Полоса на погонах. Глава Военный контрразведчик Гр

Военный контрразведчик капитан Михаил Григорук в начале 2004 года «курировал» сразу три войсковые части столицы. Должность особиста необременительная, скорее даже штабная, работа больше по кадрам, особого напряжения ему не доставляла. В его управлении, управлении военной контрразведки, следственного отдела как такового не было. Оно кануло в лету в начале перестройки.

По примеру Кремля его заменили полномочиями МВД, КГБ, прокуратуры. Поэтому тесно сотрудничая с этими подразделениями силовых структур, Григорук, участвуя в следственных разработках, особо не вникал в тонкости и детали оперативной работы.

Жить под приказом легче, чем самому проявлять инициативу. Тем более, что традиции старой советской военной контрразведки плавно вписались в сегодняшнюю схему взаимодействия оперативника с личным составом подчинённых ему территорий. А деталями и тонкостями пусть занимаются следователи военной и межгарнизонной прокуратур - это их хлеб. А вот обыски, слежки - это уж как придётся.

Внешне неприметный, среднего роста, худощавый, с редкими светлыми волосами, неулыбчивый и тихий- Григорук, в свои 38 лет выглядел почти пацаном. Но кличка «Шариков» , которую дали ему «подопечные» офицеры, совершенно не подходила под его внешность, но как шутили в узком кругу - зато выражала суть его служебных обязанностей.

И поэтому закрепилась за ним плотно. «Шариков направляется на техническую территорию»,- звонил дежурный по КПП кому-нибудь из сослуживцев базы по ремонту и хранению вооружения. В этой войсковой части Минска служили в основном технари. И вид Григорука, как им казалось- праздно болтающегося по отделам и цехам базы, явно всех раздражал.

Но за последние четыре года, к нему более-менее привыкли: не этот Шариков, так другой, какая уж тут разница. Этот хоть бегает по территории - решает шкурные вопросы своего начальства. Предыдущий Шариков тоже бегал, но чаще всего гримасничал, изображая своей любимой мимикой: «Ну, дайте мне хоть одного маленького шпиончика!»

Григорук ничего такого мимикой не изображал, наоборот, компаний избегал, держался в основном начальства базы. Но, тем не менее, карьеристом его никто не считал, ведь по большому счёту, работа особиста предполагает и быстрейшее решение квартирного вопроса, и продвижение по службе. Хотя сами технари считали положение офицера на должности особиста- незавидным.

Было хорошо видно, что навряд ли сможет очередной капитан» Шариков» со знанием дела контролировать офицеров, которые намного превышали его и по уму и по знанию. Но с другой стороны-так ли нужны эти знания Шарикову? На данный момент капитан со своей семьёй-женой и ребёнком жил в общежитии. А вот по поводу карьеры... Мало ли за какие свои или чужие грехи у военного контрразведчика в 38 лет могут быть отодвинуты служебные перспективы. Какой-нибудь «dropping-fall» - банальное столкновение и ты можешь быть сослан из столицы в какую-нибудь дыру. Бывает и похуже, чем вовремя не полученное звание…

Друзей по службе у капитана почти не было. Единственный, с кем из сослуживцев общался Григорук, был майор Суховец, офицер из секретного отдела той самой базы по ремонту и хранению оружия, где Григорука больше всего недолюбливали. Жили они с Суховцом в одном общежитии и со службы иногда возвращались вместе.

Сегодня у Суховца был хороший повод, чтобы после службы забежать в небольшое питейное заведение по случаю внесения им первого взноса за строящуюся квартиру в районе Масюковщины. Не найдя с кем из сослуживцев отметить это событие, Суховец, после работы затащил в бар Григорука, всё равно домой ехать вместе.

Они уже выпили по бокалу пива, когда к ним присоединились ещё два офицера из соседней части. Чернявый капитан Азанов, и майор Нестеров. Ещё со времён перестройки стало нормальным в офицерскую форму переодеваться на службе. Поэтому переодетые в цивильную одежду офицеры не выбивались из толпы посетителей бара.

За заказанным пивом и бутылкой водки, которую вынул из портфеля Суховец, офицеры расслабились и, как это бывает, когда есть какой-нибудь объект для внимания или повод для разговора, начали поздравлять Суховца, но обстоятельно и сочувственно кивая Григоруку:
- А тебе, Миша, скорее получить майора и решить свою жилищную проблему!- это капитан Азанов, чуть прищуря свои восточные раскосые глаза и уже слегка опьянев, начал забрасывать хохму.

