Отеческий наказ

  Собрание ветеранов было в разгаре. Только что подняли восьмой тост, лица за столом раскраснелись, заулыбались, морщины разгладились и, глядя друг на друга, седые мужики будто бы позабыли о долгих годах, отделяющих их от золотого времени, когда они носили погоны. Разговоры с протокольной части плавно перешли в непротокольную, начались веселые байки, воспоминания о прошлом. Рассказы и истории прерывались веселым смехом, иногда хохотом. Рассказчиков частенько перебивали их товарищи, внося в повествования забавные уточнения.
  -А что, ребята,- вдруг громко сказал управлявший процессом бывший замполит полка,- Кто-нибудь помнит, как у нас однажды артист служил?
  Все замолкли и с интересом уставились на него. Человека два заулыбались, остальные, по всей видимости, о таком факте или не знали, или позабыли за давностью лет.
  -Тогда давайте попросим Колю Табанакова рассказать. Уж он наверняка помнит своих бойцов, да и нам всем занятно будет послушать.
  Колька Табанаков, когда-то лихой танковый взводный и ротный, а ныне убеленный сединами дородный полковник в запасе Николай Владимирович, впервые попавший в компанию бывших сослуживцев и счастливо улыбавшийся, глядя на подзабытые лица своих старых товарищей, вдруг засмущался.
  -Да бросьте вы, мужики,- забасил он,- Тут и рассказывать нечего…
  -Давай, давай, Колян! Не филонь!- загалдели за столом,- Не каждому в службе довелось с артистами дружбу водить, так что рассказывай, и все тут!
  Колька еще с минуту помялся. Было видно, что он разволновался, покраснел, но товарищи не отступали. Тогда он выпил минералки, промокнул вспотевший от волнения лоб, громко вздохнул и улыбнулся.
  -Ладно,- пробасил,- Расскажу вам эту историю, хоть и не все мне в ней нравится.
  Получили как-то мы новое пополнение из учебки. Ну, как водится, полный комплект экипажей. Поставили в строй, стали с ними заниматься. Но, не прошло и двух дней, вызывает меня замполит полка.
  -Ты знаешь, что у тебя в роте служит очень непростой младший сержант?- спрашивает.
  -Что, сынок чей-то ко мне попал, может космонавта какого?
  - Да нет, не космонавта, а нисколько не хуже. Кино «Джентльмены удачи» смотрел? Доцента помнишь?
  У меня аж дыхание перехватило.
  - Именно!- говорит замполит,- Так что ты давай там, не слишком гайки закручивай, а то, знаешь, все-таки интеллигентная семья, могут в случае чего и наверх пожаловаться.
  Пришел я в роту, посмотрел на этого младшего сержанта, и верно - похож! Правда, не толстый, в учебке-то особо не разжиреешь, но лицом на отца смахивает. Изучил еще раз его документы. В самом деле: призван из Москвы, отчество совпадает.
  Вызвал на беседу. «Так точно!- докладывает- Отец народный артист Союза.»
  -Как же ты из такой семьи в армию угодил?- спрашиваю.
  -По глупости,- говорит,- Загулял после института, начал репетиции в театре пропускать, а когда мать вопросы задавать стала, сдуру ей нагрубил. Вот отец и осерчал. Пришел прямо в театр, вытащил из гримерки, посадил в машину и в военкомат. Ну, а дальше все, как положено.
  -Ладно,- говорю,- служи, но на поблажки особо не рассчитывай.
  Начал артистический сынок служить в моей роте, и скоро я понял, какую свинью подсунула мне судьба в его лице. Рассказывать долго не буду, а только нервов у меня он вынул не один килограмм. Дисциплина на нуле, права качает по каждому случаю. Это ему не скажи, то не положено, и так далее. И говорил я с ним, и наказывал, правда, - строго по Уставу, - ничего не помогает! А что-нибудь серьезнее применить нельзя – семья артистов, хоть тресни! Просил, чтобы убрали от меня, но командир полка ударил кулаком по столу, а что сказал, повторять не буду.
  Короче, мучился я с ним месяца два. И вот, однажды прибегает посыльный,- вызывает меня с этим младшим сержантом командир полка.
  «Слава Богу!- думаю,- Отмучился! Сбылись мои мечты! Наверное, переведут охломона куда-нибудь подальше и заживу спокойно!»
