Шатили

Дисциплина в институте была очень строгая для всех сотрудников. В приемной заместителя директора лежал на столе журнал с полным  списком, и каждое утро все сотрудники обязаны были, придя на работу,  в этом журнале расписаться. Ровно в девять часов секретарша заносила журнал  зам.директора, который , напрягая весь свой интеллект. ставил маленькую печать на каждой подписи! И если Вы вздумаете поставить подпись сегодня и за вчерашний день, то у Вас это не прокатит, потому что «за вчера» печать у всех уже стоит, а у Вас ее не будет. А уходя с работы,  Вы опять же, должны будете сначала расписаться, а потом уже идти « восвояси». Но была в этом кретинизме своя хитрая лазейка. Ведь «высокая» печать ставилась только один раз, утром, значит, за уход можно было расписаться на следующее утро, вместе с приходом.  То есть можно утром придти, расписаться, что вы на работе и спокойно уйти до следующего утра. А если это пятница?...

Итак, пятница, утро. Тамрико вызвали к парткому. Она виновато посмотрела на него, а на его лице была то ли улыбка, то ли ухмылка.
-Гого (девочка), хоть сегодня могла бы прийти вовремя.- Ей ответить было нечего.
Все в журнале расписались и «сбежали»: партком всего института Валерий, местком Темури, два научных сотрудника- Тамрико и Лия, кандидат технических наук Нели и один студент-я. Как я оказался в этой компании, не знаю, ведь не только не навязывался, а наоборот, неожиданно предложили поехать в Хевсурети. А кто от такого откажется?!

Новенький, всего несколько дней полученный из Москвы для института «УАЗ»-ик заполнился. Ясно, что мое место оказалось на "галёрке", в самом заду. За рулем был Валерий, рядом с ним - Темури, женщины - во втором ряду.
Предстояло заехать за вином и чачей, потом за продуктами. Еще час или полтора потратили на все эти манипуляции. Вино было в двадцатилитровом плетенном стеклянном баллоне, чачи было… Ох, сколько же было чачи? Кажется, литров пять. Потом в пекарне взяли хлеб - пури и шоты. Пури- это круглый лаваш, а шоты- из того же теста, только в форме гондолы. В общем, загрузились. Поехали. Настроение у всех было приподнятое, погода солнечная, что еще надо в дальнюю дорогу. Предстояло проехать то ли сто пятьдесят, то ли сто восемьдесят километров, или что-то между ними. И все- по горам.

Дорога до Жинвали – это асфальтированная, начальная часть Военно-грузинской дороги. У Жинвали пути разошлись. Мы переехали Арагви и ушли вправо в ущелье Пшавской Арагви. Несколько лет спустя здесь, в Жинвали, построили дамбу, и на слиянии двух Арагви в течение еще двух лет образовалось красивое водохранилище. А нам весь остальной путь предстояло проехать по грунтовой дороге.

До Барисахо доехали относительно быстро. Наверное было часа два, когда мы проехали поселок. Настроение и бодрость духа поддерживались красотой окружающей природы. А вообще-то красота только начиналась. На склонах гор стали появляться отары овец, охраняемые волкодавами. Только от одного грозного вида этих собак, с обрезанными ушами и мощными ошейниками от волков, становилось страшно. Да их и собаками-то не назовешь. А вдали виднелись вершины Большого Кавказа. Кроме природы, все остальное было тоскливо: ни населенных пунктов, ни людей.

От Барисахо мы проехали еще десять километров и «УАЗ»-ик напомнил, что он советский: коробку заклинило. А «подлянка» была в том, что заклинило на первой передаче. хотя, кто знает, может оно и лучше. Попытки Валерия как-то повлиять на железо результатов не дали. Мы остановились, водитель-партком снял крышку с коробки передач и очень умно посмотрел на содержимое. Под крышкой действительно оказалась коробка передач, в которой он не разбирался.

