Опять этот сон

Во сне девочки познакомились с ребятами из деревни и хорошо погуляли. Саша с Пашей и мальчики кидались друг в друга сеном, забирались на стога и скатывались. А вечером Паша похвасталась:
– Меня на свидание пригласили.
– Меня тоже.
– А ты маленькая ещё, ты не знаешь даже, что такое свидание!
– Знаю!Мне уже скоро двенадцать.
– Не знаешь! Ты думаешь ходить и болтать, и чтобы мальчик уши развесил, это и есть свидание? – засмеялась Паша.
Увлекшись, девочки не заметили, что они уже не одни.
– Кто вам позволил ходить на свидания! Никаких свиданий больше не будет! Тут я решаю, когда, кто и с кем! – прозвучал голос Вадима, старшего брата Паши.
    Сразу после его слов в комнате возник горящий стог сена, огонь с жадностью захватывал в свои огненные руки то, что было так дорого. Пламя шумело, пожирая всё вокруг.
– Спасите! – она стояла в дверном проёме, незнакомая круглолицая девочка лет десяти со светлыми волосами, в глазах ее застыл ужас.

– Опять этот сон, – подумала Саша, проснувшись затемно, и побежала в лес встречать рассвет.
Сев на упавшее дерево на берегу реки, упорно глядя в текущую под безлунным небом   черную воду, она стала ждать. Чернота становилась всё гуще, очертания предметов почти полностью растворились в ней. Девочка закрыла глаза – ничего не изменилось: перед ней предстала всё та же тьма…
– Тогда стоит постараться найти свет внутри себя…
И она увидела свет: горела девочка с лицом, искаженным в крике, но голоса не было. Слышно было только, как шумит пламя, захватывая и пожирая всё вокруг.
– Лучше умереть! – воскликнула Саша и открыла глаза.
Рассвет наступал медленно.  Может быть, этим утром она сумеет наконец проснуться и выбраться из этого сна? Но, кажется, опять ничего не изменилось... Хотя, может быть, только чуть– чуть… Листья пожелтели и стали падать с усталых ветвей прямо к корням деревьев. Наступила золотая осень; солнечный свет стал холодным, отдав своё сияние листьям, жёлтым ковром устилающим землю.      
 
      
– Давайте пойдем в магазин! Мне мама денег дала – тетрадей надо подкупить и треугольник. Пойдемте, а? – предложила Марина.
– Пойдем, – согласились девочки.
Только они отошли от дома, их догнал мальчик:
– Эй! Сань!
– Чего, Сереж?
– Отойдем, поговорить надо… вон видишь, те люди на мостике рядом с моим отцом стоят, они хотели вроде как с тобой поговорить. Меня отец послал, говорит, чтобы ты не боялась, вместе пойдем.
Когда дети подошли, участковый улыбнулся:
– Привет, Саша, – сказал он, – пойдём с нами в участок, люди специально приехали, хотят поговорить с тобой. Кстати, расскажи, как прошло лето. Вот Серёжа в лагере был, и ему не понравилось... да, Серёж?
– Да. – ответил Серёжа.
– А тебе понравилось?
– Нет, тоже не понравилось.
– Что, так всё плохо было?
– Нет, не всё. Там было и плохое, и хорошее.
– Я слышал, что первые две смены это был обычный лагерь, а в третью санаторий и ты не с родителями там была, а с другой семьёй, да?
– Да.
– Значит, поговорим про август.
– В третью смену можно было, сколько хочешь в бассейн ходить.
– И что, только дети из лагеря ходили в бассейн?
– Нет, деревенские тоже приходили.
Так, за разговором они пришли в участок.
– Вот фото, посмотри, с кем из этих людей ты знакома?
Саша рассмотрела фотографии и указала на узнанных ею людей. 
– А это ты видела?   
Девочка вскрикнула от страха: там была мёртвая обгоревшая коза, а за ней на заборе надпись «SPIRIT & CO».
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Да.
– Кто же?
– Это дух.
– Что за дух?
– Он похож на волка.
– Ты знаешь его? – спросил другой милиционер.
– Он как будто человек, но когда в него входит дух, появляется лицо волка.
– Расскажи, как в него входит дух? Он, наверное, надевает маску?
– Да, и есть шапка. У них есть шапка фараона, она очень древняя, и когда он её надевает, в него входит дух.
– Кто он? Кто её надевает?
– Надевали разные люди. Не только плохие, хорошие тоже могут надевать такие головные уборы. Учёные говорят, что так выглядели древние компьютеры.
– У кого эта шапка? Как его зовут!? Имя! Имя назови! – закричал второй милиционер.
 

