Ожившие строчки

  Когда я пришёл, они уже сидели за одним из столиков в глубине зала. Мы по-дружески обнялись с Аней, нарочито бодро и весело поздоровались с Севой. Бросив пару дежурных шуток, я прошёл чуть дальше, обойдя столик, чтобы присесть напротив Севы и Ани, как раз возле незнакомки, которая за это время не промолвила ни слова. Она лишь на секунду отвлеклась, что бы бросить оценивающий взгляд на меня, улыбнулась и тихо сказала «Здравствуйте» в ответ на мой «Добрый вечер!». Её внимание было целиком приковано к Севе, который продолжил свой рассказ, прерванный моим появлением. Он эмоционально менял тон, довершая драматизм сказанного театральными жестами и выразительной мимикой.

  Ах, да! Наверное, стоит, чуть подробнее рассказать о каждом из участников несколько необычного вечернего застолья и, наконец, объяснить причину, собравшую этих людей вместе. Начнём, пожалуй, с самого «возмутителя спокойствия». Всеволод. Сева. Что о нём можно сказать? На вид этому худощавому, немного сутуловатому человеку лет около сорока пяти - пятидесяти. Он немного выше среднего роста. У него острые черты лица, да и вообще физиономия, надо сказать, достаточно выразительная, даже где-то комичная: большой нос с горбинкой, пухлые нервные губы, оттопыренные уши, немного вьющиеся волосы, живые, постоянно пребывающие в разных состояниях глаза и пулемётно-быстрая, переполненная артистизмом выразительная речь. В общем, тот ещё персонаж! Сева профессионально занимается режиссурой. Он отдал этой профессии более двадцати лет жизни и, что более удивительно, не утратил какой-то притягательной детской восторженности и мальчишеского азарта, являющиеся неизменными спутниками его работы. Но обо всём по порядку. Сейчас он с одержимостью заправского дельца увлеченно рассказывает свою новую театральную идею. Рядом с ним сидит высокая блондинка, с длинными прямыми волосами и славянскими чертами лица. Это Аня – моя сестра. В большинстве ситуаций она сдержана и поэтому на её лице почти всегда лёгкая деликатная улыбка. В повседневной жизни ей замечательно удаётся совмещать педантичную настойчивость, увлечённость и желание сделать что-то оригинальное. Помимо выполнения своих основных функций по проектированию и проведению расчётов, она является организатором и ведущей всевозможных праздников и корпоративных мероприятий на своей работе. Я включился в идущую беседу несколькими общими фразами. Неожиданно незнакомка, сидящая рядом со мной, повернулась. Её большие тёмные глаза сверкнули: «Простите, не расслышала Вашего имени?.. Александр? Очень приятно! Меня зовут Кристина. А то мы как-то не познакомились…» - сказала она ровным голосом с едва уловимыми холодными нотками, улыбнулась и снова повернулась к Севе. Да, услышать такое было несколько неожиданно. Миниатюрная девушка с утончёнными чертами лица восточной красавицы и завораживающим взглядом огромных карих глаз, держалась крайне сдержанно и казалась чрезвычайно скромной. Длинные чёрные, как смоль, вьющиеся волосы собраны в пучок. Безупречно подобранные, словно сшитые на заказ из плотного материла блузка и длинное платье кофейного цвета в клетку, создавали лёгкую ауру британской аристократии. Стильные и при этом какие-то вызывающие аккуратные сапожки на высокой рифлёной платформе, говорили о нотках азартности в характере их владелицы. Так я познакомился с Кристиной. Пока она ещё не знает, что ей предстоит стать ключевой фигурой будущего проекта. Как мы сюда попали? Хороший вопрос. После случайной встречи на мастер-классе в театральной студии, я был под впечатлением подачи материала и способов работы Севы. Мы созвонились, и я узнал, что у него есть идея организации некоего мероприятия. Со свойственным многим творческим людям пренебрежением к «несущественным мелочам и деталям, которые не относятся непосредственно к процессу», Сева не удосужился объяснить, зачем нужно приглашать всех знакомых людей, но попросил меня срочно разыскать и пригласить их в назначенное время. Всё, что мне было известно, так это то, что предстоит постановка по пьесе Августа Стриндберга - известного шведского драматурга и писателя. Название «Кто сильнее», надо сказать, не произвело на меня должного эффекта. Скорее наоборот: поставило под сомнение серьезность мероприятия. Я ознакомился с пьесой. Она мне показалась довольно странной, так как вся помещалась на трёх листах формата А4 крупным шрифтом. Достаточно избитый банальный сюжет любовного треугольника, с фокусом внимания на двух женщинах – жене и любовнице, приправленный нескольким мыслями на счёт происходящего. Да, пожалуй, это практически всё что может сказать среднестатистический читатель, ознакомившись с предложенным материалом. Так думал и я. Природная увлечённость взяла своё. К тому же мне представлялось занятным, увидеть воочию то, что может получиться из столь скудной текстовой основы. Аню пригласил я, кратко презентовав ей художественного руководителя и введя в курс дела. Кристину, как я позже выяснил, нашёл Всеволод через свои связи в театральной среде.