Мы уже проехали ориентировочно больше половины пути и дорога оставалась одна – вперед. Но на первой передаче? И все же поехали. Водитель ругался и чертыхался, потом молился (партком-молился), но техника не сдавалась. Напряжение пытались разрядить мелкими шутками. Темури «с горя» стал потихоньку попивать вино. Кроме большого баллона было еще несколько обычных бутылок. Так проездили минут сорок или более того.

-Ты поедешь или нет?!- повысил голос Валерий и «вспомнил» всех кто эту машину придумал, сделал или вообще имел к ней какое-нибудь отношение, при этом силой ударил по ручке. Ручка поддалась и переключилась на вторую. Возгласам и восторгу не было меры. Дальше мы ехали нормально, одолевая горное бездорожье.
Время шло, а мы едем и едем, постепенно и упорно поднимаясь вверх. Слева от дороги - склон, а справа? А справа – небо, да прямо с края дороги начинается небо. Там внизу глубокая пропасть, но заполненная облаками и легким туманом, создает эффект пустоты.

Вокруг никого и ничего, мы стали подниматься на перевал, перевал Датвис Джвари (Медвежий крест), один из тяжелых и сложных перевалов Большого Кавказа. Крутой подъем, узкая и скользкая дорога, постоянный туман, глубокие обрывы. Неопытному водителю здесь делать нечего. Да и опытному не все «малина».
На подъеме машина оправдалась за предыдущий грех. Мы уже перевалили вершину перевала,- около трех тысяч метров,- и пошли на спуск. За очередным поворотом дорога расширилась, но Валерий стал резко тормозить и встал. Мы все медленно вышли из машины. Поперек дороги, перекрывая все, лежал большой, нет, огромный яйцеобразный валун, размером в три железнодорожных вагона. На верху валуна ковырялся человек. Тут же был грузовик с лебедкой,- дикая машина: волкодав в технике. Мужики рассказали, что накануне прошел сильный ливень и с гор снесло все что могло. Они недавно приехали и пытались сдвинуть камень с места. Нам посоветовали отъехать подальше. Мы отъехали и воспользовались вынужденной остановкой для легкого перекуса.

Первая попытка оказалась не просто неудачной, а опасной. Они зацепили трос за выступ на камне, но при натяжении трос сорвался и кнутом ударил по грузовику. Тогда трос обмотали вокруг камня и лебедка начала крутиться. Наверное, каждый знает поговорку про гору и Магомета: если гора не идет к нему, то он сам идет к ней. Да, да. Трос крутился, но камень стоял, а грузовик тащило к камню. Конечно, хорошо бы расколоть камень, но чем? Тот молоточек, которым они орудовали, похож был на детские шалости.
Так мы простояли еще час с лишним. Наш «пикник» закончился, и мы стали волноваться, как бы не пришлось ни с чем возвращаться назад. Когда попытки рабочих подвинуть камень ни к чему не привели, научные работники подошли к вопросу с интеллектуальной стороны. Камень яйцеобразный. Площадь основания у него маленькая, может быть будет проще его как на оси, просто повернуть вдоль дороги, и тогда мимо него можно будет проехать. Камень был яйцеобразный, площадь основания у него была маленькая, и его как на оси повернули. Он стал вдоль дороги, и мы смогли осторожно,- слева был обрыв,- проехать мимо него. Но все это заняло еще какое-то время.

Очередная победа над ситуацией, новые возгласы и ликование. Все были люди взрослые и даже с семьями, кому за тридцать пять, кому за сорок, но все радовались искренне как дети. С горы да с ветерком – не в гору, и мы легко покатились дальше…
Ну да, покатились. Далеко ли? Проехали-то два-три поворота и новое испытание. Ливень снес не только валун. Здесь на дорогу сошла целая лавина  камня, песка, грязи и полностью перекрыла путь. Тут бы бульдозер, да где его взять. А нам что делать? Бороться с природой!! Каждый взял в руки все что было: ту самую крышку от коробки передач, кастрюли и крышки от кастрюль, и стали этим «инструментом» разгребать сель… Когда немного поковырялись, поняли, что это смешно, а скорее печально, так как нам эту сель не разгрести.

