Никогда в этой жизни.
     Но эти глаза напротив были настолько родными, любимыми и значимыми, что у обеих почему-то резко запершило в горле.
     Галина вздохнула и, превозмогая странную сентиментальную волну, которая вдруг поднялась в сердце, сказала:
          - Приятно познакомиться...
          - Взаимно... - прозвучало в ответ.
     Несколько секунд они стояли молча, испытывая невероятную благодать и огромную благодарность. Обе чувствовали себя одинаково, но объяснить, что происходит, наверное, не смогли бы. Поэтому, кивнув на прощание головой друг другу, развернулись и каждая пошла к своей машине: Галя - к черной, Гуля - к серебристо-блестящей...