  После полуторачасового повествования Всеволода о специфики театральной деятельности, напоминавшего больше моноспектакль, где зрители, словно погруженные в гипнотический транс, безотрывно смотрели на выступление артиста сидя с ним за одним столиком. От истории театра и способов вхождения в роль мы неожиданно перешли к репетиции. Несколько вычиток прямо между столиков с посетителями работающего кафе, «на живую», со сценическими передвижениями артистов. Вот тут-то и начало происходить необъяснимое: примерно с пятого-шестого прогона, после корректировок режиссёра, каким-то загадочным образом, из бесчувственной эмоциональной пустоты, стала возникать атмосфера описанного в пьесе сюжета! Казалось, что Кристина, только что говорившая длинные абзацы сценического монолога, исчезала и на её месте появлялась та самая женщина с богатым влиятельным мужем, маленьким сыном, большим особняком и…ворохом разрозненных колючих мыслей! Фразы с казалось бы банальными словами текста превращались в нематериальные, но такие трогательные человеческие эмоции, словно по волшебству оживающими в жестах и мимике актрис! Эпизодами начинали возникать разрозненные фрагменты причудливой сценической головоломки. Изначально казавшийся несколько надуманным, образ второго персонажа – любовницы, который сегодня достался Ане - по сценарию был без слов. Но вот сейчас, во время происходящей репетиции, как только одна героиня произносила слова, а другая реагировала своим поведением, постановка превращалась в реальную бытовую ситуацию с хар;ктерными персонажами!

  На следующий день мы договорились собраться снова. Время сильно поджимало: Сева сообщил нам, что премьера спектакля назначена на 8 марта, до которого оставалась ровно неделя. Он убедил администрацию кафе, что премьера в Международный женский день – это не просто премьера, а замечательный и оригинальный подарок для всех посетителей и посетительниц в особенности. Сумасшедшая идея, не правда ли: сделать театральную постановку за неделю с совершенно незнакомыми людьми, некоторые из которых вообще не имели никакого театрального образования?! К тому же, как оказалось, на роль незамужней женщины нужно было снова искать человека! Я снова стал перебирать списки своих контактов в поисках тех, кто гипотетически мог бы дать согласие. Зная, с каким подозрением люди относятся ко всему новому, после короткого введения в курс дела, я оставлял контакты режиссёра и предлагал уточнить все возникающие вопросы у него напрямую. Не знаю, что именно говорил Сева или это мой голос был столь убедителен, но в назначенное время, люди уже были в кафе! Так в проекте появилась Снежана – стройная красотка с притягательной скованностью жестов женщины из высшего общества и холодком неприступной замкнутости во взгляде. Её утончённость, внешняя привлекательность и выбранный для выступления гардероб, как нельзя лучше гармонировали с образом любовницы.