-Я проеду,- сказал Валерий.- Женщины стали его отговаривать. Угол наклона градусов сорок, сель еще жидкая и машину может снести в пропасть…Но Валерий настоял на своем:
-Нет, я проеду.
Темури после принятых доз вина был уже «хорош». Он увидел на нижнем склоне снесенный ствол дерева, сбежал и стал тащить его вверх. Мы помогли ему, вытащили это бревно и положили вдоль наружного края дороги, над обрывом, как будто бы он защитил от сползания. Валерий сел за руль, все стояли тут же, затаив дыхание. Темури перебежал на другую сторону, чтобы направлять. Машина медленно заехала на склон. Предстояло проехать всего метров семь, но какие это были метры. Он поднимался по склону вверх, а жижа под колесами сносила его вниз, он – вверх, она его – вниз. Когда он почти переехал, машина оказалась на самом краю обрыва, и его бы унесло в обрыв, но почувствовав момент, Виталий дал полный газ. Из-под колес полетели камни и грязь, передние колеса, уже зацепившись за твердый грунт, вытащили машину из небытия. Нет, не было ни ликования, ни возгласов. От напряжения все просто молчали.

-Я только в последний момент подумал: что я делаю?! Дома жена дети,- сказал Валерий, выйдя из машины.
-Ты сумасшедший,- сказала Тамрико. Понемногу все успокоились и мы поехали дальше. Все были в этом краю впервые и никто не знал, сколько нам еще ехать. Судя по общему расстоянию, мы уже давно должны были приехать в Шатили,- это была цель поездки, но теперь время потеряло всякий смысл.

Мы еще долго ехали, начало смеркаться. Неожиданно, на пустой безлюдной дороге появилась на вид пожилая женщина, вся одетая в черное, бойким шагом шедшая в противоположную нам сторону. Мы остановились. Женщина увидев нас, тоже остановилась, и Валерий подошел к ней.
-Матушка (в грузинском это звучит уважительно), сколько километров до Шатили?
Женщина неопределенно посмотрела на него:
-Сынок, откуда я знаю твои километры. На лошади я бы тебе может и сказала, а по-другому не знаю.
-Ладно, матушка, будь здорова.
-Должны скоро доехать,- ответила она и пошла дальше.

Сумерки превратились в ночь. Небо было затянуто облаками и лишь кое где пробивались звезды. Кругом темень и мрак и только свет фар, а мы все едем и едем. Заблудиться здесь нельзя, ибо это единственная дорога, но почему же так долго? Все поникли и замолчали. Дорога извивалась между высоких склонов. На очередном повороте, выехав из-за горы, нам резко открылась фантастическая картина, и машина взорвалась очередным ликованием. Шатили светился лампами домов и наружных столбов, У самого въезда была маленькая электростанция. Мы заехали в поселок, осталось переехать мост через Аргун,  но тут машина снова заартачилась. Когда Валерий вышел посмотреть, в чем дело, он ужаснулся. Передние колеса были расставлены как  ноги женщины у гинеколога: выпал болт и отвалилась рулевая тяга. которая соединяет движение двух колес. Случись это в горах, мы бы давно уже лежали на дне пропасти.

Машину здесь же и оставили, пошли узнать о ночлеге.  Бывшую когда-то животноводческую ферму переделали под ночлежку для туристов. Нам дали одно помещение, в других остановились пешие туристы, которые только сегодня пришли по горам из Ингушетии. Проводник и руководитель у них был молодой ингуш. А группа была сборная, со всего Союза, человек семнадцать, разного возраста и пола. Когда мы приехали, у них заканчивался ужин. Несмотря на усталость они,- особенно женщины,- выражали бурный восторг. «От нашего стола вашему столу»- всех угостили стопочкой чачи. Конечно, некоторым захотелось еще, но руководитель Заур погнал их спать.