  Пришли с младшим сержантом в штаб, заходим в кабинет. За столом сидит командир, рядом замполит, а напротив он – главный Джентльмен! Я его сразу узнал, да и не узнать было невозможно, ведь он в жизни точно такой же был, как и на экране: толстенький, лысоватый, немного сутулился, а голос – ни с каким другим не спутаешь.
  -Вот,- говорит командир полка,- знакомьтесь, командир роты, в которой служит ваш сын.
  Встал артист, быстро подошел, улыбнулся, пожал руку. Рука у него была крепкая. Потом сына обнял.
  -Как служит мой отпрыск?- спрашивает.
  А я и не знаю, что отвечать. Сказать, что плохо, а зачем тогда мы все нужны? А похвалить – душой покривить. Выручил замполит.
  -Докладывай,- говорит,- как есть. Мы тут уже в основном картину обрисовали.
  Ну, как есть, значит, как есть. Стал я рассказывать про армейские фокусы артистического младшего сержанта: и что он вытворяет, и как на гауптвахте уже отсидел, и за что двенадцать взысканий получил. Сказал, что собираюсь на лишение сержантского звания рапорт подавать.
  Смотрю, народный артист в лице потемнел, насупился, руки в кулаки сжал и на сына смотрит. А тот стоит ни жив, ни мертв.
  Закончил я доклад, с минуту все молчали, потом артист шумно вздохнул.
  -Да, не здорово,- говорит,- Но зато – правда!
  -Товарищ полковник, -обратился к командиру полка,- Разрешите мне с сыном минутки три тет-а-тет побеседовать?
  Командир пожал плечами, мы вышли в приемную, дверь прикрыли. Не прошло и минуты, как из-за двери донесся страшный грохот и вопль.
  Мы вбежали в кабинет. Артист стоял посередине, а его сын, громко шмыгая носом, собирал опрокинутые стулья. Когда он выпрямился, обнаружилось, что у него левое ухо посинело и опухло, а на правой скуле обозначился солидный кровоподтек.
  -Ну вот и поговорили,- абсолютно спокойным голосом произнес артист,- Вы уж, товарищи офицеры, извините, что такой негодяй к вам в часть попал. Но теперь, обещаю, служить будет, как положено. Во всяком случае, не хуже других. Верно, сынок?
  -Так точно!- пробубнил в углу младший сержант.
  Потом артист подошел ко мне.
  -Ваши начальники, капитан, сказали мне, что у вас лучшая рота в полку. Это так?
  Я подтвердил.
  -А люди тоже лучшие?
  -Да нет,- говорю,- Люди обычные, специально не отбираю.
  -Ну, раз рота лучшая, значит справляешься с ними. Молодец,- перешел он на ты,- А скажи мне, бойцам частенько от тебя по шеям перепадает? Говори честно, я хоть сам в армии не служил, но порядки мне известны,- он взглянул на сына,- Знаю, как некоторые индивидуумы могут до белого каления довести.
  -Крайне редко,- отвечаю,- Только когда уже больше ничего не помогает.
  -Так вот тебе мое отцовское слово,- говорит артист,- если мой сын будет и дальше фордыбачить, ты не стесняйся! Это будет, как бы от меня. Мы с его матерью даем тебе на это разрешение… Но думаю, что этого не понадобится. А если что, вот адрес, пиши, приеду, помогу.
  После этого подошел он к сыну, обнял, поцеловал три раза,- Служи, сынок, мы с мамой тебя очень любим, но и ты нас не позорь. Вот тут тебе мать разного собрала, пирожки и прочее…- он сунул ему в руки целлофановый пакет,- В казарме разберешься… Матери про твои фокусы рассказывать не буду, скажу, что все нормально… Ну, до встречи… Ждем тебя домой…
  Вот и все наше знакомство. А после этого сынка будто подменили. Совсем другим человеком стал. Лучшим командиром танка! Я его экипаж на соревнования выставлял, так они второе место в нашем округе заняли! Уволился старшиной.
  Потом года три писал письма, с праздниками поздравлял, за науку благодарил…
  -А как же с самим артистом, дружбу ты больше не водил?- спросил кто-то.
  -Нет,- ответил Колька,- Да и какая может быть дружба между заслуженным артистом и капитаном командиром танковой роты? Но он после того случая несколько раз звонил, справлялся о сыне, два раза контрамарки на спектакли в театр передавал, но я не ездил – служба, некогда было. А когда сын уволился и домой приехал, прислал телеграмму, в которой было всего два слова «Спасибо, командир!»