  Команда увлечённых людей была набрана, и дальше всё завертелось в бешеном ритме. Я спорил с Севой по поводу того как должны быть показаны отдельные фрагменты, что нужно добавить, что наоборот сократить. Он возражал, подкрепляя свои доводы общим режиссёрским видением ситуации. Из этих диалогов рождалось полноценное, объемное понимание того, как всё должно быть. Иногда мысли нас посещали прямо по ходу репетиции, и мы садились за свободный столик, азартно объясняли друг другу что каждый увидел и какое впечатление это произвело, что это могло быть и как это более точно передать. Наши диалоги переворачивали с ног на голову исходники и меняли направление выступления, всё больше оживляя каждую из героинь. Я по-прежнему никак не мог привыкнуть к этой удивительной трансформации пространства создаваемой актрисам и севиной работой, когда человек, меняя своё эмоциональное состояние, менял пространство вокруг! Не было ни малейшего шанса остаться вне этого действа, когда звуки женского голоса, меняя интонации словно щёлочь, разъедая преграды, проникали в глубины сознания, заполняя голову сотнями вспышек-образов. Затем состояние отзывалось в теле. Мной овладевало беспокойство, не позволяющее оставаться безучастным. Оно с силой толкало на действие, двигало вперёд. Все эти жесты, резкие взгляды, эмоции в мимических морщинках и почти осязаемые нервные импульсы, заставляющие так причудливо изменять пластику тела артистки, в такт переживаемому состоянию, словно генерировали невидимые электромагнитные волны создававшие в свою очередь электрический ток в зрителе! Удивительно. Удивительно, как и то, что реакция у стороннего наблюдателя происходит лишь тогда, когда он верит артисту, верит происходящему на сцене И эта вера неосознанная, а именно прочувствованная до мельчайших нюансов, до положения слегка изогнутых пальцев, до поворота головы на выверенный до сотых долей градуса угол, до точного, словно отсчитанного по секундомеру, мгновения взгляда! Это те моменты, когда ты можешь по-настоящему сопереживать, по-настоящему быть, чувствовать и находиться в состоянии сделать что-либо. То, в чём и состоит твоя истинная природа, показать, в чём проявляется твоя неподдельная человеческая сущность! И как же всё это призрачно и неуловимо! Как переменчиво создаваемое состояние! День за днём мы репетировали, что бы из этих отдельных, точно попадающих в резонанс эмоций сопереживания, получался видимый беспрерывный свет яркого отрезка жизни. Это словно собрать из разрозненно мерцающих в бескрайнем небе огоньков звёзд сначала млечный путь, а затем лампу однородного люминесцентного света.

  С каждым днём нас все больше и больше поглощала эта постановка. И мы как-то незаметно очень сблизились за эти дни. В небольшие перерывы мы выходили покурить на улицу. После нескольких затяжек табачного дыма, мы начинали говорить. Словно стараясь сберечь время, мы говорили только о важном для каждого из нас: о том, что происходит в жизни, что беспокоит, что радует, о своих планах и мечтах, о переживаниях и чувствах. Казалось, что мы знаем друг друга с детства, понимаем, о чём молчит каждый из нас и принимаем своего собеседника полностью, целиком, таким, какой он есть на самом деле, как это делают настоящие друзья. Вечером я отвозил Севу на вокзал. Его электричка ходила с интервалом в два часа и он, опаздывая, подолгу засиживался в машине, рассуждая на совершенно разные темы. Невероятным казалось то, что имея непохожие взгляды на одни вещи, мы ни разу не поссорились и при этом искренне старались понять, о чём говорит собеседник. Мы обнаруживали невероятную схожесть взглядов на другие события, последовательности действий и образ мыслей друг друга, что давало возможность легко переходить с темы на тему и быстро понимать суть.

  Последние два-три дня перед выступлением были выходными, но уже сами девушки просили о репетиции. Для меня дни слились в одно большое беспрерывное действие, когда сделав на скорую руку домашние дела, я спешил окунуться с головой в это насыщенное эмоциями пространство. Десятичасовые репетиции пролетали как двадцать минут. Усталость проявлялась дома, когда я часто засыпал, не отдавая себе отчёта разделся я или нет. Это неделя была одна из самых наполненных событиями в моей жизни. Ещё одна счастливая неделя. Этот безумный, завораживающий ритм, в котором не остаётся даже мгновения на пустоту!

  Мы выступили в назначенный день и прожили своё выступление на сцене как чувствовали. Возможно, не всё получилось донести, рассказать, передать. Нам, безусловно, есть над чем работать. Но были и моменты, когда сидящие за столиками люди замирали, забывая, зачем сюда пришли. Они ловили взглядами то, что происходило здесь, рядом с ними. Они проникали в эту человеческую драму двух женщин на сцене. В эти моменты одна из них была им знакома и близка. Та, которая вдруг вот так неожиданно вставала и говорила о том, что разрывает её изнутри или напротив, та, которая молча сидела, стараясь выдержать непереносимую отвратительность сложившейся ситуации… Потом наступило время отзывов. Одни говорили «Понравилось», кому-то было интересно, кто-то отделывался общим «Ничего так…»… Но был и такой ответ: «Вы знаете, я задумался над своей жизнью…». Это был совершенно простой человек с ничем непримечательной внешностью. Не могу судить, читает ли он книги, ходит ли в театры, занимается ли он интеллектуальным трудом, но в его словах было главное: он почувствовал что-то иное, пусть даже на короткие мгновения по-другому взглянул на свою жизнь.