За столом остались мы и Заур, и присоединился местный житель Хвича. Хвича собирал травы, а сейчас было бурное цветение, и он предложил назавтра показать окрестности поселка. Женщины выложили уже готовую еду, что привезли. Вскрыли большой баллон вина, но кто пил вино, кто чачу,- по желанию. В каждом напитке есть свои преимущества или недостатки. Для «достижения» одной и той же кондиции вина надо выпить больше, чем чачи. Но с другой стороны, вино пьется легче и мягче, чем горькая чача.  У каждого свои предпочтения. Заур пил не много: у них назавтра намечался очередной переход в горах. А нашей компании ничего не мешало оторваться. Вечер прошел душевно, тосты, какие-то истории, отношения. Спать пошли уже заполночь. «Гостиница» представляла собой просто деревянные стеллажи. Нам дали, или одолжили, спальные мешки с подкладкой из овечьей шерсти и каждый взобрался на свою полку. И тут Валерия понесло, он стал читать по-русски романтические стихи Есенина, под которые все и заснули…

Утром проснулись от громкого шипящего шума. Выйдя наружу, увидели изумительную картину. Прямо рядом грохотал Аргун, мощная полноводная горная река. Воздух был свежий, прохладный, доносился неповторимый запах пресной воды, а вокруг были высокие горы, горы, горы. На склоне одной горы, там высоко, стоял дом, эта единственная семья была отдельным поселком.  Шатили состоял из восьми или девяти семей, которые жили здесь,  в низине. Главной достопримечательностью поселка является древняя крепость, выложенная из сланцевых плит. Крепость является мировым историческим памятником. Одна из семей устроилась жить в самой крепости, хотя условий там нет никаких. Позже, днем мы напросились в гости, и посмотрели крепость. Большая просторная комната была скупо обставлена самым необходимым, но был здесь, к удивлению, и популярный в то время транзисторный радиоприемник ВЭФ. Две девочки студентки Тбилисского техникума приехали домой на каникулы. 

Заур и его группа ушли с рассветом. За нами зашел Хвича и мы на весь день отдались горам. Где-то тропинка была настолько узкая, а склон настолько отвесный, что переходили опираясь спиной на склон. Женщины уже жалели, что ввязались в эту «авантюру», боялись посмотреть вниз. Как сегодня говорят, адреналин зашкаливал. Хвича хорошо знал эти места, историю, много рассказывал про Анатори, мертвый город, куда в древние времена уходили умирать пораженные неизлечимыми болезнями, про Муцо. Неожиданно из ниоткуда к нам прилетела маленькая пестрая птичка, с веселым хохолком панка. Это был удод. Она что-то нам пропела, или хотела сказать и так же внезапно исчезла. Как поется в известной песне: «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал…».

К вечеру мы доползли обратно. Но не было фильмовских воплей, типа «не могу я больше». Наоборот, было грустно, что у нас всего один день и завтра ехать обратно. Да, в этот вечер еще и машину успели починить. Вчерашний ужин повторили, но не так бурно, поскольку предстояло ехать, возвращаться к строгой рабочей дисциплине.
Обратная дорога оказалась спокойной до тоскливости. Валун каким-то образом сбросили вниз, сель с дороги бульдозер разгреб. Женщины от монотонности заснули и не узнали, как на перевале по мокрому от влажности грунту, на  повороте нас занесло на самый край обрыва. Наверху был густой туман, с видимостью не боле двух метров, но вскоре все осталось позади. Роман с природой дописан и книга закрыта, но яркие воспоминания остались в памяти навсегда. Наверное, это и есть жизнь. В понедельник никто и не узнал, как потрясающе мы провели выходные. Только между собой, с грустью или юмором вспоминали отдельные эпизоды.