- В твоём служебном положении это можно решить иначе. Слышали, как один чудак из спецподразделения «Алмаз» решил «квартирный вопрос»? Так вот, он просто взял и заложил «бомбу», где должен был проезжать президент. Ну и тут же сам её «разминировал» т.е. предотвратил покушение. Всё бы хорошо, если бы не поделился с товарищем. Товарищ его и сдал.

-А ты откуда об этом знаешь? - спросил Суховец.
- Так история эта не свежая, старая. Сейчас этот чудак на «химии» отбывает. Миша должен о ней знать.

Но Миша, как оказалось с его слов-не был в курсе этой истории.

- А что там по поводу пропавших КАМАЗов слышно? В части, где служили Азанов и Нестеров, забор только отделял базу Суховца и их часть, произошло ЧП - был арестован офицер, майор Ильин. По этому же делу, уже в самом в Министерстве Обороны был арестован ещё один офицер подполковник Сечин. Никто толком из сослуживцев ничего не знал; якобы были подняты какие-то документы и по этим документам нашли два КАМАЗа, проданные по заниженным ценам. Суд над офицерами уже прошёл, обоим дали по 5 лет.

- Ничего не понимаю, эти КАМАЗы вот так прям взяли и вывезли из части? – с сомнением спросил Суховец.

Григорук молчал, хотя как раз он и занимался арестом первого офицера.

Тогда капитан Азанов, разливая по очередному кругу пиво, со знанием ситуации, произнёс: "КАМАЗы были проданы ещё 5 лет назад. Был приказ –продавать старую изношенную технику, чтобы не резать её на металлолом. Это ещё умудриться нужно было -её продать. Вот эти конкретные машины продали, как теперь выяснили, предпринимателям-россиянам. Для поиска машин, наши, ради такого дела, даже подключили ФСБ России.

А всё почему?

Вышел новый указ президента, который старый приказ по продаже изношенной техники ставил, что называется с ног на голову. Но у нас же как - есть указ - выполняй. Вот и нашли крайних: Ильина и Сечина. Там, под продажами стояли их подписи. Хотя это была просто их работа. Никакого нарушения закона. Но у нас же законы одни, а указы - другие. Теперь им дали сроки и ещё иски на огромные суммы!"

Азанов говорил при Григоруке эти слова, зная, что тот может и вспомнить этот разговор, где надо. Но сам, Азанов, уже подал рапорт на увольнение. Контракт закончен с МО, значит можно и расслабиться.

- Разве такое может быть? – с сомнением переспросил Суховец. Он хоть и работал в особом отделе базы, но все данные документов были только по оружию. А Григорук ничего такого ему не рассказывал.

- Ведь машины продавали не просто так, а по приказу. На тот момент у них должны быть какие-то реестры, документы…

- У нас всё может быть!- добавил Нестеров и прикурил.

В памяти ещё были свежи недавние события, когда он зашёл в кабинет арестованного сослуживца, и увидел неприглядную картину: заместитель Ильина Насанович, выгребал из шкафов и стола личные вещи Ильина. На вопрос, что тот делает, Насанович, доставая из сейфа очередной пакет и деловито его рассматривая, нагловато ухмыляясь ответил сквозь зубы: «Ильину они больше не пригодятся»

За этот мародёрский интерес Насанович получил в морду, если можно это было назвать, после того, как «скорая» забрала последнего с диагнозом сотрясение мозга. Насанович почти месяц пролежал в госпитале, но о происшедшем никому не рассказывал, т. к. урок запомнил хорошо. Нестеров тоже хранил молчание, хотя тот же Азанов «догадывался» отчего Насанович был госпитализирован.

Так, пробегал мимо как раз…и всё слышал. Зато потом они оба, не сговариваясь, позвонили жене Ильина - хрупкой маленькой Ларисе и спросили, нужна ли какая помощь. Мало ли какие проблемы будут в семье, где два школьника. И чтобы она всегда могла рассчитывать на их поддержку и помощь.

А вслух Нестеров продолжал: "Любой офицер мог оказаться на их месте.