Вид картины растерзанной козы, нажим со стороны милиционеров повергали Сашу во все большее состояние ужаса.
К тому же в комнате мелькали люди, среди которых она узнала отца Влада, палача в местной тюрьме.
От страха в глазах у неё потемнело... и она увидела себя лежащей на потухшем кострище, от одежды пахло керосином, кто-то ударил её в под дых:
– Что, сука, будешь болтать!?
– Нет, не будет! Мы не будем! Она язык проглотила, мы язык проглотили! отпусти её пожалуйста, мы ничего не скажем! – сказал Коля, мальчик её лет.
– Тогда смотрите! Пока у вас есть глаза!
Коля помог Саше подняться и сесть.
Она увидела Влада и узнала его, но только на мгновение – она боялась его узнать… и подумала, что видит какой–то древний ритуал. Он поднял руки к небу и обращаясь к кровавому Сатурну, провыл непонятные слова. В небе блеснула золотая молния, образ его изменился, и на голову ему надели золотую шапку.
– Вы меня услышали! – сказало чудовище. В ответ с неба послышался звук грома.
Потом… их было несколько, вместо лиц – морды волков. Они издавали звуки, похожие на пение, и странно двигались. Тела были голы и покрыты какими–то рисунками, их большие стволы поднялись. Они привели животное, козу рогатую, и, продолжая что–то выть, отрезали ей язык, потом, пританцовывая и завывая, вставляли в неё свои большие палки. Наконец, ей выкололи глаза и подожгли. Казалось, огонь такой сильный, что закрыл собой весь мир, ничего не было – только языки пламени с лёгкостью пожирали стога сена.
...В очередной раз, скатившись со стога, Паша куда-то уединилась с Владом. Саша вновь забралась на стог, Вадим ждал её наверху:
– Долго ты лезешь, устала уже, ложись здесь, отдохнём, на закат посмотрим.
Она легла и стала смотреть в небо на дивный цветок угасающего заката.
– Ты поцарапалась, – он стал гладить её ноги, – Тебе надо было штаны надеть, теперь все ножки в царапинках.
– Не трогай меня здесь.
– Ну почему… я же обещал тебе, вот вырастешь, и мы поженимся... иди сюда... – он стащил её вниз, вдруг задрал юбку и неожиданно начал ей пихать…
– Пусти! Больно!
– Молчи! Я пипиську твою не трону!
– Больно!
– Хочешь, Влада позову? он с удовольствием присоединится.
– Нет!
– Тогда тихо… тихо… вот, хорошая девочка, я на тебе женюсь...
Подошла Паша, вид у нее был ужасный. Из одежды на ней была только рубашка, руки связаны за спиной. Держа её на верёвке, за ней шёл Влад с палкой в руке:
– Скотину надо держать в сарае, я тут подумал, есть место безлюдное, там сарай – пожрём, поразвлечёмся.
Девочек загнали в сарай. Саша забилась в дальний угол, Пашу она не видела, Влад сказал, что эта скотина себя плохо вела, и он её будет наказывать. Паша стонала и умоляла её простить.
     Вдруг в сарай вошла незнакомая девочка и закричала:
– Пошли вон! Это наш сарай! Щас я отца позову! 
Неожиданно, Влад схватил её за горло и заткнул рот. Она укусила его руку и заорала, тогда он сделал что–то очень быстро, после чего изо рта у неё потекла кровь, а Влад положил себе в карман ее окровавленный язык.
– Теперь ты ничего не скажешь! – с этими словами он вонзил в неё деревянный кол и продолжал нанизывать на него девочку, пока полностью не проткнул. Было много крови, а потом всё загорелось...Горела девочка с пустыми глазницами, внутри них была тьма, пламя шумело, захватывая и пожирая всё вокруг…


– Саша! Очнись уже!
Она увидела прямо перед собой волчью пасть, потом лица, лица разных людей, они менялись одно за другим, а потом превратились в участкового.
– На выпей воды, – он протянул ей стакан.
– Ну, что мы получили? – говорили между собой милиционеры. – Их показания идентичны, дети, которые это видели, тоже сказали нечто подобное... – Похоже на сказку с элементом насилия. – Что за бред! Нам убийцу надо искать!
– Тихо! Спугнёте их так, – остановил участковый.
Они продолжили задавать ей вопросы, но девочка не могла сказать ничего конкретного… Это была частичная потеря памяти…
 

Некоторое время спустя Паша рассказала ей что приезжий милиционер решил перевести расследование в центральное отделение. По дороге с ним случился сердечный приступ, и все свидетельства были утеряны, а дело заглохло.
– Тебя тоже допрашивали? Что ты сказала?!
Саша не отвечала.
Тогда Паша заплакала:
– Просто они нас убьют. Поэтому мы проглотили язык.