Мало того, что сроки дали немалые, так ещё иски на огромные суммы. Оба офицера родом из России. Ильин вообще уже из армии уволился, работал на гражданке. А тут, из-за нехватки кадров, попросили его подписать обратно контракт с доблестным нашим Министерством Обороны, который в последнее время только и делает, что без боя сдаёт свои лучшие кадры пресловутой Фемиде… виноватых ищут…

Виноватые оказываются те, кто гол и бос… традиция такая пошла… задницы сытых защищать в государстве для народа…" Нестеров уже слегка охмелел, но говорить не боялся даже при особисте Григоруке. Что называется - достало! Пусть слушает. Хотя вид Григорука всякого мог ввести в заблуждение. Как о нём говорили - ни рыба, ни мясо.

Но сам Григорук уже «положил» Нестерова в тот «карман», который назывался у него запасным. Мало ли где может понадобиться эта мелочь в виде Нестерова.

-М - да, раньше, лет 10 назад редкостью было, когда на офицера заводили уголовное дело, в основном проблемы были с солдатами. Теперь военным судам появилась работа.

Отрапортуют потом, что в армии раскрываемость преступлений 93%-это разгорячился уже Азанов и обратился к Григоруку: « А сколько длилось следствие по КАМАЗам?»

Но капитан ответил, что подробностей не знает. На самом деле он лукавил. Буквально завтра в центральной газете Министерства Обороны « Во славу Родины» будет напечатана его нетленка под заголовком «Потерявшие честь»: "В результате взаимовыручки военной контрразведки республики и ФСБ России были найдены КАМАЗы..."

Лично ему, Михаилу Григоруку, служить стало удобно. Приказы, идущие сверху, ставящие в тупик любого судью, ему, Григоруку, развязывали руки. И пусть некоторые СМИ писали - в Беларуси диктатура, почти повторяется 37-38 годы, но Григорук, всегда считал, что отвечать нужно всегда только за себя, а не за государство.

А лично он - выполняет приказы. Он слушал подвыпивших офицеров, и в уме словно передёргивал свой «чёрный список». Как говорят особисты, ставшее уже аксиомой: «Слухи и сплетни, которые можно услышать в нерабочей обстановке о сослуживцах, часто говорят больше, чем послужной список.»

Передёрнул это свой ЧС, будто сомневаясь – все ли они на месте, эти бедолаги, которые уже «под колпаком».
Особенно необычной живостью наполнялись его глаза, при упоминании Суховцом о майоре Рыжманове.
 
- Слыш, Миш, сегодня Рыжманов из своего учётно-операционного отдела принёс нам в секретку данные по стоимости металлолома.

- Зачем? – испуганно проговорил Григорук, словно Суховец мог прочитать его мысли.

-Говорит, что ты там что-то копаешь по поводу цен. Якобы база не по тем ценам сдаёт металлолом. Там сталь - № 45-50. Сдаём, всё как положено. Зайди завтра посмотри документы.
 
-А что Рыжманов ещё служит?- это спросил Азанов,- я думал, что он уже уволился из армии, собирался ведь, вроде.
 
- Да, ложится сейчас в госпиталь. Увольняется через пару месяцев, контракт заканчивается...

И если бы Суховец действительно мог читать мысли, то он непременно удивился бы живейшим интересом капитана Григорука начальником учётно-операционного отдела базы, майором Рыжмановым.

Глаза контрразведчика, уже слегка поддёрнутые хмельком, становились сразу холодными и трезвыми. И если бы всё-таки Суховец мог читать мысли Григорука, то непременно задал бы вопрос капитану : Почему тот уже второй срок ходит в капитанах?.. Но никто этого вопроса военному контрразведчику Капитану Григоруку не задавал.

Его «dropping-full» трёхлетней давности навряд ли кто вспомнит. Но он сам, Михаил Григорук, его хорошо помнит. И все эти 3 года, проходя через КПП в/ч 63755, устремлял свой дежурный секундный взгляд на ячейку для пропусков, где стояла фамилия Рыжманов А.А.

Пропуск всегда лежал на месте. И это Григорука - Шарикова явно раздражало. И мысленно, он уже в который раз клялся сам себе, что сделает всё, чтобы эти 3 года запомнились майору Рыжманову отчётливо.

Он сделает всё, чтобы в этот «нужный час и нужное время» оказался и начальник УОО базы. Что эти 3 года майор будет вспоминать по дням, по часам, по минутам...

И если бы всё-таки хоть кто-нибудь из офицеров заглянул в душу капитана, он ужаснулись бы ,насколько она была переполнена ненавистью к майору Рыжманову. И эта ненависть сдавливала ему горло и не давала говорить...
Но никто не заглядывал в душу капитана военной контрразведки республики Беларусь. А он умел быть терпеливым, как шакал, который ждёт часа Своей Падали.